Летающий хищник описывал круг за кругом. Он явно хотел напасть, но остерегался приближаться к зоне слепящего света — ведь у него не было темного фонаря. Поняв, что находится в относительной безопасности, Айви позволила себе приглядеться к нежданному противнику. Да, это была странная помесь ястреба с котом — усатая морда, когтистые лапы, крылья и оперенный хвост.

Интересно, задумалась Айви, как такие существа заводят детенышей? Откладывают яйца, как птицы, или у них все по-другому?.. Эта мысль заставила девочку покраснеть — все-таки у животных детеныши появляются на свет весьма грубым и неприличным способом. Почему-то ни зверят, ни птенцов никогда не находят в капусте. К тому же существует еще и проблема аистов...

Айви нахмурилась, ибо это напомнило ей о несносном братишке Дольфе. Ну что бы аисту не сбросить сверток с мальчишкой прямо в гнездо василисков? Или на стреляющий шипами прикольный кактус? Перед глазами девочки зримо предстала картина: острые шипы поражают маленьких василят, а те, в свою очередь, бросают по сторонам злобные взгляды, обращая все вокруг то ли в грязь, то ли в камень Во всяком случае, маленькие ящерицы с каменными мозгами корчились от уколов каменных шипов... и поделом им.

Айви спохватилась и краешком глаза успела приметить стремительно промелькнувший светлый лошадиный хвост. Ну конечно, это дневная кобылица. Она доставила Айви приятное видение и поспешила разносить другие светлые грезы.

Послышался пронзительный визг. Почти позабывшая о своем противнике Айви подняла глаза и увидела, что с ним происходят странные перемены. Зверек подобрался совсем близко к девочке, и с каждым мгновением кошачьи части его тела становились все более кошачьими, а птичьи — все более птичьими. Более того, каждая из частей боролась за преобладание. Ястребиные крылья ожесточенно хлопали по кошачьей голове, которая, в свою очередь, норовила вцепиться зубами в пернатый хвост. Борьба приобретала все большее ожесточение, перья да клочья шерсти так и летели во все стороны. Наконец странное существо заложило крутой вираж и шлепнулось прямо в ров. По всей видимости, этот эксперимент природы оказался неудачным. В присутствии Айви обострялись все естественные способности, поэтому в одной половине маленького чудища неистово взыграл кот, а в другой — столь же неистово — ястреб. В результате звериное и птичье начала попросту уничтожили друг друга.

Айви двинулась дальше, довольная, что преодолела еще одно препятствие, но несколько опечаленная плачевной судьбой диковинного зверька. Продолжая искать ворота, она приблизилась к надгробию из белесого камня, выполненному в форме головы седого усатого старика. Изваяние выглядело почти живым, и по мере приближения это впечатление усиливалось. Неожиданно надгробие подмигнуло девочке.

— Ой! — пискнула она. — Так ты живой!

— Что за чушь, детка, — каменным голосом произнес старик. — Я просто-напросто головастик — надгробный камень, его ставят в головах могилы, и он принимает форму головы умершего. Можно, конечно, и ногастик поставить, но я не слышал о таком обычае. Кому понравится, чтобы из его могилы торчали каменные ноги? Этак ни один покойник не обретет покоя.

— Выходит, ты выглядишь, как...

— Сообразила! Как тот крикливый старик, что погребен в этой могиле.

— Это интересно... — не вполне искренне промолвила Айви. Похоже, головастик препятствием не являлся, а ей не терпелось попасть в замок.

— Раньше-то я стоял в головах у одной красавицы, которая умерла молодой. Видела бы ты меня тогда! Какие тонкие черты, какие отточенные формы...

— Все это очень мило, — нетерпеливо проговорила Айви, — но мне пора идти.

— Как бы не так! Только попробуй пройти мимо меня! Стоит мне крикнуть, как ты будешь ужучена и ущучена. Стой где стоишь!

— Еще чего, — храбро заявила Айви и шагнула мимо каменной головы.

— Ах ты негодница! — заорало изваяние. — Старших не слушаться! А ну, ужучьте ее! И ущучить не забудьте.

В то же мгновение изо рва появилась голова огромной зубастой щуки, а из-за поворота вылетел жучише — такой огромный и страшный, какого Айви даже представить себе не могла.

Девочка в страхе отскочила и прижалась к стене. Щука с плеском ушла под воду, жук с басовитым жужжанием улетел за угол. Теперь Айви поняла, что головастик не шутит — он ни за что не пропустит ее. Если, конечно, она что-нибудь не придумает. А она придумает, придумает! Она девочка сообразительная.

Через некоторое время Айви пришло в голову, что надгробный камень вызывает щуку и жука криком. Значит, необходимо заставить его умолкнуть. А если?.. Да, пожалуй, это сгодится.

Она бодрым шагом направилась прямо к надгробью. Каменный глаз смерил ее каменным взглядом.

— Храбрись сколько угодно, — промолвил головастик, — но, если пройдешь хоть шагом дальше того места, где стою я, тут же будешь основательно ужучена. И столь же изрядно ущучена.

— Это мне, пожалуй, ни к чему, — пробормотала Айви, садясь на корточки рядом с изваянием. — Как я понимаю, чем ближе к тебе, тем лучше... Я просто хочу немного расчистить грязь, а то вон как тебя землей занесло.

— Только не думай, что тебе удастся меня уговорить...

— Мне это и в голову не приходило, — говорила Айви, разгребая землю, — на самом деле я всегда уважала старших...

Ямка готова. Если положить туда мертвую бабочку, противный головастик окажется в головах бабочкиной могилы. Попадая на новую могилу, он, если, конечно, не соврал, обретет форму головы погребенного. Посмотрим, как он будет кричать, превратившись в голову бабочки.

Айви уронила бабочку в ямку и аккуратно присыпала ее землей. Теперь оставалось только ждать.

Ждать пришлось недолго — головастик ее не обманул. Он начал менять форму. Сначала словно расплылся, утратив человеческие черты и обретя зеленоватый оттенок, а затем принял новые очертания. Стал головой бабочки с длинными опушенными усиками.

— Премило выглядишь, — бросила Айви, проходя мимо.

Каменные усики возмущенно задергались, но изваянию не удалось издать ни звука. Бабочкам несвойственно кричать. Подойдя ко входу, Айви открыла калитку в створке ворот и шагнула внутрь. Навстречу ей вышла молодая хорошенькая женщина.

— Айви, детка! — удивленно воскликнула она. — Откуда ты взялась? И почему не прилетела, как обычно, на ковре?

На сей счет Айви предпочла не распространяться. Зора, конечно же, милое, доброе создание, но в серьезных делах ни на кого из взрослых полагаться нельзя. А Зора, пожалуй, даже слишком взрослая.

— У меня дело, — коротко пояснила Айви. — Надо задать вопрос доброму волшебнику Хамфри.

Зора пожала плечами. Вообще-то она была зомби, но плоть ее не гнила и не отваливалась, так что все принимали ее за обычную живую женщину. Последние два года она присматривала за добрым волшебником Хамфри — чтобы тот побыстрее вырос и повзрослел. Именно в этом заключался ее талант — ускорять взросление. Правда, когда Зора начинала использовать свой талант, все окружающие, включая ее мужа Ксантье, старались оказаться где-нибудь подальше. Почему им не хотелось становиться старше, Айви не понимала — не иначе как, взрослея, люди постепенно забывают, что в свое время им же самим не терпелось вырасти. Так или иначе, Айви и самой доводилось не раз и не два помогать Зоре, усиливая воздействие ее таланта на Хамфри. Совместными усилиями они могли рассчитывать снова сделать его взрослым довольно скоро, но пока волшебник все еще оставался ребенком.

Зора проводила Айви в игровую. Добрый волшебник уже вымахал с Айви, из чего следовало, что за последний год он добавил не меньше трех лет. Хамфри никогда не славился высоким ростом.

— Привет, Айви, — сказал он, завидя девочку. — Что, зашла прибавить мне еще пару годков?

— Нет, я к тебе по делу, — ответила она. Выдавать себя не хотелось, но выхода не было. К тому же считалось, что Хамфри знает все — именно таков был его талант. Кроме того, сейчас, даже оставаясь всеведущим волшебником, он являлся ребенком, а дети часто бывают заодно против взрослых. — Понимаешь, мне ни за что ни про что запретили покидать замок, вот и пришлось пробираться к тебе тайком.

— Как же, ни за что ни про что, — с видом всезнайки усмехнулся Хамфри. — Эта история с лесом и гипнотыквой наделала шума. Сам Конь тьмы разгневался.

— А вот и ни за что, — упрямо возразила Айви. — И вообще, не в этом суть. Давай-ка займемся делом, не то у меня снова будут неприятности. Если обнаружат мое исчезновение!.. В общем, мне нужен ответ.

— Ясно. Ответ стоит год службы.

— Ладно. Я уже добавила к твоей жизни больше, усилив талант Зоры, так что, считай, мы квиты. Думаю, когда-нибудь мне снова доведется заняться твоим старением, и ты будешь должен мне еще один ответ.

Ход ее мысли озадачил Хамфри.

— Что это еще за логика, женщина? — воинственно спросил он.

— Женская логика, — отрезала Айви. — И она самая правильная. Можешь что-нибудь возразить?

— Хм... Могу, конечно, но... В конце концов, когда-нибудь ты станешь королем Ксанфа...

— Это я и без тебя знаю!

Приглядываясь к матери, Айви усвоила, как следует обращаться с мужчинами, в том числе и с теми, которых ей вряд ли удастся очаровать.

— Никогда не позволяй мужчине взять верх, — говаривала Айрин, после чего насмешливо добавляла:

— Потому как не известно, правильно ли он этим воспользуется.

— Ладно, говори, что у тебя за вопрос, — с кислым видом пробурчал Хамфри.

— Мне нужно узнать, как вычистить волшебный гобелен, чтобы призрак Джордан мог вспомнить все, что случилось с ним до того, как он стал призраком.

Нормальный человек едва ли уразумел бы, в чем тут суть, но Хамфри был истинным магом информации. Он прожил более ста лет, прежде чем по случайности сделался младенцем, как и дракон-паровик Стэнли. Волшебные знания возвращались к нему быстро — как и его нелегкий характер. На сей раз Хамфри задумался, но ненадолго.

— Надо заглянуть в Книгу ответов, — наконец сказал он.

Многие считали россказни о великой книге, содержащей ответы на все возможные вопросы, не более чем пустыми байками, но Айви знала: утверждать такое может лишь тот, кто никогда не бывал в кабинете Хамфри. Не тратя времени даром, добрый волшебник подошел к столу, на котором покоился внушительного вида фолиант, взобрался на высокий табурет, чтобы дотянуться до него, и принялся сосредоточенно переворачивать страницы.

— Хорошо, что я снова научился читать, — бормотал он себе под нос. — Так, что тут у нас... бамбуховые вишни... быкоелки... древопутаны... ага, гобелены... Изготовление... размещение... правила пользования... плохое обращение... А вот и чистка!

— Это то, что нужно! — пискнула Айви.

— Помолчи, женщина! Не видишь — я занят!

Айви открыла было рот, чтобы дать подобающий ответ, но тут же закрыла его, решив повременить до той поры, пока не получит требуемою от не умеющего вести себя достойно Хамфри. Мать всегда говорила, что, ежели имеешь дело с мужчиной, важно, чтобы каждое твое слово было сказано ко времени. К тому же, ежели тебя назвали женщиной, это вовсе не оскорбление. Вдобавок Айви не могла не порадоваться тому, что Хамфри не стал вникать в раздел о плохом обращении. Мало ли что там написано насчет мокрых рук и всего такого прочего. Объясняться на сей счет ей вовсе не хотелось.

— Используй очищающее средство, — промолвил Хамфри. — Оно годится и для волшебных гобеленов, и для раковин. Жгучий щелок — вот как оно называется. Рецепт такой: берешь...

— Эй, не тараторь, — возмутилась Айви. — Ты что, думаешь, я с ходу запомню рецепт какого-то там могучего щелока? С этими рецептами одна морока. Как варить яйцо вкрутую, я и то запомнила лишь с третьего раза. Нет, ты мне все напиши — только крупными буквами, да чтобы слова были покороче. — Айви уже училась читать, но красивые, понятные слова — такие, как «смех» или «игра», — нравились ей куда больше длинных и скучных «поведение» и «воспитание», не говоря уже о гадком слове «наказание».

Хамфри надул щеки, выпустив воздух, как делал, еще когда был столетним старцем, и пробурчал:

— Тогда принеси мне вон ту ксерокошку. Ее зовут Копи, и она скопирует тебе все что надо.

Посмотрев, куда указал Хамфри, девочка увидела свернувшееся в углу, словно мохнатая гусеница, существо с длинным пушистым хвостом, всего четырьмя лапами и усатой мордочкой. Оно казалось мягким на ощупь, но почему-то весьма самостоятельным и обладающим чувством собственного достоинства.

Подойдя поближе, Айви попыталась взять ксерокошку на руки, но та выскользнула. Тогда девочка ухватила ее за хвост — и едва успела отдернуть ручонки. Существо зашипело, глаза его вспыхнули огнем, а из мягких подушечек лап показались весьма неприятного вида когти.

К этому зверьку требуется иной подход, поняла Айви, а поняв, разумеется, его нашла.

Встав перед ксерокошкой, она начала приманивать ее:

— Копи... Копи... Копи... — при этом Айви отступала к столу Хамфри.

Оправдывая свое прозвище, зверушка двинулась следом, старательно копируя движения девочки.

Когда они добрались до стола, Айви указала на его крышку.

— Прыгай сюда! — сказала она ксерокошке и высоко подскочила на месте.

Копи подпрыгнула — тоже на месте.

Поэтому, к величайшему раздражению доброго волшебника, Айви пришлось самой взобраться на стол.

— Копи, ко мне! — позвала она, и ксерокошка пристроилась рядом с ней.

— Слезь со страницы! — закричал Хамфри на Айви, после чего плюхнул на эту страницу ксерокошку. — Копи, копируй! — распорядился он.

Сидя прямо на рецепте жгучего щелока, ксерокошка мягко заурчала, а потом открыла рот и высунула язык, оказавшийся листочком бумаги.

Хамфри оторвал его, протянул несколько удивленной такой бесцеремонность девочке и сказал: 

— Вот тебе рецепт очищающего средства. Забирай и уходи.

Само собой, Айви снова вознамерилась дать достойный ответ и снова воздержалась, сообразив, что на самом деле хочет уйти, ведь нужный ответ получен. Иногда — по чистой случайности — указания мужчин оказываются правильными, и в таких случаях, как это ни досадно, им лучше следовать.

Айви слезла со стола. Добрый волшебник продолжал увлеченно читать. А ксерокошка, о которой он совсем забыл, — копировать. Листки бумаги один за другим появлялись у нее изо рта и падали на стол. Очередная копия рецепта жгучего щелока упала прямо на то место, в которое вчитывался Хамфри.

— Такие интересные методы... — пробормотал он себе под нос и обернулся на ксерокошку. — Любопытно... здесь как раз говорится о таксидермии...

Копи немедленно спрыгнула со стола. Повышенного интереса Хамфри к таксидермии она явно не разделяла и не одобряла.

Айви направилась к выходу, но тут ее встретила горгона — стройная, элегантная женщина с закрытым вуалью лицом и тонюсенькими змейками вместо волос. Она была женой доброго волшебника и матерью Хамфгорга, хорошего приятеля Айви.

— Уже уходишь, малышка? — обратилась горгона к девочке. — Перекуси на дорожку.

Айви хотела отклонить это предложение — пока не увидела самый прекрасный, самый ароматный, самый завлекательный непечатный пряник, какой только можно себе представить. При виде его девочка растаяла — а куда пойдешь растаявши? Она решила, что горгоне, видимо, недостает женского общества, а потому будет невежливо просто так взять и уйти.

Вдоволь полакомившись и не забыв поблагодарить хозяйку, Айви — уже знакомым путем через гипнотыкву — вернулась в замок Ругна. К счастью, никто, кроме призраков, не заметил ее отсутствия. Впрочем, какое тут счастье, если решительно никто не замечает никого и ничего, кроме этого никудышного младенца. Вот бы уронить его в глазок гипнотыквы, причем без всякой подковы!

Одно утешало — теперь есть возможность очистить гобелен и узнать историю Джордана. Оставалось лишь воспользоваться рецептом и изготовить очищающее средство. Призраки помогли ей найти горшочек и все необходимые ингредиенты: немного сухой воды, толченая собачья чушь, изрядная доза казуистической соды и все такое прочее. Казуистика — штука жгучая, но в рецепте было написано, как уберечь руки. Правда, сам рецепт оказался довольно сложным, но привидение по имени Ида, подружка Джордана, помогло Айви избежать ошибок. Хорошо все-таки быть грамотной, даже если ты привидение. По ходу изготовления средства Айви пришлось наскоро оттараторить несколько заклинаний, чтобы собачья чушь как следует растворилась в казуистике. В итоге она получила бутылочку жидкости. Раздобыв губку, Айви смочила ее жгучим щелоком и протерла поверхность гобелена. Эффект был ошеломляющим. Краски заиграли, каждая деталь стала отчетливо различимой. Движущиеся изображения выглядели столь реальными, что Айви трудно было поверить, будто в них нельзя войти.

— Теперь я узнаю все, каждую подробность, каждую мелочь, — промолвил Джордан. — Там вся моя жизнь и моя память.

— Ну так давай, рассказывай, — велела Айви.

Усевшись перед гобеленом, она, следуя указаниям Джордана, настроила изображение на начало его истории. Сам-то он, будучи призраком, не мог этого сделать. После того как была установлена правильная последовательность событий, Джордан принялся комментировать происходившее. Скучные места он пропускал, предпочитая рассказать поподробнее о самом интересном: отважных подвигах, диковинной магии и, конечно же, поцелуях. То была воистину захватывающая история, где присутствовали добро и зло, доблесть и измена, неколебимая верность и жгучая, как очищающий щелок, ложь.