Мое медленное пробуждение началось. Но мне было так уютно и тепло! Что, если понежиться в мире сновидений еще немного? Сейчас слишком рано, чтобы вставать.
      Тук, тук, тук…
      Я услышала звук, словно кровельный лист болтался на ветру и стучал по крыше. В голове возникла мысль, что этот шум должен скоро прекратиться.
      Тук, тук, тук…
      Наконец я открыла глаза и уселась, издав при этом слабый стон. Веемой мышцы болели. Отвчерашней ходьбы ноги сводило судорогами. Я осмотрела хижину, надеясь обнаружить Агнес. Но дом был пуст.
      Тук, тук, тук…
      Снова этот звук.
      Я выглянула во двор. Большая черная ворона с лоснящимися крыльями и яркими глазами стучала в окно своим мощным клювом, то и дело наклоняя голову и глядя прямо на меня.
      Тук, тук, тук…
      Неужели ворона просит меня пустить ее в дом? Обычно птицы боятся людей - особенно они боятся оказаться внутри помещения.
      Тук, тук, тук…
      Всем своим видом ворона выражала нетерпение.
      Вдруг дверь хижины распахнулась и в комнату вошла Агнес с двумя поленьями в руках. Она засунула их по очереди в печь, наблюдая, как огонь охватывает каждое из них.
      Тук, тук, тук…
      Агнес обернулась и слегка наклонилась вперед, часто зацокав языком. Затем она открыла окно и расхохоталась, глядя на птицу, которая расхаживала по подоконнику вперед и назад с гордым видом невозмутимого джентльмена. Мне показалось, что ворона отвесила мне вежливый поклон. Затем она укоризненно каркнула и перелетела к столу в центре комнаты. Я засмеялась - так забавно выглядела птица.
      - Это наша гостья, Ворона, - сказала Агнес. - Лини, познакомься с Вороной.
      - Рада видеть тебя, - сказала я, - но мне кажется, она сердится на меня.
      - Да, она действительно сердится. Она хотела попасть сюда, чтобы позавтракать, - сказала Агнес, протягивая птице кусочек вяленого мяса. Поев, ворона явно повеселела и стала как будто более покладистой.
      Я вылезла из спального мешка, облачилась в новую одежду, сидящую на мне как мешок, и села за стол, чтобы присоединиться к трапезе. Попивая кофе и закусывая, мы то и дело протягивали нашей гостье кусочки поджаренного хлеба и бекона. Казалось, ворона была очень довольна нашим приемом.
      - Эта старая разбойница приходит сюда позавтракать уже многие годы, - сказала Агнес Быстрая Лосиха. - Похоже, у нее аппетит получше, чем у меня.
      Я почти совсем забыла о Джули, но тут до моих ушей донеслись заунывные звуки флейты.
      - О нет, - сказала я, - это уж слишком.
      Агнес закивала головой в знак согласия, и мы обе засмеялись. Джули действовала на нервы нам обеим.
      Ворона перелетела на подоконник, зашагала по нему, а затем начала каркать.
      - Я сыта, - заявила Агнес, глядя на гостью. Ворона вновь закаркала и полетела восвояси.
      - Как ты можешь наесться ломтиком поджаренного хлеба и кусочком бекона? - спросила я. - Что до меня, то я совсем не наелась.
      - Это выражение бытует среди моих соплеменников. Оно означает: «Я поел. Я сыт». Но оно вовсе не связано с пищей. Мы не рассыпаемся в благодарностях и не выражаем признательности друг другу по любому поводу. Единственную благодарность мы высказываем Великому Духу. Быть сытым -значит наполнитьсяизнутри тем, что мы все друг с другом разделяем. Это означает: «Мне хорошо». Мы обладаем лишь одним даром - способностью выбрать свою смерть. Ты часто говоришь «спасибо» людям своего мира. И эта благодарность - ложь. Мой совет: впредь никогда не лги. Ты можешь высказывать благодарность при совершении ритуала, но никогда не благодари человека, это лишает тебя силы. Лишь увидев Великий Дух в другом человеке, приноси благодарность Великому Духу. И забудь об иной благодарности.
      - Но меня учили…
      - Меня мало заботит все то, чему тебя учили. Тебя учили неправильно, - сказала Агнес, как отрезала.
      Я раздумывала над ее словами, доедая свой кусочек хлеба.
      - Ты умеешь ездить верхом? - неожиданно обратилась ко мне Агнес.
      - Да, иногда я езжу на лошади, а почему ты спрашиваешь?
      Агнес расхаживала но комнате, наводя порядок.
      - Ты должна срочно принести трещотку от Руби. Я пройдусь с тобой немного, а дальше ты поедешь верхом.
      Перспектива была интригующей. Быстро прибрав все со стола и выходя следом за Агнес на открытый воздух, я заговорила:
      - Но я даже не представляла себе, что здесь есть лошади. Где они? Я не видела ни одной.
      - Есть еще много вещей, которых ты не видела, Линн.
      Агнес поставила тарелку с джеркирядом с Джули и прошептала ей что-то на ухо. Джули продолжала играть на флейте. Ее глаза были все так же неподвижны. Тело оставалось все таким же негнущимся и холодным. Девушка была так хрупка и одинока, а мелодия походила на птичий крик - призыв о помощи - или, скорее, на предупреждение об опасности. Музыка казалась все более грустной.
      - Она поест позже, - сказала Агнес.
      Затем она сделала мне знак следовать за ней и зашагала по тропинке, ведущей к дому Руби. Через некоторое время мы свернули с нее и пошли на юг. Идти стало труднее. Мы брели вдоль маленького ручейка с прозрачной сине-зеленой водой. Вся земля в этом месте была покрыта густой травой и клевером.
      - Весной трава очень сочная, - сказала Агнес, - это хорошо для лошадей.
      Я кивнула в знак согласия.
      Всюду мельтешили кролики. Они шныряли под ногами, пищали, бросались наутек и прятались под камни. Я последовала за Агнес через прогалину, и вскоре мы вышли на зеленый луг.
      - Это южное пастбище, - сказала она.
      Она дала мне одно лассо, которое несла на правом плече, а второе оставила себе. Оно было очень красиво - очевидно, сплетено из черного и белого конского волоса.
      Возле ручья стояли три упитанные лошади - два гнедых мерина и одна пегая кобыла. Все они при нашем приближении подняли головы как по команде, но тут же возобновили прерванную трапезу. Они подпустили нас к себе, и Агнес похлопала одного из меринов по шее. Его ноздри раздулись, и он стал бить копытами о землю.
      - Возьмешь себе кобылу. Она послушная и надежная, и ты сможешь ехать на ней, куда захочешь. Ей нужна разминка.
      Мы набросили лассо на шеи лошадям и подвели их к валуну. Агнес почесала лоб своему мерину, ухватила его за гриву и одним прыжком очутилась у него на спине. Проворство этой немолодой женщины поразило меня.
      - Что ж, Агнес если это тебе удалось, мне удастся и подавно, - самонадеянно заявила я, прыгая на свою кобылу.
      Но мои ноги зацепились за ее бока, и я упала навзничь. Земля оказалась твердой.
      Прямо над собой я увидела Агнес верхом на неоседланной лошади. Индианка хохотала.
      Гнедая смотрела прямо на меня, словно недоумевая, что вытворяет эта «белоглазая». Я поднялась и повторила попытку но опять шлепнулась на землю. После третьей попытки я отчаялась.
      Сделай это более простым способом, - посоветовала мне Агнес.
      Я подвела лошадь к валуну и просто влезла ей на спину. Агнес посмотрела на меня и вновь разразилась смехом.
      - Конечно. Очень смешно! - сказала я обиженно, но тут же спросила: - А почему ты взобралась на лошадь с правой стороны?
      - Потому что с левой стороны до недавнего времени индейцы цепляли шаманские щиты.
      Какое-то время мы ехали молча, возвращаясь к тропе, ведущей к дому Руби. Мокасины Агнес то и дело дергались, когда она подгоняла своего мерина. Все движения старой индианки были наполнены огромной жизненной силой. Ее косы развевались на ветру. Лошади, все еще не сбросившие густой зимней шерсти, казались холеными и очень послушными. Они не знали, что такое подковы, но их копыта были в хорошем состоянии, а мышцы прекрасно развиты. Очевидно, кто-то объезжал их достаточно часто.
      Я раскачивалась в такт шагам моей кобылы и расслабилась, наслаждаясь утром. Мы понеслись легким галопом через каньон, а затем поднялись к подножию скалы, держа свой путь на юг. Лошади раздули ноздри и застригли ушами, увидав маленькое стадо коров, пасущееся внизу.
      Вокруг нас щебетали птицы, а высоко над головой кричали дикие гуси, летящие на юг. Ветер мягко кружил вокруг нас, и мы стали спускаться туда, где паслось стадо. Там мы слезли с лошадей и пустили их на лужайку щипать траву.
      Сами мы сели прямо на землю и достали из сумки копченую рыбу и хлеб. Отсюда открывался прекрасный вид на лес и верхушки скал. В воздухе висела прозрачная дымка. Я отломала кусок хлеба и принялась жевать его.
      Агнес обернулась ко мне. Ее лицо казалось красновато-коричневым на фоне зелени.
      - Во что ты веришь, Линн?
      Вопрос показался мне совершенно неожиданным.
      - Во что я верю?
      - Да, расскажи мне, - она улыбнулась мне, и ее глаза сверкнули каким-то особенным блеском.
      - Ну, думаю, что верю в собственную честность… Агнес мягко рассмеялась. Положив на землю передо мной маленький камешек, она сказала:
      - Ну, продолжай. Во что еще ты веришь?
      - Еще я верю в то, что у меня хорошо получается то, чем я занимаюсь.
      Хихикая, Агнес положила еще один камешек рядом с первым.
      Я продолжала излагать ей свои политические и этические взгляды. Когда я окончила, передо мной возвышалась довольно большая кучка камней.
      - Что все это означает? - спросила я, указывая на кучу.
      - Эти камни символизируют твои убеждения. Существует круг мира и круг собственного «я». Эти круги подобны гнездам, в них ты чувствуешь себя очень комфортно. Но ты должна осознавать наличие этих гнезд. Ты должна видеть, что сидишь на этих камнях так, словно это яйца, а ты высиживаешь их. Ты должна понимать, что ты не свободна, пока не покинешь гнездо собственного невежества, - Агнес указала пальцем на камни. - Это твое гнездо. Ты можешь провести всю оставшуюся жизнь, высиживая эти яйца, если, конечно, пожелаешь. Но они обозначат собой границы твоего опыта.
      Она ударила по груде камней носком мокасина и продолжала:
      - Но есть одно яйцо, которое необходимо высиживать. Оно находится в гармонии с Великим Духом. Это - священный камень в центре круга. Высиживай этот камень, и из него вылупится царь-птица - своими когтями она сумеет разорвать границы восприятия. Ты можешь не верить в это, но продолжай высиживать идею, что круг твоего «я» и круг всей Вселенной - едины. Ибо ты и есть та царь-птица, способная парить повсюду, не ведая преград. Только царь-птица строит истинное гнездо, не имеющее границ.
      Агнес подняла один из камней:
      - Это та часть тебя, которая верит в собственную честность. Но честным может быть лишь тот, кто разбил яйца правды и лжи. Ты заботишься о яйцах, как будто из них должны вылупиться дети истины, тогда как в них находятся птенцы лжи. Можешь ли ты выбросить из гнезда своих детей одного за другим?
      - Нет, - ответила я, - мои убеждения отражают то, кем я являюсь. Они символизируютту правду, которую я несу в себе. Как я могу выбросить их?
      - Должна суметь. Пойми, иначе ты не сможешь быть свободной. Иди же священной тропой и высиживай яйцо, не знающее границ.
      - Я попытаюсь, - пообещала я.
      - Повторяй про себя: «Мои убеждения еще не истина, несмотря на то что я свято верю в них».
      Повторив это утверждение, я почувствовала растерянность. Взглянула на кучу камней. Их темная тяжесть ощущалась у меня внутри.
      - Ладно, - сказала Агнес, стремительно поднимаясь, - меня очень заинтересовали твои политические воззрения. Я - отличный организатор. Существуют насущные проблемы, которые следует обсудить. Давай подумаем, как обустроить мир, чтобы в нем стало легче жить.
      Я послушно побрела за ней через все поле. Агнес решительно направилась к стаду коров, забралась на большой валун и громко прокашлялась. Я не могла понять, что она задумала. Агнес взмахнула руками и совершенно неожиданно заговорила хорошо поставленным дикторским голосом.
      - Коровы всего мира, соединяйтесь! Вам нечего терять, кроме своих цепей!
      Коровы продолжали жевать траву, даже не взглянув на ораторшу.
      Агнес это ничуть не смутило, и она продолжала:
      - Выслушайте меня, или вы погибнете. Они собираются съесть вас всех. В мире созрел страшный заговор.
      Я сидела на траве, скрестив ноги, и, в отличие от коров, внимала каждому слову Агнес. Чем торжественнее она говорила, тем громче становилось коровье чавканье. Я почти зримо представляла улыбки, играющие на лицах ее воображаемых слушателей, и видела плакаты с лозунгами ее предвыборной платформы.
      - Братья и сестры, никто из вас не представляет истинных масштабов нашего долга перед вами.
      Я вынуждена была встать, чтобы уступить дорогу корове, которая усердно щипала траву и не замечала ничего вокруг.
      - Вы отдаете нам все, не прося ничего взамен. И сейчас я задам вам главный вопрос, - Агнес выдержала паузу, драматически закачавшись на своей трибуне, словно пыталась наглядно продемонстрировать непомерный груз ответствен ности, взваленный на ее плечи. Эта пародия на разглагольствующего политикана была столь уморительна, что и я не выдержала и залилась неудержимым смехом.
      Знаете ли вы, что двуногие собираются съесть вас?
      Коровы мира, прислушайтесь к моим словам, - Агнес сделала величавый жест. - Вы слепы и ничего не знаете о готовящемся заговоре. Где же ваши великие коровьи лидеры?
      Она подняла в воздух сжатый кулак и продолжала с выражением решимости на лице:
      Вы пропадете, если не станете внимать мне. Слушайте очень внимательно. Вы что, не знаете, что они собираются съесть вас?
      Коровы замычали, словно их вдохновила непонятная речь›\
      - Коровы мира, работая вместе, маршируя вместе, мы можем построить мир, где никто не посмеет вас угнетать, - стоящая на глыбе гранита Агнес подняла в воздух обе руки. От смеха у меня из глаз полились слезы.
      - Может быть только один лидер, и этот лидер есть, - кричала Агнес, размахивая руками, словно пыталась перекрыть голосом грохот аплодисментов. - Двуногие сказали вам, что они умнее, но что их ум в сравнении с вашей мощью? Да они сущие щенки рядом с вами! Нам ясно, что вы нуждаетесь в новом вожде, и мы привели вам вождя, - Агнес указала на меня, поклонилась и жестом пригласила занять ее место на подиуме, а сама с проказливой улыбкой села рядом.
      Во-первых, все вы должны в полной мере осознать нависшую над вами опасность, - начала я высокопарно и продолжила проникновенно, опустившись на колени: - Увы, вы даже не представляете всей серьезности своего положения. Я есть ваш спаситель, - тут я сделала короткую паузу, а затем продолжала: - У вас есть шанс свершить Этих мастеров воровского искусства никто не видел с древнейших времен.
      Но все же существует несколько способов увидеть шестипалых. Для этого нужно съесть кое-что. Оно коричневое, с большой шляпкой, похожей на широкий вигвам. Мужчины съедали ножку, вырывая священное растение с корнем. Но это им ничего не давало. Они лишь встречались с котом с яшмовыми глазами. Лишь высокий мужчина или высокая женщина, чья голова поднята высоко над землей, может принять снадобье знания. Но непозволь грибу обманугь тебя - это было главной ошибкой острова. Гриб оказался слишком высоким для них. Им пришлось выплевывать куски гриба, и земля возроптала. Это привело к концу. Они ошиблись.
      Счастливые дни Страны Воров продолжались долго, но пришел день, когда остров раскололся. Поднялись безжалостные смерчи-суховеи. Весь остров закружился, закипел и ушел под воду. Все его жители погибли. Он так и не поднялся на поверхность, и мудрость расы была почти полностью утеряна.
      Табак сможет научить их - они смогут увидеть радугу на воде. Это случится снова. Мужчины ничего не знают о ступенях, ведущих к алтарю. Но мой народ знает обо всем, что произошло, хотя многие говорят, что мы хотим крови. Наши алтари способны поведать обо всем, что грядет. Под нимись по священной лестнице, Линн, и пожертвуй табак коту. Пусть прогрохочут твои шаги по дороге, ведущей к священной горе. Упади, Линн, на кровоточащую землю - упади и зарыдай./
      Я скажу тебе нечто важное, Линн. Эти островитяне не были готовы умереть, и потому их дух остался жить. Они умирали с именем Великого Духа на устах. Было слишком поздно, чтобы спасти островитян из кипящего озера. Но дух этих людей вознесся вверх как одно светящееся существо с шестью пальцами на каждой руке. Сейчас он ходит по земле.
      Он - величайший вор. Иногда этот дух может являться нам во сне и класть силу в наши шаманские узлы. Если ты встретишься с ним, он сможет помочь тебе украсть корзинкуу Рыжего Пса. Да, тебе очень повезет, если ты сможешь встретиться с Духом Страны Воров и если он согласится быть твоим проводником. Этот вор сможет стать твоим величайшим союзником. Если увидишь Великого Шестипалого в лунную ночь, тебе захочется запеть от радости. Прикоснись обеими руками к земле и похлопай себя по животу.
      Агнес Быстрая Лосиха на минуту остановилась. Когда я спросила ее, правдива ли эта история, та с жаром сказала, что каждое слово в ней - правда. Тогда я спросила ее о грибе, и Агнес ответила, что когда-нибудь расскажет об этом подробнее.
      - А сейчас, Линн, - продолжала старая шаманка, - ты не должна забывать о Шестипалом на случай, если тебе доведется встретиться с ним. Потому я и рассказала тебе эту историю. Но есть и другая причина: тебе нужно побольше узнать о моем народе. Видишь ли, когда-то существовало много миров. Не так уж давно все было совсем другим. Все люди были заняты одним и тем же делом. Были скорняки, дубившие кожи и украшавшие их перьями и бусами, были люди, изготовлявшиетрубки. Некоторые делали щиты. Были великие охотники и великие воины. Были великие целители. Но все они делали практически одно и то же. Ты понимаешь, о чем я, Линн?
      - Думаю, да, - сказала я, поспешно записывая ее слова.
      Единственное различие состояло в том, какмы это делали. Некоторые люди способны делать определенные вещи лучше других, но никто не любит делать одно и то же снова и снова. Когда удавалось уловить дух делания, мы оставляли все как есть. Мы рассказывали хорошую историю и оставляли ее. Мы пели хорошую песню и отпускали ее, чтобы она могла вернуться. Но было одно исключение-когда вещь обладала силой, мы оставляли ее у себя. Мы сохраняли знание.
      Лагерь не был разделен. Женщины имели ту же власгь, что и мужчины. Как я уже говорила тебе, женщина - источник всей силы. Были великие женщины-вожди и великие женщины-воины, сражавшиеся наравне с мужчинами.
      Давай представим себе, что ты - великий воин того времени, Линн. Все узнают великого воина. Все говорят о тебе. Они говорят друг другу: «Линн сделала то и сделала это», «Линн рассчитала каждый свой шаг, каждый удар», «Линн украла то и украла это». Все великие воины знали друг друга. Существовали особые законы, согласно которым люди становились великими воинами, - на губах Агнес заиграла веселая улыбка. - А теперь представь себе, что ты великий воин наших дней.
      Но сперва нужно вспомнить кое о чем. Было время, когда наш народ не знал лошадей. Земля была обширна, и людям приходилось преодолевать огромные расстояния, чтобы пройти от одного лагеря к другому, - сотни, тысячи миль. Даже на лошади трудно преодолеть такие просторы. Человек очень уставал.
      А теперь представь себе, что ты идешь в соседний лагерь, чтобы сразиться с Беном и Драмом. Но битва с тобой не доставит им никакого удовольствия, если ты устанешь в пути. Подумай, разве победа над утомленным воином принесет им славу? Конечно же, нет! Они хотят, чтобы ты была в своей лучшей форме, - тогда битва с тобой проставит их. Помни, каждый молодой воин мечтает сразиться с великим воином.
      И вот племя принимает тебя. Ты живешь в особом вигваме, тебя кормят лучшей пищей и заботятся о твоем отдыхе. Все племя взбудоражено, все приходят посмотреть на Линн, великого воина. Я думаю, что это заменяло телевидение и радио в те времена.
      На следующий день ты выходишь на битву с Драмом. На тебе твой лучший наряд. Твой боевой топор в порядке, нож заточен. Все племя, затаив дыхание, наблюдает за сражением. Твоя задача состоит не в том, чтобы убить Драма, ранить его или снять с него скальп. Ты хочешь унизить своего противника. Для этого нужно срезать пучок волос с его головы или сделать что-нибудь подобное, чтобы все увидели, что он трус. Ты вступаешь в схватку с Драмом. Ты проявляешь все свое мастерство. Все видят, что ты великий воин, что ты превосходишь Драма во всем. Ты легко можешь срезать сколько угодно косичек с его головы, но ты не делаешь даже этого. Ты разрезаешь его штаны и срезаешь волосы с его лобка. Все племя хохочет. Ты поворачиваешься спиной к Драму, давая ему возможность убить тебя. Но ты ведь знаешь, что он не станет делать этого. Он никогда уже не станет великим воином, если воспользуется моментом и нанесет удар в спину. Ни один человек не будет уважать его, если он совершит столь низкий поступок. На следующий день ты встречаешься в бою с Беном или другим воином, бросившим тебе вызов. Все это время ты остаешься во вражеском стане, гдетебе выказывают лишь уважение и глубокое почтение.