- Прекрати меня заводить! - притворно зарычал Трэвис. - Смотри, с огнем играешь, женщина!
      Грейс схватилась за живот, едва успев отставить кубок, и так расхохоталась, что закололо в боку. Она ужасно давно не смеялась от всей души, и это полузабытое удовольствие согрело ее не хуже огня и вина.
      Усталость от долгой верховой прогулки и обильное возлияние постепенно начали сказываться. Голоса их становились все глуше и звучали все реже, пока наконец окончательно не умолкли. Последним, что запомнила Грейс, перед тем как провалиться в глубокий сон без сновидений, были большие пушистые снежные хлопья, беззвучно кружащиеся за окном.
      Ее разбудил мягкий приглушенный звук - такой тихий, что Грейс сначала подумала: падает снег - и снова задремала, придвинувшись поближе к теплому телу Трэвиса рядом.
      Внезапная мысль обожгла ее, мгновенно прогнав сон: какой снег, если разбудивший ее звук донесся из соседней комнаты?!
      Грейс открыла глаза и насторожилась. Потускневшие угли в камине едва рассеивали ночной мрак, но через несколько мгновений она приспособилась к темноте. Что-то багрово блеснуло над ее головой - длинное, узкое, заостренное. И колеблющаяся тень позади, больше похожая на сгусток черноты. Острый предмет начал опускаться, и Грейс, лишь в последний миг осознавшая, что это такое, успела выкрикнуть - на большее не хватило времени - всего одно слово:
      - Трэвис!!!
      С силой оттолкнувшись от его плеча, что вызвало возмущенный возглас разбуженного столь бесцеремонным образом Трэвиса, она покатилась по кровати в противоположном направлении. Чудом миновав ее ухо, клинок вонзился во что-то мягкое. В матрас? В человеческую плоть? Грейс даже головы повернуть не успела: толчок был слишком сильным, и она, не удержавшись на краю, свалилась с кровати на пол.
      Падение на миг оглушило ее. Опомнившись, она вскарабкалась на четвереньки, подняла голову и вновь оказалась лицом к лицу с охотящейся за ней тенью. Только теперь она ясно видела, что это не тень, а человек в черном балахоне. Лица его, скрытого под капюшоном, Грейс разглядеть не смогла, зато хорошо рассмотрела сильную мускулистую руку, сжимающую длинный блестящий кинжал. При виде алого пятна на острие серебристого клинка Грейс почувствовала, как ее внутренности завязываются ледяным узлом. Кровь! Трэвис ранен!
      Рука взметнулась вверх, занося оружие для удара, и в этот мимолетный миг Грейс успела заметить, что клинок чист. Она ошиблась, приняв за кровь отблеск угасающих углей на лезвии. Слава Богу, что Трэвис не пострадал, но сейчас смертельная опасность угрожала ей самой. Занесенный кинжал застыл в высшей точке, и Грейс поняла, что уже не успеет ни подняться на ноги, ни метнуться в сторону, чтобы избежать смертоносной атаки.
      - Оставь ее в покое, негодяй!
      Трэвис стоял за спиной убийцы, неловко выставив перед собой малакорский стилет. Красный камень в его рукоятке багрово светился, отражая тлеющие в очаге уголья. Нет, это не отражение! Грейс с изумлением увидела, что странный камень пылает собственным огнем - тревожным и зловещим. Трэвис отвел руку в коротком замахе и резко ткнул острием вперед.
      Человек в черном балахоне стремительно развернулся и неуловимым, с виду ленивым и небрежным движением с легкостью парировал выпад. Выбитый из руки Трэвиса кинжал со звоном ударился о стену и затерялся во мраке. Обезоруженный Трэвис растерянно застыл на месте, не предпринимая никаких попыток предотвратить ответный удар противника.
      Оба при этом совершенно упустили из виду оставшуюся без присмотра Грейс, которая отнюдь не собиралась сидеть сложа руки и смиренно наблюдать, пока какая-то сволочь будет резать ее друга и земляка, как барана на скотобойне. Не поднимаясь с четверенек, она рванулась вперед, вытягивая_в броске руки, и ухватилась за что сумела - за край грубого черного балахона непрошеного гостя. Ухватилась и дернула изо всех сил.
      Ее отчаянное усилие не смогло остановить молниеносный выпад злодея, но позволило задержать его на краткое мгновение, которого, к счастью, оказалось достаточно, чтобы тот промахнулся. Острие кинжала глубоко вонзилось в стояк двери. Трэвис попытался отпрянуть назад, в смежную комнату, но нападавшего этот маневр ничуть не обескуражил. Сжав руку в кулак, он как-то по-змеиному изогнулся и нанес Трэвису сильнейший удар в основание черепа. Тот мгновенно обмяк и распростерся на полу.
      Грейс закричала. Трэвис не двигался. Неужели он мертв? Или умирает? Внутренним зрением хирурга она как будто воочию видела сочащуюся из перебитых позвонков спинномозговую жидкость и вонзающиеся в мозжечок осколки сломанной затылочной кости. Продолжая кричать, она на четвереньках поползла к нему, но путь ей преградили широко расставленные ноги убийцы в черных сапогах.
      Грейс подняла голову. Человек в черном возвышался над ней неумолимым воплощением самой Смерти. Он успел вытащить застрявший в косяке кинжал и держал его обеими руками высоко над головой. Острие клинка было нацелено прямо в глаза Грейс. Она знала, с какой молниеносной быстротой может он поразить ее, и потому не двигалась, отчетливо понимая, что у нее нет ни единого шанса.
      Я иду к тебе, Леон.
      Короткий блеск клинка прорезал полумрак. Грейс зажмурилась, но ничего не почувствовала. Снова открыв глаза, она с удивлением обнаружила, что нож выскользнул из рук убийцы, а голова его как-то неестественно клонится набок. Грейс нахмурилась. Почему он медлит? И тут голова нападавшего с глухим, влажным стуком скатилась с плеч на ковер, а вслед за ней рухнуло тело. Из перерубленной шеи на пол хлынула черная струя.
      - Вы не пострадали, миледи?
      Она повернулась на голос. Над поверженным телом возвышался облаченный в серое могучий рыцарь с обнаженным мечом в руках. Твердое и жесткое, словно высеченное из гранита лицо пылало неутоленным гневом. Он опустил свой исполинский двуручный меч. Широкий клинок обагряла кровь.
      - Дарж! - только и сумела выговорить Грейс, выразив этим единственным словом всю гамму обуревавших ее чувств: удивление, восхищение, облегчение и признательность.
      Эмбарец наклонился, протянул руку и помог ей подняться.
      - Трэвис! - спохватилась Грейс. - Он ранен!
      Не успела она произнести эту фразу, как в комнате вдруг оказалось полно народу. Первым ворвался Бельтан. Он тут же бросился к лежащему на полу другу и опустился на колени рядом с ним. Вслед за кейлаванцем вошли Мелия и Фолкен.
      - Что с ним? - встревоженно спросила волшебница, чьи янтарные глаза светились в темноте еще ярче, чем глаза пушистого котенка, которого она прижимала к груди.
      - Уй! - болезненно вскрикнул Трэвис, приняв с помощью Бельтана сидячую позу и осторожно ощупывая затылок. - Какой гад поменял местами пол и стены?
      Даже полумрак не смог скрыть засиявшую на лице Бельтана широкую белозубую улыбку.
      - Благодарение Ватрису, с ним, кажется, все в порядке.
      - Если уж кого и благодарить, так это его чугунную башку, - чуть заметно поморщившись, возразила Мелия.
      - Ты оказался прав, Дарж, - заметил бард, подойдя к эмбарцу.
      - Прав? В чем прав? - встрепенулась Грейс.
      - Я все время беспокоился за вас, миледи, - смущенно заговорил рыцарь. - На вас ведь уже покушались однажды, а сегодня как раз такой удобный момент для повторной попытки - все на пиру, а вы совсем одна и без охраны. Я бы давно ушел, но король Соррин не отпускал. Один из гвардейцев его личной стражи еще утром куда-то запропастился, и теперь мой повелитель боится и шагу ступить, не окружив себя дюжиной рыцарей. Жаль, конечно, что не сумел от него раньше отделаться.
      - Но ты же все равно пришел, Дарж, - улыбнулась ему Грейс. - И, как всегда, вовремя!
      Эмбарец молча склонился перед ней в глубоком поклоне.
      Фолкен поворошил кочергой угли в камине. Вспыхнувшее пламя озарило комнату светом. Бельтан помог Трэвису перебраться на койку.
      - Ты уж прости меня, Трэвис, - сказал он, стоя у изголовья. - Дарж успел вовремя, а я вот запоздал. Ну почему мне так не везет? Как только тем, кого я поклялся защищать, грозит опасность, я неизменно оказываюсь в другом месте!
      - Тебе не в чем извиняться, Бельтан, - возразил Трэвис. - Сегодня ты был там, где тебе положено быть: рядом с леди Мелией. Ты ведь не мой рыцарь-хранитель, а ее, верно?
      Кейлаванец стиснул челюсти, но не нашелся, что ответить. Мелия подошла к кровати и тщательно обследовала затылок Трэвиса.
      - Полагаю, ты все-таки выживешь, дорогой, - проворковала она, - но должна предупредить, что у тебя там шишка величиной с Голт. Не мешало бы, кстати, и леди Грейс взглянуть на это чудо природы.
      Грейс шагнула к койке, но остановилась, не решаясь переступить через лежащий в луже крови труп ночного убийцы. Заметивший ее затруднение Фолкен оттащил мертвеца в сторону и перевернул на спину.
      - Хотел бы я знать, что это за личность? - процедил бард сквозь зубы, склоняясь над телом.
      - Мне кажется, дорогой, вон та маленькая деталь быстрее поможет тебе найти ответ, - не без иронии заметила Мелия, указывая на откатившуюся в угол отрубленную голову.
      Фолкен только хмыкнул в ответ, но спорить не стал. Он поднял голову за волосы и сорвал отрубленный вместе с ней верх черного капюшона. С застывшего в предсмертной гримасе лица с жесткими, будто топором вырубленными чертами смотрели на них потухшим взором широко расставленные карие глаза. Грейс этого человека никогда раньше не видела.
      - Медар, - скрипнув зубами, тяжело уронил Дарж.
      - Ты его знаешь? - быстро спросил Фолкен.
      - Это тот самый исчезнувший утром рыцарь из личной охраны короля Соррина, - пояснил эмбарец, с ненавистью глядя в пустые глаза мертвеца.
      Янтарные глаза Мелии сузились в щелки.
      - Если, как вы утверждаете, милорд Дарж, этот человек входил в число приближенных гвардейцев короля Соррина, я не понимаю, для чего ему вздумалось покушаться на Трэвиса и леди Грейс? Да еще в одеянии приверженца культа Ворона?
      - Да потому что он сам поклоняется... поклонялся Ворону, - прервал волшебницу бард, демонстрируя хорошо знакомое всем присутствующим клеймо на предплечье убитого.
      - Других знаков нет? - заинтересовалась Мелия. Фолкен распахнул балахон и внимательно осмотрел со всех сторон тело.
      - Нет, больше ничего. Хотя при жизни этот малый побывал не в одной переделке. Куча шрамов, а самый большой - на груди. Удивительно, как он выжил, заполучив такую рану. - Постойте! - воскликнула Грейс.
      Фолкен, собиравшийся снова завернуть мертвеца, недоуменно оглянулся. Остальные тоже повернулись к ней. Грейс опустилась на колени перед трупом и откинула прикрывающую грудь грубую материю. Ей ужасно не хотелось этого делать, но чувство долга победило отвращение. Толстый розовый шрам на левой стороне груди был определенно недавнего происхождения. Ей уже однажды довелось увидеть точно такой же шрам на груди пациента, только не здесь, в Кейлавере, и даже не в этом мире.
      - Рассеките ему грудь, кто-нибудь, - попросила Грейс.
      - Быть может, вам следует немного отдохнуть, милая? - участливым тоном проговорила Мелия, незаметно обменявшись с Фолкеном тревожным взглядом.
      - Сделай это, Дарж, пожалуйста, - обратилась Грейс к эмбарцу, пропустив мимо ушей фальшивые нотки, прозвучавшие в голосе волшебницы.
      Дарж определенно не знал, как ему поступить. Переминаясь с ноги на ногу, он смущенно промямлил:
      - Прошу прощения, миледи, но вам, наверное...
      - Не хочешь, не надо! - Голос Грейс был сух и бесстрастен; в эту минуту она была не герцогиней Беккеттской, а дежурным хирургом отделения экстренной помощи. - Дай мне свой меч, я сама все сделаю.
      Не успел эмбарский рыцарь опомниться, как она выхватила у него из ножен меч и вернулась к трупу. Меч оказался невероятно тяжелым, и ей пришлось волочить его за собой.
      - Не надо, Грейс! - взмолился Трэвис, борясь с подкатившей к горлу тошнотой, но она уже ни на кого не обращала внимания. Ей необходимо было точно знать, с чем они имеют дело.
      Стены комнаты отдалились и исчезли вместе с окружавшими ее людьми. Грейс осталась наедине с трупом, предельно сконцентрировав внимание лишь на предстоящем ей вскрытии - как когда-то в анатомическом театре медицинского колледжа. Уперев острие меча между ребер, она всей своей тяжестью налегла на рукоять. Острое лезвие со скрежетом прошло сквозь грудную клетку и уперлось в позвоночный столб. Упершись ногами в грудь мертвеца, Грейс принялась орудовать мечом, как пилой, расширяя разрез. Когда размеры сечения показались ей достаточными, она отбросила меч и попыталась просунуть голую, без хирургической перчатки, руку в межреберье. Упругие кости не желали расходиться. Нужен рычаг. Взгляд Грейс упал на валяющийся рядом с телом кинжал убийцы. Без колебаний схватив его, она просунула клинок в разрез и нажала. Из зияющего в груди отверстия потекла черная кровь...
      - О Боги! - потрясение прошептал Фолкен.
      - Не понимаю, - кривясь от омерзения, произнес Бельтан. - Что это?
      - Это железное сердце, - бесстрастным тоном врача, сообщающего пациенту обрекающий того на смерть диагноз, ответила Грейс.
      И тут ей изменили нервы. Выронив кинжал из окровавленных рук, она разрыдалась. Кто-то бережно подхватил ее и поставил на ноги. Дарж. Усилием воли Грейс уняла слезы и взглянула на ожидающих ее объяснений друзей.
      - Что происходит, Грейс? - прошептал побледневший от ужаса Трэвис.
      Она открыла рот, но Фолкен ее опередил.
      - Вы все слышали мой рассказ на открытии Совета и помните, наверное, что у Бледного Властелина билось в груди железное сердце. Только я не стал тогда упоминать о том, что такими же сердцами Бераш награждал своих верных рабов - чтобы крепче привязать к себе и сделать почти неуязвимыми.
      Мелия вопросительно посмотрела на Грейс.
      - А вы, миледи, откуда узнали об этом?
      Грейс вздрогнула. Меньше всего на свете ей хотелось сейчас снова возвращаться к событиям той страшной ночи в Денверском мемориальном, так круто изменившей всю ее жизнь.
      - Я однажды столкнулась с таким же случаем, - коротко пояснила она. Еще на Земле.
      - У меня в голове не укладывается, как может служить Бледному Властелину один из доверенных рыцарей короля Эмбара? - возмущенно сказал Бельтан.
      Дарж задумчиво погладил усы.
      - И для чего рабу Бераша понадобилось напяливать на себя черный балахон служителя культа Ворона? - добавил он.
      - Неужели ты еще не понял, Дарж? - возбужденно воскликнул Трэвис; он вскочил с постели, начисто забыв о только что полученной травме, и забегал по комнате. - Это же просто, как дважды два! Нет сомнений в том, что культ Ворона напрямую связан с Бледным Властелином. А это означает, что именно Бледный Властелин истинный вдохновитель заговора и заказчик убийства одного из правителей доминионов!
      Брови Фолкена изумленно поползли вверх.
      - Заговор? Убийство? - повторил он, с подозрением глядя на Трэвиса.
      Грейс и остальные члены Круга Черного Ножа обеспокоенно переглянулись.
      - По-моему, кое-кому придется нам кое-что объяснить, - заявила Мелия.
      Трэвис виновато понурился.
      - Впрочем, с этим можно потерпеть и до утра, - смягчилась волшебница, мельком окинув взглядом окровавленный труп.
      - Думаю, нам необходимо доложить об этом Совету, - высказался бард.
      - И что же ты предлагаешь им сообщить, дорогой? - прищурилась Мелия.
      Фолкен тяжело вздохнул:
      - Вряд ли нам поверят, но они должны узнать, что Бледный Властелин еще ближе к освобождению, чем мы боялись.
      Грейс содрогнулась. От слов барда повеяло могильным холодом, и она знала, что ни в этом мире, ни в каком-либо другом не найдется магии, способной с ним справиться.
      Часть пятая
      ВРАТА ЗИМЫ
      86
      Грейс смотрела в окно на унылый, серенький рассвет, со страхом думая о том, что именно ей предстоит поставить в известность короля Бореаса о творящихся в его замке темных делах.
      Ее вдруг зазнобило. Отвернувшись от окна, Грейс схватила со столика кружку с обжигающе горячим мэддоком, только что принесенную горничной, и поднесла к губам. Волшебный напиток взбодрил ее и немного поднял настроение. Вернувшись к камину, она приступила к процессу одевания. В последнее время Грейс пристрастилась к ярким тонам и по очереди перепробовала все подходящие по цвету платья из своего гардероба: желтое, зеленое, аметистовое, рубиновое. Она уже так привыкла к здешним туалетам, что чувствовала себя в этих громоздких средневековых конструкциях столь же легко и уверенно, как в майке и джинсах летним днем на улицах Денвера. Но сегодня она выбрала простое, скромное, консервативное и ужасно неудобное платье в серо-стальных тонах - ничем не отличающееся по цвету от окутывающего крепостные башни и стены утреннего тумана. Облачаясь в этот непритязательный наряд, Грейс в очередной раз с грустью вспомнила о блузке и слаксах, брошенных в огонь суеверными горничными в первый же день ее пребывания в Кейлавере. Будь они сейчас у нее под рукой, с каким удовольствием наплевала бы она на условности и прошлась в таком виде по замковым коридорам!
      Эй, а ну-ка полегче, Грейс Беккетт! Что это ты о себе возомнила? Работая в экстренной помощи, ты не могла и надеяться облегчить страдания всех нуждающихся в помощи даже в масштабах одного провинциального госпиталя в одном провинциальном городе. С чего же ты взяла, что сможешь теперь в одиночку исцелить страждущих целого мира?
      Отойдя от камина, она вдруг заметила краем глаза мелькнувший за оконным стеклом призрак: бледный и полупрозрачный, в сером кринолине, практически неотличимом от клубящегося вокруг тумана. Лишь золотисто-зеленые глаза видения ярко сияли в обрамлении пепельных локонов. Остановившись, Грейс внимательно присмотрелась к этому странному явлению. В прошлом она как-то раз уже сталкивалась с чем-то подобным. Однажды во время дежурства насмерть перепуганный пациент поведал ей, что к нему явилась Белая Дама, и со слезами уверял, что он теперь точно не доживет до полуночи. Чтобы успокоить истеричного больного, у него еще раз взяли все анализы, а самого подвергли вторичному обследованию. Результаты неопровержимо свидетельствовали, что пациент находится в удовлетворительном состоянии и его жизни ничто не угрожает. За три минуты до двенадцати Грейс лично зафиксировала смерть бедняги.
      Она встретилась глазами с призраком. По идее, ей следовало испугаться, но Грейс вместо этого улыбнулась. Видение улыбнулось в ответ. Грейс погрозила пальцем. Призрак в точности повторил ее движение. Грейс отвернулась. Оказывается, встреча с привидением вовсе не так страшна - тем более когда в роли привидения выступаешь ты сама. Допив остатки мэддока, она поставила опустевшую кружку на столик и вышла из комнаты, направляясь навстречу неизвестности.
      - Доброго вам утра, миледи.
      Голос был мрачным, но для Грейс он звучал милее и желаннее самого жизнерадостного приветствия.
      - Ах, милый Дарж! Неужели ты так и простоял всю ночь под моей дверью?
      - Не всю, миледи, - возразил рыцарь. - Время от времени я позволял себе пройтись по коридору.
      Грейс пристально вгляделась в лицо своего добровольного защитника и хранителя. Выдубленная ветром и зноем кожа, резкие складки на лбу и в уголках губ... Все как обычно. Господи, когда же он спит? Она сильно подозревала, что случается это крайне редко, и потому была вдвойне благодарна Даржу за его самопожертвование. Вообще-то особой нужды в охране Грейс не ощущала - казалось маловероятным, что люди Ворона решатся дважды за одну ночь посягнуть на ее жизнь. Но, с другой стороны, кто мог предположить, что им вообще придет в голову на нее покушаться?
      - Чем могу быть полезен, миледи? - невозмутимо спросил эмбарец.
      - Только одним, Дарж: немедленно отправляйся к себе и ложись спать. Ну пожалуйста, очень тебя прошу!
      - Просите что угодно, миледи, только не это. Сейчас не время отдыхать.
      - Регулярный недостаток сна в течение продолжительного периода зачастую вызывает галлюцинации и неконтролируемую эйфорию, - сорвалась у нее с языка зазубренная когда-то цитата из медицинского учебника.
      - Видения и блаженство? - перевел на свой лад Дарж и укоризненно покачал головой. - Я рыцарь Эмбара, миледи! Грейс закусила губу. О чем она только думает?
      - Прости, Дарж. Кстати, у меня есть для тебя поручение. Найди леди Эйрин и приведи к покоям Бореаса.
      Рыцарь коротко поклонился и послушно затопал по коридору. Грейс зажмурилась, отчетливо сознавая, что ничем не заслужила подобной преданности. "Когда-нибудь я вот так же отправлю его на верную смерть... Нет, об этом думать нельзя!" Дарж давно сделался для нее не только рыцарем-хранителем, как Бельтан для Мелии, но и близким другом. Открыв глаза, она повернулась и зашагала в обратном направлении.
      Дверь на ее стук отворил Фолкен. Выглядел он усталым и невыспавшимся. Однако, увидев, кто пришел, бард все-таки ухитрился изобразить некое подобие приветливой улыбки,
      - Рад видеть вас в добром здравии, леди Грейс. Надеюсь, минувшей ночью вас больше никто не побеспокоил?
      - Спасибо Даржу. Он всю ночь простоял на часах у меня под дверью.
      - Молодец! Настоящий рыцарь! - с уважением произнес Бельтан, появившись за спиной барда. Физиономия его показалась Грейс хмурой и свирепой, но вместо меча кейлаванец держал в руке краюху ржаного хлеба.
      Фолкен незаметно подмигнул и понизил голос:
      - Нашу дверь тоже кое-кто до утра подпирал. Ох уж мне эти рыцарские кольчуги! Стоит ее надеть, как появляется нестерпимое желание встать на одном месте и никуда не двигаться.
      Грейс поспешно зажала ладошкой рот, чтобы не прыснуть со смеху.
      - Я все слышал, - замогильным тоном объявил Бельтан, вгрызаясь зубами в краюху.
      - Теперь я понимаю, почему рыцари носят броню, - заметила Мелия. - Они ужасно чувствительны.
      Она стояла у камина, за спиной сидящего в кресле Трэвиса. Смочив в миске с горячим травяным отваром чистую тряпочку, волшебница приложила ее к шее и затылку пациента. Тот скривился от боли, но мужественно промолчал.
      - Как он? - спросила Грейс.
      - Волчанка, что вы мне дали, действует замечательно. Опухоль понемногу спадает. Полагаю, будет жить.
      - Это ты так считаешь, Мелия, - сердито буркнул Трэвис.
      - Правильно, дорогой, это мое личное мнение, - согласно кивнула волшебница. - Но не забывай, что оно единственное, которому ты можешь смело доверять.
      - Я вижу, вы куда-то собрались, леди Грейс, - снова заговорил молчавший до сих пор Фолкен.
      - Собралась, - подтвердила она, смело встретив изучающий взгляд барда. - И очень надеюсь, что вы все тоже отправитесь со мной.
      Фолкен приподнял бровь; все остальные с любопытством повернулись к Грейс, ожидая дальнейших объяснений.
      Десять минут спустя вся компания остановилась у массивных двойных дверей, ведущих в личные апартаменты короля Бореаса. Там их уже поджидали Дарж и леди Эйрин. Юная баронесса окинула Грейс и ее сопровождающих недоуменным взглядом. Волосы ее были растрепаны, в спешке накинутое платье сбилось набок. Очевидно, привыкший строго следовать букве приказа эмбарец выдернул ее прямо из постели.
      - Что случилось, Грейс? - спросила она, подавив зевок. - Что за спешка? И куда это вы все направляетесь?
      Грейс заколебалась на мгновение, но отступать было уже поздно, да и некуда.
      - Мы направляемся к королю, - сказала она. - Пора побеседовать с ним по душам.
      Васильковые глаза Эйрин испуганно округлились.
      - Могу я узнать, о чем конкретно вы собираетесь побеседовать с его величеством? - осведомилась Мелия и, не удержавшись, добавила: - По душам?
      - Обо всем! - отрезала Грейс.
      Слова ее вызвали секундную паузу, а потом все разом загалдели, перебивая друг друга. Грейс вскинула руки над головой, призывая к молчанию:
      - Тихо, друзья! Позвольте мне объяснить.
      Остальные примолкли и уставились на нее. Честно признаться, Грейс не рассчитывала, что ей так быстро удастся их утихомирить. Теперь, когда к ней было приковано всеобщее внимание, осталось только найти неотразимые аргументы, чтобы убедить спутников в правильности и необходимости, в сущности, единолично принятого ею решения.
      - Я знаю, что первой возражала против того, чтобы все рассказать Бореасу, - начала Грейс. - Но так было до прошлой ночи, когда мы узнали... Вы все в курсе, о чем мы узнали. - Она повернулась к Мелии и Фолкену. Есть вещи, о которых вам тоже следует знать, но я не стану говорить о них здесь и сейчас. Вы все поймете из моего рассказа Бореасу. Теперь о том, почему я все-таки решилась обратиться к королю. Не скрою, у меня имелись веские причины подозревать, что его величество в какой-то степени причастен к заговору с целью убийства одного из участников Совета Королей. Однако подозрения эти отпали минувшей ночью, когда мы убедились, что за всем этим стоит не кто иной, как сам Бледный Властелин.
      - Убийство? Бледный Властелин? - произнес кто-то за их спинами рокочущим басом. - Вы отдаете себе отчет в ваших словах, миледи?
      Все разом повернули головы на голос. Никто не слышал, как отворилась дверь в королевскую опочивальню, поэтому ее обитателю и удалось застигнуть их врасплох. Бореас стоял на пороге, облаченный в одну короткую ночную рубаху, едва доходившую ему до колен. Отливающие холодной сталью глаза были устремлены на Грейс. Они не пылали гневом, как можно было предположить, а, напротив, смотрели задумчиво и даже - хотя в это казалось невозможным поверить - с затаенной печалью.
      - Ваше величество! - склонилась перед королем Грейс. - Я и не знала, что вы уже проснулись.
      - Только мертвый не проснется, когда у него под дверью так громко орут, - проворчал Бореас, переводя взгляд с Грейс на окружающую ее свиту. Я вижу, миледи, у вас и моей несносной воспитанницы такой же дурной вкус в выборе знакомств, что и у моего возлюбленного племянника.
      Грейс попыталась что-то сказать в свое оправдание, но Бореас небрежным жестом заставил ее замолчать.
      - Не надо лишних слов, миледи, - сказал он. - Если уж протрубил в рог, поздно отменять атаку. Входите. Все входите. Или вы и дальше намереваетесь торчать на пороге и ждать, пока ваш законный монарх не отморозит себе меч и коронные драгоценности? Учтите, я ведь могу это расценить как оскорбление величества!
      - О нет, ни в коем случае, сир! - поспешно воскликнула Грейс и первой устремилась в спальню вслед за королем.
      Остальные последовали ее примеру. Опочивальня Бореаса ни размерами, ни убранством не превосходила покои, отведенные Грейс. Вот только кровать на ножках, высеченных из цельны: дубовых стволов, была еще массивнее, чем ее собственная, и больше походила не на предмет мебели, а на небольшую крепость.
      - Итак, миледи, о каком убийстве вы собирались мне поведать?
      Задав вопрос, Бореас повернулся к ней спиной, бесцеремонно задрал впереди сорочку, расставил мускулистые ноги и пустил мощную струю в огромный бронзовый ночной горшок. Если король рассчитывал таким способом смутить ее или вывести из равновесия, то его ожидало жестокое разочарование. Только за первый год практики Грейс вынесла и опустошила столько горшков и "уток", сколько Бореасу и за десятилетие не наполнить.
      Встав у него за спиной и не дожидаясь, пока он закончит опорожнять мочевой пузырь, Грейс, не повышая голоса, спокойно сказала:
      - В Кейлавере существует заговор, участники которого намерены убить одного из монархов, приглашенных на Совет Королей.
      Бореас, кряхтя, выдавил последние капли, повернулся и уставился на нее тяжелым взглядом, полностью игнорируя столпившихся за спиной Грейс сопровождающих.
      - И давно вам об этом известно, миледи?
      - Вот уже несколько дней, ваше величество, - не дрогнув, призналась она.
      - Почему же в таком случае вы сообщаете мне только сейчас, ваша светлость? Или вы забыли о моем поручении?
      - Я ничего не говорила вашему величеству, потому что не была уверена в вашей непричастности к заговору.
      Произнеся последнюю фразу, Грейс напряглась, ожидая бурной реакции. Как ни крути, утаивание от Бореаса столь важных сведений автоматически превращало ее в отступницу или даже изменницу, поэтому она нисколько не удивилась бы любой безобразной выходке с его стороны - вплоть до того, что он задушит ее на месте, шваркнет об стену, скормит мастифам или сам разорвет в клочки своими ручищами.
      Бореас довольно осклабился:
      - Превосходно, миледи! Великолепно! Я считаю себя неплохим знатоком человеческого характера, но вынужден признать, что вы далеко превзошли мои самые смелые ожидания.
      Грейс заранее приготовилась к вспышке королевской ярости, но оказалась совершенно не подготовлена к королевскому смеху.
      - Ваше величество... - пробормотала она растерянно. Ухмылка Бореаса сделалась еще шире.
      - Я вижу, вы не понимаете, миледи. Что ж, я объясню. Хороший шпион не оставляет без внимания ни одного предположения, даже самого невероятного. Хороший шпион подозревает всех и каждого, пока не получит доказательств противного. Вы поступили правильно и очень мудро, миледи, не принимая на веру мою собственную невиновность. Уверен, найдется немало таких, кому есть чему у вас поучиться.
      Взор короля как бы невзначай остановился на Эйрин. Баронесса вспыхнула.
      - А сейчас перейдем к делу, миледи, - продолжал Бореас, словно не замечая румянца на бархатных щечках своей юной воспитанницы. - Раз вы убедились в моей непричастности к обнаруженному вами заговору, то, может быть, откроете мне наконец, кто все это затеял?
      - Служители культа Ворона, за которыми стоит Бледный Властелин, - тихо сказала Грейс.
      Бореас с усмешкой погладил бороду.
      - Сдается мне, наш Суровый Бард уже и вас успел обратить в свою веру.
      Фолкен шагнул вперед, порываясь что-то сказать, но Грейс жестом остановила его.
      - Не надо, Фолкен! Пожалуйста. Лучше я сама. Бард встретился с ней взглядом, нехотя кивнул и отступил. Грейс собралась с духом и приблизилась к повелителю Кейлавана.
      - Вы правы, ваше величество. Я оказалась хорошей шпионкой, хотя еще недавно ни о чем таком не помышляла. И, как вы верно подметили, действительно многому научилась за минувшие недели, в том числе - не принимать на веру ничего, пусть даже все вокруг свято в этом убеждены. Вы можете сомневаться в словах Фолкена, но я своими глазами видела прямое доказательство их истинности. Так же как и все... все мои друзья. И теперь я убеждена, что Бледный Властелин существует, а исходящая от него угроза более чем реальна.