Сердце у нее в груди радостно затрепетало. Она и надеяться не смела, что он с такой готовностью придет ей на помощь. С другой стороны, Логрен умница, у него выдающееся логическое мышление и наверняка все просчитал задолго до нее. Так стоит ли удивляться тому, что они пришли к одинаковым выводам?
      - Ваша задача - наблюдать, милорд, - сказала Грейс. - Вы хорошо знаете многих, к кому мне никогда не подобраться. Я хочу, чтобы вы очень внимательно следили за ними. И сразу сообщайте мне, если вдруг заметите, что чье-нибудь поведение отличается от обычного - пусть даже в мелочах. "Или если увидите у кого-нибудь свежий косой шрам на левой половине груди", - мысленно добавила она, хотя вслух ничего подобного, разумеется, не высказала - не то чтобы она не доверяла Логрену, просто потребовалось бы слишком многое объяснять.
      - Согласен, - кивнул советник. - Добавлю, кстати, что располагаю и другими источниками информации. Заверяю вас, миледи: я приложу все усилия, чтобы отыскать затаившегося сообщника и убийцу лорда Олрейна.
      Они обменялись понимающими взглядами, потом Логрен улыбнулся, и Грейс не смогла удержаться от ответной улыбки. В ней снова вспыхнула надежда. Посчитав на этом свою миссию законченной, она уже собиралась поблагодарить хозяина, условиться о следующей встрече и откланяться, но слова прощания так и не успели слететь с ее уст.
      Разделявшее их расстояние внезапно сложилось, и она очутилась в его объятиях. Наклонив голову - Грейс почти не уступала ему ростом, и Логрену не пришлось прилагать для этого больших усилий, - он нашел ее губы своими и прижался к ним. Она ощутила вкус вина, специй и еще один, дотоле неизвестный ей, - вкус страсти. Он показался ей волшебным эликсиром, и Грейс с безоглядной жадностью принялась утолять растущую с каждым мигом жажду.
      Губы его раздвинулись, с силой впечатываясь в ее рот. Тело Грейс вздрогнуло, словно от электрического разряда, руки ее, подобно маленьким зверькам, запорхали по его плечам, шее, спине... На нем были короткие штаны до колен и белая сорочка, но под тонкой материей угадывались твердые, как железо, мускулы и гладкая кожа, а ощущение его напрягшейся плоти необычайно возбудило ее. Ее прикосновение, в свою очередь, вызвало еще большую эрекцию. В голове у Грейс мелькнуло, что Кайрен отнюдь не преувеличивала, намекая тогда на более чем выдающиеся размеры мужского достоинства Логрена. Пальцы ее проникли под рубаху, скользнули по правой стороне груди, переместились влево...
      Они внешне ничем не отличаются от нормальных людей.
      Она так страшилась этого момента, что не смогла сдержать вздоха облегчения, не нащупав под белым батистом никаких следов хирургического вмешательства. Грудь эриданца была чистой и гладкой - если не считать редкой поросли жестких курчавых волос.
      Горячие руки Логрена, казалось, только прошлись по шнуровке лифа, но этого оказалось достаточно, чтобы та распустилась словно сама собой. Вырез широко раскрылся, и его пальцы уверенно проникли внутрь, ласково и нежно поглаживая трепещущие под их прикосновениями молочно-белые полушария. Легкий стон сорвался с уст Грейс, и она всем телом прижалась к нему.
      Значительная часть твоего истинного "я" скрыта за плотно закрытой дверью, и даже мне не под силу проникнуть сквозь эту преграду.
      Полузабытая фраза наставницы промелькнула в затуманенном сознании, заставив ее вздрогнуть и сжаться.
      Знай, не открыв все замки и запоры, не освободившись полностью, ты никогда не сможешь до конца реализовать свой Дар.
      Страх бритвенным лезвием смахнул шелуху эмоций. Нет, она не готова! Она не может и никогда не сможет распахнуть последнюю дверь. Ведь если она это сделает, кто даст гарантию, что таящееся за ней пламя не вырвется из-под контроля и не поглотит ее?
      Жалобно вскрикнув, Грейс высвободилась из объятий и отпрянула назад. Пошатнулась, как пьяная, и чуть не упала, едва успев опереться о стену. В устремленных на нее глазах Логрена явственно читались недоумение и обида. Он протянул руку.
      - Леди Грейс...
      - Простите меня, - с трудом выговорила она, тряся головой. - Простите, ради всего святого...
      Не дав ему шанса произнести еще хотя бы слово, Грейс круто повернулась, стягивая одной рукой края распущенного лифа, и стремительно выскочила за дверь. Очутившись в коридоре, она сразу бросилась бежать, не разбирая дороги и пропуская мимо ушей несущиеся ей вслед призывы Логрена.
      94
      Трэвис, плотно запахнувшись в свой дорожный плащ, стоял на караульной площадке одного из крепостных бастионов. Здесь, наверху, было ужасно холодно и ветрено, но он готов был мириться с этими неудобствами, лишь бы хоть ненадолго избавиться от дыма и вони внутренних помещений. Далеко внизу лежали оба двора - верхний и нижний, - а снующие по ним фигурки пажей и рыцарей, крепостных и фермеров, ноблей и слуг казались отсюда игрушечными. Он поднял голову и с тоской посмотрел на нескончаемую череду клубящихся черных туч, неудержимо несущихся с севера. Их появление над Кейлаваном возвещало о скором воцарении нового властелина. Или возвращении старого, что, в сущности, означало одно и то же.
      Быть может, все люди не более чем игрушки в чьей-то могущественной руке? Стоит ли тогда сопротивляться, если все предрешено заранее? Нет, Трэвис, ты не можешь сдаться без боя! Кто-то должен встать на пути Бледного Властелина - пусть даже одиночка вроде того шута, о котором рассказывал Фолкен.
      Он повернул голову, подставил лицо тугим студеным струям и закрыл глаза. В голове прояснилось, и Трэвис снова ощутил безграничность открывающихся возможностей - как почти всякий раз, когда он дышал одним дыханием с ветром. Возможно, участники Совета Королей вовремя осознают свои заблуждения и примут верное решение; возможно, доминионы все-таки объединятся и совместно выступят, чтобы дать отпор армиям Бледного Властелина; возможно, он сам когда-нибудь найдет способ вернуться домой, в Колорадо...
      Воздух сгустился и заледенел, ветер утих, и ощущение безнадежности пропало так же внезапно, как проявилось. Трэвис открыл глаза. Его окружали лишь мрачные каменные стены, а на много миль окрест простирались унылые заснеженные просторы, которым, казалось, уже не суждено когда-либо оттаять и вновь зазеленеть.
      Трэвис поежился. И так замерз, как собака, да еще и мысли лезут такие, что аж дрожь пробирает. Нет, лучше уж вернуться к себе и погреться у камина - пускай даже Фолкен с Мелией опять начнут приставать. Он открыл тяжелую, обитую железом дверь и ступил на широкую лестничную площадку. Аккуратно затворил дверь за собой и шагнул к погруженной в полумрак винтовой лестнице.
      Внезапно откуда-то из темноты вынырнул массивный кулак и с размаху врезался ему прямо в грудь. Удар, отбросивший его к стене, был так силен, что совершенно ошеломил Трэвиса. Больно ударившись спиной и затылком о каменную кладку, он сполз на пол да так и остался сидеть, изумленно таращась в темноту. Легкие горели огнем и отказывались функционировать. Трэвис начал задыхаться, отчаянно ловя воздух широко раскрытым ртом, как выброшенная на берег рыба.
      Тени перед ним зашевелились, и из мрака выступил человек в черном балахоне. То ли рефлекс сработал, то ли ужас добавил адреналина в кровь, но Трэвис вдруг обнаружил, что снова может дышать. Со всхлипом втянув воздух в разрывающиеся от недостатка кислорода легкие, он оцепенело уставился на приближающуюся к нему зловещую фигуру. Пальцы его судорожно скребли по каменным плитам - дышать оказалось еще больнее, чем не дышать. Откинув скрывающий лицо капюшон, человек в черном угрожающе навис над ним. На лбу служителя культа Ворона багровело свежее клеймо, края которого еще сочились желтым гноем и сукровицей. Оскалившись в дьявольской ухмылке, он прикоснулся ко лбу заскорузлым указательным пальцем.
      - Нравится? - хриплым шепотом осведомился человек в черном и с гордостью добавил: - Я сделал это своей рукой, дабы доказать мою преданность Хозяину! Скоро, очень скоро все живущие в этом мире будут носить такой же знак. Но только не ты, мерзкий руноплет. И знаешь почему? снова осклабился он. - Потому что ты умрешь!
      В руке негодяя блеснул кинжал. Трэвис попытался встать или хотя бы отодвинуться, но тело будто сковало параличом - все, кроме пальцев, продолжающих царапать грязный пол.
      Черный Балахон склонился над беспомощной жертвой. Его перекошенную ненавистью физиономию отделяло от лица Трэвиса всего несколько дюймов. В ноздри ударил жуткий смрад, состоящий из запахов застарелого пота, гниющих зубов и крови. Задыхаясь от этого омерзительного коктейля, Трэвис успел заметить, что глаза у изувера разные - один синий, другой карий, - и содрогнулся, вспомнив описание Грейс.
      - Ты заставил нас побегать за тобой, руноплет, - прошипел убийца. Сначала ты прикончил зверушку Хозяина, потом снес голову одному из наших братьев... Хозяин был очень недоволен. Но теперь Он поручил мне заняться тобой, и я не думаю, что на этот раз у тебя получится отвертеться.
      Трэвис завороженно уставился на кинжал. Что-то здесь не складывалось. Какого черта этот тип вздумал охотиться за ним, если им с самого начала нужна была Грейс?
      - Почему? - с трудом прохрипел он.
      - Почему ты должен умереть? - догадливо ощерился черный и презрительно сплюнул. - Потому что таким, как ты, существовать не дозволяется. Толкователи тоже опасны, но вязатель - опасней во сто крат! Хозяин на дух не переносит всех руноплетов, а уж грязных вязальщиков просто ненавидит. Он ведь считал, что все они давно сгинули, да, видно, ошибся. - Злобная ухмылка на его лице сделалась шире, зрачки сузились. - Ну ничего, сейчас мы эту ошибочку исправим.
      С этими словами он занес над головой кинжал. Трэвис попытался отшатнуться, но за спиной была только твердая стена.
      - Молись! - прошептал Черный Балахон. - Вознеси молитву о прощении к подножию его Белого Престола, и тогда я, возможно, избавлю тебя от лишних мучений.
      Трэвис не мог оторвать глаз от острия кинжала, с содроганием думая о том, какую часть его тела выберет убийца для нанесения первого удара.
      Ты что, спятил, Трэвис?
      Голос не принадлежал черному и исходил не извне, а словно откуда-то изнутри. Более того, он был ему очень хорошо знаком.
      Джек?
      Клянусь Молотом Дарнака, более жалкой личности я еще не встречал! Ты чего расселся и дрожишь, как баран перед закланием? Сделай же что-нибудь!
      Но я не могу даже шевельнуться, Джек!
      А тебе и ни к чему. Просто произнеси имя руны Камня.
      Руны Камня?
      До чего ж ты туп, Трэвис! Вечно тебе все разжевывать приходится. Ну да, Камня. Ты же знаешь ее название. Вот и произнеси его.
      Но...
      Никаких но, Трэвис. Ты еще нужен этому миру. Поэтому не рассуждай и делай, что тебе умные люди говорят. Живо!
      Трэвис облизал высохшие губы и вдохнул. Отбитые легкие будто пронзило раскаленной иглой. Рука с кинжалом над его головой пришла в движение и начала стремительно опускаться, приближаясь к его сердцу. Сейчас или никогда! Сделав наконец выбор, Трэвис усилием воли заставил язык и губы произнести короткое слово всего из трех букв:
      - Сар!
      В ответ раздался душераздирающий крик, сопровождаемый какими-то странными хлюпающими звуками. Еще один вопль - исторгнутый уже не болью, но безграничной, всепоглощающей злобой и неутоленной ненавистью.
      - Нет! Освободи меня! Освободи и дай тебя прикончить, подлый руноплет!
      Трэвис моргнул и вытаращил глаза. Мгновение назад незадачливый приверженец Ворона находился совсем рядом, теперь же его облаченная в черный балахон фигура отчаянно извивалась у противоположной стены, прикованная к ней невесть откуда взявшимися каменными кандалами. Они охватывали его щиколотки, запястья и горло широкими полукольцами, сокрушить которые не могла даже сверхъестественная сила черного. Сотворенные именем руны оковы выходили прямо из кладки и уходили в нее, полностью сливаясь с серой поверхностью камня и как будто являясь ее неотъемлемой частью.
      Что-то блеснуло на выщербленных плитах пола. Трэвис опустил глаза. На полу валялась раскрытая железная шкатулочка, а рядом с ней лежал небольшой зеленовато-серый круглый камешек, покрытый многочисленными крапинками. Должно быть, от удара в грудь шкатулка вывалилась из внутреннего кармана и открылась.
      Панический ужас помог ему справиться с оцепенением. Хватаясь за стену непослушными руками, Трэвис кое-как поднялся и заковылял к оброненному сокровищу. Дыхание почти восстановилось, но когда он нагнулся, чтобы поднять шкатулку и камень, грудь снова резануло острой болью. Глаза прикованного к стене Черного Балахона внезапно вспыхнули. Очевидно, он тоже узнал оба предмета.
      - Так это ты, руноплет, владеешь Синфатизаром? - злобно прошипел он. Как жаль что ищейки Хозяина потеряли тогда твой след!
      Трэвис знал, что не имеет права задерживаться, что должен поскорее привести сюда друзей, но все равно не смог удержаться от вопроса:
      - Почему Бледный Властелин так сильно жаждет заполучить Великие Камни?
      Дьявольский огонь в глазах убийцы разгорелся с новой силой. Казалось, он готов был насквозь прожечь затаившего дыхание в ожидании ответа Трэвиса.
      - Когда Хозяин овладеет всеми Имсари, ничто не сможет остановить его. Вся Зея покорится его воле! И Он своего добьется, можешь быть уверен, руноплет. Гельтизар уже занял прежнее место в Железном ожерелье, что Он носит на шее, а вскоре и твой камень присоединится к нему. - Приступ злорадного хохота сотряс тело прикованного. - Теперь Бледные Призраки наверняка найдут его. Однажды тебе удалось обмануть и сбить со следа верных псов Хозяина, а сегодня ты сам на него навел. Меня ты остановил своими погаными рунами, но их ты ничем не остановишь! Ничем!
      Трэвис поспешно убрал камень на место и захлопнул железную крышку шкатулочки, отчетливо сознавая, что Черный Балахон прав. Ищейки снова взяли след и не сойдут с него, пока не настигнут жертву.
      - Здесь они до меня не доберутся, - заявил он, пытаясь придать голосу уверенность, которой вовсе не испытывал; под ложечкой противно засосало, но Трэвис мужественно подавил страх и продолжил: - Вы проиграли, слуги Бераша! Ваше покушение на жизнь короля Кайлара провалилось. А тебя мы заставим предстать перед Советом и рассказать все, что тебе известно. На этот раз им придется поверить, и тогда против твоего пресловутого Хозяина поднимутся все доминионы, разгромят его рати, а его самого снова запрут в Имбрифейле. Навсегда!
      Несколько мгновений прикованный в недоумении смотрел на Трэвиса своими разноцветными глазами, потом опять зашелся в неудержимом приступе издевательского хохота.
      - Совет, говоришь? - ухитрился выдавить он, продолжая смеяться. - Да ты, наверное, совсем дурачок, если веришь, что твоему драгоценному Совету позволят это сделать!
      Трэвис напрягся. Уверенность его заметно поколебалась.
      - Что ты хочешь этим сказать?
      Игнорируя вопрос, убийца вполголоса произнес скороговоркой несколько слов, смысла которых Трэвис не уловил:
      - И нерушимое, бывает, в мгновенье ока исчезает.
      - Что ты несешь?! - разозлился Трэвис.
      - Пожалуйста, - умоляюще прошептал пленник. - Пожалуйста, позволь мне заколоть тебя.
      Трэвис испуганно отшатнулся. Прикованный неожиданно забился, словно в эпилептическом припадке, в кровь раздирая руки и ноги каменными кандалами, потом так же внезапно успокоился и жалобно простонал:
      - Пойми, я не могу ослушаться Его приказа. Ты даже представить не можешь, что Он со мной сделает, если я не выполню Его волю. Ты должен позволить мне убить тебя, иначе Хозяин...
      Он вдруг замолчал, лицо его перекосилось страшной гримасой, глаза вылезли из орбит, пальцы скрючились, а в горле что-то громко заклокотало. Пораженный столь стремительной переменой, Трэвис не сразу заметил струйку дыма, поднимающуюся вверх из складок балахона, и сообразил, что происходит, лишь после того, как появились языки пламени и в ноздри ударил запах горелой человеческой плоти. Человек в черном зашелся в пронзительном крике, продолжавшемся до тех пор, пока пылающий сгусток внутри него проедал под собственной тяжестью путь сквозь органы, кости, мышцы и кожу. Лишь когда что-то шлепнулось с глухим стуком на каменные плиты пола, вопль прекратился. Тело человека в черном обмякло и повисло в оковах, голова упала на грудь, мертвые разноцветные глаза невидящим взором уставились под ноги, где что-то дымилось. Трэвис нагнулся, и его чуть не вырвало от омерзения.
      На полу лежал почерневший слиток металла размером с кулак, по форме грубо напоминающий человеческое сердце.
      95
      - Понятия не имею, как Берашу удалось заполучить обратно Имсаридур и Гельтизар, - проворчал Фолкен, - но это обстоятельство, безусловно, объясняет нынешнюю необыкновенно суровую зиму во всех Семи доминионах.
      Трэвис сначала разыскал Грейс, а та уже помогла найти барда с леди Мелией и отправила посыльного за Эйрин, Даржем и Бель-таном. Они собрались в большей из двух комнат, выделенных в распоряжение троих путешественников, и в полном молчании выслушали сбивчивый рассказ еще не успевшего оправиться от потрясения Трэвиса. Сейчас он сидел в любимом кресле Мелии, набитом конским волосом, и кутался в толстое одеяло. С него градом катился пот, ему было так жарко, как никогда в жизни, и все равно он никак не мог избавиться от озноба. Эйрин и Дарж разливали подогретое вино со специями. Первый кубок достался Трэвису, но тот так дрожал, что лишь с превеликим трудом сумел донести его до губ, не расплескав содержимое.
      Бельтан задумчиво поскреб поредевшую шевелюру на затылке.
      - Знаешь, Фолкен, тебе, может быть, и объясняет, но кое-кто из нас не столь сведущ в древней истории, так что ты уж будь добр, растолкуй нам, неразумным, с чего это так резко похолодало.
      Бард недовольно покосился на рыцаря.
      - Все очень просто, если хоть чуточку пораскинуть мозгами, - нехотя буркнул он. - Вы же сами слышали, что Бледный Властелин вновь овладел Гельтизаром, одним из трех Имсари, Великих Камней, иначе зовущимся Ледяным камнем. Заключенная внутри него магия позволяет контролировать холодные ветры и снежные бури. Или ослабить рунные печати на Черных Вратах. - Бард раздраженно провел пальцами по струнам лютни, отозвавшимся резким диссонансным аккордом. - Судя по тому, что нам известно, Бераш преуспел как в первом, так и во втором!
      - Но Имбрифейл уже много веков покрыт снегами и льдом, - заметила Мелия, рассеянно поглаживая шерстку черного котенка, утомившегося от яростных атак на щиколотки Трэвиса и теперь мирно спящего на коленях волшебницы. - Однако раньше таких суровых зим не случалось.
      Фолкен с уважением покосился на нее.
      - Это ты верно подметила, - кивнул он. - А я вот совершенно упустил из виду, что Бледного Властелина не всегда считали повелителем морозов и вьюг. Пожалуй, это началось только после падения Малакора, - добавил бард, со значением взглянув на Мелию.
      Волшебница согласно кивнула.
      - О чем вы говорите? - жалобно простонал Бельтан. - Неужели нельзя хоть раз в жизни объяснить по-человечески?!
      - Сейчас объясню, дорогой, - успокоила рыцаря Мелия. - Все действительно очень просто. Мы с Фолкеном пришли к выводу, что Бераш завладел Имсаридуром - Железным ожерельем темных эльфов - и Гельтизаром, одним из Великих Камней, отнюдь не вчера и даже не несколько лет назад, как можно было предположить со слов Трэвиса, а очень давно. Весьма вероятно, что оба эти сокровища находятся у него вот уже несколько столетий.
      - Блестящая логика! - одобрительно подхватил бард. - Теперь нам будет гораздо легче расставить все по местам. Судите сами, друзья. Пока Малакор стоял, Железное ожерелье и Имсари оставались под бдительным присмотром повелителей рун. Когда же Малакор пал, большинство хранителей сокровища были уничтожены, а Великие камни бесследно исчезли. - Глаза его на миг затуманились грустью. - Мы привыкли считать их безвозвратно утерянными, но сейчас, в свете новых сведений, следует признать, что приспешникам Бледного Властелина каким-то образом удалось завладеть ожерельем и Ледяным камнем. И произойти это могло только во время кровавой резни, предварившей падение Малакора. - Бард метнул быстрый взгляд на Трэвиса. - К счастью, нам известно местонахождение Синфатизара, второго из Великих Камней. Остается только узнать, куда подевался третий, носящий имя Крондизар, или Огненный камень.
      - Можно не сомневаться в том, что слуги Бледного Властелина по сей день рыщут повсюду, разыскивая их, - задумчиво уронила Мелия, с прищуром вглядываясь в пляшущие в очаге языки пламени.
      Трэвис открыл рот, намереваясь узнать у Мелии и Фолкена, что произойдет, если Бледный Властелин вновь соберет в единое целое Железное ожерелье и все три Великих Камня. Тот тип с -железным сердцем, так некстати испустивший дух, уже сказал ему перед смертью, но Трэвису хотелось услышать не-предвзятую версию из уст друзей. Однако, пока он собирался с духом, его опередили.
      - Но почему именно сейчас?
      Вопрос Грейс застал Трэвиса врасплох. Сегодня она вообще вела себя как-то странно. Когда он явился к ней в комнату с просьбой о помощи, она не проронила ни слова, да и потом все время молчала - даже при осмотре трупа. Там, правда, и осматривать было нечего: кучка золы, оплавленный кусок металла, служивший ему вместо сердца, и вырастающие прямо из стены каменные кандалы.
      - Быть может, я чего-то не понимаю, - продолжала Грейс, - но совершенно не усматриваю логики в действиях Бледного Властелина. Если он завладел этим вашим Ледяным камнем так давно, как вы утверждаете, зачем ждал столько веков, прежде чем выступить?
      Фолкен аккуратно положил лютню на стол и откашлялся.
      - Тысячу лет назад Бераш потерпел сокрушительное поражение от короля Ультера и императрицы Эльзары. Многие даже посчитали его мертвым, хотя само понятие смерти в отношении подобных ему существ в корне отличается от человеческих представлений о ней. Полагаю, он не выступил раньше лишь по той причине, что не успел до конца залечить полученные в поединке с Ультером раны.
      - Ну да, а сейчас он их залечил и полез в драку, - стуча зубами, перебил его Трэвис. - А нас, грешных, угораздило как раз в этот момент очутиться у него на дороге!
      Бельтан нахмурился и с ожесточением взъерошил свои редеющие волосы.
      - Чего теперь делать-то будем? - спросил он, ни к кому конкретно не обращаясь.
      Фолкен вместо ответа поднял с подоконника кожаный мешочек и задумчиво взвесил его на ладони. Судя по усилию, которое ему пришлось приложить, содержимое было довольно тяжелым. К горлу Трэвиса подкатила тошнота: он знал, что находится внутри кожаной оболочки.
      - Будем разговаривать с правителями доминионов, - сумрачно произнес бард. - И строго по отдельности - если, конечно, удастся добиться аудиенции. Покажу им это, - продемонстрировал он мешочек, - и постараюсь убедить, что еще не поздно дать отпор Бледному Властелину.
      - Если еще не поздно, - чуть слышно уточнила Мелия, и ни один из присутствующих не осмелился ей возразить.
      - Схожу-ка я к дяде, - решил Бельтан. - Ему проще договориться о встрече с братьями-монархами.
      - Я с тобой, - встрепенулась Эйрин.
      Бельтан вопросительно покосился на Даржа; тот солидно кивнул, и рыцарь с баронессой покинули сборище.
      - А ты что скажешь? - обратился к волшебнице Фолкен. Та опустила котенка на пол и встала.
      - Я бы хотела еще разок осмотреть то место, где заговорщик с железным сердцем напал на Трэвиса.
      - Зачем?
      Короткий взгляд - и бард понимающе закивал. Очередная демонстрация секретного метода общения без слов. Фолкен предложил даме руку, и они тоже направились к выходу.
      - Он сказал, что на этот раз мне не сбить со следа Бледных Призраков, - негромко произнес им вслед Трэвис. - Что я сам указал им путь, выронив Синфатизар.
      Фолкен и Мелия остановились. Бард обернулся и несколько секунд пристально рассматривал закутанного в одеяло землянина.
      - К сожалению, это чистая правда, - с горечью подтвердил он. - После Белой башни они потеряли тебя - навсегда, как мы надеялись, - но камень выпал из шкатулки и воссиял невидимым светом, который для этих тварей лучше любого маяка. Теперь их появление в Кейлавере всего лишь вопрос времени.
      У Трэвиса едва хватило мужества, чтобы кивком поблагодарить за честный ответ.
      - Идем, Фолкен, - потянула барда Мелия. - Не стоит заранее пугаться того, что еще не случилось. Да и мы сложа руки сидеть не собираемся.
      Фолкен покорно подхватил ее под локоток, и они вышли из комнаты. Грейс проводила взглядом удалившуюся пару и повернулась к оставшимся.
      - Ну а мы с вами чем займемся? - спросила она.
      - А что мы можем сделать, миледи? - пожал плечами Дарж. - Последний из заговорщиков мертв. Если у него и остались сообщники, мы их все равно не знаем. Наши друзья сейчас займутся обработкой участников Совета, нам же, я полагаю, разумнее всего оставаться здесь и охранять Трэвиса - на тот случай, если еще кто-нибудь явится по его душу.
      - Нет, - возразил Трэвис. - Ты прав, Дарж, но этого недостаточно.
      - Почему ты так считаешь? - первой среагировала на его неожиданное заявление Грейс.
      Трэвис отбросил одеяло и выполз из кресла. Его все еще пошатывало, но сумбур в голове вроде бы улегся. Осталась, правда, одна нестыковочка, которая не давала ему покоя. Он лихорадочно напрягал память, силясь вспомнить и чувствуя, что подобрался совсем близко к разгадке. Ну же, ну!
      Совет, говоришь? Да ты, видать, совсем дурачок, если веришь, что твоему драгоценному Совету позволят это сделать!
      Пораженный мелькнувшей догадкой, Трэвис шумно выдохнул и щелкнул пальцами:
      - Потому что ничего еще не закончилось! И я уверен, что тот парень с железякой в груди, который мечтал меня зарезать, был не один.
      - С чего ты это взял? - насторожилась Грейс. Трэвис принялся возбужденно расхаживать взад-вперед по комнате, излагая вслух ход своих мыслей:
      - Понимаете, тот тип, перед тем как... умереть, произнес одну любопытную фразу, о которой я только сейчас вспомнил. Это касается Совета...
      Дарж озабоченно закрутил ус.
      - И что же ты вспомнил, друг Трэвис?
      И нерушимое, бывает, в мгновенье ока исчезает.
      Туманное бормотание прикованного к стене человека огненной строфой вспыхнуло в голове Трэвиса, мгновенно связав все разрозненные фрагменты в единое целое.
      - Они больше не собираются размениваться на мелочи. Они задумали уничтожить весь Совет Королей! Грейс в ужасе отшатнулась.
      - Ты уверен?
      - Более чем. Прихлопнут, как мух, - всех семерых одним ударом!
      Скептичного эмбарца так просто убедить не удалось.
      - Прости, друг Трэвис, - прогудел он, - но мне отнюдь не кажется очевидным твой вывод о наличии сообщников у погибшего. Разве не мог он задумать и осуществить этот план в одиночку?
      - Не думаю. Во-первых, когда тот малый намекал на грозящую Совету опасность, он не мог не понимать, что ему конец, и заговорил об этом, вероятно, желая показать, что за него отомстят. Выходит, есть кому. Кроме того, я сильно сомневаюсь, что это он одним ударом снес голову лорду Олрейну. Такое по плечу только человеку благородного звания, с детства обученному обращаться с мечом, но никак не простолюдину. Убежден, что убийца жив, до сих пор скрывается в замке и искать его следует среди высшей знати.
      - Согласна с тобой, Трэвис, - сказала Грейс, встретившись с ним взглядом. - Согласна еще и потому, что заговорщик в моем видении был гораздо ниже и полнее того человека с разными глазами, которого я видела проповедующим на городской площади и с которым ты так блестяще разделался.
      Трэвис смущенно покраснел, но Дарж не позволил ему долго упиваться заслуженной похвалой. У упрямого эмбарца все еще оставались сомнения.
      - Допустим, вы оба правы, - снова заговорил рыцарь, - но пусть мне кто-нибудь объяснит, каким образом этот оставшийся в живых мерзавец сможет осуществить столь грандиозный замысел? За прошедший месяц все эти коронованные особы до того надоели друг другу, что и двоих из них в одной комнате дольше пяти минут не удержать, не говоря уже о семерых.
      Золотисто-зеленые глаза Грейс внезапно расширились.
      - Праздник! - воскликнула она.
      Дарж и Трэвис вопросительно уставились на нее.
      - Эйрин говорила, что король Бореас устраивает грандиозный праздник в канун Дня Среднезимья, - пояснила Грейс. - Можно не сомневаться, что все семеро монархов примут приглашение. Они соберутся вместе в одном зале, и произойдет это как раз накануне решающего голосования. Вот тогда убийцы и нанесут решающий удар. Это их последний и единственный шанс!
      - Все входы и выходы в пиршественный зал строго охраняются, миледи, заметил эмбарец. - А на время празднества стражу обычно удваивают.
      - Охрана не имеет значения, - возразил Трэвис, сразу и безоговорочно уверовавший в версию Грейс. - Она не успеет вмешаться, потому что заговорщики, я уверен, окажутся в числе приглашенных.
      - Значит, нам придется обезвредить их до начала пира, - решительно заявила Грейс.
      - Всегда к вашим услугам, миледи, - поклонился Дарж. - Но как вы узнаете, кого именно нужно э-э... обезвредить?
      - Понятия не имею! - фыркнула Грейс. - Наверное, нужен отвлекающий маневр: какой-то неожиданный ход, который спутает преступникам карты и заставит их раскрыться раньше времени. Вот только ума не приложу, как это сделать, - пожаловалась она.
      Трэвис хотел что-то сказать, но острая боль в лодыжке заставила его скривиться и отдернуть ногу. Но не тут-то было. Непоседливый черный котенок, шипя и урча наподобие миниатюрной пантеры, как клещ, вцепился ему в штаны, без разбора терзая острейшими коготками потертую материю и живую кожу под ней. Он уже занес руку, чтобы хорошенько отшлепать обнаглевшую тварь, но вовремя остановился. Да и котенок, словно почувствовав его настроение, прекратил драть ногу, уселся и, склонив голову набок, уставился на него своими огромными янтарными глазищами. Трэвис сразу оттаял. Бедный малыш! Ему скучно, вот он и придумывает себе игры, демонстрируя показную свирепость.