Хочу выразить глубокую признательность Кэти О'Брайен, Гэю Шортланду и всему коллективу издательства «Пулбзг-пресс», моему «персональному главному редактору» Лоле Кейс-Макдоннел, а также друзьям: Антуанетте Доусон, Сью Конэти, Элизабет Хайлзнд и Джиллиан Марки – за вдумчиво вычитанную рукопись. Особой благодарности заслуживают Пегги Крюкшанк, Джон Колли и члены писательского объединения «Резонанс» – за их многолетнюю помощь и поддержку.

Техническое содействие в работе над книгой мне оказывали Ричард Кейс-Макдоннел из корпорации «Логитек», штат Калифорния, и Брайан Макнамара из Ирландского центра морских исследований: они просвещали меня во всем, что имеет отношение к виртуальной реальности, компьютерным вирусам и электронной почте. Весьма ценные консультации по вопросам медицины мне дала доктор Мадлен Гордон. В тонкости психологии меня посвящал Неканэ Бильбао-Алтуна. Немало важной информации я почерпнул у Мелиоса де Бурка, сотрудника отделения японистики Дублинского университета: аригато годзаймасу! Тайны мистики мне раскрывал Майкл Пойндер, автор книги «Пи в небесах». Не могу не поблагодарить за помощь друзей и знакомых в Каире, Корке, Лондоне и Токио. Надеюсь, они простят мне то, что я не называю их поименно – список получился бы слишком длинным.

Я очень признателен моему литературному агенту Селии Кэтчпоул и киносценаристу Джону Шерлоку за неоценимые советы по развитию сюжета книги, а Бернарду и Мэри из центра Тайрона Tyipn в Аннамакерриге – за правку второго варианта рукописи.

Должен отдельно поблагодарить свою жену Джейн, которая долгое время с бесконечным терпением и пониманием делила наш кров с Марией, Джессикой и Тео.

Ей и посвящена эта книга.

Спасибо вам всем.

Джон Джойс.

ПРОЛОГ. ГИБЕЛЬ МАРИИ

Отвратительное слово – предательство. Мысль об этом не давала Марии Гилкренски покоя, гнала сон прочь. Слово представлялось ей пауком, который плетет чудовищную сеть подозрений. С того самого момента, как сучка Джессика Райт начала работать с японцами, Тео изменился до неузнаваемости. Он замкнулся, стал просто одержимым. Теперь его интересовали лишь «проблемы контроля» и «продвижение вперед». Говорить он мог только о «выработке стратегии», «минимизации риска» и, само собой, о проклятой Джессике Райт.

Мария протянула руку и ощутила холод простыни, а ведь рядом с ней должен был спать ее муж. Интересно, когда они в последний раз любили друг друга? Неделю назад? Две недели? Месяц? Сейчас их разговоры сводились исключительно к спорам, и так изо дня в день.

Все. В душе ее уже ничего не осталось, кроме холодной, физически ощутимой злости, и эта злость была подобна прижатому к сердцу куску льда.

Мария лежала в темноте, вслушиваясь в собственное неровное дыхание. Когда тишина в спальне стала непереносимой, она поднялась с огромной двуспальной кровати, набросила на плечи пуховое одеяло и подошла к окну.

Небо полыхало зарницами – занимался новый день. В красноватых отблесках на востоке медленно таяло сияние звезд.

Под окном расстилалась долина, ее долина: покрытая густой зеленой травой, зарослями вереска и лесом, начинавшимся за расположенной неподалеку фермой, где выращивали фазанов. Метрах в двухстах от дома протекал небольшой ручей, через который был переброшен шаткий деревянный мостик – Тео сфотографировал Марию на нем в тот день, когда она согласилась стать его женой.

Новый день? Он будет таким же унылым и одиноким, как и все предыдущие. Для Марии Тео, ее любимый, умер предыдущей ночью, когда он, выслушав ультиматум, решительно вышел из гостиной. Она подняла глаза к окну кабинета, расположенного на втором этаже бокового крыла. Там все еще горел свет.

Будь проклят этот компьютер! Неужели Тео не поверил, что она действительно имела в виду то, о чем говорила?

Мария Гилкренски ощутила, как в ней вновь поднимается ярость. Пуховое одеяло соскользнуло с плеч на пол. Сбросив ночную сорочку, Мария быстро оделась. Она уже приняла решение.

Она уедет.

У шкафа валялся рюкзак, с которым она не раз в одиночестве бродила по холмам Уиклоу. Какое-то время можно будет пожить у друзей в Дублине, до тех пор, пока она не подыщет квартиру неподалеку от работы – или же пока в Тео не заговорит голос разума. Если только это вообще возможно.

Мария оглянулась в поисках клочка бумаги, где можно было бы оставить ему записку. Ничего. Ничего, кроме черного прямоугольника ноутбука на низком столике у кровати. Она открыла компьютер, включила питание и поставила курсор на кнопку «Видео». Выбрала команду «Запись». Над глазком встроенной в панель камеры вспыхнула оранжевая лампочка. Мария отбросила со лба прядь медно-красных волос и заговорила:

– Тео, когда прошлой ночью ты вернулся к своей чертовой машине, ты знал, как я поступлю. Я оставляю тебе это сообщение на единственной штуке, которую ты готов слушать.

Я ухожу, Тео. Ухожу! У меня больше нет сил… все время оставаться одной.

Мария отвернулась от камеры и хотела было прекратить запись, но палец ее так и не опустился на клавишу. Горло перехватило, на глазах появились слезы.

– Тео! Мне очень плохо. Почему мы не можем разговаривать друг с другом, как прежде? Я знаю, мы с тобой очень разные, ты и я. Но ведь я люблю тебя, Тео… Честное слово!

Дверца старенького желтого «мини» жалобно скрипнула, когда Мария дернула ее, чтобы забросить рюкзак на заднее сиденье. Даже в полутьме ей не составило труда вставить в гнездо ключ и снять машину с ручного тормоза. Уставший двигатель недовольно заурчал и замолк. Она попробовала еще раз и еще. Неужели после стольких лет малыш подведет ее именно сейчас?

Силы оставили Марию Гилкренски. Казалось, крошечный автомобиль тоже, как и Тео, был против нее.

Все еще стоявшие в глазах слезы медленно поползли по щекам. Одно мгновение она попыталась сдержать их, судорожно сжав пальцами руль. По телу прошла мощная жаркая волна, расслабившись, Мария обреченно поникла на сиденье.

Что делать? Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы ее в таком виде нашел Тео.

Где-то в кармашке рюкзака должен быть второй ключ от его элегантного новехонького «БМВ». Подхватив рюкзак, Мария выбралась из «мини», захлопнула дверцу машины и побежала через двор.

В звенящей тишине комнаты слышались мерное дыхание мужчины и едва различимый шелест неутомимо работающего компьютера. Теодор Гилкренски спал за столом, сидя в невысоком вращающемся кресле. Голова Тео покоилась на сгибе локтя. На столе в беспорядке разбросаны пустые кофейные чашки, тарелки с нетронутой едой, по полу змеилась длинная лента распечатки принтера.

Внезапно в кабинете раздался новый звук – четкий электронный сигнал. Сложный график на дисплее компьютера сменился узкой белой полосой, на которой выплыли слова: «Получено сообщение».

Гилкренски сонно фыркнул, выпрямился и провел ладонью по покрытой щетиной щеке.

Господи! Сколько сейчас времени? Мария убьет его! Она пригрозила уйти, если он еще раз… В памяти с поразительной точностью всплыли события прошедшей ночи.

Но «Минерва» работала! После бессчетного количества неудач, когда казалось, что из тупика уже нет выхода, после неразрешимых проблем с биочипом и нейросетью, после долгих месяцев мучений с программным обеспечением «Минерва» наконец заработала.

– Что там еще? – спросил Теодор машину.

На экране появилось карикатурное изображение женского лица, и прозвучал лишенный признаков пола голос:

– Видеопочта.

– От кого?

– От вашей супруги Марии.

– Давай же.

Гилкренски с недоверием вчитался в слова. Но это невозможно! Разве Мария не сама настояла на том, чтобы они оба жили своей жизнью? Неужели она так и не поняла, насколько важен для него этот проект?

Донесшийся со двора шум двигателя ее машины, а затем громкий стук дверцы заставили Тео остро почувствовать, во что с уходом Марии превратится его мир. Он бросился к окну как раз в тот момент, когда жена садилась в «БМВ».

Последнее, что Гилкренски успел увидеть перед взрывом, разнесшим автомобиль, было блестевшее от слез лицо Марии… Ее лицо, обращенное к нему…

ГЛАВА 1. КАТАСТРОФА

– Говорит диспетчерская каирского аэропорта. Всем вертолетам. У нас экстренная ситуация. Подтвердите прием.

Голос в наушниках дошел до сознания Лероя Мэннинга через несколько секунд. В мыслях он перенесся на четверть века назад и был теперь в самом начале своих поисков женщины, которая могла считаться воплощением совершенства. Начались эти поиски жарким летом одна тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, когда в отцовском «бьюике» Лерой вместе с Пэтси Миллер отправился на мыс Канаверал. В болотах по обеим сторонам дороги грелись на солнце аллигаторы, у самого горизонта сверкала длинная сигара ракеты, что должна была доставить первого человека на Луну.

Та неделя оказалась единственной в своем роде, подобной не было ни до, ни после.

Жители всей Флориды не отводили глаз от телевизионных экранов, жадно ловя новости Центра управления полетами. Позже начали работу государственные учреждения, раньше времени прекратились занятия в школах. В тот день, когда Нейл Армстронг сделал свой «маленький шаг», Лерой Мэннинг в темноте кинотеатра драйв-ин1 совершил «гигантский скачок»2 к тому, чтобы стать мужчиной.

– Я буду астронавтом, – сказал он Пэтси чуть погодя, когда, обнимая друг друга, они лежали на заднем сиденье машины и смотрели на звезды.

Пэтси прижалась к нему еще теснее. А через год Лерой завербовался в армию – там его должны были научить летать.

– Говорит диспетчерская. Повторяю. Вертолеты! Есть ли среди вас готовые к взлету?

Лерой выпрямился, свесил из кабины ноги и нажал кнопку переговорного устройства:

– Каир! Башня! Это Гольф-Ромео-Чарли. Я заканчиваю заправку. Что у вас случилось? Прием.

– Упал самолет. К месту падения необходимо доставить медиков. Когда можете подняться в воздух?

За стеклом кабины темноту ночи разрезали мощные лучи прожекторов военно-воздушной базы. Они высвечивали махины транспортных самолетов и легкие, напоминавшие стрекоз вертолеты. У здания медицинского центра вспыхивали синие маячки машин «скорой помощи», ровный гул жившего обычной жизнью аэропорта перекрывался тревожным ревом сирен.

– Каир! К взлету готов. Прием.

– Спасибо, Гольф-Ромео-Чарли. Сейчас к вам подъедут врачи. Конец связи.

Мэннинг задвинул дверцу вертолета и через открытое окошко прокричал человеку в комбинезоне, стоявшему возле шланга подачи горючего:

– Эй, Ахмед! Хватит! Мне нужно лететь!

Ахмед воздел руки к небу:

– Мистер Лерой! Но вы должны расписаться за заправку!

– К черту! Отсоединяй шланг, или я сам вырву его! Одна из машин «скорой» отъехала от здания медицинского центра и направилась к вертолету. Мэннинг пробежался пальцами по приборной доске, сверился с показаниями приборов. Повернув голову, он убедился, что Ахмед убрал шланг и отошел, на всякий случай держа в руках большой красный огнетушитель.

Затем Лерой включил зажигание, открыл дроссельную заслонку и нажал на рычажок стартера.

Послышался пронзительный вой, пятидесятифутовые лопасти винта ожили и начали вращаться – сначала медленно, затем все быстрее и быстрее, превращаясь в неясный матовый диск. Когда кабину заполнил низкий рокот основного двигателя, Мэннинг бросил взгляд на шкалу датчика температуры выхлопных газов: стрелка, задержавшись на несколько секунд в красном секторе, плавно вернулась в зеленый. Лерой помахал рукой Ахмеду, тот опустил на землю огнетушитель и повернулся к приближавшимся огням.

Старенький пикап «скорой» остановился метрах в десяти от вертолета, на бетонные плиты аэродрома выбралась группа медиков. Ахмед сдвинул дверцу пассажирского отсека и помог разместить в проходе между креслами сложенные носилки. Побросав на пол брезентовые сумки с медикаментами, фельдшеры, среди которых было несколько женщин, забрались внутрь. Руководитель группы, мужчина в расстегнутом твидовом пиджаке с хмурым лицом, делавшим его похожим на встревоженного филина, устроился в кресле второго пилота. Мэннинг протянул ему наушники: без них из-за шума двигателя невозможно было обменяться ни словом.

– Прошу вас, выжмите из машины все, что она может, – сказал мужчина.

– Куда летим?

– На запад. Чуть дальше Гизы, миль пять. На борту было около двухсот пассажиров.

– Господи!

Убедившись, что Ахмед отошел в сторону, Мэннинг полностью открыл дроссельную заслонку. Вой ротора сменился тяжелыми низкими выдохами – вуп-вуп-вуп. Широкие лопасти ускорили вращение, нос вертолета начал подниматься. Грузный «Белл-214» оторвался от бетонной полосы, завис на секунду в воздухе и, увеличивая с набором высоты скорость, растворился в темноте.

Внизу, правее вертолета, раскинулось море огней. Каир. Яркими змейками к центру города тянулись ниточки главных магистралей, кое-где были видны высокие башни отелей, разноцветьем неона поблескивали мосты через Нил. Решетчатая вышка диспетчерской через пару минут осталась далеко позади. Мэннинг направил машину в сторону последних зарниц заката, к вызывавшим ощущение неясной тревоги громадам пирамид, в небе над которыми висело невесть откуда взявшееся темное облако…

Поначалу Лерой принял его за грозовую тучу, однако по мере приближения стало видно: это расползался в небе поднимавшийся из пустыни столб черного дыма. «Черт побери, – подумал он, – да у них там полыхает вовсю!»

О смерти Мэннинг знал не понаслышке. Во Вьетнаме он повидал достаточно трупов – со стороны иногда казалось, что люди спят, но вот только в их головах были аккуратные черные дырочки. Видел он и погибших от взрывов – жутко искореженные человеческие фигуры, у которых отсутствовала рука, нога или голова, встречал напоминавшие кучу тряпья, сплющенные от удара о землю тела разбившихся летчиков. Однако из всех смертей самой пугающей была смерть в огне. Во Вьетнаме, где порой приходилось совершать полеты над джунглями, пилотам выдавали огромные «кольты» сорок пятого калибра с деревянными рукоятками – на случай, если машину собьют. Приятели Мэннинга с удовольствием практиковались, расстреливая пивные бутылки на заборе за столовой, он же не видел в этом никакой необходимости. Лерой знал, для чего предназначен его пистолет. Когда его прижмет штурвалом к спинке сиденья, а кабина уже будет объята пламенем, он может вложить дуло в рот и нажать спусковой крючок, даже не будучи снайпером.

Рассмотрев в основании столба дыма жирные языки огня, он невольно передернул плечами. Даже с высоты можно было различить фюзеляж с высоким Т-образным хвостовым оперением, надувные спасательные трапы, красноватые отблески пламени на крыльях. При мысли о том, что чувствует человек в таком раскаленном пекле, у Лероя засосало под ложечкой. Да поможет им Господь!

Облетая кабину самолета, Мэннинг включил мощный прожектор и направил луч света вниз.

Святый Боже! Их здесь сотни! Как, черт побери, они сумели унести ноги?

В стороне от рухнувшей на землю стальной птицы стояли люди: кто поодиночке, кто группами. Одни прикрывали глаза от поднятого в воздух песка, другие жались друг к другу, родители пытались успокоить детей…

Сидевший рядом с Мэннингом врач указал на размахивавшего руками мужчину в белой рубашке:

– Вон туда! Кто-то из них сильно пострадал.

– Кто-то?! – прокричал в ответ Мэннинг. – Да они все должны были стать трупами!

Поднимая тучи песка и пыли, вертолет медленно опускался. Стоявшие на земле закрыли лица ладонями. Лопасти винта еще не успели остановиться, как мужчина в белой рубашке подбежал к машине и рванул на себя дверцу пилота. Кабину мгновенно заполнил тошнотворный запах горящей резины.

– Быстрее! Ради всего святого! Нам срочно нужен врач! – Голос сквозь рев турбины был едва слышен, на плече мужчины Лерой увидел шевроны командира экипажа.

– Я пилот. Врач рядом!

За спиной Мэннинга медики уже раскрыли дверцы салона и прыгали на песок. Командир обежал нос вертолета, схватил едва успевшего выбраться врача за руку и потянул к сгрудившимся метрах в тридцати людям. Лерой остался в кресле, тупо глядя, как пламя, вырывающееся из разбитых двигателей, лижет хвост самолета.

Внезапно его внимание привлекла черная кожаная сумка, втиснутая между педалями управления второго пилота.

– Эй, док! Ваш саквояж!

– Я здесь!

Мэннинг подхватил сумку и выбрался из кабины. Над головой кружили еще несколько вертолетов, освещая прожекторами стоявшую в молчании толпу.

– Сюда! Быстрее, если можно!

Приблизившись, Лерой передал сумку врачу. Опустившись на колени, тот склонился над стюардессой. Он осторожно приподнял ее веко и посветил фонариком. Черный зрачок не реагировал на свет. С другим глазом было то же самое. Врач передал фонарик Мэннингу и убрал с правого виска девушки пропитанную кровью прядь золотистых волос. В глубокой ране виднелся неровно обломившийся край кости.

– Постарайтесь держать фонарь неподвижно. – Марлевым тампоном врач прикрыл рану, затем аккуратно завернул стюардессу в одеяло и уложил на носилки. – Другие пострадавшие есть?

Вперед выступила невысокая смуглолицая женщина в синем кителе пилота. Ее кисти были в бинтах, сквозь которые проступала кровь.

– Только я. Порезалась об обломки. Больше раненых нет, я проверила.

Врач обвел взглядом помятый фюзеляж, толпу пассажиров, поднимавшиеся к небу клубы черного дыма:

– Вы уверены?

– Да. Слава Богу! Это какое-то чудо, – ответил за нее командир экипажа, следя за тем, как носилки со стюардессой несут к вертолету. – Не повезло одной Джулии. Когда чертов аппарат отключил двигатели, мальчишка в первом классе стоял в проходе между креслами. Она усадила его, но не успела пристегнуться сама, ее швырнуло на перегородку. Я распял бы тех, кто заставил меня взять в полет эту бесовскую штуку.

– Какую штуку? – спросил Мэннинг, поворачиваясь к вертолету.

Увидев эмблему на рукаве его летной куртки, командир ткнул в нее пальцем:

– Ту, что заставила нас рухнуть на землю. Вам бы следовало знать, вы же работаете на них! Все произошло из-за «Дедала». Он не предупредил нас о том, что сошел с ума. Я ничего не мог сделать! Если Джулия погибнет, я своими руками задушу подлеца, который навязал нам этого робота! – В глазах командира сверкала ярость.

Вертолет с золотоволосой стюардессой на борту был готов вновь подняться в ночное небо.

ГЛАВА 2. ДЖЕССИКА

Лондон вовсю готовился к встрече Рождества. Улицы сияли гирляндами праздничной иллюминации, на Трафальгарской площади к небу устремлялся гигантский конус новогодней елки, у входа в универмаг «Хэмли», где шла бойкая торговля игрушками, прохожих приветствовали двое служащих, одетых в костюмы героев последнего диснеевского мультфильма. Из широкого окна ресторана, расположенного на последнем этаже отеля «Олимпиад» на Гросвенор-сквер, город представлялся океаном огней.

– Вы не против, если я включу диктофон?

На какое-то мгновение вопрос повис в воздухе, угрожая разрушить хрупкое взаимопонимание, установившееся между сидевшими за ресторанным столиком мужчиной и женщиной.

Исполнительный директор радиокорпорации «Гилкрест» жестом попросила официанта подлить в бокал журналиста вина.

– Нисколько. Можете не стесняться.

Пара занимала уютную нишу, достаточно изолированную от просторного зала. Высокую, едва за сорок, даму можно было назвать скорее привлекательной, чем красивой. Пышные каштановые волосы, крепкое, тренированное тело и цепкие глаза, которые внимательно изучали мир из-за стекол элегантных очков. Крупная фигура мужчины наводила на мысль о добром дядюшке, в его голосе звучали низкие бархатистые ноты, а полноватое лицо свидетельствовало об устоявшейся привычке ужинать в изысканных ресторанах. Одетые в строгие деловые костюмы собеседники осторожно изучали друг друга, подобно опытным шахматистам.

Представитель прессы положил на белоснежную крахмальную скатерть диктофон и нажал кнопку записи.

– Э… Корпорация «Гилкрест» третий раз подряд получает диплом Гамбургской ярмарки электронных технологий, – начал журналист. – Чем вы можете объяснить свой неизменный успех?

Вопрос был приятным.

– Думаю, главная заслуга в этом принадлежит нашим энергичным менеджерам, влюбленным в свое дело специалистам, и, безусловно, большое значение имеет высокое качество продукции, которую мы поставляем на рынок по вполне разумной цене.

Достойный ответ. Исполнительный директор ощутила усталость. После долгого дня в Гамбурге, где «Гилкресту» вручали награду за новую разработку, «Смартмэйт», ей хотелось вытянуться в горячей ванне со стаканом выдержанного виски. Однако пресс-служба корпорации настояла на необходимости дать это последнее, весьма ответственное интервью. От мнения влиятельного комментатора, к которому с уважением прислушивался весь Лондон, во многом зависело, какая судьба ждет «Смартмэйт» в деловых кругах. Решено было даже, что исполнительный директор прихватит один образец с собой – в качестве подарка журналисту.

– Полагаю, это явилось весомым достижением для…

– Женщины? Право, Роберт, я поражена, как вы дожили до сегодняшнего дня с подобными предубеждениями.

Повисла неловкая тишина.

– Предлагаю выпить за молодость, дорогая Джессика. – Мужчина поднял бокал. – За вас!

Джессика Виктория Райт, исполнительный директор «РКГ» – радиокорпорации «Гилкрест», – подняла свой. «Пригласи его в роскошный ресторан и дай ему все, за чем охотится пресса, – рекомендовали ей коллеги, – но помни: в голове у него не мозги, а стальной капкан».

– Ужасно жаль, что меня не было в Гамбурге, – вздохнул журналист. – В моем возрасте авиаперелеты становятся сущей тоской. Расскажите, что представляет собой ваша новая игрушка, наделавшая столько шума?

Джессика достала из сумочки плоский черный прямоугольник размером с карманного формата книгу, положила его рядом с диктофоном и открыла крышку. Ее собеседник увидел жидкокристаллический дисплей и клавиатуру.

– Вот наш «Смартмэйт». Новое поколение оргтехники для делового человека.

– О Джессика! Еще одна записная книжка?

– Вовсе нет. Смотрите. – Она нажала на клавишу, небольшой экран приветствовал их словами: «Добро пожаловать в „Смартмэйт“», через мгновение их сменило меню. – Здесь есть все, что необходимо иметь в современном офисе, и носить это вы можете в своем кармане. Наша разработка – компьютер с памятью в один гигабайт, двумя портами для «смарткарты», видеотелефоном, факс-модемом и выходом в Интернет. Через спутники работать на нем можно в любом уголке земного шара. Кроме того, – Джессика коснулась пальцем диктофона, – это он тоже умеет.

– Надо же! – хмыкнул журналист, поворачивая «Смартмэйт» дисплеем к себе. – Поскольку, судя по всему, передо мной шедевр вашего блистательного руководителя, пресловутого доктора Теодора Гилкренски, можно не говорить о том, что «Смартмэйт» превосходит всякие японские чудеса.

– Именно так.

– Вы сказали, что видеотелефоном можно пользоваться где угодно?

– В любом уголке зоны действия спутника.

Роберт повертел мини-компьютер в руках.

– Стоит он, конечно, безумных денег.

– Мы предполагаем, что первоначальная цена составит около тысячи фунтов, включая налоги. Этот экземпляр прошу вас оставить у себя в качестве подарка. Пусть ваша редакция познакомится с ним поближе.

Журналист опустил «Смартмэйт» во внутренний карман пиджака.

– Что я могу сказать, дорогая Джессика? «Гилкрест» опять обошел всех. – Он наклонился, чтобы поднять стоявшую у столика объемистую бело-голубую папку. – Здесь, полагаю, все технические характеристики и общая информация для прессы?

– Угадали. Коньяку?

– Вы совсем испортите меня, Джессика! «Хеннесси», если уж вы так любезны.

Официант наполнил бокал мужчины густой коричневой жидкостью. Роберт раскрыл папку и стал выкладывать на белую скатерть бумаги. Среди листов пресс-релиза мелькнул крупного формата фотоснимок джентльмена лет сорока: правильные черты лица, уверенная улыбка, лучики морщинок у карих, обладавших какой-то гипнотической силой глаз.

– Как поживает ваш блистательный шеф, Джессика? Судя по снимку, неплохо?

– На здоровье доктор Гилкренски не жалуется, спасибо.

Чуть помедлив, журналист положил фотографию на стол лицом вниз.

– Значит, слухи все врут?

Джессика Райт напряглась. Перед глазами промелькнул образ Тео – в больничной кровати… в санатории… на острове…

– Слухи, Роберт?

Ее собеседник подался вперед, нажал на диктофоне кнопку «стоп».

– Между нами, Джессика. Раньше Теодор Гилкренски лично представлял каждую новую разработку своей корпорации, и делал это с огромным удовольствием. Ровно год назад многие видели, как он высовывался из окна вертолета, размахивая бутылкой шампанского в одной руке и этим самым «Смартмэйтом» в другой. С чего бы ему сейчас прятаться на каком-то Богом забытом ирландском острове, а не сидеть рядом с вами? Что не так?

– Все в полном порядке, Роберт. В пресс-релизе представлена самая подробная информация. Тео занят исключительно важным проектом. Придет день, и он объявит о нем лично… как делал всегда.

– Вы имеете в виду его суперкомпьютер? Тот, что позволит вам оставить японцев далеко позади?

– Совершенно верно.

– Тот, над которым он работает последние пять лет?

– М-м… Да.

Журналист качнул бокалом, наблюдая за маслянистыми разводами коньяка на стекле.

– Джессика, вы привлекли мое внимание в тот день, когда Тео сделал вас руководителем компании своего папочки. Честно говоря, я не думал, что вы справитесь. Вы производили скучную электронику и, используя деньги отца Тео, потакали чудачествам его отпрыска. Вынужден признать – такого я не ожидал. Вы заработали очень неплохие дивиденды и начали вкладывать их в отели, собственную авиалинию, фантастические научные разработки. Каждый год, от силы каждые два года доктор Гилкренски поражает мир очередным своим чудом. «Смаргкарта», новый автопилот, интерактивная видеосеть. Сколько, интересно, все это сейчас стоит?

– Около двадцати миллиардов.

– Однако два года назад вы все-таки оступились, не правда ли? Каким-то образом «Маваси-Сайто», одному из крупнейших японских консорциумов, удалось прибрать к рукам двадцать пять процентов ваших акций. И что же предпринял знаменитый доктор? Да ничего. Если не считать «Смартмэйт», естественно. Но даже его Тео не захотел представить лично, несмотря на то что эта игрушка – единственный прорыв корпорации за весьма длительный период. – Роберт поставил бокал на стол. – Боюсь, великий ученый выработал свой ресурс, Джессика. Я отлично знаю ваш бизнес. Если быть искренним, то «Смартмэйт» для вас – весьма скромное достижение. Можете хмуриться и гневно сверкать своими чудесными глазами, но, по-моему, гибель жены стала для Тео Гилкренски слишком тяжелым ударом. Мифический суперкомпьютер, которым он сейчас якобы так занят, – не более чем дымовая завеса, призванная не допустить массовой распродажи акций. Джессика поправила очки, сделала глубокий вдох.

– Роберт, и Тео, и корпорация «Гилкрест» в полном порядке. Да, действительно, смерть Марии стала для него потрясением. Они были очень близки, а принимая во внимание обстоятельства ее гибели, нам постоянно приходится заботиться о безопасности Тео. Посмотрите на наши финансы: после прихода в совет директоров людей из «Маваси-Сайто» позиции корпорации никогда не были столь прочными. Не думаю, чтобы кому-нибудь из них…

Из-под пиджака журналиста послышалась отчетливая трель электронного сигнала.

– Это не мой пейджер! – воскликнул он.

– Это «Смартмэйт», Роберт. Достаньте его, пожалуйста. Мужчина выполнил просьбу. Джессика подняла крышку и нажала на одну из клавиш. На дисплее появилось лицо молодого человека с аккуратно зачесанными назад волосами. Он тревожно смотрел куда-то за плечо Джессики, как бы пытаясь понять, кто еще может слышать их разговор.

– Добрый вечер, Тони.

– Извини, что пришлось потревожить тебя по этому номеру, Джессика, но твой «Смартмэйт» не отвечает.

– Я оставила его в номере. Какие-нибудь проблемы?

– Не могла бы ты сама со мной связаться? Возник один момент…

– Это срочно, Тони? Мы сейчас где-то в середине интервью.

– Дело очень срочное. Я уже позвонил на стоянку отеля, машина ждет тебя у выхода. Вызови меня, как только сможешь.

Джессика улыбнулась, закрыла «Смартмэйт» и протянула его журналисту. Роберт пожал плечами:

– Спасение с криком петуха, Джессика. И это в самый интересный момент! Но не беспокойтесь. Будучи патриотом, я дам самый положительный отзыв о вашей умной игрушке. Наилучшие пожелания доктору Гилкренски. Хотелось бы знать, когда у меня появится шанс встретиться с ним лично…

Через десять минут Джессика Райт уже гнала свой черный «ягуар» по Оксфорд-стрит. Краткий разговор с Тони Делгадо уже из номера отеля потряс ее: под Каиром произошла авиакатастрофа – самолет, где был установлен один из разработанных Тео приборов, разбился. Деталей Тони не сообщил, но о происшествии подробно рассказывали в новостях Си-эн-эн. По всему выходило так, что причиной несчастного случая оказался новый автопилот.