Вот и весь сеанс связи. Жигалин ожидал чего угодно, но только не такой реакции со стороны командования. Столь краткий сеанс связи предвещал неприятности. Не иначе, распустят, подумал полковник. Но оказался неправ.

Через пару часов пришло сообщение, что на станцию направляется премьер-министр Славянского союза для конфиденциального разговора. Эта информация еще больше насторожила полковника. Обычно Жигалин имел дело с военным генералитетом, в крайнем случае, выходил на связь со всеми сразу, как сегодня. Но никогда еще не беседовал с премьер-министром с глазу на глаз. Значит, ему предстоит услышать нечто крайне важное.

Алексей Борисович Камской прибыл тем же вечером. В сопровождении военизированной охраны. На время разговора телохранители остались за дверью. Премьер-министр расположился в кресле. Жигалин сел у стола.

– Приятно с вами встретиться лицом к лицу, полковник, – заговорил гость, – я буду с вами предельно откровенен. Речь пойдет о гобах. Как они вам, кстати?

– Не очень, – сознался Жигалин.

– Мне тоже. Да и всем нам. Кому нам?! Руководству Славянского союза. Видите ли, полковник, все гораздо мрачнее, чем представляется простому обывателю. Вам я могу сказать. Вы свой человек. Проверенный в деле. В толпе, растерзавшей двух пришельцев, было несколько наших людей. Специально подготовленных людей. Они получили приказ – вызвать агрессию масс, убить инопланетян. Потом все можно было бы списать на несчастный случай. Дескать, пришельцев прикончили зарвавшиеся молодчики. Вы, вероятно, сочтете, что мы совершили плохой поступок. Но я полагаю, после того, как я расскажу вам кое-что, вы поймете, в этом была необходимость. После проведения исследований объединенная комиссия пришла к выводу, что гобы опасны. Сама цель их визита в Солнечную систему крайне туманна. Они ничего не рассказывали о себе. То есть они намеренно утаивали от человечества любую информацию о своей цивилизации. Сейчас уже понятно, что скрывали и некоторые способности. К примеру, способность к телепортации. А нам они говорили только то, что считали возможным для того, чтобы будоражить умы. Все эти высокопарные речи о любви, сострадании… При этом они активно использовали гипнотическое внушение. То, что у них есть к этому особые способности, безусловно. Вы, наверное, почувствовали на себе, на что способен гоб, если он находится вблизи от человека?

– Что-то такое было, – пробормотал Жигалин, в том, что он испытал страх, признаваться не хотелось, – а потом он просто исчез… Я глазам не поверил.

– Представляете, какая начнется паника, если люди об этом узнают. Даже не хочется думать о том, что будет, если мы допустим утечку информации. Надеюсь, все ваши люди надежны?

– Я доверяю им, как самому себе, – ответил полковник и подумал о Калаче – подвел один раз, может снова выйти из-под контроля. – Вот только новичок…

– Что с новичком?!

– Он тоже все видел. Парня прислали две недели назад. Прямо из академии. Невыдержанный, склонный к агрессии. Я бы хотел убрать его из отряда.

– Правильное решение, – одобрил Камской. – Пусть отправляется на Землю. Я за ним пригляжу… – Премьер-министр замолчал. Некоторое время он задумчиво разглядывал Жигалина, потом поинтересовался:

– Вы мне не доверяете? Думаете, все, что я говорю, бред старого параноика?

– Мое дело не думать, а выполнять приказы.

– Только не надо считать, будто я один измыслил все это. Это не так. Решение о ликвидации пришельцев было принято советом Союза. Поймите, иногда надо действовать решительно, чтобы спасти государство. Да что там государство. Спасти все человечество.

– Я понимаю.

– Вот и хорошо. Операцию мы провели относительно успешно, но одному из них все же удалось ускользнуть. И это притом, что все три гоба были предварительно отравлены, чтобы замедлить их реакцию. Я не говорил, что они обладают огромной физической силой? Мы боялись, что среди людей могут быть жертвы. Каким образом этот третий вывел из организма яд, ума не приложу, но теперь очевидно, контрабандист – это наш гоб.

– Может, не тот самый, а какой-то еще, – предположил Жигалин. Ему сделалось не по себе. Слишком чудовищным выглядело предположение, что Солнечную систему время от времени навещают корабли инопланетян-насекомых, преследующих здесь неведомые цели.

– Исключено, – ответил премьер-министр. – Мы намного тщательнее следим за космосом, чем раньше. Мы полагаем, эти трое были единственными. Есть мнение, они – кто-то вроде лазутчиков. Их специально готовили для того, чтобы, оказавшись в Солнечной системе, они повергли нашу цивилизацию в хаос. Поймите, полковник, мы не исключаем, что гобы готовятся к вторжению, но произойдет оно не сегодня и не завтра. Эта троица нас здорово взволновала, когда мы поняли, какую опасность они представляют. Вы понимаете, чем мы рискуем?

– Мое дело выполнять приказы, – повторил Жигалин.

– Ради бога, не стройте из себя солдафона. Я тщательно изучил ваше личное дело. Там есть и неподчинение приказам среди прочего, и многие другие проступки…

– Это было давно.

– Хорошо. Тогда выполните приказ правительства. Убейте его. Да, он остался один, но и один он способен на многое. Знаете ли вы, что физиологически гобы насекомые?

Полковник кивнул:

– Слышал.

– Мы рассуждали так. Насекомые – самый многочисленный класс живых организмов в Солнечной системе. Они размножаются с огромной скоростью. На каждого человека приходится двести пятьдесят насекомых в год. Научно задокументированный факт. А что если они решили избавить своих родственников от господства гуманоидной расы? Речь уже не идет о его поимке. Вы и ваша команда должны уничтожить пришельца, пока еще не слишком поздно.

«Легче сказать, чем сделать», – подумал Жигалин, но вслух высказался совсем иначе:

– Будет сделано.

– Вы молодец, полковник, я и не ожидал другого ответа. Со своей стороны могу обещать вам абсолютную поддержку. В средствах вы больше не ограничены.

– Как вы сказали?

– Я сказал, у вас будет все, что потребуется, чтобы уничтожить гоба. И запомните, выйти на него можно через людей. У него уже есть сторонники. Много сторонников. Не забывайте о гипнотическом внушении.

– Какой у вас источник? – не поверил Жигалин.

– Ищите свои, – посоветовал премьер-министр, – считайте мои ненадежными. Еще кое-что. Проинструктируйте своих людей. Мне бы не хотелось, чтобы кто-нибудь из них оказался на дисциплинарной станции.

– Конечно. – Жигалин подумал, не уволить ли заодно Сергея Стукалова, но решил дать ему второй шанс. В конце концов, он уже несколько лет в отряде. Проверен в деле. А характер – у кого из нас он простой.

– Полагаю, мне не нужно говорить, что о нашей беседе лучше не упоминать.

– Можете на меня положиться.

– И на ваших людей тоже? Я не имею в виду упомянутого вами новобранца.

– Да.

– Рад слышать. А теперь я, пожалуй, пойду. У меня много дел. Да и мои костоломы заждались.

– Где вы таких нашли? – поинтересовался полковник. – Такое ощущение, что их специально растили для службы в охране.

– Генная инженерия творит чудеса, – пошутил Камской. – Только я сильно сомневаюсь, что они помогут, если мне действительно будет угрожать опасность. Наш с вами враг, полковник, куда хитрее рядового киллера, и методы уничтожения живых гуманоидных существ у него иные. У меня самые дурные предчувствия. А они никогда еще меня не подводили. Верите ли, ни разу за все мои восемьдесят шесть лет.

– Постараюсь сделать так, чтобы они вас, наконец, подвели, – пообещал Жигалин.

Проводив премьер-министра, полковник отправился уладить важное дело. Калача он застал в мини-баре на нижней палубе. Парень расклеился, предчувствовал, что его ожидает увольнение, – опрокидывал рюмку за рюмкой и ругался с роботом-барменом. Тот, как обычно, на оскорбления не реагировал.

Жигалин ожидания новичка не обманул.

– Подавай рапорт!

Калач еще больше сник.

– Слушай, полковник, я не знаю, что случилось. Я, как его увидел, в голове что-то перещелкнуло… Как будто это не я был…

– Рапорт, – мрачно проговорил Жигалин, обращение на «ты» ему не понравилось. Он совсем не был уверен, что поступает правильно. Впервые чувствовал себя паршиво, выгоняя бойца из отряда. То, что произошло на корабле контрабандиста, выглядело очень странно. Неестественный страх, внушенный гобом. Видение гладкого лица под маской… Искусственное желание убить контрабандиста… Или не искусственное?.. Впрочем, парень проявил нездоровую агрессивность не в первый раз. А значит, должен уйти. Бойцам спецотряда для хорошей службы требуются не только тяжелые кулаки и умение метко стрелять, но и крепкие нервы.

Елена ждала полковника в своей каюте. Сидела в одних трусиках на кровати, полировала ногти. Жигалин присел на стул, ощутил, как спинка прогибается, принимая очертания тела.

– Все в порядке? – девушка чувствовала его, как никто другой.

– Пришлось выгнать Калача. Почему-то чувствую себя виноватым. Скажи мне, только честно, когда ты смотрела на этого, там, на корабле, ты ощущала что-нибудь необычное?

– Отвращение, – Елена ответила сразу. И Жигалин понял, что она тоже думала о неудачной операции. – Очень сильное чувство. И еще страх. Как будто в этом пришельце есть нечто такое, от чего к нему нельзя относиться, как к чело… нет, не человеку, а разумному существу. Как будто он ненастоящий. Как говорящая кукла. Знаешь, все эти ожившие куклы в голографических постановках… Обычно они выглядят очень страшно.

– Что-то такое и я почувствовал, – согласился Жигалин…

– Пойдем в постель, – предложила Елена, – тебе надо расслабиться. Хочешь, сделаю тебе массаж?

– И откуда ты всегда знаешь, что мне нужно?! – Полковник припал небритой щекой к мягкому животу.

Он и сам не знал, как это произошло. Долго лежал рядом с Еленой, не говоря ни слова, размышлял об ощущениях во время операции, и слова вырвались сами собой:

– Выходи за меня.

– Ты уверен?

– Когда я был не уверен?!

И подумал, что был. Совсем недавно. Когда брали гоба. Да и потом… Если уж совсем откровенно, то после происшедшего у него появились сильные сомнения, что когда-нибудь ему удастся взять это странное инопланетное существо. Но он обязательно сделает все возможное, чтобы поймать гоба! И уничтожить!

На Луне Кречмар чувствовал себя в безопасности. Всякий человек из его окружения полагал гоба великим мессией нового времени, пришедшим со звезд, чтобы научить людей любви и наделить их высшим смыслом бытия. Они гордились тем, что избраны им для служения великой цели, для того, чтобы идти первыми и вести за собой остальных. Все они принимали бутанадиол и следовали дорогой любви.

Глядя на них, гоб чувствовал умиротворение и покой. Души ближайших сподвижников Кречмара размягчились, в них обнажились лучшие стороны, они уже не помышляли об освоении космоса, их не привлекали межзвездные дали, а занимали совсем другие помыслы – дорога к иному существованию, где все они будут бесконечно счастливы.

Кречмар просунул верхние конечности в рукава темного балахона, накинул на голову капюшон. Одеяние сшили для него специально, взамен старого космического комбинезона паломника. Внизу балахон расширялся, скрывая две пары «ног» с острыми отставленными назад коленями.

В сопровождении четверки людей, пожевывая бутанадиол, он двинулся в храм, размышляя о том, что крушение старого мира не за горами. Уроженцы Солнечной системы стремительно обращаются в новую веру. «Скоро наступят такие времена, – думал он, – когда люди обретут подлинную любовь, растворятся в ней и познают истину, и примут высшее существо».

Храм представлял собой скрытую от глаз грандиозную постройку. Семнадцать подземных ярусов, с молельным залом в самом низу, несколькими лабораториями в центре и комнатой уединения под самой поверхностью. Здесь Кречмар установил самостоятельно собранный передатчик – из деталей, изготовленных подпольно уже в Солнечной системе. Передатчиков было несколько. Один на лунной базе, один на Плутоне, два спрятаны на Ганимеде, спутнике Юпитера. Впрочем, пока приборы бездействовали. В них не было необходимости. Время еще не пришло…

В подвенечном платье Лена выглядела необычно. Слишком женственно, что ли. Георгий привык наблюдать ее в военной форме, ну или в нижнем белье. Заметно было, что девушка и сама смущается. Еще бы. Кадровая военная. Выросла в семье отставного полковника астродесанта. Он всегда хотел сына. А когда родилась девочка, воспитывал ее жестко, с детских лет приучал к дисциплине и спорту, готовил к военной службе, не видел для дочери иной карьеры. Хотя жена и противилась. Боялась, что такое воспитание выйдет девочке боком. Однако опасения оказались напрасны, природная страстность взяла свое. Подавить в Лене женственность отцу не удалось. Когда ей было шестнадцать, отец и мать погибли во время аварии пассажирского транспортника, следующего рейсом с Сатурна. Виновником трагедии стал обыкновенный астероид, каким-то образом он преодолел силовое поле и повредил обшивку. Об этой чудовищной катастрофе говорили по сию пору.

– Жигалин, – сказала Лена, – скажи честно, ты меня любишь?

– А что, незаметно? – пробурчал Георгий.

– Не очень.

Полковник задумался. По-хорошему, надо было бы выдавить из себя те самые слова. Но почему-то не получалось. Не привык он к сантиментам. Рубленые командные фразы – вот его привычная интонация.

– Давай потом об этом, – выдавил полковник.

– Нет, сейчас, – девушка притопнула ножкой.

Жигалин смерил ее внимательным взглядом. Это уже что-то новенькое. Возражать своему командиру?! Но и будущему мужу, поправил он себя. И тихо сказал:

– Люблю.

– Я не слышу, – заупрямилась Елена.

– Люблю! – рявкнул полковник, так, что окружающие заозирались. Потом засмеялись – можно не сомневаться, эта пара брачующихся будет счастлива.

– И я тебя тоже очень люблю, – проговорила невеста и под бурные аплодисменты обвила шею жениха и поцеловала в губы.

Медовый месяц занял ровно три дня. Спустя этот срок началась операция по захвату опасного преступника. Отстранить жену от работы отряда не удалось. Лена потребовала, чтобы он ставил ее при себе. Жигалин согласился скрепя сердце, но решил, что до опасной работы ее не допустит. Конечно, бойцов немного. Но с некоторых пор эта девушка была ему дороже всех на свете и даже, стыдно признаться, важнее успеха правительственной операции.

Полковник Жигалин действовал решительно. Для начала в одном венерианском городе взяли парочку бутанадиоловых наркоманов. Через них удалось выйти на курьеров, осуществляющих поставки наркотиков с Плутона. Торчки раскололись без особых проблем, достаточно было подержать их пару дней в закрытом бункере. Без бутанадиола они стали покорными, как овечки, и разговорчивыми, словно ведущие утреннего шоу. Цепочку проследили до Плутона. А потом и на Плутоне. На планету сначала высадился один Жигалин. Инфраструктура здесь была развита слабо, немногочисленные колонисты жили глубоко под землей и в шутку называли друг дружку снежными кротами. Несмотря на постоянный подогрев колонии термоядерными реакторами, в отдельных областях температура опускалась до минус тридцати.

В задачу Жигалина входило найти лежбище контрабандиста, как он его называл. Он исходил из простого соображения, что у любого живого существа должен быть дом, место, где он может укрыться и отдохнуть. В конце концов, должен же гоб когда-то спать. Впрочем, уверенности не было и здесь. У контрабандиста могли быть сотни лежбищ по всей Солнечной системе, а могло не быть ни одного.

За пару дней удалось выяснить, что на Плутоне пришелец появляется нечасто. Дела здесь и так шли полным ходом. Бутанадиол производился в десятке подпольных лабораторий и расползался по Солнечной системе как на кораблях, замаскированных под грузовики государственной службы, так и на многочисленных частных яхтах, перестроенных для дальних рейсов.

Полковнику удалось добыть сведения о точной дате появления гоба. Контрабандист в одной из лабораторий дал указания, когда его следует ожидать.

По приказу Жигалина на Плутон высадились остальные бойцы спецотряда. Без Калача их насчитывалось всего четверо, включая Жигалина, но, по его расчетам, и троих должно было хватить. Елене он приказал оставаться на орбите. С тех пор, как они надели обручальные кольца, полковник не давал жене участвовать ни в одной серьезной операции, к ее явному неудовольствию.

Контрабандист всегда появлялся в одном и том же месте – дальнем левом углу обширного цеха, между контейнерами с сырьем. За эту информацию Жигалин пощадил информатора и прострелил ему только левую ногу, а не обе сразу.

В указанное время бойцы спецотряда были на позиции, в пустой лаборатории – людей заранее согнали в смежное помещение и заперли.

Ждать пришлось долго. Несколько суток. Но гоб так и не появился.

Жигалин не знал, что пошло не так. То ли допрашиваемый дал заведомо ложную информацию, чтобы пустить оперативников по неверному следу, то ли инопланетянин почувствовал ловушку.

Жигалин связался с командованием, и на Плутон выслали войска быстрого реагирования. С ними прибыл и премьер-министр Камской.

– Неудача? – он внимательно смотрел на полковника.

Жигалин хмуро кивнул.

– Похоже, он все время опережает вас на пару шагов.

– Твою налево! – выругался полковник.

– Ничего-ничего, Георгий. Мы все понимаем. Продолжайте в том же духе. – Камской похлопал командира спецотряда по плечу. – Я верю в вас. Вы справитесь.

Лунную базу брали с усилением из двух штурмовых бомбардировщиков. Поначалу операцию хотели провести силами диверсантов, но на высшем уровне решили, что рисковать больше не стоит. Со спутника было получено несколько высокоточных записей с поверхности Луны: факельные шествия с участием гоба, действа, напоминающие обряды сектантов. Он будто специально делал так, чтобы базу обнаружили.

Бомбардировщики прошли над целью, превратив равнину, под которой предположительно находилась база преступников, в пылающий кратер. Глубинные бомбы зарывались в землю и там взрывались, обращая каменистую лунную почву в жидкий расплав.

Полковник Жигалин руководил операцией. После первого же удара сканер поверхности показал, что никого живого внизу не осталось. Да и как может кто-то уцелеть, если воздушный купол разрушен – воздух с хлопком покинул базу после первого же попадания.

Операция с применением тяжелой артиллерии выглядела эффектно, но на деле напоминала акт отчаяния. Уничтожить всех ради того, чтобы прихлопнуть одного. Такое даже в военное время не всегда возможно.

Но и эта грандиозная бомбардировка, призванная застать гоба врасплох, ничего не дала. Через неделю поступили новые сведения. Контрабандист объявился на Марсе с новой партией бутанадиола. Затем один из схваченных курьеров сообщил, что ведется строительство новой подземной базы на Дионе, спутнике Сатурна.

Информация о бомбардировке Луны просочилась в прессу. Журналисты писали, что правительство обезумело, уничтожая собственных граждан ради каких-то мифических операций по борьбе с наркотиками. Начались массовые беспорядки. На Земле их удалось подавить быстро. Но в отдаленных колониях творилось такое, что никто уже толком не мог сказать, кто именно осуществляет их руководство. По мнению полковника Жигалина, именно там теперь располагались подпольные лаборатории. Потоки бутанадиола стали намного обширнее. Ими насыщались все без исключения планеты Солнечной системы, где существовала разумная жизнь. Цена на наркотик сделалась такой низкой, что среднего достатка гражданин Славянского союза при желании мог бы закупить бутанадиол на несколько лет вперед.

В посадочном модуле Жигалин был один. Снаряд врезался в ледяную корку и, не прекращая вращения, внедрился в поверхность. Двигался он по принципу бура. Лед кололся легко, цифры глубиномера так и мелькали. Затем «бур» провалился в одну из подземных пустошей искусственного происхождения и застыл – все, как запрограммировал полковник.

Он выждал полчаса после посадки, по инструкции. Нажал сенсор разгерметизации. Отпихнул ногой крышку люка и выбрался наружу. Эластичный скафандр почти не сковывал движений, а вот шлем был тяжеловат – к нему крепился мощный фонарь.

Георгий поднял руку, включил наручный сканер. В радиусе нескольких километров не обнаружилось живого – ни вверх, ни вниз, ни по горизонтали. Неудачная высадка. Придется топать через ледяную пустошь. Переохлаждение ему, правда, не грозит, но удовольствие то еще.

Полковник вытащил из корабля рюкзак, закинул на спину и двинулся по пустынному подземному ходу. Стенки тоннеля были явно искусственного происхождения, все в крупинках льда, так и сверкающего алмазной россыпью, словно кто-то специально инкрустировал коридор драгоценными камнями.

Жигалин знал, что тоннель пробурен несколько лет назад с целью поиска полезных ископаемых и должен, по идее, вывести к небольшому поселению колонистов.

Впрочем, блуждание в подземном лабиринте может и затянуться. Подобная неопределенность вызывала у Жигалина серьезные опасения. С этими лунами всегда проблема: погрешность в координатах может быть колоссальной. Особенно если колонисты выбрали кочевой принцип размещения. Лишь бы добраться до аквалитической мембраны, удерживающей под землей воздух. Человек сквозь нее проходит свободно, а частицам кислорода проникнуть не удается. Если бы не это изобретение, сделанное почти сотню лет назад, о колонизации Солнечной системы можно было бы забыть.

На мембрану Георгий набрел только спустя четыре часа безостановочного путешествия по подземному тоннелю. Жара за ней стояла невообразимая. Даже отключив подогрев скафандра, полковник весь взмок.

«Хоть бы терморегулятор отладили, – подумал Георгий, и тут же пришла новая мысль: – А если все работает, как надо? Если подобный режим поддерживается специально? Для комфорта гоба».

Полковник тут же подобрался. Если предположение и неверное, все равно – надо быть начеку.

Шагать по тоннелю было крайне неприятно, луч блуждал по ровным стенам, выхватывал из мрака всего десяток метров. А дальше царила кромешная тьма, и все время казалось, будто кто-то в ней прячется, готовый в любой момент шагнуть полковнику навстречу. Чтобы победить страх, Жигалин стал вспоминать Лену в подвенечном платье. Если бы не Лена, он, наверное, так бы никогда и не узнал, что однолюб. А продолжал клеить женщин на лунной базе и в барах на Земле, когда бывал в отпуске. Теперь все эти приключения казались полковнику чем-то далеким, от чего веяло беспутной юностью. Он ни за что бы не променял горячие объятия любимой женщины на прохладную четко выверенную механику секса с незнакомкой. Именно так, механику. В этом присутствовало что-то искусственное, нечто из области робототехники. Животную страсть Жигалин испытывал только к Елене. И в его влечении к ней присутствовала одна только естественность…

Первый человек встретился ему спустя сотню метров. Сначала присутствие живого тела продемонстрировал тепловой сканер – отозвался серией коротких звуковых сигналов.

На всякий случай Жигалин достал пистолет, но оружие не пригодилось. Человек оказался так накачан наркотой, что попросту не обратил на диверсанта никакого внимания. Только пялился в стену и делал странные пассы, будто силился кого-то поймать. Судя по частоте движений, этот некто летал медленно и крайне неуклюже.

Через пару сотен шагов встретилась целая группа торчков. Человека в скафандре они упорно игнорировали. Только один показал на него пальцем и растянул рот в щербатой улыбке.

Жигалин скривился. Если так выглядят все колонисты, предосторожности напрасны. Впрочем, расслабляться не стоит. Пока он среди своих – обыкновенных граждан Солнечной системы. На преступников никто из них не похож. С виду – безобидные торчки. А вот дальше могут встретиться совсем другие люди: торговцы этой самой дурью, держатели подпольной лаборатории, если конечно данные были верны, и она здесь действительно имеется.

Больше всего полковника пугала, и он не желал себе в этом признаваться, встреча с гобом. Тот уже продемонстрировал ему однажды свои уникальные умения по воздействию на органы чувств. Испытывать снова искусственный страх и чувствовать себя крысой с вживленным в мозг электродом Жигалину совсем не хотелось.

Лабораторию он обнаружил через пару часов. Никакой подпольной деятельности. Люди трудились, синтезируя наркотик, открыто. Как будто его производство разрешили законом. Первоначально полковник даже не понял, что нашел именно то, что искал, настолько просто оборудована была лаборатория.

Жигалин допросил пару работников. Оказалось, что гоб здесь почти не появляется. Наркотик вывозят с планеты специально для этих нужд зафрахтованные транспортники.

Жигалину осталось только взять в руки рацию и передать команду. Вскоре в городе колонистов высадились федеральные войска. Город оцепили. Началась уже ставшая стандартной процедура – людей допрашивали и отпускали, оборудование лаборатории и запасы наркотика вывозили и уничтожали.

После десятка неудачных операций по поимке контрабандиста и потери одного из бойцов отряда – его убили во время бунта на Тритоне – Жигалина отстранили от дел. Положа руку на сердце, он и сам уже был рад такому ходу событий. Надоела безрезультатная беготня за вечно ускользающим преступником. К моменту отстранения он окончательно утратил уверенность, что когда-нибудь сможет убить гоба. Ему стало казаться, что пришелец был видением, голографической проекцией, да мало ли что может измыслить причудливый человеческий разум.

Неожиданно для полковника, его перевели в главный штаб, поближе к руководству. Что можно было расценить как повышение.

А для поимки контрабандиста создали новое подразделение – не группу оперативников из нескольких человек, не способных справиться со столь сложной задачей, а целый отряд военизированной пехоты – двести человек с полным комплектом самого современного вооружения. Насколько было известно Жигалину, бойцов спецподразделения снарядили даже экспериментальными гипнотическими шлемами. Помогли сведения полковника о способности гоба воздействовать на эмоциональную сферу.

О противостоянии властей с контрабандистом и бунтовщиками доходили какие-то обрывочные сведения. Кое-что сообщали в новостях. В основном, данные об удачно прошедших операциях по изъятию очередной партии наркотиков. Некоторую информацию поставляло непосредственное руководство. Иногда о гобе упоминал Алексей Борисович Камской. Впрочем, полковник видел его теперь крайне редко.

Свое обещание премьер-министр выполнил. Калач тоже оказался при штабе. Служил кем-то вроде адъютанта и личного секретаря при генерале. С полковником парень поздоровался приветливо, обиды по поводу прошлых дел не выказал.

На Земле у Жигалина дела шли поначалу очень неплохо. Несмотря на обилие бумажной работы и отсутствие настоящего боевого дела он заметно приободрился. Оклад ему положили вдвое прежнего. Сильно не нагружали. Относились с уважением к его опыту и заслугам.

Единственное, что несколько докучало полковнику, ежедневные расспросы о его контактах с гобом. Казалось, он уже рассказал все, что только можно. Но несколько специалистов психологов ежедневно давили из него сведения, документируя все сказанное Жигалиным на голограмму. После этих выматывающих бесед он чувствовал сильную головную боль.

– Как вы думаете, тогда мог иметь место обман зрения?

– Я уже говорил. Наверное, мог.

– Вы не уверены? Странно. А ведь сначала вы демонстрировали изрядную убежденность. Говорили, что он телепортировался? Откуда вы это взяли?

– Мне так показалось.

– А может, вам кто-то это сказал? Или внушил?

– Не знаю… Все возможно, – потирая виски, отвечал Жигалин. Он и в самом деле зашел в тупик в своих воспоминаниях. Иногда ему начинало казаться, что гоб вовсе не телепортировался, что ему привиделась эта вспышка света…

Несмотря на головную боль, против допросов полковник не возражал. Воспринимал их значимой частью своей работы. Возможно, полученные от него сведения помогут уничтожить пришельца.

Елена уволилась из органов, устроилась секретарем-референтом в одну московскую фирму. Платили ей хорошо. Да и график напряженностью не отличался. В пять часов она уже прилетала домой из офиса, готовила ужин.

Отношения в семье наладились почти идеальные. Теперь Жигалин уже не боялся проявлять нежность. Он был уверен – так и выглядит настоящая любовь…

Потом с женой что-то произошло. Жигалин поначалу не замечал перемены, хотя холодность в ее голосе проскальзывала и раньше. Затем произошло страшное… Однажды вечером она начала заговариваться. «Я кажется плыву… Я плыву… Я вижу яркий свет… Он идет ко мне… О боже, как хорошо…» Георгий решил, что сказалось переутомление. Попытался уложить жену спать. Но она дико закричала, забилась на кухне в угол и не желала оттуда выходить. Пришлось вызвать санитарную службу. Диагноз поставили сразу – бутанадиол.

К тому времени клиники открылись по всей стране. Их становилось все больше. Никакого домашнего лечения. Только стационар.

Жигалин очень хорошо запомнил этот первый разговор с врачом. Нарколог выглядел усталым. Будто проговаривал давно заученный текст:

– Привыкаемость к крэку, по подсчетам специалистов, в десять раз больше, чем к кокаину. Привыкаемость, к бутанадиолу в пятьдесят раз выше, чем к крэку. Почти стопроцентная привыкаемость. Это означает, что вы подсаживаетесь на него сразу и бесповоротно. Без этого наркотика вы просто не сможете дальше жить. Умрете. Люди готовы все отдать, чтобы существовать дальше. При этом им и не требуется что-то отдавать. Бутанадиол продают всюду по бросовой цене. Понимаете?

– Не понимаю.

– Чего вы не понимаете? – врач вздохнул.

– Не понимаю, зачем она это сделала…

На свидании с Еленой, полковник встряхнул жену:

– Зачем?! Объясни мне, зачем?

Женщина выглядела вялой и отстраненной. На Жигалина смотрела с удивлением. Ему даже показалось – не узнала.

От предложения отправить жену в резервацию Георгий решительно отказался. Уже существовало несколько специализированных зон, для принимающих бутанадиол наркоманов. Но после того как Елена оказалась дома, кошмар продолжился. Без наркотика она в буквальном смысле сходила с ума, умоляла принести ей хотя бы одну лиловую таблетку, а когда он продержал ее в запертой комнате в течение трех суток, наивно полагая, что это поможет, впала в кому. Пришлось срочно вызывать врачей. А затем подписать все бумаги.