Живая мишень

— Я, кажется, не просил тебя разбираться в моих проблемах.

— Я знаю, но я не такая, как ты. Мне трудно сохранять дистанцию, хотя я и понимаю, что в моем положении это было бы разумнее всего. Но раз уж оказался в воде, надо плыть, а не рассуждать о том, чем брасс лучше баттерфляя. Вот я и поплыла… — Алекс улыбнулась. — Ну а если честно, то я… Мне понравилось то, что между нами произошло. Когда мы были вместе, я вдруг почувствовала, что…

— …Что ты кое-кому небезразлична, так?

— Что-то в этом роде. — Она смело заглянула ему прямо в глаза. — Можешь смеяться сколько угодно, но мне действительно показалось, что я кому-то дорога, что обо мне заботятся, меня берегут, любят, лелеют… И я вряд ли испытала бы это, если бы ты ничего подобного ко мне не чувствовал. Разумеется, сама я никогда бы не выбрала своим партнером такого человека, как ты, но раз уж так случилось… В общем, мне пришлось как следует к тебе присмотреться, чтобы понять: ты не такой ужасный, как я думала вначале.

— Я бы на твоем месте не рассматривал меня слишком пристально. Издалека я действительно выгляжу неплохо — так мне, во всяком случае, говорили, но вблизи…

— Заткнись, а? — перебила его Алекс. — Мне кажется, ты сам плохо представляешь, что ты за человек.

Морган покачал головой:

— Я совершенно точно знаю, кто я и что собой представляю. Я не герой, Алекс, и ты напрасно ищешь во мне сходство со своим отцом.

— Ничего подобного я не ищу! — возмутилась Алекс. — Кстати, к твоему сведению, мой отец тоже не был героем всегда и во всем. Он не сумел сохранить свой брак с моей матерью. Часто он поступал как подросток, а не как взрослый человек. Никогда не забуду, как папа забыл прийти ко мне на выпускной бал, потому что в тот день играла его любимая команда. В результате он отправился с приятелями на стадион, когда мне особенно хотелось, чтобы папа был рядом. — Алекс сглотнула застрявший в горле комок. — И все равно он был самым милым и добрым, самым близким для меня человеком! Во всяком случае, я твердо знала, что в сложных обстоятельствах могу на него рассчитывать. — Она снова очень серьезно посмотрела на него. — Ты совсем не такой, как мой отец. Но если в тебе все же есть что-то от него, тогда берегись! Когда ты попробовал меня оттолкнуть, я чуть было тебе не поверила. Но, слава богу, вовремя сообразила, что происходит.

— Алекс, я…

— Все, хватит об этом. Мне просто хотелось назвать вещи своими именами. Моя жизнь превратилась черт знает во что, а это — единственное, на что я могу как-то повлиять. — Она небрежно потрепала его по руке. — Не бойся, на данный момент тебе ничто не грозит. Скажи лучше, куда ты положил мою сумку? Я хочу включить компьютер, распечатать твой разговор с Пауэрсом и как следует над ним подумать.

— Ну наконец-то! — воскликнул Бетуорт, когда Рунн ответил на звонок. — Где тебя носило столько времени?

— Мне нужно было кое-что сделать. Работу я выполнил — Пауэрс мертв. К сожалению, я не смог ликвидировать Моргана. Ты должен помочь мне снова выйти на его след.

— Ты уверен, что я тебе что-то должен?

— Ты обещал помочь.

— Верно, обещал, но это было до того, как ты едва не провалил задание.

— Я убил Пауэрса. Ты ведь этого хотел?

— Я хотел, чтобы ты убрал его чисто, не оставляя следов, а вместо этого ты устроил в доме форменную бойню и к тому же оставил на ноже свои отпечатки. Мне сообщили, что Морган и Алекс Грэм тоже побывали в доме вскоре после тебя. Как ты считаешь, мог Пауэрс успеть что-то им рассказать?

Стыд и острое чувство вины охватили Рунна. Бетуорт все-таки узнал о его позоре! Теперь он готов отказаться от его услуг — Рунн чувствовал это по голосу. Но без Бетуорта ему никогда не найти Моргана.

— Таких ошибок я уже давно не совершаю.

— То есть Пауэрс умер до того, как ты покинул дом?

— Пауэрс умер до того, как я покинул дом.

— Отлично, Рунн. Отлично, но не превосходно. Концы мы спрячем так, что их никто не найдет.

— Скажи мне, куда отправился Морган.

— Мы этого пока не знаем, но существует некоторая вероятность, что вскоре он появится в районе Z-III. Ты можешь дождаться его там. Когда он снова даст о себе знать, я сказать не могу. Все будет зависеть от того, какой информацией располагает Морган и как скоро он сумеет ее проанализировать.

— Морган нужен мне сейчас!

— К сожалению, ты упустил свой шанс, Рунн. Теперь твои желания больше не играют никакой роли, — негромко сказал Бетуорт. — Отныне ты будешь действовать в соответствии с моим планом.

— Я могу найти его сам! — почти выкрикнул Рунн, не в силах совладать со внезапно вспыхнувшей яростью.

— Вряд ли. Ты давно идешь по его следу, но сумел приблизиться к нему только после моей подсказки. Рисковать и дальше я не могу — Морган становится слишком опасен. Пожалуй, мне придется пустить по его следу Юргенса и его людей.

— Нет! Ты обещал Моргана мне! Юргенс может мне помешать… — Рунн шумно выдохнул, пытаясь взять себя в руки. — Не говори ничего Юргенсу, и я подожду, пока мы закончим с Z-III.

— Как любезно с твоей стороны пойти мне навстречу, Рунн! — с издевкой сказал Бетуорт. — Что ж, могу тебя обрадовать: тебе не придется ждать долго.

— Сколько?

— Восемь дней. Разумеется, при условии, что все пройдет как планировалось. И еще одно, Рунн… — Голос Бетуорта снова стал жестким. — Я больше не потерплю этих твоих исчезновений. Времени остается все меньше, и я не могу позволить себе ждать. Иными словами, если ты еще раз не ответишь на мой звонок, я поручу Моргана Юргенсу. Понятно?

И он дал отбой.

«Сволочь! — подумал Рунн, едва владея собой. — Мерзавец». В чем дело, он понял сразу: Бетуорт пытался лишить его независимости, превратить в одну из своих марионеток. Ничего, как-нибудь он это вытерпит. Да и терпеть-то нужно всего восемь дней! Еще одна работа — и Бетуорт сдаст ему Моргана.

Сначала Рунн разделается с ним, а затем займется самим Бетуортом.

Тем не менее Рунн хорошо понимал, что в своих поисках он не может и не должен рассчитывать только на Бетуорта. Это слишком ненадежно. Необходимо попытаться выйти на след другим способом, и Рунн, кажется, знал — каким.

Женщина! Бетуорт сказал, что она все еще с Морганом. Выследить ее должно быть намного проще.

Рунн достал из сумки фотографии и досье, которые переслал ему Бетуорт. Одного взгляда на снимок ему оказалось достаточно, чтобы понять: перед ним обычная истеричная дамочка, мечтающая переделать мир в соответствии с вычитанными из книг слюнявыми идеалами. Стоит как следует изучить ее личное дело — и можно будет предсказать каждый последующий шаг этой особы.

Другое дело, удастся ли ему использовать ее в качестве наживки? Допустим, он захватит Грэм и станет ее пытать, покинет ли Морган свое укрытие, чтобы спасти ее? Сам Рунн никогда бы не совершил подобной фатальной ошибки, но Морган недаром принадлежал к изначально слабой, болезненной, загнивающей нации. Быть может, впитанные с молоком матери идеалы и теории подведут его и он бросится на выручку…

Ничего другого Рунну и не нужно было.

— Ты выглядишь довольной, — заметил Морган, входя в комнату. — Неужели что-нибудь есть?

Алекс оторвала взгляд от экрана компьютера и повернулась в его сторону.

— Радоваться, наверное, еще рано, но мне кажется — я напала на след.

Морган весь подобрался.

— Ты узнала, где находится Z-II? Алекс покачала головой.

— Нет, к сожалению. — Алекс просидела, склонившись к крошечному экрану, несколько часов кряду, и теперь каждая мышца у нее немилосердно ныла. — Я все время думала о тех глубоких ямах, которые Смизерс обнаружил в подвале фабрики в Фэрфаксе. И искала связь с тем, что успел сообщить Пауэрc. Он сказал — «каналы». Каналы бывают оросительные, водоотводные, дренажные, сливные, судоходные. — Алекс снова повернулась к компьютеру. — Но существует еще такая вещь, как термальные каналы.

— Это еще что за штука?

— Так называются разломы в земной коре, по которым на поверхность поступает тепло из глубины земли — чаще всего в виде горячей воды и пара. Термальные каналы встречаются на дне океанов и в районах, где есть действующие вулканы. В последнем случае по термальным каналам поднимается раскаленная лава, ее температура может достигать пяти тысяч градусов по Цельсию.

— Ну и что?

— Как — что? — удивилась Алекс. — Это же источник энергии! До сих пор, однако, не найдено достаточно эффективного способа использовать температуру и давление, которое заставляет лаву подниматься вверх. Хотя естественная геотермальная энергия с давних лет использовалась человечеством. Древние римляне, жители Исландии и североамериканские индейцы применяли ее для строительства бань и теплиц, для обогрева жилищ и приготовления пищи. В наши дни построено несколько геотермальных электростанций, их роль в качестве альтернативы тепловым и атомным постепенно возрастает. Ведь геотермальная энергия ничего не стоит и не загрязняет окружающую среду.

— И как это может быть связано с Фэрфаксом и, главное, с тем, что произошло в Арапа-хо-Джанкшн?

— Пока не знаю, но я продолжаю искать. Убирайся и не мешай мне работать — я уверена, что мне удастся получить какой-то результат.

— Я могу чем-нибудь помочь?

— Пауэрc упоминал некоего бразильца по фамилии Лонтана, которого они «потеряли»… После чего у них все пошло не так, как надо. Очевидно, Лонтана погиб или был убит.

— Я уже сообщил об этом Гэлену, он обещал провести полную проверку.

— Я решила сама провести поиск. Если Лонтана был связан с Фэрфаксом и Арапахо-Джанкшн, следовательно, он должен иметь какое-то отношение к геотермальной энергетике. Я задала несколько перекрестных ссылок, но результатов пока никаких.

Морган оставался в комнате еще несколько минут, но Алекс словно забыла о его присутствии. Тогда он вышел на крыльцо и, опустившись на ступеньку, стал смотреть на шоссе. Его раздражало, что он вынужден сидеть и ждать, тогда как его натура требовала действий. Но Морган знал, что действовать придется, и очень скоро. В этом отношении интуиция никогда его не подводила.

Но пока этот момент не наступил, он будет ждать. И охранять.

— Логан приехал, — сказал Бетуорт Бену Дэнли, когда они вместе шли к зданию Капитолия. — И начал задавать вопросы. За ним надо присмотреть, но только, ради бога, никаких решительных действий!

— Какого рода вопросы? — нахмурился Дэнли.

— Не беспокойся. Пока его интересуют только подробности расследования, которое ФБР начало в отношении Алекс Грэм. Это естественно, поскольку Грэм и жена Логана — близкие подруги.

— Когда дело касается Логана, — задумчиво проговорил Дэнли, — то, что выглядит естественным, на самом деле обычно представляет собой лишь верхушку айсберга. Боюсь, он что-то затевает. Может быть, Логан что-то разнюхал?

Бетуорт покачал головой:

— Он может подозревать, но знать — нет. Никто ничего не знает. К тому же через неделю все его подозрения уже не будут иметь никакого значения, так что успокойся и продолжай делать свою работу. Я предупредил тебя только для того, чтобы ты не узнал о его приезде от кого-нибудь другого и не запаниковал.

— Я не паникую, я просто озабочен. Вечно ты меня недооцениваешь, Джерри, а ведь это я установил контакт с «Матансой». И оснований для беспокойства у меня побольше, чем у тебя!

— Разумеется, Бен, разумеется. — Отпор, который он получил от Дэнли, застал Бетуорта врасплох. — Я не имею ничего против. Беспокойство — это хорошо, беспокойство не позволяет человеку расслабиться, стать благодушным и беспечным. Кстати, кого ты планируешь отправить к Кордобе для координации действий?

— Я думал поехать туда сам.

— Нет, ты будешь нужен мне на объекте Z-III. Кроме того, Бен, ты слишком заметная фигура. Андреас может обратить внимание на твое отсутствие, а нам это ни к чему.

— Тогда я пошлю Эла Лири. Он в курсе дела; кроме того, это он помог урегулировать проблему между Моралесом и «Матансой» в Фэрфаксе.

— Но поскольку Моралес был ликвидирован, Лири вряд ли будет пользоваться полным доверием, — заметил Бетуорт.

— Никто и не требует, чтобы они ему доверяли, — жестко сказал Дэнли. — Мы даем Кордобе то, что нужно ему, а он даст нам то, чего хотим мы. — Он немного помолчал. — В общем, если я тебе не нужен, в среду я отбываю на Z-III.

При этих словах Бетуорт вдруг ощутил приятное волнение. Наконец-то его план вступил в решающую фазу! Несколько лет он осторожно готовил почву, интриговал, искал нужных людей, и вот теперь до желанной цели осталось всего несколько шагов!

— Поезжай, — сказал он спокойно. — В случае каких-то непредвиденных обстоятельств я с тобой свяжусь.

— Лучше бы обойтись без непредвиденных обстоятельств.

Эта фраза прозвучала почти как угроза, но Бетуорт подумал, что разберется с Дэнли позднее. У него было достаточно средств, чтобы заставить этого типа ходить на задних лапках. Сейчас же будет разумнее использовать вместо кнута пряник.

— Я лично не жду никаких неприятностей, — сказал Бетуорт. — Дело идет как по маслу — и все благодаря тебе. Удивительно, чего может добиться один по-настоящему умный человек. — Он остановился перед ступеньками Капитолия. — А теперь улыбнемся друг другу и попрощаемся как можно небрежнее: на нас смотрят.

Взгляд Дэнли метнулся вверх, туда, где на верхних ступенях лестницы стояли Карл Шепард и несколько конгрессменов.

— Что это Шепард так распустил хвост?

— Вербует Андреасу сторонников для голосования по законопроекту об охране окружающей среды, — пояснил Бетуорт. — Но вряд ли у него выйдет что-то путное. Старина Карл не так обаятелен, как наш уважаемый президент.

— А я слышал, он очень много сделал для улучшения работы нового Министерства охраны родины.

— Ну, это-то было проще простого. Сейчас все только и болтают что о террористической угрозе и, соответственно, о том, как от нее уберечься. Естественно, что все его предложения были поддержаны. Охрана окружающей среды — совсем другое. Пожалуй, я — единственный человек, который может обеспечить президенту перевес голосов в этом вопросе. Тем не менее сейчас я пожму Шепарду руку и сделаю вид, будто мне очень льстит внимание, которое могущественный вице-президент уделяет нашему — моему! — законопроекту. Затем я пройду дальше и растворюсь в толпе таких же простых, скромных конгрессменов, как я.

— Не растворишься, — буркнул Дэнли и, повернувшись, зашагал к автомобильной стоянке.

Дэнли был прав. Поднимаясь по лестнице, Бетуорт думал о своей восходящей звезде, которая очень скоро засияет ослепительным светом на политическом небосклоне Америки, а может, и всего мира. И будь он проклят, если позволит этой звезде погаснуть!

11

— Нашла! — Алекс с торжеством швырнула распечатки на стол перед Морганом и добавила: — Мне кажется, это именно то, что мы ищем.

— Ну, по крайней мере, хоть что-то определенное. — Морган быстро просмотрел бумаги. — Лонтана?

— Профессор Филипп Лонтана, бразильский ученый-океанограф. Он писал о гибели Большого Барьерного рифа, разыскивал затопленные города, изучал рельеф морского дна. Но больше всего времени и сил Лонтана отдал изучению океанических термальных каналов!

— И что это нам дает? — осведомился Морган.

— Два года назад профессор Лонтана опубликовал в «Наутилусе» одну любопытную статью. Это очень узкоспециализированное издание — именно поэтому мне потребовалось так много времени, чтобы ее разыскать. В своей статье Лонтана советует использовать для строительства тепловых электростанций искусственные термальные каналы, которые он предлагает контролировать с помощью самых современных импульсно-звуковых технологий. Правда, прокладка каждого такого канала требует весьма сложных расчетов, однако Лонтана был уверен, что находится на правильном пути. В статье он, в частности, утверждает, что уже работает над созданием опытной установки. — Алекс покачала головой. — Судя по тону статьи, Лонтана был в восторге от открывшихся ему перспектив. Его установка, работающая на неисчерпаемом источнике энергии, является прототипом устройств, способных полностью изменить образ жизни всего человечества! Так, во всяком случае, написано в его статье.

— Новый образ жизни — или новый способ убивать себе подобных… — пробормотал Морган. — А профессор, случайно, не пишет об использовании своего принципа в качестве оружия?

— Он упомянул об этом, но буквально в двух-трех строках. Лонтана вообще не останавливался на издержках своей системы — он сразу перешел к ее преимуществам. И в принципе я с ним согласна: тепло земного ядра — это могучий источник бесплатной энергии, которая действительно способна преобразить всю планету. А проблемами пусть занимается ООН — это, кстати, тоже слова профессора.

— Почему ООН, а не бразильское правительство? — удивился Морган.

— Судя по всему, профессор недолюбливает правительство своей родной страны. Однажды оно ему крепко насолило, и он, как видно, не забыл обиды.

— А в чем там было дело? — насторожился Морган.

— В самом начале карьеры Лонтане посчастливилось обнаружить затонувший испанский галеон. Однако половину полагающегося по закону вознаграждения ему пришлось отдать государству, так как судно затонуло в территориальных водах Бразилии. В других его статьях я обнаружила довольно едкие рассуждения о размерах вознаграждения за научные открытия, «двухсотмильной зоне» и правах личности. В целом мне показалось, что профессор Лонтана — довольно эксцентричный тип.

— Или просто псих.

— Если он и сумасшедший, то гениальный сумасшедший. Однако научное сообщество, судя по всему, не приняло его разработки всерьез. Я обнаружила несколько откликов на эту статью, подписанную другими океанографами. Они в один голос утверждают, что теорию Лонтаны невозможно осуществить на практике, поскольку земное ядро находится в шести тысячах километров под поверхностью.

— Что-нибудь еще было?

Алекс отрицательно покачала головой:

— Нет, не было. Но разве не логично предположить, что после того, как коллеги-ученые фактически высмеяли его открытие, профессор предложил его кому-нибудь другому?

— Например, мистеру Бетуорту — одному из самых заметных защитников окружающей среды в нынешнем составе конгресса… — Морган немного подумал. — Что ж, не исключено, что именно Бетуорт отправил Лонтану на фабрику в Фэрфакс и дал ему возможность экспериментировать. И, похоже, профессор добился кое-каких успехов.

Алекс нахмурилась:

— Но Пауэрc сказал, что он погиб и что из-за этого все пошло кувырком.

— Не совсем так. Он сказал, что они его «потеряли». Это не значит, что профессор погиб, — он мог просто разочароваться в своем работодателе или поссориться с ним, собрать пожитки и уехать. Бетуорт, со своей стороны, мог решить, что Лонтана выполнил свою функцию, и дать ему отставку, хотя в этом последнем случае он бы, скорее всего, постарался избавиться от свидетеля. Как бы там ни было, слабенький шанс у нас есть… — Он достал из кармана сотовый телефон и набрал номер Гэлена. — Посмотрим, что скажет нам наш специалист по информации.

— Но ведь это же просто догадки… — растерянно проговорила Алекс. — Я вовсе не утверждаю, что…

— Конечно, это только догадки, но уж больно они похожи на истину.

Морган кивнул и вышел на крыльцо. Когда Гэлен ответил, он вкратце пересказал ему все, что удалось отыскать Алекс в компьютерных сетях, и спросил, не удалось ли найти что-нибудь о Лонтане.

— Кое-что, — ответил Гэлен. — Хотя, к своему стыду, должен признать, что статью в «Наутилусе» я пропустил. Филипп Лонтана уже давно не живет в Бразилии. Он — гражданин Соединенных Штатов, а его лаборатория находится где-то на Багамских островах. Мы попытались связаться с ним, но ответа не получили. В настоящее время его разыскивает мой человек в Нассау.

— Лонтана может быть убит, — вставил Морган. — Когда Пауэрc сказал, что они его потеряли, он мог иметь в виду, что от него просто избавились.

— Все-таки ты законченный пессимист, Морган! — хмыкнул Гэлен. — Я лично так не думаю. Скорее всего, профессор просто расплевался с Пауэрсом или с кем-то, кто его нанял. В научном мире Лонтана пользовался репутацией чудака, но, судя по некоторым отзывам, он был человеком честным.

— А ты — законченный оптимист, Гэлен, — отрезал Морган. — Придется, видно, вернуть тебя с небес на землю. Я хотел бы, чтобы ты выяснил, где сейчас находится мой лучший друг Эл Лири и — по возможности — что он замышляет.

— Эл Лири?.. А-а, твой куратор из ЦРУ! Что конкретно ты хотел бы узнать?

— Я хотел бы узнать все, буквально все, включая номер его спутникового телефона.

— Зачем это тебе?

— Видишь ли, Пауэрc рассказал мне совсем не так много, как я надеялся.

— А ты уверен, что Лири захочет с тобой говорить?

— Он захочет. Я еще не забыл, как он подставил меня после Фэрфакса. Ему придется говорить!

— Учитывая, что он лучше, чем кто бы то ни было, осведомлен о твоих способностях, я в этом не сомневаюсь. Что мне следует о нем знать, прежде чем я начну собирать информацию?

— Он умен, честолюбив, получил прекрасное образование, и главное — он гомик. Однако Лири это скрывает, считая — и вполне справедливо, — что в ЦРУ «голубых» не жалуют, несмотря на всю эту новомодную болтовню о политкорректности.

— Лири опасен?

— Смертельно опасен, особенно если загнать его в угол.

— Смертельно опасный, умный и честолюбивый гомосексуалист? Хм… Ладно, я все это учту. Ну а как прошла ваша встреча с Логаном?

— Как и следовало ожидать. По крайней мере, твой друг не просиживает задницу, а действует, что не может не вселять оптимизма, учитывая его широкие возможности и политический вес. А разве он до сих пор тебе не звонил?

— Нет, только в самый первый день. Логан сказал, что попытался навести справки в Вашингтоне, но столкнулся с самым настоящим заговором молчания. Люди просто не хотят говорить. Конечно, это может быть связано с недавними нападениями на посольство в Кито и Мехико-Сити — после них большинство политиков испытывает… гм-м… скажем, известное напряжение. Но Логан уверен — дело в чем-то другом. Он сказал, что он как будто бьется головой в глухую стену.

— Черт!

— Ну вот, опять ты видишь все только в черном свете. А между тем дела обстоят вовсе не так плохо. Насколько мне известно, Логан терпеть не может глухие стены. Подобные вещи действуют на него, как красная тряпка на быка, и если он встречает глухую стену, можно не сомневаться — очень скоро в ней появится преизрядная дыра. Логан обещал мне позвонить, как только что-нибудь узнает, и я тебе сразу же об этом сообщу. — Гэлен сделал небольшую паузу. — Значит, говоришь, термальные каналы?.. Это плохая новость, Морган. С такими вещами шутить не рекомендуется.

— Не так плохи термальные каналы, как то, что некие силы пытаются получить доступ к энергии ядра Земли. Одному богу известно, что вся эта компания собиралась делать с раскаленной магмой… Кстати, как там Элейн?

— Странные у тебя ассоциации: расплавленная магма и Элейн. — Гэлен усмехнулся. — По-твоему, между ними много общего?

— Так, некоторое сходство… Я, собственно, просто хотел узнать, можно ли на тебя рассчитывать, если ты нам срочно понадобишься.

— А почему бы тебе не спросить об этом у самой Элейн?

— Я серьезно, Гэлен. Возможно, мне придется привезти Алекс к тебе. К Логану она не поедет, потому что этот тип немедленно запрет ее в своей неприступной крепости, и она это знает.

На сей раз Гэлен замолчал надолго.

— Я не хотел бы подвергать опасности Элейн и ребенка, Морган, — сказал он наконец.

— И все-таки спроси у нее, ладно? Элейн хорошо знает, как чувствует себя человек, на которого идет загонная охота.

Гэлен еще немного помолчал, потом спросил:

— Ты думаешь, к нам Алекс поедет?

— Сейчас, скорее всего, нет. Но может настать такое время, когда я буду представлять для нее куда большую опасность, чем Юргенс и Бетуорт, вместе взятые. Ей просто нельзя будет оставаться со мной.

— Хорошо, — нехотя промолвил Гэлен, — я спрошу Элейн. Но запомни, Морган: я ничего не обещаю!

Он дал отбой, и Морган выключил аппарат почти с облегчением. Несмотря на последние слова Гэлена, он почти наверняка знал: его старый друг сделает все, что только будет в его силах. Другое дело Элейн. Она всегда была упряма, неуступчива, злопамятна, а с недавних пор считала своим долгом защищать мужа от недобросовестных друзей.

«Что ж, — решил он, — поживем — увидим».

— В последние годы Лонтана жил в Нассау, — сказал Морган, вернувшись в дом. — Гэлен отправил туда человека, чтобы найти его.

— Это хорошо. — Алекс бросила взгляд на экран компьютера. — Тогда я, пожалуй, загляну еще на один сайт и…

— Нет, — твердо сказал Морган. — Ты и так сделала достаточно много. Я считаю, что тебе пора отдохнуть.

— Вряд ли из этого что-нибудь выйдет, — вздохнула Алекс. — Я слишком взвинчена, чтобы отдыхать.

— Как знаешь. — Морган пожал плечами. — В таком случае я, пожалуй, попрошу тебя сделать одну вещь. Ты смогла бы быстро проявить пленку и напечатать фотографию человека, который выбежал из дома Пауэрса?

— Но ведь ты, кажется, сказал, что знаешь, кто это был! — удивилась Алекс.

— Да, знаю, но я хочу быть уверен на сто процентов. Ну, так как?

Алекс кивнула.

— Я сделаю это. Только, пожалуйста, достань бачки и приготовь растворы, а я пока выпью кофе.

— Честно говоря, узнать этого типа по такому снимку довольно трудно, — сказала Алекс, вытирая руки полотенцем. — Ракурс удачный, но у него все лицо залито кровью.

Морган осторожно взял в руки еще мокрый отпечаток.

— Я знаю, кто это. Никаких сомнений быть не может.

— Рунн? — Алекс, прищурившись, внимательно посмотрела ему в лицо.

Морган кивнул:

— Да, это Рунн. Впрочем, ты права: кроме меня, никто не сможет с уверенностью сказать, он это или не он. Но тебе, мне кажется, следует знать это лицо.

Морган достал карандаш, блокнот для эскизов и минут десять работал над наброском.

— Вот он — Рунн, — сказал он наконец, протягивая ей вырванный из альбома лист.

Алекс взглянула на бумагу. На ней был изображен довольно привлекательный молодой мужчина с пристальным взглядом немного раскосых темных глаз, пухлыми, чувственными губами и чуть приплюснутым носом. Его даже можно было бы назвать красивым, если бы не лежащая на лице печать глубокой душевной муки.

— Как быстро ты его нарисовал… — пробормотала Алекс, не зная, что еще сказать.

— Я мог бы нарисовать его даже во сне, — просто ответил Морган. — Я часто его рисую. Можно сказать, что до недавнего времени Рунн был моим любимым персонажем. Пока не появилась ты, — уточнил он с улыбкой.

— У него раскосые глаза… Он что, индеец?

— Рунн наполовину кореец, наполовину американец.

— Он выглядит так, словно его… словно у него большое горе.

— Так и есть. — Морган забрал у нее набросок. — Впрочем, сейчас он наверняка выглядит по-другому. Судя по твоей фотографии, Пауэре ранил его в нижнюю часть лица, скорее всего — в щеку. Значит, надо нарисовать несколько швов… — Он взял у нее набросок и добавил необходимые подробности. — Примерно так. И вот что, Алекс: если увидишь кого-то, кто хотя бы отдаленно напомнит тебе этого человека, — беги так, словно за тобой черти гонятся.

— Ах вот, оказывается, чем ты был занят все это время!

Морган очень серьезно кивнул.

— Ты его… боишься?

— Да.

Несколько мгновений Алекс недоверчиво рассматривала его лицо.

— Ты не врешь?

— Рунн охотится за мной уже довольно давно. С какой стати я бы стал прятаться, если бы его не боялся?

— Это ты скажи мне — с какой стати! — Алекс вздохнула. — Впрочем, ты, конечно, не скажешь. Ведь это означало бы сократить дистанцию. — Она подошла к керосиновой плитке в углу. — К сожалению, здесь только растворимый кофе. Сделать тебе чашечку?

— Две, и побольше. Растворимый кофе нужно пить большими чашками.

Некоторое время Морган молча следил, как она движется по кухонному закутку, потом внезапно сказал:

— А ведь ему только двадцать два года. Алекс пожала плечами.

— Я слышала, что гремучие змеи смертельно опасны с самого рождения, а это — самые ядовитые и злобные пресмыкающиеся во всей Северной Америке. — Она протянула ему самую большую кружку, какая только нашлась в буфете. — Я своими глазами видела, как Рунн обошелся с женой Пауэрса, и мне непонятно, почему ты его жалеешь.

— Я его вовсе не жалею. Это можно назвать скорее эмпатией, сопереживанием. Когда я смотрю на него, я вижу себя. И я знаю, что он сделает дальше, потому что я на его месте поступил бы точно так же. — Морган невидящим взглядом уставился на чашку с кофе, которую держал в руке. — Его полное имя — Рунн Шин Той, и он — незаконный сын американской проститутки и северокорейского генерала Кай Хон Шина.

Алекс вздрогнула.

— Того самого, которого тебя послали убить?

— Того самого, которого я убил, — поправил Морган и поднес чашку к губам. — Это задание не вызывало у меня никаких сомнений, никаких колебаний. Как все северокорейцы, Кай Хон Шин был ярым антиамериканцем. Кроме того, он был причастен к массовым нарушениям прав человека в этой стране, а главное — он фактически руководил лагерем подготовки террористов в горах к северу от Пхеньяна. Рунн тоже прошел через этот лагерь. Он попал туда в четырнадцатилетнем возрасте и обучался разным смертоносным наукам наравне со взрослыми мужчинами, пока ему не исполнилось девятнадцать. До четырнадцати он жил в Токио с матерью. Заниматься проституцией ей запретили под страхом смерти, поскольку Рунн как-никак был сыном генерала. Правительство Северной Кореи даже выплачивало ей полный пансион, однако детства у Рунна фактически не было. Матери он был абсолютно не нужен, к своему бывшему любовнику-генералу она тоже возвращаться не собиралась. Со временем она пристрастилась к наркотикам и в конце концов умерла от передозировки, и тогда отец решил взять сына к себе.