Треш. Ну что вам в голову взбрело, капитан Уит? Что вы цепляетесь? У него хороший выбор игрушек, вот, можете посмотреть. Даже колпаки есть на все случаи жизни: для сна, для работы, для болезни.
      Лезерхед. Слава богу, Джоан ответила за меня.
      Капитан Уит (полицейским). Убигайтесь пгочь отсюда! Здесь только господа офицегы и благогодные люди!
      Хеггиз и Брисл уходят. Входят Куорлос и Уинуайф.
      Куорлос. Нам на редкость не повезло сегодня. Ведь так упустить пролог с кошельком! Обидно! Но ничего, нам предстоят еще пять отличных актов. Готов поручиться, здесь будет, что посмотреть!
      Капитан Уит. О! Ггаф Куоглос! Как я гад! Как ваше здоговье, ггаф Куоглос? Боюсь, что вы меня сгазу не узнали. Я тепегь самый хитгый и остогожный человек на всей ягмагке, не считая судьи Овегду. Попгошу вас, одолжите мне тринадцать пенсов, и я вам предоставлю подгугу, стоящую согок магок! Увегяю вас!
      Куорлос. Пошел вон, подлый сводник!
      Капитан Уит (Уинуайфу). Она покажет вам самую кгасивую дыгочку в своей юбочке. Специально для вас. Прикажете поговорить с ней, гегцог Уинуайф? Я вас к ней проведу: это здесь рядом, в свином квартале. Подарите мне на вгемя тринадцать пенсов, и я все устрою.
      Уинуайф. На тебе тринадцать пенсов и убирайся, пожалуйста.
      Капитан Уит. Вы агистокгат и прекрасный, благогодный человек.
      Куорлос. Убирайся, негодяй!
      Капитан Уит. Я и собигаюсь убраться, ггаф Куоглос. Но если вам потгебуется встгетиться со мной, вы всегда можете найти меня здесь, в лавочке Угсулы. А я постагаюсь заганее все пгиготовить: и кгужки, и подружки - все будет предоставлено. Благодагю вас, ггаф, благодарю вас, гегцог! (Уходит.)
      Куорлос. Посмотри-ка, Джон Литлуит идет!
      Уинуайф. И его жена, и моя вдова - ее матушка! Все семейство.
      Куорлос. Черт возьми! Теперь уж вам придется потешить их на славу.
      Уинуайф. Нет, уж извините. Меня они даже не увидят.
      Куорлос. Но они явно собираются попировать. Что это за субъект с ними? Он смахивает на учителя.
      Уинуайф. Это, я полагаю, мой соперник, булочник.
      Входят ребби Бизи, вдова Пюркрафт, Джон Литлуит и миссис Литлуит.
      Ребби Бизи. Итак, шествуйте прямо и токмо прямо, не сворачивая ни вправо, ни влево; не допускайте, чтобы глаза ваши прельщались мирской суетой, а уши - богопротивными звуками.
      Куорлос. О! Я узнаю его уже по началу!
      Лезерхед. Что прикажете, мадам? Что вы желаете купить? Отличную лошадку для вашего сыночка? Вот барабанчик, если он хочет быть солдатом, а вот скрипка, если он будет музыкантом. Что вам угодно? Что вы желаете? Вот собачка для вашей дочурки, а вот пупсики мужского и женского пола.
      Ребби Бизи. Не взирайте на них и не внимайте им. Эта площадь именуется Смитфилд, сиречь поле кузнецов, вертеп игрушек и безделушек, и товары сии суть товары дьявола и вся ярмарка - лавка сатаны. Смотрите: крючки и приманки развешаны со всех сторон, дабы изловить вас и удержать за жабры и ноздри, подобно тому, как делает рыбак; а посему - не смотрите на них' и не поворачивайтесь к ним. Вспомните, что и язычник сумел законопатить себе уши воском, дабы уберечься от распутницы морской.* Сделайте и вы то же самое, но перстами, и оградите себя от соблазна Зверя! *
      Уинуайф. Он мечет громы и молнии.
      Куорлос. Да они из его же собственной печи; ведь он был хороший булочник в свое время, когда орудовал пекарской лопатой. Теперь он ведет свое стадо на ярмарку.
      Уинуайф. Точнее говоря, в загон: он им даже взглянуть ни на что не позволяет.
      Из палатки Урсулы выходят Нокем и капитан Уит.
      Нокем. Благородные дамы! Погода жаркая. Ну, куда вы идете? Поберегите свои прекрасные бархатные шляпки. На ярмарке пыльно. Зайдите со всеми своими друзьями в уютную прохладную палатку, украшенную ветками, и освежитесь в ее тени. Лучшие свиньи и лучшее пиво на ярмарке, сэр. Лучшая повариха ярмарки сама старая Урсула. Вот, можете прочитать: кабанья голова свидетельствует об этом! (Указывает на вывеску, где изображена кабанья голова, под ней размашистая подпись.) Бедняжка Урсула! У нее был шпат и мокрый лишай, но теперь она вполне подлечена.
      Капитан Уит. Пгекгасная свинина, судагыни! Под сладким соусом и потгескивает, как лавговый лист. Увегяю вас! Вам пгедоставят пегвое место, скатегть, пегевегнутую чистой стогоной, а кгужки и тагелки пегемоет сама фея гучья.
      Литлуит (глазеет на вывеску). А это ведь ловко придумано, ей-богу, ловко! Вы только посмотрите: "Здесь лучшие свиньи, и она жарит их со своим обычным уменьем". И это говорит сама свиная голова!
      Нокем. Превосходно, превосходно, хозяйка! Свинина, зажаренная на огне из веток можжевельника и розмарина, - вот что сулит нам свиная голова, сэр!
      Вдова Пюркрафт. Сын мой! Разве ты не слышал предостережений от соблазна ока? Ужели ты так скоро позабыл укрепляющее поучение?
      Литлуит. Но, милая матушка, если мы не станем искать свинью, то как мы найдем ее? Не бросится же она с противня прямо к нам в рот, с криком: "уи, уи!", как в стране лентяев из детской сказочки?
      Ребби Бизи. Нет. Но матушка ваша, при всем своем благочестии, полагает, что свинья может явить себя нашим чувствам разными способами, а не только посредством паров, как, я разумею, это происходит здесь. (Втягивая в себя воздух.) О да! Несомненно! (Принюхивается, как охотничья собака.) И было бы грехом упорства, великого упорства, жестокого и страшного упорства отклонять его или противостоять доброму щекотанию чувства голода, именуемому обонянием. Посему - будь смел! Иди по следу! Входи в шатры нечистых и утоли, желания твоей женушки. Пусть твоя слабая духом женушка насладится, и твоя богобоязненная матушка, и я, бедный, и все мы насладимся!
      Литлуит. Послушай, Уин, давай тут останемся, что нам идти дальше: все равно ничего не увидим.
      Ребби Бизи. Рано войдя под кров сей, мы избежим многих других соблазнов.
      Вдова Пюркрафт. Это замечательное соображение.
      Миссис Литлуит. Ну, это никуда не годится. Прийти на ярмарку и ничего не посмотреть!
      Литлуит. Уин, маленькая Уин, имей терпение, Уин! Попозже я тебе кое-что скажу.
      Литлуит, миссис Литлуит, ребби Бизи и вдова Пюркрафт входят в палатку.
      Нокем. Мункаф! Олух! Управляйся живее! Подай лучшую свинью в лавке! Это чистокровные пуритане с самыми серьезными намерениями относительно свинины. Поворачивайся, Уит, следи за делом.
      Капитан Уит уходит.
      Ребби Бизи (из палатки). Приготовь свинью, немедленно приготовь свинью для нас!
      Входят Мункаф и Урсула.
      Урсула. Так-то ты удружил, мне, Джордан?
      Нокем. Ладно, ладно, Урса, не горячись, а то тебя снова шибанет в ногу: того и гляди, как у лошади, подсед сделается. Иди-ка ты лучше к себе.
      Урсула. А пропади ты пропадом, гнилой вонючий гад! Так это и есть те именитые гости, которых ты мне обещал на весь сегодняшний день?
      Нокем. А чем они плохи, Урса, медведица моя?
      Урсула. Чем плохи! Да они все шаромыжники, простые шаромыжники! Они и двухпенсовой бутылки пива выпить не в состоянии.
      Мункаф. Это всякому ясно: стоит только посмотреть, какие у них маленькие брыжи.*
      Нокем. Пошла прочь! Ты дурища, Урса, и твой Мункаф тоже дурак. Вы ничегошеньки не смыслите. Черта с два! Это отличные гости: и лицемеры, и обжоры. Тебе этого мало? (Мункафу.) Живо! Подай парочку свиней и полдюжины больших бутылок к ним и позови Уита.
      Мункаф уходит.
      Не терплю, когда клевещут на невинных. Ах, что за пройдохи! Чистокровный пуританин - лицемерен, как сивый мерин. Я уже сказал вам, что они обжоры. Можете на меня положиться: по свинье на двоих! Ну!
      Урсула. Да уверен ли ты в этом?
      Нокем. Чистейшей масти. Ты попробуй их на зубок, Урса. А где же это наш Уит?
      Входит капитан Уит.
      Капитан Уит (распевает).
      Посмотгите-ка, дгузья,
      Гогд, и смел, и стгоен я!
      Саблей ягостно бгяцая,
      Богодою потгясая,
      Хгабгецов десятки устгашаю!
      Нокем. Здорово! Молодец, Уит! Входи-ка смелей и перегони эль из бутылок в брюхо твоих братьев и сестриц, пьющих хмель!
      Нокем, капитан Уит и Урсула уходят.
      Куорлос. Сдается мне, что наш пустомеля стал шинкарем. Вот отличное время, чтобы тебе, Уинуайф, атаковать твою вдовушку. Бьюсь об заклад, более удобного места и часа у тебя не будет. Уж коли она отважилась явиться на ярмарку и в эту свинячью будку, она благосклонно отнесется к любому нападению, можешь быть уверен.
      Уинуайф. Я, однако, не люблю чересчур уж рискованных предприятий.
      Куорлос. Ну, тогда тебе вовек не добыть ни одной из почтенных вдов. Эх, если бы у меня был доступ к ней и если бы мне дозволялось заглядывать за ее тощий корсаж, я бы уж постарался отправить ее на Смитфилдское кладбище. А не то она отправила бы туда меня, что, пожалуй, было бы более неподобающим зрелищем. Но ты слишком скромный делец и упускаешь отличные возможности. Брось! Это у тебя не разумное суждение, а болезненное заблуждение. Что до меня, так я...
      Входит судья Оверду.
      Смотри-ка! Вот опять идет этот несчастный болван, которого давеча покусал наш Уосп.
      Оверду. Я не стану произносить речей и проповедей. Я теперь начинаю думать, что в какой-то степени, в силу высшего правосудия, Адам Оверду заслужил эту трепку, ибо я, вышеозначенный Адам, был причиной, правда, побочной причиной, того, что потерялся кошелек, и, главное, - о чем они еще не знают! - кошелек моего шурина. Но за ужином я отлично развеселю всех этой историей и посмотрю, как мой дружок мистер Хемфри Уосп будет выходить из себя, когда я, сидя на председательском месте, как обычно, и поднимая тост за братца моего Коукса и за миссис Элис Оверду, мою супругу, поведаю им, что избитый-то был я, и покажу синяки. Подумать только, какие плохие последствия могут иметь добрые намерения! Я оказывал внимание благовоспитанному юноше, к которому почувствовал непреодолимое влечение, - оно и сейчас еще владеет мной! - но именно это внимание подвигло меня на проповедь, а проповедь притянула толпу, а толпа притянула карманников, а карманники утянули деньги, и все это вместе взятое втянуло брата моего Коукса в убыток, Уоспа повергло в ярость, а меня подвергло избиению. Забавная картина! И я сегодня же вечером преподнесу им это за десертом: я люблю за столом повеселиться! Помнится, после одного особенно увесистого удара я хотел было открыть им, кто я такой; но затем - благодарение моей стойкости! - вспомнил, что мудрым может быть назван только тот, кто всегда до такой степени помнит о благе общества, что никакие несчастья не могут заставить его отказаться от интересов общественного блага. Пахарь из-за одного неурожайного года не оставит плуг свой. Кормчий из-за течи в корме не покинет руля. Член городской управы не откажется от своей мантии ради лишнего блюда за столом. Часовой не сломает своего жезла и не покинет поста из-за одной ненастной ночи, а приходской музыкант не расстанется со своими инструментами из-за одного дождливого воскресенья; ut parvis componere magna solebam. {Так привык я великое сравнивать с малым. (Лат.)} Таковы мои умозаключения, и будь что будет! Побои, тюрьма, поношение, ссылка, пытка, позор - я готов ко всему, и не открою, кто я таков, ранее срока. Как я уже сказал, все это свершится во имя короля, народа и правосудия.
      Уинуайф. О чем это он так важно рассуждает сам с собой, бедный дуралей?
      Куорлос. Какая важность? Здесь есть вещи поинтереснее.
      Входят Коукс, миссис Оверду и Грейс, за ними Уосп, нагруженный игрушками.
      Оверду отходит в сторону.
      Коукс. Идемте, мисс Грейс, идемте, сестрица. Тут еще найдется на что посмотреть, ей-богу! Ах, черт подери, да где же Нампс?
      Лезерхед. Что прикажете, джентльмены? Что вы желаете купить? Трещотки, барабанчики, пупсики, собачки, птички для дам! Что прикажете?
      Коукс. Милый мой Нампс, не отставай, пожалуйста. Я очень боюсь, как бы ты не потерял чего-нибудь. Я уж и так все глаза проглядел.
      Уосп. Уж купили бы лучше кнут и погоняли бы меня.
      Коукс. Да нет, ты ошибаешься, Нампс. Не в этом дело. Ты всегда склонен преувеличивать. Я боюсь только за покупки. Ведь скрипку ты в самом деле чуть-чуть не потерял.
      Уосп. Поостерегитесь, как бы вы сами не потерялись. Вам бы следовало ехать на лошади для большей безопасности или купить огромную булавку и пришпилиться к моему плечу!
      Лезерхед. Что прикажете, джентльмены? Хорошенькие кошелечки, мешочки, сумки, трубки! Что угодно? Вот часы с молоточком, которые могут будить вас по утрам. А вот певчая птичка.
      Коукс. Нампс! Посмотри, какие тут отличные товары! Много лучше тех, что мы накупили! Лошадки-то какие! Прелесть! Подойди, милый Нампс, подойди сюда!
      Уосп. Что? Хотите меняться с ним? Ну, на здоровье: вы ведь в Смитфилде! Можете подобрать себе бойкую лошаденку. Пожалуй, у него и тележка для вас найдется. То-то будете кататься по всей округе! Ну, на кой прах вам стоять тут со всей своей свитой? Чего вы прицениваетесь к собачкам, птичкам и -пупсикам? Ведь у вас еще и детей-то нет, и подарить-то все это некому!
      Коукс. Ну, это еще как сказать, Нампс. Дети, может, уже и есть.
      Уосп. Да уж ладно, ладно. Сколько ж их у вас, как вы полагаете? Будь я на вашем месте, я накупил бы игрушек для всех арендаторов. Ведь они совсем как дикари: собственных детей готовы отдать за погремушки, свистульки и ножички! Или уж купите лучше парочку-другую топоров да покончите сразу с этим делом.
      Коукс. Придержи свой язычок, милейший Нампс, и побереги себя. Я ведь человек решительный, ты это знаешь.
      Уосп. Решительный дурак - это верно! И основательный хвастун! Это уж говорю от всего сердца. Сердитесь вы или не сердитесь, а это так! Это уж святая истина! Об этом я никак умолчать не могу. Вам же на пользу.
      Уинуайф. Никогда не видел такого упорства и такого нахальства.
      Куорлос. Боюсь, что он помрет от огорчения. Подойдем поближе и попытаемся утешить его.
      Уинуайф и Куорлос подходят к Коуксу.
      Уосп. Лучше бы уже меня зарыли в землю по шею и молотили по голове кегельными шарами и цепами, только бы мне не заботиться больше об этом треклятом вертопрахе!
      Куорлос. Ну, ну, Нампс! Ты, поди устал от своей роли воспитателя? Уж слишком усердствуешь.
      Уосп. А хотя бы и так, сэр, почему это вас тревожит?
      Куорлос. Нисколько, Нампс, клянусь дьяволом! Я просто так сказал.
      Уосп. "Нампс"! Ах, растуды его! Какова развязность! Давно ли мы с вами знакомы?
      Куорлос. Я думаю, это легко запомнить, Нампс: с сегодняшнего утра.
      Уосп. Я и без вас знаю, сэр, и вас не спрашиваю.
      Куорлос. Так в чем же дело?
      Уосп. Не важно, в чем дело; вы теперь собственными глазами можете убедиться в том, что я вам говорил. Следующий раз будете мне верить.
      Куорлос. Не собираетесь ли вы перетащить на своей спине всю ярмарку, Нампс?
      Уосп. Милый вопрос и очень учтивый! Ей-богу! Да, я нагружен, как мне нравится, а захочу - и еще больше нагружусь; по моей поклаже видно, что я вьючная скотина. Ладно, уж пускай! Все равно всю мою кровушку выпили.
      Уинуайф. Отчего мисс Грейс выглядит такой грустной? Как бы нам развеселить ее?
      Коукс. Эти шесть лошадок, любезный, я хочу тоже купить.
      Уосп. Как!
      Коукс. Да, да. И три иерихонские трубы, и полдюжины птичек, и барабанчик, - у меня уже есть один, и часы с молоточком: очень уж это ловко устроено. И четыре алебарды, и... дайте-ка погляжу... да, и эту раскрашенную красавицу тоже, вместе с ее тремя служанками.
      Уосп. Да что там! Проще купить всю лавку. Покупайте, не стесняйтесь. Так будет лучше. Всю лавку! Всю лавку!
      Лезерхед. Если его светлости благоугодно...
      Уосп. Да, да, и носись со своими сокровищами по всей ярмарке, дурачок!
      Коукс. Тише, Нампс, тише! А ты, любезный, не связывайся с ним, если хочешь быть умен. Он набросится на тебя, поверь мне. Да, я куплю эти скрипки. У меня в деревне есть целая ватага скрипачей, и все они ростом один другого пониже на мерочку - совсем так же, как и эти скрипки. Мне очень хочется устроить на своей свадьбе хороший бал. Но для этого нужно так много вещей! Прямо голова кругом идет! А Нампс мне совсем не хочет помочь; я даже и попросить его об этом не смею.
      Треш. Не купите ли пряников, ваша светлость? Очень хорошее тесто, отличнейшее тесто!
      Коукс (подбегает к ее палатке). Ах, пряники. Сейчас поглядим.
      Уосп. Вот еще новая ловушка!
      Лезерхед. Ну, это уж не дело, тетка, перебивать мою торговлю в самом разгаре и переманивать моих покупателей! За это можно и к суду притянуть.
      Треш. Да за что же? Если его светлости пришла охота покупать, то ведь и мой товар предназначен для продажи, как у всех других. Мне никто не запрещал выставлять свой товар. Я ничем не хуже тебя.
      Коукс. Успокойтесь, я примирю вас: куплю и его лавку, и твой лоток!
      Уосп. Мыслимое ли дело!
      Лезерхед. А зачем тебе, друг любезный, его отговаривать?
      Уосп. Помилуй бог! Хотите, он и вас самого купит! Хотите? Ну, сколько вы стоите, вместе с платьем и со всеми потрохами? Со всеми способностями?
      Треш. Добрый злюка, у него найдется достаточно всяких способностей. Прицепитесь только...
      Уосп. Ты, видно, торгуешь им? А ну-ка, в чем же заключаются его таланты и как можно ими воспользоваться: даром или за деньги?
      Треш. Да нет же, не в этом дело, сэр!
      Уосп. Может, его угощеньем можно купить?
      Треш. Боже сохрани! Он о еде даже и не думает. У него дома, благодарение господу, всего хватает. Но все же ради вкусного обеда он многое сделает, особенно если на него такой стих найдет. Имейте в виду: его надо сажать обязательно на почетное место, иначе он уйдет, а ежели он будет сидеть на почетном месте, он вам каких хочешь дел наделает. Не зря за ним посылают и приглашают его на самые богатые праздники в городе. Он и Корайта * и Коукли * превзойдет и уж потешит на славу! Он вам любой кукольный театр разыграет и любых актеров изобразит - своих и чужих; он никого не щадит: навеселитесь вдоволь.
      Коукс. Да ну?
      Треш. Он первый, сэр, появился на ярмарке в медвежьей шкуре, ей богу! С тех пор ни одна собака не осмеливается подойти к нему. А посмотрите, какие у него ловкие движения.
      Коукс. Да все ли он умеет? Сможет ли он поставить пьесу по заказу?
      Треш. О господи, сударь! Да о его изобретательности молва идет из края в край! Притом он ведь набивает кукол: все пупсики на ярмарке - его работа.
      Коукс. Правда это, бархатная куртка? Ну-ка, дай мне руку!
      Треш. Нет, сударь, кабы вы действительно посмотрели, как он нынче вечером, в бархатной куртке и с шарфом на шее, будет играть кукольную комедию мистера Литлуита.
      Коукс. Довольно! Закрывай лавочку, друг! Я покупаю и лавочку, и тебя самого, чтобы таскать эту лавочку, и ее лоток в придачу. Ты позаботишься о представлении, а она об угощении. Я люблю, если уж делать что-нибудь, так делать как следует! Ну, без запросу: сколько стоит твоя лавочка со всем ее содержимым?
      Лезерхед. Сэр, мне она обошлась в двадцать шиллингов, семь пенсов и полпенни, да к тому же еще три шиллинга за место.
      Коукс. Ладно, вот тебе тридцать шиллингов, хватит. (К Треш.) А твоя?
      Треш. Четыре шиллинга одиннадцать пенсов, сэр, с местом вместе, если позволите, ваша светлость.
      Коукс. Да, моя светлость это позволяет, бедная женщина. Вот тебе сверх того еще пять шиллингов. А уж какой бал я устрою за эти сорок шиллингов! С пряниками! Здорово будет, ей-богу, Нампс? Что скажешь, сестрица? Я им вместо свадебных перчаток подарю свадебные пряники в форме брошечек и пальчиков.* Как это мне в голову не приходило! Подумать только: свадебные пряники! Так что они будут есть пальчики, облизывая пальчики. И брошки для всех гостей; я еще закажу стихи в честь "наилучшей из граций", разумея мисс Грейс! Стихи для дня свадьбы.
      Грейс. Я признательна вам, сэр, за ваше внимание.
      Уосп. Что вы так радуетесь, сэр? Неужто это ваша первая покупка?
      Коукс. Вообще-то говоря, нет, Нампс. Но это мой самый мудрый поступок.
      Уосп. Ну теперь уж от меня ни слова не услышите!
      Входят Эджуорт, Найтйвгейл и толпа гуляющих; к ним присоединяется Оверду.
      Оверду (в сторону). При всей тонкости моего ума я не могу придумать, как отвлечь этого благонравного юношу от разнузданной компании. Я следую за ним по всей ярмарке, наблюдаю за ним и всегда замечаю его в обществе этого певца. Я начинаю подозревать между ними тесную дружбу. Главное, юноша этот имеет одну ужасную слабость: он увлекается поэзией. А ежели человек заражен этим недугом, то очень мало надежды, что из него получится государственный муж. Actum est. {Кончено дело. (Лат.)} Можно сказать: кончено, погиб!
      Эджуорт (Найтингейлу). Вот он, покупает пряники. Живее, пока он не расстался со всеми своими деньгами.
      Найтингейл (выступая вперед, поет).
      Друзья, господа,
      Подойдите сюда!
      Коукс (бросается к певцу). Песенки! Стой! Стой, приятель! Нампс, дорогой мой, присмотри за товарами; ну-ка покажи, какие у тебя песенки! Дай-ка я сам посмотрю.
      Уосп. Ну вот, помчался на новую приманку! Теперь будет порхать, пока из сил не выбьется и все свои перышки не растреплет. Ну что может быть возмутительнее, джентльмены? Поверите ли вы мне, не могу больше! Сил моих нет!
      Куорлос. Да, сказать по совести, тебе, Нампс, достается! Изрядно приходится тебе попотеть. Я не видывал еще, чтобы молодой ветрогон и его дядька лучше подходили друг к другу!
      Уинуайф. Ей-богу, и сестрица тоже им в масть!
      Грейс. А если бы вы увидали судью, ее супруга и моего опекуна, вы сказали бы, что он стоит их всех.
      Уинуайф. Неужели мы его здесь не встретим?
      Грейс. О нет! Он слишком строгих правил, чтобы ходить по ярмаркам, хоть и чудит он больше их всех. Сверяю вас, джентльмены, он всегда чудит, даже в суде.
      Коукс. Но как же это называется? "Предостережение от карманников"? Славная выдумка, ей-богу! Я ужасно хочу посмотреть, как выглядит карманник: ведь ловкий же парень, ей-богу! И такой умелый, дьявол. Говорят, что он где-нибудь здесь гуляет. Но где же? Где? Сестрица! (Хвастливо помахивает кошельком.) Вот деньги! Пусть поторапливается! Слушай, парень, песенник! Бывают ли здесь карманники хоть изредка? Ну, покажи мне парочку-другую воришек! Ну, пожалуйста!
      Найтингейл. Сэр, мои песенки - заклинание против них, и когда я пою, они не появляются. Но если вам вздумается откупить их у меня, это обойдется вам гроши!
      Коукс. О цене я не забочусь. Ты меня еще не знаешь, приятель! Я ведь сам Варфоломей!
      Миссис Оверду. Песенки с картинками, братец?
      Коукс. Ах, сестрица, вы помните песенки, которыми я в детстве оклеивал печку в нашей комнате? Там были чудесные картинки. Получше этих, приятель!
      Уосп. Но и этих картинок хватит, чтобы выудить картинки из твоего кармана. Вот увидишь!
      Коукс. Пока что я только слышу об этом. Пожалуйста, не обращай на него внимания, приятель! Он всегда сует нос, куда его не просят.
      Найтингейл. Если вы пожелаете, сэр, можно будет устроить для вашего развлечения, чтобы кошелечек ваш срезали, как бы нарочно. Только меня уж в этом не попрекайте! Вы ведь желаете этого, так пусть будет по-вашему.
      Коукс. В этом мы со временем разберемся. Начинайте, пожалуйста.
      Найтингейл. Ну-ка на мотив Пеггингтона,* сэр!
      Коукс (поет). Фа-ла-ла-ла! Ла-ла-ла! Фа-ла-ла! Давай я научу тебя мотиву и всему прочему: это ведь танец моей родины. Ну, начинай же!
      Найтингейл. Вы должны знать, сэр, что эта песенка нечто вроде предупреждения и для того, кто зарится на кошелек, и для того, у кого этот кошелек лежит в кармане.
      Коукс. Ни слова больше, если ты мне друг! Пой! Фа-ла-ла! Ну же!
      Найтингейл (поет).
      Друзья-господа, подойдите сюда
      И все берегите свои кошельки!
      Коукс. Ха-ха! Складно! И совет хорош для начала!
      Найтингейл (продолжая петь).
      Вам всем говорят:
      За вами следят.
      Карманника бойтесь, он опытный хват.
      Коукс. Ловко сказано! А кто не боится карманников, пусть на себя пеняет.
      Найтингейл (поет).
      Теперь уже, чур, не пенять на меня,
      Умелого вора напрасно кляня!
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу потом очутиться!
      Коукс. Изумительно, ей-богу! Ну, что ты скажешь, Нампс? Разве плохо?
      Найтингейл (поет).
      Разносчиков, нас, попрекали не раз,
      Что мы преступлений причина подчас!
      Коукс. Я знаю, какие молодчики и франтики этим занимаются!
      Найтингейл (поет).
      Но кто ж и за что ж понаскажет на нас,
      Что мы помогали воришкам не раз?
      Примеры бывали,
      Воров накрывали
      В компании стряпчих, в судейском зале!
      Но если уж судьи на золото падки,
      То с бедных карманников взятки гладки.
      Коукс. Боже милосердный! И ведь совершенно верно!
      Найтингейл (поет).
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу потом очутиться!
      Коукс. А ну-ка, еще раз припевчик! Ну-ка, еще раз! (Поет вместе с Найтингейлом.)
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу потом очутиться!
      Замечательно! Я бы охотно похлопал тебе, да боюсь вытащить руки из карманов. Не заказать ли автору этой песенки текст пьесы, которую я собираюсь поставить в день моей свадьбы, и разные торжественные стихи по этому поводу?
      Найтингейл (поет).
      Однажды в тюрьме проповедник сидел
      И грешников многих речами привлек.
      Но, видимо, всех убедить не сумел:
      Пропал между делом его кошелек!
      Коукс. Да ну?
      Найтингейл (поет).
      А в зале судья высоко восседал
      И пышные речи не раз повторял,
      Но бархатный свой кошелек потерял!
      Коукс. В самом деле?
      Найтингейл (поет).
      Ах, боже ты правый, ну как это так,
      Что попусту шеей рискует простак?
      Эх, лучше бы соской ему подавиться,
      Чем в петле за кражу теперь очутиться!
      Коукс (подпевает).
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу теперь очутиться!
      Пожалуйста, не спеши, приятель! Скажи мне, Нампс, неужели тебе не нравится? Ну, разве не хорошо?
      Уосп. По правде говоря, слишком хорошо для такого простофили, как ты.
      Оверду (в сторону). В песенке отразились чудовищные беззакония! Это я себе отмечу. До сих пор мне ни разу не случалось обращать внимание на дешевые базарные песенки. Очень полезно познакомиться...
      Коукс (подпевает).
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу теперь очутиться!
      Хотел бы я знать, где сейчас этот самый парень? Ведь вот зовешь его, зовешь, ему же добра хочешь, а он не показывается. Поглядите-ка, что я припас для него. (Показывает кошелек.) Гоп-ла-ла! В какой руке? Ну, кто угадает? Пой дальше, приятель! Уж если мне не суждено его увидеть, так хоть послушаю о нем. Продолжай же: как это там о молодом парне-то? О карманнике?
      Найтингейл (поет).
      В церквах, на гуляньях без всякой боязни
      Добычей карманник насытится всласть;
      И даже под петлей, в минуту казни,
      Он ищет глазами, кого обокрасть.
      Воришкам почет,
      Воришкам везет,
      Король ведь и тот от воров не уйдет!
      Коукс. Вот молодец-то! Вот бы мне его сюда!
      Найтингейл (поет).
      Меня упрекать в этом случае грех:
      Карманник-воришка хитрее нас всех.
      Коукс. Да, но где же вся эта хитрость? Ведь вот теперь бы им как раз и развернуться! Ну, где же они? Вероятно, все уже в тюрьме. Ах, какая досада! (Поет.)
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу теперь очутиться!
      Ну на что мне эти болваны и ослы-крысоловы со своими волшебными песенками? * Не интересно! Вот карманника бы мне! Болячка их забери, куда ж они все провалились? Уж так разобрала меня охота, а удовлетворить ее нет возможности!
      Куорлос. Клянусь богом, я сейчас пол-ярмарки отдал бы, чтобы достать для него вора-карманника. Уж больно он страдает!
      Коукс. Смотрите, сестрица! (Показывает кошелек.) Ну-ка? В каком он теперь кармане? Кто из вас хочет угадать?
      Уосп. Умоляю вас, бросьте вы эти свои фокусы! О господи! Хоть бы скорей все это кончилось!
      Коукс. Ах, какой ты надоедливый, Нампс!
      Оверду (в сторону). В самом деле, Нампс слишком часто его перебивает, хоть и правильно говорит иной раз.
      Коукс. Сестрица, я осел! Я не умею хранить собственного кошелька! (Снова показывает кошелек.) Ну, ну, приятель! Ведь я же прошу тебя: вытащи его!
      Найтингейл (поет).
      Уж лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу теперь очутиться!
      Пока Найтингейл поет, Эджуорт подкрадывается к Коуксу и щекочет его
      соломинкой за ухом, чтобы заставить вынуть руку из кармана.
      Уинуайф. Хочешь поглядеть, как это делается? Вон, посмотри! Этот парень подбирается к нему. Следи внимательно.
      Куорлос. Славно! Честное слово, славно! Ой, он залез не в тот карман!
      Уинуайф. Ничего. Уже готово. Молодец! Ей-богу, молодец! Жаль, если его поймают.
      Найтингейл (поет).
      О, низкое племя воришек-гуляк!
      Смирись и очнись, и впредь не греши:
      Пойми, что невзгода несчастных зевак
      Тебя веселит на погибель души.
      Ты бойко поешь,
      Ты смел и хорош,
      Но все же не в рай ты, приятель, идешь.
      Не стоит, не стоит, не стоит, дружок,
      Терять свою жизнь за дрянной кошелек.
      Эх, лучше бы соской тебе подавиться,
      Чем в петле за кражу потом очутиться!
      Все. Отличная песенка! Отличная песенка!
      Эджуорт. Друг! Дай мне первому! Дай мне первому, прошу тебя!
      В тот момент, когда Найтингейл подает Эджуорту песенку, тот ловким движением
      сует ему в руку кошелек.
      Коукс. Простите, сэр, кто успел, тот и съел. Первым покупателям первый товар. А я собираюсь купить всю пачку.
      Уинуайф. Вот это уж совсем чудесно! Ты заметил? Вор-то карманник передал кошелек этого дурачка певцу.