- Ты действительно хочешь уехать? - спросила София.
      - А зачем мне оставаться?
      У нее задрожали губы.
      Майкл опустил глаза и принялся сворачивать салфетку в трубочку. Смотреть на Софию он сейчас боялся. Ему страшно хотелось во всем признаться, но он не знал, с чего начать.
      - Можно тебя спросить? - произнесла она вдруг.
      - Валяй.
      - Тебе никогда не хотелось осесть на одном месте, устроиться на постоянную работу, связать жизнь с одной женщиной?
      Да, да и еще раз да! Как хотел бы он ответить искренне, выложить все, что у него на сердце! Но нельзя. Второго такого случая не представится. Сейчас он узнает, сможет ли она принять курьера Майка таким, как он есть? Сможет ли преодолеть увлечение боссом и признаться в любви Майку?
      Но в этот миг в кафетерий ворвалась раскрасневшаяся Молли.
      - София, Майк! Родила! Мальчик! София вскочила, и они с Молли бросились друг дружке в объятия, а затем запрыгали, словно дети, получившие подарок на Рождество.
      - Пойдемте, пойдемте скорее! - торопила своих друзей Молли. - С минуты на минуту выйдет Лукас и все нам расскажет!
      Они поспешили обратно в комнату для посетителей и застали там Лукаса бледного и измученного, но с улыбкой до ушей.
      - Это какое-то чудо! - снова и снова повторял он. - Это невозможно описать! Ничего подобного и представить нельзя, пока сам не переживешь! Я и не думал...
      Майкл украдкой бросил взгляд на Софию.
      Она стояла в дверях, обхватив себя руками и плотно сжав губы, словно с трудом удерживалась от слез. Сердце его рванулось к ней - обнять, утешить, сказать, что он понимает ее чувства! Но.., нельзя, нельзя.
      - Пойдемте, - позвал Лукас, - посмотрим на моего сына.
      Взволнованно переговариваясь, друзья поспешили к родильной палате. Лукас подвел их к окну и, сияя улыбкой, указал на крохотного младенчика в руках у медсестры. Судя по открытому ротику, малыш вопил что есть мочи.
      - Позвольте представить вам Натаниэля Уайетта Хантера. Восемь фунтов шесть унций и на редкость здоровые легкие!
      Все сгрудились у окна, стремясь получше разглядеть новое существо, явившееся в мир. Женщины охали и ахали, мужчины хлопали Лукаса по плечам.
      - Кончились твои веселые денечки, - послышался голос Майка. Наступают суровые будни.
      София подняла голову, чтобы взглянуть на Майка. Так вот как ему видится отцовство?
      Для него это конец, а не чудесное начало? Впрочем, чего еще ждать от человека, не способного оставаться на одном месте дольше нескольких месяцев?
      - Нет, - ответил Лукас. - Ошибаешься, Майк. Мое счастье только начинается. - И он тепло улыбнулся малютке сыну.
      Софию охватило уныние. Как могла она потерять голову из-за такого человека, как Майк? Как бы ни старалась она убедить себя в обратном, как бы ни твердила самой себе, что влюблена в Майкла Баррингтона, скрыть истину не получалось: она попала в ту же ловушку, что и мать. Позволила страсти взять верх над здравым смыслом.
      Теперь, зная, как относится Майк к семье, детям, к любым постоянным связям, София не находила в себе сил взглянуть ему в лицо. Отведя в сторону Лукаса, она попрощалась с ним, еще раз поздравила с рождением сына, а затем бросилась бежать, торопясь оказаться как можно дальше от больницы и выбросить из памяти счастливое событие, которому только что стала свидетельницей.
      Лишь много позже, ворочаясь без сна на кровати, София вспомнила, что Майкл Баррингтон на пикнике так и не появился.
      Глава 9
      - София! - послышался в трубке голос Майкла Баррингтона, крепкий и густой, словно дорогой колумбийский кофе. - Хочу извиниться, что в прошлые выходные заставил вас ждать понапрасну, но, к сожалению, возникло неотложное дело, которое мне пришлось улаживать. Боюсь, еще несколько дней я проведу в Германии.
      София молчала, глядя в стену. Значит, Оливия была права. Майклу Баррингтону не до любви - он слишком занят. Обмануть, не сдержать слова, а потом отговориться работой - это для него нормально. Как глупо с ее стороны мечтать о замужестве с таким человеком! Они из разных миров. У них нет ничего общего.
      - Не беспокойтесь, сэр. Я все понимаю. Вы очень занятой человек, и бизнес для вас, разумеется, стоит на первом месте.
      - Это еще что? Я-то думал, мы договорились: никаких "сэров", вы зовете меня Майклом, - упрекнул он.
      - Подумав, я решила, что это звучит не слишком профессионально.
      - С каких это пор?
      С тех пор, как ты не сдержал обещания. С тех пор, как я поняла, что не люблю тебя.
      - Хорошо, София, - негромко ответил он. - Как хочешь.
      Попрощался и повесил трубку, оставив у нее в душе холод и пустоту. Похоже, у нее просто талант влюбляться в неподходящих мужчин! С одной стороны Майкл: преуспевающий, обеспеченный, надежный - но при этом холодный; бездушный трудоголик. С другой стороны Майк: веселый, открытый, сексуальный, не правдоподобно красивый - но не созданный для постоянства.
      - Тук-тук! - В дверях появилась Патрисия Пил, менеджер по работе с персоналом. - Как делишки?
      - Привет, Патрисия! - улыбнулась София. - Заходи.
      - Как тебе понравился пикник? - поинтересовалась Патрисия. - Не правда ли, роды Оливии стали достойным финалом?
      София кивнула, невольно вздохнув. Этот вздох был рожден отчаянием, но Патрисия приняла его за выражение надежды.
      - Понимаю, - улыбнулась она. - Мне тоже завидно. Не могу дождаться, когда же мы с Сэмом поженимся и заведем ребятишек!
      - А когда у вас свадьба?
      - Не раньше июня, - поморщилась Патрисия. - Подумай только - почти год ждать!
      - Ты и не заметишь, как пролетит время, - утешила подругу София. Она не хотела сейчас говорить ни о свадьбах, ни о детях.
      Как несправедлива жизнь! Все ее подруги счастливы. Все нашли себе мужчин по сердцу и вышли замуж - или собираются. Почему же она осталась в стороне? Где тот единственный, который назовет ее своей?
      Общее поветрие охватило даже мать Софии - Стенли Уиткомб зачастил к ним в дом, и Джанет всякий раз встречала его с радостью. София от души радовалась за мать, но не могла не жалеть себя.
      Ее жизнь разваливалась на куски: тщательно продуманные планы рухнули, внезапно оказавшись беспочвенными фантазиями.
      - Да, вот еще что, - заговорила Патрисия. - Майк сегодня увольняется.
      Эти слова оглушили ее. София судорожно втянула в себя воздух. Значит, он не передумал. Все кончено. Пять секунд назад ей казалось, что жизнь беспросветно темна, хуже и быть не может, но лишь теперь она поняла, что такое настоящая тьма.
      - Вот как? - произнесла она, старательно разыгрывая равнодушие, хотя внутри у нее все сжалось от боли.
      - А он тебе не говорил?
      София с напускным безразличием пожала плечами.
      - Да, кажется, говорил что-то.
      - И ты не расстроена?
      - А с чего мне расстраиваться? - возразила София, молясь, чтобы не задрожали руки.
      - Ну... - заколебалась Патрисия, - мне казалось, что вы с ним.., неравнодушны друг к другу. София рассмеялась, но даже ей самой смех показался неестественным.
      - С чего ты взяла?
      - Вы часто бывали вместе, и чувствовалось, что вам хорошо вдвоем... Ну, не знаю. Из вас получилась бы такая чудная пара!
      - Мы никогда не были "парой"! - горячо возразила София.
      - Извини. Значит, я ошиблась. Просто Майк - отличный парень, и мы все будем по нему скучать.
      - Мне тоже нравится Майк, - дрожащим голосом ответила София. - Он очень милый, но.., не более того... - Голос ее надломился.
      - Ты его любишь? - прямо спросила Патрисия.
      София молча кивнула. По щекам ее текли крупные слезы.
      - Милая моя! - Патрисия вскочила и, подбежав к столу, крепко обняла подругу. - Не плачь! Все образуется!
      - Но как? Майк ведь уезжает. А если бы и остался - он не тот человек, с которым можно строить жизнь.
      Патриция протянула ей носовой платок.
      - Может быть, с Майком ничего и не выйдет. Но рано или поздно ты обязательно найдешь своего единственного. Вот увидишь.
      - Правда? - как ребенок, прошептала София. - Не знаю, есть ли вообще на свете такой человек.
      - Послушай-ка! - прищелкнула пальцами Патрисия. - А как же Майкл Баррингтон? Ведь ты мечтала выйти за него замуж?
      - Дурацкие фантазии, и ничего больше. В последнее время я многое поняла. Для Майкла Баррингтона работа важнее любой женщины. А я не хочу быть в его жизни на втором месте.
      - Что ж, хорошо, что ты поняла это сейчас, пока не успела завязать с ним отношения.
      София кивнула, Патрисия во всем умела найти хорошую сторону, но знает ли она, что значит в одно утро потерять одного за другим двоих мужчин?
      - Выше нос, София! Попомни мои слова: рано или поздно ты встретишь своего прекрасного принца!
      Да неужели? В двадцать девять-то лет?
      - Так и не поговорил с Софией? - нахмурился Рекс Баррингтон.
      Они ужинали в тридцати милях от Финикса, в ресторане отеля, который Рекс собирался приобрести и включить в свою корпорацию. Но прежде чем заключить сделку, он хотел услышать мнение Майкла.
      "Местечко отличное", - вяло думал Майкл. Еще один бриллиант в коллекции Баррингтонов. Но предстоящая сделка его не занимала.
      - Нет, - ответил он, сделав глоток скотча с содовой. - Не поговорил.
      Дюжину раз - а может, и больше - он собирался открыть Софии правду о себе. Но всякий раз что-то его останавливало. Не то время, не то место. Но можно ли найти подходящее время и место, чтобы сообщить любимой женщине, что ты - лжец, обманщик, не тот, за кого себя выдаешь?
      - Ты поступаешь нечестно, - заметил Рекс.
      - Знаю, папа, но это не так просто...
      - Она же любит тебя, Майкл. Неужели ты этого не видишь?
      - Да. Нет. Не знаю.
      Майкл со вздохом уставился в окно. Чему верить - все смешалось. Совсем недавно жизнь его была проста и ясна: он жил и дышал своим делом и не было для него в мире ничего важнее корпорации "Баррингтон". Все, чего он хотел, - расширять фирму, зарабатывать все больше и больше, делать свое дело как можно лучше, чтобы отец мог им гордиться. Но теперь что-то заставило его усомниться в прежних ценностях.
      И имя этому "чему-то" - София Шеферд. Как ни старался, он не мог изгнать ее из своих мыслей. Даже во сне ему виделись ее белокурые локоны и полные, мягкие, влекущие губы.
      Милая, хрупкая София. Со стальной волей и алмазным сердцем. Она знает, чего хочет, и не успокоится на меньшем. Ему ли ее осуждать? Ведь и его сердце - из того же материала.
      Он смел осуждать Софию за то, что она стремится к материальной обеспеченности. А сам-то? Заключает сделки. Играет на бирже. Внимательно следит за курсами мировых валют. Вся его жизнь вертится вокруг денег!
      Теперь Майкл понимал, что всю сознательную жизнь страдал от внутренней раздвоенности. Вместо того чтобы примирить обе стороны своей души, он отверг одну из них, сделал вид, что ее не существует. С головой ушел в работу, не оставив в жизни места ни для чего иного.
      И заплатил за это высокую цену.
      Никому в мире, кроме отца, он не может доверять. Ни на кого не может положиться. Никому не может раскрыть свое истинное "я".
      И в этом - его проклятие. В больнице, где появился на свет ребенок Лукаса и Оливии, Майкл понял, чего ему так не хватает: любви, радости, надежды.
      Софии.
      Майкл привык ставить себе цели и добиваться их. Что он должен сделать, чтобы завоевать Софию? Прежде всего - рассказать ей правду. Признаться, что он и Майкл, и Майк. Что умеет быть разным: серьезным и беззаботным, богатым и бедным, надежным и непредсказуемым.., все это и многое-многое другое.
      Сможет ли София принять его таким, какой он есть? И - что еще важнее простит ли его обман?
      Есть лишь один способ это выяснить. Майкл отодвинул стул и встал, положив на стол стопку купюр.
      - Хочешь купить этот отель - покупай, - обратился он к отцу. - А у меня осталось неоконченное дело в Финиксе.
      Было уже почти семь, когда София закончила печатать и собралась отнести документы в почтовую комнату, чтобы их отправили завтра же утром.
      Страшно подумать, что там она может наткнуться на Майка! Особенно после того, как весь день от него пряталась, выскальзывая из кабинета именно в те минуты, когда обычно приносили почту.
      Успокойся, приказала она себе. Майк давным-давно ушел домой. Может быть, сейчас уже мчит по пустыне на своем стальном чудище.
      Но откуда это внезапное желание оказаться на заднем сиденье его "Харлея" и чтобы ветер хлестал в лицо, в глаза било оранжевым светом заходящее солнце, а руки обнимали мускулистое тело Майка?
      Прекрати немедленно! Возьми сумочку и документы, спустись в подвал, сунь бумаги в почтовый ящик и поезжай домой. И забудь наконец о Майке!
      Но забыть она не могла. Все здесь напоминало о нем. Со стола удивленно щурился стеклянный котенок, с лампы свисала лента, которой они связали себе ноги во время соревнования, возле телефона валялся бумажный листок с номером службы доставки пиццы.
      Разозлившись на себя, София быстро сложила документы в конверт, запечатала и разборчиво надписала адрес отделения "Баррингтона" в Германии. Затем повесила на плечо сумочку, перекинула через руку детское одеяльце, погасила свет и, выйдя, заперла за собой дверь. Цокот ее каблучков гулко отдавался в пустынном коридоре.
      София вошла в лифт и нажала кнопку подвального этажа. Лифт двинулся вниз, с каждым этажом сердце Софии сжималось все сильнее.
      Наконец лифт остановился и двери бесшумно разъехались.
      София вышла в скудно освещенный холл и поспешила к дверям почтовой комнаты. Опустив письмо в щель, она заторопилась обратно к лифту.
      - Что это ты здесь делаешь?
      София вздрогнула и обернулась. Расширенными глазами она следила, как из боковой двери выходит Майк с ключами в руке.
      - Извини, - произнес он. - Не хотел тебя пугать.
      Господи! Что он здесь делает в такой час?
      - А я и не испугалась, - солгала она. Майк подошел к лифту и нажал кнопку.
      - Опять заработалась допоздна?
      Она кивнула.
      - Интересно, оценит ли Майкл Баррингтон, как ты для него стараешься.
      Двери лифта открылись, и Майк шагнул внутрь.
      София заколебалась. Стоит ли подниматься на лифте вместе с ним? В этой крошечной кабинке их будет разделять лишь несколько футов...
      - Ты идешь? - Он лукаво улыбнулся, вздернув брови и склонив голову.
      "Почему бы и нет? - подумала София. - Всего-то один этаж!"
      Расправив плечи, она храбро шагнула через порог.
      София чувствовала, что Майк не сводит с нее глаз. Его взгляд обжигал почти физически. Но она не осмеливалась взглянуть в его сторону. Наконец двери закрылись, и лифт двинулся вверх.
      Майк кашлянул.
      - Ты, наверно, слышала, что я сегодня уволился. И что скажешь?
      Она бросила на него быстрый взгляд.
      - А чего ты ждешь?
      - Я надеялся, ты скажешь: "Мне будет не хватать тебя".
      - С какой стати?
      Он скорчил выразительную гримасу.
      - Мне казалось, между нами что-то было.
      - Вот как? Если так, почему же ты уезжаешь?
      Он гордо вздернул голову.
      - Чтобы не мешать твоему предполагаемому роману с Майклом Баррингтоном.
      - Ерунда! - с жаром выкрикнула она. - Пустая отговорка!
      - Подожди-ка минутку, - он выставил вперед ладони. - Ты ясно дала понять, что я тебя не интересую, потому что ты сохнешь по своему боссу. И что мне, по-твоему, остается делать?
      - Разумеется, уйти! - фыркнула София. - Сбежать. В этом тебе нет равных, верно, Майк? Ты же не привык долго задерживаться в одном городе, или на одной работе, или с одной женщиной!
      - Это ты, София, приводишь пустые отговорки. Говоришь одно, а думаешь другое. Как я могу остаться и бороться за тебя, когда ты всеми возможными способами объяснила, что я для тебя недостаточно хорош?
      - Никогда я такого не говорила! - гневно сверкнув глазами, возразила София. Черт бы его побрал за эти потертые джинсы и облегающую тенниску, за красоту, за бешеную сексуальность! - Ты для меня вполне хорош!
      - Только недостаточно богат, так?
      - Не передергивай. Дело не в деньгах.
      - А в чем же?
      - Мне нужен человек, на которого можно положиться, - тихо ответила София. - Человек, которому можно довериться в трудные времена. Честный человек, который не станет мне врать или выдумывать отговорки. Человек, способный взять на себя ответственность за семью.
      - И ты думаешь, что я не такой? - поинтересовался он, воинственно уперев руки в бока.
      - Правильно.
      - А Майкл Баррингтон тебе подходит? Потому что ему есть чем обеспечить семью? - допытывался Майк.
      - Речь не о Майкле Баррингтоне, а о нас с тобой.
      Вдруг кабину тряхнуло. Наверху, в шахте, звучно заскрипели кабели, и лифт резко остановился.
      - Что такое? - воскликнула София.
      - Не знаю.
      Оба взглянули на цифровое табло. Первый этаж.
      Но дверь не открывалась.
      - Майк! - прошептала София, чувствуя, как дрожит голос: она с детства побаивалась тесных запертых помещений. - Почему не открывается дверь?
      - Заклинило, должно быть. Не пугайся. - И он нажал кнопку "Открыть".
      Никакого результата.
      Майк снова и снова нажимал на кнопку - ничего. София несколько раз глубоко вздохнула, стараясь успокоиться.
      - Не беспокойся, милая, я тебя отсюда вытащу.
      Сверху послышался какой-то треск. Майк нахмурился.
      - Что за черт? - воскликнул он.
      В тот же миг свет погас, и сердце Софи судорожно сжалось.
      - Майк! - вскрикнула она.
      - Я здесь, милая! - В темноте она почувствовала его руку и схватилась за нее, словно утопающий за соломинку. - Не бойся! Я здесь. Ты не одна.
      О нет, она не одна! Она заперта во тьме вместе с единственным мужчиной, способным разжечь пожар в ее теле и душе.
      Глава 10
      - С тобой все нормально? - спросил Майк, сплетя ее пальцы со своими.
      Как странно чувствовать, что он рядом, но не видеть лица...
      - Да.
      - У тебя в сумке случайно не найдется фонарика или спичек?
      - Нет, к сожалению. Как ты думаешь, что случилось?
      - Почему-то вырубилось электричество. В безликой темноте голос его звучал удивительно похоже на голос Майкла Баррингтона. София даже вздрогнула - так явственно его звучание вызвало в памяти глубокий теплый баритон шефа.
      - Попробую нащупать телефон и вызвать помощь, - произнес он. - Не возражаешь, если я тебя отпущу?
      Он отпустил ее руку и шагнул в сторону - София ощутила его движение по легкому колыханию воздуха.
      - Ну как? - подала голос София, стремясь нарушить тревожное молчание и заглушить свои страхи.
      - Темно, как в чашке какао. Ничего не вижу.
      София услышала, как Майк шарит рукой по стене. Звук снятой с рычага телефонной трубки - и спасительный гудок.
      - Алло! - произнес Майк. София ждала, прижавшись спиной к стене. Становилось жарко и душновато.
      - Алло! Оператор?
      Ответили! София облегченно вздохнула - только сейчас она сообразила, что все это время задерживала дыхание. Майк коротко объяснил ситуацию, попрощался и повесил трубку.
      - Ну что? - спросила София.
      - Случилась серьезная авария: грузовик врезался в трансформатор и вырубил свет в двенадцати кварталах. За нами кого-нибудь пришлют, но сейчас у них на очереди более неотложные дела.
      - И что это значит?
      - Это значит, что придется подождать. Может быть, несколько часов.
      Несколько часов? В кабине лифта? Наедине.., с Майком?
      София сглотнула и зажмурилась.
      - Может быть, это знак Божий, - заметил Майк. По голосу София поняла, что он улыбается.
      - Знак Божий? - повторила София.
      - Нам с тобой никак не удавалось серьезно поговорить. Быть может, Господь пожалел нас и решил вмешаться.
      - Мм...
      - София, вот уже несколько недель я хочу кое-что тебе сказать. Кое-что очень важное.
      Ее охватила тревога. Казалось, все худшее уже произошло - он уезжает из Финикса и увозит с собой ее сердце... Что же за новое испытание он ей приготовил?
      - Может быть, не стоит? - заметила она.
      - Почему бы и нет? - ответил Майк. - Впереди - долгая ночь.
      - Мама будет беспокоиться, - проговорила София. - Как ты думаешь, отсюда можно ей позвонить?
      - Это телефон только для вызова электрика, - ответил Майк. - Он не связан с городской сетью.
      - О боже мой!
      София почувствовала, что Майк придвигается ближе.
      - В службе помощи уже знают, что мы заперты здесь. Не сомневаюсь, кто-нибудь сообщит твоей матери.
      София вспомнила про детское одеяльце, которое приготовила в подарок Оливии.
      - Можно расстелить одеяльце и сесть на него, - предложила София. - Это удобнее, чем сидеть на голом полу, а Оливия, думаю, нас простит. - Достав одеяло из пакета, она расстелила его на полу. - Ну вот.
      Майк сел и, нащупав в темноте ее руку, усадил девушку рядом с собой.
      Никогда в жизни София не оказывалась в такой непроглядной тьме! В кабину не проникал ни один лучик света.
      Майк обнял ее за плечи и привлек к себе.
      - Не возражаешь? - прошептал он. Возражаю? Вот еще! София положила голову ему на грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному биению сердца.
      Вдруг у него заурчало в животе. София хихикнула.
      - Есть хочешь?
      - Я сегодня не ужинал. Жаль, что сюда нельзя заказать пиццу. Помнишь ту, что мы заказали несколько недель назад и так и не попробовали? произнес Майк.
      У Софии запылали щеки: она слишком хорошо помнила, что отвлекло их от пиццы.
      - У меня в сумочке есть сырные крекеры, - предложила София. Нашарив сумочку, она на ощупь нашла там целлофановый пакетик.
      - Да ты настоящий скаут! - улыбнулся Майк. - Всегда готова.
      - Ошибаешься, я никогда не была скаутом, - ответила София.
      - Почему?
      - Мне очень хотелось, но у мамы не было денег на форму и снаряжение.
      София разорвала пакетик и протянула Майку крекер.
      - Похоже, вы были очень бедны. - Майк долго молчал. - Наверно, для тебя это было нелегко.
      - Нелегко? - фыркнула София. - Да ты не представляешь, что это такое!
      - Ты права, - ответил он, - не представляю.
      - А каким было твое детство? - спросила она. - Кто твои родители? Где ты рос?
      Что ж, София упрощает ему задачу, подумал Майкл. К тому же в чернильной тьме, не видя собеседника, исповедоваться куда легче. Стряхнув с пальцев крекерные крошки, он привлек ее к себе. До чего же здорово чувствовать, как она прижимается к нему! Майкл зарылся носом в ее волосы, вдохнув их сладкий аромат. Какое блаженство!
      - Мамы давно нет в живых, - начал он. - Она умерла пятнадцать лет назад. От рака.
      - О, Майк!
      - Она была удивительной женщиной.
      - Когда мне было восемнадцать, у моей мамы случился инсульт. Я знаю, каково это - когда близкий человек тяжело болен. А твой отец? - спросила она.
      - Жив и здоров, слава богу.
      - Где он живет?
      Настало время признаться. Но нет, не сейчас! Сперва он должен убедиться, что она готова вручить свою судьбу Майку. Лишь когда она пройдет испытание и докажет свою искренность - тогда, и не раньше, он расскажет правду о себе. Однако и лгать Майкл больше не мог.
      - Отец живет здесь, в Финиксе.
      - Почему же ты никогда не говорил, что Финикс - твой родной город?
      Майкл почувствовал, что пора сменить тему.
      - Расскажи о своем отце.
      В тот же миг Майкл ощутил, как София напряглась и чуть отстранилась от него.
      - Мой отец был лгуном и обманщиком, - жестко ответила она. - Он уверял маму, что любит ее и готов жениться, а сам хотел только затащить ее в постель. А ей было всего семнадцать, и она совсем потеряла голову от любви.
      - А потом забеременела.
      - Да, - прошептала София.
      Майкл молчал - да и что тут можно было сказать? По боли и гневу в ее голосе он понял, что София так и не простила отца.
      - Когда мама рассказала ему о беременности, он потребовал, чтобы она сделала подпольный аборт. Ему было плевать и на нее, и на меня. Но мама отказалась отнимать у меня жизнь. А потом узнала, что он уже женат.
      Представляешь?
      - К сожалению, такое случается. Догадываюсь, как тяжело пришлось твоей матери.
      - Тяжело - это мягко сказано. Ее родители пришли в ужас. Отправили ее в другой город к тетке и потребовали, чтобы она отдала меня на усыновление. Но мама отказалась: ведь я была единственным, что у нее осталось.
      Теперь Майклу многое стало ясно: недоверие Джанет к мужчинам, преданность, которую София испытывала к матери, ее желание выйти замуж за человека, который сможет обеспечить семью. Майкл ощутил глубокое сострадание к Джанет. Несчастная женщина, страшась, что дочь пойдет по ее стопам, внушила Софии страх перед любовью. Но она хотела для дочери только хорошего - того, чем обделила жизнь ее саму.
      - А что же твой отец? - спросил Майкл. - Он как-нибудь давал о себе знать?
      - Слава богу, нет. Вскоре после этого его призвали в армию. Он погиб во Вьетнаме.
      София вздрогнула. Майклу показалось, что она плачет, и он крепче прижал ее к себе.
      - Не надо, София. Все хорошо.
      - Нет! - выкрикнула София. - Не смей меня утешать! Как ты не понимаешь! Из-за него мама так и не узнала счастья! Она боялась довериться мужчине, пряталась от людей, ни с кем не встречалась! Боль и обида разъедали ее изнутри, пока не привели к инсульту, и она стала калекой - это в тридцать семь лет!
      Майкл осторожно смахнул с ее щек горячие слезы. Какая нежная у нее кожа! Он едва удержался от искушения припасть к ее губам.
      "Не надо! - предупредил внутренний голос. - Не делай этого, пока все между вами не прояснится!"
      - Конечно, поступок отца повлиял и на меня, - призналась София. - На мое отношение к мужчинам. - Она тяжело вздохнула. - Я думала, все, что мне нужно, - симпатичный человек с хорошей работой, который сможет обо мне позаботиться. Никогда не солжет, не обманет, не использует меня в своих целях.
      Майкл молчал, понимая, что ей надо выговориться - слишком долго все это копилось внутри.
      - Видишь ли, - продолжала она, - мама рассказывала, что между нею и отцом с первой же встречи возникло притяжение. - Она прищелкнула пальцами. - То, что в романах называется "испепеляющая страсть".
      - Как между нами. И ты боишься, что я окажусь похож на твоего отца? спросил Майкл.
      - Знаю, это звучит как бред, но постоянные предостережения мамы внушили мне убеждение, что сексуальное влечение дурно и опасно. Я считала, что мои отношения с мужем должны строиться на честности и общих интересах, а не на каких-то там гормональных штучках. Но тебе удалось все изменить, продолжала она.
      - Мне?
      - Рядом с тобой я чувствую что-то невероятное, - шепотом призналась София.
      Майкл схватил ее за обе руки, поднес их к губам и покрыл поцелуями.
      - Милая моя, и я чувствую то же самое!
      - И ты? Правда?
      - А ты сама не видишь?
      - Майк, ты ведь не лжешь мне, правда? Если ты меня обманешь, я этого не вынесу!
      - О, София!
      Но он уже ее обманул! И как теперь выпутаться из этой паутины лжи? Как объяснить ей, что он не тот, кем притворяется, что обаятельный и беззаботный курьер - всего лишь часть его "я"?
      - Куда ты теперь поедешь? - спросила она. - Будешь ли навещать отца?
      - Уезжать не обязательно, - произнес Майкл, с ужасом чувствуя, что все глубже увязает в трясине вранья. - Я могу остаться.
      - Майк, что ты говоришь? Остаться и жить.., здесь.., со мной? - Сердце Софии радостно забилось. Неужели? Неужели ей все-таки суждено счастье?
      - София, я хочу тебя так, как никогда не желал ни одну женщину. - Он заключил ее в кольцо своих рук и прижался лбом к ее лбу. Оба они ощущали, как растет между ними связь - прочная, нерасторжимая.
      Протянув руку, София погладила его по подбородку.
      - Майк, любимый мой, готов ли ты ради меня отказаться от бесцельного блуждания по жизни? Готов ли остаться со мной? Мне нужно знать, достаточно ли глубоки твои чувства.
      - София, что, если я отвечу "да"? Если скажу, что задолго до встречи с тобой устал от скитаний, а вкус твоих губ убедил меня, что другой женщины, подобной тебе, нет на свете?
      - Ты серьезно? - ахнула София.
      - Тогда ты бросишь мечту о свадьбе с боссом? Или только богачу под силу завоевать твою любовь?
      - Майк, я никогда не стремилась к богатству.
      София сказала правду. Это Джанет мечтала о богатом муже для дочери самой Софии нужна была только верная и вечная любовь, какую уже нашли все ее подруги.
      - София, будь со мной честной! Если тебе нужен Майкл Баррингтон, имей смелость в этом признаться. Если ищешь богатства, скажи об этом.
      - Я честна с тобой, Майк. Мне нужен муж с постоянной работой. Человек, рядом с которым можно не тревожиться о завтрашнем дне. Но ни роскошные машины, ни наряды меня не интересуют. Мне не нужны ни украшения, ни богато обставленный дом, ни ежегодные поездки на дорогие курорты. Знаешь, работа с Майклом Баррингтоном помогла мне понять, что самого главного за деньги не купишь.
      - А как же каракули в блокноте? И признания Оливии? - Голос его стал жестче.
      София нахмурилась. Может быть, она сказала что-то не то?
      - Майкл Баррингтон был со мной добр и любезен, и я вообразила, что хочу выйти за него замуж.
      - Вот как? Ты мечтаешь о замужестве с любым, кто с тобой вежлив и добр?
      - Ну, были и другие причины...
      - Какие же?
      - Я представляла, как мама обрадуется такому зятю...
      - А еще? Не могла же ты, в самом деле, мечтать о замужестве без любви лишь потому, что хотела порадовать мать!
      - Я думала, что любовь придет со временем.
      Мне нравился Майкл - такой деловой, энергичный, целеустремленный. Казалось, что такой человек мне и нужен. Но чем дольше я с ним работала, тем яснее понимала, как пуста его жизнь. - Пуста?
      - В ней нет смысла. Дела, дела, дела.., и больше ничего.
      - Но, София, Майкл Баррингтон и вправду очень занят. Он руководитель большого предприятия, у него под началом сотни людей. Раз уж ты ищешь делового и целеустремленного, нельзя ждать, что он сможет много времени проводить с семьей. Тут либо одно, либо другое.