За исключением тощих ослов и изнуренных лошадей, улица была практически лишена пешеходного движения. Несмотря на редкие своенравные циклоны, приходящие с моря Сахул, город Хиссар был создан на материке среди степей и пустынь.
      Рядом находился главный торговый порт империи, город и его население жили с каким-то религиозным страхом, постоянно оглядываясь на огромную воду.
      Антилопа оставил позади тесный район старинных зданий и узких аллей, окружавших дворцовые стены, и приблизился к колоннаде Дриджхны, которая шла абсолютно прямо, подобно пике, через самое сердце Хиссара. Гулдингховые деревья, растущие по краю широкой мостовой, за пеленой дождя потеряли свои очертания и были похожи на темные пятна. Большие сады богатых имений, располагающиеся по обе стороны от дороги, большей частью не имели заборов, открывая свои красоты восхищению проходящей публики. Но сейчас порывы ветра и потоки воды срывали с кустов и карликовых деревьев цветы, выстилая мостовую белым, красным и розовым ковром.
      Историк согнулся под порывом ветра, который рванул его плащ. На губах появился привкус соли - единственное напоминание о том, что в тысяче шагов справа волновалось огромное море. Там, где улица, названная в честь Бури Апокалипсиса, резко сужалась, широкая дорога превращалась в грязную выщербленную мостовую, засыпанную битыми глиняными горшками. Высокие, царственные деревья открывали вид на заросли пустынного кустарника. Перемена оказалась столь разительна, что Антилопа внезапно остановился, обнаружив себя через мгновение стоящим по щиколотки в жиже навозного цвета. Начались городские трущобы - окраины Хиссара. Прищурив глаза, он осмотрелся.
      Непосредственно слева от него под струями дождя смутно проглядывалась длинная каменная стена какого-то имперского сооружения. Из смотровой башни, укрепленной сверху, поднимался в небо сизый дым. Справа от себя он увидел несколько натянутых в беспорядке палаток, среди которых стояли лошади, верблюды и повозки. "Лагерь торговцев, - решил он про себя, - прибывших недавно из Сиалк Одан".
      Закутавшись посильнее в плащ под порывами свирепого ветра, Антилопа свернул направо к лагерю. Шум дождя был достаточный, чтобы скрыть звуки его приближения даже от сторожевых собак. Пробравшись по узким грязным тропинкам между палатками, он очутился на небольшой поляне. Спереди стоял огромный натянутый тент, выкрашенный медной краской и покрытый огромным количеством тайных символов. Постояв несколько секунд в раздумье, Антилопа уверенными шагами двинулся в сторону двери и вошел внутрь.
      Шум множества голосов и волны горячего воздуха, наполненного паром, моментально окружили историка. Он остановился, чтобы стряхнуть воду со своего плаща. Кругом все орали, доносились чьи-то проклятья и смех; воздух был наполнен дымом ладана, запахами жареного мяса, кислого вина и сладкого эля, которые резко ударили в нос. Слева от него собралась группа игроков: оттуда доносился звон вертящихся в горшках монет, спереди через толпу посетителей пытался пролезть тапу, держащий в одной руке четырехфутовый железный вертел с жареным мясом, в другой - тарелку с фруктами. Почувствовал голод. Антилопа крикнул ему и махнул рукой, пытаясь привлечь внимание. Официант быстро приблизился.
      - Это козлятина, я вам клянусь! - воскликнул тапу на прибрежном дебрахлском наречии. - Козлятина, а не псина, доси! Понюхай сам, разве такое великолепие не стоит одного кредита? И разве в Досин Пали это не будет стоить в несколько раз дороже?
      Цвет кожи Антилопы, рожденного на просторах Дал Хола, был несколько темнее, чем у местных дебрахлов; на нем был надет морской плащ купцов с островного города Досин Пали, а речь отличалась отсутствием даже малейшего признака акцента. Историк улыбнулся в ответ на возгласы тапу:
      - Я настолько голоден, что заплатил бы даже за жареную собаку, Тапухарал.
      Он достал из кармана два местных полумесяца - эквиваленты имперских серебряных кредитов джакатов и добавил:
      - Если ты думаешь, что мезлы расстаются со своим серебром легче, чем здешние жители, то ты глупец или даже хуже.
      Выглядя немного встревоженным, тапу снял с вертела кусок мяса внушительных размеров и два незнакомых историку шаровидных фрукта янтарного цвета, завернув их в листья.
      - Опасайся мезлов-шпионов, доси, - пробормотал он. - Любые слова можно понять по-своему.
      - Слова - их единственный способ общения, - ответил Антилопа, откусив небольшой кусок жаркого и поморщившись. - А это правда, что варвар со шрамом сейчас командует армией мезлов?
      - Человек с лицом демона, доси! - кивнул головой тапу. - Даже мезлы боятся его, - убрав в карман деньги, он пошел дальше, подняв над головой вертела и зазывая посетителей: - Козлятина, не псина!
      Антилопа присел, облокотившись спиной о брезентовую стену палатки, и принялся за еду, попутно рассматривая разнородную толпу посетителей, которая набилась в эту харчевню. Фраза, выражавшая всю философию жителей Семи Городов, звучала так: "Каждый раз, когда ты принимаешь пищу, представь, что это в последний раз", поэтому историк начал поглощать мясо на местный манер - торопливо и беспорядочно. Не обращая внимания на жир, испачкавший его лицо и капающий с пальцев, историк бросил листья на грязный пол, а затем по местному обычаю дотронулся до них своим лбом в знак величайшего уважения к Фалаху, чьи кости сгнили в иле Хиссарского залива. Внезапно глаза историка остановились на кольце одного старика, который стоял в толпе игроков. Антилопа поднялся и двинулся в его сторону, вытирая попутно жирные руки о свои бедра.
      Собравшиеся образовали Круг Сезонов, внутрь которого обычно становились лицом друг к другу двое пророков, разговаривающих на сложном языке жестов. Со стороны это выглядело как причудливый танец. Пробравшись через толпу ротозеев, Антилопа увидел в Круге древнего шамана, чье седобородое, морщинистое лицо свидетельствовало о происхождении из клана семков, и стоящего напротив него мальчика лет пятнадцати. На месте глаз у юноши виднелись две зияющие впадины, покрытые плохо зажившими рубцами. Его тонкие конечности и раздутый живот свидетельствовали о крайней степени истощения, и Антилопа подсознательно понял, что этот мальчик потерял свою семью во время нападения армии Малазанской империи и теперь живет на улицах и в аллеях Хиссара. Он был найден организаторами этого действа, так как всем давно известен тот факт, что Боги любят говорить посредством таких страдающих душ.
      По напряженному молчанию наблюдателей историк понял, что ворожба началась. Несмотря на слепоту, мальчик осторожно двигался по полу, держа свои пустые глазницы точно на уровне глаз шамана семков. Старик в полной тишине так же медленно танцевал вокруг настила из белого песка. Они протянули по направлению друг к другу руки, выписывая в воздухе какие-то сложные фигуры.
      Антилопа дотронулся до рукава мужчины, стоящего рядом:
      - Они что-то уже предсказали?
      Невысокий местный житель со шрамами, плохо скрываемыми под ожогами на щеках, свидетельствующими о жизни при старом хиссарском режиме, предостерегающе зашипел через стиснутые зубы:
      - Мы не видели ничего, кроме духа Дриджхны, чье очертание рисуют их руки. Отсюда его видно целиком, и скоро призрак возьмется огнем.
      Антилопа вздохнул:
      - Так то, чему я был свидетелем, называется...
      - Смотри! Видишь, он снова идет.
      Историк увидел, как витающие в воздухе руки словно касаются какой-то невидимой фигуры, которая постепенно приобретает красноватый оттенок. Через некоторое время мерцание четко обрисовало человеческую фигуру, которая с каждой минутой становилась все более заметной, и вот, наконец, все увидели женщину, чья плоть была целиком объята огнем. Она подняла свои руки, и на запястьях блеснул какой-то металлический предмет. Теперь танцоров стало трое, и они медленно кружились по полу.
      Внезапно мальчик откинул свою голову, и из его горла стали доноситься слова, похожие на скрежет камней.
      - Два фонтана бушующей крови! Лицом к лицу. Та же кровь, те же танцоры. Соленые волны скоро омоют берега Рараку - Священная пустыня помнит о своем прошлом!
      Женское видение пропало. Юноша неестественно подался вперед и с глухим звуком рухнул на песок. Семкский шаман присел около него, положив свою руку на голову мальчика.
      - Он возвратился к своей семье, - сказал старик. - Милосердие Дриджхны - самый дорогой из подарков, который снизошел на этого ребенка.
      Остолбеневшие соплеменники начали рыдать, другие упали на колени. Потрясенный Антилопа потихоньку вышел из круга, который начал постепенно сжиматься. Смахнув рукой пот, который заливал глаза, он внезапно почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. Антилопа огляделся: напротив него стояла фигура, закутанная в черный балахон, низко надвинутый высокий капюшон полностью скрывал лицо. Увидев, что его заметили, человек мгновенно отвернулся. Пытаясь не привлекать внимания, Антилопа решил быстро скрыться с глаз незнакомца, направившись к откидной двери палатки.
      Семь Городов представляли собой древнюю цивилизацию, полностью пронизанную духом старины. Когда-то по каждому торговому тракту, каждой тропинке и заброшенной дороге, соединяющей давно забытые строения в этом городе, ходили Предки. Кто-то сказал, что шуршащие вокруг города пески хранят магическую силу веков, что каждый камень здесь впитал волшебство и что под городом лежат руины бессчетного количества Древних городов, которые были на этом месте раньше и канули в Лету вместе с Первой империей. Ходили слухи, что каждый город здесь вырос на спинах призраков и бесплотных духов, покоящихся под землей подобно костям погребенных когда-то воинов. Люди рассказывали, что под каждой улицей этих городов постоянно слышен то плач, то смех, кто-то кричит, призывая покупать глиняную посуду, кто-то молится; многие считали, что именно эти духи управляют первым вдохом смертных, даруя жизнь, и последним, призывая смерть. Под улицами жили чьи-то мечты, страсти, чья-то мудрость и глупость, страхи, ярость, печаль, любовь и злейшая ненависть...
      Историк вновь вышел под дождь, вдохнув полной грудью чистый прохладный воздух. Вокруг него мгновенно образовалось облачко пара.
      Захватчики могли перебраться через городские стены, истребить всех местных жителей, заселить каждое поместье, лачугу и каждый магазин своими людьми, но по сути это бы ничего не решило. Это была бы лишь видимость победы: через некоторое время разъяренные духи, живущие снизу, уничтожат все живое на этой земле, превратив победителей в очередную груду людских костей, накопившихся здесь за долгие столетия. "Этого врага невозможно побороть, - размышлял Антилопа. - История знает немало примеров, когда все подобные попытки заканчивались полным провалом. Единственный способ взять над ними верх - не истребление, а воссоединение. Только став одним из них, можно надеяться на успех".
      Императрица выслала нового кулака для того, чтобы взять под контроль тревожные века этой земли. "Действительно ли она отказалась от Колтайна, как предполагал Маллик Рел, или это хитрый тактический ход? Может быть, она специально держит его в готовности подобно заряженному оружию, предназначенному для какой-то тайной цели?" - ломал голову Антилопа, пробираясь между палатками лагерной стоянки.
      Выйдя на дорогу под проливным дождем, он осмотрелся. Впереди неясно виднелись ворота Форта империи. Предстоящий час был очень важным: Антилопа надеялся получить, наконец, ответы на терзавшие его вопросы, встретившись лицом к лицу с Колтайном из клана Ворона.
      Он перепрыгнул через оставленную проезжавшей здесь недавно повозкой глубокую колею, которая успела наполниться темной водой, а затем поднялся по грязному скату, ведущему к воротам.
      Двое охранников с лицами, скрытыми капюшонами, вышли из тени, как только он достиг узкого бокового прохода.
      - Сегодня никаких прошений, доси, - сказал один из малазанских солдат. - Попытай счастья завтра.
      Антилопа откинул свой плащ, обнажив диадему империи, приколотую на тунике.
      - Кулак созывал совет, не так ли?
      Оба солдата отдали честь и отступили назад. Один из них, говоривший раньше, виновато улыбнулся и произнес:
      - Мы не знали, что вы - еще один член совета.
      - Почему еще один?
      - Первый прошел несколько минут назад, историк.
      - Да, конечно, - кивнул головой Антилопа и, не оглядываясь, устремился внутрь.
      На каменном полу сквозного коридора виднелись грязные следы от пары мокасин. Нахмурившись, он двинулся дальше и попал во внутренний двор. Покрытая навесом пешеходная дорожка вела вдоль внутренней поверхности стены налево, упираясь в заднюю дверь низкого малоприметного строения, где находился штаб. Решив, что он все равно абсолютно промок. Антилопа направился через центр двора к главному входу. По пути он заметил, что предшественник также пошел этим путем: следы его ног, наполненные водой, явственно свидетельствовали о неуклюжей походке. Опасения историка усилились.
      Он подошел к входу, где стояли другие охранники, которые провели его в комнату совета. Приблизившись к двойным дверям, он оглянулся в поисках знакомых следов. Вероятно, человек пошел в сторону другого крыла этого здания, поскольку на полу не было абсолютно ничего. Пожав плечами, Антилопа толкнул дверь и вошел.
      Это была низкая комната с неоштукатуренными стенами, покрытыми, однако, белой краской. В центре стоял длинный мраморный стол, который выглядел странно из-за отсутствия вокруг стульев. В комнате уже ожидали Маллик Рел, Кульп, Колтайн и еще один офицер из виканов. Все они одновременно повернулись при входе Антилопы, и тот заметил, как правая бровь Рела внезапно поднялась вверх в знак крайнего изумления. "Вероятно, Маллик даже не подозревал, что Колтайн соблаговолит включить меня в совет, - подумал Антилопа. - Выло ли это допущение намеренным, имеющим цель вывести священника из состояния равновесия?" Через несколько секунд историк отмел эту мысль. Скорее всего, его приглашение стало результатом неразберихи, которая царила в команде Колтайна.
      "А стулья-то удалены намеренно", - вновь подумал Антилопа, взглянув на следы от ножек, оставленные по белой пыли на полу. На лицах Маллик Рела и Кульпа была написана неловкость: они не знали, куда им примоститься и какую принять позу. Джистальский священник Маела переминался с ноги на ногу, на его потном лбу отражался яркий свет лампы, стоящей на крышке стола. Кульп смотрел по сторонам в поисках опоры, на которую можно было облокотиться, хотя он не был уверен, как к этому проявлению слабости отнесутся виканы.
      Сняв свой плащ и повесив его у двери на ручку от старого факела, Антилопа, внутренне улыбаясь, повернулся крутом, чтобы представиться новому кулаку. Тот стоял около ближайшего края стола, а рядом неотступно следил за всеми происходящими событиями нахмуренный ветеран, чье широкое неподвижное лицо было отмечено уродливым шрамом, пересекающим его от правой челюсти до левой брови.
      - Я - Антилопа, - представился священник. - Главный историк империи, сделав небольшой поклон, он продолжил: - Добро пожаловать в Хиссар, кулак.
      Приблизившись к нему, Антилопа заметил, что на лице предводителя клана Ворона отразились все сорок лет, проведенные на севере Виканских равнин в Квон Тали. Его тонкое, лишенное эмоций лицо было прорезано глубокими морщинами, сгущающимися вокруг широкого рта и по углам темных, глубоко посаженных глаз. Позади широких плеч Колтайна свешивались смазанные маслом длинные косы, скрепленные амулетом из вороньего пера. Его высокую фигуру облегала поношенная кольчуга, надетая поверх жилета, а длинная накидка из вороньего пера, накинутая на широкие плечи, достигала колен. На ногах у викана были надеты обтягивающие штаны, покрытые шнуровкой с наружной стороны бедер, а из-под левой руки торчал длинный нож с роговой рукояткой.
      В ответ на приветственную речь Антилопы предводитель кивнул головой.
      - Когда я видел тебя в последний раз, - промолвил он с грубым виканским акцентом, - ты лежал в лихорадке на личной койке императора, готовый пройти через Ворота Худа, - помедлив, Колтайн продолжил: - Булт был тогда молодым воином, чья пика распорола твое брюхо. За это солдат по имени Дуджек поцеловал его лицо своим мечом.
      Предводитель виканов медленно повернулся к ветерану и улыбнулся, посмотрев на его изуродованное шрамом лицо.
      Мрачный вид седого ветерана при взгляде на Антилопу не изменился. Тряхнув головой и расправив грудь, он сказал:
      - Я помню этого безоружного человека. Отсутствие меча в его руках заставило меня воспользоваться пикой только в самый последний момент. Я помню, что меч Дуджека обезобразил меня как раз в тот момент, когда его рука была готова оказаться растерзанной в пасти моей лошади. Я помню, что впоследствии
      Дуджек оставил свою руку у хирургов без особого сожаления - это никак не сказалось на его славной карьере. Честно говоря, шрам на лице доставил мне гораздо больше неприятностей: от меня ушла единственная жена.
      - А не являлась ли она твоей сестрой, Булт?
      - Была, Колтайн. А еще она была абсолютно слепой.
      Оба викана погрузились в молчание, их лица стали хмурыми и суровыми. Внезапно со стороны Кульпа донеслось какое-то ворчанье. Антилопа медленно поднял бровь:
      - К сожалению, Булт, несмотря на присутствие в той битве, я не видел там ни тебя, ни Колтайна. Поэтому в любом случае я не могу знать, каким ты был до своего ранения.
      Ветеран кивнул головой:
      - Там надо держать ухо востро, это правда.
      - Возможно, - вступил внезапно в разговор Маллик Рел. - настало время окончить эти шутки и приступить, наконец, к совету - тому, ради чего сегодня все собрались.
      - Я еще не готов, - небрежно ответил Колтайн, продолжая рассматривать Антилопу.
      - Скажи мне, историк, - буркнул Булт, - а что заставило тебя вступить в битву, не имея в руках никакого оружия?
      - Наверное, я просто потерял его в пылу сражения.
      - Но ты же знаешь, что это неправда: у тебя не было ни ремня, ни ножен, ни даже щита.
      Антилопа пожал плечами:
      - Если мне поручено зафиксировать все события, происходящие в империи, я должен находиться в самой их гуще, не так ли, сэр?
      - И ты собираешься проявить такое же безрассудное рвение при записи событий, которые произойдут с командой Кол-тайна?
      - Рвение? О да, сэр! Но что касается безрассудства, - вздохнул он, увы! Сегодня мое мужество не идет ни в какое сравнение с тем, что было раньше. Сейчас, собираясь наблюдать за сражением, я облачаюсь в доспехи, шлем, беру короткий меч и щит. Меня охраняют телохранители, а сам я теперь ни за что не подойду к центру битвы на расстояние ближе чем в лигу.
      - Годы добавили тебе мудрости, - произнес Булт. Антилопа пожал плечами:
      - Да, конечно, но, боюсь, все еще недостаточно, - обернувшись лицом к Колтайну, он продолжил: - Я буду довольно самоуверенным, кулак, но все же рискну воспользоваться случаем, чтобы дать тебе несколько советов.
      В этот момент взгляд Колтайна скользнул по Маллику Релу.
      - Ты, конечно, должен бояться своей самонадеянности, историк, поскольку только что позволил себе непозволительную вольность. Если бы я не догадывался о той ситуации, которая сложилась сейчас в Арене, и не считал тебя умным человеком. Антилопа, то, наверное, отдал бы приказ Булту закончить свое дело и прикончить тебя.
      - У меня мало информации об Арене, - ответил Антилопа, почувствовав, как по спине крупные капли пота начали собираться в тонкие струйки. - Но еще меньше мне известно о тебе, кулак.
      Выражение лица Колтайна не изменилось, и священнику внезапно показалось, что перед ним находится кобра, которая, не сводя своих немигающих глаз, медленно поднимается для удара.
      - У меня есть предложение, - сказал Маллик Рел. - Может быть, мы начнем совет?
      - Еще рано, - медленно ответил Колтайн. - Мы ожидаем моего колдуна.
      В ответ на это священник Маела только фыркнул, а Кульп сделал небольшой шаг вперед.
      Антилопа внезапно почувствовал, что у него пересохло в горле. Прочистив его, он сказал:
      - А не издала ли императрица в первый год своего правления указ о том, что все виканские колдуны должны быть полностью истреблены? А не последовало ли за этим массовых репрессий? У меня в памяти до сих пор стоят наружные стены Унты...
      - Да, они умирали медленно, - ответил Булт. - Их тела висели на железных пиках до тех пор, пока вороны не приняли их души. Мы приводили к городским стенам наших детей, чтобы те смотрели на своих мудрых соплеменников и знали, кто виновен в их смерти. Женщина с короткими волосами! В памяти наших детей остался рубец на всю жизнь, и мы уверены, что правда об этом событии теперь не умрет никогда.
      - Но ведь это же та императрица, - возразил Антилопа, глядя Колтайну в лицо, - которой вы сейчас служите.
      - Женщина с короткими волосами ничего не знает о путях виканов, ответил Булт. - Вороны, которые вобрали в себя души величайших соплеменников, возвратили их нашему народу: в течение долгих месяцев они ожидали рождения каждого нового смертного. Сила древних мудрецов постепенно возвращается к нашему роду.
      Внезапно открылась потайная боковая дверь, которой Антилопа ранее не заметил, и в комнату вошел высокий человек на кривых ногах. Натянутый на самые глаза высокий капюшон откинулся назад, и пред всеми присутствующими предстало юное лицо, принадлежавшее мальчику лет десяти. Темные глаза юноши встретились с взглядом священника.
      - Это Сормо Э'нат, - представил его Колтайн.
      - Сормо Э'нат - старик, которого казнили в Унте, - выпалил Кульп. Это был самый могущественный из колдунов, и императрица об этом точно знала. Люди говорили, что он умирал на стене одиннадцать дней. Нет этот юноша вовсе не Сормо Э'нат...
      - Одиннадцать дней, - зловеще проговорил Булт. - Ни один из воронов не мог взять его душу целиком. Каждый день прилетал новый дух, который забирал с собой ее малую часть. Одиннадцать дней - одиннадцать воронов: такова была его жизненная сила и такова была честь, оказанная ему крылатыми духами. Одиннадцать духов!
      - Старое колдовство, - прошептал Маллик Рел. - Только в самых старых свитках имеются упоминания о таких случаях. Этого мальчика назвали Сормо Э'нат - так кто же это, вновь рожденный колдун?
      - Рхиви из Генабакиса тоже так думает, - сказал Антилопа. - Вновь рожденный ребенок может стать сосудом для души, которая не прошла через Ворота Худа.
      Внезапно мальчик заговорил: его голос был не по годам наполнен мужской силой.
      - Я - Сормо Э'нат, который несет в своей груди память о железных пиках. Одиннадцать воронов воскресили меня, - обвязав свой плащ вокруг плеча, он продолжил: - Сегодня я решил понаблюдать за ритуалом предсказания и увидел в толпе историка Антилопу. Вместе с ним мы стали свидетелями видения, ниспосланного духом огромной силы, духом, чье лицо было невозможно определить. Видение предсказало Армагеддон.
      - Я тоже это видел, - подтвердил сказанное Антилопа, - Торговый караван остановился на лагерную стоянку у границы города.
      - Кто-то догадался, что ты - малазанин? - спросил его Колтайн.
      - Он хорошо говорит на племенном языке, - ответил за Антилопу Сормо, и умело демонстрирует признаки ненависти к империи. Выражение лица говорит о полном самообладании, что позволяет легко входить в доверие к местным жителям. Скажи мне, историк, ты когда-нибудь раньше видел подобные предсказания?
      - Не так... очевидно, - ответил Антилопа. - Но я был свидетелем достаточного количества других признаков, которые свидетельствуют о растущем в городе напряжении. Новый год принесет с собой восстание.
      - Смелое заявление, - задумчиво проговорил Маллик Рел. Он вздохнул, выражая недовольство по поводу своей неудобной позы, а затем продолжил: Верховный кулак относится с изрядной долей осторожности к подобным словам. Порой начинает казаться, что на свете живет столько же пророчеств, сколько и людей. Такое огромное количество заставит кого угодно сомневаться в достоверности каждого из них. С тех пор как Семь Городов были завоеваны малазанами, неминуемые восстания начали предсказываться каждый год. К чему все это привело? Да ни к чему.
      - Священник имеет скрытые мотивы, - сказал Сормо.
      У Антилопы перехватило дыхание, а круглое потное лицо Рела стало бледным как мел.
      - У всех людей есть скрытые мотивы, - ответил Колтайн, будто не осознав смысла слов, произнесенных его колдуном. - Я слышал призыв предостережение об опасности, и вот мое мнение: тот маг, который готов преклонить колени перед стеной из камня, опасен, как гадюка, которая проникла в твою кровать. Каждый солдат в армии Седьмых говорит о страхе передо мной, - кулак сплюнул на пол, а затем продолжил: - Меня не интересуют все эти сантименты. Если они согласны мне подчиняться, то я в свою очередь буду преданно служить им. Но если они соберутся бунтовать - я вырву сердца из их груди. Ты слышишь мои слова, боевой маг?
      Нахмурившись, Кульп ответил:
      - Да, я слышу.
      - А я здесь нахожусь ради того, - чуть ли не переходя на визг, затараторил Маллик Рел, - чтобы исполнять приказы верховного кулака Пормквала.
      - До или после официального приглашения верховного кулака? - спросил Антилопа и сразу же пожалел об этом, несмотря на громкий хохот Булта.
      - Верховный кулак Пормквал пригласил тебя, Колтайн, со своей командой в Семь Городов. Войско Седьмых представляет собой сейчас одну из трех боевых частей армии Малазанской империи, и верховный кулак уверен, что ты приумножишь ее славную историю.
      - А мне плевать на доброе имя, - ответил Колтайн. - Я сужу о людях по их действиям. Ну, продолжай.
      Дрожа от волнения, Рел продолжил:
      - Верховный кулак Пормквал просил меня передать свои приказания кулаку Колтайну. Как только корабли адмирала Нока пополнят запасы, они собираются покинуть гавань Хиссара и выйти в сторону Арена. Кулак Колтайн должен начать подготовку пешего перехода армии Седьмых в Арен. Желание Пормквала заключается в том, чтобы ты полностью изучил боеспособность армии Седьмых до того, как они обоснуются на своей новой стоянке в Арене, - достав из-под робы запечатанный свиток и положив его на стол, он закончил: - Таков приказ верховного кулака.
      На лице Колтайна появилось выражение глубочайшего омерзения. Он скрестил руки и медленно повернулся к Релу спиной. Булт невесело засмеялся.
      - Верховный кулак хочет осмотреть нашу армию. Возможно, его сопровождает верховный маг, а может быть, и Рука Когтя? Если он хочет осмотреть войско Колтайна, то пусть приезжает сюда сам: у нас нет абсолютно никакого желания снаряжать людей для такого далекого похода. Проделать расстояние в четыреста лиг только лишь для того, чтобы Пормквал пожурил их за пыль на сапогах? Подобный маневр оставит восточные провинции Семи Городов без всякого надзора, а учитывая смятение, которое царит вокруг, это будет выглядеть как трусливое бегство, особенно если за нами последует и флот Сахула. Данной землей невозможно управлять из-за стен Арена.
      - Ты отказываешься подчиняться приказу? - шепотом произнес Рел, сверля глазами, напоминающими налитые кровью бриллианты, широкую спину Колтайна.
      Немного стушевавшись, Колтайн ответил:
      - Нет, я просто размышляю, как можно грамотно модифицировать этот приказ. В данный момент я внимательно слушаю ваши предложения.
      - Я тебе скажу свое предложение... - взвился священник. Колтайн только усмехнулся, а Булт иронично спросил:
      - Кто? Ты? Да ты простой священник, даже не солдат и тем более не правитель. Ты даже не входишь в состав верховного командования.
      Взгляд Рела перескочил с кулака на ветерана.
      - Не вхожу? Действительно, но ведь...
      - По крайней мере, так считает императрица Лейсин, - отрезал Булт; Ведь она абсолютно ничего не знает о тебе, священник, кроме как из докладов верховного кулака. И вполне понятным кажется тот факт, что императрица не доверяет власть людям, которых просто не знает. Верховный кулак Пормквал назначил тебя мальчиком на побегушках - вот и все его к тебе отношение. Твой приказ ничего не значит - ни для Колтайна, ни для меня, ни даже для последнего повара, который варит похлебку в Семи Городах.
      - Я доведу эти слова и их интонацию до верховного кулака,
      - Без сомнения. А сейчас ты свободен. Рел в крайнем изумлении остановился.
      - Что?
      - Мы закончили с тобой разговор. Прощай.
      Все стояли в полной тишине и видели, как обиженный священник быстро собрался и покинул комнату. Как только дверь за его спиной закрылась, Антилопа повернулся лицом к Колтайну и произнес:
      - Возможно, это не самое мудрое твое решение, кулак.
      - Это решил не я, а Булт, - устало проговорил Колтайн. Взглянув на ветерана, историк увидел, что его обезображенное шрамом лицо растянулось в ухмылке.
      - Расскажи мне о Пормквале, - попросил Колтайн. - Ты с ним встречался?
      Антилопа вновь обратил свой взор на кулака.
      - Да, приходилось.
      - Хорошо ли он управляет?
      - Насколько мне удалось узнать, он не правит вообще. Большинство указов проводят в жизнь люди, подобные тебе, Булт, а обсуждение производятся на советах подобно нашему. Происхождение остальной части указов непонятно - возможно, исходя из собственных нужд, их генерируют богатые благородные купцы. Сейчас всем хорошо известно, что именно они стали инициаторами резкого повышения таможенных пошлин на импортируемые товары, что привело к значительному приросту местных цен на эту продукцию. Естественно, данные изменения не коснулись тех товаров, которые ввозили сами купцы. Подводя итог, можно сказать, что местное население империи находится под властью малазанских торговцев, и подобная ситуация не менялась с тех пор, как Пормквал возложил на себя титул верховного кулака четыре года назад.
      - А кто был на этой должности до него? - поинтересовался Булт.
      - Картерон Корка, утонувший однажды ночью в гавани Арена.
      В ответ на это Кульп только фыркнул:
      - Корка мог в пьяном состоянии продраться сквозь шторм, но он утонул подобно своему брату Урко, Естественно, ни одно из тел так до сих пор и не нашли.
      - И что это значит?
      Кульп оскалился, глядя на Булта, но ничего не ответил.
      - Как Корка, так и Урко были верными людьми императора, - начал объяснять Антилопа. - Кажется, их постиг тот же злой рок, что забрал от нас большинство друзей Келланведа - в том числе Старого Тука и Амерона. Ни одно из их тел уже никогда больше не найдут, - пожав плечами, историк добавил: Теперь это давняя история. Да, забытое прошлое.