Он подошел к сидевшим за столом, положил перед каждым по два шашлыка с крупными кусками мяса и еще одну упаковку острого соуса на всех.
      – Отлично.- Обрадовано проговорил Смирт, потирая руки.- Наконец, поедим.
      – А этой… как ее, Майя что ли? Ей, наверное, тоже что-то надо дать?- Спросил Араб.
      – Пойди, спроси, будет ли она ужинать. Можешь к нам сюда пригласить.- Произнес Черв, опередив Смирта, тоже хотевшего что-то сказать, но не успевшего это сделать.- Что она весь день сидит в комнате и не выходит? Пусть развеется.
      – Ладненько! Сходу к ней.
      – Не стоит. Я уже здесь!- Вдруг раздался голос девушки.
      Абраменко даже вздрогнул, услышав эти слова, и сразу же обвернулся на нее.
      – Как ты меня перепугала!- Вымолвил он.
      Майя улыбнулась ему, подходя ближе к столу и людям, находившимся за ним и возле него, молвив:
      – Мне надоело сидеть в доме. Вот и решила выйти к вам, посмотреть, чем вы занимаетесь. Я же вроде бы как не пленница и могу свободно передвигаться… по крайней мере, на этом участке.
      – Ну, разумеется.- Кивнул ей Чернов.- Проходи, садись к нам. Мы шашлыки едим.
      Хочешь шашлык?
      – Я не ела со времени нашей с Владимиром Леонидовичем встречи, но… боже, вы едите шашлык! Извините, но я не смогу разделить с вами трапезу, если мне не предложат что-нибудь другое.
      – Ты не любишь мясо?- Удивился Араб.
      – Да. Я вегетарианка. Понимаете? Мне нужно что-нибудь другое.
      Оставшиеся у костра Ворги краем глаза следили за тем, что происходило чуть в стороне от них. Фил негромко проговорил:
      – Ишь ты какая! Шашлыки она не ест!
      – Да. В голове не укладывается, как можно их не любить.- Согласился один из парней по имени Илья Чулков.
      – Вы видели, какие угощения ей привез шеф?- Поинтересовался Вадим Сидоров.
      – Видели, видели.- Сказал Фил.- Надо же, всякие конфеточки, печеньки и прочее она покушать не прочь, а от мяса нос воротит. Не понимаю.
      – Да я не столько из-за этого, сколько из-за того, сколько и чего накупил ей мистер Шорох.
      – А! Действительно! Он, правда, сегодня потратился на нее. Может, она ему понравилась, вот и решил одарить ее разными подарочками, гостинцами.
      – Да, девчонка она и впрямь отличная, ничего не скажешь!- Произнес Поп.- От такой любой мужик не откажется.
      – Бросьте.- Заговорил серьезным тоном Илья Чулков, он же Чук.- Ей не больше восемнадцати. Шеф старше в два с лишним раза.
      – И что?- Осведомился Поп.- Не она же старше, а он! А это все-таки лучше, как ни крути.
      Тут все почувствовали на себе чей-то взгляд и повернули в ту сторону головы. На них смотрел Смирт. Потом он засмеялся и, ничего не сказав, отвернулся. Но все, располагавшиеся у костра люди, поняли, что он услышал их разговор.
      Тем временем Белову усадили на скамью за стол, и Черв, помнивший, как и остальные, наказ хозяина, чтобы все хорошо ухаживали за гостьей и оберегали ее, чтобы с ней ничего не случилось, спросил:
      – У нас нет сейчас ничего кроме пива и шашлыков. Скажи, что бы ты хотела, и мы тогда съездим куда-нибудь за этим. Что хочешь?
      – Ну… – Она задумалась, но потом вдруг спросила не по теме.- А как вас зовут?
      Владимир Леонидович сказал, что я смело могу за всем обращаться к Черву.
      – Это я и есть. Так что тебе привезти? Будешь заказывать?
      – Хорошо. Мне бы хотелось вишневого сока и каких-нибудь булочек.
      – И все???- Поразился такому маленькому заказу Антон Чернов.
      – Да…- Смутившись, она уставилась на него.- А что?
      – Ничего, ничего. Просто так мало. Я думал…
      – Нет, я ничего больше не хочу. У меня был очень калорийный обед. Почти из всего только сладкого. Вот я и не хочу больше ничего.
      – Ясно.- Затем Чернов подозвал одного из парней, сидевших у костра.
      – Да, мистер Черв.- Произнес тот, подойдя.
      – Фил, сбегай, будь так добр, на базу отдыха и принеси вишневого сока и что-нибудь из свежей выпечки. Понял?
      – Было бы странно, если бы я сказал "нет".
      И Филипп Привалов отправился исполнять поручение, умело скрывая от всех недовольство по поводу того, что его послали за соком и выпечкой и следующие минут тридцать – сорок этого замечательного вечера у него пропадет. Но возражать он даже не думал, потому что знал: пребывание на этой даче было, на самом деле, не отдыхом и не развлечением, а самой настоящей работой. Они работали: охраняли девушку. И должны были не просто охранять ее, но и ухаживать за ней, выполнять по возможности все ее просьбы и делать так, чтобы она всем была довольна. Лидер так пожелал. А, уходя, предупредил: если кто посмеет ее обидеть, тому не поздоровится. Вот и обсуждали теперь между собой Ворги, кроме Смирта и Черва, встречу Шороха и Майи и говорили друг другу, что она ему приглянулась.
      Когда Фил ушел, Смирт спросил у девушки:
      – Ну, что, Майя, как настроение? Как ты себя чувствуешь после всего, рассказанного тебе шефом? Вы же говорили о том, зачем ты здесь?
      Она кивнула в знак согласия и, сделав задумчивый вид, через несколько секунд молвила:
      – Мы обо всем поговорили. Я не могла его отпустить, пока у меня на тот момент оставались вопросы.
      – И как тебе то, что ты узнала от него?
      – Не знаю.- Вздохнула Майя.- Мне еще нужно время, чтобы до конца осмыслить всю информацию. Но давайте пока не будем больше ни о чем разговаривать. Я хочу отвлечься от этого и до завтра не думать ни о чем таком. Завтра Владимир Леонидович снова приедет.
      – Ясно.
      Прошло несколько секунд общего молчания, и Смирнов заговорил снова:
      – Ты, наверное, не знаешь еще нас всех, кроме Черва? Я могу представить всех.
      Меня зовут Смирт. Это,- и он указал на парня, все еще возившегося с телескопом,- Ден. А это,- он стал показывать на людей возле костра,- Араб, Поп, Дровен, Чук.
      Который ушел тебе за соком, зовется Филом.
      – Понятно. Постараюсь запомнить.- Сказала девушка.- А почему такие странные имена?
      Вы все не русские?
      – Не русские?- Смирнов чуть не рассмеялся от этого.- Да нет, что ты! Разве ты еще не знаешь, что мы пользуемся вторыми именами для того, чтобы наши настоящие не были известны кому-нибудь, кто не один из нас, например, нашим врагам. И эти имена нам нравятся. Понимаешь, у нас так принято. Нужно обязательно иметь псевдоним. А лучше даже два! Вот так.
      – Не знала.- Призналась Белова.- Извините, если что.
      – Все в норме.- Заверил ее Черв.- Тебе тоже нужно будет заиметь второе имя.
      – Да? И это обязательно?
      – Ну, в общем-то, да. Но разве в этом есть что-то плохое для тебя? Или неприятное?
      Мне думается, что нет.
      Тут заговорил Ден, собравший, наконец, свой телескоп – большую, почти метровой длины, трубу со всякими дополнениями со всех ее сторон, окуляром, расположенным не на одном ее конце, как должно, по идее, быть, а сбоку:
      – Вот! Готово!
      – Это телескоп?- Решила уточнить у него Майя.
      – Совершенно верно. Хороший любительский рефлектор российского производства! В него можно увидеть, в принципе, все от лунных кратеров до спутников планет – гигантов! А ты, случайно, этим не интересуешься?
      – Не знаю.- Пожала плечами Белова.- У нас в школе не было астрономии. Как-то не думала о ней.
      – Если заинтересуешься и захочешь что-то узнать – я к твоим услугам. У меня в школе по этому предмету были только "пятерки"!
      – Хорошо. Буду иметь ввиду.
      Филипп Привалов прошел на территорию базы отдыха и, пройдя немного вглубь, остановился в легком испуге. Впереди за столиком летнего кафе сидел Светленг.
      Почувствовать его Фил не мог из-за того, что не обладал такой способностью, но узнал внешне, первым делом по лицу, разумеется. Это лицо он запомнил на долго после их поединка этой весной на Мосту влюбленных. Это был один из тех немногих Светленгов, которых он действительно ненавидел и при виде их всегда испытывал желание с ними разделаться с помощью какого-нибудь колюще – режущего предмета или пистолета. Но во втором случае удовольствия от убийства было бы куда меньше.
      Увидел же Филипп Скотта! Тот сидел в кампании еще одного парня и какой-то девицы.
      Не исключено, что и эти двое являлись Избранными. Знать бы только, насколько они сильны. Скотт был примерно такой же силы, как Фил, а значит, не мог почувствовать в нем Избранного, если он имел способность к сканированию. Хорошо все же, что вычислять Избранных путем просмотра аур людей или ощущения специфического энергетического поля, распространяющегося на многие метры вокруг Избранного, могли в основном только те Светленги или Ворги, которые были сильными и очень сильными. А очень сильных было и среди тех, и среди других довольно мало. Но вдруг те двое, что сидели со Скоттом, сильные, способные сканировать ауры и энергетический фон? Тогда они заметят его присутствие здесь!
      Привалов, с опаской и злобой поглядывая в сторону троицы, пошел мимо них к ларьку. Ну, не бежать же из-за них отсюда! Заметят, так заметят. Тогда он и будет убегать или примет бой. Хотя Светленги сами почти никогда не нападают, особенно просто так, только из-за того, что увидят Воргов.
      Троица молодых Светленгов, кажется, достаточно подвыпившая – особенно это было заметно на Скотте, – не обращала на Фила абсолютно никакого внимания: они весело болтали о чем-то, шутили, а на него даже не смотрели.
      Подойдя к ларьку и применив гипноз, Фил получил от продавца все, за чем пришел, не произнося ни слова, и, взяв пакет с продуктами, быстро направился к выходу с этой территории, не заплатив.
 

***

 
      Полная тишина. Нет никакого ответа. Тимофей сидел со своим сотовым в руке и смотрел на него так, словно ожидал чего-то такого, что тот оживет, например, или еще нечто в этом духе.
      Просидев какое-то время, ничего не делая и не двигаясь, он нажал несколько раз клавиши и запустил вызов того абонента, чей номер отыскал в записной книжке мобильника. молодой мужчина был взволнован и напряжен. Было видно, что он чем-то весьма озабочен.
      – Слушаю, Морфеус.- Раздался в трубке голос Матрэкса.
      – Андрей Александрович, похоже, наши агенты, ушедшие в штаб врага, попали в какую-то передрягу. Быть может, с ними что-то случилось. Они более двух часов не связываются со мной. Я стал звонить им сам, но система сообщает, что номера вызываемых мной абонентов заблокированы! Что за ерунда?
      – Ты правильно сделал, что встревожился, Морфеус.- Отвечал лидер Светленгов.- За несколько минут до твоего звонка я получил голосовое сообщение от Шороха. Он сообщил, что захватил наших агентов и они у него в плену.
      – Н-да…- Только и смог выговорить Люборец.- У меня было нехорошее предчувствие.
      Не надо было разрешать им проникнуть в штаб Воргов.
      – Но они же именно для этого и отправились туда, на Лесобазу. Наблюдением со стороны они ничего бы не добились и не получили никакой конкретной информации о планах противника.
      – Ну, да. Только что теперь делать? Готовить атаку на вражеский центр, чтобы их вызволить?
      – Ты что? Нет! мы не это будем делать. Приезжай сейчас же в штаб. Я тебя жду.
      – Хорошо. Я сейчас дома. Буду через 15 минут.
      Разговор закончился. Тимофей бросил телефон на стол и кинулся из гостиной в спальню, чтобы переодеться.
      Машин на улицах практически не было, а все тротуары были пусты и безмолвны, из-за чего создавалось впечатление, что все жители разом куда-то пропали, и город, словно призрак, стоял в мертвой тишине, освещаемый таинственным оранжевым и желтым светом уличных фонарей.
      Тимофей решил нарушить безмолвность спящего города, выехав со двора многоэтажного дома, где жил, на такси, прибывшего буквально через несколько минут после того, как он сделал заказ.
      Его "Волга" была в капитальном ремонте после воскресных событий на Червишевском кольце. Слава богу, ее можно было привести в порядок, хотя это и требовало немалых усилий. Ремонтом занимались свои люди – Светленги, работавшие на одной из станций технического обслуживания в Тюмени.
      На путь по пустому городу с улицы Малыгина до штаба ушли считанные минуты.
      Морфеус расплатился с водителем такси и вышел перед парадным входом четырехэтажки. Ни одно окно этого здания не светилось, но молодой мужчина знал, что внутри находятся как минимум несколько человек: шеф, пара дежурных и двое – трое Светленгов – охранников.
      Выйдя из такси и простояв минуту на тротуаре, в двух или чуть более метрах от дверей, Люборец пронаблюдал, как уехала "Жигули – пятерка" с оранжевой прямоугольной лампой на кабине, на которой высвечивалось пять старых добрых, всем знакомых еще с далеких Советских времен, кубиков: три сверху и два снизу.
      Тогда все машины такси обязательно имели такой значок. И, как правило, это были только "Волги".
      Но вот минута истекла, и Светленг подошел вплотную к входу в дом. Слева, в той двери, которая не имела ручки и не открывалась, всегда оставаясь неподвижной, имелось узкое, малозаметное вертикальное отверстие длиной около двадцати сантиметров. В эту щель подошедший сунул пластиковую карточку с магнитной и стальной полосками с одного края и провел там ею сверху вниз.
      Что-то чуть слышно пискнуло. Он потянул за ручку правой дверцы и, открыв ее, проскользнул во внутренние помещения. Тяжелая толстая деревянная дверь, лишь изнутри покрытая тонким железным листом, захлопнулась сама собой, притянутая обратно гидравлическим механизмом, именуемым в народе "локтем".
      Холл пребывал в полной тиши и тьме, которую лишь немного разбавлял свет уличных фонарей, проходивший сюда через окно, расположенное по правую руку от любого входящего в это помещение человека. У лестницы, где стояла будка без крыши и со стенками метровой высоты, Тимофея встретили двое охранников в одинаковых военных камуфляжных костюмах с электрометателями* и стрелометами: все висело у них на поясах.
      – Доброй ночи, парни!- Поздоровался он.- Как ваши дела?
      – Доброй ночи, Морфеус.- Отозвался тот, что был немного ниже, но зато полнее и крепче.- Все спокойно. Пока больше никаких происшествий, кроме недавнего захвата в плен на Лесобазе агентов. Знаешь уже об этом?
      – Да, Владимир. Потому я здесь в столь поздний час.
      Больше Люборец не стал задерживаться с ними на первом этаже и поднялся на третий в кабинет лидера, дверь которого стояла почти напротив выхода на лестничную площадку, чуть левее от нее. Оказавшись в приемной – сам кабинет главы Светленгов начинался только после еще одной двери, находившейся слева, – он обнаружил того сидящим на столе, который окружал с трех сторон мягкий диван.
      Рядом стояла пустая бутылка из-под пива, в руке Рудаков держал другую, начатую.
      Из CD – магнитолы на окне доносились негромкие звуки Лунной сонаты Бетховена.
      – Доброй ночи, Андрей Александрович.- Сказал Тимофей, встав перед ним.
      Тот вел себя весьма странно: сидел в тусклом свете одного ночника с таким непонятным, отсутствующим, туманным взглядом, будто был сильно пьян или обкурился. Сидел с растрепанными сильнее обычного волосами, в наполовину расстегнутой рубашке. Но когда он заговорил, голос оказался вполне трезвым и даже почти таким же резким и громким, как всегда:
      – Проходи, Морфеус. Знаешь, мне нравится, как ты исполняешь свои обязанности. Ты никогда и никуда не опаздываешь, делаешь все вовремя и выполняешь обещанное. Ты точен и исполнителен. Именно поэтому я сделал тебя своим главным помощником в прошлом году.
      – Я рад это слышать. Но я только такой, какой есть. Специально таким не становился.- Ответил на комплимент шефа парень. Если только это был комплимент, а не что-то еще.
      Ему, как и всем, нравилась похвала, было приятно слышать в свой адрес подобные слова, но в устах начальника, да к тому же Матрэкса, они звучали как-то странно, если не сказать подозрительно. И не только потому, что тот редко делал такие большие комплименты своим людям просто так, без особой причины. Хотя сейчас, возможно, причина была.
      Наступила пауза. Тимофей Люборец не решался первым начать разговор о случившемся на Лесобазе. Да ему и не о чем было говорить. Это тот, напротив кого он стоял, должен был что-то сказать, раз вызвал его к себе.
      Молчание и бездействие длилось несколько секунд, после чего Рудаков слез со стола и, допивая бутылку между предложениями, подойдя к окну, заговорил:
      – Я сегодня не в духе! Но если быть честным, я редко бываю в духе. Только никто из вас этого не замечает. И пусть так будет дальше. Тебе не обязательно помнить то, что ты видел меня, сидевшим на столе с тупым видом в окружении пустых бутылок и слушавшим Бетховена.
      Он отключил магнитолу, и в помещении примерно 4 на 4 метра повисла тишина.
      – Я ничего не подумал плохого.- Заверил шефа его первый помощник.
      – Но тебе все же показалось это странным. Зрелище-то необычное: великий лидер Светленгов Матрэкс сидит полупьяный на столе и слушает классику! Нет, я не напился. Я размышлял.
      Морфеус подошел к нему и продолжал внимать Андрею Александровичу. Тот говорил:
      – И не подумай, что я тебе льстил. Ты действительно хорошо исполняешь свой долг, и мне это нравится. Даже если бы моего первого заместителя не отправили в одной потасовке с Воргами в мир иной, я все равно поставил бы тебя на его место, а его… отправил бы отдыхать.
      – Он был хорошим бойцом – оперативником не смотря на низкий уровень силы и боевой подготовки и плохую сообразительность.- Решил встать на защиту покойного Матвея Гаврилова Люборец.- Он все же иногда приносил пользу.
      – Вот! Даже ты признал, что он был тупым и только иногда приносил пользу. Был бы он чуть сообразительнее, то и жил бы до сих пор. Нет. Мне он нисколько не нравился, но я был вынужден несколько лет держать его в главных помощниках, раз мне его всучил сам Верховный Предсказатель! Можешь осуждать меня, но я рад, что Гаврилов распрощался с жизнью. Это был один единственный случай за всю мою жизнь – он и по сей день остается таковым, – когда я нисколько не сожалел о потере своего человека.
      – Я не хотел бы никого осуждать, но мне и впрямь не нравится такое слышать. Каким бы он ни был, он был одним из нас, нашим товарищем.
      – Ладно, ладно.- Замахал руками Матрэкс.- Я больше ничего не говорю. Но все знают, как я относился к нему.
      Тут заместитель главы Светленгов все-таки не выдержал и спросил:
      – Так что насчет захвата наших агентов? Мы ведь будем решать эту проблему?
      – Да, да, да… Да-а! Да!!!- Закивал головой мужчина, вдруг приняв крайне серьезный вид.- Когда ты вошел, я думал именно об этом. Пошли в твой кабинет.
      Тимофей направился к двери в свой кабинет, которая была справа, как входишь в это квадратное помещение, и напротив точно такой же двери кабинета лидера.
      Здесь все было в точности таким же, как и у Матрэкса: письменный стол, сидя за которым человек находился левым боком к окну, сразу напротив входа стоял шкаф для книг, папок – скоросшивателей и одной стеклянной полкой, не закрытой никакими дверцами, где предполагалось хранение каких-нибудь статуэток, других сувенирных изделий подобного рода. От шкафа до окна тянулся ряд современных стульев с металлическим, но очень легким каркасом. Между письменным столом и дверью находился низкий стеклянный журнальный столик с низким креслом, подобранным специально к нему. Единственным отличием кабинета главного Светленга от его заместителя было наличие у того торшера, специального шахматного столика с фигурками и низкими стульчиками, приобретенными с ним вместе, да еще нескольких картин на стенах.
      – Садись за свой стол, если хочешь.- Проговорил Рудаков, когда Тимофей зажег верхний свет.
      Когда молодой помощник лидера опустился в кресло, тот заговорил, оставшись стоять возле окна:
      – Не знаю и не хочу тратить время на то, чтобы узнать, понять или догадаться, как Шорох смог узнать номер моего сотового телефона, знаю лишь одно: он прислал мне голосовое сообщение, в котором не только объявил о захвате наших людей, но и выдвинул условие, которое мы должны выполнить, если хотим получить Игоря и Олега назад живыми.
      – И что за условие?- Спросил Люборец, принимая самый серьезный вид, на какой был способен.
      – Он хочет обменять их на Алексея Шахнозарова!
      – Обменять? Черт!!!- Воскликнул Тимофей.- Но… как же мы выполним это условие?
      Он хочет невозможного! Алексей уже стал полноценным Светленгом! Шорох не соображает, что требует от нас?
      – Не могу тебе сказать, соображает он или нет, но времени у нас не много. Он назначил место и время обмена. Это уже сегодня в 21 час между озером Алебашево и кладбищем.
      – Почему там?
      – Да откуда же я знаю?- Чуть ли не вскричал Матрэкс, но тут же успокоился.- У него и спроси при случае. Может, объяснит.
      После непродолжительного молчания и обдумывания всего услышанного Морфеус спросил:
      – И как же поступить? Мы не можем вот так бросить Игоря и Олега.
      – Мы провернем одно дельце.- Как-то загадочно улыбнулся в окно шеф.- У меня в голове созрел гениальный план. Все же я не зря посидел на столе, пока тебя не было.
 

***

 
      Алексею просто не верилось, что агентство так быстро, буквально на третий день, если не считать еще двух выходных, нашло покупателя его квартиры. В районе полудня ему позвонили на старый номер мобильного телефона из агентства недвижимости, куда он обратился в пятницу, и сообщили, что уже есть человек, который вроде как желает купить квартиру, и после ее посещения хотел бы увидеть и ее владельца. Поехал Шахнозаров на встречу со своим новым другом или, по крайней мере, хорошим знакомым Валентином Проскуряковым – бойцом – оперативником среднего уровня силы. Они познакомились накануне вечером.
      Встреча прошла успешно. Потенциальный покупатель превратился в действительного, реального покупателя и обещал, что в ближайшие дни двухкомнатная "хата" Алексея сменит хозяина, а тот получит за нее кругленькую сумму. Не миллион, конечно, ведь квартира была в старом доме, но вполне достаточно для того, чтобы купить такую же старую однокомнатную квартиру и подержанный автомобиль российской марки.
      Отвозя Алексея назад к штабу от офисного здания, стоявшего почти у перекрестка улиц Республики и Профсоюзной, Проскуряков поинтересовался просто так, чтобы немного разбавить молчаливую атмосферу:
      – Ну что, продал?
      – Да! Этот человек берет ее!
      – И когда переоформление документов?
      – Я отдал им все сейчас, что им было нужно. А когда в регистрационные палаты нужно будет приехать, мне они позвонят и скажут. Там надо еще какую-то очередь занимать или записываться, чтобы меня с моим покупателем приняли. Насчет этого я ничего не понял, но и бог с ним. Главное, мне позвонят и пригласят туда, то есть все сделают сами, а я только приеду расписаться в документах. Нет, кто бы что ни говорил, а с агентством дело иметь очень хорошо. Не понимаю, почему люди – и таких немало – не желают иметь дело с агентствами.
      – Просто агентства за свои услуги берут плату со своего клиента.
      – Я думал, причина в чем-то другом.
      – А мне кажется, что только в этом. В чем же еще, по-твоему?
      – Не знаю…
      – И я не знаю.
      Пока они так разговаривали, белая, но словно потускневшая от времени или сильно запыленная "Волга ГАЗ – 31029" Валентина уже проехала по участку главной улицы города, проходившему мимо центральной площади с памятником В. И. Ленину и остановилась на светофоре – это был перекресток с Первомайской. И тут Алексей заметил возле нестандартного, но красивого здания "Лукойла" знакомую фигурку, а потом и лицо человека – это там, по тротуару, вымощенному евробрусчаткой, шла Настя Самойлова. Одна. Ее волосы легко развивались на слабом теплом ветру и переливались на солнце. Она и впрямь была красивой, Алексей ничуть не преувеличивал, когда говорил ей об этом при их первой встрече. И видя ее сейчас, он только убедился в правоте тех своих слов. Валентин тоже увидел ее и догадался сразу, куда, а, вернее, на кого так внимательно, будто завороженный, смотрел его пассажир.
      Прошло несколько секунд, и Шахнозаров вдруг быстро заговорил:
      – Слушай, Валентин, я выйду сейчас! Не стоит отвозить меня к самым дверям штаба.
      Хочу прогуляться. И так последние два дня никуда не выходил. Все будет хорошо, никто меня тут не убьет на виду у всех.
      – Ты уверен в этом?
      – Слушай, друг, я же все равно теперь не буду непонятно из-за кого, каких-то Воргов, девяносто процентов своей жизни проводить за стенами штаба, а другие десять – в своей новой квартире, если куплю ее. Вон, ведь идет Настя – и ничего.
      Абсолютно ничего не происходит. Не может быть, чтобы я был таким сверхособенным и не мог проделать то же – пройти по улице в числе остальных людей.
      – Вообще-то я и не думал тебя удерживать.- Проговорил Проскуряков.- Просто так спросил… вырвалось. Мне же Морфеус поручил тебя отвезти на эту встречу, а потом привезти обратно.
      – Пусть позвонит мне, и я скажу, что ты не нарушал его приказа, что я сам ушел.
      – Хорошо.
      Тут вспыхнул зеленый, и машины тронулись с места. Валентин направился к стоянке перед "Лукойлом", а когда затормозил там, произнес:
      – Только хочу сразу озвучить небольшую поправку, Алексей. Мы – Светленги – никогда друг другу не приказываем. Мы просим или отдаем распоряжение. Приказ ограничивает свободу действий человека и порой обязывает делать что-то против своей воли и желания.
      – Какая длинная поправка!- Позволил себе отметить Алексей, но, не желая этими словами как-то обидеть приятеля, поспешил добавить.- Ладно, извиняюсь, если что.
      Сам ведь знаешь, что и недели не прошло, как я Светленг.
      Тот, видимо, не обратил внимания на извинение, не придал значения ни ему, ни сказанному Шахнозаровым до этого и вполне нормальным голосом, без примеси обиды в нем задал вопрос:
      – Ты к ней хочешь выйти? Из-за Насти захотел выйти?
      Шахнозаров на мгновение растерялся от такого вопроса, не зная, как лучше ответить. Видя это и читая его забегавшие мысли, Валентин сказал:
      – Тебе непременно нужно поскорее научиться закрывать доступ телепатов к своим мыслям. Прости, что ненароком прочел в твоем сознании, что она тебе нравится.
      Возможно, ты скоро влюбишься в нее по-настоящему. Но если так, то только пожелаю тебе удачи в этом. Она пока, как это ни странно, свободна.
      – Она говорила, что ей кто-то нравится.- Сказал Алексей.
      – Я знаю. Это Холмс. Но она ему не нравится. Он уже любит Викторию Герштайн, прозванную Нереидой. Так что у нее с ним ничего не выйдет. Не позволь ей любить его и постарайся понравиться ей больше всех. Не откладывай, если, правда, хочешь этого.
      – Спасибо.- Выговорил, улыбнувшись, Алексей и вышел из "Волги".
      Через полминуты он нагнал девушку.
      – Привет!
      – Ой, Алексей! Привет!- Воскликнула она, удивленная такой встречей.- А что ты здесь делаешь?
      – До того как тебя увидел, не делал здесь абсолютно ничего, потому что не шел, а ехал в машине. Но вот теперь иду с тобой!- Последовало не вполне обычное объяснение, если говорить откровенно, заранее придуманное парнем, на случай, если спросят, что он тут делает.
      Не зря придумал! Спросили!
      – Я иду вон туда, в торговый центр. Давно в нем не была.- Проговорила девушка, махнув рукой в сторону здания, ослеплявшего прохожих солнечными лучами, отраженными от многочисленных больших окон самого центра и обычных по размерам, но таких же сверкающих, как зеркала, высокого здания, стоявшего за ним.
      – Я могу составить тебе кампанию?- Полюбопытствовал парень.- Я в нем вообще еще не был с того момента, как его отреставрировали.
      – Можешь.- Улыбаясь чему-то, ответила Настя.- Расскажи тогда, куда и зачем ездил.
      Расскажи что-нибудь.
      Она произнесла все эти слова так интересно, с такой интонацией, да еще улыбаясь, что Алексею показалось то, что его не могло не порадовать. Она попыталась с ним заигрывать?
      Только начав размышлять над этим, молодой человек вспомнил, что его мысли пока не защищены, и она опять может что-нибудь узнать, о чем он думает, и постарался скорее подумать о другом. Стал вспоминать все детали своей поездки на встречу с покупателем квартиры и начал рассказывать об этом.
      Они провели в торговом центре не меньше двух с половиной часов. Но даже за это время прошли не все отделы и бутики, расположенные в нем. Настя сделала несколько покупок, взяв кое-что из новой одежды. Алексей решил тоже себе сделать приятное и, оказавшись на втором этаже в отделе по продаже музыки и фильмов на различных носителях, выбрал пару МР-3 дисков и один обычный СD.
      Вышли на улицу с еще более хорошим настроением, чем когда заходили в здание торгового центра. Алексей, по обыкновению своему человек не слишком разговорчивый, не обладавший искусством красноречия, в эти часы говорил с Настей практически постоянно. Он рассказывал ей что-нибудь из своей жизни и обсуждал с ней товары, которые они смотрели в том или ином отделе центра.
      На улице, когда пара направилась назад, к улице Республики, их встретил Морфеус.
      – Алексей, здорово! Привет, Настенька!- Приветствовал он их.
      Когда и те поздоровались, Тимофей Люборец обратился к парню:
      – Алексей, нам необходимо поговорить. Извини, пожалуйста, что помешал, но дело не только серьезное, но и неотложное. Я и так немного подождал, не стал идти к вам прямо в торговый центр – решил встретить здесь.
      – Ой, а что же такого случилось?- Настороженно спросила Настя Самойлова.
      – Кое-что хреновое, прости за выражение.- Сказал Тимофей.- Нет времени объяснять.
      Алексей, идем. Ты должен помочь нам в одном деле. Все надеются только на тебя!
      – Господи, да в чем же дело? Почему ты не скажешь?- Забеспокоилась девушка.
      – Приходи через треть часа на закрытое собрание и все узнаешь. Улица – не место для подобного разговора.
      – Хорошо. Я приду!
      Тимофей еще раз извинился перед ней, что вот так подлетел к ним, встревожил неизвестно чем и так же быстро уходит, но уже с Шахнозаровым. Когда они пошли быстрым шагом, стремительно удаляясь от Найи, Алексей спросил:
      – Ты и мне не скажешь, в чем дело? Почему все на меня надеются? Я должен что-то важное сделать?