Все одновременно посмотрели на Эйрин. К удивлению Грейс, ожидавшей увидеть на ее лице страх, юная баронесса была совершенно спокойна, словно тихая заводь на закате.
      Бельтан принялся расхаживать около костра.
      - Мы впервые услышали про пожары в нашей крепости в Голте. Два месяца назад. Я как раз собирался возглавить отряд рыцарей, отправлявшихся на разведку - чтобы немного подучить новичков. Затем мы узнали, что сгорело несколько деревень, две в северо-восточном районе Кейлавана, еще несколько в Толории, за Ар-Толором. Сначала мы решили, что варвары, живущие в Фол Эренне, сбились в небольшие группы, сумели перебраться через Димдуорн и занялись разбоем. Я взял тридцать рыцарей, и мы прибыли сюда, чтобы посмотреть, что здесь происходит.
      - Но не обнаружили никаких дикарей, верно? - подал голос Меридар, впервые с того момента, как они вошли в лагерь.
      Бельтан сжал зубы и неохотно кивнул.
      - Ты их видел? - спросила Грейс, удивившись тому, как дрожит ее собственный голос. - Крондримов.
      Бельтан потер подбородок.
      - Крондрим. Да, я слышал, как один старик произнес это слово, когда рассказывал о них. Но чаще их называют огневиками. - Он покачал головой. Нет, я их не видел. Только деяния их рук.
      - Как давно это началось? - спросил Дарж.
      - Когда они впервые покинули Фол Эренн? - пожав плечами, переспросил Бельтан. - Трудно сказать. Два месяца назад. Или три. Может быть, больше. Но мы узнали об их существовании всего несколько недель назад. Когда они...
      - Когда они сожгли часть леса всего в лиге отсюда, - договорил за него Дарж.
      Бельтан повернулся к эмбарцу, и у него на лице появилось жесткое выражение.
      - Это не просто лес, Дарж. Там была деревня Карнок.
      Все онемели от изумления. Они уже видели развалины сожженных деревень. Однако на лесной поляне остался только пепел и обгоревший труп животного наверное, собаки, подумала Грейс.
      - Мы встретились с медведем, который был весь обожжен, - выпалила она, зная, что может передумать и промолчать о том, что с ними произошло в лесу неподалеку от Кейлавера.
      Сидевшая рядом с ней Эйрин напряглась, но Лирит тут же крепко сжала ее левую руку. Бельтан слушал рассказ Грейс, чуть склонив голову набок.
      - Он напал на нас примерно в лиге от Кейлавера. Он... - Она поняла, что ей все еще трудно говорить о случившемся тогда. - Он убил нашего друга. У медведя были страшные ожоги на шкуре. Наверное, боль свела его с ума. Я думала, что он стал жертвой лесного пожара, но...
      Бельтан покачал головой.
      - Плохие новости. Судя по тому, что мне довелось видеть, огневики стараются держаться поближе к Рассветным горам. Выясняется, что по крайней мере некоторым из них удалось пройти через холмистые районы Голта и пробраться в Фол Синфат. - Он провел рукой по редеющим волосам. - Думаю, в этом есть определенный смысл.
      - Какой? - нахмурившись, спросила Лирит.
      Рыцарь взял палочку и провел на земле вертикальную линию.
      - Вот Фол Эренн, - сказал он и нарисовал под линией пару значков. - А вот территории Кейлавана и Толории. В последние месяцы мы слышали рассказы об огневиках - совсем немного, - которые действовали только в этих областях. - Он показал на участки чуть ниже гор. - Здесь и вот здесь.
      - А теперь? - спросил Дарж.
      - Теперь мы слышим о них почти каждый день, и они идут со стороны... Бельтан поколебался, а потом очертил кругом свою карту. - Со всех сторон.
      - Разумеется, - пробормотала Грейс, которая начала быстро связывать в уме известные ей факты. - Так развиваются все серьезные эпидемии. Первые случаи редки и регистрируются в отдаленных друг от друга районах - цикл инфицирования короткий, и болезнь убивает быстрее, чем успевает поразить большое количество людей. Но в нашем случае вирус адаптировался, а это значит, что охваченная чумой территория растет. Только тот факт, что здесь не слишком принято путешествовать, задержал ее распространение.
      Она подняла голову и увидела, что все остальные, ничего не понимая, уставились на нее.
      - Что вы имеете в виду, миледи? - тряхнув головой, спросил Дарж.
      - Миледи Грейс имеет в виду, - сказал Бельтан и встал, - что огневики - крондримы - двинулись на нас в наступление.
      - Зачем? - удивленно спросила Лирит. - Чего они хотят?
      Никто не знал ответа на ее вопрос, и вокруг костра повисла напряженная тишина. Грейс сделала глубокий вдох - пришла пора рассказать все.
      - Бельтан, - едва слышно проговорила она. - Я должна еще кое-что тебе сообщить.
      Даже много времени спустя она не смогла бы сказать, как он понял. Может быть, его насторожил ее тон или выражение лица. Или что-то еще - он сумел прочитать ее мысли. Впрочем, какое это имеет значение? Светловолосый рыцарь встретился с ней глазами и спросил:
      - Тревис Уайлдер? Верно?
      Грейс смогла только кивнуть. Бельтан опустился перед ней на колени и, минуя Тиру, положил руки Грейс на плечи. Его глаза стали жесткими и холодными, как сталь.
      - Что с ним случилось, миледи? Вы должны мне рассказать.
      Неожиданно Грейс поняла, что может говорить, она сделала вдох и сухими, бесцветными словами поведала Бельтану о своем сне и видении и цели своего путешествия. Она подумала, что ничего этого не рассказала Меридару, однако если тот и рассердился на нее, виду он не показал. Он сидел и смотрел на карту, которую Бельтан нарисовал на земле.
      Когда Грейс закончила, Бельтан поднялся на ноги.
      - Отсюда до моста через Темноструйную недалеко, - сказал рыцарь. - Мы можем войти в Толорию сегодня к вечеру, а завтра будем в Ар-Толоре.
      - Я тебя не понимаю, - проговорила Грейс.
      - Я иду с вами, - сказал Бельтан.
      ГЛАВА 40
      Тревис пылал в огне.
      Мир должен полыхать яркими красками, но почему-то оставался каким-то душным и темным. Его ноги и руки, все тело было опутано куском жаркой черной тряпки. Тревису казалось, будто он лежит в склепе с каменными стенами, где темно и совсем нет места. Как он сюда попал?
      Руки. Да, конечно. Из темноты протянулись руки и сорвали с него одежду. Его протащили по какой-то жиже, безжалостно трясли и пихали, потом все тело пронзили тысячи огненных иголок, которые медленно и неуклонно проникали в суставы, кости, в самую глубь его существа. Но вот они перестали двигаться, и он оказался здесь, в кромешном мраке крошечного склепа. Руки завернули его в саван, сотканный из теней, и пламя тут же набросилось на его тело.
      Неужели они решили, что он умер, и положили его на погребальный костер? Нужно закричать, чтобы они поняли, что совершают страшную ошибку, но от невыносимого жара склеились губы. Вот сейчас начнут плавиться кости, разорвутся сухожилия. Его сожгут заживо.
      - Мастер Уайлдер?
      Из пламени вырвался громоподобный голос, произнес понятные слова.
      - Мастер Уайлдер, вы меня слышите? Попытайтесь кивнуть, если вы понимаете, что я говорю.
      Голос звучал сурово, но в нем слышалось сочувствие. Тревис ужасно хотел сделать то, о чем его просили, но огненные руки обхватили его тело, не давая пошевелиться.
      - Вы знаете, чем он болен?
      Теперь звучал другой голос. Какой-то гладенький, с легким пришепетыванием, но одновременно и более резкий.
      - Я не до конца уверен. Но его тело страдает от жестокой лихорадки. Мастер Эрион произнес много рун охлаждения, но, боюсь, они не слишком помогли.
      - Может быть, огненная болезнь?
      - Клянусь Олригом! Не смей произносить этого вслух. Он прибыл к нам издалека - при чем здесь огненная болезнь?
      - Простите меня, Гроссмейстер. Просто я слышал, что она начинается именно так. Однако вы правы. Болезнь не могла добраться до того места, откуда он к нам прибыл.
      Мягкий голос звучал смиренно, но сомнение в нем все равно слышалось. Тот, кого назвали Гроссмейстером, ответил лишь тяжелым вздохом.
      Тревис хотел сказать им, что они ошибаются, что болезнь, о которой они говорят, уже добралась до его мира. Он попытался открыть глаза, но не знал, удалось ли ему это. А в следующее мгновение ему показалось, будто алый огонь пронзил его мозг. Тревис отшатнулся и снова погрузился в темноту. Однако прежде чем свет исчез, он различил тень. Нет, не тень. Человека с умными голубыми глазами и белой бородкой. Джек? Может быть, Джек пришел, чтобы спасти его из огня?
      Голоса начали постепенно стихать.
      - Мастер Уайлдер?
      - Ничего не получится, Гроссмейстер. Он вас не слышит.
      - Вы ошибаетесь, мастер Ларад. Разве вы не видели? Он открыл глаза на одно короткое мгновение, но я видел.
      - Если вы так говорите, значит...
      Голоса стихли, точно дым, развеянный порывом ветра, и Тревиса снова окружил оглушительный рев.
      Прошло довольно много времени, прежде чем он пришел в себя. Он лежал неподвижно, прислушиваясь, но до него не доносилось ни единого звука, однако тишина успокаивала исстрадавшуюся душу. Может быть, огонь все-таки его пожрал? Если так чувствует себя человек, когда умрет, - хорошо. Это значительно лучше, чем переход от жизни к смерти. В склепе стало прохладнее, со всех сторон струился мягкий серебристый свет.
      Тревис услышал шорох и повернул голову. То, что он наделен способностью видеть, на мгновение поразило его, поскольку он не помнил, как открыл глаза.
      Впрочем, видел Тревис совсем немного. Даже от такого приглушенного света казалось, будто в глаза впиваются острые осколки стекла. Сам склеп представлялся ему серым пятном, хотя Тревис разглядел стены, наверное, каменные, и понял, что лежит на чем-то вроде кровати или носилок. Он моргнул и сумел увидеть еще один предмет.
      Сначала Тревис решил, что в склепе один из двух мужчин, которые пытались с ним разговаривать, но чутье подсказало ему, что это не так. Сидевший на стуле юноша с широкоскулым, простым лицом без бороды показался Тревису невысоким, но его сильные плечи и руки производили впечатление. Он был одет в темно-коричневый балахон, и Тревис удивился. Почему не серый?
      Незнакомец улыбнулся - смущенно и одновременно успокаивающе. Видимо, он видел, что Тревис пошевелился, поскольку встал и исчез из поля зрения. Тревиса охватила паника, но уже через несколько секунд юноша появился с чашкой в руке, и Тревис уловил запах холодной воды.
      Сколько времени прошло с тех пор, как он пил в последний раз? Тревис попытался пошевелить языком, но тот не желал слушаться. Незнакомец опустился на колени около кровати, просунул сильную руку ему под шею и приподнял голову. Тревис попытался сделать глоток, но вода пролилась на подбородок и грудь. Впрочем, немного все-таки попало в рот, и он почувствовал металлический привкус. Юноша снова опустил его на кровать.
      Жемчужный свет покидал комнату, не в силах устоять перед натиском мрака. Тревис понял, что у него почти не осталось времени.
      Где я?
      Но вопрос прозвучал лишь в его сознании. Нет, так не годится. Тревис заставил непослушные сухие губы шевелиться.
      - Где?..
      На сей раз он не сомневался, что сумел произнести одно слово. Однако незнакомец лишь покачал головой, снова улыбнулся и приложил палец к губам. Затем поставил чашку и погладил Тревиса по руке.
      Тревис попытался снова заговорить, но у него не осталось сил, и он начал медленно падать в черную пропасть. Его лба коснулось что-то влажное и холодное, а потом свет превратился в малюсенькую точку, размером с булавочную головку, и исчез.
      После этого его мир то погружался во мрак, то вновь выплывал на поверхность, залитую ярким светом, совсем как в черно-белом кино. Временами он видел образы: снова человек в коричневом балахоне, пустой стул, каменная стена, какие-то люди в более светлых одеяниях стоят и о чем-то спорят. Как-то раз над ним склонились две фигуры, окруженные сиянием, похожие на эльфов: один зеленовато-серебристый, а другой - лазурно-золотой. Тревису показалось, что холодная рука прикоснулась к его лбу.
      Держись за жизнь, дорогой. Нам нужно уходить, но мы скоро вернемся.
      Так сказал золотой эльф.
      Потом перед глазами у него заклубился туман, и все исчезло. Довольно долго он не видел никакого света и решил, что наступил конец, и больше ничего не будет. Но огонь запылал снова, и Тревис понял, что его ждут новые страдания. Но на этот раз огонь нервничал, словно отчаянно хотел его сжечь, превратить в горстку пепла. Когда пламя набрало силу, пришли галлюцинации: тени, потом руки, которые тянулись к нему, пытались схватить, мужское лицо, искривленное в злобной усмешке, и произнесенное шепотом слово - кронд.
      - Убирайтесь отсюда! - крикнул кто-то.
      Тревис сразу понял, что кричит он сам, но он не имел никакой власти над своим собственным голосом.
      - Олриг помоги нам, он весь горит. Сделайте же что-нибудь, мастер Эрион!
      - Я не в силах ему помочь, Гроссмейстер.
      - Никто из нас не в силах ему помочь. Теперь многое стало нам не под силу. Даже Олриг ничего не может для нас сделать.
      Значит, конец близок. В последний раз обжигающий мрак накрыл Тревиса, окутав его складками черного, тлеющего савана. И он все понял. Начались превращения.
      Пламя превратило его тело в жесткий раскаленный прут. Он выгнул спину, откинул голову и выкрикнул чужие слова:
      - Он пожрет вас!
      А потом со всех сторон подступил огонь и превратил мир в пепел.
      Темно.
      Тихо.
      Время уходит.
      И вдруг - свет.
      Тонкий серый луч прорезал мрак. Стал шире, когда Тревис открыл глаза.
      Он заморгал, и свет начал пульсировать в такт сильной, но вполне терпимой боли, которая поселилась у него в голове. Тело ныло, словно его били камнями много дней подряд, но зато он чувствовал его под грубым одеялом и мог пошевелить пальцами рук и ног. Значит, они не сгорели.
      Не успев сообразить, что делает, Тревис сел. У него тут же закружилась голова, но он сжал зубы и прогнал неприятные ощущения прочь. Когда он смог снова открыть глаза, то медленно оглядел маленькое, тускло освещенное помещение.
      Нет, это не склеп. Но и на обычную комнату не слишком похоже. Скорее, келья. Здесь едва хватало места для узкой кровати, на которой он лежал. Каменные стены были совершенно голыми. Под потолком виднелось маленькое окошко, сквозь которое внутрь лился свет. Еще в комнате стояли простой деревянный стул и стол.
      Раздался скрежет, и Тревис увидел, как открылась низкая деревянная дверь. В нее вошел невысокий крепыш в коричневом балахоне, который держал в руках чашку и графин. Заметив, что Тревис на него смотрит, он резко остановился, и на пухлом лице появилось удивление. Затем он криво ухмыльнулся и быстро выскочил в дверь.
      Подождите, - хотелось крикнуть Тревису, но ему удалось выдавить из себя лишь невразумительный хриплый стон. Дверь захлопнулась, мужчина исчез.
      Может быть, встать с кровати и попытаться его догнать? Тревис сомневался, что ему это удастся, но, прежде чем он пришел к какому-нибудь определенному решению, дверь снова открылась. В маленькую камеру вошли двое мужчин в серых одеяниях, крепыш в коричневом, прихрамывая, маячил у них за спинами. У одного из гостей, судя по всему, ровесника Тревиса, были черные волосы и карие глаза и лицо, изуродованное многочисленными шрамами. Другой оказался совсем пожилым, с седыми волосами и бородой, а его глаза походили на две холодные синие льдинки. Он опирался на деревянный посох, украшенный искусной резьбой, но, несмотря на возраст, производил впечатление человека сильного и властного.
      - Ну, - язвительно заявил черноволосый. - По-моему, он не слишком похож на повелителя рун.
      Старик нахмурился.
      - Думай, прежде чем что-нибудь произнести вслух, мастер Ларад. Он тебя слышит.
      Молодой человек с покаянным видом кивнул, но глаза его с любопытством уставились на Тревиса. Старик подошел к кровати и спросил:
      - Тебе известно, что произошло?
      Тревис задумался, но у него тут же возникло ощущение, будто он пытается вырезать фигурки из тумана, да еще тупым ножом.
      - Я был болен, - сказал он, чувствуя, как слова царапают горло.
      Старик кивнул:
      - А ты знаешь, кто я такой?
      Тревис принялся вглядываться в морщинистое лицо. Сейчас оно было исполнено понимания и мудрости и мира - но он знал, что оно может пылать гневом.
      - Я видел вас в таверне. Вы сияющий человек.
      Черноволосый рассмеялся.
      - Он придумал для вас новый титул, Орагиен. Должен сказать, мне нравится. Звучит гораздо лучше, чем "Гроссмейстер".
      Старик наградил своего спутника суровым взглядом, а потом снова повернулся к Тревису.
      - Да, я пришел к тебе на помощь в таверне недалеко от города. Но сейчас важно не это.
      Тревис перевел глаза на серые, точно дымка, балахоны своих посетителей и все понял.
      - Я в Серой Башне, верно?
      Старик - Орагиен - серьезно кивнул.
      - Верно.
      - А вы толкователи рун.
      - Да.
      Тревис попытался облизнуть губы, но язык превратился в кусок деревяшки.
      - Как... я сюда попал?
      - Мы тебя призвали, - ответил Орагиен, перехватив свой посох.
      Тревис задумался, вспомнил слова, произнесенные на старом кладбище на холме за городом.
      Они даже сейчас призывают тебя. Неужели ты не слышишь?
      Значит, вот что имел в виду брат Сай. Однако это все равно не объясняет, что он делает на Зее. Тревис хотел спросить, но сил у него хватило только на одно слово:
      - Почему?
      Орагиен собрался ему ответить, но его перебил черноволосый молодой человек.
      - Все очень просто, мастер Уайлдер. Гроссмейстер утверждает, будто ты спасешь толкователей рун. - Его слова жалили, точно острые осколки стекла.
      ГЛАВА 41
      Дверь захлопнулась, и Тревис остался один в маленькой келье.
      Он тяжело опустился на жесткую койку, тело била мучительная дрожь. И хотя лихорадка прекратилась, а болезнь отступила, Тревис чувствовал себя беззащитным и слабым, как насекомое, лишившееся панциря. Он говорил с Гроссмейстером Орагиеном и другим толкователем рун, острым на язык Парадом, всего несколько минут. Тем не менее смертельно устал, словно пробежал марафон после недели без сна.
      - Нужно время, чтобы ты окончательно поправился, - сказал ему Орагиен. - Мне неизвестно, чем вызвана твоя болезнь. Сначала я думал, что это обычная болотная лихорадка - ты слишком долго находился под дождем, - но твой недуг оказался более серьезным, и ты три дня был в очень тяжелом состоянии. Оставайся в постели до тех пор, пока не окрепнешь.
      Ларад бросил быстрый взгляд на старшего толкователя рун.
      - А как же вечерний хор? Все хотят видеть героя, которого вы вызвали. Они устали ждать, Гроссмейстер.
      Орагиен нахмурил седые косматые брови.
      - Замолчи, мастер Ларад. Человек перенес серьезную болезнь, и...
      - Нет, со мной все в порядке. Я приду на ваш... хор.
      Наверное, на лице у самого Тревиса появилось такое же удивление, как и у обоих толкователей рун. Впрочем, он чувствовал, что между ними существуют некие разногласия относительно его скромной персоны. И ему это показалось даже важнее причины, по которой его призвали с Земли.
      И еще, Тревис, обрати внимание на способ, которым они воспользовались. Считается, что толкователи рун не обладают подобными возможностями. Во всяком случае, теперь.
      Чем раньше он примет участие в хоре, тем скорее поймет, что происходит на самом деле. Несмотря на слабость, Тревис рассчитывал, что у него хватит сил послушать, как люди в серых балахонах споют несколько песен.
      Так он предполагал, когда обещал Орагиену и Лараду, что примет участие в хоре. Но когда они ушли, его вдруг охватили сомнения. Пот струйками бежал по лбу, одеяло стало влажным. Возможно, ему еще рано вставать с постели.
      Только после того, как дверь с легким скрипом отворилась, он понял, что задремал. Тревис открыл глаза и увидел, что в келью вошел невысокий человек в коричневой рясе.
      - Привет, - сказал Тревис.
      Молодой человек подскочил от испуга, но потом его толстые губы расплылись в широкой улыбке. Несмотря на ломоту во всем теле, Тревис не смог удержаться от ответной улыбки. Его гость торопливо пересек келью и поставил на маленький столик возле койки поднос с глиняным горшком, от которого исходил аппетитный запах.
      - Что это такое? - спросил Тревис, приподнимаясь на локтях.
      В желудке у него заурчал голодный зверь. Хороший знак.
      Молодой человек сложил ладонь ковшиком и поднес ко рту. Жест был предельно понятен: суп - еда. Затем повернулся и направился к двери.
      - Подожди, - позвал его Тревис, который вряд ли смог бы объяснить, почему так поступил. Может быть, после тяжелой лихорадки ему стало одиноко. Он немного помедлил, пытаясь придумать, что сказать. - Ты не хочешь немного посидеть со мной и поболтать?
      Человек покачал головой. Тревис нахмурился. Почему он ничего не говорит?
      А если он его просто не понимает? Тревис нашел под одеялом мешочек, в котором лежала половинка серебряной монеты, - он так и остался висеть у него на шее. Конечно, он же говорил с Орагиеном и Парадом. Так почему же этот человек не хочет с ним поболтать?
      Тот показал на свой рот и вновь покачал головой - и Тревис понял.
      Все устроено разумно, Тревис. Лучшего слуги, чем немой, толкователям рун не найти. Он уж точно не попытается произнести руну, которую случайно услышит.
      - Прошу меня простить, - сказал Тревис.
      Мужчина пожал плечами и улыбнулся. Очевидно, он уже давно привык к своей немоте.
      - Меня зовут Тревис Уайлдер. А как твое имя?
      Как только Тревис задал вопрос, он тут же пожалел о своей глупости. Как несчастный ему ответит? Однако молодой человек не растерялся и показал на себя, а потом на узкую отдушину в верхней части стены.
      Тревис нахмурился.
      - Окно? Карниз? - Он щелкнул пальцами. - Небо? Немой слуга кивнул, а потом мотнул головой. Тревис задумался, а потом, ухмыльнувшись, предположил:
      - Эмпирей?
      Молодой человек энергично закивал, и довольный Тревис открыл рот, собираясь сказать что-нибудь еще. Однако у него получился зевок. Молодой человек - Эмпирей - сложил руки у щеки. Тревис без слов понял его жест.
      - Да, поспать не помешает. После супа.
      Эмпирей кивнул и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь. Тревис вновь остался один.
      Желудок напомнил о себе, и Тревис склонился над столиком. Суп оказался жидким, но пряным и восхитительно вкусным. Сначала Тревис попытался воспользоваться деревянной ложкой, которую принес слуга, но рука дрожала, и он пролил часть супа на одеяло. Тогда он взял весь горшок в руки и стал пить.
      Даже такие минимальные усилия утомили Тревиса. Он трясущимися руками поставил горшок на столик и вновь улегся. Хотелось хорошенько обдумать все, что с ним произошло, но почти сразу же на него навалился сон.
      Когда Тревис проснулся во второй раз, идущий от окна свет совсем потускнел. До него донеслось негромкое воркование голубей. Вечер.
      Тревис заморгал, понял, что после супа и долгого сна ему стало значительно лучше, и решительно сел.
      - Значит, наш повелитель рун наконец проснулся.
      Тревис далеко не сразу нашелся, что сказать.
      - Мастер Ларад. Я... не знал, что ты здесь.
      - Откуда тебе знать, - ответил темноволосый толкователь рун. - Ты спал, когда я вошел.
      Тревис поморщился, Ларад говорил слишком жестко. "Интересно, сколько времени он наблюдал за мной", - подумал Тревис.
      Толкователь рун показал на окно.
      - Солнце уже зашло за горизонт. Сейчас соберется хор.
      - А где Орагиен? - поинтересовался Тревис.
      - Разве тебе недостаточно в качестве сопровождающего простого мастера?
      Тревис сжался. "Я имел в виду совсем другое", хотел сказать он, но сообразил, что лучше помолчать. Черные глаза Ларада внимательно смотрели на него, шрамы на лице в тусклом свете выделялись еще заметнее.
      - Здесь сложена твоя одежда. - Ларад кивнул в сторону стула.
      Тревис хотел сбросить одеяло, но вспомнил, что обнажен. Однако Ларад не собирался отворачиваться. Похоже, он отлично знал, что одетый человек имеет моральное преимущество перед голым. Тревис сжал зубы и опустил ноги на холодный каменный пол.
      Ему пришлось тут же забыть о скромности, так сильно закружилась голова. Но вскоре келья перестала раскачиваться у него перед глазами, и Тревис, опираясь рукой о стол, встал. Мастер Ларад и не подумал ему помочь. Тревис несколько мгновений постоял на месте, в горле пересохло, плечи ссутулились, и он вдруг подумал, что так, наверное, чувствуют себя очень старые люди.
      Подойдя к стулу, Тревис увидел, что все его вещи аккуратно сложены. Он взял серый балахон и неловко надел его через голову. Балахон был чистым и приятно пах, следы грязи и крови исчезли. Сапоги из оленьей кожи также привели в порядок. Тревис натянул их и почувствовал, как на него навалилась усталость, даже такие простые действия давались с трудом. Стилет остался лежать на стуле, внутри сложенного плаща. С некоторым опозданием Тревис вспомнил об очках, но тут же усмехнулся, сообразив, что заснул, забыв их снять. Вероятно, толкователи рун не знали, как к ним отнестись, и оставили их у него на носу.
      - Спустились сумерки, мастер Уайдцер, - сказал Ларад. - Хор ждет.
      Судя по всему, толкователи рун серьезно относились к пению. Тревис кивнул, сделал глубокий вдох и двинулся к выходу из кельи. Ларад протянул руку, чтобы открыть дверь.
      - Тебя не радует мое присутствие, Ларад? - спросил Тревис у толкователя рун.
      Ларад замер, а потом приподнял бровь, отчего шрамы на лице пришли в движение.
      - Гроссмейстер Орагиен считает, что ты можешь оказать помощь толкователям рун в эти трудные времена.
      Тревис постарался не рассмеяться в ответ на столь абсурдное заявление. Сейчас он даже стоять ровно не мог.
      - Но ты так не думаешь, верно?
      Ларад пожал плечами, его темные глаза оставались непроницаемыми, как дымчатое стекло.
      - То, что думаю я, значения не имеет.
      Но должно, - мысленно договорил Тревис. По спине пробежал холодок. Инстинкты говорили ему, что этот человек очень умен. И опасен.
      Тревис облизнул губы.
      - Это... не мой мир, Ларад.
      Мастер посмотрел на него и кивнул.
      - Нам известно о тебе все, мастер Уайлдер.
      - Тогда скажите, как вам удалось меня вызвать? На Зею?
      Ларад наморщил лоб, и шрамы вновь пришли в движение.
      - Орагиен получил помощь.
      - От кого?
      В первый раз за все время на лице Ларада появились какие-то эмоции гнев.
      - Из источника, который я не намерен обсуждать. И если бы он не был Гроссмейстером, кое-кто из нас мог бы обвинить его в ереси.
      Как это только что сделал ты, - захотелось сказать Тревису. Однако лицо Ларада вновь обрело спокойствие, алебастровая погребальная маска из древнего склепа: потрескавшаяся и безмятежная. Он распахнул дверь кельи.
      - Пойдем, мастер Уайлдер, нам пора.
      ГЛАВА 42
      Серая Башня толкователей рун была построена семь столетий назад Тревису поведал о ней Фолкен Черная Рука. Стоило ему закрыть глаза, и он слышал голос барда, рассказывающего легенды о трех башнях, воздвигнутых после падения Малакора: последние бастионы, сохраняющие знания повелителей рун.
      Тревис шагал за мастером Ларадом и очень скоро убедился, что и без рассказов Фолкена понял бы, насколько эта башня древняя. Сами камни свидетельствовали о чуждом и необычном отношении строителей к своему ремеслу. Треугольные арки, изогнутые колонны, диковинные извивы которых радовали глаза людей, давно обратившихся в прах. На гладком сером камне не заметно ни швов, ни трещин. Ему еще не приходилось видеть ничего подобного на Зее - грубым крепостям и замкам далеко до столь изощренной архитектуры.
      Тревис видел такие же отшлифованные стены, диковинные углы и изгибы внутри Белой Башни вязателей рун. Только цвет стен был иным - кость вместо тумана. Однако Белая Башня рухнула столетия назад из-за глупости строителей при возведении фундамента; такая же судьба постигла Черную Башню. Эта последняя из трех.
      Несмотря на недавнюю болезнь Тревиса, мастер Ларад шагал вниз довольно быстро; ничего не оставалось, как следовать за ним по широким ступеням, спиралью уходящим в самое сердце башни. Перил не было, а в центре лестницы находился колодец в дюжину футов шириной. Тревис поднял голову и заметил пробивающийся сквозь щели в далеком куполе тусклый свет, придававший серым стенам фиолетовый оттенок.
      Через каждые несколько шагов они проходили мимо деревянной двери во внешней стене. Тревис догадался, что каждая из них ведет в небольшую келью, вроде той, в которой он проснулся.
      Тревис нечаянно наступил на край своего серого одеяния и едва не свалился в лестничный колодец. Сильная рука схватила его за плечо и оттащила назад.
      - Поосторожнее, повелитель рун. Правда, возможно, ты владеешь руной полета. В противном случае костей ты не соберешь.
      Тревис сглотнул, испуганно посмотрел на Ларада и молча кивнул. Ларад усмехнулся и несколько секунд холодно разглядывал Тревиса. Затем отвернулся и начал спускаться дальше; Тревису ничего не оставалось, как последовать за ним. Ларад уже по меньшей мере в третий раз назвал его повелителем рун. Но почему?
      Тревис плохо себе представлял, кто такие повелители рун и откуда они взялись. Ему рассказывали, что они были величайшими волшебниками в истории Зеи и охраняли Имсари после того, как более тысячи лет назад три Великих Камня достались им в качестве добычи после победы над Бледным Властелином. Затем, через несколько сотен лет, сразу после падения древнего королевства Малакор, повелители рун исчезли вместе с тремя камнями Имсари.
      Так почему же Ларад упорно называет его повелителем рун? Тревис не был волшебником, да и прожил он вовсе не семьсот лет. Возможно, Ларад просто издевается над ним. И чем больше Тревис размышлял о жестком выражении изборожденного шрамами лица Ларада, тем более логичным ему казалось такое объяснение.
      Наконец лестница закончилась, и они оказались в небольшом овальном помещении, хотя лестничный колодец, как и прежде, уходил вниз. Тревис не успел туда заглянуть - Ларад взял его за руку.
      - Сюда, мастер Уайлдер.
      Три коридора выходили из сердца башни.