– К вашему сведению, Дарли, – пробормотала Аннабел, едва они отошли от чайного стола, – я терпеть не могу мужчин-деспотов.
      – Как только мы скроемся с глаз вашей матушки, я стану умолять о прощении всеми мыслимыми способами, – прошептал он в ответ, не выпуская ее руки, которую она старалась вырвать.
      – Вы воспользовались хорошим настроением мамы, – яростно нападала она.
      – И честно это признаю, но если бы вы только представили, как долго я не был в обществе прелестной женщины, немедленно простили бы мою неучтивость. Расскажи, Эдди. Расскажи, как долго мы были затворниками.
      – Очень долго, мисс Фостер, – подтвердил денщик. – Чистое благословение Господне, что мы встретили вас на ярмарке лошадей. Словно сквозь тучи вдруг проглянуло солнце. Знаете, маркиз в последнее время был не в себе.
      Аннабел перевела взгляд с одного мужчины на другого, пытаясь определить степень искренности Эдди.
      – Клянусь Богом, – сухо отчеканил Дафф, – вы стали чем-то вроде талисмана. Не знаю почему, но так оно и есть. – Он улыбнулся. – Возможно, вам будет легче считать это благотворительностью. Правда, вы уже несете тяжкий долг милосердия по отношению к своей семье. Но я буду счастлив, если вы составите мне компанию, хотя бы и ненадолго. Я просто хочу немного прогуляться, вот и все.
      – Прогулка и ничего больше?
      – Клянусь! – вырвалось у него так чистосердечно, что она вдруг поняла: за этой веселой улыбкой кроется что угодно, кроме веселья.
      Скорее всего страдание.
      И не обязательно быть ясновидящей, чтобы это понять. А может, она сама слишком много знала о страдании.
      «Прекрати!» – молча приказала она себе, отказываясь признать симпатию к человеку вроде Даффа. Совершенный абсурд: ведь они из прямо противоположных миров. И хуже всего, это предполагает, что она может поддаться его чарам. Ну уж этого никто не дождется! Она приехала в Шорем, чтобы заботиться о своей семье. И у нее просто нет времени ни для чего другого, даже если она окажется достаточно наивной, чтобы принять предложение так называемой дружбы.
      Ничего не выйдет.
      Со времени ее скандального разрыва с Уоллингеймом она поклялась никогда не обольщаться насчет мотивов так называемых благородных людей.
      – Надеюсь, вы сдержите слово, – подчеркнула она, высвобождая руку.
      А может, он сам ее отпустил.
      – Я же поклялся.
      Снова эта откровенная простота. Однако ей не до того, чтобы анализировать его тайные побуждения. Да она и пытаться не станет, особенно с человеком, подобным Дарли, который, по слухам, после своего возвращения домой едва ли вообще разговаривал со старыми знакомыми.
      – Спасибо.
      Он ответил мальчишеской улыбкой:
      – Нет необходимости благодарить меня, поскольку вы принесли мне удачу. Куда вы хотите поехать?
      Она едва не сказала, что ей все равно. Интересно, что он подразумевает под «удачей»? Но она промолчала, стараясь не выходить за пределы, определенные приятельскими отношениями.
      – Если мы пересечем Данлоу-Чейз, приедем к руинам монастыря в Бедлоу. Необычайно красивое место, – сказала Аннабел.
      – Превосходный выбор. В детстве я часто ездил туда.
      – Я тоже.
      – И все же мы никогда не встречались.
      – О, это не важно, – отмахнулась Аннабел. Маркиз расплылся в улыбке.
      – Это ваше мнение. А я получил бы огромное удовольствие от знакомства с вами.
      – Я предпочла бы, чтобы вы не флиртовали со мной, – надула губы Аннабел.
      – Попытаюсь. Эдди будет держать меня в узде. Слышишь, Эдди? Ты будешь нашей дуэньей.
      В последнее время Эдди играл много ролей в жизни маркиза, но дуэнья?! Кроме того, если маркиз решил обольстить даму, вряд ли Эдди чем-то сможет помешать.
      Но все же денщик послушно ответил:
      – Да, сэр. Глаз не спущу, сэр.
      – Считайте себя в полной безопасности от моих ухаживаний, – ухмыльнулся Дафф.
      И Аннабел вдруг пришла в голову идиотская мысль: что случилось бы, прими она предложение Даффа много лет назад? Он совсем не изменился, только сильно похудел. Сколько времени прошло? Сколько ему сейчас?
      – Сколько вам лет? – неожиданно для себя спросила она.
      Глаза Даффа удивленно сверкнули. Но голос оставался спокойным:
      – Двадцать семь. Я не стану спрашивать, сколько лет вам.
      На самом деле он точно знал, что Аннабел на пять лет моложе. Теперь, когда она напомнила ему о том вечере в зеленой комнате, он видел все так же ясно, словно это было вчера. Тогда ей только исполнилось восемнадцать, она сама сказала ему… Даффу было двадцать три, и он успел безбожно опьянеть, но помнил ее ослепительную красоту. И толпу мужчин, требовавших ее внимания. Неожиданно наклонившись, он дерзко прошептал ей на ухо:
      – Скажите, Крикет – ваша дочь?
      – Нет.
      Она сама не знала, почему ответила честно. И еще меньше понимала, почему не хочет, чтобы он подумал, будто ребенок Хлои – ее дитя. После стольких лет существования в качестве дамы полусвета ее совершенно не должно интересовать мнение окружающих!
      – Я так и посчитал.
      – И все же спросили.
      Оба говорили очень тихо, чтобы не слышал Эдди. Маркиз пожал плечами:
      – Сам не знаю почему… нет, знаю. Не хочу, чтобы у вас был ребенок от Уоллингейма. И я понятия не имею, почему это так важно для меня.
      – Подобные вещи всегда важны для мужчин, – ответила она без обиняков.
      Он покачал головой:
      – Только не для меня. После Ватерлоо я много месяцев жил словно в черной дыре, и, поверьте, милая, очень немногое имеет для меня значение.
      – Я не ваша милая, лорд Дарли, – сухо бросила она. – Хотя искренне сочувствую вашим бедам.
      И это действительно было так. Она сострадала чужим несчастьям, тем более что смерть Хлои погрузила в бездну отчаяния всю семью.
      – Позвольте мне снова извиниться за столь фамильярное обращение. По правде сказать, сегодня я на седьмом небе и все благодаря вам. Нет, не возражайте: вы не ответственны за мои настроения и вообще за что-либо, касающееся моей жизни. Я действительно обещал воздержаться от вольностей в обращении с вами. Ни одной неприличной фразы не сорвется с моих губ. – Он улыбнулся и прижал палец к губам.
      Аннабел невольно рассмеялась, но тут же выругала себя за это. Нужно уметь держаться на расстоянии! Его улыбка стала еще шире.
      – Вот видите? Смеяться вовсе не так трудно. И учтите, я нравлюсь вашей матушке. Следовательно, это делает меня каким-то образом приемлемым для вашего общества.
      – О, стоит пустить в ход ваше обаяние, как любой воспылает к вам нежными чувствами.
      – Возможно, и вы тоже окажетесь в их числе?
      Она снова засмеялась и легонько ударила его по плечу.
      – Довольно! Сегодня мы катаемся верхом, И только!

      Дарли подсадил Аннабел в дамское седло, подтянул стремена, вручил поводья кобылы и отступил, любуясь ее посадкой.
      – Ваша мама права. Вы словно родились в седле. Подумайте, может, стоит принять от меня кобылу? Она идеально вам подходит.
      – Слишком дорогой подарок, и вы это знаете, но тем не менее спасибо. Может, в другое время я и поймала бы вас на слове. Но не в этот период моей жизни.
      – Это звучит слишком торжественно.
      Она ответила беспечной улыбкой.
      – Ни в малейшей степени, милорд. Просто сейчас в моей жизни полно хлопот.
      – Дафф, пожалуйста.
      – Как пожелаете.
      – Только не говорите, что внезапно стали сговорчивой и покорной, – хмыкнул он, вскакивая в седло Ромула.
      – Я никогда не бываю сговорчивой и покорной, Дафф.
      Она пробормотала его имя чувственным контральто, отозвавшимся в той части его тела, которая до сих пор дремала. Заерзав в седле, он решительно подавил острый укол наслаждения. Недаром он дал обещание ей и себе. Сегодняшний визит не имеет ничего общего с обольщением. Он не настолько распутен. Да никогда и не был распутником, даже во времена бесшабашной юности. И не стремился ставить рекорды, десятками обольщая падких на соблазн дам. Дело во взаимном удовольствии. А сейчас ему вполне хватает солнечного тепла, ощущения мощи, скрытой в чистокровном жеребце, нетерпеливо перебирающем ногами, и общества прекрасной мисс Фостер. Он всего лишь намеревался жадно впитывать красоту мира, которого слишком долго сторонился.
      Аннабел тоже почти не общалась с внешним миром, хотя по иным причинам. Но сейчас испытывала нечто вроде приятного волнения, предвкушая встречу с любимыми местами детства. После стольких недель заботы о матери и Силии возможность поехать в Бедлоу действительно обрадовала ее. Нужно учесть также, что рядом с ней самый красивый, по мнению света, мужчина в Англии.
      Она украдкой метнула на него взгляд, чтобы убедиться в правоте этой оценки.
      – Готовы? – спросил Дафф.
      Может, она действительно слишком долго прожила в уединении? Растерявшись от его прямого взгляда и того факта, что ее поймали на подсматривании, она, заикаясь, пробормотала:
      – Да… да… конечно… в любой момент.
      И расстроилась еще больше. Теперь она выглядит зеленой школьницей, что, несомненно, на руку Даффу.
      Твердо решив, что его внешность ни за что не вскружит ей голову, она резко бросила:
      – Десять гиней на то, что я первая прискачу к Данлоу-Чейз!
      И взмахнула хлыстом.
      Кобыла рванулась вперед.
      Дафф ухмыльнулся и пришпорил Ромула.
      Эдди решил, что участвовать в скачках – дело зряшное, и пустил коня легким галопом. Раз уж маркиз избавился от черной тоски, Эдди не собирается жертвовать приятной прогулкой. Положим, великолепная мисс Фостер держит в руках ключ от хорошего настроения маркиза, так не стоит ли оставить их наедине и тем самым помочь хозяину?
      Эдди служил маркизу с юности. Они, собственно говоря, выросли вместе. Его отец был камердинером прежнего маркиза, а дед выполнял те же обязанности для старого герцога Уэстерленда до самой своей смерти. Все Харли умели становиться невидимками, когда того требовали обстоятельства, иначе были бы просто недостойны своей фамилии.
      А теперь было самое подходящее время.
      Кобыла Аннабел пришла первой с отрывом в два корпуса. Натянув поводья, Аннабел улыбнулась подъехавшему Даффу.
      – Вы должны мне десять гиней, – жизнерадостно объявила она.
      – Говорил я вам, что кобылка невероятно резва!
      Не настолько резва, как Ромул, но Дафф неизменно оставался джентльменом.
      – Она просто чудо.
      – И она ваша, если только захотите.
      – Не захочу.
      Дафф с сожалением усмехнулся.
      – Похоже, я чересчур оптимистичен относительно своих способностей убеждения.
      Она недобро прищурилась, хотя он разглядел за бахромой густых ресниц лукавый блеск глаз.
      – Подозреваю, что слишком уж часто выходит по-вашему.
      Он пожал плечами, не собираясь объяснять, что, будь это так, он стер бы мрачные воспоминания, которые преследовали его, не давая заснуть по ночам.
      – Возможно, вы правы, – коротко ответил он и, быстро сменив тему, чтобы вновь не попасть в тиски этих воспоминаний, добавил: – Нам следовало бы захватить корзинку с едой. Я уже голоден.
      Как ни странно, Аннабел тоже хотела есть, хотя довольно плотно позавтракала.
      – Гостиница в Бедлоу славится своей кухней, – предложила она.
      – Превосходно. Итак, сначала обед или виды?
      – Как скажете, – ответила она из вежливости, хотя в желудке неприятно сосало. Молли была бы довольна. Она вечно журила хозяйку за отсутствие аппетита.
      – В таком случае обед.
      Близкие Даффа были бы поражены не меньше Молли, став свидетелями этого разговора.
      – Ваш денщик знает, как нас найти?
      Если Эдди сумел отыскать его на поле боя, в темноте и тумане, наверняка сумеет найти при свете дня на проселочной дороге.
      – Разумеется.
      – Не боитесь потерять еще пять гиней? – усмехнулась Аннабел.
      Дафф даже растерялся:
      – А вдруг вы проиграете?
      – Вот это мы скоро узнаем, – весело откликнулась она, ощущая такую легкость в душе, что могла бы посчитать случившееся колдовством, если б не сосредоточилась на будущей победе над Дарли. – Выиграет тот, кто первым доберется до гостиницы!
      Но Дафф про себя считал, что уже и так вышел победителем.
      – По рукам.
      Она мчалась как ветер, и на этот раз он старался не отставать, чтобы проверить возможности кобылки.
      Кровь Джимкрека действительно показала себя: под конец даже Ромул выбился из сил.
      Когда кобыла Аннабел ворвалась во двор гостиницы, девушка с шиком натянула поводья и бросила лукавый взгляд через плечо на Дарли, остановившего Ромула чуть позади.
      – Учитывая ваши потери, может, мне стоит заплатить за ленч, – шутливо заметила она.
      Дафф при желании мог бы купить гостиницу или целое графство.
      – Буду счастлив, – объявил он с легким поклоном. – Приятно сознавать, что вы – женщина со средствами.
      Спешившись, он отдал поводья конюху.
      – Так оно и есть.
      Пусть она не сможет купить графство. Но приобретение гостиницы не опустошит ее кошелек. Слава, и хорошая и дурная, имела свои преимущества.
      Вручив поводья другому конюху, она вынула ноги из стремян и улыбнулась Даффу, который поспешил поднять ее с седла.
      На несколько секунд они оказались совсем близко. Его руки по-прежнему сжимали ее талию. Дыхание Даффа участилось.
      Аннабел вдруг занервничала, словно никогда раньше не стояла рядом с мужчиной.
      Но тут его руки соскользнули. Дафф отступил.
      – Вы не носите перчатки для верховой езды, – словно жеманная девица, пробормотала она первое, что пришло в голову.
      – И никогда не носил, – кивнул он, поворачивая руки ладонями вверх. – А наверное, следовало бы. Полно мозолей.
      Дафф беспечно улыбнулся, явно готовый обсуждать любую предложенную ею тему.
      – Боюсь, они неприемлемы в обществе.
      – По-моему, это не имеет значения.
      Они дружно не упоминали о том, что в последнее время Дарли держался в стороне от толпы.
      – Признаю, что никогда не обращал внимания на белизну своих рук и даже не считал это сколько-нибудь важным. – Согнув руку, он кивнул в сторону гостиницы: – Вы так же голодны, как я?
      Он совершенно не признает церемоний! И умеет разговорить собеседника.
      – Может, и больше, – улыбнулась она. Он бросил на нее короткий взгляд.
      – Но вы стройны, как ива… если не считать некоторых мест, которым просто не полагается быть тощими.
      – Вы снова нарушаете правила нынешнего дня, Дафф, – пожурила Аннабел, но все же улыбнулась и взяла его под руку. – Очень хочется пудинга. Как насчет вас?
      Впервые за много месяцев ему хотелось абсолютно другого, но, помня об учтивости и хороших манерах, он зашагал к гостинице.
      – Лично мне больше по вкусу хороший кусок говядины.
      – Типично мужской вкус, – пожала плечами Аннабел.
      – Каюсь, – улыбнулся Дафф. – Идем?
      Он придержал для нее дверь.
      Едва они вошли в маленький зал, разговоры прекратились. Взгляды присутствующих сопровождали красивую пару, шествующую к единственному свободному столику. Посетители, исключительно мужчины, откровенно глазели на Аннабел, открыв рты, в то время как две служанки сверлили Даффа жадными взглядами.
      Нечасто это место посещали аристократы. Гостиница, находившаяся вдалеке от больших дорог и даже деревень, обслуживала местных фермеров.
      Выдвинув стул для Аннабел так, чтобы она сидела лицом к окну, Дарли сел напротив. Теперь, пока они едят, ее не будет беспокоить бесцеремонное любопытство обедающих. И он предпочитал не думать о том, для чьего спокойствия это делает: ее или своего.
      Не успел он устроиться за столом, как к ним подлетели две улыбающиеся служанки.
      – Чем можем служить, милорд? – спросила та, что постарше, тогда как молодая глупо хихикала, не сводя глаз с Даффа. Было очевидно, что услуги не ограничивались исключительно едой и напитками.
      Аннабел весело наблюдала, как стойко игнорирует Дафф их обожающие взгляды. Сведя брови, он сухо осведомился, есть ли у них хорошая говядина и белый рейнвейн.
      Служанка ответила утвердительно на оба вопроса и вкрадчиво добавила:
      – Если его светлости захочется отдохнуть после обеда, наверху у нас есть уютные комнаты.
      Аннабел, которой было совершенно ясно, о каком отдыхе шла речь, едва сдержала смех. Дарли заметил ее веселую гримаску.
      – Это целиком зависит от леди, – небрежно бросил он, словно не подозревая об истинных намерениях служанки. – Вы не хотели бы отдохнуть, дорогая?
      – Предпочитаю поесть, – сладеньким голоском ответила Аннабел.
      Дафф поднял глаза и спокойно улыбнулся.
      – Мы попросим только еду и вино.
      Едва служанки разочарованно удалились, Аннабел посмотрела Даффу в глаза.
      – Вы могли бы прекрасно провести время с этой парочкой, милорд.
      – Я уже прекрасно провожу время. Зачем мне что-то другое?
      – Как вы вежливы!
      – Просто разборчив, – покачал он головой. – Вы – бриллиант чистой воды, мисс Фостер, хотя, разумеется, знаете это. И вы восхищаете меня.
      – Совершенно не желая этого.
      – И тем не менее… поверьте, я всего лишь хочу наслаждаться видом, не более того. Можете быть полностью уверены в собственной безопасности.
      И она почему-то поверила ему.
      – Я высоко ценю ваше понимание.
      – По-моему, все предельно ясно.
      – Большинство мужчин не так сговорчивы.
      – Возможно, большинству мужчин не пришлось видеть того, что видел я. Наслаждаться приятной прогулкой и ленчем в провинциальной гостинице – верх удовольствия.
      Она вынудила себя не слишком придираться к его определению, хотя, по ее опыту, за словом «удовольствие» могут скрываться изощренные хитрость и коварство. Но над подобными двусмысленностями лучше не задумываться.
      – Мы забыли попросить пудинг, – сказала она, выбирая более безопасную тему беседы.
      – Если не возражаете, я закажу пудинг, когда вернутся служанки.
      – Только не говорите, что вам не по вкусу их льстивое обожание. Вы, разумеется, к нему привыкли.
      – Мне всегда становится неловко.
      – Вы поражаете меня, – заметила она с искренним изумлением. – И это говорите вы, многолетний объект женского преследования?!
      Дафф откинулся на спинку стула и посмотрел на Аннабел из-под полуопущенных ресниц.
      – Тем не менее это мне не нравится.
      – А многим мужчинам польстило бы столь благоговейное отношение женщин.
      – О, если кто-то разбирается в обожании и благоговении, так это вы. И вы находите это лестным?
      Аннабел смешно наморщила нос.
      – Вот именно, – кивнул Дафф. – Предлагаю поговорить о чем-нибудь другом. Расскажите, как вы оказались в провинции, или, если предпочитаете, я поведаю, что привело сюда меня, и мы таким образом скоротаем время в ожидании обеда.
      – Тогда вы первый, – решила Аннабел, не уверенная в том, просто ли откладывает объяснение или вообще не желает откровенничать.
      Он рассказал, почему потерял интерес к обществу, как проводил дни, как снова заинтересовался лошадьми.
      – Эдди доволен, что я опять решил выставлять своих коней на скачках. Он сильнее меня страдал в затворничестве. Кстати, полагаю, ваша матушка вряд ли захочет расстаться с вами на целый день, если я приглашу вас на скачки.
      – Почему же, все возможно, – вырвалось у Аннабел, к ее немалому удивлению.
      – Мы можем побывать только на дневных скачках.
      – Пожалуй, так будет лучше.
      – Вам следовало бы принять от меня кобылу. Вы могли бы выставить ее на скачках.
      – Вы знаете, почему я никогда этого не сделаю.
      – Но я дарю вам кобылу без всяких обязательств. – Цена лошадки была для него сущими пустяками, хотя он не настолько вульгарен, чтобы высказать это вслух. – И она непременно завоюет вам немало призов.
      – Мне не нужны деньги.
      – Я не это имел в виду. И говорил лишь о том удовольствии, которое вы испытаете, когда кобыла придет первой. Когда-то у вас была скаковая конюшня. Вы отказались от нее?
      – Да, совсем недавно.
      – Вот как.
      – Я не обязана ничего объяснять.
      – Разумеется, нет.
      – И, маркиз, не смотрите на меня так, – улыбнулась Аннабел, – это выводит меня из себя.
      – Дафф, – с ухмылкой поправил он. – Бьюсь об заклад, немногое на свете способно вывести вас из себя, в том числе и я.
      Она никак не могла решить, прав ли он. Этот человек обладал необычайным природным обаянием, совершенно убийственно действующим на окружающих. Честно сказать, впервые за много лет она почти ощущала влечение к мужчине.
      Должно быть, слишком долго пробыла в деревне.
      Или в обществе столь эгоистичных, расчетливых людей, что присутствие Даффа оказалось чем-то вроде глотка свежего воздуха.
      Но может, она просто стала одной из длинного ряда женщин, поддавшихся его очарованию, и ее эмоции не имели ничего общего с жизнью, прошлой или настоящей.
      – А вот и ваш денщик! – воскликнула она с таким очевидным облегчением, что Дафф сразу это заметил. Обернувшись, он увидел во дворе только что спешившегося Эдди.
      Дафф немедленно вскочил.
      – Я сейчас вернусь. Вы не возражаете побыть в одиночестве несколько минут?
      – Сомневаюсь, что эти бравые йомены набросятся на меня, – улыбнулась Аннабел.
      – Уверен, что не набросятся, – кивнул Дафф. – Просто не хотел, чтобы вы посчитали меня неучтивым.
      – Господи, Дафф, я сделана не из лебяжьего пуха. На самом деле я крепкий орешек, – заверила она, взмахнув рукой. – Идите!