ГЛАВА 36

Я просыпаюсь до будильника и минут десять валяюсь в постели, вспоминая, к чему так сосет под ложечкой. Ах да – завтра прилетает Надин. Надо бы справиться о здоровье Сэма.

Сэм поднимает трубку со второго звонка и бодро сообщает, что чувствует себя отлично. Правда, услышав, что Надин обеспокоена его здоровьем, дает задний ход: да-да, как же, вчера его зверски продуло. А сразу не признался, потому что болеть – это не дело для настоящего мужчины. Щас, так я ему и поверила!

– Увидимся через час! – прощаюсь я с ним.

Запас строгих юбок стремительно иссякает. Завтра, если время будет, надо бы пробежаться по магазинам. Купить что-нибудь такое, чтобы сразить Кристиана наповал. Сейчас он одевается куда элегантнее, чем в прежние времена, а Надин всегда так разряжена, что рядом с ней я просто обязана выглядеть безупречно. Помнится, Кристиану нравилось, когда я надевала голубое…

Утро проходит без приключений: я сижу за прилавком, размышляю, что завтра надеть и воображаю, с каким восторгом будет смотреть на меня Кристиан. Никки сегодня не в духе: она сообщает, что «Сэм совсем с цепи сорвался», но узнать подробности я не успеваю – в магазин врывается толпа японских туристов и сметает с прилавков все подчистую, в том числе и те вещицы, на которых стоит «Майд ин Джапан».

В час дня я отправляюсь в «Священную Корову» за овощным бургером. Вернувшись, обнаруживаю, что Сэм возится с кассой и ругается на чем свет стоит.

– А где Никки? – спрашиваю я, спокойно освобождая из плена застрявшую чековую ленту.

– Ушла домой. У нее там неприятности, – отвечает он, побагровев еще сильнее.

– Какие? – меня вдруг охватывают подозрения.

– Ее мать упала с лестницы. Нашла время – как раз сегодня, когда у нас учет!

Скотина бессердечная. Никки признавалась мне, что боится оставлять мать одну на весь день – очевидно, с ней уже случалось что-то подобное.

После обеда, слава богу, в магазине тихо. Около пяти часов Сэм говорит, что должен сходить на почту, и просит меня поработать немного телефонной барышней. Только он за дверь – раздается звонок.

– «Экстравагантные товары Сэма»! – говорю я.

– Ал-ло! Сэм? М-можно п… аг-аврить с Сэмом? – вежливый, но явно нетрезвый мужской голос.

– К сожалению, мистера Джонсона сейчас нет на месте, но вы можете оставить сообщение.

– Дж-жейми?

– Да, а кто это?

– Дж-же-ейми! Эт… К-кристиан!

У меня замирает сердце.

– Ты… ты…

– Ага! Напилс… к-как свинья! К-ка-ак ты дог… далась?

Я невольно улыбаюсь. Смотрю на часы, прибавляю восемь – в Англии сейчас час ночи.

– Тебе же завтра рано вставать! У тебя самолет!

– Ага. В ш-шесть утра. Но я н-не лягу. Л лучше выпью еще.

– Думаешь, стоит? – с беспокойством замечаю я.

– Ч-черт, Дж-жейми, мне и т-твоей сестры хватает во-от так, еще-т-ты тут б-буд…шь…

– Да пей сколько хочешь! – яростно восклицаю я.

– Бл-л…годарю. Твое зд…ровье!

В трубке звучно булькает.

– Т-так-то лучше. – Он причмокивает. – Т-ты, значит, з-замуж выходишь!

О боже мой! Так он из-за меня напился? Решил утопить горе в вине? В магазин входит пара туристов, но я поворачиваюсь к ним спиной.

– Кристиан, с тобой все в порядке? – шепчу я в трубку.

– Нуда, куда. П-п…чему бы и н-нет? Т-ты выходишь замуж, я т-тоже… т-то есть… женюсь…

Что делать, господи, что делать? Сказать ему правду? Но он пьяный и ни черта не поймет. Поговорить с ним, когда прилетит? Но что ответить сейчас?

– Дж-жейми-и!

– Да? – отвечаю я, затаив дыхание.

– М-моя п-прекрасная Джейми…

– Подожди, не вешай трубку!.. Все вещи в этой корзине – один доллар. Да, да, все за доллар! – ору я туристам и снова прижимаю трубку к уху.

Теперь Кристиан говорит тихо, почти шепотом. И голос его звучит совсем трезво.

– «Взгляни в мое лицо: мне имя «Могло бы быть». Еще меня зовут: «Никогда больше», «Слишком поздно», «Прощай».

Боже мой, теперь он цитирует Россетти.

– Кристиан, я…

– Прощай, – шепчет он. – Прощай.

Щелчок – и короткие гудки. И что дальше? Перезвонить я не могу – разбужу Надин. Кипя от волнения и беспокойства, я расхаживаю за прилавком взад-вперед, словно тигр в клетке. Непрерывным потоком идут покупатели, и всем что-то от меня нужно. Мысли мои очень далеко отсюда, скорее всего, на дне Кристиановой банки пива. К семи часам я и сама готова напиться. Но заливать горе вином на рабочем месте как-то некрасиво, лучше уж развлечься учетом.

– Ты начни с сумок, а я займусь посудой, – командует Сэм.

Монотонный подсчет товаров успокаивает и затягивает: следующие два часа пролетают, как во сне. Я уже перехожу к ремням, когда появляется Сэм.

– Ну, как дела? О, какая скорость! Не сбавляй темпа, детка, и мы с тобой к десяти часам все закончим! – с этими словами он ласково похлопывает меня по заду и удаляется в отдел игрушек.

Я провожаю его мрачным взглядом и возвращаюсь к своим подсчетам. Слава богу, работа требует сосредоточенности и не располагает к болтовне. К одиннадцати часам у меня гудит голова и болят глаза. Вот и последняя полка – фигурки на приборную доску. Девушки с хулахупами – свидетельницы моего недавнего унижения. Двенадцать, тринадцать, четырнадцать… Я выпрямляюсь и машу Сэму тетрадью:

– Готово!

– Отличная работа, Джейми, – замечает он, просматривая исписанные страницы. – А теперь пошли в кабинет.

Войдя, я прислоняюсь к косяку – ноги меня не держат.

– Зарплата у нас по пятницам. Так-с, вот все, что ты заработала за четыре дня плюс сегодняшняя премия.

– Спасибо, – я прячу конверт в сумочку.

– Не хочешь выпить? Я вот, знаешь ли, уже полечил простуду… А то я бы не догадалась! От него несет, как из винного погреба.

– Нет, спасибо, не надо.

– А баночку чего-нибудь бодрящего? – Сэм открывает холодильник. Я вздыхаю.

– От «Доктора Пеппера» не откажусь, спасибо.

– Да ты присаживайся! – и он указывает на диван. Стоит мне рухнуть, как Сэм устраивается рядом и по-хозяйски кладет руку на спинку у меня за спиной. Недовольная таким вторжением в свое личное пространство, я сдвигаюсь на самый краешек.

– Знаешь, Джейми, меня восхищает твое чувство стиля. Хочу посоветоваться с тобой по поводу одного нового образца товара…

Он грузно встает, опираясь на мое колено, долго роется в коробках и наконец вытаскивает на свет бледно-розовую футболку.

– Хотелось бы знать, что ты об этом скажешь. Не хочешь померить?

Ох-ох-ох. Неужели старый козел решил показать рожки? Господи, пожалуйста, только не это. У меня нет сил защищать свою честь.

– Больно маленькая. Вы уверены, что это на взрослого?

– Она обтягивающая, в том-то и смысл, – отвечает Сэм, протягивая мне футболку. – Надень, попробуй! Посмотрим, как она будет смотреться на клиенте.

Ладно, почему бы и нет, думаю я. С какой стати сразу подозревать худшее? Всю неделю он вел себя паинькой. Я прячусь в туалете и с некоторым трудом влезаю в «новый образец».

– О-о, вот это зрелище! – восхищается мною Сэм. – Удобно?

– Да, вполне, – отвечаю я.

Он подходит ближе и вглядывается в швы.

– Вот тут не жмет? – и он трогает меня под мышкой.

– Нет, все нормально, – прищуриваюсь я.

– Какой у тебя размер?

– Английский четырнадцатый: впрочем, зависит от фирмы. – Нет, я имею в виду размер лифчика?

Я начинаю тихо плавиться.

– З-Б. Ладно, пойду переоденусь.

– Подожди, подожди. – Он придвигается ближе. – У этого материала есть любопытная особенность: он реагирует на температуру тела. Предположим, я положу руки сюда…

Я сбрасываю его руку.

– Что вы делаете?

– Просто показываю. Чего ты так встрепенулась?

– Я уже поняла, меняется цвет.

В самом деле, футболка откликается на мой страх тревожными персиково-пурпурными разводами.

– Ты, как видно, горячая девчонка! – замечает Сэм и облизывается.

Ни дать ни взять – Красная Шапочка (точнее, Красная Маечка) и истекающий слюной Серый Волк! – Я бросаюсь в туалет и срываю с себя треклятую футболку в такой спешке, что запутываюсь в рукавах. Если сейчас появится Сэм, застанет меня совершенно беспомощной.

– Эй, детка, тебе помочь?

– Сама справлюсь! – кричу я.

Наконец я выпутываюсь из майки, оставив на ней добрую половину своего тонального крема. К счастью, по цвету она неотличима от персиковых разводов. Я возвращаюсь и отдаю майку Сэму, стараясь не слушать, что он там бормочет на тему: «М-м, еще тепленькая!»

– Ладно, я пошла.

– Куда это ты собралась, крошка? – Сэм захлопывает дверь и загораживает ее своим телом. – Я оплатил твое время до полуночи!

О нет! Пожалуйста, только не это!

– Я вот подумала, – начинаю я, – может, позвонить Никки, узнать, как там ее мама…

Он нервно косится на телефон. Я делаю шаг к столу. Сэм бросается мне наперерез и хватает телефон в охапку.

– В самом деле, странно, – продолжаю я, не отрывая взгляда от его мутных глаз цвета хаки, – вы сказали, что ее мама упала с лестницы, но ведь Никки живет в бунгало, где никаких лестниц нет…

Сэм озадачен. Путь к двери свободен. Чем я и пользуюсь.

Я выскакиваю из магазина, словно за мной гонится свора чертей, и бегу, бегу, бегу куда глаза глядят, еле переставляя подгибающиеся ноги.

Бедный Кристиан! Знал бы он, во что превратился его дядюшка! Скорее бы под душ, смыть с себя отпечаток этой распроклятой майки! Интересно, сколько девушек ее мерили до меня? Я останавливаюсь, чтобы передохнуть, но при одной мысли о том, что могло бы случиться, будь Сэм немного посильнее… или потяжелее… или просто если бы немного больше выпил… Подумать страшно! В магазин я больше не вернусь; а вот Никки надо позвонить, узнать, как она там.

Меньше всего мне сейчас хочется сидеть одной в пустом номере. Знать бы, где справляет день рождения друга Скотт! «Что посоветуете, доктор?» Дышать ровно и глубоко, сосредоточиться на чем-нибудь хорошем… Для успокоения расстроенных чувств идеально подходит аквариум – но «Форум Цезаря», должно быть, уже закрыт. Впрочем, в «Мираже» есть такой же – и он-то открыт двадцать четыре часа в сутки!

На улице людно и шумно – как и положено в пятницу вечером. Я с радостью сворачиваю и погружаюсь в относительную тишину отеля. Спрашиваю у горничной, везущей тележку с бельем, как пройти к аквариуму, – она кивает направо. Неторопливые рыбы и разноцветные кораллы оказывают свое действие с первого взгляда. Стоит подойти поближе – и весь холл вместе с портье, конторками и компьютерами исчезает, растворяется в сине-зеленом океане. Здорово придумано, говорю я себе. Отличный способ успокоить нетерпеливых гостей, стоящих в очереди на регистрацию. Как можно волноваться и нервничать, когда рядом – такая красота?

Несколько секунд назад я была напряжена, как струна, – а теперь сами собой опускаются плечи, разжимаются кулаки. Скотт сказал бы, что я нашла для себя эффективную гидротерапию.

Вдруг кто-то хватает меня за плечи.

– А ну пусти! – визжу я, разворачиваясь к нападающему лицом. – Ой! Финн! Извини! Я подумала…

– Что с тобой?

– Ничего страшного. Тяжелый день в магазине…

– Надоедливые покупатели или что-нибудь похуже?

– М-да, похуже… – Не хочу пересказывать эту мерзкую историю – тем более Финну. – А ты что тут делаешь?

– Да так, ничего особенного. Пообщался немного со Сплэшем и Спрайтом.

– С дельфинами?

Он кивает.

– Правда? Ух ты! Ты что, нырял туда?

– Конечно, – улыбается он и, помолчав немного, добавляет: – Хочешь попробовать?

– Еще как! Всю жизнь мечтала! Тодд – это парень, который здесь работает, – обещал как-нибудь устроить мне экскурсию по дельфинарию.

– Экскурсию не обещаю, но искупаться с дельфинами можешь прямо сейчас. Если, конечно, – загадочно улыбается он, – пообещаешь хранить все в тайне.

– То есть как?

– Рабочий день закончился. Здесь никого нет. – Он понижает голос: – А у меня совершенно случайно завалялся ключик.

– Подожди, подожди… Ты хочешь сказать – мы… прямо сейчас… Вот это да! – Усталость как рукой сняло: я предвкушаю потрясающее приключение. – А у тебя не будет неприятностей?

– Только если нас поймают, – ухмыляется он.

– Стоит ли рисковать?

– Тебе от этого станет лучше?

– Спрашиваешь! Я снова поверю, что жизнь прекрасна! – смеюсь я.

– Значит, стоит. Пошли.

Дельфины подплывают к бортику и здороваются с Финном на своем дельфиньем языке. Он гладит их по лобастым черным головам.

– А они меня не испугаются? – спрашиваю я. – Я хочу сказать, они ведь меня совсем не знают…

– Неважно. Главное, они знают меня.

– «Друзья Финна – наши друзья»? – улыбаюсь я.

– Вот именно.

Я присаживаюсь у бассейна и опускаю руку в воду.

– Как здесь мирно и спокойно! – Я оглядываюсь на широкие, до пола, окна, где маячат в лунном свете зубчатые вееры пальм. – Просто полночь в оазисе!

– Ну что, идем в воду? – спрашивает он.

– В этом? – Я одергиваю на себе платье.

– Наденешь мой костюм. А я поплыву в плавках.

– Похоже, я только и делаю, что одалживаю у тебя одежду! – замечаю я, вдруг ощутив неловкость.

Он только улыбается.

– Переоденься вон там.

Легче сказать, чем сделать! Костюм для подводного плавания невероятно тугой и жесткий: ощущение такое; словно я лезу в трубу. Колени выпирают двумя безобразными шишками; на что я похожа сзади – и представить страшно. Робко просовываю голову в дверь. Финн уже в бассейне, плавает наперегонки с дельфинами.

Я галопом бегу к бортику и торопливо прыгаю в воду. Ко мне подплывает Финн.

– Джейми, познакомься со Сплэшем и Спрайтом. Сплэш, Спрайт, это Джейми.

Дельфины внимательно смотрят на меня черными блестящими глазами.

– Что мне теперь делать?

– Пусть подплывут поближе, тогда ты сможешь их потрогать. Только не маши руками без надобности и вообще старайся двигаться плавно.

Дельфины подплывают ко мне вплотную. Я осторожно протягиваю руки и глажу их по гладким скрипучим головам, получая в ответ почти человеческие улыбки.

– Пусть они к тебе привыкнут. А потом можем покататься.

– А им не больно, когда их хватают за плавник? – беспокойно спрашиваю я.

– Если браться правильно, не больно. У дельфинов в спинном плавнике нет костей, одна мышечная ткань.

И Финн показывает мне, как надо держаться за плавник Человек и дельфин, слившись в единое целое, мчатся на другой конец бассейна и обратно. Я смотрю с восторгом, испытывая странную гордость – гордость за Финна.

– Вот так, – говорит он, подплывая ко мне. – Теперь твоя очередь. Может быть тебе захочется завизжать, но помни: дельфины не любят шума.

– Запомнила, – шепчу я.

Мгновение – и мы несемся вперед, торпедой вспахивая воду. Ощущения потрясающие! Можно сравнить… не знаю с чем… разве что со вчерашней прогулкой на моторных лыжах.

– Невероятно! – Я задыхаюсь от восторга. – А можно еще раз?

– Спроси у Сплэша!

Я протягиваю руку, хватаюсь за плавник – и мы снова срываемся с места. Делаем круг по бассейну и возвращаемся к Финну, усталые (по крайней мере, я) и счастливые.

– Да ты – настоящая русалка! – смеется он. – А теперь попробуй вот так!

Финн ложится на спину: Сплэш и Спрайт подплывают к его ногам и как следует толкают носами. Финн ракетой выстреливает вперед. Здорово! Теперь мой черед.

– Давай я тебя поддержу, – предлагает он и берет меня одной рукой – за спину, а другой – под голову.

В руках у Финна так уютно… так безопасно. Ах, если бы он никогда меня не отпускал!

– Готова? – спрашивает он.

– Да, – шепчу я, мечтая, чтобы этот миг длился вечно.

Финн дает знак Сплэшу и Спрайту – и они дружно подталкивают меня носами. У-у-ух! Вот это скорость!

– Классно! – восклицаю я. – Боже, как я тебе завидую! Вот это работа так работа!

Я ложусь на спину и поднимаю глаза к стеклянной крыше, за которой слабо мерцают звезды.

– Словно в раю, – вздыхаю я и поворачиваюсь к Финну. – Одним прикосновением ты превратил отвратительный день в чудесный. Огромное тебе спасибо.

– Не за что, – просияв, отвечает он.

Несколько мгновений мы просто улыбаемся друг другу. Затем я, опомнившись, начинаю расспрашивать о дельфинах. Финн терпеливо рассказывает все, что я хочу знать, а кое-что и показывает с помощью двух великолепных и сообразительных ассистентов.

– Можно теперь мне кое о чем спросить? – говорит он, подплывая ближе.

Я киваю.

– Ты еще что-нибудь чувствуешь к Зейну?

Я чувствую, как багровеют уши.

– Боже мой! Мне так неловко! Рид все не так понял, и… на самом деле Зейн мне нравится просто как друг… – бормочу я.

– Все нормально, – мягко говорит он. – Я просто хотел узнать: может быть, ты… если ты не… чем ты занята завтра вечером?

– Завтра? Так, завтра суббота – что-то было… Ах да, конечно! Прилетает моя сестра с женихом!

– Вот как? – Он, кажется, разочарован. – По какому-то особому случаю?

– Ну да. Видишь ли…

Он спокойно ждет, пока я соберусь с мыслями и подберу подходящие слова.

– Дело в том, что… ты помнишь, что у Иззи роман с Ридом?

– Да, – терпеливо отвечает он.

– Ну вот, они обручились, и мы устраиваем вечеринку по случаю двойной помолвки.

Он хмурит брови.

– Двойной?

– Ага. Я ведь тоже обручилась вчера вечером. Со Скоттом, ты его не знаешь. Все произошло так быстро…

На лице Финна отражается изумление.

– Ты что, издеваешься? Я мотаю головой.

– В самом деле выходишь замуж?

– Ну да, – отвечаю я.

Недоверие в его глазах сменяется гневом. Боже правый! Что я натворила?

Вдруг Финн исчезает под водой и выныривает уже метрах в десяти от меня. Длинными размашистыми гребками он плывет к, берегу. Одним ловким движением поднимается на бортик и, глядя на меня сверху вниз, говорит негромко, но с силой:

– Быстро работаешь, верно? Не выгорело с Зейном – нашла себе другого простака. Что ж, желаю удачи.

– Финн, все совсем не так! – кричу я, неуклюже взбираясь на бортик и, должно быть, являя собой жалкое зрелище.

– А как? – Теперь наши лица на одном уровне. Мы смотрим друг другу в глаза. – Что тебе нужно – «зеленая карточка», разрешение на работу? Ты собираешься стать американкой?

– Да нет же!

– А что? – рявкает он.

– Сложно объяснить так сразу… – беспомощно лепечу я.

– Не трудись объяснять. – Глаза его как-то странно блестят. – Я все понял. Выходит, не одна Иззи ищет себе папика с толстым кошельком!

– Что? Нет!..

– Как я в тебе ошибся! – бормочет он, натягивая на мокрое тело джинсы и футболку. – Пошли.

Я стою, словно вмерзла в камень, не зная, что сказать, что сделать, как его убедить.

– Поторапливайся! – словно выплевывает он. Ежась под его пронзительным взглядом, я сдираю ссебя костюм.

– Куда повесить? – спрашиваю дрожащим голосом.

Он молча берет у меня костюм, сворачивает и кладет к себе в сумку. Мне уже не хочется ничего объяснять. Хочется просто разреветься.

– Финн! – робко начинаю я.

– Готова?

– Д-да. – И я уныло тащусь за ним обратно в отель.

Едва мы входим в казино, он исчезает. Я оглядываюсь налево, направо – Финна нет. Растворился в толпе.

– Финн! – кричу я. Нет ответа.

Отбросив с лица мокрые волосы, я стараюсь подавить тошнотворное чувство потери и стыда. Чего мне стыдиться? Я ничего дурного не сделала. Да он набросился на меня, как ненормальный. Да пошел он к черту!

– Ненавижу его! – решаю я. – Что он о себе воображает? Каков наглец: посмел заявить, что я выхожу замуж ради «зеленой карточки»! На самом деле это все ради… ради…

А, черт! Не знаю, ради чего. Но по дороге домой упбрно повторяю себе, что ничего дурного не делаю. Ну и что, что жених голубой? Чем я хуже Мадонны в «Лучшем друге»? Мало ли таких браков – и ничего, живут долго и счастливо. И вообще, кому какое дело? Я знаю, что делаю. У меня все получится.

Все получится.

Добравшись до отеля, я заказываю себе в номер пиццу. Пицца просто великолепна, но сосущее чувство пустоты не оставляет меня, и я не в силах участвовать в беззаботной болтовне Йззи и Рида. Даже о Кристиане сейчас говорить не хочется.

– Пойду-ка спать, – говорю я наконец.

– Конечно, конечно! Завтра у нас длинный день! – отвечает Рид, едва ли понимая, как зловеще звучит для меня его предсказание.

Я забираюсь в постель с новой книжкой о дельфинах. Пожалуй, прочту перед сном главку-другую…