Велко решил не возражать. По правде говоря, у него не было особого опыта общения не только с демонессами, но и с великаншами, эльфессами, гоблиншами и женщинами вообще, а потому он плохо представлял, как следует вести себя в подобных обстоятельствах. Поскольку его еще и одолевала слабость, Велко предпочел положить голову на ее уютную грудь и предоставить ей нести его, куда она сочтет нужным. «В конце концов, — резонно рассудил больной великан, — это далеко не худший способ передвижения, и раз уж мне выпала возможность испытать его перед уходом со сцены, то отказываться было бы просто глупо».

Метрия двигалась быстро и уверенно, так как уже успела неплохо изучить замок. Демонесса не имела возможности как-либо воздействовать на него, однако ничто не мешало ей перемещаться в нем совершенно свободно, чем демонесса сейчас и пользовалась. Весьма кстати, ибо Велко сильно сомневался в возможности проделать весь этот путь самостоятельно.

Метрия шла мимо множества зарешеченных темниц, по большей части занятых нимфами.

— Выпустите нас, добрые люди! — умоляли пленницы. — Мы не знаем, что это за ужасное место, как мы сюда попали и что с нами будет. Нимфы созданы для того, чтобы веселиться, резвиться и радоваться жизни, но жизнь в заточении нас вовсе не радует.

— Нужно вызволить бедняжек, — сказал Велко.

— Почему? — спросила демонесса. Похоже, она и вправду этого не понимала.

— Да потому, что даже такие пустые и легкомысленные создания, как они, имеют право жить по-своему, коль скоро это не мешает другим.

— Ну, я-то ищу любви, а любовь не имеет к таким вещам приношения.

— Чего?

— Утешения, подношения, потрошения, устрашения…

— Может, отношения?

— Неважно!

— А вот и важно, потому что ты ошибаешься. Вспомни, что говорил тебе Трент насчет понимания и сочувствия. Любовь, чтоб ты знала, это не просто тяга одного пола к другому: будь это так, нимфы с фавнами дали бы по части любви сто очков вперед всем прочим народам. Нет, это куда более широкое понятие. Лишь тот, кто небезразличен к судьбам других, способен испытать настоящую любовь.

— Но разве это не сулит уйму хлопот?

— Да, порой бывает именно так. Но что поделать, всякий, кто хочет любить и быть любимым, должен смириться с возможностью некоторых издержек.

— Значит, если мне будет не все равно, что станет с этими безмозглыми нимфами, я смогу полюбить мужчину?

— Ну, связь тут, наверное, не такая прямая, но все-таки она есть. Именно потому, что ты не человек, не имеешь души и никого не любишь, тебе нет дела ни до бед и несчастий других существ вообще, ни до какого-то отдельно взятого человека.

Демонесса промолчала, как видно, обдумывая услышанное. Тем временем они приблизились к комнате перед главной входной дверью замка, на крюке у которой висело кольцо с одним-единственным ключом. Ключом, возможно, подходившим не только к наружной двери, но и ко всем замкам замка. По всей видимости, Велено брал его с собой, когда покидал замок или шел запирать очередную нимфу, а в остальное время держал здесь.

Метрия поставила Велко на пол, и он потянулся к крюку, но оказалось, что ключ висит слишком высоко. Метрия попыталась взять его сама, но ее пальцы прошли сквозь кольцо.

— Дерьмо драконье! — выругалась она. — Все время забываю.

Затем демонесса подхватила Велко под мышки и подняла к крюку.

Ключ оказался тяжелым, но все же не настолько, чтобы Велко не мог с ним справиться.

— Спасибо, Метрия, — с чувством промолвил он, сняв кольцо с крюка. — Теперь мы можем освободить Трента, Косто и Глоху.

— За что ты меня благодаришь? — не поняла демонесса. — Я помогаю тебе постольку, поскольку Трент сказал, что мне надлежит проявить понимание. Вот я и проявляю, как могу.

— Но я-то не демон, а живое существо, способное и любить, и испытывать благодарность за помощь. Благодарность вполне естественное чувство, а уж в моем положении, когда я вдобавок к болезни еще и сделался маленьким, естественное вдвойне.

— Погоди. Ты хочешь сказать, что если я хочу познать любовь, мне необходимо стать размазней и начать распускать нюни? — возмущенно спросила она.

— Нет, — с улыбкой ответил Велко. — Просто не стесняйся обнаруживать свои чувства, если они у тебя, конечно, имеются.

— Имеются, можешь не сомневаться. Во-первых, я испытываю досаду, глядя на неуклюжих, нелепых смертных, во-вторых, мне нравится морочить им головы и потешаться, когда им случится попасть в переплет. В-третьих, я люблю дразнить их, особенно олухов мужского рода, своим телом.

На ней появилось ярко-красное, обтягивающее фигуру платье, глубокий вырез которого открывал соблазнительную грудь, а коротенькая юбочка так и норовила показать трусики.

— Ага! — воскликнула она. — Вот и у тебя глаза на лоб полезли.

Велко заморгал, стараясь вернуть глаза на место.

— Верно, — честно признался он. — Твое тело производит сильное впечатление. Не могу не признать, что оно заслуживает всяческого восхищения.

— Хм… И как, с твоей точки зрения, должна отреагировать на такое высказывание девица, способная испытывать настоящие чувства?

— Ну, по правде сказать, я не шибко разбираюсь в девицах. Однако, по-моему, она могла бы чуточку — совсем чуточку — зардеться, скромно потупить взор и сказать «спасибо», но с таким видом, будто это не имеет для нее особого значения. Хотя на самом деле она, несомненно, довольна услышанным комплиментом.

Демонесса едва заметно покраснела, скромно потупила очи и чуть смущенно пролепетала:

— Спасибо.

Потом она снова подняла на него глаза.

— Так, что ли?

— Именно. Все правильно. Ты просто на лету учишься.

Демонесса снова покраснела, снова потупила очи и снова пролепетала «спасибо».

Получилось безукоризненно — но все же без истинного чувства. Велко не стал заострять на этом внимание, тем более что его ждало то дело, ради которого он здесь и находился.

— Пойдем, — сказал он, чувствуя, что малость поднабрался сил, и они покинули комнату.

Стоило им выйти в коридор, как сидевшие в клетках нимфы снова заголосили, умоляя отпустить их на волю. Велко заколебался. С одной стороны, держать взаперти этих невинных созданий, имея возможность освободить их, было нехорошо, но, с другой, — он не мог позволить себе отпирать темницу за темницей. Это потребовало бы немалого времени и могло поставить под угрозу успех его дела. Такой риск показался ему недопустимым.

— Я вернусь за вами, как только покончу с одним важным делом, — пообещал Велко.

— Но ты можешь и не вернуться! — рыдая, восклицали нимфы.

У бедного великана сердце разрывалось, ведь это было правдой. В конце концов он не выдержал и сказал:

— Ладно, но поступим так. Я выпущу одну из вас, а она пусть сама поищет ключ и откроет остальные темницы.

Но тут возникла другая сложность — оказалось, что он не достает до замочной скважины. Метрия подняла его, однако ключ поворачивался туго и сил сделать это у него не было. К счастью, демонесса и тут пришла на помощь: надавить на ключ она не могла, но вот на эльфийские ручонки Велко — вполне, что и было сделано.

Послышался щелчок, и решетчатая дверь распахнулась.

— Спасибо тебе, славный спаситель! — воскликнула нимфа, выскочив из темницы во всей своей обворожительной наготе, и поцеловала его в лоб. Поцелуй достался ему, когда он находился на весу: Метрия еще не успела поставить его на пол.

— Это, по-твоему, правильная реакция? — с интересом осведомилась демонесса.

— Пожалуй, да, — ответил Велко, отводя смущенный взгляд от пышных достоинств нимфы. Оказалось, что и малый рост может иметь некоторые преимущества. — Я оказал ей услугу, и она отблагодарила меня на свой манер. Души у нее нет, однако ее порыв был вполне искренним.

— Ну что ж, пошли дальше, — сказала Метрия, поудобнее пристраивая Велко у груди, чтобы нести его дальше прежним манером.

— Эй, что тут такое! — послышалось сзади. Они оглянулись, и увидели Велено.

Испуганно завизжав, нимфа заметалась по коридору, ища куда бы спрятаться. И, разумеется, не нашла никакого другого укрытия, кроме своей недавней темницы. Она нырнула туда и закрыла за собой решетчатую дверь.

— Ну погоди, обормот несчастный! — воскликнула Метрия и решительно направилась к Велено. Да не просто так, а в столь соблазнительном виде, какой трудно было себе вообразить. Глаза нимфоманьяка остекленели: Велко полагал, что ощущения хозяина замка ему понятны, и догадывался, что если бы он не заслонял ту часть тела демонессы, которая побуждала глаза лезть на лоб, эффект был бы еще сильнее.

— Не уйдете! — закричал Велено, норовя схватить демонессу.

Конечно, хапать женщин этот малый научился, однако по части демонесс опыта не имел, и все происшедшее впоследствии оказалось для него полной неожиданностью. Устремившись навстречу, он столкнулся — но, вопреки своим ожиданиям, отнюдь не с ней. А с Велко. Метрия, неспособная взаимодействовать с чем бы то ни было, несущим на себе чары замка, просто прошла сквозь него, а вот превращенный великан, будучи существом вполне материальным и, следовательно, непроницаемым, оказался у него на руках.

— Уф! — одновременно выдохнули Велено и Велко, глядя один другому в глаза, и нимфоманьяк уронил Велко на пол. И тут оказалось, что малый рост имеет еще одно преимущество: становясь меньше, вы становитесь и легче. Рухнув с такой — по отношению к своему росту — высоты в великанском обличье, он бы и косточек не собрал, а вот в эльфийском — просто опустился на ноги и шарахнулся в сторону темницы, где укрылась нимфа. Которая, со своей стороны, бросилась к решетке, чтобы поддержать его и не дать ему упасть.

Но Велено в первый момент было не до упавшего из его рук «эльфа»: он таращился вслед уходившей Метрии. Посмотреть, разумеется, было на что, и лишь спустя несколько мгновений до нимфоманьяка дошло, с кем он имеет дело.

— Да ты демонесса! — разочарованно проворчал он.

— Ну и что? — откликнулась она, обернувшись. На руках у нее на сей раз никого не было, так что вид глазам Велено предстал совершенно умопомрачительный. — Да, я демонесса, но ведь ты и сам не подарок.

— Если бы только ты была смертной! — простонал нимфоманьяк. — Ты в тысячу раз лучше подходишь для брака, чем та придурковатая коротышка, крылатая гоблинша.

Слегка зарумянившись Метрия потупила взор и пролепетала: «Спасибо», добавив к этому рекомендованному комплекту действий глубокий вздох, вызвавший волнующее колебание всего, что только могло волнующе колебаться.

Велено, похоже, едва удержался на ногах. Впрочем, и Велко наверняка свалился бы на пол, не поддержи его нимфа.

— А что у нее есть такого, чего у нас нет? — спросила нимфа, на которую чары Метрии такого воздействия не оказали.

— Одежда, — ответил Велко. — Она добавляет таинственности, придает уверенности и хм… как бы приподнимает.

— Подумаешь! Мы тоже могли бы натянуть одежку, появись у нас такое желание.

— А она, появись у нее такое желание, может одежду снять, — сказал Велко. — Причем без помощи рук.

Но их обмен мнениями не имел существенного значения. Основной разговор велся в центре помещения.

— Зачем ты притащила эльфа? — спросил Велено.

— А зачем ты натаскал полный замок нимф? — ответила вопросом на вопрос Метрия. — Зачем ты их угощаешь?

— Что делаю?

— Навещаешь, защищаешь, прекращаешь, оповещаешь, помечаешь, постигаешь…

— Ты хочешь сказать, «похищаешь»?

— Неважно!

— Я ищу ту, которая меня полюбит.

— Ишь ты, дерьмо тараканье, размечтался… — неожиданно она осеклась. — Постой, так чего ты добиваешься?

— Любви.

— Хм… я думала, тебя интересуют лишь плотские утехи, а ты, оказывается, не такой.

Метрия приосанилась, вздохнула еще глубже, и вырез ее платья отреагировал на это весьма заметным образом.

— Я мог бы сказать то же самое про тебя, — промолвил Велено, пожирая глазами упомянутый выше вырез. — Поверь мне, как только я обрету желанную любовь, все нимфы будут тут же распущены по домам. То, что я держу их взаперти, не доставляет мне ни малейшего удовольствия.

— Так почему же ты не отпускаешь каждую из них сразу после того, как узнаешь, что любви тебе от нее не дождаться?

— Я это уже объяснял.

— Может быть. Но не мне.

— Дело в том, что я не в состоянии отличить одну от другой, — с тяжелым вздохом пояснил Велено. — Вот мне и приходится оставлять всех единожды использованных в замке под замком.

Метрия, кое-что припомнив, откликнулась на его вздох своим, да таким, что будь ее платье сшито из обычного материала, оно бы непременно лопнуло, а уцелело лишь потому, что являлось таким же сверхъестественным, как и она сама. Затем демонесса прошла сквозь впавшего в ступор нимфоманьяка, подхватила на руки Велко и зашагала но коридору.

— Эй! — закричал ей вслед вышедший из оцепенения Велено. — Оставь эльфа! Брось его на пол! Не уноси его, у него мой ключ!

— Вот именно — ключ, — подтвердила Метрия, ускоряя шаг. Велко подпрыгивал на ее груди, но, к счастью, никакой опасности это для него не представляло. О женскую грудь еще никто не разбивался.

— Ты не можешь так поступить! — крикнул нимфоманьяк, пустившись за ней вдогонку.

— А вот и могу! — отозвалась демонесса и рванула бегом. Взлетев по лестнице, она пересекла площадку и стала подниматься но второму пролету, в то время как Велено топал по ступенькам первого.

Неожиданно нимфоманьяк споткнулся, и Велко понял, что бедолага, подняв голову, ненароком увидел демонические трусики Метрии. Демонесса умело использовала свои достоинства.

Но спустя мгновение топот позади возобновился: придя в себя, преследователь уже не увидел перед собой того, чего ему не следовало видеть, и смог вспомнить о том, что ему следовало делать. Но Метрия уже успела основательно от него оторваться.

— Хотелось бы мне хоть на часок разжиться душой, — промолвила она на бегу. — Только на долгий часок: что такое любовь — за короткий не выяснишь.

— Я от всего сердца желаю, чтобы тебе это удалось, — отозвался Велко. — Ты помогаешь мне, а каковы при этом твои побуждения, для меня не так уж важно. Я все равно тебе благодарен и очень хотел бы найти какой-нибудь способ тебя вознаградить.

— Я тоже была бы не прочь оказаться каким-то способом вознагражденной. Хотя полагаю, что мне придется как-нибудь вознаграждаться самой.

— Наверное. Но, надеюсь, ты все равно своего добьешься.

За этим разговором они выбрались на тот этаж, где угодили в ловушку Трент с Косто. Тут их поджидало разочарование. В спешке Метрия перепутала лестницы — это и немудрено, когда они совсем одинаковые, — а в результате оказалась совсем не в том коридоре. Она заметалась по этажу, но волшебника и скелета нигде не было. Зато топот Велено слышался все ближе.

— Освободи нас! Освободи нас! — хором кричали заточенные нимфы, но на сей раз Велко и Метрии было не до них. Демонесса пыталась сориентироваться.

— Что за путаница! Чтобы ему провалиться, этому замку! — восклицала она на ходу. — Понатыкали тупиков, демон ногу сломит. И главное, я в одно мгновенье могла бы оказаться где надо, но только без тебя и без ключа.

— Но смотри, вот путь наверх, — подсказал Велко. — Вдруг он ведет в башню, где заточена Глоха. Мы можем вызволить ее, а уж потом заняться Косто и Трентом.

— Ага, попались! — заорал, появившись на виду, Велено.

— Как бы не так, придурок! — крикнула в ответ Метрия и рванула с такой скоростью, что ее длинные волосы вытянулись позади горизонтальным шлейфом. Подбежав к замеченной Велко винтовой лестнице, она понеслась наверх такими прыжками, что великан испугался, как бы не выронить ключ.

К счастью, этого не произошло. Верхнюю площадку перегораживала решетка, а за решеткой сидела Глоха.

— У нас есть ключ! — выдохнул Велко, едва Метрия остановилась перед дверью.

— Это здорово, — воскликнула Глоха, но тут же посмотрела на незнакомого эльфа с сомнением. — А ты кто такой?

— Я великан Велко, — ответил он, сообразив, что Глоха его не узнает. — Косто с Трентом угодили в ловушку, и волшебник превратил меня в эльфа, чтобы я смог завладеть ключом.

— Велко! — ахнула изумленная Глоха. — Вот это да, в жизни бы не узнала. Как ты изменился!

Она всмотрелась в стоявшего перед дверью эльфа и добавила:

— Впрочем, теперь вижу, что в тебе есть его черты. То есть твои черты. Ты такой…

— Невзрачный, — закончил он за нее. — Это естественно, ведь в нормальном состоянии я должен быть невидимым. А ты должна согласиться с тем, что для невидимки, великан он или нет, внешность не так уж важна.

Произнося эту фразу, Велко вставил ключ в скважину, после чего Метрия, как и раньше, помогла ему отомкнуть замок.

Раздался щелчок. Велко налег на дверь, Метрия на Велко, и решетка распахнулась.

— Спасибо тебе! — вскричала Глоха, пылко обнимая освободителя. Будучи гоблиншей, она вдвое уступала ростом Метрии, но во столько же раз превосходила его, поэтому ей пришлось наклониться к нему и поднять на руки. Ощущение было непередаваемое, ведь она выражала свою благодарность вполне искренне и, в отличие от Метрии, с душой.

Однако обрадовались они рано. За всеми этими объятиями, ахами и охами никто не заметил подоспевшего Велено.

Зловеще расхохотавшись, нимфоманьяк захлопнул решетку. Метрия в последний момент попыталась преградить ему путь, но он, как и раньше, прошел сквозь нее.

— Ключ! — вскричал Велко, когда Глоха опустила его на пол. — Он остался в замочной скважине!

— Больше его там нет, дурья башка, — с мрачным удовольствием сообщил Велено, запирая дверь и вынимая ключ из замка.

— Отдай! — крикнула Метрия и попыталась выхватить у него ключ, но ее рука прошла насквозь. Попытка не удалась.

— Вот блин! — выругалась демонесса.

— О каких оладьях идет речь? — ехидно осведомился Велено.

— Поджарь глазунью из своих собственных…! — недипломатично выразилась Метрия.

— Кстати, о блинах, яичнице и всем прочем, — промолвил нимфоманьяк, глядя сквозь решетку на Глоху. — Советую тебе, гоблинша, не тянуть зря время и поскорее согласиться выйти за меня замуж. Каждые несколько часов я буду заглядывать сюда и спрашивать, готова ты или нет. Сдается мне, что и ты, и твой приятель эльф довольно скоро проголодаетесь да и пить захотите.

— Никогда! — крикнула Глоха ему вслед.

Метрия обратилась в дым и, сгустившись внутри запертой клетушки, сказала:

— Так уж вышло, но я тут ничего поделать не могу. Дверь мне не открыть, к ключу не прикоснуться. По всему выходит, что делать тут больше нечего. Пожалуй, пора полететь в другое место и поискать себе другую забаву.

— Постой! — воскликнул опасавшийся такого поворота событий Велко. — Погоди! Ты ведь провела столько времени, изучая человеческие чувства, так неужто сейчас покинешь своих спутников на произвол судьбы? А ведь ты могла бы поступить по-дружески и призвать к нам помощь.

— А с какой стати я стану этим заниматься?

— Но ведь будь у тебя душа, ты бы поступила именно так. Некоторое время назад ты сама рассказывала мне, что испытываешь некоторые чувства. Возможно, что, продолжая вести себя по-человечески, ты проникнешься чувствами настолько, что тебе сделается доступной даже любовь.

— Ладно, — ответила Метрия после недолгого раздумья. — Попробую еще разок, вдруг все-таки толк выйдет. Но на какую помощь вы рассчитываете? Где мне ее искать?

— Перенесись к родичам Глохи и сообщи им, где она и в каком положении. Расскажи, что ее хотят принудить к замужеству, и приведи их сюда.

Метрия задумалась.

— А ты действительно считаешь, что это будет душевным поступком? — спросила она через некоторое время.

— Безусловно! — заверила ее Глоха. — А еще душевнее будет, если ты оповестишь и крылатых кентавров. И великанов.

— Ну у тебя и запросы! — возмутилась демонесса. — А сырку с луны тебе не принести?

— Да, она просит немало, — подтвердил Велко. — Пожалуй, на такую просьбу мог бы откликнуться только по-настоящему душевный человек. Даже я бы сказал, великодушный.

— Ладно, чего там… — буркнула Метрия и исчезла. В башне воцарилось молчание.

— А ты и вправду Велко? — спросила Глоха через некоторое время.

— Правда, — ответил он. — Мне и самому чудно быть таким маленьким, но так уж вышло. Ты не возражаешь, если я присяду? Слабость, знаешь ли, еле на ногах держусь.

— Будь у меня подушка, с удовольствием бы предложила ее тебе, — отозвалась Глоха. — Но увы, придется довольствоваться каменным полом.

— Ничего, сойдет и так, — промолвил Велко. — Прости, что мне не удалось тебя выручить.

— Но ты пытался. Большое тебе за это спасибо.

— Мне следовало помнить о ключе: я должен был вынуть его, как только повернул, — буркнул он, сердясь на себя. — Какая непозволительная оплошность!

— Ничуть не большая, чем моя, та, из-за которой я угодила в ловушку сама да еще и подвела своих друзей. А тебе не стоило рисковать из-за меня.

— А вот и стоило.

— Думаю, что твоя порядочность под стать твоему росту, — с улыбкой сказала Глоха. — Я, конечно, имею в виду твой рост в твоем обычном великанском состоянии.

— Порядочность тут ни при чем. Я так и так поспешил бы тебе на помощь.

— Но почему…

— Потому что я…

Велко осекся; он понял, что сказать правду не сможет. Да и какой в этом смысл, коль скоро они существуют каждый сам по себе, в разных измерениях. Их жизненные пути пересеклись совершенно случайно и ненадолго: ей еще жить да жить, а он все равно скоро умрет.

— Потому что мне следовало поступить именно так.

— Ничего подобного! Я вела себя глупо, и должна за это поплатиться. Из-за меня и ты попался, и Трент с Косто в ловушку угодили… — Глоха умолкла, вздохнула и сокрушенно пробормотала: — Может быть, мне и вправду согласиться выйти за этого нимфоманьяка Велено. Тогда он отпустит и вас, и нимф, вы ему ни к чему.

— Нет! — в ужасе вскричал Велко.

Столь пылкая реакция заставила ее воззриться на него с удивлением и сменить тему.

— А каково это быть великаном? — поинтересовалась она.

— Ну… чувствуешь себя большим.

Глоха рассмеялась, и у Велко потеплело на сердце. Он так любил ее смех.

— Ну, это понятно, — промолвила Глоха. — Я имела в виду немножко другое: чем вы занимаетесь и все в этом роде. Откуда вообще берутся великаны? Такие большие и к тому же невидимые?

— Это не очень интересная история, — отозвался Велко с несколько нервным видом.

— Тебе неловко ее рассказывать? Прости, мне не следовало допытываться. Но я просто полюбопытствовала.

— Не в этом дело, — пробормотал он. — Я с удовольствием расскажу тебе о нашем народе, а нервничаю и ерзаю из-за своей проклятой слабости. Камень твердый, и мне трудно на нем сидеть.

— Да, пол здесь не мягкий, — согласилась Глоха. — Но этому горю, думаю, помочь можно. Давай я возьму тебя на руки.

Он решил, что ослышался.

— Я… ты… что…

— Я теперь больше тебя и гораздо мягче пола. Мне на этом камне сидеть нетрудно, а держать на руках тебя, в этом обличье, конечно, вовсе не тяжело.

— Но это… это неправильно, — возразил Велко.

— Почему?

— Потому что я…

И снова он не смог ответить. Это при том, что оказаться у нее на руках ему очень хотелось.

— Эй, Велко! — она склонила к нему головку. — Так ты объяснишь мне, в чем дело?

— Э… нет, просто…

— А раз нет, так и говорить не о чем. Ты помогал мне, когда вовсе не обязан был это делать, а теперь я помогу тебе. Мне это совсем нетрудно, жаль только, что у меня нет возможности отблагодарить тебя лучше.

Возражений у Велко не нашлось. Он попытался подняться с пола, но оказался слишком слабым даже для этого.

— Ой, бедняжка, да ты и вправду совсем ослаб, — заботливо промолвила Глоха. — Надо полагать, превращения не дались тебе даром. Не говоря уж о том, что силенки у тебя теперь эльфовы, а болезнь прежняя, великанская.

Девушка присела рядом с ним и усадила его к себе на колени. Голова Велко оказалась как раз на уровне ее маленькой груди.

— Ну как? Так лучше?

— Здорово. Правда, я ощущаю себя ребенком.

Глоха рассмеялась и принялась его укачивать.

— Я тебя понимаю, — проговорила она. — Сама-то я, когда имею дело с людьми, чувствую себя примерно так же. Мой природный рост совсем невелик, но надо же и мне когда-то ощутить себя большой.

Глоха откинулась к стене и попросила:

— Ну а теперь расскажи мне про великанов.

— Несколько столетий назад предки нынешних великанов были обычными людьми обычного роста. Жили они в одной из деревенек центрального Ксанфа и занимались сбором бубликов, обильно произраставших на местных деревьях. Бублики они поедали, а дырки от них с немалой выгодой обменивали у соседей на нужные товары. Случалось им сбывать и рукава от жилеток, но это уже было дополнительным промыслом. Дырки же были ценным строительным материалом, поскольку требовались при возведении любых зданий и сооружений. Спрос на них был устойчивым, и сельчане ни в чем не знали нужды.

Однако жизнь их была отнюдь не безмятежной. В окрестностях деревни обитали такие представлявшие угрозу для здоровья и жизни чудовища, как драконы, грифоны, речные змеи, огры и тролли. Соседство это сельчан не радовало, но и перебираться в другие места они не хотели: такого обилия дырявых бубликов больше нигде не было. Чудовища же отличались отменным аппетитом, и население деревни сокращалось такими темпами, что при их сохранении деревне предстояло опустеть в самое ближайшее время.

И тут кто-то из сельчан прослышал, что соседний волшебник или, во всяком случае, подколдун, ищет помощников для осуществления какого-то важного замысла. Жителям деревни пришло в голову, что они могли бы заключить сделку: помочь ему, если он поможет им. Они направили своих представителей на переговоры, и те выяснили следующее: талант волшебника заключался в Увеличении. Он мог увеличивать живые существа в размерах, причем делать их не просто большими, а огромными. Жителям деревни такая перспектива показалась более чем привлекательной: ведь сделавшись огромными и могучими, они смогут не бояться никаких хищников. Худо ли стать здоровяками, способными отмахиваться от грифонов и драконов как от надоедливых мух? Итак, они заключили сделку: они строят для волшебника впуклую гору (всякому ясно, что без большого числа дырок такую не соорудить, получится выпуклая), а он взамен делает их большими.

Собрав вещички, селяне перебрались к месту жительства волшебника, который без отлагательства приступил к делу: прикоснулся к первому из новоприбывших, и тот стал великаном.

Но тут выяснилась одна подробность: талант волшебника действовал только на самих превращающихся, а не на их одежку. Штаны и рубаха новоявленного гиганта разлетелись в клочья, и он оказался на виду совершенно голым, отчего, разумеется, пришел в смущение, как и его сородичи.

— Не переживайте, — стал утешать их волшебник. — Вашей наготы никто не увидит.

— Ничего себе, не увидит! — возразила одна из женщин. — Да этак мы будем светить задами по всему Ксанфу. И где, скажи на милость, разжиться новой одеждой: такой размер не растет ни на каких деревьях!

— Это не имеет никакого значения, — возразил волшебник. — Вы сможете вовсе обходиться без одежды. Смотрите внимательно.

— Куда? — спросила, хихикнув, женщина. — По-моему, это неприлично.

— А по-моему, уже нет, — буркнул волшебник. Женщина обернулась к превращенному и ахнула. Причем так громко, что все повернулись в ту же сторону и ахнули уже хором.

Голый великан стремительно таял в воздухе. Его мощный зад уже не светил на весь Ксанф: сквозь него начинали проступать окрестности.

— Он исчезает! — раздались испуганные крики.

— Никаких исчезновений, — горделиво заявил волшебник, — Вы имеете дело с визуальной диффузией. Дело в том, что обычная оптическая видимость присуща человеку обычных размеров. С расширением тела его зрительный образ распределяется по все более широкому пространству, пока наконец не выходит за пределы восприятия. Великан становится невидимым, но остается вполне материальным.

Селяне, для которых словечки вроде «визуальный» или «диффузия» звучали то ли ругательствами, то ли заклинаниями, из этого диалога уразумели мало: они завороженно взирали на растворяющийся в воздухе необъятный зад своего односельчанина. Он пропал из виду, однако, приблизившись, все могли потрогать огромные, похожие на колонны голые ноги. Превращенный и вправду никуда не делся.

— Вообще-то мы так не договаривались, — принялся нудить кто-то.

— Коли вы такие занудные нудисты, так вам голышом ходить в самый раз, — буркнул чародей, но это его высказывание также осталось непонятым. Тогда он испробовал другой подход.

— Вы же умные люди…

Это утверждение деревенский народ выслушал не без удивления, но с удовольствием.

— …давайте рассуждать логически.

— Давайте, — согласились селяне, но рассуждать предоставили ему.

— Так вот, будучи столь огромными, вы практически не будете нуждаться в еде и тепле в силу особого аспекта магии, именуемого эффектом квадратного куба, а если пища вам все же потребуется, то ваше тело сможет автоматически преобразовывать человеческие порции в великанские. Пялиться на вас или беспокоиться по поводу вашего приближения никто не станет в силу вашей невидимости, так что и стесняться вам будет некого. Таким образом, ваши размеры и невидимость обеспечат вам одновременно и безопасность, и неприметность. Ни у кого в Ксанфе не будет столь замечательных преимуществ.

Селяне задумались, и чем больше они думали, тем более убедительными казались им доводы волшебника. Правда, многих волновало, как они будут находить друг друга, но порешили, что поначалу для этого подойдет ауканье. Ну а со временем все как-нибудь утрясется.

Таким образом волшебник увеличил всех остальных. Люди, понятное дело, смущались и краснели, когда на них лопалась одежда, но через некоторое время все они, включая детишек, стали огромными и невидимыми. При этом у самих свежеиспеченных великанов со зрением все было в порядке.