Играет... демонстрирует показную свирепость...
      Трэвис вдруг рассмеялся. Только что зародившийся в голове план сначала показался ему дурацким, наивным, невозможным, но чем дольше он его обдумывал, тем больше убеждался, что замысел не просто хорош, но и дает им реальный шанс. Грейс и Дарж уставились на него с таким видом, будто он сошел с ума. Трэвис не стал их разубеждать. Оборвал смех, нагнулся, подхватил котенка, прижал к груди и снова выпрямился.
      - Я знаю, друзья, кто нам поможет устроить отвлекающий маневр, торжественно объявил он.
      Грейс и Дарж навострили уши. Котенок перебрался на плечо Трэвиса, свернулся клубочком и заурчал.
      Не прошло и нескольких минут, как все трое, но уже без котенка, столпились перед простой деревянной дверью, не украшенной ни резьбой, ни позолотой. Здесь, в дальнем конце правого крыла замка, было тихо и безлюдно.
      Трэвис покосился на рыцаря.
      - Ты уверен, что мы попали куда надо? Эмбарец уверенно кивнул.
      - Леди Эйрин как-то упоминала, что поселила актеров в Северной башне единственном помещении в этой части крепости, способном вместить всю труппу.
      - Верно, - согласилась Грейс, - больше ничего подходящего тут не найти.
      Трэвис глубоко вздохнул, в который раз удивляясь собственной затее. С другой стороны, к кому еще обращаться за помощью, если не к странствующим артистам? Он поднял руку, поколебался еще мгновение и постучал.
      Дверь отворилась, но за ней никого не оказалось.
      - Эй, кто-нибудь? - позвал Трэвис.
      Тишина. Только сумрак в дверном проеме и клубящиеся тени в глубине помещения.
      - Пошли, раз приглашают, - пожала плечами Грейс. Дарж наполовину вытянул из ножен кинжал и задвинул обратно.
      - Я подожду здесь. Позовете, если потребуется помощь.
      Трэвис почти не сомневался, что даже двуручный рыцарский меч окажется бессилен против того, с чем им пред-стояло столкнуться, но вслух ничего такого, разумеется, не сказал. Обменявшись взглядом с Грейс, он вслед за ней шагнул в темный провал.
      Глухой стук за спиной. По всей видимости, от захлопнувшейся двери. Трэвис не стал оглядываться, хотя звук показался ему слишком слабым и отдаленным, а ведь они еще и трех шагов не прошли. Поправив очки, он всмотрелся в полумрак. Первоначальное впечатление оказалось ошибочным; какой-то скрытый источник освещения здесь все же имелся: рассеянное серебристое сияние слабо озаряло посыпанный тростниковой соломой пол и увешанные потертыми гобеленами стены. Вытканные на них сцены изображали то белых оленей, прячущихся за ветвями лесных деревьев и кустарников, то птиц с пестрым оперением, порхающих над кристально-прозрачными струями фонтанов. Нащупав руку Грейс, Трэвис двинулся дальше.
      Хрустальный звон колокольчиков прокатился серебристой волной и замер, оставив за собой щемящее ощущение утраты и мурашки на спине.
      - Сюда, - потянула его за собой Грейс.
      Следуя за звуком колокольчиков, они прошли через сводчатую арку и очутились в смежном помещении. Стены его тоже сплошь покрывали гобелены, но уже не потертые и старые, а свежие, сочных тонов, будто только вчера сошедшие с ткацкого стана. Трэвиса поразило изумительное искусство неведомых мастеров: самые незначительные детали были сотканы с мельчайшими подробностями. Он без труда различал текстуру древесной коры, каждую отдельную травинку, блики солнца на поверхности струящегося в распадке ручейка. Даже пахло здесь свежей травой и зеленью в отличие от воняющих мочой и плесенью замковых коридоров.
      Еще одна арка с наполовину затянутым гобеленом входом. Трэвис потянулся отдернуть мешающий пройти импровизированный полог...
      ... и рука его скользнула по гладкой коре, а по лицу хлестнули холодные влажные ветки.
      Не может быть! Это всего лишь гобелен! Он растерянно оглянулся на Грейс, но и у нее тоже глаза округлились от удивления. Он открыл рот, собираясь что-то сказать, но в этот момент между ними словно проскочила алая молния. Проводив ее взглядом, Трэвис в изумлении уставился на маленькую птичку с ярко-красной, как осенняя рябина, грудкой, охорашивающуюся на ветке, на которой за миг до этого ничего не было. Птичка замерла, настороженно глядя на них зелеными бусинками глаз.
      Пальцы Грейс судорожно впились ему в ладонь.
      - Куда мы попали, Трэвис? - потрясенно прошептала она.
      Трэвис осмотрелся вокруг. Он по-прежнему видел проглядывающие из-под гобеленов каменные стены, да и пол под ногами не изменился, если не считать одной маленькой детали: теперь его покрывала не солома, а опавшие листья, сухие ветки и хвоя. Где-то неподалеку журчала вода, а над головой вместо стропил и балок нависало сплошное зеленое покрывало из переплетенных ветвей.
      - Сам пока не пойму, Грейс, - пробормотал он, в то же время сознавая, что все прекрасно понимает: почему бы тем, для кого лес - родной дом, не прихватить с собой маленький уголок, в котором будет тепло и уютно даже среди бездушных каменных стен.
      - Приветствую вас, - пропищал совсем рядом тоненький голосок.
      - Трифкин! - в один голос воскликнули Трэвис и Грейс.
      Маленький человечек восседал, скрестив ноги по-турецки, на широком пеньке. Его зеленая курточка почти сливалась с листвой. Трэвису показалось, что источник серебристого сияния находится где-то за его спиной.
      - Я ждал, что вы придете, - сообщил Трифкин. - И в то же время боялся, что вы этого не сделаете.
      - Нам нужна ваша помощь, Трифкин, - шагнула к пеньку Грейс. - Мы должны найти способ...
      Лилипут жестом оборвал ее речь и кивнул:
      - Я знаю.
      - Откуда? - удивился Трэвис, приблизившись вслед за Грейс.
      - Я видел, как случилось то, что вы задумали устроить на празднике в канун Дня Среднезимья.
      - Ура, значит, наш план сработает?! - восторженно подпрыгнула Грейс.
      - Да, - сказал Трифкин и тут же добавил: - Или нет. Трэвис в отчаянии застонал. До чего же этот коротышка любит изъясняться загадками!
      - Как прикажешь тебя понимать? - набросился он на шута. - Либо одно, либо другое. А чтобы сразу вместе - так не бывает!
      - У дерева много сучьев, - ничуть не смутившись, заметил Трифкин. - И все они образуют одно дерево. Но для того, чтобы залезть на него, ты должен выбрать какой-то один.
      Трэвис подумал и усмехнулся. Малыш его здорово уел. В самом деле, разве так уж редко случается совмещение двух вариантов в одном? Вроде сучьев на дереве. Или дорожной развилки. И ты не знаешь, какой путь окажется верным, пока не выберешь его и не пройдешь до конца.
      - Я поняла! - воскликнула Грейс. - Ты хочешь сказать, что еще не поздно? Что у нас еще есть выбор?
      - Выбор есть всегда, - нравоучительно произнес шут. - Вопрос в том, какой выбор вы сделаете. Трэвис придвинулся еще ближе.
      - Так вы нам поможете? - спросил он. Круглая жизнерадостная физиономия Трифкина заметно поскучнела.
      - Маленький Народец давно уже не имеет ничего общего с людьми этого мира. Они теперь поклоняются Молодым Богам, а Древние Боги и их дети людям не нужны.
      - Значит, не поможете, - упавшим голосом прошептала Грейс.
      Трифкин изучающе посмотрел на нее. В глубоко посаженных глазках цвета лесного ореха вспыхнула и тут же погасла зеленая искорка.
      - Это один выбор, - сказал он, - но есть и другой. Грядет тот, о ком успели забыть. Мы слишком долго бездействовали и грезили о былых днях, но теперь былые дни возвращаются. Настало время действовать.
      - Но что мы можем сделать? - спросил Трэвис. Трифкин рассмеялся:
      - Вы уже знаете. Осталось лишь пройти до конца по выбранному пути.
      Трэвис потряс головой. Что он может такого знать? И тут же понял, что действительно знает. Как если бы пелена спала с глаз, перед ним вдруг предстал воплощенный в жизнь замысел-видение - прекрасное и безупречное, подобное налившемуся упругой спелостью плоду, за которым достаточно протянуть руку. В восторге оглянувшись на Грейс, он сразу догадался по ее сияющему взору, что и она тоже разделяет его знание.
      - А сейчас уходите, - сказал Трифкин.
      От них не ускользнули предупреждающие нотки в его голосе. Оба без пояснений поняли, что смертным в этом странном месте на стыке разных реальностей находиться долго небезопасно.
      - Но прежде, - добавил маленький человечек, - я должен вручить вам подарки.
      Словно по волшебству в руке у него появился изящный серебряный браслет, украшенный брелком в виде темного камня клиновидной формы. Трифкин протянул украшение Грейс, которая сразу надела его на запястье.
      - Следуй за ним, о Целительница Мечей, пока не научишься следовать за велениями своего сердца, - витиевато и несколько туманно сопроводил он краткую церемонию.
      Вслед за этим в руках лилипута возник какой-то округлый предмет, тщательно упакованный в крупные зеленые листья, который он тут же сунул Трэвису.
      - Что это? - полюбопытствовал тот.
      - Быстрее, - прошептал Трифкин.
      - Но...
      Трэвис не успел опомниться, как перед его носом захлопнулась деревянная дверь. Рядом с ним, растерянно хлопая глазами, стояла Грейс. Обернувшись, они увидели рыцаря, с недоумением взирающего на них.
      - Дарж! - воскликнула Грейс. - Ты здесь?
      - Где же еще мне быть, миледи? - удивился эмбарец. - А почему вы так быстро вернулись? И минуты не прошло. Он не пожелал с вами разговаривать, да?
      Грейс отрицательно покачала головой и подняла руку, демонстрируя запястье с подаренным ей браслетом. Трэвис тоже вспомнил о завернутом в листья подарке шута, но когда присмотрелся к нему поближе, то обнаружил, "что листьев и в помине нет, а вместо них какая-то мягкая зеленая ткань типа фланели. Дрожащими пальцами он развернул материю. Внутри оказался диск из белого камня, чуть заметно отливающего желтизной. Сердце в груди оглушительно забилось. Трэвис больше не нуждался в консультации Фолкена он и сам теперь знал название выбитой в центре диска руны и прекрасно понимал, что означает ломаная трещина, разделившая его пополам.
      Диск был второй из Рунных Печатей, запиравших Черные Врата Имбрифейла.
      Руна называлась Гельт.
      И она была разбита.
      96
      В канун Дня Среднезимья тучи и туман над Кейлавером развеялись как по заказу, и с утра, впервые за целую неделю, выглянуло солнце. Ночью прошел обильный снегопад, укутавший белым пушистым покровом окрестные поля и водрузивший мохнатые шапки на макушки башен и зубцы крепостных стен и бастионов. Грейс поднялась вместе с солнцем, распахнула окно и с наслаждением вдохнула бодрящий морозный воздух. Все вокруг сияло девственной белизной, и даже неистребимая черная грязь в Верхнем и Нижнем дворах цитадели на время спряталась под снежным одеялом.
      Почти весь день до заката Грейс занималась всякими мелочами. Утро она провела у камина, сидя в кресле за чтением исторической хроники Кейлавана, позаимствованной в замковой библиотеке. История этого доминиона началась пятьсот лет назад. В тот год выдалась такая суровая зима, что замерзла и покрылась льдом даже стремительная река Темноструйная. Племена варваров, гонимые голодом и морозом, перешли реку по льду и напали на таррасский форпост. Командующий фортом по имени Кейлавус - никогда, кстати, не бывавший в имперской столице - поступил тогда мудро и дальновидно. Он встретил нападавших не мечами и стрелами, а бурдюками с вином и огромными подносами с жареным мясом. После всеобщего пиршества растроганные столь душевным приемом предводители варваров заключили с Кейлавусом союз и признали его своим вождем. Так родился Кей-лаван.
      Грейс отложила книгу и бросила взгляд на покрытое инеем оконное стекло. Если верить анналам, Димдуорн больше ни разу не замерзал за минувшие пять веков, но сегодня с утра очень резко похолодало, и кое-кто из придворных всерьез утверждал, что этой ночью река непременно встанет.
      В полдень горничная принесла на подносе обед. Грейс с аппетитом поела и следующие несколько часов провела за пяльцами. Заняться вышивкой ей посоветовала Эйрин. Баронесса уверяла, что все благородные дамы Семи доминионов должны уметь вышивать. Грейс тоже решила попробовать, почти не сомневаясь, что у нее получится - не зря же все в отделении экстренной помощи так восхищались наложенными ею хирургическими швами. К сожалению, на практике все оказалось гораздо сложнее, чем она ожидала. На какой бы палец ни надевала она наперсток, противная иголка неизменно вонзалась в соседний, незащищенный. А вышитый ею узор, который, по замыслу, должен был изображать переплетенные дубовые листья и желуди, на заключительном этапе больше напоминал грибковую плесень, выращенную в чашке Петри.
      Когда голубое небо за окном начало потихоньку тускнеть, Грейс оторвалась от работы, помассировала затекшую шею и стала собираться. Назначенный час приближался. Она убрала вышивку, переоделась в свое любимое платье - фиолетовое с серебряной отделкой - и до тех пор расчесывала волосы, пока те не засияли в лучах заходящего светила. Положила расческу на место, шагнула к двери и в последний раз оглянулась. На снежный ковер за окном ложились тени, сгущаясь с каждой минутой и приобретая еще более глубокий оттенок, чем ее наряд.
      - Пора идти, доктор, - пробормотала она себе под нос, решительно отворила дверь и выскользнула в коридор.
      Сегодня перед ней стояла одна задача: найти и обезвредить скрывающегося в стенах замка убийцу.
      За истекшие два дня члены Круга Черного Ножа до тонкостей разработали свой план разоблачения и поимки оставшегося на свободе заговорщика во время вечернего празднества в честь Дня Среднезимья. А для соблюдения полной конспирации решили не посвящать в замысел никого - даже Фолкена и Мелию.
      После встречи с Трифкиным-Клюковкой Трэвис и Грейс поспешили показать барду и волшебнице разбитую руну. Бросив взгляд на вторую сломанную печать с Черных Врат, Фолкен разразился проклятиями, а как только немного успокоился, начал допытываться, откуда они ее взяли. Пришлось рассказать о том, что произошло с ними в отведенной актерам Северной башне.
      - Зря я тогда не прислушался к твоим словам, Трэвис, - посетовал бард, заворачивая обратно треснувший каменный диск. Мелия вопросительно приподняла бровь.
      - Трэвис видел эту банду в Кельсиоре у Кела, - пояснил Фолкен. - Я имею в виду Трифкина-Клюковку и его странствующую труппу. Он еще в тот раз заметил в них что-то необычное, а я, старый дурак, решил, что он либо пива за ужином перебрал, либо со сна померещилось.
      Мелия в задумчивости покачала головой.
      - Ты становишься невнимательным, дорогой, - пожурила она барда. - Наш Трэвис чрезвычайно восприимчивый молодой человек. Не следует об этом забывать.
      Фолкен недоверчиво хмыкнул, но возражать не стал.
      Как ни странно, но это открытие лишь укрепило намерение барда встретиться по отдельности со всеми монархами и убедить их объединиться перед лицом грозящей Семи доминионам опасности. Несколько оправившись от первоначального потрясения, он был теперь даже доволен тем, что разбитая руна Гельт оказалась в его распоряжении, и он может теперь представить ее в качестве дополнительного доказательства. Грейс не стала его разубеждать, но внутренний голос подсказывал ей, что треснувшими камнями и полузабытыми легендами едва ли возможно переубедить тех правителей, кто до сих пор отказывался поверить в само существование Бледного Властелина. Она обменялась взглядом с Трэвисом, и оба без слов поняли, что мысли их текут в одном направлении. Поэтому они не стали ничего рассказывать о возникшем у них замысле.
      Грейс остановилась перед неприметной дверью и подняла руку, но постучать не успела: дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель выглянула пара знакомых карих глаз.
      - Входите скорее, миледи, - прошептал Дарж. - Все уже в сборе.
      Она бочком протиснулась в комнату. Эмбарец высунул голову наружу, быстро осмотрел коридор и запер дверь на засов.
      Поздоровавшись с сидящими за столом Эйрин, Трэвисом и Бельтаном, Грейс с любопытством огляделась Она впервые попала в отведенные Даржу покои, и ее порядком удивило очевидное несоответствие обстановки сложившемуся у нее представлению об эмбарском рыцаре. Сама комната была маленькой, много меньше ее спальни. Свет проникал сквозь узенькое окошко, больше похожее на бойницу. Камина вообще не имелось; вместо него стояла небольшая жаровня с тлеющими углями, дым от которых поднимался вверх и уходил неведомо куда должно быть, в многочисленные трещины в стенах и потолке. В углу притулился низенький деревянный топчан, в изголовье которого стоял массивный, окованный железом сундук. Грейс подумала, что в сундуке, наверное, хранится самое ценное достояние рыцаря - его доспехи. Впрочем, в данный момент сундук скорее всего был пуст: дымчато-серая туника и плащ Даржа как-то странно топорщились, наводя на мысль о том, что под ними не одно только голое тело. Догадка ее тут же подтвердилась: когда рыцарь садился, раздалось недвусмысленное позвякивание кольчужных колец. Огромный двуручный меч эмбарца покоился в ножнах у него за спиной.
      Однако удивило и разожгло любопытство Грейс вовсе не это, а содержимое буфетных полок. На них теснились разнообразные тигели, колбы, реторты, глиняные горшочки, масляные лампы с зажимами для нагреваемых предметов и многочисленные стеклянные сосуды, наполненные разноцветными жидкостями и какими-то порошками. Больше всего это походило на оборудование лаборатории средневекового алхимика.
      - Что все это значит, Дарж? - спросила Грейс, указав взглядом на полки.
      - Ничего особенного, миледи, - нехотя ответил тот, в смущении теребя кончики усов. - Я когда-то увлекался алхимией, да и сейчас иногда провожу кое-какие опыты - так, для себя, чтобы время скоротать. На самом деле мои познания в этой области совсем невелики. - Эмбарец встал, приблизился к буфету, что-то снял с полки и протянул Грейс. - Кстати, вот ваша вещица. Благодарю зато, что позволили мне поработать над ней.
      Грейс приняла у него из рук подаренный Трифкиным-Клюковкой браслет. Накануне Дарж обратил внимание на новое украшение у нее на запястье и попросил на денек для более внимательного исследования. Особенно заинтересовал его брелок из темного камня. Грейс охотно рассталась с обновкой, не задавая вопросов, и только теперь уяснила причину любопытства рыцаря.
      - Ты определил, из чего он сделан? - спросила она, надевая браслет на руку.
      - Да, я проделал несколько проб, - неторопливо ответил эм-барец. Браслет серебряный, а вот брелок к нему, миледи, изготовлен из магнетического железа.
      - Магнетическое железо? - словно припомнив что-то, нахмурилась Эйрин. - Уж не то ли это железо, которое иногда находят в упавших с неба камнях?
      - Совершенно верно, ваше высочество, - подтвердил Дарж. - Некоторые астрологи, с которыми мне довелось встречаться на Юге, окрестили эти камни метеоритами, но у нас, в доминионах, предпочитают пользоваться старинным названием. Между прочим, знаменитый Малакорский магнетик, который ныне украшает большой пиршественный зал в Кейлавере, имеет то же происхождение.
      Бельтан протяжно присвистнул:
      - Ничего себе падающая звездочка! Не хотел бы я оказаться рядом, когда она свалилась с неба. Эту махину с трудом приподнимают десять дюжих мужчин. Хотя в подвешенном состоянии ее легко повернет даже ребенок.
      Грейс бросила взгляд на черный подвесок, невольно сравнивая его с огромным черным кольцом, висящим на толстенных цепях в трапезной. Раньше она не задумывалась, что оно собой представляет, да и вообще считала вырезанным из какой-то вулканической породы типа обсидиана, но сейчас, когда обнаружилось несомненное родство между подарком Трифкина и странным артефактом из канувшего в прошлое Малакора, ей это почему-то показалось далеко не случайным совпадением.
      - Все готовы, друзья? - послышался чей-то негромкий голос.
      Грейс вскинула голову. Трэвис. Его серые глаза за стеклами очков в проволочной оправе смотрели серьезно и чуточку печально. Лицо, обрамленное разросшейся рыжей бородой и бакенбардами, выглядело неестественно бледным.
      Капиллярный спазм - типичная реакция симпатической нервной системы. Он ужасно боится!
      Она чуть не рассмеялась над автоматически поставленным диагнозом. Скорее всего ее собственные капилляры ведут себя точно так же. Глубоко вдохнув, она шагнула к столу.
      - Я готова.
      - Я тоже, - кивнул Бельтан.
      Эйрин зябко повела плечиками, сильно открытыми низким вырезом нового роскошного платья цвета морской лазури. В ее черных как смоль волосах струились искусно переплетенные нити крупного жемчуга.
      - И я, - пискнула баронесса внезапно севшим голосом.
      - Всегда готов, - невозмутимо произнес Дарж. Трэвис тяжело вздохнул и положил руку на рукоять своего малакорского кинжала.
      - Ну, раз все готовы, то и я готов. Никто не забыл, что нужно делать?
      Все дружно замотали головами.
      - Очень хорошо. Тогда пошли. Пора.
      Пропустив потянувшихся к двери друзей, Грейс задержалась, чтобы перекинуться словечком с замыкавшим процессию Трэ-висом.
      - Как ты считаешь, мы можем им доверять? - спросила она шепотом. Трифкину и его компании, я имею в виду?
      Трэвис несколько секунд размышлял над ответом, потом отрицательно покачал головой:
      - Не думаю, что им стоит верить на все сто процентов. Они намного старше нас, и они другие. Впрочем, Бледного Властелина они любят не больше нашего. - Он пожал плечами. - Будем надеяться, этого достаточно, чтобы они не подвели нас в решающий момент.
      Грейс молча кивнула и перевела взгляд на остальных, терпеливо ожидающих окончания диалога. Лишь вглядевшись по очереди в каждого, она осознала вдруг, что навсегда запечатлела их мысленным взором такими, какие они сейчас. Боясь признаться самой себе, зачем она это сделала, боясь в последний миг утратить решимость и усомниться в том, что задуманный дерзкий план не закончится гибелью кого-то из них, Грейс заторопилась к дверям.
      - Начинаем, друзья! - выдохнула она.
      Комнату Даржа они, как заправские конспираторы, покидали по одному, с интервалом в пару минут, - чтобы не показываться на людях вместе и не возбуждать лишних подозрений. Первым отправился Бельтан, следом за ним Грейс. Она выскользнула в коридор и первым делом огляделась по сторонам. Никого, кроме нескольких слуг, спешащих по своим делам и не обращающих на нее никакого внимания. Отлично! Расправив плечи и приняв надменный вид, Грейс заставила себя двигаться важно и неспешно, как это и подобает владетельным особам вроде герцогини. Не хватало еще, чтобы кто-нибудь заметил, что она спешит или нервничает. Ее могли выдать бледность и лихорадочный блеск в глазах, но коридор, по счастью, лежал вдалеке от оживленных мест и освещался лишь полудюжиной коптящих факелов, да и снаружи уже сгущались сиреневые сумерки. К тому же она вполне могла позволить себе не особенно торопиться: до официального открытия празднества - и начала самой длинной ночи в году - оставалось еще порядочно времени.
      Смутный гул голосов Грейс услышала задолго до того, как приблизилась к широко распахнутым дверям пиршественного зала. Слухи о необыкновенных сюрпризах, подготовленных для приглашенных гостей устроителями праздника в честь Дня Среднезимья, начали циркулировать среди обитателей замка как минимум за неделю до предстоящего события и накалили всеобщее любопытство до такой степени, что мало у кого хватило выдержки дождаться назначенного часа. Подавляющее большинство явилось заранее, чтобы своими глазами убедиться, что они ничего интересного не упустили. Если верить тем же слухам, Бореас не поскупился на расходы, желая устроить такой грандиозный пир, который на всю жизнь запомнился бы попавшим на него счастливчикам. Стоило кому-то пронюхать, что к столу будет подан целиком зажаренный огромный бык, как эта новость тут же обрастала фантастическими подробностями. Спустя десять минут уже уверяли, что не один бык, а целых два, что внутри каждого быка баран, внутри барана заяц, внутри зайца куропатка, внутри куропатки - голубиное яйцо... Досужие сплетники обещали облизывающимся слушателям лебедей и фазанов, оленей и кабанов, море выдержанных вин и выпеченные по особому заказу эфемериды - миниатюрные копии участвующих в Совете королей и королев. Грейс не очень доверяла слухам, но искренне надеялась, что последний окажется правдой: ей доставило бы невероятное наслаждение откусить голову королю Бореасу.
      За последним поворотом ее ожидал куда менее приятный сюрприз.
      - Леди Грейс! - прозвучал вдруг совсем рядом насмешливый голос. - Да вы сегодня смотритесь прямо по-королевски!
      Грейс ахнула, тут же обругав себя за несдержанность и невнимательность, но было уже поздно. Она не заметила затаившуюся в темном алькове женщину, и теперь та выступила на свет, преградив ей путь.
      - Леди Кайрен! - пробормотала Грейс, изобразив некое подобие реверанса.
      Графиня улыбнулась и наклонила голову.
      Последний раз Грейс видела ее несколько дней назад: растрепанной, небрежно одетой, с огоньком безумия в глазах. Очевидно, ее здорово подкосила немилость Иволейны. Но сегодня Кайрен снова выглядела безупречно, хотя в облике ее произошли разительные перемены. Волосы ее по-прежнему отливали золотом, но показались Грейс темнее обычного. Прическа тоже изменилась: к празднику графиня сделала новую укладку, стянув на затылке раньше свободно ниспадавшие на плечи локоны. Губную помаду она тоже сменила, и ее губы, прежде розовевшие кораллами, казались теперь кроваво-красным цветком на фоне молочной белизны кожи. Но самые большие изменения коснулись одежды. В этот вечер Кайрен, тяготевшая до этого к платьям с низким вырезом и оттенков гармонирующих с цветом ее глаз, предпочла почему-то облегающий наряд под цвет губ, с глухим высоким воротом, застегнутым на горле перламутровой пряжкой с нефритовой инкрустацией.
      - Явились насладиться празднеством? - с ехидной усмешкой осведомилась графиня.
      - Зачем же еще? - в тон ей ответила Грейс, небрежно пожав плечами; она изо всех сил старалась держаться независимо, но чувствовала, что получается не очень убедительно.
      Кайрен опять растянула губы в ироничной ухмылке. Ее изумрудные глаза сияли ярче обычного и оттого казались гораздо холоднее и жестче.
      - Зачем еще? - медленно повторила она. - Ну, хотя бы затем, чтобы раскинуть дурацкие магические сети... на кого-нибудь, как это принято у колдуний. - Кайрен придвинулась ближе. - Скажи-ка, милочка, ты все еще позволяешь Иволейне играть с тобой в те детские игрушки?
      Глаза Грейс угрожающе сузились.
      - Я не понимаю, Кайрен. На что ты намекаешь?
      - Не волнуйся, милочка. Я ведь на тебя больше не сержусь. Более того, я даже благодарна тебе за то, что произошло. После того случая у меня наконец-то открылись глаза. - Она машинально поправила волосы и продолжала: - Иволейна - дура. Она научилась кое-каким дешевым фокусам и возомнила себя великой волшебницей. Но теперь я узнала ей истинную цену. Есть и другие, с чьим могуществом ее жалкие потуги не идут ни в какое сравнение.
      От Кайрен исходил какой-то мерзкий кисловатый запах, который не мог перебить даже стойкий аромат духов. Грейс от него затошнило.
      - Мне пора идти, - сказала она, стремясь поскорее отделаться от неприятной собеседницы.
      Графиня понимающе кивнула:
      - Разумеется, милочка. Как и мне. У каждой из нас, несомненно, имеются свои планы на этот вечер. Прощайте, леди Грейс.
      Одарив ее на прощание ехидной улыбочкой, Кайрен величественно удалилась, а Грейс двинулась дальше по коридору, от души радуясь, что наконец отвязалась от этой надоедливой стервы. Может, она действительно рехнулась, может, нашла себе новых покровителей - как бы то ни было, Грейс решила не обращать внимания на туманные намеки своей бывшей наставницы. Глубоко вдохнув, она заставила себя успокоиться, вздернула подбородок и переступила порог большого пиршественного зала кейлаверского замка.
      - Леди Грейс!
      Кто-то потянул ее за рукав. Грейс обернулась. За спиной стоял молоденький паж.
      - Сюда, пожалуйста, миледи, - поклонился мальчик.
      Она кивнула и последовала за ним. Паж повел ее в дальний конец зала, ловко лавируя меж длинных столов, уже более чем наполовину заполненных разряженной знатью. Как и в первый раз, зал был декорирован под зимний лес. Грейс даже на миг утратила ориентацию - как это случилось с ней в гостях у Трифкина. На миг показалось, будто она в самом деле шествует по затянутой туманной дымкой лесной поляне. Но здесь иллюзия, создаваемая дымом факелов, быстро рассеялась, и от ее взора уже не могли укрыться ни задрапированные хвойными лапами закопченные балки под потолком, ни замаскированные кадки, в которых были расставлены вдоль стен цельные стволы деревьев, похожие без листвы на застенчивых дам, жмущихся по уголкам в ожидании приглашения на танец.
      Грейс рассчитывала на место за одним из нижних столов и была приятно удивлена, когда юный проводник отвел ее на возвышение, где был накрыт королевский стол. Отсюда ей будет гораздо удобнее вести наблюдение. Очень удачный поворот, поскольку, согласно выработанному плану, именно на Грейс и Трэвиса ложилась задача первыми засечь убийцу - если тот, конечно, присутствует на пиру.
      Она приветливо улыбнулась, проходя мимо Кайлара, и поклонилась Бореасу, но последний едва удостоил ее взгляда. Король сидел мрачный и надутый, исподлобья зыркая на собирающихся гостей. Видно было, что им же затеянный и устроенный праздник пока не доставляет его величеству ни малейшего удовольствия Паж отвел Грейс в конец королевского стола и указал на пустующее место - второе с края. Сердце ее радостно забилось. Надо же, двойная удача!
      - Доброго вам вечера, леди Грейс, - сверкнув белозубой улыбкой, поднялся с соседнего кресла лорд Логрен. - Садитесь, прошу вас, поклонился он, галантно отодвигая предназначенное ей кресло; подождал, пока дама усядется, и только тогда позволил себе снова занять свое место.
      - И вам доброго вечера, милорд, - пролепетала Грейс; платье вдруг показалось ей слишком туго затянутым, а атмосфера в зале, которой она до этой минуты не замечала, - невыносимо душной.
      - Вы сегодня просто ослепительны, миледи, - произнес он, понизив голос и наклонившись к ней, как бы подчеркивая этим, что комплимент предназначен только для ее ушей.