- Они их убивают, что ли?
      - Этого я пока не выяснила. Но, судя по Симе, непохоже.
      - В тихом омуте...
      - Это я понимаю, потому и согласилась заехать к ней домой, чтобы поближе познакомиться и выяснить, чем они занимаются. Очень хочу повидать их предводительницу, но Сима сказала, что меня вряд ли примут в Клуб.
      - Она что-то заподозрила?
      - Нет, не в этом дело, а в том, что я замужем.
      - Ну и что? Девочки говорили, что в этом Клубе есть и замужние. Да и моя подопечная замужем.
      - Я по глупости призналась, что у меня благополучный брак, а они, судя по всему, принимают только тех, у кого большие проблемы в семейной жизни. Надо было сказать, что у меня тоже не все ладно, тогда бы удалось туда внедриться.
      - Придумай что-нибудь.
      - Попробую. Скажу, что у моей подруги серьезные проблемы, и ей нужна помощь. А ты сыграешь роль этой подруги, ладно?
      - Запросто.
      - Ты посильнее напирай на то, как несчастна, какой подлец твой бывший муж, как горишь жаждой мести и готова на все.
      - Поняла. Легенду отработаю, комар носу не подточит.
      - Я попробую уговорить Симу уже сегодня разрешить тебе присутствовать на их клубной встрече. Как раз сегодня вечером они собираются на квартире Ирины, их предводительницы. Может быть, мне не разрешат прийти, а тебя Сима возьмет с собой. Она в этом Клубе уже два года и, как я поняла, пользуется авторитетом. Если Сима согласится, я сразу тебе позвоню, и ты приедешь к ней или куда она скажет.
      - Идет! - воодушевилась Татьяна. - У них там какая-то особая одежда? Может быть, мне заехать домой и переодеться в вечерний туалет?
      - Не надо. На первый раз приезжай, в чем есть, а там посмотришь. А что узнали остальные девочки?
      - Примерно то же. Все подопечные наших "самаритянок" говорят, что мужчин ненавидят, все обижены и злы на них. Оле попались две лесбиянки-феминистки, Тамаре - вначале сердитая, неразговорчивая дама, а потом поп-певица, Кате - женщина, которую бросил любовник, Лена ещё не звонила. А я общалась с женщиной, у мужа которой есть вторая семья. Он все отдает туда, и она на него очень зла.
      - В общем, их проблемы понятны. Пока непонятно лишь, как они им мстят.
      Впервые в жизни Толик плакал. Он сидел на корточках в углу коридора, машинально держа в охапке окровавленную Аллину одежду, и прятал мокрое от слез лицо, когда мимо проходили люди в белых халатах и зеленых хирургических костюмах, недоуменно поглядывая на него.
      Наконец какая-то сурового вида монументальная женщина в белом халате и шапочке, надвинутой на лоб, увидев его, остановилась и спросила грозным тоном:
      - Что это вы тут уселись, молодой человек?
      - Там... - не поднимая головы, верный оруженосец махнул рукой в сторону операционной.
      - Немедленно покиньте операционный блок! - непреклонным тоном заявила она. - Посторонним здесь находиться нельзя.
      Он упрямо мотнул головой и не двинулся с места.
      - Я к вам обращаюсь, молодой человек! - повысила голос разгневанная его непослушанием женщина. - Немедленно выйдите отсюда!
      - Да пошла ты! - огрызнулся Толик.
      - Я вызову охрану, - пригрозила суровая дама и ушла, сердито качая головой.
      Преданный Санчо Панса остался на том же месте.
      Спустя некоторое время он вытер лицо рукавом, достал сотовый телефон и набрал номер.
      - Командир, это я, Толян, - тихо сказал он, когда тот ответил.
      - Где Алла? - спросил Мирон звенящим от напряжения голосом.
      - Тут, в больнице. Операцию делают.
      - Как она?
      - Плохо, командир. Много крови потеряла. Без сознания.
      - Эх ты!..
      - Алка ж никого не слушает, - виновато произнес верный оруженосец. Все сама, сама...
      - Гена сказал, что ты тратил время на разговоры, вместо того, чтобы немедленно везти её в больницу.
      - Виноват, командир. Я ж злой был, хотел этому отморозку башку свернуть.
      - Ладно, это все потом. В какой она больнице?
      - Да хрен его знает?.. Быстро доехали, видать, недалеко от нашего офиса.
      - Ладно, я найду. Жди меня там.
      Беседа с Глебом оказалась короткой, но успешной, и даже водку распивать не пришлось. Оставив припасенную бутылку на его кухонном столе, сыщик решил сразу же поделиться хорошими новостями с верной боевой подругой. Но её мобильник не отвечал. Молчал и телефон в её служебном кабинете.
      По дороге в следственную часть Виталий постоянно набирал номера Аллиных телефонов, но с тем же результатом.
      У "самаритян" номер был постоянно занят, а когда сыщик все же дозвонился, Татьяна ответила, что они и сами в недоумении, почему Аллы до сих пор нет. Ждут её давно, верная боевая подруга обещала быть через четверть часа, но прошло уже более часа, а от неё никаких известий. Такого за Аллой не водилось - если она задерживалась, то всегда звонила.
      Доехав до следственной части, Виталий быстро нашел нужный кабинет. Он был здесь почти своим человеком, и их беспрепятственно пропустили, опустив ненужные формальности, как пропуск и прочее.
      Они приехали вовремя - Николая ещё допрашивали. Адвокатесса Наташа тоже была в кабинете следователя. На звук скрипнувшей двери она оглянулась первой и, увидев Виталия, тут же молча вышла в коридор.
      - Кассету мы не нашли, да она и не нужна, - пояснил сыщик. - Это Глеб, который в протоколе указан под псевдонимом "Николаев". Он согласен все рассказать на протокол при условии, что никому в поселке об этом не будет известно.
      - Отлично! - просияла Наташа.
      - Тогда я вас оставляю.
      Попрощавшись с адвокатессой и свидетелем, сыщик вышел на улицу.
      Неясное чувство тревоги, не покидавшее его весь день и лишь слегка притупившееся, когда дело с Глебом успешно завершилось, теперь вновь обострилось.
      Почему же сама Алла не позвонила, чтобы узнать, как у него дела? Она могла забыть свой мобильник в машине, но оказавшись в любом место у телефона, должна была позвонить и выяснить, нашел ли он Глеба, и согласился ли тот дать показания.
      Номера мобильного телефона Толика у сыщика не было, и Виталий решил заехать в офис "Примы". Верный оруженосец обычно в курсе, где его начальница.
      Толика так и не смогли выпроводить из операционного блока, хотя сердитая старшая медсестра привела двух охранников. С охранниками ему удалось договориться, сунув каждому по зеленой сотне, и его оставили в покое.
      Через сорок минут в коридор операционного блока вошел Слава Миронов в сопровождении двух телохранителей. При виде командира Толик встал, пряча глаза.
      - Что, операция ещё не закончилась? - напряженным голосом спросил Мирон.
      Глядя в пол, верный Санчо Панса отрицательно мотнул головой.
      Закусив губу, Слава отошел в сторону. Здесь не было окон и даже некуда было уставиться взглядом. По одну сторону коридора голые стены, выкрашенные белой краской, по другую - четыре двери с табличкой на каждой "Операционная".
      - Куда её ранили? - наконец нарушил молчание Мирон.
      - В левую руку пониже плеча, - глухим голосом ответил Толик, по-прежнему глядя себе под ноги.
      - Гена говорил, вся её шуба была в крови. Может быть, ранений несколько?
      - Других я не видал. А рука вся разворочена.
      Слава посмотрел на лежащую у его ног окровавленную одежду Аллы.
      - Что ж ты сразу её не перевязал? И жгут наложил с опозданием...
      - Я ж не знал, как надо, командир... - еле слышно произнес верный оруженосец виноватым тоном.
      - Мерзавец, - с ненавистью произнес командир, и Толик вскинул голову. - Да не ты, - поморщился Слава. - Я про этого подонка, который в неё стрелял.
      - Алка велела их не трогать. Хотела сама с ними потолковать... сказал преданный Санчо Панса и еле сдержался от всхлипа, подумав, сможет ли горячо любимая им начальница когда-нибудь с ними потолковать. И вообще с кем бы то ни было...
      Мирон не ответил, и Толик понял, что толковать Алле, если она останется жива, уже не с кем.
      Подъехав к офису "Примы", Виталий увидел знакомый красный "фольксваген" и обрадовался. Значит, верная боевая подруга здесь.
      Взбежав по ступенькам, он нажал на звонок. Дверь открыл незнакомый охранник.
      - Вы к кому? - хмуро спросил он.
      - К Алле Дмитриевне.
      - Ее нет.
      - Но её машина стоит возле офиса!
      - А вы кто?
      - Виталий Рылеев, её друг.
      - Алла Дмитриевна в больнице. Она ранена.
      - Как - ранена... - растерянно произнес сыщик, успев подумать, что его тревоги сбылись.
      - На неё напали пятеро. Это произошло недалеко от офиса. Гена с Мишей взяли их и отвезли к командиру, а Толян повез её в больницу. А командир меня сюда прислал.
      - А что с Аллой Дмитриевной?
      - Пока не известно. Гена говорил, что когда они приехали, вся её шуба была в крови.
      - А в какой она больнице?
      - Не знаю. Толян не звонил, а его мобила не отвечает.
      - Дайте мне номера мобильников Мирона и Толика.
      Охранник продиктовал, и Виталий сразу набрал номер Славы Миронова. Когда тот ответил, сыщик произнес:
      - Слава, это Виталий Рылеев. Как Алла?
      - Видимо, повреждена артерия. Гена говорил, что кровь просто хлестала. Но мои бойцы, вместо того, чтобы оказать ей первую помощь и немедленно везти в больницу, молотили этих подонков и выясняли, кто из них в неё стрелял. Ее оперируют уже более двух часов.
      - Я сейчас приеду.
      - Не надо. Вас сюда не пропустят. Когда операция закончится, я сам вам позвоню. Дайте номер вашего сотового.
      Виталий продиктовал номер своего телефона, и Мирон дал отбой.
      Все это время, пока сыщик разговаривал, охранник напряженно смотрел на него, пытаясь понять, о чем сообщил командир.
      - Как Алла Дмитриевна? - спросил он, когда Виталий замолчал, застыв с трубкой в опущенной руке.
      Сыщик непроизвольно вздрогнул от звука его голоса и перевел на него взгляд.
      - Тех, кто играет в смертельные игры, предчувствия обычно не обманывают, - тихо произнес он, думая о своем.
      Спустя ещё полтора часа из операционной вышли оба хирурга, на ходу стягивая маски и промокая ими мокрый лоб. Лица у обоих были утомленные, глаза запали, лица блестели от пота.
      Мирон шагнул к ним, встав на их пути.
      - Как она, доктор? - обратился он к тому, кто был постарше, и в котором он интуитивно почувствовал главного.
      - Пока жива, - ответил тот, окинув его быстрым взглядом и сразу поняв, кто он такой.
      - А... - всесильный Слава Миронов на минуту смешался, не решаясь спросить о прогнозе на будущее. - А она выживет? - наконец задал он вопрос.
      - Пока не могу сказать определенно. Пациентка перенесла клиническую смерть. Мы сделали все, что могли, теперь дело за реаниматологами.
      Достав приготовленный пухлый конверт, Мирон протянул его врачу, но тот сделал отстраняющий жест:
      - Ничего не могу гарантировать. Очень большая кровопотеря. Ваши деньги её не спасут.
      - Значит... - Слава не смог продолжать дальше.
      - Мы перелили ей четыреста граммов крови, больше за один раз нельзя. А она потеряла значительно больше. Кровопотеря, почти не совместимая с жизнью. Жгут был наложен поздно, да к тому же, неправильно - не выше, а поверх раны, только хуже сделали, а кровотечение не остановили. Что ж вы сразу-то не постарались остановить кровотечение подручными средствами?
      - Она была одна...
      - Сколько времени прошло после ранения?
      Мирон перевел взгляд на Толика.
      - Не знаю, - промямлил тот, чувствуя себя виноватым за то, что своими неумелыми действиями сделал только хуже. - Мы сразу приехали, как она позвонила. Она уже была раненная.
      - Без сознания?
      - Нет, стояла.
      - Надо было прижать артерию пальцем или ладонью. Ведь кровь фонтанировала, разве вы этого не видели? - суровым тоном произнес хирург.
      Верный оруженосец опустил голову и еле слышно ответил:
      - Она ж в шубе была, не видно...
      - При таком интенсивном кровотечении каждая минута дорога. Учтите на будущее.
      - Ладно, - ответил Толик и добавил со всхлипом: - Лучше б такого сроду не видать...
      - Как я понимаю, при специфике вашей деятельности, сие от вас не зависит.
      - Доктор, а через сколько времени ещё можно перелить ей кровь? вмешался Мирон.
      - Посмотрим. Злоупотреблять с переливанием крови нельзя. Хотя кровь той же группы, но это чужеродный белок. Может быть анафилактический шок, это крайне опасно для жизни. А в её состоянии - тем более. Кто-нибудь из вас может стать донором?
      - Да, все мои ребята сдадут кровь. Хоть цистерну.
      - Подойдите потом к старшей сестре и уладьте этот вопрос. Вначале доноры должны сдать все анализы.
      - Все сделаем, доктор. У неё одно ранение?
      - Одно, но и его с лихвой хватило.
      - А почему её не вывозят? Ведь операция уже закончилась.
      - С ней занимаются реаниматологи.
      - Доктор, скажите честно - она выживет?
      Хирург оставил его вопрос без ответа.
      - Вы будете здесь?
      - Да, - кивнул Мирон.
      - Выйдите из операционного блока и ждите в приемном покое. К вам выйдут.
      Слава повиновался беспрекословно.
      Хирурги ушли, а Мирон с охранниками остались у дверей послеоперационного блока.
      - Игорь, это я, Виталий.
      - Привет, сыщик! - весело отозвался Казанова.
      - Алла ранена, в больнице.
      - Как?.. - голос Казановы мгновенно изменился.
      - Детали пока не известны. Я звонил Мирону, он в больнице. Сказал, что повреждена артерия, Алла потеряла очень много крови.
      - Немедленно поехали к ней в больницу!
      - Погоди. Мирон только что звонил. Операция закончилась, но ещё ничего не ясно. Ее слишком поздно привезли в больницу.
      - Совсем поздно?.. - Игорь осекся, боясь продолжать.
      - Алла перенесла клиническую смерть.
      - О Боже! - горестно простонал Казанова. - Алка, подруга...
      - Ларисе ты сам скажешь или мне позвонить?
      - Нет, пока не звони.
      - Ладно. Подождем.
      - Виталь, но клиническая смерть - это же ещё не окончательно... Надежда есть.
      - Надеюсь, что есть. Мирон сказал, что её ещё не вывозили из операционной. Реаниматологи что-то пытаются сделать.
      - Почему же её так поздно привезли в больницу?
      - Мирон сказал, что она была одна, на неё напали пятеро. Алла позвонила Толику уже будучи раненной. Он с охранниками приехал, а она истекала кровью.
      - Виталь, но ведь не может же она просто так погибнуть...
      - Не знаю, Казанова... От нас тут ничего не зависит.
      - Верная боевая подруга не может погибнуть, - сказал Игорь уже более окрепшим голосом. - Этого просто не может быть.
      Прошло полчаса и наконец двери операционного блока распахнулись. Одна медсестра катила каталку, держа сзади за ручки, вторая шла справа, держа на весу штатив с системой.
      - Дай я, - рванулся Толик, чтобы помочь везти каталку.
      - Отойди, - сурово сказала медсестра, и он тут же шагнул в сторону.
      Мимо быстро проехала каталка с укрытой до горла простыней Аллой. Ее белое лицо с сомкнутыми веками выглядело маской.
      - Куда ее? - спохватился Мирон, устремляясь следом.
      - В реанимацию, - на ходу ответила медсестра, держащая капельницу, трубка от которой тянулась под простыню.
      - Она жива? - он уже догнал каталку и шел рядом, вглядываясь в застывшее лицо любимой женщины.
      - Слушайте, молодые люди, выйдите отсюда вон! - раздраженно бросила вторая медсестра и покатила каталку ещё быстрее.
      Все четверо медленно прошли коридором, спустились по лестнице, свернули, ещё раз свернули и наконец оказались в приемном покое.
      Телохранители шуганули сидящих на стульях пациентов, и Мирон сел, оперевшись локтями о колени и уронив в ладони лицо.
      Через час в приемный покой вышел хирург, который оперировал Аллу. Увидев его, Толик тут же вскочил. Мирон, все это время неподвижно просидевший в той же позе, поднял голову и тоже встал.
      - Состояние крайне тяжелое, - произнес врач, подойдя к ним.
      - Она выживет? - опередил командира Толик.
      Проигнорировав его вопрос, хирург обратился к Мирону:
      - Пройдите к медсестре приемного покоя, пусть она заведет историю болезни. Документы больной у вас?
      - Нет, - ответил Слава.
      - Потом привезите.
      - Привезем. - Мирон перевел взгляд на одного из своих телохранителей, и тот, молча кивнув, тут же ушел.
      - Как её зовут? - спросил врач.
      - Алла. Алла Дмитриевна Королева.
      - Красивая женщина. Жаль.
      - Она... - Мирон непроизвольно запнулся.
      - Нет, вы не то подумали, - покачал головой врач. - Я имел ввиду, что на руке будут шрамы.
      - А, это, - перевел дух Слава. - Значит, рука цела?
      - Относительно.
      - Задета кость?
      - Да.
      Мирон зажмурился и помотал головой. Через минуту он открыл глаза и посмотрел на врача:
      - Вы ампутировали ей руку?
      - Зачем же? Собрали костные отломки, закрепили скобками. Должно срастись, ваша Алла ещё молода. Но рука, конечно, уже не будет такой красивой, как прежде.
      Сделав глубокий вдох, Мирон задержал дыхание и успокоился.
      - Для Аллы это, конечно, важно, а для меня важнее, что она жива и рука цела. Потом сделает пластическую операцию. Это возможно?
      - Конечно.
      - Вы уверены, что она выживет?
      - Не уверен. Я же сказал - состояние крайне тяжелое.
      Мирон понял, что рано успокоился.
      - Кто в неё стрелял? - спросил хирург.
      - Да один мерзавец.
      - Вы знаете, что я должен сообщить об этом в правоохранительные органы?
      - Знаю. - Слава посмотрел на него.
      Тот усмехнулся и сказал:
      - Ладно. Решим этот вопрос.
      Мирон полез в карман за конвертом, но врач отрицательно качнул головой:
      - Потом. Плохая примета.
      Слава вздрогнул, но промолчал. Что толку спрашивать? Хирург ещё и сам не знает, выживет ли Алла.
      Достав свою визитку, Мирон протянул её врачу.
      - Возьмите, доктор. Позвоните, если будут проблемы. Обещаю, больше у вас никогда не будет проблем.
      - А у меня их и так почти нет, - ровным тоном ответил врач, но визитку не взял. - Если бы ещё всякие мерзавцы не стреляли в красивых женщин, так и вообще бы не было.
      Когда хирург, попрощавшись, пошел в конец коридора, Слава остановил женщину в белом халате, только что вышедшую из кабинета, и, кивнув на удаляющегося врача, спросил:
      - Как фамилия этого хирурга?
      - Меркулов.
      - А как его зовут?
      - Олег Павлович.
      - Когда он сегодня заканчивает работу?
      - Должен был в пять, но Олег Павлович всегда задерживается допоздна.
      - Спасибо, - поблагодарил Мирон. Когда женщина ушла, он обратился к Толику: - Съезди в ближайший автосалон, выбери хорошую машину. Я позвоню ребятам, чтобы срочно подвезли деньги.
      - Командир, можно, я здесь останусь? - взмолился преданный Санчо Панса, хотя обсуждать приказы Мирона было не принято. - Может, Алке чё понадобится, так я пулей слетаю.
      - Ладно, - разрешил Слава. - Анатолий, спасибо за все, что ты сделал для Аллы.
      - Да чё там... - махнул рукой тот, отвернулся и всхлипнул.
      - Не переживай из-за жгута. - Командир положил руку ему на плечо. Если б ты сразу не отнес её в операционную, то и жгут бы не спас. А если бы не приехал сразу же, то и операция бы уже не понадобилась. Эти мерзавцы были вооружены, все пятеро. Долго бы раненная Алла против них не продержалась.
      - Дак она все равно помирает... - глухо отозвался верный оруженосец, не глядя на командира. - Доктор же сказал, что у ней клиническая смерть...
      - По крайней мере, есть хоть какая-то надежда.
      Выйдя вместе с телохранителем из здания больницы, Слава Миронов позвонил Виталию и сообщил новости, а потом в свою резиденцию и велел купить два автомобиля - для врача и для Толика. Подержанный "вольво" верного оруженосца уже давно нуждается в замене, и он заслужил такой щедрый подарок.
      В приемном покое больницы Виталий издалека увидел Казанову, который стремительно ходил из одного конца коридора в другой, так что полы его пальто разлетались. Заметив сыщика, тот направился к нему.
      - Как она? - спросил сыщик.
      - Плохо. Состояние крайней тяжести.
      - А что говорят врачи?
      - Да ничего они не говорят! Эта мымра в справочной сначала сказала, что Алка уже умерла. Потом порылась в бумажках и равнодушно бросила: "Нет, оказывается, ещё жива. В реанимации". Ну, что за люди тут работают, а! Им бы на кладбище работать. Хотя и на кладбище бездушные люди не нужны. Врачи, правда, поделикатней, но тоже ничего определенного не сказали. Качают головами: "Большая кровопотеря, почти не совместимая с жизнью...". Почти! возмутился он.
      - А что - разве ей кровь не перелили?
      - Да у них, по-моему, во всем дефицит. Выживет больной сам, и ладно, не выживет - тоже ладно.
      - Так пойдем, сдадим кровь. Я знаю, так делается. Сколько больному нужно крови, столько и сдают близкие люди. Можно больше, но меньше не желательно. Сейчас желающих сдать кровь значительно поубавилось. Это раньше многие сдавали за два отгула и талоны на обед. А сейчас - кому нужны отгулы, если ими не воспользуешься! А за обед могут только бомжи сдать, у них, понятное дело, кровь не берут.
      - Так чего ж мы стоим! Пошли! - Игорю не терпелось сделать хоть что-нибудь.
      - Давай спросим в справочной, где сдают кровь.
      Они подошли к окошку справочной. Виталий наклонился первым - Казанова слишком взволнован и раздражен, - и спросил:
      - Девушка, мы насчет Королевой.
      - Да надоели вы мне с вашей Королевой хуже горькой редьки! огрызнулась та. - И звонят, и приходят. Кто она - царица Савская?
      Виталий, ни разу в жизни и пальцем не тронувший женщину, еле сдержался от желания всунуть руку в окошко и съездить наглой и бездушной девице по физиономии. Теперь он понимал, почему так взбешен Казанова. Досчитав до десяти, сделав пару глубоких вдохов, сыщик немного успокоился и спросил ровным тоном:
      - Мы бы хотели сдать кровь. Не скажете, куда нам идти, чтобы потом Королевой перелили кровь?
      - Выйдите во двор и направо за угол, - уже более спокойным тоном ответила та, поняв, что большее её не будут напрягать насчет состояния этой пациентки. - Да вон идет заведующий второй хирургией, - она показала рукой на врача лет пятидесяти, который прошел мимо них. - У него спросите про вашу Королеву.
      - Доктор, можно вас на минуту, - обратился к нему Виталий, и тот приостановился. - Мы друзья Аллы Королевой. Скажите, пожалуйста, как она.
      - Пока без динамики.
      - Она пришла в сознание?
      - Нет.
      - А её привезли уже без сознания?
      - Практически так.
      - Но хоть какой-то прогноз на будущее?
      - Молодой человек, а что бы вы ответили, будь вы на моем месте? Состояние крайне тяжелое, пациентка перенесла клиническую смерть, и если бы оперирующий хирург сразу же не осуществил реанимационные мероприятия, она бы погибла. Кровопотеря очень значительна, задета артерия, кровь хлестала фонтаном, а тот, кто её привез, наложил жгут не выше раны, а поверх её, тем самым вызвав некроз тканей, но не остановив кровотечения. И какого прогноза вы требуете от меня? Ведь я не волшебник, а всего лишь хирург.
      - Понимаю, доктор, - сказал сыщик упавшим голосом.
      Почему-то, хотя Мирон ему уже сказал, что Алла при смерти, он этому не верил. Как не верил этому и Казанова. Разве может умереть верная боевая подруга?! Но, услышав от врача столь пессимистический прогноз, понял, что его аргументы были наивны. Все смертны, в том числе, и верная боевая подруга.
      Сейчас она просто женщина, которая истекла кровью и колеблется между жизнью и смертью.
      Но хоть что-то же надо делать! Хоть что-то! Не стоять же так, ожидая трагической вести!
      - Мы хотели с другом сдать кровь, чтобы ей перелили.
      - Ей уже перелили восемьсот граммов крови, но она потеряла больше. Осуществляются все реанимационные мероприятия. А кровь уже сдали человек сто. И все требуют, чтобы её перелили Королевой. Но даже четыреста литров крови ей сейчас не помогут. Больше перелить пока нельзя.
      - Но надежда хоть есть?
      - Надежда есть всегда. И мы надеемся до последней минуты, даже когда кажется, что больного уже не спасти. В отделение все ещё находится хирург, который её оперировал, и хотя его рабочий день давно уже закончился, он неотлучно при ней. Бригада реаниматологов тоже. Делается все, чтобы её спасти, но давление все время падает.
      - Спасите её доктор... - тронул его за руках халата Казанова. В его глазах стояли слезы.
      - Кто она вам?
      - Подруга... Верная боевая подруга... - Он отвернулся, смахивая слезы.
      - Я понимаю, - врач положил ему руку на плечо. - Поверьте, мы сделаем все возможное.
      - Спасибо, доктор... - Игорь потянулся к карману, но хирург жестом остановил его:
      - Не надо. Если вытащим её, заплатите в кассу. А если нет... За что ж я возьму с вас деньги?.. Мужайтесь, - кивнув, врач ушел.
      Казанова молча смотрел ему вслед.
      - Хороший мужик, - сказал Виталий.
      - Да толку-то, что он хороший!
      - По крайней мере, сделает все, что возможно. Видишь, предновогодний вечер, а врачи все здесь. Не разъехались по домам.
      Игорь почти не слушал его.
      - Виталь, как же так, а?.. Хороший человек умирает, а всякая погань живет. Эти пятеро, что на неё напали, живы, а Алка при смерти... Разве это справедливо?
      - Им тоже не жить, если она умрет, - глухо сказал сыщик. - И даже если верная боевая подруга выживет, им-то уж точно не выжить.
      - Слабое утешение, - покачал головой Казанова. - Ты помнишь, вчера, когда мы у неё играли в преферанс, Алла заплакала и сказала, что увидела себя в гробу, в могиле... Видно, предчувствовала... Чутье у неё всегда было.
      - Не могу себе простить, что отпустил её одну. Ведь было же и у меня нехорошее предчувствие. Потому и поехал к дому этого ублюдка Василия. В квартиру сразу подниматься не стал, думал, он там не осмелится что-то ей сделать, а если её выведут или Алка там слишком долго задержится, то я вмешаюсь. Пушку уже снял с предохранителя... А потом мы занялись делом Николая, верная боевая подруга была энергичная, мы обрадовались, что нашлись координаты свидетеля Глеба. Про этого Василия как-то забылось. Я поехал к Глебу, а Алла в офис. Мне и в голову не пришло, что они так оперативно сработают и нагонят её по дороге. Мирон допросил всех пятерых, и они сказали, что Алла оставила свою визитку любовнице Василия. Там телефон и адрес её офиса. А её "фольксваген" девица увидела в окно и описала им. Меня она не видела, я стоял у подъезда, а их окна выходят в торец, Алла как раз мимо проехала. Вот они её и караулили. У них было две машины, они не знали, какой дорогой она поедет, на всякий случай перекрыли обе. Стояли во дворе и ждали её. А Алла срезала небольшой кусок и поехала через пустырь мимо гаражей. Там они её и догнали. На людной улице они бы вряд ли стали стрелять, автомата у них не было, а попасть из ствола в мчащегося с большой скоростью водителя не так-то просто, а они не стрелки, так, мелочевка уголовная. Да и остановить её на людной улице было бы труднее, чем в узком проезде между гаражами, Алла ушла бы от них по тротуару.
      - Не ушла бы верная боевая подруга, - покачал головой Казанова. Остановилась бы и стала с ними разбираться.
      - Да, пожалуй, - согласился сыщик. - Бандиты на второй машине покружили вокруг офиса и встали во дворе при въезде в "Приму". Охранники Аллиной фирмы все время смотрят в окошко, они бы сразу увидели, что её пытаются взять. Так что и я во многом виноват. Надо было прислушаться к своему ощущению тревоги и ехать вместе с ней к Глебу. И вообще не оставлять её одну.
      - Чего уж теперь... - махнул рукой Игорь. - Как Ларочке сказать - не представляю. Ее это просто убьет. С ее-то больным сердцем... Алка для неё роднее сестры, роднее матери.
      - Лариса уже все знает.
      - Откуда?
      - Тамара ей сказала. Лара позвонила в офис "Самаритянина", хотела пригласить всех к себе встречать Новый год, а Тамара говорит: "Какой может быть праздник?.. Алла ранена, в больнице, при смерти..."
      - Я поеду к Ларисе!
      - Не надо. Я только что от нее.
      - И как она?
      - Плачет. Хотела сюда приехать, я её отговорил. Если бы Лариса сюда приехала, и ей эта бездушная сучка сказала бы то же, что и нам... Мирон все время звонит хирургу, который её оперировал. Да и Толик на связи со своим командиром. Вон он. - Сыщик кивнул в сторону верного оруженосца, сгорбившегося на стуле и уставившегося себе под ноги в безнадежном оцепенении. - Я обещал Ларе съездить в больницу, а потом ей позвонить.
      - Нет, я поеду к ней. Не могу тут больше находиться. До чего же здесь все равнодушные! От бездействия я тут рехнусь.
      - Поехали вместе. Если нас будет двое, она, может быть, перестанет плакать. А если ты будешь один, Лариса будет плакать у тебя на плече.
      - Поехали.
      Олег Павлович Меркулов вышел на крыльцо больницы и увидел Мирона, прислонившегося к сверкающему лаком "шевроле". Увидев врача, тот бросил сигарету под ноги и направился к нему.
      - Это вам, доктор, - сказал он, протягивая ключи и техпаспорт.
      Тот молча смотрел на него, не спеша принять подарок.
      - Пожалуйста, доктор, - произнес Мирон с непривычными ему самому просительными интонациями.
      Врач понял, что этот человек не привык кого-то упрашивать. И не привык дважды повторять.
      - От такого подарка трудно отказаться, - сказал хирург, забирая ключи и техпаспорт.
      - Вы не откажетесь поужинать со мной? - спросил Слава и, увидев, что тот колеблется, добавил: - Я понимаю, время позднее, вы устали после работы, но я вас долго не задержу. Выпьем по бокалу, а потом мои ребята вас отвезут.
      - У меня есть водительские права. И машина есть, правда, не такая шикарная. - Он кивнул в сторону стоянки служебных машин.
      - Ребята отгонят любой из ваших автомобилей. Скажите - куда.
      - Тогда я предпочту сесть за руль "шевроле", а мои "Жигули" пусть оставят возле моего дома. - Олег Павлович назвал адрес и отдал ключи и техпаспорт одному из телохранителей Мирона, и тот направился к стоянке.