Слышны были громкие сигналы буя и ему даже показалось, что он слышит далеко впереди шум прибоя. Но высокий нос другой яхты угрожающе навис над ними. Тринка вскрикнула. Ян Гюнтер что-то прорычал и поднял ружье, словно надеясь выстрелом остановить преследователей. На палубе большой яхты и за стеклянными окнами мостика никого не было видно. Нос задрался высоко вверх, угрожая обрушиться на борт "Сюзанны". Дюрелл бросился к рулю и навалился на него, всем весом помогая мертвой хватке Яна. Яхта накренилась, вздрогнула и проскользнула на песчаную отмель.
      Раздался скрежет и Дюрелла сбило с ног пришедшимся по касательной ударом. Он успел схватиться за шкот, почувствовал, как что-то ударилось об него и поймал за ногу Тринку в тот момент, когда яхта резко рыскнула в сторону. Гик со страшной силой ударился о палубу и девушку едва не выбросило за борт. Слышен был только странный ревущий звук сирены другой яхты. Высокий кипящий вал поднял "Сюзанну" и забросил её ещё дальше на отмель. Глубоко внизу что-то треснуло и палуба задрожала.
      Дюрелл изо всех сил старался вытащить Тринку за ногу, потом перехватил её за руку, подтянул и она распростерлась на палубе возле него. Гик продолжал яростно раскачиваться над их головами. Он услышал крик и увидел, как сорвавшийся блок ударил Яна Гюнтера по голове и тот рухнул на палубу.
      Другая яхта исчезла, словно проглоченная туманом. И теперь всю "Сюзанну" охватила мучительная дрожь, когда её киль начал снова царапать по дну.
      - С вами все в порядке? - спросил он Тринку.
      - Да, я... спасибо. Я бы вылетела за борт, если бы не вы.
      - Посмотрите, что с Яном, ладно? Мне кажется, он ранен.
      Дюрелл перетащил Яна в безопасное место в кокпите и вернулся к штурвалу. Перед столкновением он запомнил курс, которым шла яхта, и теперь старался его держаться. Мотор все ещё работал и они продолжали медленно двигаться, погружаясь в туман. Шум моторов второй яхты заглох, поглощенный туманом и расстоянием.
      Тринка осмотрела голову Яна, лежащую на её коленях.
      - У него очень сильно разбита голова. - Лицо её побледнело. - Вы можете понять, что случилось?
      - Кто-то пытался нас убить, - мрачно буркнул Дюрелл.
      - Да. Но почему?
      - Потому что они знают, кто мы, и не хотят, чтобы мы задавали новые вопросы.
      - Джулиан Уайльд?
      - Не думаю. Послушайте, я веду яхту верным курсом?
      Она встала позади него.
      - Нужно взять немного левее, всего на несколько градусов. Мы все ещё на отмели?
      - Думаю, да.
      - Это нас и спасло, - прошептала она.
      Тринку била сильная дрожь, губы её побелели. Она вглядывалась в туман и говорила, кусая губы.
      - Они были очень близко, - заметил Дюрелл.
      - Мне очень жаль. Следовало быть к этому готовой. - Она попыталась улыбнуться. - Со мной скоро все будет в порядке, спасибо.
      Он обнял её, не отпуская руля. Талия её была гибкой и тонкой, а тело сильным.
      - Перестаньте дрожать, Тринка. Все обошлось.
      - Я... я не знала, что я - трусиха. Я бы вылетела за борт, не поймай вы меня. А бедный Ян...
      - Позаботьтесь о нем. Мне кажется, у него просто содрана кожа на голове.
      - Вы правы.
      Но она не двигалась. Он передал ей руль и когда убедился, что "Сюзанна" идет верным курсом, крепко и решительно поцеловал её дрожащие губы. От изумления она окаменела. Однако чопорность победила, и она, позабыв свои страхи, охваченная внезапной яростью, влепила ему пощечину.
      - Что ты позволяешь...
      Он улыбнулся.
      - Не могла бы ты держать курс?
      Глаза её сверкали.
      - Ты... это отвратительно!
      - Правда?
      - Я не так... не так беспомощна... я не могу подумать...
      - Тринка, держи пожалуйста яхту на курсе, - мягко сказал он. - А теперь выбрось из головы все, что с нами случилось, и сосредоточься на своем презрении ко мне. Договорились?
      Некоторое время она смотрела на него с нескрываемой яростью. Затем увидела, что он улыбается, и губы её дрогнули. Покосившись на компас, выправила курс, потом улыбнулась в ответ и уже мягче сказала:
      - Это совсем не трудно... возненавидеть тебя, Сэм Дюрелл.
      - Вот и займись этим, - кивнул он. - А я займусь Яном.
      11
      Они успели вернуться в гавань Амшеллига до шести часов. Ян Гюнтер быстро пришел в себя и к моменту швартовки уже стоял у руля и в своей обычной неуклюжей манере извинялся за то, что оказался таким невнимательным и подставил голову под рею. Тринка же хранила странное молчание, пока они не отшвартовались.
      - Ты так и не догадываешься, что это было за судно? - спросил Дюрелл. - Вы же провели здесь неделю, если не больше. Ты не узнала яхту?
      - Нет, здесь несколько яхт такого размера, - покачала она головой. - И я не успела заметить название на борту. Боюсь, оперативник из меня толком не получился, вот я и сломалась.
      - Ну что ты...
      - Ты больше не станешь на меня полагаться?
      - Мне бы хотелось продолжить, - улыбнулся он.
      - Но я сама потеряла веру в себя. - И тут лицо её просветлело. Правда, может это просто от голода. Уже давно пора ужинать!
      - Очень жаль, но тебе придется ужинать одной. Ты же помнишь, я должен вернуться в отель, чтобы встретиться с Джулианом Уайльдом.
      Она опять вернулась к мучившему её вопросу, как щенок - к любимой косточке.
      - Но зачем кому-то нас топить, если мы точно следовали инструкциям Уайльда?
      У Дюрелла были на этот счет кое-какие мысли, но он промолчал и помог Яну проверить обшивку и шпангоуты "Сюзанны" в тех местах, которыми они задели мель. Течи не было, и если не считать безобразных царапин на краске, яхта вообще не пострадала. Дюрелл торопливо завершил осмотр, попрощался и отправился в отель.
      Он опоздал на пять минут. Туман все ещё не рассеялся и промозглая сырость, принесенная им с Северного моря, загнала теннисистов внутрь. Никакой записки для него у портье не оказалось. Ресторан был полон голландскими любителями покушать, но он не стал есть там, а заказал в номер ужин по-явански и бутылку голландского джина.
      Несмотря на все приключения прошедшего дня, Дюрелл испытывал огромное облегчение. Физически он чувствовал себя гораздо лучше. Незначительные симптомы болезни, которые утром так его беспокоили, совершенно исчезли. Он не подхватил чуму.
      Войдя в номер и закрыв за собой дверь, Дюрелл тут же понял, что в комнате кто-то побывал. Конечно, горничная могла передвинуть его сумку, но он тут же понял, что вряд ли это сделала она. Сумку перенесли через всю комнату и поставили под прямым углом к кровати у её передней правой ножки.
      Здесь побывал Джон О'Кифи.
      Открыв сумку Дюрелл обнаружил оставленный для него О'Кифи запечатанный конверт. В сгущавшихся из-за тумана сумерках он быстро просмотрел вложенные О'Кифи документы, но прежде всего прочел короткую записку.
      "Дружище, я болтаюсь здесь как турист, после того как кое-кто отправился в море. Я чертовски напуган. Все ли у тебя в порядке? Клер никогда не простит, что ты испортил наш отдых. Но она по-прежнему тебя любит. Джон."
      Несколько тонких листков глянцевитой бумаги, вложенные вместе с запиской, содержали выдержки из досье на Джулиана и Мариуса Уайльдов. Читая, Дюрелл запоминал содержание.
      "Уайльд, Джулиан, он же Вильденауэр, Джозеф, Вильдерский, Джон. Национальность: поляк, британский подданный, 20/6/45, место рождения Вильно (?), но возможны предки из Чехословакии и Венгрии, младший капрал польской армии, присоединился к войскам Свободной Польши после 3-х лет пребывания в лагерях военнопленных в Германии, шесть месяцев провел в Бухенвальде, освободился из трудового лагеря в Голландии, бежав на рыбацкой лодке в феврале 1943 года в Дунстан в Англии. Зачислен лейтенантом в армию Свободной Польши 23 августа 1943 года, сражался в бригаде полковника Виленского во время компании в Нидерландах.
      Профессия: рабочий, чертежник, образование - Лондонский университет, диплом инженера-строителя, работа в компании "Чендлер Смит Ко", Лондон, 3600 фунтов стерлингов, 1960 год.
      Адрес: Грейвли Мьюс, 25, Лондон, ЮЗ.
      Семейное положение: холост.
      Дети: нет.
      Физические данные: возраст 36 (?), рост 6 футов 2 дюйма, вес 210 фунтов, глаза карие, волосы светлые, особые приметы: татуировка концлагеря слева подмышкой - номер 223433, ножевой шрам над левой частью живота.
      Паспорт в порядке. Форма 22150 - А 52С 15151.
      В картотеке уголовного розыска не зарегистрирован."
      Досье на Мариуса Уайльда содержало практически ту же основную информацию и отличалось только в части физических данных, которые точно соответствовали приметам мертвеца, найденного сегодня днем на дамбе.
      Во второй записке, подколотой О'Кифи к листкам досье, сообщалось:
      "Дружище, мы наткнулись на следы этих парней, когда они работали в трудовом лагере на дамбах Ваддензее во времена нацистов. Может быть, они строили и бункер "Кассандры"? Готов держать пари. Может быть, они услышали, что голландцы наконец-то принялись за восстановительные работы в этом районе? Учти это. При обыске их квартиры в Грейвли Мьюс - они жили вместе, как говорят соседи, очень дружно - нашли вырезку из газеты "Таймс" о планах голландцев восстановить взорванные дамбы. Может быть, они все эти годы знали о "Кассандре"? Это кажется неплохой версией. Их план очевиден: снова найти бункер и продать его содержимое по максимальной цене. Никаких других лиц или организованных групп не обнаружено. Танцуй отсюда, Сэм."
      Дюрелл скомкал записки О'Кифи и листочки из досье и сжег их в пепельнице. Информация исчезла в дыму, но уже отложилась в памяти, и когда зола остыла, он растер её между пальцами, выбросив остатки в окно.
      А едва вернулся обратно, как услышал звук поворачивающегося в двери ключа.
      Как он понимал, портье знал о его возвращении и потому никто из служащих отеля не вошел бы, предварительно не постучав. Дюррел вынул пистолет, переданный Флаасом, и держал его наготове, ожидая, пока дверь откроется.
      На пороге стояла девушка, называвшая себя Кассандрой.
      12
      На ней были темные спортивные брюки, очки от солнца, на плечах светлый кашемировый свитер, защищавший от пронизывающего холодного тумана. Густые светлые волосы были стянуты в виде конского хвоста и сколоты черепаховым гребнем. Одна её рука лежала на дверной ручке, и Дюрелл заметил кольцо с изумрудом не меньше пяти карат. Еще он заметил на руке свежие следы от веревки, а на её ногах - туфли на резиновой подошве.
      Она пришла не одна. Позади её точеной фигуры возникли толстый моряк, которого звали Эрик, и его юный напарник. Она пыталась улыбнуться, зато оба её ассистента держали в руках наведенные на Дюрелла револьверы.
      - Мистер Дюрелл, - произнесла она по-английски со своим характерным акцентом, - кажется вы не удивлены?
      - Нет.
      - И ещё вы не слишком рады, верно?
      - Это зависит от обстоятельств.
      - Вам хотелось опять со мной встретиться?
      - О, да, - кивнул Дюрелл. - С вами и двумя вашими друзьями, фрау фон Витталь. Я занес вас в свой список, чтобы когда-нибудь заплатить по счету. Полагаю, это вполне можно сделать и сегодня.
      - Возможно, возможно, - она снова улыбнулась. - С другой стороны, не так уж плохо до сих пор оставаться в живых, верно?
      Он не знал, имеет она в виду вирус, который убил Пита ван Хорна и который, как он некоторое время думал, мог убить и его, или подразумевает аварию, происшедшую в море с "Сюзанной". Сэм внезапно решил, что владелицей яхты, пытавшейся утопить "Сюзанну", могла быть только эта девушка, называвшая себя Кассандрой. Он почти исключал возможность ошибки и готов был действовать в соответствии с этой версией.
      Толстяк Эрик без особого удовольствия покосился на Дюрелла, облизал губы и обратился к блондинке по-немецки.
      - Он пойдет с нами? Вам нужно будет его допросить?
      - Не сейчас.
      - Тогда, пожалуйста, спрашивайте!
      - Эрик, ты считаешь, что можешь мной командовать?
      - Я не могу. Это приказ генерала.
      - Мой муж может подождать.
      - Он не так мне описал ситуацию, мадам. Пожалуйста, скажите этому человеку, чтобы он пошел с нами и притом спокойно, без всяких фокусов, иначе ему достанется куда сильнее, чем прежде. Я не против отвести душу, но генерал ждать не будет.
      Женщина насмешливо посмотрела на толстяка.
      - И тебя пугает его нетерпение? Боже мой, генерал фон Витталь тебя пугает?
      - Да, мадам. Я его очень боюсь. И будь вы разумной женщиной и хорошей женой, вы бы тоже его боялись.
      - Не наглей! Ты можешь забрать у него пистолет?
      Эрик шагнул к Дюреллу, тот со вздохом отдал ему пистолет Флааса и бросил по-немецки:
      - Все в порядке, Эрик. Извини, что я подслушивал, но я пойду спокойно.
      Толстый матрос удивленно заворчал, но потом пожал плечами.
      - О, вы достаточно благоразумны, - заметила Кассандра.
      - Однако при одном условии, - добавил Дюрелл.
      - Никаких условий быть не может, - отрезала она.
      - Я все-таки настаиваю. Кассандра, я хочу знать ваше настоящее имя.
      - Вы слышали Эрика. Меня зовут фрау фон Витталь.
      - А ваше имя - Кассандра?
      Она холодно ответила:
      - Когда-то меня звали Эммой.
      - Благодарю, - кивнул Дюрелл. - Это все, что я хотел знать.
      Они спокойно вышли из отеля, не привлекая к себе внимания. Половина седьмого, но нигде никаких признаков Джулиана Уайльда, который опаздывал уже на полчаса. Собственно, теперь Дюрелл и не рассчитывал его увидеть. Он был уверен, что Джулиан уже знает о смерти своего брата Мариуса.
      Из-за тумана, накрывшего мрачной пеленой отель "Гундерхоф", стемнело раньше. Только влюбленные, бродившие по набережной или по гребню дамбы, казалось, не имели ничего против такой погоды. Дюрелл полагал, что его запихнут в поджидающий автомобиль, но вместо того им пришлось пройти с четверть мили до Амшеллига.
      В городской гавани поджидал катер. Дюрелл попытался разглядеть изящные контуры "Сюзанны", но та затерялась среди молчаливых силуэтов других яхт, стоявших на якорях на затянутой туманом воде. Дюрелл сел на среднюю скамью рядом с Кассандрой, решив, что и впредь будет называть её этим именем. Толстяк встал у штурвала. Юнец держал Дюрелла на мушке.
      Дюрелл сразу увидел, что они направляются к той самой яхте, которая преследовала их в море. Подойдя вплотную, Эрик что-то бросил молодому парню, и пока они карабкались на борт, тот быстро отогнал катер к скрытому в тумане пирсу.
      - Вы послали его обыскать мой номер? - спросил Дюрелл.
      - Ja. * А почему бы и нет?
      (* Да (нем. ))
      - Зря. Он там ничего не найдет.
      - Тогда тебе придется здорово пожалеть об этом. И на этот раз ты действительно пожалеешь, если будешь валять дурака. Шевелись, свинья!
      Толстяк повел его по блистающей чистотой палубе. Девушка торопливо прошла вперед и скрылась за дверью, из которой на окутавший все туман упал яркий пучок желтого света. Яхта стояла на якоре приблизительно в сотне метров от берега, недалеко от волнолома, и непрерывный бой колокола противотуманного буя на входе в канал с погребальной методичностью разрывал темноту. На самом судне все по-военному сияло чистотой и порядком, сразу была видна безупречная прусская выучка. Надписи на белых спасательных кругах, висевших на фальшборте, гласили: "Валькирия", Гамбург, Западная Германия.
      - Стой здесь, - сказал Эрик. - Генерал ужинает. Ты должен стоять по стойке смирно, когда он будет к тебе обращаться, и ни в коем случае не заговаривать первым. Ясно?
      - Javol*, - кивнул Дюрелл. - А дышать можно?
      (* Слушаюсь (немецк. воен.))
      Толстяк мрачно буркнул:
      - Скоро ты всерьез об этом попросишь, янки. Это не шуточное дело. Генерал никогда не шутит.
      - Это я знаю, - сказал Дюрелл. - Я все знаю о генерале фон Виттале.
      Когда его провели в обеденный салон яхты, он сразу узнал этого человека. Длинный стол, покрытый льняной скатертью, был заставлен сверкающим граненым стеклом, серебром и розентальским фарфором. В обшитой деревянными панелями каюте во главе стола в одиночестве сидел генерал. Кассандра стояла за ним и немного сзади, словно ожидая приказаний. Когда Эрик втолкнул Дюрелла в комнату, лицо её казалось непроницаемым.
      - Вот он, мой генерал, - сказал Эрик.
      - Очень хорошо. Вы все сделали отлично.
      - Благодарю, мой генерал, - отчеканил Эрик и только что не отдал честь, вытянувшись по стойке смирно.
      Дюрелл заметил на столе два прибора, но Кассандра не пыталась сесть за стол, да её никто и не приглашал. Вряд ли вторым гостем предложат быть ему. Ему показалось, что Кассандра обиженно косится на мужа, но это могло быть просто игрой воображения.
      Генерал войск СС Фридрих Ганс Паулюс фон Витталь пользовался заслуженным интересом соответствующих служб союзных правительств. Во времена нюрнбергских процессов его судили как военного преступника, правда заочно, и приговорили к десяти годам тюрьмы. Два года спустя оперативная группа отдела "К" обнаружила его в маленькой прибрежной итальянской деревушке, где он жил под видом еврейского беженца из Австрии, цинично скрывшись под видом того, кого сам уничтожал. В Западную Германию его выслали отбывать приговор, вынесенный за чрезмерную жестокость в руководстве концентрационным лагерем; генерал отсидел шесть лет и шесть месяцев и был освобожден по состоянию здоровья.
      У фон Витталя крепкая нервная система, - подумал Дюрелл, если он свободно разгуливает в водах Нидерландов, когда на его счету столько жестокостей по отношению к голландскому подполью во времена нацистской оккупации. Но ещё никто и никогда не осуждал генерала СС за трусость. В каждом дюйме поджарого, затянутого в корсет тела, в квадратном лице, в плоских тевтонских бровях и густых каштановых волосах, даже сейчас лишь слегка тронутых сединой, сквозило высокомерие. Судя по корсету и поседевшим волосам, - подумал Дюрелл, - ему около шестидесяти.
      В документах отдела "К" не было сведений о его женитьбе. Дюрелл вновь покосился на белокурую Кассандру, но та поспешно отвела глаза. Его заинтересовало, что её беспокоит. Возможно, она обиделась на пренебрежительное отношение генерала к женщине - ведь её не пригласили присоединиться к нему за ужином и ему стало интересно, почему так случилось.
      - Мистер Дюрелл, - начал фон Витталь, губы его были тонкими и столь же четко очерченными, как и сухие звуки голоса. - Я надеюсь, вы прибыли сюда, собираясь вести себя разумно и стремясь к сотрудничеству. Это позволит избежать ненужной задержки и избавит вас от известных неприятностей. Можем мы с самого начала понять друг друга?
      - Я вас понимаю, - сказал Дюрелл. - Но очень сомневаюсь, что вы знаете мотивы моих поступков.
      - В вашем голосе я слышу некоторую враждебность. Вы, конечно, по происхождению не голландец. Вам я ничего не сделал. Мои так называемые преступления во время войны были следствием прямых приказов командования, и мне ничего не оставалось, как им подчиняться.
      - Слышали мы эти песни, - отмахнулся Дюрелл.
      - Я отбыл вынесенный мне приговор. Я долгое время провел в тюрьме.
      - И теперь вы ищете возможности устроить новый День гнева?
      - Возможно, - улыбнулся фон Витталь. - Мы не умерли и нас ещё не похоронили. И мы никогда не умрем. Каждый знает, что позиция Германии сейчас точно такова, как мы предсказывали. Мы вам нужны и вы примете нас на наших условиях.
      - Я в этом сомневаюсь.
      - Мы будем диктовать будущее устройство мира. Вот увидите. Вы же знаете, что война на самом деле никогда не кончалась. Все, чему мы были свидетелями за последние пятнадцать лет, стало только передышкой, периодом остывания, фазой, которую большинство людей лишь по своей глупости не считали войной. - Он покосился на Дюрелла своими светло-серыми, почти бесцветными глазами. - Но вы-то все это понимаете. Я вижу, вы человек, который знает правду. Да, мы враги. Но даже враг может вести себя разумно и мне хотелось бы это продемонстрировать. У меня на борту великолепный шеф-повар и ужин будет подан через двадцать минут. Если вы будете благоразумны, то поужинаете вместе со мною или отправитесь на берег, как пожелаете; в противном случае вы умрете.
      Дюрелл пожал плечами.
      - Я счастлив заметить, Витталь, что никогда не ошибался в людях вашего сорта.
      Эрик проворчал:
      - Вы должны обращаться к генералу: генерал фон Витталь.
      Немец пренебрежительно махнул рукой.
      - Не слишком усердствуй, Эрик. У меня такое предчувствие, что тебе ещё представится для этого возможность. Может быть, придется привлечь ещё пару человек из команды. Тогда у тебя будут свободны руки.
      - Да, сэр. Я понял, сэр.
      - Ну, ладно, - деловито продолжил фон Витталь. - Дюрелл, я хотел бы коротко объяснить вам свои возможности, чтобы у вас не осталось сомнений в моих взглядах и моих намерениях. Мы встретились из-за вашей связи с Питом ван Хорном и Кассандрой, моей женой. Кстати, разве её имя вас не удивило? Это было сделано намеренно. Когда я связался с этой затеей, то попросил её воспользоваться этим именем, ведь оно представляет особую ценность. Вы хотите что-то спросить?
      - Да, - кивнул Дюрелл. - Она знает, почему?
      - Нет.
      - Я так не думаю.
      Кассандра нахмурилась, но ничего не сказала. Ее муж продолжал так, словно находился на штабном совещании.
      - Конечно, все это началось во времена оккупации. Я уверен, вы знаете, что несколько месяцев я был комендантом этого района, пока нам не пришлось отступить. Мне поручили разрушить тут все, чтобы задержать продвижение союзников. И ещё я руководил различными экспериментальными и исследовательскими проектами.
      - Такими, как "Кассандра".
      Генерал снова махнул рукой. У него на пальце тоже было кольцо с изумрудом, гораздо большим, чем у жены.
      - Я не вдавался в детали. Знал название, основное назначение и время от времени проверял ход строительства бункера. Для него понадобились некоторые материалы, которые нелегко было достать. Бункер, как вы догадываетесь, строился герметичным, защищенным от доступа воздуха и воды, чтобы его содержимое могло сохраняться сколь угодно долго, как в нормальных лабораторных условиях. Однако некоторые события оказались непредсказуемыми.
      - Например, неожиданное наступление союзников, - заметил Дюрелл.
      - Да. И у меня было свое собственное небольшое дельце, которое заслуживало внимания. Я... э... я был и остаюсь страстным коллекционером произведений искусства.
      - Вы имеете в виду - вором, - заметил Дюрелл. - Как и прочие люди вашего сорта, вы грабили оккупированные страны и похищали там предметы искусства. Не так ли?
      Он вдруг ощутил, как закружилась голова, и понял, что Эрик ударил его пистолетом, а потом покрытая ковром палуба встала дыбом, и он оказался на четвереньках, тряся головой, чтобы избавиться от звенящей боли, отдававшейся в мозгу. Кассандра протестующе вскрикнула. Он снова встряхнул головой, увидел, как капает кровь, и подумал, что Эрику это зачтется. Потом Эрик снова толкнул его, и он откатился в сторону, кое-как поднялся на ноги и прислонился к обшитой панелями стене. Снежно-белая льняная скатерть и сверкающее серебро на обеденном столе проступали сквозь медленно рассеивавшуюся дымку.
      - Тебе же было сказано, чтобы ты не разевал рта до тех пор, пока генерал не спросит, - проворчал Эрик. - Только после этого ты можешь говорить, и ни в коем случае не раньше.
      - Я это тебе припомню, Эрик.
      - Тебе не так долго останется помнить. Скоро тебе конец.
      - Хватит, - бросил генерал. Он слегка наклонился вперед и Дюрелл почти услышал, как скрипнул его корсет. - Я продолжаю. Эрик, меня весьма радует, что герр Дюрелл так разговорчив. Будем надеяться, что он и впредь продолжит в том же духе. В любом случае, герр Дюрелл, я давний собиратель произведений искусства, или вор, или грабитель... все зависит от того, как посмотреть. И так как я был тесно связан со строительством бункера "Кассандры" и знал о его возможностях защитить содержимое от действия воздуха, воды и даже температуры, то я спрятал там мои... э... приобретения. Когда я узнал, что голландцы наконец-то приняли решение восстановить в этом районе дамбы, готовы откачать воду и восстановить земли, то направился сюда, чтобы прежде всего выяснить, как найти бункер "Кассандры". Мы узнали, что этим интересуется Пит ван Хорн, и я послал Кассандру в Амстердам, чтобы она разузнала о нем побольше. Затем на сцене появились вы, и Кассандра попыталась добыть у вас информацию.
      Дюрелл вспомнил о спальне проститутки и улыбнулся блондинке.
      - Попытка получилась весьма эффектная. Я был от неё в восторге.
      Та покраснела, закусила губу и отвернулась.
      - В чем дело? - спросил Дюрелл. - Кассандра, разве это богоподобное создание не позволяет вам обедать с ним за одним столом? Или вы должны стоять у него за спиной, как преданная собачонка?
      Она снова покраснела.
      - Я не голодна.
      - Она наказана, - холодно сказал фон Витталь. - Когда кто-то терпит неудачу, его нужно за это наказывать.
      - Да, на несправедливость пожаловаться нельзя, - заметил Дюрелл.
      Девушка смотрела в сторону. Генерал, казалось, не реагировал, хотя Эрик вновь сделал угрожающее движение и был остановлен поднятой рукой фон Витталя.
      - Эрик, нам следует быть терпеливыми. Американцы стараются выглядеть небрежными и остроумными, когда сталкиваются с серьезными трудностями. Мы скоро увидим, насколько серьезно положение герра Дюрелла. Это зависит от его готовности к сотрудничеству, верно? - Он опять повернулся к Дюреллу. Вашему сотруднику Питу ван Хорну не иначе как по счастливой случайности удалось наткнуться на бункер, хоть я безуспешно искал его две недели. Топография и морское дно за прошедшие пятнадцать лет слишком изменились. Я не ожидал, что приливы и отливы Северного моря так сильно мне помешают, но,.. - Фон Витталь пожал плечами, - но здесь появились вы. Я знаю, что ван Хорн нашел место, раз он приехал в Доорн и распрашивал там семьи рыбаков и местного доктора. К тому же на стене одного из коттеджей оказалась небольшая картина Хальса. Теперь она у меня, но уже там я её узнал. Это одна из тех картин, которые я собрал и спрятал в бункере. Вчера вечером я купил её, заплатил хорошие деньги наличными, в гульденах. Глупая женщина не знает её настоящей цены. Она сказала, что её муж, - один из тех, что недавно умерли, вы понимаете? - принес картину домой несколько дней назад, до того, как была взорвана дамба. Поначалу это казалось странным, но теперь все стало на место. Я знаю, кто это сделал и почему - разумеется, чтобы помешать мне. Но не вышло.
      - А Мариус Уайльд? - неожиданно спросил Дюрелл.
      В лице генерала ничего не изменилось, если не считать, что его ледяные глаза ещё больше похолодели.
      - Думаю, что мы достаточно побеседовали. Кассандра знает, что вы забрали карту у Пита ван Хорна. Она не сумела отобрать её у вас. Вы заверили её, что отправили карту почтой в Англию, и она оказалась достаточно глупа, чтобы поверить в эту историю. Я же не настолько глуп, мне нужна карта, герр Дюрелл. И причем немедленно.
      - У меня её с собой нет.
      - Тогда где она?
      В этот момент тихо заговорила Кассандра.
      - А что с Мариусом Уайльдом? - Ее слова звучали едва слышно, но глаза на прелестном лице неожиданно стали огромными. - Что случилось с Мариусом, Фридрих?
      - Замолчи, - бросил генерал.
      - Я хочу знать.
      - Ты хочешь знать? Ты действительно хочешь? - Голос генерала неожиданно зазвенел от сдерживаемой ярости. - Думаю, что хочешь, сучка! Ты все испортила и запутала, как дура! Все карты, которые ты достала в военных штабах, оказались бесполезными! - Он неожиданно вскочил на ноги, чуть было не перевернув обеденный стол, распахнул шкаф, стоящий у стены, и начал выбрасывать оттуда рулоны военных и гидрографических карт, которые раскатились по всему полу. Лицо генерала потемнело от бешенства, когда он повернулся к белокурой красавице, стиснул кулаки и замахнулся. - Весь мой труд полетел к черту! Карты, которые ты привезла из Берлина, совершенно бесполезны. И то, что за них ты продавала себя, меня не интересует! Ты всего лишь плаксивая бесполезная девка, пригодная только для одной цели, только! И после этого ты ещё утверждаешь, что влюбилась в этого недочеловека, славянина, Мариуса Уайльда - полукровку, извращенца, какую-то низкопородную помесь, ты - моя жена!
      Генерал отвесил оплеуху. Пощечина прозвучала как выстрел, девушка рухнула на пол. Прическа её рассыпалась и густые золотистые волосы тяжелой завесой закрыли искаженное лицо. Дюрелл шагнул вперед и замер, так как Эрик поднял пистолет. Атмосфера в каюте накалилась от безграничной нечеловеческой ярости генерала. Девушка не проронила ни звука. Она спокойно поднялась, держась за щеку, и даже не взглянула в сторону Дюрелла.
      - Кассандра, вы знаете значение имени, которое дал вам муж? - спросил Дюрелл. Он видел, как она ошеломленно покачала головой, её глаза умоляли его молчать. Но он продолжал, - Вы знали, что на самом деле генералу был нужен вирус чумы, разработанный нацистскими биохимиками и медиками - вирус, который может уничтожить половину населения всего земного шара? Он хотел найти лабораторию не для того, чтобы разыскать сокровища искусства, которые украл и там спрятал, а чтобы вновь овладеть вирусом и снова получить возможность торговаться за власть. Разве вы не знали этого?
      Девушка смотрела на него широко раскрытыми затуманенными глазами. К удивлению Дюрелла ни генерал, ни Эрик его не прерывали. Кассандра медленно покачала головой.
      - Нет, я ничего не знала об этом ужасе.
      - И он дал вам кодовое имя вируса - Кассандра?
      Фон Витталь рассмеялся.
      - Мне кажется, оно вполне подходит.
      - Это правда, Фридрих? - спросила Кассандра.
      - Конечно, моя дорогая.
      - Так это за вирусом вы охотились?
      - А почему бы и нет? С таким оружием наша организация вновь смогла бы выйти на арену. Мы могли бы ликвидировать все глупости, совершенные за последние пятнадцать лет, и опять по праву взять власть. Мы смогли бы направить Запад против Востока во имя славы и величия Нового Рейха.
      - Ты сумасшедший, Фридрих, - прошептала она.
      - Все великие люди кажутся сумасшедшими невежественным и ничтожным людишкам, - небрежно бросил он. Тут его манеры снова неожиданно изменились и обрели армейскую четкость. - Герр Дюрелл, вы шокировали мою жену, и я позволил вам сделать это, так как она натворила множество глупостей и заслуживает наказания. Однако развлечения кончились. Вы скажете мне, где находится карта ван Хорна, и как на ней обозначено место бункера "Кассандры".