Они обнаружили колдуна на поляне. По бокам были видны наносы песка, а в центре - приподнятая над землей кирпичная площадка - все, что осталось от какого-то сооружения. В швах виднелись осколки камня обсидиана.
      Кульп спустился с седла, глядя на Сормо, который стоял в самом центре, спрятав руки в широкие рукава. С силой ударив по надоедливой мухе, маг спросил:
      - Ну и что это такое - какой-то потерянный, забытый храм?
      Молодой викан медленно сощурился.
      - Мои помощники пришли к выводу, что это было когда-то конюшней, поэтому решили не проводить тщательного осмотра.
      Глядя на Антилопу, Кульп нахмурился.
      - Я презираю виканский юмор, - прошептал он. Сормо пригласил их жестом подойти ближе.
      - Я намереваюсь открыть для себя священные грани этого кхерора - так виканы называют священные места, открытые для небес...
      - Ты сумасшедший? - произнес Кульп, и бледность с его лица моментально пропала. - Духи, которые там живут, дитя, сразу перережут тебе глотку, они же принадлежат к Семи...
      - Вовсе нет, - резко возразил колдун. - Духи кхерора пробудились еще до основания Семи Городов. Они собственность этой земли испокон веков, и если ты найдешь их сходство с тем, что тебе известно, - мы будем называть данное место Телланном.
      - Милосердие богов! - простонал Антилопа. - Если оно в самом деле Телланн, то тебе придется иметь дело с Тлан Аймасс, Сормо. Выжившие воины повернулись спиной к императрице и империи с тех пор, как убили императора.
      Глаза колдуна сверкнули.
      - А ты когда-нибудь интересовался, почему это произошло? Историк понял, что пора крепко закрыть свой рот. У него имелось несколько теорий по этому поводу, однако поделиться ими с любым из присутствующих здесь людей означало бы впасть в государственную измену.
      Сухой вопрос Кульпа к Сормо привел историка в величайшее возбуждение.
      - А что, неужели императрица дала тебе такое задание? Ты прибыл сюда, чтобы выяснить, насколько серьезными будут грядущие события, или это только лишь видимость?
      Стоя в нескольких шагах от них в полном молчании, Булт, сплюнув на пол, наконец произнес:
      - Нам не нужен провидец, чтобы понять это, маг. Колдун медленно поднял в стороны руки.
      - Оставайся на своем месте, - сказал он Кульпу. Затем его взгляд скользнул по историку: - А тебе предстоит запомнить с точностью все события, свидетелем которых ты сейчас станешь.
      - Это не требует напоминаний, колдун. Сормо кивнул, закрыв глаза.
      Его сила распространялась подобно слабой, едва заметной ряби на воде, окружая Антилопу, других людей, а затем и всю поляну целиком. Резко пропал дневной свет, уступив место мягкому полумраку, сухой воздух стал отдавать сыростью и болотом.
      Кипарисы, как суровые стражники, окружали место странного действа. С их ветвей свисал, подобно плотной шторе, густой мох, скрывая за собой непроницаемую темноту.
      Антилопа ощущал волшебство Сормо как теплую накидку; он никогда раньше не чувствовал такой силы, исходящей от живого человека. Она была спокойная, оградительная, мощная и податливая. Историк понял, как много потеряла империя, истребляя виканских колдунов. "Понятное дело, что свою ошибку она попыталась исправить, - размышлял Антилопа, - хотя было, возможно, уже слишком поздно. Сколько же на самом деле их оказалось убито?"
      Сормо издал улюлюкающий звук, эхо от которого еще долго висело в воздухе, будто они находились внутри широкой пещеры.
      В следующий момент воздух ожил - появились шквальные порывы ледяного ветра. Колдун заколебался; внезапно его глаза широко раскрылись, и в них появилось выражение тревоги. Сделав глубокий медленный вдох, он поморщился, и Антилопа понял, в чем дело: ветер принес с собой отвратительную вонь, которая с каждой секундой становилась все сильнее.
      В воздухе появилось ощущение скрытой угрозы: огромные ветви кипарисов, сгибающихся под тяжестью мха, неистово затряслись. Историк увидел огромное облако насекомых, которое сзади двигалось по направлению к Булту, и крикнул ему:
      - Поберегись!
      Викан мгновенно обернулся, выхватив длинный нож. Однако когда первая оса ужалила его в лицо, Булту оставалось только кричать от боли.
      - Д'айверс! - проревел Кульп, схватив историка за подол телабы и с силой дернув к себе, где, словно в сонном оцепенении, стоял также и Сормо.
      На мягкую землю поляны выбежало несколько обезумевших крыс, за которыми неотрывно следовал извивающийся клубок змей.
      Внезапно историк почувствовал жжение в левой ноге. Взглянув вниз, он обнаружил, что огненные осы усыпали его ногу вплоть до бедра. Жжение превратилось в мучительную боль, и Антилопа неистово закричал.
      Бормоча проклятья, Кульп активизировал на секунду свою магическую силу, и съежившиеся насекомые мгновенно упали на землю, превратившись в горстку пыли. Оставшийся рой отступил назад: Д'айверс решил на время ретироваться.
      Крысам удалось немного оторваться от своих преследователей, и они кинулись в сторону Сормо. Увидев их, викан нахмурился.
      Тем временем Булт продолжал тщетные попытки стряхнуть с себя настойчивых мелких тварей. Внезапно осиный рой изрыгнул прозрачное пламя, которое мгновенно охватило всего ветерана и повалило его на землю.
      Кинувшись было ему на помощь, Антилопа увидел, что на поляне появился огромный демон. Его кожа была темнее безлунной полночи, а рост раза в два превышал человеческий. Издав яростный вой, который как гром разнесся по округе, он кинулся с нечеловеческой жестокостью на белого медведя, вышедшего с другой стороны. Да, эта поляна стала местом встречи Сольтакена и Д'айверса, и воздух наполнился пронзительным визгом и рычаньем. Демон приземлился сверху на медведя и начал постепенно зарывать его в землю, ломая кости. Оставив дергающегося в конвульсиях зверя, черный демон отпрыгнул в сторону и взревел еще раз. Антилопе показалось, что в этом леденящем душу звуке можно разобрать какие-то слова.
      - Он предупреждает нас, - крикнул Кульп. Появление демона, как магнит, притянуло Сольтакена и
      Д'айверса. Они пытались как можно скорее закончить собственную битву, чтобы взяться за демона.
      - Нам надо быстрее сматываться отсюда! - произнес Антилопа. - Вытащи нас отсюда, Кульп. Немедленно!
      Маг в ярости прошипел:
      - Как? Это ритуал Сормо, ты, книжный червь!
      Демон ринулся в толпу тварей, не дав им времени разобраться друг с другом, и в течение нескольких минут борьбы находился сверху, несмотря даже на то, что Сольтакен и Д'айверс взобрались на высокую каменную колонну. Скоро оттуда начали падать мертвые и умирающие чудовища. Эта бессмысленная битва, казалось, длилась уже целую вечность.
      - Худ бы тебя побрал, Кульп. Придумай же что-нибудь! Лицо мага напряглось.
      - Оттащи Булта к Сормо. Быстро! Оставь колдуна на меня. Произнеся эти слова, Кульп опрометью бросился к Сормо, бешено крича в попытке вывести того из-под действия тайного заклинания, превратившего его в неподвижную статую. Антилопа в свою очередь, несмотря на адскую боль в ногах от укусов ос, поковылял к Булту, который недвижимо лежал в пяти шагах слева. Мелкие твари ужалили ветерана бессчетное количество раз, и сейчас его тело представляло собой бесформенную груду распухшей плоти, в которой трудно было даже рассмотреть человека. Он был без сознания, возможно даже, мертв. Антилопа схватил ветерана за доспехи и начал медленно волочить в сторону колдуна, которого до сих пор тщетно пытался разбудить Кульп.
      Тем временем демон издал еще один вопль и вновь пропал под огромным количеством атакующих тварей. Йкоро Сольтакен и Д'айверс обратили свое внимание на четырех человек, стоящих в стороне.
      Сормо Э'нат находился в беспамятстве, на глазах была пелена, и он никак не реагировал на нечеловеческие усилия мага.
      - Разбуди его, или мы все умрем, - задыхаясь, произнес Антилопа, переступая через Булта и поворачиваясь лицом к атакующим тварям, держа в руках лишь маленький нож.
      Увидев быстро приближающийся рой шершней, историк понял, что это оружие ему не поможет.
      Внезапно воздух вокруг затрясся, и они вновь обнаружили себя в мертвом оазисе. Сольтакен и Д'айверс пропали. Историк повернулся к Кульпу.
      - Ты сделал это! Как?
      Маг опустил взгляд на растянувшегося в песке стонущего Сормо Э'ната.
      - Я еще заплачу за это, - пробормотал Кульп, встретившись с глазами Антилопы. - Мне пришлось ударить парня кулаком, и я чуть не сломал себе руку. Это был его кошмар - не так ли?
      Историк сощурился, а потом кивнул головой и присел возле безжизненного Булта.
      - Яд убьет ветерана гораздо раньше, чем мы успеем что-то предпринять...
      Кульп тоже сел на корточки и пробежал руками по лицу воина.
      - Это не яд, а, скорее всего, какой-то инфекционный агент. Мне кажется, я кое-что могу сделать, впрочем, как и с твоими ногами, - он закрыл глаза и попытался сосредоточиться.
      Сормо Э'нат медленно оттолкнулся от пола и принял сидячее положение. Осмотревшись вокруг, он аккуратно пощупал свое лицо, на котором в районе нижней челюсти остались кровоподтеки от удара Кульпа.
      - У него не было выбора, - начал объяснять Антилопа. Колдун спокойно кивнул в знак согласия.
      - Ты можешь говорить? Возможно, потерял несколько зубов?
      - Где-то на земле в бессилии бьет сломанными крыльями ворон, отчетливо проговорил колдун. - А зубов у меня уменьшилось всего штук на десять.
      - Но что же случилось там, колдун? Глаза Сормо в волнении заблестели.
      - Кое-что неожиданное, историк, - пересечение Путей. Тропа Рук. Ворота для Сольтакен и Д'айверса. Да, просто несчастное стечение обстоятельств.
      Антилопа нахмурился.
      - Ты сказал, Телланн.
      - А так оно и было, - отрезал колдун. - Существует ли какая-либо связь между Изменяющими Форму и старшим Телланном? Неизвестно. Возможно, Сольтакен и Д'айверс просто прошли через Путь, полагая, что он не занят Тлан Аймассом, а потому безопасен. На самом деле Тлан Аймасс не имел никаких претензий по поводу данного нарушения владений, поэтому им пришлось драться друг с другом.
      - В таком случае они способны уничтожить друг друга, - пробормотал историк, чьи ноги постепенно начинали что-то ощущать, пока он сидел рядом с Сормо на земле.
      - Еще через несколько мгновений вам станет гораздо легче, - пообещал Кульп.
      Кивнув, Антилопа посмотрел на траву и увидел, как навозный жук пытается стянуть с места небольшой кусочек пальмовой коры. Он почувствовал, что в этом есть какой-то важный глубинный смысл. Но что же конкретно скрывалось в данной шутке судьбы, оставалось абсолютно неясно.
      Глава пятая
      Местом возникновения бхок'арала, по всей видимости, являются необъятные просторы пустоши Рараку. Вскоре эти общительные создания распространились за ее пределами, а через несколько столетий превратились в повсеместных обитателей материка Семи Городов. По причине их удивительной способности истреблять крыс горожане с удовольствием брали бхок'арала в качестве домашних животных. Эти юркие обезьянки делали свою работу с неутомимой энергией, и люди отплачивали им тем же. Только по прошествии многих веков бхок'арала с помощью предприимчивых купцов превратились в живой экспортный товар... Необъяснимый огромный спрос среди магов и алхимиков на этих представителей фауны Семи Городов рассматривается в более специализированных монографиях. Примером может служить триста двадцать первый Трактат Барука, который полностью посвящен анализу этой темы: я рекомендую данный источник для всех ученых, интересующихся упомянутой проблемой.
      Обитатели Рараку.
      Имригин Таллобант
      За исключением песчаной бури, которую они переждали в Тробе, и тревожных вестей о резне в башне Ладро, полученных от одного из сопровождающих охранников каравана, следующего в Эхрлитан, путешествие в пределах видимости Г'данисбана прошло для Скрипача, Крокуса и Апсалы без всяких происшествий.
      Несмотря на то что Скрипач догадывался о том риске, который, возможно, ждал их впереди - к югу от маленького города вблизи Пан'потсун Одан, в настоящий момент сапер переживал временное успокоение. Но вот чего он не ожидал встретить - так это остатков предательской армии, расположившейся лагерем вокруг городских стен Г'данисбана.
      Главные силы этой армии перегородили подъездную дорогу, их единственным заслоном стала узкая цепь холмов, расположенных с северной стороны. Таким образом, без всяких предупреждений ничего не подозревающие путешественники внезапно увидели перед собой первую линию укрепленного лагеря.
      У входа на эту территорию стояла группа пеших людей, скрупулезно расспрашивая всех, кто искал возможность попасть в город. Невдалеке располагался отряд конников из племени араков. Их основной задачей, очевидно, являлась погоня за теми неудачливыми путешественниками, которые, завидев впереди такую преграду на своем пути, пытались спастись бегством.
      Скрипач со спутниками решились довериться своей маскировке и попытаться пройти сквозь кордон мирным путем. У сапера не было никакого оружия, кроме собственной самоуверенности. Однако и этого, судя по всему, было пока достаточно: узкое лицо Скрипача приняло типичный хмурый вид грала, который, несомненно, подействовал на трех охранников, осторожно вышедших вперед и перегородивших путь.
      - Город закрыт, - громко сказал один из них, который, видимо, меньше других испугался свирепого вида сапера. Решив подтвердить серьезность своих намерений каким-либо действием, он не нашел ничего лучшего, чем смачно плюнуть между копытами лошади Скрипача.
      Да, не знал он характера гральских лошадей и ту ярость, в которую они впадают даже при самом незначительном оскорблении. Прежде чем Скрипач сумел что-либо предпринять, горячий жеребец вырвал поводья из рук и в мгновенном выпаде вперед впился зубами в лицо охранника. Начав яростно мотать головой из стороны в сторону, взбешенное животное резко дернуло назад, отхватив половину щеки, нос и верхнюю губу незадачливого воина. Хлынул фонтан крови, и охранник медленно осел на землю, словно мешок с камнями.
      Опасаясь дальнейшего развития моментально обострившейся ситуации, сапер что есть силы схватил животное за уши и потянул на себя. Как раз вовремя: жеребец уже наступил одним копытом на бесформенную груду, лежащую на земле, намереваясь превратить ее в кровавое месиво. Скрыв свой шок под маской еще большей ярости, сапер принялся изрыгать проклятья на гральском наречии в отношении двух оставшихся охранников, которые, опустив свои пики, начали пятиться назад.
      - Эй, глупые снобы! Вы производите впечатление соплей взбесившейся собаки! Или анальной корки у дизентерийного козла! Представьте, что о вас подумали молодожены! Вы хотите надругаться над свадьбой уже через две недели после их священного дня? Наверное, мне придется потерять всех блох на голове, но я оторву вашу никчемную плоть от костей, давно превратившихся в желе.
      Непрерывный поток ругательств Скрипача сделал свое дело: услышав такое количество гральских проклятий, охранники так и не смогли быстро прийти в себя. В этот момент к месту жутких событий с очевидной поспешностью приблизился конный отряд араков.
      - Грал! Десять джакатов за твою лошадь!
      - Двенадцать, грал, и она - моя.
      - Пятнадцать и в придачу собственную младшую дочь.
      - Пять джакатов за три волоса с ее хвоста!
      Скрипач сделал самое свирепое лицо и поднял взгляд на конников.
      - Ни один из вас недостоин даже понюхать ветры моей лошади, выкрикнул он. Удовлетворившись произведенным эффектом, сапер позволил себе улыбнуться, отстегнуть от седла бурдюк, наполненный пивом, и протянуть его ближайшему араку. - Но если вы позволите нам провести эту ночь в своем лагере, то, возможно, я и разрешу ощутить ее жар своими ладонями всего за один серебреник. Но только раз - за большее придется выложить совсем другие деньги!
      С дикой ухмылкой араки начали передавать друг другу бурдюк с пивом, делая по большому глотку. Эта процедура была ритуальной среди их племени и означала согласие с условиями. Для грала данное событие означало принятие в свои ряды новых членов - инцидент оказался исчерпан, оскорбление забыто.
      Скрипач оглянулся на Крокуса и Апсалу. Их глаза выглядели так, будто готовы были вылезти на лоб. Почувствовав приступ тошноты, сапер поморщился.
      В этот момент один из охранников, наконец-то, осознал произошедшее событие. Шепнув что-то своему напарнику, он попытался приблизиться к гостям, но конники перегородили ему Дорогу.
      - Скачите с нами! - крикнул один из араков Скрипачу. Услышав эти слова, конное войско замкнулось вокруг, образовав непроходимое для пешего человека кольцо. Взяв вожжи, сапер последовал за предводителем, сзади двинулись чета новобрачных и все сопровождение.
      По пути в лагерь араков гральский жеребец, осознав собственную победу, начал проявлять признаки радости: он играл всеми своими мускулами, резвился и будто бы даже смеялся. Саперу, сидящему верхом, не оставалось ничего, кроме собственной улыбки, и даже взбешенный угрожающий взгляд охранников на прощанье, засевший внутри, словно кусок льда, не мог испортить его настроения.
      Поселение араков располагалось на вершине близлежащих холмов. Несмотря на то что подобное место подвергало их дома действию всех ветров, ни один из непрошеных гостей не мог подобраться к лагерю незамеченным. Женщины и дети вышли на самую вершину, чтобы увидеть прибытие такого важного эскорта. Внезапно послышался резкий крик: лошадь Скрипача огромным прыжком перемахнула через цепочку ведущих,
      Не встречая никаких препятствий, Скрипач наклонился к шее своей лошади.
      Подобно остальным равнинным племенам, араки выбрали для лагеря именно вершину холма, а не долину. Постоянные ветра сводили количество насекомых к минимуму, а огромные валуны крепко держали края натянутых палаток. Кроме того, такое расположение позволяло им по утрам и вечерам возносить ритуальную благодарность солнцу.
      Расположение лагеря было знакомо для Скрипача: во время кампании императора он изъездил эти земли вместе с отрядом виканов вдоль и поперек. В центре расположенного по кругу поселения находился каменный очаг. Четыре деревянных столба, скрепленных пеньковой веревкой, образовывали загон для лошадей. Рядом сушились пучки шерсти, а около них - треноги с растянутыми шкурами и шматами вяленого мяса.
      Около дюжины дворовых псов окружили сидящего верхом сапера, который остановился, чтобы перевести дыхание. Скрипач понимал, что эти костлявые лающие дворняги могли принести немало проблем. Оставалось только надежда на то, что собачья подозрительность относится к любым незнакомцам, включая гралов. В противном случае их обман будет незамедлительно раскрыт.
      Через несколько мгновений прибыло сопровождавшее их войско. Останавливая лошадей и спрыгивая на землю, конники кричали и смеялись. Последними на верхней площадке холма появились Крокус и Апсала, ни один из которых не разделял царившего здесь безудержного веселья.
      Увидев лица своих спутников, Скрипач вспомнил об изуродованном охраннике, которого они оставили на дороге внизу. Вернув своему лицу хмурое выражение, он спрыгнул с седла.
      - Город закрыт! - вскричал он. - Еще одна глупость мезла! Аракский наездник, разговаривавший с ним ранее, подошел вплотную и обнаружил на тонком лице яростную ухмылку:
      - Это не мезла! Г'данисбан был освобожден! Южные трусы, только заслышав о приближающемся Вихре, моментально бежали.
      - Тогда почему же город закрыт для нас? Кто мы, мезла?
      - Это было сделано в целях очистки города, грал! Купцы и знать мезла заполонили Г'данисбан, однако вчера они были все арестованы, а сегодня будут убиты. С завтрашнего утра ты сможешь войти в чистый город вместе со своей благословенной семейной парой. Пойдем, эта ночь - время праздника!
      Скрипач припал к земле на манер грала.
      - А Ша'ика уже подняла Вихрь? - спросил он и обернулся на Крокуса с Апсалой, будто пожалев, что взял на себя такую огромную ответственность. Война уже началась, арак?
      - Скоро, - ответил он. - Мы уже все горим от нетерпения, - добавил он с самодовольной ухмылкой.
      Крокус и Апсала приблизились. Арак покинул их, решив проверить, как продвигается подготовка ночного праздника. Под копыта воинственного жеребца швыряли монеты; заинтригованные жители поселения с опаской подходили к нему, гладя руками лоснившуюся спину и бока. На мгновение три путешественника остались в полном одиночестве.
      - Да, такое зрелище я никогда не забуду, - сказал Крокус. - Хотя, клянусь Худом, хотел бы... Бедный человек останется жить?
      Скрипач пожал плечами.
      - Если сочтет это необходимым.
      - Мы останемся здесь на всю ночь? - опросила Апсала, оглядываясь с опаской вокруг
      - У нас есть выбор: мы можем принять эти условия либо предать араков. В последнем случае велика вероятность того, что наши кишки окажутся намотанными на близлежащие деревья.
      - Мы не сможем их постоянно дурачить, - сказала Апсала - Крокус не говорит ни слова на местном языке, а у меня сильный малазанский акцент.
      - Тот солдат был моего возраста, - тихо проговорил вор дару, углубившись в собственные мысли.
      Нахмурившись, сапер произнес:
      - Наш единственный выбор - путь в Г'данисбан, иначе скоро мы можем стать свидетелями мстительной ярости Вихря.
      - Да, и что же мы будем праздновать в следующий раз? - резко спросил Крокус. - Чертов Апокалипсис, о котором все теперь говорят? У меня начинает складываться впечатление, что жители этих земель только и делают, что болтают...
      Скрипач прочистил горло.
      - Сегодняшнее ночное празднование в Г'данисбане приурочено к процедуре снятия кожи с нескольких сотен живых малазанцев, Крокус. Если мы проявим желание по присутствовать на столь грандиозном событии, то, вероятно, араки не обидятся нашему столь быстрому уходу.
      Апсала обернулась и увидела полдюжины приближающихся членов племени.
      - Попробуй, Скрипач, - властно сказала она.
      Сделав несколько шагов вперед для приветствия, он с негодованием прошептал:
      - Ты смеешь отдавать мне приказы, призывник? Она сощурилась:
      - Знаешь что? Я полагаю, что отдавала приказы еще тогда... когда ты держался за полу платья своей матери, Скрипач. Я знаю, что ты был одержим мною, да и сейчас все твои желания написаны на лбу. Делай, что тебе говорят!
      Сапер не успел ничего ответить: к ним приблизилась группа араков.
      - Ты благословенный грал! - произнес один из них. - Ваш клан, вероятно, уже находится на пути к Апокалипсису! Позволь нам надеяться, что все они, подобно тебе, принесут с собой много-много своего пива!
      Скрипач сделал жест, свойственный племени гралов, и рассудительно покачал головой.
      - Это не может произойти именно так, - ответил он, пытаясь не выдать своего волнения. - Я же изгнанник. Более того, эта молодая супружеская пара хочет попасть в город сегодня... Позвольте нам быть свидетелями исполнения приговора - это сделает их брак еще более священным! Мне приходится исполнять все желания молодоженов, такова уж судьба.
      Апсала сделала шаг вперед и поклонилась.
      - Однако мы не хотим вас обидеть.
      Несмотря на это, произнесенные слова вызвали совсем не ту реакцию, на которую они рассчитывали. Дружелюбные прежде лица внезапно потемнели.
      - Изгнанник? Ты! хочешь сказать, что ни один из соплеменников не последует твоим путем, грал? В таком случае нам придется захватить тебя в заложники. Это принудит собратьев прийти на помощь, и в обмен мы выторгуем твою лошадь.
      Услышав это, Апсала с изысканным совершенством топнула ногой, будто в ней пробудилась ярость избалованной дочери и молодой жены.
      - У меня будет скоро ребенок! Только попробуйте бросить мне вызов, и останетесь проклятыми навек! Мы идем в город - немедленно!
      - Наймите одного из нас, и он станет самым лучшим вашим провожатым, благословенная леди! Но оставьте нам этого отщепенца грала. Он не достоин служить вам.
      Почувствовав внутренний трепет, Апсала приготовилась откинуть вуаль, начав изрыгать страшные проклятия. В смятении араки отступили назад.
      - Вам нужно только его животное! В этом нет ничего, кроме грязной алчности. Да я сейчас сделаю так, что вы будете прокляты навек...
      - Прости!
      - Мы падаем ниц, благословенная леди!
      - Мы не тронем вашего скакуна!
      - Поезжайте, поезжайте! Город открыт для вас!
      Апсала помедлила. В какой-то момент Скрипачу показалось, что она подвергнет их проклятью в любом случае. Вместо того она просто плюнула себе под ноги.
      - За ваш проступок вам придется охранять нас вновь! Окруженные встревоженными, испуганными лицами араков, трое путешественников запрыгнули в седла.
      Конник, который больше всех говорил раньше, приблизился к саперу.
      - Ты можешь остаться там только на ночь, грал, а затем беги без оглядки. Мои сородичи обязательно отправятся вдогонку.
      - Скажи им, - произнес Скрипач, - что я выиграл свою лошадь в честном бою. Обязательно передай им эти слова.
      Арак нахмурился.
      - А они узнают историю?
      - Какого клана?
      - Клана Серабков.
      Скрипач отрицательно покачал головой.
      - В таком случае они попытаются вас догнать хотя бы из спортивного интереса, но я в любом случае передам твои слова. В самом деле, твоя лошадь просто создана для убийства.
      Сапер мысленно вернулся к тому пьяному гралу, который продал ему лошадь в Эхрлитане за три джаката. Да, этот человек очень сильно прогадал.
      - Пейте мое пиво этой ночью, арак.
      - Обязательно. До тех самых пор, как прибудут гралы. Поезжайте.
      Как только они выехали на дорогу и начали приближаться к северным воротам Г'данисбана, Апсала сказала ему:
      - У нас ведь большие неприятности, не так ли?
      - Это сказал тебе твой инстинкт, девушка? Она поморщилась.
      - Да, - вздохнул Скрипач. - Ты не ошиблась. Я сделал большую глупость, представив себя изгнанником. Сейчас мне кажется, что нас спасло только то представление, которое ты разыграла: дикари просто испугались угрозы быть проклятыми.
      - Возможно.
      Крокус прочистил горло.
      - Неужели мы едем в город ради того, чтобы действительно стать свидетелями этих ужасных казней, Скрипач?
      Сапер покачал головой.
      - Не думай об этом. Мы постараемся проехать город транзитом, - он взглянул на Апсалу. - Поумерь свою отвагу, девушка. Еще одна вспышка раздражения, и жители города вынесут тебя к южным воротам города на золотой кровати. Зачем нам это нужно?
      Услышав такие слова, она иронически улыбнулась. "Не влюбляйся в женщин, Скрипач, дружище, иначе ты не сможешь больше защищать их жизни, подумала она. - А отговоркой, как обычно, станет превратность нашей судьбы".
      Войдя в сводчатый проем северных ворот Эхрлитана, они обнаружили, что старая мостовая покрыта лужами крови, а по обочине пешеходной дорожки свалены кучи поломанных детских деревянных игрушек. Откуда-то издалека донесся крик умирающего ребенка.
      - Мы не можем ничего с этим поделать, - произнес, побледнев, Крокус. Он ехал сбоку от Скрипача, а Апсала держала свою лошадь вплотную сзади. Там и здесь на улице путешественники замечали мелькающих мародеров и вооруженных людей, однако в целом вход в город, к всеобщему удивлению, был практически свободен. Плотная дымовая завеса окутала все вокруг, с обеих сторон на путешественников смотрели темные оконные и дверные проемы разграбленных магазинов купцов и официальных зданий.
      Они пробирались через обгорелые остатки мебели, осколки бакалеи и керамики. Кругом виднелись мертвые тела, чьи позы неопровержимо свидетельствовали о насильственной смерти. Вопли умирающего ребенка где-то справа от них внезапно прекратились: какой-то милосердный захватчик решил прекратить его страдания. Однако на смену этому вою из самого сердца Г'данисбана послышался хор еще более ужасных воплей.
      Внезапно внимание путешественников привлекла фигура полностью обнаженной маленькой девочки, которая вышла перед ними на дорогу, покрытая множеством синяков и ссадин. Она шла, абсолютно не замечая их приближения, а затем забралась под деревянную телегу с разломанными колесами, стоящую в пятнадцати шагах от компании Скрипача. Те в оцепенении смотрели на эту сцену, боясь пошевелиться.
      Внезапно со стороны боковой улицы показалось шесть вооруженных людей. Видимо, это оружие им досталось случайно, так как никакого защитного снаряжения на них сверху одето не было. На разорванных телабах виднелись черные пятна запекшейся крови. Один из захватчиков произнес:
      - Грал! Ты видел девчонку? Мы с ней еще не закончили.
      В этот момент другой человек из их группы злобно оскалился и с поспешностью показал рукой на телегу, из-под которой виднелись детские колени и ступни.
      - Мезла? - спросил Скрипач. Предводитель компании пожал плечами.
      - Очень похоже. Но ты не бойся, грал, мы с тобой поделимся. Сапер услышал, как позади Апсала испустила длинный медленный выдох. Он откинулся в своем седле.
      Группа людей рассредоточилась вокруг Скрипача, Апсалы и Крокуса. Сапер аккуратно наклонился к ближайшему воину и вогнал острие своего длинного ножа ему под основание черепа. В тот же момент гральская лошадь, резко развернувшись под своим наездником, ударила обоими копытами в грудь другого, ничего не понимающего бандита, который перелетел через голову и с силой ударился о мостовую.
      Возобновив контроль над жеребцом, Сапер вставил шпоры в бока; они бросились вперед, моментально приблизившись к великодушному предводителю этой толпы мародеров.
      Через несколько мгновений из-под копыт лошади послышались отвратительные звуки ломающихся костей и лопающегося черепа. Скрипач обернулся в седле, ища глазами трех оставшихся бойцов.
      Двое из них корчились от ужасной боли около Апсалы, которая спокойно и невозмутимо восседала верхом, держа в каждой руке по огромному кетральскому ножу с широким лезвием.
      Крокус спешился и в данный момент склонился над последним телом, вынимая нож из раны на его шее, из которой хлестала кровь.
      Затем они обернулись на телегу: девочка моментально выбралась из-под своего укрытия. Не сказав ни слова, она вскочила на ноги и понеслась в сторону тенистой аллеи, скрывшись через мгновение из виду.