Роберт Джордан
      Путь кинжалов
      книга восьмая цикла "Колесо Времени"
      Вращается Колесо Времени, и ветры судьбы проносятся над землей. Ранд ал'Тор, Возрожденный Дракон, пытается спасти мир от надвигающейся Последней Битвы. Над людьми довлеет страшное Пророчество о Драконе, предрекающее новый Разлом Мира...
      В новом романе Роберта Джордана "Путь кинжалов" из цикла "Колесо Времени" читателя ждет продолжение увлекательного повествования о Ранде алТоре, о его друзьях и соратниках, вставших против надвигающейся Тени и Приспешников Темного. Грядут новые испытания и новые свершения, и от них зависят судьбы мира. И каждому из них суждено идти Путем Кинжалов...
      Харриет Мой свет, моя жизнь, моя душа - навсегда
      * ТОМ I *
      Кто алчет могущества, должен взбираться тропой кинжалов.
      Анонимная пометка, сделанная чернилами; обнаружена на полях рукописной истории (предположительно датируемой временем Артура Ястребиное Крыло) о последних днях Тованских конклавов.
      На высотах все пути вымощены кинжалами.
      Старая шончанская пословица.
      Пролог. Обманчивая внешность
      Этениелле доводилось видывать горы и пониже, чем эти Черные Холмы будто в насмешку так названные огромные кособокие груды наполовину заплывших землей валунов, по склонам которых петляли крутые тропки. На многих из них несладко пришлось бы и горному козлу. Три дня кряду можно ехать среди иссушенных зноем лесов и лугов с пожухлой травой, не видя и следа человеческого жилья, а потом вдруг в полудневном переходе обнаружить семь-восемь крохотных деревушек, о которых мир и не подозревает. Черные Холмы - место неприветливое, в стороне от торговых путей, а в нынешние времена и подавно.
      С крутого утеса, шагах в сорока в стороне, взирал на проезжавшую мимо Этениелле и ее вооруженный эскорт исхудавший леопард, вскоре исчезнувший из вида. На западе дурным знамением терпеливо кружили стервятники. Кроваво-красное солнце, на небе ни облачка; изредка налетал теплый ветер и в воздух поднималась стена пыли.
      Этениелле ехала неторопливо, с рассеянным видом. Чего опасаться, когда за спиной пятьдесят воинов? В противоположность своему почти легендарному предку Сурасе, она вовсе не думала, будто погода подчинится ее воле только потому, что она восседает на Облачном Троне. Что же до спешки... В тщательно зашифрованных, оберегаемых пуще глаза посланиях был согласованы сроки выступлении в поход и с каждым была обговорена необходимость не привлекать особого внимания. Не очень простая задачка. Некоторые полагали ее невозможной.
      Нахмурясь, Этениелле задумалась о том везении, благодаря которому удалось незаметно забраться так далеко: никого не пришлось убивать, и хотя на объезд малюсеньких деревушек требовалось порой несколько дней, все получилось как нельзя лучше. Несколько огирских стеддингов не вызвали затруднений - в большинстве своем, огир уделяли мало внимания тому, что происходит у людей, а в последнее время их это и подавно не волновало, - но вот деревни... Они были слишком малы, вряд ли в них могли оказаться глаза и уши Белой Башни или же того, кто провозгласил себя Драконом Возрожденным наверное, так оно и есть;
      впрочем, Этениелле еще не решила, что хуже, - да, слишком малы, но рано или поздно в них появятся торговцы. А торговцы возят с собой не только товары, но и слухи, и болтают с кем ни попадя, и слух потечет, словно река, набирая силу, через Черные Холмы, покатится дальше по миру. Несколько слов, и один-единственный пастух, ушедший незамеченным, может зажечь сигнальный костер, видимый за пять сотен лиг. От такого огонька запылают леса и луга. И города, быть может. Целые государства.
      - Верный ли выбор я сделала, Серайлла? - Сердясь на себя, Этениелле поморщилась. Она уже не девочка, чему свидетелями седые пряди, так к чему же бездумно болтать языком? Решение принято. Хотя от тревожных дум никуда не денешься. Свет свидетель, она не так бесстрастна, как бы ей того хотелось.
      Первая Советница ехала на мышастой кобыле следом за Этениелле, держась вплотную за стройным вороным мерином королевы. С круглым доброжелательным лицом, внимательными темными глазами, леди Серайллу можно было принять за жену фермера в платье родовитой особы, но ум, прячущийся за грубыми чертами потного лица, остротой не уступал уму Айз Седай.
      - Другие решения - не меньший риск, - спокойно ответила Серайлла. Коренастая, но танцевавшая на балах с той же ловкостью, как и сидевшая в седле, Серайлла всегда держалась со спокойствием. Без вкрадчивости, лести или фальши - она просто была совершенно невозмутима. - Какова бы ни была правда, ваше величество, но судя по всему. Белую Башню парализовало, равно как и раскололо. Вы могли бы сидеть и следить за Запустением, пока мир у вас за спиной рушился в тартарары. Будь на вашем месте кто-то другой.
      Простая необходимость действовать. Только ли это привело ее сюда? Что ж, коли Белая Башня не хочет или не может сделать того, что требуется, тогда это должен сделать кто-то другой. Что толку стоять на рубежах Запустения, если мир за спиной рушится?
      Этениелле посмотрела на стройного мужчину, ехавшего по другую сторону от нее: белые пряди на висках придавали ему надменный вид, на сгибе руки в изукрашенных, орнаментированных ножнах красовался меч Кирукан. Во всяком случае, так говорили; что ж, легендарная воительница королева Арамелле вполне могла его носить. Клинок был древним, некоторые утверждали, что создан он с помощью Силы. Двуручная рукоять, как того требовали традиции, была обращена к Этениелле, хотя у нее и в мыслях не было хвататься за меч, как какой-нибудь пылкой салдэйке. Королеве положено думать, вести за собой, командовать, а это вряд ли возможно, если пытаться делать то, что куда лучше способен сделать любой солдат ее армии.
      - А ты. Носитель Меча? - обратилась Этениелле к мужчине. - Гнетут ли тебя сомнения в этот поздний час?
      Лорд Балдер повернулся в украшенном золотом седле, оглянулся на всадников позади, на знамена в руках, спрятанные в чехлы из выделанной кожи и шитого золотом бархата.
      - Мне не нравится скрывать, кто я такой, ваше величество, - нервно проговорил он. - Скоро мир узнает о нас, о том, что мы сделаем. Или что пытаемся сделать. Мы или погибнем, или войдем в историю, или и то и другое вместе, так что пусть они знают нас по именам.
      Балдер отличался язвительностью и больше интересовался музыкой и своими нарядами, нежели чем-то еще - ладно пригнанная по фигуре синяя куртка была за сегодняшний день уже третьей, - но, как и в случае с Серайллой, внешность была обманчива. На Хранителя Меча при Облачном Троне возлагалась ответственность куда большая, чем таскать меч в украшенных самоцветами ножнах. После смерти мужа Этениелле, около двадцати лет назад, Балдер от имени королевы командовал отправленной в поход армией Кандора, и большинство солдат отправились бы за ним к самому Шайол Гул. Его не считали выдающимся военачальником, но он знал, когда нужно сражаться, а когда уйти от боя, и знал также, как одерживать победы.
      - Место встречи должно быть поблизости, - вдруг заметила Серайлла.
      Тут и Этениелле заметила разведчика, которого Балдер выслал вперед, лукавого малого по имени Ломас, в шлеме с гребнем в виде лисьей головы. Он остановил своего коня на верху тропы. Наклонив копье, он сделал знак рукой, означавший: "виден пункт сбора".
      Балдер развернул широкоплечего мерина и громко отдал эскорту приказ остановиться - когда надо было, он мог и рявкнуть, - потом, пришпорив коня, послал того вслед за королевой и Серайллой. Хотя встречались и давнишние союзники, Балдер, проезжая мимо Ломаса, обронил короткий приказ: "Наблюдай и передавай". Если что-то пойдет не так, Ломас даст эскорту сигнал идти на выручку своей королеве.
      Заметив одобрительный кивок Серайллы, Этениелле едва заметно вздохнула. Да, давнишние союзники, но времена нынче такие, что подозрения множатся, точно мухи в навозе. А они разворошат кучу, и мухи наверняка закружатся в воздухе. За последний год слишком многие правители на юге погибли или исчезли, так что она не чувствовала себя спокойно с короной на голове. Слишком много земель подверглись опустошению, которое могла бы учинить разве что целая армия троллоков. Кем бы он ни был, этот ал'Тор, ему за многое придется ответить. За многое.
      За Ломасом тропа открывалась в низинку, которую язык не поворачивался назвать долиной, а редкие деревья едва ли заслуживали названия рощи. Зелень немного сохранилась на болотных миртах, голубых елях, трехигольных соснах и на нескольких дубах, но остальные деревья стояли либо голые, либо с побуревшей листвой на ветвях. Южнее, однако, находилось то, из-за чего именно это место было выбрано для встречи. На голом склоне холма, частью уйдя в землю, наклонно торчал тонкий шпиль, похожий на колонну из сверкающего золотого кружева, верхушка его на добрых семьдесят шагов возвышалась над кронами деревьев. Об этом шпиле знал в Черных Холмах любой научившийся ходить ребенок, но вокруг на четыре дневных перехода не было-деревень, и по своему желанию сюда никто и на десять миль не подойдет. Об этом месте ходили слухи, что здесь бывают жуткие видения, и тут, мол, бродят ожившие мертвецы, а коснувшись шпиля, можно умереть.
      Этениелле, хоть и не считала себя впечатлительной, слегка поежилась. Ниан говорила, что шпиль - осколок Эпохи Легенд и что он никому не причинит вреда. Если повезет, то у Айз Седай не будет повода вспоминать тот разговор, случившийся несколько лет назад. Жаль, что здесь не оживают мертвые. Легенда гласит, что Кирукан собственными руками обезглавила Лжедракона и что от другого мужчины, способного направлять Силу, она родила двух сыновей. Или, может, от того же самого. Она бы знала, как добиться цели и остаться в живых.
      Как Этениелле и предполагала, первая пара из тех, на встречу с кем направлялась королева, уже поджидала ее. Обоих сопровождали двое. Пейтар Начиман - на длинном лице слишком много морщинок, куда больше, чем у того ошеломительно красивого мужчины, которым Этениелле восхищалась в детстве, не говоря уже о том, что волос у него стало гораздо меньше, и те - седые. К счастью, он отказался от арафелского обычая заплетать косицы и волосы подстригал коротко. Но в седле Пейтар держался прямо, крепким плечам не нужна подкладка в шитой золотом зеленой куртке, и Этениелле знала, что мечом, висящим у бедра, он владеет с прежней ловкостью. Изар Тогита квадратное лицо, голова, за исключением пряди белых волос, выбрита, простая куртка цвета старой бронзы. Он был на голову ниже короля Арафела и худощавее, но-тот рядом с ним казался добродушным. Изару Шайнарскому незачем было хмуриться - какая-то печаль всегда таилась в его глазах, - он казался выплавленным из того же металла, что и длинный меч у него за спиной. Этениелле доверяла обоим - и надеялась, что это доверие подкрепят семейные узы. Союзы по браку всегда связывали Пограничные Земли, в той же мере, как их сплачивала война с Запустением. Дочь Этениелле была замужем за третьим сыном Изара, а сын любимой внучки Пейтара, так же как брат и две сестры, нашли себе супругов в их Домах.
      Спутники королей походили друг на друга не больше их самих. Как обычно, Ишигари Терасиан выглядел так, будто в седло его посадили в похмельном оцепенении после знатной пьянки, и оставалось удивляться, как такой толстяк на коне держится; красная тонкая куртка будто жеваная, щеки небриты, взгляд затуманенный. По контрасту Кэйрил Шианри, высокий и худощавый, щегольством мало уступал Балдеру, хотя на припорошенном пылью и лице сверкали капельки пота, в косицы вплетены серебряные колокольчики, такие же позвякивают на голенищах сапог. Как обычно, на всех, кроме Пейтара, он взирал холодно, чуть ли не воротя свой выдающийся нос. Вообще-то во многих отношениях Шианри был глуп - короли Арафела редко позволяли себе роскошь прислушиваться к советникам, больше полагаясь на своих королев, - но он тоже был не тем, кем казался с виду. Агельмар Джагад многим походил на Изара, хоть и был выше его и шире в плечах, - посолдатски просто одетый мужчина, словно из камня и стали, увешанный оружием с головы до ног. Молниеносная смерть, только ждущая приказа. Алесуне Чулин - стройна и привлекательна в той же степени, как Серайлла коренаста и простолица, и в ней клокотала ярость, в то время как Серайлла была само спокойствие. Алесуне, казалось, и родилась в своих тонких шелках голубого цвета. Хорошо бы не забывать, что и о ней, как и о Серайлле, судить по внешности было бы ошибкой.
      - Да пребудут с тобой мир и Свет, Этениелле Кандорская, - хрипло поприветствовал Изар Этениелле. Та остановила коня перед королями, и сразу же Пейтар распевно произнес:
      - Да обнимет тебя Свет, Этениелле Кандорская! От голоса Пейтара сердца женщин по-прежнему бились учащенно. И сердце жены, которая знала, что он весь ее, до подошв сапог, - Этениелле сомневалась, чтобы у Менуки имелся хоть малейший повод для ревности, да и сама она в жизни такого повода не давала.
      Этениелле приветствовала их столь же кратко, завершив откровенным:
      - Надеюсь, вы добрались сюда незамеченными. Изар фыркнул и оперся о седло, мрачно разглядывая Этениелле. Суровый мужчина, но одиннадцать лет вдовец и по-прежнему в трауре. В память своей жены он писал стихи. Внешность всегда обманчива, всегда за нею что-то да кроется.
      - Когда бы нас заметили, Этениелле, - проворчал он, - нам можно было бы поворачивать назад.
      - Уже говорите о том, чтобы поворачивать? - Каким-то образом своим тоном и подергиванием поводьев, украшенных бахромой, Шианри ухитрился выразить разом и презрение, и едва прикрытый вежливостью вызов. Агельмар холодно оглядел его, чуть шевельнулся в седле, словно бы вспоминая, где какое оружие находится. Да, старые союзники во многих битвах против Запустения, но - все во власти новых подозрений.
      Серая кобыла, ростом с боевого коня, затанцевала под Алесуне. Тонкие белые пряди в длинных черных волосах вдруг напомнили плюмаж боевого шлема, а глаза Алесуне заставили легко забыть, что шайнарки не учатся владеть оружием и не бьются на дуэлях. Титул ее был прост - шатаян королевского двора, однако если кто-либо подумает, будто влияние шатаян распространяется только на дела с поставщиками провизии, тем самым он совершит смертельно опасную ошибку.
      - Безрассудство - это не смелость, лорд Шианри. Мы оставили рубежи Запустения почти без защиты. И если мы не выполним того, что намерены сделать, наши головы насадят на копья. Если об этом не позаботится ал'Тор, то уж Белая Башня в удовольствии себе не откажет.
      - Запустение, можно сказать, впало в спячку, - пробормотал Терасиан, потирая мясистый подбородок. Тихо скрипнула щетина. - Никогда не видывал его таким.
      - Тень никогда не засыпает, - негромко обронил Джагад, и Терасиан задумчиво кивнул. Из всех здесь присутствовавших лучшим полководцем считался Агельмар, однако места по правую руку Пейтара Терасиан добился вовсе не потому, что был хорошим собутыльником.
      - Те силы, что я оставила, сдержат Запустение, если только вновь не разразятся Троллоковы Войны, - сказала Этениелле твердо. - Надеюсь, вы все поступили так же. Впрочем, какое это имеет значение? Неужели кто-то думает, что мы и в самом деле можем повернуть назад?
      Она вложила в вопрос изрядную долю сарказма и не ожидала ответа. Но ей ответили.
      - Повернуть назад? - раздался за спиной Этениелле требовательный высокий голос молодой женщины. К собравшимся галопом подскакала Тенобия Салдэйская и так резко осадила своего белого мерина, что тот встал на дыбы. По темно-серым рукавам ее дорожного платья с узкими юбками тянулись тонкие цепочки жемчужин, а обильная ало-золотая вышивка подчеркивала тонкую талию и округлую грудь. Высокая для женщины, Тенобия умела быть если и не красивой, то хорошенькой, несмотря на слишком дерзко выступающий нос. Такому впечатлению немало способствовали большие миндалевидные глаза глубокого синего цвета, а также и уверенность, которую она словно бы излучала вокруг себя. Как и ожидалось, королеву Салдэйи сопровождал лишь Калиан Рамсин, один из ее многочисленных дядьев, седоволосый, покрытый шрамами, с орлиным профилем и густыми усами, загибавшимися вниз. Тенобия Казади принимала советы солдат, но больше - ничьи.
      - Я назад не поверну, - яростно продолжала она, - что бы ни стали делать другие. Я отправила своего дорогого дядю Даврама принести мне голову Лжедракона Мазрима Таима, а теперь они оба, и он, и Таим, идут за этим алТором. Это если верить хотя бы половине того, что я слышала. При мне пятьдесят тысяч, и, что бы вы ни решили, я не поверну обратно, пока дядя и ал'Тор в точности не усвоят, кто правит Салдэйей!
      Этениелле переглянулась с Серайллой и Балдером, а Пейтар и Изар принялись убеждать Тенобию, что тоже не намерены отступать. Серайлла чуть качнула головой, еле заметно пожала плечами. Балдер не таясь закатил глаза. Этениелле отчасти предполагала, что в конце концов Тенобия не решится приехать, но, видно, с девчонкой хлопот не оберешься.
      Салдэйцы были со странностями - частенько Этениелле удивляло, как это ее сестра Эйнона так удачно вышла замуж за другого дядю Тенобии, - однако у Тенобии все странности доходили до крайностей. От любого салдэйца можно ожидать чего угодно, но Тенобия находила удовольствие в том, чтобы шокировать доманийцев и перещеголять алтарцев. Вспыльчивость салдэйцев вошла в легенды; характер же Тенобии был точно лесной пожар на сильном ветру, и никогда не скажешь, что послужит для него искрой. Этениелле даже задумываться не хотелось, каких трудов будет стоить заставить ее прислушаться к доводам здравого смысла. На такое способен разве что Даврам Башир.
      Не стоит забывать и о том, что Тенобия по-прежнему молода, хотя давно миновала возраст, когда ей следовало выйти замуж: брак - долг любого члена правящего Дома, а тем более правителя. Однако Этениелле никогда не рассматривала девушку как невесту для кого-то из своих сыновей. Требования к мужу у Тенобии были такие же, как и она сама. Пожалуй, она бы без оглядки выскочила за героя, способного одолеть разом дюжину Мурддраалов, одновременно играя на арфе и сочиняя стихи. Также он должен в искусной беседе посрамить своими познаниями ученых, одновременно съезжая верхом по отвесному склону. Или взбираясь на неприступную скалу. Разумеется, он должен уступать ей - ведь, в конце концов, она королева! - правда, иногда Тенобия будет ждать от него, что он пропустит мимо ушей все ею сказанное и попросту закинет ее себе на плечо. Девчонка и впрямь именно этого ожидает! И да поможет муженьку Свет, если ему вздумается проделать это в тот момент, когда ей хочется другого! Или подчиниться, когда ей угодно иное. Она никогда не говорила напрямую, но любая женщина с толикой мозгов, услышав ее разговоры о мужчинах, очень скоро сложит одно к другому. Тенобия умрет старой девой. Иными словами, наследует ей Даврам, ее дядя, - если после всего она оставит его в живых. Или же наследник Даврама.
      Тут ухо Этениелле кое-что уловило, и она резко выпрямилась в седле. Зря отвлеклась - слишком многое поставлено на кон.
      - Айз Седай? - резким тоном спросила она. - Что Айз Седай?
      Их советницы из Белой Башни, все, кроме Пейтаровой, отбыли, едва получили известия о бедах в Башне - и ее советница Ниан, и Изарова Айслинг исчезли без следа. Если к Айз Седай просочится хотя бы намек на их планы... Что ж, у Айз Седай всегда есть свои собственные планы. Всегда. Этениелле очень бы не хотелось обнаружить, что она сует руки не в одно осиное гнездо, а сразу в два.
      Пейтар, слегка смутившись, пожал плечами. Не такой уж сложный для него прием; он, как и Серайлла, попросту не допускал, чтобы что-либо могло вывести его из себя.
      - Не думала же ты, Этениелле, что я оставлю Коладару? - ответил он. - Я бы не оставил ее, даже если бы мне удалось скрыть от нее приготовления к походу.
      Она и вправду так не думала: ведь Кируна, его любимая сестра, была Айз Седай, и она внушила ему глубокое уважение к Башне. Однако - думать не думала, а втайне надеялась...
      - У Коладары были гостьи, - продолжил Пейтар. - Семеро. В сложившихся обстоятельствах привести их с собой представлялось разумным. К счастью, убеждать никого не пришлось. По правде говоря, совсем не понадобилось.
      - Да осияет Свет и сохранит наши души, - прошептала Этениелле и услышала тихие молитвы Серайллы и Балдера. - Восемь сестер, Пейтар? Восемь?
      В Белой Башне уже наверняка известны все, даже то, что они еще только замышляют.
      - И со мной еще пятеро, - вмешалась Тенобия, тоном, каким объявляют, что отыскалась новая пара шлепанцев. - Они нашли меня раньше, чем я покинула Салдэйю. Уверена, случайно: удивились не меньше моего. Едва узнав, что я делаю - я до сих пор понять не могу, как они это узнали, но узнали!.. И я думала, они кинутся искать Мемару. - На миг она нахмурила брови. Элайда крупно просчиталась, решив припугнуть Тенобию и послав к ней сестру. Вместо этого, - договорила она, - Иллейзиен и остальные принялись настаивать на скрытности больше моего.
      - И даже так, - не отступалась Этениелле. - Тринадцать сестер! Достаточно того, чтобы одна из них каким-то образом передала послание! Несколько строчек. Какой-нибудь солдат или запуганная служанка. Неужели кто-то из вас полагает, будто способен их остановить?
      - Кости брошены на стол, - просто отозвался Пейтар. Сделанного не воротишь. С точки зрения Этениелле арафельцы почти такие же странные, что и салдэйцы.
      - Тринадцать Айз Седай нам вовсе не помешают, - прибавил Изар.
      Скрытый смысл его слов был ясен всем. Впрочем, никто не ответил, словно не желая искушать судьбу. Только Тенобия вдруг усмехнулась. Ее мерин затанцевал было, но она успокоила его.
      - Я предполагала двинуться на юг как можно быстрее, но приглашаю вас всех сегодня на обед в свой лагерь. Вы сможете поговорить с Иллейзиен и ее подругами и решите, будут ли ваши суждения такими же, как мое. Вероятно, завтра вечером мы все сможем собраться в лагере Пейтара и расспросить подруг Коладары. - Предложение было столь разумным, столь несомненно необходимым, что согласились сразу все. И тогда Тенобия прибавила, словно эта мысль ей только что пришла в голову: - Этениелле, мой дядя Калиан почтет за честь, если ты позволишь сегодня вечером ему сесть с тобой рядом. Он восхищается тобою.
      Этениелле бросила взгляд за спину Тенобии, на Калиана Рамсина - тот сидел молча, не разжимая губ, казалось, что и вовсе не дыша, - она просто взглянула на него, и на миг этот убеленный сединами орел отдернул занавес со своих глаз. На миг ей показалось, что она увидела то, чего не видела давно, со смерти Бриса:
      мужчину, который смотрит не на королеву, а на женщину. От потрясения у нее дыхание перехватило. Взор Тенобии скользнул с дяди на Этениелле, на губах ее показалась еле заметная довольная улыбка.
      Гнев вскипел в Этениелле. После этой улыбки все стало ясно, даже если бы не хватило взгляда Калиана. Девчонка надумала оженить этого малого на ней? Дитятко посмело... И внезапно гнев сменился печалью. Сама Этениелле была моложе, когда пыталась устроить брак своей вдовой сестры Назелле. Вопрос государственный, но, несмотря на все свои протесты, Назелле влюбилась в лорда Исмика. Этениелле так долго приходилось устраивать чужие свадьбы, и она даже не задумывалась, что ее брак может оказаться важным фактором государственных дел. Она вновь посмотрела на Калиана, задержав взгляд подольше. Его испещренное морщинами лицо снова выражало почтительность, но она видела его глаза. Если она выберет себе консорта, его должна отличать твердость, но своим детям, если и не всем родичам, она всегда желала в браке любви. То же, в неменьшей степени, относилось и к ней самой.
      - Вместо того чтобы тратить день на болтовню, - сказала Этениелле, куда тише, чем ей бы того хотелось, - давайте исполним то, ради чего мы здесь. Да испепелит Свет ее душу, она ведь взрослая женщина, а не девчонка на первой встрече с поклонником. - Ну? - потребовала она. На сей раз ее тон был определенно тверд.
      В тех осторожных письмах уже обо всем договорились, но все планы, когда они отправятся на юг, изменятся сообразно обстоятельствам. Сегодняшняя встреча преследовала всего одну цель - устроить древнюю церемонию в традиции Пограничных Земель, церемонию, которая за все годы со времен Разлома происходила, как гласят летописи, всего семь раз. Простая церемония, которая свяжет куда крепче слов, сколь бы решительны те ни были. Правители сдвинулись потеснее, остальные отъехали назад.
      Этениелле зашипела сквозь зубы, полоснув себя по левой ладони ножом. Тенобия, надрезая свою ладонь, смеялась. Пейтар и Изар все равно что занозу выковыривали. Вытянулись четыре руки, встретились, сомкнулись в общем пожатии, смешивая кровь; и капли падали на землю, тут же впитываясь в иссушенную почву.
      - Мы - едины, до самой смерти, - сказал Изар, и остальные повторили вслед за ним:
      - Мы - едины, до самой смерти.
      Отныне они связаны кровью и землей. Теперь они обязаны отыскать Ранда ал'Тора. И свершить то, что должно быть сделано. Не постояв за ценой.
      Удостоверившись, что Туранна в силах сидеть без посторонней помощи, Верин встала, оставив обмякшую Белую сестру пить воду. Во всяком случае, та пыталась пить. Зубы Туранны стучали по серебряной чаше, что и не удивительно. Клапан у входа в палатку был опущен, и Верин пришлось пригнуться, чтобы высунуть наружу голову. И сразу усталость болью отозвалась в спине. Верин ничуть не боялась дрожавшей у нее за спиной женщины в черной одежде из грубой шерсти. Она крепко держала щит, ограждавший ее, и сомневалась, чтобы у Туранны нашлось достаточно сил, чтобы наброситься на нее сзади, даже приди Белой в голову такая невероятная мысль. Белые о подобном просто помыслить не могут. Тем паче что в нынешнем состоянии Туранна еще несколько часов вряд ли сумеет направить, даже не будь она отгорожена щитом.
      На холмах у Кайриэна раскинулся лагерь Айил: низкие палатки землистого цвета заполняли пространство между редкими деревьями, оставшимися в такой близости от столицы. В воздухе висели тучи пыли, но айильцев не беспокоили ни пыль, ни жара, ни сияние яростного солнца. Лагерь, не уступавший размерами какому-нибудь городу, был охвачен деловитой суетой. Верин видела мужчин, разделывающих дичь и латающих палатки, точивших ножи и тачавших мягкие сапоги, в которых ходили все айильцы; женщин, готовящих еду на разведенных костерках, пекущих хлеб, ткущих на небольших ткацких станках, высматривающих по лагерю детей. Повсюду облаченные в белое гай'шайн - они переносили тяжести, выколачивали ковры, возились с вьючными лошадьми и мулами. Ни лавочников, ни торговцев-разносчиков. И разумеется, ни телег, ни тачек. Город? Больше походит на тысячу собранных вместе деревень, хотя мужчин здесь гораздо больше, чем женщин, и, не считая кузнецов, под молотами которых звенели наковальни, все мужчины, не носившие белые одежды, вооружены. Впрочем, большинство женщин тоже носили оружие.
      Среди такого множества людей, под стать огромному городу, вполне могли совершенно затеряться несколько пленных Айз Седай, но не далее чем в пятидесяти шагах ковыляла женщина в черном бесформенном платье. Она волокла за собой коровью шкуру с наваленными на нее камнями. Лицо женщины скрывал глубокий капюшон, но никто, кроме захваченных сестер, не носил в лагере этих черных одежд. За шкурой шагала Хранительница Мудрости, ее окружало сияние Силы, - она ограждала Айз Седай щитом, а по бокам сестры, подгоняя розгами, если она мешкала, шли две Девы. Верин терялась в догадках, не специально ли ей показывают пленниц. Этим утром она прошла мимо большеглазой Койрен Селдайн - по ее лицу струился пот, она шагала вверх по склону с тяжеленной корзиной с песком на спине, в сопровождении Хранительницы Мудрости и двух рослых айильцев. Вчера - Сарен Немдал. Ее заставили горстями переливать воду из одного кожаного ведра в другое, наказывая розгами за каждую пролитую каплю. Сарен ухитрилась улучить момент и спросить у Верин: "Почему я?", хотя вряд ли ожидала ответа. Да Верин и не сумела бы дать хоть какой-то ответ: Девы тотчас же заставили Сарен вернуться к бессмысленному занятию.
      Верин подавила вздох. С одной стороны, ей не очень-то нравилось подобное отношение к сестрам, каковы бы ни были причины или необходимость, а с другой. Хранительницы Мудрости явно хотят... Чего? Чтобы она поняла, что звание Айз Седай здесь - пустой звук? Нелепо. Уже растолковали, доходчивее некуда. А может, чтобы она осознала: черное платье могут надеть и на нее саму? Какое-то время она полагала, что ей-то эта участь не грозит, но Хранительницы таят столько тайн, которые еще предстоит разгадать! Из этих тайн самая малая - какова у них иерархия. Женщинам, отдающим распоряжения, иногда приказывают те самые женщины, которыми чуть ранее командовали, а позже все вновь меняется, и Верин непонятен ни порядок, ни причины. Хотя вот Сорилее до сих пор никто не давал указаний;
      хоть какое-то утешение.
      Верин мысленно улыбнулась. Сегодня, ранним утром, в Солнечном Дворце, Сорилея потребовала ответа:
      что более всего стыдно для мокроземцев. Кируна и другие сестры не поняли; они и не старались по-настоящему уяснить происходящее, то ли страшась того, что узнают, то ли боясь испытания, которому может подвергнуться клятва. Они по-прежнему старались оправдать тот роковой путь, с которого их столкнула судьба, но у Верин уже были доводы в пользу того пути, который избрала она, доводы и цель. В поясном кошеле у нее лежал готовый список - осталось только вручить его Сорилее, когда они окажутся наедине. Другим знать ни к чему. Кое-кого из пленниц Верин в жизни не встречала, но полагала, что для большинства из них в этом списке подытожены те слабости, которые искала Сорилея. Для женщин в черном жизнь станет намного труднее. И если повезет, ее собственные усилия сыграют в этом немалую роль.
      У самой палатки сидели два рослых и могучих - косая сажень в плечах айильца, с виду совершенно поглощенных игрой в "кошачью колыбельку", но стоило Верин высунуться из палатки, как они быстро огляделись. Корам поднялся во весь рост с быстротой змеи, а Мендан помедлил лишь миг, пряча веревочку. Выпрямись Верин, она едва бы достала любому из них до груди. Разумеется, она могла бы перевернуть обоих вверх тормашками и отшлепать впридачу. Когда бы осмелилась. Иногда искушение было так велико... Их назначили в провожатые Верин, поручив оберегать от недоразумений в лагере. И несомненно, они сообщали обо всем, что она скажет или сделает. В некоторых отношениях она бы предпочла, чтобы с нею был Томас, но лишь в некоторых. От своего Стража уберечь тайны куда труднее, чем от чужаков.
      - Пожалуйста, передайте Колинде, что я закончила с Туранной Норилл, сказала Верин Кораму, - и попросите ее прислать ко мне Кэтрин Алруддин.
      Сначала Верин хотела закончить с сестрами, у которых не было Стражей. Корам кивнул и, не сказав ни слова, потрусил прочь. Не слишком-то любезны эти айильцы.
      Мендан опустился на корточки, поглядывая на Верин изумительно синими глазами. Вокруг головы Мендана была повязана полоса красной ткани с древней эмблемой Айз Седай. Как и другие носившие такую повязку мужчины, как и Девы, он словно бы ждал, когда она допустит оплошность. Что ж, они не первые и далеко не самые опасные. С той поры, когда она допустила последнюю серьезную ошибку, минул семьдесят один год.
      Верин одарила Мендана туманной улыбкой и уже нырнула было обратно в палатку, как вдруг ее взгляд наткнулся на то, что удержало ее точно тисками. Если бы айилец попытался перерезать ей горло, она бы этого не заметила.
      Недалеко от палатки сидели на коленях девять или десять женщин, они вращали ручные мельницы из плоских камней - такими жерновами пользуются на отдаленных фермах. Другие подносили в корзинах зерно и относили муку. Девять или десять женщин в темных юбках и светлых блузах, сложенные шарфы повязаны на головах, стояли на коленях. Одна, заметно ниже остальных, единственная, чьи волосы не доходили до талии, не носила ни ожерелий, ни браслетов. Она подняла голову и встретилась взглядом с Верин, и черты ее покрасневшего на солнце лица обострились от негодования. Правда, лишь на мгновение, а потом она вновь принялась торопливо крутить ручку тяжелого жернова.
      Верин юркнула в палатку, ощущая подкатившую к горлу дурноту. Иргайн из Зеленой Айя. Точнее, она была Зеленой сестрой - до того как Ранд ал'Тор усмирил ее. Усмерение притупляет и размывает узы со Стражем, но усмирение, как и смерть, разом обрывает их. Один из Стражей Иргайн, по- видимому, пал замертво от потрясения, а другой погиб, пытаясь перебить тысячи айильцев, даже не помышляя о бегстве. Вероятно, Иргайн жалеет, что осталась в живых. Усмиренной. Верин прижала ладони к животу. Нет, ей не будет плохо. Ей доводилось видывать кое-что и пострашнее усмиренной женщины. Гораздо страшнее.
      - Ведь нет никакой надежды? - глухо пробормотала Туранна. Она молча плакала, глядя на дрожащую в ладонях серебряную чашу как на нечто далекое и ужасное. - Никакой надежды.
      - Если поискать, всегда найдется выход, - сказала Верин, рассеянно погладив женщину по плечу. - Ищи.
      Мысли ее устремились вскачь, и ни одна из них не была о Туранне. При виде усмиренной Иргайн сжался желудок, горечь подкатила к горлу - то ведомо Свету. Но что она делает, меля зерно? И одетая, точно айилка?! Ее заставили работать, чтобы это увидела Верин? Глупости - даже с таким сильным та'вереном, как Ранд ал'Тор, в нескольких милях отсюда, все же есть некий предел случайным совпадениям. Неужели она ошиблась? В худшем случае, ошибка не так велика. Только вот маленькие ошибки порой оказываются столь же губительны, как и большие. Сколько она сама выдержит, если Сорилея захочет сломать ее? Разочаровывающе мало, как подозревала Верин. В некоторых отношениях Сорилея жестока, как любой, кто ей встречался. И неизвестно, что ее остановит. Не сегодня об этом беспокоиться. Нет смысла забегать вперед.
      Опустившись на колени, Верин принялась утешать Туранни, но не очень убедительно. Слова утешения звучали пусто как для нее, так и для Туранны. Лишь сама Туранна может изменить свое положение, это зависит только от нее, от ее душевных сил. Белая сестра горько зарыдала, плечи безмолвно затряслись, слезы катились по лицу. Появление двух Хранительниц и пары юных айильцев, которым низкая палатка не позволяла выпрямиться во весь рост, принесло облегчение. Во всяком случае, Верин. Она встала и поприветствовала вошедших реверансом, но те нисколько не заинтересовались ею.
      Давиена - зеленоглазая, с желтовато-рыжими волосами; темные волосы сероглазой Лозейн чуть отливали рыжинкой на солнце. Обе были на голову выше Верин, лица обеих выражали мрачную решимость, хотя они явно желали чего-то другого. Ни одна не обладала такими способностями направлять Силу, чтобы в одиночку наверняка удержать Туранну, но они были соединены в круг - будто всю жизнь этим занимались. Сияние саидар вокруг одной, хотя стояли они не вплотную, сливалось с ореолом другой. Чтобы не нахмуриться, Верин заставила себя улыбнуться. Где они этому научились? Она готова была поставить в заклад все, что у нее было, что несколько дней назад они о таком и не помышляли.
      События обрушились водопадом. Подхватив Туранну под руки, мужчины поставили ее на ноги. Серебряная чаша скатилась на пол. К счастью - пустая. Она не сопротивлялась, понимая, что любой из них может унести ее под мышкой, как куль с зерном. Челюсть у Туранны отвисла, она принялась хныкать. Айильцы не обратили на это внимания. Давиена, бывшая центром круга, перехватила щит, и Верин отпустила Источник совсем. Никто из них не доверял ей настолько, чтобы позволять обнимать саидар без известной им причины, какие бы клятвы она ни приносила. Никто будто ничего и не заметил. Мужчины выволокли Туранну, ее босые ноги волочились по коврам и парусиновому полу палатки. Следом вышли Хранительницы. И все.
      Испустив глубокий вздох, Верин тяжело уселась на яркого цвета подушку. Рядом с ней стоял прекрасной работы золотой кубок, и она жадно осушила его. Все дело в жажде и в усталости. День едва на середине, а она чувствовала себя так, словно двадцать миль без отдыха волокла тяжелый сундук. По холмам. Чаша вернулась на поднос, и Верин вытащила из-за пояса маленькую книжку в кожаной обложке. Им всегда нужно какое-то время, чтобы привести очередную женщину. Пара минут перечесть записи - и добавить новые, - которые нельзя упустить.
      В заметках о пленницах необходимости нет, но нежданное появление три дня назад Кадсуане Мелайдрин дало пищу для размышлений. Что нужно Кадсуане? Спутников ее можно не брать в расчет, но сама Кадсуане была легендой, и то, что из легенд можно принять на веру, делало ее очень и очень опасной. Опасной и непредсказуемой. Из маленького набора письменных принадлежностей, который Верин всегда носила с собой, она взяла ручку, потянулась к закупоренной чернильнице. И тут в палатку вошла еще одна Хранительница Мудрости.
      Верин вскочила на ноги, обронив записную книжку. Аэрон вовсе не могла направлять Силу, но Верин присела в реверансе куда ниже, чем перед Давиеной и Лозейн. Потом попыталась, отпустив юбки, схватить книжку, но пальцы Аэрон оказались проворней. Верин выпрямилась, спокойно глядя, как Хранительница листает странички.
      Небесно-голубые, цвета зимнего неба, глаза взглянули в глаза Верин. Стылое зимнее небо...
      - Несколько превосходных рисунков и уйма всяких заметок о цветах и травах, - холодно отметила Аэрон. - Не вижу ничего, что имело бы отношение к вопросам, которые тебе велено было задавать. - И она скорее сунула, чем отдала книжку Верин.
      - Благодарю тебя. Хранительница, - покорно сказала Верин, пряча книжку за пояс. Для пользы дела она даже еще раз присела в реверансе, не ниже первого. - У меня есть привычка записывать все, что вижу. - Не помешает как-нибудь расшифровать свои заметки - записными книжками забиты сундуки и шкафы в ее комнате в библиотеке Белой Башни, на целую жизнь хватит. Шифр непростой, а время для расшифровки, как надеялась Верин, наступит еще не скоро. - А что до... пленниц, то они на разный лад твердят одно и то же, Кар'а'карна нужно держать в Башне вплоть до Последней Битвы. А... дурно обращаться с ним стали потому, что он пытался сбежать. Но это вам уже, конечно, известно. Я, разумеется, обязательно узнаю больше.
      Все сказанное ею - соответствует истине, если и не вся правда; она немало повидала сестер, рискнувших послать других на смерть без веской на то причины. Беда в том, как определить, когда риск того стоит. Похищение юного ал'Тора, причем посольством, присланным якобы для заключения соглашения, привело айильцев в неописуемую ярость, граничащую с жаждой убийства, но, насколько она могла судить, их почти не рассердило то, что она назвала дурным обращением.
      Аэрон поправила темную шаль, загремели золотые и костяные браслеты. Она пристально смотрела на Верин, будто пыталась прочесть ее мысли. Кажется, среди Хранительниц Мудрости Аэрон занимает не последнее место, и хотя Верин порой подмечала улыбку на темном от загара лице, теплую и приятную, улыбка эта никогда не была предназначена Айз Седай. Мы никогда не думали, что ты окажешься среди тех, кто подвел нас, говорила улыбка. У Айз Седай нет чести. Дай мне только тень подозрения, и я задушу тебя собственными руками. Еще чуть-чуть, и я брошу тебя стервятникам и муравьям. Верин хлопала глазами, стараясь казаться покорной - нельзя забывать о покорности. Послушной и угодливой. Страха она не испытывала. Верин встречались и более суровые взгляды, в которых и намека не было на угрызения совести. Но... Пришлось немало потрудиться, чтобы расспросы поручили именно ей. И нельзя, чтобы столько усилий пропало втуне. Если б только по лицам этих айильцев можно было прочесть больше!
      Вдруг Верин поняла, что в палатке они не одни. Вошли две золотоволосые Девы, они поддерживали под локти женщину в черном, ниже обеих на ладонь. Сбоку стояла Тиалин, долговязая и рыжеволосая, с мрачным лицом; ее окружало сияние саидар - она удерживала щит пленницы. Мокрые от пота локоны сестры свалялись в сосульки, недлинные, до плеч, пряди прилипли к лицу, такому грязному, что Верин не сразу узнала новенькую. Высокие скулы, нос с еле заметной горбинкой, легкая раскосость карих глаз... Белдейн. Белдейн Нирам. Она обучала девушку, когда та была послушницей.
      - Если позволено просить, - осторожно промолвила Верин, - то почему привели ее? Я просила другую.
      Хотя Белдейн была Зеленой, у нее не было Стража - шаль она получила всего три года назад, а первого Стража Зеленые выбирают особенно придирчиво. Но если айильцы вздумают приводить кого угодно, у следующей может оказаться два-три Стража. Верин предполагала заняться сегодня еще двумя, но только если у них не будет Стражей. И она сомневалась, что у нее будет иная возможность.
      - Кэтрин Алруддин ночью сбежала, - чуть ли не сплюнула Тиалин, и Верин едва не охнула.
      - Вы позволили ей сбежать? - вырвалось у нее. Усталость не оправдание, но слова посыпались у нее с языка прежде, чем она успела его прикусить. Как вы могли так глупо поступить? Она же - Красная! Не трусиха и в Силе сведуща! Кар'а'карн в опасности! Когда это случилось?
      - Побег обнаружили только утром, - прорычала одна из Дев. Глаза ее походили на отполированные сапфиры. - Хранительница Мудрости и два Кор Дарай были отравлены, а гай'шаин, принесший им пить, был найден с перерезанным горлом.
      Аэрон выгнула бровь, холодно глядя на Деву.
      - Она разве с тобой разговаривает, Карагуин? Обе Девы тут же занялись Белдейн. Аэрон просто взглянула на Тиалин, и рыжеволосая Хранительница потупилась. Потом взоры Хранительниц обратились на Верин.
      - Твоя тревога о Ранде ал'Торе делает тебе... честь, - ворчливо заметила Аэрон. - Его защитят. Большего тебе знать не надо. И так много. Вдруг тон ее стал жестче. - Но ученицам не позволено говорить подобным тоном с Хранительницами Мудрости, Верин Матвин Айз Седай.
      Последнее было произнесено с презрением. Подавив вздох, Верин вновь присела, сожалея о том времени, когда она была стройной - когда прибыла в Белую Башню. Ныне ей уже не с руки бить поклоны.
      - Прости меня, Хранительница, - смиренно промолвила она. Сбежала! Если не айильцам, то ей все стало ясно по обстоятельствам бегства. - Дурные предчувствия дали волю моему языку. - Очень жаль, что не удалось наверняка подстроить Кэтрин несчастный случай. - Я постараюсь запомнить. - Лишь такая малость, как мановение ресниц, показала, что Аэрон приняла извинения. - Могу я принять ее щит, Хранительница?
      Аэрон, не глядя на Тиалин, кивнула, и Верин быстро обняла Источник, принимая щит, который отпустила Тиалин. Верин не переставало поражать, как женщина, не имеющая способности направлять, так свободно распоряжается теми, кто наделен этой способностью. В Силе Тиалин немногим уступала Верин, однако косилась на Аэрон так же нервно, как и Девы, и когда те, повинуясь жесту Аэрон, торопливо выскочили из палатки, Тиалин отстала от них только на шаг. Шатающаяся Белдейн осталась стоять.
      Однако Аэрон ушла не сразу.
      - Ты не скажешь Кар'а'карну о Кэтрин Алруддин, - промолвила она. - Ему и так о многом приходится тревожиться. Незачем его волновать по пустякам.
      - О ней я ему ничего не скажу, - быстро согласилась Верин. Пустяки? Красная с силой Кэтрин - вовсе не пустяк. Возможно, нужно взять на заметку. Нужно обдумать.
      - И попридержи язык, Верин Матвин, а не то взвоешь.Ответа явно не требовалось, посему Верин снова угодливо и покорно присела в реверансе. Скоро от реверансов колени заболят.
      Как только Аэрон ушла, Верин разрешила себе облегченно вздохнуть. Она боялась, что Аэрон решит задержаться. На то, чтобы добиться разрешения оставаться с пленницами наедине, ушло почти столько же сил и времени, сколько и на то, чтобы убедить Сорилею и Эмис в необходимости допросить пленниц, а сделать это лучше тому, кто близок им по Башне. Если Хранительницы узнают, что к решению их искусно подвели... Об этом тоже не стоит сейчас думать. Как и об очень многом другом.
      - Здесь есть вода. Можешь вымыть лицо и руки, - мягко сказала Верин Белдейн. - И, если хочешь, я Исцелю тебя.
      У всех сестер, с кем беседовала Верин, на теле были следы от розог. Айильцы не били пленниц, разве только когда те проливали воду или плохо выполняли задания, а самые упрямые слова неподчинения вызывали лишь презрительный смех. Однако с женщинами в черном они обращались точно со скотиной, розгой подгоняя, останавливая, понуждая поворачивать, и стегали посильнее - если подчинялись не сразу. После Исцеления остальное шло легче.
      Грязная, потная, дрожащая, точно тростинка на ветру, Белдейн скривила губы.
      - Лучше я истеку кровью, чем позволю тебе Исцелить меня! - огрызнулась она. - Я не слишком удивлена, что ты пресмыкаешься перед этими дичками, но я никогда не думала, что ты опустишься до раскрытия тайн Башни! Это граничит с предательством, Верин! С мятежом! - Она надменно фыркнула. - Думаю, если тебя и этим не смутить, тебя ничто не остановит! Чему еще ты и остальные научили их, кроме соединения в круг?
      Верин нетерпеливо поцокала языком, не заботясь, чтобы женщина стояла прямо. У нее болела шея - слишком часто приходилось задирать голову, разговаривая с айильцами, впрочем, и Белдейн была на ладонь выше нее, а колени от реверансов подгибались. И на сегодня Верин по горло была сыта женщинами, впустую источавшими презрение и ненужную гордость. Кому, как не Айз Седай, знать, что в миру у сестры очень много личин? Не всегда можно полагаться на запугивание или благоговение. Кроме того, лучше вести себя подобно послушнице, чем подвергаться наказаниям. В конце концов, даже Кируна вынуждена была признать разумность таких доводов.
      - Сядь, пока не упала, - сказала Верин, сама последовав своим словам. Дай-ка я догадаюсь, что тебя заставили делать сегодня. Судя по грязи, нору рыла. Голыми руками или тебе дали ложку? Знаешь, когда они решат, что хватит, то заставят закапывать обратно. Ну, посмотрим. Ты вымазалась с головы до ног, но одежда чистая, вероятно, копать тебя заставили в чем мать родила. Ты уверена, что не желаешь Исцеления? Ожоги от солнца очень болезненны. - Она наполнила водой чашу и, воспользовавшись потоком Воздуха, перенесла ее через палатку к Белдейн. - У тебя, верно, в горле пересохло.
      Юная Зеленая мгновение неуверенно глядела на чашу, потом колени ее подломились, и она с горьким смешком почти упала на подушку.
      - Меня часто... поили. - Она вновь рассмеялась, хотя Верин не понимала, чему тут веселиться. - Сколько угодно, пока я глотать могла. - Зло осмотрев Верин, она помолчала, потом продолжила напряженным голосом: - Тебе очень идет это платье. А мое они сожгли, я видела. Они украли все, кроме этого. Белдейн тронула кольцо Великого Змея на левом безымянном пальце, золото ярко сверкнуло в грязи. - Думаю, просто духу не хватило. Я знаю, Верин, что они пытаются сделать. У них ничего не выйдет. Ни со мной, ни с кем из нас! Она вновь была начеку. Верин опустила чашу рядом с Белдейн на разноцветный ковер, затем взяла свою и, отпив, поинтересовалась:
      - Да? И что же они пытаются сделать? На сей раз Белдейн рассмеялась и хрипло, и нервно.
      - Сломать нас, и ты это прекрасно понимаешь! Вынудить нас дать клятву этому ал'Тору, как поступила ты. О, Верин, как ты могла? Дать клятву верности! И что страшнее - мужчине? Даже если ты посмела восстать против Престола Амерлин, против Белой Башни... - Для Белдейн эти два слова как будто значили одно и то же. - ...Как ты могла!
      На миг Верин задумалась, не было бы лучше, если бы женщин, удерживаемые в айильском лагере, как и ее, подхватил поток событий, когда бы все они стали щепками в потоке, кружащем вокруг та'верена Ранда ал'Тора? Рассеянно Верин коснулась пальцами твердой выпуклости за поясом, маленькая брошь, полупрозрачный резной камень, похожий на лилию со множеством лепестков. Она никогда ее не надевала, но всегда носила при себе - вот уже почти пятьдесят лет.
      - Ты - датсанг, Белдейн. Верно, ты слышала это слово. - Ей ни к чему был короткий кивок Белдейн. Это она знала, как часть закона Айил, и вряд ли много больше. - И твою одежду, и все твои вещи, что могло гореть, сожгли, потому что айильцам не нужно ничего, что когда-то принадлежало датсанг. Остальное разломали или расплющили, даже твои украшения, и утопили в выгребной яме.
      - Моя... Моя лошадь? - взволнованно спросила Белдейн.
      - Лошадей они не убили, и где твоя, я не знаю. - Наверное, на ней ктонибудь в город ускакал, или отдали какому-нибудь Аша'ману. Говорить не стоит - никакой пользы от этого не будет, один вред. Верин вроде как припоминала, что Белдейн из тех молодых женщин, которые очень привязаны к своим лошадям. - А кольцо тебе оставили в напоминание о том, кем ты была, дабы еще больше опозорить тебя. Не знаю, позволят ли они тебе, даже если ты попросишь, поклясться в верности мастеру ал'Тору. По- моему, в твоем случае это будет нечто невероятное.
      - Нет! Никогда! - Но слова звучали пусто и глухо, а плечи Белдейн поникли. Она была потрясена.
      Верин тепло улыбнулась. Один паренек как-то сказал, что ее улыбка напоминает ему о любимой матери. Остается надеяться, что хотя бы в этом он не соврал. Чуть погодя он попытался воткнуть кинжал ей под ребра, и ее улыбка было последним, что он видел.
      - Ну конечно, нет. Но тогда, боюсь, тебя ждет бессмысленный труд. Это у них считается большим позором. Хуже не придумать. Конечно, если они поймут, что для тебя это не так... Ах да. Готова спорить, тебе не понравилось копать голой под присмотром Дев. Но что скажешь, если тебя в таком виде выставят в палатку, полную мужчин? - Белдейн дернулась. Верин беззаботно щебетала дальше, подобная манера говорить со временем стала у нее чем-то вроде Таланта. - Конечно, ты будешь только стоять и ничего больше. Датсанг не позволяют делать что-нибудь полезное, только в самом крайнем случае. Ну а айилец скорей обнимет разлагающийся труп, чем... Не слишком приятная мысль, да? Во всяком случае, будь готова к чему-то такому. Я знаю, ты будешь изо всех сил сопротивляться. Они не пытаются от тебя ничего узнать и вообще не делают ничего такого, что обычно делают с пленными. Но тебя не отпустят, никогда, пока не удостоверяться, что в тебе остался один лишь стыд. Даже если на это уйдет вся твоя жизнь.
      Губы Белдейн беззвучно задвигались, но и этого было достаточно. Вся моя жизнь. Она поморщилась, поерзала на подушке. Солнечные ожоги, рубцы от розог - или же она просто не привыкла к тяжелой работе.
      - Нас спасут, - наконец вымолвила она. - Амерлин не оставит нас... Нас спасут, или мы... Мы сами спасемся!
      Схватив серебряную чашу, Белдейн осушила ее, запрокинув голову, затем протянула за новой порцией. Верин отправила кувшин к Белдейн и поставила с ней рядом. Пусть сама наливает.
      - Или вы сбежите? - спросила Верин, и грязные руки Белдейн дрогнули, расплескав воду по стенкам чаши.На это сколько же шансов, сколько их у вас на спасение. Вокруг армия Айил. И, судя по всему, алТору ничего не стоит послать куда угодно несколько сотен этих Аша'манов, чтобы выловить вас. Собеседница задрожала, да и сама Верин едва сдержала дрожь. - Нет, боюсь, ты должна придумать иной способ. Поразмысли. В этом помощников нет. Я знаю, тебе не дадут переговорить с другими. Только ты, - вздохнула Верин. Широко раскрытые глаза смотрели на нее, будто на гадюку. - Нет нужды еще больше ухудшать положение. Позволь мне Исцелить тебя.
      Она едва дождалась жалкого кивка Белдейн, а потом опустилась на колени и положила ладони на голову Зеленой сестры. Открыв себя саидар, Верин сплела потоки для Исцеления, и Белдейн охнула и задрожала. Наполовину наполненная чаша выпала из пальцев, а дернувшаяся рука опрокинула кувшин. Вот теперь она готова.
      В те считанные мгновения замешательства, которое владеет всеми после Исцеления, пока Белдейн по-прежнему моргала и приходила в себя, Верин открыла себя большему потоку Силы - через резной цветок-ангриал в кошеле. Не очень мощный ангриал, но ей нужна вся Сила, до капельки, для осуществления задуманного. Потоки, которые она принялась сплетать, ничуть не походили на Исцеление. Более всего было потоков Духа, а также - Воздух и Вода, Огонь и Земля. Работать с последними было трудновато, и даже сложное переплетение Духа пришлось пару раз распустить, но в итоге получилось тонкой работы кружево. Даже если в палатку сунется Хранительница Мудрости, крайне мала вероятность, что у нее есть редкий Талант, необходимый, чтобы проникнуть в суть свершаемого Верин. И без того будет сложно, возможно, болезненно трудно, но она смирится со всем, кроме раскрытия тайны.
      - Что?.. - сонно промолвила Белдейн. Веки ее были полуприкрыты, а голова упала бы на грудь, когда бы не руки Верин. - Что ты... Что происходит?
      - Ничего такого, что бы тебе повредило, - уверила Верин. Эта женщина умрет, через год или через десять лет, но само плетение ей ничем не повредит. - Даю слово, это даже для ребенка не опасно. - Конечно, все зависит от того, что сделать с этим плетением.
      Нужно аккуратно уложить нить за нитью, но похоже, разговор не отвлек, а наоборот, помог. К тому же слишком долгое молчание могло зародить подозрения, если парочка караульных подслушивает. Верин то и дело бросала взгляд на покачивающийся клапан. Ей нужны некоторые ответы, но так, чтобы рядом не было посторонних ушей; ответы, собеседницы, скорее всего, по своей воле не дадут. Одним из побочных эффектов созданного плетения было то, что он ослаблял язык и открывал разум, как и некоторые травы. И сказывался этот эффект очень скоро.
      Опустив голос до шепота, Верин произнесла:
      - Белдейн, кажется, этот мальчишка ал'Тор полагает, будто в Белой Башне у него есть какие-то сторонники. Тайные, разумеется. Должны быть. - Даже если приложить снаружи ухо к ткани палатки, можно услышать лишь неясные голоса. - Расскажи, что тебе известно.
      - Сторонники? - пробормотала Белдейн, пытаясь нахмуриться, что оказалось выше ее сил. Она вяло пошевелилась. - У него? Среди сестер? Не может быть! Если только вроде тебя... Как ты могла, Верин? Почему ты не боролась с ним?
      Верин досадливо цыкнула. Не из-за дурацкого предположения, что она может бороться с та'вереном. Мальчик казался таким уверенным. Почему? Она постаралась не повышать голоса:
      - А разве у тебя нет подозрений, Белдейн? Какие-то слухи? Еще до отъезда из Тар Валона? Даже шепотков не было? Даже не намекал никто? Расскажи мне.
      - Никто. Да и кто мог?.. Никто не посмел бы... Я так восхищена Кируной. - В вялом голосе Белдейн проскользнула нотка утраты, и слезы, побежавшие из глаз, проделали дорожки в грязи.
      Верин продолжала накладывать нити своего плетения, то и дело отрывая взгляд от работы и посматривая на вход в палатку. Она чувствовала, что слегка вспотела. Того и гляди, Сорилея решит, что нужно помочь в расспросах. Да еще приведет какую-нибудь сестру из Солнечного Дворца. Если о ее действиях узнает хоть одна из сестер, ей грозит самое меньшее - усмирение.
      - Поэтому вы хотели доставить его Элайде как на блюдечке, - сказала она чуть громче. Тишина длилась чересчур долго. Ни к чему, чтобы охранники у входа доложили, будто Верин шепталась с пленницей.
      - Я не могла... возражать.. против решения Галины. Она... действовала... по приказу Амерлин. - Белдейн вновь пошевелилась. Голос ее был сонным, но в нем появились возбужденные нотки. Веки затрепетали. - Его нужно... было... заставить подчиняться! Нужно! Не стоило... обращаться так жестоко. Точно... допрашивая с пристрастием. Неправильно.
      Верин хмыкнула. Неправильно? Катастрофа - вот нужное слово. С самого начала. Теперь он смотрит на Айз Седай почти так же, как Аэрон. А если бы им удалось доставить его в Тар Валон? Та'верен, подобный Ранду ал'Тору, - в стенах Белой Башни? От такой мысли камень задрожит. Как бы все ни обернулось, катастрофа - это еще мягко сказано. И чтобы избежать самого ужасного, у Колодцев Дюмай заплатили сполна.
      Верин продолжала задавать вопросы. Спрашивала о том, что уже знала, избегая наиболее опасных тем. Она мало обращала внимания на свои слова и на ответы Белдейн, ибо целиком сосредоточилась на своем плетении.
      За столько лет ее интересовало многое, и не все интересы Верин Седай Башня одобряла. Почти каждый дичок, попадавший в Белую Башню для обучения, и настоящие дички, которые уже научились кое-чему сами, и девушки, едва начавшие касаться Источника, когда стала разгораться данная им от рождения искра, причем некоторые сестры не видели тут никакой разницы, - почти каждая из них придумывала для себя какой-то способ уцелеть. И этот способ заключался либо в умении подслушивать чужие разговоры, либо в подчинении других своей воле.
      Первое не слишком беспокоило Башню. Даже дикарка, научившаяся сдерживать себя, очень быстро усваивала: пока она носит белое платье послушницы, ей даже касаться саидар не позволено без сестры или Принятой. Что резко ограничивало возможность для подслушивания. Однако от второго очень попахивало запретным Принуждением. О-о, это же ведь так просто: заставить отца подарить новое платье или безделушку, которые он не хочет покупать, или заставить матушку одобрить юношу, которого обычно она гнала со двора прочь, и все такое, но Башня решительно искореняла подобное поведение. Большинство девушек и женщин, кого за многие годы порасспросила Верин, не могли заставить себя создать требуемое для этого плетение, куда меньше были способны воспользоваться им, а сколько из них даже припомнить ничего не могли! Из обрывков и кусочков восстановленных в памяти плетений, созданных дикарками, Верин воссоздала то, что было запрещено со дня основания Башни. Вначале ею двигало исключительно любопытство. Любопытство, с издевкой подумала она, трудясь над плетением для Белдейн, куда только не заставляло меня лезть. Мало не покажется. Мысль о возможном применении обретенного знания пришла позже.
      - Полагаю, Элайда намеревалась держать его в особой камере, - сказала Верин. Камеры с решетками вместо стен предназначались для способных направлять мужчин, а также для содержавшихся под арестом обитателей Башни, для дичков, присвоивших себе звание Айз Седай, и всех тех, кого нужно было отгородить от Источника. - Не слишком-то уютное место для Дракона Возрожденного. Никакого уединения. А ты, Белдейн, веришь, что он - Дракон Возрожденный? - Она помолчала, ожидая ответа.
      - Да, - выдохнула, почти прошипела Белдейн, обратив на Верин испуганный взор. - Да... но он должен... его нужно... обезопасить. Нужно... обезопасить... от него мир.
      Интересно. Все твердят, что нужно обезопасить от него мир; интереснее другое - некоторые полагают, что и он нуждается в защите.
      На взгляд Верин, плетение, созданное ею, больше походило на головоломную путаницу слабо светящихся полупрозрачных волокон, сгустившуюся вокруг головы Белдейн; из плетения торчали четыре нити Духа. За две, в противоположных углах, она дернула, и клубок слегка обмяк, сложился в нечто упорядоченное, во что-то на грани видимости. Глаза Белдейн широко распахнулись, взгляд устремился куда-то вдаль.
      Твердым голосом Верин отдала распоряжения. Больше походившие на предположения, хотя она формулировала их как приказы. Белдейн сама найдет причины им подчиниться; иначе все усилия пропадут впустую.
      С последними словами Верин потянула две другие нити Духа, и плетение провалилось глубже. На сей раз оно сложилось в строго упорядоченный узор, более тонкий, более сложный, чем самое вычурное кружево. И в то же мгновение он начал сжиматься, складываться внутрь, скрываясь в голове Белдейн. Слабо светящиеся нити вошли в кожу, исчезли. Глаза Зеленой сестры закатились, она начала метаться, размахивать руками. Верин крепко держала ее, но Белдейн мотала головой, голые пятки колотили по коврам. Поздно! Теперь никто ни о чем не догадается. Верин самым тщательным образом все проверила, а в Искательстве ей нет равных, напомнила она себе.
      Разумеется, плетение не было по-настоящему Принуждением, описанным в древних текстах. В значительной степени помогает, если объект плетения эмоционально уязвим, но совершенно необходимо доверие. Даже застав кого-то врасплох, требовалось главное - у человека не должно быть ни малейших подозрений. Вот почему с мужчинами приходилось тяжко: очень немногие из них не испытывали недоверия к Айз Седай. Вдобавок мужчины, к несчастью, вообще плохо поддавались воздействию. Верин не понимала, почему.
      Хорошо хоть, судороги у Белдейн пошли на убыль и в конце концов прекратились. Она подняла к лицу грязную руку.
      - Что.. Что случилось? - еле слышно произнесла она. - Я что, сознание потеряла?
      Забывчивость была еще одним побочным, хотя и неожиданно полезным свойством этого плетения. В конце-то концов, к чему отцу знать, что его заставили купить дорогое платье?
      - Это все из-за жуткой жары, - сказала Верин, помогая Зеленой сестре сесть. - У меня самой голова раза два на дню кружится. - От усталости, а не от жары. Работа с таким количеством саидар отнимает очень много сил, не говоря уж о том, что за сегодня Белдейн - четвертая. Ангриал не освобождал от усталости. Но она давно привыкла держать себя в руках. - Думаю, пока хватит. Если ты падаешь в обморок, может, тебе другую работу, в теньке.
      Кажется, перспектива не ободрила Белдейн.
      Потирая спину, Верин высунула голову из палатки. Корам и Мендан вновь оторвались от своей игры; подслушивали они или нет, догадаться было невозможно. Верин сказала, что с Белдейн закончила, а потом, на миг задумавшись, добавила: ей нужна вода, так как Белдейн опрокинула кувшин. Лица мужчин потемнели под загаром. Эту весть передадут Хранительницам, пришедшим за Белдейн. Что ж, вразумление тоже поможет ей прийти к нужному решению.
      Солнце стояло еще достаточно высоко, но боль в спине говорила, что пора на сегодня закругляться. Можно, конечно, вызвать пятую сестру, но тогда утром ей будет не встать... Взгляд Верин упал на Иргайн, теперь таскавшую корзины к жерновам. Как бы повернулась ее жизнь, если бы не любопытство? С одной стороны, она могла выйти замуж за Эдвина и остаться в Фар Мэддинге. С другой стороны, она бы давным-давно умерла, и умерли бы дети, которых у нее никогда не было, да и внуки тоже.
      Вздохнув, Верин повернулась к Кораму.
      - Когда вернется Мендан, не передашь ли Колинде, что я хотела бы видеть Иргайн Фатамед?
      Никому этого знать не нужно, однако Верин вообще-то поступила так, как поступила, не из праздного любопытства. У нее есть цель. Каким-то образом, она должна сохранить жизнь юному Ранду, пока ему не придет пора умереть.
      Комната могла находиться в громадном дворце, но ни окон, ни дверей у нее не было. Пламя в золотистом мраморном камине не грело, и поленья в нем не сгорали. За столом с золочеными ножками, стоявшим на шелковом, расшитом золотыми и серебряными нитями коврика, сидел человек, и его мало волновали наряды и убранство этой Эпохи. Они должны производить впечатление, и не более того. Чтобы внушать благоговейный страх, достаточно лишь его присутствия - оно сломит и самую упрямую гордыню. Себя он называл Моридин, и наверняка прежде никто не был вправе именовать себя Смертью.
      Время от времени он лениво поглаживал пальцем одну из двух ловушек для разума, что висели на шелковых шнурках у него на шее. При прикосновении кроваво-красный кристалл кор'соеры пульсировал, вихри кружились в бесконечных глубинах, точно биение сердца. Внимание Моридина было приковано к лежащей на столе игровой доске: тридцать три красных и тридцать три зеленых фишки расставлены на поле размером тринадцать на тринадцать клеток. Воссоздание начальных стадий знаменитой игры. Самая важная фигура. Рыбарь, черно-белый, как и игровое поле, по-прежнему стоял на исходной позиции в центральном квадрате. Шарах - игра сложная, считавшаяся древней еще до Войны Силы. Ша'рах, чиран и но'ри, а теперешняя называлась просто игрой в камни, у каждой были сторонники, заявлявшие, будто она включает в себя все коварства, будто в ней возможны все оттенки жизни, но Моридину всегда больше нравилась шарах. Об этой игре из ныне живых помнили лишь девять человек. Он же был мастером. Намного сложнее, чем чиран или но'ри. Главная цель игры захватить Рыбаря. И вот тогда-то и начинается настоящая игра.
      Приблизился слуга, стройный грациозный юноша, во всем белом, красивый до невозможности. С поклоном он протянул на серебряном подносе хрустальный кубок. Моридин улыбнулся, но улыбка не тронула его черных глаз, жутко, невыразимо безжизненных. Большинство людей почувствовали бы себя крайне неуютно под этим взглядом. Моридин просто взял кубок и жестом велел слуге уйти. Виноделам этого времени удались несколько превосходных сортов. Впрочем, пить он не стал.
      Рыбарь манил к себе. Фигуры могли ходить по-разному, но только свойства Рыбаря менялись в зависимости от того, где он стоит. На белом поле - слаб в атаке, однако может быстро и далеко отступить; на черном поле - силен в атаке, но медлителен и уязвим. Когда играют мастера Рыбарь много раз переходит из рук в руки. Особому зелено-красному ряду по краям игрового поля могла угрожать любая фигура, но только Рыбарь мог встать на красно-зеленые клетки. Но даже и там он не в безопасности - для Рыбаря все поля опасны. Когда Рыбарь твой, стараешься поставить его на квадрат своего цвета за последним рядом противника. Это самый легкий путь к выигрышу, но не единственный. Когда Рыбарь у противника, можно не оставить ему выбора, вынудить поставить Рыбаря на поле твоего цвета. Причем в любом месте особого ряда. Поэтому владеть Рыбарем опаснее, чем не владеть. Конечно, есть и третий способ одержать победу в ша'рах - если захватить Рыбаря раньше, чем тебя загонят в ловушку. Тогда игра превращается в проклятую дуэль, а победа приходит лишь с полным уничтожением противника. Однажды в отчаянии Моридин попытался так поступить, но попытка провалилась, закончившись полной неудачей. Было очень больно.
      Внезапно ярость вскипела в Моридине, и черные пятнышки поплыли перед глазами, когда он схватился за Истинную Силу. Экстаз, равно как и боль, забурлили в нем. Ладонь сомкнулась вокруг двух ловушек для разума, Истиная Сила сплелась вокруг Рыбаря, подхватила, вознесла, сжала, грозя вот-вот стереть в пыль, а самое пыль развеять без следа. Кубок разлетелся в руке. Еще чуть-чуть, и сжавшиеся пальцы сомкнут кор'совру. Саа превратились в черный вихрь, но не затмевали зрения. Фигуру Рыбаря всегда вырезали в виде мужчины с повязкой на глазах, с прижатой к боку рукой, из-под пальцев которой сочатся капли крови. Почему именно так, равно как откуда взялось это имя, было покрыто туманом времени. Иногда неведение тревожило Моридина; его приводило в ярость, что с поворотом Колеса могло быть утрачено знание знание необходимое, по праву ему принадлежавшее. По праву!
      Он медленно поставил Рыбаря обратно на доску. Пальцы разжались над кор'соерой. В уничтожении нет нужды. Пока рано. В мгновение ока на смену ярости пришло ледяное спокойствие. Кровь и вино, смешавшись, незамеченными капали с порезанной руки. Возможно, Рыбарь явился из какого-то смутного остатка воспоминаний о Ранде ал'Торе. Тень тени. Не важно. Моридин понял, что смеется, и не стал душить смех. Рыбарь на доске стоит и ждет, а в куда более важной игре ал'Тор уже ходит согласно его желаниям. И скоро... Очень тяжело проиграть, когда играешь за обе стороны. Моридин засмеялся так энергично, что слезы брызнули из глаз, но и их он не замечал.
      ГЛАВА 1. сделка
      Вращается Колесо Времени, Эпохи приходят и уходят, оставляя воспоминания, которые становятся легендами. Легенды тускнеют до мифа, и даже мифы оказываются давным-давно забытыми, когда наступает Эпоха, давшая им начало. В Эпоху, некоторыми называемую Третьей, Эпохой, которая еще грядет. Эпоху, уже давно миновавшую, над огромным островом-горой Тремалкин поднялся ветер. И ветер не был началом, ибо нет ни начала, ни конца оборотам Колеса Времени. Оно - начало всему.
      На восток понесся ветер над Тремалкином, где светлокожие Амайяр возделывают свои пашни, создают тончайшее стекло и прозрачный фарфор и следуют миру Пути Воды. Для Амайяр мир, за исключением их разбросанных островков, не существовал, потому что Путь Воды учит - мир лишь иллюзия, отраженное отражение веры, однако кое-кто видел, как ветер нес пыль и жару лета туда, где должны бы литься холодные зимние дожди, и кое-кто припомнил слышанные от Ата'ан Миэйр сказания. Истории о далеком мире и пророчества. Кое-кто обратил свои взоры на холм, где из земли торчала громадная каменная рука, державшая на массивной ладони прозрачную хрустальную сферу, величиной превышавшую многие дома. У Амайяр были свои пророчества, и в некоторых из них говорилось о руке и о сфере. И о конце иллюзий.
      Дальше, через Море Штормов, дул ветер, под испепеляющим солнцем, полыхавшем в раскаленном небе без единого облачка, дул, срывая барашки с зеленых морских волн, над вздымающимися валами, борясь с ветрами с юга и с запада. Но штормы были не зимние, хотя зима и перевалила за половину, куда слабее бурь умирающего лета; оседлав эти ветры и течения, кормящиеся от океана народы могли плавать туда и обратно вдоль всего континента, от Края Мира до Майена и даже далее. Завывая, дул ветер над волнующимся океаном, где шумно всплывали и трубили громадные киты и парили над водой летающие рыбы, раскинув в стороны плавники размахом в два, а то и более шага; дул ветер на восток, а потом уклонялся к северу, оставляя внизу флотилии рыбачьих лодок, забросивших сети на отмелях и мелководье. Рыбаки, замерев с раскрытым ртом, смотрели, как, оседлав мощное дыхание ветра, неуклонно движется армада высоких кораблей и корабликов поменьше - разбивая пенные валы тупыми носами, разрезая волны носами узкими, осененные стягом с золотым ястребом" сжимающим в когтях молнию, и предвестниками шторма развевались над ними во множестве разноцветные вымпелы и флаги. На восток и на север дул ветер, и достиг он наконец просторной, заполненной судами гавани города Эбу Дар, где, как и во многих других портах, стояли сотни кораблей Морского Народа - в ожидании слова Корамура, Избранного.
      Над гаванью взревел ветер, растолкав суденышки и корабли, пронесся над самим городом, над домами, сверкающими белизной под ослепительным солнцем, над шпилями, крышами, многоцветными куполами, над улицами и каналами, где прославленное в рассказах трудолюбие южан не ведало отдыха. Закружил ветер над сияющими куполами и стройными башенками Таразинского дворца, принеся запах соли, всколыхнув стяг Алтары - два золотых леопарда на красно-голубом поле, и знамена правящего Дома Митсобар - Меч и Якорь, зеленые на белом. И это был еще не шторм, а лишь предвестник штормов.
      У Авиенды, шагавшей впереди своих спутниц по выложенным приятной глазу яркой плиткой коридорам дворца, вдруг зачесалось между лопаток. Чувство, будто за тобой следят - последний раз она испытывала такое, когда еще была Девой, помолвленной с копьем.
      Померещилось, сказала она себе. Воображение разыгралось, а еще знание, что есть враги, которые мне не по зубам! Не так давно бегавшие по спине мурашки означали, что кто-то собирается ее убить. Смерти не нужно бояться рано или поздно умирают все, - но Авиенда не хотела умирать как угодивший в силки кролик. Ей еще надо исполнить тох.
      Вплотную к стенам пробегали слуги, кланяясь или приседая в реверансе, опуская взоры, будто бы осознавая позор, в каком живут, но вовсе не из-за них у Авиенды стянуло кожу между лопатками. Она попривыкла к слугам, но даже сейчас ее взгляд скользил мимо них. Нет, наверное, это воображение и волнение. Просто день сегодня такой.
      Взор девушки то и дело привлекали яркие шелковые гобелены, золоченые светильники-шандалы и висящие под потолком лампы. В стенных нишах и в высоких открытых резных шкафчиках стояла фарфоровая, бумажной толщины посуда, красная, желтая, зеленая, синяя, вперемежку с золотой и серебряной, костяной и хрустальной, десятки десятков чаш, ваз, статуэток, ларчиков. Но лишь на самых красивых останавливался взгляд:
      чтобы там ни думали мокроземцы, красота превыше золота. А здесь красоты было в изобилии. Она бы не возражала получить свою долю из пятой части здешних сокровищ.
      Досадуя на себя, Авиенда нахмурилась. Такая мысль не делает чести, ведь под этим кровом ей по своей воле предложили прохладу и воду. Без церемоний, правда, но без долга или крови, без угрозы стали и без принуждения. Все лучше, чем беспокойство о маленьком мальчике, оказавшемся в одиночестве в этом развращенном городе. Любой город - испорченное место, теперь Авиенда была в этом совершенно уверена: ведь побывала она уже в четырех, но из них Эбу Дар был последним, куда она бы отпустила ребенка гулять одного. Другого не могла понять Авиенда - почему мысли об Олвере то и дело приходят ей в голову? Он никак не связан с тох, который у нее есть к Илэйн, и с тем, что у нее есть к Ранду ал'Тору. Отца мальчишки забрало копье Шайдо, голод и лишения унесли мать, но даже если бы обоих забрало ее копье, Олвер все равно остается древоубийцей, кайриэнцем. Но почему она беспокоится о нем? Почему? Она попыталась сосредоточиться на плетении, которое предстоит создать. Но перед ее мысленным взглядом вновь возникло большеротое лицо Олвера. Бергитте тревожится за мальчишку больше, но в груди у Бергитте бьется сердце, в котором живет странная любовь к маленьким мальчикам, особенно к некрасивым.
      Вздохнув, Авиенда отказалась от попыток не слушать разговор своих спутниц, хотя в нем, точно жаркая молния, поминутно проскакивало раздражение. Даже это лучше, чем расстраиваться из-за сына древоубийцы. Клятвопреступника. Презренного отродья, без которого мир будет только чище. Ее это никак не касается. Ничуть. В любом случае Мэт Коутон отыщет мальчишку. Кажется, он способен отыскать все что угодно. И каким-то образом, слушая разговор, она успокоилась. Странное чувство пропало.
      - Мне это ни чуточки не нравится! - бурчала Найнив, продолжая спор, начавшийся еще в апартаментах. - Ни капельки, Лан. Слышишь?
      О своем недовольстве она заявляла уже по меньшей мере раз двадцать; Найнив, даже проиграв, никогда не сдавалась. Невысокая и темноглазая, она шагала сердито, подбирая свою голубую юбку-штаны для верховой езды, одна рука поднялась было, замерла возле толстой длинной, по пояс, косы, потом решительно опустилась, а затем вновь потянулась к косе. Рядом с Ланом Найнив умела обуздывать гнев и нетерпение. Точнее, пыталась. После свадьбы ее наполнила необычайная гордость. Шитая золотом, пригнанная по фигуре голубая куртка поверх шелкового дорожного платья с желтыми вставками была расстегнута и по обычаю мокроземцев чересчур открывала грудь - только для того, чтобы Найнив могла похвастать тяжелым золотым перстнем-печаткой, висевшим на тонкой цепочке на шее.
      - Ты права не имел давать такое обещание, Лан Мандрагоран! Позаботиться обо мне! - гнула свое Найнив. - Я тебе не фарфоровая куколка!
      Он шагал рядом, хорошо сложенный, на две головы выше, со спины его свисал плащ Стража, от которого глазам больно. Лицо точно из камня высечено, а оценивающий взгляд ощупывал каждого проходившего мимо слугу, проверял каждый коридор, стенную нишу, нет ли где опасности, не таится ли за углом засада. Он излучал готовность к действию - лев, готовый в следующий миг кинуться в бой. Авиенда выросла среди опасных мужчин, но никого из них нельзя было и рядом поставить с Ааналлейном. Будь смерть мужчиной, она была бы им.
      - Ты - Айз Седай, а я - Страж, - сказал Лан глубоким ровным голосом. Заботиться о тебе - мой долг. - Потом тон его стал мягче, резко контрастируя с угловатым лицом и напряженным взглядом. - Кроме того, забота о тебе, Найнив, есть веление и желание моего сердца. Проси или требуй от меня чего хочешь, но я не дам тебе умереть, не попытавшись спасти. В тот день, когда умрешь ты, умру и я.
      Последнего он прежде не говорил, во всяком случае Авиенда этих слов не слышала, и на Найнив они подействовали как удар в живот: глаза округлились, губы беззвучно зашевелились. Впрочем, она быстро, как всегда, пришла в себя. Притворившись, будто поправляет шляпу с голубым пером - что за смешная вещь, будто на голову ей уселась чудная хвостатая птица! - Найнив из-под широких полей стрельнула в Лана взглядом.
      Авиенда давно подозревала, что Найнив подчас использует молчание и многозначительные взгляды для того, чтобы скрыть незнание. Она подозревала, что о мужчинах Найнив известно немало, а уж о том, как вести себя с одним-единственным мужчиной, - побольше Авиенды. Куда легче сражаться со многими вооруженными мужчинами, чем любить одного. Намного легче. Как только женщины выходят замуж? Авиенда отчаянно хотела научиться всем этим премудростям, но как - она представления не имела. Всего день замужем за Ааналлейном, и Найнив разительно переменилась, даже не считая всех прежних стараний сдерживать свой нрав. Казалось, это саму ее то изумляет, то потрясает. В самые неподходящие моменты на нее нападала мечтательность, она вспыхивала румянцем от самых безобидных вопросов и, бывало, хихикала просто так - последнее Найнив с жаром отрицала, даже когда Авиенда была тому свидетельницей.
      - Кажется, ты тоже хочешь опять рассказать мне о Стражах и Айз Седай? холодно заметила Илэйн, обращаясь к Бергитте. - Что ж, мы с тобой не замужем. Надеюсь, ты защитишь меня со спины, но я не допущу, чтобы ты за моей спиной раздавала дерзкие обещания.
      Одежда Илэйн разительно отличалась по стилю от наряда Найнив: шитое золотом зеленое шелковое платье для верховой езды, по моде Эбу Дара - с высоким, под шею, воротом и овальным вырезом, открывавшим ложбинку на груди. Мокроземцы чуть ли не плюются, стоит упомянуть о палатке- парильне или о том, чтобы показаться без одежды перед гай'шайн, а сами потом расхаживают полуголыми там, где их видит любой чужак. Ну, Найнив Авиенду не слишком-то волнует, но ведь Илэйн ей - почти сестра. И, как надеялась айилка, станет кем-то большим.
      Благодаря сапожкам на высоком каблуке Бергитте оказалась почти на ладонь выше Найнив, хотя по-прежнему уступала ростом Илэйн и Авиенде. В темносиней куртке и в широких зеленых шароварах, она держалась с той же уверенной настороженностью и готовностью действовать, что и Лан, хотя казалась менее напряженной. Леопард, лежащий на скале, всего лишь выглядит ленивым. В руке Бергитте держала лук и, несмотря на небрежную походку, могла выхватить стрелу из колчана на поясе так быстро, что никто и моргнуть бы не успел. Бергитте криво улыбнулась Илэйн и мотнула головой, качнув золотистой косой, по толщине и длине не уступавшей косе Найнив.
      - Я дала слово у тебя на глазах, а не за спиной, - сухо заметила она. Когда ты узнаешь побольше, мне не придется рассказывать тебе о Стражах и Айз Седай.
      Илэйн фыркнула, надменно вздернула подбородок и принялась возиться с лентами от шляпки, которую еще больше, чем у Найнив, украшали длинные зеленые перья.
      - А узнать тебе стоит немало, - добавила Бергитте. - Ты сейчас этот бант еще одним узлом завяжешь.
      Не будь Илэйн ее почти сестрой, Авиенда наверняка рассмеялась бы - уж больно ярким румянцем залилась дочь Моргейз. Всегда забавно подколоть того, кто чересчур заносится, даже со стороны посмотреть на такое забавно, и даже небольшое падение стоит смешка. Но она лишь устремила на Бергитте твердый взгляд, не обещающий ничего хорошего. Бергитте нравилась Авиенде, но, судя по всему, мокроземцы не способны уловить разницу между подругой и почти сестрой. Бергитте лишь улыбнулась и что- то тихонько пробормотала. Авиенда вроде как уловила слово "котята". И что хуже всего, сказанное нежным тоном! Должно быть, все слышали. Все!
      - Что на тебя нашло, Авиенда? - спросила Найнив, ткнув ей в плечо выставленным пальцем. - Так и будешь стоять и краснеть весь день? Мы вообще-то торопимся. Только теперь Авиенда вдруг сообразила, что, должно быть, покраснела не хуже Илэйн. И застыла как вкопанная, когда им нужно спешить. Обрезали словом, точно девчонку, только что повенчанную с копьем и не привыкшую к ехидным насмешкам, принятым у Дев. Ей уже почти двадцать, а ведет она себя словно девчушка, играющая со своим первым луком. Эта мысль лишь прибавила румянца. Потому-то за следующий поворот Авиенда чуть ли не прыгнула, едва не врезавшись головой в Теслин Барадон.
      Она не упала - ее подхватили сзади Илэйн и Найнив. На сей раз она сумела не покраснеть. Мало того, что себя, так и свою почти сестру опозорила! Илэйн-то всегда считала ее хладнокровной. К счастью, Теслин Барадон случившееся тоже застало врасплох.
      От неожиданности остролицая женщина отскочила назад, остановилась, досадливо дернув узкими плечами. Худые щеки и узкий нос скрывали безвозрастность черт ее лица, еще большую худобу Красной сестре придавало красное платье, отороченное темно-синим, почти черным шитьем. Однако она быстро обрела самообладание хозяйки крова клана; темно-карие глаза были холодны как глубокие тени. Равнодушно скользнув взглядом по Авиенде, Теслин будто и не заметила Лана, на миг ожгла взором Бергитте. Большинство Айз Седай неодобрительно отнеслись к тому, что Бергитте оказалась Стражем, но в конце концов их неодобрение свелось к ворчанию о соблюдении традиций. Однако Илэйн и Найнив Красная сестра оглядела со всем вниманием. Авиенде скорее удалось бы отыскать следы вчерашнего ветра, чем прочесть что-либо по лицу Теслин Барадон.
      - Я уже говорила Мерилилль, - произнесла Айз Седай с отчетливым иллианским выговором, - но могу и вас успокоить. Какую бы... проделку... вы ни задумали, ни я, ни Джолин не станем вмешиваться. Я прослежу. Элайда, если вы будете осторожны, никогда не узнает о ваших... проделках. И нечего, дети мои, рты разевать, точно карпы на бережку, - добавила она с недовольной миной. - Я не слепа и не глуха. Я знаю, что Ищущие Ветер Морского Народа во дворце, знаю и о тайном совещании с королевой Тайлин. И кое о чем другом. - Теслин поджала тонкие губы, и хотя тон ее остался спокойным, темные глаза полыхнули гневом. - Кое за что вы дорого поплатитесь, вы, и те, кто позволил вам корчить из себя Айз Седай, но сейчас я смотрю на это сквозь пальцы. Расплата обождет.
      Найнив крепко взялась за косу, выпятила подбородок, глаза ее сверкали. При иных обстоятельствах Авиенда посочувствовала бы тому, на кого обрушится нагоняй Найнив. С ее ядовитого язычка колючек слетает больше, чем найдется у колючего сегаде, да и поострее они будут. Эта Айз Седай явно заслуживает взбучки. Хранительница Мудрости вряд ли опустится до рукоприкладства, но она-то всего лишь ученица. Возможно, не так дорого будет стоить ее джи, если она отмутузит Теслин Барадон. Айилка открыла было рот (и в то-же мгновение рот открыла Найнив), однако первой заговорила Илэйн:
      - То, что мы задумали, Теслин, - очень холодно сказала она, - ничуть тебя не касается. - Илэйн тоже выпрямилась, глаза ее сверкали голубыми льдинками;
      случайный солнечный луч, пробившийся через высокое окно, словно бы воспламенил золотисто-рыжие волосы. Сейчас рядом с Илэйн хозяйка крова показалась бы козопасом, перебравшим оосквай. Что-что. а надменность у нее была в крови. Она каждое слово произносила непререкаемым тоном. - У тебя нет никакого права вмешиваться в наши дела, в то, что делает любая сестра. Вообще никакого права. Радуйся, что мы не обвинили тебя в измене.
      Озадаченная Авиенда покосилась на свою почти сестру. Порой от мокроземцев услышишь очень странные вещи.
      Теслин Барадон хмыкнула, лицо ее вытянулось пуще прежнего.
      - Пусть глупые дети займутся своим делом, - прорычала Красная сестра. Только в следующий раз думайте, куда суете носы.
      Когда она повернулась, горделиво подобрав юбки, и собралась уйти, Найнив поймала Айз Седай за локоть. Обычно чувства мокроземцев нетрудно прочесть по их лицам, и на лице Найнив гнев прорывался через целеустремленность и решимость.
      - Погоди, Теслин. - неохотно промолвила она. - Возможно, тебе и Джолин грозит опасность. Я говорила Тайлин, но она, наверное, остереглась рассказать кому-то еще. Об этом никто не желает говорить. - Найнив сделала глубокий вдох. Если она считает, что тут замешаны ее собственные страхи, то ничего удивительного. Нечего стыдиться, если испытываешь страх, главное не выказать его, не поддаться ему. Когда Найнив продолжила, Авиенда сама ощутила холодок в животе. - Могидин в Эбу Дар. И. может, еще кто-то из Отрекшихся. С голамом - это Исчадье Тени, которого не может коснуться Сила. Он похож на человека и сотворен для того, чтобы убивать Айз Седай. Судя по всему, сталь ему тоже нипочем, и он может протиснуться в мышиную норку. И Черные Айя тоже тут. Надвигается гроза, страшная гроза. Только это не буря, не в погоде дело. Я чувствую ее. Может, Талант такой. Опасность надвигается на Эбу Дар, грядет бедствие пострашнее ветра, ливня, или грозы.
      - Отрекшиеся, гроза, которая не гроза, и еще какое-то Отродье Тени, о котором я прежде не слыхала, - протянула Теслин Барадон. - Не говоря уж о Черных Айя. О Свет! Черная Айя! И, наверно, и сам Темный? - Губы, искаженные кривой ухмылкой, сложились в тонкую ниточку. Теслин высвободила руку. Когда тебя вернут в Белую Башню, ты научишься не тратить время на пустяки и дикие фантазии. И тем более не докучать сестрам своими байками. - Обведя всех взглядом, и вновь словно не заметив Авиенду, Теслин громко фыркнула и зашагала по коридору столь стремительно, что слуги шарахнулись прочь.
      - У этой женщины наглости!... - задохнулась Найнив, сердито глядя вслед уходящей Красной и стиснув косу обеими руками. - После того как я сама!... Она чуть не захлебнулась гневом. - Ладно, я пыталась... - И, судя по тону, теперь пожалела о своей попытке.
      - Да, ты пыталась, - согласилась Илэйн. - Отрицать, что мы - Айз Седай! Больше я с этим мириться не стану! Не стану! - Раньше ее голос казался холодным, теперь он вправду стал таков.
      - Как можно доверять кому-то вроде нее? - пробормотала Авиенда. -А если она нам помешает? - Девушка нахмурилась. Теслин Барадон стоило проучить. Она заслуживает, чтобы ее поймали - Отродье Тени, Могидин или еще кто. Дураков нужно учить, пусть получат по заслугам.
      Казалось, Найнив обдумывает предложение, но она сказала лишь:
      - Мне вдруг почудилось, будто Теслин готова пойти против Элайды. - В волнении она прищелкнула языком.
      - У тебя голова кругом пойдет, если попытаешься разобраться в хитросплетениях политики Айз Седай. По тону Илэйн было ясно: она считает, что Найнив пора бы уж это усвоить. - Даже Красная может выступить против Элайды, по причине, которой нам и не вообразить. Может, Теслин хочет притупить нашу бдительность, чтобы обмануть и предать. Или...
      Лан кашлянул.
      - Если вы ждете кого-то из Отрекшихся, - сказал он, - они могут появиться тут в любую минуту. Или тот голам. В любом случае лучше оказаться где-нибудь в другом месте.
      - С Айз Седай всегда терпения не хватает, - пробормотала Бергитте. - Но у Ищущих Ветер терпения, как видно, и вовсе нет, поэтому вам лучше позабыть про Теслин и вспомнить о Ренейле. Взгляды Илэйн и Найнив, брошенные на Стражей, остановили бы и десяток Каменных Псов. Ни той. ни другой не слишком-то пришлось по вкусу вынужденное бегство от Исчадия Тени и этого голама, к тому же именно они решили, что иного выбора нет. Наверняка обеим не понравилось и напоминание, что нужно торопиться на встречу с Ищущими Ветер, - не меньше, чем бегство от Отрекшихся. Авиенда решила, что не худо бы научиться таким взглядам, - Хранительницы взглядом или несколькими словами добивались того, на что ей всегда требовались угрозы, только Хранительницы обычно проделывали все быстрее и с большим успехом. Поучиться у Илэйн и Найнив, конечно, стоит, только вот на ту парочку эти взгляды действия не возымели. Бергитте ухмыльнулась и стрельнула глазами на Лана, который в ответ пожал плечами.
      Илэйн и Найнив сдались. Они взяли Авиенду Под руки и пошли дальше, оглянувшись и проверив, следуют ли за ними Стражи. Не то чтобы это было нужно Илэйн - с ее узами Стража. Или Найнив, пусть причина была иной; хотя узы Ааналлейна принадлежат другой, но сердце его вместе с тем кольцом-печаткой висит на цепочке на шее Найнив. Обе, и Найнив, и Илэйн, важно вышагивали по коридору, не желая подавать вида, будто Бергитте или Лан заставили их поторопиться, хотя по правде говоря, шли они быстрее, чем прежде.
      Завели праздную болтовню, выбирая самые легкомысленные темы. Илэйн пожаловалась, что ей так и не удалось по-настоящему повидать Праздник Птиц, прошедший два дня назад. И даже не покраснела, а ведь на празднике люди были, можно сказать, очень скудно одеты. Да и Найнив не покраснела, правда. быстро перевела разговор на Праздник Последних Угольков, который будет этой ночью. Кое-кто из слуг утверждал, что намечены фейерверки, по-видимому, подготовленные беженцами- Иллюминаторами. В городе появилось несколько бродячих зверинцев - с их странными животными и акробатами, что особенно заинтересовало Илэйн и Найнив, поскольку какое-то время они провели в одном из таких зверинцев. Они болтали о белошвейках, о всевозможных кружевах, что можно купить в Эбу Дар, обсуждали, дорого ли обойдутся шелка и полотна, и Авиенда поймала себя на том, что с удовольствием отвечает на замечания вроде того, как хорошо смотрятся на ней дорожное платье из серого шелка и другие наряды, подаренные Тайлин Квинтарой, - платья из тонкой шерсти и шелка, а также чулки, сорочки и украшения. Илэйн с Найнив тоже получили подарки. Все дары уложили в несколько сундуков, которые слуги, уже отнесли в конюшню вместе с седельными сумками.
      - Чего ты хмуришься, Авиенда? - спросила Илэйн, улыбнувшись и похлопав подругу по руке. - Не волнуйся. Плетение ты знаешь, все будет прекрасно.
      Найнив наклонилась и прошептала:
      - Когда выпадет минутка, я тебе чай приготовлю. Я знаю несколько рецептов, любое недомогание снимут. Или какие женские трудности. - И тоже похлопала Авиенду по руке.
      Они не понимали! Ни слова утешения, ни что другое не исцелят того, что ее мучает. Ей нравился разговор о кружевах и вышивках. Авиенда не знала, то ли рычать от злости, то ли выть от отчаяния. До сих пор она, когда замечала женское платье, сразу принималась гадать, не прячется ли под ним оружие, и никогда не обращала внимание на цвет и покрой, не думала, как оно будет сидеть на ней самой. Давным-давно пора убраться из этого города, подальше от дворцов мокроземцев. Иначе скоро она начнет жеманничать, глупо улыбаться. И хоть Найнив с Илэйн так себя не вели, но всем известно, что таковы женщины-мокроземки. Не приходится сомневаться, что она становится слабой, как живущие в изобилии и изнеженности мокроземцы. Расхаживает под ручку, щебеча о кружевах, Как она доберется до поясного ножа, если на них нападут? Против самых вероятных врагов нож, может, и бесполезен, но в силу стали Авиенда уверовала задолго до того, как узнала о своей способности направлять Силу. Попробуй кто причинить зло Илэйн или Найнив - особенно Илэйн, но она пообещала Мэту Коутону защищать обеих, и слово ее нерушимо, как и у Бергитте и Ааналлейна, - пусть только попробует, и она вонзит сталь в черное сердце злодея. Кружева! Подруги шли по коридору, а Авиенда мысленно оплакивала себя прежнюю, превратившуюся в этакую размазню.
      С трех сторон самого большого во дворце конюшенного двора стояли конюшни с огромными двойными воротами, у створок толпились слуги в зелено-белых ливреях. В белокаменных стойлах ожидали лошади, оседланные или нагруженные вьюками и плетеными корзинами. В небе с криками кружили морские птицы, неприятно напоминая, что совсем рядом громадное водное пространство. Светлые камни мостовой дышали жарой, но в воздухе висело напряжение. Среди разбросанной соломы Авиенда приметила кровь.
      Ренейле дин Калон, в ало-желтых шелках, надменно скрестив на груди руки, стояла перед девятнадцатью босоногими женщинами в ярких цветных блузах и с татуированными предплечьями; большая часть была в шароварах, подпоясанных яркими длинными кушаками. Капельки пота, блестевшие на смуглых лицах, ничуть не портили исполненного серьезности достоинства этих женщин. Некоторые вдыхали густой аромат, исходивший из резных золотых коробочек, что висели у них на шее. В каждом ухе Ренейле дин Калон сверкало по пять толстых золотых колец, а левую щеку пересекала цепочка с медальонами, соединенная с кольцом в носу. Стоявшие вплотную позади три женщины имели восемь сережек, а их цепочки тоже отягощало золото. Подобным образом у Морского Народа обозначали положение, по крайней мере - у женщин. Все подчинялись Ренейле дин Калон, Ищущей Ветер при Госпоже Кораблей Ата'ан Миэйр, но золотые украшения сверкали даже у двух учениц, одетых в темные шаровары и льняные блузы, а не в шелковые. Когда появились Авиенда и остальные, Ренейле дин Калон демонстративно посмотрела на солнце, перевалившее за полдень. Устремив свой взор на новоприбывших, она приподняла брови: в черных глазах читалось едва сдерживаемое нетерпение. В черных волосах - на висках - серебрились белые пряди.
      Илэйн и Найнив резко остановились, вынудив остановиться и Авиенду. Обе встревоженно переглянулись и глубоко вздохнули.
      Как они выкрутятся, Авиенда не понимала. Обязательства повязали ее почти сестру и Найнив по рукам и ногам, а они сами еще туже затянули узлы.
      - Пойду проверю этих, из Объединяющего Круга, - пробормотала Найнив, а Илэйн, чуть менее решительно, промолвила:
      - Посмотрю, готовы ли сестры.
      Отпустив руки Авиенды, они быстрым шагом, придерживая юбки, разошлись в разные стороны, следом двинулись Бергитте и Лан. И Авиенда оказалась лицом к лицу с Ренейле дин Калон, под орлиным взором женщины, осознающей свое высокое положение. К счастью, Ищущая Ветер повернулась к своим спутницам, так быстро, что резко качнулись концы длинного желтого кушака. Другие Ищущие Ветер собрались вокруг и внимательно прислушивались к негромким словам. Ударь ее хоть раз - и пиши пропало. Авиенда старалась не глядеть на Морской Народ, но взор то и дело возвращался к ним. Никому не позволено загонять ее почти сестру в тупик. Кольца в носу! Дернуть хорошенько за эту цепочку, и выражение на лице Ренейле дин Калон Голубая Звезда станет совсем другим.
      Стоявшие в дальнем углу двора пять Айз Седай во главе с невысокой Мерилилль Синдевин тоже посматривали на Ищущих Ветер, причем с плохо скрываемой досадой. Даже стройная Вандене Намелле и похожая на нее, как отражение в зеркале, ее первая сестра Аделис, которые обычно сохраняли совершенно невозмутимый вид. То и дело кто-то поправлял тонкий льняной плащ-пыльник, отряхивал шелковые юбки. Внезапные порывы ветра изредка поднимали пыль, однако нервозность Айз Седай явно была вызвана Морским Народом. Сарейта, оберегавшая большой белый сверток, в котором угадывалось что-то круглое, обеспокоенно хмурилась. За спинами Айз Седай с насупленным видом стояла... горничная Мерилилль, Пол. Айз Седай вовсе не одобряли сделки, после которой Ата'ан Миэйр покинули свои корабли, получив право нетерпеливо смотреть на Айз Седай, но эта сделка заткнула рты сестрам, заставила подавить свое недовольство. Эти чувства они и пытались скрыть для мокроземцев, пожалуй, довольно успешно. И не реже, чем на Морской Народ, Айз Седай поглядывали на третью группку женщин, что сбились в тесную кучку в противоположном конце двора.
      Реанне Корли и другие десять уцелевших из Объединяющего Круга Родни мялись под неодобрительно-изучающими взглядами, утирая мокрые от пота лица вышитыми платочками, поправляя широкие разноцветные соломенные шляпки, разглаживая темные шерстяные юбки с разрезом, через который виднелись не уступавшие яркостью нарядам Морского Народа нижние юбки. Отчасти их заставляли переминаться с ноги на ногу взоры Айз Седай, а кроме того - страх перед Отрекшимися и голамом. Впрочем, им было чего опасаться. А уж узкие глубокие вырезы спереди на платьях и совсем неприличны... У большинства женщин на лицах заметны морщинки, однако вид у всех был точь-в-точь как у девчонок, пойманных с полными горстями украденного орехового печенья. У всех, кроме коренастой Сумеко, - она стояла, уперев кулаки в широкие бедра и встречая взгляды Айз Седай. Одну из Родни, Кирстиан, окружало сияние саидар; она то и дело оглядывалась через плечо. Казалось, сюда она попала по ошибке - со светлокожим лицом, всего лет на десять старше Найнив. И каждый раз, когда ее взор натыкался на взгляд Айз Седай, она бледнела.
      К женщинам, возглавляющим Родню, подошла Найнив, излучая уверенность и бодрость, и Реанне с подругами улыбнулись ей с видимым облегчением. Которое вообще-то подпортило их косые взгляды на Лана - как на волка, на которого он и походил. Найнив и была причиной, почему Сумеко не падала духом, сколько бы на нее ни косились Айз Седай. Найнив обещала научить этих женщин гордости, хотя зачем, Авиенда не понимала. Найнив ведь сама Айз Седай: ни одна Хранительница Мудрости никогда не скажет идти против Хранительницы.
      Но, как бы там ни обстояло дело с уважением к другим Айз Седай, даже Сумеко глядела на Найнив заискивающе. Круг, мягко говоря, счел очень необычным, что женщины, такие молодые, как Илэйн и Найнив, отдают приказы другим Айз Седай, а те подчиняются. Авиенда сама находила это необычным: разве могут способности в Силе, иметь больший вес, чем честь, которую приносят годы? Но старшие годами Айз Седай подчинялись, и для Родни этого было достаточно. Айне, лишь немного уступавшая ростом Авиенде и смуглая, как Морской Народ, угодливо улыбалась Найнив, Димана, в чьих ярко-рыжих волосах белели седые прядки, под взглядом Найнив постоянно опускала голову, а соломенноволосая Сибелла, нервно похихикивая, прикрывала рот ладошкой. Несмотря на одежду, обычную для Эбу Дар, из всех лишь Тамарла, худая, с оливкового цвета кожей, была родом из Алтары, да и то не из столицы.
      Найнив подошла ближе, и они сразу расступились. Лицо стоящей на коленях женщины скрывал надетый на голову кожаный мешок, заведенные за спину руки были крепко связаны, дорогая одежда порвана и испачкана в пыли. Вот еще одна причина для беспокойства, не считая Отрекшихся и хмурых взглядов Мерилилль и ее товарок. Наверное, это главная причина.
      Тамарла стащила мешок; Испан Шефар попыталась встать, неловко поднялась на корточки и, покачнувшись, вновь осела на землю, моргая и глупо хихикая. Тонкие, украшенные бусинками косички перепутались. по щекам стекал пот, на безвозрастном лице виднелись синяки, которые она, когда ее захватили. По мнению Авиенды, с Испан, совершившей столько злодеяний, обращались чересчур мягко.
      Травяной настой, который Найнив насильно влила в глотку Испан, попрежнему туманил разум и ослаблял колени, но Кирстиан, собрав всю свою Силу, удерживала. щит, отсекавший Испан от Источника. На побег у Приспешницы Тьмы не было ни малейшего шанса: даже если бы ее не опоили, Кирстиан в Силе не уступала Реанне и была сильнее большинства Айз Седай, встреченных Авиендой. Однако даже Сумеко нервно теребила юбки и избегала смотреть на коленопреклоненную женщину.
      - Лучше, наверное, чтобы ее забрали сестры. - Высокий голос Реанне звучал напряженно, дрожал, будто бы принадлежал отрезанной от Источника Черной сестре. - Найнив Седай, нам... нам не стоило бы охра... командовать... Айз Седай.
      - Это верно, - вступила быстро Сумеко. И обеспокоенно добавила: Теперь пусть ее заберут Айз Седай.
      То же самое повторила Сибелла, и по Родне побежали бормотание и кивки. В них глубоко сидела вера, что они стоят много ниже Айз Седай; вероятней всего, они скорей взялись бы охранять троллоков, чем удерживать Айз Седай.
      Едва открылось лицо Испан, неодобрение во взорах Мерилилль и других сестер сменилось иными чувствами. Сарейта Томарес, которая носила отороченную коричневой бахромой шаль всего несколько лет и еще не обрела безвозрастного облика, взглянула на Испан с отвращением, которое могло бы отбросить Приспешницу Тьмы шагов на пятьдесят. Аделис и Вандене, сжав пальцами юбки, казалось, боролись с ненавистью к женщине, которая принадлежала к их кругу и предала их. Но доставшиеся Родне взгляды Айз Седай были немногим лучше. В глубине души они не сомневались, что по положению Родня стоит гораздо ниже их. Предательница когда-то была одной из них, и ни у кого, кроме них. нет права судить ее. С этим Авиенда была согласна. Дева, предавшая своих сестер по копью, не умрет быстрой смертью.
      Найнив рывком натянула мешок обратно на голову Испан Шефар.
      - Пока все хорошо. Продолжайте в том же духе, - твердо заявила она Родне. - Если начнет в себя приходить, влейте в нее еще той смеси. Она будет все равно что козел, напившийся эля. Если не захочет глотать, зажмите нос. Даже Айз Седай придется глотать, если ей зажать нос и пригрозить надрать уши.
      У Реанне отвалилась челюсть, а глаза чуть на лоб не полезли. Сумеко кивнула, хотя глаза вытаращила, как прочие. Когда кто-то из Родни произносил слова "Айз Седай", они все равно что Создателя поминали. На лицах при мысли, что придется зажать нос Айз Седай, пусть и Приспешнице Тьмы, отразился ужас.
      Судя по круглым глазам Айз Седай, им подобное замечание пришлось по вкусу и того менее. Мерилилль, глядя на Найнив, открыла было рот, но в это мгновение подошла Илэйн, и Айз Седай развернулась к ней, оделив Бергитте коротким неодобрительным взглядом. О волнении Серой сестры говорило то, что голос ее звучал выше обычного, - как правило. Мерилилль была очень скрытна.
      - Илэйн, ты должна поговорить с Найнив. Эти женщины перепуганы. Они едва соображают. Если Амерлин действительно разрешила им отправиться в Башню... - Мерилилль медленно покачала головой, сомневаясь как в этом, так и во многом другом, - ...если она именно этого хочет, они должны знать свое место, и...
      - Амерлин желает, - отрезала Илэйн. Для Найнив твердый тон все равно что сунутый под нос собеседнику кулак; у Илэйн же - холодная уверенность. У них будет возможность попробовать еще раз, и если не получится, их все равно не отправят обратно. Ни одна женщина, способная направлять Силу, отныне не будет отвергнута Башней. Они все станут частью Белой Башни.
      Поигрывая поясным ножом, Авиенда поразмыслила над услышанным. Эгвейн, та Амерлин, на которую ссылалась Илэйн, говорила очень схоже. Она тоже подруга, но сердце ее отдано Айз Седай. Сама Авиенда вовсе не хотела стать частью Белой Башни. И очень сомневалась, что на это согласится Сорилея или кто-то из Хранительниц Мудрости.
      Мерилилль вздохнула, сложила руки, но, несмотря на видимость согласия, забыла понизить голос.
      - Как скажешь, Илэйн. Но что касается Испан... Мы просто не можем позволить...
      Илэйн вскинула руки. Властность сменилась уверенностью.
      - Довольно, Мерилилль. Вам вверена Чаша Ветров. Этого хватит.
      Мерилилль закрыла рот, слегка склонила голову. Под непреклонным взглядом Илэйн другие Айз Седай тоже склонили головы. И почти никто не выказал несогласия. Сарейта поспешно схватила лежавший у ее ног круглый плоский сверток, обернутый несколькими слоями белого шелка. Она крепко прижала Чашу Ветров к груди, обеспокоенно улыбаясь Илэйн, словно хотела показать, что глаз не спустит с порученного ее заботам драгоценного предмета.
      На этот сверток, подавшись вперед, жадно смотрели женщины Морского Народа. Авиенда не удивилась бы, если бы они кинулись к Чаше через весь двор. Несомненно, устремленные на Чашу взоры не укрылись и от Айз Седай. Сарейта еще крепче стиснула белый шелковый сверток, а Мерилилль сделала шаг вперед, встав между нею и Атаман Миэйр. Айз Седай силились выглядеть бесстрастными, отчего на гладких лицах заметно было напряжение. Они считали, что Чаша должна принадлежать им: по мнению Айз Седай, любой предмет, который использовал Единую Силу или действовал с ее помощью, принадлежит Белой Башне, не важно, кто бы им в данный момент ни владел. Но сделка была заключена.
      - Солнце на месте не стоит, Айз Седай, - громко заявила Ренейле дин Калон, - и опасности грозят. А вы мешкаете. Если думаете задержками что- то выгадать, лучше подумайте дважды. Попытайтесь нарушить сделку, и, клянусь сердцем отца, я немедля возвращаюсь на корабли. И потребую Чашу в возмещение. Она принадлежала нам с самого Разлома.
      - Попридержи язык. ты с Айз Седай разговариваешь. - напустилась Реанне, вся - оскорбленное достоинство, от голубой соломенной шляпки до добротных туфель, носки которых виднелись из-под зелено-белых нижних юбок.
      Ренейле дин Калон презрительно скривила губы.
      - Кажется, у медузы прорезался голосок. Странно, ведь Айз Седай не давали тебе разрешения говорить.
      Конюшенный двор наполнили оскорбительные крики, летавшие от Родни к Ата'ан Миэйр и обратно: "дички", "бесхребетные" и еще похлеще; пронзительные вопли погребли попытки Мерилилль как утихомирить Реанне с товарками, так и успокоить Морской Народ. Несколько Ищущих Ветер уже схватились за рукояти заткнутых за кушаки кинжалов. Сначала вокруг одной женщины в ярких одеждах вспыхнуло сияние саидар, потом вокруг другой, третьей. Это ничуть не напугало Родню, хотя и слегка удивило. А потом Сумеко обняла Источник, за нейТамарла и гибкая Чиларес, а вскоре уже вокруг всех сияло свечение Родня и Атаман Миэйр продолжали осыпать друг дружку гневными словами. Страсти кипели.
      Авиенде застонать хотелось. Вот-вот прольется кровь. Она готова следовать за Илэйн, но ее почти сестра с холодной яростью смотрела и на Ищущих Ветер, и на глав Родни. Илэйн была нетерпима к глупости, как в самой себе, так и в других, а худшей глупости, как орать друг на друга, когда враг может появиться в любую минуту, не придумаешь. Взявшись за рукоять ножа, Авиенда обняла саидар; жизнь и радость на грани плача наполнили ее. Хранительницы Мудрости обращались к Силе, только когда не помогали слова, но тут не подействуют ни слова, ни сталь. Знать бы еще, кого убивать сначала.
      - Хватит! - пронзительный вопль Найнив прорезал гомон. Ошеломленные лица повернулись к ней. Она грозно повела головой и, воздев руку, указала пальцем на Родню. - Прекратите вести себя как дети! - Если она и сбавила тон, так разве что на чуточку. - Или собираетесь тут браниться, пока не заявятся Отрекшиеся и не сгребут заодно с Чашей и нас? И вы, - теперь палец указывал на Ищущих Ветер, - бросьте увиливать от нашего соглашения! Чашу вы не получите, пока не исполните все, до последнего словечка! Даже и не думайте! - Найнив развернулась к Айз Седай. - А вы!..
      Ее словесный напор, натолкнувшись на холодное удивление, превратился в угрюмое бурчание. Айз Седай в перебранке не участвовали, разве что пытались умерить разыгравшиеся страсти. Ни одну из них не окружал ореол саидар.
      Конечно, чтобы совсем успокоить Найнив, этого было мало. Она яростно дернула шляпку, явно преисполненная гнева, который ей хотелось на чтонибудь выплеснуть. Но женщины Родни, с пунцовыми лицами, смущенно потупились, и даже Ищущие Ветер казались немного - совсем немножко смущенными, что-то ворчали, но избегали взгляда Найнив. Свечение вокруг женщин гасло одно за другим, и вскоре лишь одна Авиенда обнимала Источник.
      Она вздрогнула, когда ее руки коснулась Илэйн. Да, она и впрямь размякла. Не замечает, как к ней кто-то подходит, дергается от прикосновения.
      - Кажется, кризис преодолен, - тихо промолвила Илэйн. - Наверное, пора в путь, пока не случилось еще что-нибудь. Еле заметные алые пятна на щеках выдавали неостывший гнев. И у Бергитте тоже - после соединения узами они в некоторых отношениях испытывали сходные чувства.
      - Самое время, - согласилась Авиенда. Еще немного, и она превратится в изнеженную мокроземку.
      Все взоры устремились на Авиенду, когда айилка вышла на свободное пространство в центре конюшенного двора - место, которое она могла в деталях представить себе и с закрытыми глазами. В обращении к саидар была радость, то, чего она не могла бы выразить словами. Наполнив сознание саидар, ощущаешь себя такой живой, как никогда раньше. Хранительницы утверждали, что это заблуждение, обманчивое и опасное, как мираж с водой в Термуле, однако оно казалось намного реальнее брусчатки под ногами. Авиенда боролась с желанием зачерпнуть еще, она и так взяла почти столько, сколько могла. Когда Авиенда начала плести потоки, все столпились позади нее.
      Хотя Авиенда многое повидала, ее до сих пор изумляло, что есть вещи, которые не могут сделать многие Айз Седай. Из глав Родни несколько женщин имели нужные способности, но лишь Сумеко и, как ни странно, Реанне не скрывали интереса к тому, что делает Авиенда. Сумеко даже стряхнула ладонь Найнив, когда та ободряюще подтолкнула ее. - чем заслужила недоуменно-оскорбленный взгляд от Найнив, которого Сумеко, всецело поглощенная наблюдением за Авиендой, и не заметила. Необходимой силой обладали все Ищущие Ветер. И смотрели жадно, как раньше на Чашу. На это им дала права сделка.
      Авиенда сосредоточилась, и потоки сплелись, создавая связь между этим местом и тем, которое Илэйн с Найнив выбрали по карте. Она сделала движение, будто откидывая входной клапан палатки. Этого Илэйн при обучении ей не показывала, но именно такой жест и еще кое-что Авиенда проделала сама задолго до того как Илэйн создала свои первые переходные врата. Потоки сгустились в серебристую вертикальную полоску, которая словно развернулась вширь, раскрывая в середине двора врата, высотой в человеческий рост и почти такие же широкие. За ними открылась большая поляна, окруженная деревьями. Находилась эта поляна на дальнем берегу реки, в нескольких милях к северу от города. В проем просунулись стебли бурой, по колено травы, колышущейся на слабом ветерке. Некоторые травинки были начисто срезаны вдоль, другие поперек. По сравнению с кромкой врат тупой показалась бы самая острая бритва.
      При виде врат Авиенда ощутила неудовлетворенность. На создание подобного плетения Илэйн требовалась лишь малая толика сил, однако по какой-то причине у Авиенды уходили все силы, до последней капли. Она была уверена, что способна сплести больше, как и Илэйн, используя плетение, которое бездумно создала, пытаясь убежать от Ранда ал'Тора, - а это, казалось, случилось так давно. Но, сколько бы Авиенда ни старалась, выходило плохо. Зависти она не испытывала, скорее, гордость за успехи своей почти сестры, но собственные неудачи жгли сердце. Если узнают Сорилея или Эмис, они сурово с нее спросят. А что до стыда... Они назвали бы это избытком гордости. Впрочем, Эмис поняла бы - она когда-то была Девой. А стыд - когда ты не можешь сделать то, что тебе по силам. Когда бы ни необходимость удерживать плетение, Авиенда бросилась бы прочь.
      Отбытие было тщательно спланировано, и, едва врата раскрылись, весь конюшенный двор пришел в движение. Двое женщин из Круга рывком поставили Приспешницу Темного на ноги, а Ищущие Ветер торопливо выстроились в ряд за Ренейле дин Калон. Слуги начали выводить лошадей из конюшен. Лан, Бергитте и один из Стражей Кареане, высокий и худой, по имени Кайрил Арджуна, друг за другом тотчас же устремились во врата. Как и Фар Дарайз Май, Стражи всегда сначала шли на разведку. У Авиенды просто пятки чесались кинуться следом, но что толку? В отличие от Илэйн, стоит ей отойти на пять-шесть шагов, как плетение начнет слабеть, будто она его распустила. Очень огорчительно.
      На сей раз особой опасности ожидать не приходилось, поэтому во врата сразу двинулись Айз Седай, с ними - Илэйн и Найнив. В том лесистом районе хватает ферм, и пока какой-нибудь пастух или юная парочка, ищущая уединения, не увидели слишком многого, лучше чтобы кто-то наставил их на путь истинный. Хотя вряд ли какой Предавшийся Тени или Приспешник Темного узнал бы о той поляне - о ней знали лишь Авиенда, Илэйн и Найнив, и выбранное место они не раскрывали, опасаясь предательства. Остановившись во вратах, Илэйн вопросительно глянула на Авиенду, но та махнула рукой - ступай, мол. Планам нужно следовать, если нет причины их менять.
      Поляну начали понемногу заполнять Ищущие Ветер:
      каждая нерешительно останавливалась перед творением, о котором никогда не помышляла, потом, сделав глубокий вдох, делала шаг во врата... И вдруг странное чувство вернулось!
      Авиенда подняла глаза на выходившие во двор окна. За этими коваными вычурными решетками, крашенными белой краской, за резными ставнями мог прятаться кто угодно. Тайлин приказала слугам держаться от окон подальше, но кто остановит Теслин или Джолин, или... Что-то потянуло ее взгляд выше, к куполам и башенкам. Тонкие шпили кое-где обегали узкие галереи, и на одной, очень высоко, девушка заметила черную фигурку. Ее окружал яркий, режущий глаз ореол - за нею сияло солнце. Человек.
      Авиенда затаила дыхание. Ничто в его позе, в том, как лежат на каменном парапете руки, не говорило об опасности, но она знала - перед нею тот самый, от кого мурашки по спине. Один из Предавшихся Тени не стал бы стоять и смотреть, но этот голам... В груди похолодело. Он мог быть просто дворцовым слугой. Впрочем, Авиенда не верила такому предположению.
      С беспокойством она посмотрела на женщин, с болезненной медлительностью продолжавших проходить во врата. Из Морского Народа прошла половина, позади оставшихся ждала своей очереди Родня, двое из них крепко держали Приспешницу Тени; их тревога перед вратами боролась с обидой, что Морской Народ пропустили раньше. Скажи Авиенда о своих подозрениях вслух, Родня, вероятнее всего, кинется врассыпную - от одного упоминания о Предавшихся Тени у них пересыхало во рту и подгибались колени, - а Ищущие Ветер могут незамедлительно потребовать Чашу. Для них самое главное - Чаша Ветров. Но лишь слепая не заметит, что к стаду, которое ей поручено охранять, подкрадывается лев. Авиенда ухватила одну из Ата'ан Миэйр за красный шелковый рукав.
      - Передай Илэйн... - К Авиенде повернулось лицо, напоминавшее гладкий черный камень; полные губы казались тонкими, глаза походили на черные камешки, твердые и бесстрастные. Как бы так сказать, чтобы не возникло переполоха? - Передай Илэйн и Найнив, пусть будут настороже. Скажи им, враги всегда нападают, когда менее всего этого ждешь. Ты должна это передать. Не забудь!
      Ищущая Ветер кивнула с едва скрываемым нетерпением, но, как ни удивительно, дождалась, пока Авиенда отпустит ее рукав, и, чуть поколебавшись, шагнула во врата.
      Галерея на башне опустела. Но облегчения Авиенда не испытала. Он мог быть где угодно. Спускаться в конюшню, к примеру. Кем бы или чем бы он ни был, он - опасен; это не пляшущий в воображении смерчик. Четыре Стража встали у врат, - этот караул уйдет последним, и, сколь бы Авиенда не презирала их мечи, она была благодарна, что здесь, кроме нее, есть еще кто-то, кому известно, как использовать острый металл. Хотя шансов у них против голама или, хуже того, против Предавшегося Тени, немногим больше, чем у слуг с лошадьми. Или чем у нее самой.
      С мрачной решимостью Авиенда зачерпнула Силы, пока сладость саидар не стала отдавать мукой. На волосок больше, и боль зальет ее слепящей агонией; через считанные мгновения она либо умрет, либо напрочь утратит способность направлять Силу. Нет чтобы этим женщинам поторопиться! Еле ноги волочат! Бояться не стыдно, но Авиенда опасалась, что ее страх читается на лице.
      ГЛАВА 2. Расплести плетение
      Илэйн, едва оказавшись за вратами, отошла в сторону, а Найнив затопала прямиком через поляну, вспугивая в жухлой траве бурых кузнечиков и высматривая Стражей. Точнее, одного-единственного Стража. Яркоперая птица, мелькнув алым брюшком, пролетела через поляну и пропала, где-то в еще оставшейся листве зацокала белка, и наступила тишина. Казалось невозможным, чтобы Стражи прошли, не оставив следов, хотя бы вроде той полосы, что вытоптала Найнив, однако где же они?
      Илэйн чувствовала Бергитте - та была где-то слева, приблизительно на юго-западе, - чувствовала ее спокойное удовлетворение тем, что сейчас не угрожает никакая опасность. Кареане, в числе прочих Айз Седай окружившая Сарейту с Чашей Ветров, склонила голову набок, точно прислушиваясь. По-видимому, ее Кайрил направился куда-то на юго-восток. Что означает - Лан на севере. Вот на север-то Найнив и стала смотреть, что- то бормоча себе под нос. Наверное, после свадьбы она обрела способность чувствовать его. Или заметила след, который не увидела Илэйн. В умении распознавать следы с Найнив тягаться было трудновато.
      Илэйн через врата видела Авиенду, та разглядывала дворцовые крыши, словно ожидая засады. Поза была такая, словно у нее в руках копья и она вот-вот кинется в битву. Илэйн улыбнулась, пряча за улыбкой беспокойство, Авиенда так волновалась, справится ли с вратами, а ведь смелости ей не занимать, куда там самой Илэйн! С другой стороны: да, Авиенда храбрая девушка и способна за себя постоять, но с нее станется решить, что этот джиитох требует сражаться, хотя единственный шанс на спасение - бегство. Сияние вокруг Авиенды было столь ярким, что сомнений не оставалось: больше Силы она зачерпнуть не сможет. Если явится Отрекшийся...
      Я должна была бы остаться с ней. От этой мысли Илэйн сразу же отказалась. Какой бы предлог она ни подыскала, Авиенда поймет, в чем причина, поймет и оскорбится - она порой обидчива как мужчина. Особенно когда дело касается ее чести. Вздохнув, Илэйн отступила от врат, откуда на поляну тесной цепочкой уже выходили Ата'ан Миэйр. Впрочем, держалась она неподалеку, где могла бы услышать любой крик по ту сторону. Чтобы в тот же миг броситься на помощь Авиенде. Была и другая причина...
      Ищущие Ветер двигались в строгом порядке, сообразно занимаемому положению. Они старались напустить на себя невозмутимый вид, но даже Ренейле поежилась, когда ее босые ступни коснулись высокой бурой травы. Одних охватывала легкая дрожь, которую они быстро подавляли, другие с округлившимися глазами оглядывались на врата. Все как одна подозрительно косились на стоявшую у врат Илэйн. И все, повинуясь короткой реплике Ренейле, торопились к старшей из Ищущих. Скоро у них будет еще одна возможность показать Айз Седай свое умение.
      От этой мысли у Илэйн заныло под ложечкой, а новые мысли заставили покачать головой. Ищущие Ветер знают о погоде, о том. как правильно использовать Чашу, однако даже Ренейле согласилась, пусть и неохотно, что чем больше Силы направить через Чашу, тем больше шансов улучшить погоду. Силу нужно направить с точностью, возможной лишь для одиночки - или для круга. Полного круга из тринадцати женщин. И в это число должны наверняка входить Найнив, Авиенда, сама Илэйн и, вероятно, кто-то из Родни. Однако Ренейле ясно дала понять: по условиям заключенной сделки предполагалось, что Ищущие будут учиться тому, что умеют Айз Седай. Первое - врата, вторым должно стать создание круга. Просто чудо, что она не привела с собой всех Ищущих Ветер. Ума не приложить, как бы Илэйн тогда справилась с тремячетырьмя сотнями этих женщин! Оставалось лишь вознести благодарственную молитву, что их всего двадцать. Но стояла она тут вовсе не для того, чтобы их считать, У каждой проходившей всего в шаге от нее Илэйн определяла уровень владения Силой. Раньше немало сил и времени уходило на то, чтобы подойти к ним поближе; удавалось это в считанных случаях, а если еще вспомнить, сколько пришлось убеждать Ренейле вообще согласиться на берег ступить! По- видимому, положение среди Ищущих Ветер не зависело ни от возраста, ни от силы; из первых трех- четырех Ренейле была далеко не самой сильной, а одну из последних, Сенин, отличали морщинистые щеки и щедро посеребренные сединой волосы. Странно, но судя по отметинам на ушах, Сенин когда-то могла носить больше шести теперешних колец, и были они, без сомнения, толще.
      С растущим чувством удовлетворения Илэйн сортировала и откладывала в памяти имена и лица. Ищущие Ветер в каком-то отношении могут много больше, Илэйн с Найнив могут оказаться в большой беде, очень большой, мало того могут увлечь за собой Эгвейн и Совет Башни, когда станут известны условия заключенной ими сделки, но ни одна из этих женщин не стояла бы высоко среди Айз Седай. Не низко, но и не очень высоко. Илэйн одернула себя, велев не злорадствовать - в том, что уговорено, ничего не изменится, - но удержаться не могла. В конце концов, это ведь лучшие из Ата'ан Миэйр. Во всяком случае, здесь, в Эбу Дар. И будь они Айз Седай, все, начиная с Курин с ее каменно-черным взглядом до самой Ренейле, слушали бы, когда говорила она, Илэйн, и вставали бы, когда она входила в комнату. Если бы они были Айз Седай и вели бы себя соответственно.
      И когда показался конец цепочки, Илэйн вздрогнула - мимо нее прошла юная Ищущая Ветер с одного из мелких кораблей, круглощекая женщина по имени Райнин, в простеньком голубом шелке, с полудюжиной висюлек на цепочке. Две ученицы, по-мальчишески худенькая Талаан и большеглазая Метарра, торопливо пробежали в самом хвосте. Они еще не заслужили носового кольца, не говоря уже о цепочке, и в правом ухе у них было по три кольца, а в левом - всего одно тоненькое. Этих троих Илэйн проводила внимательным взглядом.
      Атаман Миэйр сгрудились возле Ренейле, большинство, как и она, алчно посматривали на Айз Седай и Чашу. Последние три стояли позади всех, у учениц был неуверенный вид, будто они не знали, по праву ли находятся тут. Райнин, хоть и сложила руки на груди по примеру Ренейле, тоже выглядела неуверенной. Ищущие Ветер с гонщика, с самого маленького кораблика Морского Народа, похоже, редко оказываются в обществе Ищущей Ветер при Госпоже Волн своего клана, не говоря уже о Ищущей Ветер при Госпоже Кораблей. Райнин не уступала в Силе Лилейн или Романде, Метарра - под стать самой Илэйн, а Талаан... Талаан. сама покорность, в своей красной льняной блузе, будто бы все время с потупленным взором, по уровню Силы была близка к Найнив. Очень близка. Более того, Илэйн знала, что она, как и Найнив, еще не полностью раскрыла свой талант. Илэйн уже привыкла к мысли, что ее превосходят только Найнив и Отрекшиеся. Ну, еще Эгвейн, но ее потенциал, как и у Авиенды, равен потенциалу Эгвейн. Столько самодовольства, печально подумала она. Лини не преминула бы сказать, чего Илэйн заслуживает за подобную самонадеянность.
      Тихо посмеиваясь над собой, Илэйн повернулась посмотреть, что там поделывает Авиенда, но перед вратами, точно вросшие в землю, стояли женщины из Объединенного Круга и ежились под холодными взорами Кареане и Сарейты. Все, кроме Сумеко, которая, не дрогнув, встречала взгляды сестер. Кирстиан же, казалось, вот-вот расплачется.
      Подавив вздох, Илэйн отогнала Родню в сторону, освобождая дорогу конюхам, ожидавших с той стороны с лошадьми. Те пошли, будто они - овцы; Илэйн - пастух, а Мерилилль и остальные - волки. Причем шагали бы они быстрей, когда бы не Испан.
      Фамелле, одна из четырех женщин Круга, чьи волосы не были тронуты сединой, и Элдейс с яростно сверкавшими глазами, - если только она не смотрела на Айз Седай, - вели Испан под руки. Они, видно, не могли решить, то ли крепко держать ее под локоть, чтобы Испан шла прямо, то ли не слишком подталкивать. Так что не удивительно, что Черную сестру мотало, как тряпичную куклу, она то оседала, то выпрямлялась на подкашивающихся ногах.
      - Простите меня, Айз Седай, - бормотала Фамелле Испан, со слабым тарабонским акцентом. - О, мне так жаль, Айз Седай.
      Элдейс морщилась и всякий раз, когда Испан спотыкалась, испускала стон. Будто бы и не Испан участвовала в убийстве двух женщин из числа Родни и один Свет знает, сколько жизней еще на ее счету. Расшаркивались перед той, которая должна умереть! Они сами могут вынести приговор Испан - за все смертоубийства в Белой Башне.
      - Отведите ее куда-нибудь туда, - велела Илэйн, махнув в сторону от ворот. Фамелле и Элдейс подчинились, присев в реверансе и едва не уронив Испан. Реанне и прочие поспешили следом, тревожно косясь на сестер вокруг Мерилилль.
      Почти немедленно война взглядов возобновилась: Айз Седай косились на Родню, те - на Ищущих Ветер, а Ата'ан Миэйр - на всех, на кого падали взоры. Илэйн стиснула зубы. Нет, она не станет на них кричать. Оставим крики Найнив. Но так хочется вбить в эти головы хоть чуточку здравого смысла, схватить за плечи и трясти, чтоб у них зубы заклацали. В том числе и у Найнив, которая и должна все устраивать и улаживать, а не пялиться в деревья. А вдруг Ранду суждено умереть, если она не отыщет способ его спасти?
      Внезапно на глаза навернулись слезы, защипало веки. Ранду суждено погибнуть, и она ничем не в силах помочь. "Чисти яблоко, которое у тебя в руке, девочка, а не то, какое на дереве, - будто бы услышать Илэйн голос Лини. - А плачь после, прежде только время потеряешь".
      - Спасибо, Лини, - пробормотала Илэйн. Иногда старая няня просто выводила ее из себя, она никогда не признавала, что ее воспитанница уже выросла, но советы Лини всегда оказывались верными. И то, что Найнив манкирует своими обязанностями, вовсе не значит, что Илэйн должна забыть о своих.
      Слуги принялись проводить через врата лошадей, и начали со вьючных. На первых погрузили кое-что поважнее, чем наряды. Останься лошади на той стороне, пришлось бы отправляться в путь пешком, в том, что было надето, бросив всю поклажу. Но груз, что везли эти лошади, не должен был попасть к Отрекшимся. Илэйн жестом велела морщинистой женщине- конюху поскорее отвести в сторону первую животину.
      В одной из широких плетеных корзин, под жесткой парусиновой покрышкой обнаружилась груда того, что на первый взгляд казалось всяким хламом. Некоторые предметы были упакованы в ткань, расползавшуюся в руках. Большей частью, скорее всего, хлам и есть. Обняв саидар, Илэйн занялась сортировкой. Ржавая кираса быстренько отправилась наземь, заодно с отломанной от стола ножкой, треснувшим деревянным блюдом, плохо заделанным оловянным кувшином и рулоном сгнившей до неузнаваемости ткани.
      Кладовка, в которой была найдена Чаша Ветров, оказалась битком забита вещами, которым самое место в мусорной куче, они валялись там вперемешку с предметами Силы, некоторые лежали в источенных паучком ларцах или шкатулках, некоторые брошены как попало. Сотни и сотни лет Родня припрятывала найденные ими вещи, что имели отношение к Силе, страшась использовать их и опасаясь передать эти вещи Айз Седай. Вплоть до нынешнего утра. Только сейчас Илэйн впервые получила возможность посмотреть, что стоит оставить, а что можно выбросить. Хвала Свету, что Приспешники Тьмы сбежали, не успев прихватить что-нибудь важное они забрали часть, но наверняка меньше четверти из того, что хранилось в кладовке, в том числе и бесполезный мусор. Да ниспошлет Свет свою благодать, чтобы отыскалось что-нибудь полезное. Чтобы вынести этот груз из Рахада, несколько человек заплатили жизнью.
      Илэйн, не направляя Силу, а только обнимая саидар, брала в руки каждый предмет. Глиняная чашка, три битых тарелки, потраченное молью детское платье и старый протершийся башмак полетели наземь. Камень чуть больше ладони - на ощупь он казался камнем; размытые полосы глубокого синего цвета на его поверхности изгибались, будто корни. Под пальцами он будто отзывался эхом на саидар. Иного слова подобрать не получилось. Что это означало, она не имела ни малейшего представления, но "камень", вне всяких сомнений, тер'ангриал. Илэйн отложила его в другую кучку, подальше от груды мусора.
      А груда мусора продолжала расти, и вторая - тоже, хоть и гораздо медленнее, - и эти предметы объединяло лишь то, что они были чуть теплее остальных и эхом отзывались на Силу. Маленькую шкатулочку - на ощупь вроде как драгоценная кость, - покрытую волнистыми красно-зелеными полосами, Илэйн, не открывая крышки, аккуратно поставила на землю. Никогда не знаешь наверняка, от чего сработает тер'ангриал. Черный стержень, не толще мизинца и длиной в шаг, упругий, но гибкий, способный, пожалуй, согнуться в кольцо. Крошечный закупоренный пузырек, возможно, из кристалла, с темно-красной жидкостью внутри. Фигурка коренастого бородача, с веселой улыбкой держащего в руке книгу; будто из потемневшей от времени бронзы, тяжелая - пришлось взять ее обеими руками, чтобы удержать. И другие вещи. Но в большинстве своем - хлам. И ничего такого, что ей по-настоящему нужно. Пока ничего.
      - Другого времени не нашла? - спросила Найнив. Наклонилась над тер'ангриалами поспешно выпрямилась, морщась и вытирая руку о юбку. - Этот стержень... больно от него, - пробормотала она.
      Суроволицая женщина, придерживавшая голову вьючной лошади, уставилась на стержень, моргнула и попятилась.
      Илэйн посмотрела на стержень - случайное впечатление Найнив могло оказаться полезным, - и продолжила разбирать корзину. Наверняка вскоре будет еще больнее? Да и не всегда то, что подсказывали Найнив ее ощущения, было столь прямолинейно. Вполне возможно, боль вызывает не сам стержень, он мог накапливать чужую боль. Корзина почти опустела, неплохо бы переложить сюда вещи из второй, висевшей по другую сторону седла.
      - Если здесь есть ангриал, Найнив, то я хочу найти его раньше, чем Могидин похлопает нас по плечу.
      Найнив угрюмо хмыкнула, но всмотрелась в плетеное нутро.
      Отбросив еще одну ножку от стола - теперь их было три, и все разные, Илэйн окинула взглядом поляну. Выведены все вьючные лошади, уже проводили верховых, из-за которых поднялась легкая суматоха. Мерилилль и другие Айз Седай сидели в седлах, с трудом подавляя желание немедленно выступить в путь, Пол возилась в седельных сумках своей хозяйки, но вот Ищущие Ветер... Грациозные пешими, ловкие на своих кораблях, к лошадям они вовсе не привыкли. Ренейле попыталась влезть на лошадь не с той стороны, и смирная гнедая кобыла, которую выбрали для нее, медленно закружила вокруг ливрейного слуги - тот одной рукой держал лошадь под уздцы, а другой то хватался за голову, то пытался помочь Ищущей Ветер. Две женщины-конюха старались подсадить в седло Дорайл, бывшую Госпожой Волн клана Сомарин, а третья, придерживая голову серой кобылы, изо всех сил старалась не рассмеяться. Райнин сидела на спине длинноногого гнедого мерина, почему-то без поводьев и не попав ногами в стремена, и никак не могла их нашарить. Кажется, им повезло больше всех. Лошади ржали, танцевали и вращали глазами, Ищущие выкрикивали проклятия, причем их голоса можно было и в бурю услышать. Одна кулаком сбила с ног слугу, трое конюхов пытались поймать вырвавшихся лошадей.
      Илэйн увидела и кое-что еще. Этого можно было ожидать, раз Найнив покинула свой наблюдательный пост. Возле вороного боевого коня, Мандарба стоял Лан, деля внимание между опушкой леса, вратами и Найнив. Из леса, покачивая головой, вышла Бергитте, а через миг из-за деревьев трусцой выбежал Кайрил. Вокруг не нашлось ничего, что могло бы представлять опасность.
      Найнив, высоко подняв брови, наблюдала за Илэйн.
      - Я ничего не говорила, - сказала Илэйн. Ее рука сомкнулась на чем-то маленьком, завернутом в сгнившую материю, которая когда-то была белой. Или коричневой. Что находится внутри, девушка поняла сразу.
      - И то хорошо, - пробурчала Найнив, причем довольно громко. - Не терплю женщин, которые суют нос не в свое дело.
      Илэйн пропустила этот пассаж мимо ушей, только слегка поежилась. Сорвав ветхую ткань, она обнаружила маленькую янтарную брошку в виде черепашки. Та походила на янтарь, но когда девушка через эту брошь открыла себя Источнику, саидар хлынул в нее: поток, сравнимый с тем, что она могла бы без опаски зачерпнуть сама. Не очень сильный ангриал, но куда лучше, чем ничего. С его помощью она могла управлять вдвое большим количеством силы, чем Найнив. Отпустив дополнительный поток Силы, Илэйн сунула черепашку в кошель на поясе, довольно улыбнулась и вновь принялась за поиски. Где один, там и другие отыщутся. И раз у нее есть кое-что для изучения, то можно заняться тем, как изготовлять ангриалы. Ей очень хотелось этому научиться. Она едва удержалась, чтобы немедленно не достать брошку и тут же не приступить к изучению.
      Какое-то время на Илэйн и Найнив смотрела Вандене, а потом она ткнула мерина в поджарые бока и, подъехав, спешилась рядом. Конюх при вьючной лошади присела в реверансе, причем ниже, чем перед Илэйн и Найнив.
      - Ты осторожна, - сказала Вандене Илэйн, - и это очень хорошо. Но, возможно, лучше оставить эти вещи в покое, пока они не окажутся в Башне. Илэйн поджала губы. В Башне? Пока их не проверит кто-то другой, вот что имелось в виду. Кто-то постарше и, вероятно, поопытнее.
      - Я знаю, что делаю, Вандене. В конце концов, я сделала тер'ангриал. Никому из ныне живущих этого не удавалось.
      Илэйн обучила основам нескольких сестер, но ко времени, когда она отправилась в Эбу Дар, ни одной не удалось повторить ее достижение.
      Старшая Зеленая кивнула, рассеянно похлопывая поводьями по затянутой в перчатку ладони.
      - Мартина Джаната тоже, насколько понимаю, знала, что делает, - как ни в чем ни бывало, заметила Вандене. - Она была последней сестрой, которая занималась изучением тер'ангриалов. Она занималась этим больше сорока лет, едва ли не с того самого дня, как получила шаль. Как мне говорили, она тоже была осторожна. Только однажды служанка Мартины обнаружила ее лежащей без сознания на полу гостиной. Выжженный мозг... - Даже произнесенные обычным тоном, эти слова прозвучали точно пощечина. Но голос Вандене не дрогнул. Ее Страж погиб от шока. Что в подобных случаях весьма необычно. Когда спустя три дня Мартина очнулась, она не смогла припомнить, с чем работала. Вообще не сумела вспомнить предыдущую неделю. Было это более двадцати пяти лет назад, и с тех пор ни у кого не хватало духу коснуться тер'ангриалов, что находились в апартаментах Мартины. Все, что она узнала, было невинно, безобидно, но... - Вандене пожала плечами. - Она открыла то, чего не ожидала. Илэйн поискала взглядом Бергитте. Оказалось, та смотрит на нее. Ей незачем видеть обеспокоенно нахмуренные брови Бергитте - чувства той, как в зеркале, отражались в ее сознании: малая его часть была Бергитте. Она чувствовала тревогу Бергитте, и Бергитте чувствовала тревогу Илэйн, и иногда было трудно различить, где что. И Илэйн рисковала не только собой. Но она знала, что делает! По крайней мере больше любой другой женщины. Даже если никто из Отрекшихся не появится, им все равно нужны ангриалы, и она надеялась их найти.
      - А что случилось с Мартиной? - тихо спросила Найнив. - Потом, я хотела сказать... - Она редко слышала, чтобы кто-то не желал Исцеления; сама она хотела Исцелить все и всех.
      Вандене поморщилась. Айз Седай не слишком-то любят говорить о женщинах усмиренных или выжженных. Не любят о них вспоминать.
      - Когда она немного оправилась, то незаметно ушла, исчезла из Башни, торопливо промолвила Вандене. - Важно помнить, что она была осторожна. Я никогда с ней не встречалась, но мне рассказывали - с каждым тер'ангриалом она обращалась так, словно представления не имела, что он выкинет в следующий миг. Даже с тем, который создавал ткань для плащей Стражей и который никто не сумел заставить делать что-то еще. Она была осторожна, и это ей не помогло.
      Найнив накрыла рукой почти опустевшую корзину.
      - Может, тебе и в самом деле... - начала она.
      - Не-е-е-ет! - закричала Мерилилль. Илэйн крутанулась, машинально открываясь через ангриал, частью сознания улавливая, как саидар наполняет Найнив и Вандене. Сияние Силы вспыхнуло вокруг всех женщин на поляне, способных обнять Источник. Мерилилль подалась в седле вперед, глаза выпучены, рука вытянута к вратам. Илэйн нахмурилась. Там не было никого, лишь Авиенда и последние четыре Стража. Крик Мерилилль застиг их на полушаге, с наполовину обнаженными мечами. Внезапно Илэйн поняла, что делает Авиенда, и от потрясения едва не выпустила саидар.
      Врата дрожали, а Авиенда аккуратно распускала создавшее их плетение. Оно трепетало и изгибалось, края врат шли волнами. Последние потоки высвободились, и вместо того, чтобы разом исчезнуть, проем замерцал, видимый через него конюшенный двор медленно истаял, словно бы туман под солнцем.
      - Это невозможно! - не веря своим глазам, сказала Ренейле.
      По Ищущим Ветер пробежал удивленный шепоток. Родня глядела на Авиенду, раскрыв рты и беззвучно шевеля губами.
      Илэйн медленно покивала. Вот явное доказательство, что это возможно, но всем послушницам первонаперво вдалбливалось: никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах нельзя делать того, что мгновение назад совершила Авиенда. Нельзя распускать плетение, любое плетение, его можно только сразу уничтожить. Этого нельзя делать ни в коем случае, так ей говорили, не вызвав неизбежного несчастья. Неизбежного.
      - Ты, глупая девчонка! - рявкнула Вандене. Она шагнула к Авиенде, таща за собой мерина. - Ты соображаешь, что чуть было не натворила? Один промах один! - и неизвестно, во что вмиг превратилось бы плетение! Что бы тогда случилось? Ты могла уничтожить все на сотню шагов вокруг! На пять сотен! Вообще все! Ты и себя могла выжечь, и...
      - Так было надо, - перебила Авиенда. Возмущенный ропот поднялся среди Айз Седай, окруживших айилку и Вандене, но Авиенда ожгла их сердитым взглядом и повысила голос: - Я понимаю, в чем опасность, Вандене Намелле, но так было надо. Этого вы, Айз Седай, тоже не умеете делать? Хранительницы Мудрости говорят, что, если учить, можно научить любую женщину. Кого-то большему, кого-то меньшему, но любую, если она разбирается в вышивании. Хорошо хоть не хмыкает презрительно.
      - Это тебе не вышивка, девчонка! - Голос Мерилилль был все равно что лед в трескучий мороз. - Чему бы тебя ни учили у твоего народа, ты, возможно, не понимаешь, с чем вздумала играть. Обещай, нет, поклянись, что никогда так больше не сделаешь!
      - Ее имя следует внести в список послушниц, - твердо заявила Сарейта, глядя поверх Чаши, которую по-прежнему прижимала к груди. - Я всегда это говорила. Ее нужно внести в список.
      Кареане кивала, ее строгий взгляд уже примерял на Авиенду платье послушницы.
      - Возможно, это было не так уж необходимо, - склоняясь в седле, сказала Авиенде Аделис, - но напрасно ты не позволила нам руководить тобой. - Тон Коричневой сестры был гораздо мягче, чем у остальных, но сказанное ею менее всего походило на добрый совет.
      Месяц назад Авиенда, может статься, и сникла бы от такого неодобрения Айз Седай, но не сейчас. Илэйн поспешно протолкалась к подруге, пока та не решила вытащить нож, который поглаживала. Или еще чего похуже не выкинула.
      - Может, кто-нибудь спросит, почему она это сделала, - сказала Илэйн, обнимая Авиенду за плечи, успокаивая подругу и заодно придерживая ее руки.
      Авиенда сердито косилась на всех Айз Седай кроме Илэйн.
      - Тогда не остается следов плетения, - терпеливо объяснила она. Чересчур терпеливо. - След от плетения такого размера был бы заметен по меньшей мере два дня.
      Мерилилль громко фыркнула.
      - Это редкий Талант, девочка. Ни у Теслин. ни у Джолин его нет. Или же вас, айильских дичков, учат еще и этому?
      - На это немногие способны, - спокойно признала Авиенда. - Но я умею. Теперь на девушку посмотрели по-иному, в том числе и Илэйн: Талант этот и впрямь был очень редок. Авиенда же этих взглядов словно и не замечала. - А вы возьметесь сказать, что этого не умеют Предавшиеся Тени? - продолжала айилка. Напряженные плечи под рукой Илэйн подсказывали, что Авиенда не так невозмутима, как притворяется. - Неужели вы настолько глупы, чтобы оставлять следы? Любой, кто способен увидеть остатки плетения, сможет создать переходные врата, которые приведут сюда.
      Подобное требует недюжинных способностей и громадного мастерства, но, осознав это предположение, даже Мерилилль заморгала. Аделис открыла было рот, затем, так ничего и не сказав, закрыла его. Вандене задумчиво хмурилась. Сарейта имела озабоченный вид. Кто скажет, какими Талантами обладают Отрекшиеся, какими умениями?
      Как ни странно, гнев покинул Авиенду. Она опустила взор, плечи ее поникли.
      - Наверное, мне не следовало рисковать, - пробормотала она. - Но этот человек наблюдал за мной, и я не могла ясно соображать, а когда он исчез... - К ней отчасти вернулся боевой дух. - Вряд ли тот мужчина мог разобрать мои плетения, но если он - Предавшийся Тени или даже голам... Предавшиеся Тени знают больше любого из нас. Если я ошиблась, то на мне большой тох. Но я так не думаю. Нет, не думаю.
      - Что за человек? - спросила Найнив. Пока она проталкивалась между лошадьми, шляпа съехала набок; Найнив на всех поглядывала с таким видом, точно готова в битву кинуться. Может, так оно и было. Мерин Кареане случайно толкнул Найнив плечом, и она шлепнула его по носу.
      - Слуга, - пренебрежительно промолвила Мерилилль. - Что бы ни приказывала Тайлин, алтарские слуги - народ своевольный. Или ее сын. Мальчик очень любопытен. Сестры закивали, а Кареане сказала:
      - Кто-то из Отрекшихся не стал бы просто стоять и смотреть. Ты сама так говорила.
      Она похлопала мерина по шее и осуждающе взглянула на Найнив. Кареане была из тех, кто к лошадям испытывает больше нежности, чем люди к младенцам. Она хмуро смотрела на Найнив, и та решила, что слова Айз Седай обращены к ней.
      - Может, слуга, а может, и Беслан. Может быть. - Найнив громко фыркнула, ясно давая понять, что этому не верит. Во всяком случае, Авиенде она доверяет больше. Конечно, она до сих пор не могла решить, нравится ли ей Авиенда, но уж всяко предпочитала ее старшей Айз Седай. Нахлобучив шляпку поровнее, Найнив обежала всех хмурым взглядом и продолжила: - Был ли то Беслан или сам Темный, что толку стоять тут целый день. Нужно поскорее отправляться на ферму. В путь!
      Она хлопнула в ладоши, и даже Вандене слегка вздрогнула.
      Особых приготовлений не требовалось. Лан и остальные Стражи немного расслабились, поскольку непосредственной опасности не было. Часть слуг успела вернуться до того как Авиенда распустила врата, но остальные стояли вместе с тремя десятками вьючных лошадей и время от времени поглядывали на Айз Седай, явно гадая, какими еще чудесами те их поразят. Ищущие Ветер сидели в седлах, пусть и неловко, и перебирали поводья, точно ожидали, что лошади вот-вот понесут или, того гляди, распустят крылья и полетят. Верхом были и главы Родни, эти устроились в седлах с гораздо большей ловкостью, не обращая внимания, что юбки задрались до колен. Испан, по-прежнему в мешке, приторочили к седлу будто вьюк. Вряд ли она вообще удержалась бы в седле, но даже у Сумеко округлялись глаза, когда ее взор падал на Черную сестру.
      Сердито сверкая глазами, Найнив готова была подстегнуть суровыми словами любого, но лишь до того мига. когда Лан протянул ей поводья упитанной гнедой кобылы. Тайлин предложила Найнив взять лошадь получше, но та от щедрого подарка самым решительным образом отказалась. Пальцы ее, коснувшись руки Лана, чуть дрогнули, лицо слегка порозовело. Когда Лан подставил руку, Найнив посмотрела на него, будто гадая, к чему бы это, а потом вновь покраснела, когда он подсадил ее в седло. Илэйн лишь головой покачала. Она надеялась, что не превратится в идиотку, когда выйдет замуж. Если выйдет замуж.
      Бергитте подвела серебристо-серую кобылу Илэйн и соловую, для Авиенды, но сразу поняла, что Илэйн не прочь перекинуться словечком с Авиендой. Она кивнула, словно бы Илэйн сказала ей об этом, вскочила на своего мышастого мерина и отъехала к ожидавшим Стражам. Они поприветствовали ее кивками и принялись что-то обсуждать приглушенными голосами. Судя по взглядам в сторону Айз Седай, это "что- то" имело отношение к сбережению Айз Седай, хотят те, чтобы о них заботились, или нет. В том числе речь идет и о ней, мрачно отметила про себя Илэйн. Но на это сейчас нет времени. Авиенда, теребя в руке поводья, уставилась на лошадь как послушница - на уставленную грязными котлами кухню. Весьма вероятно, Авиенда разницы между чисткой котлов и ездой верхом не видела.
      Подтягивая зеленые дорожные перчатки, Илэйн мягко отстранила свою Львицу, заслоняясь ею ото всех, и тронула Авиенду за руку.
      - Стоит поговорить с Вандене и Аделис, - мягко сказала она. Илэйн сейчас была не менее осторожна, чем с тер'ангриалом. - Они много пожили и знают больше, чем тебе кажется. Есть причина, почему у тебя... трудности... с Перемещением. - Так, пожалуй, будет лучше всего. Вначале у Авиенды совсем с плетением не получалось. Осторожнее. Авиенда куда важнее, чем какой-то тер'ангриал. - Они могут помочь.
      - Как? - Авиенда не сводила глаз с седла своего коня. - Они не умеют Перемещаться. Откуда им знать? - Вдруг плечи ее обмякли, и она повернулась к Илэйн. К изумлению той, в зеленых глазах айилки сверкали слезы. - Это неправда, Илэйн. Не вся правда. Они не могут помочь, но... Ты - моя почти сестра. И у тебя есть право знать. Они думают, я из-за слуги запаниковала. Попроси я помощи, тут бы все и открылось. То, что я когда-то Переместилась, убегая от мужчины. От мужчины, который, как я надеялась, догонит меня. Бежала, точно кролик. Бежала, желая, чтобы меня поймали. Разве я могу допустить, чтобы они узнали о подобном позоре? Даже если они и в самом деле могут помочь, как я?..
      Илэйн захотелось не слышать исповеди подруги. Хотя бы той части, что ее поймали. О том, что Ранд ее поймал. Подхватив черные зернышки внезапно всплывшей ревности, она запихала их в мешок и затолкала поглубже. Потом еще попрыгала и притоптала хорошенько. Когда женщина валяет дурочку, ищи мужчину. Это одна из любимых поговорок Лини. А другая - "Котята запутывают пряжу, а мужчины - твой ум, и для тех, и других нет ничего проще, все равно что дышать." Илэйн глубоко вздохнула.
      - От меня этого никто не узнает, Авиенда. Я помогу тебе, как могу. Если придумаю, как.
      И много ли она напридумывает? Авиенда куда быстрее постигала, как создаются плетения, намного быстрее, чем сама Илэйн.
      Авиенда просто кивнула и неуклюже полезла в седло, выказывая немногим больше ловкости, чем Морской Народ.
      - Илэйн, за нами наблюдал мужчина, и это был не слуга. - Глядя прямо в глаза Илэйн, Авиенда добавила: - Он напугал меня.
      Подобного признания от нее в целом мире не дождался бы никакой другой человек.
      - Кем бы он ни был, он нам пока не грозит, - сказала Илэйн, поворачивая Львицу следом за Найнив и Ланом. По правде сказать, это наверняка был кто-то из слуг, но она никогда этого не скажет вслух, тем паче не Авиенде. - Мы в безопасности. Через несколько часов доберемся до фермы Родни, используем Чашу, и в мире все вновь станет хорошо. Хотя бы отчасти! Наконец они хоть в чем-то возьмут верх над Тенью!
      Скрытый белой кованой решеткой, Моридин наблюдал, как во вратах исчезают последние лошади, а затем и высокая молодая женщина и четыре Стража. Возможно, они уносят кое-какие предметы, которыми он мог бы воспользоваться - возможно, настроенные на мужчин ангриалы, - но вероятность этого мала. Что же до остального, до тер'ангриала, то велика вероятность, что они убьют себя, пытаясь разгадать, как им пользоваться. Саммаэль был глупцом, раз рисковал столь многим, надеясь захватить собрание предметов, о предназначении которых никто не ведает. Но, в конце концов, Саммаэль никогда не отличался большим умом, хотя и был о себе очень высокого мнения. Сам Моридин не стал бы ломать свои планы просто так, чтобы проверить, какие осколки цивилизации сумеет собрать. Сюда его привело праздное любопытство. Ему нравилось знать, чему другие придают значение. Суета сует и всяческая суета.
      Он уже отворачивался, когда контур врат внезапно задрожал и начал изгибаться. Ошеломленный, Моридин смотрел, пока проем попросту не... растворился. Склонностью к непристойным ругательствам он никогда не отличался, но сейчас несколько выражений сами собой всплыли в памяти. Эти неотесанные варвары, и вдруг столько неожиданностей! Способ Исцелять отрезанных! Это невозможно! Если не считать того, что они это сделали. Непреднамеренные кольца. Эти Стражи и узы, связующие их с Айз Седай. Он знал об этом уже давно, очень давно, но всякий раз, когда он полагал, будто ему известно все, у этих примитивных самоучек обнаруживалось какое-то новое умение, они совершали нечто такое, о чем в его Эпоху никто и не помышлял. Нечто такое, чего не знала вершина цивилизации! Что же сделала эта девчонка?
      - Великий Господин?
      Моридин едва отвернул голову от окна.
      - Да, Мадик? - Будь проклята его душа, что же сделала эта девчонка?
      Лысеющий мужчина в зелено-белой одежде проскользнул в маленькую комнатку, низко поклонился, потом опустился на колени. Один из старших слуг при дворе, напыщенный донельзя Мадик в любых обстоятельствах старался сохранить спокойствие. Моридину доводилось видеть куда более высокопоставленных особ, которые держались намного хуже.
      - Великий Господин, я узнал, что принесли во дворец Айз Седай. Говорят, они обнаружили громадные сокровища, спрятанные в древние времена. Золото, драгоценности, камень мужества, предметы, созданные в Шиоте, и в Эхароне, и даже в Эпоху Легенд. Говорят, среди них есть предметы, использующие Единую Силу. Якобы один из этих предметов способен управлять погодой. Никто не знает, куда они отправились. Великий Господин. Дворец полнится слухами, но десять человек называют десяток мест.
      Моридин, пока Мадик говорил, вновь принялся разглядывать конюшенный двор. Смехотворные байки о золоте и квейндияре не представляют интереса. Ничто не заставит врата вести себя подобным образом. Если только... Неужели она и в самом деле расплела паутину? Смерти Моридин не боялся. Холодно и отстранение он размышлял: возможно ли, что он оказался в прямой видимости от расплетаемой паутины? Той самой, что была успешно распутана. Если возможно это, тогда возможно и другое...
      Что-то из сказанного Мадиком зацепило слух.
      - Погода, Мадик?
      Тени от дворцовых шпилей чуть удлинились, но защитить изнывающий под безжалостным солнцем город не могли.
      - Да, Великий Господин. Этот предмет зовется Чашей Ветров.
      Для него это название не значило ничего. Но... тер'ангриал, способный управлять погодой... В его Эпоху погоду осторожно регулировали, используя тер'ангриал. А одна из неожиданностей этой Эпохи, как представлялось, одна из меньших, - нашлись люди, способные манипулировать погодой в степени, достаточной для работы с тем тер'ангриалом. Однако такого устройства вряд ли хватит, чтобы воздействие на погоду распространилось на значительную часть единственного континента. Но что эти женщины могут с нею сделать? Если они используют кольцо?
      Не думая, Моридин схватился за Истинную Силу, саа черной волной прокатилась перед глазами. Пальцы стиснули кованую решетку на окне; металл застонал, изгибаясь, - не от хватки, а от жгутов Истинной Силы, идущих от самого Великого Повелителя, - они обвились вокруг решетки, когда Моридин в гневе сжал кулаки. Великий Повелитель вряд ли будет доволен. Он тянулся из своего узилища, чтобы, коснувшись мира, исправить погоду. Ему не терпелось разбить пустоту, в которую он заключен, поэтому он будет недоволен. Ярость затопила Моридина, кровь глухо застучала в ушах. Мгновением раньше ему было все равно, куда отправились эти женщины, но теперь... Куда-то далеко отсюда. Люди бежали как можно дальше и как можно быстрее. Куда-то туда, где они будут чувствовать себя в безопасности. Бессмысленно посылать Мадика, бессмысленно выпытывать у кого-то другого. Не настолько же они глупы, чтобы оставить нечто, способное навести на след... Не в Тар Валон. К ал'Тору? К той группе мятежных Айз Седай? Во всех трех местах у него были свои глаза, причем некоторые и не знали, что служат ему. Все будут служить ему, еще до того как наступит конец. Он не может допустить, чтобы какая-то мелочь испортила его план.
      Внезапно Моридин услышал какое-то бульканье. Он с любопытством посмотрел на Мадика - и отступил от быстро растекающейся на полу лужи. Кажется, в своем гневе он сжал Истинной Силой не только кованую решетку на окне. Примечательно, как много крови можно выжать из человеческого тела.
      Без всякого сожаления Моридин пнул тело на полу;
      у него мелькнула мысль, что, найдя Мадика, во всем наверняка обвинят Айз Седай. Маленький дополнительный штришок к нарастающему в мире хаосу. Прорвав дыру в ткани Узора, он Переместился посредством Истинной Силы. Ему нужно найти этих женщин прежде, чем они используют Чашу Ветров. А если не получится... Он не любил людей, путающих тщательно разработанные планы. Те, кто вмешивался в его планы и оставался в живых, расплачивались всю жизнь.
      В комнату осторожно ступил голам, от запаха еще теплой крови у него нервно подрагивали ноздри. Незаживающий ожог на щеке горел точно уголек. С виду голам выглядел обыкновенным мужчиной, стройным, чуть выше среднего для этого времени - роста. И никогда ему не доводилось сталкиваться с чем-то, что могло повредить. Пока случай не свел его с тем человеком с медальоном. С интересом он осмотрел комнату - ничего, кроме смятого трупа на плиточном полу. И еще... ощущение... чего-то. Не Единой Силы, а чего-то, что вызывало у голама нечто вроде... зуда. Любопытство привело его сюда. Часть решетки на окне была смята, раскачан крепеж по бокам. В памяти голама всплыло смутное воспоминание, вызывавшее похожий зуд, однако столь многое в памяти было подернуто туманной дымкой... Казалось, весь мир переменился в мгновение ока. Тогда был мир войны и смерти, в огромных масштабах, когда оружие поражало за много миль, через сотни, тысячи, а теперь... вот это. Но голам не изменился. Он по- прежнему оставался самым опасным оружием.
      Его ноздри вновь затрепетали, хотя и не по запаху голам выслеживал тех, кто мог направлять. Внизу применяли Единую Силу. Последовать туда или нет? Человек, который его ранил, не с ними, - в этом он убедился, прежде чем покинул свой наблюдательный пункт на башне. Тот, кто приказывал ему, хотел смерти этого человека, наверное, не меньше, чем смерти женщин, но женщины цель полегче Женщины тоже были перечислены и поименованы, и его принудили их выслеживать. Весь срок существования голама принуждали подчиняться тому или другому, но в памяти его сохранилось воспоминание о свободе. Он должен следовать за женщинами. Он хочет этого. В миг их смерти, ощущая, как вместе с жизнью исчезает способность направлять Силу, он испытывал экстаз. Восторг. Вдобавок он был голоден, а время еще есть. Куда бы они ни убежали, он сумеет последовать за ними. Растекшись возле измятого трупа, голам принялся за трапезу. Свежая кровь, теплая кровь была необходимостью, к тому же человеческая кровь всегда на вкус - самая сладкая.
      ГЛАВА 3. Приятная прогулка
      Вокруг Эбу Дар лежали главным образом фермы, пастбища, оливковые рощи, перемежаясь перелесками шириной в несколько миль. И хотя местность здесь была ровнее, не в пример Раннонским холмам, что тянулись на юге, но косогоров хватало: подчас возвышавшиеся уступами в сотню футов высотой, они отбрасывали глубокие тени от послеполуденного солнца. И вообще тут было где укрыться от чужих глаз отряду, чем-то смахивавшему на необычный купеческий караван - около пятидесяти человек верхом и столько же пеших. Тем более что Стражи нарочно выискивали малохоженные тропы. Не попадалось никаких признаков человеческого жилища, не считая нескольких коз, что паслись на склоне холма.
      Даже растения и деревья, привычные к жаре, начали вянуть и сохнуть, но в другое время Илэйн наслаждалась бы зрелищем полей и лесов. Этот край отстоял, наверное, на тысячу лиг от того берега реки Элдар, по которому она когда-то проезжала. Вид холмы имели странный, бугристый, словно их давила и мяла громадная рука. Стайки ярко расцвеченных птиц с шорохом взлетали из подлеска, а колибри - с дюжину всевозможных видов, - походившие на горсти самоцветов в ореоле из стремительных крылышек, шарахались от лошадей. Толстые плющи свисали будто веревки, попадались деревья, ветви которых оканчивались пучками стеблей с разлапистыми листьями, или похожие на зеленые метелки, высотой в рост человека. Обманутые жарой растения распустили цветы, ярко-красные и ядовито- желтые, в две ладони в поперечнике. Они источали аромат густой и - на ум Илэйн пришло слово "сладострастный". Валуны, которые некогда были пальцами ног статуи, - она готова была об заклад биться, хотя кому взбрело в голову поставить такую громадную статую? А потом тропа углубилась в целый лес толстых резных колонн, похожих на выветренные пни, многие опрокинуты и давным-давно растащены на камни местными крестьянами. Приятная прогулка, несмотря на тучу пыли, которую подняли с пересохшей земли лошадиные копыта. Хорошо хоть мух не так много. Все опасности остались позади, они опередили Отрекшихся, и маловероятно, чтобы кто-то из них или их прислужников теперь нагонит отряд. Прогулка и в самом деле могла бы оказаться приятной, если бы не... Во-первых, Авиенда узнала, что сообщение о врагах, которые нападают в самый неожиданный момент, так и не было передано. Поначалу Илэйн почувствовала облегчение, что разговор сменил тему, а не вернулся к Ранду. Не то чтобы вновь всколыхнулась ревность: она все больше и больше ловила себя на желании, чтобы и с нею произошло то же, что с Авиендой. Нет, не ревность. Зависть. Илэйн бы предпочла первое. Потом она вслушалась в низкий монотонный голос подруги, и волосы у нее на затылке зашевелились.
      - Ты не можешь этого сделать, - возразила Илэйн, направляя лошадь к Авиенде. Вообще-то она не сомневалась, что Авиенде не составит большого труда поколотить Курин или связать ее, или что-нибудь еще. Во всяком случае, если остальные женщины Морского Народа станут спокойно на это смотреть. - Мы не можем начать с ними войну, по крайней мере, пока не используем Чашу. И потом тоже, - поспешно добавила она. - Вообще никогда. - Они вовсе не собирались начинать войну. Только не из-за того, что Ищущие Ветер с каждым часом ведут себя все своевольнее... Не из-за того... Вздохнув, девушка продолжила: - Да и сказала бы она мне? Я бы все равно не поняла, что ты имела в виду. Мне ясно, почему ты не хотела говорить менее туманно, но сама ведь понимаешь, да?
      Авиенда отсутствующим взглядом смотрела на север, рассеянно отгоняя от лица мух.
      - Я же говорила ей, обязательно передай! - проворчала она. Обязательно. А если бы то был кто-либо из Предавшихся Тени? А если бы он прорвался через врата и застал вас врасплох? Что если?.. - Она вдруг обратила несчастный взор на Илэйн. - Я прикушу нож, - печально сказала она, - но это останется у меня в сердце.
      Илэйн собиралась сказать, что самое верное - сдерживать свой гнев, и что она сама не прочь кое-что объяснить - что бы ни значили слова айилки о ножах и прочем. Однако не успела она рта раскрыть, как к ней подъехала Аделис, восседавшая на длинноногой серой лошади. Беловолосая сестра обзавелась в Эбу Дар новым седлом с украшенными серебром луками. Мухи, казалось, почему-то сторонились Аделис, хотя благоухало от нее, как от цветущей лужайки.
      - Прошу прощения, но я услышала ваши последние слова. - Тон Аделис при всем желании нельзя было назвать виноватым, и Илэйн терялась в догадках, сколь много та услышала. Девушка почувствовала, что краснеет. Аивенда говорила без обиняков, и кое-что из сказанного ею о Ранде было слишком откровенно. Да и слова самой Илэйн тоже. Одно дело разговаривать со своей ближайшей подругой, а совсем другое - если подобный разговор кто-то может услышать. Видимо, Авиенда испытывала схожие чувства: она не вспыхнула, но брошенному ею на Коричневую сестру мрачному взору позавидовала бы и Найнив.
      Аделис улыбнулась, легко и бесцветно, как водянистый супчик.
      - Может, будет лучше, если ты дашь своей подруге волю по отношению к Ата'ан Миэйр. - Моргнув, она посмотрела мимо Илэйн на Авиенду. - Во всяком случае, не слишком ее осаживай. Достаточно внушить им страх перед Светом. Они больше сторожатся "дикой" айилки - прости, меня, Авиенда, - чем Айз Седай. Мерилилль сама бы это предложила, но у нее до сих пор уши горят.
      По лицу Авиенды редко можно было угадать ее чувства, но сейчас она выглядела озадаченной не меньше, чем Илэйн. Илэйн повернулась в седле, оглянулась. Мерилилль ехала вместе с Вандене, Кареане с Сарейтой держались чуть позади, и все старательно не глядели на Илэйн. Позади них, все так же цепочкой, ехал Морской Народ, следом, в отдалении, - Объединяющий Круг. Над головами, наполняя воздух щебетанием, кружили длиннохвостые, алозеленые птицы.
      - Почему? - спросила Илэйн коротко. Казалось глупым подбрасывать дров, когда в котле и без того явственно побулькивало, но Аделис глупой никак не назовешь. В явном удивлении брови Коричневой сестры приподнялись. Обычно Аделис считала, что понятно ей, уж другим тоже должно быть ясно. Может быть.
      - Почему? Чтобы восстановить равновесие, вот почему. Если Ата'ан Миэйр почувствуют, что мы нужны им для защиты от Айил, это пойдет на пользу и уравновесит... - Аделис чуть помолчала, вдруг принявшись поправлять светло-серые юбки, - ...кое-что другое.
      Илэйн насторожилась. Другое. Сделку с Морским Народом, вот что имела в виду Аделис.
      - Можешь ехать с остальными, - холодно промолвила она. Аделис возражать не стала, спорить или настаивать - тоже. Она просто склонила голову и придержала лошадь. Улыбка ее ничуть не изменилась. Старшие по возрасту Айз Седай приняли то, что Илэйн и Найнив стоят выше них и говорят от имени Эгвейн, но правда состояла в том, что так все выглядело лишь на поверхности. В остальном мало что изменилось. Возможно, ничего вообще. Внешне они были почтительны, подчинялись, но... В конце-то концов Илэйн назвали Айз Седай в возрасте, когда большинство женщин в Башне по-прежнему носит белое платье послушницы, и Принятыми становятся лишь считанные. И они с Найнив едва ли проявили мудрость и проницательность, пойдя на такую сделку. Морской Народ не просто получит Чашу Ветров: двадцать сестер отправятся к Ата'ан Миэйр и будут подчиняться их законам, будут учить всему, чему захотят учиться Ищущие Ветер, и уйти смогут, лишь когда им на смену явятся другие. Ищущие Ветер вступят в Башню как гости, им будет позволено учиться всему, чему они пожелают, и уйти они могут в любое время. От одного этого Собрание Башни взвоет... Сестры постарше, все до единой, считают, что Илэйн отыщет способ выйти сухой из воды - и соблюсти условия сделки, и как-то обойти их. Может, им это все же удастся. Илэйн на это не надеялась, но до конца уверена не была.
      Авиенде она ничего говорить не стала, но чуть погодя та заговорила сама:
      - Если я могу заслужить честь и одновременно помочь, мне безразлично, пойдет ли это на пользу целям Айз Седай. - Кажется, она так и не причисляет Илэйн к Айз Седай.
      Илэйн помешкала, потом кивнула. Что-то нужно предпринять, уж больно заносчив нрав Морского Народа. До сих пор Мерилилль и прочие проявляли завидную выдержку, но долго ли они станут терпеть? Может взорваться Найнив, стоит ей обратить внимание на Ищущих Ветер. Шероховатости нужно сглаживать, но если Ата'ан Миэйр решат, что могут свысока глядеть на Айз Седай, хлопот не оберешься. Жизнь оказалась более сложной, чем представлялось в Кэймлине, и не важно, сколько ее, Дочь-Наследницу, учили ведению государственных дел. И куда сложнее стала жизнь с тех пор, как Илэйн ступила под своды Башни.
      - Просто не будь слишком... категоричной, - тихо сказала Илэйн. - И пожалуйста, поосторожнее. Их-то двадцать, а ты одна. Я, конечно, тебе помогу, но мало ли что... Не хочу, чтобы что-то случилось.
      Авиенда ухмыльнулась, чем-то напомнив ухмылкой волка, и придержала свою соловую лошадь у кромки камней, поджидая Ата'ан Миэйр.
      Время от времени Илэйн оглядывалась, но в просвете деревьев видела лишь, как Авиенда едет рядом с Курин, спокойно с ней разговаривая и не глядя на женщин Морского Народа. И не хмурится, хотя Курин, казалось, посматривает на нее с немалым изумлением. Когда Авиенда поскакала вперед, к Илэйн, - нет, никогда ей не быть наездницей, - Курин подъехала к Ренейле. И в скором времени сердитая Ренейле отправила в голову колонны Райнин. Самая младшая из Ищущих Ветер сидела на лошади хуже Авиенды, которую пыталась не замечать, заодно с жужжащими вокруг мелкими зелеными мушками.
      - Ренейле дин Калон Голубая Звезда, - промолвила Райнин, - требует, чтобы ты, Илэйн Айз Седай, приструнила айильскую женщину.
      Авиенда оскалилась. Верно, Райнин все же следила за айилкой, потому что ее смуглые щеки покраснели.
      - Передай Ренейле, что Авиенда - не Айз Седай, - ответила Илэйн. - Я попрошу ее быть сдержанной, - она уже просила и попросит снова, - но заставить ее я не могу. - И, повинуясь внезапному побуждению, добавила: - Ты же знаешь, каковы эти Айил.
      У Морского Народа весьма необычные представления об Айил. Райнин круглыми глазами глянула на Авиенду; лицо девушки посерело, потом она резко развернула лошадь и поскакала обратно к Ренейле, неуклюже подпрыгивая в седле.
      Авиенда довольно захихикала, но Илэйн подумала, не было ли ошибкой последнее замечание. Даже с добрых тридцати шагов было хорошо видно, как вытянулось лицо Ренейле при словах Райнин, как зашушукались остальные. Испуганными они не выглядели, скорее, рассерженными, и взгляды, которые они бросали на Айз Седай, были почище погибельного огня. Аделис задумчиво кивала, а Мерилилль едва скрывала улыбку. Ладно хоть эти довольны.
      Приятной прогулке пришел конец. Какое тут наслаждение цветами и птицами! Останься это происшествие единичным... Так ведь нет! Вскоре после того как отряд миновал поляну с каменными колоннами, к Илэйн одна за другой потянулась Родня. Все, кроме Кирстиан, и она бы тоже к ним присоединилась, но ей поручили присматривать за Испан. Они подъезжали по очереди, неуверенно, робко улыбаясь; Илэйн захотелось приказать им вести себя сообразно возрасту. Они ничего не требовали и были слишком умны, чтобы впрямую спрашивать о том, в чем им отказали, но нашли свой, обходной путь.
      - Мне тут пришло в голову, - с живостью заметила Реанне, - что вам, должно быть, вскоре захочется допросить Испан Седай. Кто, кроме нее, скажет, что еще она собиралась делать? Ведь не только отыскать кладовую? - Реанне притворялась, будто ведет беседу, но то и дело поглядывала на Илэйн, проверяя, как та относится к ее словам. - Уверена, что через час, самое большее через два, мы приедем на ферму. А вам вряд ли захочется терять два часа. Травы Найнив Седай сделали ее разговорчивее. И я уверена, она вполне способна отвечать на расспросы.
      Улыбка Реанне потускнела, когда Илэйн заявила, что с расспросами Испан можно погодить. О Свет, неужели они в самом деле думают, что кого-то можно допрашивать во время конного перехода через лес, да еще по тропе, которая едва ли заслуживает подобного названия? Реанне, что-то бормоча под нос, вернулась к своей Родне.
      - Прошу прощения, Илэйн Седай, - бормотала вскоре Чиларес, в ее голосе отчетливо звучал мурандийский выговор. Зеленая соломенная шляпка соответствовала по цвету оборкам нижних юбок. - Прошу прощения, если помешала. - Она не носила красного пояса Мудрой Женщины, как и большинство из Объединяющего Круга. Фамелле была золотых дел мастером;
      Элдейс продавала лакированные безделушки, которые хорошо уходили за рубеж; Чиларес торговала коврами; а Реанне доставляла товары мелким торговцам. Кирстиан держала небольшую ткацкую мастерскую, Димана была белошвейкой; за свою жизнь они перепробовали многие ремесла и жили под многими именами. - Кажется, Испан Седай не слишком хорошо себя чувствует, сказала Чиларес, беспокойно ерзая в седле. - Возможно, травяной настой сказался на ней больше, чем полагает Найнив Седай. Будет очень плохо, если с ней что-нибудь случится. До допроса, я хотела сказать... Может, сестры осмотрят ее? Исцеление, знаете ли... - Она умолкла. А ведь эта кареглазая и сама бы могла Исцелить, тем более вместе с Сумеко.
      Обернувшись, Илэйн увидела, что коренастая женщина поднялась в стременах и глядит вперед. Перехватив взор Илэйн, она торопливо села. Сумеко, которая знает об Исцелении больше любой сестры, кроме Найнив. Может, даже больше Найнив. Илэйн попросту, без затей, указала пальцем назад, и Чиларес, покраснев, поворотила коня.
      Едва успела отъехать Реанне, как к Илэйн приблизилась Мерилилль. Серой сестре гораздо лучше удавалось создавать иллюзию беспечной болтовни, чем кому-то из Родни. По крайней мере, по манере говорить. Совсем другое дело то, что она говорила.
      - Не знаю, Илэйн, насколько можно доверять этим женщинам. - Она недовольно скривила губы, смахивая пыль с платья. - По их утверждениям, дичков они не принимают. Но Реанне сама может быть дичком, чтобы она ни говорила. Да и Сумеко тоже, и наверняка Кирстиан. - Косой взгляд в сторону Кирстиан, легкое покачивание головой. - Ты, должно быть, заметила, как она вздрагивает при упоминании Башни. Знает не больше, чем нахваталась в разговорах с теми, кому что-то известно. - Мерилилль вздохнула, как бы сожалея о сказанном. - Не думала ли ты, что они могут лгать? Вдруг они Приспешницы Тьмы или их подручные? Мы же ничего не знаем! Слишком доверять им нельзя. Я верю, что есть какая-то ферма. Но не удивлюсь, если мы обнаружим несколько развалюх и с дюжину дичков. Хотя развалюхи - вряд ли, ведь деньги у них водятся, но в остальном... Нет- нет, полагаться на них мы не можем.
      Илэйн понемногу начала закипать, понимая, куда гнет Мерилилль. Все эти "может" и "возможно", все эти обиняки и намеки, которыми щедро сыпала Айз Седай... Приспешницы Тьмы? Круг сражался с Приспешниками Тьмы. Двое погибли. И если бы не Сумеко и не Айне, Найнив погибла бы, а не захватила Испан в плен. Но причина, почему им нельзя доверять, не в опасениях Мерилилль, будто они на стороне Тени. Им нельзя доверять, а значит, им нельзя доверять и Испан.
      Илэйн прихлопнула большую зеленую муху, усевшуюся на шею Львице, и от резкого шлепка Серая сестра вздрогнула.
      - Как ты смеешь? - процедила Илэйн. - В Рахаде они сражались с Испан и Фалион, и еще с голамом, не говоря уже о двух дюжинах головорезов с мечами. Тебя-то там не было. - Это не совсем честно. Мерилилль и остальных оставили потому, что пояившиеся в Рахаде Айз Седай привлекли бы к себе внимание почище труб и барабанов. Впрочем, Илэйн было все равно. Гнев ее с каждой секундой становился сильнее, а голос - выше с каждым словом. - Больше никогда не приближайся ко мне со своими намеками. Никогда! Без твердых доказательств! Ясно? Иначе я назначу наказание, от которого у тебя глаза на лоб полезут! - Как бы высоко она ни стояла над Мерилилль, у нее вообще не было права назначать наказание, но ей и это было все равно. - Ты у меня пешком пойдешь до Тар Валона! И всю дорогу - только хлеб и вода! Я тебя отдам под их надзор!
      Тут только до Илэйн дошло, что она кричит. Какие-то серо-белые птицы большой стаей пролетали над головой, и их крики заглушали голос девушки. Глубоко вздохнув, она постаралась успокоиться, Для крика голос ее вовсе не подходил, всегда получался какой-то визг. Все глядели на нее, в большинстве своем с изумлением. Авиенда одобрительно кивала. Разумеется, она точно также кивала бы, вонзи Илэйн нож в сердце Мерилилль. Авиенда, чтобы ни происходило, всегда вставала на сторону подруги. По-кайриэнски светлокожая Мерилилль побледнела как смерть.
      - Я сказала, что хотела, - промолвила Илэйн спокойнее. Кажется, от такого тона Мерилилль побледнела еще больше: кровь точно отхлынула у нее от лица. Нельзя допустить, чтоб даже слушок пошел. Так или иначе она это уладит, пусть хоть весь Круг в обморок попадает.
      Илэйн надеялась, что на этом все кончится. Но нет! Как только отъехала Чиларес, ей на смену явилась Сарейта, и у нее тоже имелись причины не доверять Родне. Их возраст. Даже Кирстиан утверждала, будто она старше любой живущей ныне Айз Седай, а рядом с Реанне Киристиан - сопливая девчонка, между тем Реанне не самая старая из Родни. В Эбу Дар, и в иных местах, найдутся и другие, совсем уж древние старухи. Это совершенно невозможно, настаивала Сарейта.
      Илэйн не стала кричать - очень постаралась.
      - Со временем мы узнаем правду, - сказала она Сарейте. В словах Родни Илэйн не сомневалась, но ей и самой было любопытно, как это Родне удается скрывать возраст. Если удастся, она разгадает и эту загадку. Что-то подсказывало, что ответ прост, но вот в чем он... - Со временем, - твердо добавила она, когда Коричневая сестра снова открыла рот. - Хватит, Сарейта.
      Та неуверенно кивнула и отстала. Не прошло и десяти минут, как появилась Сибелла.
      Вся Родня, начиная издалека, с околичностей, просила освободить их от опеки над Испан, а потом с той же просьбой являлся кто-то из сестер. Все, кроме Мерилилль, та сразу принималась моргать, стоило Илэйн на нее взглянуть. Похоже, крики подействовали. По крайней мере, больше никто впрямую на Родню не нападал.
      Вандене, например, начала с обсуждения Морского Народа и с того, как противодействовать заключенной с ними сделке, почему это необходимо и возможно. Она говорила отвлеченно, ни в едином слове, ни в едином жесте нельзя было усмотреть предвзятости. Вообще-то Илэйн хватило и самого предмета разговора. Белая Башня, говорила Вандене, сохраняет свое влияние в мире не силой оружия, не силой убеждения и даже не заговорами и интригами. Скорее, Белая Башня воздействует на события, пока есть хоть какая-то возможность, именно тем, что Башня, по всеобщему мнению, стоит от них в стороне, над событиями, и не ищет явных выгод, в отличие от королей и королев. Это, в свою очередь, зависит от умения каждой Айз Седай казаться загадочной и непохожей на прочих. Будто они слеплены из другого теста. Исторически так сложилось, что Айз Седай, которым подобное не удавалось - а таких было мало, - Башня держала подальше от посторонних глаз.
      Очень скоро Илэйн сообразила, что разговор идет уже не о Морском Народе, и догадалась, на какую тему он скатывается. Из иного теста, загадочные и непохожие - на таких нельзя надевать мешок и привязывать к седлу. Во всяком случае, когда это могут увидеть не Айз Седай. По правде говоря, сестры обращались бы с Испан куда суровее женщин из Объединяющего Круга - но только не на виду у всех. Спор мог бы привести к более весомым последствиям, чем представлялось поначалу, поэтому Илэйн отослала Вандене так же быстро, как и прочих. И ее без промедления сменила Аделис - сразу после Сибеллы, которой было сказано, что если никто из Родни не может разобрать, что там мямлит Испан, то и сестры не разберут ее бормотания. Мямлит! О Свет! Айз Седай продолжали сменять друг друга, и, даже зная, что у них на уме, уловить связь было нелегко. И вот уже Кареане начала рассказывать, что те булыжники и впрямь некогда были пальцами ног. Как считают, статую воздвигли в честь некой королеве- воительнице, и была эта статуя почти двух сотен футов высотой...
      - Испан останется там, где она сейчас, - холодно, не терпящим возражений тоном, сказала Илэйн Кареане. - А теперь, если ты и в самом деле желаешь поведать мне, зачем жителям Шиоты вздумалось воздвигнуть этакую статую... - Зеленая говорила, что по утверждениям древних летописей, древняя королева на себя мало что надевала, кроме доспехов, да и те одно название. Королева! - Нет? Тогда, если ты не против, я бы хотела побеседовать с Авиендой. Большое спасибо.
      Впрочем, просто оборвать еще не значило остановить. Удивительно, как они еще служанку Мерилилль к ней не подослали!
      Ничего подобного не случилось бы, займись Найнив своим делом. Ведь с ней обо всем было уговорено! По крайней мере, она сумела бы и с Родней разобраться, и сестер удержать. Закавыка была в том, что Найнив, еще в путь не успели тронуться с той поляны, прилипла к Лану. Стражи то отправлялись вперед, то скакали о бок отряда, то отставали и, ненадолго возвращаясь, коротко сообщали об увиденном или объясняли, как лучше обойти ферму или пастуха. Бергитте уезжала довольно далеко, и ее встречи с Илэйн занимали всего несколько минут. Еще дальше уезжал Лан. И, куда бы он ни скакал, с ним отправлялась Найнив. В первый раз, вернувшись с Ланом, Найнив окинула Морской Народ мрачным взглядом.
      - Никто ничего не учудил? - спросила она. Потом, не дав Илэйн и рта открыть, заключила: - Значит, все в порядке.
      И тут же, развернув круглобокую кобылку, точно какого скакуна, Найнив' стегнула ее поводьями и галопом унеслась за Ланом. Придерживая рукой шляпу, она нагнала Лана у холма, и вместе они скрылись за косогором. Ну конечно, жаловаться было не на что. Реанне уже нанесла свой визит, и Мерилилль тоже, и все вроде бы уладилось.
      Когда Найнив появилась вновь, Илэйн терпеливо отразила несколько замаскированных попыток передать Испан сестрам, Авиенда поговорила с Курин, Ищущие Ветер томились на медленном огне. Однако когда Илэйн объяснила ситуацию, Найнив лишь нахмурилась и огляделась. Разумеется, в тот момент все было чин чинарем. Правда, Ата'ан Миэйр иногда косились на Айз Седай, но главы Родни держались позади, а что касается сестер, то даже послушницы не могли бы лучше прикинуться пай-девочками. Илэйн взвыть захотелось!
      - Уверена, ты со всем справишься, - сказала Найнив. - Тебя же учили быть королевой. А они и в подметки не годятся твоим... Чтоб его! Опять уходит! Ты справишься. - С этими словами Найнив погнала бедную кобылу галопом, будто та была боевым конем. Тогда-то Авиенде и вздумалось рассказать, как Ранду нравится целовать ее в шею. И как это невзначай понравилось ей самой. Илэйн тоже нравилось, когда он ее так целовал, но хоть она и привыкла разговаривать на такие темы, в тот миг ей было совсем не до того. Она сердилась на Ранда. Это было несправедливо, зато - хоть какое-то занятие; иначе она могла многое наговорить Найнив: мол, хватит вести себя с Ланом точно с ребенком, за которым нужен глаз да глаз. Она что, боится, что он споткнется на ровном месте? И не пора ли к своим обязанностям вернуться? Илэйн уже не терпелось возложить на Ранда вину и за раболепие Родни, и за упрямство Айз Седай, и за поведение Ищущих Ветер впридачу. Вот. и для того созданы мужчины, чтобы во всем их винить, припомнила девушка присловье Лини. Обычно есть за что, даже если не знаешь точно. Нечестно, но ей хотелось, чтобы Ранд оказался тут, вот бы она надрала ему уши, всего разок. И чтоб он был здесь подольше, а она бы его поцеловала, а он бы целовал ее в шейку, нежно и ласково. И чтобы...
      - Он слушает советы, даже когда ему не нравится то, что он слышит, вдруг сказала Илэйн, краснея. О Свет, сколько Авиенда говорит о чести и позоре, а иногда кажется, будто у нее стыда и в помине нет. Да и у самой Илэйн он куда-то запропастился! - Но если я стану подталкивать его, он упрется, даже если ясно, что права я. С тобой он такой же?
      Авиенда глянула на подругу и как будто поняла. Илэйн не была уверена, нравится ли ей это или нет. Ладно хоть больше не говорили о Ранде и поцелуях. Какое-то время. Кое-что о мужчинах Авиенда знала - ходила с ними в боевые походы, когда была Девой Копья, сражалась вместе с ними, - но она никогда не хотела иной судьбы, чем быть Фар Дарайз Май, и вот... И в ее познаниях были пробелы. Даже с куклами в детстве она играла в сражения. Она ничего не знала о кокетстве и не понимала этого, как не понимала, что с ней творится, когда на нее падает взор Ранда. Да и тысячу других вещей, которым Илэйн начала учиться, когда заметила, что впервые мальчик смотрит на нее не так, как на других детей. Авиенда хотела, чтоб Илэйн научила ее всему этому, и Илэйн пыталась. Она и в самом деле могла говорить с Авиендой обо всем. Если б только в качестве примера не возникал то и дело Ранд. Вот попадись он ей, она ему непременно уши надерет! И поцелует. А потом бы еще разок уши надерет.
      Нет, совсем не приятная прогулка. Жалкая. Найнив соблаговолила появиться еще несколько раз и в конце концов вернулась с известием, что ферма Родни - впереди, за вон тем округлым холмом, будто готовым завалиться набок. В своих оценках Реанне оказалась пессимисткой: судя по солнцу, еще и двух часов не прошло.
      - Очень скоро мы там будем, - сказала Найнив, обращаясь к Илэйн, будто и не замечая хмурого взора подруги. - Лан, пожалуйста, приведи сюда Реанне. Лучше если они с самого начала увидят знакомое лицо. - Лан развернул коня, и Найнив, повернувшись в седле, коротко глянула на Айз Седай. - Придержите языки, пока мы не объясним, что к чему. И лица спрячьте. Капюшоны надвиньте. - Она выпрямилась, не дожидаясь ответа, и довольно кивнула. - Ну вот. Все улажено, и все хорошо. Клянусь, Илэйн, не пойму, и чего ты так стенала? Все идет как должно.
      Илэйн скрипнула зубами. Ей хотелось, чтобы они уже были в Кэймлине. Именно туда они и собирались, сразу после того как закончат с Чашей. В Кэймлин ее призывает долг, о котором нельзя забывать. И все, что ей нужно сделать, это убедить сильные Дома: вопреки долгому отсутствию, Львиный Трон принадлежит ей. А еще - справиться с парочкой конкурентов. Их могло и не быть, будь она в родной стране, когда ее мать исчезла, но история Андора подсказывает, что претенденты не замедлят появиться. И после всего случившегося эта задача представлялась Илэйн куда более простой.
      ГЛАВА 4. Тихое место
      Ферма Родни - дюжина больших беленых домов под плоскими, блестевшими под солнцем крышами - располагалась в широкой долине, окруженной тремя приземистыми холмами. На склоне самого высокого холма виднелись четыре внушительных амбара, плоская вершина позади круто переходила в скалистый обрыв. Хилую тень во дворе фермы давала горстка высоких деревьев, на которых еще уцелела листва. К северу и востоку тянулись оливковые рощи, местами заползая на холмы. На ферме царила суматоха, около сотни людей, несмотря на полуденную жару, занимались повседневными делами.
      Ферма могла бы даже сойти за маленькую деревушку, если бы не отсутствие на виду мужчин и детей. Увидеть их Илэйн и не ожидала. Здесь жили женщины из Родни, приходили сюда из Эбу Дар, а после отправлялись дальше, куда им было надо; в самом же городе их оставалось не очень много, но существование этой фермы держалось в тайне, как и сама Родня. Миль на двести окрест все считали эту ферму убежищем для женщин, пристанищем для тех, кто желает ненадолго остаться наедине со своими мыслями, укрыться от мирских забот - на несколько дней, неделю, может, и подольше. Илэйн почти ощущала разлитое в воздухе спокойствие. В душе у нее шевельнулось сожаление, что в это тихое местечко она принесла тревоги мира, но девушка напомнила себе, что принесла и новую надежду.
      Появление лошадей, вывернувших из-за уступа холма, вызвало куда меньше суеты, чем предполагала Илэйн. Несколько женщин остановились, посмотрели в их сторону, и не более того. Одеты они были по-разному - Илэйн даже уловила блеск шелка, - кто нес корзины, а кто ведра, другие тащили большие белые кипы, явно белье в стирку. Одна женщина несла уток, держа за веревочки, которыми они были связаны - за лапки попарно. Благородные дамы и ремесленницы, фермерши и нищенки - все были равны, здесь привечали всех и всем находили занятие. Авиенда коснулась локтя Илэйн и указала на верхушку холма, похожего на перевернутую перекошенную воронку. Илэйн прикрыла глаза, приложив ладонь к полям шляпы, и через миг заметила некое движение. Теперь понятно, почему никто не удивился появлению отряда. Дозорным оттуда видно издалека.
      Из-за дома навстречу процессии вышла женщина, невзрачная, в платье эбударского покроя, с глубоким узким вырезом, но ее темные юбки и разноцветные нижние юбки оказались достаточно коротки, чтобы не приподнимать их над пыльной землей. Брачного кинжала у нее не было - правилами Родни не дозволялось замужество. У Родни было слишком много секретов, которые нужно строго хранить.
      - Это Алис, - пробормотала Реанна, подъехав поближе к Найнив и Илэйн и натягивая повод. - Сейчас ее черед управляться на ферме. Она очень умна. И, словно бы что-то припомнив, добавила, еще тише: - И глупцов не терпит.
      Пока Алис шла к ним, Реанне выпрямилась в седле и расправила плечи, словно готовясь к какому-то испытанию.
      Илэйн Алис показалась средней во всех отношениях. Глядя на нее, не скажешь, что она способна заставить Реанне замолчать, даже не будь та Старшей из Объединяющего Круга. С прямой, точно палка, спиной, Алис выглядела женщиной средних лет, ни стройной, ни коренастой, ни высокой, ни низкой, а темно-каштановые волосы, слегка тронутые сединой, были стянуты на затылке лентой, но явно не в качестве украшения, а из практических соображений. Лицо у Алис было незапоминающимся, хотя и приятным, слегка округлым, его лишь чуточку подпортила несколько длинноватая челюсть. Заметив Реанне, Алис окинула ее мимолетным удивленным взглядом, а потом улыбнулась. Улыбка изменила все. Она не превратила женщину в красавицу, не прибавила очарования, но Илэйн почувствовала теплоту и умиротворение.
      - Никак не ожидала увидеть тебя... Реанне, - промолвила Алис, едва заметно запнувшись на имени. Она явно не знала, как ей обращаться к Старшей в присутствии Найнив и Илэйн с Авиендой. На них Алис то и дело бросала короткие изучающие взгляды. В говоре ее проскальзывали тарабонские нотки. Конечно, Беровин поведала о происшедшем в городе, но я не думала, что все так плохо, и тебе пришлось уехать. А кто эти...
      Она умолкла, ее глаза расширились, уставились на что-то позади Реанне.
      Илэйн оглянулась, и с языка у нее едва не сорвались кое-какие словечки, которых она по случаю понахваталась там и сям, в том числе и совсем недавно - у Мэта Коутона. Всех словечек она не понимала - а большинства и вовсе не уразумела, - никто не хотел растолковывать ей, что именно эти фразы значат, - но душу облегчить они позволяли. Стражи поснимали свои меняющие цвета плащи, и сестры, как велено было, надвинули поглубже капюшоны своих пыльников, даже Сарейта, которой ни к чему было скрывать свое юное лицо. Но Кареане не удосужилась надеть капюшон как следует, и он просто обрамлял ее лицо без возраста. Не всякий бы понял, что предстало его глазам, но любому, бывавшему в Белой Башне, достаточно одного взгляда. Поймав сердитый взгляд Илэйн, Кареане потянула капюшон вниз, но было уже поздно.
      Кроме Алис, и у прочих на ферме глаза оказались зоркими.
      - Айз Седай! - завопила какая-то женщина, пронзительный голос будто возвещал о конце мира. Возможно, ее миру и впрямь пришел конец. Крики множились, летели, точно пыль на ветру, и в мановение ока ферма обратилась в разворошенный муравейник. Одни женщины попросту падали без чувств, другие забегали - очумело, роняя все из рук, с воплями, наталкиваясь друг на друга, падая, поднимаясь на ноги и вновь обращаясь в паническое бегство. Хлопающие крыльями утки и квохчущие куры, блеющие черные козы -все носились по двору, шарахаясь от людей, мешаясь у них под ногами. В центре круговерти застыли изваяниями две-три женщины; это наверняка были те, кто ничего не знал о Родне и явился на ферму, взыскуя убежища. Впрочем, кое-кто из них, заразившись паникой, тоже кинулся бежать куда глаза глядят.
      - О Свет! - вырвалось у Найнив. Она дернула себя за косу. - В оливковые рощи бегут! Остановите их! Только паники нам не хватало! Посылайте Стражей! Быстрей же! - Лан вопросительно приподнял бровь, но она решительно взмахнула рукой. - Быстрее! Пока они все не разбежались!
      Кивнув головой, Лан послал Мандарба в галоп. Стражи двинулись к роще, по широкой дуге объезжая воцарившееся среди домов безумие.
      Илэйн взглянула на Бергитте, пожала плечами, потом жестом дала знак присоединиться к остальным Стражам. Она была согласна с Ланом. Панику остановить уже не получится, с этим опоздали, а отправлять верховых Стражей собирать перепуганных женщин - не лучший выход из положения. Илэйн не знала, как теперь уладить дело, а потому незачем, чтобы женщины бестолково бегали окрест. Наверняка они захотят услышать новости, привезенные ею и Найнив.
      Алис, впрочем, и не думала ударяться в бегство. Она лишь слегка побледнела, но стояла на месте и в упор глядела на Реанне.
      - Почему? - прошептала она. - Почему, Реанне? Я и представить себе не могла, что ты способна на такое! Они тебя подкупили? Чем? Предложили прощение? Отпустят тебя, а расплачиваться будем мы? Наверное, они этого не дозволят, но клянусь, я попрошу их разрешить мне задать тебе взбучку. Да, тебе! Правила и тебя касаются, Старейшая, Если я сумею этого добиться, клянусь, ты не станешь разгуливать с этакой-то улыбочкой!
      Очень твердый взгляд. Совсем как сталь.
      - Все совсем не так, как ты думаешь, - торопливо заговорила Реанне, спешиваясь и выпуская поводья. Она схватила Алис за руки и крепко держала, хотя та и пыталась высвободиться. - О, я не хотела, чтобы так получилось. Они знают, Алис. Знают о Родне. Башня всегда о ней знала. Все. Почти все. Но важно не это. - Брови Алис поползли вверх, но Реанне, сверкая глазами из-под полей большой соломенной шляпы, сбивчиво продолжала: - Мы можем вернуться, Алис. Мы можем попытаться вновь! Они сказали, что можем. - Постройки фермы, кажется, тоже опустели: женщины, выскочившие и узнавшие о причинах суматохи, тотчас же кинулись наутек, задержавшись лишь на миг, чтобы подобрать юбки. Крики из оливковых рощ свидетельствовали, что Стражи занялись делом, но удачно ли? Похоже, не слишком-то преуспели. Илэйн ощущала нарастающее недовольство Бергитте и ее раздражение. Реанне окинула взглядом беспорядок и вздохнула. - Мы должны их собрать, Алис. Мы можем вернуться.
      - Да, ты-то можешь. Ну, и еще кое-кто, - с сомнением заметила Алис. Если это правда. А как же остальные? Башня не станет со мной возиться, выставит за порог и все. - Она кинула взгляд исподлобья на сестер в капюшонах; когда она вновь посмотрела на Реанне, в ее взоре больше не было гнева. - И зачем нам возвращаться? Чтобы вновь услышать, что мы недостаточно сильны? И чтобы потом нас отправили восвояси? Или чтобы продержали в послушницах до конца жизни? Кому-то это, может, и по душе, кто-то и согласится, но не я. Зачем, Реанне? Зачем?
      Найнив слезла со своей кобылы, взяла ее под узцы и шагнула вперед. Илэйн последовала ее примеру.
      - Чтобы присоединиться к Башне, - нетерпеливо заявила Найнив. -Чтобы стать Айз Седай. Не хочешь - не возвращайся, не хочешь - беги, мне плевать. Но только после того, как я тут разберусь. - Широко расставив ноги, она сняла шляпу и подбоченилась. - Реанне, мы лишь время теряем, а у нас дел по горло. Ты уверена, что тут есть кто-нибудь, кто нам нужен? Давай, выкладывай! Если не уверена, оно и ладно. Спешить, конечно, ни к чему, но что надо, у нас есть, и лучше поскорее со всем закончить. Когда ее и Илэйн представили как Айз Седай, тех самых Айз Седай, что дали обещание, Алис сдавленно ахнула и принялась разглаживать шерстяные юбки, хотя явно хотела вцепиться в горло Реанне. Она сердито открыла рот - и тут же захлопнула его, когда к ним подошла Мерилилль. Суровость не исчезла из ее взора, но к нему добавилась толика изумления. И значительная доля настороженности.
      - Найнив Седай, - церемонно промолвила Мерилилль, - Ата'ан Миэйр... не терпится... с лошадей слезть. По-моему, кое-кому не помешало бы попросить об Исцелении. - По ее губам скользнула мимолетная улыбка.
      Вопрос быстро уладили, хотя Найнив, не переставая, ворчала, что сделает со следующей, кто осмелится сомневаться в ее звании. Илэйн и сама не прочь была присовокупить несколько сильных словечек, но, по правде говоря, Найнив выглядела глуповато, ведя себя подобным образом с Мерилилль и Реанне. Те почтительно ожидали, пока она закончит, а Алис во все глаза пялилась на эту троицу. То ли это решило дело, то ли появление Ищущих Ветер; они спешились и лошадей вели в поводу. Все изящество движений стерлось жесткими седлами, ноги, как и лица, одеревенели, однако невозможно было ошибиться в том, кто они такие.
      - Если так далеко от моря объявилось двадцать человек из Морского Народа, - пробормотала Алис, - я поверю во что угодно.
      Найнив фыркнула, но ничего не сказала, за что Илэйн была благодарна. Похоже, до конца убедить упрямую женщину не удалось, хоть Мерилилль и величала их с Найнив Айз Седай. Тут не помогут ни вспышки ярости, ни пространные тирады.
      - Тогда Исцели их, - сказала Найнив, обращаясь к Мерилилль. Они повернулись к сбившимся в кучку женщинам, и Найнив добавила: - Если вежливо попросят.
      Мерилилль вновь улыбнулась, но Найнив уже хмуро взирала на почти опустевшую ферму. По двору еще расхаживали козы - среди оброненного белья, граблей и метел, среди корзин в лужах воды, выплеснувшейся из упавших ведер, не говоря уже о рухнувших без чувств женщинах из Родни. Разве что куры с прежней деловитостью вновь копались в земле и что-то клевали. Женщины, оставшиеся на ферме и в сознании, явно к Родне не принадлежали. Некоторые были одеты в вышитые шелковые и льняные платья, другие - в домотканые шерстяные, но о многом говорил тот факт, что они не бросились бежать. Реанне упоминала, что из числа живущих на ферме приблизительно половина ни о чем таком не ведала.
      Найнив хоть и ворчала, но не стала терять время и отдала какие-то распоряжения Алис. Или же Алис сама решила действовать. Трудно было определить, поскольку к Айз Седай она выказывала куда меньше почтения, чем женщины из Объединяющего Круга. Вероятно, она не пришла в себя после столь ошеломляющего поворота событий. Во всяком случае, вперед они двинулись вместе: Найнив вела свою кобылку в поводу и, размахивая другой рукой с зажатой в ней шляпой, наставляла Алис, как собрать разбежавшихся женщин и что надо будет сделать, когда их всех соберут. Реанне была уверена, что здесь есть по меньшей мере одна женщина, которой по силам войти в круг, Гарения Розойнде. И, возможно, отыщутся еще две-три. По правде сказать, Илэйн надеялась, что их тут нет. Алис же то кивала, то бросала на Найнив взгляды, которых та будто и не замечала.
      В ожидании, пока соберут разбежавшихся женщин, вроде бы нашлось немного времени порыться в корзинах. Однако когда Илэйн повернулась к вьючным лошадям, которых уже вели на двор фермы, она заметила Объединяющий Круг. Реанне и ее товарки отдельной группкой вошли на ферму, одни поспешили к лежащим на земле женщинам, другие - к тем, кто стоял разинув рты. Где же тогда Испан? Ах, вот она - между Аделис и Вандене, они держали ее под руки и тащили едва ли не волоком; пыльники Айз Седай развевались у них за спинами.
      Седовласые сестры были связаны между собой, и сияние саидар каким-то образом охватывало обеих, но не затрагивало Испан. Нельзя было определить, кто из сестер главный в маленьком кругу и кто удерживает щит, отсекающий Приспешницу Темного, но даже Отрекшимся не пробить его. Айз Седай остановились возле коренастой женщины в простом коричневом платье из шерсти, о чем-то переговорили, причем ту несказанно изумил кожаный мешок на голове у Испан, но она, присев в реверансе, указала на один из беленых домов.
      Илэйн сердито переглянулась с Авиендой. Поспешно сунув поводья двум дворцовым конюхам, они заторопились вслед за троицей. Кое-кто из женщин кто не знал о Родне - пытался их расспрашивать, что, собственно, стряслось; Илэйн отделывалась короткими ответами, пермежая их презрительными хмыканьями и пренебрежительным фырканьем. О, сколь многое она бы отдала за то, чтобы лицо ее утратило возраст!
      Когда девушка распахнула простую деревянную дверь, за которой скрылась троица, Аделис и Вандене уже усадили Испан на стул со спинкой из натянутых веревок. Мешок, снятый с головы Испан, лежал на узком столе-козлах, рядом с пыльниками Айз Седай. В комнате было всего одно окно, прорезанное в потолке, и стоявшее высоко солнце освещало комнату. Вдоль стен тянулись полки, уставленные большими медными котлами и белыми глубокими мисками. Судя по хлебному запаху, вторая - и последняя - дверь вела на кухню.
      На стук открывшейся двери Вандене резко обернулась, но когда разглядела вошедших, лицо ее разгладилось, приняв безразличное выражение.
      - Сумеко сказала, что действие трав слабеет, - заметила Вандене. Поэтому, наверное, лучше допросить ее, пока она что-то соображает. Кажется, у нас все равно есть время. Нужно бы разузнать, что... Черные Айя, - губы ее скривились от отвращения, - задумали в Эбу Дар. И что им ведомо.
      - Раз уж нам об этой ферме неизвестно, сомневаюсь, что они о ней знают, - заметила Аделис, задумчиво постукивая пальцем по губам и разглядывая женщину на стуле. - Но лучше сразу удостовериться, чтоб потом не плакать, как обычно говаривал наш отец. Она будто рассматривала невиданное животное, создание, существование которого выходило за рамки ее понимания.
      Испан кривила губы. Пот градом катился по лицу, темные, с вплетенными бусинками косы растрепаны, одежда - в беспорядке, но, несмотря на затуманенные глаза, она не была настолько уж одурманена.
      - Черные Айя... Это гнусная выдумка, - усмехнулась она. В кожаном мешке наверняка было жарко, а пить ей в последний раз давали перед выступлением из Таразинского дворца. -Да как вы вообще посмели заговорить об этом? И обвинять меня! Все, что я делала, было сделано по приказам Престола Амерлин.
      - От Элайды? - недоверчиво бросила Илэйн. - У тебя хватает наглости заявлять, что Элайда приказывала убивать сестер и обкрадывать Башню? Элайда приказала устроить то, что ты натворила в Тире и Танчико? Или ты разумеешь Суан? Жалкая ложь! Ты преступила Три Клятвы, уж не знаю как, а значит, ты из Черной Айя!
      - На твои вопросы я не должна отвечать, - угрюмо заявила Испан, передернув плечами. - Вы взбунтовались против истинной Амерлин. Вы будете наказаны, а возможно, и усмирены. Тем паче если поднимете руку на меня. Я служу истинной Амерлин, и вас накажут, если со мной что-либо случится.
      - Ты ответишь на все вопросы, которые тебе задаст моя почти сестра. Пристально глядя на Испан, Авиенда большим пальцем опробовала остроту своего ножа. - Мокроземцы боятся боли. Им неведомо, как отдаваться ей, как принимать ее. Когда тебя спросят, ты ответишь.
      Она не кричала и не рычала от ярости, не вращала глазами, она говорила обыкновенным тоном, но Испан вжалась в спинку стула.
      - Боюсь, это запретно, даже не будь она посвящена Башне, - сокрушенно заметила Аделис. - Нам не позволено проливать кровь при допросе или разрешать это другим.
      Чем она опечалена - то ли упомянутым запретом, то ли тем, что Испан связана с Башней, - Илэйн не сумела понять. Сама она вообще-то считала, что для Башни Испан - отрезанный ломоть. Хотя и бытовала поговорка, что от уз, связавших женщину с Башней, может освободить лишь сама Башня, но. говоря откровенно, коли Белая Башня коснулась тебя, это, считай, навсегда.
      Нахмурив лоб, девушка разглядывала Черную сестру - такую растрепанную и оборванную, но попрежнему самоуверенную. Испан слегка выпрямилась и кидала на Авиенду взгляды, полные презрения. И на Илэйн тоже. Раньше - когда думала, что ее захватили только Найнив и Илэйн, - она держалась иначе; самообладание вернулось к ней после того как она узнала, что здесь есть и сестры постарше. Сестры, которые относятся к закону Белой Башни как к частице самих себя. Этот закон запрещал не только проливать кровь, но и прибегать к тем методам, которыми не побрезговал бы Вопрошающий Белоплащников. До допроса необходимо провести Исцеление, и если допрос начался после восхода солнца, то окончить его должно до заката; а если после захода, то - до утренней зари. Еще более строг и требователен был закон, когда допросу подвергались те, кто имел отношение к Башне, - сестры. Принятые и послушницы. Закон запрещал применять саидар как для допроса, так и для наказания. О, сестра могла в сердцах подергать нерасторопную послушницу за ухо с помощью Силы, а то и хорошенько шлепнуть пониже спины, но вряд ли посмела бы позволить себе большее. Испан улыбнулась Илэйн. Улыбнулась! Илэйн глубоко вздохнула.
      - Аделис, Вандене, я бы хотела, чтобы вы оставили Авиенду и меня наедине с Испан. - Внутри у нее все будто в тугой узел скрутилось. Как же заставить эту женщину заговорить и узнать, что нужно, не нарушая закона Башни? Должен быть способ! Обычно, когда людей допрашивает Башня, они начинают говорить, хотя их и пальцем не коснулись, - всем известно, что от Башни ничего и никому не утаить! - но женщины из Башни крайне редко оказывались в подобном положении. Илэйн будто наяву услыхала голос, но на сей раз не Лини, а матери. Будь готова сделать то, что велишь другим, собственными руками. Ты обязана добиться исполнения. Если она нарушит закон... Девушке вновь послышался голос матери. Даже королева не может встать над законом, иначе не будет закона. И еще - Лини. Ты можешь делать, что хочешь, девочка моя. Пока готова за это платить. Илэйн, не развязывая ленту, стащила с головы шляпу, с трудом заставила себя говорить спокойным тоном: - Когда мы... Когда мы закончим с ней, можете отвести ее к Объединяющему Кругу.
      Испан резко повернула голову, переводя взгляд с Авиенды на Илэйн; мало-помалу ее зрачки становились все шире. Теперь-то самоуверенности у нее поубавилось.
      Вандене и Аделис молча переглянулись - так обычно ведут себя те, кто очень много времени провел вместе и понимает друг друга без слов. Потом Вандене взяла Илэйн и Авиенду под руки.
      - Если вы не против, я хотела бы переговорить с вами, - тихо промолвила Вандене. Слова ее звучали как предложение, но она уже увлекла девушек к двери.
      На дворе фермы два десятка женщин из Родни сбились в кучку, будто овцы. Не на всех были эбударские одежды, но две носили красные пояса Мудрых, и Илэйн узнала Беровин - коренастую невысокую женщину, которая обычно выказывала куда больше гордости, чем позволяли ее способности в Силе. Но сейчас на лице Беровин отражался испуг, глаза бегали; Объединяющий Круг, едва ли не в полном составе, настойчиво в чем-то убеждал собравшихся. Чуть подальше Найнив с Алис пытались загнать другую ватагу внутрь какой-то постройки. Именно пытались - ничего иного пока не получалось.
      - ...не волнует, сколько там у тебя поместий! - кричала Найнив на женщину с гордой осанкой, в светлозеленых шелках. - Заходи и сиди там! И посмей только высунуться, я тебя живо пинками обратно загоню! Алис же попросту ухватила женщину в зеленом за шкирку и втолкнула в дверь. Раздался громкий крик, будто наступили на огромного гуся, и Алис появилась вновь, отряхивая ладони. С остальными особых хлопот не было.
      Вандене отпустила девушек и пристально их оглядела. Ее по-прежнему окружало свечение, но должно быть, общие потоки фокусировала Аделис. Вандене могла бы удерживать щит, даже не видя его, раз он уже сплетен, но будь так, за дверь девушек вывела бы, скорее всего, уже Аделис. Вандене без опаски могла отойти на несколько сот шагов, прежде чем сказалось бы расстояние. И то бы их связь всего лишь ослабла, она не оборвется, даже окажись Вандене с Аделис на противоположных концах света.
      Казалось, Вандене мысленно подбирает слова.
      - Я всегда полагала, что лучше подобными делами заниматься женщинам опытным, - наконец промолвила она. - Молодым легко ударяет в голову кровь. Они могут хватить через край. Или же иногда понимают, что не в силах сделать большего. Потому что они еще мало видели в жизни. Хуже всего, они ощущают... вкус к этому. Нет, я не считаю, что кому-то из вас присущ такой недостаток. - Она кинула на Авиенду оценивающий взгляд; та поспешно спрятала нож обратно в ножны. - Мы с Аделис видели достаточно и знаем, почему должны сделать то, что нужно, а от вспыльчивости мы давным-давно избавились. Пожалуй, вам лучше поручить Испан нашим заботам. - Кивнув, Вандене повернулась к двери. Кажется, она полагала, что ее рекомендация уже принята. Едва она скрылась за дверью, как Илэйн ощутила действие Силы - плетение должно было закрыть комнату изнутри. Несомненно, малый страж, ограждающий от подслушивания. Ничье случайное ухо не должно уловить ни единого слова Испан. Затем девушке в голову пришло и другое соображение, и тишина внутри стала куда более зловещей, чем любые крики, которые мог заглушить малый страж.
      Илэйн нахлобучила шляпу на голову. Жары она не ощущала, но от солнечного света ей вдруг стало дурно.
      - Может, поможешь мне? Надо разобраться с теми корзинами, на вьючных лошадях, - с придыханием сказала Илэйн. Она не отдавала никаких приказов, но, судя по всему, это ничего не меняло. Авиенда кивнула с удивительной торопливостью - кажется, ей тоже хотелось оказаться подальше от жуткой тишины.
      Неподалеку от того места, где слуги оставили вьючных лошадей, в ожидании стояли Ищущие Ветер, они нетерпеливо поглядывали вокруг, надменно сложив руки на груди, во всем подражая Ренейле. К ним подошла Алис. С первого взгляда она признала в Ренейле старшую. Илэйн и Авиенду Алис словно не заметила.
      - Идемте со мной, - сказала она не терпящим возражений тоном. - Айз Седай сказали, что вы не прочь укрыться от солнца. - В словах "Айз Седай" не было ни трепета, ни благоговения, только горечь. Ренейле замерла, ее смуглое лицо потемнело, но Алис продолжала: - По мне, вы, дички, можете, если хотите, торчать на солнцепеке. Если, конечно, еще способны сидеть. - Никого из Ата'ан Миэйр еще не Исцеляли от натертых седлом ссадин; они стояли с таким видом, будто хотели забыть, что ниже пояса у них что-то есть. - Только ждать меня не заставляйте.
      - Да ты знаешь, кто я? - сдерживая гнев, спросила Ренейле, но Алис, не оглянувшись, уже двинулась прочь. На лице Ренейле отразилась внутренняя борьба, потом она смахнула тыльной стороной ладони пот со лба и раздраженно велела остальным Ищущим Ветер оставить "сушей проклятых" лошадей и следовать за ней. Прихрамывающая цепочка потянулась к дому, причем все, кроме двух учениц, что-то бурчали себе под нос - включая и саму Алис.
      Невольно Илэйн начала прикидывать, как Исцелить болячки Ата'ан Миэйр так, чтоб им не пришлось о том просить. И чтобы помощь не пришлось слишком усердно навязывать. К своему удивлению, Илэйн вдруг поймала себя на мысли, что впервые в жизни ей не хочется ничего улаживать. Глядя на то, как Ищущие Ветер ковыляют к одному из домов, девушка решила, что дела и так идут прекрасно. Авиенда же, провожая взглядом Ата'ан Миэйр, не скрывала широкой ухмылки. Илэйн стерла улыбку со своего лица и повернулась к лошадям. Так или иначе, Ата'ан Миэйр это заслужили. Но от улыбки было трудно удержаться.
      С помощью Авиенды разбор трофеев пошел куда быстрее, хотя Авиенда и не сразу наловчилась определять, что же они ищут. Да и не удивительно. Немногие сестры выказали в этом деле умения больше, чем сама Илэйн, большинство же ей и в подметки не годились. Но две пары рук сноровистее одной, а дел-то невпроворот. Конюхи и служанки уносили прочь всякий хлам, а на большом камне, служившем крышкой для прямоугольного бака для воды, понемногу росла кучка тер'ангриалов.
      Очень быстро четыре лошади избавились от своего груза, а девушки собрали такую коллекцию, которая в Башне - пусть даже там некому изучать тер'ангриалы - вызвала бы всеобщую радость. Всех мыслимых форм - чаши, кубки, вазы; любых размеров и любого материала. В плоской, источенной червями шкатулке, обивка которой давным-давно рассыпалась в прах, хранились украшения - ожерелье и браслеты, усаженные камнями, тонкий, усыпанный самоцветами поясок, несколько колец. И еще оставались отделения для других. Каждое украшение было тер'ангриалом, и они явно составляли комплект. Однако Илэйн не могла представить, чтобы какой- нибудь женщине вздумалось надеть на себя столько драгоценностей разом. Авиенда отыскала кинжал, рукоять из грубо обработанного оленьего рога плотно обвивала золотая проволока; клинок был тусклый - по всей видимости, его таким и выковали. Айилка вертела кинжал в руках - пальцы ее и в самом деле начали подрагивать, - пока Илэйн не отобрала у нее клинок и не сунула в кучу добычи на каменной крышке. И все равно Авиенда несколько минут стояла, глядя на кинжал и облизывая губы. Отыскались также кольца, перстни, сережки, ожерелья, браслеты и пряжки, многие очень необычного вида, с причудливыми узорами. Статуэтки и фигурки птиц, животных и людей, несколько ножей с по-прежнему острыми лезвиями, крупные медальоны из бронзы и стали, на многих диковинный узор; пара необычных шляп, по всей видимости, сработанных из металла, слишком хилых и вычурных для боевых шлемов; и еще уйма всего, чему и названий было не подобрать. Жезл, толщиной в запястье, ярко-красный, гладкий и закругленный с концов; он не просто слегка потеплел в руке, он будто стал горячим! Не по-настоящему горячим, но словно нагрелся! Уму непостижимо! А что сказать о наборе металлических шариков, вставленных один в другой? При каждом движении раздавался слабый перезвон, каждый раз звук был иной, и в каждом шарике, казалось, таился другой, меньший, и так до бесконечности. А стеклянная штучка наподобие головоломок, какие куют? Она оказалась неожиданно тяжелой, Илэйн выронила ее, и эта стекляшка отбила уголок каменной крышки. Любая Айз Седай забудет покой и сон при виде таких сокровищ!
      Помимо тер'ангриалов, девушки обнаружили еще два ангриала. Эти Илэйн осторожно отложила в сторонку.
      Один представлял собой странное украшение: золотой браслет, соединенный четырьмя плоскими цепочками с кольцами, все сплошь покрыты причудливым, витиеватым узором. Этот ангриал превосходил по своим возможностям черепашку, лежавшую в кошеле Илэйн. Предназначался он для руки поменьше, чем у Илэйн или у Авиенды. Как ни странно, но браслет имел крохотный замочек, а с тоненькой цепочки свисал миниатюрный ключик. Причем цепочка явно сделана так, чтобы ее можно было снять. Вместе с ключиком! Второй ангриал - фигурка сидящей женщины, из потемневшей от возраста поделочной кости. Женщина сидела, подтянув согнутые ноги, колени обнажены, на плечи и спину ниспадают длинные густые волосы, обнимающие фигуру точно плащ. По своим возможностям этот ангриал уступал черепашке, но Илэйн фигурка очень понравилась. Одна рука женщины лежала на колене ладонью вверх, большой палец касался кончиков среднего и безымянного, а вторая рука была поднята, указательный и средний палец вытянуты, другие - согнуты. От фигурки исходило ощущение торжества, искусно вырезанное лицо выражало радость и удовольствие. Может, фигурку создавали для какой-то определенной женщины? Эта вещь казалась очень личной. Возможно, в Эпоху Легенд и не такое творили... Чтобы сдвинуть с места некоторые тер'ангриалы, требовались лошади (или Сила), но большинство ангриалов были маленькими - из тех, что носятся при себе.
      Девушки снимали парусиновые покрышки с очередной партии плетеных корзин, когда появилась широко шагавшая Найнив. Из дома, одна за другой, начали выходить Ата'ан Миэйр, ни одна больше не хромала. Мерилилль разговаривала с Ренейле, или, вернее, Ищущая Ветер говорила, а Мерилилль слушала. Илэйн терялась в догадках, что же там случилось. Серая сестра утратила свой прежний самодовольный вид. Группка Родни стала больше, но Илэйн, подняв голову, заметила к тому же, что еще трое женщин нерешительно заглядывают во двор фермы, а двое неуверенно посматривают из-под оливковых деревьев.
      Девушка чувствовала, что где-то там - Бергитте, по-прежнему недовольная всем происходящим.
      Найнив окинула взглядом разложенные тер'ангриалы и дернула себя за косу. Шляпу она где-то потеряла.
      - С этим можно обождать, - раздраженно сказала она.
      ГЛАВА 5. Разразившаяся гроза
      Во время, когда они взобрались по истоптанной, вьющейся змейкой тропке на вершину холма, солнце уже перевалило за полдень. Место выбирала Ренейле, и не просто так, а преследуя определенную цель, судя по тому, что Илэйн знала об управлении погодой - а узнала она обо всем у Ищущих Ветер. Чтобы работать с Силой на больших расстояниях, необходим широкий обзор, иными словами, нужно далеко видеть, а в океане это намного проще, чем на суше. На земле требуется встать на гору или взобраться на вершину холма. Кроме того, необходимо немалое умение во владении Силой, чтобы ненароком не вызвать проливной дождь, смерч или один Свет знает что еще. Эффект от любого воздействия будет походить на круги по воде, расходящиеся от брошенного в пруд камня. И Илэйн не имела ни малейшего желания возглавить круг, который пустит в ход Чашу Ветров.
      На вершине холма, возвышавшегося над фермой по меньшей мере шагов на пятьдесят, не росли кусты, она представляла собой плоское, пускай и весьма неровное, каменнистое плато. Здесь хватало места для всех - и для тех, кто нужен, и, строго говоря, для некоторых, кто и вовсе тут не надобен. Отсюда открывался обзор на мили и мили вокруг - фермы, пастбища, леса и оливковые рощицы, похожие на зеленые заплаты. Но среди зеленого лоскутного одеяла виднелось слишком много бурых и желтых пятен, взывавших о необходимости того, что собирались совершить женщины на холме. Но красота пейзажа все равно ошеломила Илэйн. Несмотря на пыль, туманной дымкой висевшую в воздухе, перед ней раскинулся такой вид! Среди довольно ровной местности кое-где возвышались холмы. Эбу Дар лежал за горизонтом, к югу отсюда, невидимый для Илэйн, даже если она и обнимет Источник; однако казалось - зачерпни еще чуть-чуть, и она сумеет его разглядеть. И, приложив небольшое усилие, почти наверняка можно увидеть реку Элдар. Да, вид чудесный - но никого не заинтересовавший.
      - Целый час потеряли, - пробурчала Найнив, сердито косясь на Ренейле и на всех остальных. Похоже, если рядом нет Лана, она не держит свой нрав в строгой узде. - Почти час! А то и больше. Потеряли без толку. По-моему, Алис способна со всем справиться, но можно подумать, Реанне знала, кто тут был! О Свет! Если эта глупая женщина вздумает опять упасть в обморок!.. Илэйн надеялась, что Найнив вытерпит. Иначе не миновать бури.
      Реанне старалась придать лицу радостное, приветливое выражение, но пальцы ее нервно теребили юбки, ни на миг не замирая. Кирстиан просто сцепила руки и обливалась потом, а вид у нее был такой, будто ее вот-вот стошнит; всякий раз, когда кто-нибудь бросал на нее взор, она вздрагивала. Третья из Родни, Гарения, была купчихой из Салдэйи - невысокая женщина, статная, с длинным носом и широким ртом, с виду ненамного старше Найнив; она была сильнее двух других. На ее бледном лице блестели жирные пятна, темные глаза, когда она посматривала на Айз Седай, испуганно расширялись. Илэйн подумала, что скоро узнает, могут ли глаза у кого-нибудь и в самом деле вылезти из орбит. Хорошо хоть, стонать Гарения перестала, а то стенания длились всю дорогу до вершины холма.
      Вообще-то были еще двое, обладавшие, вероятно, достаточным уровнем способностей - Родня не придавала этому обстоятельству особого внимания, однако последняя из них ушла с фермы три дня назад. Больше не нашлось никого с нужным уровнем Силы. Потому-то Найнив и злилась. Имелась и другая причина. Одной из первых нашли именно Гарению - она лежала без сознания во дворе фермы. Потом, когда ее привели в чувство, она еще дважды валилась в обморок, едва ее взгляд падал на кого-то из сестер. Разумеется, Найнив оставалась Найнив, она не желала признавать, что есть очень простой выход - взять и расспросить Алис, которая осталась на ферме. Найнив не допускала мысли, что кто-либо, за исключением ее самой, знает всю подноготную происходящего...
      - Мы бы уже давно все закончили! - ворчала Найнив. - Мы бы уже!..
      Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не бросать хмурых взглядов на женщин Морского Народа, собравшихся на восточном краю плато. Похоже, Ренейле, выразительно жестикулируя, отдавала какие-то распоряжения. Илэйн многое бы дала, чтобы их услышать.
      Найнив не забывала сердито коситься и на Мерилилль с Кареане и Сарейтой, по-прежнему бдительно оберегавших завернутую в белый шелк Чашу. Аделис и Вандене, занятые Испан, остались внизу. Три сестры болтали между собой, не обращая внимания на Найнив, если только она не обращалась к ним, но Мерилилль порой поворачивалась к Ищущим Ветер - чтобы резко отвернуться; маска безмятежности на миг таяла, Мерилилль кончиком языка проводила по губам.
      Неужели, проводя Исцеление, она допустила какую-то ошибку? Мерилилль заключала договоры между государствами, посредничала в спорах - в искусстве переговоров мало кто из Башни мог превзойти ее. Но Илэйн помнила, что слышала однажды историю, из разряда шуточных, о доманийской купчихе, Господине Трюмов из Морского Народа и об Айз Седай. Очень немногие осмеливались шутить об Айз Седай; за такой рассказ можно было получить по шее. Купчиха и Господин Трюмов нашли на берегу заурядный камень и принялись перепродавать его друг другу, и всякий раз - с прибытком. Мимо шла Айз Седай. Доманийка уговорила Айз Седай купить простой камешек вдвое дороже, чем заплатила сама. После этого Ата'ан Миэйр убедил Айз Седай купить тот же самый камень вдвое дороже. Всего лишь шутка, эта история ясно показывала, во что верят люди. Кто знает, может, сестры постарше и сумели бы выторговать у Морского Народа сделку повыгоднее.
      Взойдя на вершину, Авиенда широким шагом подошла к краю обрыва и застыла, будто статуя, устремив взор на север,. Через мгновение Илэйн сообразила, что айилка вовсе не любуется видом; Авиенда просто смотрит. Подобрав юбки, что было не слишком-то удобно с тремя ангриалами в руке, она присоединилась к подруге.
      Скала отвесным обрывом в пятьдесят футов нависала над оливковыми рощами - уходил вниз иззубренный серый камень, лишь кое-где за голые уступы цеплялись чахлые кустики. Представший глазам пейзаж не внушал тревоги, но это все-таки не то же самое, что смотреть с дерева на землю. Как ни странно, глядя вниз, Илэйн ощутила легкое головокружение. Авиенду же, повидимому, ничуть не беспокоило, что стоит она на самой кромке обрыва.
      - Тебя что-то тревожит? - тихонько спросила Илэйн.
      Авиенда по-прежнему смотрела вдаль.
      - Я подвела тебя, - в конце концов промолвила она безжизненным, опустошенным голосом. - Я не сумела сформировать проход, и все видели, как я опозорила тебя. Я решила, что слуга - один из Исчадий Тени и вела себя глупо, даже еще хуже. На меня Ата'ан Миэйр не обратили внимания, они смотрели на Айз Седай, будто я - собака у ноги Айз Седай, тявкающая по приказу. Я заявила, что заставлю Отродье Тени отвечать на твои вопросы, но Фар Дарайз Май не дозволено допрашивать пленников, пока она не будет повенчана с копьем по меньшей мере лет двадцать. Да и смотреть на допрос ей разрешают лишь тогда, когда она носит копье десять лет. Я слаба и мягка, Илэйн. Я не вынесу, если снова опозорю тебя. Если я подведу тебя, я умру.
      У Илэйн враз пересохло во рту. Слова подруги слишком смахивали на обещание. Крепко взяв Авиенду за руку, она оттащила ее от обрыва. Айильцы порой и вправду такие странные, как о них думают в Морском Народе. Не то чтобы Илэйн полагала, будто Авиенда спрыгнет - это, конечно, вряд ли, - но решила и возможности такой не допускать. Хорошо хоть, Авиенда не сопротивлялась.
      Остальные, по всей видимости, были заняты либо друг другом, либо сами собой. Найнив начала разговор с Ата'ан Миэйр, обеими руками вцепившись в косу, лицо ее потемнело от сдерживаемых эмоций, а слушали ее с презрительной надменностью. Мерилилль и Сарейта попрежнему оберегали Чашу, но Кареане пыталась без особого успеха разговорить Родню. Реанне отвечала, пусть и неуверенно, моргая и облизывая губы, Кирстиан молча дрожала, а Гарения плотно зажмурила глаза. Илэйн все равно понизила голос - то, что она хотела сказать, других нисколько не касалось.
      - Авиенда, ты никого не подводила, и меньше всего меня. Чтобы ты ни сделала, ты никогда не опозоришь меня. - Авиенда недоверчиво заморгала. - И ты слаба и мягка, как слаб и мягок камень. - Комплимента необычней она никому никогда не говорила, но вид у Авиенды и в самом деле был польщенный. - Готова поспорить, ты до полусмерти запугала Морской Народ. - Еще одна престранная похвала; Авиенда улыбнулась, пусть и снисходительно. Илэйн сделала глубокий вдох. - А что до Испан... - Об этом даже думать не хотелось. - Я тоже считала, что смогу сделать все необходимое, но при одной мысли о допросе у меня взмокли ладони и в желудке все перевернулось. Мне бы прямо там худо стало. Так что нам обеим есть о чем подумать.
      Авиенда сделала жест, который на языке жестов Дев Копья означал "ты напугала меня" - кое-чему она начала учить Илэйн, хотя и говорила, что это запрещено. По-видимому, здесь сыграло роль то, что они были почти сестрами. Хотя, в общем-то, это почти ничего не изменило. Кажется, Авиенда считала свои объяснения совершенно ясными.
      - Я не имела в виду, что не смогу, - вслух сказала она, - а только, что не знаю как. Вероятно, я бы только напрасно убила ее. - Внезапно она улыбнулась, куда шире и теплее, чем прежде, и легко коснулась щеки Илэйн. У нас обеих есть слабые стороны, - прошептала она, - но пока об этом знаем лишь мы двое. стыдиться нечего.
      - Да, - слабым голосом произнесла Илэйн. Она просто не знала, как! Конечно. - В этой женщине таится столько сюрпризов, куда там менестрелю.Вот, - сказала она, вкладывая в руку Авиенды фигурку женщины с распущенными волосами. - Воспользуйся этим в круге. - Ей нелегко далось расставание с ангриалом. Она намеревалась сама им воспользоваться, но нужно как-то подбодрить подругу - почти-сестру. Авиенда повертела в руках маленькую костяную фигурку - Илэйн словно воочию увидела, как в голове подруги шевелится мысль, как бы половчее отказаться от подарка. - Авиенда, тебе известно, что это означает - зачерпнуть столько саидар, сколько тебе под силу? Подумай, каково будет, если ты сумеешь ухватить вдвое больше? Только представь. Воспользуйся им, пожалуйста. Хорошо?
      Возможно, по лицам айильцев трудно понять, о чем они думают, но зеленые глаза Авиенды расширились. Они с Илэйн не раз говорили об ангриалах, обсуждали ход поисков, но она, видимо, никогда по-настоящему не задумывалась, что значит воспользоваться одним из них.
      - Вдвое больше, - пробормотала она. - И зачерпнуть сразу все, разом. С трудом себе это представляю. Илэйн, это очень ценный дар.
      Она вновь коснулась щеки Илэйн, слегка прижав к ней кончики пальцев это по-айильски означало поцелуй или крепкое объятие.
      Что бы Найнив ни говорила Морскому Народу, много времени это не отняло. Она отошла от Ищущих Ветер, яростно теребя юбки. Приблизившись к Илэйн, она хмуро воззрилась и на Авиенду, и на край обрыва. Обычно она заявляла, что высоты не боится, но от обрыва держалась подальше.
      - Мне нужно поговорить с тобой, - тихо промолвила Найнив, отводя Илэйн в сторонку - подальше от обрыва и так, чтобы никто не мог их услышать.
      Найнив несколько раз глубоко вздохнула, прежде чем начать, и, не глядя на Илэйн, приглушенным голосом заговорила:
      - Я... вела себя как дура последняя. Это он во всем виноват! Проклятие! Когда его нет рядом, я больше ни о чем думать не могу, а когда рядом, вообще ни о чем не думаю! Ты... ты обязательно скажи мне, когда я... когда я буду поступать по-дурацки, Илэйн. - Голос ее по-прежнему был тихим, но она все равно что вопила. - Мне нельзя терять головы из-за мужчины! Только не теперь!
      Илэйн была настолько потрясена, что на миг лишилась дара речи. Чтобы Найнив да и признала себя дурой? Илэйн посмотрела на солнце - уж не стало ли оно зеленым?
      - Лан тут ни при чем, Найнив, и ты это знаешь не хуже моего, - наконец промолвила она. И загнала подальше собственные недавние мысли о Ранде. Ну, это не одно и то же. Представившаяся возможность была подарком Света. Завтра, того и гляди, Найнив попытается надрать ей уши, заикнись она, что Найнив поступила глупо. - Держи себя в руках, Найнив. Хватит вести себя, точно ветреная девчонка. - Нет, никаких мыслей о Ранде! Она-то не станет так сохнуть по нему! - Ты же Айз Седай и вроде как старшая среди нас. Старшая! Так что думай сперва!
      Сложив руки на поясе, Найнив и вправду повесила голову.
      - Я постараюсь, - промямлила она. - Честно, я буду стараться. Но ты ведь не знаешь, как мне приходится. И... извини меня.
      Илэйн чуть язык не проглотила. Найнив, в довершение всего, еще и извиняется? Найнив смущена? Наверное, она заболела.
      Впрочем, все продлилось недолго. Вдруг, хмуро посмотрев на ангриал. Найнив откашлялась.
      - Ты дала один Авиенде, да? - оживленно сказала она. - Ну, думаю, с ней все хорошо. Жаль, что другим мы дадим попользоваться Морскому Народу. Готова поспорить, они уж постараются его зажать. Ладно, пусть хоть попробуют. Который мой?
      Вздохнув, Илэйн протянула ей браслет с колечками, и Найнив отошла, неловко надевая украшение на левую руку и громко приглашая всех занять свои места. Иногда трудно было понять, когда Найнив ведет за собой, а когда тычками гонит вперед. По крайней мере, пока именно она ведет.
      В центре холма, на развернутые белые покровы установили Чашу Ветров тяжелый, неглубокий, похожий на блюдо диск из прозрачного хрусталя двух футов в поперечнике; на диске виднелись изображения плотных кучевых облаков. Красивая и в то же время простая вещь, а если задуматься, что она способна сделать? Чего они надеялись добиться с ее помощью? Найнив встала рядом с Чашей, с щелчком застегнув ангриал на запястье. Она пошевелила пальцами, удивленно глядя на руку, - цепочки вроде ничуть не мешали; украшение будто было сделано по мерке. Три женщины из Родни уже стояли поблизости, Кирстиан и Гарения держались за спиной Реанне и казались напуганными пуще прежнего. Хотя и до того чуть ли не дрожали от испуга. Ищущие Ветер по-прежнему стояли рядком позади Ренейле, шагах в двадцати в стороне.
      Подхватив свои юбки, Илэйн вместе с Авиендой подошла к Чаше и с подозрением покосилась на Морской Народ. Они-то что затеяли? Именно этого она и опасалась, с того самого момента, когда впервые услышала о женщинах на ферме, которые якобы достаточно сильны, чтобы войти в соединение. Ата'ан Миэйр, непреклонные поборники всяких рангов, в этом отношении могли бы затмить Белую Башню, и присутствие Гарении могло привести к тому, что Ренейле дин Калон Голубая Звезда, Ищущая Ветер для Госпожи Кораблей Ата'ан Миэйр, не пожелает войти в круг. Может отказаться.
      Ренейле нахмурилась, пристально оглядела женщин у Чаши. Казалось, она оценивает их, взвешивает их возможности.
      - Талаан дин Гелин, - вдруг отрывисто бросила она, - займи свое место!
      Чуть ли не кнутом щелкнула! Даже Найнив вздрогнула.
      Талаан низко поклонилась, коснувшись сердца, потом подбежала к Чаше. Как только она сорвалась с места, Ренейле вновь приказала, как топором рубанула:
      - Метарра дин Джуналле, встань на место! Метарра, пухленькая, но крепкая девушка поспешила следом за Талаан. Обе ученицы были слишком молоды и еще не заслужили "просоленное морем имя" - как это называли у Морского Народа.
      Начав, Ренейле споро сыпала именами, отослала Райнин и еще двух Ищущих Ветер, все двигались быстро, но не так торопливо, как ученицы. Судя по числу медальонов, Найме и Рисаль по положению стояли выше Райнин - уверенные в себе женщины, но заметно слабее. Потом Ренейле помедлила, впрочем, лишь миг, затем опять продолжила быстрое перечисление.
      - Тебрейлле дин Гелин Южный Ветер, займи место! Кайре дин Гелин Бегущая Волна, будешь старшей!
      От того что Ренейле не назвала себя, Илэйн испытала облегчение, но всего лишь на миг. Тебрейлле и Кайре переглянулись, Тебрейлле - мрачно, а Кайре - самодовольно, а потом двинулись к Чаше. Восемь сережек и множество медальончиков указывали на их ранг - Ищущие Ветер при Госпожах кланов, выше них по положению - только Ренейле; а из женщин Морского Народа на холме ровней им была лишь Дорайл. Даже без имен было ясно, что они родные сестры, из них Кайре, облаченная в желтый, шитый золотом шелк, была немного выше ростом, а Тебрейлле, в расшитых зеленых шелках, отличала какая-то строгость в лице. Обе были красивы, с большими, почти черными глазами, с одинаковыми прямыми носами и твердыми подбородками. Кайре молча указала на место справа от себя; Тебрейлле, не проронив ни слова, не мешкая встала, куда указала сестра, лицо ее будто окаменело. Вместе с нею Чашу Ветров чуть ли не плечом к плечу окружило тринадцать женщин. Глаза Кайре сверкали. У Тебрейлле взгляд был тяжелее свинца. Илэйн припомнила одну из поговорок Лини: "Нет ножа острее, чем ненависть сестры."
      Кайре обвела взглядом круг женщин - еще не подлинный круг - возле Чаши, словно бы пыталась запечатлеть в памяти лицо каждой. Или, быть может, запечатлеть в их памяти свое серьезное лицо. Выбросив из головы посторонние мысли, Илэйн торопливо протянула Талаан последний ангриал - маленькую черепашку - и начала объяснять, как им пользоваться. Объяснения были просты, но любой, кто попытался бы воспользоваться ангриалом, не зная, блуждал бы в потемках несколько часов. Ей же едва дали полдесятка слов сказать.
      - Тихо! - вскричала Кайре. Она была сама власть. от татуированных кулаков, упертых в бедра, до голых, уверенно расставленных ног, она будто бы стояла на мостике корабля, идущего в битву. - Без моего разрешения никто рта не раскрывает. Талаан, по возвращении на корабль сообщишь о своем проступке. - По тону Кайре и не догадаешься, что обращается она к собственной дочери. Талаан низко поклонилась, коснувшись сердца, и что- то неслышно пробормотала. Кайре надменно хмыкнула и окинула Илэйн таким взором, будто жалела, что той некому сообщить о своем проступке. Потом она продолжила голосом, который, верно, был слышен и у подножья холма. - Сегодня мы совершим то, чего не делали со времен Разлома Мира, когда наши предки противостояли ветрам и волнам, впавшим в безумие. С помощью Чаши и благодаря милости Света они выжили. Сегодня мы воспользуемся Чашей, утраченной свыше двух тысяч лет назад и обретенной вновь. Я изучала древние сказания, изучала летописи тех дней, когда наши праматери впервые познали море и Плетение Ветров, а соль впиталась в нашу кровь. И о Чаше Ветров я знаю больше кого бы то ни было. - Она коротко глянула на сестру - та как будто не пожелала заметить ее довольного взора. Что вроде бы доставило Кайре еще большее удовольствие. - То, что не могут сделать Айз Седай, я, если это будет угодно Свету, свершу сегодня. От вас, здесь стоящих, я ожидаю, что вы будете со мной до конца. Неудачи я не приму.
      Все прочие Ата'ан Миэйр, казалось, восприняли ее речь как должное, чего не скажешь о Родне - те взирали на Кайре с раскрытыми от изумления ртами. По мнению Илэйн, амбиции тут били через край. Найнив возвела очи горе и открыла было рот. Кайре опередила ее.
      - Найнив, - громко объявила Ищущая Ветер, - покажи нам свое умение. Давай, женщина, да побыстрее!
      Вместо ответа Найнив крепко зажмурилась. Губы ее кривились. Со стороны казалось, будто она сейчас лопнет от гнева.
      - Будем считать, что мне разрешили говорить! - проворчала она.
      К счастью, слишком тихо; Кайре, стоявшая напротив, не услышала. Открыв глаза, Найнив натянула на лицо улыбку, которая на разъяренном лице выглядела ужасно. Ее будто схватило несварение желудка (и еще с полдюжины всяких хворей впридачу).
      - Самое первое. Кайре, надо обнять Истинный Источник. - Вокруг Найнив вдруг вспыхнуло сияние саидар. Насколько Илэйн могла судить, Найнив воспользовалась ангриалом у себя на руке. - Полагаю, вам, конечно, известно, как это делается. - Игнорируя поджатые губы Кайре, она продолжила: - Теперь Илэйн поможет мне в показе. Будет ли нам позволено?
      Илэйн, пока не взорвалась Кайре, быстро вклинилась:
      - Я приготовилась обнять Источник, но еще не обняла его. - Она открылась Источнику, и Ищущие Ветер подались вперед, всматриваясь, хотя пока еще мало что могли увидеть. Даже Кирстиан и Гарения заинтересовались, позабыв о своих страхах. - Пока я на этой ступени, остальное зависит от Найнив.
      - Теперь я буду тянуться к ней... - Найнив помолчала, глядя на Талаан. У Илэйн и возможности не было вообще-то хоть что-то ей объяснить. - Во многом похоже на работу с ангриалом. - Кайре заворчала, и Талаан попыталась смотреть за Найнив, опустив в то же время голову. - Ты открываешься Источнику через ангриал, а я буду тянуться через Илэйн. Как будто вы хотите обнять разом и ангриал, и Источник. Вообще-то это не очень сложно. Смотрите, и все будет понятно. Когда пора будет соединяться в круг, просто потянитесь изо всех сил. Таким образом, когда я обнимаю Источник через вас, то обнимаю его и через ангриал.
      От напряжения на лбу у Илэйн выступили капельки пота. Истинный Источник манил к себе; он дрожал, и она дрожала с ним вместе. Чем дольше она оставалась на грани прикосновения к Силе, тем сильнее желание, тем больше эта жажда. Илэйн крепилась, ее била мелкая дрожь. Вандене говорила, что чем дольше направляешь Силу, тем острее чувство предвкушения...
      - Следи за Авиендой, - говорила Найнив Талаан. - Она знает, как... Она заметила выражение лица Илэйн и быстро договорила: - Вот, смотрите!
      Это не очень-то напоминало использование ангриала, но по сути было верно. Да и особой спешки не требовало (а Найнив и без того нежностью не отличалась). Илэйн почувствовала, как ее будто встряхнули; физически ничего не произошло, но в голове у нее все запрыгало. Хуже того: ее подтолкнуло к объятию саидар с мучительной медлительностью. Все заняло меньше мгновения, а словно растянулось на часы, если не на дни. Ей хотелось взвыть, но она даже шептать не могла. И вдруг будто плотину прорвало, и Единая Сила хлынула через нее благим потоком жизни и радости. Из груди Илэйн вырвался долгий вздох облегчения, столь всепобеждающего, что у нее подогнулись колени. Она едва удержалась, чтобы не всхлипнуть. Дрожа, она выпрямилась и строго посмотрела на Найнив, та виновато пожала плечами. Дважды в день! Нет, должно быть, солнце и впрямь позеленело.
      - Теперь я контролирую поток саидар Илэйн, так же, как и свой, продолжала Найнив, стараясь не встречаться взглядом с подругой, - и буду контролировать, пока не отпущу ее. Не бойтесь, кто бы ни возглавлял круг, она кинула хмурый взор на Кайре и фыркнула, - она не зачерпнет слишком много. Это и вправду похоже на ангриал. Он оберегает вас от излишней Силы, и круг тоже убережет. На самом деле, в круге вы попросту не сумеете зачерпнуть столько, чтобы...
      - Это опасно! - перебила Ренейле, протиснувшись между Кайре и Тебрейлле. Она угрюмо взирала на Найнив, Илэйн, а заодно и на прочих сестер, стоявших в стороне от круга. - Ты говоришь, одна женщина может захватить другую, удерживать ее, использовать? Давно ли это известно Айз Седай? Предостерегаю тебя, если ты попытаешься так поступить с одной из нас...
      На сей раз перебили ее.
      - Все иначе, Ренейле. - Сарейта коснулась Гарении, и та, вместе с Кирстиан, отскочила в сторону. Молодая Коричневая сестра неуверенно глянула на Найнив, потом, сложив руки, заговорила наставительным тоном, будто читала лекцию ученицам. И вместе с менторским тоном пришла и уверенность в себе; наверно, она и впрямь полагала Ренейле своей ученицей. - Много лет Башня изучала это явление, еще задолго до Троллоковых Войн. Я перечитала каждую страницу записей о тех исследованиях, все, что уцелело в библиотеке Башни. Было убедительно доказано, что ни одна из женщин не может вовлечь другую в соединение против воли. Этого просто нельзя сделать - ничего не произойдет. Готовность поддаться необходима, как и при обращении к саидар.
      Говорила она убежденно, но Ренейле продолжала хмуриться - слишком многим было ведомо, как ловко Айз Седай обходят клятву, не позволяющую лгать.
      - А зачем сестры изучали все это? - спросила Ренейле. - С какой стати Белой Башне интересоваться подобными вещами? И, наверное, Айз Седай до сих пор такое изучают?
      - Что за нелепости! - В голосе Сарейты проскользнуло раздражение. Если хочешь знать, дело в мужчинах, способных направлять. Тогда еще жива была память о Разломе Мира. Думаю, об этом немногие сестры помнят - задолго до Троллоковых Войн эта часть истории уже не считалась обязательной для изучения. В круг вводили и мужчин, и он не рвался, даже если кто-то засыпал... Ну, плюсы и так понятны. К несчастью, кончилось все весьма печально. Повторяю - невозможно силой заставить женщину войти в круг. Если сомневаешься, попробуй сама, и увидишь.
      Ренейле кивнула, наконец-то соглашаясь с доводами;
      трудно поступить иначе, когда Айз Седай просто утверждает какой-то факт. Тем не менее Илэйн удивилась. Что же было записано на тех страницах, которые не уцелели? Должно быть, недаром Сарейта слегкка замялась. Но с вопросами - попозже, когда вокруг будет поменьше ушей.
      Когда Ренейле и Сарейта отошли, Найнив резким движением расправила юбки, явно недовольная, что ее перебили, и вновь открыла рот.
      - Продолжай показ, Найнив, - хриплым голосом распорядилась Кайре. Ее темное лицо напоминало замерзший пруд.
      Найнив подвигала челюстью и только потом заговорила. Речь свою она продолжала торопливо, словно боялась, что ее опять перебьют. Следующая часть урока была посвящена передаче контроля над кругом. Тут снова требовалась добрая воля участниц, поэтому Илэйн, потянувшись к Найнив, затаила дыхание, пока не ощутила малый сдвиг, означавший, что теперь она управляет своим потоком Силы. И, разумеется, тем потоком, что шел через Найнив. Сама Илэйн не была уверена, что получится: Найнив могла сформировать круг с легкостью, если не с изяществом, но передача главной роли требовала некоей уступки. А Найнив испытывала значительные трудности, отказываясь от контроля при вовлечении в круг (точно так же ей некогда было трудно открыть себя саидар). Вот потому-то с этого мгновения руководство кругом перешло к Илэйн. Ведь нужно передать круг Кайре, а у Найнив это дважды может и не получиться. Ей легче дважды извиниться.
      Илэйн соединилась с Авиендой, тем самым показав Талаан, как использовать ангриал - насколько тут можно что-то увидеть. И все прошло замечательно: Авиенда указания схватывала на лету, и слияние протекало легко. Как выяснилось, Талаан тоже учится быстро; она без заминки влила свой усиленный ангриалом поток в общий. Одну за другой Илэйн включала в круг всех и сама едва ли не дрожала от устремившейся в нее полноводной реки Силы. Еще никто не зачерпнул столько, сколько сейчас могла зачерпнуть она, а если еще прибавить ангриал... С каждым мигом чувства Илэйн становились острее и острее. Она ощущала густой аромат, доносящийся из золотых резных коробочек на шеях у Ищущих Ветер, с легкостью отличала один запах от другого, видела каждую складку и морщинку на одеждах так ясно, словно уткнулась носом в ткань, чувствовала слабые токи воздуха у своей кожи, касания, которых не уловила бы без Силы.
      Разумеется, ее восприятию открылось не только это. Объединение в круг отчасти напоминало установление уз со Стражем, только более глубокое и в какой-то мере даже более интимное. Илэйн знала, что после подъема на холм Найнив натерла на правой ноге болезненную мозоль. Найнив вечно расхваливала хорошие крепкие туфли, а сама питала слабость к мягкой, без задников обуви, богато украшенной вышивкой. Найнив не отрывала хмурого взора от Кайре, ее руки были скрещены, а пальцы, окольцованные ангриалом, теребили переброшенную через правое плечо косу. Вся ее поза выражала уверенность, но внутри бушевал шквал эмоций. Страх, тревога, нетерпение, настороженность, раздражение, предчувствие наталкивались друг на друга, захлестывали, иногда исчезая под наплывом остальных; рябь тепла и жаркие волны угрожали взорваться пламенем. Найнив пока обуздывала эти эмоции, особенно жар, но они возвращались. Илэйн подумала было, что постигла их значение, но нет - то был некий проблеск, исчезнувший прежде, чем она успела его разглядеть.
      Как ни странно, и Авиенда испытывала страх - малый, обузданный, не идущий ни в какое сравнение со страхом настоящим. Гарснию и Кирстиан охватил едва ли не откровенный ужас; удивительно, как они вообще сумели обнять Источник. Реанне просто-таки переполняло желание познать, и не важно, что она нервно разглаживала юбки. А что до Ата'ан Миэйр... Даже Тебрейлле излучала тревожную настороженность, и без переглядки Метарры и Райнин было понятно - их фокусом была Кайре, которая властно и нетерпеливо наблюдала за всеми.
      Ее-то Илэйн оставила напоследок. И для нее не стало неожиданностью, что понадобилось четыре попытки - четыре! - чтобы ввести женщину в круг. Кайре подчиняться любила не больше Найнив. Оставалось лишь надеяться, что Ренейле выбрала Кайре за ее способности, а не из-за высокого ранга.
      - Теперь я передаю круг тебе, - сказала Илэйн Ищущей Ветер, когда наконец довершила начатое. - Если ты вспомнишь, что я делала с Най... Слова будто застряли в горле, когда руководство кругом мгновенно отобрали. Ощущение было такое, точно внезапный порыв ветра махом содрал с нее всю одежду или же вырвал кости из тела. Илэйн разъяренно выдохнула;
      коли со стороны это смахивало на плевок, значит, так оно и было.
      - Хорошо, - промолвила Кайре, потирая руки. - Хорошо. - Ее внимание сосредоточилось на Чаше, она рассматривала Чашу, склоняла голову то на один бок, то на другой. Впрочем, она не оставляла без внимания и происходящее вокруг. Реанне собралась было присесть, и Кайре, не поднимая головы, рявкнула: - Стой на месте, женщина! Это тебе не рыбка на палочке! Стой, пока тебе не разрешат пошевелиться!
      Вздрогнув, Реанне вскочила, но для Кайре она словно перестала существовать. Ищущая Ветер впилась глазами в приплюснутую хрустальную чашу. Илэйн ощущала решимость, способную горы. И что-то еще, крошечное и быстро подавленное. Неуверенность. Неуверенность? Если после всех трудов вдруг окажется, что Кайре не знает, что делать...
      В этот миг Кайре сделала глубокий вдох. Саидар хлынул сквозь Илэйн, и она едва сумела его удержать;
      нерушимое кольцо слепяще-яркого света вспыхнуло перед глазами, соединив женщин в круг. Там, где использовали ангриал, сияние было ярче. Илэйн внимательно наблюдала, как направляет Силу Кайре: она формировала сложное плетение из всех Пяти Сил, четырехконечную звезду, которую потом наложила на Чашу с необыкновенной точностью - в последнем Илэйн была почему-то уверена. Звезда коснулась Чаши, и Илэйн затаила дыхание. Некогда ей довелось направить чуточку Силы в Чашу - в Тел'аран'риоде, и та Чаша была лишь отражением настоящей Чаши, но от этого поступок не стал менее опасным, - и тогда прозрачный кристалл подернулся светлой голубизной, и резные облака пришли в движение. Теперь же Чаша Ветров стала голубой, каким бывает чистое голубое летнее небо, и по нему побежали кудрявые белые облака.
      Четырехконечная звезда стала пятиконечной, композиция плетения слегка изменилась, и Чаша превратилась в зеленоватое море с огромными вздымающимися валами. Пять лучей перешли в шесть, и небо сделалось иным, темнее, похожим на зимнее, с фиолетовыми облаками, набухшими дождями или снегопадами. Семь лучей, и серо-зеленое море забушевало штормом. Восемь и небо. Девять - и море, и внезапно Илэйн ощутила, как сама Чаша потянула саидар, неким бешеным водоворотом, куда более мощным потоком, с каким вряд ли сумел бы совладать весь круг.
      Внутри Чаши море перетекало в небо, волны превращались в облака; тут из приплюснутого хрустального диска выстрелила вверх перекрученная, переплетенная колонна саидар. Огонь и Воздух, Вода и Земля, и Дух, колонна затейливого кружева шириной в Чашу, взбиралась вверх и все выше, и вот ее верхушка исчезла из вида. Кайре продолжала колдовать над своим плетением, пот струился по ее лицу. Она помедлила, как казалось, единый миг, только для того, чтобы сморгнуть с ресниц соленые капельки, одновременно пристально рассматривая возникшие в Чаше изображения. Затем наложила новое плетение. С каждым переплетением узор в толстой колонне изменялся, явно откликаясь на действия Кайре.
      Как поняла Илэйн, очень хорошо, что не ей нужно сосредотачивать потоки в этом круге: то, что сейчас вершила Кайре, требовало многих лет обучения. Очень многих лет занятий. Внезапно Илэйн поняла еще коечто. Этот вечно меняющийся кружевной узор саидар обвивался вокруг чего-то невидимого, благодаря чему колонна и обрела плотность. Потрясенная, она сглотнула вставший в горле ком. Кроме саидар. Чаша притягивала и саидин.
      Надежды, что никто больше этого не заметил, исчезла, стоило Илэйн бросить взгляд на других женщин. Половина уставилась на перекрученную колонну с отвращением, с каким, должно быть, они взирали бы на Темного. Среди эмоций, которые она улавливала, преобладал страх. Кое у кого испуг грозил превратиться в ужас, как у Гарении и Кирстиан. Чудо еще, что эти двое не рухнули без чувств. Еще чуть-чуть, и Найнив начнет тошнить - судя по ее враз помертвевшему лицу. Авиенда внешне казалась по-прежнему спокойной, но внутри у нее дрожало и пульсировало крошечное ядрышко страха.
      От Кайре исходила решимость, столь же непоколебимая, как и выражение ее лица. Ничто не заставит Кайре свернуть с пути, тем паче простое присутствие оскверненной Тенью саидин. Ничто не остановит ее. Она работала с потоками, и внезапно на незримой вершине колонны расцвела паутина, похожая на причудливое колесо с необычно вставленными спицами - густое кружево на юге редело к северу и северо- западу, одинокие спицы уходили в другие стороны. Они разрастались, с каждым мигом меняя облик, разбегались по небосклону. И там был не только саидар; местами эта паутина обхватывала что-то еще, изгибалась вокруг чего-то, невидимого Илэйн.
      Кайре по-прежнему плела, и колонна отзывалась на ее действия, отвечали и саидар, и саидин, и паутина менялась, точно.
      Без предупреждения Кайре выпрямилась, потирая спину кулаками, и отпустила Источник. Колонна и паутина исчезли, точно испарились, а сама Кайре, тяжело дыша, скорее осела, чем опустилась наземь. Чаша вновь очистилась, но маленькие обрывки саидар еще мелькали и посверкивали по ободу.
      - Готово, если то угодно Свету, - устало вымолвила Кайре.
      Илэйн едва ее слышала. Нельзя так заканчивать работу в круге! Когда Кайре отпустила Источник, Сила одновременно покинула всех женщин. Глаза Илэйн широко раскрылись. Все случилось мгновенно, ты будто бы стоишь на самой высокой в мире башне, а потом раз - и никакой башни в помине нет! Длилось это один миг - но ощущение не из приятных. Она чувствовала усталость, точно сама все проделала, а вовсе не служила проводником, но острее всего ощущала потерю. Разрыв связи с саидар и без того не доставляет радости, а когда связь исчезла в мгновение ока... Просто немыслимо!
      Другие чувствовали себя много хуже. Едва объединявшее круг свечение, погасло, как Найнив села где стояла, словно ноги у нее подломились. Она сидела, шумно дыша, смотрела на браслет с кольцами и поглаживала его пальцами. Пот заливал ее лицо.
      - Я как кухонное сито, через которое просеяли всю муку на мельнице, пробурчала она. Пропустить через себя такую уйму Силы - испытание не из легких, даже с ангриалом.
      Талаан шатало, точно тростинку на ветру, она исподтишка кидала на мать неуверенные взгляды, явно опасаясь сесть без позволения. Авиенда стояла выпрямившись, на лице ее застыло выражение, говорившее, что сохранять позу ей удается лишь силой воли. Она даже едва заметно улыбалась, а на языке жестов Дев показала - "стоит своей цены". А потом еще сразу добавила "более чем". У всех был очень усталый вид; правда, те, кто воспользовался ангриалом, выглядели получше. Чаша Ветров наконец успокоилась, разве что рисунок изменился - теперь ее украшали вздымающиеся валы. Казалось, саидар по-прежнему рядом, он проявлялся какими-то приглушенными вспышками, которые танцевали над Чашей.
      Найнив подняла голову и сердито воззрилась на безоблачное небо, потом опустила взгляд на Кайре.
      - И ради чего? Мы вообще хоть что-то сделали?
      Дуновение воздуха, жаркого, как в натопленной кухне, пробежало по вершине холма.
      Ищущая Ветер с трудом держалась на ногах. - По-твоему, творить Плетение Ветров - все равно что рулевым веслом махать? - презрительно поинтересовалась она. - Я только что ворочала корабельным рулем с лопастью шириной в целый мир! Понадобится время, чтобы повернуть. Чтобы он обязательно повернулся. Но когда он повернется, даже сам Отец Штормов не сумеет заступить ему путь. Я сделала это, Айз Седай, и Чаша Ветров - наша!
      Ренейле вошла в круг, опустилась на колени возле Чаши, осторожно принялась заворачивать ее в белый шелк.
      - Я отнесу это Госпоже Кораблей, - заявила она Найнив. - Мы выполнили свое обещание. Теперь ты, Айз Седай, должна выполнить свое.
      Мерилилль издала нечленораздельный звук, но, когда Илэйн взглянула на нее. Серая сестра казалась образчиком спокойствия.
      - Может, вы свое и исполнили, - произнесла Найнив, с трудом поднимаясь на ноги. - Может быть. Увидим, когда этот... этот ваш корабль повернет. Если повернет.
      Ренейле в упор взглянула на нее поверх Чаши, но Найнив и бровью не повела.
      - Странно, - промолвила она, потирая висок. Браслет с кольцами зацепился за волосы, и она недовольно поморщилась. - Я чувствую нечто вроде эха саидар. Должно быть, дело в этой штуке!
      - Нет, - возразила Илэйн. - Я тоже чувствую. Не просто смутное ощущение, похожее на еле слышное потрескивание в воздухе, и не совсем эхо. Тень эха, слабый отзвук, - будто бы кто-то использует саидар на... Илэйн обернулась. На юге вспыхивали молнии, дюжины серебристо- голубых стрел сверкали на послеполуденном небе. Очень близко к Эбу Дар.
      - Гроза? - с живостью поинтересовалась Сарейта. - Наверное, погода налаживается.
      Но там, где полыхали молнии, не было туч! Сарейте недоставало сил почувствовать на таком расстоянии, что применяют саидар.
      Илэйн взрогнула. У нее-то сил хватало. Что же это может быть? Пятьдесят, а то сто Айз Седай, одновременно направляющих Силу? Или...
      - Только бы не кто-то из Отрекшихся, - пробормотала она. Кто-то у нее за спиной застонал.
      - Такое одному не под силу, - тихо согласилась Найнив. - Может, они и не почувствовали нас, как мы их. Но если не слепые, непременно увидят. Проклятие! Да испепелит Свет нашу удачу! - Найнив говорила тихо, но эмоции ее переполняли и потому она не стеснялась в выражениях.. - Илэйн, всех, кто захочет, забирай с собой в Андор. А я... встретимся там. Мэт остался в городе. Мне нужно за ним вернуться. Чтоб ему сгореть, этому мальчишке! Он пошел со мной, и я должна вернуться за ними!
      Илэйн тяжко вздохнула. Королеву Тайлин оставили на милость Света - и если Свет соблаговолит, Тайлин останется в живых. Но Мэт Коутон... Самый необычный, самый любопытный из ее подданных - и самый нежеланный спаситель. Он и за нею тоже пришел, и предложил куда больше. И еще Том Меррилин, дорогой Том... Она порой сожалела, что не Том ее настоящий отец; Том, который - чтоб его Свет поразил - сделал такое с ее матерью. И мальчик Олвер, и Чел Ванин, и... Она должна думать как королева. Корона Роз тяжелее горы, говаривала ей мать, и долг заставит тебя плакать, но ты должна нести бремя и делать, что должно.
      - Нет, - сказала Илэйн, затем добавила тверже: - Нет. Найнив, взгляни на себя - ты на ногах едва стоишь. Даже если отправимся все вместе, что мы можем сделать? Сколько там Отрекшихся? Мы погибнем, если не случится худшего - и что толку? Отрекшиеся вряд ли будут искать Мэта или кого другого. Они нас ищут.
      Найнив с открытым ртом глядела на подругу - упрямая Найнив, по лицу ее катится пот, ноги подгибаются. Поразительная, отважная, глупая Найнив.
      - Ты что, хочешь бросить их, Илэйн? Авиенда, хоть ты ей скажи! Как же честь, о которой ты вечно печешься?!
      Авиенда помедлила, потом покачала головой. Она вспотела не меньше, и судя по замедленным движениям, не меньше устала.
      - Бывают, Найнив, сражения без надежды, но Илэйн права. Предавшиеся Тени не станут искать Мэта Коутона, им нужны мы и Чаша. А он уже мог покинуть город. Если мы вернемся, то сами отдадим им наше оружие. Где бы мы ни спрятали Чашу, они заставят нас признаться.
      Лицо Найнив исказилось как от боли. Илэйн обняла подругу.
      - Исчадие Тени! - завопил кто-то, и все женщины на холме разом обняли саидар.
      Шары огня сорвались с рук Мерилилль, с ладоней Кареане и Сарейты. С неба, волоча за собой жирный хвост черного дыма, рухнула объятая пламенем громадная крылатая фигура.
      - Еще одно! - указывая пальцем, вскричала Кирстиан. Вторая крылатая тварь летела прочь от холма - тело величиной с лошадь, перепончатые крылья размахом шагов в тридцать, если не больше, с вытянутой вперед длинной шеей, длиннющий хвост. На спине чудовищного создания сидели, скорчившись, двое. Огненный вихрь устремился им вслед, быстрее всех оказались Авиенда и Морской Народ, которые не сопровождали свои плетения движениями рук. Град огня был столь плотен, что казалось, будто сам Огонь сгустился в воздухе; тварь юркнула за холм по другую сторону от фермы и словно бы исчезла.