Глава 17

КРАСНАЯ СЕСТРА

Скорее мужской, чем женской красотой отличалась Элайда, и жесткие черты прибавляли зрелости ее лицу, лицу без возраста, лицу Айз Седай. Старой она не выглядела, тем не менее Эгвейн никогда не могла представить себе Элайду в юности. За исключением редких случаев, когда того требовал этикет, свою положенную по званию шаль носили на плечах не многие Айз Седай, — великолепную шаль, с вышитыми на ней виноградными лозами, с огромным изображением Пламени Тар Валона, светящимся, точно слеза алмазного света, однако Элайда носила ее постоянно, и красная бахрома безошибочно указывала, к какой Айя принадлежит ее хозяйка. Она ворвалась в комнату Найнив, точно горячий ветер, и красный цвет полыхал в прорезях ее платья, сшитого из кремового шелка, а из-под края ее юбки виднелись багряные туфли. Темные глаза Айз Седай разглядывали девушек примерно так, как птица рассматривает червячков.

— Ну вот, все вы собрались вместе, — промолвила она. — Должна сказать, меня этот факт не удивляет. — Голос Элайды был не менее претенциозен, чем то, что она носила шаль. Весь ее облик излучал властность, и власть свою Элайда готова была употребить в любой момент, когда, по ее мнению, это становилось необходимо, к тому же Элайда знала о многом гораздо больше, чем те, с кем она разговаривала. Причем ей было безразлично, с кем она говорит, — послушница перед нею или королева.

— Прошу извинения, Элайда Седай, — сказала Найнив, приседая перед властительной дамой в реверансе, — но я как раз собиралась покинуть сие жилище. Мне нужно приналечь на занятия. Простите, если возможно...

— Твои занятия никуда не убегут, — проговорила Элайда. — Они в последние месяцы и так слишком долго тебя дожидались. — Она выхватила из рук Найнив матерчатую сумку и развязала тесемки на ней, но, лишь разок заглянув в сумку, бросила ее на пол. — Целебные травы. Но ты давно не Мудрая из деревеньки, дитя мое! Ты цепляешься за свое прошлое, и это только отбрасывает тебя далеко назад!

— Элайда Седай! — обратилась к ней Илэйн. — Я хочу...

— Помолчи, послушница! — Голос Элайды был холоден и мягок, как нежный шелк, обвивающий отточенную сталь. — Из-за тебя могла оборваться добрая связь между Тар Валоном и Кэймлином, хотя она длится уже три тысячи лет. Ты будешь говорить лишь тогда, когда к тебе обратятся!

Илэйн уставила взгляд в пол, перед носками своих туфель. На щеках ее выступили пунцовые пятна. Следы ее растерянности или гнева? Ответить на сей вопрос Эгвейн не смогла бы.

Не обращая внимания ни на одну из девушек, Элайда с величайшей тщательностью расправила свои юбки, уселась на один из стульев. Дать знак садиться всем остальным она забыла. Лицо Найнив заострилось, и она стала резко и коротко дергать себя за косу. Эгвейн надеялась, что ее самолюбивая подруга сдержит себя и не сядет без разрешения властной Айз Седай на второй стул.

Усевшись поудобней, Элайда долго изучала девушек в полном молчании, лицо ее не выражало ровно ничего. Наконец она спросила всех присутствующих:

— А известно ли вам, что среди нас объявились Черные Айя?

Эгвейн обменялась испуганными взглядами с Найнив и Илэйн.

— Нам об этом говорили, — сказала Найнив предельно осторожным тоном. — Элайда Седай, — добавила она после паузы.

Элайда подняла бровь и молвила:

— Да, так я и полагала, что вам сие известно.

От тона Элайды, в котором словно таилось куда большее, чем прозвучало в словах, Эгвейн вздрогнула, а Найнив, осердясь, уже открыла было свой рот, но острый взор Айз Седай поукоротил всем девушкам язычки.

— Вы двое, — небрежным тоном продолжала Элайда, — вдруг исчезаете, прихватив с собой Дочь-Наследницу Андора, девушку, которая может когда-нибудь стать Королевой Андора, если я не сдеру с нее кожу и не продам ее мастеру, выкраивающему перчатки, — итак, исчезаете без разрешения, без предупреждения и не оставляя никаких следов.

— Силой меня не уводили! — полувозразила Элайде наследница Андора, уткнувшись взором в пол. — Я ушла по своему собственному желанию!

— Будешь ты меня слушать или нет, дитя мое? — Сияние окружило Элайду. Взгляд Айз Седай охватывал Илэйн целиком. — Или я должна преподать тебе урок, прямо здесь и немедленно?!

Илэйн подняла голову, и ни для кого не осталось тайной все, что было написано у нее на лице. Гнев. Долгое время она и Элайда не сводили друг с друга глаз, соединясь взглядами.

Эгвейн сжала пальцы в кулаки, и ногти вонзились в ладони. Происходившее в комнате просто-таки бесило ее. Ведь сама Эгвейн, либо Илэйн, либо Найнив вполне могли бы уничтожить Элайду прямо там, где она находилась. По крайней мере, если застанут Элайду врасплох: она вообще-то не послушница-недоучка, а прошла великолепную тренировку. И если мы что-нибудь предпримем, а не примем покорно то, чем она желает нас попотчевать, тогда разом откажемся от всего. Илэйн, прошу тебя, не делай глупостей!

Илэйн опустила голову.

— Простите меня, Элайда Седай, — с величайшим трудом пробормотала Илэйн. — Я на время забылась...

Свечение вокруг Элайды исчезло, и она громко фыркнула.

— С того дня, как эти две своевольницы прибрали тебя к рукам, ты переняла от них самые скверные привычки! — продолжала свой урок Айз Седай. — А иметь дурные привычки, дитя мое, ты не вправе! В твоем лице Королевой Андора впервые станет Айз Седай. Впервые за тысячу лет Королева взойдет на трон, будучи Айз Седай! Ты станешь одной из самых сильных среди всех нас, из всех Айз Седай со времени Разлома Мира, и обретешь, возможно, такое могущество, чтобы стать первой правительницей, которая со времен Разлома в открытую заявит миру, что она — Айз Седай! Не рискуй же своим будущим, дитя мое, ибо ты еще можешь все потерять. А я вложила в тебя столько сил, отдала тебе слишком много времени и не желаю такого исхода! Ты понимаешь меня?

— Думаю, я вас понимаю, Элайда Седай, — отвечала Илэйн. Но голос ее звучал так, будто она не понимала ничего. Не больше, чем Эгвейн.

Элайда, однако, сменила тему беседы.

— Ты, Илэйн, можешь подвергнуться вдруг смертельной опасности. Все вы, втроем, рискуете угодить в беду. Вы пропали из Башни неизвестно куда, потом вернулись, а во время вашего отсутствия Лиандрин и ее... сообщницы неожиданно исчезли ни с того ни с сего. И сами собой неминуемо напрашиваются разные сравнения. Мы уверены в одном: Лиандрин и те, кто бежал с нею вместе, — Пособники Тьмы, Черные Айя. Я не желаю, чтобы подобное обвинение было брошено и Илэйн, а чтобы защитить ее, я должна, вероятно, защищать вас всех. Расскажите мне: почему вы покинули Башню и чем занимались последние месяцы, а уж я для вас совершу все, на что я способна, не сомневайтесь! — Взор ее впился в Эгвейн, точно крючья багров.

Эгвейн вынуждена была выискивать ответ, который устроил бы Айз Седай. Говорили, будто иногда Элайда обладала способностью различать ложь и правду в речи любого человека.

— Причиной... Причиной всего был Мэт, — выговорила Эгвейн. — Он очень болен. — Она старалась поосторожней выбирать каждое свое слово, чтобы в ответе ее не проскользнула ложь, но чтобы от речи ее сложилось представление, весьма далекое от истинной картины. Айз Седай все время так поступают! — Ну вот мы и отправились в дорогу... Ну вот мы привезли его, чтобы Исцелить. Если бы мы не сделали этого, Мэт мог умереть. Исцелить его собирается Амерлин.

Я надеюсь. Эгвейн заставила себя не опускать взора под взглядом Красной Айз Седай, изо всех сил стараясь не переминаться перед нею с виноватым видом. Но по выражению лица Элайды невозможно было понять, верит ли она хоть единому слову девушки.

— Довольно об этом, Эгвейн! — прервала подругу Найнив. Свой проницательный взор Элайда перевела на нее, но Найнив не подала виду, что он произвел на нее впечатление. Просто встретила взор Айз Седай не моргнув глазом. — Простите меня за вмешательство в ваш разговор, Элайда Седай, — проговорила она бестрепетно, — но Престол Амерлин предупреждала нас: проступки наши должны быть оставлены на нашей совести и позабыты. Мы как будто начали заново, эта часть — в прошлом, даже упоминать о них не должно. Амерлин посоветовала нам: все должно быть так, будто ничего и не происходило!

— Именно так она и сказала? — По-прежнему ни одна тень в голосе или на лице Элайды не давала возможности понять, верила она разглагольствованиям девушек или нет. — Интересно. Вряд ли вы забудете совершенно, раз всей Башне объявлено о вашем наказании. Кстати, прецедента не имеющем. Неслыханном! Куда менее возможном, чем усмирение. Я могу понять, почему вы сами изо всех сил стараетесь напрочь позабыть о своих проступках. Ведь насколько я понимаю, тебя, Илэйн, возведут на ступень Принятой. Тебя и Эгвейн. Трудно считать подобное наказанием!

Илэйн послала Айз Седай такой взгляд, будто просила дать ей слово.

— По словам Престола Амерлин, мы уже к этому готовы! — заявила она отважно. В голосе ее просквозила тень вызова. — Я уже многому выучилась, Элайда Седай, и достаточно подросла! Она бы не избрала именно меня, чтобы поднять послушницу до звания Принятой, если бы я не была его достойна!

— Выучилась? — проговорила Элайда задумчиво. — И выросла? Что ж, быть может, ты и права...

По тону ее невозможно было осознать, насколько она одобряет решение, принятое Амерлин. Ищущий взгляд Элайды вновь переключился на Эгвейн и Найнив. — Вы возвратились сюда вместе с Мэтом, юношей из вашей деревни. Был еще один ваш земляк, тоже молодой. Ранд ал'Тор.

Эгвейн почуяла, будто ледяная рука вдруг вонзилась ей в живот.

— Надеюсь, он здоров, — спокойным голосом проговорила Найнив, но рука ее, схватившая кончик косы, сжалась в кулак. — Но мы его давненько не видели...

— Интересный молодой мужчина, — проговорила Элайда, не сводя с лиц учениц своего изучающего взгляда. — Всего однажды встречала я его, но у меня он сразу вызвал... крайний интерес. Полагаю, он, по всей видимости, та'верен. Да, именно так! Вероятно, он — ответы на многие вопросы. Должно быть, этот Эмондов Луг — необыкновенное место, раз дал миру вас двоих. И Ранда ал'Тора.

— Деревня как деревня, — заметила Найнив. — Простая деревня, точно такая, как сотни других.

— Да. Разумеется! — Элайда улыбнулась, и губы ее изогнулись так холодно, что желудок Эгвейн сжался. — Расскажите же мне о Ранд ал'Торе! Амерлин же не приказывала вам умалчивать и о нем тоже? Верно я говорю?

Найнив дернула себя за косу. Илэйн так воззрилась на ковер, будто под ним было упрятано бесценное. А Эгвейн терзала свое сознание, отыскивая слова для ответа. Говорят, Элайда умеет распознавать, в чем человек, солгал. Но если она и в самом деле может расслышать в моей речи ложь, о Свет!.. Молчание тянулось сквозь время, пока Найнив не открыла было свой рот вновь.

Но не успела она и слова молвить, как вновь распахнулась дверь. С некоторым удивлением осматривала собравшихся в комнате стоящая на пороге Шириам.

— Как хорошо, я нашла тебя наконец, Илэйн! — воскликнула она. — Мне нужна ты и обе твои подруги! А тебя, Элайда, я не ожидала здесь встретить...

— Всех нас разбирает любопытство. Всем нам хочется узнать об этих девушках, — проговорила Элайда, поднимаясь со стула и оправляя свою шаль. — Почему они все-таки убежали? Какие приключения испытали во время своего отсутствия? Они уверяют меня, будто мать приказала им не распространяться об этом.

— Именно так! — одобрила сдержанность учениц Шириам. — Они понесут достойное наказание, оно и положит конец всему. Я всегда придерживалась такого мнения: когда наказание уже осуществлено, вина, его вызвавшая, должна быть стерта из памяти!

Длительное время две Айз Седай стояли друг против друга, взирая друг другу в глаза, и гладкие лица их обеих не имели никакого определенного выражения. Затем Элайда произнесла:

— Разумеется! Придется мне, вероятно, побеседовать с ними в какое-то другое время. И на другие темы. — И показалось Эгвейн, будто ее взгляд, обращенный сразу всем трем женщинам в белых нарядах, выражал серьезное предостережение, но Элайда уже проскользнула мимо Шириам прямо к двери.

Придержав дверь открытой, Наставница послушниц проводила взглядом Айз Седай, спускавшуюся с галереи. Лицо Шириам по-прежнему оставалось непроницаемым.

С облегчением вздохнув, Эгвейн тут же услышала подобные вздохи Илэйн и Найнив. — Она мне угрожала, а? — произнесла Илэйн с некоторым недоверием, будто убеждая себя.

— Она угрожала мне усмирением — в том случае, если я не перестану быть... своевольной!

— Ты поняла ее неправильно! — возразила Шириам. — Если бы за своеволие наказывали усмирением, то в списке усмиренных было бы столько имен, что тебе и не выучить! Среди женщин, добившихся получения шали и кольца, кротких было не так много. Разумеется, последнее ни в коей мере не означает, что вам не нужно научиться действовать кротостью и смирением — когда такой способ поведения необходим.

— Да, Шириам Седай! — ответствовали все три девушки в один голос, и Шириам не смогла сдержать улыбку.

— Ну, видите? По крайней мере внешнее смирение вы проявить уже можете. И прежде чем вы заработаете себе путь к возвращению доброго отношения к вам со стороны Амерлин, вам представится достаточно возможностей в этом напрактиковаться. А там и я стану к вам милостивей. Но моего расположения вам добиться будет трудней!

— Да, Шириам Седай! — отвечала Эгвейн, но на сей раз ее поддержала одновременно одна лишь Илэйн. А Найнив спросила:

— Что с... телом, Шириам Седай? С этим... с Бездушным? Вы разузнали, кто убил его? Или хотя бы зачем он пробрался в Башню?

Шириам строго поджала губы.

— Ты делаешь всего один только шаг вперед, Найнив, и сразу же отступаешь на шаг, — сухо заметила наставница. — Поскольку Илэйн твоим словам не удивляется, то для меня очевидно: ты рассказала обо всем ей — и это после того, как я предупредила: никому ни слова о случившемся! Значит, в Башне уже семь человек знают, что на половине послушниц сегодня был убит мужчина. И из этих семи двое — слуги, которым более ничего не известно. Кроме того, что им велено держать язык за зубами. Что ж, ежели для тебя не имеет никакого веса приказание Наставницы послушниц — а коли это и на самом деле так, я постараюсь тебя вразумить! — может быть, ты соизволишь исполнять приказ Престола Амерлин? Ты не должна говорить об известном тебе случае ни с кем, кроме матери и меня. Амерлин не потерпит больше слухов! Хватит и тех, с которыми приходится бороться сейчас. Ты уразумела, о чем я говорю?

Вопрос ее, высказанный голосом весьма суровым, вызвал целый хор ответов: «О да, Шириам Седай!» Но Найнив продолжила:

— Вы сказали, Шириам Седай, о случившемся знают семеро. Прибавьте еще тех, кто убил покушавшегося на нас. И может, злодеям помогли проникнуть в Башню?

— Это вас не касается! — Спокойным взглядом Шириам обняла всех трех девушек. — Об этом человеке я буду задавать вопросы всем, кому только возможно. А вы забудете все, что знаете о мертвом мужчине. Если я обнаружу какое-то иное поведение с вашей стороны... Знайте: есть кое-что и похуже, чем выскабливание котлов! И никаких оправданий я не приму. Еще кто-нибудь хочет о чем-то спросить?

— Нет, Шириам Седай! — На этот раз к общему хору присоединилась и Найнив, к облегчению Эгвейн. Но великой радости девушка не испытывала. Неусыпный присмотр Шириам сделает поиски Черных Айя вдвое более тяжелыми. На мгновение Эгвейн почувствовал себя так, будто ее бил истерический смех. Если не Черные Айя нас поймают, то точно изловит сама Шириам! Нахлынувший было смех исчез бесследно. А вдруг сама Шириам принадлежит к Черной Айя? Как ни пыталась Эгвейн прогнать эту мысль, та продолжала ее мучить.

— Очень хорошо! — проговорила Шириам, кивая. — Тогда ступайте со мной.

— Куда? — спросила Найнив и тут же добавила: — Шириам Седай. — Но лишь за миг до того, как у Шириам сузились глаза.

— Но неужели же вы забыли, — с напряжением в голосе спросила Шириам, — что в Башне Исцеление всегда производится в присутствии тех, кто приводит к нам своих больных?

Эгвейн догадывалась: запас терпения, предназначенный для трех учениц, у Наставницы послушниц уже подходил к концу, но, не сумев сдержать себя, девушка выпалила:

— Так, значит, она собирается Исцелить Мэта!

— О нем, среди прочих, позаботится и сама Престол Амерлин. — Лицо Шириам оставалось не более выразительным, чем ее голос. — Или у вас есть причина в этом сомневаться? — Эгвейн могла только молча покачать головой. — Тогда вы напрасно подвергаете жизнь своего друга опасности, продолжая оставаться здесь, в комнате. Престол Амерлин нельзя заставлять ждать!

И все же, несмотря на сказанные слова, у Эгвейн было такое чувство, что Айз Седай вовсе не спешит.

Глава 18

ИСЦЕЛЕНИЕ

Под Башней, глубоко в подземелье, куда привела своих подопечных Шириам, коридоры освещались лампами, висящими на железных крюках. Женщины шли куда-то вперед и замечали, как мало комнат расположено вдоль коридора; одни двери были плотно закрыты, другие — заперты на замки, а иные из входов в неведомые покои были устроены столь замысловато, что Эгвейн замечала их, лишь подойдя к ним вплотную. Большинство коридоров на перекрестках тоннелей темнели сумрачными зевами, а в прочих девушка едва различала тусклые отсветы редких далеких фонарей. Никого из людей она не видела. В эти закоулки даже сами Айз Седай захаживали нечасто. Под землей было ни тепло, ни холодно, однако все равно Эгвейн дрожала, и в то же время она ощущала, как по спине ее узкой струйкой стекает пот.

Здесь, в глубоких подземельях Белой Башни, послушницам предстояло пережить последнее испытание перед их возведением в ранг Принятых. Тех же, кто не мог испытание выдержать, из Башни тут же выдворяли. В сих тайно опасных глубях Принятые, коим удалось пройти последнюю проверку, принимали Три Клятвы. Но никто, как вдруг сообразила Эгвейн, не рассказывал еще ей об этом, узнать она не могла ни у кого. Где-то в этих непроглядных коридорах скрывалась тайная комната, где хранились те немногие ангриалы и са'ангриалы, коими владела Башня, и здесь же охранялись помещения, в которых находились тер'ангриалы. В эти-то самые сокровищницы и проломились Черные Айя. А вдруг несколько Черных Айя устроили засаду в одном из темных боковых коридоров, вдруг Шириам ведет учениц не к Мэту, а в тот самый коридор-засаду?..

Айз Седай внезапно остановилась, и Эгвейн вскрикнула, но тут же покраснела, заметив на себе удивленные взгляды подруг.

— Я представила себе Черных Айя, — проговорила она едва слышно.

— Выбрось из головы все мысли о них! — сказала ей Шириам, и впервые за долгое время голос ее звучал вновь как когда-то: строго, но с добротой. — В ближайшие годы вам не нужно тревожиться о Черных Айя. У вас будет то, чего нет у остальных из нас: время. Время, прежде чем вам суждено будет столкнуться с ними. До этой встречи у вас еще много времени. Когда мы войдем, встаньте к стене и храните молчание. Вам разрешили прийти сюда, оказав доверие, чтобы вы все видели, но не для того, чтобы вы отвлекали нас или мешали! — И Шириам отворила дверь, обитую серым металлом, обработанным так затейливо, что он был точь-в-точь серым камнем.

Они очутились в просторной квадратной комнате с каменными стенами, голыми и бледными. Единственным предметом мебели здесь был длинный каменный стол, покрытый белой материей, что стоял посреди комнаты. На столе лежал Мэт, одетый во все свои наряды, кроме разве что куртки и сапог, глаза юноши были закрыты, а лицо выглядело столь изможденным, что Эгвейн сразу же захотелось плакать. Дыхание Мэта, с трудом, казалось, протискиваясь сквозь его горло, несло с собой хриплый свист. На поясе у молодого человека висел вложенный в ножны кинжал из Шадар Логота, и рубин, венчающий рукоять кинжала, вбирал в себя словно бы весь свет, сколько его было вокруг, — так нестерпимо сиял самоцвет, будто яростно горящий красный глаз, хотя и света вокруг всего и было что от дюжины ламп, отраженных светлыми стенами и полом, выложенным белыми плитками.

У изголовья Мэта стояла Престол Амерлин, а у ног его заняла место Лиане. Четыре Айз Седай стояли справа от длинного стола, а по другую его сторону возвышались еще три женщины, носящие сей славный титул. К этим трем и присоединилась Шириам. Одной из целительниц была Верин. Эгвейн узнала еще Серафелле, она тоже из Коричневых сестер, и Аланну Мосвани, из Зеленой Айя, да еще Анайю, принадлежавшую к Голубой Айя, из которой была и Морейн.

Аланна, так же как и Анайя, совсем недавно давала Эгвейн уроки, обучая девушку раскрываться Истинному Источнику, передавая ей навыки того, как надо поддаться саидар, чтобы ею управлять. С того дня, как Эгвейн прибыла в Белую Башню, и до того часа, когда она покинула сие место ученья, Анайя, должно быть, раз пятьдесят всевозможными способами проверяла, является ли Эгвейн в самом деле Сновидицей. Девушка проходила испытание за испытанием, но их результаты не позволяли Анайе сделать окончательный вывод о наличии или отсутствии этих способностей у ее ученицы, однако добросердечная Анайя, чья теплая улыбка, освещавшая ее некрасивое лицо, была единственной ее красотой, все продолжала и продолжала призывать Эгвейн для новых и новых проверок, каждую из которых одолеть было не проще, чем обратить к миру и доброжелательству катящуюся с гор лавину.

Остальных женщин Эгвейн не знала, кроме одной, имеющей такие холодные глаза, что девушка решила, будто эта особа принадлежит к Белой Айя. На плечах Амерлин и сопровождающей ее Хранительницы были, разумеется, положенные палантины, но ни у одной из прочих женщин не имелось ничего, что указывало на принадлежность их к определенной Айя, а о том, что все они Айз Седай, свидетельствовали только кольца Великого Змея и словно бы не имеющие никакого возраста лица. Ни одна из них ничем, кроме внимательного взгляда, не отметила появление Эгвейн и двух ее подруг. Несмотря на кажущееся спокойствие стоявших вокруг стола женщин, Эгвейн как будто заметила в их внешности отражение некоей неопределенности положения. Жесткие складки у рта Анайи. Хмурая сосредоточенность на красивом смуглом лице Аланны. Женщина с холодным взглядом постоянно оправляла на бедрах свое бледно-голубое платье, и казалось, будто она вовсе не обращает внимания на собственное беспокойство.

Одна из Айз Седай, для Эгвейн пока незнакомая, установила на столе неброский с виду полированный деревянный ящичек, длинный и узенький, и тотчас открыла его. Из гнездышка, спрятанного меж складок красной шелковой обивки, Амерлин достала белый желобчатый жезл — длиной он был с ее руку, от кисти до локтя. Жезл был, вероятно, из рога или из кости, а может быть, и ни из того и ни из другого материала. Никто из живущих ныне не ведал, из коего вещества сотворен сей жезл.

Важную эту вещь Эгвейн никогда прежде не видела воочию. Однако она узнала жезл, вспомнив лекцию, прочитанную для послушниц Анайей. То был один из немногих са'ангриалов, которыми владела Белая Башня, и, возможно, наиболее мощный из них. Хотя са'ангриалы не имели, как всем было известно, собственной силы, а были просто устройствами для фокусирования и усиления того, что Айз Седай способны были направить. Но при помощи сего жезла сильная Айз Седай могла при желании раскрошить даже стены Тар Валона.

Одной рукой Эгвейн схватила Найнив, а другой — сжала ладонь Илэйн. О Свет! Они не уверены, что смогут его Исцелить, но неужели и са'ангриал им не поможет, такой мощный са'ангриал! Но тогда могли ли мы сами помочь ему? Скорее всего, мы бы его просто-напросто погубили, вот и все! Да и самих себя мы убили бы тоже, о Свет!

— Я буду объединять потоки! — промолвила Амерлин. — Прошу вас проявлять осторожность! Для того чтобы сломать узы, связующие человека с кинжалом, и Исцелить нанесенное его тлетворным воздействием повреждение, требуется Сила, поток которой чрезвычайно близок к тому, что способен убить его. Начинаю сосредотачивать потоки! Внимание! — Амерлин держала жезл обеими руками, протянув его вперед и склонив над лицом Мэта. Оставаясь без сознания, он дернул головой и крепко сжал рукоять кинжала, бормоча что-то непонятное, будто споря и сопротивляясь.

Вокруг каждой Айз Седай явилось свечение, свет мягкий и белый, видеть его могла лишь та женщина, которая способна направлять Силу. Сияния целительниц медленно усиливались, как бы разрастались вовне, сливаясь друг с другом, так что во единое целое слились ореолы всех Айз Седай, стоявших вокруг больного. Свечение стало общим и ярким, и в глазах Эгвейн рядом с ним потускнел и угас свет ламп на стенах. Но внутри сего яркого блистания гнездился еще более могучий свет. То был стержень белоснежного огня, сверкающего как выбеленная кость. Сияние са'ангриала!

Эгвейн боролась с почти неодолимым искушением раскрыть себя саидар и слить поток своей силы с общим объединенным свечением. Ее обуревал столь жаркий порыв, что она едва удерживалась на месте. Илэйн крепче сжимала руку Эгвейн. Найнив шагнула к столу, но тут же остановилась, гневно встряхнув головой. Свет, подумала Эгвейн, я смогла бы совершить это! Но не знала она, о чем говорила ее мысль, что именно готовилась она совершить. Какую мощь чувствую я, о Свет! Какое великолепие! Она ощущала, как дрожит рука Илэйн.

Лежащий на столе Мэт, охваченный свечением со всех сторон, вдруг забился что было сил, выговаривая нечто невнятное. При этом он по-прежнему стискивал рукоять кинжала, а глаза его оставались закрыты. Медленно, мучительно медленно он начал выгибать спину, напрягаясь всеми своими мышцами, пока его не начала бить дрожь. Он по-прежнему бился и противился чему-то неодолимому, пока не выгнулся наконец, опираясь на стол только плечами и пятками. Ладонь его на рукояти кинжала резко разжалась и, дергаясь, будто от боли, отделилась от страшного оружия; ее оттягивало, преодолевая яростное сопротивление, от рукояти. Вот вздернулись губы Мэта, обнажая его зубы, послышалось рычание, и лицо юноши исказила гримаса боли, а дыхание его все гуще смешивалось с хрипом и рыком.

— Они убивают его! — прошептала Эгвейн. — Амерлин лишает Мэта жизни! Мы должны что-то сделать!

— Но если мы остановим их, — ответила ей Найнив так же едва слышно, — если мы сумеем их остановить, он погибнет! Не думаю, что с моими способностями можно справиться хотя бы с половиной собранной ими всеми Силы! — Она помедлила немного, словно осознавая с опозданием смысл своих собственных слов: Найнив признала, что готова направить половину той мощи, которую сдерживали с помощью са'ангриала десять полноправных Айз Седай. Затем голос Найнив прозвучал еще тише: — Помоги мне Свет, как бы мне того хотелось!

Молодая женщина замолчала. Что означали ее слова? Желала ли она помочь Мэту или желала направить столь мощный поток Силы? Эгвейн и в самой себе ощущала подобные стремления, они будоражили ее, точно песня, подгоняющая девушку к танцу.

— Мы обязаны им доверять, — сдержанным шепотом промолвила Найнив. — Иным способом спасти Мэта невозможно.

Внезапно Мэт прокричал во весь голос:

— Муад'дрин тиа дар алленде, каба'дрин радим! — Изогнувшись дугой и воюя с некоей неведомой напастью, не размыкая сжатых век, гремящим голосом Мэт отчетливо выкрикивал: — Лос Валдар Кьюбияри! Лос! Карай ан Калдазар! Ал Калдазар!

Эгвейн свела брови. В годы своего обучения она узнала достаточно из Древнего Наречия, хоть сейчас поняла всего несколько слов. Карай ан Калдазар! Ал Калдазар! То есть — «За честь Красного Орла! За Красного Орла!» Древние боевые кличи Манетерен, страны, исчезнувшей в пламени Троллоковых Войн. Той страны, что была некогда там, где ныне Двуречье. Вот и все, что она знала; но на миг ей показалось, будто и остальное ей понятно: словно смысл сих слов только-только ускользнул, ей нужно лишь повернуть голову, и все сразу станет понятным.

С неистовым треском лопающейся крепкой кожи кинжал в золотых ножнах сорвался с пояса Мэта, поднялся и повис в футе над борющимся телом юноши. Рубин сиял, разбрасывая вокруг себя рубиновые пурпурные искры, словно желал преградить Мэту путь к Исцелению.

Глаза Мэта открылись, он посмотрел на стоявших вокруг него женщин.

— Миа айенде, Айз Седай! Кабаллейн мизайн йе! Инде муагде, Айз Седай мизайн йе! Миа айенде! — Из груди его вырвался стон ярости, он все нарастал и нарастал до тех пор, пока Эгвейн не удивилась: как же у Мэта сохранилось столь мощное дыхание, несущее этот рев?

Анайя поспешно наклонилась, взяла стоявший под столом металлический ящик темного цвета и с трудом, будто его тяжесть оттягивала ей руки, установила его на столе. Когда она разместила ящик рядом с Мэтом и открыла крышку, то взорам предстало узкое пространство, стиснутое меж его стенками толщиной дюйма в два. И вновь наклонилась Анайя, достав щипцы, похожие на те, какие домовитая хозяйка могла бы использовать в кухонном и кулинарном искусстве, и схватила их зубцами плавающий в воздухе кинжал столь осторожно и аккуратно, будто управлялась с ядовитой змеей.

Крик Мэта перерос в неистово бешеный вой. Ярко горел рубин, рассыпая вокруг искры кровавого света.

Айз Седай сунула кинжал в ящик и захлопнула над ним крышку, одновременно с металлическим щелчком испустив громкий вздох.

— Ну и отвратительная штуковина! — заметила Анайя.

В миг, когда был упрятан в ящик кинжал, вой Мэта оборвался, и юноша без сил пал на стол, точно мускулы его и кости обратились в текучую воду. Через секунду свечение, окружавшее всех Айз Седай и стол между ними, исчезло с легким мерцанием.

— Все! — хрипло выдохнула Амерлин. — Кончено!

Лица Айз Седай заметно осунулись, над бровями их выступил пот. Анайя вытащила из рукава простенький носовой платочек из льна и попросту утерла им свое лицо. Холодноглазая Белая, стараясь, чтобы никто не видел этого, провела по своим щекам кружевным платком из Лугарда.