Шрам от бритвы - Анклав

– Да какая разница…

Я подхватила рюкзак и спрыгнула с платформы. У нас впереди было два таких же дня. А потом все может стать еще хуже.

– Ты когда-нибудь был в Нассау?

– Один раз.

И он перешел на легкий бег.

– Ну и как там?

Вообще-то нам не стоило говорить – даже шепотом. Но меня терзало любопытство, а еще болтовня отвлекала от саднящей боли.

Невидимка пожал плечами:

– Да как везде. Как у вас, к примеру, только хуже.

Желание продолжить расспросы сразу же улетучилось. Мы бежали и бежали вперед, и тут я поняла, что у меня на руке его часы – не успела отдать. И хотя особой уверенности не было, мне показалось, что мы бежим почти час. Глаза словно песком засыпало, голова болела. Но выхода нет – надо уйти как можно дальше, пока силы не оставят окончательно. Где-то через час я споткнулась.

– Мы уже далеко, – пробормотала я. – Мне надо поспать.

Мы стояли в туннеле, но каком-то совершенно нехоженом. И Уродами в нем не пахло. Я доковыляла до каменного выступа, достаточно широкого, чтобы на нем улечься, и свернулась калачиком. Дома, на набитом тряпками тюфяке, спать куда как удобнее – настоящее уютное гнездышко. Но сейчас я могла уснуть где угодно. Даже на холодном камне.

– Часы давай, – протянул он руку.

Я сняла их с запястья и отдала. Голова кружилась от усталости и бессонницы. Да уж, мне не до размышлений – усну как убитая.

– Извини, совсем забыла про них…

Завернувшись в одеяло, я положила голову на локоть, прижала колени к животу и закрыла глаза. И плевать, если Невидимка решит меня разглядывать. Сон накатил, как высокая черная волна.

Приснился мне давешний мелкий со слепыми белыми глазами и изможденным лицом. Шея у него была перекручена, голова болталась под странным углом. Он, пошатываясь, подбирался ко мне, ощупывал воздух впереди вытянутыми руками. «А ведь я тебе верил…» Белые тонкие пальцы светились, как полированная кость, и шевелились, шевелились, пытаясь что-то отыскать.

«Они убили тебя».

«Это ты убила меня!» Он подобрался близко, очень близко, а я не могла пошевелиться и все смотрела, смотрела в эти странные белые глаза.

«А сейчас ты уже не сможешь меня убить. Мертвых нельзя убить…»

Меня растолкал Невидимка. Интересно, сколько я проспала? Казалось, и минуты не прошло, но вряд ли, он не стал бы меня будить, если бы не подошло мое время вставать на часы. Я глубоко вздохнула и поняла, что дрожу – брр, холод-то какой, даже одеяло не спасает… А может, это все сон – меня от страха аж пот прошиб, мокрая рубашка липла к спине. Я возилась со снарягой, а руки дрожали.

– Ты во сне вскрикивала и скулила. Хочешь поговорить об этом?

Я прикрыла глаза. Вот тебе и раз. Стыдобища… Пищала во сне, как младенец. Правильно он меня в нашу первую встречу салагой обозвал. Но лучше сказать все как есть – пусть Невидимка не думает, что мне снилась ерунда вроде Уродов. Или что мы слишком далеко от анклава ушли, и теперь у меня поджилки трясутся.

– Мне приснился тот мелкий.

Невидимка кивнул:

– Понятно. Сейчас как себя чувствуешь?

– Нормально. Наверное.

Я сделала небольшой глоток воды, чтобы унять дрожь, и поднялась на ноги.

– Еще восемь часов ходу?

– Надо постараться.

Вообще-то я всегда считала себя крепкой и сильной. Думала, что не уступлю другим Охотникам, даже ветеранам. Но в тот день я чуть не померла. Передышки мы делали совсем короткие – Уроды чуяли запах моей крови. Они шли за нами по туннелям, и их становилось все больше. Я держалась на одной силе воли, заставляя себя переставлять ноги. А под конец я даже и о ногах думать не могла – пустая голова звенела от усталости.

Я бежала, повинуясь ритму колотящегося сердца. Ноги наливались тяжестью, я то и дело спотыкалась о камни и рытвины. Невидимка темпа не сбавлял. Уж не знаю, что он там себе думал. Может, считал, что я крепкая и выдержу. А может, собирался бросить меня, если я упаду и не встану. Проверять не хотелось. Я выдержу. Выдержу. Не отстану.

Наконец мы остановились. Восемь часов миновали – время отдыхать. Невидимка отыскал пустую железную коробку-укрытие – прямо как та, в которой мы нашли мелкого. Но, в отличие от того ящика, наш не перевернулся – он стоял заброшенный на полосах железа.

Мы по очереди справили нужду чуть в стороне, а потом совместными усилиями сумели раздвинуть двери и пролезть внутрь. Створки тут же схлопнулись обратно – это создавало иллюзию безопасности. Хотя почему иллюзию – хоть какая-то защита от Уродов. Те не умели действовать сообща. Наверняка кто-нибудь один попытается влезть через дверь, а когда не получится, они примутся искать другие пути и поднимут шум.

Кстати, в этом ящике, помимо стульев, имелись еще и привинченные к полу скамейки. Я осмотрела убежище на предмет возможной опасности, но ничего такого не обнаружила. Только паутину и пыль. Рука саднила до невозможности, боль грызла мышцы уже у самого плеча. Сбрасывая сумку, я поморщилась.

– Давай-ка я осмотрю рану, – сказал Невидимка.

Я сползла по стене и нервно кивнула:

– Ну давай.

Он снял самодельные бинты. Я вывернула шею – мне тоже хотелось увидеть, как там и что. Вниз от плеча шли четыре параллельные красные царапины, разбухшие и кровоточащие. Я выругалась – в рану попала инфекция. Еще недалеко зашла, но все-таки. Если такое запустить, я лишусь руки. А потом и жизни. В анклаве бы с этим разобрались без проблем, но здесь… Меня пробрала дрожь.

Словно не замечая грозящей опасности, напарник фыркнул:

– Смотри-ка, первые боевые шрамы. Ну что, салага, как себя чувствуешь?

– Болит как не знаю что.

– Это понятно. Мне тоже так повезло – прямо в первый же раз, когда вышел на патрулирование. Не успел увернуться – и Урод меня задел когтями.

Он задрал рубашку и показал шрам через все ребра.

– Ты ходил в патруль с тем парнем, который потом погиб?

Вопрос, конечно, дурацкий, но как-то мне ничего другого в голову не пришло.

Невидимка помотал головой:

– У меня два напарника было. Первая была очень уважаемой Охотницей. Я столькому от нее научился… Но потом ей пришлось уйти на покой. Она уже умерла. От старости.

– Когда?

– Год назад.

– Понятно. И тогда они приставили к тебе новенького. А он оказался не таким резвым, как считала Шелк.

– Угу.

– Выходит, ты уже два года как Охотник.

Значит, он примерно на два года старше меня. Два года боевого опыта – огромный срок.

– Ну да, правильно.

«Хм, похоже, он разговорился. Надо этим воспользоваться…»

– А сколько ты прожил вот так… ну… сам по себе?

– В смысле? Не в поселении, а так, как дикий мальчик?

Я не очень-то поняла, что он имел в виду, но нам пришлось учить его вести себя цивилизованно – что правда, то правда.

– Ну да.

– Года четыре.

Тоже странно. Что-то не верится – особенно после того, как я на здешнюю туннельную жизнь насмотрелась. Но надо бы его расспросить поподробнее – пусть расскажет, как у него получилось выжить. Это будет полезная информация – вдруг пригодится. Но он отвернулся, давая понять, что разговор окончен.

Невидимка порылся в сумке и вытащил оттуда маленькую банку. Непохожую на ту жестянку, что едва не стоила нам нагоняя от Хранителя слов, – эта была серебристая и потертая. Он снял крышку, и в ноздри ударил непривычный запах, не то чтобы неприятный, просто какой-то очень лекарственный. Невидимка запустил в банку пальцы и намазал мне рану. В ней защипало, причем сильно.

– Это чего такое?

Надеюсь, в этот раз я не наступила ему на больную мозоль.

– Мазь целебная. Мне Строитель дал. Она хорошо обеззараживает раны. Но я понятия не имею, что там намешано. – Он улыбнулся. – Может, даже плесень…

А вот это интересно! В смысле, то, что у него есть мазь для обеззараживания ран, сделанная из плесени, – это как раз нормально. Но вот что кто-то из Строителей с ним настолько сдружился, что даже снадобье какое-то особое смешал – хм, вот это любопытно.

– А кто дал?

– Девушка одна. Ее Флажок зовут.

Я знала, кто это. Наперсток рассказывала про эту девушку – незадолго до моего имянаречения. Я тогда еще квартировала вместе с мелкими, а Камень с Наперстком уже переехали в собственное жилье и все такое, и потому рассказы Наперстка вызывали у меня жуткую ревность. А Наперсток, видно, с девушкой сдружилась и болтала без умолку: «Представляешь, Флажок научила меня шить кожаную сумку!» – сообщала она мне у общего костра. Подумаешь, отфыркивалась я, сумка кожаная! Да кому нужна эта дурацкая сумка! Я вообще скоро стану не кем-нибудь, а Охотницей! Это я себе повторяла каждую ночь после того, как мне приходилось плестись к другим мелким, а Камень и Наперсток направлялись в собственное жилище.

– А она может и для меня такую мазь приготовить?

Щипать перестало, и самочувствие мое значительно улучшилось. Снадобье действовало: я прямо чувствовала, как оно очищает рану – кожа стягивалась. Эдак через несколько дней кровоточащие раны зарубцуются, и у меня на руке останутся аккуратные шрамы.

– Почему бы и нет? Я вас познакомлю.

По голосу чувствовалось, что Флажок ему нравится, – в отличие от остальных. Я нахмурилась. Хм. Сначала Наперсток, теперь и Невидимка. Стоит познакомиться с этой девушкой – надо же выяснить, с чего от нее все без ума? Ну и мазь заодно попросить смешать. Навряд ли это мое последнее ранение – много вылазок впереди. Конечно, если мы выживем в этой…

Я оторвала еще один лоскут от рубашки. Протянула Невидимке ткань, и мы соприкоснулись пальцами. Он очень аккуратно принялся перевязывать мне руку. Прядь волос выбилась из хвоста, и Невидимка отвел ее в сторону – чтобы в узлы на бинтах не попало. Меня охватило странное чувство – что-то подсказывало, что надо отодвинуться от него, причем немедленно. Но, с другой стороны, он же мне помогал. И я сидела и смотрела, и не двигалась с места, хотя и уговаривала себя отвернуться и не смотреть. Невидимка убрал мазь в сумку.

Я настолько выбилась из сил, что даже есть не хотелось. Поспать бы сейчас… Но он сказал:

– Ну уж нет, салага. Давай, подкрепляйся. Ешь. Пей. Набирайся сил – я тебя не донесу, если что.

– А я тебя и не просила, – пробормотала я.

Ругая себя за такую элементарную ошибку, я вытащила припасы и принялась есть безо всякого аппетита – в отличие от Невидимки, которому еда доставляла удовольствие. Впрочем, он и в патрульных дольше, чем я, проходил. Да уж, никакие тренировки настоящий опыт не заменят. Надо бы собраться с силами.

– Думаю, мы оба можем поспать, – заметила я. – Если нас обнаружат, без шума они не прорвутся.

– Согласен. Надо и впрямь поспать, а то завтра пожалеем. Хорошо поспать, долго.

Да уж, без полноценного сна какие рефлексы. Да и сил прибавится. А если не получится поспать? Нет, о таком лучше не думать.

– За завтра до места доберемся? Если будем целый день бежать?

– Должны добраться.

– И что будем делать?

Он пожал плечами:

– Доберемся – увидим. Пока непонятно, какая там обстановка.

А потом он снова залез в сумку и вытащил серебристый металлический квадрат. Откинув крышечку, Невидимка чиркнул по колесику, и над квадратом вспыхнул тонкий язычок пламени. Я аж отшатнулась:

– Ты что делаешь?

– Вспоминаю.

– Что?

– Что раньше было.

Отлично – раз ему так хочется скрывать свое прошлое, я с расспросами не полезу.

– А что это?

– Зажигалка.

Пожалуй, в первый раз за все время он сам продолжил рассказ:

– Она принадлежала моему отцу. Как и часы.

Я в это время вытаскивала из сумки одеяло, но тут прямо замерла:

– А ты что, его помнишь?

– Ну да.

Ух ты! Вот это новости! В анклаве никто не знал своих Производителей. Да и откуда? Они обычно умирали еще до того, как мы подрастали настолько, чтобы запомнить лица. Смысла в этом тоже особого не было. За нами присматривали все Производители – а когда мы становились постарше, то отправлялись на занятия для мелких.

– Невидимка… – начала было я.

– Меня по-другому зовут, – зло отозвался он.

Но злился не на меня.

– Теперь тебя зовут так. Может, у тебя когда-то раньше было другое имя, но сейчас – сейчас у тебя это. Потому что ты его заслужил. Поэтому оно – настоящее.

Я верила в это от начала и до конца.

Он лишь вздохнул:

– Ну да. Наверное, ты права. Так что ты хотела спросить?

– А откуда ты? Ну, по-настоящему?

Я ожидала, что он назовет какое-то дальнее поселение. Многие так и думали: парень потерялся и как-то сумел выжить в туннелях, а потом наши патрули обнаружили его. Но он сказал:

– Я с Поверхности.

– Отлично, – пробормотала я. – Давай, ври дальше. Мне все равно.

Да там никто не живет! И не растет там ничего! С неба пошла вода и все снесло! Все слышали истории, которые рассказывал Хранитель слов! Ух как я разозлилась… Завернулась в одеяло и залезла на скамью, что шла вдоль внешней стены. Там Уроды не смогут рассмотреть меня, если будут заглядывать снаружи. Унюхать смогут, и будут бродить вокруг, но увидеть – нет. А они вообще-то туповаты. На Невидимку я из принципа не обращала внимания. А потом уснула.

В этот раз ничего такого кошмарного мне не снилось. Меня унесло в место, где тьма и тишина, и я пробыла там долго – пока не проснулась сама собой. Невидимка вроде как спал. Я откинула с глаз волосы. Они выбились из хвоста, в который я их подбирала, чтоб не болтались.

И тут он тихо-тихо, на пределе слышимости, проговорил:

– Не двигайся.

Я застыла.

– Почему? – вырвалось у меня.

И тут все стало понятно. Звуки снаружи все объяснили. Там бродили Уроды – вот только сколько? По шуму не поймешь… но они заподозрили, что мы здесь. Унюхали.

Один с шумом ударился в окно – я подпрыгнула на месте. Тварь приникла к стеклу, пытаясь высмотреть нас. Превратиться бы сейчас в кого-то маленького-маленького… Бу-бух! Уроды полезли на крышу. «Сколько же их?» Я должна знать – надо представлять себе шансы отбиться, если начнут крушить стекла.

«А вдруг… вдруг мы будем сидеть тихо и они уйдут?»

Время тянулось бесконечно. Твари рычали, урчали и повизгивали. Мне нестерпимо захотелось прикрыть руками глаза – так делают мелкие, когда им страшно. Пусть гадкие страхи уйдут, я закрою глаза, и они исчезнут… Я еле удержалась от этого позорного жеста. А вместо этого прислушалась и попыталась сообразить, что к чему. Судя по шуму и шагам, их было не меньше пятнадцати. А может, и больше.

Вот мы попали…

Нассау

– Никогда не видела такую большую стаю… – прошептала я.

И зря. Я-то думала, я тихонько говорю, но Урод услышал. Он аж взбесился и принялся молотить в стекло. Оно пошло трещинами.

– Вставай! – рявкнул Невидимка. – Они знают, что мы здесь прячемся. К оружию!

Дубинкой, увы, тут не размахнешься. Поэтому я выхватила кинжалы. Спасибо тебе, Наперсток – рукояти идеально ложились в ладони. Я откатилась и вскочила на ноги, и в тот же миг стекло разлетелось вдребезги. Урод всей тушей засунулся в вагон, и я секанула по яремной вене. Двумя ударами раскромсала шею, оттуда хлестнула мерзкая кровища. Урод повис в разбитом окне как дурацкая здоровенная затычка, но остальные твари принялись терзать мертвое тело. Кто-то жрал, а кто-то старался вытащить досадную помеху и освободить путь.

– Как думаешь, прорвемся?

Урод на крыше принялся прыгать – наверное, думал, что сможет своим весом проломить железо.

– Если они тупые, то есть шанс.

– Ты когда-нибудь попадал в такую передрягу?

И тут – надо же! – он засмеялся:

– Нет, конечно! Никто еще в такое не вляпывался!

Да что ж такое! Зачем, ну почему Шелк мне дала в напарники этого психа?! Сколько вокруг нормальных, опытных Охотников! А меня угораздило оказаться в паре с Невидимкой! Как же несправедлива жизнь…

Тут Уроды все-таки выдрали из окна труп, и в ноздри мне ударила немыслимая вонь. Примерно половина тварей впала в пищевую лихорадку – они присели и принялись пихать в пасти окровавленные ошметки мяса. Острые как бритвы зубы и когти отливали алым даже в темноте.

– Если они не раскурочат остальные окна – прорвемся, – тихо проговорила я.

И тут они атаковали с другой стороны. Невидимка перемахнул через два ряда сидений и встал в боевую стойку, в каждой руке по кинжалу. Я осталась там, где была, – стеречь эту брешь. О том, что случится, если они расколотят еще окна, я старалась не думать.

В дыру полез Урод. Я промахнулась, не попала по шее, но, пока он выпрастывал ноги, успела всадить кинжал ему в бочину – и задела жизненно важные органы. Тварь повисла и задергалась в агонии, и ее, как и предыдущую, принялись рвать на части сородичи.

Невидимка вроде как справлялся – он действовал так же, как и я. Трупы отвлекали нападающих. Уроды не убивали живых Уродов, а вот умирающих рвали с удовольствием – мясо есть мясо.

Они визжали и рычали, и от этих звуков волоски у меня на руках встали дыбом. Мы держались, не давая им пролезть в два разбитых окна. Но тут они принялись за следующее стекло. Двое Уродов молотили и молотили, и окно подалось. Я убила еще одну тварь и в ужасе и растерянности увидела – паутина трещин растет.

Они нас сметут.

Не успели мы и глазом моргнуть, как один Урод запрыгнул внутрь. Следом в освободившуюся дыру сиганул еще один. Отступим – и они окажутся у нас со всех сторон. С мрачной решимостью я разделалась еще с одним, а потом развернулась к набегавшей со спины твари.

Урод прыгнул ко мне, щелкая челюстями, и я всадила кинжал ему в глаз. Плавно развернулась и убила очередную тварь, просунувшуюся в окно. Невидимка расправился со своим противником экономным, техничным движением. А ведь он дерется лучше остальных Охотников – я видела их в поединках… У него жесты были какие-то особенные, ни на что не похожие – и мне стоило труда оторваться и не смотреть и вести собственный бой. Нельзя отвлекаться, нельзя!

И тут они сменили тактику. Двое Уродов побежали к Невидимке, пока тот убивал лезущую в окно тварь. И я оставила свой пост и перемахнула через сиденья, крутанулась вокруг шеста для ускорения и ударила обеими ногами Уроду в грудь. Тут же наподдала ногой, проламывая висок, а потом уложила второго парными ударами кинжалов. Однако, спасая Невидимку, я открыла тварям дорогу. Они полезли в окно.

– Пошли прочь отсюда! – заорал Невидимка. – Мы вас всех перебьем! Всех до единого!

Уроды зарычали в ответ – усеянные острыми хищными зубами пасти издавали влажный, отвратительный звук, в котором чуть ли не слова различались. Мы сражались спина к спине, и я поняла, что начинаю уставать. У человека есть предел возможностей. Но когда мы положили десяток тварей, остальные обожрали трупы – и разбежались. Видимо, мы сопротивлялись слишком отчаянно, и добыча не стоила затраченных усилий. И это мне совсем не понравилось – выходит, Уроды все-таки способны мыслить? А может, они даже поняли, что им кричал Невидимка?

Примечания

1

Цитируется по переводу Светланы Лихачевой. Вещь издавалась под разными названиями, но в данном случае выбрано то, что фигурирует в данном русском переводе.

2

В переводе используется боксерская терминология – судя по всему, в тексте она и имеется в виду.

Конец бесплатного ознакомительного фрагмента.