— Хочу устроить еще несколько костров, чтобы рассеять внимание чандимов. Кроме того, дым скверно действует на нюх гончих.

Послышались еще три взрыва.

— Вот теперь достаточно, — удовлетворенно заметил Белгарат.

Через двадцать минут огромный серебристый волк точно призрак вынырнул из тумана.

— Побежали вперед, — велел Белгарат Гариону. — Дарник и остальные следуют за нами.

Они бежали целый час, прежде чем ноздри Гариона учуяли запах лошади и всадника где-то впереди. Он довольно долго шарил в тумане, покуда не определил их местонахождение, а затем снова рванулся вперед.

Это был одинокий стражник храма, скакавший галопом на север, в сторону пожара, устроенного Белгаратом. Гарион с рычанием погнался за ним. Лошадь стражника испуганно заржала, встала на дыбы и сбросила седока. Лошадь ускакала, а стражник остался лежать, запутавшись в ветках.

— Неприятности? — осведомился в тумане Белгарат.

— Стражник, — ответил Гарион. — Упал с лошади и наверняка что-то сломал.

— Он был один?

— Да, дедушка. Где ты?

— Впереди тебя. Тут начинается лес, и похоже, пора поворачивать на запад. Не думаю, что нам нужно двигаться к югу до самого Гандахара.

— Я скажу тетушке Пол, чтобы она передала это Дарнику.

Лес был густой. Гарион миновал еще тлеющие в тумане угли бивачного костра. Людей не было видно — судя по всему, они удалились в спешке. Следы на земле указывали, что всадники поскакали в направлении пожара на берегу.

Гарион побежал дальше.

Почти на самом краю леса слабый ветерок донес собачий запах. Гарион остановился.

— Дедушка, — сообщил он, — я чую впереди собаку.

— Только одну?

— Думаю, да. — Он пополз вперед, принюхиваясь и навострив уши. — Да, одну.

— Стой на месте. Сейчас я приду.

Серебристый волк скоро вернулся.

— Собака бегает вокруг? — спросил Белгарат.

— Нет, дедушка, по-моему, сидит на одном месте. Думаешь, нам удастся проскользнуть мимо?

— Нам с тобой — да, а вот Дарнику и остальным — вряд ли. У гончих слух и чутье не хуже, чем у волков.

— А не можем мы ее спугнуть?

— Сомневаюсь. Собака крупнее нас. Даже если она испугается, то позовет на помощь, а мне бы не хотелось бежать наперегонки со стаей гончих, преследующей нас. Нам придется ее убить.

— Дедушка! — взмолился Гарион. Мысль об убийстве представителя семейства собачьих приводила его в ужас.

— Знаю, — согласился Белгарат. — Это отвратительно, но у нас нет выбора. Собака преграждает нам путь, а нам нужно выбраться отсюда до наступления темноты. Теперь слушай внимательно. Гончие — крупные, быстрые, но не слишком ловкие собаки. Они не умеют быстро поворачиваться. Я нападу на нее спереди, а ты — сзади и перегрызешь ей сухожилие. Сумеешь?

Волки впитывают подобные знания с молоком матери-волчицы, и Гарион с удивлением обнаружил, что точно знает, как ему действовать.

— Да, — ответил он. Речь волков весьма ограничена в эмоциональном отношении, поэтому Гарион не мог продемонстрировать, как ему неприятна предстоящая схватка.

— Отлично, — продолжал Белгарат. — Как только ты перегрызешь ей сухожилие, отскочи, чтобы она не могла достать тебя зубами. Она инстинктивно попытается броситься на тебя. Вот тогда я и вцеплюсь ей в горло.

Гарион содрогался, слушая этот план. Белгарат предлагал не драку, а хладнокровное убийство.

— Давай поскорее покончим с этим, дедушка, — мрачно произнес он.

— Не скули, Гарион, — предупредил его Белгарат. — Она тебя услышит.

— Мне это не нравится, — отозвался Гарион.

— Мне тоже, но нам ничего не остается. Пошли.

Они крались среди окутанных туманом стволов. Запах гончей все усиливался. Затем Гарион разглядел силуэт собаки на фоне тумана. Белгарат подал знак, что он также заметил жертву. Два волка двинулись в разные стороны, медленно и бесшумно перебирая лапами по сырой глинистой почве.

Все было кончено очень быстро. Пес взвизгнул, когда Гарион перегрыз ему сухожилия задних лап, но визг превратился в жуткое бульканье, как только челюсти Белгарата сомкнулись на его горле. Большое черное тело дернулось несколько раз, конвульсивно царапая грязь передними лапами, потом обмякло, и внезапно дохлая собака превратилась в гролима с разорванным горлом.

— Не знал, что они проделывают такое, — сказал Гарион, борясь с тошнотой.

— Иногда проделывают. — Белгарат направил поток мыслей в сторону Полгары. — Путь свободен Пол. Передай Дарнику, чтобы он привел остальных.

Когда рассвет слегка рассеял туман, путники укрылись в заброшенной деревне.

Некоторые из каменных домов оставались нетронутыми, у многих были разрушены крыши или проломлены стены, другие лежали в развалинах. Дым все еще клубился над обломками.

— Думаю, мы можем развести огонь, — предложил Дарник, глядя на дым. Полгара огляделась вокруг.

— Горячий завтрак не помешает, — согласилась она. — Кто знает, когда нам снова представится возможность нормально поесть? Пожалуй, мы можем воспользоваться тем, что осталось от этого дома.

— Погоди, Дарник, — остановил кузнеца Белгарат. — Я нуждаюсь в твоей помощи переводчика. — Он посмотрел на Тофа. — Насколько я понимаю, ты знаешь, как добраться отсюда до Келля? — спросил он немого гиганта.

Тоф передвинул шерстяное одеяло, переброшенное через плечо, и кивнул.

— В Мельсене мы слышали, что Келль закрыт, — продолжал старик. — Нас впустят туда?

Тоф произвел серию загадочных жестов.

— Он говорит, что проблем не будет, покуда Цирадис все еще в Келле, — перевел Дарник. — Она велит другим пророкам впустить нас.

— Значит, она еще там? — спросил Белгарат. Великан еще быстрее задвигал руками.

— Не понял, — сказал немому Дарник. Тоф стал жестикулировать медленнее. Дарник нахмурился.

— Мне не все ясно, Белгарат — сказал он. — Насколько я его понимаю, Цирадис там и в то же время не там — как в тот раз, когда мы видели Зандрамас. Она может находиться сразу в нескольких местах и нескольких временах.

— Ловкий трюк, — заметил Белдин. — А он сказал тебе, где эти другие места и времена?

— Он предпочитает об этом не рассказывать.

— Придется с ним считаться, — промолвил Белгарат.

— Да, но это не уменьшает любопытства, — возразил Белдин. Он вырвал из бороды несколько соломинок и указал на небо. — Я собираюсь туда. Думаю, нам следует знать, насколько далеко простирается зона тумана и что нас ожидает за ней. — Он развел руками, превратился в ястреба и взмыл вверх.

Дарник направился в разрушенный дом и развел огонь в очаге, покуда Шелк и Сади рыскали по деревне. Вскоре они вернулись с тощим мельсенцем в коричневой мантии чиновника.

— Он прятался в погребе, — сообщил Шелк.

Чиновник дрожал мелкой дрожью, взгляд у него был абсолютно дикий.

— Как вас зовут? — спросил его Белгарат.

Мельсенец уставился на старика, словно не понимая его.

— Думаю, бедняге пришлось туго, — сказал Шелк. — Нам не удалось вытянуть из него ни слова.

— Можешь ты дать ему что-нибудь, чтобы успокоить нервы? — спросил Белгарат у Сади.

— Я как раз собирался это предложить, почтеннейший. — Сади подошел к своему знаменитому коробу и вытащил оттуда стеклянный флакончик с жидкостью янтарного цвета. Взяв со стола маленькую чашку, он налил туда немного воды, потом осторожно добавил несколько капель янтарной жидкости и взболтал смесь. — Почему бы вам не выпить это? — сказал евнух, протягивая чашку дрожащему мельсенцу.

Тот с благодарностью схватил чашку и осушил ее несколькими глотками.

— Подожди, пока снадобье подействует, — шепнул Сади Белгарату.

Вскоре мельсенец перестал дрожать.

— Чувствуете себя лучше, приятель? — спросил его Шелк.

— Д-да, — заикаясь, ответил тощий незнакомец. Он с шумом втянул в себя воздух. — Благодарю вас. У вас есть какая-нибудь еда? Я очень голоден.

Полгара дала ему хлеба и сыра.

— Это поддержит вас до завтрака, — сказала она.

— Спасибо, госпожа. — Он с жадностью набросился на еду.

— Вы выглядите так, словно вам пришлось пройти через суровые испытания, — заметил Шелк.

— Именно так, господа, — отозвался чиновник.

— Так как вас зовут?

— Наброс. Я из министерства дорог.

— И давно вы в Пельдане?

— Кажется, будто целую вечность, но, очевидно, всего около двадцати лет.

— Что здесь происходит? — Человечек с крысиной физиономией указал на разрушенные дома.

— Полный хаос, — ответил Наброс. — Беспорядки происходят уже несколько лет, но в прошлом месяце Зандрамас аннексировала Пельдан.

— Как же она это проделала? Я слышал, что Зандрамас была где-то в западной части континента.

— Я тоже. Может, она просто передала приказ своим генералам. Ее уже несколько лет никто не видел.

— Вы, кажется, отлично информированы, Наброс, — заметил Шелк. Наброс пожал плечами.

— Это неизбежно, когда принадлежишь к чиновничьему сословию. — Он кисло улыбнулся. — Иногда я думаю, что мы больше сплетничаем, чем работаем.

— А какие у вас последние сведения о Зандрамас? — осведомился Белгарат.

— Ну, — ответил мельсенец, поглаживая небритую щеку, — перед тем, как я сбежал из конторы министерства в Сельде, ко мне заглянул мой друг из министерства торговли. Он сказал, что в Гемиле — столице Даршивы — намечается коронация. Якобы какого-то эрцгерцога из Мельсена собираются короновать императором Маллореи.

— Но у Маллореи уже имеется император, — возразила Бархотка.

— Думаю, что это все звенья одной цепи. Мой друг проницательный парень, он много об этом думал и сообщил мне свои выводы. Каль Закет провел несколько лет в Хтол-Мургосе, но недавно вернулся в Мал-Зэт. Большая часть его армии все еще на западе, поэтому он не в состоянии сразу бросить сюда крупные силы. Мой друг считает, что Зандрамас распорядилась насчет коронации с целью вывести императора из себя и толкнуть на какой-нибудь опрометчивый поступок. Мне кажется, она надеется выманить его из Мал-Зэта, чтобы ее войска могли обрушиться на него. Если ей удастся убить Закета, мельсенский эрцгерцог станет настоящим императором.

— И в чем вся суть? — спросил Шелк.

— Вы слышали об Урвоне, не так ли?

— Апостоле?

— Да. Он столетиями торчал в Мал-Яске, но происходящее здесь наконец выманило его оттуда. Все из-за Зандрамас. Она бросила ему прямой вызов. Как бы то ни было, он прошел маршем через Каранду, собрав огромную армию. Карандийцы верят, что ему помогают демоны. Конечно, это чушь, но карандийцы готовы поверить во что угодно. Поэтому Зандрамас или ее люди должны контролировать императорский трон. Ей нужно вывести маллорейскую армию из Хтол-Мургоса, чтобы сравняться силами с Урвоном. Иначе он уничтожит все, ради чего она трудилась. — Разговорчивый чиновник внезапно вздохнул и начал клевать носом.

— По-моему, он спит, — шепнул Сади Белгарату.

— Ну и пусть, — ответил старик. — Я узнал все, что мне нужно.

— Не совсем, — возразила Полгара, стоя у очага. — Я тоже хочу узнать кое-что.

Осторожно шагая по захламленному полу полуразрушенного дома, она подошла к дремлющему мельсенцу и слегка коснулась его лица. Он открыл глаза и ошеломленно уставился на нее.

— Что именно вам известно о Зандрамас? — спросила Полгара. — Я бы хотела услышать все. Каким образом она заполучила такую власть?

— Это длинная история, госпожа.

— У нас есть время.

Тощий мельсенец протер глаза и сдержал зевок.

— Дайте вспомнить, где все это началось, — пробормотал он, собираясь с мыслями. — Я приехал в Пельдан лет двадцать назад. Тогда я был молод и полон энтузиазма. Это был мой первый ответственный пост, и мне хотелось проявить себя с самой лучшей стороны. Пельдан не такое уж скверное место. Конечно, здесь были гролимы, но отсюда было далеко до Урвона и Мал-Яска, и пельданцы не слишком всерьез воспринимали свою религию. Торак пребывал в спячке уже пятьсот лет, а Урвона не интересовало, что происходит в здешней глубинке.

А вот в Даршиве дела обстояли по-иному. В столичном храме в Гемиле произошло нечто вроде раскола, закончившегося кровавой резней. — Он усмехнулся. — Очевидно, это был один из немногих случаев, когда гролимы использовали свои ножи по назначению. В итоге контроль над храмом приобрел новый верховный жрец — человек по имени Нарадас.

— Мы слышали о нем, — кивнула Полгара.

— Я никогда его не видел, но мне говорили, что у него очень странные глаза. Среди его последователей была молодая гролимская жрица по имени Зандрамас. Тогда ей, наверное, было всего шестнадцать, и она, по слухам, была очень красива. Нарадас восстановил старые формы культа, и алтарь гемилского храма обагрился кровью. — Наброс поежился. — Кажется, юная жрица проявляла особый энтузиазм, участвуя в гролимских жертвенных ритуалах — то ли из-за фанатизма и природной жестокости, то ли зная, что это лучший способ привлечь внимание нового верховного жреца. Впрочем, ходили слухи, что она использует и другие способы. Зандрамас раскопала какой-то фрагмент в книге Торака, из которого следовало, что обряд жертвоприношения нужно совершать обнаженными. Говорят, что у нее потрясающая фигура, и думаю, сочетание ее наготы и вида крови воспламенили Нарадаса. Я слыхал, что в святилище храма во время ритуала творилось такое, что невозможно описать в присутствии дам.

— Думаю, это можно опустить, Наброс, — чопорно произнесла Полгара, покосившись на Эрионда.

— Все гролимы считаются чародеями, — продолжал Наброс, — но насколько я понял, даршивские гролимы не были сильны в колдовстве. Нарадас еще мог кое-что проделывать, но большинство его последователей ограничивались шарлатанством — ловкость рук и тому подобные трюки. Как бы то ни было, вскоре после того как Нарадас укрепил свое положение, до нас дошли сведения, что Торак убит. Нарадас и его подчиненные пришли в отчаяние, но в Зандрамас произошли глубокие перемены. Она вышла из гемилского храма словно в трансе. Мой друг из министерства торговли был там тогда и видел ее. Он говорил, что ее глаза остекленели, а на лице было написано выражение сверхчеловеческого экстаза. Добравшись до окраины города, она сбросила одежду и нагой побежала в лес. Мы решили, что она окончательно спятила и что больше мы ее не увидим.

Однако некоторые путешественники говорили, что видели ее в пустыне на границе Ликандии. Иногда она убегала от них, а иногда заговаривала с ними на языке, который они не могли понять. Тем не менее они внимательно слушали — возможно, потому, что на ней все еще не было никакой одежды.

Однажды, спустя несколько лет, Зандрамас снова появилась у ворот Гемила. На ней была черная гролимская мантия из атласа, и она вроде бы полностью контролировала свои поступки. Зандрамас пришла в храм и стала искать Нарадаса. Верховный жрец с отчаяния пустился в жуткий загул, но, поговорив с Зандрамас наедине, пришел в себя. С тех пор он стал ее последователем и выполнял все ее распоряжения.

Некоторое время Зандрамас провела в храме, а потом начала странствовать по Даршиве. Сначала она разговаривала только с гролимами, но потом снизошла до общения и с обычными людьми. Она говорила им одно и то же — что грядет новый бог Ангарака. Постепенно слухи о ее поведении дошли до Мал-Яска, и Урвон направил в Даршиву несколько могущественных гролимов, чтобы остановить ее. Не знаю, что именно произошло с ней в лесу и в пустыне, но это наполнило ее какой-то необычайной силой. Когда гролимы Урвона пытались помешать ей проповедовать, она просто уничтожала их.

— Уничтожала? — удивленно воскликнул Белгарат.

— Это единственное слово, которое кажется мне подходящим. Некоторых из них поглотил огонь. Других разнесло на мелкие кусочки молнией, которая ударила с безоблачного неба. Однажды земля разверзлась, поглотила пятерых гролимов и соединилась вновь. С этого времени Урвон начал воспринимать Зандрамас всерьез. Он посылал в Даршиву все больше гролимов, но она уничтожала их всех. Даршивские гролимы, ставшие ее последователями, обрели подлинное могущество, поэтому им уже было незачем прибегать к шарлатанским трюкам.

— А те, кто не подчинились Зандрамас? — спросила Полгара.

— Никто из них не выжил. Насколько я понял, некоторые гролимы пытались притвориться, будто верят ее словам, но, думаю, Зандрамас видела их насквозь и принимала соответствующие меры. Хотя, возможно, в этом не было нужды — она проповедовала настолько вдохновенно, что никто не мог устоять. Вскоре вся Даршива — как гролимы, так и светские люди, — лежала у ее ног.

Из Даршивы Зандрамас направилась на север — в Ренгель и Воресебо, — вербуя своими проповедями множество новых сторонников. Верховный жрец Нарадас слепо ей подчинялся, проповедовал столь же красноречиво и вроде бы обладал почти такой же силой, как и она. По какой-то причине Зандрамас до недавнего времени никогда не пересекала реку Маган и не появлялась в Пельдане.

— Итак, она подчинила себе Ренгель и Bopeсибо, — сказала Полгара. — Что дальше?

— Право, не знаю. — Наброс пожал плечами. — Около трех лет назад она и Нарадас исчезли из виду. Думаю, они отправились на запад, хотя я в этом не уверен. В своей последней проповеди Зандрамас возвестила, что собирается стать невестой нового бога, о котором она говорила. Месяц назад ее войска перешли Маган и вторглись в Пельдан. Вот и все, что мне известно.

— Благодарю вас, Наброс, — мягко произнесла Полгара. — Почему бы вам не поспать? А я оставлю для вас завтрак.

Мельсенец вздохнул; его глаза слипались.

— Спасибо, госпожа, — сонно отозвался он и через минуту уже крепко спал.

Полгара заботливо прикрыла его одеялом. Все отошли к огню.

— Все начинает сходиться, не так ли? — заговорил Белгарат. — Когда Торак умер, Дух Тьмы овладел Зандрамас и превратил ее в Дитя Тьмы. Вот что происходило в пустыне.

Глаза Сенедры сердито блеснули.

— Тебе лучше что-нибудь сделать, старик, — с угрозой сказала она Белгарату.

— Ты о чем? — Волшебник выглядел озадаченным.

— Ты слышал, что говорил этот человек? Он сказал, что Зандрамас намерена стать невестой нового бога.

— Да, я слышал, — мягко промолвил Белгарат.

— Надеюсь, ты не собираешься позволить ей это?

— Вообще-то нет. А что тебя так расстроило, Сенедра?

— Что бы ни случилось, — горячо воскликнула она, — я не хочу, чтобы Зандрамас стала моей невесткой!

Белгарат уставился на нее, а затем разразился смехом.