- Хорошо вновь пускаться в путь, - негромко проговорил Белгарат, словно читая его мысли.
      - Так всегда? - тоже тихо спросил Гарион. - Я имею в виду, что после стольких лет такой жизни ты все-таки это чувствуешь?
      - Всегда, - ответил Белгарат. - А почему, по-твоему, мне нравится жизнь бродяги?
      Они миновали тихие и темные улицы и через городские ворота вышли к причалу, выступавшему далеко в море, которое было расцвечено лунными пятнами.
      Капитан Грелдик спал, когда они подошли к его кораблю. Привыкший к скитаниям моряк пережидал зиму в тихой и безопасной гавани Райве. Его корабль был вытащен на берег, дно очищено, а швы проконопачены. Грот-мачту, которая угрожающе потрескивала во время перехода из Сендарии, заново укрепили и оснастили крепкими парусами. Когда работы на корабле закончились, Грелдик с командой предались пьяному разгулу. Последствия трехмесячного загула были видны на его лице, когда Гариону с товарищами удалось разбудить его. С затуманенным взором, мешками под глазами и спутанной бородой, он, пахнув на Белгарата винным перегаром и сообразив, что им необходимо срочно покинуть остров, недовольно пробурчал:
      - Может быть, завтра... или лучше послезавтра. Через день будет отличная погода.
      Белгарат принялся более настойчиво объяснять, что плыть надо немедленно.
      - Мои люди не в состоянии поднять даже весло, - упорствовал Грелдик. - Они заблюют всю палубу, и потом её и за неделю не отчистишь.
      Белгарату пришлось перейти на самые жесткие выражения, и в конце концов капитан сполз со своей измятой койки и, пошатываясь, побрел в сторону кубрика, подолгу останавливаясь и хватаясь за поручни, чтобы облегчить желудок; потом с большим трудом спустился в носовую часть, где с помощью пинков и проклятий привел в чувство команду.
      Луна поднялась высоко, и до рассвета оставалось несколько часов, когда корабль Грелдика бесшумно выскользнул из гавани навстречу вздымающимся волнам моря Ветров.
      Погода благоприятствовала им, хотя ветер и не всегда бывал попутный, но через два дня Грелдик высадил Гариона, Белгарата и Силка на пустынном песчаном берегу неподалеку от устья реки Селина на северо-восточном побережье Сендарии.
      - На твоем месте я бы не очень спешил в Райве, - сказал Белгарат Грелдику, выходя из шлюпки и вручая бородатому чиреку кошелек, полный звонких монет. - Я уверен, что ты со своими ребятами отыщешь какое-нибудь местечко, где можно неплохо поразвлечься.
      - В это время года недурно в Камааре, - задумчиво протянул капитан, подбрасывая на ладони тяжелый кошелек,- и я знаю одну молодую вдову, которая всегда ко мне хорошо относилась.
      - Обязательно навести её. Она очень давно тебя не видела и будет страшно рада встрече.
      - Пожалуй, я так и поступлю. - Глаза Грелдика неожиданно вспыхнули. Счастливого пути! - Он дал знак матросам, и они, дружно взмахнув веслами, поплыли к одиноко стоящему кораблю.
      - К чему все это? - спросил Гарион,
      - Я хочу быть подальше от Полгары, когда она доберется до Грелдика, ответил старик. - И потом, я не хочу, чтобы она нас преследовала. - Он огляделся. - Надо выяснить, не найдется ли тут кто-нибудь, кто согласился бы отвезти нас вверх по реке. Там можно приобрести лошадей и провиант.
      Рыбак, который сразу сообразил, что перевозкой он заработает гораздо больше, чем сидя на берегу в ожидании удачи, согласился переправить их. К вечеру, когда заходило солнце, они были уже в городе Селине. Ночь провели в уютной гостинице, а утром отправились на городской рынок. Силк занялся покупкой лошадей, отчаянно торгуясь из-за каждого гроша скорее по привычке, чем из необходимости. Затем они закупили продукты. В полдень Белгарат, Гарион и Силк уже ехали со своим грузом по дороге, которая вела к Дарине, расположенной в сорока лигах.
      Поля северной Сендарии покрылись той первой зеленью, которая сравнима только со слабым сиянием нефрита и наглядно свидетельствует о приходе весны. Кудрявые облака стремительно неслись по синему небу, и, несмотря на порывистый ветер, солнце прогревало воздух. Дорога, открывавшаяся перед ними, пролегала по зеленеющим подам, и хотя им предстояло чрезвычайно опасное предприятие, Гариону хотелось петь и смеяться от избытка чувств.
      Спустя два дня они были в Дарине.
      - Ты хотел нанять здесь корабль? - спросил Силк Белгарата, когда они поднялись на холм, который много месяцев назад преодолели на трех повозках, груженных репой. - В Коту мы будем через неделю.
      Белгарат почесал бороду, глядя на широкий залив Чирека, сверкающий под полуденным солнцем.
      - Теперь я так не думаю, - решил он, указывая на чирекские военные корабли, патрулировавшие территориальные воды Сендарии.
      - Чиреки всегда плавают здесь, - ответил Силк. - Может быть, они не имеют никакого отношения к нам.
      - Полгара очень настойчивая особа, - сказал Белгарат. - Она не покинет Райве, пока там есть дела, но может выслать за нами погоню. Давайте пойдем северным побережьем, а там через болота выйдем к Боктору. Силк посмотрел на него с явным неодобрением.
      - Но мы потратим столько времени...
      - Нам особо спешить некуда, - мягко возразил Белгарат. - Олорны собирают войска, а для этого требуется время. И потом, много воды утечет, прежде чем аренды соберутся все вместе и двинут свои армии.
      - А при чем здесь это? - спросил Силк.
      - В отношении этих армий у меня есть планы, и я хочу, чтобы они выступили до того, как мы войдем в Гар Ог Недрак, и уж конечно до того, как вступим в Маллорию. У нас есть время, чтобы избежать неприятных объяснений с людьми Полгары, высланными за нами.
      Приняв такое решение, они обогнули Дарину и выехали на узкую каменистую дорогу, петлявшую среди острых скал, о которые с шумом разбивались волны, рассыпаясь на тысячи брызг.
      Горы восточной Сендарии спускались к заливу Чирека, и дорога, то уходившая вверх, то нырявшая вниз, была нелегка. Силк скрипел зубами и не переставая ворчал.
      У Гариона, однако, имелись свои заботы. Решение, которое он принял после прочтения "Кодекса Мрина", показалось ему сначала совершенно логичным, но теперь это представлялось слабым утешением. Он по собственной воле направляется в Маллорию для смертельной схватки с самим Тораком. Чем больше он думал об этой дуэли, тем безумнее их предприятие ему казалось. Каким образом он надеется победить бога? Эта мысль не давала ему покоя, пока они пробирались по восточному побережью.
      Прошла неделя, и они выехали на холмистую местность С вершины холма открывалась огромная заболоченная равнина, покрытая темно-зеленой растительностью.
      - Ну вот, приехали, - пробурчал по привычке Силк.
      - Отчего у тебя такое настроение? - спросил его старик.
      - Драснию я покинул главным образом из-за того, чтобы навсегда исключить счастливую возможность приближаться к тем местам, где есть болота, огрызнулся Силк. - А теперь ты предлагаешь мне тащиться по этой хлюпающей вонючей жиже. Я очень разочарован в тебе, старина, и скорее всего никогда не прощу тебе этого. Гарион долго глядел на унылый пейзаж, потом спросил:
      - Ведь это не Драсния, да? Я считал, что Драсния лежит намного севернее.
      - Это Олгария, - ответил Белгарат. - Здесь начинаются знаменитые олдурские болота. За устьем реки Олдур проходит граница Драснии, у драснийцев она зовется Мринской топью, но это то же самое болото. Оно тянется лиг на тридцать от реки Мрин.
      - Здесь называют эти места болотами, что соответствует истине, - заметил Силк и не преминул добавить: - Разумные люди держатся от них подальше.
      - Хватит скулить! - осадил его Белгарат. - На этом побережье должны быть рыбаки. Раздобудем лодку. Глаза Силка заблестели.
      - Тогда в ней отправимся вдоль побережья.
      - Что было бы неблагоразумно, - разочаровал его Белгарат. - Если учесть, что флот Энхега начнет прочесывать залив Чирека.
      - Ты не можешь знать, что они ищут нас.
      - Я знаю Полгару.
      - Я чувствую, что этот поход определенно отразится на наших нервах, снова проворчал Силк.
      Рыбаки, обитавшие на заболоченном побережье, чертами лица походили и на олгаров, и на драснийцев. Они были немногословны и настороженно отнеслись к незнакомцам. Свои жилища они строили на сваях, вбитых глубоко в топкую землю. Эти дома насквозь пропитались запахом тухлой рыбы, который всегда ощущается при приближении к таким селениям. Прошло немало времени, прежде чем удалось отыскать человека, решившего продать свою лодку, которого еще долго пришлось убеждать, что три лошади в придачу к серебряным монетам - вполне достойная цена за утлое суденышко.
      - Она протекает, - заявил Силк, указывая на воду, скопившуюся на дне лодки, когда они, налегая на шесты, отплыли от смердящей деревни.
      - Все лодки протекают, - спокойно сказал Белгарат. - Это им на роду написано. Бери ведро и вычерпывай.
      - Она снова наполнится.
      - Ну и что... будешь снова вычерпывать. Главное - дать себя опередить.
      Болотам, заросшим рогозом и тростником, казалось, не будет конца. Им попадались каналы, протоки и довольно часто озера, по которым плыть было гораздо легче. Воздух был пропитан влагой и по вечерам кишел комарами. Всю ночь лягушки распевали свои любовные песни, приветствуя с пьянящей радостью наступление весны. В прудах и озерах плескалась рыба, а на пропитанных водой кочках нежились бобры и ондатры.
      Так, отталкиваясь шестами, они следовали по извилистому лабиринту каналов, пронизывающих устье реки Олдура, двигаясь на северо-восток. Через неделю они пересекли условную границу и оставили Олгарию позади.
      Однажды они сели на мель; пришлось вылезать из лодки и, увязая по колено в тине, вытаскивать её. Когда лодка снова оказалась на плаву, Силк, мрачнее тучи, уселся на кромке борта, рассматривая свои сапоги, покрытые толстым слоем грязи. Когда он заговорил, в его голосе звучало неподдельное отвращение:
      - Великолепно! Как чудесно снова очутиться дома, в родной, старой и грязной Драснии!
      Глава 18
      Несмотря на раскинувшуюся вокруг сплошную трясину, Гарион заметил, что здесь, в Драснии, болота отличаются от тех, которые остались южнее. Протоки стали более узкими и извилистыми. После двух дней лавирования по ним у Гариона сложилось впечатление, что они заблудились, и он спросил у Силка:
      - Ты знаешь, куда мы плывем?
      - Не имею ни малейшего представления, - чистосердечно ответил тот.
      - Ты же утверждал, что везде знаешь дорогу, - с упреком бросил ему Гарион.
      - В этих болотах невозможно разобраться, Гарион, - просто ответил Силк. Все, что от тебя требуется, - идти против течения и надеяться на лучшее.
      - Должен быть где-то верный путь, - возразил Гарион. - Почему бы не расставить какие-либо знаки?
      - Нет смысла. Смотри. - Коротышка ткнул своим шестом в твердый на вид бугор, выступающий из воды. Кусок земли медленно отплыл в сторону. Гарион с изумлением уставился на него.
      - Это плавучий остров, - объяснил Белгарат, вытирая пот со лба. - Семена падают на него, растет трава, а ветер и течение гонят его куда вздумается. Вот почему тут нет и не может быть проторенного пути.
      - Дело не только в ветре и протоках, - мрачно изрек Силк и, глядя на опускающееся солнце, добавил: - На ночь надо где-то приткнуться.
      - А что, если тут? - спросил Белгарат, указывая на возвышавшийся островок, покрытый густым кустарником и листьями.
      Когда они подплыли к островку, Силк несколько раз пнул землю ногой.
      - Надежен, - заявил он, вылез из лодки и начал карабкаться наверх, не забывая при этом притоптывать. Под ногами действительно была земля. - Здесь сухо, - доложил он, - и на другой стороне есть плавник. Ради разнообразия можно поспать на твердой земле и даже приготовить горячий ужин.
      После того как вытащили на берег лодку, Силк предпринял самые строгие меры предосторожности, чтобы её не смыло водой.
      - Так ли уж это необходимо? - спросил Гарион.
      - Лодка, конечно, паршивая, - ответил Силк, - но она у нас единственная. Не будем искушать судьбу.
      Они разожгли костер и поставили палатку. Солнце медленно садилось за грядой облаков, окрашивая болото в ярко-красные тона. Силк достал сковородку и принялся готовить еду.
      - Она слишком раскалена, - критически заметил Гарион, видя, что Силк собирается положить нарезанные куски грудинки на шипящую чугунную сковородку.
      - Ты хочешь сам заняться стряпней?
      - Я просто предупреждаю. Извини.
      - У меня же нет такого опыта, как у тебя, Гарион, - съязвил Силк. - Я ведь не рос на кухне тети Пол. Как умею, так и готовлю.
      - Что ты лезешь в бутылку? Я просто сказал, что сковородка слишком горяча
      - Как-нибудь обойдусь без твоих советов.
      - Как знаешь... но грудинка может подгореть.
      Силк бросил на него злой взгляд и начал кидать куски мяса на сковородку, которые, шипя, стали обгорать по краям.
      - Ну вот, я предупреждал.
      - Белгарат, - пожаловался Силк, - убери его отсюда.
      - Отойди, Гарион, - сказал старик. - Он испортит ужин без посторонней помощи.
      - Спасибо! - саркастически сказал Силк.
      Ужин, однако, оказался отнюдь не плохим. Перекусив, они сели и принялись молча наблюдать за горящим костром и пурпурным вечерним солнцем, опускающимся за горизонт. Лягушки возобновили свое кваканье в тростнике, и птицы, пристроившиеся на тонких ветках рогоза, лениво щебетали и чирикали. Коричневатая вода тихо плескалась у их ног; время от времени её поверхность разрывали пузыри болотного газа, стремившиеся вырваться наружу. Силк тяжело вздохнул и сказал:
      - Ненавижу это место. Ненавижу его всей душой.
      В ту ночь Гариону приснился кошмар. Это был уже не первый страшный сон с тех пор, как они покинули Райве, и теперь, внезапно сев, весь дрожа и обливаясь холодным потом, он лишний раз убедился, что страшное видение, которое мучило его с детства, не даст уснуть В отличие от обычного тревожного сна оно не сопровождалось погонями и угрозами. Перед ним всегда представало одно и то же ужасно безобразное лицо. Никогда не видя обладателя этого лица, он точно знал, кому оно принадлежит, и теперь особенно отчетливо осознал, почему этот образ преследует его.
      На следующее утро небо затянули тучи, предвещавшие дождь. Выйдя из палатки и заметив, что Белгарат раздувает костер, а Силк копается в тюках с намерением найти что-нибудь на завтрак, Гарион обвел взглядом окружающую местность. Стая гусей, образовав неправильный клин, громко хлопая крыльями и приглушенно крича, пролетела невдалеке. Рыба выскочила из воды совсем рядом, и Гарион наблюдал, как поднятая ею волна медленно и плавно уходит к берегу, видневшемуся вдали. Он долго смотрел на этот берег, пока не сообразил, что вчера его не было. Беспокойно, даже тревожно, он принялся озираться.
      - Дедушка! - воскликнул Гарион. - Смотри!
      - Что?
      - Все изменилось. Исчезли протоки. Мы посередине большого пруда, из которого нет выхода
      Берег пруда, в котором они очутились, простирался одной сплошной стеной. Бурая вода была совершенно неподвижна.
      Внезапно из воды неслышно появилась круглая, покрытая шерстью голова с большими блестящими глазами, крошечным, черным как смола носом и без ушей. Существо издавало необычные свистящие звуки. Вслед за первой головой в нескольких футах рядом показалась вторая.
      - Кикиморы! - задыхаясь, произнес Силк, и выхватил из ножен меч.
      - Убери это, - поморщился Белгарат. - Они тебя не обидят.
      - Разве не они устроили нам западню?
      - Чего они хотят? - спросил Гарион.
      - Позавтракать, очевидно, - ответил Силк, продолжая сжимать свой меч.
      - Не глупи, Силк, - сказал Белгарат. - Зачем им сырой драсниец, когда вокруг полно рыбы? Спрячь оружие.
      Первая кикимора, которая высунула голову из воды, подняла переднюю лапу с перепонками и сделала жест, как бы приглашая следовать за собой. её лапа странным образом походила на руку человека.
      - Они словно приглашают нас к себе, - заметил Белгарат.
      - И ты собираешься принять это предложение? - спросил пораженный Силк. Ты в своем уме?
      - У нас есть выбор?
      Вместо ответа Белгарат принялся собирать палатку.
      - Это чудовища, дедушка? - спросил взволнованно Гарион, помогая старику. Вроде олгротов или троллей?
      - Нет, просто животные... вроде тюленей или бобров. Они любопытны, умны и очень игривы.
      - И играют в омерзительные игры, - добавил Силк.
      Уложив вещи в лодку, они столкнули её в воду. Кикиморы с любопытством наблюдали за ними, не проявляя никакой враждебности; их мохнатые мордашки выражали нечто вроде твердой решимости. В сплошной стене, ограждавшей пруд, оказался проход, который был скрыт от глаз. Кикимора, которая приглашала их следовать за собой, поплыла вперед, беспрестанно оглядываясь, чтобы убедиться, что они не отстают. Пять-шесть животных пристроились за лодкой, внимательно наблюдая за её пассажирами.
      Пошел моросящий дождик, который окутал легкой дымкой заросли рогоза и тростника, расстилавшиеся по обе стороны от лодки.
      - Как ты думаешь, куда они нас ведут? - спросил Силк, останавливаясь и вытирая мокрое лицо. Одна из кикимор сердито заворчала и продолжала ворчать, пока он не погрузил свой шест в мутную воду.
      - Увидим, - лаконично ответил Белгарат. Канал продолжал расширяться, и они медленно и упрямо двигались вперед за необычным лоцманом.
      - Это, случайно, не деревья? - спросил Силк, вглядываясь в туманную даль.
      - Должно быть, они, - ответил Белгарат. - Подозреваю, что нам туда.
      Впереди возникли очертания деревьев. Когда они подплыли ближе, Гарион заметил, что перед ними остров, на вершине которого растут плакучие ивы с длинными стелющимися ветвями.
      Кикимора, указывавшая путь, подплыла к острову, высунулась из воды и издала свистящий звук, на который из леса вышла фигура в капюшоне и медленно спустилась по песчаному берегу к воде.
      Гарион терялся в догадках, кто бы это мог быть, и очень испугался, когда облаченная в коричневый плащ фигура откинула назад капюшон и он увидел лицо женщины, которое, несмотря на преклонные годы, сохранило следы ослепительной красоты.
      - Привет, Белгарат, - произнесла она довольно безучастным голосом.
      - Здравствуй, Вордай,- живо ответил тот. - Давненько мы не виделись!
      Создания, которые помогли им добраться до острова, вышли из воды и улеглись у ног женщины в коричневом плаще. Они весело пищали и кричали, и она, с любовью глядя на них, нежно гладила мокрый мех тонкими пальцами. У животных были короткие задние ноги и круглые животики, и передвигались они быстрой шаркающей походкой, сложив передние лапки на мохнатой груди.
      - Пойдем укроемся от дождя, Белгарат, - произнесла женщина. - Забирай своих друзей. - Она повернулась и направилась по тропе, ведущей в ивовую рощу, в окружении кикимор, резвившихся у её ног.
      - Что мы сделаем? - прошептал Гарион.
      - Пойдем в дом, - ответил Белгарат, вылезая из лодки.
      Поднимаясь вверх по тропе, пролегающей среди ив, Гарион ожидал увидеть что угодно, но только не аккуратный, крытый тростником дом с небольшим садом. Дом, из трубы которого вился легкий дымок, был выстроен из старых бревен, плотно законопаченных мхом.
      На пороге женщина тщательно вытерла ноги о камышовый коврик и отряхнула плащ. Затем она открыла дверь и, не оглядываясь, вошла внутрь
      На лице Силка отразилось сомнение, когда он остановился перед домом.
      - Ты уверен, что поступаешь правильно, Белгарат? - осторожно спросил он. О Вордай говорят всякое.
      - Это единственный способ узнать, чего она хочет, - ответил Белгарат, - и я уверен, что дальше мы не отправимся, пока с ней не поговорим. Заходим. Только не забудь вытереть ноги.
      Внутри приземистого дома царила идеальная чистота. Деревянный пол был выскоблен до белизны; стол со стульями находились перед полукруглым очагом, в котором грелся чугунок. Ваза с полевыми цветами стояла на столе, и на окнах, выходящих в сад, висели занавески.
      - Почему ты не представишь мне своих друзей, Белгарат? - спросила хозяйка, вешая плащ на колышек и поправляя свое коричневое платье.
      - Пожалуйста, Вордай, - вежливо сказал старик. - Это принц Келдар, твой соотечественник, а это - король Белгарион из Райве.
      - Благородные гости, - заметила отшельница своим странным голосом. - Добро пожаловать в дом Вордай.
      - Простите, мадам, - произнес Силк самым изысканным тоном, - но ваша репутация отнюдь не соответствует внешности.
      - Вордай, ведьма с болот? - спросила она, явно забавляясь. - Меня продолжают так звать? Он в свою очередь улыбнулся и ответил:
      - Люди, мягко выражаясь, бывают неточны.
      - Ведьма, затаскивающая в трясину. - Она ловко передразнила выговор простых крестьян. - Погибель заблудившихся и королева кикимор. - На её губах мелькнула горькая усмешка.
      - Пожалуй, что так, - подтвердил Силк. - Я всегда принимал вас за миф, придуманный для того, чтобы пугать непослушных детей.
      - "Вордай придет за тобой и проглотит тебя!" - Она засмеялась, но в этом смехе была грусть. - Я слышу это из поколения в поколение. Снимайте ваши плащи, уважаемые путники. Присаживайтесь и чувствуйте себя как дома. Вам придется задержаться у меня.
      Одна из кикимор (та, которая вывела их к острову) запищала и беспокойно стала вертеть головой в сторону чугунка, подвешенного над огнем.
      - Да, - совершенно спокойно сказала Вордай, - я знаю, что он кипит, Тупик. Он должен кипеть, иначе не сварится. - Она повернулась к гостям: - Завтрак вот-вот будет готов. Тупик мне говорит, что вы еще не ели.
      - Вы можете общаться с ними? - удивился Силк.
      - Разве вы не видите, принц Келдар?.. О, разрешите мне повесить ваши плащи у огня. - Она остановилась и принялась внимательно разглядывать Гариона. Слишком большой меч для юноши, - отметила она, заметив рукоять, торчащую из-за плеча. - Поставь его в угол, король Белгарион. Здесь не с кем сражаться.
      Гарион вежливо наклонил голову и передал ей свой плащ.
      Еще одна, размером поменьше, кикимора выскочила откуда-то с тряпкой в лапах и принялась тщательно вытирать воду, которая капала с плащей, осуждающе что-то тараторя.
      - Вы должны извинить Поппи,- улыбнулась Вордай. - Она помешана на чистоте. Я иногда думаю, что, оставь её одну, она выскоблит пол до дыр.
      - Они изменились, Вордай, - серьезно проговорил Белгарат, садясь за стол.
      - Конечно, - ответила царица болот, подходя к очагу и помешивая булькающую жидкость. - Я слежу за ними много лет. Они давно не те, что были раньше, когда я пришла сюда.
      - Не следовало приручать их.
      - Я уже слышала это... от тебя и Полгары. Кстати, как она поживает?
      - Сейчас, наверное, рвет и мечет. Мы сбежали из цитадели в Райве, не предупредив её, а такие вещи ей не по нутру.
      - Полгара такой родилась.
      - Здесь, пожалуй, я с тобой соглашусь.
      - Завтрак готов.
      Она подхватила чугунок ухватом и поставила его на стол. Поппи торопливо направилась к буфету, стоящему у дальней стены, и вернулась со стопкой деревянных мисок, затем принесла ложки. её большие глаза блестели, и она, не умолкая, говорила на своем языке с гостями.
      - Она говорит, чтобы вы не бросали крошки на чистый пол, - перевела Вордай, вынимая хлеб из печи. - Крошки выводят её из себя.
      - Мы постараемся, - пообещал Белгарат.
      Еда Гариону показалась необычной. Похлебка с крупными кусками рыбы была приправлена необычными растениями. На вкус похлебка оказалась восхитительной. Окончив есть, он с неохотой заключил, что Вордай по кулинарной части мало чем уступит тете Пол.
      - Отлично, Вордай, - поблагодарил Белгарат, отодвигая пустую миску в сторону. - А теперь, я так думаю, перейдем к делу. Для чего мы потребовались тебе?
      - Захотелось поговорить, - призналась она. - Меня не часто балуют вниманием люди, а разговор - хороший способ скоротать дождливое утро. Что привело вас в болота?
      - Пророчество, Вордай... в отличие, порой, от нас. Райвенский король вернулся, а Торак зашевелился во сне.
      - А... - протянула она без всякого интереса.
      - Око Олдура в мече Белгариона. Недалек тот день, когда Дитя Света и Дитя Тьмы встретятся. Мы готовимся к этой встрече, и все человечество ожидает его исхода.
      - За исключением меня, Белгарат. - Она долго и пристально глядела на него. - Судьба человечества не очень-то меня интересует. Если ты не забыл, триста лет назад это самое человечество меня прогнало.
      - Те люди давно умерли, Вордай.
      - Но их потомки ничем не лучше. Могу я войти в любую деревню в Драснии и сказать людям, кто я есть, не опасаясь, что меня забросают камнями?
      - Деревенские жители везде одинаковы, мадам, - вставил Силк. Провинциальны, грубы и суеверны. Но не все люди таковы.
      - Все люди одинаковы, принц Келдар, - не согласилась она. - Когда я была молода, я попыталась помочь людям в моей деревне, но вскоре смерть каждой коровы и любую болезнь начали приписывать мне. В меня стали швырять камни и пытались притащить обратно в деревню, чтобы сжечь на костре. У них был бы большой праздник, если бы мне не удалось убежать и укрыться тут. Вот почему мне нет дела до людей.
      - Не стоило действовать столь открыто, - возразил Белгарат. - Люди предпочитают не верить в такого рода вещи. В сердце человека полно гадостей, от которых кровь стынет в жилах, и все, что хоть отчасти не соответствует здравому смыслу, вызывает желание это уничтожить.
      - В своей деревне я испытала на собственной шкуре, что это не только желание, - ответила она с каким-то мрачным удовлетворением.
      - Чем же дело кончилось? - спросил заинтригованный Белгарион.
      - Там пошел дождь, - ответила ему Вордай, загадочно улыбаясь.
      - И только?
      - Этого вполне достаточно. Он шел в течение пяти лет, король Белгарион... в только в этой деревне. За сто ярдов от крайних домов сияло солнце, но над самой деревней шел нескончаемый дождь Дважды они пытались переехать, но дождь преследовал их. Наконец они все разъехались кто куда. Но, насколько я знаю, кое-кто из их предков продолжает кочевую жизнь.
      - Вы шутите, - усмехнулся Силк.
      - Вовсе нет, - улыбнулась она. - Вы предпочитаете одному верить, а другому не верить, принц Келдар. Вы же сами отправились в далекое путешествие в компании Белгарата-волшебника. Я уверена, что вы верите в его силу, хотя не признаете какую-то ведьму с болот.
      Силк молчал, не зная, что возразить.
      - Я самая настоящая ведьма, принц Келдар. Вам нужны доказательства? Пожалуйста. Впрочем, вам это не очень понравится. Людям редко это нравится.
      - Давай перейдем к делу, Вордай, - сказал Белгарат. - Что ты хотела?
      - Я перехожу к сути, Белгарат, - ответила она. - Укрывшись в болотах, я нашла моих маленьких друзей. - Она нежно погладила пушистую мордочку Поппи, и Поппи с довольным видом уткнулась в её руку.- Сначала они меня боялись, но потом перестали бояться и начали приносить мне рыбу... и цветы как знаки внимания и дружбы, в которых я в то время так нуждалась. Из благодарности я переделала их немного.
      - Этого ты не должна была делать, ты знаешь, - грустно сказал старик.
      - Должна... не должна - эти слова для меня теперь мало что значат, - пожав плечами, ответила колдунья.
      - На это не отважились даже боги.
      - У богов свои развлечения. - Женщина в упор посмотрела на него. - Я предупреждала тебя, Белгарат... много лет. Я знала, что рано или поздно ты опять придешь в болота. Эта встреча, о которой ты говорил, очень важна для тебя, признайся?
      - Она - самое важное событие в истории мира.
      - Это твоя точка зрения, я так полагаю. Тебе, случайно, не нужна моя помощь?
      - Думаю, справимся сами, Вордай.
      - Возможно... но как ты собираешься выбраться из этих болот?
      Он внимательно посмотрел на нее.
      - Я могу указать дорогу к сухой земле на краю топи... или могу сделать так, что вы вечно будете блуждать по болотам, и тогда встреча, которой ты придаешь такое большое значение, не состоится, не так ли? Возникает очень интересная ситуация. Что ты на это скажешь?
      Глаза Белгарата сузились.
      - Я установила, что когда люди общаются между собой, то обычно чем-то обмениваются, - добавила она, улыбаясь. - Что-то на что-то. Ничего на ничего. Условие, по-моему, вполне разумное.
      - Так что ты хочешь?
      - Кикиморы - мои друзья, - ответила она. - Для меня они - дети. Но люди смотрят на них, как на зверей, из-за их ценного меха. Они ловят их, Белгарат, и убивают. Красивым женщинам в Бокторе и Коту нравится рядиться в шкуры моих детей, и они не думают, как это огорчает меня. Они называют моих детей животными и приходят охотиться на них в болота.
      - Они и есть животные, Вордай, - мягко сказал он.
      - Теперь нет. - Бессознательно она положила руку на спину Поппи. - Может, ты был прав, когда говорил, что мне не следовало делать это, но теперь уже ничего не изменишь - Она вздохнула. - Я ведьма, Белгарат, - продолжала она, не чародейка. Моя жизнь имеет начало и конец и близится к своему концу, как мне кажется... Я не буду жить вечно, как ты или Полгара. Я уже прожила несколько сот лет и очень устала от жизни. Но пока я жива, я не допущу людей в болота. А когда меня не станет, мои дети останутся без зашиты.
      - Ты хочешь, чтобы я позаботился о них?
      - Нет, Белгарат. Ты слишком занят, а порой забываешь об обещаниях, которые не хочешь сдерживать. Я хочу, чтобы ты сделал одну вещь... чтобы раз и навсегда люди перестали считать кикимор животными.
      Его глаза расширились, когда он понял, о чем она просит.
      - Я хочу, чтобы ты дал моим детям дар речи, - сказала Вордай. - Мне это не по силам. Мое колдовство не распространяется так далеко. Только чародей может заставить их говорить.