Обиделся на весь свет, но встал, покачиваясь... поднял пустую рюмку... опрокинул в рот... помусолил там языком... едва выговорил:
      - Зав-втра пи-пивка с утреца - и будет чем гасить!..
      Франц взглядом извинился перед дамами за товарища.
      Он оставил на столе несколько купюр, помог Диане Яковлевне отодвинуть тяжёлый стул, заглянул к поварихе - поблагодарить и кликнуть собак.
      Потом спустились вниз и долго решали: кому - куда.
      Василисе рано утром надо было идти за какими-то бумажками в райсовет.
      - Завтра придётся вновь возвращаться сюда из Большого Дома, как-то обидно!
      - Да, встанет Оленька в такую рань, ждите!... - шутливо пообещала Диана Яковлевна давно спящим административным окнам.
      Егор Сергеевич проявил чудеса сообразительности: он пригласил певунью посетить его остывший супружеский очаг.
      Василиса сразу согласилась.
      - Интересно, что о нас подумают ваши земляки?.. Можно, крёстная?..
      - Но с условием: Егора Сергеевича с кровати не прогонять, ляжешь на коврике у двери! - Диана Яковлевна пригрозила Василисе пальцем.
      - Тётя Диана, может, вы тоже с нами?
      - У мме... ня... есть шкур... ра... - поддержал Бурханкин.
      - Или тогда вас должен кто-то проводить!.. - хитро "заныла" Василиса.
      - Да проводят меня, проводят!
      Как по команде "Выйти из строя!" - Франц сделал шаг вперёд.
      Проводив глазами Бурханкина с Волчком, Василису, доктора Рубина, которому завтра было на работу, Диана Яковлевна и Франц медленно пошли рядом...
      - Егор Сергеевич - молодец! Как он держится!..
      Франц кивнул:
      - Да, сегодня он в ударе!.. Хотя, Вилли сам - фактически жертва. Он мог иметь нормальную семью, давным-давно быть отцом.
      - Конечно мог. Но кто знает, как бы оно было, отчего не получилось...
      Игорь Максимильянович вдруг остановился, вслушиваясь в свой неожиданно тихий голос, в свои тайные мысли.
      - Кто знает?.. Вы, наверное... Почему вас все слушаются? Вилли говорит в таких случаях: "Слово знает!" А, Фомушка? - вдруг удивился он. - Диана, верно, и вправду знает заветное слово...
      Фомка промолчал, свесив набок левое ухо, не сводя с хозяина глаз.
      Франц уже не спрашивал, он размышлял, медленно привыкая к тому давно утраченному, что опять происходило в нём. Вспомнил золотую осень, глубокий узор морщин на женской ладони, протянувшей ему - как подарок предметы-ребус.
      Диана Яковлевна взяла его под руку.
      - Он, конечно, умница - ваш Вилли. Фомушка тоже хороший собеседник. Но давайте всё-таки пойдём: поздно уже.
      Над горизонтом медленно плыли перламутровые облака, залитые шафрановым румянцем. Солнце уже простилось с землёй. Только царской короной пробивались его лучи, напоминая, - всего лишь до завтра!
      Игорь Максимильянович вдруг попросил:
      - Мы успеем забежать ко мне в квартиру. Я там давно не был. Буквально на минуту: гляну, всё ли в порядке - и пойдём. - Он указал на торчавшую бельмом пятиэтажку: - Нам туда...
      В подъезде он замешкался у почтовых ящиков, посмотрел вверх.
      Диана Яковлевна поднималась неторопливо, но легко. Рука, не вцепляясь в перила, свободно двигалась параллельно телу - как на эскалаторе. Неспешно мелькали закрытые сандалии светлого кожаного плетения. Шёлковые брючины поочерёдно обтягивали стройные бёдра. В такт движениям постукивала сумочка...
      Игорь Максимильянович уронил кипу газет... С верхней ступеньки пролёта гостья обернулась на шум.
      - У нас дома иногда лифт ломается. Часто пешком хожу. Люблю прогулки: даже в плохую погоду выбираю маршрут и - вперёд...
      Она вдруг заметила его волнение.
      Диана (строго). А не боитесь, что я вас также скомпрометирую?
      Франц (опешил). В каком смысле?
      Диана. Среди людей живёте. Что они подумают?
      Франц (бросив прессу, рванул наверх, прыгая через три ступеньки). Вы про наш с вами возраст?
      Диана (ему навстречу). Фи!..
      Франц (остановился в замешательстве). Знаете, я себе сейчас напоминаю Бурханкина: что ни ляпну - всё невпопад.
      Задохнулся... Прошёл мимо, загремел ключами у двери, уронил их к лапам застывшего на площадке Фомки...
      Когда вошли в душную квартиру, Франц не зажёг в прихожей бра: ему казалось, от волос её исходит свечение.
      Диана (нащупала выключатель, поторопила). Давайте скорее, не то усну прямо здесь. Встаю очень рано, поэтому вечером, если не работаю, быстро засыпаю... (Ехидно глянула из-за очков.) Это вам к сведенью, раз уж про возраст заговорили.
      Франц (возмущённо). Это не я говорил!
      Увидел насмешливый взгляд и пригласил гостью в комнату.
      Перед ним теперь стояла единственная задача - ничем себя не выдать.
      Это было много сложнее, чем решать головоломки с платочками в пакетах или шнурками да орехами в трещине дома.
      Игорь Максимильянович повесил в прихожей пиджак и быстро ушёл на кухню. Налил Фомке воды, распахнул окно и вдруг засмеялся:
      - Глядите-ка, опять он тут как тут!..
      - Кто, Егор Сергеевич? - донеслось из комнаты.
      - Да нет же, Циклоп!.. Идите сюда.
      Диана Яковлевна подошла.
      - Вон тот?..
      - Да нет, это - Михеич, механик. А Циклоп - вон он, видите? - Франц поманил Диану Яковлевну, бережно придержал за плечи, когда она по пояс высунулась из окна. - Вышел из междугородного телефона. Смотрите, ещё имеет наглость махать! Сыночку звонил... Папаша...
      Диана Яковлевна отстранилась.
      - А, так это он под шпионскими очками прятался?.. Ну как же, как же. Видела, и не раз. Всё лето меня во флигеле навещал!.. Оля мне про его художества рассказала. Как же его... Тарас Григорьевич?.. Только вот зачем так гневливо?.. Он и без того Богом обижен.
      - С чего вы взяли? Циклоп сам обидеть может кого хочешь! - взревновал Франц к ноткам жалости в её голосе.
      Она ещё раз глянула за окно.
      - По делам и видно, Господь его оставил! - и кивнула уверенно: будто сама присутствовала на Небесном Совете.
      Францу захотелось съязвить в ответ.
      Тон его вообще несколько изменился. Не сказать, что стал заметно грубее. Пожалуй, чуть покрылся наглостью, как налётом пыли.
      Игорь Максимильянович упорно сопротивлялся странной роли, которая вновь неотвратимо завладевала им.
      - Игорёша, хватит пыхтеть! - приказала Диана Яковлевна. - Вы давно Библию в руках держали? Или только кодексами балуетесь?
      - Я не ослышался?.. - расцвёл Франц.
      - Мне понравилось, как вас доктор называет. Мы же с ним почти ровесники. Так что я для вас - "старший товарищ"! - чётко разграничила она дистанцию.
      Франц полез в шкафчик, достал с верхней полки початую бутылку вина (Бурханкину никогда бы не добраться на такую верхотуру), взял чашки вместо фужеров (те переехали в дом фермера). Мимоходом заметил:
      - Во-первых, я тоже, между прочим, не мальчик. Конец войны застал. Во-вторых, Марк Анатольевич - который немногим старше - меня на "ты" зовёт.
      - А вы его - нет, - напомнила Диана Яковлевна и, глядя на приготовления, предупредила: - Никаких брудершафтов! Я - не Марк Анатольевич. Вот и верь после этого! Обещал пару минут, а сам что-то затевает...
      - Мы выпьем мировую, - вовсю разошёлся Франц, - ведь едва не поссорились. Я бы себе не простил!
      Диана Яковлевна залюбовалась фигурой бутылки - застывшим куском вулканической лавы. На бугристом горле остался бумажный след. Этикетку давно и безжалостно содрали.
      Диана. Роскошь какая!..
      С педантичностью аптекаря Игорь Максимильянович отмерял тёмный напиток поровну на две порции.
      Франц. Здесь раньше была какая-то дрянь. По вкусу - обычный фруктовый компотик. Даже не вспомню, как назывался. Подарили на юбилей, я тогда и со службой прощался.
      Диана. Вот вам пример - как раз к слову, продолжая наш давний разговор: эту бутылку делал человек с незамутнённым сознанием. Легко отрёкся от привычной формы и придумал нечто гениальное!
      Франц. Вы считаете, что традиции - лишняя вещь?
      Диана (убеждённо). Никогда в жизни! Но смотря какие. Сохранение традиций, особенно национальных, - вещь необходимая. А вот если они изъедены молью... Что за вино?..
      Франц. Монастырский кагор. Тут было что-то другое... Балую себя только в особых случаях... (Он передал чашку.) Может, в комнату пойдём?
      Диана. Там я уже всё посмотрела. Ничего особенного: как вы и говорили, трещин нет ни в одном углу! Ко всему прочему, ваш питомец занял в гостиной лучшее место отдыха! Так в честь чего вы сейчас решили причаститься?..
      Диана Яковлевна села на табурет нога на ногу.
      Он уселся напротив, спиной к окну, спрятал под стол угольники коленей.
      Молчание затягивалось, поэтому Игорь Максимильянович поторопился с тостом. Устремлённый на собеседницу взгляд его оставался в тени.
      Франц. Давайте выпьем за лекаря...
      Диана. За Марка Анатольевича? С удовольствием! (Подняла чашку.)
      Франц. Нет, я имею в виду время... То самое, которое должно лечить...
      Он опять шарахнулся вглубь самого себя. Там - внутри - оказалось неуютно, беспокойно, тревожно... Сам того не замечая, забил дробью по крышке стола. Из комнаты сонно тявкнул Фомка.
      Она легонько коснулась ран.
      Диана. Ну вот, теперь загрустили. Зачем?..
      Нашлось объяснение.
      Франц. Письмо от дочери получил. Моя Лизхен обещает приехать, только время как раз и не называет. (Он с надеждой обратился к гостье.) Посоветуйте, что бы придумать, чтобы она побыстрее... чтобы не смогла отвертеться...
      Диана Яковлевна задумчиво блеснула очками, пробуя терпкое многолетнее вино.
      Диана. Надо ли придумывать?.. Не торопите её, Игорёша... Всему свой срок...
      Франц. Боюсь и тут не успеть, как тогда...
      Господи, о чём же они говорят? О дочери Франца или... "Боюсь и тут не успеть, как тогда..." - Почему "не успеть"?.. Игорь Максимильянович, тревожно мне за вас. Даже на душе потемнело... И думать об этом не хочу!
      Диана Яковлевна взяла его нервные пальцы в свои.
      Диана. Хотите рассказать?..
      Он вскинул голову.
      Как на исповеди, послушно поведал этой удивительной женщине, о чём молчал всегда... Всю ту - "другую историю".
      *** Другая история
      Казалось, Франц и сам был поражён тем, что вслух растревожил пространство воспоминаниями.
      Он рассказал в подробностях...
      Окончил словами:
      - И ничего не осталось... Только пятьдесят три круга на воде... После её гибели я пытался...
      Диана (мягко прервала). Я слышала. В ресторане доктор обмолвился.
      Игорь Максимильянович вздохнул с облегчением, благодарно. Диане не надо было описывать степень его отчаяния...
      Франц. Марк Анатольевич меня реанимировал. Этим, наверное, спас и Лизхен: моя девочка пропала бы в детдоме, её бы поломали. Она раньше не была такой сильной... Он ещё несколько раз возвращал меня в этот мир, когда я уже работал в других местах: там, где можно было спокойно подставляться. - Франц усмехнулся. - Я геройствовал, на рожон лез, как пацан, но так пусто было... ощущение, что всё: старик... что кроме одиночества - до самого финала больше ничего не светит... Глупец! - Франц окончательно сбросил панцирь, тихо рассмеялся. - Ну что, свет-Диана?.. Теперь идите в ванну жилетку выжимать.
      Диана (оставалась серьёзной). Вы, должно быть, потом много раз думали, почему?..
      Франц (кивнул). - Ещё бы! Я выиграл процесс, но потерял всё... Конечно думал.
      Диана. Что-нибудь поняли?
      Франц. Не знаю. Может быть, в отместку? Мой подзащитный был чужак, молодой специалист из столичного института. Идей и планов столько - аж искры из глаз! Отслужить бы ему положенные по распределению три года - и смыться, куда душа пожелает. Так нет, форменный переворот затеял. Кому охота работать? Директору? Рабочим? А с ним приходилось. Вот и устроили "хищение". Да что устраивать, там давно всё разворовали. Достаточно было организовать ревизию, а его сделать "козлом отпущения".
      Диана. Поражает то, что вам удалось его спасти.
      Франц. Не совсем... Ему присудили возместить ущерб. Хотя, спасибо, не посадили... От тюрьмы уберёг. Полетели иные головы, затрещали другие кресла. А мне вот так отомстили... Хотя официально - "несчастный случай".
      Диана Яковлевна задумалась.
      Он перестал ощущать время.
      "Дубинка для интеллигенции", - сказала она тихо, для себя.
      Но Франц уловил. Теперь он каким-то необъяснимым образом слышал всё, даже звуки ночи за окном.
      Интонация гостьи его встревожила.
      - Вам это знакомо?
      - Ещё бы незнакомо! А кому из порядочных людей незнакомо?!
      - Ну да, когда вас обыскивали и забрали всё, что осталось от записей деда Василисы?..
      - А если так?.. Представьте себе: гуляет весёлая свадьба. Гуляет весь день. Под вечер невеста переоделась в легкомысленный сарафан и вся компания высыпала на берег моря. Жених хватает невесту на руки, тащит к воде и вдруг слышит от проходящего пляжника в адрес своей возлюбленной грубое слово, конкретно обозначающее (как тому кажется) стиль поведения девушки. Жених ставит подругу жизни на песок и, ничтоже сумняшеся, бьёт кулаком в толстую морду. Дальше - как по писанному: свалка, милиция, отделение...
      Игорь Максимильянович мгновенно пожалел, что его не было рядом.
      - Над вами там издевались?
      Он был готов заслонить её от какой угодно беды.
      - Нет. Хотя, снимая показания, приписывали нам такое!.. Мы весело пытались оправдаться: инженеры, актёры, свадьба, - и так далее. Но объяснений наших просто не слышали. Скорее, наоборот - это действовало на них, как на верблюда - колючка. А под конец один из начальников подозвал меня к столу, выдвинул ящик, продемонстрировал резиновую дубинку... Иезуитским тоном спросил: "Видите? - И заверил: - Пока что мы её не можем применить против вашего брата, но вот-вот... Скоро, очень скоро..."
      Франц воскликнул:
      - Но ведь были свидетели на пляже!.. - И задумался. - Хотя, я тоже пытался поначалу свидетелей найти...
      Диана мягко пожала плечами.
      - Игорёша! Скажите мне: за что вы мучите себя? За то, что её нет? За то, что неизбежно остались жить?..
      Он по-детски виновато повторил её жест.
      - Может, я боялся?.. Вдруг стану счастливым?..
      Вот только теперь Диана Яковлевна улыбнулась.
      - Бояться не стоит. Юность расточительна, беспечна... Поэтому так беззащитна. А вы должны быть скрягой, потому что богаты: позади - прожитое, и предстоит каждый новый день... Каждый час... Каждая минута...
      Франц снова подлил заветный кагор в чашки. Поднял свою.
      Диана чокнулась с ним, пригубила.
      - Вы - живой, раз любили. Вы были глупый, что боялись: вам уже знакомо несравненное счастье... Вспомните звяканье ложки о первый зуб... Вы вместе преодолели первый пролёт лестницы, ступенька за ступенькой... Вы же поднимали дочь вверх, чтобы она видела всё вокруг с высоты ваших глаз!... Разве не вы помогли Лизхен, - произнесла-вздохнула Диана, - освоиться в огромном, иногда страшноватом, но разнообразном, потрясающем мире?.. Разве не осветила она ваш путь?..
      Франц теперь тоже ясно видел, даже в кухонной темноте. Заметил блеск глаз, снял с гостьи очки.
      Она выдернула платочек из нагрудного кармана рубашки, не стесняясь, протёрла глаза.
      Игорь Максимильянович поразился её слезам.
      - Я не могу понять, как оказалось, что вы... одна?..
      Диана Яковлевна нежно объяснила, как ребёнку, испуганному призраками ночи:
      - Я могу доверить вам эту тайну. - Она понизила голос до прозрачного шёпота. - Да ведь сейчас не обо мне речь... Мы ведь сейчас - о вас, голубчик Игорёша...
      Франц завладел её ладонями, окунулся в них лицом.
      - Нет, и о вас!.. - Он вздохнул. - Диана...
      - Я одна, но не одинока. Человек никогда не бывает один... А старости вообще нет. Есть дряхлость души. Да, это есть. Вот в чём тайна.
      Франц заговорил горячо.
      - Теперь я понял, откуда у Василисы уменье различать настоящую красоту жизни - от подделки: "Каплю воды - не подделать...".
      - Голубчик Игорёша, неужели вы расщедрились на комплимент?.. Но зачем такой пафос?..
      - Я не то хотел сказать... - Он смешался. - То есть... - Он вдруг взмолился: - Дайте мне брякнуть глупость... - Попытался снова, пока решимость не пропала, но вышло очень неуклюже: - Я говорю, что... - Впервые не находя нужных слов, махнул рукой. - А, идёмте со мной...
      Подвел её к зеркалу в овальной раме. Вместе молча смотрели на отражение двух немолодых прекрасных людей.
      Долго смотрели, запечатлевая...
      Что произошло?..
      "Старости нет!" - Так сказала Диана...
      *** Начало дня
      Что толку расписывать теперь, как прошло их Утро Вдвоём...
      Как Франц не послал Фомку, а сам бегал в магазин, чтобы купить кофе...
      Как молол зёрна, плотно притворив двери, и варил, добавив имбирь и соль, и потом влил туда остаток вина - до капли...
      Как принёс крохотную чашечку с кофейником в кабинет, где она ещё спала, вопреки утверждению, что рано встаёт...
      Как повёл Диану завтракать в "Охотный"...
      Как летели им вслед взгляды, а они Вдвоём лишь таинственно посмеивались...
      После завтрака они встретили на площади Василису. Втроём заставили поработать местную администрацию. Всё получилось, как надо.
      Потом Игорь Максимильянович проводил дам до наследственного владения.
      Певунья со вчерашнего дня гордо именовала его не иначе, как Дом Актёра.
      - Лучше же, чем "Большой Дом"? Всё, решено и подписано навеки! А ваш дом будет называться "Дом Охотника", так красиво!
      Где-то неподалёку застонала кукушка.
      - Кукушка, кукушка, скажи... - не успела договорить Василиса, как в ответ ей прозвучало одинокое глухое "Ку..." нерадивой птичьей матери.
      - Вот вам и "резюме", - засмеялся Франц. - Я уже год живу, а мой дом никто из местных в Дом Охотника не переименовал. Как был, так и остаётся Домом Фермера во языцех.
      Он не собирался надолго расставаться с Дианой. Только поэтому сразу с собой не взял. Он думал только прибраться в доме, только переодеться перед её приходом. Он обещал вернуться за ней, как только будет готов, как только отдаст невестке фермера то, что та хотела забрать.
      *** Дом Актёра
      Бурханкин избегался, собирая подмогу на тушение пожара. Вначале поправил здоровье у пивной бочки, где оповестил народ. Потом в отделении милиции у Хорошенького побывал. Позвонили в область.
      "Сверху" строго призвали к спокойствию: метеорологи засуху не обещают, значит, справляться надо своими силами!.. На всякий случай предупредить больницу.
      Бурханкин заглянул в гараж к Михеичу, сказал мужикам, чтоб привели в порядок помпу. И в больницу успел заскочить, велел санитарную машину держать наготове.
      Вобщем, всех "построил".
      А в будущем Доме Актёра - в честь переименования Василиса устраивала приём на широкую ногу.
      Она наотрез отказалась от помощи Тараса Григорьевича, который явился полчаса назад: выяснил вчера по телефону у Георгия, что должен к ней зайти.
      Певунья (которая с Гонзой больше не общалась, но всё же лекарства для пожилого человека - дело святое!) передала ему посылку. А теперь едва сдерживалась: Циклоп никак не убирался с глаз, таскаясь по двору с какой-то палкой в руках. Желание послать незваного гостя к... сыночку напрашивалось само собой. Но хитроумная Василиса нашла-таки способ избавиться от его назойливого присутствия.
      Лихие мотоциклисты окончательно избрали прилегающую к изгороди территорию - местом для постоянных тренировок. Вот она и подозвала их.
      Под предлогом созыва гостей на торжество приказала объехать пригласить Хорошеньких родителей, Бурханкина, Евдокию Михайловну, доктора Рубина (ах да, он же - на дежурстве) и... И всё!
      Василиса проигнорировала заискивающий взгляд чёрных очков Циклопа.
      - Игорь Максимильянович уже знает, что он здесь - самый дорогой гость! - Прибавила: - А Тараса Григорьевича, мальчики, отвезите, куда он скажет... - И демонстративно захлопнула дверь, тут же заперла и подклеть.
      Старший из младших Хорошеньких подсадил бывшего завхоза бывшего Большого Дома на заднее сиденье к брату. Только ветер дунул-плюнул вслед Циклопу, взметая на дороге тусклую пыль...
      Столом занималась Евдокия Михайловна - в полное своё удовольствие. Из бабьего кута раздавалась кулинарная симфония: потянулись признаки жареной картошки, пряный, аппетитный запах отбивных, сдобренный целой гаммой специй, арбузно-газонный аромат свежего огурца.
      Василиса нервничала. В назначенный час явились все, кроме Бурханкина и Франца. Куда же они запропастились?..
      Хорошенький-старший сказал, что ничего страшного: наверное, оба находятся возле очага пожаротушения.
      Жена Ляля въедливо подправила:
      - Ты спутал, Аркадий Петрович, с кем не бывает! Ты имел в виду очаг возгорания.
      Диана Яковлевна величаво отпустила общее приветствие гостям и ушла.
      Она не очень хорошо помнила осеннюю дорогу к дому Игоря Максимильяновича (не улицы да проулки, а ложбинки да тропинки), но знала, что найдёт обязательно.
      Василиса догадалась, куда направилась крёстная.
      Волнуясь, что та может заблудиться, вновь поманила пальцем младших Хорошеньких.
      - Мальчики! Поручаю вам, вернее, одному из вас - тётю Диану. Вызвались оба. - Тогда ведите себя очень тихо: будто она идёт на задание, а вы - её прикрытие... Возвращайтесь с победой!
      Снабдив изрядной порцией мата заверения, что она может на них положиться, подростки вручную бесшумно покатили драндулеты с пригорка на пригорок. Те слушались, как живые. Вскоре в отдалении затарахтели моторы: не выдержали парни, взнуздали-таки коней. Или Диана слишком далеко ушла пришлось верхом догонять.
      *** Лесной пожар
      Бурханкин появился не один, а с тревожной вестью. Это было Зрелище с большой буквы! Лешак вздумал прикинуться кустом земляники: ягоды волдырей светились под клочками защитной рубахи, зелёные грядки присыпало пеплом. Сам - ещё дымился, будто окуривал от вредителя любимую огородную культуру.
      - Он здесь?.. Где Законник?.. Наступа... - прокашлял егерь. - По железке... На дом... фермера... насту... Я дума... - Он беспокойно озирался, шаря глазами по лицам. - Главное, ветер... Надо, это... остано... Иначе сюда...
      Тут уж заволновались не на шутку. Чета Хорошеньких вспомнила, что сыновья шныряют по лесу неизвестно где. Аркадий Петрович бросил упрёк жене: распустила мальчишек! Ляля громко всхлипнула, причитая и оправдываясь.
      Василиса беспокоилась теперь сразу за четверых людей (она-то знала, близ каких мест сейчас ребята - как раз возле дома Франца!), взобралась на смотровую площадку - высокое крыльцо - и оттуда тревожно вглядывалась в лес. Евдокия Михайловна сердцем почуяла беду. Заохала, ноги её подкосились, она почти упала на ступеньку.
      За Бурханкиным подтянулись остальные добровольные пожарники - такие же "живописные". Все были возбуждены, настроены воинственно.
      - Нужен ещё один мотор, мать их ити!.. - орал механизатор Михеич из-под неизменной шляпы.
      - У фермера есть, растудыть твою через коромысло!.. - так же орал другой механизатор из-под промасленной кепки.
      - Не только мотор, вашу в душу, там и скважина есть!.. - что есть мочи вопил третий из-под обгоревших остатков носового платка с узелками на углах.
      Василиса звонко крикнула сверху, перекрыв ор:
      - Тихо все! - Все мгновенно и послушно затихли. Даже Ляля. Только вначале высморкалась. Бурханкин завертел головой. - Егор Сергеевич, я здесь! - Он задрал к Василисе нос, измазанный сажей. - Посмотрите в подклети, там всего - навалом!
      Мужики-механизаторы ринулись в подклеть, как в сокровищницу Али-бабы.
      Через несколько минут, вооруженные до зубов необходимыми приспособлениями и агрегатами, все помчались к жилищу Франца.
      Глава шестнадцатая
      Алый луч
      "Звёздная пыль осып?лась на травы. Кто их пог?сит? Не ведаю, право..."
      Этот нежданный ливень не смог бы предсказать ни один метеоролог.
      Шквал воды застал людей на лесной поляне. Именно тут Франц прошлой осенью опирался на хрупкое плечо Дианы и хвастал гонораром от фермера.
      Уж не Диана ли заставила пролиться всю эту воду близ его дома?..
      В радостной панике народ чуть не проскочил мимо. Все быстро попрятались под ветвями.
      Василиса выбежала в центр луговины, запрыгала под небесной поливалкой в дикарском танце... И вдруг заметила крёстную.
      Теперь Диана сама искала поддержки - всем телом прилипла к стволу ясеня, безжизненным лицом слилась с корой, ноги будто вросли в землю.
      - Крёстная! Тебе плохо?.. Давай, я тебя провожу к Игорю Максимильяновичу, - кинулась к ней Василиса.
      В ответ - ни вздоха, ни стона,
      - Что же случилось?.. Где Фомка?.. Где мальчишки?..
      Тут Василиса увидала пацанов. Ребята на корточках прислонились к мотоциклам, опустили головы, закрыли лица. Чёрные крылья курток мелко дрожали.
      - Идём, - тихо шепнула Василиса. - Тут же всего ничего осталось!
      - Нет, детка, - твёрдо покачала головой Диана Яковлевна, - Не осталось ничего... Туда нельзя...
      Вокруг стал собираться народ с Бурханкиным во главе.
      - Ну, чего стоим? - бодро спросил отмытый ливнем егерь.
      - Идите... полюбуйтесь... - едва расслышал он. - Вам полезно...
      - А что, собственно, произошло? - удивился Аркадий Петрович Хорошенький.
      - Дом, слава Богу, на месте, - подпела ему супруга Ляля. - Вон он! Целёхонький! И мальчики здесь...
      - Цыть ты, окаянная! - гаркнула на неё Евдокия Михайловна, всмотревшись в лицо Дианы.
      Бригада механизаторов-пожарников вообще ничего не понимала. Они сложили на землю тяжёлые доспехи инструментов и гуськом двинулись к дому фермера.
      * * *
      Лучше бы я оборвала рассказ традиционно! Лучше бы остановилась в том месте, где они проговорили всю ночь!
      Лучше бы никогда больше не заглядывала в этот проклятый дом!..
      Почему его не сожгло?.. Почему не сорвало крышу ветром?.. Почему ливнем не залило весь этот ужас?..
      В окно через осколки заляпанных стёкол пробился алый луч...
      Всюду побывал. Всюду наследил...
      Повис вишнёвыми каплями на стрелах столетника...
      расцвёл кирпичной пощёчиной на боку опрокинутого чайника...
      густо вспенил рыжий кипяток на сбитой клеёнке...
      свекольными мазками украсил с изнанки фанерные сиденья перевёрнутых венских стульев...
      присел божьей коровкой на подбитое крыло одного из фарфоровых ангелочков...
      сбрызнул томатными кляксами остатки посуды на полу у распахнутого буфета...
      прожёг огненную полынью на льдине-подносе...
      заляпал бурыми пятнами диван...
      оставил марганцевые царапины на стенах, притолоках, косяках...
      С ним рядом по воздуху носился запах ржавчины, уничтожая неповторимый многоликий аромат японских духов "Шисайдо"...
      Разорванные, смятые, истерзанные "Записки на рассвете" были осквернены багровым следом - лунной ухмылкой чьей-то ладони.
      Люди оцепенели, оглушённые... Где бы не останавливался глаз - отовсюду летел беззвучный вопль...
      Переступив через твёрдый кожаный переплёт раскрытой тетради, Бурханкин побежал извилистым бурым оследием на кухню.
      Но Аркадий Петрович успел его перехватить:
      - Куда?.. Следы затопчешь!
      - Я за Фимой, - удивился Бурханкин. - Мы с ним хотели новости посмотреть... Он по телевизору не любит: тбк я ему лучше расскажу...
      - Я сам, - глухо сказал Хорошенький, - ничего не трогать... - и скрылся в кухне, откуда последним звериным рыком хрипел холодильник единственное, что ещё подавало признаки жизни в этом доме.
      Евдокия Михайловна и Ляля вывели Бурханкина. Следом, беспомощно согнувшись, вышли механизаторы. Все были растоптаны, придавлены беспощадным чувством вины.
      - Что же мне... Как же теперь без Фимы?.. - недоумевал Бурханкин. Без него же, это... ни рожать, ни сеять... Глухо всё, как ружьё в чулке...
      Вдруг послышался протестующий визг и царапанье.
      С потемневшим лицом во двор спускался Аркадий Петрович.
      Одной рукой он тащил упирающегося Фомку. В другой - держал неструганую палку с огромным гвоздём на конце, к которому прилипла ковыльная прядь волос...
      Капитан Хорошенький сказал одно слово:
      - Найду...
      Он повторил это ещё дважды: когда шли обратно через поляну - Диане Яковлевне - и когда докладывал о случившемся в область.
      ИГОРЬ МАКСИМИЛЬЯНОВИЧ!.. ПРОСТИТЕ МЕНЯ...
      * * *
      Аркадию Петровичу не надо было заверять начальство, что он справится.
      Его парни - сыновья капитана Хорошенького - ужё знали.
      Они ведь сами подвезли сюда Циклопа, не помнящего обид.
      Они нашли его обгоревшие кости через неделю, вычищая с мужиками лес от погибших деревьев.
      * * *
      Михеич - механизатор,
      Надежда Тимофеевна - медсестра,
      Аркадий Петрович Хорошенький - капитан милиции,
      его жена Ляля с резко повзрослевшими сыновьями,
      Степнов Виктор Зуевич - фермер,
      Мои четвероногие блохастые любимцы - Фомка и Волчок,
      Пётр - виртуозный гитарист,
      Бесценная повариха Евдокия Михайловна,
      Золотой доктор Рубин Марк Анатольевич,
      Василиса - неугомонная певунья,
      Бурханкин Егор Сергеевич - Лешак ненаглядный!
      Я прощаюсь с вами.
      "Тот жизни познал глубину, кто Смерти глаза увидал... Как хочется петь о любви!.."
      Смерть и Жизнь - подруги.
      Пусть никто из вас не проронит злого слова о Диане и Лизхен - дочери Франца, что не смогли приехать на похороны. Значит, Жизнь их не пустила.
      Пусть Василиса споёт вам грустную сказку-песню со счастливым концом и вновь едет завоёвывать город.
      Пусть превратится в дело ваше твёрдое решение возвести Храм.
      Не зря же всё... Должны мы ведать, что творим?..
      Диана Яковлевна! Спасибо вам за его предпоследние часы...
      Игорь Максимильянович!.. Мне кажется, они знают, где церковь будет стоять... И усадьба ухожена.
      (Сэй-Сёнагон. Японская писательница (Х в. н.э.). "Записки у изголовья" - её дневник, дошедший до нашего времени. * Циклопы (киклопы) - мифические одноглазые великаны. * Колядное величанье невесте (Пензенская губерния). * Прокруст - прозвище Дамаста, разбойника, убитого Тесеем. Прокруст укладывал схваченных путников на своём ложе. Если они были малы, растягивал их, если велики, отрубал им ноги. Отсюда пошло название - Прокрустово ложе. 19