Сам воздух над ночными клубами
      Билингвами и Пирогами
      Пропах насквозь словами грубыми
      Дешевой водкой и стихами.
 
      Пройдя сквозь металлоискатели
      Сквозь дресс-контроли и фейс-коды
      Здесь до утра стихослагатели
      Вино глотают словно воду.
 
      Сидит здесь тесная компания
      Звенят стаканчики пустые
      Здесь торжествует наркомания
      Вовсю цветет педерастия.
 
      Здесь все поруганы идеи
      Как стриптизерши под шестом
      Здесь мы, как в джунглях орхидеи
      Бледнеем в сумраке густом.
 
      Здесь обкурясь марихуаною
      Читая всякую хуйню
      Мы со своими Жак Лаканами
      Давно прогнили на корню.
 
      И я бессильный и продажный
      С кругами синими у глаз
      Сижу в тусовке эпатажной
      Как будто тоже пидарас.
 
      Где молодость моя пропащая?
      Зазря растраченные силы?
      Лишь пальцы тонкие, дрожащие
      Ласкают рюмочку текилы.
 
      Так предаваясь мастурбации
      Гляжусь в постылое вино
      Нет никакой не мозг мы нации
      А натуральное гавно.
 
      И каждый вечер, ближе к полночи
      Чуть начинается приход
      Эльфийский плащ как зайчик солнечный
      В тяжелом мареве плывет.
 
      Пройдя меж женщинами падшими
      Всегда без спутников одна
      Студентка из движенья «Наши»
      Садится скромно у окна.
 
      Она чиста по самой сути
      Не ищет истину в вине
      И образ президента Путина
      На стройной девичьей спине.
 
      Сидит и кутается зябко
      У негодяев на виду
      В светящуюся плащ-палатку
      Как ангел в Дантовом аду.
 
      Пройдя меж трезвыми и пьяными
      Она садится у окна
      Ей за немытыми стаканами
      Видна блаженная страна.
 
      В стране той нанотехнологии
      Хребет подводный Ломоносова
      А здесь у нас лишь патология
      Неразрешимые вопросы.
 
      Их ждет олимпиада в Сочи
      И Константиновский дворец
      А нас ждет… дальше многоточие
      Точнее говоря пиздец.
 
      У них там свежий ветер мая
      И ликованье дружных масс
      А здесь все это вызывает
      Лишь когнитивный диссонанс.
 
      Мое трехдневное похмелие
      Моя вселенская тоска
      Ее задорное веселие
      И в кольцах узкая рука…
 
      От этой жизни незадавшейся
      От черного упадка сил
      Студентка из движенья «Наши»
      Меня пожалуйста спаси.
 
      Стряхни с меня всю эту нежить
      Направь меня на верный путь
      Вдохни неведомую свежесть
      В мою исчахнувшую грудь.
 
      Исторгни душу мою ржавую
      Плащом серебряным укрой
      Сродни меня с моей державою
      Под образами упокой.
 
      Привет вам яростные гунны!
      Скорей мочите нас в сортире!
      Мы гимн вам радостным и юным
      Споем на нашей ветхой лире!

      (по результатам многомесячного чтения полит.аналитических статей).
 
      С первого по тринадцатого
      Нашего января
      По полной программе отпьянствовав,
      Озадачился я.
 
      Тяжкая мысль с похмелия
      Давит мне на виски,
      Кто победит семейные
      Или силовики?
 
      У женщин от возбуждения
      Набухают соски,
      Кто победит семейные
      Или силовики?
 
      Все мужики в сомнении
      Чешут семенники,
      Удар нанесли семейные,
      Чем ответят силовики?
 
      Лица при исполнении
      Злобно грызут свистки.
      Ломят вовсю семейные,
      Гнутся силовики.
 
      Все же семейные люди
      Должны победить, друзья.
      Я верю, что это будет,
      А, может быть, ни хуя.
 
      Кто возьмет горы сокровищ
      И власть над Россией вечной,
      Волошин и Абрамович
      Или Шварцман и Сечин?
 
      Все ребята бывалые
      Не лезут в карман за словом
      Будь то Таня и Валя
      Или Устинов с Зубковым.
 
      Мы то просто растения
      Редиски и кабачки,
      Нас удобряют семейные,
      Подрезают силовики.
 
      Вся жизнь наша - сновидение,
      Трепетание дхарм.
      Кому отдать предпочтение?
      Семейным? Силовикам?
 
      Возникают разные мнения,
      Глядя на их полки,
      Приятней вроде семейные,
      Опрятней силовики.
 
      Людям нежного устроения,
      Которые сочиняют стихи,
      Конечно ближе семейные,
      А не силовики.
 
      А людям грубого поведения,
      Любящим почесать кулаки,
      На хер сдались семейные,
      Им любы силовики.
 
      Я закопал портвейна
      Под снегопад в саду,
      Коль победят семейные,
      Сразу его найду.
 
      От постороннего глаза
      Спрятал бутылку «Бруньков»,
      Чтобы припасть к ней сразу
      По победе силовиков.
 
      Я на тотализаторе
      Поставить готов сто рублей
      Что в драке сильный женатому
      Навешает пиздюлей.
 
      Часто склоняюсь к мысли я,
      Глядя на наши грехи,
      Чтоб время от времени хлыстиком
      Секли нас силовики.
 
      Чтоб чувства благоговейные
      Сплотили нас на конец,
      И стали б мы все семейные,
      И один на Руси Отец.
 
      Чем ставить ближнего раком,
      Не лучше ль петь и смеяться?
      Холопам при барских драках
      Первым дают по яйцам.
 
      Вам - награды по службе,
      Нам - разбитые морды.
      Жили б вы братцы дружно
      По завету кота Леопольда.
 
      Зачем друг на друга точите
      Имплантантовые клыки?
      Низы еще вроде хочут,
      Чего ж не могут верхи?
 
      У всех у вас бабки, охрана
      Крепости на Рублевке
      Так какого шайтана
      Вы рвете друг другу глотки?
 
      Жили б в любви и ласке
      Кротко, словно газели.
      Не поделили салазки,
      Что ль в своем Куршавеле?
 
      Хватит вам крюк курочить,
      Ну его, ради Бога.
      Пока низы еще хочут
      Хочут не так уж много.
 
      Пока низы еще хочут,
      Пока жизнь не сбилась с круга,
      Я вам скажу, короче,
      Братва! Не стреляйте друг друга.
 
      Выпейте по обычаю,
      Облобызайтесь истово,
      И отпустите с кичи
      Томящихся зам. министров.
 
      Херовое стихотворение
      Я написал, земляки.
      Не ругайте меня, семейные,
      Не бейте силовики.
 
      Остальные сыны России
      Задирайте повыше ноги,
      Чтоб вам их не откусили,
      Грызясь под ковром, бульдоги.

      Либерала «нашисты» поймали
      Был он враг, пидарас и еврей
      Он в надежде на гранты шакалил
      У скрипучих посольских дверей.
 
      Он лягался, вцепившись в ограду,
      Он грозил, что засудит ребят.
      Обещал, что при всех выпьет иаду…
      Отвели его в комиссарьят.
 
      Предлагают ему сигарету
      Незатейлив их офисный быт
      Лишь пронзительно Путин с портрета
      Прямо в самую душу глядит.
 
      Монитора окно голубое
      Солнца луч меж раздвинутых штор
      И сказал комиссар: нам с тобою
      Предстоит не простой разговор.
 
      Негламурный, очкастый, не бритый
      Ты испуганно в угол не жмись
      Мы ж тебя не бейсбольною битой
      Мы ж с тобой побазарить за жисть.
 
      Для начала ответь мне очкарик
      За зубами не пряча язык
      Сколько грантов ты щас нашакалил?
      40 Евро? Навар не велик.
 
      И за эту ничтожную сумму
      (Ее нынче и мент не возьмет)
      Ты готов хаять нашу Госдуму
      А в лице ее весь наш народ.
 
      Ты пойми диссидент-извращенец,
      Что в дурацком своем пиджаке
      Ты не более чем заусенец
      На могучей народной руке.
 
      Никогда б ты не смог как Есенин
      Пробежать по росе босиком
      И проспясь в свежескошенном сене
      Похмелятся парным молоком.
 
      Мы студенты, солдаты, крестьяне
      И за нами большая страна
      Нас сам Путин на Красной поляне
      Шашлыком кормил из кабана.
 
      Скоро мы переменим гаранта
      Сохранив стратегический курс
      Ты наплюй на иудины гранты
      Обопрись на природный ресурс.
 
      Есть сокровища в недрах подземных
      Нефть и газ есть и уголь и сталь
      Не шакаль у посольств иноземных
      Не шакаль, не шакаль, не шакаль!
 
      Не щипли ты свою бороденку
      И не делай обиженный вид
      Мы найдем те такую девчонку
      Ты забудешь, что был содомит.
 
      И не ври, что мы антисемиты
      Поимей же хоть совесть и стыд
      Щас семиту все двери открыты
      Если только с народом семит.
 
      В телевизоре вечером поздним
      Не сочтешь Авраама сынов
      Глеб Павловский, Леонтьев и Познер
      И Архангельский и Соловьев.
 
      Хочешь - будешь ты доктор-проктолог,
      Хочешь - будешь шахтер, сталевар,
      Хочешь - будь журналист-политолог
      Ну а хочешь - работник пиар.
 
      В наши дни есть в России товарищ
      Столько важных и нужных работ
      Отчего ж ты упрямо шакалишь
      У посольств иностранных ворот?
 
      А какой подаете пример вы?
      Чему учите вы молодежь?
      Уходи, забирай свои евро
      Хотя нет, евро, впрочем, не трожь.
 
      И когда либерала по трассе
      Вез домой мусульманин-таксист
      Пережил он глубокий кат арсис
      Или как его там, катарс ис.
 
      Ощутил он причастность к большому
      Осознал наш стремительный век
      И, теперь, он ведущий ток-шоу
      А, ведь, мог бы пропасть человек.

      Вести пришли хорошие,
      Что 9-го мая
      Проедет по Красной площади
      Техника боевая.
 
      Помню, малая детка
      Вставал я на ранней заре
      И шел с папой смотреть на технику
      В мае и ноябре.
 
      Ехали трубы длинные,
      Отец объяснял - ракеты.
      Десантники были в малиновых,
      А еще не в синих беретах.
 
      Динозавры из стали,
      Помню, под марши бравурные,
      Как они скрежетали
      У метро «Парк Культуры».
 
      Здравствуй броня горячая,
      Сладкий запах солярки.
      Каждый нормальный мальчик
      Должен смотреть на танки.

      Снова обыск в «Фаланстере»,
      Снова сатрапы ликуют.
      Оттепель ждали трудящиеся,
      А, оказалось, хуй им!
 
      Как ласточки, сбитые с неба,
      Летят под сапог ФСБ
      И книги Павловского Глеба,
      И книги Данилина П.
 
      Вижу как туфли их узкие
      За четыреста долларов
      Топчут «Идею Русскую»
      Егора Холмогорова.
 
      Чужда солдафонам нетленка,
      И в ужасе прячется в тень
      Максима роман Кононенко
      Про страшный отличника день.
 
      Меня так особенно мутит,
      Как представлю, что на пол кидают
      «Идеологию Путина»
      Алексея Чадаева.
 
      Вот мудрости верная жрица,
      Пытаясь хоть что-то спасти,
      С прижатой к груди Нарочницкой
      К окну продавщица летит.
 
      Дрожит она птенчиком в клетке,
      Разбросаны все словари,
      И где был Эпштейн, а где Эткинд,
      Попробуй теперь разбери.
 
      Трагичны итоги недели,
      Как будто в душу нассали вы,
      Вот и сочиняй вам идеи
      Особенно национальные.
 
      Мечтали найти «Лимонку»,
      Как масленок под елочкой,
      Глядишь, и на ваши погонки
      Придырявят лишнюю звездочку.
 
      В наших тайных северных схронах
      Повелось в заповедном году
      Тот кто ищет звезду на погоны
      Тот находит себе пизду.
 
      Искали уж здесь наркотрафик,
      И где он теперь Черкесов?
      Потом еще порнографию
      На культ.магазин повесили.
 
      И вот результат: Есть здание
      Дворец, доложу я вам,
      НИИ Искусствознания,
      Который уж месяц там
 
      Искусствоведши дрочат
      На Лидию, на Ланч,
      Хотя могли бы кончить
      На палку и на мяч,
 
      На пару апельсинов
      С бананом к ним впритык.
      Что делать с магазином
      Интеллектуальных книг?
 
      Откуда такой кожный зуд, вашу мать,
      Закрыв магазин прославиться?
      Что даже готовы они воевать
      С самим господином Сеславинским.
 
      А ведь едят русский с корочкой хлеб,
      А ведут себя по-жидовски.
      И ФЭП, для них, как будто не ФЭП
      И Павловский Глеб, не Павловский.
 
      Так вот, чтоб пресечь интриги,
      Сообщаю для вас, мудаков,
      Что здесь покупает книги
      Русский философ Сурков.
 
      А я бы сказал операм из УБОП
      Тверской полицейской части,
      Чем штурмовать «Фаланстер» в лоб,
      Дождитесь решенья власти.
 
      У власти нынче своих проблем,
      Ей не до магазина.
      Ну почешите между колен,
      Раз чешется невыносимо.
 
      Не суетись под клиентом, мамзель,
      Дай начальство сообразит,
      Устроить ли нам, блядям, новую оттепель
      Или следующий геноцид.

      (из цикла "Стихи о современной русской поэзии")
 
      Собирались в стольном Киеве-Вие*
      Почитать своих стихов и попьянствовать
      С Украины, Белоруси, России
      Стихотворцы стран восточно-славянских
 
      Как на пиршество при князе Владимире,
      Над привольными днепровскими водами
      Петь, слетелись Гамаюны и Сирины
      Сладкозвучные сатиры и оды.
 
      Были здесь старые евреи облезлые -
      Наши живые классики,
      Было будущее русской поэзии -
      Молодые резвые пидарасики.
 
      Представители разных поэтических каст
      Чередовались на одном микрофоне,
      Едва отчитался поэт-верлибраст
      Уже читает силлабо-тоник.
 
      Хотя, на мой взгляд, большой разницы нет.
      Как они себя делят на тех и этих?
      Когда шел в буфет, выступал «актуальный поэт»,
      А пошел в туалет, выступал уже «новый эпик».
 
      Потом читали (друг-другу) стихи в планетарии,
      Где вокруг продавались трусы и платья.
      Почему-то по планетариям больнее всего ударила
      Победившая свобода и демократия.
 
      Как еще Гесиод, возроптал на свою судьбу
      Нету участи горше, чем участь поэта!
      Целыми днями слушай их (и свое) «Бу-бу-бу!»
      И ни банкета тебе ни фуршета.
 
      Вот в прошлом году катали на пароходике по водам Днепра
      До середины, которого долетит редкая птица,
      А в этом году не было подобного ни хера,
      По-моему, это никуда не годится.
 
      А в Киеве (как всегда) выборы, площадь ревела,
      Вились прапора и клеймили кого-то позором.
      И никому до поэзии не было дела
      Положил народ на поэзию с огромным прибором.
 
      Майдан орал гайдамацкие песни
      Славил Гонту и Железняка.
      И в тысячу раз всех стихов интересней
      Были коленца из боевого гопака.
 
      P.S.
      Так шо же нам робить с тем трагическим фактом
      Что интерес к поэзии совершенно издох?
      Да писать надо лучше! Больше образов и метафор,
      Метонимий и этих как их, блядь? Синекдох!
 
      А иначе обгонит нас жизнь как трамвайный вагон
      И не о русской поэзии будет грезить народ
      А о том, что Ксюша Собчак опустила Катю Гордон
      Или, допустим, наоборот.
      И Белинского с Гоголем он, гондон,
      Ни за что нам с базара не понесет!
 
      __________________
      *Хотел написать «Собирались в стольном Киеве-граде»,
      но рифму к слову «граде» придумать смог только одну.
      И ту нецензурную.
      (прим. автора)

      Сладостными майскими ночами,
      Всех расстроив, кончилась война.
      Я брожу в тревоге и печали,
      Не могу я въехать ни хрена.
 
      В прах повергли Нинев #250;ю
      Или там Нин #233;вию,
      Но вопросы кой-какие
      Предъявить имею я.
 
      Ох, как ты нас наебала,
      Ох, как ты нас бросила
      Родина Сарданапала
      И Навуходоносора.
 
      Обещали генералы,
      Что кирдык пиндосам
      На земле Сарданапала
      И Навуходоносора.
 
      Вся Россия вам желала
      Бить америкосов,
      Вам, сынам Сарданапала
      И Навуходоносора.
 
      Мы прислали вам ракет,
      Средства электроники,
      А вы сделали минет
      Бушу лучше Моники.
 
      Вам Саддама было мало,
      Надо вам Иосифа,
      Надо вам Сарданапала,
      Навуходоносора.
 
      Сдали родину врагам
      И, как крысы мерзкие,
      Растащили по домам
      Черепки шумерские.
 
      Раз дошли у вас враги
      До святынь Багдада,
      Хрен простим мы вам долги
      В десять миллиардов.
 
      Если променяли смерть
      Вы на удовольствия,
      Хер вам в рот за вашу нефть,
      А не продовольствие.
 
      Уж, взялись за это дело
      Навуходоносоры,
      Где же ваши ибн Гастелло?
      Ваши Бен Матросовы?
 
      Где же ваш Эль Сталинград
      Для заморской вражины?
      Почему, бля, не горят
      Нефтяные скважины?
 
      Где там мстители БААС
      По пустыне рыскают?
      Где ваш ядовитый газ?
      Язва где сибирская?
 
      Где священная война?
      Глаза ваши бесстыжие.
      Нет, из этого говна
      Выхода не вижу я.
 
      ***

      Ох, и ловок же кровельщик,
      Чисто эквилибрист.
      Он несет, как сокровище,
      Оцинкованный лист.
 
      Перед ним только бездна
      В двадцать пять этажей,
      Только крыша железная,
      Да пентхауз на ней.
 
      И плывут в его взоре
      У подножья вершин
      Люди - как инфузории,
      Тараканы машин.
 
      Олигархи и бляди
      Копошатся у ног.
      Под стеной детский садик,
      Как цветка лепесток.
 
      Так идет он по кровле,
      Городской альпинист.
      Режет пальцы до крови
      Оцинкованный лист.
 
      Если он его выронит,
      То спикирует вниз,
      Словно нож гильотины,
      Оцинкованный лист.
 
      Долетит он до садика
      И, сверкнув словно меч,
      Срежет девочке маленькой
      Напрочь голову с плеч.
 
      Прошумел над пентхаузом
      Ветра злобного свист
      И надул мощным парусом
      Оцинкованный лист.
 
      Но усильем чудовищным
      Удержав этот лист,
      Взмыл над крышею кровельщик,
      Как дельтапланерист.
 
      Завертел, закружил его
      Черный вихрь над Москвой,
      Тополиной пушинкою,
      Да ольховой серьгой.
 
      Словно ангелы крыльями
      Вдаль его понесли
      По-над трубами, шпилями
      Этой грешной земли.
 
      Крикнул мальчик родителям:
      “В небе парашютист!”
      И сиял ослепительно
      Оцинкованный лист.
 
      Ах, кривая падения,
      Траектории путь.
      Есть закон тяготения,
      Его не обмануть.
 
      Небо словно разверзлося,
      И, как новый Икар,
      На стоянке он врезался
      В дорогой “Ягуар”.
 
      Даже после падения
      Он к груди прижимал,
      Как икону нательную,
      Серебристый металл.
 
      Он лежал без движения,
      Лишь хозяин крутой
      Всё пинал в раздражении
      Его тело ногой.
 
      Отказался на “Скорой”
      Отвозить его доктор.
      Не был он застрахован,
      И вообще уже мертвый.
 
      Сообщали по рациям
      По своим мусора:
      - Нет в Москве регистрации
      У него ни хера.
 
      И толпа вокруг охала, иномарку жалела,
      И конца долго не было возмущенным речам:
      “Лимита черножопая, мол, совсем одолела,
      Скоро места не станет на Москве москвичам”.
 
      И никто не додумался, просто встать на колени
      И публично покаяться в коллективной вине,
      Что судьба гастарбайтера в обществе потребления
      Есть судьба камикадзе на минувшей войне.

      В тот момент когда, вроде,
      Русь привстала с колен,
      Черти что происходит
      В древнем городе N.
 
      Там в тиши переулков,
      Где царит благодать,
      Проживала с дочуркой
      Одинокая мать.
 
      Жили бедно и скромно,
      Хлеб имели да кров.
      Там, под сенью церковных
      Золотых куполов.
 
      Если ты не сломался,
      Не продался за грош,
      Все равно свое счастье
      Ты когда-то найдешь.
 
      Будет все превосходно,
      Если ты сердцем чист.
      Полюбил ее модный
      Из Москвы журналист.
 
      Годы счастья настали,
      Наступил оптимизм,
      Только зависть людская
      Отравляла им жизнь.
 
      Им бы жить по старинке
      Возле теплых печей,
      Ненавидят в глубинке
      Нас, крутых москвичей.
 
      Эта зависть так просто
      Довела до беды
      Посреди этой костной,
      Бездуховной среды.
 
      Как-то после прогулки
      Что бывает не редко
      Заигралась дочурка
      Возле лестничной клетки.
 
      Спотыкнулась неловко
      Пол был скользкий как лед
      И упала головкой
      В межэтажный пролет.
 
      Дочка выжила чудом
      Но, чтоб злобу сорвать
      Обвинили иуды
      В покушении мать.
 
      Кто же в это поверит?
      Нет таких дураков
      Даже дикие звери
      Своих любят зверьков.
 
      Был ли факт, чтоб орлица
      Заклевала орленка?
      Или, скажем, волчица
      Вдруг загрызла волчонка?
 
      За любые мильйоны
      Мать дитя не швырнет
      В этот гулкий, бездонный
      Межэтажный пролет.
 
      Оказался расправой
      Резвый как КВН
      Скорый суд и неправый
      В древнем городе N.
 
      Обрекая на муки
      Прозвучал приговор
      И кровавые руки
      Потирал прокурор.
 
      Ах, присяжный, присяжный
      Что ж ты прячешь глаза?
      Почему ты продажный?
      Суд он ведь не базар.
 
      Принимая решенье
      Позабыл ты про стыд
      Ты поддался давлению
      Бог тебя не простит.
 
      И коллегию вашу
      Всех кто, будто шутя,
      Разлучили мамашу
      С ее крошкой дитя.
 
      По скамьям вы расселись
      Только веры вам нет
      Был оправдан лишь Бейлис
      Да Нухаев Ахмет.
 
      Много в нашем народе
      Еще зла и измен.
      Черти что происходит
      В древнем городе N.

      Ах, грузины, родные грузины,
      Ах, поверили вы на хера
      Сочинениям Ю. Латыниной
      И П. Фельгенгауэра?
 
      Ведь они вам мозги засрали,
      Проебали макушки до дыр,
      Что, мол, Грузия это Израиль,
      А Россия - арабский мир.
 
      Они роли распределили
      На руинах СССР:
      Голда Меир, мол, Саакашвили
      Ну а Путин - Гамаль Насер.
 
      С грязных русских, чего с них спрашивать,
      Они в жизни лишь водку пили.
      У грузин же Дата Туташхиа
      И Мераб, блядь, Мамардашвили.
 
      Слушай русский, ты не борзей,
      За пять дней тебя похоронит
      Благородный народ князей,
      Режиссеров, воров в законе.
 
      Ох, порвут они русских гопников,
      Только прав оказался Лермонтов -
      Разбежались грузины робкие,
      Оказались грузины нервные.
 
      Людям факты глаза открыли,
      И узрел изумленный мир,
      Что Насер-то - Саакашвили,
      А вот Путин - Голда Меир.
 
      Всюду рвутся снаряды и мины,
      Полыхают дома и мосты…
      Ах, не верьте экспертам, грузины,
      Их базар это чисто понты.
 
      Провели они вас на мякине,
      Лоханулись вы как фраера,
      Доверяя прогнозам Латыниной
      И словам Фельгенгауэра.
 
      Я и сам хожу весь переклиненный
      Ощущая в макушке дыру
      Я так верил экспертам Латыниной
      И П. Фельгенгауэ.ру.
 
      Ах, не верьте, не верьте отныне
      Ах, не верьте теперь ни хера
      Сочинениям Ю. Латыниной
      И П. Фельгенгауэра!

      Текст написан по заказу Театра.doc (Из жизни интеллектуалов).
      Внимание! Ненормативная лексика.
      Все действующие лица являются вымышленными, и любое сходство с реальными людьми является случайным и радикально противоречит твоческим замыслам автора.
 
       Действующие лица:
 
      Политтехнолог (с похмелья)
      Поэт (с трехдневного похмелья)
      Радикал (с похмелья, со следами насилия на лице)
 
      Поначалу заметно, что политтехнолог побаивается радикала. А поэт обоих, но в процессе трапезы это проходит.
 
      Сцена представляет собой интерьер кафе «Билингва». Верхний ярус. За столом сидит политтехнолог, перед ним бутылка «Джонни Уокера», кружка пива и блюдечко с нарезанным лимоном.
      Подходит поэт.
 
       Поэт.
 
      У вас свободно?
 
       Политтехнолог
 
      Садись, не жалко.
 
       Поэт
 
      Спасибо.
      (официантке монголоидной внешности)
      Пива холодного
      И «Зеленую марку».
 
       Радикал
      Свободно милые?
 
      (садится не дожидаясь ответа и с отвращением цедит официантке монголоидной внешности)
 
      Бутылку текилы
 
      Вот, блядь, набрали чурок
      Чтоб сэкономить бабло
      Жди тут пока эта дура
      Притащит тебе бухло.
 
       Политтехнолог
 
      Да у них тормозные девицы
      Пока принесут…Давай дернем виски.
      (выпивают).
 
      Поэт разрывает пальцами кружок лимона, закусывает, морщится.
      Откидывается на спинку стула, смотрит на противоположную стену, на лице его возникает выражение глубокого недоумения.
 
       Поэт.
 
      Вроде еще не пил
      И не очень с похмелья
      Но два дня назад здесь был
      Между окон портрет Рубинштейна?
 
      Между окон на противоположной стене действительно висит картина, изображающая перевернутое символическое изображение сердца или масть «черви, только без острого кончика, а закругленная. Цвет объект имеет ядовито-телесный.
 
       Политтехнолог.
 
      Да ладно, «не пил совсем»
      Вижу что ты поддатый
      А здесь и правда висел
      Раньше мужик бородатый.
 
      Висел он годами, но
      Чтобы разнообразить тему
      Повесили здесь панно
      Автора современного.
 
       Поэт(в крайней растерянности на грани истерики, потерянно бормочет).
 
      Как же это? Ведь два дня назад…
      Был же портрет… И вдруг , что там?
 
       Политтехнолог(разливая виски)
 
      По-моему это зад.
 
       Радикал(глумясь)
 
      Что это значит зад?
      Зачем нам язык Эзопа
      На мой незамыленный взгляд
      Это конкретно жопа.
 
      (Выпивают молча)
 
       Поэт(закусив лимоном и взяв себя в руки)
 
      Пока свободой горим мы
      В авторитарной ночи
      Нам светят окна «Билингвы».
      Как будто пламя свечи.
 
      По крутой лестнице, охая
      Вползешь под кирпичные своды
      И сразу полными бронхами
      Вдыхаешь глоток свободы
 
      Выпьешь, бывало,водочки
      Подавишь позывы рвотные
      А глянешь на Льва Семеныча-