Глава 13

– А вот и хозяин дома! – приветствовал его де Лент, когда Себастьян закрыл за собой дверь гостиной казино «Джалло».

В окна уже вползал рассвет, а де Лент выглядел так, будто не сомкнул глаз всю ночь.

– Эти апартаменты уютные и спокойные, но жаль, что традиции казино умерли вместе с Республикой. Думаю, их следовало бы перенять всем странам. Требования верности и трезвости слишком утомительны! – по-итальянски сказал он.

Хотя Себастьян уже не испытывал обжигающего гнева, он все-таки заставил себя воздержаться от резкого замечания, что де Лент всегда плевал на эти требования.

– Если каждый джентльмен, – тоже по-итальянски сказал он, – будет удерживать апартаменты главным образом для своих любовных свиданий и в меньшей степени для острых развлечений по старому венецианскому обычаю, тогда и каждая леди должна перенять эту манеру.

Себастьян, не дожидаясь приглашения, сел и посмотрел на него из-под маски. Де Лент грубо захохотал, бокал с вином слегка дрожал у него в руке, выдавая степень его опьянения.

– Превосходная идея! Тогда моей старшей сестре не пришлось бы искать любовников британцев, похожих на лорда Дартфорда, из страха, что ее ублюдки могут ее выдать.

Неожиданно Себастьян вспомнил другие комнаты в различных домах и странах, где они с де Лентом сидели, как сейчас, ведя такие же непочтительные бессвязные разговоры. В то время они были настолько похожи, что леди Меррил называла Себастьяна «моим вторым Бертраном». Очень похожи, если не считать жестокосердия де Лента, на которое Себастьян просто не обращал внимания или не придавал ему значения, как и весьма своеобразному чувству юмора своего друга.

– Мать Доминики сказала, что она быстро вернулась домой. – Себастьян надеялся, что в таком состоянии де Лент не заметит внезапной смены темы. – Когда я покидал вас в прошлый раз, вы были, по-моему, весьма довольны ею. Де Лент беспокойно заерзал.

– Я понял, что девочка надоела мне быстрее, чем я рассчитывал. С другой женщиной мне представилась более редкая возможность, и я почти добился успеха, так что даже мысль об этом отбила у меня охоту к вашей проститутке. – Он покачал головой. – Если бы я знал, что она сбежит, то не покинул бы маленькую Доминику в таком предвкушении другого свидания. Вы понимаете, как подобное разочарование действует на мужчину?

– Конечно.

Себастьян едва слышал, что говорит. Он вспомнил ответ Сары на его вопрос, не любовница ли она де Лента. «Если бы я осталась после того, что вы сделали, очень скоро мне пришлось бы ею стать». Он слишком хорошо знал намерения де Лента и почувствовал отвращение к себе. Он требовал «мести» почти столь же ужасной, как изначальное преступление. Не судьба ли осуждает его, указывая, что даже та незначительная разница, которую он видел между собой и де Лентом, была призрачной?

Услышав его ответ, де Лент удовлетворенно кивнул.

– Так что вместо этого я провел ночь, делая, насколько мог, громадную брешь в вашем погребе. Ужасная дрянь, как и все местные напитки. Избыток сладости, кислота, непреодолимо горчит.

– Тогда какое развлечение вы предпочитаете сегодня вечером, синьор? – поинтересовался Себастьян, чтобы вернуть разговор в нужное русло.

– Сегодня вечером я буду лечить ужасную головную боль. – Де Лент засмеялся, словно это была удачная шутка. – Но завтра ночью я буду расположен к чему-то новому. К чему-то менее… уступчивому, чем прелестная Доминика, если вы понимаете, что я имею в виду.

– Полагаю, что да.

Себастьян призвал все свое хладнокровие, чтобы произнести эти слова наиболее убедительно.

– Очень хорошо. Если вы позволите мне остаться здесь еще часов на двенадцать, я с удовольствием оплачу причиненное вам неудобство. Кажется, мой желудок не согласен на мое передвижение, даже такое спокойное, как в моей гондоле.

– Пожалуйста, чувствуйте себя как дома. Себастьян встал.

– Благодарю вас.

– Не стоит благодарности.

Стиснув зубы, Себастьян поклонился и быстро вышел, пока его совсем не одолело желание разукрасить де Ленту физиономию.

Сара быстро оделась и спустилась к завтраку в столовую, где обнаружила, что Себастьян, вернувшись поздно ночью, до рассвета снова ушел. Поэтому она ела в одиночестве, уверенная, что он с минуты на минуту появится.

Но завтрак закончился, час шел за часом, а Себастьян не возвращался, и Сара опять почувствовала беспокойство. Чтобы занять себя, она решила наметить первостепенные меры для обновления всех интерьеров палаццо. И начала с большого салона.

При дневном свете комната выглядела унылой, обветшалой. Сара безжалостно приказала выбить ковры, отскрести пол, отчистить каждый дюйм лепнины, окна и люстры вымыть, снять для осмотра десятки картин, переполнявших стены. Когда толпа слуг принялась за работу, она рассортировала картины на две группы: те, от которых нужно избавиться (их было больше всего), и довольно хорошие, которым требовалась реставрация. Склад ума венецианской аристократии привел Сару в недоумение.

Она понятия не имела, как долго Себастьян намерен оставаться в палаццо, но занятия для нее он выбрал с удивительной проницательностью, даже если результаты будут радовать ее лишь короткое время, сама работа была наградой для нее. Упорно разбирая картины, Сара убеждала себя, что неподдельность суеты вокруг нее служит доказательством ее власти. Но все равно та неуверенность, с которой она жила столько лет, не покидала ее, она снова и снова вспоминала прошлые унижения. А недавнее обращение с ней мистера де Лента было самым унизительным. Что, если он позволил себе это именно потому, что застал ее с Себастьяном? Что, если он обращался с ней так, как она того заслуживала?

Скорее бы пришел Себастьян. Она хотела не только убедить себя, что он к ней вернулся, но также спросить его насчет мистера де Лента и услышать более объективное, чем ее собственное, мнение о том, что он за человек.

Наконец Сара услышала, как открылись огромные черные двери, и, выглянув из окна, успела заметить серую шляпу Себастьяна, вошедшего в дом.

Он пришвартовал гондолу у причальной лестницы и направился в зал, но странное происшествие на обратном пути не выходило у него из головы. Когда Себастьян покинул казино «Джалло» и садился в лодку, ему вдруг показалось, что за ним следят. Отбросив эту мысль как бредовую, он выплыл за пределы видимости из окон казино и, прежде чем свернуть в более оживленное русло, снял маску. Но ощущение, что за ним следят, не проходило.

Сделав множество поворотов, Себастьян убедился, что его гондола преследует грузовая коричневая батела с двумя здоровенными гребцами в беретах, надвинутых до самых глаз. Должно быть, они видели, когда он выходил из казино и садился в лодку, что он человек не бедный и к тому же иностранец. Себастьян выругал себя, что не взял гондольера. После того нападения два дня назад ему следовало понять, что воры стали намного храбрее и безрассуднее. В прошлый раз, когда он был в Венеции, ему дважды обчистили карманы. Еще раз он, пьяный и беззаботный, чуть не схватился врукопашную с бандой уличных головорезов. Видимо, с тех пор они потеряли всякую осторожность, их наглость возросла до того, что они преследуют человека средь бела дня.

Себастьян опять выругался. Легкое гондола быстро скользило по каналам, петляя меж более крупных лодок, когда он выбирал узкие лабиринты. Громоздкая, неуклюжая батела преследователей скоро осталась позади, Себастьян замедлил движение и спокойно поплыл к палаццо Контарини.

Мысли об утренних событиях не покидали его, даже когда он поднимался в бельэтаж. Он дошел только до антресолей, но быстрые шаги на площадке заставили его остановиться и посмотреть вверх.

– Вы пришли! – Сара неуверенно улыбнулась, не зная, так ли должна приветствовать любовница своего хозяина.

Себастьян опять был изумлен ее переменой. Она выглядела… потрясающе. Шелковое бордовое платье с белыми брюссельскими кружевами на вороте и запястьях, волосы гладко зачесаны, что украшало ее лицо, делало шею длиннее, изящнее. Щеки пылают, темно-синие глаза искрятся. Она выглядела молодой и цветущей.

Сара не была красавицей, но рядом с ней он забывал об этом, это полностью затмевали ее личные качества. Сейчас она могла сойти за молодую светскую даму на одном из приемов, которые он удостаивал своим присутствием, или очень дорогую куртизанку.

Но, даже восхищаясь этой метаморфозой, Себастьян чувствовал, что ему не хватает маленькой, некрасивой, застенчивой женщины, которая доверилась ему. Он напомнил себе, что пренебрег ее доверчивостью, думая о де Ленте, и она чуть не поплатилась за это.

Себастьян не хотел думать об этом сейчас. Он изнемогал от усталости, скорее умственной, чем физической, он был не готов к общению с ней. И все же, заметив, как она выжидающе, тревожно смотрит на него с верхней ступени, он спросил:

– Как поживаете, Сара?

– Довольно хорошо, – тут же сказала она. – Я хочу поблагодарить вас за книги.

– Пустяки, – отмахнулся Себастьян. – Почему бы вам сейчас не решить, какую из комнат вы хотите взять для своей личной гостиной? А потом надо сходить с Марией по магазинам и выбрать нужную мебель.

– Звучит привлекательно, – ответила Сара, но ее улыбка постепенно угасла.

Она поняла, что он ее отсылает, но Себастьян знал, что ничего другого ему не остается, если он хочет сохранить дистанцию.

– Для безопасности возьмите с собой Джана, – сказал он, проходя мимо нее по лестнице. – Воры слишком осмелели, я уверен, что он способен вас защитить.

– Конечно, – тихо сказала она.

Он поднялся в бельэтаж, увидел выходившего из своей конторы Джана и воспользовался удобным случаем, чтобы с ним поговорить.

– Мне требуется другая проститутка, – без предисловий сказал он по-итальянски.

Джан поднял бровь, глядя поверх его плеча. Обернувшись, Себастьян обнаружил, что Сара последовала за ним и уже появилась на лестничной площадке с беспокойным выражением на лице. Он проглотил гнев и снова повернулся к ней в надежде, тщетной, как он знал, что она поймет и удалится.

– Не для меня, – продолжал Себастьян. – Для нашего гостя в казино «Джалло».

– А, – произнес Джан. – И что вам требуется?

– Девушка, которая выглядела бы менее уступчивой.

– А, – повторил Джан. Затем подумал и флегматично кивнул: – Да, я могу понять затруднение. Не беспокойтесь, одна у меня все-таки есть.

– Хорошо. Она мне требуется сегодня вечером. Тут Сара поскользнулась на мраморном полу, и он, взяв себя в руки, повернулся.

– Что вам нужно? – Слова вырвались прежде, чем он сумел их удержать.

Она вздрогнула, слегка побледнела, но глаз не отвела.

– Простите. Я не знала, что помешала. Почему она оказалась рядом именно тогда, когда ее присутствие может быть для него только нежелательным? Ему нужно время, чтобы подготовиться к важному разговору. И ему нужно поспать.

– Любовницы обычно не вмешиваются в деловые беседы мужчин, – сказал он по возможности строго.

Глаза у нее сверкнули, но вместо того, чтобы проглотить раздражение, как было раньше , она вызывающе подняла маленький подборок.

– Обычно деловые беседы не ведутся перед ними, – ответила Сара с чуть заметной болью в голосе.

Ее испуганное упорство снова пробудило у него вину, и он сдался.

– Что вас так беспокоит? Она сделала глубокий вдох.

– Картины в большом салоне. От многих я хочу избавиться.

– Тогда сделайте это любым способом. – Он не мог понять, чем вызвано ее настойчивое желание обсудить это именно сейчас. – Там среди полного хлама найдется хотя бы десяток, который достоин внимания.

– Думаю, вам сначала нужно взглянуть на них и…

– Я даю вам, не глядя, разрешение делать с ними что пожелаете. Я арендовал палаццо за достаточно щедрую плату, чтобы владелец беспокоился, потрошу я его или нет. А если вас эта мысль настолько смущает, тогда отправьте все, от чего хотите избавиться, на чердачный этаж дома.

– Я действительно почувствую себя лучше, если вы их осмотрите, сэр, – настойчиво повторила она.

Себастьян вздохнул.

– Сара, чтобы принять решение, мое присутствие не требуется. Я вам доверяю.

– Знаю, – ответила Сара, но с места не сдвинулась, хотя плечи у нее чуть сгорбились.

Он потер лоб, сознавая, что не может ее прогнать, не чувствуя себя зверем.

– Сара, вас беспокоят не картины. О чем вы действительно хотите поговорить?

Она слегка выпрямилась.

– Почему я здесь?

– Вы здесь потому, что это нравится мне… и на столько, пока мне это нравится.

– Я не то имею в виду. Я хотела бы знать, почему все это случилось? Почему вы так ненавидите мистера де Лента? – Взгляд твердый, маленький рот сжался в решительную линию.

– Ненависть здесь ни при чем, – ответил Себастьян. «Не слишком ли поспешно?» – бесстрастно отозвался его внутренний голос.

– Тогда что? Себастьян нахмурился.

– Справедливость. И мщение.

– Поскольку я наказана за его грехи, вам не кажется, что я имею право знать, в чем они состоят? Я спрашиваю не из пустого любопытства, вам это известно.

Себастьян провел рукой по волосам. Он не хотел говорить об этом. По крайней мере сейчас, когда были еще свежи воспоминания о разговоре с де Лентом. Не в присутствии Джана, слушавшего их с плохо скрываемым удивлением на мальчишеском лице. И даже не с Сарой. Она и так уже слишком вовлечена в это дело, которое вообще не должно ее касаться. Но Себастьян знал, что ее это не удовлетворит.

– Проходите, – сказал он, указывая на свой кабинет.

Суровое выражение немного смягчилось, и она первой вошла в комнату. Захлопнув дверь, Себастьян повернулся и увидел, что она стоит посреди комнаты, теребя в руках носовой платок.

– Так почему вы на самом деле хотите это знать? – спросил он, надеясь, что говорит спокойно и убедительно.

На лице у нее мелькнула целая гамма чувств, слишком быстро, чтобы он успел их прочесть.

– Я думаю, у меня есть право это знать, вот и все.

– Любопытство? – Прислонившись к двери, он скрестил руки на груди. – И вы считаете, я поверю, что, вызывая мое недовольство, вы хотите лишь удовлетворить свое любопытство? Это на вас не похоже, Сара.

Наконец она подошла к стулу возле конторки и так резко села, что взметнулись юбки.

– Я должна выяснить, обманывалась я или нет, – печально сказала она. – Кажется, все, за исключением меня, считают мистера де Лента беспечным, занятным и безобидным джентльменом.

– Вы знаете, что мне известно больше.

– Да. И я хочу знать… должна знать, что он сделал.

– Зачем? – Себастьян чувствовал, что они приближаются к сути дела.

Сара неожиданно встала, повернулась к нему спиной, то ли в гневе, то ли в тревоге, и, глядя в окно, спросила:

– У вас было когда-нибудь ощущение, что с вами что-то не в порядке, Себастьян? Боюсь, со мной не все в порядке.

– О чем вы говорите?

– Я говорю о всеобщей любви к мистеру де Ленту. Мать просто без ума от него, смеясь над его веселым, приподнятым настроением и его одаренностью, а ведь леди Меррил очень добрая и великодушная женщина. Племянницы с удовольствием дразнят его, и он дразнит их в ответ. Друзья леди Меррил, все очень изысканные, высокоуважаемые леди, буквально поклоняются ему. Хотя он ведет несколько расточительную жизнь, как и другие молодые джентльмены, и его репутация небезупречна.

– Но вы не чувствуете к нему расположения, – подсказал Себастьян.

– Да. Он ко мне жесток. Не могу сказать, что он меня ненавидит… я недостойна его внимания, чтобы тратить на меня силу ненависти. Для него лучшее развлечение – это извращенные шутки в мой адрес. Но если все считают его замечательным человеком, если он доставляет себе удовольствие, причиняя мне боль, тогда с кем что-то не в порядке ним или со мной? Леди Меррил позволила мне остаться. Я сбежала, потому что иначе он бы меня изнасиловал, хотя я знаю, что он сам не счел бы это насилием. Я не имею права отказывать человеку его положения, как сыну моей хозяйки. – Сара повернулась, страдание исказило ее лицо. – Он прав или я? Смею ли я, не имеющая ничьего уважения и восхищения, даже задавать такой вопрос?

Ее слова отозвались в Себастьяне воспоминаниями из его собственной юности, о чем он забыл. Вернее, пытался забыть. Суровость отца, его постоянное недовольство всем, что Себастьян делал и кем был. Конечно, это несравнимо с тем, что претерпела Сара, но его неуверенность в себе имела ту же причину, о которой говорила она. Тем не менее отец был только черствым, не злобным и не жестоким человеком, а любовь матери убедила его в собственной значимости в течение первых четырнадцати лет его жизни. Насколько же уязвимее была Сара, чем избалованный сын графа? И насколько быстро де Лент осознал свою власть?

– Сара, голубка! Бертран де Лент многолик, только самое отвратительное из своих лиц он показывает тем, кто меньше всего способен ему противостоять. Леди Меррил – не первая мать, обманутая улыбкой сына, и де Лент – не первый дурной человек, который благодаря своему внешнему обаянию заставил светское общество влюбиться в него.

Лицо Сары немного просветлело.

– Вы считаете его… дурным?

– Безусловно. – Себастьян придал своему голосу всю несокрушимую уверенность, которую чувствовал.

– Я надеялась узнать… – Она замолчала. – Если бы кто-то еще пострадал от него, кто-то более важный, кто лучше меня, тогда я могла бы знать наверняка, что не я сама виновата в том, что он так относится ко мне. – Она глубоко вздохнула. – Вот почему я хотела узнать, что он сделал вам.

– Я бы не сказал, что я лучше вас. И вы бы тоже, если бы знали историю моей жизни. Но де Лент причинил боль не мне. А кому-то намного более невинному, чем мы с вами.

Себастьян понимал, что Саре этого недостаточно, но он не мог дать ей другое объяснение. Это был не вопрос доверия. Он не хотел посвящать ее в детали преступления, не хотел, чтобы она судила его, как он судил себя, задавала ему вопросы, на которые у него не было ответов.

– Детали вам ни к чему, но могу вас заверить: будь у него меньше очарования, а у меня больше, я не был бы теперь здесь, а он сидел бы в тюрьме.

Сара молчала, словно обдумывая услышанное.

– Это не все, на что я надеялась, хотя достаточно. – Лицо смягчилось от улыбки, но выражение осталось чуть неуверенным. – Благодарю вас.

– Вы желанны всегда.

Себастьян понял, что для нее это означало нечто большее, чем он имел в виду.

Глава 14

– Прошлой ночью вас не было, – почти робко сказала она. – Я подумала, вы изменили решение и не хотите видеть меня здесь.

– Меня задержали дела, а когда я вернулся, вы уже спали. Учитывая вашу бессонную ночь, я решил вас не тревожить, – ответил Себастьян.

– Вы оставили меня одну из внимания… ко мне? – Вопрос прозвучал так, словно эта вероятность крайне удивила ее.

– Не вздумайте привыкать к этому, – поддразнил Себастьян. Потом нахмурился. – Если бы я узнал о попытках де Лента, у меня бы не осталось выбора. Придя к вам, после того как он бы это сделал… – Он умолк, словно такая мысль уже приходила ему в голову. – Вы презирали его, даже отказались от работы, чтобы не позволить ему взять то, чего он хотел, но приняли мое предложение. Почему?

Сара удивленно посмотрела на него.

– Вы – не мистер де Лент. Кроме того, что существенно, вы спросили моего согласия.

Облегчение, вызванное этим сравнением, потрясло Себастьяна, хотя не полностью убедило его.

– Он ведь не причинил вам вреда, не так ли?

– Значит, вы сегодня с ним разговаривали? – неуверенно спросила она.

Себастьян лишь взглянул на нее, и Сара кивнула, приняв его молчание за ответ.

– У меня несколько синяков. Это излечимо. – Она застенчиво подняла руку, и он увидел под слоем пудры бурые пятна. – Но его член не был у меня между ног, и ничего другого в этом роде тоже не было.

Сара мгновенно покраснела от стыда, лицо выражало досаду, граничившую с отвращением. Потом с ужасом взглянула на него, словно он мог выгнать ее за такой промах. Себастьян невольно засмеялся над ее преувеличенной реакцией, что вызвало у нее даже большее удивление, чем его ответ.

– Иногда, – с улыбкой сказал он, – правдивость сродни неделикатности. Что бы сказала на этот счет ваша школа для леди?

– Не хочу и думать об этом, – призналась Сара. – Я научилась заменять большинство бранных слов моего прежнего лексикона, но когда я не знаю равнозначного вежливого слова, трудно не сказать что-то вульгарное.

Себастьян с трудом подавил смех.

– Очень сомневаюсь, что для слова «член» есть что-то равнозначное, подходящее для изысканного общества. Хотя вы могли бы поинтересоваться у своей учительницы по этикету.

Сара хихикнула, невольно представив себе эту сцену.

– Извините, мисс Стаблер, – произнесла она голосом прилежной школьницы, – но есть ли точный синоним слову «член»?

Озорной блеск в ее глазах противоречил невинному выражению лица, смущение исчезло. Засмеявшись, Себастьян притянул ее к себе.

– За внешним приличием и робостью скрывается настоящая распутница.

Глаза у нее весело блеснули, она дерзко взглянула на него.

– Вы даже не представляете какая.

– Прошлой ночью я мог сдержаться, хотя нет уверенности, что я сохраню хладнокровие и сейчас, – предупредил Себастьян. – Особенно если вы будете дразнить меня такими опасными беседами. Вы не представляете, насколько это действует на меня.

– О, я представляю, и очень хорошо. – Сара смотрела вниз. – Вы не возражаете, если я попытаюсь выразить свою благодарность за ваше великодушие?

Но ее напряженное лицо говорило ему, что она не столь беззаботна, как выглядит. От его решения не приближаться к ней давно остались только воспоминания, но ее напряженность снова пробудила у него вину, и он со стоном закрыл глаза.

– Сара, почему вы собираетесь это делать?

Вопрос удивил ее, и Сара посмотрела на него, стараясь прочесть ответ в его лице. Ничего, кроме беспокойства.

– Я этого хочу. Я ваша любовница, в конце концов…

– Пожалуйста, не говорите мне, что вы делаете это по необходимости. – Себастьян открыл глаза и устремил на нее изучающий взгляд.

– Вы больше… не хотите меня? – тихо спросила она, боясь услышать ответ, хотя чувствовала явное опровержение, прижимавшееся к ее телу.

Может, он все-таки изменил решение, может, при дневном свете, когда он видел ее лицо, одного вожделения недостаточно…

– Конечно, я хочу, маленькая глупышка. – Он покачал головой. – Мне что, придется уверять вас ежедневно?

– Попытайтесь, я это переживу. – Она робко улыбнулась. – Я делаю это потому, что хочу. Я хочу вас.

– Распутница, – сказал он, сдаваясь.

– Задира, – отпарировала она и принялась за его сюртук.

Он стоял неподвижно, пока она расстегивала пуговицы, стягивала с его плеч сюртук и жилет. Но когда она занялась рубашкой, взгляд Себастьяна, наблюдавшего за ней, стал таким обжигающим, что она покраснела и опустила голову. Себастьян наклонился и поцеловал открытую часть ее шеи. Хотя Сара издала протестующий звук, по телу разлился восхитительный жар, она забыла обо всем, кроме нежного прикосновения его рта.

– Я хотел это сделать последние десять минут, – пробормотал он ей в шею.

– Черт возьми! – расстроено прошептала она, выпуская полотно его рубашки, которую бессознательно сжимала в кулаках.

Прежде чем он успел опомниться, Сара завладела пряжкой ремня, быстро расстегнула пуговицы ширинки, натянутой возбужденной плотью, и ощутила под ладонью горячую, шелковистую кожу, твердую и мягкую одновременно.

– Сара, вы опасная женщина, – хрипло сказал он и услышал в ответ недоверчивый смех.

– Если бы это было правдой!

Себастьян с чуть заметной улыбкой протянул ей руку и помог встать.