Глава 23

Они мчались галопом на юг по пустынной западной Даршиве. Бархотка вновь правила лошадью Сенедры. Маленькая королева одной рукой держалась за сиденье двуколки, а в другой сжимала амулет.

— Даршивцы все еще не знают, что Урвон ждет их в засаде, — сообщила она.

— Думаю, они скоро об этом узнают, — откликнулся Шелк.

— Сколько отсюда до границы Гандахара? — спросил у Закета Гарион.

— По-моему, около двадцати лиг.

— Неужели, дедушка, — обратился Гарион к Белгарату, — мы должны забираться так далеко на юг?

— Может, нам и не придется, — ответил старик. — Белдин летит впереди. Как только мы минуем разведчиков Урвона, он поведет нас в горы. Я не вижу особой необходимости углубляться в Гандахар.

Они поехали дальше.

Облачность заметно усилилась, и Гарион ощутил на лице первые капли холодного дождя.

Они взобрались на холм, и Белгарат приподнялся в стременах, стараясь рассмотреть, что находится впереди.

— Взгляни, — указал он Гариону. — Белдин описывает круги.

Гарион устремил взгляд через узкую долину. Одинокая птица, казавшаяся на таком расстоянии черной точкой, медленно парила в воздухе. Когда они начали спускаться вниз, птица повернулась и полетела на запад. Путешественники последовали за ней.

Пошел дождь, заслоняя окрестности серой пеленой.

— Тебе, наверное, нравится скакать под дождем? — с тяжеловесной иронией спросил у евнуха Шелк.

— При данных обстоятельствах — да, — ответил Сади. — Конечно, дождь не туман, но он тоже ухудшает видимость, а это неплохо, учитывая, сколько людей нас ищут.

— В этом есть смысл, — признал Шелк, плотнее закутываясь в плащ.

Местность делалась все более неровной; там и тут торчали обтесанные непогодой валуны. После получаса езды Белдин привел их в ущелье, каменные стены которого становились все выше и круче.

Полдень давно уже миновал, путешественники промокли до нитки. Гарион вытер лицо и вгляделся вперед. Небо на западе светлело, обещая прояснение. Гарион только теперь осознал, насколько его угнетала серая мгла, нависающая над Даршивой. Он пришпорил Кретьена, вообразив, что, оказавшись снова на солнце, они будут в безопасности.

За поворотом Гарион увидел стоявшего впереди Белдина. Волосы горбуна свисали на плечи мокрыми прядями, а с бороды капала вода.

— Лучше бы вам так не торопиться, — посоветовал он. — Я за милю услышал ваше приближение, а мы здесь не одни.

Гарион нехотя приостановил Кретьена.

— Куда ведет это ущелье? — спросил горбуна Белгарат.

— Оно извивается туда-сюда, но в конце концов выходит к горному хребту, который тянется с севера на юг. Если мы поедем на север, то выберемся к торговому пути, а это кратчайшая дорога в Далазию.

— Но это известно и другим, не так ли?

— Конечно, известно. Но их мы опережаем на целый день, а им еще предстоит сражение.

— Ты снова полетишь на разведку?

— Нет, пока не прекратится дождь. У меня намокли перья. Мне понадобился бы подъемный кран, чтобы взлететь. Когда мы доберемся к хребту, нужно быть особенно осторожным. В паре лиг к северу он проходит как раз над тем местом, где Нахаз устроил засаду.

— Твой выбор маршрута оставляет желать лучшего, — заметил Белгарат. — Стоит кому-нибудь из сидящих в засаде посмотреть вверх, и нас атакует половина армии Урвона.

— Нет, если только они не умеют летать. Несколько тысяч лет назад землетрясение хорошо поработало над хребтом, разделив его надвое. Там теперь крутые утесы.

— Какой высоты?

— Достаточной — около тысячи футов.

— А насколько далеко торговый путь?

— Примерно в пятнадцати лигах от того места, где мы поднимемся на хребет.

— Значит, севернее армии Урвона?

— Гораздо севернее.

— Тогда почему Нахаз миновал его, а не просто повернул на запад?

— Возможно, он не хотел, чтобы даршивцы с их слонами последовали за ними. Кроме того, он демон и не упустит возможности устроить бойню.

— Может, и так. Думаешь, битва начнется сегодня?

— Сомневаюсь. Слоны передвигаются медленно, и даршивцам приходится приноравливаться к их скорости. Сейчас они вот-вот начнут устраиваться на ночь. Но следующее утро, думаю, будет шумным.

— Тогда нам, может быть, проехать мимо засады ночью?

— Не советую. Вы ведь не сможете зажечь факелы, и если чья-нибудь лошадь сорвется с утеса, то разлетится на мелкие кусочки вместе с всадником.

— Ты уверен, что не можешь летать? — осведомился Белгарат.

— Конечно, уверен. Тебе не поднять меня в воздух даже катапультой.

— А почему бы тебе не превратиться в утку?

— Почему бы тебе не заняться своими делами?

— Ладно, Гарион, — проворчал Белгарат. — Придется нам отправляться на разведку. — Он спешился, превратился в волка и побежал по ущелью. Гарион, также в волчьем обличье, последовал за ним.

Уже наступил вечер, когда стены ущелья начали расширяться и они увидели впереди линию хребта. Добравшись до нее, они побежали к северу под постепенно утихающим дождем.

— Дедушка, — мысленно произнес Гарион, — по-моему, там пещера. — Он указал носом на отверстие в скале.

— Давай посмотрим.

Отверстие было не более чем широкой трещиной, а пещера внутри не слишком расширялась. Зато она была глубокой, походя на длинный коридор.

— Что ты об этом думаешь? — спросил Гарион, когда они стояли у входа, вглядываясь в темноту.

— Подходящее место для ночевки и укрытия от дождя. Приведи других, а я пока попытаюсь развести огонь.

Гарион побежал назад. Дождь заканчивался, но поднимался ветер, становившийся все более холодным.

Остальные с осторожностью выбирались из ущелья, когда Гарион добежал до них.

— Опять пещера? — заныл Шелк, когда Гарион сообщил об их находке.

— Я буду держать тебя за руку, Хелдар, — предложила Бархотка.

— Ценю твои добрые намерения, Лизелль, но это вряд ли поможет. Терпеть не могу пещер.

— Надеюсь, ты когда-нибудь расскажешь мне почему?

— Едва ли. Мне не нравится ни говорить, ни даже думать об этом.

Гарион повел их по узкой тропе на вершине хребта. Двуколка Сенедры подпрыгивала на камнях. Самодовольное выражение, появившееся на ее лице после того, как она завладела кабриолетом, теперь исчезло, и она испуганно вздрагивала при каждом толчке.

— Не слишком похоже на пещеру, — критически заметил Белдин, когда они добрались до отверстия в скале.

— Можешь спать снаружи, — посоветовал ему Белгарат.

— Чтобы завести лошадей внутрь, придется надеть на них наглазники, — заметил Дарник. — Им стоит только взглянуть на это отверстие, и они откажутся туда заходить.

— Я чувствую то же самое, — сказал Шелк. — Просто удивительно, насколько умны лошади.

— Мы не сможем взять в пещеру двуколку, — произнес Сади.

— Накроем ее палатками, а поверх набросаем грязи, — предложил Дарник. — Она не будет видна — во всяком случае в темноте.

— Давайте займемся делом, — поторопил Белгарат. — Нам нужно оказаться внутри, прежде чем стемнеет окончательно.

Понадобилось почти полчаса, чтобы завести упрямых лошадей в узкую пещеру. Потом Дарник прикрыл вход брезентом и отправился помогать Эрионду и Тофу прятать двуколку.

Волчица, хромая, вошла в пещеру; ее детеныш весело бежал следом. Теперь, когда его стали регулярно кормить, вялый и изможденный волчонок стал игривым и жизнерадостным. Гарион заметил, что его мать тоже начала толстеть, а ее мех становился гладким и лоснящимся.

— Отличная берлога, — заметила волчица. — Отсюда мы будем ходить на охоту?

— Нет, сестрица, — ответила Полгара, помешивая отвар в стоящем на огне горшочке. — У нас есть дела в другом месте. Дай-ка я взгляну на твою рану.

Волчица послушно легла у огня и протянула поврежденную лапу. Полгара осторожно разбинтовала ее и осмотрела.

— Гораздо лучше, — сказала она. — Рана почти зажила. Она еще причиняет тебе боль?

— Это не имеет значения, — равнодушно отозвалась волчица. — Боль нужно терпеть.

— Но если боль стихает, значит, идет заживление раны.

— Это правда, — согласилась волчица. — Я сама замечала это в прошлом. Сейчас боль уменьшилась.

Полгара промыла лапу отваром, затем смешала его с мылом и сахаром, приложила примочку к ране и снова забинтовала ее.

— Больше этого не понадобится, сестрица, — сказала она своей пациентке. — Рана почти зажила.

— Спасибо, — просто ответила волчица. — А я смогу ходить, когда опять станет светло? Штуковина, которая бегает на круглых ногах, очень неудобная, а та, которая заставляет ее бегать, слишком много говорит.

— Потерпи еще денечек, — посоветовала Полгара. — Дай ране время зажить.

Волчица вздохнула и положила голову на лапы.

Принесли воду из ручья, и Полгара приготовила ужин. После еды Белгарат поднялся.

— Давай оглядимся вокруг, — предложил он Гариону. — Хочется знать, с чем нам предстоит иметь дело.

Гарион кивнул и встал. Они вышли из пещеры, захватив ужин для Шелка, который с энтузиазмом вызвался стоять на часах.

— Куда вы собрались? — спросил маленький человечек, садясь на камень, чтобы приняться за еду.

— На разведку, — ответил Белгарат.

— Неплохая идея. Хотите, я пойду с вами?

— Нет. Оставайся здесь и смотри в оба. Предупреди остальных, если кто-нибудь появится.

Старик отвел Гариона на сотню футов, где оба превратились в волков. За последние несколько месяцев Гарион проделывал это настолько часто, что различия между его двумя обликами начали стираться, и он часто замечал, что думает по-волчьи, даже пребывая в человеческом обличье. Размышляя над этим неожиданным открытием, Гарион бежал за огромным серебристым волком.

Внезапно Белгарат остановился.

— Думай о том, чем занят сейчас, — сказал он. — Если ты будешь отвлекаться, это скверно повлияет на твои слух и чутье.

— Да, достопочтенный вождь, — ответил Гарион, ощущая стыд. Волки редко нуждаются в упреках, а когда такое происходит, чувствуют себя опозоренными.

Добравшись до места, где склон хребта был расщеплен землетрясением, они остановились. Подножия гор были скрыты темнотой. Очевидно, армия Урвона получила приказ не разводить костры. Однако на равнине сторожевые огни мерцали, словно оранжевые звездочки.

— У Зандрамас большая армия, — заметил Гарион.

— Да, — согласился старик. — Завтра утром разразится крупное сражение. Даже демонам Нахаза понадобится много времени, чтобы перебить столько народу.

— Чем дольше это продлится, тем лучше. Если хотят, могут сражаться целую неделю. К тому времени мы уже будем на полпути к Келлю.

— Давай еще пробежимся по хребту и посмотрим, что там делается, — предложил Белгарат.

— Давай.

Несмотря на предупреждение Белдина насчет разведчиков обеих армий, два волка не видели ни одного.

— Возможно, они вернулись с докладом, — заметил Белгарат. — Вероятно, утром они вновь отправятся на разведку. Давай вернемся в пещеру и немного поспим.

Они поднялись задолго до рассвета. За завтраком царило удрученное молчание. Хотя две армии внизу состояли сплошь из их врагов, никто из путешественников не испытывал особой радости от перспективы приближающегося кровопролития. После завтрака они собрали вещи и вывели лошадей.

— Сегодня ты неразговорчив, Гарион, — заметил Закет, когда они седлали лошадей.

— Я просто думаю, существует ли способ помешать тому, что должно сегодня произойти.

— Едва ли, — промолвил Закет. — Позиции противников достаточно крепки, и сражение уже невозможно предотвратить. Даршивская армия приближается, а армия Урвона ждет в засаде. Я планировал достаточно сражений, чтобы понимать, когда они становятся неизбежными.

— Вроде битвы при Тул-Марду?

— Тул-Марду был ошибкой, — признал Закет. — Мне следовало обойти армию Сенедры, а не пытаться пробиться через нее. Гролимы убедили меня, что могут задержать туман на весь день, а я оказался настолько глуп, что им поверил. К тому же я недооценил астурийских лучников. Как можно с такой скоростью пускать стрелы?

— Для этого требуется особая сноровка. Лелдорин показывал мне, как это делается.

— Лелдорин?

— Мой астурийский друг.

— А мне всегда говорили, что арендийцы тупы до идиотизма.

— Они не блещут умом, — согласился Гарион. — Может быть, именно это делает их такими хорошими солдатами. Им не хватает воображения, чтобы испытывать страх. — Он улыбнулся в темноте. — Мандореллен не может даже осознать возможности проигрыша сражения. Он бы в одиночку атаковал всю вашу армию.

— Барон Во-Мандора? Мне известна его репутация. — Закет криво усмехнулся.

— Знаешь, вполне возможно, что он бы победил.

— Только не говорите ему об этом. У него и так достаточно проблем. — Гарион вздохнул. — А впрочем, я бы хотел, чтобы Мандореллен был здесь, — он, Бэрак, Хеттар и даже Релг.

— Релг?

— Улгский фанатик. Он умеет проходить сквозь камни.

Закет уставился на него.

— Не спрашивайте меня, как он это делает, потому что я не знаю. Я видел, как он воткнул гролима в огромный валун, так что остались торчать только руки.

Закет пожал плечами.

Они сели на лошадей и медленно двинулись вперед; двуколка Сенедры замыкала процессию. Небо постепенно светлело, и Гарион увидел, что они приближаются к обрыву, откуда открывался вид на поле предстоящей битвы.

— Белгарат, — негромко обратился к старику Закет, — вы не возражаете против предложения?

— Я всегда выслушиваю предложения.

— Возможно, это единственное место, откуда мы сможем наблюдать за происходящим внизу. Быть может, лучше подождать здесь и убедиться, что армии вступили в сражение, прежде чем двигаться дальше? Если даршивцы обошли засаду Урвона, они окажутся всего в нескольких лигах от нас, и нам придется удирать со всех ног.

Белгарат нахмурился.

— Вероятно, вы правы, — согласился он. — Никогда не помешает точно знать всю ситуацию. Хорошо, мы остановимся здесь и дальше пойдем пешком. Из-за камней мы сможем незаметно наблюдать за битвой.

— Я и остальные дамы подождем здесь, отец, — сказала Полгара. — Мы уже достаточно насмотрелись на битвы, и не думаю, что нам стоит созерцать еще одну. — Она посмотрела на Эрионда. — Ты тоже останешься с нами.

— Хорошо, Полгара.

Остальные, пригнувшись, двинулись к обрыву и укрылись за валунами на краю утеса. Облачность, постоянно нависающая над Даршивой, окутывала сумраком равнину внизу, где Гарион различал вдали крошечные фигурки, казалось, медленно крадущиеся вперед.

— Думаю, я допустил одну погрешность в этом во всех прочих отношениях отличном плане, — промолвил Закет. — Они слишком далеко, чтобы мы могли разглядеть подробности.

— Об этом я позабочусь, — проворчал Белдин. — Ястребиные глаза раз в десять острее человеческих. Я могу кружить над ними на высоте нескольких футов и видеть все детали.

— Ты уверен, что у тебя высохли перья? — осведомился Белгарат.

— Недаром я всю ночь проспал возле огня.

— Хорошо. Только сообщай все мне.

— Естественно. — Горбун присел на корточки, превратился в ястреба и взлетел на валун, окидывая взглядом равнину. Потом он распростер крылья и взмыл в воздух.

— Вы так спокойно воспринимаете эти превращения, — усмехнулся Закет.

— Просто мы к этому привыкли, — отозвался Сади, поглаживая бритую голову. — Когда я впервые увидел, как он превратился в ястреба, у меня волосы встали дыбом, несмотря на их отсутствие.

— Армия Урвона прячется в оврагах с обеих сторон ущелья, — повторил Белгарат молчаливое сообщение ястреба, — а слоны движутся прямиком к этому ущелью.

Закет склонился над обрывом, глядя вниз.

— Осторожно! — предупредил Гарион, хватая императора за руку.

— Да, падать вниз высоковато, — согласился Закет. — Теперь мне ясно, почему даршивцы идут к ущелью. Оно разветвляется у подножия этого утеса, и одно ответвление тянется на север, возможно соединяясь с торговым путем. — Он задумался. — Стратегия в самом деле неплохая. Если бы Нахаз не подгонял с такой свирепостью армию Урвона, даршивцы первыми добрались бы к торговому пути и сами могли бы устроить засаду. — Закет отошел от обрыва. — Это одна из причин, по которым я ненавижу давать сражения на неровной местности. В Хтол-Мургосе меня ожидали весьма неприятные сюрпризы.

— Слоны начинают строиться в колонну, — сообщил Белгарат, — а даршивские солдаты выстраиваются позади.

— Они выслали разведчиков? — спросил Закет.

— Да, но разведчики в состоянии осмотреть только низ ущелья. Некоторые поднялись наверх, но с ними разделались гончие.

Они ждали, покуда Белдин кружил над двумя армиями.

— Теперь им конец, — печально произнес Белгарат. — Слоны входят в ущелье.

— Мне жаль слонов, — сказал Дарник. — Они ведь подневольные существа. Неужели на них обрушат огонь?

— Разумеется, — спокойно отозвался Закет. — Огонь — единственное, чего боятся слоны. Они в панике побегут из ущелья.

— Прямиком на даршивцев, — добавил Шелк таким голосом, словно его вот-вот стошнит. — Сегодня Нахаз вдоволь нахлебается крови.

— Неужели мы должны на это смотреть? — спросил Дарник.

— Мы должны дождаться начала битвы, — ответил Белгарат.

— Пожалуй, я отойду назад и подожду вместе с Пол, — промолвил кузнец, отходя от обрыва вместе с безмолвным Тофом.

— Он очень мягкий человек, не так ли? — заметил Закет.

— Обычно да, — ответил Гарион. — Но в случае необходимости он делает все, что нужно.

— Помнишь, как Дарник загнал того мурга в зыбучие пески, — содрогнувшись, сказал Шелк, — и наблюдал, как бедняга тонет?

— Теперь уже недолго, — напряженно произнес Белгарат. — Последние слоны только что вошли в ущелье.

Гарион внезапно ощутил озноб.

Через несколько минут, хотя происходящее находилось более чем в лиге от них, они услышали оглушительный грохот. Солдаты Урвона начали сбрасывать тяжелые валуны на приближающихся слонов. Издалека слабо доносились вопли несчастных животных. Затем в ущелье появились языки пламени и клубы дыма — свирепые карандийцы бросали в беспомощных слонов горящие кусты.

— Думаю, я видел достаточно, — сказал Сади, поднимаясь и отходя назад.

Оставшиеся в живых слоны, с высоты походившие на муравьев, повернулись и в панике побежали из ущелья. К реву животных внезапно присоединились людские вопли — слоны топтали даршивских солдат.

Белдин приземлился на валун, откуда он недавно взлетел.

— Смотрите! — воскликнул Шелк. — Что это такое там, у входа в ущелье? Казалось, воздух в этом месте переливается всеми цветами радуги, перемежающимися огненными вспышками. Но вскоре сияние превратилось в чудовище из ночного кошмара.

Шелк громко выругался.

— Эта штука размером с целый сарай!

«Штука» и впрямь выглядела устрашающе. У нее было не менее дюжины змееобразных рук, извивающихся в воздухе, три сверкающих глаза и широкая пасть с огромными клыками. Она возвышалась над слонами, презрительно расшвыривая их в разные стороны гигантскими когтистыми лапами. Затем она исполинскими шагами направилась в ущелье, равнодушно двигаясь сквозь пламя и обращая на отскакивающие от ее плеч валуны не больше внимания, чем если бы это были снежинки.

— Что это такое? — дрожащим голосом спросил Закет.

— Это Морджа, — ответил Белгарат. — Я видел его раньше, в Мориндленде, а такую рожу забыть невозможно.

Демон в ущелье хватал карандийцев целыми пачками и с чудовищной силой швырял их на окружающие скалы.

— По-моему, исход битвы предрешен, — заметил Шелк. — Как вы смотрите на то, чтобы немедленно удалиться?

Повелитель демонов Морджа поднял свое безобразное рыло и прогремел что-то на языке, слишком жутком для людского понимания.

— Стой на месте! — приказал Белгарат, хватая Шелка за руку. — Игра еще не кончена. Это был вызов, и Нахаз не сможет его не принять.

В воздухе над каменными стенами ущелья появилось еще одно радужное сияние, в центре которого возникло второе чудовище. Гарион не мог видеть его лица, чему он был искренне рад, но из широченных плеч монстра росли такие же змееподобные руки.

— Ты осмеливаешься бросать мне вызов, Морджа? — послышался рев, от которого задрожали горы.

— Я не боюсь тебя, Нахаз! — отозвался Морджа. — Наша вражда длится тысячу тысяч лет. Давай покончим с ней. Я сообщу о твоей гибели Властелину преисподней и захвачу с собой твою голову в качестве доказательства.

— Мою голову? — жутко захохотал Нахаз. — Что ж, подойди и возьми ее, если сможешь!

— И ты вручишь камень власти безумному апостолу Торака? — усмехнулся Морджа.

— Пребывание в Мориндиме лишило тебя ума, Морджа. Камень власти будет моим, и я буду править этими муравьями, которые ползают по земле. Я стану их подкармливать, как коров, и пожирать, когда почувствую голод.

— Как ты сможешь пожирать их, Нахаз, не имея головы? Это я буду править ими, ибо камень власти окажется в моих руках.

— Это мы скоро узнаем, Морджа. Подойди, и мы поборемся за голову и за камень, которого жаждем. — Внезапно Нахаз повернулся и стал обшаривать злобным взглядом вершину утеса, где прятались Гарион и его друзья. Из кривой пасти демона вырвалось шипение. — Дитя Света! — взревел он. — Слава Властелину преисподней, который привел его ко мне! Я разорву его пополам и заберу камень, который он носит. Ты обречен, Морджа! Камень в моей руке будет означать твою гибель! — С невероятной скоростью Повелитель демонов Нахаз вскарабкался на валуны у подножия утеса и вцепился дюжиной когтистых лап в его каменную поверхность.

— Он взбирается на скалу! — завопил Шелк. — Надо бежать отсюда!

Повелитель демонов Морджа на несколько секунд ошеломленно застыл, потом также рванулся вперед и начал лезть на утес.

Гарион поднялся на ноги, глядя сверху на двух жутких монстров. Со странным спокойствием он вытащил меч и сорвал кожаный чехол с его рукояти. Шар ярко сверкнул, и голубоватое сияние побежало вверх по клинку.

— Гарион! — воскликнул Закет.

— Им нужен Шар, — мрачно ответил Гарион. — Так пусть попробуют взять его.

Но тут появился Дарник, обнаженный до пояса. Лицо его было спокойным. В правой руке он держал огромный кузнечный молот, отливающий голубизной, подобно мечу Гариона.

— Прости, Гарион, — сказал он, — но это мое дело.

Вместе с ним приблизилась Полгара, на лице которой тоже не было страха. На ней был голубой плащ, а на лбу поблескивал белоснежный локон.

— Что тут происходит? — осведомился Белгарат.

— Не вмешивайся, отец, — сказала ему Полгара. — Происходит то, что должно произойти.

Дарник приблизился к обрыву и посмотрел на карабкающихся вверх чудовищ.

— Заклинаю вас, — обратился он к ним громовым голосом, — вернуться туда, откуда вы пришли, иначе вы умрете!

Его голос перекрывал другой — спокойный, почти мягкий, однако в нем ощущалась сила, от которой Гарион затрясся, словно дерево под действием урагана. Он узнал этот голос.

— Убирайтесь! — приказал Дарник, сопровождая это слово могучим ударом молота по валуну, разлетевшемуся на куски.

Демоны заколебались.

Сначала это было едва заметно. Казалось, Дарник просто расправляет грудь и плечи, готовясь к смертельной схватке. Но внезапно Гарион увидел, что его старый друг начал расти. Десять, двадцать футов… Огромный молот в его руке увеличивался вместе с ним, а голубое сияние вокруг него становилось все ярче. Скала словно накренилась под тяжестью, когда Дарник взмахнул молотом.

Повелитель демонов Морджа застыл, вцепившись в скалу. Его зверскую физиономию исказил страх. Дарник мощным ударом молота уничтожил еще один валун.

Однако Нахаз продолжал карабкаться вверх, сверкая глазами и изрыгая проклятия на ужасном языке, известном лишь демонам.

— Быть посему, — произнес Дарник чужим глубоким голосом, звеневшим в ушах Гариона подобно зову рока.

Морджа посмотрел вверх и внезапно разжал когти, цеплявшиеся за скалу. Прикрыв голову змееподобными руками, он с воем рухнул вниз.

Но Нахаз все еще упрямо лез кверху. Его огромные глаза светились безумной яростью.

Дарник спокойно шагнул назад, держась обеими руками за исполинскую рукоятку молота.

— Дарник! — крикнул Шелк. — Не давай ему подняться!

Кузнец не ответил, но его честное лицо осветила улыбка. Со свистом, более походившим на рев, исполинский молот рассек воздух в разные стороны.

Вскарабкавшись на край утеса, Нахаз поднялся во весь рост, хватая руками воздух и бешено рыча на языке демонов.

Дарник поплевал на руки, снова взмахнул молотом и нанес страшный удар прямо в грудь Повелителя демонов.

— Убирайся! — оглушительно прогремел кузнец.

Молот высек из груди Нахаза оранжевые искры, которые запрыгали по камням, словно рыбешки по воде.

Дарник ударил еще и еще раз.

Гариону был хорошо знаком ритм ударов его друга. Дарник не сражался, а работал молотом с опытом человека, давно привыкшего к этому занятию. Снова и снова молот высекал искры из тела Повелителя демонов. Нахаз пригнулся, пытаясь прикрыть грудь. Но кузнец, словно раскалывая очередной валун, начал разбивать демона на куски. Руки-удавы, извиваясь, полетели в пропасть, оставляя в груди Нахаза дыры, похожие на кратеры.

Не в силах вынести ужасного зрелища, Гарион отвел взгляд. Далеко внизу он увидел трон Урвона. Две дюжины его носильщиков разбежались кто куда, и безумный апостол прыгал по камням, оглашая воздух дикими воплями.