Теория психосемиозиса и древняя антропокосмология

Вследствие этого сдвига возникают необычные формы психической деятельности, которые и дают иллюзорное представление о "духовном слиянии" с мировой целостностью. Что касается буддизма, то в нем, по сути, были раскрыты все возможности познания и духовного роста человека с учетом конструирующих моментов психики и их снятия, причем не только концептуально - здесь в некоторых аспектах с ним соперничает древнекитайская антропокосмология - но и в виде специально разработанной психотехнической методологии. Поэтому именно в буддизме можно найти гармоническое сочетание сотериологической доктрины с онтологией и гносеологией.
      В махаяне различаются три возможные ситуации гнозиса. Для человека из народа, ведущего профаническое существование, мир видится в качестве мира вещей, в реальности которых он не сомневался. На деле же такой мир есть не что иное, как "ментальный конструкт". Способ мышления такого человека способствует только все большему поглощению сансарным существованием. При вступлении на буддийский путь индивид осознает мир в образах, понятиях и представлениях, предлагаемых учением с целью преодоления негативных тенденций сансары. Мир видится в данном случае как череда взаимообусловленных явлений, в которых нет ничего постоянного, а значит, и реального. Даже стоящие за этой чередой дхармы в конечном счете следует понимать не более как номинальные сущности, удобные для описания мира и только. Картина мира, создаваемая адептами буддизма, - это также иллюзия, "ментальный конструкт". Она имеет чисто функциональное назначение подготовить почву для перехода индивида в третью гностическую ситуацию, когда мир и индивид уже не противопоставляются, уже следует говорить не о "картине мира", а только о тотальной целостности, "таковости" (татхата), которая связана с состоянием просветления, с окончательным выходом из сансары, с нирваной. Только "таковость" является истинно сущей реальностью; все остальное - ее многообразные проявления (прапанча), образующиеся за счет деятельности викальпы - "синтетического воображения" - и самкальпы "аналитического воображения".
      "Таковость" (татхата) - это шуньята мадхьямиков, которую, как уже говорилось, можно сопоставить с "нулевостью" теории психосемиозиса. "Нулевость" же - это точка объединения всех космических явлений, их абсолютная свертка. В ней не существует никаких противопоставлений, включая противопоставление сознания человека, являющегося содержательной частью информационного эннеаграммного кода, - его субстратной части, иначе говоря, противопоставление духа - материи. Напротив, в развертке "нулевости" это противопоставление имеет место, а значит, восприятие реальности производится только в специфических информационных кодах с той или иной степенью "ментального конструирования".
      Наипервейшим этапом развертки "нулевости" можно считать образование "квазинулевости", под которой в теории психосемиозиса подразумевается точка объединения определенных однородных объектов. В случае индивида, принадлежащего к человеческому роду, эта точка объединяет его психофизическую структуру со структурами всех других людей вместе взятых, что составляет некую континуальную антропокосмическую сферу. Таким образом, в психологический опыт отдельного индивида могут быть включены не только его собственные внутренние переживания и восприятия внешней среды, но и информация, поступающая к нему из этой антропосферы. В соответствии с этим можно различить три режима работы рецептанта, благодаря которому только и возможен прием той или иной информации динамической частью психокосмоса. В первом случае рецептант не будет работать как входное устройство, а его содержание будет поступать в динамику психосемиозиса за счет воздействия на него эффектанта. Во втором случае рецептант будет связан с рецепторами, воспринимающими сигналы внешнего мира, а в третьем - с некими промежуточными между ним и рецепторами информационными механизмами, включающими индивида в антропокосмическую общность. Все эти режимы работы рецептанта могут так или иначе сочетаться между собой, но в результате поступающая в динамическую часть психокосмоса информация обязательно будет перекодироваться в возникающие в рецептанте образцы.
      Ситуация ничуть не изменится при паранормальных состояниях сознания, которые символизируются тем или иным смещением ТГ-операторной эннеаграммы относительно базового положения. Только рецептант будет находиться на других уровнях АКЛ-шкалы, нежели при обычных состояниях сознания, а значит, будут и другие объекты рецепциации.
      Если проанализировать различные аспекты буддийской доктрины, то можно утверждать, что, в принципе, рецептант может находиться на любом из уровней АКЛ-шкалы, наделяющем его при этом соответствующей спецификой функционирования. Так, в медитативной практике буддистов переход от первой ступени до десятой (табл. 4, гр. 2), рассматриваемый как перемещение ТГ-операторной эннеаграммы, при котором репрезентативный ТГ-оператор 0011 перемещается от базового положения (также 0011) до ТГ-оператора 1000, приведет к переходу рецептанта от базового положения (1000) до ТГ-оператора 0010. Буддисты предполагали, что только при обычных состояниях сознания могут быть в наличии объекты всех без исключения чувственных модусов. На ступенях рупа медитации, когда рецептант связан с ТГ-операторами 1000-0011, не существуют объекты, вызывающие ощущения вкуса и запаха, а на ступенях арупа медитации, когда рецептант связан с ТГ-операторами 0101-0010, остаются только объекты для манендрий (56, с. 190).
      "Рассеянные" (викшипта) состояния сознания также можно смоделировать с помощью смещений ТГ-операторной эннеаграммы, но только производимых теперь уже в другую сторону, когда репрезентативный ТГ-оператор 0011 перемещается от базового положения (0011) до ТГ-оператора 1000 ("адские состояния", см. главу 6). В этом случае рецептант будет перемещаться от ТГ-оператора 1000 до 0010.
      Возможны и более сложные гностические ситуации, для описания которых необходимо использование нескольких подвижных ТГ-операторных эннеаграмм. Например, в "Абхидхармакоше" (6, с. 98-100) рассматриваются гностические ситуации, которые следовало бы проинтерпретировать с помощью двух подвижных ТГ-операторных эннеаграмм. В данном случае среди прочего полагается, что виджняна принадлежит к первой ступени медитации, то есть находится в своем базовом положении, а чувственные способности (индрии) от своего базового положения, связанного с ТГ-оператором 1100 (см. табл. 4, гр. 4) и соответствующего также первой медитативной ступени, могут перемещаться до уровня, обозначаемого ТГ-оператором 1011 и соответствующего четвертой медитативной ступени. Для каждого из указанных положений чувственных способностей чувственные объекты также могут перемещаться по АКЛ-шкале в соответствии с той или иной ступенью медитации, находясь при этом всегда не выше, чем чувственные способности (то есть, например, если чувственные способности находятся на уровне, обозначаемом ТГ-оператором 0101, то объекты могут находиться на уровнях, обозначаемых ТГ-операторами 1101, 0110 и 1000). При этом в "Абхидхармакоше" оговаривается еще масса деталей данных гностических ситуаций, которые здесь опускаются для простоты.
      Всем этим комбинациям соответствует некий психологический опыт, произвести точную дефиницию которого является весьма проблематичным. Можно только отметить, что нечто подобное этим комбинациям происходит и при обычных состояниях сознания, когда внимание переключается с содержания одной психической функции на содержание другой, концентрируется на содержании сразу нескольких психических функций и т. д. Что касается объектов, о которых говорится в "Абхидхармакоше", то неясно, что под ними подразумевается. То ли это объекты, воспринимаемые теми или иными тонкоматериальными "рецепторами", то ли это объекты как содержание динамической рецептации, возникшее на основе автономной деятельности рецептанта. Наконец, это могут быть объекты, принадлежащие антропокосмической сфере. Не только в "Абхидхармакоше", но и в целом в буддизме обращается мало внимания на подобные различения. Поэтому к буддийским описаниям паранормальных восприятий тех или иных реалий надо подходить с известной долей осторожности. При этих состояниях сознания деятельность "ментального конструирования" не только не прекращается, а порой скорее даже усиливается, приобретая специфические формы. Фантазия здесь может разыграться до бесконечных пределов, поскольку обычные критерии проверки на истинность в этих состояниях не действуют.
      Кроме того, имеется еще один фактор, осложняющий изучение содержания необычных форм сознания. В антропосфере, представляющей собой сверхсложную систему из объединенных индивидных психо- и физиокосмосов, вследствие указанной сложности могут спонтанно происходить некие системные эффекты, которые становятся содержанием сознания тех или иных отдельных индивидов или влияют на его формирование. Эти эффекты представляют собой нечто вроде архетипов коллективного бессознательного, о которых говорил К. Г. Юнг, но только проявляются они на всех уровнях АКЛ-шкалы, о многих из которых последний не мог и помыслить.
      С другой стороны, те или иные представления отдельного индивида при определенных условиях и в отдельных своих аспектах могут гипостазироваться и получить некоторую автономию от самого индивида, став достоянием антропосферы, циркулируя в ней в виде неких голографических фантомных образов, соединяясь по тем или иным законам с другими попавшими туда представлениями, самопреобразуясь, включаясь в психический опыт других индивидов и т. д. Возникает бесконечно многообразная картина взаимоотношений тех или иных из подобных объектов и системных эффектов антропосферы и психокосмоса отдельного индивида, которая при обычных состояниях сознания прикрыта от осознавания, но так или иначе участвует в его формировании, и которая может вызвать шквал неординарных впечатлений, стоит только эту прикрытость немного нарушить.
      С учетом того, что при вступлении на буддийский путь индивиды обладают различными умственными способностями, в буддизме были выработаны различные формы подачи содержания своего учения. Прежде всего можно говорить о двух формах - популярной и строгой, но и внутри них имеется ряд подразделений. В рамках первой формы буддизм выступал в большей степени как религиозная доктрина, а в рамках второй - как психотехника и метафизика. В своей строгой форме буддизм всегда имел тенденцию обращать внимание на искусственность всех умственных построений человека, только эта тенденция по-разному проявлялась в ходе развития учения. Популярная форма буддизма тяготела к мифологическим формам мышления, позволявшим "ментальному конструированию" проявляться в полную силу, за счет чего "буддийский пласт" антропосферы наполнился соответствующим содержанием, влекущим за собой те или иные "системные эффекты".
      Буддийская "картина мира" предполагает определенную тождественность структуры индивида и структуры мироздания. В свете этого психическим уровням индивида ставились в соответствие конкретные, постигаемые на определенной ступени медитации или в "рассеянном" состоянии сознания ярусы мироздания, которые считались местами обитания различных богов, полубогов, демонов и прочих мифологических персонажей буддийского пантеона. Но если в популярном буддизме эти персонажи наделялись онтологическим статусом, то в строгой форме учения они мыслились не более как продуктами воображения, за которыми могли стоять или не стоять соответствующие денотаты. То же самое можно сказать и о буддийской космологии с ее многочисленными мирами, воздушными дворцами, адами, небесами и пр. О некоторых из них прямо говорится как об умственном продукте какого-нибудь известного святого или вымышленного мифологического персонажа. Так, один из персонажей мифологии махаяны и ваджраяны, будда Амитабха, с целью ускорить путь к нирване тех живых существ, которые в него поверят, силой своего ума создал для них некое "поле будды" (буддхакшетра), названное "Счастливой страной" (Сукхавати). Эта "страна" находится чрезвычайно далеко от нашего мира и отличается исключительно совершенными законами правления и жизнеустройства. Была разработана специальная медитативная техника, позволяющая достичь этой "страны" с целью общения с ее жителями или возрождения в ней, и, надо думать, некоторые особо "продвинутые" буддисты действительно ее достигали.
      В качестве примера проявления мифологизирующей способности мышления можно еще упомянуть возникшую в ваджраяне легенду о существующей в тонких планах где-то на севере Тибета стране Шамбале, в которой процветает буддийская дхарма в форме учения "колеса времени" (кала чакра). Плодом чьего ума является Шамбала - остается тайной, но покоя она не дает не только буддистам ваджраяны. Прознавшие о ней в прошлом столетии европейцы (представители тех самых "теософических обществ", на которые обрушивался с критикой Г. И. Гюрджиев) стали населять ее персонажами (так называемыми "учителями человечества" или "махатмами"), столь далекими от идеалов буддизма, что, видимо, только общеизвестная буддийская веротерпимость проживающих там субтильных аборигенов и их сострадательность ко всему живому не позволяет им выпроводить непрошеных гостей вон.
      Мифы о стране блаженных, находящейся за ближайшей горой или на каком-то далеком острове, в небесах и т. д., - явление обычное для мышления древнего человека. И буддизм в этом отношении не был оригинален, создавая легенду о Шамбале. Да и механизм возникновения мифов в буддизме ни в чем не отличается от других религий, если не считать того, что в некоторых случаях процесс мифотворчества рефлексировался именно как таковой и осуществлялся сознательно с определенной целью. Если в раннем буддизме доля мифологии была крайне мала, то со временем это учение значительно пополнилось различными мифологическими сюжетами и образами, поскольку стало полагаться, что и они способствуют достижению нирваны.
      Некоторые из мифологических образов первоначально создавались как мысленные антропоморфные объекты для медитации. Однако та "умственная материя", из которой они состояли, со временем "гипостазировалась", и они обрели относительно реальный статус, войдя в мифологический пантеон в качестве тех или иных божественных существ.
      Популярности подобных образов в буддизме махаяны и ваджраяны способствовал тот факт, что в этих направлениях стало больше уделяться внимания психотехнике визуализации, нежели в раннем буддизме, который обращал свой взор прежде всего на анализ дхарм и на медитацию по типу, рассматривавшемуся в шестой главе. В свете этой же психотехники в ваджраяне получило развитие учение о неких тонкоматериальных центрах, "колесах" (чакра) в теле человека и "каналах" (нади), их связывающих. Говорится о пяти таких центрах, один из которых располагается в голове, а остальные вдоль позвоночного столба. Этим центрам ставятся в соответствие стихии, цвета, геометрические фигуры, определенные божественные существа (например, дхьяни-будды) и пр. Концентрация на чакрах и нади с параллельной визуализаций тех или иных из указанных коррелятов и составляет суть данной психотехники. Как указывает Лама Говинда, тибетские учителя не говорят своим ученикам, что нади находятся там то и там то, а говорят: "Создайте внутри себя живой визуализированный образ того, что ток жизненных сил течет оттуда сюда". Таким путем, полагает Говинда, "они направляют сознание и творческое воображение медитирующего на те или иные функции (например, дыхание) и те органы, на которые можно прямо или косвенно воздействовать. Таким образом они создают психические и физические условия для жизнедеятельности сознательных сил. Другими словами, практикующий сам создает эти каналы, образующие сенситивную нервную систему одухотворенного, или "тонкоматериального" тела (сукшма, линга-шарира)" (12, с. 336).
      Рассмотренные случаи "ментального конструирования" довольно-таки сильно различаются по своим масштабам и направленности. Если развертка прапанчи из татхаты выглядит неким глобально-космическим явлением, то создание какого-нибудь "поля будды" - это дело явно поменьше. И уж совсем земным и обыденным явлением кажется визуализация адептом ваджраяны "каналов" или еще чего-нибудь в своем тонком теле. Но все эти явления - одной природы, их реальность относительна, и можно лишь говорить о степени этой реальности.
      Степень же эта определяется кармическими факторами, заложенными в старших ТГ-операторах. Можно различать коллективную и индивидуальную карму. Коллективными усилиями, включающими сознательный и бессознательный компоненты, создаются и поддерживаются те или иные сущности духовного мира. Поскольку человечество делится на множество коллективов, то и духовный мир так пестр. Индивид в зависимости от своей кармической предрасположенности тяготеет к принятию в качестве реалий тех или иных из указанных сущностей, включается в их воспроизводство или создает новые духовные образования.
      Поскольку структура психики имеет кольцевую структуру, то, в принципе, любой "ментальный конструкт" может найти в ней самооправдание. Ведь в кольцевой структуре мысль поддерживает чувство, а чувство поддерживает мысль и т. д. Человек порой достаточно легко соглашается со своими фантазиями, веря в них, как в реальность, каких бы интеллектуальных издержек ему это ни стоило. И только глубокая саморефлексия, знание своей структуры, умение ею управлять могут помочь человеку расставить все по своим местам.
      Заслуга буддизма в том и состоит, что в нем был определен с психологических позиций полный спектр функциональных уровней человека и выработаны необходимые психотехники по их совершенствованию. И хотя формы деятельности представителей буддизма также были кармически обусловлены, а значит, они, впрочем, как и все, не были гарантированы от ошибок, эти ошибки, отразившись в теории буддизма, не касались главного. Поэтому опыт буддийского постижения мира может быть весьма полезен в деле дальнейшего развития антропокосмических взглядов.
      Глава 1
      9. О "душе и "восхождении"
      Учение о "душе" (псюхе) занимает одно из важных мест в творчестве Аристотеля. Если у предыдущих греческих мыслителей, включая и учителя Аристотеля Платона, психологические знания носят достаточно расплывчатый характер и представлены по большей части в сильно мифологизированной форме, то у Аристотеля впервые в европейской мысли проступает научный подход в области познания психических явлений. И хотя имевшиеся в распоряжении Аристотеля научные методы с современной точки зрения выглядят крайне наивными, все же его по праву можно считать основателем психологии как науки. Результаты, к которым он пришел в своих психологических исследованиях, много столетий продолжали волновать умы ученых и вошли после соответствующего переосмысления в качестве составной части в философские и религиозно-философские концепции многих мыслителей Европы и арабского мира. Поэтому исследование аристотелевской психологии в контексте теории психосемиозиса дает возможность для адекватного компаративного анализа данных концепций и сравнения их с китайскими и индийскими взглядами на структуру антропокосмоса.
      Аристотель прекрасно сознавал значение психологии как науки и в своем трактате "О душе" (402a1-5) говорил об этом следующее: "Признавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание выше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отвести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало живых существ".
      Психология для Аристотеля была неотделима от всех остальных наук, которыми он занимался. Но прежде всего она была связана с физикой и метафизикой. Душа человека, по его мнению, принадлежит двум мирам: природному, физическому и надприродному, метафизическому. Поэтому психология должна строиться на познании связи души с тем и другим. В учении Аристотеля сплелись его взгляды как натуралиста, создавшего концепцию низших психических уровней на основе анализа форм живой природы, и как теолога, утверждавшего бога в качестве первопричины всех аспектов мироздания и прежде всего высших психических функций человека. Среди живых форм Аристотель выделяет растения, животных и человека как обладающих разного качества душами. Это часть космической иерархии. Выше нее находится бог. Ниже простирается неживой мир стихий, а еще ниже располагается неоформленная первоматерия. Человек обладает человеческой душой, а также животной и растительной душами. Животные обладают животной и растительной душами. Растения - только растительной.
      К анализу этой иерархии Аристотель подходит с онтологической и гностико-методологической концепцией двух мировых начал - формы (морфэ) и материи (хюлэ). С онтологической точки зрения полагалось, что всякая конкретная вещь состоит из той или иной формы и материи. Форма - это сущность вещи, материя - ее субстрат. Сущность активна, субстрат пассивен. С этой парой понятий сопряжена другая пара: действительность (энергейа) и возможность (дюнамис). Вещь действительна в той мере, в какой она обладает формой. Возможность же вещи заключена в материи. Форма есть актуализация материи, а материя есть потенция формы. В "чистом" виде материя есть первоматерия как бесформенное и неопределенное нечто, сплошная возможность, а "чистая" форма - это бог как наивысшая действительность, общая суть всего.
      С гностико-методологической позиции полагалось, что все мировые формы образуют ряд, в котором для любой формы более низшая является материей, а для нее как для формы материей будет еще более низшая форма и т. д., до первоматерии.
      Таким образом, космическая иерархия, включающая неживую и живую природу и надприродные начала, - это иерархия соответствующих соединений (синолон) материи и формы, заключенных между двумя полюсами - первоматерией и богом.
      Эти соединения различались как чувственные и сверхчувственные. Чувственное - это то, что относится к природе (фюзис), а сверхчувственное - то, что постигается только умом. Душа человека принадлежит как чувственному, так и сверхчувственному мирам. Но собственно человеческая ее часть относится к сверхчувственному. Учитывая, что чувственными характеристиками на АКЛ-шкале обладают ТГ-операторы от 0000 до 0011, а высшие проявления эксплицитной психической деятельности относятся к ТГ-операторам от 0101 до 1111, мировую иерархию Аристотеля можно легко сопоставить с данной шкалой (табл. 7, гр. 2). Все, что ниже ТГ-оператора 0000, - это первоматерия, но глубина ее "залегания" не рассматривается Аристотелем. Все, что выше ТГ-оператора 1111, - также не рассматривается. Вершина космической иерархии Аристотеля это бог как высшее сущее, т. е. эксплицитное в нашей номенклатуре. О сверхсущем едином (хэн) неоплатоников, уходящем в имплицитное (табл. 1, гр. 7), он и не помышлял. Поэтому характеристика ТГ-операторов выше 1111 - вне компетенции Аристотеля. Для неоплатоников первое сущее, понимаемое ими как космический ум (нус), является выражением непознаваемого сверхсущего единого. Для Аристотеля сущий бог - это также космический ум или умная часть космической души, но он самодостаточен и не имеет сверхсущих коррелятов. Бог Аристотеля - это безличное существо, выступающее как ценностное начало и движущая причина мироздания. Это форма форм и перводвигатель, причем такой перводвигатель, который находится в неизменном покое, а его роль в мировом движении заключается в том, что он является объектом стремления всего и вся, конечным пунктом перехода любой потенции в абсолютную актуальность.
      Таблица 7
      1
      2 3 4 5 6
      "0"
      0010
      эн-соф бака зат ал-кулл 1100 -"- хайра зат аш-шари'а 1111 перводвигатель перводвигатель -" 0111 душа созерцательный разум 1. кетер фана вилайа 1001 -"- -"- 2. хохма вусла хакика 0001 -"- -"- 3. бина 'ишк ма'рифа 1011 -"- практический разум 4. гдула махабба тарика 0101 -"- -"-, стремления 5. дин шахават
      шари'а "?" 6. тиферет 0011 природа внутренние чувства 7. нецах 1101 -"- внешние чувства 8. ход 1110 -"- кинестетика, вегетатика 9. иесод 0110 -"- -"- 10. малхут 1000 -"- стихии клипа 0000 -"- -"- -" 1010 первоматерия первоматерия -" 0100 -"
      "0" -"
      Как мировой ум он является пределом разумной части человеческой души, ее предельной актуализацией, при которой она теряет индивидуальные черты, сливаясь вместе со всеми остальными развитыми человеческими душами в мировом едином сущем. Бог - это такой ум, который мыслит сам себя; для более низкого ума он является предметом мысли. Хотя Аристотель не различает в боге - уме и перводвигателе - вечно существующую актуальность и актуализацию, осуществляемую в конкретной жизни индивида, для анализа психического показалось возможным различить эти виды актуальности как статический и динамический ТГ-операторы 1111 и 0111.
      Такова в общих чертах космическая иерархия Аристотеля. Далее возникает проблема выделения в ней конкретных функциональных уровней. Подходя к этой проблеме как метафизик и как натуралист, Аристотель осуществляет свои дистинкции, идя как бы сверху и снизу. По его идее, такой путь должен привести к соединению метафизического и натуралистического взгляда на космическую иерархию. Но получилось ли это у Аристотеля? Это мы сейчас и посмотрим.
      Итак, первоматерия по определению не связана с душевной жизнью. Не свойственна последняя и мертвому оформленному веществу, состоящему из стихий. Первые проблески психического Аристотель примечает у растений, поскольку им присущи функции питания, роста и воспроизведения.
      Что вообще характеризует живое? Помимо перечисленного, живое обладает, по Аристотелю, ощущениями, движением и размышлением. Всего последнего нет у растений. Хотя у других форм живого - есть. У животного - частично, у человека - полностью. Значит, растениям свойственна низшая форма психического - вегетативная.
      Животная форма души начинается с ощущений, самое примитивное из которых осязание. Далее, животным свойственны пространственные движения, но имеются животные, по мнению Аристотеля, обладающие только ощущениями.
      Что такое ощущение? Это есть восприятие формы в абстракции от материи, "подобно тому как воск принимает отпечаток перстня без железа или золота" ("О душе" 424а15). Здесь о форме говорится как о наглядно-чувственном образе. Со стороны чувственного объекта животное может испытывать воздействие в виде "снятой" с него формы, т. е., говоря современным языком, информационное воздействие. Растение же испытывает воздействие только в виде оформленной материи. В этом существенная разница между растением и животным. Однако животное не может существовать без растительной и стихийной составляющих. Здесь низшее определяет высшее. В этом смысле Аристотель говорит о том, что высшие душевные функции не отделены от тела и от низших функций. Хотя человеческая форма души, т. е. разумная душа, может быть отделена от тела, поскольку она имеет основание в божественном перводвигателе.
      Аристотель подробно рассматривает деятельность пяти органов чувств. Сами себя они не ощущают. Для их функционирования необходим внешний объект. Ощущения - это "превращения", совершаемые в органах чувств под внешним воздействием. В ощущении познается единичное, а в мышлении - общее. Присуще ли животным мышление? В этом вопросе Аристотель колеблется. С одной стороны, мышление - это прерогатива человеческой души, но с другой какие-то подобные мышлению формы психической деятельности наблюдаются и у животного. Аристотель применительно к животным говорит о "способности различения, которое осуществляется размышлением и ощущением" ("О душе" 432a15). Как это понимать?
      Эмоции не являются мышлением, и Аристотель целиком сводит их к животной душе. Он считает, что "кому присуще ощущение, тому присуще также испытывать и удовольствие и печаль, и приятное и тягостное, а кому все это присуще, тому присуще и желание: ведь желание есть стремление к приятному" ("О душе" 414b1-5). Аристотель не может себе представить эмоций, связанных с той или иной формой мыслительной деятельности и не связанных с ощущениями. Видимо, причина этого заключалась в том, что эмоции у Аристотеля ассоциировались с их внешним выражением и с соматическими реакциями. Кроме того, в этом вопросе дает о себе знать принципиальная установка на разделенность физики и метафизики.
      С точки зрения теории психосемиозиса, любые проявления жизни требуют взаимосвязанного функционирования всех ТГ-операторов АКЛ-шкалы. Растения и животные в зародыше имеют те же функциональные уровни, что и человек. Поэтому разделение ТГ-операторов на свойственные и не свойственные человеку, животному и растению недопустимо. Однако в качестве доминирующей функции можно выделять те или иные ТГ-операторы. Поэтому можно согласиться с Аристотелем в том, что растения и животные соотносятся с живой чувственной природой, т. е. с ТГ-операторами 0110 (1110), 1101 и 0011, хотя для животных функций он не сделал четкого соотнесения. Двигательные функции у Аристотеля появляются после сенсорных, но на АКЛ-шкале вегетативные и двигательные функции следует сопоставить с ТГ-операторами 0110 и 1110, а ощущениям отвести два следующих ТГ-оператора (табл. 7, гр. 3).
      Последние ТГ-операторы, следуя терминологии Аристотеля, можно различать как обозначающие внешние и внутренние чувства (ощущения). О внешних чувствах сказано достаточно. Под внутренними чувствами Аристотель понимал то общее, что имеется у каждого внешнего чувства в отдельности, т. е. ощущения "движения, покоя, числа, фигуры, величины" ("О душе" 418а15). Кроме того, хотя это и смутно выражено, под внутренним чувством подразумеваются некие процессы обработки данных внешних чувств с помощью примитивного анализа и синтеза.
      Еще Аристотель применительно к животной душе говорит о воображении. Неясно, в каком отношении воображение находится к общему или внутреннему чувству, но по крайней мере оно принадлежит к тому же функциональному уровню (0011). Воображение, по Аристотелю, отлично от ощущения и размышления. Это то, благодаря чему у живого существа возникает наглядно-чувственный образ, не связанный напрямую с деятельностью органов чувств. Воображение или представление - это чувственная деятельность, отвлеченная от чувственного акта или конструируемая рассудком. Для размышления чувственные представления заменяют ощущения. Это "материя мысли", не входящая в состав разумной души, но являющаяся необходимым условием для составления суждений.