– Опять! Лопни твоя жаба…– простонал Лук из-под надвинутого на лицо капюшона.
      – Что «опять»? – не понял Га-нор, отжимая стянутые в хвост волосы.
      – Дождь! Треклятый дождь льет уже вторую неделю. Или ты этого просто не желаешь замечать?
      Северянин пробурчал нечто нечленораздельное.
      – Тебе что?! Все равно? – возмутился Лук.
      – Пока дождь меня не убивает – да.
      В ответ раздался громкий чих, и нытье продолжилось. Стражник безостановочно ворчал вот уже четвертый день. Он ненавидел затяжные путешествия, особенно если они происходят неуютной осенью.
      – Сто раз предлагал – давай переждем непогоду где-нибудь под крышей. Не верю, что поблизости нет таверн. Там, по крайней мере, сухо. Вкусная еда, горячий шаф,– с удовольствием начал перечислять солдат, и его живот тут же жалобно заурчал в ответ.– К тому же за шиворот никакая дрянь не льется. Каждый день дождь, дождь, дождь… Посмотри на мою лошадь. Да-да. На эту. Что, не видно, как она тоже превращается в воду? Хватит смеяться! У меня скоро отрастут жабры, если я, конечно, не околею от холода. Ты этого хочешь?
      – Нам некогда рассиживать по тавернам. И ты это прекрасно знаешь.– Га-нор наконец соизволил натянуть капюшон на мокрые волосы.– Не думай, что я в восторге от происходящего. Но нам нельзя задерживаться. Первый месяц осени на исходе. Когда подойдет к концу третий – перевалы в Катугских горах завалит снегом, и мы застрянем на юге до поздней весны. Тебе нравится находиться по соседству с Белыми?
      Для немногословного сына Ирбиса это была необычайно длинная речь. Лук вновь чихнул, смачно высморкался и наконец произнес:
      – Я говорил и еще раз скажу – Лестницей Висельника пройти невозможно. Набаторцы, конечно, идиоты, но не слепые. Перевал слишком узок, чтобы мы там разминулись.
      – Предложи другой вариант,– невозмутимо промолвил Га-нор.
      Лук знал, что друг прав. Лестница для них – единственный способ пробраться на север. Второй перевал, Клык Грома, слишком далеко на западе. Дорога до него займет больше трех месяцев. К тому же миновать территории, лежащие между Слепым кряжем и побережьем Устричного моря, будет трудновато. Особенно в окрестностях Гаш-шаку или Альса. Там от набаторцев должно пестреть в глазах.
      – Единственный выход, если тебя пугают горы,– залезть в какую-нибудь дыру и переждать.
      – Ну уж нет! Я не хочу, чтобы в один из дней за нами пришли мертвецы или Сжегшие душу. Все время сидеть и стучать зубами в ожидании гостей – это не по мне, лопни твоя жаба. Вот только прорываться к Лестнице не менее глупо. Насколько далеко мы от нее?
      Га-нор привстал на стременах, небрежно огляделся, пожал плечами. В последнее время это был его самый частый ответ на все вопросы.
      – Мы хоть в правильном направлении едем?
      – В правильном.
      Лук вздохнул. Порой немногословность товарища его раздражала. Иногда хотелось нормально поговорить. А общение с Га-нором очень часто напоминало монолог. С таким же успехом стражник мог бы беседовать с самим собой.
      Окружающий пейзаж не вызывал у спутников воодушевления. Пожелтевшее редколесье, давно потерявшие большую часть листвы деревья, серое небо, тусклый солнечный свет, едва пробивающийся сквозь тучи. И дождь, заставляющий воду в лужах вскипать.
      – Два дня назад оно тоже было правильным. Но западных отрогов Слепого кряжа я так и не увидел,– вновь попытался завязать разговор Лук.
      Молчание.
      – Послушай, лопни твоя жаба! Это просто невыносимо! – взорвался стражник.
      – Ты про свое занудство говоришь? – усмехнулся следопыт, даже не посмотрев на него.
      – Нет, разумеется! Про наши скитания, лопни твоя жаба! Ты помнишь, когда мы в последний раз нормально жрали? Я – нет, а мой живот и подавно. Все время давимся какой-то дрянью. Скоро начнем крыс ловить.
      – Уже.
      – Что уже? – не понял Лук.
      – Вчера мы ели крыс,– последовало невозмутимое пояснение.– Точнее, сусликов.
      Стражник поперхнулся, ошалело посмотрел на приятеля, понял, что тот и не думает шутить, и голосом человека, которому очень плохо, произнес:
      – Меня, кажется, сейчас вывернет.
      – Не думал, что это тебя так расстроит. Ужин ты уплетал за обе щеки. И нахваливал.
      – Я не знал, что это гадская кры…
      Северянин резко вскинул руку, заставив друга замолкнуть на полуслове. Лук нахмурился, взялся за кистень. Повисла тишина, лишь дождь барабанил по капюшонам да фыркали переступающие с ноги на ногу лошади. Рыжевато-коричневый тракт скрывался в дождливой пелене, и видимость была не больше чем на сто ярдов.
      Прошла минка. За ней – другая.
      – С дороги! Живо!
      Толку от этого было мало, спрятаться в редколесье с лошадьми не представлялось возможным. Тонкие осины – слабое подобие укрытия, а редкий кустарник не способен спрятать следы животных. И все же это было лучше, чем ничего.
      В рощице Лук отцепил притороченный к седлу арбалет, снял с оружия кожаный чехол, придирчиво изучил тетиву, натянул, достал из переметной сумы болт, аккуратно пристроил его в ложе. Миновало пять минок томительного ожидания, прежде чем Га-нор произнес:
      – Никого.
      – Слава Мелоту,– выдохнул Лук. За время знакомства с северянином он привык доверять его чутью. Поэтому поспешно разрядил арбалет и спрятал его от влаги в провощенную кожу.
      Не разговаривая, они взяли лошадей под уздцы, вывели их обратно на дорогу и забрались в седла.
      – Значит, тебе вновь показалось? – Лук не выглядел недовольным. Понимал, что осторожность полностью оправдана. При малейшем подозрении северянина они искали укрытие, и дважды это спасло товарищей от набаторских патрулей. Но в последние дни все более часто тревога оказывалась ложной.
      – Я слышал лошадиное ржание,– неохотно ответил сын Ирбиса.
      – Думаешь, в здешней глуши кроме нас есть кто-то еще?
      – Не стал бы я называть эти места глушью. Клянусь Угом, близко деревня.
      – Да ну?!
      – Дым. Чуешь?
      Лук втянул носом воздух, но запах мокрой лошади забивал все остальные.
      – Может, ты услышал звуки из деревни? – неуверенно протянул солдат.
      – Не мели ерунды. До нее с четверть лиги.
      Га-нор, в который раз за день, снял капюшон, подставляя лицо под холодные струи дождя. Последнее время он почти не спал. Еще пара дней – и северянин начнет совершать ошибки. А они приведут прямиком в ледяные чертоги Уга.
      – Кажется, нам все-таки придется найти тебе горячего шафа, а мне соломенную подстилку. Следует выспаться,– принял решение следопыт.
      – Первая хорошая новость за неделю! – обрадовался Лук.– Сам посуди, холода не за горами, а у нас кроме плащей никакой теплой одежды. Может, что-нибудь купим…
      Сын Ирбиса скорчил мину. Денег было мало. Вряд ли кто-нибудь продаст зимнюю одежду за медь и мелкое серебро.
      Лошади, словно почувствовав скорый отдых, пошли быстрее.
      Прошло не так много времени, когда Га-нор вдруг резко остановился, спрыгнул с седла и стал пристально изучать землю.
      – Что там? – нетерпеливо поерзал стражник.
      – Следы. Много конных.
      – Уверен? – Лук не представлял, как в такой жиже можно что-нибудь разобрать.
      – Проехали чуть больше нара назад.
      – Наверное, это крестьяне,– солдату не хотелось расставаться с мыслью об отдыхе.
      – Крестьяне ходят пешком. Или, если повезет, едут на разбитой телеге, запряженной старой клячей.– Га-нор вскочил в седло и развернул лошадь.– Вернемся назад. К лесу. Пойдем по нему. Если не будем мешкать, через несколько дней увидим Слепой кряж.
      Но возвратиться друзья не успели.
      Стук копыт пришел с той стороны, откуда они приехали. И сейчас уйти с дороги стало невозможно – местность здесь была открытая, к тому же придорожные канавы переполнены водой, а голые поля с редким кустарником превратились в настоящее болото. Животные увязнут, не пройдя и двадцати ярдов. Конные к этому времени уже будут рядом, и если среди них есть арбалетчики – придется худо.
      Сын Ирбиса не стал мешкать и, помянув Уга, поскакал вперед. Лук, задержавшись лишь на мгновение, поспешил следом.
      Непогода не предполагала скачек, но выбора не было. Грязь летела во все стороны, окатывая лошадиные бока и всадников. Дождь заливал глаза. Вцепившиеся в уздечку пальцы немели от напряжения. Прижавшись к едко пахнущей лошадиной гриве, Лук старался не отстать от Га-нора. Эта скачка напомнила ему неудачное бегство из Альсгары в день, когда к городу подошел Рован.
      Они миновали залитые водой поля с пожелтевшей травой, непролазный колючий кустарник, заросли едкого боревника . Прямая дорога сузилась, начала петлять, влезла в ложбину между двумя небольшими холмами с глинистыми склонами. Даже в хорошую погоду взобраться по ним было бы не так просто, а уж сейчас об этом нечего и думать. Оставалось только нестись вперед, высматривая подходящее место, чтобы уйти с тракта.
      Всадники вброд пересекли несколько разжиревших от непогоды ручьев. Каждый раз лошади сбавляли темп, переходя на шаг. Дождь усилился, превратившись в ледяной ливень. Разгоряченные скачкой животные недовольно трясли головами – они устали и начали оступаться.
      Холмы остались позади, вновь пошли проклятые заболоченные поля. А далеко впереди, над голыми вершинами редких осин, вился сизый дымок и торчал шпиль колокольни.
      – Попробуем проскочить через деревню! – крикнул Га-нор.
      – Если там враги, мы попадем в переделку!
      – Мы уже попали. За деревней лес! Видишь?!
      Действительно, на горизонте виднелась черная полоса деревьев. Сын Ирбиса надеялся, что их не смогут догнать в дебрях Прикряжья.
      Ливень не утихал, но Лук и думать о нем забыл. Лишь молился Мелоту, чтобы лошадь не подвела. Промелькнуло небольшое, заросшее низкими березами кладбище с развалившейся деревянной оградой. Замшелый, выкорчеванный из земли Лысый камень. Затем – грубо срубленная, отяжелевшая от трупов виселица. Лук увидел ее в тот момент, когда вылетевший из дождя болт угодил в шею кобылы Га-нора.
      Северянин легко приземлился на ноги, погасив скорость, перекатился через плечо, грязный и страшный, оказался на краю дороги. Лук, соображавший в такие моменты довольно быстро, осадил лошадь, спрыгнул в жижу, поскользнулся, упал, крутанулся и тем самым избежал смерти от очередного болта. Извиваясь ужом, по уши в ледяной грязи, он ползком добрался до сына Ирбиса.
      – Лопни твоя жаба! Добегались!
      – Голову не поднимай.
      Они лежали под растущим возле обочины кустом с худосочными ветвями.
      – Южане, лопни твоя жаба! – дрожа от холода, процедил Лук.– И покойники.
      Над их головами угрожающе возвышалась мрачная виселица. Посиневшие, уже потрепанные вороньем трупы медленно раскачивались. Судя по одежде – мертвецы были крестьянами.
      В отличие от шепчущего молитву Лука, Га-нор не обратил внимания на покойников. Он высматривал укрытие. До погоста было не добраться – сотня ярдов по открытой местности. Добежать и не схлопотать в спину болт можно только чудом. Деревня тоже теперь стала недоступна – рядом с находящимся на пути намокшим и просевшим стогом сена прятались стрелки.
      Лук пошевелился, и почти тут же свистнул болт, едва не попав ему в голову. Стражник охнул, еще сильнее вжимаясь в грязь, и покосился на сына Ирбиса, который освободил перевязь на груди, снял ножны с мечом, подтянул их к себе, обнажил оружие. Лук последовал его примеру, взяв в правую руку узкий длинный кинжал, а в левую кривой нож.
      – Ну что, дружище? Покажем этим набаторцам, лопни твоя жаба?
      – Это не набаторцы.
      Сотрясая зловещую тишину топотом копыт, в сторону деревни скакали всадники на уставших лошадях. Разношерстное воинство, среди которого были и закованные в латы рыцари, и облаченные в кольчуги солдаты. В первых рядах ехал знаменосец. В жалкой мокрой тряпке, повисшей у него на древке, с трудом можно было распознать имперский штандарт.
      – Наши, лопни твоя жаба! Это же наши! – восторженно завопил Лук, попытался встать, но тут же вновь оказался на земле.
      – Лежи! – рявкнул дернувший его за пояс Га-нор. Он не сводил глаз с приближающегося отряда. Меч убирать не стал, лишь поменял немного свое положение и поджал ноги, чтобы успеть вскочить.
      – Но это же наши…– уже не так уверенно пробормотал солдат.
      – Осталось только объяснить им, что мы свои,– голос у северянина был мрачным.
      Он понимал, какое в военное время будет отношение к неизвестным.
      Их заметили, и пятеро всадников, отделившись от основного отряда, направились к друзьям. Остальные, не снижая скорости, пронеслись к деревне. Опытный глаз Га-нора отметил, что воины вымотаны, многие ранены и едва держатся в седлах.
      Сын Ирбиса внимательно следил за приближающейся пятеркой. Впереди, на мощных жеребцах ехали два закованных в латы рыцаря. На их стальных нагрудниках были выгравированы растянувшиеся в прыжке леопарды.
      Первый воин – молодой, возможно, чуть старше Шена. Русые волосы отливали тусклым серебром на его висках, и любому знающему человеку это говорило о том, что в нем есть толика крови императорской семьи. Голубые глаза из-под прямых, вразлет бровей смотрели внимательно и устало. Тонкое благородное лицо портил сломанный и еще не заживший нос. Ввалившиеся щеки покрывала недельная щетина, над правой бровью была небольшая, стянутая суровой нитью рана.
      Второй латник, казавшийся настоящим гигантом, не снимал шлема.
      Трое солдат сопровождения носили более простую броню: куртки с нашитыми стальными пластинками, кольчуги с капюшонами. Двое из них держали наготове арбалеты.
      – Кто такие? – пробасил гигант.
      Голос из-за опущенного забрала казался низким и гудящим, словно храмовый колокол.
      – Свои. Не видно, что ли? – бросил Лук, вслед за Га-нором осторожно встав на ноги.
      – Бросайте оружие,– хмуро приказал молодой.
      Га-нор быстро сделал, что велено. Лук, недовольно бурча, последовал его примеру – кинжал и нож полетели на землю. Но даже после этого арбалеты не опустились.
      – Не калечить,– приказал гигант, и рыцари, развернувшись, поскакали к домам.
      – Братцы, вы чего?! – возмутился Лук, когда им принялись связывать руки.– Мы же свои!
      – Потом разберемся, какие вы свои,– с угрозой в голосе пообещал один из двух стрелков.– А пока стойте смирно. Тебя, рыжий, это в первую очередь касается. Знаю я вашу породу.
      – Да свои мы, лопни твоя жаба! – в последний раз попытался докричаться до них стражник.
      – Повопи у меня! Я тебе такую жабу покажу, сволочь! – зло процедил другой, и Лук, поняв дальнейшую бесперспективность споров, умолк.
      – Командирам будешь рассказывать, парень. Если слушать станут,– куда более примирительно сказал первый, затягивая веревку так, что Га-нор скрипнул зубами.
      Под усиленным конвоем они прочавкали по грязи, обошли труп лошади и оказались возле плетней огородов. Здесь, укрывшись плащами, мокли двое следящих за дорогой арбалетчиков.
      – Проворные вы ребята! – осклабился один из них.– Счастливчики!
      – Это вы мазилы! – пробурчал под нос стражник, но его, по счастью, не услышали.
      Деревня кипела от суетившихся в ней солдат. Местных жителей видно не было. То ли попрятались, то ли ушли от греха подальше.
      – Эй! Десятник! – крикнул один из тех, что сопровождал товарищей.– Куда этих?!
      – К милорду Рандо.
      – Где он? Или я, по-твоему, в каждую избу должен заглядывать?!
      – В храме.
      – Нашли время молиться, лопни твоя жаба,– пробормотал Лук и тут же схлопотал несильный тычок промеж лопаток.
      Деревня оказалась небольшой – всего лишь одна грязная улица, вдоль которой выстроилось два десятка неказистых домов. Низкие плетни, убранные огороды, колодец с долговязым журавлем, возле которого возился светловолосый «леопард». И три мало-мальски высоких здания: замшелый двухэтажный трактир с полностью выцветшей вывеской, храм с широким крыльцом и деревянная колоколенка, столь хлипкая, что, кажется, еще один порыв ветра – и она рухнет. Чуть дальше, за домами, виднелось нечто похожее на небольшую водяную мельницу.
      Кто-то заорал на всю улицу, призывая лекаря поторопиться, курва его забери. Справа, под пропускающим воду навесом из жидкой соломы, лежали трое мертвецов. Их доконали раны и дорога. Облаченный в кольчугу жрец Мелота шептал над погибшими молитву, то и дело осеняя их знаком благословения.
      Несколько человек уводили мокнущих под дождем лошадей прямо в избы. Где-то за домами с отчаянной хаотичностью стучали топоры, слышались резкие приказы. На колокольне уже торчали несколько лучников. Лук подумал, что оттуда, даже в такую мерзкую погоду, должны хорошо просматриваться окрестности. Он быстро подсчитал все, что увидел,– выходило, в отряде за полсотни солдат.
      Двери в храм были распахнуты настежь. Внутри, в плохо освещенном помещении с тусклыми, безграмотно намалеванными образами Мелота, спорили люди.
      – Мы не можем себе этого позволить, Рандо! Задержка подобна смерти! – гудел зычный бас.
      У обладателя голоса, рыцаря-гиганта, уже знакомого друзьям, оказалось грубое, угловатое лицо с мясистым носом и тяжелым подбородком, заросшим неопрятной бородой.
      – У нас есть фора,– возражал молодой.– Лошади устали. И люди тоже. Нам нужен хотя бы день отдыха.
      – Набаторцы наступают нам на пятки.
      Кроме них здесь находились еще пятеро воинов. Двое в латах с эмблемами леопарда, остальные в кольчугах, свиных куртках и забрызганных грязью штанах. Все хмурые, уставшие, едва стоящие на ногах.
      – Мне кажется, на какое-то время они от нас отстали,– бросил невысокий, крепко сбитый мужчина с плутоватыми глазами и неприятным голосом.
      – Они не отстанут, Глум. Мы – слишком большая заноза в их тылах,– зло сказал черноусый молодец с фальчионом на боку, по виду уроженец Морассии.– Но милорд Рандо прав. Еще нар в дороге, и люди, и лошади начнут умирать от усталости.
      – Уже умирают,– подтвердил, входя в храм, светловолосый рыцарь, которого друзья видели у колодца.– Я разместил раненых в отдельной избе. Лекарь с ними.
      – Спасибо, Кальн. Водер, я приказал перекрыть дорогу и начать укреплять деревню,– обратился тот, кого называли милордом Рандо, к великану, давая понять, что решение принято.
      – Ты командир,– пожал плечами богатырь. Потом повернулся к порогу храма и увидел Га-нора с Луком.– А… привели. Ну, и кто вы такие?
      – Лук, стражник башни Льда. Врат Шести Башен.
      Кальн ошеломленно присвистнул и прищурился.
 
      – Га-нор из клана Ирбиса. Воин башни Льда.
      – А говорили, что после захвата крепости никто из гарнизона не выжил,– растягивая слова, произнес черноусый морассец.
      – А еще говорят, что жабы по небу летают! – пробурчал Лук и, не обращая внимания на хмурые взгляды, продолжил: – Нам удалось выйти из окружения. И, наверное, не только нам.
      – Когда мы были под Альсом, ходил слух, что в горах погибли все,– подал голос молчавший до этого худой, похожий на скелет мужчина с тонким носом и большими оттопыренными ушами.– Не думаю, будто с тех пор что-то изменилось.
      – Нет смысла гадать, Юргон. Глум, позови Крейга,– попросил Рандо, и низкорослый воин с плутоватыми глазами направился к выходу.– Хорошо. Допустим, я вам верю. Но шли вы слишком долго. Почти четыре месяца. И не спешили вернуться в армию. К Перешейкам, к примеру, где в то время шли бои. Или к Лестнице.
      – Мы не дезертиры,– нахмурился стражник.
      – Это нам решать! – отрезал Водер.
      – Мы пробирались через Лесной край,– проронил Га-нор.– Затем отправились в Альсгару. К Ходящим.
      – Зачем?! – резко бросил Юргон, и кадык на его тощей шее дернулся под полупрозрачной, как тонкий пергамент, кожей.
      – Затем, что нас об этом попросила Ходящая в Шести Башнях. Ну… меня попросила… прежде чем умерла,– объяснил Лук.
      Веревки нещадно натирали запястья, холодная промокшая одежда студила тело, и вся сложившаяся ситуация казалась солдату ужасно несправедливой.
      – Интересно…– задумчиво протянул Юргон.– И что? Удалось вам побывать в Башне?
      – Да.
      – С кем говорили?
      – С госпожой… э-э-э… Ирлой.
      Огонек быстро обменялся взглядом с молодым рыцарем.
      – Хорошо. Потом вы из города ушли?
      – Да. Хотели добраться до Лестницы. Вернуться на север.– Га-нор не отвел взгляда.
      – Как там? В Альсгаре? – жадно спросил один из рыцарей.
      – Мы ушли почти месяц назад. Никаких новостей не знаем. Пробирались лесами. На дорогах много набаторских патрулей.
      – И вас мы за такой патруль приняли,– встрял Лук.– Поэтому и дунули что есть сил. После того как Альсгару осадили, мы только и делаем, что скрываемся от этих южных подонков!
      – Город осадили?! – изумленно вскричал морассец.
      На всех остальных эта новость произвела столь же ошеломляющий эффект.
      – Ну… да,– заморгал стражник.– Эй! А вы что?! Не знали? Ведь это случилось еще в последний месяц лета.
      – Новости на восток доходят с большим опозданием,– проронил Юргон.– А теперь, когда все сообщение прервано,– с очень большим опозданием.
      Вернулся Глум с пожилым лучником. Тот пристально изучил обоих пленников и, отвечая на невысказанный вопрос Рандо, отрицательно покачал головой:
      – Впервые вижу, командир.
      – Ну? – поинтересовался Водер.– А вы? Узнаете этого человека?
      – Нет,– чувствуя какой-то подвох, проронил Лук.
      Га-нор лишь пожал плечами.
      – Крейг служил у Врат Шести Башен.
      – Сколько лет назад?
      – Пятнадцать,– смутился стрелок.
      Лук фыркнул:
      – Пятнадцать лет назад я еще и слова-то такого не знал – Самшитовые горы. Нашли кого привести!
      Ответом ему были мрачные взгляды. Лишь Крейг посветлел лицом и внезапно спросил:
      – Как называют статую первого капитана?
      – Ну Долговязый осел. Что дальше? – с вызовом бросил Лук.
      – Сколько калиток в Садовой стене?
      – Шесть. Вторая слева уже лет двести как замурована.
      – Что изображено на куполе башни Огня?
      – Ничего. Купол так и не достроили.
      – Вроде все верно…– обратился лучник к слушавшим его командирам.
      – «Вроде»! – сплюнул Водер.– Нам не нужно «вроде». Ты уверен, что они там служили?
      – Вроде… да. Тот, кто там не был, про такое бы нипочем не ответил.
      – Ладно. Ступай.
      – А с ними что делать? – поинтересовался морассец.
      Повисло молчание.
      – Заприте и выставите охрану,– наконец решил милорд Рандо.

      Уже второй день Рандо рей Валлиона мучил сильный жар, и вчера он едва держался в седле. Слава Мелоту, об этом никто, кроме Юргона, не догадывался. Солдаты и без того достаточно вымотаны. Нельзя загружать их еще и своими бедами. А болезнь командира – не самый лучший способ повысить боевой дух отряда.
      Рыцарь дождался, пока все покинут храм, посмотрел на образа, покачал головой. Наверное, Мелот отвернулся от него и его страны, раз позволяет, чтобы на нее обрушилось столько бед. Он не стал говорить этого вслух, не желая получить отповедь от полкового жреца, появившегося в дверях.
      Помощь этого невысокого человека, знающего, и с какой стороны взяться за меч, и как поддержать людей словом, оказалась спасительной. Своей неугасимой верой он помогал солдатам и в бою, и в жизни. Рандо считал, что все они уцелели не без помощи Отора. Людям нужна надежда, особенно в тот момент, когда ее так тяжело найти и столь легко потерять.
      – Вы кажетесь нездоровым, милорд.
      – Ерунда,– он на миг прикрыл глаза, стараясь прогнать резь.– Просто устал.
      – Вам следует хорошо выспаться…– Жрец подошел ближе, пристальнее вгляделся в лицо рыцаря, и между бровей его тенью легла тревога.– Последуй моему совету, Рандо. Ты нужен людям ничуть не меньше, чем благословение Мелота.
      – Кощунственные вещи говоришь, Отор.
      – Он простит меня,– без тени улыбки произнес жрец.– А вот если я не заставлю тебя отдохнуть, с меня спросят в Счастливых садах. Умрешь ты – умрут и другие.
      – Хорошо.– Рандо кивнул, и виски тут же заныли.– Только поговорю с Юргоном.
      – Он возле колокольни. С Глумом. Я помолюсь за тебя.
      Попрощавшись, молодой человек вышел на улицу и подставил лицо под ледяные струи дождя. Удивительно приятные капли скатывались по волосам и стекали за шиворот, холодя спину и впитываясь в стеганую рубаху под доспехом. Печка, спрятанная где-то в груди Рандо, медленно остывала, унося вместе с жаром ломоту в костях и прогоняя висящий перед глазами проклятый туман. На какое-то время отступила безжалостная сонливость, клещами сжимавшая голову всю последнюю неделю.
      – Я собираюсь проверить посты,– прогудел Водер, подходя к нему. За спиной великана на широком ремне висел страшный боевой молот.– Ты выглядишь больным.
      – Все словно сговорились, дядя. Ты тоже решил стать моей матерью и проявить заботу?
      Эти слова получились куда резче, чем он хотел, но гигант лишь пожал плечами:
      – Мне далеко до моей сестры, Ран. Но я обещал ей приглядывать за тобой, хоть ты и командир.
      – Командир чего? – с горечью спросил тот.– Все, кто был под моим началом, погибли.
      – Не все. Нас еще восемь человек.
      – Из двухсот! Целый полк потерян!
      – Давно пора привыкнуть. Мы на войне, а не на веселой пирушке.
      – Извини, но я не стану привыкать к этому! – резко бросил Рандо, и его голубые глаза гневно вспыхнули.– К нам присоединилось много солдат. Они надеются, что я выведу их.
      – К нам все время кто-то присоединяется,– проворчал Водер.– Мелот свидетель, я еще никогда не встречал такой разношерстной… армии. Ха! Голодранец на голодранце. Но сражаются отменно. Не хуже благородных. За это я их уважаю. Кстати говоря, что ты намерен делать с варваром и болтуном?
      – Не знаю. Еще не решил.
      – Их рассказ слишком необычен. Они могут быть шпионами. Или дезертирами. И те и другие заслуживают петли.
      – Крейг говорит, насчет Врат эти люди не ошиблись. Однако он не уверен, что они те, за кого себя выдают. Меня больше успокаивает реакция Юргона на их ответы. Кроме того, один из них – северянин. Этот народ слишком не любит темных, чтобы быть с ними заодно.
      Водер рыкнул, словно медведь:
      – В начале лета я думал точно так же. Но сейчас слишком многое изменилось. Сам вспомни, сколько предательств. Кто бы мог предположить, что Окни вручит набаторцам ключи от города на бархатной алой подушке?! А левый фланг отступит под Альсом, обнажив наши тылы?!
      – Ты во всем прав. Но рубить сплеча я не хочу. Следует разобраться.
      – Не спорю. И не заставляю лишать их жизни. Мы не набаторцы. Однако выпускать их тоже не стоит. Северяне без веревок приобретают очень неприятную особенность становиться опасными противниками… Хватит стоять под дождем. Пошли под навес.
      Рандо, не споря, последовал за родичем.
      – Люди говорят, мы угодили в дурное место,– задумчиво проводив взглядом намокшую, едва поднимающую крылья ворону, произнес Водер.– Мне не нравится здесь. Странная деревушка.
      – Не узнаю тебя, дядя.
      – Я сам себя не узнаю,– гигант нахмурился. Помолчал. Потом мрачно произнес: – Когда сюда прибыл передовой отряд Глума, все было точно так же, как сейчас. Ни души. Если, конечно, не считать нескольких исклеванных птицами висельников. Покойникам дней шесть. Если не семь. И… пустые дома.
      – Жаль, у нас нет хорошего следопыта. Возможно, он смог бы увидеть больше.
      – Ребята нашли немного крови рядом с одним из овинов, но тьма теперь разберет, чья она – человеческая или овечья. Следов много, но они старые. И почти неразличимые. Кажется, не повезло лишь тем крестьянам, которые попались в объятия Тощей вдовы . Остальные успели уйти в лес.
      – Значит, они могут вернуться.
      – Не думаю. Вооруженные люди должны их здорово пугать. Будут сидеть, пока мы отсюда не уедем.
      – В любом случае предупреди часовых.
      – Уже предупредил.
 
      Юргона возле колокольни не оказалось. Рандо толкнул дверь, и та бесшумно распахнулась. Оглядев помещение, он заметил в дальнем углу грубо сколоченную винтовую лестницу и под жалобный скрип рассохшихся ступеней начал подъем.
      На середине пути его окликнули. Назвавшись и стараясь не сбить дыхания, рыцарь преодолел последний участок. Один из назначенных в дозор лучников сидел на ступенях, с аппетитом вгрызаясь в здоровенный кусок черствого хлеба. Его товарищ мерз на обзорной площадке, прислонив длинный лук к высокому борту. Здесь было очень ветрено.
      Рандо задрал голову, посмотрел на старенький колокол и свободно висящий трос.
      – Все тихо,– сказал дозорный.
      Командир отстегнул от пояса флягу, на дне которой еще плескались остатки рески :
      – Держи. Тебе и приятелю. Погрейтесь.
      Солдат благодарно кивнул, сделал скупой глоток. Окликнул товарища. Командир «леопардов» тем временем осматривал окрестности. Серо-желтые крыши домов, бурая грязь, голые огороды. На западе, там, где стояла мельница, текла река. Из-за бесконечных дождей она разлилась и затопила луга, превратив их в непроходимое болото. Впрочем, залитые дождями поля на востоке также стали естественной преградой. За ними виднелись глинистые холмы. На севере и юге начинались леса.
      – От леса подойти к деревне можно,– раздался за спиной негромкий голос, и Рандо вздрогнул от неожиданности. Он не услышал, как поднялся наверх и подошел со спины командир мечников, морассец Ильса.– Уверен, что у местных есть тропы. Ходили же они как-то за хворостом. Большую опасность представляет восточная дорога. И та, по которой мы приехали. С юго-запада. Глум занимается выполнением вашего приказа. Тракт уже перекрыт, стрелки на местах.
      – Хорошо. Второй заслон надо поставить рядом с трактиром. Перегородить улицу.– Рыцарь указал рукой место.– Если набаторцам удастся прорваться через первую преграду, встретим их здесь.
      – Вы, как и господин Водер, думаете, что они все-таки нас нагонят? – свел брови морассец.
      – Это не исключено. Но если до завтра никто не появится, я не буду разочарован.
      – Никто не будет,– улыбнулся Ильса, коснувшись рукояти фальчиона.– Впрочем, в любом случае, сражаться здесь гораздо лучше, чем в открытом поле.