Защитник (№2) - Смертельный клин

– Рози, она все время плачет и не говорит, почему.

– У тебя было двое дочерей.

– Иногда и они не говорили мне.

– Мужчины есть мужчины, – улыбнулась Рози, не испытывая ни малейшего желания улыбаться, – ей просто не оставалось ничего другого. Она стала на колени рядом с Дэвидом и положила руки на плечи Джанет, поворачивая лицо девочки к себе. – Послушай, Дэвид – это друг. – Она не пыталась ничего объяснять Дэвиду. Он мог бы не понять. Наверное, мужчины не позволяют себе понимать такие вещи, и это делает их сильными. – Скажи нам только то, что хочешь.

– Меня…

– Ты ничего не знаешь.

Внезапно девочка заплакала сильнее. Она кивнула.

Рози прижалась к ней. – Может быть, ты будешь спать не на кухне, а рядом со мной?

Девочка только кивнула в ответ и крепко обняла Рози.

– Хорошо. Пусть тогда Дэвид отнесет туда твой спальный мешок, ладно?

– Да, – ответила Джанет сквозь слезы. Рози до сих пор не знала ее фамилии и не пыталась разузнать, потому что это напомнило бы девочке о погибших родителях. Утром ее осмотрит врач. Это просто необходимо.

– Значит, ты будешь спать вместе со мной. Ты храпишь?

– Я? Думаю, что нет, Рози.

– Это хорошо. Теперь ты среди «Патриотов». Помни: чтобы хорошо сражаться, мы должны ночью крепко выспаться. Верно?

– Да, мэм.

– Это твоя учительница была мэм. Для тебя я Рози. Хорошо?

– Хорошо, Рози.

Рози Шеперд поцеловала девочку в лоб и посмотрела в глаза Дэвиду.

Тот ничего не сказал и поднялся. Рози взглянула на Джанет.

– Ты готова?

– Угу.

– Ну и хорошо. Пойдем. – Она помогла девочке подняться, положила ей руку на плечи и повела ее из кухни. Плечи и спина девочки напряглись, когда она увидела спящих в спальных мешках мужчин. Но Рози все легонько подталкивала ее идти дальше.

– Ты любишь пиццу?

– Угу.

– Я тоже. Ты знаешь, как ее готовить?

– Да.

– Поможешь мне завтра? Боюсь, что одна я не справлюсь. А вдвоем мы, может быть, и состряпаем что-нибудь съедобное. По субботам у нас всегда вкусные завтраки.

– Разве завтра не пятница?

– По пятницам – тоже, – быстро ответила Рози. Они прошли за одеяло. Дэвид был в ее «комнате», но не в том качестве, как она это себе иногда представляла.

– Дэвид, положи все на мой матрас.

– Хорошо, – Дэвид положил на матрас спальный мешок. – Еще нужно что-нибудь?

– Нет, – солгала она.

Он посмотрел на Джанет. – Послушай, здесь тебя никто не обидит. Рози – лучше всех. Никто из нас больше не даст тебя в обиду.

Мужчины в таких ситуациях так неловки, что это вызывает добрую улыбку. Джанет посмотрела на него. – Спасибо, профессор Холден. – И когда она уже узнала?

– Для друзей я Дэвид, ясно?

– Хорошо.

Он протянул девочке руку. Иногда мужчины бывают невероятно глупы.

Но случилось нечто еще более невероятное – Джанет пожала его руку.

Он повернулся к Рози. Пусть она будет проклята, если пожмет его ладонь.

– Поцелуй меня, Дэвид. – Она подумала, не злоупотребляет ли случайно присутствием девочки.

Он как-то странно посмотрел на нее.

– Я это и собирался сделать, – сказал Холден в конце концов. Затем взялся кончиками пальцев за ее подбородок, приподнял его и легонько поцеловал ее в губы. Она почувствовала, как задрожали ее руки на плечах Джанет, и она убрала их, как только Дэвид отстранился.

– Спокойной ночи, – сказал он обеим, затем вышел, одеяло хлопнуло вслед за ним.

Рози посмотрела на Джанет.

– Хочешь сходить в туалет?

– Нет.

– Точно? Ночью нелегко переступать через спящих. Если захочешь, разбуди меня, а я тебя провожу. Договорились?

– Угу. А он…

– Дэвид?

– Он твой дружок?

– А у тебя есть дружок?

– Билли Лисон.

– А он красивый?

Джанет покраснела, что в данных обстоятельствах было маленьким чудом. – Да.

– Скучаешь по нему?

– Я не знаю.

– Подумай об этом, – посоветовала Рози. – Когда Дэвида нет рядом со мной, мне ужасно одиноко. Теперь лезь в мешок и помни, что матрас – не самая удобная вещь на земле. И что тебе нельзя спать в джинсах, которые подарила Пэтси.

– У меня… у меня под ними ничего нет.

– Сейчас. – Рози Шеперд открыла один из чемоданов, где находился весь ее гардероб. В одном – чистые вещи, во втором – вещи для прачечной. Она нашла трусики и протянула их Джанет. – Наденешь, пока я найду тебе футболку. Хорошо?

– Хорошо.

Рози стала рыться в чемодане в поисках футболки. Их было две, но обе не подходили девочке по размеру.

– Подожди минутку.

– Рози!

– Я вернусь прежде, чем ты успеешь сосчитать до тридцати. – Она нырнула в занавешенную «дверь» и тихим шепотом, который, как она знала, может разбудить любого спящего, сказала: – Дэвид, у тебя есть футболка?

– Такая же, как и на мне.

– Дай мне ее взаймы для Джанет.

Дэвид выбрался из спального мешка и кивнул, начиная копаться в своих вещах. Спустя некоторое время он протянул ей футболку черного цвета с длинными рукавами и маленьким воротничком.

– Джанет нужна ночная рубашка.

– Ты – хороший человек, Рози.

– Ты прав.

Он обнял ее и крепко поцеловал – так крепко ее не целовал никто. Она прильнула к нему, пытаясь ответить на поцелуй, но вдруг ее покинули силы. Он может подумать, что она не хотела его поцеловать. Он отпустил ее.

– Зачем ты…

– Сделал это?

– Да.

– Потому что хотел.

– Больше не хочешь?

Он опять прижал ее к себе и крепко поцеловал. Когда он отпустил ее, она стояла на месте, не двигаясь. Джанет… футболка…

– Когда-нибудь ты будешь одна в своем кубике…

– Да.

– Договорились, – кивнул Дэвид, касаясь ее руки.

– Договорились, – повторила она. Она держала футболку в руках перед собой и смотрела на свои руки, пока он уходил. Потом повернулась к своему «кубику», как назвал ее жилище Дэвид, снова вспомнив о Джанет.

Джанет стояла словно статуя, которую сначала оживили, а затем напугали.

– Ты любишь его? – спросила Джанет.

– Да.

– А он тебя?

– Думаю, да.

Она попросила тогда Дэвида поцеловать ее, потому что думала, что открытое проявление чувства между мужчиной и женщиной немного успокоит девочку. Но это была не единственная причина. А потом он поцеловал ее в месте, где были все, и сказал, что хочет спать с ней. – Думаю, да, – повторила она, протягивая Джанет футболку.

Глава десятая

Луис Карлуччи наблюдал, как Ларри Джексон медленно ехал по улице, притормаживая на желтый свет некоторых светофоров, непонятно как уцелевших в отличие от их разбитых собратьев в районе Метроу.

Джексон не был похож на обычного футболиста. При росте шесть футов четыре дюйма[2] он весил не более ста девяноста – двухсот фунтов[3]. Он скорее напоминал легкоатлета или баскетболиста: высокий, длинноногий, с худощавым вытянутым лицом и короткой стрижкой. Игра Джексона в колледже была многообещающей, многие клубы уже положили на него глаз, когда он получил тяжелую травму левого плеча. После этого – операция, три недели в госпитале и несколько месяцев восстановительной терапии.

Джексон сделал выбор. Как-то раз, пообедав вместе (они уже работали в паре), Карлуччи удовлетворил свое любопытство.

– А почему ты бросил футбол? Ведь футболисты – профессионалы…

– Получают намного больше, чем агенты ФБР? – закончил за него Джексон.

– В общем да.

– А что было бы, если бы отказала моя левая рука? Не дай Бог, я снова сломаю плечо. В мире есть только одна вещь, которая хуже, чем быть просто калекой, – это быть черным калекой. Я очень много думал об этом, Лу. Врачи сказали мне, что еще одна такая травма, и левая рука усохнет.

Джексон облокотился на стену рядом с Карлуччи. – Только в четвертом автомате телефонная трубка не была оборвана. Подкрепление будет минут через десять. От нас требуется только ждать его и вести наблюдение за домом.

Если они станут ждать подкрепления, они их упустят. Это было ясно, как божий день.

– И ты попался на эту удочку, Ларри? Я имею в виду то, что случалось раньше. Подкрепление опаздывает или случается еще что-нибудь, в конце концов объект исчезает, а мы остаемся в дураках.

Луис Карлуччи вытащил из плечевой кобуры под спортивной курткой девятимиллиметровый «Зиг-Зауэр» Р-226. Он вынул магазин стандартной длины с пятнадцатью патронами и заменил его магазином с двадцатью патронами.

Джексон удивленно смотрел на него с минуту, потом проделал то же самое.

– Ну и каков план?

– Ты наблюдаешь за парадным входом, а я обойду дом сзади. Если этому парню сообщат, что за ним следят, он выберет задний выход, потому что оттуда ближе к машине. Я крикну, ты подбежишь. Если с ним будет кто-нибудь еще, неважно, нам нужен он. Я схвачу его, когда он будет выходить из дома. Нормально?

– Не очень-то похоже на план, но что поделаешь. Мне отсюда видны обе стороны дома. Если я его замечу, я тут же буду рядом с тобой.

– Вот и порядок, – усмехнулся Карлуччи.

Он завернул за угол дома и приближался к цели со стороны улицы. При свете уличных фонарей было хорошо видно. Он даже мог переступить через битое стекло…

Зазвонил телефон. Дмитрий Борзой снял трубку.

– Вы засветились. За вами следят два агента. Один из них только что звонил, просил подкрепления. Им приказано ждать. Сматывайтесь скорее. Я постараюсь переводить на другие номера поступающие звонки. – Телефон замолчал. Все, что нужно, было сказано.

Борзой положил трубку и встал. Закрыл глаза и сделал глубокий вдох.

Он открыл глаза, подошел к столу и быстро начал собираться. Вытащил кассету из видеомагнитофона, положил ее в коробку, взял другие кассеты и сложил их в кейс, вытащив из него складную винтовку. Это была «Си-Эй-А-15», собранная в основном из частей М-16 с укороченным на десять дюймов стволом. Он проверил тридцатизарядный магазин и подошел к столу, затем включил телевизор.

Надел плечевую кобуру, не проверяя пистолет, – с прошлого вечера он постоянно был с ним. Снял спортивную куртку со спинки стула. Взял сигареты.

Борзой оглядел комнату. Он прошел в заднюю часть дома, захватив кейс и укороченную штурмовую винтовку. «Хорошо, что ушла девчонка», – подумал он. Она только бы все усложнила. Да и в постели она ничего интересного из себя не представляла.

Он зашел на кухню, открыл все конфорки газовой плиты, не зажигая огня. Раскрыл кейс, вытащил из него гранату. Запах газа уже был хорошо слышен. Он решил еще немного подождать…

Лу Карлуччи шел по дорожке. Недалеко от него стоял «Форд-седан» светло-голубого цвета. Во всем доме горел свет, но он горел и раньше.

Он начал потихоньку приближаться к черному входу. Все, от чего зависел исход встречи между ним и человеком в доме, было искусство обращения с пистолетом и своим телом. Тому, как он умел обращаться со своим телом, могли помешать только два-три удара. Но только два-три удара пистолетных пуль. Пуленепробиваемые жилеты с керамическими вставками, автоматы или штурмовые винтовки хранились теперь под замком в главном здании ФБР из-за участившихся автомобильных краж и краж со взломом с началом революции.

– Чертовы коммуняки, ублюдки, – прошептал Карлуччи. Полицейские автомобили и автомобили спецслужб в первую очередь привлекали внимание тех, кто охотился за оружием, поэтому в багажнике их машины не было ничего, кроме запаски. Единственным оружием, которым было разрешено пользоваться, осталось то, что носилось при себе. Он подумал, что правильно сделал, купив себе «Зиг» и уговорив сделать то же самое Ларри, прежде чем все это началось. Продажа огнестрельного оружия была временно прекращена – до окончания кризиса. И хотя это никак не отразилось на боевиках ФОСА, зато больно ударило по работникам полиции, служащим служб безопасности и федеральным агентам, которые теперь были вынуждены обходиться тем, что они приобрели до начала кризиса, или тем, что разрешали использовать соответствующие ведомства в чрезвычайных обстоятельствах. Большинство из работников правоохранительных ведомств, с которыми он разговаривал, считали, что они недостаточно экипированы. У боевиков ФОСА были штурмовые винтовки, гранаты, взрывчатка – все, что угодно.

У работников правопорядка – нет.

Он почти завидовал «Патриотам», которых не касались официальные ограничения. Конечно, они нарушали закон, но во всяком случае они делали свое дело. И делали его хорошо.

Карлуччи выбрал себе позицию неподалеку от нижних ступеней заднего выхода за штабелем шлакоблоков. Его рука крепко сжимала рукоятку «Зига»…

Борзой выпустил достаточно газа, у него уже разболелась голова. Он подошел к задней двери, прижав винтовку к правому боку. Переключатель был поставлен на режим автоматической стрельбы.

Он открыл дверь. Перед домом никого не было. Он выдернул кольцо гранаты и покатил ее по полу в направлении кухонной плиты. Подхватив кейс, он выскочил на ступеньки и быстро побежал вниз.

– ФБР! Стоять на месте!

Борзой повернулся на звук голоса. Раздался выстрел. Удар в левое плечо был таким сильным, что, казалось, его огрели молотом. Он споткнулся о ступеньку. Через секунду взорвется граната. Борзой выпустил очередь в сторону штабеля шлакоблоков, которые разлетелись на мелкие куски. В это мгновение в спину ему ударила волна горячего воздуха, сверху посыпался град осколков стекла. Он закрыл глаза и поднял раненую левую руку, защищая от стекла лицо. Из-за штабеля шлакоблоков, спотыкаясь, вышел человек и начал падать, разряжая пистолет в землю.

Борзой увидел, что правый рукав его куртки горит. Положив винтовку, он сорвал с себя куртку и начал сбивать пламя все больше немеющей левой рукой.

Наконец он потушил огонь и стал оглядываться по сторонам, лихорадочно размышляя, есть ли в куртке что-нибудь, идентифицирующее его личность. Только сигареты и зажигалка. Он схватил винтовку и спустился вниз от горящего дома, вставляя на ходу новый магазин.

Он положил пустой магазин в карман брюк. Левая рука пока работала, он мог нести в ней кейс. Раздался выстрел, и пуля ударилась о лестничные перила. Борзой прыгнул вниз и упал на землю. Снова прозвучали выстрелы, теперь пули бились о бетонное покрытие стоянки автомобиля. Борзой направил винтовку на звуки выстрелов.

– ФБР! Брось оружие!

Борзой выстрелил, высокий чернокожий мужчина выстрелил в ответ. Правое бедро Борзого обожгла боль, но он продолжал стрелять. Мужчина упал рядом с лестницей.

Борзой поковылял к автомобилю, волоча за собой кейс. Дом полыхал. Было слышно завывание сирен пожарных машин.

Он нащупал в кармане ключи и открыл дверь автомобиля.

Борзой посмотрел назад. Из-за лестницы выползал чернокожий. Куртка на нем горела, но он все еще держал пистолет в руке, поднимая ее для выстрела.

Борзой положил винтовку на дверь машины и выпустил длинную очередь, потом еще одну. Тело агента ФБР дернулось, пистолет выпал из руки, и он упал лицом в грязь. Магазин винтовки был пуст.

Борзой посмотрел на бедро. Из раны шла кровь, но не очень сильно. Он взглянул на левое плечо. Боль в плече, как и в левой части груди, была ужасной, но он понял, что бронежилет из кевлара защитил его, потому что крови не было. Он бросил винтовку на переднее сиденье, задев при этом раненое бедро. Сжав зубы, он перетерпел оглушившую его боль, поднял кейс и бросил его в машину.

Встреча с Эвансом – придется ее отменить. Он сел за руль, сгибая и разгибая пальцы левой руки, чтобы хоть немного уменьшить онемение суставов. Затем достал носовой платок и наложил жгут. Должно хоть чуть-чуть помочь.

Борзой захлопнул дверь, думая о том, что у него в запасе примерно десять минут, чтобы найти кого-нибудь, кто сможет оказать ему медицинскую помощь, – иначе он просто лишится сознания от потери крови.

Поворачивая ключ зажигания, он посмотрел на часы.

На секунду он забыл о ране в бедре, когда нажимал правой ногой на педаль газа. Все тело задрожало от боли, перед глазами поплыли круги. Он поставил левую ногу на акселератор, выжал педаль, а потом снова поставил ее на педаль тормоза.

Машина тронулась. Ему хватит десять минут, если он успеет выбраться с этой улицы. Он прибавил газу.

Глава одиннадцатая

Пока Джанет Гаррисон раздевалась с помощью Рози (они наконец-то узнали ее фамилию), доктор Вонг осматривал раны Холдена, полученные на ядерной станции. Было чудом, что в ночной перестрелке он не заработал ни царапины.

– Могу поспорить, что вас беспокоит лишь левое бедро.

– Только когда я о нем вспоминаю или долго сижу.

– Раны заживают, заражения нет. Рози Шеперд знает свое дело. Из нее вышла бы неплохая медсестра. Все будет в порядке. Вас ранило на станции?

– Я не могу вам этого сказать, доктор. Чем меньше вы знаете…

– Я в курсе дела. Я помогаю «Патриотам» с того дня, когда Руфус Барроус начал действовать здесь со своей группой. Он говорил то же самое – чем меньше я знаю, тем безопаснее для меня.

– Хорошая точка зрения, – сказал Холден.

– Можете надевать брюки, – ответил Вонг, закрепив повязку на ране.

Холден слез со стола и стал одеваться.

– Ваше фото и фото Руфуса Барроуса были в сегодняшних утренних газетах. Они считают, что Руфус Барроус мертв и теперь ячейку «Патриотов» в Метроу возглавляете вы. Это правда?

– Не сочтите за грубость, но все врачи такие любопытные?

Вонг засмеялся, его глаза заблестели за тонкими стеклами очков. – Наверное.

Между собой они решили, что если признают факт смерти Руфуса Барроуса, это ничего им не даст. Напротив, это может деморализовать другие группы «Патриотов», рассредоточенные по всей стране. Рози Шеперд работала с Руфусом так тесно, что знала всю информацию, которой он располагал.

– Его тяжело ранило, – сказал Холден.

– А почему его не привезли ко мне?

Холден задумался на секунду. – Вы не единственный врач, к помощи которого мы обращаемся, а после операции нам пришлось разделиться. Рози хотела доставить меня к вам, но нам пришлось отрываться от полиции и армейских патрулей. Другая группа принесла Руфуса к одному врачу из пригорода. Его услугами мы тоже пользуемся. Руфус понимал, что на время он выходит из строя, поэтому сказал, чтобы Рози и я пока командовали здесь, а его отправили на север.

– А что сказал врач?

– Я с ним не разговаривал. Но я думаю, у него задет какой-нибудь внутренний орган и наверняка большая потеря крови. Был разговор, что он придет в норму не скоро.

– Интересно, – сказал доктор.

Холден кивнул. Ему надо было бы согласовать детали с Рози и другими, кто может встретиться с Вонгом. И пора прекратить разговор на эту тему, а то он окончательно запутается.

– Это чудовищное преступление, что таких людей, как Руфус Барроус, отстреливают, как на охоте, только потому, что они бьются против этих вонючих задниц из ФОСА, если, конечно, вы простите мой ужасный английский.

– Можете повторить еще раз, – сказала Рози Шеперд, входя в смотровой кабинет без стука. – Джанет готова, она спрашивает, можно ли мне быть вместе с ней во время осмотра.

Вонг кивнул, вытирая руки. – Все равно мне будет нужна медсестра, Рози. Когда я провожу подобные медосмотры, рядом всегда присутствует женщина. – Он повернулся к Холдену. – Кстати, вы совсем не умеете врать. Надеюсь, что воюете вы лучше. Руфус мертв, но если эта ложь для вас важна, я передам ее кому надо. Договорились? Если вы не доверяете своему собственному врачу, кому вы вообще доверяете?

Холден посмотрел на него и засмеялся.

– Сдаюсь.

Вонг вышел из смотровой. Рози подошла к Холдену, пока он натягивал спортивную куртку. Она засунула руки в карманы своей серой юбки, пристально посмотрела ему в глаза и сказала:

– О чем у вас тут был разговор?

– Пытался убедить его, что Руфус жив. Боюсь, что у меня ничего не вышло.

– Я слушала радио, пока Джанет раздевалась. Сообщили, что вчера вечером были убиты двое агентов ФБР. Имен не называли.

– Вот черт, – выдавил Холден.

– А что нам делать с Джанет после того, как доктор ее осмотрит?

– Если бы я знал, – ответил Холден. – Мы не можем позволить, чтобы девочка, которой всего тринадцать, оставалась с нами. Наша жизнь – не для детей. Думаю, что нам поможет доктор Вонг, поищет родственников девочки или кого-нибудь, кто мог бы о ней позаботиться.

– Я с ним поговорю. У тебя все в порядке?

– Вонг говорит, что все нормально. Он сказал, что тебе надо работать медсестрой.

– Профессия полицейского мне нравилась больше. Но это все в прошлом.

Холден не знал, что сказать.

– Послушай. Прошлой ночью…

– Ты имеешь в виду агентов ФБР? – перебил Холден.

– Нет. – Она повернулась на каблуках и вышла из смотровой.

Холден только посмотрел ей вслед…

Сидя в пустой приемной, Холден курил, перелистывая журналы. «Чего ФОСА желает Америке» – был заголовок одной из статей. Холден закрыл журнал. Он слишком хорошо знал, чего ФОСА желает Америке.

Приближалось время приема Вонга. Это значило, что появятся медсестры, регистратор и другой персонал. Неужели Вонг обнаружил во время осмотра что-то серьезное?

– Дэвид?

Холден поднял глаза. В дверях стояла Рози.

– Ну, как там она?

– Он говорит, что она в порядке, во всяком случае, физически.

– Слава Богу, – искренне сказал Холден, раздавливая в пепельнице сигарету и поднимаясь. – Нам нужно отсюда уходить.

– Сейчас она оденется, – кивнула Рози, собираясь.

– Можешь ей сказать, что сейчас вы займетесь завтраком, о котором ты говорила в машине.

– Хорошо. Ты бы лучше вымыл пепельницу. Персонал Вонга не в курсе, что он принимает больных так рано.

– Ладно. Послушай, Рози, а что все-таки между нами произошло?

– Я поймала тебя на крючок.

– Только потому, что я сам этого захотел.

– Правда?

– Да, – ответил Холден. – И я скажу тебе, почему, при случае.

– Хорошо. Заводи машину, – сказала она, улыбаясь. – И не забудь про пепельницу, – добавила она, скрываясь за дверью.

Казалось, Джанет выглядела теперь немножко спокойнее. Холден подумал, осознает ли она в полной мере то, что с ней произошло.

Они были на самой окраине города. Неподалеку проходила окружная дорога. Но на окружных дорогах и магистралях можно было чувствовать себя в безопасности разве что в часы пик. А после вчерашнего убийства агентов ФБР Холден не хотел рисковать и в час пик, тем более, что ему придется ехать на своем заметном полногабаритном «Форде» против основного потока машин.

– А этот завтрак, который вы собирались готовить с Рози, будет только для вас или для всех? – спросил он у Джанет.

Девочка задумалась на секунду.

– Думаю, что для всех, – ответила она.

– Это хорошо, я проголодался. Мы ведь сегодня очень рано встали.

Впереди была автомобильная пробка. Холден заметил мигалки полицейских автомобилей. Не сбавляя скорости, он подъехал к перекрестку, включил правый поворот и повернул направо. Он плохо знал эту часть города.

– Как нам отсюда выбраться? – спросил он у Рози.

– Поверни еще раз направо, а затем влево. Мы попадем на бульвар Ливингстона.

– А если и там полиция?

– Тогда мы в глубокой… Ты знаешь, что я имею в виду, – улыбнулась она.

Холден свернул вправо, затем влево и оказался на узкой улице с односторонним движением. На ее противоположной стороне стояли автомобили, многие из них, по-видимому, были брошенными. Холден подъехал к более широкой улице с разделительной полосой, на которой росла трава. Он узнал бульвар Ливингстона, когда-то престижный район, а теперь заброшенный.

Подъехав к перекрестку, Холден почувствовал, как в животе у него неприятно заныло. В обоих направлениях улица была перекрыта полицейскими патрулями.

– Вот черт, – прошептала Рози. – Джанет, ляг на пол машины. – Затем она достала из сумочки пистолет.

Прежде чем выехать на бульвар Ливингстона, Холден лихорадочно думал, как выкрутиться.

Можно попробовать перескочить разделительную полосу и оказаться на противоположной стороне улицы. Или попытаться прорваться через полицейский заслон. В первом случае они привлекут внимание. Во втором, если полицейские не имбецилы (а они, видимо, не имбецилы), его и Рози узнают. Это означает перестрелку, возможное убийство легавых, что нельзя ни в коем случае допустить. До сих пор ни одна гибель полицейского не была связана с «Патриотами», и этой политики следовало придерживаться и в дальнейшем. И даже если они проскочат через заслон, что тогда? Погоня, в которой будут участвовать все полицейские машины этого района, а может быть, еще подключат и войска.

Холден включил заднюю скорость.

– Будем возвращаться, – объявил он, поворачивая рулевую колонку. Сверху нарастал какой-то шум. Рози высунула голову из окна.

– Это вертолет. Военный.

Из громкоговорителя, установленного на вертолете, донеслось: – Это армия Соединенных Штатов Америки. Остановите свой автомобиль, заглушите мотор и выходите, руки за головой.

– И что же происходит с правами человека! – риторически воскликнула Рози.

– В наше время преступлением является уже то, что ты находишься на улице, а не сидишь дома, – ответил Холден, не останавливая машину.

– Остановите машину, или мы открываем огонь, – снова донеслось сверху.

– Какой там вертолет? Армейский? – спросил Холден.

– Вроде бы нет, я не вижу никакого вооружения, – ответила Рози.

– Держитесь, – крикнул Холден, надавливая на педаль акселератора. Восьмицилиндровый двигатель «Форда» взревел, как бы протестуя. Пока сворачивать было некуда.

– Они будут в нас стрелять? – спросила Джанет.

– Вполне возможно, солнышко, – ответил Холден.

– Лежи тихонько и не поднимай головы. Все будет в порядке. – Однако он был далеко не так уверен в том, что говорил.

Они подъезжали к другой улице с двусторонним движением. С вертолета опять раздалось предупреждение: – Немедленно остановите машину, или мы будем стрелять!

«Форд» въехал задним ходом на следующую улицу. Холден нажал на тормоза, выворачивая руль вправо. Затем он резко повернул руль влево, включив переднюю скорость и нажимая на акселератор.

С вертолета снова прозвучало предупреждение, но Холден его проигнорировал.

– Если они начнут стрелять, выстрели и ты несколько раз в их сторону, только ради Бога, не попади! – прокричал он Рози.

– Хорошо!

Двигатель «Форда» ревел, машина тряслась, стрелка спидометра подбиралась к шестидесяти милям. Он повернул влево, на ту улицу, с которой они приехали, но навстречу ему выкатили полицейские автомобили с включенными сиренами и мигалками. Перед их машиной об асфальт ударили пули пулеметной очереди.

– Джанет, ложись на пол! – закричал Холден. Он нажал на тормоза и повернул руль вправо до отказа. «Форд» едва не опрокинулся набок. Холден завертел баранкой в обратную сторону, чтобы выровнять машину, затем направил ее на противоположную сторону улицы, пересекая двойную разделительную линию.

Впереди стояли полицейские автомобили. Холден понял, что там готовы начать стрельбу. Он услышал звуки выстрелов пистолета Рози, когда над ними опять нависла тень вертолета. Потом он услышал, как Рози сменила магазин и досылала патрон в патронник.

Скорость подскочила до восьмидесяти. Холден направил машину в зазор между двумя полицейскими автомобилями. Когда-то он слышал от одного легавого, что полногабаритную американскую машину можно обрубить дюймов на пять с каждой стороны и она останется на ходу.

– Джанет, лежи на полу посередине машины. Поняла?

– Да!

– Рози, подвинься ко мне и пригнись! Быстрее!

Холден облизал пересохшие губы. Две полицейские машины были менее чем в ста ярдах впереди. Вот уже не сто, а пятьдесят. Двадцать пять. Он пригнулся, закрывая глаза. В них стреляли из обоих автомобилей. Переднее стекло покрылось паутиной трещин. Удар! Казалось, что «Форд» на мгновение застыл, но затем рванулся вперед. Холден слышал скрежет металла о металл. Боковые стекла разлетелись вдребезги. Вскрикнула Джанет. Полицейский офицер вскочил на капот и направил на них ствол своей винтовки, ударив им в переднее стекло. Посыпались осколки. Холден включил ветровики, нажимая одновременно на кнопку подачи антифриза. Жидкость брызнула полицейскому в глаза. Он дико завопил. Холден повернул руль влево, потом вправо. Полицейский был вне игры.

– Не поднимайтесь, – закричал Холден. – Джанет, закрой глаза!

Заднее стекло рухнуло в салон машины.

Снова появилась тень вертолета. Перед ними бились об дорогу пули от пулеметных очередей. Холден бросил машину влево, потом вправо, нажимая на педаль газа. «Форд» выскочил на тротуар. Левая передняя шина дымила и скрежетала об асфальт.

– Где мы сейчас, Рози?

– Поверни вправо, мы можем попасть к метро!

Холден сделал это. Метро задумывалось с целью привлечения туристов, но никогда не пользовалось популярностью у населения. Все станции имели выход только к автомобильным стоянкам. Остальные помещения под землей занимали ночные клубы и дорогие рестораны. Холден притормозил и повернул вправо. В этот момент с оглушительным треском лопнула левая передняя покрышка, машина потеряла управление. Холден лихорадочно вертел руль, пытаясь выровнять автомобиль.

Подземные помещения Метроу пустовали уже несколько лет. Резко возросли преступность и акты вандализма, и «порядочная» публика и туристы – те, у кого было достаточно средств для посещения этих заведений, стали бояться появляться там. Одно за одним заведения закрывались, бизнес затухал. Наконец метро превратилось в подземный город теней, где орудовал ФОСА.

Впереди показался вход в метро. Холден не останавливался, вновь обретя власть над «Фордом».

– Мы резко останавливаемся и выскакиваем из машины. Если двери не будут открываться, я вытащу вас через окна.

Стекла с правой стороны уже были разбиты.