Шаманка

      Следуя указаниям Руби, я отрезал а голову, вырезала бока и филей и бросала каждый кусок в картонную коробку. Куски пропитанного кровью мяса заняли четыре коробки. Кишки Руби швырнула собакам, сбежавшимся на запах. Они бросились на пищу с рычанием, а затем разбежались, унося в зубах куски кишок.
      Когда разделка туш завершилась, я испытала огромное облегчение. Я так устала и все мое тело так оцепенело, что единственным моим желанием было отправиться в постель. Руби внесла коробку с мясом внутрь, затем вернулась за второй, после этого и за третьей. Когда же она пригласит меня к себе? Но Руби, казалось, и не думала возвращаться после того, как внесла в дом четвертую коробку. Я робко постучала в дверь окровавленным кулаком.
      Она отворила дверь:
      - Чего?
      - Мне нужно помыть руки. Можно войти? И мне нужно где-то поспать.
      - Помоешь утром, - она захлопнула дверь прямо перед моим носом.
      - Погодите, где же я буду спать?
      - Поспишь в своей машине, васину, -услышала я ее хриплый шепот.
      Господи, не могла же она говорить это всерьез. Я стала смотреть по сторонам в поисках умывальника.
      Наконец до меня начало доходить, что Руби не шутила. Я развернулась и медленно побрела к машине, забралась туда и скрутилась на заднем сиденье. Тут до меня донеслись голоса диких зверей, и я быстро заперла дверцы. Поспать мне удалось совсем немного.
      Проснулась я под утро, услышав, как в окно машины стучится Руби. Старуха держала в руках жестянку и большой кусок вяленой оленины - «джерки». Открыв дверцу, все еще слишком сонная, чтобы сказать что-либо вразумительное, я тупо уставилась на Руби. В жестянке оказалась горькая жидкость, по запаху напоминающая кофе.
      Я позавтракала и направилась к хижине. Оказалось, что часть оленьей головы уже съедена, копыта куда-то исчезли, а кровь смыта или соскоблена с крыльца. Руби, вооруженная топором, вышла из хижины и направилась к поленнице. Там она стала рубить хворост, совершенно не замечая моего присутствия.
      Лишь сейчас я вспомнила об одеяле и табаке в багажнике моего автомобиля. Вытащив их оттуда, я направилась к Руби и протянула ей дар.
      - Руби, я приехала к тебе издалека. Я понимаю, что здесь меня не ждут и я никому здесь не нужна.
      Руби молча продолжала делать свое дело.
      - Пожалуйста, прими от меня в подарок это одеяло и этот табак. Я пытаюсь найти свадебную корзинку. Не знаешь ли ты, где живет Агнес Быстрая Лосиха?
      - Да, знаю, - ответила Руби, ломая ветку об колено. Приняв одеяло и табак и разложив их на хворосте, Руби медленно обернулась ко мне.
      - Она живет за девять миль отсюда. Прямо на восток. Вытащив из пачки одну сигарету, она закурила.
      - Туда можно добраться только пешком. Но я на твоем месте не стала бы забираться в лес, не подружившись с моими собаками.
      - С твоими собаками?
      - Да, эти звери в резервации совершенно дикие и очень. Они уже убили не одного мужчину и разорвали не го ребенка. Чаще всего они собираются в стаи и отправляются на охоту. Я знаю, они загнали нескольких оленей, ногда они убивают даже своих сородичей. Ты должна представиться им. Лишь по еле этого можно свободно разгуливать по лесу. Собаки гораздо более опасные звери, чем ты можешь себе вообразить.
      Что же мне нужно сделать? Просто приласкать их или попытаться найти с ними общий язык как-то иначе?
      Я позову их, а ты должна стоять совершенно непод вижно. Не показывай, что боишься, или я не сумею совладать сними.
      - Что же может тогда произойти?
      Руби ничего не ответила, а только пронзительно засвистела, и тут же с разных сторон к нам подлетели около тридцати собак. Они были самых разнообразных расцветок и размеров. Псы кружили вокруг нас. Увидев, что пищей здесь и не пахнет, одна огромная, безобразная зверина стала рычать и лаять. Затем к ней присоединились остальные псы. Лай, рычание, сопение доносились со всех сторон. Руби с охапкой хвороста в руках направилась в хижину.
      - Погоди!… - еле выдавила я из себя.
      Я знала, что, если один из псов бросится на меня, он спровоцирует цепную реакцию, и меня тут же разорвут в клочья. Взяв себя в руки, я загнала страх в глубину души. Собаки приближались ко мне, все плотнее смыкали кольцо, смелея и рыча все громче. Я подавила крик. Несколько холодных носов ткнулись мне в колени и ступни. Один из носов проявил особый интерес к моему паху. Огромный черный пес бросился ко мне и, упершись передними лапами в плечи, облизал мне лицо. Дыхание другого пса я чувствовала на своей спине, третий жевал мой ботинок. Я заставила себя оставаться на месте, преодолев желание пуститься наутек.
      Руби вышла на крыльцо и наблюдала, но не вмешивалась.
      - А ну, проваливайте отсюда ко всем чертям! - вдруг закричала она.
      Испуганные собаки разбежались во все стороны.
      - Теперь они тебя хорошо знают, - объявила она.
      В глазах у меня стояли слезы, колени дрожали. Теперь, когда испытание подошло к концу, я дрожала всем телом.
      - Теперь эти собаки непотревожат тебя, - сказала она, как-то странно хихикая. - Можешь разгуливать по терри тории - везде, где пожелаешь. Если не знаешь собак - сильно рискуешь. Теперь тебе открыта дорога к дому Агнес Быстрой Лосихи.
      Лишь сейчас я заметила: неосознанно я сцепила руки так плотно, что пальцы побелели.
      - Да, - только и смогла ответить я.
      - Отправляйся в дорогу прямо сейчас, васичу.Может быть, тебе удастся найти то, что ищешь. Держи, - она сунула мне в руку вяленое мясо.
      Затем она повернулась ко мне спиной и захохотала:
      - Свадебная корзинка… Васичуничего не знает!
      Я продолжала стоять, бессмысленно сжимая в руке мясо. Затем бросилась к машине и побросала в рюкзак несколько вещей, которые, как мне показалось, пригодятся в дороге.
      Я отправилась через лес по тропинке, начинающейся прямо от дома Руби. Девять миль - сущий пустяк. Вокруг талии я повязала парку, а в рюкзак положила запасной свитер. Трава все еще была мокрой от росы. Я пробралась между скал по извилистой тропе. Передо мной раскинулась прекрасная долина. Трава была ярко-зеленой, а деревья стояли в цвету.
      Рядом с тропой вился ручей. Я проделала несколько упражнений чтобы размять спину, и попыталась не думать о псах. Полину преодолела бегом. Я дошла до озерца, в которое впадал ручей, и присела на большой, нагретый утренним солнцем камень. Над головой кружились вороны, а на горизонте появились и начали раздуваться тучи. Я вытащила джеркии разлеглась на камне. В ветвях деревьев резвились белочки, нарушая своими криками торжественную тишину. Я вдохнула всей грудью настоящий воздух. Его свежесть ощущалась на языке.
      Перекатившись на живот, я окунула палец прямо в свое отражение. Малюсенькие волны разбежались по пруду кругами. Я с трудом представляла себе, что заставило меня пуститься на поиски этой корзинки - какое-то смешанное чувство ожидания и страха зашевелилось в моей душе, как только я увидела фотографию на выставке. Я поняла, что забрела в дикие места, и посмотрела вниз на теплую манящую воду.
      Почему бы и нет? Мне так нужно было помыться!
      Сняв одежду, я нырнула в чистую воду и уселась на поросшем мхом подводном валуне, так что на поверхности торчала только голова. В полудреме я наблюдала за лучами, отражающимися на воде.
      Не знаю, как долго я проплавала там, но холодный порыв ветра мгновенно привел меня в чувство. На горизонте клубились черные облака. Поднимаясь на ноги, я поскользнулась на мшистом камне и, падая, ухватилась рукой за валун. Барахтаясь в мелкой воде, почерневшей от затянувших небо туч, я поняла, что у меня началось сильнейшее головокружение, и потеряла ориентацию. Нащупывая ногой дно, я приподнялась и стала пробираться к берегу, но снова поскользнулась и упала, ударившись лицом о камни. Из носа потекла кровь. Когда я наконец выбралась на берег, то почувствовала такое головокружение, что с трудом смогла отыскать одежду, но вскоре в голове прояснилось, и я стала одеваться, пытаясь стереть кровь с белого свитера. На нем осталось продолговатое красное пятно. Вдали послышались первые раскаты грома. Стало почти совсем темно. Я начала медленно бежать, пытаясь экономить силы - точнее то, что от них осталось. Тропа поднималась на холм и продолжалась вдоль подножия скалы. Подъем оказался тяжелым.
      Гром гремел над головой. В тучах мне мерещились огромные черные лица. Я слышала каждый свой вдох и выдох, словно это дышал кто-то другой. Я почувствовала, что за мной наблюдают. Наконец я сама увидела их - сороки летали кругами и садились на деревья, повернув головы к тропе. Блестящие черные глаза следили за каждым моим шагом. Они казались зловещими и агрессивными. Но я продолжала упрямо идти вперед, по направлению к широкому каньону. В серых просторах дождь висел словно покрывало. Холодный ветер несся вдоль каменного ущелья на север. Я застегнула парку до самой шеи и побежала. Извилистая тропа стала сужаться и наконец совсем исчезла. В отчаянии я села на землю и обхватила голову руками.
      Сердце колотилось. Во рту пересохло. Над головой с карканьем пролетела ворона. Я почти обезумела от страха, но во всем этом было что-то напоминающее мой сон. Я поднялась на ноги, пытаясь сориентироваться в пространстве. Передо мной распахнулось ущелье - утесы по обеим сторонам, а впереди открытый проход. По дну ущелья протекал ручей, и я решила, что тропа должна была бы идти вдоль него. Я разозлилась не на шутку: Руби Много Вождей знала, что тропа заканчивается где-то здесь, но велела идти прямо на восток. Что ж, каньон вел прямо на восток, и я пошла по траве, устилающей его дно.
      Я неслась по каньону. Дождь грозил вот-вот хлынуть. Холмы, окутанные серой мантией, казались далекими и пустынными. Вдруг мои ноги ощутили под собой теплую тропу, слава Господу! На лицо мне упали первые капли, а я продолжала бежать почти в полном изнеможении, потеряв ориентацию во времени. Казалось, что я стою на месте, но я знала, что отмахала больше восьми миль.
      Дождь полил по-настоящему как раз в тот момент, когда я поравнялась с тополиной рощицей, раскинувшейся между высоких скал. Вдруг я застыла как вкопанная - у подножия утеса виднелась хижина. Неужели это и есть хижина Агнес Быстрой Лосихи? Не важно. Я совершенно выбилась из сил, а вокруг не было ни души. Я взяла в одну руку большую палку, а в другую - камень, чтобы суметь защитить себя, если вдруг появятся собаки, о которых предупреждала меня Руби. Взобравшись на ветхое крыльцо, я постучала в дверь. Ответа не последовало. Я снова отчаянно заколотила, и дверь внезапно открылась. В хижине никого не было. В углу стояла кровать, покрытая индейским одеялом. Узор, скорее всего, принадлежал племени Два Серых Холма. Как знать, может, мне удастся купить его?
      На подоконнике были расставлены керосиновые лампы. У печи на грубой деревянной подставке стоял голубой эмалированный тазик. Длинные пучки трав свисали с гвоздей, вбитых в стену. Щели были забиты кусками картона и жестяной вывеской с надписью «Кока-кола». Перед кроватью его ял мексиканский комод грубой работы, а над ним на стене висел черный бархатный гобелен соображением испанского танцора. Рядом висели трещотки из копыт оленя и крыло совы. На сером деревянном столе в центре комнаты лежали Два яблока. Вокруг стола стояли три стула.
      Я уселась за стол и с жадностью захрустела яблоком. Впервые в своей жизни я оказалась одна в полной глуши. В хижину потянуло холодом со двора, и я закрыла наружную дверь. Вечерние тени начали удлиняться, словно желали испытать мою храбрость. Я несколько раз громко топнула ногой, чтобы услышать хоть какой-нибудь звук, затем зажила керосиновую лампу и безуспешно попыталась растопить печь. Мое тело отказывалось слушаться. Я сияла со стены кусок вяленой оленины и съела его, потом вытащила спальный мешок и в полном отчаянии расстелила его на кровати. На нем виднелись масляные пятна, а на фланелевой подкладке красовался Микки Маус. Сняв свою мокрую одежду, я стала забираться в мешок, но тут вдруг поняла, что мне нужно сходить в туалет.
      Постанывая, я надела свои ботинки и парку и стала осторожно открывать наружную дверь. В этот момент невдалеке ударила молния и озарила пустое крыльцо ярким светом. Я медленно спустилась по ступеням и тут же уселась в мокрую траву, придерживаясь на всякий случай рукой за край крыльца. Затем быстро поднялась и вошла в хижину, тщательно закрыв за собой дверь. Когда я наконец забралась в мешок, меня всю трясло от холода. Протянув руку, я потушила керосиновую лампу. Дождь прекратился, и наступила тишина. Я лежала на кровати в полном оцепенении.
      Не знаю, как долго я проспала, но проснулась мгновенно, почувствовав, что меня энергично трясут. Кто-то тянул меня за волосы, колотил по плечу и кричал мне прямо в ухо:
      - Вставай, пора! Вставай быстрее!
      Я открыла глаза и тут же в изумлении раскрыла рот. Передо мной в свете свечи предстало лицо, напоминающее растопленный воск. Я даже не была уверена в том, что это человеческое. Я закричала, но чья-то рука тут же заткнула мне рот.
      - Пора!
      Я отвернулась, тщетно пытаясь обрести спокойствие. В чем дело? Вы - Агнес Быстрая Лосиха? - спросила я.
      - Да, - ответило лицо, - и ты в моей хижине. Вставай и иди за мной. Прямо сейчас!
      Я вылезла из мешка, быстро натягивая джинсы и ботинки. Агнес Быстрая Лосиха с неожиданной силой подтолкнула меня к двери. Я чуть не упала.
      - Что вы делаете?
      В ответ Агнес толкнула меня еще сильнее:
      - Нам надо спешить.
      Мои конечности окоченели и затекли, но мы стремглав понеслись в лунном свете, удаляясь от хижины. Агнес Быстрая Лосиха бежала рядом со мной легко, словно девчонка. Мы прыгали по камням. Нигде не было видно и намека на тропинку. Мы взбирались на валуны и обходили утесы, отбрасывающие огромные призрачные тени. Я поскользнулась и упала, подвернув голень и ушибив колено, но Агнес Быстрая Лосиха поставила меня на ноги одним рывком. В таком безумном темпе мы продвигались вперед еще пятнадцать минут.
      Наконец скалы расступились. На площадке, в двадцати ярдах от нас стоял освещенный вигвам. Он светился изнутри, а над крышей вился дым. Зрелище казалось каким-то сюрреалистическим. Агнес потянула меня к входу.
      - Раздевайся! - приказала она.
      - Что?
      - Ты должна предстать перед предками обнаженной.
      С немыслимой скоростью Агнес стала срывать с меня одежду. Я попыталась сопротивляться, но та отвесила мне пощечину. В ушах зазвенело, перед глазами все поплыло и, когда Агнес стала заталкивать меня в вигвам, я уже ничего не чувствовала.
      Шесть старух-индианок, закутанных в одеяла, сидели вокруг полыхающего в центре костра. Сквозь густой пряный дым, висящий в воздухе, я смогла определить, что их лица кажутся более старыми, чем лицо Агнес. За их спинами с шестов вигвама свисали ленты, перья, тыквы и бизоньи черепа. Перед четырьмя женщинами возвышались холмики земли, в которые были воткнуты молитвенные жезлы.
      - Сядь, - сказала Агнес Быстрая Лосиха, толкая меня в спину.
      Сама она уселась справа от меня. Я дрожала всехм телом и прижимала колени к груди.
      Глаза присутствующих были устремлены на меня. Тени, отбрасываемые огнем, плясали на стенах вигвама. В моей голове пронеслись мысли о средневековом шабаше ведьм. Казалось, образы старых индианок с фотографий Куртиса ожили и предстали передо мной во плоти. Но сейчас они потешались надо мной, зловеще уставившись на меня.
      - Зачем ты привела сюда эту людоедку, Агнес? - спросила одна из них на ломаном английском. В ее голосе чувствовалась затаенная угроза. Я чуть не подскочила при слове «людоедка».
      Женщина, которая сидела рядом со мной, держала в руках длинный посох, украшенный перьями. Она стала колоть меня в бок его острым концом. Вторая женщина наклонилась и начала щипать меня.
      - Это дитя желает избрать путь свадебной корзинки, -сказала Агнес Быстрая Лосиха.
      Я боялась и пальцем шевельнуть во время всей этой экзекуции.
      - Ха, - сказала женщина с посохом, - почему же ты так медлила?
      Когда я повернула к ней лицо, меня проморозило до кости.
      - Я просто хотела купить свадебную корзинку, такую, какую видела на фотографии, - начала я, запинаясь.
      - Помолчи, идиотка, - прикрикнула на меня Агнес.
      - Но я просто хотела эту корзинку, чтобы…
      - Помолчи, - прошипела Агнес, - говори только тогда, когда тебя об этом попросят.
      - Она еще не готова, - сказала женщина с посохом. Затем она наклонилась к Агнес и что-то зашептала ей на ухо. Старухи, сидящие рядом, дружно закивали головами. Я чувствовала себя жертвой какого-то страшного заговора. - Тебе никогда не удастся обучить ее, - раздался чей-то голос.
      Затем послышался звук, который можно назвать лишь гоготаньем - такие звуки издают птицы или сумасшедшие. Все старухи стали разом бранить меня. Мне казалось, что еще чуть-чугь, и я смогу лишиться рассудка.
      - Но ведь я всего лишь хочу взглянуть на свадебную корзинку… - я не узнала своего голоса.
      Женщина с посохом холодно посмотрела на меня:
      - Мы будем молиться за тебя, мы будем сновидетьза тебя.
      Я не понимала, о чем она говорит.
      У меня закружилась голова, земля ушла из-под ног, и я упала навзничь. Лица старух теперь казались мне более молодыми, их глаза блестели, как зеркала. В кошмарном видении передо мной предстала девочка, а на месте моей соседки появился олень. Я увидела и других зверей - волка, рысь а также совершенно неизвестных мне тварей. Вигвам стал кружиться, расплылся, и я потеряла сознание.
      Пришла в себя я лишь на следующее утро и почувствовала запах дыма, доносящийся из печи. Может быть, это лишь продолжение сна? Какое-то время я не могла понять, где нахожусь. Агнес Быстрая Лосиха заваривала чай.
      - Подкрепись, - сказала она, - завтрак готов.
      Я встала, оделась и подошла к столу. Агнес досгала две жестяные тарелки и поставила их на стол. Сама она уселась напротив меня. Я вся дрожала и была очень голодна. В окна хижины проникал бледный свет. Начался дождь. Я посмотрела на тарелки. В них лежали куски вяленой оленины, сухари и черника. В чашки был налит шалфейный чай. Я приступила к еде. Пища оказалась чудесной.
      - Что произошло прошлой ночью? Я отключилась? Как я оказалась здесь? - стала я расспрашивать Агнес, чувствуя себя здесь в безопасности.
      - Ешь, - только и ответила она, указывая рукой иа мою тарелку.
      Агнес Быстрая Лосиха встала из-за сгола и села на мою кровать. Я заметила, что она подняла мою рваную куртку.
      Шалфейный чай испарялся прямо мне в лицо. Картонная коробка, в которой лежали куски вяленой оленины, была вся в пятнах запекшейся крови. Но сейчас это меня мало волновало, мне было хорошо. Я продолжала жадно глотать пищу.
      Агнес Быстрая Лосиха зашивала дырку в моей куртке. Собравшись с духом, я спросила:
      - Так ты собираешься продать мне свадебную корзинку?
      - Ты понятия об этом не имеешь, Линн, но ты оказалась в очень опасном положении, - продолжая работать иглой, Агнес подняла лицо и улыбнулась. Она впервые назвала меня по имени.
      Что значит эта корзинка и почему я хочу найти эту клятую вещицу гак страстно?
      Агнес Быстрая Лосиха сейчас казалась очень ласковой и нежной:
      Ты не понимаешь, - Агнес откусила нитку и отложила зашитую куртку в сторону, - если ты не прислушаешься к своему женскому началу, то пропадешь. Возможно, тебе удастся когда-нибудь заполучить эту свадебную корзинку, а может, и нет. Право выбора остается за тобой. Ты сама дол жна принимать решение. Никто не вправе решать за тебя - даже предки.
      Ее слова по-прежнему оставались для меня полной загадкой, но ее тон был обезоруживающим. Насколько сейчас Агнес Быстрая Лосиха отличалась от того чудовища, которым представилась мне вчера ночью! Казалось, что это два совершенно разных человека. След от пощечины, которой она меня наградила, все еще горел на моей щеке. Я подумала, что должна ненавидеть ее за все те унижения. Но я не могла ее ненавидеть. Еда успокаивала, а звук дождя, льющегося на жестяную крышу, приносил умиротворение.
      - Что ты имела в виду, говоря, что право решать остается за мной? Что все это значит? Я всего лишь коллекционер.
      Ты не знаешь, кто ты есть. Никто не объяснит тебе, почему ты родилась или стала одушевленной частью земли. Ты думаешь, что я не знаю тебя и мне ничего о тебе неизвестно. Но я смогу рассказать все, что ты пережила. Я никогда не видела величайших озер земли - океанов. Но могу сказать, что когда-то их вода омывала тебя. Лоно Земли избрало тебя, и оно защищает тебя. Это печать силы, которую ты носишь на себе, дар Матери-Земли. Вот почему сновидениядостигли тебя. Нет объяснения тому, почему ты оказалась избранной. Ответ нужно найти тебе самой.
      Я сразу поняла, о каком событии из моей жизни говорит старая индианка. Однажды, отдыхая в калифорнийской Венеции, я игла по берегу, а после взобралась на скалу, чтобы полюбоваться оттуда бирюзовым морем. По какой-то неизвестной причине вода у скалы вдруг поднялась на тридцать футов и облила меня с ног до головы. Водой окатило только меня и никого из стоящих рядом. Мокрая и хохочущая, я оставалась стоять на скале, пока не появились спасатели с мегафонами и не стали кричать, чтобы все отошли подальше от океана.
      Агнес Быстрая Лосиха налила еще шалфейного чаю. Я сидела неподвижно, углубившись в свои мысли.
      - Корзинка - это древний путь женщины, - сказала она мягко.
      Сама того не ожидая, я вдруг зарыдала и заговорила скороговоркой:
      - Эта гнусная старуха, Руби Много Вождей, только и знала, что издеваться надо мной. Заставляла разделывать оленя. А как она шла на меня с ножом! Я думала, что она заколет меня или изрубит в куски. Это было ужасно. Ничего подобного со мной никогда раньше не происходило. Это было невыносимо. Я ненавижу старую каргу!
      - Не нужно ненавидеть ее, - остановила поток моих бессвязных слов Агнес, - Руби Много Вождей не хотела обидеть тебя. Дело в том, что она слепая.
      - Слепая? - воскликнула я, все еще плача. - Не может быть, не могу поверить этому! Ох, мне так стыдно!
      - Не стоит извиняться, - сказала Агнес жестко, - я оговорю с Руби Много Вождей, если ты того желаешь, но сначала выслушай меня. Я расскажу тебе ее историю. Она может многому научить тебя.
      Я вытерла слезы.
      Когда Руби Много Вождей было шестнадцать, она собиралась выйти замуж за Стюарта Бегущего Назад. Он был хороший человек, но все это было очень давно, и его уже нет на свете. Руби жила вместе со своим дедом. Однажды, когда тот ушел в лес расставлять силки, а Руби Много Вождей оставалась дома, она услышала странный шум, доносящийся снаружи. Тогда здесь еще не было машин, и все ездили в телегах или верхом на лошадях. Шум становился все громче, и Руби выглянула в окно. Там она увидела телегу, едущую без лошади. Над телегой поднимался густой черный дым. Четыре землемера стояли рядом и спорили о чем-то.
      Один из них подошел к хижине и стал стучать в дверь. Руби Много Вождей испугалась. Она никогда прежде не видела так много белых людей. Их одежда показалась Руби очень забавной, но у двоих на поясе висели револьверы. Мужчина продолжал стучать в дверь. Он бил с такой силой, что кожаные петли не выдержали и дверь упала. Мужчина увидел Руби Много Вождей, стоящую у окна, и, думаю, красота молодой девушки поразила его. Наверное, он сначала подумал, что в этой хижине живет какой-то глухой старикан. Белый мужчина подошел к Руби, взял ее за руку и сказал какие-то слова на своем языке. Они показались девушке ужасными. Руби не понимала их смысла, но почему-то ей стало невыносимо стыдно.
      Тут в хижину ввалились трое мужчин, до сих пор остававшихся снаружи, и Руби поняла, что попала в беду. Она знала, что эти васинусобираются изнасиловать ее. Руби Много Вождей бросилась к окну, чтобы разбить его и убежать, но ее ударили сзади по голове и отбросили в угол. Один из мужчин был настоящим здоровяком. Он стянул с себя ремень, набросил его на шею девушке и подтянул ее к кровати. Белые мужчины стали срывать с нее одежду. Руби просила пощадить ее, но те остались глухи к ее мольбе. Она сопротивлялась, и ей как-то удалось вырваться из петли. Тогда она бросилась к дальнему углу хижины и схватила полено. Произошла настоящая битва. Думаю, эти четверо по-настоящему удивились тому отпору, который им оказала Руби Много Вождей. Они разозлились и избили ее, но не успокоились, пока не изнасиловали девушку по очереди.
      Затем они стали обсуждать между собой вопрос о том, нужно ли убить Руби или можно оставить ее в живых. Многие индейцы считали, что для Руби было бы лучше принять смерть от их рук, чем оставаться жить после всего, что с ней произошло. Белые мужчины сошлись на том, чтобы дать ей денег и попросить никому не говорить об изнасиловании. Они не боялись осложнений с законом, так как Руби Много Вождей была индианкой и вряд ли закон стал бы на ее сторону, но им не хотелось, чтобы их семьи узнали об этом случае. Они не стали убивать девушку. Вместо этого они взяли компас, которым пользовались, рисуя карты. На компасе был острый выступ. Они боялись, что Руби сможет опознать их. Вот почему, прежде чем покинуть хижину, они сделали так, что Руби уже никогда не смогла бы узнать их лиц.
      Когда дед Руби возвратился домой и увидел, что произошло с его внучкой, он насобирал трав и сварил отвар, чтобы исцелить ее. Силы скоро вернулись к Руби, но единственное, что она могла делать после того, как оправилась, - это сидеть возле своей хижины и предаваться горю. Она не хотела ничему учиться, даже заботиться о себе она не желала. Руби Много Вождей даже попросила своего деда убить ее, но в ответ тот остановил внучку и сказал, что не собирается потакать ей ни в чем. Он объяснил ей, что у нее появился уникальный враг - лепота. Руби сказала, что ее это никак не может утешить, так как красота ее пропала, а с ней пропала и счастливая жизнь. Единственное, чего она хочет, - это умереть. И все же ей повезло, так как ее дед был шаманом и еще не одряхлел от старости. Он долго учился своему искусству и обладал великой силой.
      Дед Руби мог понять, что воля его внучки дремлет и что он должен пробудить в ней жажду жизни. Он начал действовать очень тонко и обманывал Руби много раз. Он делал так, что Руби часто спотыкалась и падала, подсовывал ей горячие предметы и клал на тарелку несъедобные вещи. Он глумился над ней и злил ее, пока не увидел, что жажда жизни вновь пробуждается в девушке. Руби было невыносимо больно терпеть все эти «издевательства». Она решила, что дед больше не любит ее.
      Все это время старый шаман подолгу сидел под лунным светом и просил у луны совета. Он хотел, чтобы Руби окончательно поправилась. Однажды он увидел самку енота с детенышами. Это был знак отправить Руби на север. Шаман давно ждал этого знака. И Руби отправилась в путь.
      Индейцы племени саутоукс, живущие там, на севере, ничего не знают о белых людях. У них еще не отняли силу. Им не приходилось ее прятать. Это великие шаманы, а их танцы до сих пор полны магии. Как я уже говорила, все это происходило давным-давно.
      Там жил шаман по имени Четыре Оленя. Его боялись даже соплеменники. Он уходил жить высоко в горы, откуда мог наблюдать за своей деревней. Говорили, что Четыре Оленя обладал властью даже над мертвыми, говорили, что его сила пришла к нему от женщины, которая никогда его не видела. Даже я не понимаю этой магии. Индейцы племени саутоукс объяснили Руби, как взобраться на гору, но никто не стал сопровождать ее из страха перед шаманом по имени Четыре Оленя. Много раз Руби срывалась с горы и разбивала лицо и тело до крови, но Четыре Оленя не спускался к ней. Все это время он не спускал глаз с Руби, и та чувствовала его присутствие. Какая-то сила сама вела Руби к шаману. Когда слепая девушка наконец добралась до его жилища, Четыре Оленя залился смехом. Он сказал, что у него есть только один способ помочь Руби. Она навсегда останется слепой, но он сможет научить ее обходиться без глаз. Для этого он должен будет убить ее и поколдовать с ее смертью. Затем он возьмет силу женщины, которая никогда не видела его, и возвратит Руби жизнь. После этого она должна научиться оленьей магии у женщин племени саутоукс. Она будет пить только олений бульон и есть только оленину. Иначе она умрет.
      Четыре Оленя сколотил деревянный помост, положил на него Руби и с помощью мундштука от трубки вдул яд в уши Руби. Руби умерла, и ее дух отправился в земли только что умерших. Четыре Оленя поворожил над ее телом, что-то переделал в нем, а затем обратился к силе той женщины, которая никогда не видела его, с просьбой возвратить дух Руби в тело. Все это длилось много дней. Затем он положил в рот Руби что-то «очень холодное» (как она мне потом рассказывала). После этого она пришла в себя. Но такой слабости Руби в жизни своей еще не чувствовала. С ней случился странный припадок. Четыре Оленя сделал так, что сила этого припадка помогала Руби чувствовать то, что происходит вокруг. Он обучил ее контролировать эту силу.
      Руби слепа, но она видит больше, чем все зрячие на этой земле. Четыре Оленя отвел ее в центр этого жестокого внешнего круга и научил покою. Она всегда будет видеть, так как всегда будет находиться в центре. Он повелел ей отправиться сперва к женщинам племени, а после возвратиться к своему у песни которого будут дальше учить ее. Руби - шаманка. Она знает об оленьей магии больше, чем любой другой человек. Четыре Оленя и его соплеменницы научили ее всему, что знали. Я думаю, что в свое время она откроет эти секреты другим - всем тем, кто нуждается в них.
      Но я рассказываю тебе все это не для того, чтобы поразвлечь тебя. Нет, это нужно тебе как наставление, - продолжала Агнес. - Я - шаманка. Я живу не здесь - лишь прихожу сюда. Ты же путешествовала со мной прошлой ночью. Ты была посвящена в древнюю мудрость. Сновидящиеприкоснулись к тебе. Ты можешь оглядываться через плечо, но не замечать того, что тебе открывается там. Ты можешь предпочесть оставаться слепой, а можешь следовать своему предназначению.
      Лицо Агнес выражало терпение. Наконец до меня начало понемногу доходить, что меня влечет сила, которую я не в состоянии понять умом. События последнего месяца начали складываться по кусочкам в моей голове. Когда они сложились в единую картину, я откинулась на спинку стула, не в состоянии и пальцем пошевелить. Теперь понятно, почему я немогу совладать с ситуацией: судьбапросто остановила свой выбор на мне, и теперь решение должна принимать я. С каждым новым приступом страха мои мысли все больше фиксировались на свадебной корзинке. Я не знала, что именно приковывало меня к ней - искатель, скрывающийся внутри меня, или кошмарный сон. Но какое, в конце концов, это имело значение?