— Ах вот как?! Ты, выходит, ни с того ни с сего взялся защищать мои интересы?

— Вот именно! — с вызовом ответил принц.

— А сколько раз ты выступал против меня на стороне братца Роберта, герцога Нормандского? Или ты успел уже позабыть об этом, дражайший Генрих? А вот я, представь себе, на память не жалуюсь. Советую тебе на будущее учесть это.

— И поэтому ты решил, что теперь вполне можешь обойтись без моей поддержки, — невозмутимо заключил Генрих и с насмешливым сожалением взглянул на своего распалившегося гневом брата.

Руфус знал, какой весомой могла стать для него возможная помощь Генриха в борьбе с Робертом. Озлоблять принца было не в его интересах. Поэтому он молча прошелся из конца в конец просторной гардеробной, собираясь с мыслями, а затем примирительно произнес:

— Напротив, я ничего подобного не имел в виду. Ты ведь знаешь, что я высоко ценю твою лояльность.

— И тем не менее…

— Признаться, — с улыбкой перебил его Руфус, — я и сам подумывал жениться на ней, но этот несносный хитрец Стивен, похоже, поторопил события. Принцесса Мэри, возможно, уже ждет от него младенца.

Веселость, с какой Руфус поведал ему эту новость, показалась Генриху настолько неуместной и даже вызывающей, что он сердито засопел, глядя на брата исподлобья.

— И поэтому, сам понимаешь, о моей женитьбе на принцессе Мэри больше не может быть и речи, — продолжал король, лукаво поглядывая на Генриха. — Ведь наследник престола должен быть рожден от короля! Но скажи по чести, не собирался ли ты часом сам просить у меня позволения на брак с ней? Не потому ли ты так взбеленился, когда узнал, что де Уоренн тебя опередил, а?

Король прошествовал к креслу, стоявшему напротив того, которое занял принц Генрих, пыхтя, втиснул в него свое упитанное тело и воззрился на брата с выражением притворного участия. Досада, которую младший брат тщетно пытался скрыть, явно забавляла его.

Генрих неопределенно пожал плечами.

— А-а-а, вот оно что! Вы и в самом деле составили бы неплохую пару, ведь ты — принц, а она — принцесса. Но я все же решил предпочесть Нортумберленда. Догадываешься, почему? Его преданность мне лично и интересам страны никогда и ни у кого не вызывала сомнений.

— Но ведь я твой брат! — запальчиво воскликнул Генрих. В глазах его загорелся недобрый огонь. — И ты должен заботиться о моем благе.

Руфус склонил голову набок, прикрыл глаза набрякшими веками и, пряча улыбку, негромко промурлыкал:

— Пожалуй, я все же выдам за тебя дочь Фитц-Альберта. Что ты на это скажешь, дражайший брат?

Лицо Генриха стало мрачнее тучи.

— Ты что же это, издеваешься надо мной? Ведь ее отец — всего лишь захудалый барон!

— Так и ты, по правде говоря, не намного богаче него. Вы вполне подходите друг другу! — трясясь от смеха, прокудахтал Руфус, донельзя довольный своей шуткой.

— Ты горько пожалеешь об этом, дорогой брат! — взревел вконец выведенный из себя Генрих.

Поняв, что зашел слишком далеко в поддразнивании младшего брата, Руфус серьезно проговорил:

— У Малькольма есть ведь и другая дочь, к тому же, сохранившая целомудрие. Она — благочестивая послушница одного из монастырей. Ей пока еще рано думать о замужестве, но время летит так быстро…

Глаза Генриха заблестели от сдерживаемого волнения.

— Но ведь Малькольм не отдаст обеих своих дочерей за норманнов? — полувопросительно проговорил он.

— Малькольм не вечен. И когда его не станет, судьбой Мод будут распоряжаться другие. Уверен, что они-то как раз окажутся более сговорчивыми и гибкими, чем этот старый разбойник.

Сказав это, Руфус сразу же пожалел о том, что дал столь щедрое обещание брату, который лишь изредка становился его союзником, зато весьма часто принимал сторону его злейших недругов.

Против всякого ожидания принцессы Мэри, ничто не воспрепятствовало заключению ее помолвки со Стивеном де Уоренном. Церемония эта с соблюдением всех положенных формальностей была проведена накануне в Элнвике. Теперь, глядя на возвышавшиеся перед ней неприступные стены Тауэра, Мэри с трудом удерживала рвавшийся из груди крик безысходного отчаяния. Она понимала, что Малькольм при всем желании не смог бы вызволить ее отсюда.

Тело ее сотрясала мелкая дрожь. Ни Малькольм, ни братья не предприняли попыток освободить ее из Элнвика, помешать заключению помолвки. Через несколько минут она окажется в Тауэре, где будет отпразднована ее свадьба. Значит, соглашение с де Уоренном все же не было тактическим ходом со стороны ее отца. И он вовсе не собирался нарушать клятву, данную Стивену. Малькольм отдал свою дочь врагу, даже не попрощавшись с ней, не сказав ей ни одного ласкового слова, не спросив ее, согласна ли она сама войти в семью де Уореннов. Он просто пожертвовал ею во имя своих политических выгод.

Мэри выпрямилась в седле и подняла лицо кверху, чтобы не дать пролиться слезам, навернувшимся ей на глаза. Она не хотела явиться ко двору заплаканной, униженной и побежденной. Они проехали по подъемному мосту и, .миновав ворота, оказались во внутреннем дворе крепости. Их тотчас же окружили вооруженные • воины, облаченные в цвета короля. Стивен спешился, передал поводья одному из солдат и, помогая Мэри сойти с ее гнедой кобылы, обхватил ее за талию. В ту секунду, когда ноги девушки коснулись земли, он наклонился к ней и с ободряющей улыбкой прошептал:

— Не бойтесь их, принцесса. Они не собираются брать нас в плен. Это всего лишь формальность.

Тем временем дворцовая стража окружила Мэри и Стивена плотным кольцом, оттеснив от них рыцарей де Уоренна.

— Но в таком случае чего они хотят от нас? — спросила Мэри, с тревогой озираясь по сторонам. Внезапно ей пришло на ум, что король Англии мог нарочно заманить ее сюда, чтобы разлучить с де Уоренном и сделать своей заложницей. Оказаться в подземелье Тауэра было бы, пожалуй, еще хуже, чем стать женой Стивена. А ведь она сейчас являла собой такую легкую добычу для всякого, кто пожелал бы причинить вред ей или Малькольму.

— Не бойтесь их, Мэри! — И Стивен ободряюще сжал ее руку. — Никто здесь не причинит вам зла. Ведь вы — моя невеста! Руфус ни за что на свете не решится нарушить слово, данное моему отцу. Король слишком нуждается в нас.

Но Мэри продолжала дрожать от смятения и страха и с трудом сдерживала слезы. Она была окружена врагами, и пожизненный союз с одним из них, союз, неотвратимость которого она осознала лишь теперь, будет заключен через несколько недель. Отец же, которого она боготворила, отдал ее своему злейшему врагу, даже не дождавшись подтверждения того, что она беременна от него.

Молодой рыцарь в роскошном наряде растолкал окруживших их стражников и с улыбкой обратился к Стивену:

— Я приветствую тебя, Стивен де Уоренн, от имени моего брата короля!

Стивен обхватил Мэри за плечи и дружески кивнул принцу.

— Благодарю тебя за честь, Генрих. Позволь представить тебе Мэри, дочь Малькольма Кэнмора, принцессу Шотландскую и мою будущую супругу.

Генрих внимательно оглядел Мэри с ног до головы и одобрительно кивнул. Губы его раздвинулись в улыбке.

— Добро пожаловать в Тауэр, принцесса! Мэри присела в глубоком поклоне, и Стивен вынужден был убрать руки с ее плеч. Генрих сжал ладонями ее тонкие запястья и заставил подняться.

— Настоящая красавица! — произнес он тоном опытного женолюба. Несмотря на явное восхищение, звучавшее в словах принца, Мэри невольно поморщилась. Он говорил о ней так, словно ее здесь не было. — Гораздо красивее, чем Адель Бофор!

Стивен снова обнял Мэри за плечи и с некоторым вызовом взглянул на принца. Тот рассмеялся, откинув голову назад.

— Уж не опасаешься ли ты моего соперничества, дорогой Стивен? Не в моем обычае посягать на чужое!

— Неужто? — усмехнулся Стивен. — Одно из двух: либо ты говоришь не правду, либо ты сильно переменился с тех пор, как я видел тебя в последний раз.

— О, ты слишком строг ко мне, дорогой друг! — и Генрих с притворной скромностью потупил взор. — Однако, что же это мы стоим здесь? Становится свежо. Прошу!

Предшествуемые принцем, Мэри и Стивен поднялись по деревянным ступеням широкой лестницы на второй этаж замка и оказались в просторном зале, где прохаживались в одиночку и группами нарядные дамы и кавалеры. В зале было нестерпимо душно, а от шума множества голосов у Мэри сразу же зазвенело в ушах. Захоти она обратиться к одному из своих спутников, ей, чтобы быть услышанной, пришлось бы кричать во весь голос.

Стивен не без труда прокладывал путь через толпу, Мэри следовала за ним, а принц Генрих теперь замыкал шествие. Миновав зал, они вышли на площадку еще одной лестницы, и здесь принц покинул их, сердечно простившись с обоими. На третьем этаже, куда поднялись Мэри и Стивен, царила тишина.

— Куда мы направляемся? — негромко спросила Мэри.

— Представиться королю, — последовал ответ, и сердце Мэри сжалось от нового приступа страха. В ту же минуту из бокового коридора навстречу им вышли несколько придворных дам, разодетых в яркие шелка, напудренных и нарумяненных. Стивен, взяв Мэри за локоть, с поклоном отступил в сторону, давая им дорогу. Улыбаясь, обмахиваясь веерами и с любопытством поглядывая на новоприбывших, леди, одна за другой, проплыли мимо, и лишь последняя из них, самая красивая и молодая, поровнявшись со Стивеном, присела в реверансе.

— Милорд, — произнесла она низким хрипловатым голосом и жеманно потупила взор.

— Встаньте, миледи, прошу вас, — смущенно ответил Стивен.

Мэри во все глаза глядела на темноволосую незнакомку, но та, казалось, вовсе не замечала ее. Она не сводила лукавого, призывного и вместе с тем укоризненного взгляда с лица Стивена.

— Я от всей души хочу пожелать вам счастья, милорд, — произнесла черноглазая красавица, вполне насладившись замешательством де Уоренна.

— Это очень любезно с вашей стороны, — ответил он, успев к этому моменту вполне овладеть собой.

Девушка томно вздохнула и прикрыла свои бойкие карие глаза длинными ресницами.

— Надеюсь, мы с вами несмотря ни на что останемся друзьями.

— Как вам будет угодно, миледи, — Стивен поклонился и поспешил уйти прочь от красивой леди, уводя с собой Мэри.

Даже застав его в объятиях служанки, Мэри не испытала той жгучей ревности и ненависти, какую почувствовала теперь. Она поняла истинный смысл только что слышанного ею диалога: метресса Стивена совершенно недвусмысленно настаивала на продолжении их отношений несмотря на его предстоящую женитьбу !Но самым невыносимым и унизительным было для Мэри то, что эта беспутная особа держалась столь вызывающе и полностью , игнорировала ее присутствие.

— Что с вами, Мэри? — участливо спросил ее Стивен. — Вы вся дрожите.

— Вы обещали мне… — она не договорила, понимая, что этими словами роняет себя в своих собственных глазах. Разве пристало ей, особенно теперь, после встречи с этой куртизанкой, выказывать чувство, на которое он не имел права рассчитывать?

— Хранить вам верность. И я не нарушу своего слова, Мэри. Верьте мне!

Отчаяние, владевшее за минуту до того ее душой, сменила такая бурная радость, что Мэри прижала руку к груди, пытаясь унять отчаянное биение сердца. Она едва не расплакалась, и лишь мысль о предстоящей аудиенции у короля заставила ее, сделав над собой неимоверное усилие, сдержать слезы.

Когда после соблюдения многочисленных формальностей их ввели в апартаменты короля, Мэри долго не могла отвести взгляд от Руфуса Рыжего и не замечала никого из присутствовавших в зале. Король являл собой весьма живописное зрелище: его длинную нижнюю тунику из серебристой парчи покрывала пурпурная мантия, затканная золотыми и серебряными нитями, толстый живот был перехвачен широким золотым ремнем, инкрустированным драгоценными камнями, на пальцах монарха блестели и переливались разноцветные перстни, на шее — несколько золотых цепей и самоцветных ожерелий. Камни и золото украшали также остроносые сапога Руфуса. И в довершение всего рыжекудрую голову его увенчивала золотая корона. Король улыбнулся Стивену и, подчеркнуто игнорируя Мэри, медленно и веско проговорил:

— Добро пожаловать, Стивен. Признаться, мы вовсе не ждали увидеть тебя здесь.

— Неужели? — Стивен слегка подался вперед. — Разве я, по-вашему, настолько неучтив, чтобы отпустить мою невесту одну в такой дальний путь?

Руфус пожал плечами.

— Но мы однако же рады видеть тебя после столь долгой разлуки. Нам с тобой надо многое обсудить, и ты отобедаешь с нами нынче вечером, — Руфус милостиво улыбнулся и протянул свою пухлую руку гостю.

Стивен преклонил колено и поцеловал монаршью длань. Лишь теперь взор короля обратился к Мэри. Она приблизилась к трону и присела в глубоком реверансе, выпрямившись лишь тогда, когда Руфус велел ей подняться.

— Так, значит, вы и есть дочь Малькольма, — скороговоркой пробормотал он. — Сколько же вам лет, если только это не тайна, моя милая? Вы ведь походите скорее на ребенка, чем на зрелую девицу.

Взоры придворных, находившихся в комнате, в то же мгновение обратились к ней. Помедлив с ответом, которого явно ожидали все присутствующие, Мэри едва внятно пробормотала:

— Шестнадцать.

Король со снисходительной усмешкой обратился к Стивену:

— Ты уверен, что она тебе подходит, де Уоренн? Мэри не поверила своим ушам. Она никак не ожидала, что манеры даже самых высокородных из норманнов окажутся столь скверными и грубыми. Сперва Генрих, затем красавица-куртизанка делали вид, что не замечают ее. А теперь и сам король задач Стивену свой бесцеремонный вопрос так, словно ее здесь не было.

— Разве она может сравниться с Аделью? Маленькая, тощая, по виду так совсем как десятилетний мальчишка, если бы не эти ее длинные волосы.

Мэри была взбешена словами короля и еще более — тоном, каким они были произнесены. Она повернулась к Стивену, ожидая, что тот даст Руфусу суровую отповедь. Но Стивен лишь пожал плечами и равнодушно проговорил:

— Вы ведь знаете, что я не охотник до мальчишек.

Глаза короля блеснули еле сдерживаемой радостью. Потирая руки, он с улыбкой осведомился:

— Так она тебе не по вкусу, а?

— Она — дочь Малькольма Кэнмора, и это мне весьма по вкусу, сир.

Мэри не ожидала подобного предательства от человека, который несколько минут назад был так ласков, учтив и внимателен с ней. Она сжала кулаки и закусила губу, чтобы не выдать своих чувств в присутствии стольких людей, чтобы не разрыдаться на глазах у стольких презренных норманнов.

Но король, как, впрочем, и все остальные, уже несколько минут тому назад перестал обращать на нее внимание. Руфус принялся расспрашивать Стивена о делах в Нортумберленде, тот подробно и с явной охотой отвечал ему, и Мэри, не вслушивавшаяся в их слова, не сразу осознала, что очередной вопрос монарха был обращен к ней.

— Как поживает ваш отец?

Стивен легонько толкнул ее локтем в бок, но она не могла выдавить из себя ни слова. У нее мучительно перехватило дыхание. Воспоминание об отце по-прежнему было столь болезненным, что она боялась разрыдаться, едва начав говорить о нем.

— Ваш отец, принцесса, — медленно, раздельно повторил король, словно обращался к слабоумной. — Он здоров? Вы поняли мой вопрос, ваше высочество?

Не дождавшись ответа, Руфус со злорадной улыбкой покачал головой и снова обратился к Стивену:

— Она что же, выходит, не в своем уме? В таком случае я отменяю мое разрешение на ваш брак. И кстати, почему же ты скрыл от меня этот прискорбный факт? Да будь она хоть триста тысяч раз принцессой Шотландии, я не позволю моему знатнейшему вельможе и доброму другу вступить в союз с ней. Не хватало еще, чтобы она нарожала тебе идиотов!

— Принцесса вполне здорова, сир. Но она слишком утомлена и потрясена всем увиденным, — возразил Стивен.

— Ладно, я верю тебе, внезапно смилостивился король. — Сейчас вас проводят в комнату, которую она будет делить с другими леди, а после этого изволь возвратиться сюда. Мне надо о многом поговорить с тобой.

— Сир, — пробормотал Стивен и, поклонившись монарху, попятился к двери, увлекая за собой Мэри.

Она точно во сне брела по лестницам и коридорам, следуя за резвым пажом, остро ощущая тяготившее ее присутствие Стивена рядом с собой, но не имея сил отстраниться от него.

Наконец провожатый с поклоном распахнул перед ними дубовые двери просторной комнаты и заспешил прочь. Стивен вошел в изящно убранную спальню вслед за Мэри.

— Послушайте…

Не дав ему договорить, Мэри вскрикнула и наотмашь ударила его по лицу.

— Убирайтесь! Немедленно оставьте меня! — она опустила горевшую как в огне руку и разразилась слезами.