— Речь пойдет о формуле «x^2 + y^2 + z^2», которая графически представлена как окружность с радиусом "z". Знакомы ли вы с этим явлением?

— Да. У нас это называют «Уравнением Снежной Лавины».

Стайл заподозрил, что в этом ответе Ноха скрывается ирония, однако ему было необходимо сосредоточиться на условии задачи, а не отвлекаться на частности. Он был доволен, что не дал втянуть себя в спор из-за игры слов, в состязание в каламбурах.

— Итак, — сказал Стайл, — какой вариант этой формулы представляет квадрат?

— Никаких квадратов! — запротестовал Нох. — Эта формула представляет собой только кривые линии. И всякий вариант должен сохранять это условие — отсутствие прямой. Здесь не может быть прямых!

— Я говорю о приблизительном квадрате, — сказал Стайл, придя ему на помощь, — я говорю о том квадрате, где уже нет кривых; ширина линий позволяет начертить такой квадрат.

— Какой толщины эти линии?

— Той же толщины, что и линии, которыми мы начертили круг.

— Необыкновенно бесполезно! — проскрипел Нох и зашагал по комнате взад-вперед. Три его маленькие ноги из шести с трудом волочились по полу. — Геометрические кривые не могут так трансформироваться. Это математический факт.

— Математика способна на забавные вещи. — Стайл снова воспрял духом. Неужто он нащупал слабину у Ноха?

А тот продолжал метаться по комнате, он сомневался, анализировал, и если бы этот пришелец был способен, то покрылся бы потом от напряжения.

И наконец он сдался.

— Это невозможно. Если я не прав, требую доказательств.

— Попробуйте: «x^oo + y^oo + z^oo».

— Первая сторона возводится в степень бесконечности, а вторая сторона — тоже? Тогда в этом еще меньше смысла.

— Хорошо. Попытайтесь частично поднять степень.

— Частично? — сварливо переспросил Нох. — Невозможно расщепить бесконечность!

Стайл подумал о бесконечностях в научной и магической вселенной, расщепленной Занавесом. Но здесь об этом упоминать было нельзя.

— «x^3 + y^3 + z^3» — представляет собой деформированную петлю, но не более, чем несовершенный круг. Давайте снова поднимем степень «x^4 + y^4 + z^4», и петля исказится, образуя углы. К тому моменту, как степень поднимется до десятой или двенадцатой доли, фигура начинает напоминать квадрат. А к моменту, когда степень станет миллионной…

Нох мысленно прикинул.

— …то фигура приблизится к квадрату. Но совершенным этот квадрат никогда не будет, поскольку все же это кривая, хоть и в пределах любого возможного допущения.

— Я никогда не думал, что кривая может проделывать такие штуки!

— Теперь я должен ответить на ваш вопрос, — напомнил Стайл Ноху. Он знал, что еще не выиграл. Он выиграл лишь временное преимущество, благодаря расщепленной бесконечности. Спасибо ей!

— Где Западный полюс?

— Западный полюс?

— Северный полюс, Южный полюс, Западный полюс, Восточный полюс. Где они?

— Но у планеты только одна ось вращения. Не может быть четырех полярных точек.

— Так же, как не может быть квадрата из кривой?

— Гм… Да, вы правы. — Стайл глубоко задумался. Если он решит задачу, он выиграет раунд. Но вопрос поставил его в тупик так же, как квадрат поставил в тупик Ноха. А может, здесь дело в семантике? Может, «Восточный полюс» — это просто иное название Южного или Северного полюса? Но уж слишком примитивно… Видимо, в действительности должны быть такие полюса, вдобавок к Северному и Южному. Тогда вопрос имеет какой-то смысл. И все же это возможно, если бы планета имела две оси вращения…

В конце концов Стайл был вынужден сдаться. Он не знал, где находится Западный полюс, и потерял преимущество в состязании.

Он спросил:

— И где же?

— А я надеялся, что вы решите эту задачу, — простодушно сказал Нох. — Ответ очень давно ускользает и от меня.

— Вы хотите сказать, что сами не знаете ответа? — Стайл не верил своим ушам.

— Именно так. Я проиграл и испытываю какое-то необъяснимо приятное ощущение от проигрыша.

Итак, Стайл выиграл! Но в душе была неудовлетворенность от того, что не нашел ответ на последнюю загадку. Где же он, этот чертов Западный полюс? Он может никогда не узнать, и от этого на душе стало еще грустнее.

Пока Игровой Компьютер подсчитывал результаты, Стайлу полагалась передышка — немногим менее суток. Он использовал это время, чтобы отоспаться, придти в себя после экскурсии на танке, набраться сил: ведь впереди его ждали испытания в четвертом раунде. Стайл был счастлив, потому что он выиграл и футбольный матч, и состязание с Нохом, которые висели на волоске. Всю Игру перед Стайлом, как призрак, маячил ШАНС — состязание наудачу, не требующее мастерства, только бы повезло!

Посредственные игроки мечтали о ШАНСЕ, ведь эта игра давала слабому фору. Однако Стайл надеялся, что встретит, если ему выпадет ШАНС, опытного игрока, который предпочтет честный поединок, того, кто захочет победить благодаря опыту, искусству, умению. Настоящий спор мастеров будет яростным, изнурительным для обоих участников.

Допустим, думал Стайл, его нанимательница действительно провела некое расследование и выяснила, кто послал Стайлу ложный вызов. Но она не скажет ему этого. Таковы уж нравы Граждан на Протоне. Довольно часто они относятся к рабам благосклонно, но это отношение поверхностно и дальше мимолетной милости не идет. Примером тому — Гражданин Райфлмен, с которым Стайл состязался в первом раунде. Больше Стайл о нем ничего не слышал, от него не было вестей. Подобные нравы проявлялись лишь в отношениях к рабам, в отношении других на Протоне дело обстояло иначе.

По-прежнему Стайл был встревожен непрекращающимся преследованием неизвестного Недруга. «Сначала, — размышлял Стайл, — он повредил мне колени, чтобы я не участвовал в скачках. Я не подчинился ему, и преследование продолжилось».

Стайл как-то заметил некоего Гражданина, который будто бы следил за ним, но друзья Шины — самоуправляющиеся роботы — выяснили все досконально, и он убедился, что Гражданин не был его Недругом.

Кто-то на Протоне и на Фазе хотел смерти Стайла. Может, это был такой же, как Стайл, путешественник из одного мира в другой? Многие могли, подобно Стайлу, переходить границу между двумя мирами и делали это так же регулярно, как он. Возможно, этот неизвестный и убил другое "я" Стойла, а теперь подбирался к нему самому. Это мог сделать только Адепт. Но кто же он?

Стайл все сильнее желал это знать.

Если наконец кончится его бесправное положение — вдруг Стайл победит на Турнире и станет Гражданином, — у него будет больше шансов разузнать и найти средство против Недруга.

Это-то и было причиной его нынешнего участия в Турнире. Теперь он не мог просто взять и бросить состязания и отправиться на Фазу, чтобы там обхаживать Голубую Леди. Нет, он не мог жить спокойно, пока некий Адепт пересекал Занавес между Фазой и Протоном, постоянно расставляя на него, Стайла, ловушки. Стайл должен был разгадать эту загадку, касающуюся его жизни и смерти.

В четвертом раунде его оппонентом была женщина одной с ним возрастной группы. Ее звали Хелла. Хеллу объявили первой на возрастной ступени тридцатипятилетних. Стайл же был объявлен пятым, хотя на самом деле он давно был первым. Многие игроки высшего класса умышленно оставались на низших игровых ступенях, чтобы избегнуть ежегодного набора на Турнир пятерки лучших. Однако Хелла действительно была среди женщин игроком высокого класса, ее статус раба прекращался в этом году: она страстно мечтала попасть на Турнир.

И все же до Стайла ей было далеко! Он был гораздо сильнее ее в большинстве физических Игр и победит ее в умственных состязаниях. Если ему придется выбирать цифры по горизонтали, он не будет проявлять галантность. Он выберет ФИЗИЧЕСКИЙ. Если станет выбирать буквы по вертикали, то выберет ИНСТРУМЕНТЫ и одержит верх.

Хелла была громоздкой, величавой женщиной намного выше Стайла. Ее темно-русые средней длины волосы вились, а губы были чересчур тонки. Она выглядела тем, чем и была в действительности: здоровой, циничной, жесткой в поведении женщиной, к тому же обладала чрезмерной сексуальностью. Более крупный, чем Стайл, мужчина счел бы ее достаточно привлекательной, и она слыла опытной в личных играх, которые разыгрываются между мужчинами и женщинами. Стайл не испытывал к ней влечения, знал, что большинство женщин не питают романтических чувств к мужчинам меньше их ростом, и Хелла не была исключением. Стайл же, что касалось женщин, оставался достаточно индифферентным. Шина и Нейса — нереальные существа были не в счет. А что касается Голубой Леди — она тоже была особым случаем, вдовой его первого "я"…

— Мне бы не хотелось играть с вами, — призналась Хелла Стайлу в комнате ожидания. — Я проиграла одному тупице в ШАНСЕ и уже наполовину выбыла из Игры.

— Случается… — отвлеченно заметил Стайл, — но предупреждаю, я намереваюсь вовсе вывести вас из Турнира.

— Конечно, — сказала она. — Если вам попадутся цифры…

— Да, если мне попадутся цифры, — согласился Стайл.

Их вызвали в зал. Цифры Стайлу не попались. После шестидесяти различных вариантов на решетке и субрешетке в результате получилось: УМСТВЕННЫЕ ИГРЫ, а именно: ЛАБИРИНТ.

Они перешли в другое помещение. Игровой Компьютер сооружал новые лабиринты для каждого состязания, сдвигая то так, то эдак стены и панели и устраивая цепи. Необыкновенное сочетание различных комбинаций делало почти невозможным найти выход. Участники игры шли друг другу навстречу. Кто приходил первым к выходу соперника, тот выигрывал.

Стайл и Хелла заняли свои места. Стайл был в голубом костюме, Хелла — в красном. Если бы состязались двое мужчин, они были бы одеты в голубое и зеленое, а если две женщины — то в красное и желтое. Большой Игровой Компьютер следил за соблюдением порядка.

Прозвучал стартовый сигнал. Стайл толкнул голубую дверь и оказался в лабиринте. Внутри стены и потолок были успокаивающе серого цвета, на потолке — светилась неоновая лампа. Когда Стайл соприкоснулся с полом всем своим весом, прямоугольная плитка, которою был выложен пол, зажглась голубым светом. Так, плитка за плиткой и тянулся за игроком голубой светящийся след. Он показывал, где участник соревнования находится в данный момент. Зрители на своих экранах видят, как продвигаются игроки, как нелепо мечутся по коридорам лабиринта, отыскивая фальшивые пути и тупики, как близко красный и голубой след подходят друг к другу, в то время как участникам это невдомек…

Стайл быстро шел по коридору, оставляя за собой голубой след. И вот коридор раздвоился. Стайл, раздумывая, повернул налево. Чуть дальше путь раздвоился снова. На этот раз Стайл выбрал правый поворот. Он делал это наугад, сначала налево, затем направо… Этим правилом можно пользоваться так же, как любым другим. Стайл называл его «Законом шанса».

Проход, по которому шел Стайл, неожиданно закрутился в бараний рог, вернулся к своему началу и неожиданно завершился глухим тупиком. Вот так «Закон шанса»! Стайл быстро пошел назад по своему следу, оказался там, где поворачивал направо, и на этот раз пошел налево. Коридор изогнулся, в конце концов пересекся с его же голубым следом. Стайл уже был здесь! Отсюда разветвлялись во все стороны множество одинаковых рукавов. Может, один из них вел к красной двери лабиринта, а может, и нет. Теоретически к финишу могли вести и два, и более коридоров, но Стайл отмахнулся от такого предположения. Он знал, что зрители любят, когда соперники встречаются где-нибудь на самой середине лабиринта, начинают неистово метаться в поисках следа противника, а найдя, бегут по этому следу. Игровой Компьютер обязан учитывать вкусы публики и соответственно конструировать лабиринты. Нет, Стайл не соблазнится ни одним из коридоров. Видимо, в самом начале он сделал ошибку, в спешке пропустив какой-то проход. Будем надеяться, что ошибка не обойдется слишком дорого. Стайл опять вернулся назад, проверил весь свой путь, до самой голубой двери. Да нет, никакого коридора он не пропустил… Повернул направо — коридор раздвоился… Теперь он проверит оба варианта — и налево, и направо, а потом снова вернется к исходной точке…

Однако как плохо он играет! У Стайла, правда, еще оставалось время, но Хелла не дремала. Она рыскала — по ту сторону лабиринта в поисках голубого следа, надеясь с его помощью прийти к голубой двери. Но Стайл еще не успел наследить. Если бы он в районе Хеллы прошел бы по одной-единственной тропке, то сейчас у него не было бы шансов. Пожалуй, Стайл начнет путать след, чтобы Хелла, взяв ложный ориентир, потерялась бы, как уже потерялся он.

В этих лабиринтах случалось и этакое: один исколесит сто путей и ходов, пока другой барахтается где-нибудь у входа, а потом тот, кто барахтался, найдет след того, кто семи пядей во лбу, и уверенно припожалует по этому следу к победе. Так что заранее ничего сказать нельзя.

Стайл выбрал одно из разветвлений лабиринта, но этот рукав снова раздвоился; тогда он повернул налево и сделал виток по новой спирали — бараньему рогу. Этот бараний рог, похоже, в тупик не вел, вроде бы, сам с собой не пересекался, не замыкался на себе. Уже хорошо! Теперь необходимо пересечь след Хеллы, пока она не напала на его след.

Стайл остановился, прислушался. Да, он слышит ее, она пробирается по соседнему проходу, но это не означает, что она близко: проход может благополучно закончиться глухим тупиком. Эх, если бы он знал где сейчас Хелла, вот была бы удачам. Он мог бы туда прокрасться, найти ее след — пока она торит ложную дорогу — и поспешить к победе!

И вдруг он услышал ее короткое довольное восклицание: «Ох!» Это могло означать только одно: она нашла голубой след. Что означало: это он, Стайл, а не Хелла, идет по ложному пути и, возможно, в тупик.

Стайл повернул назад — быстро и бесшумно; Да, совершенно очевидно, красный след пересекся с голубым. В этом месте Стайл был дважды, когда поворачивал направо. Хелла уверенно двигалась по его следу.

Он пошел по красному следу, надеясь, что, во первых, тот все же приведет к красной двери, а во-вторых, что Хелла заплутает в его мертвой петле.

Его надежда на первый исход вскоре провалилась: красный след снова разделился надвое, и опять Стайл не знал, куда идти. Он выбрал наугад правый, сделал виток, подошел, как ему показалось, вплотную к выходу из лабиринта и… попал в тупик. Все было против него!

Он поспешил назад, больше не беспокоясь о том, чтобы не производить шума, пошел по левому проходу. Тот извивался змеей вокруг да около — казалось, нескончаемо, и Стайла вдруг охватил страх: вот-вот сейчас он услышит сигнал, что Хелла выбралась из лабиринта.

И этот рукав разделился надвое! Стайл кинулся вправо. Если он проиграет простейшую игру, да еще женщине, которая вовсе даже никакой не игрок, тогда…

И тут внезапно он очутился перед красной дверью. Метнулся к ней, неожиданно поняв, что в этот момент нога Хеллы уже касается его голубой двери и что лишь доля секунды может спасти его.

В ушах зазвучал колокольный звон поражения.

Он шагнул через порог — и тут раздался спасительный сигнал. Стайл выиграл!

— Черт! — воскликнула Хелла откуда-то издали. Она в конце концов заплуталась в петле Стайла и тщетно искала выход. Тревога Стайла была напрасной.

Шина ждала его.

— Забери меня подальше отсюда, — сказал он, положив руку на ее тонкую талию. Перед глазами всплыла картина: растерзанная, измятая Шина лежит на песке. Травмы были страшные — и все же никаких следов от них не осталось: сейчас перед Стайлом стояла здоровая молодая женщина. — На сегодня с меня достаточно!

— До следующего матча больше суток, — успокоила она его. — У тебя есть время для дуэли с Жеребцом на фазе.

— Какой прок от такой передышки! — пожаловался он. — Один бой за другим!