В словах Фолкена крылось столько убежденности и страсти, что они никого не оставили равнодушным. Слушали его, затаив дыхание. Внезапно тишину нарушил хриплый и визгливый издевательский смех. Смеялась Эминда Эриданская.
      - Хорошенькую же сказочку рассказал ты нам, Фолкен Черная Рука! Каюсь, был момент, когда я сама чуть не поверила во всех этих магов и колдунов. Только нет на свете никакой магии - разве что твой голос, которым ты кого угодно способен околдовать. - Фальшивая веселость на лице Эминды сменилась вполне искренней гримасой раздражения. - Только нам тебе голову не заморочить, понятно?! Люди здесь собрались серьезные, и им недосуг выслушивать всякие страшилки, которыми старые бабки пугают непослушных детей.
      Речь королевы несколько отрезвила окружающих. Многие - и за столом Совета, и на трибунах - одобрительно закивали в знак согласия.
      - Недосуг? - недобро прищурился Фолкен. - В таком случае мне остается только признать, что у детей, верящих в страшные сказки, куда больше здравого смысла, чем у собравшихся в этом зале. У меня нет сомнений в том, что Бледный Властелин взялся за старое, и я готов, не сходя с места, привести вам сотню примеров. И я вижу единственный выход в заключении военного союза между Семью доминионами. Заключив его, вы получите возможность выставить против Врага столь же многочисленную и сильную армию, как во времена Эльзары и Ультера. Хочу также предупредить, что промедление подобно смерти. Объединить силы необходимо уже сегодня, сейчас, немедленно! - Он высоко поднял над головой затянутую в черную перчатку руку. - Во имя текущей в моих жилах малакорской крови я требую немедленного голосования членов Совета по этому вопросу!
      Эминда с побагровевшим от злости лицом вскочила с места.
      - Это неслыханно! - завопила она на весь зал.
      Король Соррин, ни разу не шевельнувшийся на протяжении всего повествования Фолкена, неожиданно поднял голову. Глубоко запавшие глаза правителя Эмбара не выражали решительно никаких эмоций.
      - Раз требует, давайте проголосуем, - предложил он тусклым, бесцветным голосом. - Какая разница, сегодня или завтра? Уж лучше сразу определиться и покончить с этим.
      Слова Соррина, похоже, пришлись по душе подавляющему большинству его соседей по столу Совета. Эминда, оставшись в одиночестве, немного поколебалась, потом вернулась на место и неохотно кивнула в знак согласия. Повинуясь поданному Бореа-сом знаку, лорд Олрейн приблизился. В руке он держал кожаный мешочек, который с почтительным поклоном передал королю. Тот развязал стягивающие горловину тесемки и высыпал содержимое на стол. В мешочке оказалось семь белых и семь черных камешков. Каждому из монархов досталось по два камешка разного цвета.
      - Итак, - заговорил Бореас, - на голосование ставится вопрос об объединении наших сил и подготовке к войне. Белый камень означает согласие, черный - несогласие. Приступаем к голосованию.
      Участники Совета разобрали камешки, под столом проделали с ними какие-то манипуляции, затем вынули из-под стола уже зажатыми в кулаки. Грейс затаила дыхание. Она пока еще плохо знала Фолкена, но рассказ барда задел ее за живое - хотя чем именно, она затруднилась бы ответить. Многого из его слов она попросту не поняла - в частности, кто такой Бледный Властелин и откуда он взялся, - но ей самой доводилось сталкиваться как с монстрами с куском железа вместо сердца, так и с фейдримами. Поэтому она нисколько не сомневалась в реальности угрозы и могла только сожалеть о том, что сидящие за столом властители так близоруки и не желают принимать ее всерьез. Что же касается результатов голосования, то их Грейс могла предсказать заранее - не зря же она столько времени потратила на выяснение позиций всех собравшихся сегодня на Совет правителей доминионов.
      Короли и королевы по очереди разжимали пальцы. Цвет демонстрируемых ими камешков лишь подтвердил первоначальные догадки Грейс. За "войну" отдали голоса Бореас, Кайлар и престарелый бонвиван Персард Перридонский. Против проголосовали Эминда, Лизандир и Соррин. Последней была Иволейна, но она почему-то медлила. Прекрасная королева Толории так и осталась для Грейс полнейшей загадкой, поэтому она с не-терпением ожидала, к какой же партии та решит примкнуть. Но вот наконец разжала кулачок и Иволейна. Дружный ропот изумления пронесся по трибунам. Ладонь толорийской владычицы оказалась пуста.
      - Я воздерживаюсь, - спокойно произнесла она. Глаза Бореаса вспыхнули гневом, но не успел он открыть рот, как Эминда вскочила с места.
      - Паритет! - воскликнула она, довольно потирая руки. - А закон гласит, что при равенстве голосов решение считается непринятым.
      Фолкен сумрачным взглядом обвел членов Совета, дольше всех задержавшись на сияющей торжеством королеве Эридана. Лицо его посерело и осунулось. Видно было, что выступление далось ему нелегко. Грейс вдруг стало так его жаль, что она чуть не сорвалась с места, но вовремя опомнилась. Да и кто бы стал ее слушать, если даже такой замечательный оратор не смог их ни в чем убедить? А бард наклонился над столом и завернул обратно в тряпицу разбитую руну.
      - У Зеи больше нет будущего, и это вы перечеркнули его, - глухо произнес он, повернулся и зашагал к выходу.
      71
      Наутро к Грейс заявился с визитом Дарж - чтобы научить ее правильно пользоваться подаренным Эйрин кинжалом.
      - На вашу жизнь уже покушались однажды, миледи, - объяснил ей эмбарец, - и никто не может дать гарантии, что попытка не повторится. Конечно, я буду вас охранять, но я же не могу находиться рядом с вами все время.
      - Ну почему же? - натянуто улыбнулась Грейс. - Боюсь только, в таком варианте ваше общество уже не будет доставлять мне прежнего удовольствия.
      Пропустив ее слова мимо ушей, рыцарь попросил Грейс показать кинжал. Она протянула ему миниатюрный клинок, с которого тщательно смыла все следы запекшейся крови фейдрима. Пробивающиеся сквозь окошко солнечные лучи отразились от сверкающего благородной сталью оружия. Кинжальчик был совсем маленьким, но удивительно красивым. Его слегка изогнутое и закругленное с одной стороны лезвие радовало глаз безупречными линиями и вызывало чувство эстетического наслаждения. В руке он создавал ощущение не мертвой железки, а одушевленного существа. Грейс это нисколько не удивляло: за время службы в госпитале она научилась понимать и принимать как непреложный тот факт, что инструменты, особенно режущие, зачастую ведут себя как живые существа. Взять хотя бы такую элементарную вещь, как скальпель. Казалось бы, штамповка - абсолютно идентичные экземпляры. Но один почему-то так и норовит выскользнуть из пальцев, а другой словно сам направляет делающую разрез руку, как будто в нем на генетическом уровне заложено знание человеческой анатомии.
      - Неплохая вещица, - заметил Дарж, внимательно разглядывая кинжал. Старинной работы и хорошего мастера. Сталь не хуже эмбарской, хотя изготовлен клинок, несомненно, в Кейлаване. Предположительно конец третьего века после Основания, а это означает, что вашему кинжалу около двухсот лет, миледи. Рукоятку, правда, меняли - по меньшей мере однажды.
      - Откуда вы все это узнали, Дарж? - удивилась Грейс. Рыцарь пожал плечами:
      - Ничего сверхъестественного, миледи. Просто я в свое время проявлял кое-какой интерес к металлам и другим элементам и сохранил с тех пор некоторые познания. И прошу вас, не обольщайтесь на мой счет, миледи, - я вполне могу ошибаться.
      В последнем Грейс сильно сомневалась. Забрав у Даржа кинжал, она теперь смотрела на него новыми глазами. Интересно бы узнать, сколько жизней унесла и сколько владельцев сменила эта смертоносная игрушка, прежде чем попасть к ней?
      - Чтобы по-настоящему научиться владеть ножом или кинжалом, - вернулся рыцарь к первоначальной цели своего прихода, - порой нужны годы, тогда как в нашем распоряжении всего лишь это утро. Но я покажу вам несколько основных позиций и приемов атаки и защиты. Они достаточно просты и в то же время эффективны. Если вы научитесь правильно их применять, то сможете отразить нападение любого противника с таким же вооружением.
      Грейс храбро расправила плечи.
      - Показывайте! - решительно сказала она.
      В течение следующего часа кинжал не покидал ее руки. Дарж научил ее оборонительной стойке, в которой легче всего прикрыть от противника наиболее уязвимые места: живот, горло, лицо. Потом показал, как ей самой следует атаковать врага. Оказалось, что наиболее действенны не удары с размаху, а быстрые, короткие выпады-уколы, направленные не на то, чтобы убить соперника, а на то, чтобы заставить его нервничать, терять голову, совершать ошибки и слабеть от боли и потери крови. При этом Дарж рекомендовал ей орать во весь голос и звать на помощь, а также ни в коем случае не затягивать бой и при первой возможности постараться удрать.
      К концу урока Грейс вся вспотела, лицо ее раскраснелось, а плечевые мышцы так разболелись с непривычки, что правая рука отказывалась повиноваться. Однако, когда Дарж провел напоследок имитацию нападения со спины, она отреагировала уже чисто автоматически, быстро пригнувшись и нанеся встречный удар от груди вниз и назад.
      Сильная мужская рука перехватила ее запястье. Грейс обернулась. Острие кинжала застыло в каком-то дюйме от паха рыцаря.
      - Браво, миледи, - похвалил Дарж. - Я знал, куда вы будете бить, и потому успел вас остановить. Но будь на моем месте кто-то другой, он бы сейчас истекал кровью и корчился от боли.
      Грейс выпрямилась. Сердце в груди оглушительно стучало, ей недоставало воздуха, но она нашла в себе силы одарить учителя благодарной улыбкой. Неужели она действительно способна сознательно ранить или даже убить другое человеческое существо ради спасения собственной жизни? Почему бы и нет, Грейс? Можно подумать, раньше ты никогда этого не делала! Вспомни хотя бы того несчастного булочника на базаре. А ведь он был не первым, нет, далеко не первым...
      Улыбка медленно сошла с ее лица.
      - Полагаю, на сегодня достаточно, - объявил Дарж. - Вы прекрасная ученица, миледи, и все схватываете буквально на лету. Жаль, времени маловато, а то я с удовольствием позанимался бы с вами еще. Кинжал - вещь хорошая, но вам бы не помешало уметь управляться и с более серьезным оружием. Вот я, к примеру, свой двуручный меч ни на что не променяю, даже в ближнем бою.
      - Понимаю вас, милорд, - усмехнулась Грейс, - только меч, к сожалению, за отворот сапога не засунешь. - С этими словами она вложила кинжальчик в ножны и спрятала в сапожок. Ей стыдно было в этом признаться - даже мысленно, - но сознание того, что она вооружена и не беззащитна, давало ей ни с чем не сравнимое ощущение раскованности и уверенности в себе. Неожиданно пришедшая в голову мысль заставила ее вскинуть голову и вновь обратиться к рыцарю: - Кстати, Дарж, вы не в курсе, как король Соррин относится к тому, что вы столько времени проводите в моем обществе?
      Тот был занят тем, что прилаживал к поясу перевязь с мечом, снятую им перед началом урока. Грейс не видела его лица - только широкую спину и ссутуленные плечи.
      - Ах, миледи, - произнес он, не оборачиваясь, - поверьте, не стоит вам забивать себе голову всякой ерундой. Соррин в первую очередь думает только о себе. Я же поклялся служить вам сердцем и мечом, а у нас в Эмбаре слово рыцаря почитается крепче стали и тверже камня.
      Тронутая его преданностью Грейс хотела что-то сказать, но в этот момент раздался стук в дверь.
      - Доброго утра, Грейс. Доброго утра, Дарж, - поздоровалась Эйрин, впорхнув в спальню. - Как хорошо, что я тебя застала! Собирайся, Бореас желает с тобой побеседовать.
      Грейс знала, что после вчерашнего открытия Совета король непременно захочет выслушать ее соображения, вот только не рассчитывала, что это произойдет так скоро. Закончившееся провалом голосование привело к тому, что участвовавшие в нем монархи договорились на три дня отложить следующее заседание, и она полагала, что Бореас использует первые сутки, чтобы вместе со своими советниками проанализировать причины неудачи и выработать новую тактику, способную изменить соотношение сил.
      - На какое время назначена аудиенция? - спросила Грейс.
      - Он сказал: тащи ее сюда немедленно, - неохотно призналась баронесса.
      У Грейс сердце ушло в пятки. Раньше Бореас ограничивался простым приглашением, очевидно, полагая, что королевская воля сама по себе требует безотлагательного повиновения, поэтому слово "немедленно" в его устах ничего хорошего не предвещало.
      Она растерянно взглянула на Даржа.
      - Прошу прощения, милорд, но мне надо идти.
      - Нет, миледи, - с невозмутимым видом поправил ее рыцарь, - вам надо бежать!
      И они побежали. Мелькали двери, коридоры, лестницы, шарахались и жались к стенам слуги и придворные. Один юный розовощекий паж с перепугу уронил вазу с яблоками, которые тут же раскатились во все стороны. Грейс от души сочувствовала бросившемуся подбирать плоды мальчишке и надеялась, что его не высекут за попорченные фрукты. Она бы с удовольствием помогла ему, но задержка грозила ей куда более серьезными последствиями. Еще вчера утром Грейс порядком развеселила бы мысль о том, что Бореас способен перекинуть ее через колено и собственноручно отшлепать, но сегодня она почему-то не казалась ей такой уж неправдоподобной.
      - Как ты думаешь, Эйрин, - на бегу спросила она, - король сильно на меня гневается за то, что я вчера на Совете задали Фолкену вопрос?
      Баронесса бросила на нее косой взгляд и изобразила нечто среднее между улыбкой и гримасой.
      - Не переживай, Грейс, - проговорила она, тяжело дыша, - в Кейлавере вот уже несколько месяцев никого не обезглавливали.
      Утешила, нечего сказать! Грейс сжала челюсти и увеличила темп.
      - Надеюсь, милые дамы, вы не настолько торопитесь, чтобы отказать мне в минутке внимания?
      Грейс и Эйрин остановились так резко, будто налетели на невидимую стену. Впрочем, Грейс не решилась бы с полной уверенностью отрицать, что так оно и было. Прожив всю сознательную жизнь в демократическом обществе, она тем не менее быстро усвоила, что обладателям королевского титула нельзя противоречить. Ни при каких обстоятельствах. Тем паче таким, как ее величество Иволейна, королева Толории, чьи отливающие холодным ледяным блеском светло-голубые глаза смотрели сейчас на них внимательно и, может быть, чуточку насмешливо.
      Обе поспешно присели перед Иволейной в глубоком реверансе.
      - Встаньте, - милостиво разрешила королева.
      Она стояла в небольшом алькове; правая рука ее величества покоилась на мраморном пьедестале. Грейс показалось, что Иволейна уже довольно давно прячется в этой нише, похоже, кого-то поджидая. Вот только кого?
      Да уж наверняка не тебя, Грейс!
      Она посмотрела поверх плеча Иволейны, почти не сомневаясь, что встретится с издевательски-сочувственным ответным взглядом изумрудных глаз леди Кайрен, но увидела, к своему удивлению, за спиной королевы вовсе не надменную графиню Силезскую, а всего лишь леди Трессу, первую камер-фрейлину толорийского двора. Невысокая пухлая фигурка неизменной спутницы Иволейны излучала спокойствие и доброжелательность; безмятежное выражение ее увядающего, но все еще красивого лица напоминало лики мадонн на картинах мастеров эпохи Возрождения. Грейс, правда, ни разу не видела рыжих мадонн, но это уже детали. Удостоверившись, что Кайрен поблизости нет, она вновь переключила внимание на королеву. Та продолжала опираться на мраморное возвышение цилиндрической формы, на котором стоял большой бронзовый кувшин с широким горлышком, наполненный прозрачной водой. Рядом с ним лежал рог. Короче говоря, средневековый вариант фонтанчика для питья.
      - Чем мы можем услужить вашему величеству? - немного отдышавшись, вежливо осведомилась Эйрин.
      - Выпейте водички, - вместо ответа посоветовала Иволейна. - По-моему, вам это сейчас не помешает.
      Грейс сглотнула, сразу же ощутив нестерпимую сухость в горле. Она первой схватила рог, наполнила его из кувшина и, не отрываясь, стала жадно пить. Стоило ей на миг оторваться от этого приятного занятия, как баронесса, которую жажда мучила в неменьшей степени, буквально выхватила рог у нее из рук и тоже надолго приникла к нему. Тыльной стороной ладони Грейс вытерла мокрый подбородок и губы. Вода в кувшине оказалась холодной до ломоты в зубах, но невероятно вкусной. Взглянув на Эйрин, лицо которой выражало неописуемое наслаждение, Грейс немедленно захотела попить еще. Она потянулась к рогу, но порыв ее остановила легшая на запястье узкая и изящная рука Иволейны.
      - Непросто до конца утолить жажду, не так ли, сестра?
      Грейс почему-то думала, что ладонь королевы будет сухой и жесткой, как слоновая кость, и немного растерялась, ощутив на коже теплое, ласковое прикосновение. Хотя прикосновение было по-птичьи легким, она успела уловить пульс - короткие трепетные толчки ровно бьющегося сердца.
      Она облизала губы.
      - Нам нужно идти, ваше величество. Король Бореас ждет.
      Эйрин энергично закивала в подтверждение, но сама не вымолвила ни словечка, словно утратила дар речи.
      Платье Иволейны струилось вокруг ее фигуры подобно бегущей речной воде - как будто было пошито не из обычной материи, а соткано из уплотнившегося воздуха.
      - Хорошо, - сказала королева. - Только сначала загляните в кувшин. Думаю, вы найдете внутри кое-что любопытное.
      - Что же там может быть, кроме воды? - удивилась баронесса, но Иволейна ничего не ответила - только глазами сверкнула загадочно.
      Грейс и Эйрин нагнулись над кувшином, для чего им пришлось соприкоснуться головами.
      Что за глупости ты себе позволяешь, Грейс? Ты должна бежать со всех ног, иначе Бореас скормит тебя своим мастифам! Да и нет там ничего, кроме обыкновенной воды...
      Внезапно она ахнула и перестала дышать. Если в кувшине только вода, то почему не видно дна? Почему вместо него непроглядная тьма, которая будто цепью приковывает взор и неумолимо тянет за собой? Зрачки ее расширились и остекленели, голова закружилась. Ощущение было такое, словно она плывет на утлом плотике по бушующему океану, а вокруг только волны и темная беззвездная ночь.
      - Я вижу замок...
      Голос принадлежал Эйрин, но доносился откуда-то издалека. В нем звучало радостное возбуждение маленького ребенка, распаковывающего полученный в день рождения подарок.
      - ... у которого семь башен, - продолжала живописать увиденное в кувшине баронесса. - У ворот выстроилась сотня конных рыцарей с привязанными к остриям пик флагами. Все флаги синие, как небо. Во главе рыцарей женщина на белоснежном коне - наверное, это их королева. Она тоже вся в синем, на поясе у нее меч в драгоценных ножнах, а на голове ничего нет, и ее черные волосы свободно развеваются по ветру. О Зея, сколько в ней красоты, сколько величия...
      Голос умолк. Что ж такое там ухитрилась разглядеть Эйрин? Сама Грейс пока не видела ничего. Ни семибашенного замка, ни гордой красавицы-королевы на белом скакуне - одну лишь непроницаемую темноту.
      Стоп, а это еще что такое? Тьма вдруг поредела, и в ней что-то зашевелилось. Грейс прищурилась и смогла наконец разобрать, что же там таится во мраке на дне кувшина. Руки! Одни - длинные, гибкие и безволосые, другие - короткие, толстые и покрытые шерстью. Десятки, сотни слепо шарящих рук, смутно белея на темном фоне, поднимались со дна все выше и выше. И все они тянулись к ней.
      - Нет!
      Вода в кувшине внезапно сделалась алой. Из мрака взметнулись багровые языки пламени. Охваченные огнем, полчища рук заметались и задергались, как лапки умирающего паука. Грейс на миг показалось, что она слышит вопли сжигаемых заживо. А потом все пропало, и осталось одно только пламя жаркое, яростное, очищающее...
      - Леди Грейс!
      Голос звучал строго и повелительно, но не встревоженно. Грейс с трудом оторвалась от созерцания бушующего в кувшине пожара и подняла голову. Рядом с ней изумленно хлопала глазами Эйрин. Иволейна по-прежнему наблюдала за ними обеими, вот только взгляд у нее изменился: в нем появилась расчетливость и что-то еще, чего Грейс так и не смогла определить. Леди Тресса за спиной королевы сочувственно кивнула.
      Баронесса тряхнула головой.
      - Что... что это было? - пролепетала она.
      - Вода живет собственной жизнью и обладает определенным могуществом, пояснила королева Толории. - И тот, кто умеет им пользоваться, может, если захочет, увидеть в обыкновенной воде прошлое или будущее. - Она стремительно подошла к ним и взяла за руки; лицо ее выражало восторг и ликование. - Ах, сестры мои, вы даже представить не можете, как я счастлива! Сомнений больше нет: каждая из вас владеет Даром - и очень сильным.
      Эйрин испуганно оглянулась на Грейс. Взгляд был мимолетным, однако она успела заметить в глазах баронессы не только страх, но и какое-то новое выражение. Что это? Ожидание? Надежда? Жажда новизны? У Грейс вдруг так пересохло в горле, что она лишь огромным усилием заставила себя задать Иволейне давно мучающий ее вопрос:
      - А если мы не хотим? Если мы не желаем пользоваться этим вашим Даром?
      Прекрасное лицо королевы сразу сделалось отчужденным и холодным, как зимнее небо.
      - Тогда вам незачем приходить в мои покои сегодня на закате дня, сухо произнесла она, отпустила их руки, кивнула леди Трессе и, не прощаясь и не оборачиваясь, двинулась по коридору. Тресса поспешно устремилась за ней. Обе толорийки свернули за угол и скрылись из виду. Словно опомнившись от наваждения, Эйрин вдруг хлопнула себя по лбу:
      - Король ждет!
      Грейс не двинулась с места. Она не сводила глаз с кувшина. Со дна его, булькая, поднимались пузырьки воздуха, над поверхностью поднимался легкий пар. Это противоречило всем законам физики, но она видела это своими глазами!
      - Идем же, Грейс! - нетерпеливо дернула ее за рукав баронесса. - Мы не можем дольше медлить! Но Грейс упрямо продолжала стоять.
      - Сначала ответь, что ты увидела в кувшине после того, как перестала рассказывать? - спросила она, в упор глядя на подругу. Эйрин отчаянно покраснела и потупилась.
      - Так, всякие глупости, - нехотя пробормотала она. - Наверняка это ничего не значит - просто игра воображения.
      - Все равно я хочу знать, - уперлась на своем Грейс. Баронесса глубоко вздохнула и подняла голову. Ее сапфировые глаза вспыхнули внезапно проснувшейся надеждой.
      - Там была я, Грейс! Та королева с мечом на белой лошади была я.
      Ну да, конечно, Иволейна говорила, что вода отражает будущее...
      - А ты что увидела, Грейс? - с любопытством спросила Эйрин.
      Так что же ты увидела, Грейс? Прошлое? Или будущее?
      Она проглотила горькую слюну и замотала головой.
      - Ничего, Эйрин. Ничего я там не увидела. Ладно, пошли скорее, не то Бореас нас обеих сожрет на завтрак.
      Грейс вышла из алькова, подхватила баронессу под руку и, не оглядываясь на кувшин, в котором начинала закипать вода, устремилась вместе с ней вперед по коридору.
      72
      Трэвис сидел у окна, поставив локти на широкий подоконник и уперев заросший подбородок в раскрытые ладони, и рассеянно следил за тем, как с запада наплывают низкие свинцовые облака, затягивая мутной пеленой поля, холмы и долы Кейлавана. Вскоре полоса тумана добралась и до цитадели. Потемневшее небо нависало угрожающе низко над головой и, казалось, готово было опуститься еще ниже и окончательно поглотить и без того окутанные белесой дымкой башни Кейлавера. Из окна открывался прекрасный вид на оба крепостных двора - верхний и нижний, - где как ни в чем не бывало сновали, занимаясь своими делами, служанки и конюхи, торговцы и крестьяне, оруженосцы и рыцари. Жизнь простолюдинов в этом мире едва ли была легкой, но Трэвис все равно им завидовал. По крайней мере каждый из них был чем-то занят - хотя бы тем, что пытался, ругаясь и обливаясь потом, вытянуть застрявшую в густой черной грязи тяжело нагруженную тачку.
      - ... но я сумел поймать его вчера вечером на выходе из королевских покоев, - привлек внимание Трэвиса голос Фолкена, с мрачным видом расхаживающего по комнате и перебирающего струны лютни, висящей на перекинутом через плечо ремне.
      - И что он тебе сказал? - лениво поинтересовалась Мелия.
      Волшебница сидела совсем близко у камина, но ей все равно было зябко, о чем свидетельствовала накинутая на плечи большая шерстяная шаль. Пушистый черный котенок весело возился на ковре у ее ног. Трэвис понятия не имел, откуда он взялся.
      - Олрейн объяснил, что, согласно обычаю, минимальный перерыв в работе Совета после голосования составляет три дня.
      - Три дня! - Бронзовая кожа на лице Мелии потемнела от гнева. - Да через три дня в этом замке соберется столько фейдримов, что для людей не останется места! И можно только гадать, насколько их идиотское решение приблизит миг освобождения Бледного Властелина! - Она нагнулась, подхватила котенка и усадила к себе на колени; тот тут же принялся играть с бахромой ее пояса.
      - Досадно, не отрицаю, но ты же знаешь, как ревниво и строго относятся кейлаверцы к соблюдению обычаев - пусть даже дурацких и архаичных.
      - Консерваторы несчастные!
      - Можно и так сказать, - согласился бард. - Но если уж кого и винить, то короля Индаруса. Это при нем был принят закон, подробно регламентирующий процедуру созыва и проведения Совета Королей.
      Мелия почесала котенка за ухом. Зрачки ее янтарных глаз превратились в две узенькие щелочки.
      - Знаешь, дорогой, - промурлыкала она, - у меня возникло сильнейшее желание сделать так, чтобы этот Индарус здорово пожалел о своей совершенно неуместной прихоти.
      - О чем ты, Мелия? - удивился Фолкен. - Он уж лет триста как помер!
      - Ну и что? Это как раз не проблема.
      Трэвис уже открыл рот, чтобы спросить, как именно собирается решить ее Мелия, но быстро передумал. С чего это он вдруг вообразил, будто Мелия с Фолкеном станут с ним откровенничать? Он слепо сопровождал их сотни лиг, наивно веря, что стоит им добраться до Кейлавера, как они непременно найдут способ вернуть его домой, в Колорадо. Но прошло уже почти двое суток, как они достигли цитадели, и ни один из них даже не вспомнил о его проблеме. Было бы не так хреново на душе, имей он возможность потрепаться с Бельтаном, но рыцарь куда-то пропал и со вчерашнего дня даже не соизволил зайти.
      Так ступай и поговори с Грейс!
      В первый момент идея ему понравилась, но, хорошенько все обдумав, он был вынужден от нее отказаться. Вчера на Совете он видел ее издали и был неприятно поражен той легкостью, с какой она общалась со своими титулованными друзьями - Даржем Эмбарским, умением которого владеть мечом восхищался сам Бельтан, и той симпатичной молоденькой синеглазкой-баронессой, королевской воспитанницей... как ее там? Ах да, Эйрин.
      А то обстоятельство, что Грейс, как и ты, с Земли, еще ни о чем не говорит и не дает тебе никаких прав, Трэвис. В отличие от тебя она здесь пришлась ко двору> тогда как тебе в обозримом будущем об этом нечего и мечтать.
      Внимание его отвлекло негромкое, но настойчивое мяуканье. Трэвис глянул вниз и увидел котенка, сбежавшего от леди Мелии и теперь трущегося о его сапог. Он поднял малыша и посадил на подоконник. Тот доверчиво смотрел на него большими желтыми глазами - точно такими же, как у Мелии.
      - Я знаю, она послала тебя шпионить за мной, - шепотом пожурил котенка Трэвис, но пушистый черный комочек лишь громко замурлыкал в ответ и принялся обследовать подоконник и оконную раму. Внезапно шерсть у него на спине встала дыбом, котенок выгнул спину и злобно зашипел. Трэвис приподнялся и выглянул в окно.
      - Не бойся, дурашка, - улыбнулся он. - Это всего лишь собака. К тому же она далеко внизу и никак не сможет до тебя добраться.
      Он протянул руку, чтобы погладить котенка, но тот снова зашипел и молниеносно полоснул по ней крошечными, но очень острыми коготками. Трэвис вскрикнул и отдернул руку. На тыльной стороне ладони выступили пять параллельных красных бороздок, из которых тут же начала сочиться кровь.
      - И ты, Брут! - укоризненно покачал головой Трэвис, машинально облизывая царапины языком.
      Котенок успокоился так же внезапно, как разозлился. Уселся на подоконнике и тоже стал лизать лапу, насмешливо поглядывая на человека своими желтыми глазищами.
      - Предатель!
      Котенок обиделся, спрыгнул на пол и поскакал обратно к Мелии. Трэвис встал, прихватил со столика пустой кувшин и последовал за ним.
      - ... может иметь самые разрушительные последствия, - донесся до его слуха голос волшебницы. - Мы непременно должны найти способ изменить соотношение сил на Совете.
      - Да уж, придется, - невесело хмыкнул Фолкен, проведя пальцем по струнам. - Пока доминионы еще стоят, и в них есть кому взяться за оружие.
      Трэвис осторожно откашлялся.
      - Пойду водички наберу, а то что-то в горле пересохло, - сказал он; на самом деле пить ему совсем не хотелось, но он не смог придумать никакого другого предлога, чтобы покинуть комнату.
      - Сходи, Трэвис, сходи, - рассеянно откликнулась Мелия.
      - А потом заберусь на крепостную стену и спрыгну вниз, - мстительно добавил он. - Буду лететь и секунды считать, пока по булыжникам не размажет!
      - Как пожелаешь, дорогой, - все так же равнодушно произнесла Мелия, подцепила с пола котенка и начала чесать ему брюхо. Котенок замурлыкал.
      В очередной раз убедившись, что эту стену ему никогда не прошибить, Трэвис молча повернулся и вышел из комнаты. Оставил кувшин на приступочке за дверью, наугад повернул налево и пошел куда глаза глядят.
      Некоторое время он бесцельно блуждал по замку, пока случайно не наткнулся на выход во двор. Ни секунды не колеблясь, он толкнул дверь и вышел наружу. Холодный ветер ударил в лицо, легкий морозец разукрасил румянцем нос и щеки, и Трэвис сразу ожил. Даже запах дыма и конского навоза показался ему приятным после затхлой сырости дворцовых покоев. Приняв озабоченный вид, он быстрым шагом пустился наискосок через верхний двор, мельком скользя взглядом по рябым разбойничьим физиономиям плотных, коренастых мужчин, ростом не достигающих его плеча, и землистым лицам женщин, у большинства которых во рту недоставало минимум половины зубов. Трэвис не желал снова быть принятым за заблудившегося лакея и очень надеялся, что избранная им манера поведения даст окружающим повод думать, будто он спешит куда-то по делу, и позволит избежать досужих расспросов.