27

Через четыре дня они причалили возле складов Челси. Прежде чем снова отправиться в путь рано поутру, каждому из них предстояло сделать кое-какие дела. Теперь, когда было решено, что на Жемчужную реку отправится и Анджела со своей семьей, Фитцу и Киту предстояло доставить на «Дезире» дополнительные припасы. Кроме того, Кит собрался повидать Чамберса, причем

эта встреча была непосредственно связана с его планами на будущее.

Анджела должна была отправиться в Лоутон-хаус, сообщить прислуге о своем предстоящем отъезде, собрать вещи для себя и детей, а затем заехать к Виолетте и забрать оттуда Мэй, Берджи и Нелли.

Сразу же после того, как Анджела вошла в Лоутон-хаус, ей сообщили, что в ее отсутствие сюда то и дело наведывался Брук. Пытаясь найти ее, он заявлялся чуть ли не каждый день. Такое несвойствен-ное ее супругу усердие предполагало наличие у него каких-то очень веских оснований для этого, а под «основаниями» во всех связанных с Бруком случаях неизменно подразумевались деньги. В иных случаях супруг редко удостаивал Анджелу своим появлением. Поэтому сейчас она была неимоверно рада, что хотя бы на некоторое время покидает страну. Пусть дела с этим человеком ведут ее адвокаты, сама она предпочла бы не видеть его никогда больше в своей жизни.

Пока служанка торопливо собирала и упаковывала вещи для нее самой, Мэй и Фитца, Анджела написала короткую записку, адресованную матери, в которой поставила ее в известность о своих планах развестись и снова выйти замуж. Она не видела смысла в том, чтобы лично беседовать об этом с матерью. Все равно та никогда не согласится с ее аргументами в пользу развода. Впрочем, они вообще никогда не могли прийти к согласию — ни по какому поводу.

Сборы продолжались довольно долго: необходимо было отобрать любимые игрушки Мэй, собрать книги Фитца. Кроме того, понимая, что вскоре ее талия станет значительно шире, Анджела потратила немало времени, чтобы наметанным глазом отобрать одежду для себя. Однако через некоторое время багаж все же был наконец упакован и отправлен на борт «Дезире», а сама она, тепло попрощавшись со слугами, поехала к Виолетте за Мэй и ее няньками.

Столпотворение, неизменно царившее на лондонских улицах в послеполуденный час, всегда превращало путешествие по городу в долгое и томительное занятие. Не стал исключением и нынешний день. К тому же Анджела должна была заехать в несколько магазинов, чтобы докупить кое-какие необходимые для путешествия предметы. Поэтому несколько коротких остановок кареты не вызвали у Анджелы никаких подозрений. Они зашевелились в ней только после того, как булыжные мостовые Лондона уступили место проселочной дороге. Глядя из окна кареты, Анджела принялась внимательно изучать окрестности, по которым проезжал экипаж.

Городские улицы сменились загородными домами в окружении садов. Теперь они ехали по какому-то из пригородных кварталов Лондона, который она не узнавала. Постучав по крыше кареты, Анджела крикнула вознице:

— Ты не туда заехал, Бертон. Мне нужно на Итон-сквер.

Вместо ответа послышался свист бича, и карета понеслась еще быстрее. В сердце Анджелы холодной змейкой стал вползать страх. Не переставая стучать по крыше экипажа, она кричала снова и снова, приказывая кучеру остановиться, и изо всех сил стараясь, чтобы голос ее звучал как можно более властно, однако карета неслась все скорее, а охвативший женщину страх постепенно перерастал в откровенный ужас.

Тут наверняка не обошлось без ее мужа.

Никто, кроме Брука, не решился бы на похищение, а если он пошел на это, значит, ему отказали последние остатки здравого смысла. Вцепившись в ручку, Анджела попыталась открыть дверцу кареты, собираясь выскочить прямо на ходу, однако, несмотря на все ее отчаянные усилия, та не поддавалась. Не успевая вытирать текущие из глаз слезы, Анджела всем своим весом навалилась на проклятую железяку. Она уже полностью находилась во власти паники. Дверь не открывалась. Анджела была заперта. Что же касается окон, то они были слишком узкими, чтобы использовать их для бегства.

Дрожа всем телом, Анджела откинулась на спинку сиденья, а летевшая во весь опор карета несла ее вперед. Все дальше от Кита и, что гораздо страшнее, все ближе к ее мужу. С того дня, когда Брук избил ее, она больше ни разу не осмеливалась оставаться с ним один на один и всегда старалась, чтобы поблизости оказался кто-нибудь из слуг или друзей, кого она могла бы позвать на помощь. На сей раз так не получится.

Анджела попыталась трезво оценить положение, в котором она оказалась. С упавшим сердцем она поняла, что в ближайшее время на «Дезире» ее никто не ждет. В Лоутон-хаусе полагают, что она уехала и будет отсутствовать целых четыре месяца, Виолетта вообще не знала о ее приезде в Лондон. Пройдет еще много часов, прежде чем ее хватятся и кто-нибудь поднимет тревогу, с ужасом осознала Анджела. Душу ее охватили страшные предчувствия.

Теперь оставалась единственная надежда — подкупить Брука. Но даже мысль об этом не принесла ей облегчения. Если Брук, как и всегда в прошлом, хотел всего лишь сорвать с нее какой-то куш, почему на сей раз он прибег к такому крайнему средству?

— Вот ты, наконец, и вернулась! — бесцветным голосом произнес Брук несколько часов спустя, когда Анджелу привели пред его светлые очи в маленький деревенский дом, где она никогда прежде не бывала. — Мои люди уже было отчаялись выследить тебя, но я заверил их в том, что раньше или позже ты обязательно вернешься за Мэй. Кстати, с ней все в порядке. Они ведь следили и за домом Виолетты.

— Зачем же до такой степени затруднять себя, Брук! Обычный стук в дверь — и ты мог бы добиться тех же самых результатов. — Анджела старалась говорить ровным голосом, и все же, чем больше она смотрела на мужа, тем более тяжелые предчувствия поднимались в ее душе. Он, как всегда, пил, волосы у него был всклокоченными, а взгляд — полон злобы.

Откинувшись в кресле, Брук смотрел на Анджелу. Она же продолжала стоять в центре комнаты, где ее оставили двое мрачных верзил.

— Ты все поймешь, когда мы наконец-то откровенно сможем обсудить наши финансовые проблемы.

— Разве я когда-нибудь не давала тебе денег, Брук? Неужели необходимо было устраивать это театральное похищение! — «Если держать спину совершенно прямой, то, может быть, удастся унять эту противную дрожь, которая сотрясает все тело», — подумала Анджела. Лицо Брука было бледным, и на него было страшно смотреть. В этот момент оно больше, чем когда бы то ни было, напоминало маску неприкрытого безумия.

— Того, что ты мне давала, недостаточно, Анджела, — проговорил Брук и, поднеся к губам бокал с вином, осушил его в несколько глотков. Затем он неверными руками снова наполнил бокал до краев и сделал им движение в сторону Анджелы, пролив немного вина на ковер. — За наши новые финансовые отношения, — напыщенно провозгласил Брук, и сердце Анджелы вновь сжалось необъяснимым страхом.

— О чем ты говоришь? — спросила она онемевшими от ужаса губами. Женщина из последних сил старалась держать себя в руках, чтобы не выдать перед этим ненавистным человеком владевших ею чувств.

— Я говорю о том, что намерен забрать все твои деньги, — тихо ответил Брук, и голос его прозвучал словно шепот из преисподней.

Осознание опасности, в какой она оказалась, ударило Анджелу, словно пуля. Согласившись, она перестанет быть ему нужна и тогда… В случае же отказа он будет издеваться над ней до тех пор, пока она не согласится.

— Почему бы нам не обсудить этот вопрос за ужином? — будничным тоном спросила Анджела. Она надеялась выиграть время и, может быть, придумать какой-нибудь способ улизнуть из этого страшного места. — Я не сомневаюсь, что нам удастся прийти к какому-нибудь соглашению.

— Как ты холодна, мое сердце!

— Мы женаты уже много лет, и на протяжении всего этого времени нам удавалось придерживаться определенных жизненных принципов. Я уверена, что мы сможем решить и эту проблему.

Для того чтобы говорить таким образом и сохранять непринужденный вид под злобным взглядом Брука, Анджеле пришлось призвать всю свою волю.

— Тебе уже ничего не придется решать, — медленно проговорил ее муж. — С этого дня все буду решать только я.

— Понятно. Что ж, могу ли я в таком случае уехать?

— Нет. По крайней мере, до тех пор, пока не подпишешь кое-какие бумаги.

— Но ведь для этого необходимы свидетели, разве не так?

— У меня они есть. Еще вопросы? — не скрывая сарказма, бросил де Грей.

— Когда я смогу уехать? — Анджела не могла думать ни о чем другом. — Поживем — увидим, — мрачно ответил он. — Пока что ты вольна подняться наверх. До утра ты мне не понадобишься. — С этими словами Брук величественно махнул рукой, давая ей знак удалиться.

Анджела вышла из комнаты. Двое мужчин, стоявшие на страже у дверей, пошли вслед за ней на второй этаж и сопровождали женщину, пока она шла по коридору, заглядывая в открытые двери тянувшихся вдоль него комнат. Выбор Анджелы пал на последнюю, поскольку ее окна выходили на грязный двор, и при благоприятном стечении обстоятельств могли служить путем для бегства. Однако, когда Анджела закрыла дверь в спальню и подошла к окну, намереваясь спрыгнуть на землю, то поняла, что надежды ее оказались напрасными — тут было слишком высоко.

Один из охранников принес ей легкий ужин — всего лишь тарелку с хлебом и сыром, но, несмотря на необычность ситуации и тревожное волнение, Анджела съела все дочиста.

Остаток вечера она сидела и размышляла над тем, как в сложившемся положении ей следует вести себя с мужем. Может быть, утром, на трезвую голову, он окажется более покладистым, и им удастся прийти к какому-нибудь соглашению, которое утолило бы его аппетиты? А может, ей стоит просто подписать бумаги, которые он ей подсунет, и тогда Брук отпустит ее с миром? А когда ей удастся освободиться, с надеждой подумалось Анджеле, у нее будет достаточно времени, чтобы оспорить свою, вырванную с помощью угроз, подпись. Или, возможно, ей удастся каким-то образом договориться со свидетелями Брука — очаровать или подкупить их, — и они помогут ей выбраться отсюда? Но, так или иначе, ей не на кого рассчитывать, кроме самой себя. Кит не сможет отыскать ее, ведь даже она сама не подозревала о существовании этого дома!

В середине дня, когда с погрузкой припасов было покончено, Кит оставил Фитца на попечение своего первого помощника и отправился на назначенную им встречу с Чамберсом и юристами. Еще когда «Дезире» только пришвартовалась к пристани. Кит сразу же отправил Чамберсу записку, в которой сообщил о своих планах и проинструктировал банкира о шагах, которые тот должен предпринять.

По дороге Кит ненадолго заехал к себе домой, чтобы сообщить Уитфилду об изменениях в своем маршруте, а после этого надолго засел с Чамберсом и юристами, с головой погрузившись в юридические хитросплетения, связанные с британской практикой бракоразводных процессов. Они детально обсудили предстоящие действия, но когда Кит сообщил об угрозах Брука вовлечь в процесс самого принца Уэльского, то заметил, как сильно изменились в лице его собеседники.

— Если вы напуганы и не хотите принимать участие в этом процессе, — медленно произнес Кит, — скажите мне об этом прямо сейчас. Мне нужна команда настоящих бойцов, которая не испугается никаких угроз или возможных последствий. Что касается меня, то мне наплевать — пусть на свидетельское место вызовут хоть саму королеву! Вы меня поняли?

Собеседники ответили нервными кивками. Им было страшно, но в то же время их манили колоссальные гонорары, обещанные Китом в том случае, если Анджела получит заветный развод. Чамберс уже успел расписать, какие неслыханные богатства ждут их в случае успешного исхода дела.

— Более того, — продолжал Кит, — если бракоразводный процесс успешно закончится в течение шести месяцев, я обещаю, что вдобавок к гонорарам каждый из вас получит дополнительную премию в размере пятидесяти тысяч фунтов. Еще вопросы есть? — Кит сидел во главе длинного стола — одетый с иголочки, уверенный в себе и хорошо зная, что за свои деньги он может купить практически все.

— Согласится ли графиня выступить в суде?

— Нет, я не хочу, чтобы она там появлялась. — Кит говорил властным голосом человека, привыкшего к тому, что его приказы выполняются без обсуждений. — Сделайте все, что в ваших силах, чтобы оградить ее от публичных выступлений на процессе.

— Однако ее могут вызвать официальной повесткой.

— В таком случае сделайте так, чтобы от нее потребовали лишь письменных показаний, но не выступления в качестве свидетеля. У нее неважно со здоровьем, — тихим голосом добавил он. — Я уже ввел мистера Чамберса в курс дела, но учтите, если обстоятельства, которые я имею в виду, станут достоянием гласности, я лично сделаю все, чтобы все вы горели в вечном огне. — Кит одарил присутствующих широкой улыбкой, словно его слова не содержали в себе никакой угрозы. — Не подумайте, джентльмены, что я пытаюсь вас запугать, просто, когда дама оказывается в подобном положении, об этом не принято говорить вслух. Итак, можно считать, что мы договорились? — На лице Кита по-прежнему играла улыбка, но глаза его пытливо и строго изучали каждого из сидевших за столом.

Он терпеливо подождал, пока каждый из растерянных адвокатов ответит ему утвердительным кивком головы, а затем поднялся из-за стола.

— В таком случае я желаю всем вам успеха. — Его белые зубы блеснули в сдержанной улыбке. — Слушайтесь мистера Чамберса, как меня самого. Если же речь зайдет о каких-то чрезвычайно важных вещах, вы знаете, где меня найти, — обернулся он к своему банкиру.

— Да, сэр. — Круглое лицо Чамберса раскраснелось, его седые волосы были взлохмачены. С тех пор как он получил письмо Кита, банкир трудился не покладая рук.

— Мы пробудем за границей четыре месяца. До свидания, джентльмены, — приветливо кивнул Кит юристам. — Желаю вам успешно одолеть Гревилей.

После того как он вышел из обшитой деревянными панелями комнаты, в ней воцарилась тишина.

— Он хоть сам-то понимает, чего хочет? — растерянно спросил один из юристов.

— За то, что он хочет, этот человек готов платить любую цену, — тихо произнес Чамберс. Голос его был таким же ровным и тусклым, как и его сюртук. — Именно поэтому я пригласил именно вас. Потому, что ему нужно все самое лучшее… — «Из того, что могут купить его деньги», — это окончание фразы не прозвучало, но все поняли его без слов.

— Разумеется, нашим первым — упреждающим шагом должно стать предложение Гревилям отступного, — сказал один из мужчин. — Какую сумму вы могли бы предложить, Чамберс? Вам ведь лучше всех известно финансовое положение мистера Брэддока.

— Его мало волнуют расходы. Мистер Брэддок в большей степени заинтересован в том, чтобы ускорить процесс. Почему бы для начала вам не изучить финансовое положение Гревилей, побеседовать с их поверенными и после этого сделать финансовое предложение, которое они с пеной у рта стали бы навязывать своему хозяину? Мне говорили, что в последнее время Гревиль проигрывал в клубе весьма внушительные суммы. Возможно, он поддастся искушению сорвать куш, достаточный для того, чтобы погасить свои карточные долги. Сумму откупного я оставляю на ваше усмотрение — мистера Брэддока она не интересует, и за расходами он не постоит.

Никогда еще этим людям не давали подобный карт-бланш. Глаза их лихорадочно заблестели. Чамберс окинул их искушенным взглядом финансиста, которому нередко приходилось принимать решения, опираясь лишь на собственную интуицию и знание человеческой психологии. Назидательно подняв палец, он недвусмысленно предупредил:

— Учтите, джентльмены, что в этом предприятии я выступаю в качестве совести мистера Брэддока. Но если в данном случае он идет на поводу своих самых глубоких и сильных чувств и зачастую даже готов пожертвовать здравым смыслом, то про себя я этого сказать не могу. Не ждите от меня опрометчивых поступков. Поэтому прошу вас помнить: всем вам очень хорошо заплатят, так что постарайтесь не позволить, чтобы жадность взяла верх над вашим рассудком. — Затем Чамберс величественно сложил руки и, внимательно оглядев собравшихся, добавил: — Завтра примерно в это же время я буду ждать от вас первых сообщений о том, как продвигается порученное вам дело.

На лицах лучших английских адвокатов, собравшихся за столом, было написано замешательство и растерянность.

— Если же я пойму, что вы меня не устраиваете, то, не сомневайтесь, я знаю достаточно людей, которые будут счастливы получить обещанные вам гонорары и премии.

Сказав это, Чамберс встал, давая понять, что встреча окончена.

Когда Кит вернулся со встречи с Чамберсом, уже смеркалось, но Анджелы все еще не было.

— Вероятно, мама и леди Лэнли с головой погрузились в обсуждение городских сплетен, — предположил Фитц в ответ на озабоченное замечание Кита. — Они могут болтать часами.

Кит надеялся на то, что юноша прав, но ему с трудом верилось в то, что Анджела способна задержаться у Виолетты так надолго.

— Ну ладно, в таком случае я съезжу за ней сам, — сказал он как можно более спокойным тоном, чтобы не встревожить Фитца. Сам он тем не менее ощущал в душе безотчетную тревогу.

Приехав к Виолетте, Кит выяснил, что та даже не знала о приезде Анджелы. В ответ на его расспросы она со страхом прошептала:

— Боже мой, я надеюсь, он не причинил ей никакого вреда!

— Значит, Брук все же здесь был?

— Нет — ни он, ни Анджела, но если она собиралась заехать ко мне за Мэй, то уже давно должна была появиться. Я поеду вместе с вами в Лоутон-хаус. Давайте пока не будем пугать Мэй и ее нянек. Вам не надо встречаться с крошкой Мэй до тех пор, пока мы не… — Голос Виолетты надломился. Кит схватил ее за руку и потащил вон из комнаты.

То, что им удалось узнать в Лоутон-хаусе, встревожило их еще больше. Анджела заезжала сюда вскоре после полудня и уже давно уехала в своей карете и со своим кучером. Ни экипаж, ни возница с тех пор не появлялись.

— Графиня собиралась направиться к леди Лэнли, сэр, — хмуро сообщил Чайлдерс. — Говорила ли она вам о визите сюда графа перед тем, как графиня отправилась на борт «Дезире»?

Нет, об этом Анджела не сказала ему ни слова.

— Она еще дала мне письмо, которое на следующее утро я должен был отвезти к ее банкиру, сэр. А это, если мне будет позволено сказать, всегда означало только одно: граф Гревиль выпросил у нее очередную сумму денег.

— В котором часу она уехала отсюда? — резко бросил Кит.

— Примерно в час дня, сэр.

«Более четырех часов назад! Очень большой срок, если предположить, что ей угрожает опасность, — подумал Кит. — Не мог бы кто-нибудь проводить леди Лэнли домой? — спросил он у слуг. — Виолетта, я вынужден вас покинуть, — добавил он, повернувшись к своей спугнице. — Дайте мне адреса самого графа и членов его семьи, я должен нанести несколько визитов.