Глава 19

— Все-таки я не понимаю, почему я должен выглядеть так убого, — сказал Закет, снова входя в палатку. На нем были помятая кираса, кольчуга и покрытый ржавчиной шлем без всяких украшений. На плечи был наброшен залатанный коричневый плащ, а у пояса висел простой меч в кожаных ножнах.

— Объясни ему, Шелк, — сказал Белгарат. — В таких делах ты эксперт.

— Все это не так уж сложно, — обратился Шелк к императору. — Путешественники часто нанимают солдат в качестве вооруженной охраны. Наемники обычно проводят мало времени в заботах о своей экипировке, поэтому вам лучше выглядеть немного поистрепавшимся. Все, что вы и Гарион должны делать, это носить латы и скакать впереди с грозным видом.

Легкая усмешка тронула бледные губы императора.

— Не думал, что соблюдение инкогнито требует таких мучений.

— Быть никем потруднее, чем Великим герцогом, — усмехнулся в ответ Шелк. — Пожалуйста, не обижайтесь, Закет, но нам придется забыть слова «ваше величество». А то кто-нибудь произнесет их в неподходящий момент.

— Все в порядке, Хелдар, — ответил Закет. — От этих «величеств» у меня уже в ушах звенит.

Шелк окинул внимательным взглядом их нового компаньона.

— Знаете, вам и в самом деле нужно побольше бывать на воздухе. Вы бледны как полотно.

— Об этом я могу позаботиться, Шелк, — вмешалась Полгара. — Я приготовлю для него снадобье, от которого он быстро станет загорелым.

— Еще кое-что, — добавил Шелк. — Ваше лицо изображено на всех маллорейских монетах, не так ли?

— Вам виднее. Ведь большая их часть перекочевала в вашу мошну.

— Мне удалось подобрать несколько штук, — скромно произнес Шелк. — Лучше прикрыть знакомое лицо бакенбардами. Перестаньте бриться.

— Хелдар, я никогда не брился сам. Я даже не знаю, как держать бритву.

— Неужели вы позволяете кому-то приближаться с бритвой к вашему горлу? Вам это не кажется слегка рискованным?

— Ты все ему объяснил? — спросил Белгарат у маленького драснийца.

— В основном, — ответил Шелк. — Подробности объясню по пути.

— Хорошо, — кивнул старик. — Нам придется сталкиваться с разными людьми. Некоторые могут вести себя враждебно, но большинство, очевидно, будут держаться подальше от греха и не станут беспокоить группу путешественников. — Он посмотрел на Закета. — В основном Шелк сможет выручить нас своей болтовней, но в случае серьезного столкновения я хочу, чтобы вы оставались позади и позволили нам справиться самим. Вы давно не практиковались в обращении с оружием, а я не для того прошел через столько испытаний, чтобы потерять вас в какой-то бессмысленной потасовке.

— Я еще могу постоять за себя, Белгарат.

— Уверен, что можете, но лучше не рисковать. Цирадис разочаруется, не увидев вас с нами, когда мы прибудем в Келль.

Пожав плечами, Закет опустился на скамью рядом с Гарионом. Король Ривы был одет в кольчугу и полировал кожаным рукавом рукоятку меча Железной Хватки. Закет улыбнулся, и улыбка словно омолодила его на десять лет. Гариону он напомнил Лелдорина.

— Вы, кажется, наслаждаетесь происходящим? — спросил Гарион.

— Я почему-то вновь ощущаю себя молодым и полным сил, — ответил Закет. — Это всегда происходит таким образом — уловки, немного опасности и чувство радостного возбуждения?

— Более или менее, — промолвил Гарион. — Хотя опасность иногда не такая уж маленькая.

— Это я могу пережить. До сих пор моя жизнь текла слишком уж спокойно.

— Даже когда Нарадас отравил вас в Хтол-Мургосе?

— Я был слишком болен, чтобы понимать происходящее. — Закет вздохнул. — Я завидую тебе, Гарион. У тебя была такая интересная жизнь. — Он слегка нахмурился. — Странное дело! С тех пор как я согласился встретиться с Цирадис в Келле, у меня как будто камень упал с души. Весь мир кажется мне свежим и обновленным. Я больше не владею собой и своей жизнью и при этом счастлив, как рыба в проточной воде. Это неразумно, но я ничего не могу поделать.

— Не заблуждайтесь, — сказал Гарион. — Я не хочу казаться мистиком, но вы счастливы, возможно, именно потому, что делаете то, что вам было предназначено сделать. Такое случается со всеми нами. Это одна из наград, о которых говорила тетушка Пол.

— Для меня это слишком мудрено, — признался Закет.

— Со временем вы все поймете, — промолвил Гарион.

Генерал Атеска и Брадор вошли в палатку.

— Лошади готовы, ваше величество, — доложил Атеска бесстрастным тоном.

По выражению его лица Гарион понимал, что он сильно разочарован оборотом дела. Генерал повернулся к Дарнику.

— Я добавил еще несколько вьючных животных. Ваши и так тяжело нагружены.

— Благодарю вас, генерал, — отозвался Дарник.

— Я окажусь вне досягаемости, Атеска, — сказал Закет, — поэтому оставляю командование вам. Время от времени я постараюсь посылать вам сообщения, но возможно, от меня долго не будет известий.

— Да, ваше величество, — кивнул Атеска.

— Вы знаете, что делать. Пускай Брадор занимается гражданскими делами, а вы занимайтесь военными. Соберите войска в этом лагере, как только Урвон и Зандрамас начнут сражение. И поддерживайте связь с Мал-Зэтом. — Он стянул с пальца перстень с печатью. — Для официальных документов используйте вот это.

— Такие документы требуют подписи вашего величества, — напомнил ему Атеска.

— Брадор может ее подделать. Он подписывается моим именем лучше, чем я сам.

— Ваше величество! — запротестовал Брадор.

— Не изображайте передо мной святую невинность, Брадор. Мне известно о ваших опытах в каллиграфии. Во время моего отсутствия позаботьтесь о моей кошке и постарайтесь пристроить оставшихся котят.

— Да, ваше величество.

— Что-нибудь еще требует моего внимания, прежде чем я уеду?

— Только одно, ваше величество, — ответил Атеска. — Это вопрос… э-э… дисциплины.

— А вы не могли бы сами им заняться? — с раздражением осведомился Закет. Ему явно не терпелось отправиться в путь.

— Мог бы, ваше величество, — сказал Атеска, — но вы в некотором роде приняли на себя ответственность за этого человека, поэтому я счел необходимым посоветоваться с вами, прежде чем принимать меры.

— За кого это я взял на себя ответственность? — Закет выглядел озадаченным.

— Капрал из мал-зэтского гарнизона по имени Актас, ваше величество. Он был пьян на дежурстве.

— Актас? Не припоминаю.

— Этого капрала понизили в звании перед нашим прибытием в Мал-Зэт, — напомнила ему Сенедра. — Его жена устроила скандал в переулке.

— Ах да! — спохватился Закет. — Теперь я вспомнил. Пьян, говорите? Вроде он обещал больше не пить.

— Теперь он уж точно больше не выпьет, ваше величество, — улыбнулся Атеска. — Больше просто некуда.

— Где он?

— Ждет снаружи, ваше величество.

— Ну так приведите его сюда, — вздохнул Закет и посмотрел на Белгарата. — Это займет всего несколько минут.

Гарион вспомнил тощего капрала, как только тот, шатаясь, вошел в палатку. Парень безуспешно попытался стать по стойке «смирно», а потом попробовал хлопнуть себя по кирасе в качестве салюта, но вместо этого заехал себе кулаком по носу.

— Ваше импраторшкое величштво, — заплетающимся языком произнес он.

— Что же мне с вами делать, Актас? — устало осведомился Закет.

— Я вел шебя как пошледняя шкотина, ваше величштво, — признался Актас.

— Что верно, то верно. — Закет отвернулся. — Пожалуйста, Актас, не дышите в мою сторону. У вас изо рта пахнет, как из разрытой могилы. Уведите его, Атеска, и заставьте протрезветь.

— Я лично брошу его в реку, ваше величество, — пообещал Атеска, скрывая усмешку.

— Вам это доставит удовольствие, верно?

— Мне, ваше величество?

Закет хитро прищурился.

— Ну, Сенедра? — сказал он. — Вы ведь тоже за него отвечаете. Что мне с ним делать?

Сенедра небрежно махнула рукой.

— Повесьте его, — равнодушно произнесла она и внезапно воскликнула, разглядывая свою руку: — Великий Недра! Я сломала еще один ноготь!

Выпучив глаза и дрожа всем телом, капрал Актас рухнул на колени.

— Пощадите, ваше величество! — взмолился он, тотчас же протрезвев.

Закет посмотрел на королеву Ривы, печально разглядывающую сломанный ноготь.

— Уберите его, Атеска, — распорядился он. — Через пару минут я сообщу вам окончательное решение.

Атеска отдал честь и поставил на ноги все еще лепечущего Актаса.

— Вы ведь говорили не всерьез, Сенедра? — спросил Закет, когда генерал и капрал вышли.

— Конечно нет, — ответила она. — Я ведь не чудовище, Закет. Вымойте его как следует и отправьте домой к жене. — Сенедра задумчиво постучала пальцем по подбородку. — Только установите возле его дома виселицу, чтобы он подумал, прежде чем напиваться в следующий раз.

— Неужели ты по собственной воле женился на этой женщине? — воскликнул Закет, обернувшись к Гариону.

— Это было условлено между нашими семьями, — тут же ответил Гарион. — Мы не имели права голоса.

— Не говори гадости, Гарион, — упрекнула его Сенедра.

Выйдя из палатки, они сели на приготовленных лошадей и поскакали по направлению к подъемному мосту через глубокий, утыканный кольями ров, образующий часть внешних укреплений. Когда они очутились на противоположной стороне рва, Закет облегченно вздохнул.

— В чем дело? — спросил у него Гарион.

— Я боялся, что кто-нибудь найдет способ удержать меня здесь. — Он бросил тревожный взгляд через плечо. — Как по-твоему, мы не могли бы сразу пуститься в галоп? Не хотел бы, чтобы кто-то из них догнал меня.

У Гариона снова появились дурные предчувствия.

— Вы уверены, что с вами все в порядке? — с подозрением спросил он.

— За всю жизнь я никогда не чувствовал себя более свободным! — ответил Закет.

— Этого я и боялся, — пробормотал Гарион.

— Что-что?

— Лучше не будем особенно торопиться, Закет. Мне нужно кое-что обсудить с Белгаратом. Я сейчас вернусь. — Он поскакал назад, к своему деду и тетушке Пол, погруженным в беседу. — Закет абсолютно вышел из-под контроля, — сообщил им Гарион. — Что с ним случилось?

— Впервые в жизни он не чувствует тяжести половины мира, лежащей на своих плечах, Гарион, — спокойно объяснила Полгара. — Скоро он придет в себя. Дай ему день или два.

— А у нас есть эти день или два? Он ведет себя совсем как Лелдорин или даже Мандореллен. Можем мы это позволить?

— Поговори с ним, — предложил Белгарат. — Процитируй ему «Книгу алорийца», если понадобится.

— Но я не знаю «Книгу алорийца», дедушка, — возразил Гарион.

— Знаешь. Она у тебя в крови. Ты даже лежа в колыбели мог в точности цитировать ее. А теперь возвращайся к нему и постарайся вразумить, прежде чем он окончательно отобьется от рук.

Гарион выругался и поскакал к Закету.

— Неприятности? — окликнул его Шелк.

— Не хочу об этом говорить.

За следующим поворотом их поджидал Белдин.

— Кажется, все сработало, — заметил маленький горбун. — Но зачем вы потащили его с собой?

— Цирадис убедила его ехать с нами, — ответил Белгарат. — А тебе как пришло в голову обратиться к ней?

— Стоило попытаться. Пол сообщила мне несколько вещей, о которых Цирадис говорила Закету в Хтол-Мургосе. Она как будто заинтересована в нем. Хотя я не думал, что он должен присоединиться к нам. Что она ему сказала?

— Что он умрет, если не поедет с нами.

— Разумеется, это показалось ему увлекательным. Привет, Закет!

— Мы с вами знакомы?

— Я вас знаю — по крайней мере в лицо. Я не раз видел вас прогуливающимся по улицам Мал-Зэта.

— Это мой брат Белдин. — Белгарат представил Закету уродливого горбуна.

— Не знал, что у вас есть братья.

— Родство между нами сомнительно, но мы служим одному хозяину, что делает нас в некотором роде братьями. Нас было семь человек, но осталось только четверо.

Закет слегка нахмурился.

— Ваше имя звучит знакомо, господин Белдин, — сказал он. — Это не ваши изображения вывешены на всех деревьях на шесть лиг во всех направлениях от Мал-Яска?

— Думаю, мои. Я заставил Урвона слегка понервничать. Он, кажется, думает, что я намерен расщепить его надвое.

— А это и в самом деле так?

— Вообще-то такие мысли пару раз приходили мне в голову. Но, пожалуй, я бы предпочел вытянуть из него кишки, развесить их на колючем кустарнике и пригласить туда стервятников. Уверен, что его позабавило бы наблюдение за их трапезой.

Закет слегка побледнел.

— Стервятникам тоже нужно есть, — пожал плечами горбун. — Кстати, о еде. Пол, у тебя имеется что-нибудь съестное? В последние несколько дней мне удалось съесть только тощую крысу и пяток вороньих яиц. Похоже, во всей Даршиве не осталось ни одного кролика или голубя.

— Занятный тип, — сказал Закет Гариону.

— Он покажется еще более занятным, когда вы узнаете его получше, — улыбнулся Гарион. — В Ашабе Белдин напугал Урвона почти до полусмерти.

— Он преувеличивает, не так ли? Я имею в виду насчет стервятников?

— Может, и нет. Он действительно не прочь выпотрошить последнего апостола Торака, как свинью.

— Ты не думаешь, что ему может понадобиться помощь? — оживился Закет.

— Среди ваших предков случайно не было арендийцев? — с подозрением осведомился Гарион.

— А что?

— Нет, ничего, — вздохнул Гарион.

Присев на корточки в дорожную грязь, Белдин впился зубами в холодного цыпленка.

— Ты пережарила его, Пол, — упрекнул он Полгару.

— Его готовила не я, дядюшка, — ответила она.

— Почему? Забыла, как это делается?

— У меня есть чудесный рецепт приготовления вареных грубиянов, — сказала Полгара. — Уверена, что кто-нибудь захочет попробовать.

— Опять ты злишься, Пол, — промолвил Белдин, вытирая жирные пальцы о рваную тунику. — Твой ум становится таким же дряблым, как твой зад.

Лицо императора Маллореи вспыхнуло от гнева, но Гарион удержал его.

— Не вмешивайтесь, — сказал он. — Они уже тысячи лет переругиваются между собой. Все уже привыкли. Очевидно, это своеобразное проявление любви.

— Любви?

— Алорийцы не похожи на ангараканцев, — продолжал Гарион. — Мы редко кланяемся друг другу и прячем свои чувства под шутками.

— Разве Полгара алорийка? — удивленно спросил Закет.

— Посмотрите на нее как следует. У нее темные волосы, но ее сестра-близнец светловолосая, как пшеничное поле. Взгляните на ее скулы и челюсти. Я правлю Алорийским королевством и знаю, как они выглядят. Она и Лизелль могли бы быть сестрами.

— Они в самом деле похожи, не так ли? Как я этого раньше не замечал?

— Вы поручили Брадору быть вашими глазами, — ответил Гарион, поправляя кольчугу. — А я не очень-то полагаюсь на глаза других.

— А Белдин тоже алориец?

— Никому не известно, кто такой Белдин. Он так изуродован, что по его внешности ничего не определишь.

— Бедняга!

— Не тратьте на Белдина свою жалость, — усмехнулся Гарион. — Ему шесть тысяч лет, и он может превратить вас в лягушку, если захочет. Он умеет вызывать снег и дождь, и к тому же его ум гораздо более гибкий, чем у Белгарата.

— Но он такой неопрятный, — промолвил Закет, разглядывая грязного горбуна.

— Он неопрятный, потому что его это не заботит, — отозвался Гарион. — Белдин привык находиться среди нас в таком виде. Его другой облик настолько великолепен, что ослепил бы вас.

— Другой облик?

— Это наша особенность. Иногда человеческий облик становится для нас непрактичным. Белдин любит летать, поэтому большую часть времени он пребывает в облике синекрылого ястреба.

— Я соколиный охотник, Гарион, и не верю в существование такой птицы.

— Скажите это ему. — Гарион указал на горбуна, разрывающего зубами жареного цыпленка.

— Ты мог бы его сначала разрезать, дядя, — заметила Полгара.

— Зачем?

— На тебя будет приятно смотреть.

— Пол, я учил тебя летать и охотиться. Неужели ты будешь учить меня есть?

— Извини, дядюшка, но в настоящий момент ты не ешь, а жрешь.

— Каждый делает это по-своему, Пол, — рыгнув сказал Белдин. — Ты ешь серебряной вилкой из фарфоровой тарелки, а я — когтями и клювом в придорожной канаве. Но как бы ты ни ела, все равно пища попадает в одно и то же место. — Он содрал поджаристую кожу с цыплячьей ноги. — В общем, это не так уж плохо, особенно когда долго не ешь настоящего мяса.

— Что делается впереди? — спросил его Белгарат.

— Несколько солдат, несколько перепуганных местных жителей и несколько гролимов — вот и все.

— А как насчет демонов?

— Не видел ни одного. Конечно, это не означает, что они не рыщут где-то поблизости. Ты снова намерен ехать ночами?

Белгарат задумался.

— Вряд ли, — ответил он. — Это занимает слишком много времени, а нам надо поторапливаться.

— Как хочешь. — Белдин стряхнул остатки цыпленка и поднялся. — Я буду держаться впереди и дам знать, если увижу что-либо, грозящее неприятностями. — Горбун развел руками и взмыл в небо.

— Клянусь зубами Торака! — воскликнул Закет. — Действительно, синекрылый ястреб!

— Он сам это изобрел, — сказал Белгарат. — Ему не нравились обычные цвета. Ну, поехали!

Хотя лето было уже на носу, в Даршиве царил пронизывающий холод. Гарион не мог определить, является ли это результатом облачности или же более зловещих причин. Вдоль дороги белели стволы мертвых деревьев, а в воздухе ощущался запах грибов и застоявшейся воды. Они проезжали заброшенные деревни, превращенные в руины. Стены стоявшего у дороги храма покрывала плесень, двери были распахнуты настежь, а полированная стальная маска лица Торака исчезла. Белгарат придержал лошадь и спешился.

— Я сейчас вернусь, — сказал он и, поднявшись по ступенькам храма, заглянул внутрь. — Так я и думал, что они это сделают, — промолвил он, вернувшись.

— Что сделают, отец? — спросила Полгара.

— Они сняли лицо Торака со стены за алтарем. Ждут не дождутся, когда увидят, как выглядит новый бог.

Ночью путешественники укрылись за полуобвалившейся стеной разрушенной деревни. Они не стали разводить огонь и выставлять часовых и с началом рассвета двинулись дальше. Сельская местность становилась все более унылой и заброшенной.

В середине утра в небе появился Белдин, сложил крылья и спланировал на землю, приняв человеческий облик.

— Примерно в миле впереди солдаты блокировали дорогу, — сообщил он.

— Есть шанс избежать встречи с ними? — спросил Белгарат.

— Сомневаюсь. Местность там плоская, а вся растительность давно вымерла.

— И сколько их там? — осведомился Шелк.

— Человек пятнадцать. С ними гролим.

— А на чьей они стороне? — снова заговорил Белгарат.

— Откуда я знаю? По ним не видно.

— Хочешь, чтобы я попробовал задурить им головы болтовней? — предложил Шелк. Белгарат посмотрел на Белдина.

— Они намеренно блокируют дорогу или просто расположились на ней лагерем?

— Они соорудили баррикаду из бревен.

— Тогда все ясно. Болтовня нам не поможет. — Он задумался.

— Можно подождать до темноты и попытаться объехать их, — предложила Бархотка.

— Так мы потеряем целый день, — ответил Белгарат. — Придется проехать сквозь них. Постарайтесь без крайней необходимости никого не убивать.

— Полагаю, нет смысла пытаться застигнуть их врасплох?

Горбун покачал головой. Подойдя к обочине, он вывернул из земли полусгнивший пень и стал колотить им о камень, пока не отлетела трухлявая древесина. Оставшийся узловатый корень походил на весьма устрашающего вида дубину.

— Пожалуй, лучше взглянуть на этих солдат, — заметил Белгарат.

Они въехали на гребень холма и бросили взгляд на дорогу в направлении баррикады и стоящих за ней солдат.

— Даршивцы, — промолвил Закет.

— Как вы можете определить это на таком расстоянии? — спросил Шелк.

— По форме их шлемов. — Император прищурился. — Даршивские солдаты не отличаются ни храбростью, ни выучкой. Неужели нельзя как-нибудь выманить их из-за этой баррикады?

Гарион посмотрел на солдат за бревнами.

— Думаю, им велели никого не пропускать, — сказал он. — Что, если мы устремимся на них, а в последнюю минуту повернем и сделаем вид, будто собираемся обойти их с флангов? Они бросятся к лошадям, а мы снова повернемся и атакуем их. Солдаты засуетятся, и мы прижмем их к баррикаде. Некоторых выведем из строя, а остальные разбегутся сами.

— Недурной план, Гарион. Ты хороший тактик. У тебя есть военное образование?

— Нет. Я самоучка.

В краю мертвых гниющих деревьев сделать копье было невозможно, поэтому Гарион прикрепил щит к левой руке и вытащил меч.

— Ладно, — решил Белгарат. — Давайте попробуем. Может, удастся обойтись без жертв.

— Главное, нельзя никому из них позволить сесть на лошадь, — добавил Шелк.

— Пеший не может быстро привести помощь. Если мы уведем их лошадей, то покинем этот район прежде, чем они успеют вызвать подкрепление.

— Об этом я позабочусь, — кивнул Белгарат. — Вперед!

Они пустили лошадей в галоп и помчались по дороге к баррикаде, размахивая оружием. Гарион увидел, как Закет надел на правую руку причудливую кожаную рукавицу, отделанную сталью.

Приблизившись к баррикаде и стоявшим за ней встревоженным солдатам, они резко повернули налево, быстро объехали препятствие и вновь оказались на дороге.

— За ними! — крикнул гролим в черной мантии. — Не дайте им убежать!

Проскакав мимо привязанных солдатских лошадей, Гарион внезапно развернул Кретьена и вместе со своими спутниками устремился на ошеломленных даршивцев. Он не хотел убивать никого из них, поэтому наносил удары плашмя. Пробиваясь сквозь ряды солдат, он свалил наземь троих. Гарион слышал за собой звуки ударов и крики боли и, увидев перед собой гролима и чувствуя, что тот собирается парализовать его волю, без колебаний наехал на него и снова повернулся. Тоф молотил направо и налево тяжелым посохом, а Дарник разрубал шлемы топором. У Закета в руках не было оружия, но он наносил кулаком в стальной рукавице могучие удары по лицам даршивских солдат. Средство оказалось вполне эффективным.

Внезапно оттуда, где были привязаны лошади, послышался леденящий кровь вой. Огромный серебристый волк, рыча, бросался на лошадей. Испуганные животные заметались в панике, оборвали веревки и побежали прочь.

— Поехали! — крикнул друзьям Гарион, и они помчались по дороге туда, где их ожидали Полгара, Сенедра, Бархотка и Эрионд.

Белгарат прибежал следом, принял человеческий облик и вскочил на лошадь.

— Кажется, все более-менее прошло по плану, — пыхтя, произнес Закет; его лоб был влажным от пота. — Хотя я здорово устал.

— Потому что отвыкли двигаться, — сказал Шелк. — А что это за штука у вас на руке?

— Это называется цестус, — ответил император, стягивая перчатку. — Я и вправду разучился управляться с мечом и подумал, что это сработает лучше, тем более что Белгарат хотел избежать жертв.

— Мы убили кого-нибудь? — спросил Дарник.

— Я — двоих, — признался Сади. Он поднял маленький кинжал. — Стереть с клинка яд несколько затруднительно.

— А я — еще одного, — сказал кузнецу Шелк. — Он бежал за тобой с копьем, и я метнул в него нож.

— Ничего не поделаешь, — вздохнул Белгарат. — Давайте убираться отсюда.

Они проскакали галопом несколько миль, затем перешли на рысь.

На ночь они устроились среди мертвых деревьев. Дарник и Тоф вырыли узкую яму и развели в ней огонь. Когда палатки были установлены, Гарион и Закет вышли на опушку понаблюдать за дорогой.

— Это всегда происходит так? — спросил Закет.

— Как?

— Ну, все время нужно прятаться и красться тайком?

— Как правило, да. Белгарат старается по возможности избегать неприятных встреч. Ему не нравится рисковать людьми в стычках. Шелк и Сади помогают нам выкрутиться. — Он улыбнулся. — В Воресебо Шелк подкупил солдат горстью медных маллорейских полупенни.

— Но они же ничего не стоят!

— Шелк тоже так сказал, но мы ускакали, прежде чем солдаты открыли кошелек.

Послышался протяжный вой.

— Волк? — спросил Закет. — Опять Белгарат?

— Нет. Это не волк. Давайте вернемся. Думаю, Урвон смог обойти с флангов генерала Атеску.

— Почему ты так думаешь?

— Это была гончая.

Глава 20

Они медленно шли по мертвому лесу, стараясь не наступать на ветки. Слабый свет потайного костра Дарника служил им ориентиром, но Гарион знал, что он может явиться маяком и для гончих. Эйфория Закета явно сходила на нет. Выражение его лица было настороженным, и он шел, сжимая пальцами рукоять меча.

Их спутники сидели на полянке вокруг ямы с огнем.

— Здесь гончая, — тихо сообщил Гарион. — Я слышал ее вой.

— Ты смог понять, что она говорила? — с тревогой спросил Белгарат.

— Я не понимаю ее язык, дедушка. Впрочем, это звучало как призыв.

— Возможно, она созывала других членов стаи, — проворчал старик. — Гончие редко охотятся в одиночку.

— Свет от костра хорошо виден, — заметил Гарион.

— Сейчас я об этом позабочусь, — сказал Дарник, забрасывая грязью яму с огнем.

— Ты смог определить местонахождение гончей? — расспрашивал Белгарат.

— Она на некотором расстоянии отсюда, — ответил Гарион. — Думаю, где-то на дороге.

— Идет по нашему следу? — осведомился Шелк.

— Во всяком случае, не бесцельно бегает.

— Если гончая преследует нас, то я могу сбить ее со следа с помощью порошка, который использовал в Ашабе, — предложил Сади.

— Что ты на это скажешь? — спросил Белгарат у Белдина.

Горбун рассеянно чертил веточкой в грязи таинственные диаграммы.

— Это не сработает, — отозвался он. — Гончие — необычные собаки; они не станут слепо бежать за вожаком. Обнаружив наше местонахождение, они рассеются и бросятся на нас с разных сторон. Придется придумать что-нибудь еще.

— И как можно скорее, — добавил Шелк, нервно озираясь.

Полгара сбросила голубой плащ и передала его Дарнику.

— Я этим займусь, — спокойно сказала она.

— Что ты задумала, Пол? — с подозрением осведомился Белгарат.

— Я еще не решила, Старый Волк. Может, придумаю на ходу, как иногда делаешь ты. — Наполнив воздух вокруг себя голубым сиянием, она превратилась в сову и замахала крыльями среди мертвых деревьев.

Закет смотрел вслед призрачным очертаниям белой совы.

— Невероятно, — поежился он и посмотрел на Гариона. — Не могу сказать, что понимаю ваше беспокойство. Вы ведь волшебники — по крайней мере, некоторые из вас. Не можете ли вы просто?.. — Он не договорил.

— Нет, — покачал головой Гарион.

— Почему?

— Это создает слишком много шума. Обычные люди его не слышат, но слышим и мы, и гролимы. Если мы попытаемся это сделать, то повесим себе на шею всех гролимов из этой части Даршивы. Возможности волшебников часто переоценивают, Закет. Конечно, мы можем делать то, что недоступно обычным людям, но на нас наложено столько ограничений, что игра не стоит свеч, если только мы не слишком спешим.

— Я об этом не задумывался, — промолвил Закет. — А гончие в самом деле такие большие, как о них говорят?

— Возможно, даже еще больше, — ответил Шелк. — Они размером с маленькую лошадь.

— Забавный вы парень, Хелдар, — усмехнулся Закет. — Настолько забавный, что я предпочитаю вам не верить, а увидеть это своими глазами.

— Лучше пожелайте себе, чтобы вам не представилась такая возможность.

Белгарат, прищурившись, посмотрел на императора.

— Вижу, вы не из тех, кто верит на слово? — осведомился он.

— Предпочитаю верить собственным глазам, — пожал плечами Закет. — Годы воспитали во мне скептицизм.

— Это может оказаться проблемой. — Старик поскреб щеку. — Возможно, нам придется действовать в спешке и у нас не хватит времени на объяснения, а у вас не хватит терпения стоять, раскрыв рот от удивления. Думаю, пора научить вас некоторым вещам.

— Я готов вас слушать, — сказал Закет. — Обещаю поверить каждому вашему слову. Говорите.

— Предоставлю это Гариону. Мне нужно поддерживать связь с Пол. Почему бы вам двоим не вернуться на опушку? Разведаете обстановку, а Гарион заодно вас просветит. Только постарайтесь не поддаваться вашему природному скептицизму.

— Посмотрим, — промолвил Закет.

В течение следующих нескольких часов, когда Гарион и Закет сидели на опушке за поваленным деревом, скептицизм императора Маллореи подвергался тяжкому испытанию. Гарион говорил полушепотом, напрягая зрение и слух. Он начал с краткого изложения «Книги алорийца», потом перешел к узловые моментам Мринских рукописей, описал ранние годы волшебника Белгарата и наконец перешел к сути дела. Гарион поведал ему о возможностях и ограничениях Воли и Слова, по ходу коснувшись проекции, транслокации, изменения облика и тому подобного. Он упомянул о таинственных звуках, сопровождающих то, что обычные люди именуют колдовством, истощение, охватывающее волшебника после акта чародейства, и единственный абсолютный запрет — уничтожать содеянное.

— Это произошло с Ктучиком, — закончил Гарион. — Он так боялся того, что может произойти, если Шар попадет ко мне в руки, что преступил черту и попытался его уничтожить.