Сэнди рассеянным взглядом провожала идущих мимо кафе прохожих, фигуры которых искажал причудливый разноцветный узор витражных окон. Она слышала, что рядом о чем-то рассказывает ее подруга Пенни, но не вникала в смысл слов. И вдруг… Она вся напряглась, как от удара, пальцы непроизвольно сжали тонкую изящную ручку фарфоровой чашки.
      Нет, не может быть!
      Это никоим образом не мог быть Джордан. Просто случайный прохожий.
      Она лишь мельком увидела высокого мужчину в джинсах и свитере грубой вязки, и он тут же исчез в толпе. Более того, толком разглядеть идущих мимо людей витраж не позволял. Сэнди даже не обратила внимание на то, какого цвета у этого человека волосы: темные, как у Джордана, или нет? Вот только походка… Тут его ни с кем не перепутаешь. На первый взгляд, Джордан двигался медленно и лениво. Но это впечатление было обманчиво и скоро исчезало. Каждый его жест был отточен и полон скрытой внутренней энергии и силы.
      Много раз Сэнди видела его обнаженным – и всегда поражалась, как хорошо он сложен и физически развит.
      – Что случилось? – услышала Сэнди голос подруги – Пенни Лассистер, и, вздрогнув, отвела взгляд от широкого проема окна.
      Пенни, нахмурившись, смотрела на нее:
      – Ты уже минут пять как отключилась и, наверное, не слышала ни слова из того, что я тебе говорила?
      Только сейчас Сэнди, словно очнувшись, расцепила онемевшие пальцы и с трудом заставила себя улыбнуться:
      – Прости, мне показалось, что я увидела… знакомого человека.
      Конечно, это разыгралось ее воображение. От Сосалито до Гаваны – Бог знает сколько. Но ее прежнюю жизнь и нынешнюю разделяли не только километры.
      В глазах Пенни сразу же вспыхнула тревога, и она резко повернула голову в сторону окна:
      – Кемп?
      Покачав головой, Сэнди поднесла чашку к губам:
      – Нет, конечно. Что ты выдумываешь! Откуда здесь может взяться Кемп Толмэн? Как тебе известно, он сидит в нью-йоркской тюрьме. И мне, слава Богу, совершенно нечего бояться. Забудь о нем.
      – Черта с два! – Пенни, прикуривая сигарету, посмотрела прямо в глаза Сэнди. – Нет уж, я не забуду, что ты – единственный свидетель. Ты – бомба с зажженным фитилем для предстоящего судебного процесса. Кемп не зря тебе угрожал.
      – С тех пор, как судья Бренлоу распустил присяжных заседателей и объявил о пересмотре дела, прошло уже четыре месяца. Кемп Толмэн находится за решеткой, так что нечего его бояться. – Сэнди ободряюще сжала руку своей подруги. – Я не настолько глупа, чтобы совсем забыть об осторожности. Но, с другой стороны, не могу же я запереться в четырех стенах, дрожать и прятаться. Так жить невозможно. И Кемп тоже не дурак. Из тюрьмы не убежишь, а если вздумалось за мной гоняться, то полицейские устроили бы ему засаду и подождали, пока он сам попадется им прямо в руки.
      – Да, он не дурак. Дело куда серьезней, ведь он – сумасшедший, маньяк, – возразила Пенни. – Он уже убил четырех женщин. И я совсем не хочу, чтобы пятой стала ты. Так вот, пораскинув мозгами, я решила, что будет лучше, если мы переведем тебя в другой наш отдел…
      – Нет! – сразу же возразила Сэнди. – Все эти твои предосторожности ни к чему.
      Пенни сжала губы:
      – Именно я направила тебя в Нью-Йорк, чтобы ты начала свое частное расследование, связанное с Кемпом! Значит, по моей вине ты стала случайной свидетельницей его последнего преступления. Поэтому даже не пытайся меня отговаривать. Я обязана принять все необходимые меры предосторожности.
      Ее голос звучал так безапелляционно, что можно было подумать, будто Пенни уже диктует секретарю приказ о переводе Сэнди. Словно в данную минуту она забыла, что речь идет о подруге, а не о подчиненной. И Сэнди это слегка встревожило. Уж она лучше других знала, какой упрямой может быть Пенни, если вобьет что-то себе в голову. Пенни Лассистер не походила на других издателей престижных журналов, которых легко можно было склонить в любую сторону. Решительная, умная, обаятельная, она превращалась в настоящую фурию, когда хотела добиться своего. Оставалось надеяться только на то, что решение Пенни еще не окончательное.
      – Мне совсем не хочется возвращаться в Сидней, – призналась Сэнди.
      Выражение лица Пенни смягчилось:
      – А с чего ты решила, что речь идет об Австралии? Я имела в виду другое. Что ты скажешь насчет Гонолулу? Неужели тебе не хочется провести полгода на Гавайях?
      Сэнди опустила ресницы, чтобы скрыть от подруги облегчение. У Джордана в Гонолулу был роскошный отель, но он там почти никогда не бывал. Как правило, за теми отелями, что находились за пределами Австралии, наблюдал его брат – Марч.
      – Место, несомненно, намного привлекательнее Сиднея, но я уже сейчас представляю, как быстро мне осточертеет этот райский уголок. Я бы предпочла остаться здесь.
      Пенни молча разглядывала свою чашку с ароматным напитком. Она нисколько не сомневалась в том, что Сэнди нелегко будет уговорить. В общей сложности они знали друг друга вот уже пять лет, из них года четыре Сэнди О'Рурк была ее лучшей и самой близкой подругой. За это время Пенни успела неплохо ее изучить, что, кстати, было совсем нетрудно: такого открытого, искреннего и честного человека, как Сэнди, она не встречала.
      Когда Пенни принимала на работу ее, свежеиспеченную выпускницу колледжа, у нее, как у редактора, вызвали серьезное беспокойство две черты характера новой сотрудницы: ранимость и впечатлительность. По своему опыту Пенни знала, что с годами впечатлительность у репортеров переходит в цинизм, а честность – в беспощадность. Поэтому не сомневалась, что Сэнди либо зачерствеет, либо не продержится в «Уорлд рипорт» больше полугода.
      К своему удивлению, она поняла, что ошиблась. Сэнди удавалось сочетать, казалось бы, несоединимые качества: умение стоять на своем и умение располагать к себе собеседника. Она не утратила искренности и теплоты в общении с людьми. Именно благодаря этим качествам ее интервью неизменно становились гвоздем номера. И, как правило, шли на первой полосе.
      – Месяцев шесть сумеешь выдержать. Может, заодно научишься крутить хула-хуп. – Пенни загасила сигарету, ткнув ее в дно хрустальной пепельницы. – Надеюсь, за это время полиция добудет достаточно улик, чтобы доказать причастность Кемпа и к другим убийствам.
      – И все равно я не понимаю, почему мне непременно надо уезжать, – упрямо повторила Сэнди. – У меня нет ни малейшего желания покидать Сан-Франциско. Мне здесь нравится, у меня много друзей. Квартира отремонтирована, и я могу наконец туда переехать…
      – Гонолулу довольно далеко от Гаваны, Сэнди, – перебила ее Пенни. – И если ты считаешь, что пути твои и Джордана могут пересечься, то смею тебя заверить: шансы на такую встречу практически равны нулю. Конечно, я бы с большим удовольствием отправила тебя в парижское агентство, но, к сожалению, нам пока не удалось его открыть.
      – Если я и не хочу уезжать из Сан-Франциско, то вовсе не из-за Джордана. – Встретив взгляд подруги, Сэнди поморщилась. – Ну хорошо, хорошо. Ты права. Я действительно не хочу видеть Джордана. Потому что пока не готова к встрече с ним.
      – С тех пор, как ты уехала из Гаваны, прошло уже почти полтора года, – мягко напомнила Пенни. – До этого я никогда не замечала, чтобы ты пыталась от чего-либо увильнуть. У меня такое ощущение, что ты в своем воображении наделила Джордана Бандора какими-то немыслимыми качествами. Он обыкновенный человек – и все.
      – Да ну? – насмешливо улыбнулась Сэнди. – Ты ведь ни разу не видела его и ничего о нем не знаешь.
      Пенни испытующе посмотрела в глаза подруги:
      – Уж не боишься ли ты его?
      – Нет, конечно. Просто Джордан… – Сэнди облизнула пересохшие губы и повторила: – Просто я еще не готова встретиться с ним. Пока. Ему всегда удавалось переубедить меня. Он… – она помолчала, подбирая слова, – умеет настоять на своем.
      Слова подруги вполне отвечали тому, что слышала о ее бывшем муже Пенни. Австралийский бизнесмен – владелец роскошных отелей – слыл очень волевым, жестким и напористым человеком. Таким он был и в бизнесе, и в личной жизни. Можно только диву даваться, каким образом мягкая Сэнди сумела от него вырваться. Красавец Джордан Бандор считался богатым, фантастически богатым человеком. Но Пенни не сомневалась, что Сэнди привлекли в нем не деньги. После недельного знакомства Джордан предложил ей выйти за него замуж и настоял на том, чтобы она оставила работу. Через год Сэнди вновь появилась в кабинете Пенни в Сан-Франциско и сообщила о том, что с замужеством покончено и что ей хотелось бы занять прежнюю должность. С тех пор Сэнди ни разу не заговорила о Джордане, не произнесла о нем ни слова.
      – Он случайно не запугивал тебя?.. – нахмурилась Пенни. – Ты ведь не из робких овечек, которые трепещут при каждом шорохе…
      – Никто меня не запугивал. Кажется, я невольно ввела тебя в заблуждение и ты с моих слов составила о нем неверное представление. На самом деле Джордан чрезвычайно умный человек и бывает очень обаятельным. Окажись он здесь, ты бы пришла от него в восторг. Правда, главная его черта – властность. Пожалуй, это самый властный человек из всех, с кем мне доводилось встречаться в своей жизни.
      – Вспыльчивый?
      Сэнди покачала головой:
      – Нет. Невозмутим, как скала.
      Пенни усмехнулась:
      – Как бы там ни было, но в данной ситуации твой бывший муж меня совершенно не интересует. Есть вопросы и поважнее.
      Взгляд Сэнди снова невольно обратился к окну:
      – Он еще не стал моим «бывшим мужем». Все дело упирается в какие-то бесконечные юридические проволочки.
      Пенни слегка присвистнула:
      – А я-то считала, что вы уже разведены.
      – Надеюсь, это состоится в ближайшее время. Когда канцелярские крысы наконец заполнят свои бумажки и учтут каждый пунктик, – Сэнди посмотрела на часы. – Мне пора. Сейчас уже четыре, а в пять я договорилась встретиться с Майклом Донованом. Он пообещал, что расскажет кое-что – и только мне одной, – о своем новом фантастическом фильме, – с этими словами Сэнди поднялась.
 
      Встреча и разговор с таким неглупым человеком, как Майкл, несмотря на то что она не позволила себе ни на минуту расслабиться, чтобы просто насладиться общением, оставила очень приятное ощущение. И Сэнди, вернувшись домой, уже предвкушала, что вот-вот сядет за работу, как вдруг зазвонил телефон. Услышав голос Марча, она растерялась и не знала, что ответить, но быстро взяла себя в руки и сказала, что, разумеется, будет рада его видеть. А положив трубку, заметила, что руки дрожат.
      С чего бы это? Что тут такого, если с ней захотел увидеться брат Джордана – ясноглазый, неунывающий Марч, который ей всегда был симпатичен. Однако интуиция подсказывала ей, что его неожиданный визит – не случайность, и скорее всего имеет отношение к Джордану.
 
      Так оно и оказалось, когда Марч, поздоровавшись и пройдя в комнату, без обиняков заявил:
      – Мне бы не хотелось хитрить с тобой, поэтому сразу скажу, что я приехал сюда по просьбе Джордана.
      – С каких это пор ты стал у него мальчиком на побегушках? – попыталась съязвить Сэнди, явно для того, чтобы скрыть свою растерянность.
      – Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, как это происходит, – пожал плечами Марч. – Но в этот раз он просто попросил меня прийти. И я не припомню ни одного случая, когда Джордан просил меня о чем-либо. Как я мог отказаться?
      – Да, ему трудно отказать. Мы оба… – Она замолчала, пытаясь придать голосу твердость. – Давай-ка я заварю кофе. Что-то мне не по себе. Наверное, из-за этой проклятой погоды – чертова тумана. Я еле держусь на ногах. Надеюсь, кофе хоть немного меня взбодрит. – И она достала с полки кофеварку. – Ты не знаешь, как идут дела с разводом? Сдвинулись с мертвой точки? Может, мне надо подписать еще какие-то бумаги?
      – Никаких.
      – И когда же я наконец дождусь окончательного…
      – Джордан хочет, чтобы ты к нему вернулась.
      Сэнди как стояла с ложкой в руках, так и замерла от удивления:
      – Что ты сказал?
      – Он хочет, чтобы ты вместе со мной вернулась домой. И просил передать, что теперь все будет… иначе.
      Сэнди снова зачерпнула ложечкой кофе и, не донеся до кофеварки, просыпала. Надо взять себя в руки, нельзя распускаться.
      – Это что? Шутка?
      – Если бы. – Марч поморщился. – Я бы с удовольствием отказался от исполнения подобной миссии, поскольку явно не гожусь для этой роли.
      – Тогда зачем же ты взялся за нее?
      – Потому что искренне люблю его, – просто ответил Марч. – Так же, как и ты, Сэнди.
      – Я?.. – она замолчала и глубоко вздохнула. – Зато Джордан понятия не имеет о том, что такое – любить. Что такое быть собственником – это да. Вот, пожалуй, единственное, на что он способен. Но не более того.
      – Ты его не знаешь.
      Сэнди резко повернулась. В ее глазах блестели слезы:
      – Да, ты прав. Я знать не знаю, что он такое на самом деле. И проживи я с ним хоть сто лет, он не позволил бы мне узнать его получше. Вот почему я и решила уйти. Одного секса мне мало, чтобы жить с человеком.
      – Вполне возможно, что он многое понял и переменился.
      Сэнди горько рассмеялась:
      – Переменился? А с чего ему меняться? Я ему не нужна. Джордану Бандору на самом деле не нужна рядом никакая женщина.
      – Не пори чепуху, – нахмурился Марч. – Я еще не видел мужчину, который так дорожил бы женщиной, как Джордан дорожил тобой.
      – Что вовсе не значит, будто он любит меня, – Сэнди нервно провела левой ладонью по тыльной стороне правой. – Это только секс.
      – Как бы там это ни называлось, – покачал головой Марч, – но вы оба чуть ли не год жили друг для друга, словно в каком-то волшебном сне. Неужели этого мало, а, Сэнди?
      – Сначала мне этого хватало, – она опустила глаза. – Но вскоре оказалось, что я и шагу не имею права ступить сама. Ты видел, как все происходило. Он не давал даже ветерку подуть в мою сторону. Не спускал с меня глаз ни на минуту. Я могла быть только женой Джордана Бандора – и более никем. Это было невыносимо. Все равно что превратиться в растение, в послушного робота.
      – Сэнди, он…
      – Нет уж, больше я не желаю быть чьей-то собственностью. Ты забыл, что Джордан умудрился ревновать меня даже к тебе?
      Марч кивнул:
      – Ну почему же, помню. Он даже не постеснялся потребовать, чтобы я держался подальше. Сначала я решил было, что это своего рода шутка. Я и не предполагал, насколько это удивит и возмутит тебя. Прости. Мне следовало знать, какой это удар по твоему самолюбию.
      – Брось, ты тут ни при чем. Джордан делал все возможное, чтобы мы вообще не виделись.
      – Сэнди, нельзя быть такой несправедливой. Ты так говоришь, словно он держал тебя взаперти. А на вашей вилле я не заметил ни единой двери, которая бы закрывалась на ключ.
      – Еще чего не хватало! Конечно, он не запирал меня.
      Щеки Сэнди залил румянец, когда она вдруг вспомнила, какими методами пользовался Джордан, чтобы лишить ее воли, превратить в тряпичную куклу. Нет, нельзя позволять себе вспоминать то, чем они занимались наедине. Джордан больше не имеет никакой власти над ее телом и ее чувствами. Пока она не думает о нем, пока не вспоминает об их совместной жизни, ей удается держать себя в руках.
      – Разумеется, я оставалась добровольной пленницей. Иной раз даже могла выйти из дома одна. Но это случалось очень редко. – Она взяла кувшин и налила из него воды в кофеварку, не пролив ни капли. Маленькая, но все же победа! Это придало ей силы, чтобы твердо закончить: – Решение уйти я приняла самостоятельно. Я никогда не вернусь к твоему брату, Марч.
      Какое-то время он молчал:
      – Да я, собственно, и не надеялся тебя уговорить. Но обязан был попытаться. – И после еще одной паузы продолжил: – Когда он прочел твою записку, то чуть с ума не сошел. Я еще не видел его в таком отчаянии, если не считать того дня… – Марч оборвал себя на полуслове. – Но, видишь ли, люди способны меняться.
      – Только не Джордан! Его ни переубедить, ни изменить нельзя. Он очень жесткий, несгибаемый человек. Все бесполезно.
      – Но ведь можно же попытаться еще один раз!
      Сэнди покачала головой:
      – Мне это не по силам. Как ты считаешь, почему я решила обрубить все концы и уехала из дома, даже не дождавшись его возвращения из Сиднея? Да потому, что у него особый дар: присутствия – даже на расстоянии чувствуешь, будто он рядом.
      – Ты же и сама понимаешь, что Джордан не хочет разводиться с тобой. И он найдет сотни всяких юридических способов держать тебя на крючке еще долгое время.
      – А куда мне спешить? Рано или поздно ему все это надоест и он согласится на развод.
      – Джордан? – Марч улыбнулся и покачал головой. – Странное дело, но, кажется, ты и в самом деле плохо его знаешь… Что ж, – он поднялся со своего места, – я исполнил свой долг и теперь могу со спокойной совестью уехать. Пока, малыш. Надеюсь, что когда мы встретимся в следующий раз, хотя бы погуляем, вспоминая добрые старые времена…
      – Буду рада, Марч, – мягко улыбнулась она. – За время нашей совместной с Джорданом жизни ты был моим единственным другом. Ты сам знаешь об этом.
      Он обернулся:
      – А Джордана ты не считала своим другом?
      Сэнди не смогла ничего ответить ему.
      Марч недоуменно покачал головой:
      – Да, кажется, он все-таки ухитрился изрядно тебе насолить. А мне-то казалось, что Джордан намного умнее. Немудрено, что теперь он ходит как пришибленный.
      Сэнди печально улыбнулась:
      – Боюсь, что ты ошибаешься. Джордана ничто не может вывести из равновесия. Ничто и… никто. И несмотря на все твои заверения, я не думаю, что он способен хоть в чем-то измениться.
      – Ты так считаешь? – Марч открыл дверь. – А если подумать как следует? Вспомни, как Джордан ревнив. Просто дьявольски. И в этом смысле он ни на йоту не переменился. – Марч посмотрел на нее. – Тем не менее брат отправил меня к тебе. Может быть, это значит больше, чем банальные слова оправдания! И он хочет ясно дать понять это?
      – Что именно?
      – То, что доверяет тебе и готов принять любые твои условия ради того, чтобы сохранить ваши отношения.
      – Слишком поздно, – прошептала Сэнди.
      В глазах Марча промелькнуло неподдельное сожаление:
      – Мне страшно жаль. Не знаю, как и повторю ему эти твои слова, – и он направился к двери.
      – Марч…
      Он остановился:
      – Да?
      – А где вы должны встретиться? Ну, чтобы ты передал ему мой ответ, – Сэнди нервно провела языком по внезапно пересохшим губам. – Сегодня мне вдруг показалось, что в толпе промелькнул Джордан. Потом я решила, что это просто игра воображения. С утра стоял такой туман, что немудрено было ошибиться. Но… Он случайно не здесь?
      – Если он и здесь, я его не видел. – Что-то промелькнуло на лице Марча и сразу исчезло. – Его звонок застал меня на Таити. И он по телефону попросил меня приехать сюда, в Сан-Франциско, поговорить с тобой. Я подумал, что он звонил с Майорки.
      Сэнди почувствовала такое облегчение, будто камень свалился с плеч, и вслед за этим ощутила странное чувство пустоты:
      – Ну конечно. Я так и знала, что ошиблась.
      Марч хотел было что-то добавить к сказанному, но оборвал себя и закончил:
      – До встречи!
      Она кивнула:
      – До встречи!
      Дверь за ним закрылась, и только после этого Сэнди наконец перевела дыхание. Странно… Впервые ей было так трудно с ним. Ведь этого никогда не случалось прежде. С Марчем она всегда чувствовала себя легко и свободно. И пальцы у нее все еще дрожали, несмотря на то что тот уже ушел. Господи! Ну зачем она пытается обмануть саму себя и делает вид, что это Марч вывел ее из себя! На самом деле причина – Джордан. И никто другой!
      Хватило и пары слов, чтобы снова ввергнуть ее в то прежнее состояние, в котором она находилась, когда была рядом с ним, и которое Джордан старательно в ней культивировал. И, к своему ужасу, Сэнди поняла, что снова жаждет его. Да, она страшно хотела близости с ним – надо честно признаться в этом хотя бы самой себе. Но ведь это желание – еще не есть любовь. В течение первых бурных месяцев она пыталась уверить себя, что они любят друг друга. Но как можно любить человека, которого, в сущности, не знаешь? Нет, с Джорданом ее связывало только желание, только секс в чистом виде. Наверное, у каждой женщины бывает в жизни такое. Вот и ее не миновала чаша сия. Но теперь, слава Богу, время, когда она находилась в невменяемом состоянии, прошло. И возвратиться к прежнему она бы не согласилась ни за какие сокровища мира. Слова Марча вывели ее из душевного равновесия, обретенного с таким трудом. Надо запретить себе даже вспоминать о Джордане. Надо постараться успокоиться, сосредоточить все силы, все свое внимание на работе.
      Полтора года… Почему же он ни разу даже не попытался поговорить с ней? Почему не предупредил, что не может согласиться на развод? И с чего вдруг теперь отправил к ней брата с миссией примирения? Сэнди показалось несколько странным то, что он не искал ее на Майорке. Она считала, что Джордан решил сразу оборвать все концы и выкинуть ее из своей жизни. Сэнди случалось видеть, как холодно и жестко он обращался со своими деловыми партнерами, и подумала, что и с ней он поступает так же.
      Мышцы тела оставались все еще настолько напряженными, что Сэнди с трудом заставила себя расслабиться, глубоко вздохнула и попыталась представить, как теплая волна растекается по телу. Надо будет постоять под горячим душем и сразу лечь в постель. А за интервью с Донованом она возьмется завтра утром. Главное – не позволить Джордану проникнуть за ту стену, которую ей удалось возвести вокруг себя. Эта стена всегда будет крепкой и непробиваемой. А ей сейчас необходимо только как следует выспаться.
      В первые недели своего отъезда с Майорки она довольно успешно использовала выверенную надежную тактику: просто жить час за часом, минута за минутой. Иначе ей было не выдержать, не вынести страшную муку.
      С трудом, словно у нее на ногах были гири, она двинулась к бамбуковому занавесу, который отделял спальную комнату от ванной.
      Да, за это время я научилась нелегкому искусству выживания, – подумала про себя Сэнди. Джордан пытался подавить ее как личность. Но она смогла по крохам снова восстановить индивидуальность. Стать такой же, какой была до этого замужества.
      И теперь она никому не позволит встать у себя на пути, заставить плясать под чужую дудку.
 
      Апартаменты Мака Девлина, расположенные на верхнем этаже небоскреба, были просторными и оформлены модным декоратором. В первый миг замершей у входа Сэнди показалось, что ей не удастся протиснуться дальше порога, – так много было гостей. Мужчины и женщины стояли плотной толпой, болтали, смеялись и выпивали. Драгоценности на женщинах сверкали не меньше, чем хрустальные люстры, украшавшие квартиры. Некоторых из присутствовавших Сэнди знала, но большинство были незнакомы. Наконец она заметила чету О'Брайан, Келли и Ника, которые разговаривали с Маком в противоположном конце зала, и стала пробираться к ним. И в этот момент рядом с ней возникла Пенни:
      – Держи, – усмехнулась подруга, подхватывая два бокала с подноса в руках у лавировавшего в толпе официанта в черно-белом фраке, и вручила один из них Сэнди. – Учти, что до обеда скорее всего больше ничего не перепадет. Было бы неплохо, если бы Мак пометил своих официантов флюоресцентными значками – иначе здесь их просто невозможно отыскать.
      – Что же ты не посоветуешь ему этого?
      – Да разве к нему протолкаешься? Можно только докричаться. – Пенни быстрым взглядом окинула бархатное, цвета красного вина, платье Сэнди. – Красивое. – И слегка поморщилась. – Но если бы у меня была твоя фигура, я бы не стала надевать такие балахоны. Мой принцип известен: если у тебя что-то есть, так уж, сделай милость, подчеркни это всеми доступными средствами.
      – Вполне разделяю твои взгляды. – Сэнди подмигнула Пенни и повернулась к ней спиной. – Только с одной разницей. Я считаю, что это надо делать незаметно. – Глубокий вырез на спине заканчивался ниже талии.
      Пенни засмеялась и покачала головой, когда Сэнди снова повернулась к ней:
      – Как твой редактор должна заметить, что ты выбрала не совсем точное выражение. Назвать такой вырез «незаметным» – большая натяжка. – Ее улыбка вдруг исчезла. – Да, кстати, совсем забыла про Гонолулу. Мне уже удалось закинуть удочку и договориться о встрече. Пообещай мне, что…
      – Тебе понравилось мое интервью с Донованом?
      – Та часть, где о его семье, сделана совсем неплохо. – Пенни нахмурилась. – Но ты напрасно стараешься обойти острые углы. Я вовсе не собираюсь… Что случилось? У тебя такое выражение лица, будто ты… – Пенни повернулась и посмотрела в ту же сторону, куда глядела Сэнди: в тот угол, где стоял Мак в окружении гостей, и слегка присвистнула. – Вот это мужчина! Что за таинственный красавец? Лицом почти что Мэл Гибсон, а сложен, как Кевин Костнер. Действительно, глаз не оторвать.
      – Да уж, – каким-то странным тоном проговорила Сэнди.
      Сделав глоток шампанского, Пенни, слегка нахмурившись, снова посмотрела на незнакомца, разговаривавшего с Маком:
      – Наверное, какая-нибудь кинозвезда? Кому бы еще пришла в голову идея надеть черную повязку на глаз? Как пират из старых фильмов о капитане Флинте.
      Сэнди продолжала молчать.
      – Еще секунда, и я не смогу удержаться и начну продираться сквозь толпу в ту сторону, – пробормотала Пенни. – При виде такого мужчины… – она тотчас замолчала, когда увидела изменившееся лицо Сэнди. – Так ты его знаешь?
      Сэнди наконец смогла преодолеть охватившее ее оцепение, и кивнула, неотрывно смотря на мужчину с повязкой на глазу:
      – Это Джордан.
      – Ах вот оно что, – протянула Пенни и более внимательно посмотрела на бывшего мужа подруги.
      Еще вчера она удивлялась, как болезненно Сэнди реагирует на все, что связано с разрывом. Что эта рана, несмотря на время, оставалась свежей. Сегодня все стало понятно. Джордан Брандон излучал такой магнетизм, какого Пенни не ощущала ни в одном другом мужчине. От него веяло силой, властностью и… Пенни невольно перевела взгляд на его лицо. Четко очерченная линия бровей и скул сразу бросалась в глаза, но более привлекательными все же были его губы. И эта повязка на глазу! Она придавала ему столько шарма, столько обаяния! Ничего странного, что Сэнди сразу попалась на крючок. Вряд ли нашлась бы женщина, способная устоять против чар Джордана. Пенни придвинулась на шаг к Сэнди, показывая подруге, что она рядом и готова помочь ей в любую секунду.
      – Если ты захочешь уйти, я передам Маку твои извинения.
      – Нет. – Сэнди только на секунду прикрыла глаза, а потом повернулась к Пенни и улыбнулась. – Со мной все в порядке. Просто я этого не ожидала, меня застали врасплох.
      – Какого черта он здесь делает? Откуда он взялся? – возмущенно проговорила Пенни. – Почему бы ему не заниматься своими делами?
      – Джордан постоянно колесит по миру. Кто знает, каким ветром его занесло сюда? – Сэнди отпила глоток шампанского. – Думаю, что вскоре мы это поймем. Тактика Маккиавели ему не по душе. Джордан всегда идет напрямик, напролом, не обращая внимания на препятствия.
      Глядя на мужчину в противоположном конце комнаты, Пенни понимала, что Сэнди ничуть не преувеличивает. Пока Джордан стоял неподвижно, создавалось впечатление, что он абсолютно спокоен, но когда он поворачивался и наклонял темноволосую голову, прислушиваясь к словам собеседника, – было видно, что каждое его движение полно мощи, внутренней силы. И Пенни вдруг ощутила себя совсем беззащитной.
      – Может, нам найти укромный уголок и выпить чего-нибудь покрепче?
      Сэнди ласково улыбнулась в ответ на заботливое предложение подруги:
      – Мак хотел, чтобы ты была среди гостей и общалась со всеми этими «шишками». Не беспокойся из-за меня, Пенни. Ты ведь сама говорила вчера: мне надо приготовиться к тому, чтобы встретиться с ним лицом к лицу.
      Да, но это было до того, как Пенни лично увидела Джордана и поняла, о чем идет речь.
      – Говорить никому не запрещено. А я, кажется, умею делать смелые заявления. Но коли так получилось, остается одно: давай подойдем к нему и ты покажешь, как уверенно себя чувствуешь и прекрасно обходишься без него.
      Сэнди с сомнением покачала головой:
      – Спасибо за поддержку, но я не девочка, чтобы меня водили за ручку. Мне уже двадцать семь лет! Справлюсь сама. Не волнуйся и занимайся своими делами.
      Пенни заколебалась:
      – Ты уверена?
      – Разумеется, – Сэнди поднесла бокал к губам. – Просто я слегка удивлена. Джордан не из тех людей, которые зря… – она забыла, чем хотела закончить, потому что в эту минуту Джордан посмотрел прямо на нее… Его лицо оставалось спокойным, но Сэнди почувствовала, как эмоциональная волна прокатилась через весь зал и захлестнула ее с головой. Сэнди сжала тонкую ножку бокала. Она уже забыла холодную синеву этого взгляда.
      – Сэнди?
      Встревоженный голос Пенни привел ее в чувство. Отведя глаза в сторону, она выдавила из себя улыбку:
      – Я же сказала: не волнуйся! У тебя и без меня дел хватает.
      Подруга скептически поморщилась, но пожала плечами:
      – Я скоро подойду, посмотрю, как ты, – и, повернувшись, скрылась в толпе.
      Сэнди неотрывно смотрела на то, как пузырьки шампанского устремляются со дна бокала вверх. С минуту на минуту он будет здесь, рядом с ней. Пройдет сквозь толпу, как ледокол, и все инстинктивно будут расступаться перед ним, не понимая, почему это делают. Его ничто не остановит. Еще немного, и он…
      – Привет, Сэнди.
      Она подняла глаза и посмотрела ему прямо в лицо. О Господи! Как она боялась этой минуты. И не зря. Дыхание у нее сразу перехватило, в горле будто застрял ком.
      – Каким ветром тебя сюда занесло?
      – Я ждал, что ты сюда придешь, – Джордан сжал губы. – Я искал встречи с тобой все эти полтора года. – Взгляд его пробежал по ее тонкому лицу, задержавшись чуть дольше на мягких губах и на прядке серебристо-пепельных волос, которая непослушно завилась у самой щеки. Брови Джордана слегка нахмурились. – Ты подстриглась. Мне больше нравились длинные волосы.
      – А мне – короткие, – Сэнди отпила глоток шампанского. – Марч не знал, что ты в Сан-Франциско?
      – Сейчас уже знает. Я позвонил ему. Кстати, он поселился вместе со мной. – Джордан взял у нее из рук бокал с шампанским и поставил на сервировочный столик. – Уйдем отсюда. Мне надо с тобой поговорить.
      Сэнди почувствовала, как ее охватывает страх и растерянность.
      – А у меня нет ни малейшего желания ни с того ни с сего уходить. Во-первых, я только что пришла. Во-вторых, я даже не успела поздороваться с Маком…
      – Ради Бога, Сэнди, перестань упрямиться… – Джордан внезапно оборвал себя, и Сэнди увидела, каких усилий ему стоило заставить себя замолчать. – Ну хорошо, останемся, если тебе так больше хочется. Где тут можно уединиться?
      – Зачем? Нам и сказать-то друг другу нечего.
      – Нет, есть. – Он окинул взглядом комнату, остановился на дверях, ведущих на террасу, затем взял ее за руку и стремительно повел за собой сквозь толпу. – Нам давно нужно было откровенно поговорить. – Распахнув двери, он пропустил ее вперед. – Должен же я наконец узнать, почему ты от меня убежала.
      – Почему убежала? Я оставила записку, в которой объяснила причину своего отъезда. – Услышав, как его дыхание участилось, Сэнди обернулась и поняла, что он смотрел на глубокий вырез ее платья, который заканчивался сзади ниже талии.
      – Неужели нельзя было надеть что-нибудь более пристойное? Это даже хуже, чем прийти вообще раздетой.
      Сэнди резко выпрямилась, словно почувствовала опасность:
      – Дело вкуса. Кому что нравится. Раньше по твоей милости мне приходилось закутываться с ног до головы, как наложнице из гарема какого-нибудь шейха. Ты не позволял мне даже в шортах выйти за пределы дома.
      Джордан сердито нахмурился:
      – Это потому, что ты выглядишь слишком сексуальной. – Пройдя следом за ней на балкон, он закрыл за собой дверь. – И мне казалось, что тебя это не слишком задевает. Кажется, мы с тобой уже обсуждали это…
      – Обсуждали… – Сэнди резко повернулась лицом к нему. – Мы с тобой никогда и ничего не обсуждали. Ты сам приходил к какому-то выводу, принимал решение и деловито ставил меня в известность. Так что мне оставалось только послушно выполнять то, что тебе пришло на ум.
      – Да и тебе это, кажется, доставляло удовольствие…
      Она вспыхнула:
      – Ты опытный любовник, Джордан. И тебе не составляло труда заставить меня полыхать огнем. Ты знал, на какие клавиши надо нажимать. И те дни, что мы были вместе, прошли, как в эротической дреме. Я ничего толком не соображала и не понимала. Все было как в тумане. – Она встретила его взгляд. – Но рано или поздно наступает момент, когда надо проснуться и посмотреть правде в глаза. И когда я наконец очнулась и поняла, что происходит…
      – Это не было ни сном, ни дремой. Это была действительная жизнь… – в его голосе проскользнули приглушенные жесткие нотки. – Была ты. И был я. И тебе нравилось то, чем мы с тобой занимались. – Он шагнул к ней. – И ты откликалась на каждое мое движение так, как ни одна из встреченных мною прежде женщин. Вспомни, сколько раз на день мы занимались любовью? Какие ты издавала стоны и как впивалась ногтями мне в плечи? Ты помнишь это, Сэнди?
      Невольно отступив на шаг назад, она попыталась мысленно отгородиться от него, поставить барьер, преграду, которая помогла бы ей устоять. Ни в коем случае не следовало вспоминать то, что происходило между ними. Оказавшись с ним наедине, она буквально становилась сумасшедшей.
      – Я помню, как ты убедил меня бросить работу, отказаться от любимого дела. Помню, как ты разрушал все дружеские связи, которые у меня устанавливались с кем-либо. И я прекрасно помню, что к тому времени, когда решилась от тебя уйти, – я превратилась, можно сказать, в рабыню, которая…
      Лицо его потемнело и слегка исказилось, как от боли.
      – Из твоего наброска получается портрет эдакого маркиза де Сада. Разве я так обращался с тобой? Хоть раз я был жесток или груб? Единственное, чего мне хотелось, – это исполнять все твои желания.
      – А ты хоть раз спросил меня: что именно я хочу? – печально улыбнулась Сэнди. – Конечно, физического насилия ты себе не позволял.
      Его губы изогнулись:
      – Это намек на то, что я подавлял твою психику?
      – Ты сам подыскал определение. Так или иначе, но ты управлял, манипулировал мною. Ты умеешь заставить людей делать то, что считаешь нужным. И скорее всего даже не замечаешь, как это делаешь. Все у тебя получается само собой. Так вот! Я решила, что больше никому не позволю собой вертеть. – И она двинулась к дверям, ведущим в холл. – Вчера я сказала Марчу все, что думаю по этому поводу. Я не вернусь, Джордан. Найди себе другую женщину, которую будут интересовать только постельные забавы и более ничего.
      – Это не забавы. Господи Боже мой, мне казалось, что ты сама понимаешь, что это не игры.
      Сэнди не позволила себе оглянуться, пока шла к двери. Она кожей ощущала его взгляд, и от этого ее бросало в жар. Тело по-прежнему готово было откликнуться на каждое его прикосновение, на каждый жест, как отликается струна на движение руки опытного музыканта. Острое желание и сейчас охватило ее. Господи, еще секунда, и ей удастся нырнуть в толпу и раствориться в ней. Еще секунда… и она будет свободна.
      – Я не позволю тебе уйти просто так…
      – А я не буду спрашивать у тебя позволения, Джордан, – Сэнди открыла дверь. – До свидания.
      Джордан стиснул кулаки. Какую-то долю секунды он еще видел ее серебристо-пепельные волосы сквозь прозрачные гардины, а потом Сэнди заслонили проходившие мимо люди. И все, что произошло, – исключительно по его вине, – подумал Джордан, горько сожалея о случившемся. Только сейчас он осознал, как по-идиотски повел себя. Ему хотелось быть мягким, терпеливым, внимательным, понимающим. А вместо этого он начал нападать на нее, обвинять во всем, выгораживая себя и перекладывая всю вину на Сэнди. Счастье, если после такого разговора Сэнди не обратится в полицию и не потребует, чтобы его обязали держаться от нее подальше.
      Следовало бы заранее догадаться о том, что он непременно сорвется. Стоило им оказаться вместе, как в нем сразу проснулось чувство собственника. Напрасно он считал, что после долгой разлуки его реакция не будет такой острой, тем более что все это время он старался побороть себя, старался подавить свои привычки.
      Но желание было таким мощным, что он сразу потерял контроль над собой. Конечно, ему очень бы хотелось дождаться такого времени, когда он сможет, разговаривая с ней, держать себя в руках, обуздывая свой темперамент. Если бы не обстоятельства, которые вынудили его действовать так настойчиво и быстро! Холодок пробежал у него по спине, когда Марч описал полупустое здание, в котором поселилась Сэнди. Ему не оставалось ничего другого. Как иначе он мог обезопасить ее жизнь? Тот выродок из Нью-Йорка все еще жив, и угроза для Сэнди оставалась вполне реальной.
      Разговор не получился. Сэнди ушла расстроенной. Но Джордан слишком хорошо знал жену, чтобы не заметить, как ее тело по-прежнему чутко отзывалось на его присутствие. Стена, которой она пыталась отгородиться, защищала не лучше папиросной бумаги. А что, если она, выведенная из себя встречей с ним, уедет с вечеринки одна, в пустой дом, что стоял возле порта? Черт! Она могла уже уйти, пока он тут неизвестно чем занимается.
      Выругавшись сквозь зубы, Джордан рванулся к двери, распахнул створки и быстрым взглядом окинул толпу гостей, выискивая серебристо-пепельную головку Сэнди.

      Темно-синий «Мерседес», взвизгнув тормозами, остановился на пустынной стоянке почти впритык за «Хондой» Сэнди.
      Сердце ее невольно сжалось от страха. А когда она увидела Джордана, вышедшего из автомобиля, ее охватил страх совсем иного рода. Ей казалось, что на том разговоре все закончится. Хотелось, чтобы так и было, черт побери!
      Выйдя из машины, она изо всех сил хлопнула дверцей.
      – Джордан, учти, что это моя квартира, это частная собственность. Значит, посторонним – тем, кого я не приглашала, – вход сюда воспрещен!
      – Марч мне описал твое жилище. Сначала я поверить не мог, что оно действительно находится в таком месте. Ты что, совсем не понимаешь, что делаешь? Лучшего места для того, чтобы на тебя могли напасть, – и придумать нельзя. А ты еще толкуешь о приглашении.
      – Соседние дома хорошо охраняются, – заметила она в свое оправдание. – А кроме того, тебя это не касается. Уходи, Джордан. Оставь меня в покое.
      – Только после того, как ты войдешь в дом.
      – Нет. Я сама в состоянии…
      Но он, не слушая ее, уже подошел к лифту, и Сэнди не оставалось ничего другого, как последовать за ним.
      – Мне не нужна охрана. Я вполне обходилась без нее все это время. Дойти до дверей своей квартиры – сущий пустяк.
      – Да, обходилась, – Джордан повернулся к ней лицом. При электрическом свете лицо его выглядело угрюмым. – Но давай посмотрим, что мы имеем на данный момент? Ты стоишь под номером один в списке возможных жертв маньяка-убийцы. И несмотря на это, покупаешь жилье в почти пустом, еще не заселенном доме. Может быть, проще вернуться в Нью-Йорк и вручить ему нож, чтобы он перерезал тебе горло?
      Сэнди посмотрела на него с нескрываемым изумлением:
      – Откуда ты узнал про Кемпа?
      Джордан хранил угрюмое молчание.
      – Так откуда же?
      – Из газет, – уклончиво ответил он.
      – Сомневаюсь, что эта история дошла до австралийских газет. Признайся, откуда это стало тебе известно? – Она напряженно вглядывалась в него. – Ты вчера был в Сосалито?
      Легкая тень пробежала по его лицу.
      – Ты следишь за мной, – выдохнула она. – И как долго?
      – Я здесь около месяца.
      – Около месяца?! И Марч понятия не имел, что ты здесь? – Но тут она припомнила выражение лица его младшего брата, когда она выспрашивала у него, известно ли ему, где Джордан. – Или же знал и солгал мне?
      Джордан еще какое-то время молчал, а потом медленно покачал головой:
      – Как ты можешь так говорить? Ты его знаешь, он не способен лгать. – И улыбнулся. В его улыбке проскользнул легкий оттенок горечи. – Или ты забыла, что он всегда был, что называется, совестью нашей семьи?
      – Тем не менее он что-то пытался скрыть от меня?
      – Это случайно не материал для интервью, которое ты опубликуешь в своем «Уорлд рипорт»? – Джордан пожал плечами. – Наверное, Марч догадывался, что я могу быть здесь. Поскольку знал, что я несколько раз приезжал сюда в прошлом году.
      – Несколько раз… – она недоуменно покачала головой. – Но зачем?
      – Мне хотелось побыть рядом с тобой, – просто ответил Джордан.
      У Сэнди возникло ощущение, словно ей не хватает воздуха и она вот-вот задохнется. И гнев, охвативший ее при виде Джордана, вдруг куда-то исчез. Но она отчаянно хваталась за это спасительное для нее чувство:
      – Значит, ты следил за мной… Но какое право ты имел это делать? С какой стати?
      – Мне хотелось уберечь тебя от опасности. Кемп…
      – У тебя какая-то навязчивая идея.
      – Я не охотился за тобой и не ходил за тобой по пятам. И у меня, как ты догадываешься, были здесь свои дела. Просто я договорился с агентством, чтобы они на всякий случай заботились о твоей безопасности, когда меня нет поблизости.
      – Сыщики? Ты нанял сыщиков, чтобы они повсюду шныряли за мной? – Она даже встряхнула головой, словно не верила своим ушам. – Да, все, что касается твоей собственности, ты будешь охранять и готов держать под семью замками. – Сэнди принялась лихорадочно рыться в сумочке, пытаясь отыскать ключи. – И вдруг одна частичка ускользнула из твоих рук, да?
      Джордан поморщился:
      – Я никогда не считал тебя своей собственностью, Сэнди.
      – Тогда с какой стати ты следил за мной? – Голос ее дрогнул, когда она неестественно засмеялась, и, открыв дверь лифта, вошла внутрь. – По какому праву?
      – По праву любящего тебя человека.
      Она прикрыла глаза:
      – Не обманывай меня и себя, Джордан.
      – А я не обманываю, – в голосе его послышалась хрипотца. – Вернись, Сэнди. Позволь мне доказать тебе, что нам хорошо будет вместе.
      Она резко повернулась к нему, в глазах горели гнев и отчаяние:
      – Но как я могу доверять тебе? Я прекрасно знаю все твои привычки. Просто ты не в состоянии выпустить из рук ничего, что захватил. И не в состоянии смириться, если что-то идет не так, как ты задумал.
      – Ты права. И я приложу все силы для того, чтобы тебя вернуть. – Он помолчал. – Все свои силы.
      Каждое слово Джордана задевало ее за живое, бередило свежую рану.
      – Напрасно. Между нами нет ничего, на чем бы могли строиться наши отношения. Ничего общего.
      – Но ты даже не даешь мне возможности попробовать начать все заново, – все тем же напряженным голосом проговорил Джордан. – Почему ты не сказала мне, что тебя тяготит? Почему убежала сломя голову?
      – Всякий раз, когда я собиралась поговорить с тобой, – все заканчивалось тем, что мы оказывались в постели. Каждый из нас – с первого дня совместной жизни – ожидал чего-то другого. Вот почему у нас ничего не вышло. И не выйдет. – Она шагнула в кабину лифта. – Спокойной ночи, Джордан.
      Но он уже стоял рядом с ней:
      – Я поднимусь с тобой.
      Но когда она протестующе дернулась, резко добавил:
      – Не беспокойся. Я просто хочу убедиться, что тебя никто не подстерегает у входной двери. – И Джордан нажал на кнопку. Лифт загудел и медленно, как улитка, пополз наверх.
      – Каким образом кто-то мог забраться наверх и поджидать меня там, если дверь лифта оставалась запертой?
      – Подделать ключи ничего не стоит.
      Как близко он стоит. Джордан не прикасался к ней, но Сэнди чувствовала тепло его тела, запах, исходивший от него, – его собственный запах с примесью такого знакомого аромата лимонного лосьона, которому он отдавал предпочтение. Какого черта этот проклятый лифт так медленно тащится?
      Сэнди чувствовала его взгляд на лице и знала, что он заметил, как лихорадочно бьется жилка у нее на виске, выдавая волнение. Джордан успел изучить ее как свои пять пальцев и всегда знал, когда ее тело готово уступить. Именно в этот момент он начинал атаку, и успех всегда был ему обеспечен.
      – Помнишь, как ты в первый раз поднималась в мой кабинет в Сиднее?
      Память помимо воли высветила картину, от которой глубоко внутри вспыхнуло и растеклось по телу пламя.
      – Нет, забыла…
      – А я помню, – бархатистые нотки прозвучали где-то возле уха. – Мы были женаты всего несколько недель. И тебе захотелось взглянуть, как выглядит мой кабинет. Конечно, с утра мы занимались любовью. Но это не утолило нас обоих. Какая-то искра проскочила между нами, и я остановил лифт между этажами…
      Сэнди, конечно, помнила тот визит в его офис, когда какая-то первобытная сила бросила их в объятия друг друга прямо в кабине лифта. Как он повалил ее на ковер и склонился над ней с выражением неутоленной жажды и с какой животной страстью он взял ее на полу…
      Джордан отступил на шаг. И снова, как на террасе, Сэнди почувствовала его взгляд на обнаженной спине:
      – Господи, какая у тебя волшебная кожа, – прошептал он и легко провел указательным пальцем до впадинки. – Нежная и шелковистая, как атлас.
      Его указательный палец поднялся вверх, к плечам, оставляя за собой огненный след и вызывая острое удовольствие.
      Надо остановить лифт и открыть дверь, с отчаянием подумала Сэнди, но не в силах была даже пошевелиться. След, который остался от движущегося по ее телу пальца, словно паутина, сковал ее по рукам и ногам. Вернее, блаженство, растекавшееся по каждой клеточке тела и требовавшее продления ласки, делало ее пленницей. Подушечка указательного пальца медленно спустилась вниз, к тому месту, где заканчивался вырез и обозначилась ложбинка.
      – А ягодицы – просто восхитительные.
      Сэнди слышала его затрудненное дыхание за своей спиной, и все это вместе – и грубоватая прямота слов и откровенность желания, которые звучали в голосе Джордана, – только подстегивали ее, вызывая столь же откровенное ответное желание.
      – Стоило только увидеть, как ты шла по залу, – и я сразу захотел тебя. Нет, ты не виляешь бедрами. Но в твоей походке есть такое непередаваемое ощущение полета и свободы. Мне никогда не удавалось вдосталь наглядеться на тебя со стороны. – Рука Джордана скользнула за вырез.
      Дыхание у нее перехватило – словно от удара током.
      – Сколько времени прошло! – В голосе Джордана прозвучали нотки боли, а ладонь начала гладить ее ягодицы – мягко и ритмично. – Иной раз мне казалось, что я вот-вот сойду с ума оттого, что не могу войти в тебя и почувствовать, как ты двигаешься подо мной.
      Полузакрыв глаза, Сэнди невольно оперлась спиной о его плечо, – так трудно ей было удержаться на ногах. До чего же ей хотелось, чтобы рука Джордана начала ласкать ее пылающее лоно. Одно легкое движение – и она получит желаемое. Джордан всегда знал, как доставить ей наслаждение. В том, что касалось физической близости, Джордан, казалось, читал ее мысли. Именно в такие минуты она ощущала единение с ним.
      По правде говоря, физическая близость – это единственное, что их объединяло.
      Эта мысль пронзила Сэнди такой болью, что мгновенно разрушила паутину желания, в которую она опять попалась.
      – Нет! – Она отдернулась от него, будто обожглась, и, едва раскрылся лифт, выскочила из него, чтобы тут же броситься к спасительной двери своей квартиры.
      – Сэнди!.. – Джордан непостижимым образом уже стоял рядом. Склонившись к ней, он проговорил прерывистым голосом: – Позволь мне войти… Ты ведь хочешь меня. Ты хочешь того же, что и я. Нам обоим это нужно.
      Она резко повернулась лицом к нему, глаза ее сверкали на побледневшем лице:
      – Да, я хочу тебя. Но это неважно. Неужели ты не понимаешь? Мне нужен муж, который может предложить мне нечто большее, чем ты. Мне нужно знать, о чем он думает, что переживает. И я испытываю потребность в такой близости, которая превращала бы меня и его в одно целое… – она почувствовала, как слезы наворачиваются на глаза, и замолчала на полуслове. – Впрочем, какое это имеет значение? Скорее всего тебе нет дела до того, что я имею в виду.
      Джордан ответил не сразу. Слегка запнувшись, он проговорил:
      – Да. И я не уверен, что смогу дать то, чего ты ждешь.
      – Вот почему, уезжая, я поклялась, что больше не попадусь в капкан. – Она отвернулась. – Быть может, самое лучшее, что ты можешь сделать, – забыть обо мне.
      – Именно это я и не могу, – осевшим до хрипоты голосом ответил Джордан. – Скажи, как мне убедить тебя в том, что это выше моих сил?
      – Сможешь, черт возьми! – Сэнди вошла в квартиру и захлопнула за собой дверь.
      Стоило только отгородиться от Джордана, как она почувствовала такую слабость, что ей пришлось прислониться к стене. Еще чуть-чуть, и она бы уступила ему. Она все еще дрожала, охваченная той бурей чувств, которые Джордан опять в ней вызвал. Но главное в другом: она встретилась с ним один на один и смогла устоять, не поддаться искушению, – попыталась приободрить себя Сэнди. А в следующий раз наверняка будет легче. Господи Боже, как ей хотелось верить, что так оно и будет!
      А Джордан отошел от двери и вернулся к лифту. Левая щека дернулась, когда он нажал на кнопку. Через несколько минут он уже сидел за рулем своего «Мерседеса», глядя прямо перед собой невидящим взглядом. Боль скоро пройдет, и тогда он окажется в состоянии думать. Только бы дождаться этого момента! Джордан опустил голову на руль, который сжимал так крепко, что побелели костяшки пальцев. Постепенно ему удалось взять себя в руки и даже расцепить окоченевшие пальцы. Вернулась и способность контролировать ход мыслей. Теперь надо хорошенько осмыслить то, что сказала Сэнди, а уже потом начинать строить планы. Для этого у него будет масса времени, поскольку он заявил Марамбасу, что сегодня ночью его услуги не потребуются. Оставлять Сэнди без охраны нельзя. И доверить ее охрану он не может никому.
 
      На следующий день посыльный принес Сэнди прямо в здание «Уорлд рипорт» браслет из рубинов и бриллиантов. В черной бархатной коробочке не оказалось никакой записки.
      В два часа дня ей принесли соболиную шубку и розы. И опять без всякой записки или визитной карточки.
      В четыре часа раздался звонок: владелец платной стоянки сообщил ей, что ключи от нового «Ламборджини», который является ее собственностью, находятся у него в офисе. И он готов прислать их в любую минуту.
      – Нет, не надо, – ответила Сэнди, сжимая телефонную трубку. – К ключам приложена какая-нибудь записка?
      Но и без того она уже знала ответ. Ничего. Медленно положив трубку, она молча смотрела перед собой.
      – Джордан? – спросила Пенни.
      – Скорее всего. Кому еще могло взбрести в голову прислать машину, которая стоит бешеные деньги, и даже не написать записки? – Сэнди недоуменно покачала головой. – Зачем все это он вытворяет?
      – Тебе лучше знать, – пожала плечами Пенни. – Но так или иначе, это надо прекратить. Мак терпеть не может, когда в издательстве начинают заниматься чем-то другим, кроме работы.
      – Согласна. И я постараюсь разобраться с этим как можно скорее. – Сунув в сумочку футляр с браслетом и набросив на плечо шубку, она кивнула. – До завтра, Пенни.
      – Совсем не обязательно идти к нему самой. Можно воспользоваться услугами посыльного.
      – Браслет, соболиная шуба и «Ламборджини»? Не уверена, что такие дорогие вещи можно доверить посыльному.
      – Но Джордан ведь отправил все это с посыльным, – помимо воли в карих глазах Пенни проскользнула тень беспокойства. – Он ведь не дурак. И если хотел найти способ, как снова повидаться с тобой, то придумал бы что-нибудь более оригинальное.
      – Разумеется. Джордан любит неординарные поступки, – бросила Сэнди, покидая комнату.
      Через сорок пять минут она уже стояла у входной двери Джордана и нажимала на кнопку.
      – Зачем? – спросила она, как только Джордан открыл дверь. И, пройдя в комнату, бросила футляр с браслетом, шубу и ключи на кушетку. – Ты прекрасно знал, что я не возьму ничего.
      – Я покинул тебя такую огорченную, что побоялся: а вдруг ты больше не захочешь меня видеть? – Джордан закрыл дверь и прислонился к ней спиной. – И таким образом решил убить сразу двух зайцев.
      – Двух зайцев?
      Он кивнул:
      – Вынудить тебя прийти ко мне и начать новый этап ухаживания.
      Она недоуменно смотрела на мужа:
      – Ухаживания? Но мы с тобой разводимся.
      Джордан покачал головой:
      – В ближайшие сто лет – навряд ли, любовь моя. Ты превратишься в седенькую старушку, которую будут возить в коляске, раньше, чем тебе удастся освободиться от всех узлов, которые будут вязать один за другим мои адвокаты.
      – Джордан, пожалуйста, будь разумнее. Я не передумаю.
      – Передумаешь, – он сжал губы. – И я приложу все силы, чтобы ты поняла: в тех вопросах, которые имеют отношение к тебе, я не способен проявлять благоразумие. – Джордан отступил на шаг от входной двери. – Думаю, что смогу выполнить твое пожелание. Я стану твоим самым лучшим другом. Обдумав все вчера ночью, я понял, чего тебе не хватало: ухаживания. – Легкая улыбка пробежала по его губам. – Ты все помнишь, ведь мы оказались в постели, сразу как повстречались. А через неделю – поженились. И, к сожалению, проскочили такой важный этап в отношениях, как ухаживание. Его-то тебе и не хватает.
      – Джордан… – растерянно начала Сэнди. – Не слишком ли ты поздно все затеял? Ничего не выйдет…
      – Выйдет. – Голос его дрогнул от воодушевления. – Ты вбила себе в голову, что между нами есть только сексуальное влечение. Что, кроме этого, нас ничего не связывает. Конечно, меня тянуло к тебе, как магнитом. И я, как наркоман, не мог прийти в себя и осознать, что происходит. Но это не означает, что, кроме твоего, столь притягательного тела для меня ничего более не существует. Я люблю тебя, черт возьми!
      Проблеск надежды вспыхнул в ее душе:
      – Мне трудно в это поверить.
      Джордан непроизвольно шагнул к ней, но, увидев, что она так же непроизвольно отступила, замер на месте:
      – Прости, желание дотронуться до тебя иной раз бывает непреодолимым, и я не успеваю вовремя сдержаться. – Но, – с нажимом проговорил Джордан, – в этом, в сущности, нет ничего дурного. Наша близость всегда была прекрасной. – Он глубоко вздохнул. – Итак, процесс ухаживания начался. Хочешь, я опишу тебе, как все будет дальше?
      Сэнди медленно и неуверенно кивнула.
      – Никакой сексуальной близости.
      Глаза ее широко распахнулись.
      – Да, я так решил, не удивляйся, – его губы изогнулись в лукавой улыбке. – И смею заверить тебя, что коли уж вынужден был принять такое чрезвычайное решение, то переверну все вверх дном, лишь бы все было как надо. Может, загвоздка именно в сексуальной стороне дела? По-твоему, это единственное, чего я хочу от тебя, и что использую это для того, чтобы управлять тобой, так ведь?
      Она снова кивнула.
      – Тогда я не трону тебя даже пальцем и больше не буду принимать за тебя никаких решений. Мы будем встречаться, болтать… но не более того. Ты согласна?
      – А если я скажу «нет»?
      Лукавство, тенью проскользнувшее по его лицу, проявилось отчетливей:
      – В таком случае через каждый час в редакцию «Уорлд рипорт» будут приходить все новые подарки на твое имя. А я буду слоняться рядом, как бездомный щенок, – голос его стал бархатисто-шелковым, – и буду стараться соблазнить тебя, как только подвернется более или менее удобный момент.
      – Понятно, – взгляд женщины испытующе пробежал по его лицу. – Но это не ловушка? Ты в самом деле собираешься выполнять то, что обещаешь?
      Джордан вскинул брови:
      – Господи, ты же знаешь: я никогда не нарушал своего обещания или данного слова.
      – В среде деловых партнеров, действительно, твое слово значит все. Но я не уверена, что это же самое относится…
      – В любую секунду ты вольна прекратить мой «эксперимент». Надеюсь, эти условия тебя вполне устраивают?
      Наверное, я совершаю большую глупость, подумала Сэнди. Джордан для нее всегда был загадкой. Он предупреждал, что пойдет на все ради того, чтобы вернуть ее. И не исключено, что это очередная уловка, чтобы добиться своего, вынудить ее разоружиться, расслабиться, чтобы потом застать врасплох. Надо сразу отказаться, иначе потом несдобровать.
      – Пожалуйста, – проговорил он тихо.
      И сердце ее непроизвольно дрогнуло от жалости к нему. Джордан, каким она его знала и каким помнила, всегда был властным, самоуверенным. За все то время, что они были вместе, он никогда ни о чем не попросил ее. Может, и вправду еще не все потеряно и можно надеяться на перемену? Боже, как же ей хотелось поверить ему. Без Джордана, без его умения взбудоражить и вскружить ей голову жизнь Сэнди стала такой одинокой, такой скучной…
      – Поверь мне. Больше я никогда не стану пытаться управлять тобой, диктовать что-либо или навязывать…
      Поверить ему? Их связывала только физическая страсть, а не духовная близость, построенная на доверии. Однако если окажется, что та картина, которую он нарисовал перед ней, написана в реалистичной манере, то по сравнению с этим поблекнут все самые смелые мечты. Это будет истинное счастье. Полное и гармоничное, доселе неслыханное и невиданное.
      – Ответь, Сэнди.
      – Я верю тебе. Пока, – медленно проговорила она и замолчала, какое-то время раздумывая. – И если ты собираешься ухаживать за мной, то пусть это идет так, как у всех нормальных людей. Пусть твои детективы оставят меня в покое. И ты не должен кружиться надо мной, как коршун.
      Его охватило невероятное чувство облегчения:
      – Хорошо. Ты не пожалеешь о том, что согласилась на мои условия.
      Сэнди твердо посмотрела ему в лицо:
      – Но если я пожалею, – это будет наша последняя встреча, – без обиняков закончила она. – Начинать все с самого начала у меня уже больше не будет ни сил, ни желания. Я не мазохистка, Джордан.
      – Насчет этого можешь не волноваться, – по-мальчишески озорно проговорил он. – У нас получится. Предоставь событиям идти своим ходом и ни о чем не беспокойся.
      Она вздохнула:
      – Значит, опять все без моего участия! А я хочу, чтобы мы вместе принимали решения и вместе обсуждали, как все получается. Именно это и есть дружеские связи, а не очередная форма рабства – пусть и в золотой клетке.
      – Прости, – он растерянно заморгал. – Это…
      – Это привычка, – закончила она за него. И вдруг поймала себя на том, что улыбается. – Тебе придется очень долго отвыкать от таких привычек.
      – Ничего, в конце концов я справлюсь. – Он посерьезнел. – С твоей помощью. Ты же знаешь, Сэнди, прежде я никогда не обращался к тебе за помощью. Надеюсь, ты не откажешь мне сейчас?
      Молчание, которое неожиданно затянулось, было наполнено такими богатыми оттенками чувств и настроений, которых прежде она никогда не замечала. И Сэнди вдруг поймала себя на том, что смотрит на Джордана, не в силах оторвать от него глаз. Всем своим видом он просил ее о том, что невозможно было выразить словами, что лежало за пределами обыденных понятий и выражений. О том, что было запрятано глубоко внутри. И только когда пришло осознание этого, Сэнди наконец смогла отвести взгляд и слабо улыбнулась:
      – Хорошо, но и ты должен пойти мне навстречу. Если ты и дальше будешь присылать мне в редакцию подарки, Мак окончательно выйдет из себя. Больше никаких подарков, хорошо?
      – Ладно, никаких подарков. – Джордан печально посмотрел на соболиную шубку, что так и осталась лежать на кресле. – Но, в сущности, наш уговор не означает, что ты не можешь принять…
      – Нет, – отрезала Сэнди, даже не дав ему закончить фразу.
      – Жаль. Впрочем, все это можно оставить до того времени, пока ты… – он замолчал и робко улыбнулся, заметив воинственное выражение, промелькнувшее у нее на лице. – Знаю, знаю. Можешь не говорить, я и сам догадался. Это нажим. Я опять оказываю на тебя давление и тороплю события. Это въелось в меня, черт бы побрал мой характер!
      – Да, – суховато отметила Сэнди, – за год нашей совместной жизни я успела заметить эти качества.
      – Но с этой минуты все пойдет по-другому. Клянусь. – Джордан повернулся к двери и распахнул ее настежь. – Я заеду за тобой в семь часов. Хочу тебе кое-что показать.
      Не без удивления Сэнди отметила, что Джордан совсем ее обезоружил:
      – Вообще-то принято спрашивать: доставит ли ваше общество даме удовольствие или нет? – с едва уловимой улыбкой на губах проговорила она. – Не забудь, что это тоже входит в ритуал ухаживания, Джордан.
      Он тоже улыбнулся:
      – Не окажешь ли ты мне честь, согласившись поужинать вместе сегодня вечером?
      – Буду рада, – ответила Сэнди уже в дверях, где она остановилась на миг, и посмотрела на него. – Форма одежды – парадная или обычная?
      – Джинсы, кроссовки и ветровка. До вечера!
      Сэнди чувствовала на себе его взгляд, пока шла через холл к лифту, и раздумывала о том, почему приняла это сомнительное предложение. Все опять повторяется: она попала под обаяние Джордана и не может вырваться из сковывающих ее пут так, как если бы и не покидала его.
      Возле лифта она замедлила шаг и обернулась. Джордан по-прежнему стоял в дверях и смотрел с таким видом, словно знал, какие чувства ее терзают. Конечно, знал, черт бы его побрал!
      Мгновение спустя он улыбнулся. И в его улыбке было столько любви, участия и понимания, что ее тревога тотчас испарилась.
      – Все правильно, любовь моя! – негромко проговорил он. – Ты приняла верное решение, – и медленно закрыл дверь.
      Странно, но она почему-то и в самом деле успокоилась. И, нажимая на кнопку лифта, подумала: в конце концов, нет ничего непоправимого в том, что она согласилась принять условия Джордана. Пусть попробует доказать на деле, насколько она заблуждалась на его счет.
      Куда же он собирается повести ее сегодня вечером? Почему-то ей представлялось, что Джордан пригласит в какой-нибудь роскошный ресторан, где будет играть тихая интимная музыка, где будут гореть свечи и так далее. А вместо этого – джинсы, кроссовки и ветровка. Интересно…
 
      Сэнди в недоумении смотрела на массивный стальной скелет небоскреба, который вздымался перед ней на фоне заходящего солнца:
      – Это ты и хотел показать мне?
      Джордан кивнул и протянул ей ярко-желтую каску:
      – Надень. Мы поднимемся с тобой на самые верхние этажи. Оттуда открывается потрясающий вид. – Надев свою каску, он протянул руку, помогая перепрыгнуть грязный участок улицы. – Строительство закончится только через четыре месяца, но зато ты сейчас сможешь увидеть, как это все делается.
      – Новый отель?
      Джордан покачал головой:
      – Это будет штаб-квартира – Международный центр «Бандора». Хочу перевести всю администрацию из Сиднея в Сан-Франциско.
      Она посмотрела на него с удивлением:
      – Почему?
      – Тебе здесь нравится больше, – просто ответил он, помогая ей снова преодолеть завалы грязи и отводя в сторону от движущегося будьдозера. – Наверное, оттого, что ты чувствуешь себя в большей безопасности у себя на родине. – Он чуть крепче сжал ее руку. – А мне хочется, чтобы ты чувствовала себя в безопасности рядом со мной. И еще мне представляется, что у тебя могут возникнуть профессиональные проблемы, если придется принуждать себя осваиваться в чужой стране.
      – Ты переводишь сюда свою штаб-квартиру из-за меня? – прошептала она. – А что, если нам не…
      – Наступит день, когда у нас снова будет семья. И этот день не за горами. – Он подвел ее к кабине лифта и нажал на кнопку. Лифт стремительно понес их вверх. – Вот, кстати, как должен работать лифт. Может быть, ты дашь согласие – я тотчас пришлю бригаду рабочих, которые переоборудуют твой допотопный лифт в современное чудо техники?
      – А мне он нравится. В нем есть свой характер.
      Теплая улыбка озарила его лицо:
      – Помнится, ты про свой побитый «Фольксваген» тоже говорила, что у него есть свой характер.
      Сэнди сразу внутренне напряглась. Слова Джордана разбередили старую рану:
      – Он очень мне нравился. И ты не имел права заменять его на новый.
      – Да, наверное, – вздохнул он. – Но я так боялся, что эта развалина остановится где-нибудь в самом неподходящем месте, и ты попадешь в аварию. Все не мог отделаться от преследовавших меня по ночам кошмаров, как тебя везут в больницу, а то и в морг.
      – В самом деле? – поразилась Сэнди. – Почему же ты ничего не сказал мне о том, что тебя это беспокоило? Меня всегда можно убедить, если привести разумные доводы. А я-то думала, тебя возмущает сама мысль о том, что твоя жена разъезжает в драндулете, который похож на смятую консервную банку.
      – Мне казалось, ты и сама все понимаешь… – Джордан замолчал, глядя прямо перед собой. – Дело в том, что говорить о тех вещах, которые чрезвычайно важны для меня, невероятно трудно. Такое впечатление, что какие-то ящички внутри захлопываются сами собой, и оттуда уже невозможно ничего вытащить. – Лифт остановился. И Джордан шагнул прямо на строительные леса. – Будь поосторожнее, хотя балки прочные и лежат плотно, но ты все же держись за перила покрепче. – Обняв ее за плечи, Джордан подвел Сэнди к самому краю. Но пальцы его невольно сжали плечо так, что ей стало больно. – Садись.
      Она села и свесила вниз ноги. Легкий чистый ветерок наполнял легкие свежестью. А глазам открывалась необыкновенная панорама океанского побережья.
      – Ты прав. Какой потрясающий вид! И я представляю, что ты чувствуешь, когда оказываешься здесь, наверху.
      – Что ты имеешь в виду? – уточнил он, устраиваясь рядом и по-прежнему крепко обнимая ее за плечи. – Сядь чуть-чуть поглубже. Ты села слишком близко к краю.
      Сэнди слегка подвинулась назад.
      – Да я и сама толком не знаю. Это не просто выразить словами. Но, глядя на громады небоскребов, чувствуешь себя такой маленькой, такой уязвимой. А еще… понимаешь, что все они возводились в свое время именно таким образом, как этот. Балки, конструкции и… пространство… – она беспомощно пожала плечами. – Ты ведь догадываешься, о чем я говорю?
      – Что за этими фасадами скрывается грубый остов? – выражение его лица было таким мягким, когда Джордан посмотрел на Сэнди. – И мы в чем-то такие же?
      Сэнди кивнула:
      – Верно. А при этом еще и ощущение надежности, и стойкость, которым можно и позавидовать.
      – Может быть, кому-то – да. Но только не тебе. Ты сама очень сильный человек.
      – Я? Ты считаешь меня сильной личностью? – Сэнди смотрела на него во все глаза. – Почему ты так решил? У меня даже не было возможности продемонстрировать силу воли.
      – Я всегда знал, что ты очень сильная, – Джордан смотрел на раскинувшийся внизу город. – Это и пугало меня больше всего.
      – Пугало тебя? Ды ты шутишь.
      Джордан отрицательно покачал головой:
      – Удержать возле себя слабого нетрудно. Но удержать сильного волевого человека – задача не из легких. И я понимал, что должен проявить массу изобретательности, чтобы всегда владеть ситуацией. – Джордан повернулся и посмотрел ей в глаза. – И я старался. Я тратил столько энергии, чтобы понять тебя!
      Ошеломленная Сэнди смотрела на него с полным недоумением:
      – Зачем?
      – Потому что не хотел тебя потерять, – усмехнулся он. – И все равно потерял. И это означает, что я вел себя не так уж умно, как мне казалось.
      – А почему ты решил признаться в этом сейчас? Почему решил рассказать?
      – По той же самой причине, по какой хотел тебя контролировать. Все, что я делаю, упирается именно в это. Я понял, что потеряю тебя, – если не буду предельно откровенным. – Он указал на залив. – Я купил участок земли на той стороне, в Сосалито. И когда ты будешь готова выбрать архитектора для строительства нашего дома, мы с тобой туда съездим.
      Она покачала головой:
      – Сначала этот офис, теперь дом. Не слишком ли ты спешишь?
      – Я ждал почти полтора года. Так что, на мой взгляд, ползу медленнее улитки. – Джордан поднялся. – Пора идти вниз. В сумерках ходить по недостроенному небоскребу – рискованное дело. – Притянув Сэнди к себе, Джордан сжимал ее руку как тисками все то время, пока они добирались до шахты лифта.
      Дверцы распахнулись, и они вошли внутрь. И тут Сэнди почувствовала дрожь в руках Джордана. Вскинув глаза, она увидела, что он бледен как полотно:
      – Джордан, что случилось? Что с тобой?
      Он улыбнулся:
      – Ничего особенного. Просто у меня сердце зашлось от страха, ведь ты стояла на такой высоте, на зыбких строительных лесах.
      – Тогда зачем же ты привел меня сюда?
      Кабина лифта слегка вздрогнула и остановилась. Они снова оказались у основания небоскреба. Джордан взял ее под руку и повел вперед:
      – Маленькая проверка.
      – Кого? Меня?
      – Нет, что ты! Только меня самого. Полтора года назад я бы ни за что не поднялся на верхотуру. – До выхода со строительной площадки оставалось уже совсем немного. – Но я все же сумел преодолеть себя. И это значит очень многое, как мне представляется.
      – Что-то я не совсем понимаю…
      Теперь они уже шли по тротуару. И в этот момент Джордан остановился, повернул ее лицом к себе, снял с нее желтую каску и распушил примятые прядки волос.
      – Дать тебе возможность получше меня узнать – это еще не вся задача. Мне необходимо и самому узнать себя. Понять: что я способен выдержать, а что – нет.
      Сэнди никак не могла уловить, о чем идет речь, и испытующе на него посмотрела. Последние закатные лучи упали на посерьезневшее лицо Джордана, высветив его правильные, четкие черты.
      – Наверное, нам обоим надо многому научиться, – медленно проговорила Сэнди. – Каждую минуту я открываю в тебе все новые, не известные мне до сих пор стороны твоего характера.
      Джордан слегка поморщился:
      – До сих пор удивляюсь, как смог позволить тебе шагнуть на эти леса? Нет ничего лучше честности во взаимоотношениях между людьми, но, Бог мой, каким трудом даются такие вещи! И насколько это рискованно!
      – Ничего подобного, – улыбка озарила лицо Сэнди. – И, признаться, ты мне нравишься намного больше, когда я вижу, что не такой уж ты непробиваемый, что в твоих доспехах есть дыры.
      Джордан усмехнулся ей в ответ:
      – Может, под «дырами в доспехах» ты подразумеваешь покореженный «Фольксваген» и допотопный лифт в твоем доме?
      – Характер – очень важная вещь, – отрезала Сэнди. – Запомни, корни, уходящие вглубь, не менее интересны, чем побеги.
      Джордан снял каску и подошел к своему «Мерседесу», припаркованному недалеко от строительной площадки:
      – Ну что ж, коли так, давай сейчас заедем куда-нибудь, выпьем кофе, и я предоставлю тебе возможность заглянуть в глубины моей души и увидеть, какие там таятся подводные рифы. Уверяю тебя, у меня их имеется более чем достаточно.
      – Вообще-то мне уже пора домой. Завтра надо на работу.
      Джордан повернулся к ней и, слегка прищурив глаза, внимательно посмотрел в лицо:
      – Насколько я понимаю, работа значит для тебя очень много? За последние несколько месяцев вышло несколько твоих интервью. Я их все прочитал. По-моему, они оставляют сильное впечатление.
      – Спасибо. Наверное, заметно, что мне больше нравится брать интервью, чем писать обычные статьи или очерки. Каждый раз надо суметь копнуть глубже, вытащить на поверхность то, что составляет суть человека, его характер, и часто бывает важнее того, что на поверхности. – Сэнди чуть-чуть поморщилась. – К слову сказать, большинство из тех, у кого я беру интервью, не нуждается в рекламе, и мне приходится тратить массу времени на то, чтобы они согласились со мной встретиться. Я бы ничего не пожалела ради того, чтобы взять интервью, к примеру, у Алекса Бен-Рашида или у Маргарет Тэтчер, но боюсь, что это так и останется несбыточной мечтой.
      – Уверен, что для такой настойчивой женщины, как ты, – это всего лишь вопрос времени, – улыбнулся Джордан. – Значит, ты отказываешься от чашечки кофе?
      Сэнди замешкалась.
      – Если я начну уговаривать тебя, то ты тотчас обвинишь меня в том, что я снова тобой манипулирую. Так что за тобой, Сэнди, последнее слово.
      Итак, последнее слово за ней, а не за Джорданом. Это ощущение маленькой победы ударило в голову, как шампанское.
      – Правда? – и, сунув руки в карманы ветровки, шагнула вперед. – А мне вовсе и не хочется домой. Мне…
      Джордан слегка вскинул брови, дожидаясь окончания.
      – Мне очень хочется пойти куда-нибудь выпить кофе.
      Джордан насмешливо поклонился:
      – Весьма польщен, миледи. – И открыл дверцу «Мерседеса». – И приложу все силы, чтобы доставить вас домой до наступления полуночи.
 
      – Ну и как продвигаются твои дела? – поинтересовался Марч, когда Джордан вернулся домой за полночь. – Есть успехи?
      Джордан покачал головой:
      – Пока меня ведет только надежда, – он потянулся к телефону и снял трубку. – На данный момент вроде бы кое-какие соглашения достигнуты.
      – О, какие мы стали скромные, – проговорил Марч, словно не веря своим ушам. – Неужто передо мной действительно Джордан Бандор, а не его двойник?
      – Отстань, – Джордан начал быстро набирать номер. – Мне и без твоей язвительности нелегко, так что уймись. Я пообещал Сэнди, что отзову детективов.
      Марч слегка присвистнул:
      – И ты в самом деле решился пойти на это?
      – Я же обещал ей, – Джордан стиснул трубку. – И слово сдержу. Просто мне надо будет как следует поломать голову над тем, как обезопасить ее, когда она будет без охраны.
      – И каким образом ты собираешься это устроить?
      – Проводить с ней как можно больше времени. Только и всего, – криво усмехнулся Джордан. – Больше ничего не остается. – На другом конце послышался гудок. – А если мне это не удастся, есть еще один способ получше. Отправлю людей Марамбаса в Нью-Йорк, следить за Кемпом. Думаю, у него не выйдет обвести вокруг пальца сразу и полицию, и частных детективов и улизнуть от них. – В трубке послышался мужской голос, и Джордан поднес ее к уху. – Марамбас, в наших планах придется кое-что изменить. Послушай, мне бы хотелось…
      Несколько минут спустя он положил трубку на место и остановился, задумчиво глядя на телефон.
      – Ну как? – окликнул его Марч.
      – Что? – с отсутствующим видом отозвался Джордан. – Ах, да. Марамбас сказал, что они отправятся прямо сейчас. – И снова поднял трубку. – Ведь в Седихане сейчас уже утро?
      – В Седихане? – удивился Марч. – Думаю, что да. Стоит мне несколько дней пробыть на новом месте, как я привыкаю к новому ритму и забываю, как было. А зачем тебе понадобилось звонить в Седихан?
      Но ответа он так и не дождался, потому что Джордан уже говорил по телефону.

      – Ты выглядишь немного усталой. Перелет оказался утомительным?
      Сердце Сэнди дрогнуло, она резко повернулась и увидела Джордана, который стоял, прислонившись спиной к стене, напротив того места, где выходили пассажиры рейса. На нем были джинсы, а рукава кремовой рубашки он закатал до локтей. В бурлящем потоке говорливых, помятых после перелета людей, от его фигуры – со спокойно скрещенными на груди руками – исходило ощущение силы и спокойствия – как от скалы посреди кипящих волн.
      – Не настолько утомительным, как боялась. Поскольку до Седихана в самом деле – чертовски далеко. Как хорошо, что ты надумал меня встретить. Не ожидала, что увижу кого-то в полночь. – Она внимательно оглядела его. – Интересно, каким образом тебе удалось узнать номер моего рейса… Наверное, от Мака Девлина? Вы оба вели себя как заговорщики.
      – Да мы с ним едва знакомы! И виделись пару раз, наверное, не больше. – Он забрал у нее из рук дорожную сумку и пластиковый пакет. – Во всяком случае, номер рейса я узнал не от него. Моя машина припаркована неподалеку. Ты не подержишь мой кейс?
      Она кивнула и зашагала рядом с ним.
      – Так все же: откуда ты узнал? Поездка состоялась так стремительно, что мне не удалось заранее зарезервировать обратный билет. Его удалось взять только в Седихане.
      На губах его играла непринужденная улыбка:
      – Скажу только, что дело обошлось без детектива.
      – Джордан, черт побери, признайся… – Она остановилась, глаза ее вдруг широко распахнулись. – Постой-ка!.. А ты случайно не сговорился с самим Алексом Бен-Рашидом?
      – Мы с ним хорошие знакомые. Моя фирма построила в Марасефе отель, и я провел в Седихане несколько месяцев в его резиденции. Алекс чрезвычайно интересный человек. Лучше скажи, удалось тебе собрать хороший материал для интервью?
      – Не просто хороший, а потрясающий. Может, получится самая лучшая вещь из всех, которые мне когда-либо удавалось сделать. У него яркие, смелые планы. – Она остановилась у «Мерседеса». – Это ты все устроил, так ведь? Мне сразу показалось очень странным то, что секретарь шейха вдруг позвонил в редакцию и назначил встречу, хотя до того целый год мне отказывали под всякими предлогами. Как ты сумел организовать это для меня?
      – Алекс ни за что бы не согласился дать интервью, если бы ты не пользовалась такой репутацией среди пишущей братии. – Джордан открыл дверцу и поставил сумки на заднее сиденье. – Когда ваша встреча состоялась, он признался, что разговор произвел на него большое впечатление. Так что ты все равно добилась бы своего рано или поздно. Мне просто следовало чуть-чуть ускорить процесс.
      Сэнди порывисто сжала его руку:
      – Но почему ты решил этим заняться?
      Джордан словно окаменел, глядя на ее руку. Она невольно проследовала за его взглядом и увидела неожиданно отчетливо, какой светлой выглядит ее кожа на его бронзовой от загара коже с рельефным рисунком мускулов… и какое тепло исходит от его тела… и какую мощь и энергию излучает Джордан.
      Отдернув руку, Сэнди неуверенно улыбнулась:
      – А мне показалось, будто мы обговорили с тобой – больше никаких подарков.
      – Какой же это подарок? Всего лишь компенсация.
      – Компенсация? Ты о чем?
      – Из твоей творческой жизни выпали те месяцы, когда ты не работала по моему настоянию. Выходит, что я украл у тебя нечто, представлявшее для тебя ценность. А значит, должен вернуть той же монетой.
      Сэнди почувствовала, как ее горло сжалось.
      – И ты решил подать мне Алекса Бен-Рашида на серебряном блюдечке?
      Теплая улыбка озарила его лицо, но глаза оставались серьезными:
      – Сомневаюсь, что Алекс позволит кому бы то ни было на свете сервировать подобное блюдо. Но я рад, что хоть в какой-то степени сумел посодействовать. Что же касается Маргарет Тэтчер, то, боюсь, эту железную леди тебе придется обрабатывать самой. Я с ней не знаком. – Он помог Сэнди сесть и потом занял водительское место. – Откинься на спинку и расслабься. Если заснешь, я разбужу тебя, когда доберемся до дома.
      Она покачала головой:
      – Нет, подбрось меня до редакции. Хочу напечатать все сегодня же, иначе интервью не попадет в номер.
      – Сейчас – три часа ночи. Ты и без того устала… – жесткие нотки, прозвучавшие в его голосе, заставили ее напрячься. – Какого черта? Неужели нельзя подождать… – Джордан сразу оборвал себя, заметив выражение ее лица. И когда заговорил вновь, это уже был другой человек. – Тебе непременно надо напечатать его нынешней ночью?
      Сэнди кивнула утвердительно:
      – Это горящий материал. Весь номер как раз посвящен Востоку. В противном случае интервью пролежит несколько недель.
      – Отлично. – Джордан вырулил на дорогу. – Довезу тебя до редакции и подожду снаружи, пока ты не закончишь работу. А потом отвезу домой.
      Нахмурившись, Сэнди проговорила:
      – Но это уж какое-то безумие. Пройдет довольно много времени, прежде чем я закончу. Просто довези меня до работы, а оттуда я уже возьму такси.
      – Да нет, проще будет, если я подожду тебя внизу, – повторил он. Встретив ее взгляд, Джордан улыбнулся. – У меня тоже есть свои «горящие идеи», как и у тебя.
 
      Стук в дверь был громким и уверенным.
      – Сейчас! – Сэнди накинула на себя ветровку, лежавшую на кресле возле кровати, и заторопилась к двери. – Ты приехал раньше времени, – и она открыла дверь. – Я ожидала…
      – Но нежданный гость – всегда интереснее, – Марч усмехнулся и поцеловал ее в кончик носа. – Тебе, Сэнди, надо смириться с тем, что Джордан почти никогда не делает того, чего от него ждут.
      – А я думала, что ты уже вернулся к себе. Джордан не упоминал о том, что ты в Сан-Франциско. – Она на секунду обняла Марча, снова отметив, насколько он обаятелен. Такое же впечатление он производил на всякого, с кем ему доводилось встречаться. – Почему ты не звонил мне?
      – Джордан настолько прочно зарезервировал место рядом с тобой, что и комар не найдет щелочки. Поэтому я решил, что мне имеет смысл побыть в тени, пока вы с Джорданом не уладите свои дела. – Его улыбка погасла. – Господи, до чего же я рад, что все идет хорошо.
      – И я тоже, – негромко проговорила Сэнди. – Но не стоит ничего загадывать. Хотя возможно все.
      – Ты как и Джордан, – он внимательно посмотрел ей в лицо. – Но, похоже, надежда воодушевила тебя настолько, что ты прямо светишься изнутри.
      Сэнди ничуть не удивили его слова и то, что у него появилось такое впечатление при встрече. В иные минуты ей самой казалось, что сияние, которое она излучает, может освещать полгорода.
      – Да, ты прав насчет Джордана. Он изменился до неузнаваемости. – Она и мечтать прежде не смела, что когда-нибудь увидит своего мужа таким, каким он был эту последнюю неделю: сдержанным и одновременно мягким. Он открылся ей с совершенно другой стороны. Сэнди никогда не сомневалась насчет его ума и силы характера, но, оказывается, понятия не имела, каким заботливым, понимающим и добрым при этом он может быть.
      – Рад это услышать от тебя, – темные глаза Марча смотрели на нее с теплотой и любовью. – Ты наконец-то обрела в нем настоящего друга?
      – Пока еще нет, но думаю, что это случится в недалеком будущем, – на нее вдруг нахлынула волна безудержной радости. Скоро. Очень скоро. Она ощущала приближение этого. Еще немного и… – Сэнди накинула куртку. – Джордан должен появиться с минуты на минуту. Собирается показать мне здание, которое возводит на другом берегу залива. Хочешь присоединиться к нам?
      – Планы несколько переменились. Джордан позвонил и попросил меня заехать за тобой. Он объяснил, как проехать, и сказал, что будет ждать нас там.
      Сэнди почувствовала смесь разочарования и огорчения:
      – Так занят, что не смог сам заехать за мной? – Крайне неразумно с ее стороны ожидать, что все внимание Джордана будет отдано только ей одной. В конце концов, после возвращения из Седихана они и без того проводили вместе почти все вечера. И тем не менее она испытывала огорчение, черт побери!
      Марч пожал плечами:
      – Мой, как всегда, таинственный и загадочный брат упомянул о каком-то испытании, но о чем идет речь конкретно, клянусь, я так и не понял.
      – А я, кажется, догадываюсь, – медленно протянула Сэнди, вспомнив о том, что говорил ей Джордан в тот вечер, когда они сидели на крыше небоскреба и смотрели на раскинувшийся перед ними город. Он снова испытывает себя, сражается со своим чувством собственника, со своей ревностью, вызванными боязнью потерять ее. – Нет, вернее, знаю наверняка, что он имел в виду. – Закрыв за собой дверь, она взяла Марча под руку. – Не торопись. Я чувствую, что сегодня нам предстоит провести чудесный вечер.
      Марч слегка нахмурился, заинтригованный ее тоном:
      – Ну раз ты так считаешь… Лично я не большой охотник до загородных прогулок. Для меня существует только город… – но тут же быстро добавил: – Но уж коли мне непременно нужно совершить эту вылазку на природу, то я счастлив, что буду в такой чудесной компании.
      – Ну хватит, хватит, Марч, – отмахнулась она, входя в кабину лифта. – Не растрачивай попусту галантность. Мы ведь как-никак родственники. Вот появится подходящая особа, и можешь смело пускать свое оружие в ход.
      – Ты же знаешь, что я галантен всегда, – ответил Марч непринужденным тоном, – это и делает меня столь неотразимым.
      Вечер и в самом деле оказался чудесным – именно таким, как и ожидала Сэнди. Ощущение переполнявшего ее счастья было столь сильным, что она не могла усидеть на месте, пока они весело болтали втроем. И солнце было золотым, и небо – невероятно синим. Все казалось необыкновенным. Она бегала, как развеселившийся щенок, с одного места на другое, восхищаясь то видом на залив, то любуясь рядами эвкалиптовых деревьев, которые отделяли северную границу их владений.
      – Нет ничего лучше запаха эвкалипта. Помнишь то громадное каучуковое дерево, похожее на призрак? Стоит мне только вздохнуть и представить… – в эту минуту она поймала на себе снисходительные улыбки и взгляд обоих братьев, свела брови и сердито бросила им: – Разве я не говорила, что терпеть не могу покровительственного отношения к себе. – Круто развернувшись, она закончила: – Впрочем, сегодня у меня такое хорошее настроение, что я не позволю всяким австралийским типам его испортить.
      Джордан покачал головой; легкая, мягкая улыбка пробежала по его губам:
      – Думаю, что мы наблюдаем за тобой не столько покровительственно, сколько с восхищением. Не могу припомнить, когда в последний раз я испытывал ощущение полноты и радости жизни. И это чудесно…
      Сэнди снова посмотрела на них, засмеялась и отбросила непослушную прядку с лица. Ту же радость, то же ощущение полноты жизни испытывала и она. И внес это в ее жизнь не кто иной, как Джордан, – вдруг пронеслось у нее в голове. В закатных лучах солнца волосы Джордана казались еще темнее. А загорелая кожа отсвечивала бронзой. Ветер с моря теребил его рубашку, облегавшую широкую грудь. Он стоял, слегка расставив ноги. И джинсы подчеркивали стройные, мускулистые ноги. Настоящий мужчина. И настолько привлекательный, настолько притягательный, что ее даже бросило в жар при мысли об этом. Догадка поразила ее как гром среди ясного неба. Последние дни Джордан старался делать все возможное, чтобы никак не спровоцировать у нее мысли о близости. И в этот раз в его действиях не было ни малейшего намека на секс. Что не помешало ей испытать прилив почти животного по силе чувства. Смех комом застрял в горле, когда Сэнди поймала себя на этом.
      Джордан видел, что с ней происходит, – поняла Сэнди по тому, как изменилось выражение его лица. Она нервно облизнула языком пересохшие губы, чувствуя, что тело реагирует на присутствие Джордана помимо ее воли. Надо немедленно отвести взгляд. Нельзя рисковать и в мгновение разрушить с трудом возведенную между ними преграду. Нельзя позволить себе близость с Джорданом. Рассудком Сэнди понимала это, но тело почему-то отказывалось ее слушаться. Одна горячая волна накатывалась за другой, а она все никак не могла заставить себя отвести взгляд от Джордана.
      Он первым отвел глаза. И отвернувшись, отрывисто спросил:
      – Не пора ли нам возвращаться? Как вы считаете? – Вся его фигура будто окаменела. – Марч, ты отвезешь Сэнди домой, хорошо? – и двинулся по траве к своему «Мерседесу», припаркованному у дороги.
      Ощущение беспредельного счастья, внезапного и всепоглощающего, захлестнуло Сэнди. Джордан догадался о том, как она была возбуждена, и не только не воспользовался этой ситуацией, но, напротив, постарался помочь ей справиться со своими эмоциями.
      – Подожди, – голос ее сразу ожил, окреп, – подожди, Джордан.
      Он остановился, но не повернул головы. Сэнди видела, что мускулы его тела по-прежнему натянуты, как струны.
      – Да?
      – Мне бы хотелось устроить небольшую вечеринку. Ты ведь не знаком ни с кем из моих здешних друзей. Почему бы вам с Марчем не заглянуть сегодня вечером? Пару бокалов вина…
      – Нет. Только не сегодня.
      – Ты занят? – Она не могла скрыть разочарования. – Жаль, что мне не пришло в голову предупредить тебя заранее, но мне казалось…
      Джордан пробормотал что-то сквозь стиснутые зубы и выдохнул:
      – Ну хорошо, я приду, – и снова двинулся к «Мерседесу».
      – Мне бы не хотелось, чтобы из-за меня ему пришлось менять свои планы, – слегка упавшим голосом сказала Сэнди, обращаясь к Марчу. – Просто все было так чудесно, и я подумала, что…
      – Ты права, все было хорошо. И Джордан все воспринял так, как надо, – Марч с понимающим видом смотрел вслед уходившему брату. – Ты представить себе не можешь, как ему сейчас трудно! Он совершил такой марш-бросок за фантастически короткий отрезок времени! Не забывай об этом. Как и о том, что могут быть срывы. Не требуй от него невозможного, Сэнди!
      – Будто речь идет не о заурядной вечеринке, а о переговорах по атомному разоружению, – отозвалась Сэнди упавшим голосом.
      Марч заботливо обнял ее за плечи и повел к машине, которую припарковал за машиной брата.
      – Конечно же, Джордан придет, – в глазах его промелькнули лукавые огоньки. – А поскольку ты так трогательно умоляла и меня присоединиться, то я буду счастлив составить вам компанию.
      – Ах, Марч, ты ведь знаешь, как я рада. Просто меня огорчило, что Джордан…
      – Тсс… я понимаю, – Марч искоса посмотрел на нее. – Но если хочешь загладить свою оплошность, то пригласи на радость мне кого-нибудь из своих подружек…
      – Будет сделано, – усмехнулась Сэнди, – высоких блондинок?
      Он кивнул:
      – Каких хочешь. Угодить мне нетрудно.
      Сэнди иронически фыркнула:
      – Да! Так я и поверила. Боюсь, во всем Сан-Франциско не найдется ни одной девушки, которая бы не слышала о том, какой ты ловелас.
      – Да я в городе не больше недели. Откуда им знать о моих похождениях?
      – Ты за неделю успеваешь больше, чем другой за год! – Непринужденная, веселая болтовня с Марчем постепенно помогла Сэнди прийти в себя и вернуть хорошее настроение, в котором она пребывала последнее время. Походка ее снова стала легкой и быстрой. – Идем скорее, у нас уже осталось не так много времени. Надо еще обзвонить всех, потом зайти в магазин, купить вино и фрукты. – Она задумчиво свела брови, пытаясь вспомнить, какие запасы имеются в доме. – Пожалуйста, помоги мне, Марч, а то я не управлюсь одна.
      – Ну вот, сначала меня обзывают ловеласом, а потом превращают в мальчика на побегушках… Где справедливость? – он поднял руку, останавливая ее протестующий возглас. – Я пошутил. С удовольствием тебе помогу. И мы закатим грандиозную пирушку!
 
      – А ты знаешь, он очень даже ничего! – нехотя заметила Пенни, глядя в тот конец комнаты, где стоял Джордан и внимательно слушал Ронду Шварц, которая, отчаянно жестикулируя, описывала ему, как выглядит новая скульптурная группа. – Он, без сомнения, сумеет очаровать любую, стоит ему только захотеть.
      – И тебя в том числе, – поддразнивая подругу, заметила Сэнди. – Признайся, Пенни, что он тебе понравился. Ну же, не стесняйся.
      – Да, он очень симпатичный. И то, что он прекрасно разбирается в людях, весьма впечатляет, – проговорила Пенни, но, встретив требовательный взгляд Сэнди, добавила: – Ну хорошо, хорошо! Да, я нахожу его остроумным человеком, и он чертовски привлекателен. Ты удовлетворена?
      Сэнди покачала головой:
      – Мне хочется, чтобы ты его полюбила.
      – Полюбить вулкан? Нет! – отрезала Пенни. – Ты восхищаешься его непередаваемой красотой, уважаешь за силу, но побаиваешься того, что скрывается в глубине. И уж меньше всего тебе хочется взять его домой и забавляться с ним, как с котенком. Нет, никто не справится с вулканом. – Выражение ее лица смягчилось. – Не считая, конечно, Сэнди О'Рурк.
      – Он заметно переменился, – сказала Сэнди, воодушевляясь. – Стал более открытым и свободным по сравнению с тем, каким я знала его прежде.
      – А тебе не кажется, что ты выдаешь желаемое за действительное?
      На какую-то долю секунды Сэнди замешкалась. Но когда ее взгляд вновь отыскал Джордана, она решительно ответила:
      – И все-таки он переменился. Раньше Джордан терпеть не мог подобные вечеринки. Делал все возможное, чтобы избегать их. А сейчас – посмотри: он и в самом деле получает удовольствие.
      – Ты так думаешь? – Пенни поставила бокал на столик. – В общем, вид у него вполне довольный… В те моменты, когда не наблюдает за тобой. Ну ладно, оставим это. Мне пора идти. Завтра, рано утром, я лечу в Лос-Анджелес.
      – Наблюдает за мной? – искренне изумилась Сэнди. – Да он ни разу не посмотрел в мою сторону.
      – Явно – нет, – Пенни усмехнулась. – Но смело могу заключить пари на что угодно: каждую секунду он точно знает, где ты находишься и с кем разговариваешь. А теперь проводи меня до лифта как уважаемую гостью. По дороге я расскажу тебе о том, что приз получил снимок Келли О'Брайн, помещенный в прошлом номере.
      – Снимок кита? Потрясающе! Только Келли могла поймать такой момент, где удивительным образом переплетаются беззащитность и сила животного. – Она прошла следом за Пенни к лифту. – Снимок завораживает, от него просто невозможно отвести глаз.
      – Да, – Пенни вошла в лифт. – Спокойной ночи, Сэнди. Вечер удался. Все было замечательно. – Ажурные дверцы закрылись. – Только не забывай про вулкан. Мне бы очень не хотелось, чтобы ты оказалась рядом в момент извержения.
      Сэнди рассмеялась:
      – Пенни, он никогда не… – и замолчала. Кабина лифта уже начала опускаться, и Пенни все равно бы ни слова не услышала. Мнение подруги для Сэнди значило очень много, она всегда прислушивалась к ее словам. Но на этот раз Пенни явно ошибалась. Она не могла понять Джордана и тех усилий, которые он прилагал, желая измениться. Раздавшийся взрыв смеха заставил Сэнди вернуться к гостям. Весь вечер загадочная улыбка играла на ее губах. Нет, на этот раз Пенни не в состоянии понять, что происходит.
      Два часа спустя, когда она закрыла дверь за последним гостем и оглянулась на Джордана, тот удовлетворенно вздохнул:
      – Было очень мило, не правда ли?
      – Я так люблю такие вечеринки… – она принялась собирать посуду. – Господи, комната выглядит как после землетрясения. Я видела, что ты разговаривал с Раймондом Вардеком. Он случайно не пытался толкнуть тебе одну из своих картин? В последнее время у него появилась навязчивая идея заполучить богатого покровителя. Жизнь вечно голодного художника ему осточертела.
      – Тогда почему он продолжает рисовать? – Джордан поставил стаканы на поднос и пошел следом за ней на кухню.
      – Потому что любит живопись. Но устал бедствовать. Он хороший парень, в самом деле. Видишь, над кушеткой, – как раз его работа. За это я четыре раза покормила его обедом. Картина называется «Хризантемы».
      Джордан с сомнением посмотрел на желтые и оранжевые пятна, причудливо разбросанные по светлому фону:
      – По-моему, вполне хватило бы и одного. Обеда.
      – Ничего ты не понимаешь. А мне картина нравится. В ней столько света и радости. – Снимая с подноса, который он держал, стаканы, она быстро устанавливала их в посудомоечную машину. – Каждый цветок будто маленькое солнышко.
      Джордан улыбнулся:
      – Значит, он и в самом деле художник, заслуживающий четырех обедов, – и изучающе посмотрел на нее. – А почему ты так беспокоишься из-за Вардека? Я же вижу: дело не только в его спорных работах, но в чем-то еще!
      – Мне очень жаль его. Не так-то просто в наше время быть художником. – Она взялась за тарелки. – И он с удовольствием ел гуляш, которым я его угощала. Раз ему нравится то, как я готовлю, значит, у него хороший вкус. И вообще, он очень милый.
      – Веские аргументы. А как насчет остальных? На мой взгляд, сегодня был настоящий винегрет: художники, скульпторы, школьные преподаватели…
      – Мне нравятся эти люди, я их люблю, – просто ответила Сэнди. – Мне с ними интересно.
      – И они тебя любят, – Джордан пристально всмотрелся в нее. – Ты весь вечер была в окружении гостей. Каждому хотелось поговорить с тобой, улыбнуться… – он отвернулся, – прикоснуться к тебе…
      Сэнди аккуратно установила последнюю тарелку и, засыпав моющее средство, проговорила:
      – А Пенни признала, что ты человек неординарный. Но при этом сказала, что немного за меня беспокоится.
      Джордан кивнул:
      – Она к тебе привязана. Посему и не могу укорять твою подругу за то, что она не слишком мне доверяет.
      Сэнди подняла на него глаза:
      – Это верно…
      – Она умнее многих других и подмечает то, что остальные упускают из виду. Что еще она тебе сказала?
      Сэнди пожала плечами:
      – Сказала, что ты напоминаешь ей вулкан.
      – Надеюсь, недремлющий, – усмехнулся Джордан. – Я слышал эпитеты и похлеще.
      – Пенни не подыскивала сравнение специально. Я сама это из нее вытянула. Мне показалась, что ее пугает твоя скрытая энергия. Но я сумела ее убедить, что оснований для беспокойства нет.
      Джордан замер:
      – Правда?
      – Да, я ответила ей, что ты уже не тот человек, которого я оставила, что ты очень изменился, – она помолчала. – И что я могу тебе доверять.
      Он посмотрел на нее так, словно Сэнди ударила его:
      – Ты великодушна. А мне казалось, что потребуется намного больше времени, чтобы ты поверила в то, что я настроен решительно. – Джордан снова отвел взгляд. – Но ведь ты всегда отличалась доверчивостью. Именно это и давало мне в прошлом возможность свободно управлять тобой. Неужели до сих пор жизнь не научила тебя, насколько опасно быть такой доверчивой, Сэнди?
      Она с недоумением посмотрела на мужа:
      – Но ты ведь просил, чтобы я тебе поверила? Ты действительно очень изменился. Я не только вижу это своими глазами, но и… чувствую это.
      – Не так, как бы хотелось мне самому, – мускул на его щеке дернулся, выдавая волнение. – Мне пора идти. Завтра я тебе позвоню.
      – Что случилось? Что тебя встревожило? – Нахмурившись, Сэнди смотрела ему вслед. – Джордан, я хочу сказать тебе…
      – Нет, ничего не говори, – он открыл дверь и только после этого повернулся к ней лицом. И Сэнди поразило выражение муки на его лице. – Я стараюсь. Бог свидетель, как я стараюсь. Но до конца пути еще очень далеко. Так что не торопись надевать мне на голову лавровый венок победителя и не слишком-то доверяйся. – Голос его внезапно дрогнул. – Мне понравились твои друзья, Сэнди, но я с трудом выносил их присутствие рядом с тобой. Я еще не могу спокойно смотреть, как ты улыбаешься кому-то, кроме меня. Мне кажется, будто наждачной бумагой проводят по свежей ране, когда… – он запнулся, глубоко вздохнул. – Но что же делать, если я полюбил женщину, к которой люди тянутся? Им хочется общаться с тобой, иногда просто прикоснуться к тебе… – Джордан снова запнулся и вынужден был на секунду замолчать. – Так что мне надо постараться с этим смириться.
      И прежде чем Сэнди успела что-либо ответить, он закрыл дверь. А минуту спустя она услышала гудение спускающегося вниз лифта. Она стояла неподвижно, пытаясь осознать то, что услышала от Джордана, взвесить сказанное им только что. И вдруг радостная улыбка осветила ее лицо. Джордан попытался убедить ее не слишком ему доверяться. Но она не могла не доверять человеку, который был с ней так искренен. Так, как никогда прежде.
      И, включая посудомоечную машину, Сэнди поймала себя на том, что напевает какую-то веселую мелодию.
 
      Когда Джордан вернулся к себе, возле телефона он увидел записку. В ней говорилось, что ему надо срочно связаться с Педро Марамбасом.
      Тот поднял трубку после первого же сигнала:
      – Кемп сбежал.
      Джордан сжал трубку так, что побелели костяшки пальцев:
      – Когда?
      – Пока еще не удалось установить точно. Как будто нынешней ночью.
      – Как ему это удалось? Ведь и вы, и полицейские держали его под наблюдением.
      Некоторое время Марамбас молчал:
      – Понятно, что мы это дело прошляпили. И я не хочу искать оправданий. Полицейским тоже сказать нечего. Кемп выскользнул, как уж. Но это не означает, что ему удастся далеко уйти.
      – Вопрос достаточно спорный, – мрачно отозвался Джордан. – Местные власти уже известили о случившемся?
      – Думаю, что да.
      – Тут нечего думать. Надо убедиться, так это или нет, – процедил сквозь зубы Джордан. – С сегодняшнего дня ставьте охрану возле дома моей жены.
      – Уже сделано. С миссис Бандор ничего не случится, гарантирую.
      – В противном случае вам не поздоровится. Помнится, кто-то мне клялся, что Кемп ни в коем случае от него не ускользнет.
      – И не ускользнул бы. Учитывая, что мы тесно сотрудничали с местной полицией и не спускали с него глаз, чтобы не вышло какой накладки. – Только сейчас по голосу Марамбаса можно было догадаться, насколько он выбит из колеи. – Понятия не имею, как ему удалось бежать. У нас не бывает проколов, мистер Бандор.
      – То же самое вы говорили, когда мы заключали договор, и я на вас рассчитывал, – в голосе Джордана прозвучали саркастические нотки. – Советую сделать все, чтобы сохранить хорошую репутацию вашего агентства. Иначе мне не составит труда ославить вас на весь мир. Я не хочу, чтобы этот Кемп пугал миссис Бандор. Вам все ясно?
      – Вполне. Понимаю, как вы огорчились, но…
      – Боюсь, что нет. Никто не в состоянии даже представить этого. – Не просто огорчен, подумал про себя Джордан, а до смерти напуган. Ужас пробрал его до самых костей. – Сообщайте мне все, что вам станет известно, – и он положил трубку.
      Кемп. Джордан видел его фотографии в газетах. Он был поражен тем, какая у маньяка заурядная внешность. Обычный человек. Не может быть, чтобы тот, кто убил и искалечил столько молодых женщин, не имел каких-то особых примет. У Кемпа не было ничего, что выделяло бы его из толпы. Разве только одно: он выглядел неухоженным, одиноким, никому не нужным. И все.
      – Господи, – пробормотал Джордан, – храни Сэнди! – Кемпу ведь безразлично то, какая она добрая и нежная, какое тепло и свет излучает, какой красотой ее наделила природа. До всего этого Кемпу нет никакого дела. Для него она была бы всего лишь очередной жертвой.
      Джордан отошел от телефона и упал в кресло, стоявшее у стола. Нет, он не даст ее в обиду. И чем бы лично ему не пришлось заплатить, ни единый волос не должен упасть с ее головы. Он не позволит, чтобы грязные руки Кемпа коснулись Сэнди.

      – Тебе надо немедленно съезжать с этого чердака, – проговорил Джордан, входя. – Самолет из Сиднея прибывает завтра утром. А до того ты переберешься ко мне. Где твоя сумка? Я помогу тебе сложить вещи. – Он оглядел спальню. – Кемп ускользнул от полицейских Нью-Йорка. И не исключено, что он уже на пути сюда.
      – Знаю, – негромко проговорила Сэнди.
      Джордан резко повернулся к ней:
      – Тебе позвонили из местного полицейского управления?
      Она кивнула:
      – Лейтенант Блейз позвонил мне несколько часов назад. Не спрашиваю, где раздобыл эту новость ты. При том штате детективов, который кормится у тебя на фирме, это неудивительно. Впрочем, какая теперь разница, – она криво усмехнулась. – Лейтенант Блейз был очень вежлив и даже извинился за то, что меня разбудил. Не стоит говорить, что после его звонка я, конечно же, не могла и глаз сомкнуть.
      – Вижу, – он пробежал взглядом по ее побледневшему и осунувшемуся лицу: под глазами темные круги, в уголках губ жесткие складки. Его наполнила такая нежность к ней, что даже горло перехватило. – Не волнуйся. Я сделаю все, чтобы с тобой не случилось беды. – Он отвернулся. – Не надо укладывать все вещи. Я потом отправлю кого-нибудь за ними. Возьми только то, что понадобится в самое ближайшее время.
      – Нет, Джордан.
      Обернувшись, он коротко бросил:
      – Господи, ведь это тебя ни к чему не обязывает. – С чего ты взяла, что я попытаюсь воспользоваться твоим переездом? Да, я буду рядом. Но мне просто не хочется, чтобы этот ублюдок перерезал тебе горло. После того, как Кемпа схватят, ты можешь возвращаться сюда, и я выполню все, что только ты для меня придумаешь. Прыгну через горящее кольцо, пройду по бревну, – сделаю все, что ты скажешь.
      – Мне вовсе не хочется, чтобы ты прыгал через горящее кольцо, – проговорила Сэнди. – Вчера вечером я уже сказала, что доверяю тебе.
      – Тогда почему же ты не хочешь ко мне перебраться?
      – Не могу, – устало отозвалась она. – Ты даже не представляешь, как мне хочется, но это невозможно. По крайней мере не сейчас.
      Джордан непонимающе продолжал смотреть на нее:
      – Но именно сейчас тебе необходимо уехать отсюда. Хуже места и придумать нельзя. Кемпу не составит труда подстеречь тебя здесь.
      – Именно поэтому я и выбрала эту квартиру.
      Он замер.
      – Прошу прощения, не понял, – тщательно выговаривая каждое слово, обратился к ней Джордан. – Я, видимо, не расслышал тебя?
      – На сей раз полицейские точно знают, где находится жертва. Им не составит труда найти свидетелей нападения на… – Сэнди указала на себя. – По выводам психологов, Кемп относится к тому типу людей, которые всегда выполняют свою угрозу. Так что нью-йоркские полицейские в сотрудничестве с местными легко схватят его на месте преступления. Все очень просто.
      – И ты решила выступить в роли приманки? – выдохнул Джордан. – Господи, неужели ты позволишь им воспользоваться тобой?
      – Это единственный способ поставить точку в этом деле и не дать маньяку угрожать другим женщинам. Ведь то, когда он снова выйдет на охоту, всего лишь вопрос времени. А он любит немного потянуть время. – Плечи Сэнди передернуло от отвращения. – Изучить его привычки и вкусы – единственное, что мне удалось. Я хорошо знаю, что он из себя представляет.
      – И теперь ты дожидаешься, когда он созреет для нападения на тебя?
      – Нет, – нахмурилась Сэнди. – Лейтенант Блейз – человек опытный и знающий. Он уверил меня, что…
      – «Знающий», «опытный», – перебил ее охрипшим голосом Джордан. – Это после того, как Кемп выскользнул у них прямо из рук!.. Не говори чепухи! – на мгновение Джордан застыл, осененный какой-то догадкой. – А может, именно они дали ему возможность улизнуть?! Специально отвернулись, чтобы он удрал.
      Сэнди кивнула:
      – Да, решив, что это самый удобный момент. Напряжение Кемпа достигло предела и…
      – До чего же все стройно и логично, – снова перебил ее Джордан – Не удивлюсь, если весь этот план разработал именно лейтенант Блейз. Если Кемпа удастся схватить до того, как тот тебя прикончит, – лавры достанутся именно ему. Но даже если Кемп его опередит и доберется до тебя раньше, чем его схватят, – все равно преступник окажется в руках правосудия, а потом и на скамье подсудимых. Каждый получит по заслугам. И я уверен, что «Уорлд рипорт» заинтересован получить уникальный материал, независимо от того, кому придется его писать!
      – Совсем не так, как ты пытаешься выставить это дело. Меня никто не принуждал. Я сама дала согласие. – Сэнди поморщилась. – Ни Пенни, ни Мак понятия об этом не имеют. Для них мое решение окажется полной неожиданностью.
      – Тогда сообщи полицейским, что передумала. Скажи, что не хочешь играть в кошки-мышки. – Джордан шагнул к ней. – Позвони им немедленно.
      Она покачала головой:
      – Джордан, он уже убил четырех женщин. А скорее всего и больше, просто об остальных случаях ничего не известно. Не могу же я позволить ему и дальше убивать.
      – Но при чем здесь ты? Это не твое дело. Пусть полиция занимается ублюдком, который… – он замолчал, видя, каким непреклонным стало выражение ее лица. – Ну хорошо, ты можешь дать им согласие, но играть в другую игру. Переберись ко мне. Не пытайся облегчить работу Кемпу. Позволь мне быть рядом, чтобы я мог тебя защитить.
      – Подставить тебя? А как я оправдаюсь перед собой, если с тобой что-нибудь случится?
      – Быть может, тебе вовсе не придется укорять себя в чем-либо, если Кемп доберется… – Джордан запнулся, пытаясь изо всех сил сдержаться и не давать гневу захлестнуть себя. – Не надо храбриться. Позволь мне помочь тебе.
      – Я не храбрюсь, – прошептала в ответ Сэнди, – мне до смерти страшно. В зале суда у меня была прекрасная возможность понаблюдать за этим человеком. Он невменяемый, Джордан.
      Мужчина решил использовать это признание как оружие:
      – Значит, и поступки его будут совсем другими, не теми, которые ждет полиция. И получается, что они не в состоянии тебя защитить. Как они смогут рассчитать следующий его шаг, если он ненормальный?
      Сэнди облизнула пересохшие губы:
      – Пожалуйста, не пугай меня. Я и так обмираю от ужаса. Я должна, да, да, должна помочь довести это дело до конца.
      – Сэнди, черт тебя возьми, ты не можешь так рисковать… – он оборвал себя на полуслове. Все равно из этого ничего не выйдет. Что бы он ни твердил, ему не удастся переубедить жену. – Тогда скажи, что делать мне? Чем я могу тебе помочь?
      – Ничего не делай, ничего не предпринимай. Держись подальше и предоставь полиции самой завершить работу. – Она посмотрела ему в глаза. – Мне не хочется, чтобы ты даже близко подходил ко мне в течение нескольких ближайших дней.
      Джордан смотрел на нее во все глаза и чувствовал, как в нем поднимается страх и ужас:
      – Нет, я не могу тебе этого обещать. Твоя затея – безумие, Сэнди.
      – Что поделаешь, такова жизнь. Иной раз приходится ходить по самому краю пропасти, переживать страх и отчаяние, – она прерывисто вздохнула и заставила себя улыбнуться. – А сейчас, мне кажется, тебе пора уходить. Минут через пятнадцать должен прийти лейтенант Блейз. Нам надо кое-что обсудить.
      – Я останусь здесь и выскажу этому кретину все, что думаю.
      – Нет, – отрезала Сэнди. – Не вмешивайся. Я сама заварила эту кашу, мне ее и расхлебывать.
      – Черта с два. Я… – Джордан осекся в который уже раз, увидев выражение ее лица. Сэнди не смотрела на него так с того вечера, когда он ушел от нее, поклявшись начать все сначала. И если он не замолчит, то разрушит все, что с таким трудом и старанием – кирпичик за кирпичиком – возводил. Один неверный шаг, и он окажется там, откуда начинал. А доверие и взаимопонимание, которое установилось между ними, развеется как дым. Его вывели из равновесия те чрезвычайные обстоятельства, в которых они оказались. Когда Джордан заговорил снова, его голос был хриплым от напряжения. – Послушай, Сэнди. Ты прекрасно понимаешь, что я не смогу стоять в сторонке и, сложив руки, наблюдать за тем, что происходит…
      – И все же тебе придется вести себя именно так: стоять в стороне и смотреть, – негромко, но отчетливо сказала она. – Ничего другого, кроме как ждать, не остается и мне. Если действительно хочешь помочь, самое лучшее, что ты можешь сделать, – это уйти прямо сейчас и не мешать.
      Какую-то долю секунды Джордан, казалось, был в замешательстве, потом развернулся и пошел к выходу:
      – Нет, я что-нибудь придумаю. Я найду способ вытащить тебя из этой мышеловки. – Уже открыв дверь, он обернулся. – Для меня на свете нет ничего важнее, чем ты. И я сделаю все, чтобы с тобой ничего не случилось. Все, что в моих силах.
      Дверь с грохотом захлопнулась. Единственный жест возмущения, который Джордан не сумел подавить.
      Сэнди без сил опустилась на кушетку, обхватив себя обеими руками. Стоило Джордану выйти, как она почувствовала себя одинокой и беззащитной. Ее бил озноб. Господи, зачем она его отпустила? Как же ей хотелось уткнуться ему в грудь, почувствовать крепкие объятия, дать ему защитить себя от всех грядущих напастей. Она лучше других знает, как умен и находчив Джордан, как силен физически. Вот было бы замечательно целиком положиться на него и больше ничего не бояться!
      Но если она втянет Джордана в это дело, тогда опасность будет грозить и ему. Нет, она не может поставить его под удар. С какой стати? Даже мысль о том, что Джордан может оказаться в опасности, испугала ее больше, чем возможность оказаться один на один с Кемпом. Как ни крути, то, на что она решилась, – единственно правильный ход.
      В дверь позвонили.
      «Лейтенант Блейз, – обреченно подумала Сэнди. – Пусть сначала покажет в глазок удостоверение личности, а уж потом я ему открою. Кажется, он говорил, что ключ от лифта у него есть. Но все же не стоит открывать дверь кому попало».
      Поднявшись с кушетки, Сэнди медленно двинулась к входной двери.
 
      – Опять звонил Марамбас, – сказал Марч, как только Джордан вошел. – Он сообщил, что встретился с агентом полиции, который держит его в курсе всех дел. И пришел к выводу, что нью-йоркская полиция что-то сильно темнит. Они водят наших людей за нос и…
      – Короче, это они помогли Кемпу сбежать, – закончил за него Джордан, садясь в кресло. – А что еще он сообщил?
      – Так ты уже обо всем знаешь?
      – Все было подстроено, как я сразу не догадался. – Его губы сжались в тонкую полоску. – И жертвенным ягненком должна выступить Сэнди. С полного ее согласия и горячей готовности.
      – То-то, я смотрю, на тебе лица нет.
      – Точнее не скажешь. Ну уж если они выпустили Кемпа, то, надеюсь, висят у него на «хвосте» по крайней мере. Ты не знаешь, Кемп уже добрался до Сан-Франциско?
      Марч покачал головой:
      – Думаю, нет еще. И вряд ли сумеет добраться раньше, чем через двое суток. Денег у него в обрез. И он купил билет на автобус от Нью-Йорка до Сан-Франциско. Автобус прибывает на станцию Грейхаунд в пятнадцать ноль пять. Марамбас предупредил, что его человек уже вылетел сюда и будет встречать автобус.
      Двое суток, и Кемп окажется здесь! Развеялась последняя – слабая – надежда на то, что Кемп в здравом уме и не решится выполнить свою угрозу.
      – Что ты собираешься предпринять? – обеспокоенно спросил Марч. – Может, попытаться убедить Сэнди уехать из города?
      – Нет, – Джордан сжал подлокотники кресла. – Она заявила, что нельзя, видите ли, позволить Кемпу и дальше убивать. Более того, она решительно против того, чтобы я ей помогал. – Джордан потер виски. Пальцы его дрожали. – Боже, до чего же мне страшно.
      – Ее же охраняют полицейские, – напомнил Марч. – Они профессионалы. Почему ты им не доверяешь?
      – Тебе легко говорить. Пойми, ведь я вынужден стоять в стороне и наблюдать, как мою жену используют в качестве приманки!
      Марч ответил не сразу:
      – Мы оба слишком собственники, чтобы позволять кому-то охранять то, что принадлежит нам. Наверное, это семейная черта. – Он снова помолчал. – Но в данной ситуации я не знаю, что можно сделать.
      – Во всяком случае, не сидеть же понуро и выжидать, сложив лапки. – Джордан поднялся и двинулся к входной двери. – Я возвращаюсь к Сэнди и останусь у нее до тех пор, пока не схватят Кемпа.
      – Ты же сам сказал, что она против этого.
      – Я что-нибудь придумаю.
      Марч понимающе посмотрел на брата:
      – Будь осторожен, Джордан. Ради Бога! Ты приложил столько усилий, чтобы завоевать ее доверие. И можешь потерять все, что тебе удалось собрать с…
      – Думаешь, мне не приходило это в голову! – холодно прервал его Джордан. – Но пусть уж лучше Сэнди расстанется со мной и я потеряю ее, чем она расстанется с жизнью.
      – Джордан… – оборвал его Марч. Но что можно добавить к сказанному? Окажись он на месте Джордана, то скорее всего поступил бы так же. – Дай мне знать, если понадобится моя помощь.
      – Оставайся здесь и жди звонков от Марамбаса. Сообщишь мне, если будут какие-то новости насчет Кемпа.
      – Я не сойду с этого места до твоего прихода. А ты… – он помялся… – ты едешь к ней?
      – Конечно, – Джордан сжал губы. – Где же еще мне быть в такое время?
 
      – Возьми хоть один из этих пакетов, пока они не рассыпались, – Джордан отдал Сэнди бумажную сумку с продуктами и прошел в комнату. – Господи, ну и ливень! Счастье, что пакеты не разорвались прямо на улице, когда я выходил из магазина. Они промокли насквозь.
      Сэнди решила тотчас взять себя в руки и никак не показать радость, с которой она распахнула дверь, услышав голос Джордана:
      – Что ты тут делаешь? Я же тебе сказала…
      – …держаться от тебя подальше. – Джордан, обернувшись, непринужденно улыбнулся. – Я уйду, когда капкан будет готов. Но, надеюсь, твой бесценный лейтенант Блейз предупредил тебя, что в ближайшие двое суток не имеет смысла ждать Кемпа. А раз так, то с какой стати я должен ужинать один? – Он поставил две другие сумки возле кухонного стола. – Что мне может помешать? Конечно, я мог бы отвезти тебя в ресторан, но сейчас это все равно что пуститься вплавь по океану.
      Стащив с себя пуловер, он бросил его на спинку стула. Рубашка тоже оказалась насквозь мокрой, и сейчас она плотно его облегала, будто вторая кожа. Сэнди видела темное пятно волос у него на груди, которое просвечивало сквозь мокрую ткань, и внезапно в памяти всплыло воспоминание о том, как эти волосы касались ее сосков и что она при этом чувствовала.
      Сэнди стоило огромных усилий заставить себя перевести взгляд на его лицо:
      – Не думаю, что это самая лучшая мысль, какая приходила тебе в голову.
      – Но тебе в любом случае надо есть-пить, – не слушая жену, продолжил Джордан. Правда, оставался еще один вариант: отправить за гамбургерами кого-нибудь из полицейских, которые разъезжают на неприметных машинах вокруг дома. Вскинув голову, он посмотрел на нее и улыбнулся.
      Его темные волосы намокли и стали слегка курчавиться, отчего сам он стал похож на озорного пирата, мельком подумала Сэнди, и ее пронзило острое чувство нежности.
      – Но неужели ты предпочтешь гамбургеры этим бифштексам… Черт, куда же они запропастились?
      С видом победителя он вытащил наконец пакет, в котором лежали два сочных куска мяса:
      – Я ведь говорил тебе, что это мое фирменное блюдо! Никто не сумеет так, как я, поджарить на костре мясо – с травами, с кореньями. Берегись! После этого ты ни на какое блюдо и смотреть не захочешь.
      – Разве ты умеешь готовить? – заинтригованная его словами, Сэнди закрыла дверь и прошла на кухню. – Ни разу не слышала от тебя об этом. То, что касается меня, – ты изучил все до последней мелочи, в то время как я практически ничего не знаю о том, как ты жил и где. – Она села за стол, жадно глядя на него. – Догадываюсь, что тебе много времени приходилось проводить вне дома? Но почему вдруг костер? Ты что, бродяжничал?
      Джордан опустил глаза:
      – Да, притом очень долго. Мы не всегда жили в роскошном особняке у залива. – Он включил плиту и содрал с мяса целлофан. – Когда мне было тринадцать, мы жили на ферме, в двухстах милях к северу от Аделаиды. Нашей семье с трудом удавалось сводить концы с концами. И нам с отцом приходилось водить группы туристов. Господи, до чего же мне не нравилось это дело! Больше всего я мечтал тогда о том, как наконец построю свой собственный дом в Бандоре.
      Никогда прежде Джордан не рассказывал ей о своем детстве, и Сэнди боялась даже шевельнуться, чтобы не смутить его, лишь бы он продолжал говорить.
      – Бандора – это место, где находилась ваша ферма?
      Джордан кивнул, принимаясь опять выгружать покупки:
      – Отец заявил, что настанет день, когда наше имя будет греметь по всей Австралии, когда мы доведем Бандору до ума. До чего же он любил это место.
      – Догадываюсь, что и ты тоже, – пробормотала Сэнди, глядя ему в лицо.
      Внезапная горечь прорвалась в его словах:
      – Да, очень. Может быть, даже больше, чем отец. Мы все жили и дышали одной Бандорой. – Он скомкал бумажный пакет и метким броском отправил в мусорную корзину. – Никто из нас ни о чем другом и думать не мог.
      Восторженное возбуждение охватило Сэнди. За последние несколько минут он открылся ей и позволил заглянуть в свою жизнь глубже, чем за все время супружества. И если она проявит терпение, Джордан того и гляди вручит еще и ключик от души, который даст ей возможность наконец понять Джордана, узнать, какой он есть на самом деле.
      – А Марч тоже жил в Бандоре?
      – Не в те суровые годы. К тому времени, как отец женился на его матери, многое изменилось. – Джордан посмотрел на нее. – А теперь покажи, где тут гриль?
      – Вон там, – она указала на нижнюю дверцу шкафа. – Так Марч твой сводный брат? А почему ты никогда не говорил об этом?
      – Разве это так уж важно? Он близок и дорог мне не менее, чем родной брат. Мой отец усыновил его.
      Все это было очень важно. Все, что он говорил ей, – было откровением. Словно он распахивал дверцы в свою душу, которая долгое время оставалась тайной за семью печатями:
      – А почему ты потом переехал к заливу?
      – Давай поговорим об этом позже? – Джордан вдруг по-мальчишески улыбнулся ей, оглянувшись через плечо, поскольку присел, выискивая сковороду-гриль. – Чтобы не опозорить себя, я должен так поджарить мясо, что пальчики оближешь, такого ты никогда не пробовала. – Пошарив взглядом, он покачал головой. – Гриля здесь нет. Ты уверена, что поставила его сюда? А, вот он! – Он потянулся и одним гибким движением достал сковороду.
      Влажные брюки туго облегали его бедра, подчеркивая мускулистые ноги. И она внезапно забеспокоилась, не простудится ли он из-за того, что остался в мокрой одежде?
      – Ты так волнуешься из-за куска жареного мяса и совсем не думаешь о том, что можешь схватить воспаление легких? – Сэнди решительно поставила на стол пакет, который он, входя, вручил ей, и поднялась. – Я сама поджарю мясо. А ты иди в ванную, вытрись как следует, высуши волосы феном, посмотри, что есть в доме сухое, чтобы переодеться. И нужно еще зажечь огонь в камине.
      – Не так уж сильно я промок. Подожду, когда…
      – Иди, иди! – решительно подтолкнула его Сэнди и взялась за мясо. – Сию минуту!
      Едва заметная улыбка заиграла в уголках его губ.
      – Слушаюсь, – ответил Джордан и направился в ванную. – К сожалению, из-за моей мягкости и уступчивости ты так никогда и не узнаешь, какое уникальное блюдо могла бы попробовать. Но это расплата за твое стремление всегда и во всем командовать. – Он обернулся и подмигнул ей. – Надеюсь, ты догадываешься, что я все заранее рассчитал?
      – Заранее? – растерянно переспросила Сэнди.
      Джордан задумчиво кивнул:
      – Мне пришлось нанять летчика, тот рассыпал порошок, сгустил облака, чем вызвал в нужном месте страшный ливень, чтобы у тебя уже не было выбора. На самом деле я понятия не имею, как жарить мясо. – Он открыл дверь ванной. – Не считая мяса кенгуру, с которым все же научился немного управляться.
      И хотя дверь за ним закрылась, улыбка все еще продолжала блуждать на губах Сэнди. Встряхнув головой, она поставила на плиту сковороду и бросила на нее мясо.
      Прежде она и не догадывалась, что Джордан может вести себя как мальчишка. А все-таки хорошо, что он остался поужинать. Интересно: она сама приняла решение или поддалась давлению Джордана? Брови ее задумчиво изогнулись. Она явно была озадачена тем, что незаметно для себя оказалась втянутой в какую-то игру. Ей и прежде приходилось переживать такое состояние. Но, кажется, на этот раз все получается иначе. Во-первых, ей кое-что удалось узнать из прошлого Джордана, о чем он прежде умалчивал. А во-вторых, он обращался с ней не так, как несколько месяцев назад. В его поведении проскальзывали дружеские, товарищеские нотки. Никакого расчета, никакой чувственности. Она не сомневалась в истинных мотивах поведения Джордана. Конечно, он пришел, чтобы ей было спокойнее. И ему не хотелось оставлять ее один на один со своими страхами.
      Чудесный аромат отвлек ее от размышлений. Она посыпала мясо приправами. Несмотря ни на что, ее не покидало ощущение радости и надежды – впервые с того момента, когда она узнала о том, что Кемп покинул Нью-Йорк.
 
      – Расскажи мне еще что-нибудь о Бандоре, – попросила Сэнди, уютно свернувшись калачиком на кушетке и неотрывно глядя на угасающие язычки пламени в камине. – Ты упомянул, что это место совсем не похоже на виллу на берегу океана.
      Джордан покачал головой, поднося стакан к губам:
      – Как день и ночь. В Бандоре все давалось с огромным трудом. Земля была сухой и бесплодной. – Он посмотрел на вино, отсвечивающее рубиновыми огоньками. – Знаешь, я бы так же сказал и о людях, живущих в тех краях. – Он вдруг поставил бокал с вином на краешек стола, поднялся и подошел к камину. – Так что, собственно, и говорить-то не о чем. – Взяв кочергу, он поворошил дрова, пока пламя не вспыхнуло с новой силой. – Какие события могут сотрясать провинциальную глубинку?
      Но она чувствовала: именно в Бандоре произошло что-то чрезвычайно важное для Джордана. В его движениях появилась скованность, и это подсказало Сэнди, что она наткнулась на нечто очень важное. В нем мало что осталось от того загадочного человека, который восхищал и одновременно пугал ее. Она увидела его слабые стороны, его уязвимость, и это тронуло ее до глубины души.
      – Так сколько же тебе было лет, когда ты остался без матери?
      Кочерга перестала ворошить поленья.
      – Двенадцать. – Он выпрямился, отложил кочергу и только после этого повернулся к ней с улыбкой на лице. – Как насчет еще одного бокала вина?
      Ему явно не хотелось продолжать разговор на эту тему, с огорчением отметила Сэнди. Ну что ж, и без того нынешним вечером она продвинулась в своем «расследовании», не стоит копать слишком глубоко.
      – Мне, пожалуй, хватит. – Она поставила пустой бокал на столик. – Спасибо, Джордан.
      – За что? Ты ведь сама все приготовила.
      Сэнди покачала головой:
      – За то, что пришел сюда в ту минуту, когда был мне очень нужен. За то, что помог справиться с собой.
      – Ты бы и без меня прекрасно справилась, – Джордан подошел к кушетке, сел возле нее на пол, скрестив ноги по-турецки, и, нарочито растягивая слова на австралийский манер, проговорил: – Для такой леди, как вы, – это раз плюнуть.
      – Ты уже как-то говорил мне, что я – сильная, но, боюсь, ты ошибался.
      «А уж в данную минуту – ошибаешься наверняка», – мысленно добавила Сэнди. С почти болезненной остротой она чувствовала, как уязвима. Чувствовала, что вот-вот ее тело покинет тот сгусток энергии, который составляет ее Я.
      – Послушай, – проговорил Джордан негромко, но глаза его светились, выдавая напряжение. – Знаешь, какая мысль пришла мне в голову, когда я увидел тебя в первый раз? Я подумал про лето. Ты напоминала мне лето в Бандоре. Светлое утро, жаркий полдень и ночь… – он провел указательным пальцем по ее щеке. – Невероятно.
      Прикосновение было таким легким, что вздрагивать было не от чего, попыталась убедить себя Сэнди. Палец скользнул вниз по щеке и остановился в уголке ее губ.
      – Погода в течение дня может меняться, но важно одно: чтобы в душе ты всегда хранила тепло. Когда это сравнение пришло ко мне, тогда я и понял, какая ты на самом деле.
      Палец продвинулся вниз, вдоль шеи, к ложбинке у ключицы. Жилка под его пальцами билась сильно и отрывисто. Сэнди с трудом удавалось сдерживать бурное дыхание, от которого вздымалась и опадала грудь.
      – Ведь это тепло согревает меня. – Его голова склонилась к ней, и его губы слились с ее губами. – Нет, твой жар когда-нибудь меня спалит.
      Но это его жар заставлял ее пылать ответным огнем, подумала, как во сне, Сэнди. Теперь огонь исходил от каждой частички ее тела, пульсировал в крови, заставлял дрожать каждый мускул, и сама она дрожала от нетерпения:
      – Джордан…
      – Тс-с, – его ладонь легла на грудь Сэнди. – Мне хочется услышать, как твое сердце бьется в ответ. – Он приложил ухо к ее груди, в то время как рукой ритмично и мягко сжимал грудь, нежно теребя сосок. Сердце ее забилось с таким гулким стуком, что, казалось, вот-вот пробьет грудную клетку.
      – Как это чудесно, – прошептал Джордан, – быть рядом с тобой, прикасаться к тебе. Ты излучаешь солнечный свет и жизненное тепло. Ты как сама жизнь. – Он коснулся горячим языком соска. Сэнди вздрогнула, как от удара током. Их тела разделяла только тонкая ткань. – Господи, до чего же мне тяжело.
      Ей было не менее тяжело. Ощущение сосущей пустоты в лоне нарастало, усиливалось, заставляя ее трепетать, как былинку. И выносить эту муку не было никаких сил. Слегка отодвинувшись, она стянула через голову кофточку, обнажая грудь. Джордан посмотрел на нее потемневшими глазами, губы его стали цвета спелой вишни.
      И эти жаркие пылающие губы прижались к ее груди, язык ритмично играл соском, то втягивая его в горячий рот, то, давая ему передышку, ненадолго отпускал.
      Из горла Сэнди вырвался протяжный стон, спина ее выгнулась, пальцы вцепились в его волосы.
      – Джордан, я больше… не могу… – она едва не вскрикнула, потому что он осторожно сжал зубами ее сосок – так, чтобы мучительное наслаждение не перешло в боль. – Сейчас…
      – Еще нет, – ловкие пальцы Джордана скользнули к «молнии» ее джинсов, а губы перешли к другой груди. – Мне хочется, чтобы тебе было хорошо, как никогда, любовь моя. Нам некуда спешить… – И он начал стягивать с нее джинсы. – Я хочу, чтобы ты получила удовольствие. – Теперь его рука скользнула у нее меж ног и прикоснулась к искомой точке. – Мне невыносима сама мысль о том, что ты можешь испытать хотя бы каплю боли.
      Но именно сейчас она испытывала боль, как будто откуда-то издалека подумала Сэнди. Его большой палец нажимал на самую чувствительную точку ее тела, гладил, дразнил ее. Запрокинув голову, Сэнди уперлась в подушку, губы приоткрылись, она ловила воздух.
      – Еще немного, дорогая моя, – пробормотал Джордан. – Ну вот, видишь, как хорошо. Ты уже почти готова…
      Нет, все равно мучительное ожидание большего не покидало… Джордан знал, что ей необходимо, он всегда знал, что нужно делать.
      Ноздри Джордана вздрагивали, щеки горели. Прерывистое дыхание с шумом вырывалось из его груди.
      – Я больше не могу… – Дрожащими пальцами он расстегнул пуговицы на рубашке, не отрывая глаз от ее лица. – Скажи мне, Сэнди, что ты хочешь меня. Мне нужно услышать, как ты сама говоришь это.
      «Неужели он этого не видит», – удивленно подумала Сэнди. Она лежала обнаженной, тело ее напряглось как струна, груди набухли и вздрагивали, жадно ожидая прикосновения и ласки.
      – Скажи мне, – настойчиво повторил он, срывая с себя и отбрасывая в сторону рубашку. Темный треугольник волос на груди казался таким желанным, ей так захотелось прижаться к мужчине, ощутить, как он ложится сверху, что Сэнди протянула руки и прошептала:
      – Я хочу тебя… Я так хочу тебя.
      Завитки волос прикоснулись к ее пылающей груди. Она сразу вспомнила это полузабытое ощущение и то, что следовало за ним, – что заставило впиться пальцами в плечи:
      – Я соскучилась по тебе, Джордан.
      Он привлек ее к себе, горячие ладони сжали ягодицы:
      – Господи, Сэнди, ты не представляешь, какой это было мукой для меня, – звук его голоса тонул в ее волосах, в которые он уткнулся лицом. – Мое тело истосковалось по тебе, измучилось, но это только часть общей тоски… – тихо продолжал он. – Мука становилась все сильнее и сильнее, она поглотила меня целиком. – Он расстегнул «молнию» и стащил брюки.
      – Давай я помогу тебе.
      – Нет, – резко ответил Джордан. – Постарайся не прикасаться ко мне. Тебя так долго со мной не было. Не шевелись. Дай мне посмотреть на тебя, это своего рода утонченная пытка, – добавил он севшим голосом.
      Сэнди понимала, что он имеет в виду. Джордан уже успел полностью раздеться. Отсветы пламени подчеркивали рельеф его мускулов, сильное, стройное тело, излучающее жар. Настоящий мужчина, могучий и красивый. Чувственный. Сэнди ощутила, как напряглось ее тело при виде обнаженного Джордана.
      Он встал перед ней, раздвинул ее ноги и скользнул меж них:
      – Вот теперь ты готова принять меня… Сэнди… – голова его склонилась к ее груди. – Какое счастье…
      Его голос действовал на нее не менее возбуждающе, чем ласки. Тело проникло в тело, они стали единым целым. Переживание этого чувства было таким мощным, таким всепоглощающим, что захватывало целиком, вызывая только желание остановить мгновение.
      Какое наслаждение! Настолько упоительное ощущение, что Сэнди не в силах была даже пальцем шевельнуть. Но ей и не надо было двигаться. Джордан это делал за них обоих, проникая в нее с первобытной страстью.
      Она не в силах была сдержать животный стон, который вырвался из груди, когда одна волна наслаждения захлестнула другую. И как она ни старалась сдержаться, стоны продолжали рваться из груди.
      Джордан посмотрел на нее, и на его губах появилась улыбка удовлетворения.
      – Ты не представляешь, как часто в последние месяцы я просыпался среди ночи – мне казалось, что я слышу твой такой родной голос, – прошептал он. И снова слегка приподнялся, чтобы удержать свое тело на весу и не слишком давить на нее. – А потом никак не мог заснуть снова, потому что испытывал желание столь сильное, что казалось, будто меня сжимали клещами.
      Джордан вошел еще глубже, и она чуть вскрикнула.
      Он сразу нахмурился:
      – Тебе больно?
      – Нет, – она начала выгибаться навстречу ему. – Еще!
      Он закрыл ей рот поцелуем, его язык проник ей в рот, повторяя движение его тела. Жар нарастал. Снова послышался протяжный стон, но Сэнди не могла бы сказать со всей определенностью, кому он принадлежал, ей или Джордану. Это не имело никакого значения. Они были единым целым.
      Но вот дыхание Джордана стало еще более прерывистым, резким. Как и его движения. А ожидание в ней все нарастало. Еще. Еще немного.
      Лицо Джордана исказила гримаса, потому что он продолжал контролировать себя, дожидаясь, когда она достигнет пика. Но в то же время было видно, что он не сумеет долго оставаться в таком состоянии. Слишком могучим и мощным было напряжение. И это вызывало в ней ответный взрыв чувств, вознесший ее ввысь.
      – Сэнди… – с облегчением выдохнул Джордан. – Я так боялся… – и он нежно поцеловал ее. – Мне уже начинало казаться, что я не смогу сдержаться…
      Как странно. Она никогда не слышала в голосе Джордана и тени сомнения, особенно в том, что касалось их близости, где он выказывал потрясающее знание каждой мелочи. Но теперь перед ней был новый Джордан, более открытый и более уязвимый… мягкий и нежный, – подумала она словно сквозь дрему.
      – Как чудесно, – пробормотала она.
      – Да, – он снова поцеловал ее и перекатился на бок, не выпуская Сэнди из объятий. – Как никогда прежде, потому что все чувства были так обострены. – Он встал и помог ей подняться. – Пойдем сначала примем душ, а потом мне хочется посмотреть, как ты будешь открывать пакеты с подарками, пренебрежительно тобой не замеченные. – Джордан кивнул еще на один бумажный пакет с покупками, которые он оставил на полке и о котором Сэнди начисто забыла. – Где же ваша вежливость, мадам Бандор?
      – Подарки? Но мы с тобой договорились…
      – Тс-с, – Джордан обвил ее талию, подталкивая к ванной. – Это нечто особенное. Так что оставь сомнения. Обещаю, ты будешь рада им, любовь моя.
      – Но я… – Сэнди замолчала, не в силах спорить дальше. Она была настолько полна им в эту минуту, что ей не хотелось портить этого ощущения. После душа, когда они распакуют его необычные подарки, она придумает, как поступить. А сейчас лучше сохранить чудесное состояние эйфории, в котором они оба находились. Не стоит спорить из-за пустяков. – Жаль, что у меня нет ванны. Мне придется обвиться вокруг тебя вьюнком, ведь в душе двоим не поместиться.
      – Я подумал об этом, когда сушил голову, – кивнул Джордан с озорным видом. – Он подхватил ее так, чтобы она могла обвить ногами его поясницу. – Зато в моем распоряжении будут твои груди, – засмеялся он.
      У нее снова перехватило дыхание:
      – Хитрец!
      Джордан открыл стеклянную кабину душа.
      – Надо попробовать, подходит ли нам такая поза.

      Джордан наскоро вытерся и закутал Сэнди полотенцем, проведя по волосам:
      – Разотрись как следует. Я сейчас.
      – Ты куда? – удивилась Сэнди.
      – Сейчас принесу твой купальный халат. Должна же ты хоть слегка приодеться в соответствии со случаем.
      Она почувствовала, что снова невольно улыбается, растирая грудь и живот пушистым полотенцем. Какой-то розыгрыш с его стороны. Поскольку прежде при всяком удобном случае Джордан с наслаждением старался как можно скорее раздеть ее, а не одеть. «С наслаждением». Самое подходящее для ее нынешнего состояния слово. Наслаждение, радость, восторг, бодрость – все эти чувства переполняли ее, вскипали, как только что налитое в бокал шампанское.
      – Мне так хотелось, чтобы этот халат не затерялся. И от всей души обрадовался, когда наткнулся на него в шкафу. – Перекинув через руку, Джордан нес ее халат. – Я не забыл, как он идет тебе.
      – А я про него совсем забыла, – растерянно ответила Сэнди, глядя на шелковый халат, который он распахнул перед ней.
      Джордан привез его из очередной поездки в Сингапур через несколько месяцев после их свадьбы. Тонкий шелк переливался тончайшими оттенками желтого цвета. Изысканная экзотическая красота.
      – Ни разу не надевала его в последнее время.
      – Последние полтора года? – спросил он, скрытый халатом, как занавесом. Потом улыбнулся с некоторым усилием и продолжил: – Не надо отвечать. Сегодня мне не хочется думать о том, что было. А теперь идем смотреть подарки.
      Смеющуюся, слабо протестующую, он подвел Сэнди к пестрому индийскому коврику у камина. Но ему показалось этого мало, и он, бросив взгляд на кушетку, стащил с нее покрывало и расстелил у ее ног:
      – Садись, – а сам направился к полке.
      Она села на колени, опираясь на пятки:
      – Джордан, ну до чего ты упрям. Почему ты не хочешь меня выслушать? Я не хочу…
      – Ты обязана принять это, иначе разобьешь мое сердце на мелкие кусочки, – он вернулся с бумажным пакетом в руках. Встав рядом с ней на колени, он вытащил карнавальную корону из фольги, украшенную блестками, разноцветными стеклышками, и водрузил ее на голову Сэнди.
      – Королеве… Ее величеству Майской королеве, – торжественно проговорил он.
      Сэнди не выдержала и расхохоталась:
      – Это совсем другое дело. Это мне очень нравится. Напоминает детские праздники.
      – Ничего подобного! Это корона королевы, – повторил Джордан серьезно и снова полез в сумку. – Держи свой скипетр.
      Он вручил ей пластиковую желтую чесалку для спины с четырьмя изогнутыми зубьями и громадным металлическим кольцом на конце длинной рукоятки. Тут Сэнди прыснула.
      – Джордан, ты с ума сошел!
      Он сделал вид, что страшно оскорбился:
      – Неужели тебе не понравилось? А я был уверен, что все это достойно королевы.
      – Ну конечно, понравилось. Это же символы королевской власти, не хватает лишь державы. – Глаза ее сверкнули, когда она взяла в руки скипетр и властно взмахнула им. – Если бы вы были одеты соответствующим образом, я бы посвятила вас в рыцари.
      – Я не смел надеяться, – смущенно проговорил Джордан, – что мне окажут такую милость. Пока еще. Потому что не совершил ни единого подвига в вашу честь. Но если вы снизойдете и наденете мои дары в день поединка, то я выиграю турнир. Вот тогда и попрошу вас посвятить меня в свои рыцари.
      – Турнир?
      Джордан с важным видом кивнул:
      – Ну конечно. Рыцари всегда устраивают поединки в честь своей королевы. – Доверительно улыбнувшись, он продолжил: – И я готов сразиться не на жизнь, а на смерть… Если вы, Ваше Величество, мне позволите.
      Огонь в камине создавал неповторимую игру света и тени на его лице и темных волосах. Сэнди вновь ощутила всю силу его мужского обаяния, волны тепла, которые исходили от него, так что ноги сразу ослабели. Ей с трудом удалось проглотить комок, застрявший в горле:
      – Но я понятия не имею о том, как проводятся рыцарские турниры.
      – Нам обоим предстоит это узнать. Согласны ли вы надеть знаки отличия?
      – Но мне казалось, что это рыцари должны носить знаки отличия?
      – Не обязательно, – он снова обратился к своей сумке. – Ведь мы имеем право устанавливать свои собственные правила.
      – Как ты обычно и делаешь, – едва слышно проговорила она. Ей так хотелось дотронуться до него, ощутить его руки на своем теле. Сила желания нисколько не удивила Сэнди. Когда он был рядом, ее всегда била дрожь нетерпения. Многое изменилось между ними, но ее реакция стала еще ярче. – А зачем вводить новые правила? – Она, не отрываясь, смотрела на прозрачную, словно кружевную, розетку. – Цветы?
      – Это не просто цветы. Они особенные, – ответил Джордан, разворачивая обертку. – Маргаритки. Они более всего подходят для ее величества Майской королевы.
      Разноцветные маргаритки были яркими, веселыми и душистыми. Она вынула один цветок из букета.
      – Что ж, такой знак отличия я приму с удовольствием, – она попыталась было приколоть его к волосам, но он остановил ее.
      – Нет, не здесь. Это мешает короне.
      Сэнди почувствовала, как что-то замирает в низу живота, и ей стало трудно дышать:
      – Но тогда где же?
      Какое-то мгновение он молчал, глядя ей в лицо, а потом медленно улыбнулся.
      – Джор… – ее сердце снова гулко забилось.
      Одним движением он распахнул ее халат, раскинув в стороны его полы:
      – Неужто мы не сможем найти, где расположить эти королевские цветы? – Слегка откинув голову, он осмотрел обнаженное тело. – Интересно, как они будут смотреться здесь?.. Наверное, лучше всего… – не закончив предложения, он мягко уложил ее на пол, на расстеленное покрывало, и положил одну из маргариток на левый сосок:
      – Ну как? Что скажешь? На мой взгляд – неотразимо. Здесь будет царить май… – он рассыпал часть букета по ее телу. – Потрясающе красиво…
      Ее грудь и живот, покрытые разноцветными маргаритками, вздрагивали при каждом вдохе. На щеках вспыхнул румянец. Огонь растекся по телу.
      – Прелестная Сэнди! – пробормотал Джордан.
      – Когда же начнется турнир?
      – Скоро. – Джордан медленно наклонил голову, и она ощутила соском его дыхание. – Вот закончу несколько разбойничьих нападений… – и он нежно сжал губами сосок.
      Из горла Сэнди снова вырвался непроизвольный низкий не то стон, не то крик, и она попыталась прижаться к нему. Подняв голову, Джордан улыбнулся, взял ее руки в свои и заставил ее снова лечь, вытянув вдоль тела руки.
      – Нет, нет, просто лежи. Я хочу полюбоваться своей королевой.
      – Полюбоваться? – возмутилась Сэнди: она вся горела. Всякий раз, как его губы и язык прикасались к груди, по ее телу проходила дрожь. Но терпеть эту муку, лежа неподвижно?..
      Нет, это было невозможно выдержать. Грудь Джордана вздымалась так тяжело, словно он бежал марафон. Щеки пылали от возбуждения. Он тихо повторял и повторял ее имя, словно заклинание, словно молитву.
      И вдруг скользнул у нее меж ног.
      Губы Сэнди приоткрылись в беззвучном крике, а пальцы впились в его плечи. Он негромко засмеялся:
      – Майская королева любит украшать майское дерево. Скажи, оно тебе нравится?
      Ее сотрясала дрожь, настолько сильным было состояние необычайной приподнятости: словно она оказалась на весенней цветущей лужайке…
      – Да, очень!
      – В таком случае – турнир начинается.
      Все происходило как во время бури – неистово, яростно. Она и представить себе не могла такого. Жар, замирание сердца, снова жар сменяли друг друга, каждый раз поднимая ее все выше и выше… А когда она достигла самой вершины, – они оба поняли, что выиграли этот турнир.
      Сэнди была не в силах шевельнуться. Каждая ее клеточка таяла. Рядом, вздрагивая всем телом, лежал Джордан с гулко бьющимся сердцем. Время от времени он успокаивающе проводил ладонью по ее спине с трогательной нежностью, столь не похожей на ту первобытную страстность, которую он себе только что позволил.
      – Сэнди?
      Ей не хватило сил на то, чтобы ответить ему.
      – Идем в постель, любовь моя, – он помог ей приподняться, а потом встать на ноги. И маргаритки начали осыпаться с нее на пол.
      – О-оп! – он подхватил ее на руки и понес в спальню. – Состязания отнимают так много сил, не правда ли?
      – Я бы и сама дошла, – запротестовала было Сэнди, но голос ее звучал слабо и неуверенно.
      – Побереги силы, – усмехнулся Джордан. – Ты несколько утратила форму. Отвыкла. А тебе надо приготовиться к следующему выступлению.
      – Это, случаем, не критика в мой адрес?
      Нескрываемая нежность прозвучала в его голосе, когда он возразил:
      – Что ты! Я до смерти рад, что ты вела такую целомудренную жизнь. Иначе мне пришлось бы надевать латы и бросаться вперед: как я мог допустить, чтобы перед тобой красовался другой мужчина. По счастью, ты вела весьма уединенный образ жизни после того, как от меня уехала. Это не столько похвала или комплимент, сколько… – вдруг он как-то сразу посерьезнел. – У меня за это время не было ни одной женщины, Сэнди. Я хочу, чтобы ты это знала.
      Она посмотрела на него с недоверием и недоумением. Сэнди прекрасно знала, каким страстным, каким пылким и чувственным был Джордан. Тем не менее она понимала, что он говорит чистую правду.
      – Да… вижу… – все слова почему-то вылетели из головы, и она никак не могла собраться с мыслями, придумать, что еще можно сказать. Ее переполняла радость. – Теперь ясно, почему ты действовал с таким энтузиазмом.
      Джордан уложил ее на кровать:
      – Вот уж в чем я совсем не уверен.
      – А королевские цветы? Ты не разбросал их, как обещал.
      Джордан лег рядом и головой облокотился на локоть, чтобы удобнее было смотреть на нее. Его губы изогнулись в поддразнивающей улыбке:
      – Я приберег две штучки напоследок. Поскольку знал заранее, куда следует их положить.
      – Да ну? И куда же?
      Он начал медленно склоняться над ней, пока она кожей не ощутила горячего дыхания:
      – Сейчас увидишь.
      Сэнди шевельнулась, пытаясь выпутаться из густого облака сна. Что-то было не так. Не то чтобы не так, а просто… иначе. Она открыла глаза и, вглядываясь в темноту, позвала:
      – Джордан?
      – Я здесь, – он быстро придвинулся к ней и приподнялся на локте, чтобы взглянуть на нее. – Я все время был здесь, рядом с тобой.
      В полумраке невозможно было разглядеть его лица, но тем ощутимее было тепло, исходящее от него.
      – Ты не мог заснуть?
      – Даже и не пытался, – с невероятной нежностью он погладил ее волосы у виска. – Хотел как можно больше насладиться этими минутами. Прошло так много времени с тех пор, как мы в последний раз были близки. Вот и хотелось продлить наслаждение.
      В его голосе прозвучали едва уловимые нотки печали. И эти нотки эхом отозвались в ее сердце, заставив Сэнди окончательно проснуться:
      – Что-то не так. Что…
      С мягкой нежностью его губы закрыли ее рот, не давая договорить, а потом он снова поднял голову:
      – Разве что-то может быть «не так», если мы с тобой обрели самое главное? Раз мы вместе, значит, все так хорошо, что лучше не бывает. – И он, снова поцеловав ее, с мягкой настойчивостью переспросил: – Ты согласна? И теперь ты позволишь мне остаться рядом с тобой?
      Тщательно скрываемое отчаяние, прорвавшееся в его словах, вновь вызвало неясную тревогу:
      – О чем ты говоришь? Не понимаю, что ты имеешь…
      Джордан снова поцеловал ее, и на этот раз с меньшей нежностью, но с большим жаром, более чувственно и призывно.
      – Тс-с, не имеет значения, – пробормотал он. Его язык пощекотал ей уголки губ, заставил ее раскрыть губы, а руки начали ласкать ее тело. – Не беспокойся ни о чем. Не думай ни о чем, кроме…
      – Но, Джордан, скажи же наконец… – заговорила Сэнди, но забыла, о чем хотела спросить, погрузившись снова в состояние, когда не нужны слова, когда все мысли уходят и остаются только ощущения.
      Телефон зазвонил, пробудив Сэнди ото сна.
      – Я возьму трубку, – быстро проговорил Джордан и поднялся. – Поспи еще.
      – Не глупи, – сказала Сэнди, опережая его. – Телефон стоит у моего изголовья. – И, протянув руку, поднесла трубку к уху. – Алло?
      – Сэнди? – это был голос Марча. – Прости, что разбудил тебя, но мне необходимо поговорить с Джорданом. Ты не могла бы подозвать его?
      – Марч? – она села на постели и встряхнула головой, чтобы окончательно проснуться. – А как ты узнал…
      – Слушаю, Марч? – Джордан взял из ее рук телефонную трубку и проговорил: – Ну что там на этот раз?
      «На этот раз?» Сэнди медленно приподняла шнур и проскользнула под ним, чтобы встать с постели. Да, что-то идет совсем не так, как должно, и это имеет отношение не только к тому сообщению, которое Марч предназначал для брата. Что-то ужасное, страшное, неотвратимое, совсем рядом… Сэнди накинула шелковое желтое кимоно и слегка вздрогнула от прикосновения прохладной ткани к телу. Странно. Откуда этот холод? Словно ледяные иголки пронзают ее, подбираются к сердцу, отчего начинает ныть душа и слабеют ноги.
      – Ты уверен? – отрывисто переспросил Джордан. – Ничего не перепутал?
      «Боже! Как она могла допустить подобную оплошность», – с недоумением думала Сэнди. Совершить такую глупость! Оказаться такой наивной и доверчивой? Она включила настольную лампу, которая стояла возле телефона, и Джордан замигал, ослепленный светом. Глядя, прищурившись, на Сэнди, он заговорил, взвешивая каждое слово:
      – Скажи Марамбасу: его надо найти во что бы то ни стало. – Взгляд его не отрывался от Сэнди. – Даже если придется прочесать каждую остановку на этом маршруте. Позже поговорим, Марч. – Он положил трубку на рычаг и сел, выпрямившись, глядя на жену. – Что?
      – Уходи, – проговорила Сэнди дрожащим голосом. – Одевайся и уходи. И не возвращайся. Теперь уже ни под каким предлогом.
      Тень боли промелькнула у него на лице и исчезла:
      – А ты не перебарщиваешь?
      – Я? – сосущий холодок в сердце испарился от вспышки обуявшего ее гнева. – Неужто я так похожа на круглую идиотку? Марч знал, что ты здесь. Ручаюсь, что знал. Он нисколько не колебался, когда попросил тебя к телефону, понимая, что ты лежишь рядом со мной и тебе достаточно протянуть руку. Так откуда он знал? – Она сжала кулаки. – Только в том случае, если ты его предупредил, будучи уверенным, что останешься у меня на всю ночь. Ты заранее настроился на то, что соблазнишь меня. И шел именно с этим настроением.
      Он побледнел:
      – Да. Именно с таким настроением я и шел сюда, Сэнди. Не буду тебя обманывать.
      Она скрестила руки на груди, пытаясь унять дрожь:
      – Ты решил таким образом переубедить меня, заставить принять другое решение? Ты понимал, что я еще не готова, но все равно… – она нервно засмеялась. – Черт возьми! Ты играл со мной, как кошка с мышкой, не дав мне опомниться, осознать, что происходит. Ты прикидывался таким честным, искренним, открытым. Веселился, как мальчишка… ты даже соизволил немного рассказать про Бандору, и я заглотила наживку, как рыбешка. Ты ведь знал, что я буду слушать, раскрыв рот? Потому что мне страшно хочется узнать побольше о тебе и обо всем, что имеет к тебе отношение.
      – Конечно, я понимал, что тебе захочется послушать что-то обо мне, – Джордан встал с постели и направился в ванную. Немного погодя он вернулся с одеждой, которую сорвал с себя возле камина, и начал одеваться. – Я пустил в ход все уловки, лишь бы остаться с тобой на ночь. – Застегивая рубашку, он посмотрел ей прямо в глаза. – Я и впредь буду использовать любое доступное в данную минуту оружие только для того, чтобы остаться рядом с тобой, пока не схватят Кемпа. Потому что, как уже говорил, не могу допустить, чтобы тебе грозила опасность.
      – А я говорила, что не желаю, чтобы мною вертели как тряпичной куклой. Очевидно, я совершила ошибку, – Сэнди сухо засмеялась. – Господи, до чего же я глупа. Казалось бы, могла уже научиться. Так нет. Но ты замечательный учитель, Джордан. Вернее, был. Кажется, на этот раз я кое-что начала понимать, как говорится, вижу свет в конце туннеля. Правильно ты заметил вчера: нельзя быть слишком доверчивой.
      – Надо ли напоминать тебе о том, в каких чрезвычайных обстоятельствах мы оказались? Что у меня не было другого способа оградить тебя от опасности. – Он испытующе посмотрел на нее. – Похоже, ты не в состоянии это понять. – Улыбка его была полна горечи. – Впрочем, я и не надеялся на лучший исход дела. – Застегнув ремень, он надел ботинки. – И когда шел сюда, боялся, что потеряю все.
      Губы Сэнди сжались:
      – Не зря, по крайней мере. Если ты решился использовать излюбленные методы сейчас, зная, что тем самым можешь окончательно разрушить наши отношения, значит, ты и в другой раз пустишь их в ход, лишь бы добиться своего.
      – Ты действительно так считаешь? – Джордан недоверчиво покачал головой. – Не может быть, чтобы ты так думала. По-моему, каждый из нас получил то, чего жаждал.
      На какой-то момент гнев и возмущение отступили – настолько отчетливыми были горечь и боль, которые он переживал. Но очередная волна гнева снова захлестнула Сэнди, ослепляя ее, не давая возможности правильно оценить происходящее. Она не должна вслушиваться в то, что говорит Джордан, вникать в то, что он переживает. Он попытался манипулировать ею, лепить ее, как Пигмалион Галатею.
      – А почему я должна тебе верить?
      – Ты ничего не должна. Я и не жду этого. С моей стороны было бы глупо надеяться, что ты согласишься на очередной мой заход. Тем более что ты обо всем меня предупредила.
      – Да, предупредила.
      – Так что теперь мне уже нечего терять, – Джордан вдруг улыбнулся непонятной улыбкой. – И я имею право делать то, что считаю нужным. Теперь мне не придется ходить перед тобой на цыпочках и бояться, что ты меня в чем-то будешь подозревать.
      – Я и думать о тебе не собираюсь.
      Господи! Если бы это было правдой. Она еще долго будет истекать кровью. Дольше, чем в первый раз. Поэтому-то и надо прибегнуть к единственно верному средству: прижечь рану.
      Джордан побледнел еще сильнее, но продолжал улыбаться:
      – Отлично. Тем самым ты развязываешь мне руки и значительно упрощаешь дело. – Он развернулся на каблуках. – До свидания, Сэнди. Закрой за мной дверь.
      Выйдя следом за ним из спальни, она молча смотрела, как он идет через холл. Камин уже догорал. Пылающие угли бросали мрачноватый отсвет на лицо Джордана, придавая ему несколько демонический вид. Отворив дверь, он обернулся:
      – На тот случай, если тебя интересует этот вопрос. Кемп вышел из автобуса, не доехав до конечной станции, где-то на полпути между Нью-Йорком и Сент-Луисом. Как он будет добираться дальше, никто не знает. То ли самолетом, то ли поездом, то ли другим автобусом. Во всяком случае, твои любимые полицейские не сумели угадать ход его мыслей и не в состоянии ответить, где он находится сейчас. Они упустили его. – Он смотрел прямо на Сэнди. – Кемп может оказаться здесь и через два дня и через два часа. Я приказал людям Марамбаса охранять лестницу и подходы к дому. Но все равно: не открывай дверь никому, не убедившись, кто за ней. Ни одному человеку.
      – Не буду, – прошептала она. – А теперь уходи, Джордан.
      – Ухожу, ухожу. – Он еще раз окинул ее взглядом от ореола светлых волос вокруг ее головы до длинных ног, которые просматривались сквозь легчайший шелк халата. – Но не для того, чтобы оставить тебя на произвол судьбы. И если уж выбирать, то я скорее готов расстаться с тобой навсегда, нежели дать погибнуть от руки маньяка. Этот турнир я обязан выиграть.
      – Не вмешивайся в мои дела. Сражение затеял не ты. И тебя больше не касается все, что со мной происходит. Понял? Я не хочу, чтобы ты совал нос…
      Но Джордан уже не слышал ее. Дверь за ним захлопнулась.
      Гудение лифта заставило Сэнди подойти к двери и запереть ее. Прижавшись горящей щекой к прохладному отполированному дереву, она застыла в неподвижности. Боже, как тяжело. Даже дышать трудно. Вздох переходил в рыдание. Но она не будет плакать. Со временем ей станет легче. Боль уйдет вглубь. Просто надо вспомнить, каким образом ей это удавалось до того, как снова появился Джордан. Жить, ни о чем не думая: минуту за минутой, час за часом. Надо повторять про себя это магическое заклинание. Беда только в том, что прежде она не знала того Джордана, который открылся ей сейчас: нежный, веселый, трепетный.
      Оторвавшись от двери, она медленно, с трудом передвигая ноги, двинулась в комнату. Джордан нарушил обещание, он обманул ее. Значит, тот Джордан, которого она узнала теперь, такой же обманщик, что и Джордан прежний? Как же вообще узнать, где искренность, а где притворство?
      Кемп. Насчет Кемпа Джордан не лгал. Но страха она не испытывала. Она лишь была в странном оцепенении. В эту минуту ее меньше всего волновало самое главное – собственная безопасность. Лишь бы поскорее прошла эта проклятая боль, эта обида. И тогда она сможет думать о чем-то другом, кроме Джордана.

      – Собирайся, – с порога скомандовала Пенни. Ты немедленно должна переехать отсюда в другое место.
      Сэнди затворила дверь и щелкнула замком:
      – В данную минуту я не могу этого сделать.
      – Нет, можешь. Более того – обязана! – Пенни повернулась лицом к Сэнди, ее карие глаза сверкали от гнева. – Что за идиотскую игру ты затеяла? Я едва поверила своим ушам, когда сегодня утром Джордан пришел в редакцию и обо всем рассказал.
      – Джордан обо всем тебе рассказал? Какое он имел право? – Сэнди сжала губы. – Впрочем, это уже не имеет значения. Это не касается никого, кроме меня самой.
      – Ошибаешься, голубушка, – жестко ответила Пенни. – Это касается и меня, и Мака, и «Уорлд рипорт». В каком виде ты нас выставишь, если падешь жертвой своей глупой игры? Только не надо говорить, что редакция никак не связана с твоей затеей. Кто поверит, что это не мы убедили тебя выступить в роли подсадной утки, чтобы заполучить уникальный материал? – Она покачала головой. – В чем только не обвиняют средства массовой информации. Не хватало еще этого!
      – Я напишу письмо, что вы не несете ответственности за мои поступки.
      – Считаешь, что клочок бумаги может избавить меня от угрызений совести, если тебе перережут горло? Пойми: я тоже отвечаю за то, что с тобой может произойти, черт тебя побери. – Пенни отвернулась в сторону. – Я не собираюсь никого обвинять, но и на себя не хочу взваливать груз ответственности. Мы сию же минуту уедем из Сан-Франциско, спрячем тебя в безопасном месте, пока полицейские не отыщут Кемпа и не возьмут его под наблюдение.
      – Твое решение мне понятно, – Сэнди изо всех сил старалась придать голосу нужную твердость, но до чего же это было трудно сделать. – Ты мой самый близкий друг и, вполне естественно, из-за меня беспокоишься. Но я…
      – Забудь о дружбе, – Пенни повернулась лицом к ней. – Сейчас речь идет о другом. Ты – сотрудник «Уорлд рипорт», и твоя затея может бросить тень на всю редакцию. Позволить тебе это я никак не могу, Сэнди. – Помолчав, она добавила чуть более спокойным тоном: – Тебе ведь нравится твоя работа? Не будешь же ты ставить все на карту?
      – Ты хочешь сказать, что можешь меня уволить? – удивленно переспросила Сэнди.
      Пенни помедлила.
      – Черт, скорее всего нет, но Мак вряд ли проявит подобную мягкотелость. Он был вне себя от ярости, когда узнал, на каких условиях ты согласилась сотрудничать с полицией. Просто рвал и метал. И весьма недвусмысленно выразился на этот счет. «Разруби этот узел», – приказал он мне. Что я и собираюсь сделать. «Разрубить узел».
      Сэнди задумчиво свела брови:
      – Пойми, Пенни, это очень важно для меня. Я убеждена, что поступаю правильно. Самое страшное, что только можно представить, – это безнаказанно гуляющий по улицам убийца.
      – Ничего иного я не ожидала от тебя, поэтому решила подстраховаться, – мрачно парировала Пенни. – Тебя, идеалистку, не переспоришь. Но лейтенант Блейз – человек достаточно трезвый. Он сразу понял, что к чему, когда я ему все рассказала. А кроме того, департамент полиции не желает оказаться под обстрелом такого издания, как «Уорлд рипорт».
      – Ты им пригрозила?
      – Не просто пригрозила. Я пообещала, что не оставлю от них камня на камне, если они будут продолжать эти игры в кошки-мышки, которые добром не кончатся, – безапелляционно ответила Пенни. – И теперь они, ручаюсь, мечтают только об одном: как бы поскорее перевезти тебя в более безопасное место. Вскоре ты в этом убедишься. Меня нисколько не удивит, если они пришлют полицейского, чтобы тот сопроводил нас в аэропорт и для пущей безопасности проследил, как мы сядем в самолет.
      – Ты сразу бьешь в яблочко, – медленно выговорила Сэнди.
      Как ни странно, она вдруг почувствовала непонятное облегчение. Теперь уже ничего поделать нельзя. Ничего от нее не зависит, и план, задуманный лейтенантом Блейзом, меняется не по ее вине. И не надо ждать, когда к ней ворвется Кемп… Когда к ней ворвется смерть в его обличии.
      – Когда надо, никуда не денешься, приходится бить точно в цель, – Пенни встретилась с ней взглядом. – Есть еще какие-нибудь возражения?
      Сэнди покачала головой.
      – Разве против тебя устоишь? – заметно повеселев, ответила она. – Похоже, что у меня нет выбора, тем более что я буду идти в сопровождении полицейских. И где ты собираешься меня прятать?
      – На крошечном островке, недалеко от Санта-Барбары. Этот остров – моя собственность. – Пенни слегка поморщилась. – Холм, величиной с наперсток, не больше. Дикий, необжитой. Но на нем есть домик, построенный лет шестьдесят тому назад писателем, который очень любил уединенные места. В Санта-Барбаре мы наймем вертолет, он доставит нас на остров. Ты останешься там, а я вернусь назад и буду следить за тем, как развиваются события. С островом нет никакой связи. Как только засекут и схватят Кемпа, я тотчас за тобой прилечу.
      – Никогда не знала, что ты владеешь островом.
      – Бывает, что я хочу побыть одна, наедине с собой. Идея острова, клочка земли, который будет принадлежать исключительно мне одной, меня привлекала с детства. – Пенни пожала плечами. – Только мне! Чтобы не делить его ни с кем, даже с друзьями. Чтобы это была моя, только моя заповедная земля. Мое убежище.
      – Почему же ты решила им поделиться? – негромко спросила Сэнди. Интересно, о каких еще черточках характера Пенни она не знает? Ведь у нее и сомнений не было, что жизнь подруги – открытая книга. Сейчас она бы уже не стала это утверждать. Оказывается, подругу интересует не только карьера. Пенни хранит свои мечты, прячет свои тайны, и у нее есть прошлое, которое для нее много значит.
      – Потому что теперь и тебе требуется убежище. Нет ничего лучше, чем отсидеться там в такие минуты, когда надо спрятаться от кого-то или зализать раны.
      И в эту минуту Сэнди вспомнила про свою свежую рану, которая все это время ныла, не переставая. Неужели то, что ей необходима помощь, так заметно? Она с трудом выдавила из себя улыбку:
      – И как называется это убежище?
      – Просто остров. У меня не было ни малейшего желания придумывать ему какое-нибудь название. Это не в моем духе. – Пенни двинулась в спальню. – А теперь давай складывать вещички. Советую не забыть про свитера и джинсы. Когда ветер задувает с моря, там бывает довольно прохладно.
 
      Сверху островок показался еще меньше, чем описывала его Пенни, и еще более диким. Нагромождение скал, не считая маленькой бухточки с подветренной стороны. И небольшой пирс в этой бухте выглядел как указательный палец, возле которого бился белый от пены прибой.
      – Не вижу никакого домика, – заметила Сэнди, вглядываясь в иллюминатор медленно снижающегося вертолета.
      Пенни кивнула:
      – Он там, за холмом, среди сосен. Отсюда не видно. Думаю, он тебе понравится. Четыре моих отпуска ушли на то, чтобы привести его в порядок и довести до ума. Сама понимаешь, возить мебель с материка сюда не так-то просто. – Она поморщилась. – Но самое худшее – это договариваться с лодочниками или вертолетчиками. А однажды меня доконала сотрудница фирмы по изготовлению окон, – у нее разыгралась морская болезнь, когда мы добирались до острова.
      – Могу себе представить, – пробормотала Сэнди, глядя на неукротимо бьющиеся о скалы разъяренные волны. – Никогда прежде не видела такой сильный прибой.
      – Не сомневаюсь, – кивнула Пенни. – Здесь очень коварное подводное течение. Поэтому от воды держись подальше, хорошо?
      – Хорошо.
      Вертолет опустился на каменистую площадку рядом с пирсом, и Сэнди с любопытством огляделась.
      – Да, теперь я смотрю на тебя под другим углом зрения.
      – Я бесконечно люблю этот остров, – просто ответила Пенни. – И нигде не отдыхаю душой так, как здесь. – Повернувшись к пилоту, она попросила. – Подожди здесь, Ральф. Я вернусь сразу же – как только помогу донести продукты до дома.
      – Давайте я сам отнесу, – предложил пилот.
      – Нет, спасибо, – быстро поблагодарила его Пенни. – Сумка совсем нетяжелая, так что мы справимся сами. Подожди меня здесь.
      – А мне так хотелось, чтобы ты осталась хотя бы на пару деньков, – слегка огорчилась Сэнди и, подхватив свой рюкзак, открыла тяжелую дверь и спрыгнула на землю. Холодный острый порыв ветра взметнул ее волосы, и Сэнди поежилась. – Боюсь, мне будет немного не по себе здесь в полном одиночестве.
      – В доме есть радио, – Пенни тоже спрыгнула и подошла к багажному отделению, где лежала сумка с покупками. – И масса книг. Эти несколько дней помогут тебе полностью расслабиться и забыть обо всем на свете. А заодно пройдешь своеобразный тест на выживание.
      – Вот это – вряд ли, – проговорила Сэнди, сгибаясь под тяжестью своей сумки и шагая следом за Пенни по едва заметной тропинке. – Здесь слишком пустынно. Я без людей не могу.
      – Я знаю, что тебе нужны люди, – Пенни, оглянувшись, посмотрела на нее не без сочувствия. – Ты всегда предпочитала беседу наблюдению. – И добавила серьезно: – Впрочем, не думаю, что здесь ты будешь одна.
      – Значит, ты не ошибалась, – ответила на предыдущую фразу Сэнди. – Меньше всего на свете меня манило уединение или одиночество. У меня нет времени на то, что… – она вдруг замолчала и зашагала быстрее. – Так когда же мы придем?
      – Осталось еще немного, – Пенни секунду помедлила, любуясь алыми лучами солнца, которые пробивались сквозь ветви сосен. – Вон за той горкой, – теперь она смотрела прямо перед собой. – Надеюсь, ты все же переменила свое отношение к Джордану.
      Сэнди сразу нахмурилась:
      – Извини, но я не хочу говорить на эту тему.
      – Мне бы тоже не хотелось, но все же придется, – негромко продолжила Пенни. – Поскольку сама я полностью переменила свое мнение о нем. Я считаю, ему можно верить.
      Сэнди смотрела на подругу, широко раскрыв глаза:
      – Тогда ты – просто дурочка. Господи, Пенни, вот уж никогда не думала, что и ты попадешь под его чары. Интересно, что он тебе такого наговорил?
      – Ничего особенного, – все так же спокойно продолжила подруга. – Вернее, почти ничего нового. Но я поверила каждому сказанному им слову. Он очень страдает, Сэнди.
      – Вот и хорошо. Что заслужил, то и получил, – Сэнди с трудом сглотнула застрявший в горле комок. – Он обманул меня. Просто-напросто обхитрил и соблазнил.
      – Соблазнил? – задумчиво повторила Пенни. – Господи, из каких сундуков с нафталином ты это выкопала? Прямо как библейский пророк, который уверял, что Сатана соблазнил Еву в райском саду. – Она усмехнулась и произнесла речитативом, как бы цитируя: «Этот змей посмел искусить сию чистую деву!» Выходит, тебе видятся ваши отношения с Джорданом именно в таком свете?
      – Нет, конечно, не передергивай! – Сэнди с трудом перевела дыхание. – Впрочем, что толку сейчас это обсуждать? Ты была права, а я совершила ошибку. Вулкан взорвался, все залило горячей лавой и засыпало пеплом. Мне остается только собрать осколки своей жизни и попытаться склеить нечто более или менее цельное. Так что сейчас не самое подходящее время оправдывать его. Адвокаты ему не нужны.
      – Я никого не собираюсь оправдывать. И тем более выступать в роли адвоката. Джордан сам способен принять наиболее верное решение. – Пенни помолчала. – Как и я. Просто мне бы хотелось объяснить тебе, почему… – она замолчала, подыскивая наиболее подходящее слово.
      – Почему ты помогла ему разрушить план, задуманный лейтенантом Блейзом?
      – Нет, об этом мы с ним почти не говорили, – Пенни снова помедлила. – Меня беспокоит то, что я бросаю тебя. – Остановившись на вершине холма, она подождала, когда Сэнди догонит ее, и вновь повторила: – Ему я верю.
      – Уже слыхали. И сошлись на том, что у нас с тобой разные представления на этот счет.
      – Он дал мне слово, – Пенни оглядела небольшую долину внизу. Но прежде чем Сэнди успела проследить за ней взглядом, Пенни быстро поставила на землю сумку с продуктами. – У меня не было особого выбора…
      – О чем ты говоришь? Ты не бредишь?
      Пенни указала подбородком на тропинку, которая вела вниз:
      – И я выбрала вот это.
      – Нет, – прошептала Сэнди, – ты не могла так поступить.
      Перепрыгивая через камни, к ним шел Джордан. Лучи заходящего солнца отливали в его темных волосах. И вновь она почувствовала – скорее всего из-за его походки, манеры держаться, – что от него никуда не деться, не скрыться.
      Сэнди отвернулась от Джордана, чтобы увидеть лицо подруги, но та уже быстрым шагом уходила от нее прочь.
      – Пенни! – воскликнула Сэнди.
      Та остановилась, обернулась и отрезала:
      – Тебе нужен кто-то рядом, кто мог бы помочь. А Джордан сумеет сделать то, что нужно.
      – Боже, Пенни, каким образом ему удалось убедить тебя пойти на такое?
      – Он сказал, что готов ради тебя умереть, – просто отозвалась Пенни. – И, по-моему, это не просто слова. – И она пустилась чуть ли не бегом по тропинке в ту сторону, где стоял вертолет.
      Ошеломленная и оглушенная, Сэнди застыла на вершине холма, глядя ей вслед. Верная и заботливая подруга и в самом деле решила оставить ее наедине с Джорданом.
      – Пенни, подожди! – Бросив рюкзак, она тоже устремилась вниз. – Ты же не посмеешь оставить меня здесь.
      Но Пенни, успевшая значительно ее опередить, уже запрыгнула в кабину, захлопнула дверцу и что-то скомандовала пилоту. Машина тотчас поднялась в воздух, разметая в стороны мелкие камешки и песок.
      – Пенни, черт тебя побери, немедленно возвращайся! – Сэнди вдруг почувствовала, как жалко прозвучали ее слова, сколько в них растерянности и страха.
      Вертолет развернулся, и Сэнди увидела, что Пенни, послав ей воздушный поцелуй, помахала на прощание рукой.
      Небольшая фигурка застыла на тропинке, провожая подругу гневным взглядом.
      А вертолет все уменьшался и уменьшался в размерах.
      – Она не вернется. Поэтому сейчас самое разумное – пойти в дом. Здесь, у берега, пронизывающий ветер.
      Голос Джордана был негромким, спокойным, доброжелательным, но она все равно вздрогнула, как от звука выстрела, и, повернувшись к нему, раздельно спросила:
      – Каким образом тебе удалось все это подстроить?
      – Ты хочешь спросить, каким образом мне удалось доказать твоей подруге, что я предельно откровенен и честен? – Улыбка его была полна горечи. – Я тебе как-то говорил, что Пенни умеет признавать ошибки и отказываться от заблуждений. К тому же больше всего на свете ей хочется уберечь тебя от опасности, и поэтому она доверяется тому, кто способен помочь ей в этом. Только и всего. Поверь, я не старался обвести ее вокруг пальца. Не пытался выглядеть лучше, чем есть.
      – А тебе и стараться не надо. У тебя все получается само собой. Это твоя вторая натура.
      Джордан сжал губы:
      – Нисколько не сомневался, что ты мне не поверишь.
      – Рада, что и ты понимаешь это, – Сэнди сжала пальцы так, что ее ногти впились в ладони.
      Джордан прямо встретил ее взгляд:
      – А чего другого ты ждала? У меня не было никаких иллюзий насчет того, что ты подумаешь обо мне, и о том, что я готов пойти на все.
      – В таком случае свяжись с Пенни и попроси, чтобы она вернулась и забрала меня. Я не останусь здесь.
      Он покачал головой:
      – Здесь нет связи с материком.
      Пенни говорила об этом, вспомнила Сэнди.
      – Безумие какое-то! Я не собираюсь оставаться здесь наедине с тобой, Джордан!
      – А мы не останемся один на один. Завтра Марч наймет катер и прибудет сюда вместе с запасом продуктов.
      – Марч? Неужели он тоже участвует в этой безумной затее?
      – Может быть, Марч похож на меня намного больше, чем тебе это кажется. Он и сам понимает, что к чему. – Сунув руки в карманы грубой куртки, Джордан замолчал. – Или ты считаешь, что и его я обвел вокруг пальца? Не пытайся представить меня эдаким исчадием ада.
      И Пенни говорила ей то же, – вспомнила Сэнди слова подруги насчет Евы и змея-искусителя.
      – Это крайности. Такого рода сравнения возникают сами собой, когда кто-то использует доверие другого. Когда зазвонил телефон, и ты поднял трубку, я сразу поняла, что между нами все кончено.
      – Знаю. Вот почему я отправился прямиком к твоей лучшей подруге – Пенни. Тебя необходимо было выдернуть из мышеловки, и поскольку я сам, в одиночку, уже не мог этого сделать, то решил просить помощи у любого. – Он горько усмехнулся. – Что послужит лишним доказательством твоих худших подозрений относительно меня. Но сейчас твоя оценка не имеет никакого значения. Самое главное: ты находишься в безопасности. И я не собираюсь ничего менять. – Он повернулся. – А сейчас я иду в дом, пора готовить ужин. Приходи, когда почувствуешь, что немного отошла.
      Быстрым ровным шагом он добрался до вершины холма. И Сэнди, чувствуя, как в груди бушует ураган, смотрела ему вслед.
      – Не думай, что тебе все так легко сойдет с рук и что все закончилось! – крикнула она ему вдогонку, преодолевая шум ветра и волн. – Ты еще, наверное, плохо меня знаешь, если думаешь, что подобное сойдет с рук! Тебе больше не удастся вертеть мною, как захочется.
      Задержавшись на подходе к вершине, Джордан обернулся и посмотрел на нее. И во взгляде его читалась только усталость:
      – Господи Боже, неужели ты считаешь, что Пенни решилась оставить нас наедине, не заручившись предварительно моим честным словом, что я не буду посягать на тебя? Могу дать и тебе такую же клятву, если ты, конечно, готова мне поверить.
      – Я больше никогда не поверю тебе.
      Черты его лица сразу словно окаменели.
      – Это, в сущности, не имеет значения. – Помолчав, он добавил: – Нет, черт побери! Конечно же, это имеет значение. Но я это переживу. Я переживу все, что угодно, лишь бы ты осталась цела. И ты не уедешь с этого острова, пока Кемпа не выловят и тебе ничто не будет угрожать. А пока ты будешь здесь, я буду ходить за тобой, как тень.
      – Черта с два!
      Джордан кивнул:
      – Тут я любому черту дам сто очков вперед. – Он отвернулся и продолжил подъем вверх. Сильные ноги легко несли его вперед. На какой-то миг стройная фигура вырисовалась четким силуэтом на фоне алого неба, а потом он исчез из виду.
      Ощущая себя, как никогда, одинокой, Сэнди осталась на берегу. Дул холодный и пронизывающий ветер. А волны с яростью бились о скалы. Она повернулась к морю. В ее душе клокотала не менее дикая и неукротимая ярость, чем эти волны. Хорошо, что Пенни нет рядом, подумала про себя Сэнди, иначе неизвестно, что она бы ей наговорила. Не исключено, что налетела бы на подругу с кулаками. Как только это пришло Пенни в голову? И она, и Джордан обращаются с ней, как с куклой. Как они смеют?
      Но она не безвольная марионетка. И непременно постарается придумать что-нибудь. Ее ошибка заключалась только в одном: она доверяла им обоим, а они не заслуживают доверия. Джордан уверял, что теперь, когда ему уже нечего терять, руки его свободны. Но она не ощущала себя такой же свободной, как он. Опустошенность, холод и одиночество охватили ее снова. Придется научиться быть такой же жесткой, как они – Пенни и Джордан. Она постоит здесь еще, пока бушующее море, столь отвечающее ее настроению, не придаст ей силы: и тогда пойдет в дом. Пусть Джордан ждет.
 
      Дом, крытый красной черепицей, был еще довольно далеко, но до нее уже доносился запах жареного лука, перца и пряностей. А когда она вошла на кухню, этот аромат заполнил все пространство. Джордан оторвал взгляд от дымящейся сковородки, стоявшей на плите, и посмотрел на нее:
      – Я отнес твой рюкзак в спальню нашей хозяйки, – проговорил он как можно более деловитым тоном. – Она не больше, чем две других, но при ней есть свой душ. Ужин будет готов через пятнадцать минут.
      – Думаешь, я смирилась с вашим решением? Ни черта подобного.
      – О чем нетрудно догадаться по твоему виду.
      – Но и торчать снаружи всю ночь не собираюсь.
      – Весьма благоразумно.
      – И надеюсь отсюда выбраться.
      Джордан помешал ложкой овощную смесь:
      – Когда это будет безопасно для тебя.
      – Незачем со мной обращаться, как с идиоткой, которая не способна отвечать за свои поступки. Вы считаете, что я податлива, как воск, и из меня можно…
      – Ты не податлива, – он продолжал смотреть на сковороду, – а доверчива. Я тебе уже как-то говорил об этом. И даже в тот момент, когда ты была уверена, что я предал тебя, ты все равно мне верила. И ты всегда будешь верить людям, Сэнди.
      – Нет, – отрезала она. – Урок не прошел даром. И теперь я буду такой же циничной и жесткой, как вы, – ты и Пенни.
      – Не сможешь, – он посмотрел на нее грустно и серьезно. – Ты пытаешься убедить в этом саму себя. Ты хотела бы изменить свою натуру. Но из этого ничего не выйдет. Ты мягкая, любящая и одновременно очень сильная. Настолько сильная, что не позволишь таким людям, как я, тебя изменить.
      – Не уверена, что мне и дальше хочется оставаться любящей и мягкой.
      – И все равно ты останешься такой, какая есть. У меня нет никаких сомнений на этот счет, – Джордан передвинул сковородку на соседнюю горелку. – Я сделал жаркое из мяса и овощей. Если хочешь, поставлю тарелки на поднос и принесу ужин тебе наверх, поскольку прекрасно понимаю, что тебе не хочется меня видеть.
      – Не стоит утруждаться. Не настолько я слаба, чтобы не смогла выдержать твое присутствие, – отрезала Сэнди. – Сейчас приму душ, переоденусь и спущусь вниз.
      – Но ты же догадываешься, почему я предложил тебе поужинать одной?
      Сэнди резко повернулась, держась одной рукой за перила, взгляд ее был полон возмущения.
      И Джордан с лукавой улыбкой, которая вдруг заиграла в уголках губ, закончил:
      – Да не будь ты такой воинственной. Речь идет совсем о другом. О луке. Я ведь без ума от любого блюда, где есть много лука, и готов съесть, сколько угодно. А в этом мало приятного для тех, кто сидит за столом.

      – Привет! Судя по всему, тебе стало значительно лучше, – радостно улыбнулся Марч, глядя на Сэнди, которая, осторожно ступая, спускалась вниз по лестнице. – Отлично! Головная боль прошла?
      Она слегка кивнула:
      – Да, мне лучше. А где Джордан?
      Тень удивления промелькнула на лице Марча:
      – Даже не знаю, что тебе ответить. Ты спрашиваешь это потому, что не хотела бы его видеть, или напротив?
      – Напротив. Хотела бы увидеть его, – решительно ответила она. – Прямо сейчас. Где он?
      – На берегу. Ему удалось связаться с Пенни Лассистер в Сан-Франциско. – Марч нахмурился. – Знаешь, он и без того казнит себя, так что если ты собираешься посыпать солью свежую рану, то, может, лучше отложишь разговор на потом, когда…
      – А из-за чего он казнит себя? – перебила его Сэнди. – В таких случаях обычно обвиняют других те, кто пострадал из-за своей неосторожности.
      – Джордана не стоит мерить общей меркой. Он человек не простой…
      – О том же самом и он говорил мне. Джордан считает, что именно загадочность его натуры и привлекла меня.
      – Подозреваю, так оно и есть?
      Сэнди улыбнулась:
      – Возможно, так было когда-то. В самом начале.
      – Но не сейчас?
      – Нет, – просто ответила она. – Сейчас нет.
      Внимательно оглядев ее, Марч не увидел ни лихорадочного румянца, ни блеска в глазах.
      – Похоже, что ты больше не сердишься на него? Сон пошел на пользу, и ты сменила гнев на…
      – У меня было время кое о чем подумать, – она повернулась к двери. – И я пришла к кое-какому выводу.
      – Сэнди!
      Повернувшись к нему и увидев его встревоженное лицо, Сэнди как будто даже удивилась:
      – В чем дело?
      – Ты собираешься пойти, чтобы решить ваши дела с Джорданом?
      – Да. Но почему ты при этом делаешь такие несчастные глаза? Разве ты не хотел того же самого?
      – Хотел, – он помедлил. – Но не поздновато ли?
      Холодок страха окатил ее:
      – Ты на что намекаешь?
      – Дело в том, что есть очень важная вещь, связанная с Джорданом, о которой ты не знаешь. И твое падение сработало как пусковой механизм, запустив очень болезненную для него цепную реакцию.
      – Я не знала таких важных вещей только по одной причине – никто не хотел мне о них рассказать, – огорченно отозвалась Сэнди. – Все, что связано с Джорданом, было окутано мраком неизвестности. И сколько я ни пыталась пробиться, всякий раз натыкалась на стену. А вместо того чтобы ходить вокруг да около, взял бы и рассказал все, как есть.
      – Не имею права. Меня не было в Бандоре, когда произошло несчастье.
      – Господи Боже мой. Ведь я его жена, Марч!
      Но Марч упрямо покачал головой:
      – Он доверился мне. Я дал Джордану обещание молчать и не нарушу слова. Лучше, если ты сама его обо всем расспросишь.
      – Ты такой же упрямец, как и Джордан, – Сэнди подошла к двери и распахнула ее. – Что ж, пойду прямо к нему. Надеюсь, что он ответит.
      – Бог в помощь, – пробормотал Марч, когда дверь за ней закрылась.
 
      – Джордан, – Сэнди облизнула пересохшие губы. Господи, до чего же она волновалась. Когда она открыла глаза, сердце ее было полно счастья и радости. И вот теперь слова Марча вспугнули это ощущение. Сделав шаг по направлению к берегу, она снова позвала: – Джордан, это я!
      Он вышел из кабины катера и остановился, глядя на нее:
      – Зачем ты встала? И вдобавок ко всему не надела куртку. Не хватало еще подхватить воспаление легких. – Сбежав по трапу, он на ходу сбросил свою куртку и, подойдя к жене, сунул ее правую руку в рукав. – Если тебе так загорелось увидеть меня, могла бы отправить Марча, – Джордан взялся за левую руку и тоже сунул ее в рукав, после чего натянул куртку ей на плечи и принялся застегивать. – Или ты снова надеешься пробраться на катер? Предупреждаю заранее: я не пущу тебя туда. И не позволю тебе уехать. Придется…
      – Будь добр, помолчи немного, – сердито перебила его Сэнди. – Во-первых, мне не нужна твоя дурацкая куртка. В свитере, что на мне, можно смело ехать в Антарктиду. Он греет, как печка. – Ей и в самом деле было жарко. Джордан стоял так близко, что она чувствовала терпкий запах его лосьона для бритья. Верхняя пуговица джинсовой рубашки расстегнулась, и она увидела темные завитки волос на груди. Ей так захотелось до них дотронуться, погладить, но Сэнди усилием воли заставила себя отвести взгляд, пытаясь вспомнить, о чем же она только что говорила? – Марч сказал – врач пообещал вам, что через сутки я приду в себя. Так оно и оказалось. Мне больше незачем валяться в постели.
      Джордан открыл было рот, чтобы что-то сказать, но она приложила палец к губам, заставляя его замолчать.
      – И я шла вовсе не затем, чтобы прорываться к рулю катера. Чтобы мы с тобой не тратили зря время, хочешь, я сразу скажу, зачем пришла?
      Джордан молчал. Сэнди поймала себя на том, что палец, который она приложила к его губам, дрожит. Плоть ее откликнулась на это легчайшее прикосновение так, как если бы он ее поцеловал. Отдернув руку, она неуверенно засмеялась:
      – Тебе удалось связаться с Пенни?
      – Это тебе сказал Марч? – Он смотрел куда-то в сторону. – Еще нет, но на телефонной станции мне пообещали, что постараются связаться как можно быстрее. Не волнуйся. Либо я, либо Марч постоянно выходим с ними на связь по радио. Так что тебе не стоит подавать сигналы бедствия.
      – А разве я говорила, что пришла затем, чтобы взывать о помощи к кому-то? Вполне достаточно того, что ты свяжешься с Пенни. Думаю, она сумеет доказать, на чьей стороне была правда. – Сунув руки в карманы, Сэнди закончила: – Ну так как? Собираешься ты дослушать: зачем я пришла?
      – Весь внимание. – Джордан стоял, не глядя на нее. – Выкладывай, что ты собиралась сказать, и ступай поскорее домой, где все же теплее.
      – Говорю тебе… – она замолчала, внезапно догадавшись, каких слов он ждет. Отчего стоял, застыв, будто в ожидании страшного удара, который неминуемо должен был обрушиться на него. И ее пронзила нежность… – Что я не собираюсь уезжать с острова, Джордан.
      У него слегка расслабились плечи.
      – Что ты еще задумала?
      – В самом деле. Посмотри на меня, пожалуйста.
      Он повернулся. Взгляд его скользнул по лицу Сэнди:
      – Это не игрушки, Сэнди. Как только ты будешь в безопасности, я не стану ни на секунду задерживать тебя здесь, поэтому прошу, не надо…
      – Тс-с, – она взяла его лицо в свои ладони. – Даже если ты будешь выгонять меня, у тебя ничего не получится. Я остаюсь, неужели я так неясно выразилась?
      – Да, – его лицо будто окаменело. – Боюсь, что я тебя не совсем понимаю.
      – Тогда постараюсь объяснить доходчивее. – Сэнди с трудом перевела дыхание. Не следовало бы ей прикасаться к нему. Волна жара снова окатила ее, словно она стояла рядом с доменной печью. До чего же ей хотелось забыть про все слова и просто кинуться к нему в объятия. Если, конечно, он еще по-прежнему готов прижать ее к себе. Господи, а если нет? Его лицо оставалось застывшим. И еще Марч добавил масла в огонь, намекнув на какое-то происшествие, случившееся давно. – Мне хочется, чтобы мы с тобой попробовали начать все сначала. У меня было время как следует подумать, и я… – она замолчала. До чего трудно. Намного труднее, чем ей представлялось.
      Джордан наконец шевельнулся, словно статуя, начавшая оживать. Слова Сэнди явно произвели на него ошеломляющее действие.
      – И почему же?
      – Мне кажется, что из нас могла бы получиться хорошая супружеская пара.
      Он криво усмехнулся:
      – От кого-то я недавно слышал те же самые слова?
      – Видишь ли, до последнего момента я не понимала очень многих вещей, – прошептала Сэнди. – В том, что касалось нас двоих. Мне еще многое предстоит понять, но, кажется, я уже вышла на более или менее освещенную дорогу – вижу свет в конце тоннеля.
      Джордан отступил на шаг, и ее руки соскользнули с его лица.
      – Нет, – ответил он с усилием. – Ты не понимаешь, что говоришь. Тебя вдруг начала грызть совесть, поскольку ты уже перестала видеть в себе мученицу, и теперь вдруг стукнуло в голову, что на самом деле мученик это я, что меня следует пожалеть и дать шанс начать все сначала.
      – Почему это вдруг ты стал мучеником? Ничего подобного, – терпеливо попыталась внушить ему Сэнди. – Просто в какой-то момент я поняла, что ты упрямый болван. И пойми, Джордан, для того, чтобы я решилась согласиться снова жить вместе только из сострадания… Мне даже трудно представить, каким должен быть комплекс вины, чтобы я могла пойти на такой шаг.
      – Здесь не только комплекс вины. Физически тебя все еще тянет ко мне, поэтому горькую пилюлю оказалось не так трудно подсластить.
      Конечно, она могла бы и сама догадаться, что Джордан сразу поймет, что с ней творится.
      – Да, нам обоим будет легче подсластить пилюлю, правда? – Джордан продолжал хранить молчание. И Сэнди вдруг почувствовала, как к сердцу подкрадывается страх. – Или я слишком самоуверена? Может, ты вовсе не испытываешь ко мне влечения?
      Щека его предательски дернулась.
      – Неужели не видно? – хрипло проговорил он. – Меня тянет к тебе. Все время. Это как смертельная лихорадка.
      – И я больна той же болезнью. И меня изнуряет тот же, что и тебя, жар, – негромко призналась Сэнди, шагнув к нему. – Но между нами есть нечто большее, чем просто физическое влечение. Однажды ты попытался объяснить мне это, но, охваченные страстью, мы не смогли договорить до конца. И я сама не смогла тогда разглядеть, что кроется за нашей потребностью близости.
      – А теперь ты считаешь, что знаешь?
      Она придвинулась еще на полшага:
      – Не думаю… что я знаю. Но прошлой ночью я отчетливо поняла: совершенно неважно, какие сложности придется пережить, если мы будем рядом. Гораздо страшнее мне оказаться одной, без тебя. – Вымученная улыбка появилась на ее губах. – Как странно, что мне надо было как следует стукнуться головой, чтобы все стало на свои места и чтобы я поняла, что происходит.
      Он побледнел:
      – Ну и шуточки у тебя. А ведь ты могла погибнуть по моей вине.
      – Глупости, – нахмурилась Сэнди. – При чем здесь ты? Я сама поскользнулась на камне.
      Джордан отвернулся:
      – Иди в дом. – Он дошел до причала и поднялся на катер. – Марч накормил тебя завтраком?
      – Завтраком? – Она даже вздрогнула, как от удара. – Если мне захочется есть, я способна сама приготовить еду. Мне было необходимо поговорить с тобой. Какого черта ты уходишь?
      – Мы уже поговорили, – коротко ответил Джордан. – И вряд ли к сказанному можно добавить что-то еще.
      – Нет уж, Джордан! – голос ее дрожал. – Нельзя уходить, не сказав ничего в ответ. И я жду.
      Он замер, но так и не повернулся в ее сторону.
      – Я уже ответил.
      Какая боль! Сердце будто стянули узлом. Сэнди не представляла, что может быть так больно.
      – Нет?
      – Нет.
      Ей с трудом удалось сглотнуть комок в горле:
      – Почему?
      – Говорю тебе, что я больше не имею права рисковать… – Джордан замолчал. – Ступай домой и попроси, чтобы Марч тебя накормил, – и скрылся в каюте.
      Но ведь Джордан не сказал, что больше не любит ее. Он говорил также о том, что испытывает к ней влечение, – Сэнди ухватилась за спасительную мысль, как за соломинку. Единственное, что он сказал, так это, что больше не имеет права рисковать. Рисковать чем? – думала она и даже непроизвольно шагнула вперед, но одернула себя. Бесполезно сейчас идти к Джордану и пытаться переубедить его. Она должна осмыслить его слова, понять, что скрывается за ними, и выбрать способ пробить его защиту от нее. Она должна найти такое средство, пока их отношения окончательно не зашли в тупик.
      Повернувшись, она пошла вдоль берега до тропинки, которая вела к вершине холма.
 
      Дверь с таким грохотом распахнулась и ударилась о стену, что Марч от неожиданности выронил журнал и с удивлением посмотрел на застывшую на пороге Сэнди. Потом, сложив губы трубочкой, слегка присвистнул, видя ее смятение, и коротко спросил:
      – Что-то случилось?
      – Да, черт возьми, случилось! – она захлопнула дверь – с таким же ожесточением, с каким и распахнула ее, после чего прошла к креслу и рухнула в него. – А чего еще можно было ждать от упрямых и тупых мужчин? Но я уже сыта по горло. Хватит! И если ты не расскажешь то, что мне просто необходимо знать, я тебя задушу, – учти! И это еще будет легкая смерть!
      – Напугала! – вскинув брови, проговорил Марч, наклонился, поднял упавший журнал и положил его на столик, стоявший рядом с креслом. – Похоже, что Джордан оказался чрезвычайно несговорчивым.
      – Он такой же тупой осел, как и ты. И даже не захотел со мной разговаривать. – Слезы вдруг навернулись у нее на глаза, и ей стоило огромного труда не разрыдаться. – Марч, мне очень тяжело. Может быть, я и заслужила это, но мне так больно…
      – Нет, не обвиняй себя, – проговорил Марч мягко. – Ни ты, ни он не заслужили тех мучений, которые оба переживаете.
      – Тебе придется рассказать мне обо всем, – сказала Сэнди. – Что произошло в Бандоре?
      – Но я дал ему обещание, что никогда… – он замолчал, когда увидел выражение, появившееся на ее лице. – Не надо так на меня смотреть. У меня ощущение, что я обидел коалу. Ну ладно, – вдруг сдался Марч. – В конце концов, я всегда смогу сослаться на то, что ты вытянула из меня признание под пытками. Ведь ты пригрозила, что задушишь меня?
      Сэнди встрепенулась и подалась вперед:
      – Пойми, Марч, мне необходимо понять, что терзает его.
      – Мне тоже так кажется, – негромко заметил он. – Так с чего начать?
      – Ты обмолвился, что его что-то пугает… Чего он боится?
      – Смерти, – просто ответил Марч. – Нет, не своей. Мне кажется, он боится, что ты можешь погибнуть по его вине.
      Сэнди смотрела на него, потрясенная до глубины души:
      – Но это безумие. Он что? Сумасшедший? Пока мы жили вместе, Джордан разве что ватой меня не оборачивал. Именно это и вынудило меня уйти из дома. Я и шагу не могла сделать… – она замолчала, озаренная пониманием. – Вот, значит, почему он так надо мной трясся?
      Марч кивнул:
      – Устроил мягкую теплую норку, где ничто не могло угрожать тебе. Чтобы ты, не дай Бог, не отошла туда, где он не в состоянии уберечь тебя от опасности. Шлейф его прошлых переживаний.
      – Связанных с Бандорой?
      Помедлив, Марч снова кивнул. Он постарался преодолеть внутреннее сопротивление и окончательно решился выложить все до конца:
      – Да, с Бандорой. Что ты знаешь про нее?
      – Не много. Просто Джордан сказал, что он и отец очень любили это место.
      – Ферма принадлежала отцу, и он передал Джордану такую же любовь к ней, какую испытывал сам. – Взгляд его уперся в полоски ковра под ногами. – Необжитой район… дикая природа, куда почти никто не заглядывал. Ни единой души на много километров вокруг. Такое место можно либо полюбить навсегда, либо возненавидеть до глубины души. Так вот Джордан и его отец привязались всей душой. А мать Джордана Бандору не выносила. – Он пожал плечами. – Вряд ли найдется человек, который осудил бы ее за это. Городская девушка, родом из Аделаиды, оказалась в совершенно чужих местах. И вынуждена была проводить много времени в полном одиночестве, пока отец Джордана занимался организацией туристских маршрутов. Тогда Джордан был маленьким, и отец казался ему настоящим героем, а Бандора – самым чудесным местом на свете. Нельзя сказать, что он не любил мать. Он воспринимал ее как данность.
      Сэнди передернула плечами:
      – Как, должно быть, нелегко приходилось ей. Даже словом перемолвиться не с кем. Какой же одинокой, наверное, она себя чувствовала?
      – Да, одинокой и несчастной, – Марч помолчал. – Страшно несчастной. Но это вина не Джордана, а отца.
      – Конечно, не его. Ведь он был еще ребенком.
      – А вот Джордан считает иначе. И ему кажется, что он, несмотря на то что был мальчиком, обязан был понять, насколько одинокой чувствует себя мать. Заметить, как ей тоскливо, и придумать что-то. И как-то признался мне, что если бы дал себе труд приглядеться к ней, к тому, как она вдруг задумывается, как сидит, глядя перед собой, – то непременно догадался бы, какие чувства ее одолевают. И понял бы, что надо сделать, как помочь. Как спасти.
      Сэнди сжала подлокотник кресла:
      – Спасти?
      Марч посмотрел ей прямо в глаза:
      – За три дня до того, как Джордан с отцом должны были вернуться, она села в джип и уехала в неизвестном направлении. Поисковая партия наткнулась на нее мертвую в джипе семь дней спустя. Она не взяла с собой ни капли воды и умерла от обезвоживания.
      – Боже! – прошептала Сэнди. – Так это трагическая случайность?
      Марч отрицательно покачал головой:
      – Нет. Она оставила прощальную записку.
      В то время Джордану только-только исполнилось двенадцать лет, – вдруг осознала Сэнди, и тут же представила, что должен был переживать подросток: отчаяние, чувство вины, которые не могли не оставить след в его характере на всю оставшуюся жизнь.
      – Какой кошмар!
      Марч кивнул:
      – Джордан был просто вне себя от отчаяния, когда тело матери все же удалось найти. Смерть от обезвоживания – не из легких.
      – И отец взял его с собой? – переспросила Сэнди почти с ужасом.
      – Он не мог оставаться дома, когда вся округа отправилась на поиски его матери. – Марч сжал губы. – Когда Джордан увидел умершую мать, он убежал и целую неделю пропадал неизвестно где. Никто не знает, где он был все это время и что делал. Но именно тогда он повредил левый глаз и врач не смог спасти его – в противном случае мог пострадать правый глаз.
      – И все это пришлось пережить мальчику! – воскликнула Сэнди, и слезы снова навернулись ей на глаза. – Какое право взрослые имели брать его с собой? Ведь это его мать, ему нельзя было ее видеть в таком состоянии! Неужели никому не пришло в голову остановить их?
      – Ничто не могло заставить отца Джордана переменить принятое решение. Это был несгибаемый человек, – покачал головой Марч. – И у него было свое представление о воспитании сына. Ему казалось, что тот должен пройти через это. И, конечно, ему и в голову не приходило, что мальчик воспримет смерть матери иначе, чем он сам – смерть жены.
      – А как воспринял смерть жены отец Джордана?
      – Нашел наиболее подходящее объяснение: что у жены случился нервный срыв. Что она вообще была человеком неуравновешенным. И через год женился на моей матери. – Марч снова сжал губы. – При этом у матери оказалось достаточно денег, чтобы превратить Бандору в туристическую базу. Так сбылась его мечта.
      – Восхитительно!
      – Но любовь Джордана погасла, как костер под дождем. Оставаться в Бандоре он не мог. Нас обоих отправили учиться в Мельбурн. После смерти отца мать вернулась в Марасеф, а Джордан продал Бандору. Тогда мы купили наш первый отель в Сиднее. Так возникла фирма «Бандора». А четыре года спустя Джордан купил отель у залива. – Марч откинулся на спинку кресла. – Вот и все. Это поможет тебе, малышка?
      – Да, – в ее глазах все еще блестели слезы. – Но насколько мне было бы легче, если бы кто-нибудь рассказал мне об этом, когда мы в первый раз встретились с Джорданом. Скольких ошибок мне бы удалось избежать. – И чувство собственника, в котором она обвиняла Джордана, его боязнь оставить ее без присмотра, стремление обеспечить полную безопасность – все теперь предстало в ином свете. Она поднялась. – Что же, лучше поздно, чем никогда. Спасибо, Марч.
      Он поднялся, щелкнул каблуками и склонил голову:
      – Был рад тебе помочь. Но помни: ты вытянула этот рассказ из меня только после страшных угроз.
      – Помню, помню. Ты бы мог оказать мне еще одну услугу?
      На лице его промелькнуло недоумение:
      – Пойди к пирсу и попроси Джордана прийти сюда, в дом. Мне хочется как можно скорее поговорить с ним. – Она скривила губы. – Джордан ясно показал, что не хочет продолжать разговор.
      – Ему нелегко было принять такое решение.
      – И он напрасно его выбрал, – проговорила Сэнди, поворачиваясь к лестнице, что вела наверх. – Я сделаю, что угодно, лишь бы все прояснилось как можно быстрее. Но если он и дальше будет упрямиться, то ему несдобровать!
      Марч сначала не понял и застыл на месте, потом понимающая улыбка заиграла на его губах:
      – Готов поспорить на что угодно, что ты своего добьешься. – И, весело насвистывая, направился к входной двери.
 
      Дверь распахнулась почти сразу же вслед за торопливым стуком, и Джордан шагнул в ее комнату:
      – Марч сказал, что ты почувствовала себя хуже. Я же говорил, черт возьми, что ты слишком рано поднялась с постели. Может, вызвать врача?
      – Нет, я чувствую себя прекрасно, – Сэнди повернулась от окна лицом к нему. – Просто мне захотелось увидеть тебя.
      Он остановился прямо посреди комнаты:
      – Похоже, Марч сумел обвести меня вокруг пальца. И, надо сказать, ему удалось испугать меня до чертиков!
      – Он не виноват. Это я попросила его. И велела без тебя не возвращаться. – Она улыбнулась. – Небольшое волнение из-за моего здоровья не идет ни в какое сравнение с тем, что тебе придется пережить, когда начнется серьезное сражение.
      Джордан нахмурился:
      – Что-то я не могу взять в толк, о чем ты говоришь?
      – Сейчас поймешь, – серьезно продолжила Сэнди. – Итак. Давай с самого начала: Джордан Бандор, согласен ли ты предпринять еще одну попытку сохранить наши супружеские узы?
      На его щеках заиграли желваки. Губы сжались:
      – Не могу.
      – И тем не менее тебе придется признаться в том, что можешь и должен совершить такой шаг. – Улыбка осветила ее лицо. – Правда, мне странно, что ты вдруг отступился от своего. Скажи – ответ на твой вопрос значит для меня больше всего на свете – ты меня любишь?
      Джордан хранил молчание. Но лицо его исказила мука.
      – Да?
      – Да, – с трудом выдавил он из себя. – Да, я люблю тебя.
      – Хорошо. – Только теперь Сэнди смогла перевести дух. – Тогда все становится намного проще.
      – Ничего подобного. Не забывай, что по моей вине ты чуть не погибла, – хрипло выговорил Джордан. – И ты не оказалась бы в опасности, если бы мое несносное поведение не вынудило тебя бежать. Снова рисковать тобой – нет уж, это выше моих сил!
      – Как ты все усложняешь и запутываешь! – Любящая улыбка появилась на ее лице. – Никогда не думала, что в каких-то вопросах ты, оказывается, совершенно не в состоянии мыслить здраво. Наступило время немного проветрить твои мозги и разорвать паутину, которую ты сплел и в которой сам запутался.
      Джордан по-прежнему стоял в напряженной позе.
      – Джордан, – негромко проговорила Сэнди. – Не надо путать меня со своей матерью.
      Он застыл.
      – У Марча слишком длинный язык…
      – Ты должен был сам рассказать мне обо всем.
      Он не смотрел на нее.
      – А что я должен был рассказать тебе? Что я убил свою мать?
      – Ты здесь ни при чем. Она покончила жизнь самоубийством.
      – Нет, – ответил Джордан, словно не слышал, что она говорила. – Я должен был понять, каково ей. Должен был увидеть…
      – Ты не мог отвечать за случившееся. Это не твоя вина, – перебила его Сэнди. – Взрослый человек обязан сам отвечать за свои поступки. У нее была возможность оставить мужа и завести новую семью. Такую, о которой она мечтала.
      – Как попыталась ты? – горько проговорил Джордан. – А я рванул за тобой и чуть не погубил при этом…
      – Джордан! – Она смотрела на него с нежностью и отчаянием, которые боролись в ней. – Я счастлива, что ты бросился следом за мной. И мне было бы невыносимо жить, если бы ты этого не сделал.
      Он двинулся к двери:
      – Сердце у тебя всегда было мягким. Но жалость толкает тебя на путь, где ты забываешь о собственной безопасности.
      Теперь в голосе Сэнди звучало только отчаяние:
      – А у тебя какое сердце? Не слишком ли ты безжалостен? Ведь я люблю тебя.
      Его пальцы сжали дверную ручку:
      – Прежде ты говорила иначе.
      – И была не права.
      – Нет, именно тогда была права, – Джордан дернул дверь на себя. – Ты не можешь любить меня.
      – Я не позволю тебе убежать, – заявила Сэнди. – Ты хотел, чтобы я приехала на этот остров. И вот я остаюсь здесь. – Она помолчала. – С тобой, Джордан. И если ты уедешь, я тоже поеду с тобой. Теперь будет так. Мы будем… вместе.
      – Ты даже не понимаешь, чего сейчас требуешь от меня.
      – Увидишь. Как-то ты обмолвился насчет того, что я очень сильная личность. Но ты еще не видел, какой я могу быть.
      – Сэнди… – мотнув головой, Джордан вышел.
      Легкая улыбка блуждала на губах Сэнди, когда она повернулась и пошла в ванную.
      Это было только начало.

      Глядя на свое отражение в зеркале шкафа, Сэнди скорчила рожицу. Когда она начала собирать вещи по команде Пенни, то старалась брать только то, что действительно может пригодиться. И этот грубый свитер – прямой, как мешок, – конечно, оказался весьма кстати. Теплый и удобный. Но он не украшал ее. С другой стороны, изумрудный цвет очень шел к ее волосам, подчеркивая цвет глаз. Отпор, который Джордан дал ей утром, доказывал, насколько надо быть во всем предусмотрительной. Отвернувшись от зеркала, она шагнула к двери.
      Холл и гостиная были пусты, когда Сэнди спускалась по лестнице. Но она не дошла до последней ступеньки, когда в дом вошел Джордан. Настороженно глядя на нее, он помедлил, а потом, собираясь повернуть в сторону кухни, сказал:
      – Пойду приготовлю ужин.
      – Ужин уже готов. Я потушила мясо, пока вы там возились с Марчем. – И она прошла следом за ним в гостиную. – А куда, кстати, он подевался?
      – Не работает рация, и он отправился на катере в Санта-Барбару, узнать, что случилось, – Джордан отворил дверь, пропуская ее первой в кухню. – Нам так и не удалось связаться с Пенни. Он вернется либо поздно ночью, либо завтра утром.
      – Интересно, что же случилось? – проговорила Сэнди, раскладывая мясо в керамические тарелки.
      – Мы так и не поняли. Но связаться с Пенни не удалось. Она должна была быть на месте и ответить нам. Ведь мы четко договорились, что она останется дома поработать и никуда не уйдет. – Джордан помолчал. – Она верный и хороший друг.
      – Да. Хотя теперь, после поездки сюда, я, кажется, начала понимать ее немножко лучше, чем прежде. – Положив еду в тарелки, Сэнди повернулась. – Ей следовало бы… – она вдруг запнулась, встретив взгляд Джордана. И тут же все, что приготовилась сказать, вылетело из головы. Он хотел близости с ней. И это читалось и в том, как были изогнуты его губы, и по вспыхнувшему в глазах желанию. Пальцы ее начали дрожать, и Сэнди изо всех сил вцепилась в тарелки, чтобы не уронить их. Заставив себя улыбнуться, она прошла к небольшому овальному столику красного дерева. – Поскольку я готовила на троих, тебе придется приналечь. Надеюсь, ты здорово проголодался.
      – Да нет, не очень, – Джордан опустился на стул и расстелил на коленях салфетку. – Незачем было тебе браться за это дело. Я бы пришел и все приготовил сам.
      – Почему? – Она поставила перед ним полную тарелку. – Если бы я по-прежнему продолжала ощущать себя пленницей, то, конечно, не ударила бы палец о палец. Но все ведь изменилось. – Она обошла столик и поставила свою тарелку на противоположном конце. И озорно улыбнулась. – Теперь – ты мой пленник. И я приложу все силы, что скрасить твое заточение.
      – Хм-м, интересно… – не глядя на нее, он взялся за вилку. – Кстати, поломка радио и поездка Марча, – это не твоих ли рук дело?
      – Не-а, – она начала есть. – Но я воспринимаю это как знак свыше. Значит, справедливость восторжествовала.
      – Ты заговорила как средневековый рыцарь.
      – А почему бы и нет? Мне всегда казалось несправедливым, что женщинам не дозволялось становиться рыцарями. И если тебе предстоит битва с драконом, то почему я не могу тебе помочь? – Глядя на него, она проговорила: – Хотя, если ты предпочитаешь, чтобы я была не оруженосцем, а Королевой Мая, я согласна.
      Джордан не отрывал взгляда от стола:
      – Зато я не согласен.
      – Знаю. И это будет первая голова дракона, – она выпрямилась. – Но и остальные головы изрыгают из пасти огонь ничуть не менее жаркий, чем этот. Они кого угодно могут испугать.
      – Зато тебя, похоже, они не испугали.
      – Потому что цель, к которой мне нужно дойти, – очень важна. – Она помолчала. – Для меня – это ты.
      – Еще два дня назад я не был таковым.
      – Был, был, – она подняла руку, не давая ему продолжить. – Наверное, тебе хочется понять, с чего это вдруг я так переменилась? Думаешь, мне легко? У меня уже вошло в привычку возмущаться твоим диктатом. И когда я осознала, что люблю тебя, то поняла: мне надо попытаться умерить свое возмущение, чтобы мы могли вместе решить, как лучше всего построить наши отношения. Не думала, что мне придется бороться еще и с тобой. – Она поднялась из-за стола. – Но если придется, то я поборюсь. Положи вилку. Ты все равно не ешь, а только делаешь вид.
      – Что?
      Она обошла стол, вынула вилку и нож из его рук и, скрестив, положила их на тарелку:
      – Судя по всему, ты не собираешься воздавать должное горячему. Придется сразу перейти к десерту. – Она села к нему на колени и обвила шею руками. – Расслабься. Не будь таким напряженным, – и положила голову ему на грудь. – Ты застыл, как ледяная глыба.
      – Что же в этом удивительного, – голос его утонул в ее волосах. – Будь добра, слезь с моих колен.
      – Нет, – она слышала, как гулко начало биться его сердце, и еще крепче его обняла. – Мне здесь нравится. Обними меня.
      – Нет.
      – Хорошо, не буду настаивать. Конечно, было бы намного приятнее, если бы ты тоже прижал меня к себе. Но и так сойдет. – Она расстегнула пуговицы у ворота его рубашки и приложила губы к груди – в том месте, к которому ей так нестерпимо хотелось прикоснуться сегодня утром. По телу Джордана прошла дрожь. – Согласись, что это довольно приятно?
      – Почти так же приятно, как если бы к тебе прижали раскаленную сковородку.
      Она негромко рассмеялась:
      – Прежде ты никогда не сравнивал меня с чугунной сковородкой. И оставался доволен, когда мы оказывались в постели. – Сэнди потерлась щекой о его грудь. – Во всяком случае, ты уверял меня в этом.
      – Сэнди… – казалось, еще немного – и у него сорвется голос. – Мне не вынести этой пытки.
      – Замечательно. Ну, как я тебя соблазняю?
      Он молчал. Грудь вздымалась и опадала, словно он бежал в гору. Господи, до чего же упрямый!
      – Нет? Но надеюсь, у меня все же что-то получится, если я буду и дальше продолжать в том же духе. – И она коснулась кончиком языка сосков на его груди.
      Сердце его словно остановилось, чтобы через мгновение забиться еще сильнее. Джордан сделал невольное движение, как будто собирался обнять ее, но сдержался, и руки его снова повисли вдоль тела.
      Сэнди вздохнула, медленно выпрямилась и застегнула на нем рубашку.
      – Похоже, что мне и в самом деле не удастся тебя соблазнить. Придется временно отступить. Не могу же я действовать против твоего желания. И навязывать тебе свою волю, как это делала раньше.
      – Ты мне ничего не навязывала, я уже говорил.
      – А мне кажется, что навязывала. Тебе стоит пересмотреть свои взгляды относительно того, кто, кого и как может использовать. – Она снова прижалась к нему. – Лучше вместо этого научимся просто отдавать. И мне хочется так много дать тебе, Джордан. Любви, доверия, детей… – и в этот момент она почувствовала, как его неподвижное, словно одеревеневшее тело оживает, становится теплее. – Тебе не кажется странным, что мы ни разу с тобой не говорили о детях? Хотелось бы тебе иметь сына?
      – Может быть, – он так осторожно и нежно, с такой заботливостью обнял ее за плечи, словно малейшее неосторожное движение могло причинить ей вред. – Почему-то я об этом не задумывался. На первом месте у меня всегда была ты. Наверное, мне даже больше хочется иметь дочь. Похожую на тебя.
      – Это, конечно, тешит мое женское самолюбие, но в то же время и удивляет. Я считала, что большинство мужчин мечтает о сыне, наследнике – своем продолжении и отражении.
      – Наверное, потому, что большинству мужчин нравится свое собственное отражение в зеркале. В отличие от меня. Мне доставит радость видеть твое отражение. – Его ладонь с несвойственной ему неуклюжестью коснулась завитка ее волос.
      У нее снова перехватило дыхание от нежности к Джордану:
      – Думаю, что нам для равновесия нужны два наших отражения. Твое и мое. А теперь следующий вопрос: когда? В следующем году?
      – Когда сама захочешь, мне все равно, – с отсутствующим видом проговорил Джордан, продолжая играть прядками ее волос. – Когда бы ты ни… – Он замолчал, словно спохватился, и снова мука исказила черты его лица. – Не могу, Сэнди. Это невозможно… – Подняв ее, Джордан встал со стула и поставил жену на пол. – Я хочу уйти.
      – Остров совсем крошечный. И я пойду за тобой. Ты сжег за собой все мосты, когда отправил Марча на катере, – она попыталась улыбнуться. – Так что тебе от меня не ускользнуть.
      – Марч вернется завтра утром.
      – Но он встал на мою сторону. И готова поспорить на что угодно: постарается сделать все возможное, чтобы мы почти не замечали его присутствия.
      – Сэнди, – со страдальческим выражением лица ответил Джордан. – Перестань, умоляю тебя, не рви меня на части.
      – Тогда сдавайся, – прошептала она. – Пожалуйста. Мы и без того наломали дров. Не надо громоздить ошибку на ошибке. Хватит.
      – Это ты делаешь ошибку, а не я, – сдавленным голосом возразил Джордан. – Потому что не понимаешь, что тебе на пользу, а что нет.
      – Вот это мы с тобой и выясним, – она помолчала. Одно я знаю точно: мы не сможем принять правильное решение, если будем убегать друг от друга. Мало тебе моего печального опыта?
      – Ну как ты не понимаешь? Ты едва не погибла из-за меня! Хоть я и не хотел, но все равно так получилось, – он резко развернулся и вышел из кухни. И через секунду Сэнди услышала, как дверь за ним захлопнулась.
      С трудом переведя дыхание, она начала убирать со стола. «Разведка боем», можно сказать, прошла не так уж плохо. Джордан не отличается гибкостью и не может сразу уступить. Ему ведь приходится сражаться не только с ней, но и с самим собой. И вряд ли он выдержит долгую осаду. А что, если он устоит? Выступать в роли роковой соблазнительницы ей еще не приходилось. И Сэнди с трудом представляла себе, как долго она сумеет играть новую для нее роль.
      Поставив тарелки в раковину, она замерла. А что тут, в конце концов, трудного? – попыталась убедить она саму себя. До тех пор, пока Джордан еще любит ее, она все выдержит. Глядя, как дрожат пальцы рук, Сэнди встряхнула головой, отгоняя сомнения, – лучшей поддержки, чем любовь Джордана, не придумаешь. Так чего же ей бояться? Что ее страшит?
 
      Уютно подобрав под себя ноги, Сэнди сидела на диване и читала последний роман Даниэлы Стил, когда несколько часов спустя дверь распахнулась и вошел Джордан. Она непринужденно ему улыбнулась:
      – Такое впечатление, что тебя занесло в дом ветром. Холодно на улице?
      Джордан настороженно смотрел на нее:
      – Немного.
      – Но ты гулял довольно долго. Пойди прими горячий душ.
      – Непременно, – он помедлил. – Я иду спать.
      Сэнди с невинным видом подняла голову от книги:
      – Как хорошо! И я иду с тобой.
      – Нет, ночевать мы будем каждый в своей комнате, – заметил Джордан ожесточенно.
      Она с серьезным видом кивнула, а Джордан стал подниматься вверх по лестнице.
      – Сегодня, – негромко добавила Сэнди.
      Он остановился, но не повернулся:
      – Не понял?
      – Временное отступление. Тактический ход, – пояснила она. – Мне кажется, что я должна дать тебе передышку. Чтобы ты мог набраться сил. Так что не беспокойся и не жди нападения. На сегодня оно отменяется.
      – Замечательно, – безжизненным тоном проговорил Джордан, продолжая подниматься.
      – Но передышка только до завтрашнего утра, – Сэнди перелистнула страничку. – Так что – спокойной ночи.
      Она по-прежнему сидела, глядя в книгу, словно не слышала, как он негромко выругался сквозь стиснутые зубы. А секунду спустя дверь за ним захлопнулась.
      Сэнди усмехнулась. Хорошо, что у Пенни такой крепкий дом, с такими прочными дверями и косяками. Этим стенам пришлось немало выдержать с тех пор, как в «убежище» появились гости.
 
      – Боюсь, что новости тебе не понравятся, – заговорил Марч, едва ступив на причал, обращаясь к поджидавшему его Джордану. – Чертовски не понравятся.
      – Ты не смог исправить рацию?
      – Рация в полном порядке. И мы связались с квартирой Пенни. Просто Пенни не отвечает.
      Джордан сразу насторожился:
      – Ты уверен?
      Марч кивнул:
      – Мы с Жанин – инспектором телефонной компании – звонили всю ночь, не отрывая от стула зада. – Едва заметная улыбка заиграла в уголках его губ. – Кстати, до чего ж у нее красивый зад. Как жаль, что времени было так мало, и я не…
      – Тут что-то не так, – перебил его Джордан, не дав договорить Марчу о том, чем закончились бы его ухаживания. – Пенни сама назначила нам время, и она не из тех людей, которые могли бы упорхнуть куда-нибудь, никого об этом не предупредив.
      – И я пришел к такому же выводу. Поэтому попросил Жанин связаться с управляющим домом. Чтобы он поднялся на ее этаж и посмотрел, не оставила ли она какой записки. Но на звонок никто не ответил.
      – Черт!
      – Я сказал то же самое. Разумеется, после этого я позвонил в «Уорлд рипорт». Они ответили: Пенни сказала им о том, что будет работать у себя дома. Их последний разговор состоялся вчера, в час дня. После этого они ее нигде не могли найти.
      – Где же ее черти носят?
      – Что толку гадать? – успокаивая его, ответил Марч. – Со временем все выяснится. Я попросил Марию лично проверить все, и…
      – Что еще за Мария?
      – Мария Гарсия – первоклассный детектив, которая работает в полицейском управлении Санта-Барбары. Неужели я не упомянул о том, что встречался с ней?
      – Нет, – сухо ответил Джордан. – Должно быть, мысли у тебя были заняты совсем другим. – Его не удивило, что брат столько успел сделать за это время. Добродушная улыбка и вальяжные манеры могли обмануть кого угодно, но только не его. Джордан знал, что брат обладает очень острым умом. – И что Мария намеревается предпринять?
      – Связалась с полицейским управлением Сан-Франциско и попросила их открыть квартиру Пенни, чтобы найти хоть какой-то намек на то, куда она могла уйти. Мария передаст мне по радио, как только получит сообщение из полиции. Ты доволен?
      Джордан покачал головой:
      – Дай тебе волю, так ты навербуешь тьму сторонников со всего мира.
      – Зачем же мне весь мир? – возразил таким же полушутливым тоном Марч. – Я отдаю предпочтение только прекрасной его половине. И меньше всего хочу командовать. – Легкая улыбка промелькнула у него на губах. – Представь себе армию, состоящую из одних женщин. С ними будет столько хлопот, что для управления всем миром не хватит времени.
      Джордан усмехнулся в ответ и почувствовал, как напряжение немного разрядилось. Его брат всегда действовал на него умиротворяюще, с самого детства, когда они были еще подростками. Ясность и спокойствие, исходившие от Марча, передавались и ему.
      – Что ж, будем ждать. Мария предупредила, когда приблизительно выйдет на связь?
      – Нет. Ты хочешь, чтобы я остался в каюте и дождался с ней связи?
      Джордан, помедлив, качнул головой:
      – Нет, на катере останусь я. А ты ступай в дом и составь компанию Сэнди. Постарайся не тревожить ее раньше времени. Она начнет волноваться из-за Пенни.
      – Сомневаюсь, что ей так уж хочется проводить время со мной. Джордан, тебе пора расстаться со своим комплексом вины. И тебе хотелось сделать это с первой минуты, как ты встретил Сэнди. Так сделай же наконец.
      Джордан прошел по пирсу к сходням.
      – Если Сэнди будет держаться подальше от меня, она будет в большей безопасности.
      – Но ведь она так не думает?
      – Нет, зато я так считаю.
      Не пытаясь настаивать на своем, Марч спустился по сходням к пирсу:
      – Когда мне прийти, чтобы тебя сменить?
      – Не надо приходить. Здесь есть одеяла и матрас. Высплюсь, если захочется, в каюте.
      – Но зачем? – удивился Марч. – Какая в этом необходимость?
      Джордан обернулся и посмотрел на брата:
      – Что-то мне вся эта история не по душе. Здесь только одна площадка для вертолета и один причал для катера. Поэтому с них нельзя спускать глаз двадцать четыре часа в сутки.
      – Но почему нельзя дежурить по очереди? Я приду к заходу солнца и сменю тебя…
      – Нет. Я все должен сделать сам, – он попытался смягчить резкие нотки, прозвучавшие в голосе. – А ты побудь рядом с Сэнди.
      – Но захочет ли Сэнди быть со мной? – спросил Марч, глядя на брата.
      Джордан ничего не ответил. Марч пожал плечами и зашагал по тропе, ведущей на вершину холма.
 
      Ветер был холодным и резким. Катер плясал на волнах, и палуба качалась под ногами Сэнди, когда она двинулась к каюте. Она дрожала от холода. После обеда температура понизилась.
      – Это ты? – услышала она голос Джордана.
      Сноп света, направленный прямо в глаза, заставил ее зажмуриться:
      – Ты не мог бы отвести фонарь в сторону? Так и ослепнуть недолго.
      Джордан пробормотал что-то неразборчивое и выключил фонарь:
      – Ступай в дом. Здесь холодно.
      – Марч сказал, что у тебя тут есть одеяла, – миролюбиво заметила Сэнди, шагая к каюте. – И если прижаться друг к другу, то сразу станет теплее. Вот увидишь. Ты съел ужин, который я прислала с Марчем?
      – Да. – Джордан нахмурился. – Сэнди, это чистое безумие!
      – Согласна с тобой целиком и полностью. Но что мне еще остается делать? Если Магомет отказывается идти к горе, то гора идет к Магомету… – она передернула плечами. – Надеюсь, у тебя еще осталось немного горячего кофе в термосе. Он нам пригодится позже.
      – Позже? Тебе незачем тут оставаться. И почему, кстати, ты не надела куртку?
      – Боялась, что она помешает выполнить то, что я задумала, – Сэнди улыбнулась, остановившись напротив него. – Я же предупреждала: тебе не удастся от меня улизнуть, – и, стянув с себя свитер, бросила его на палубу. – Начинается второй акт соблазнения.
      Она стояла обнаженной до пояса, и ее налитые груди освещала луна.
      Джордану стоило только посмотреть на нее, как он почувствовал себя так, будто в паху взорвалась граната:
      – Господи, Сэнди, немедленно надень свитер. Ты окоченеешь.
      – Ты прав, я уже вся покрылась мурашками.
      Взгляд Джордана никак не мог оторваться от ее восхительно-красивой формы груди.
      – Но если ты обнимешь меня, я, быть может, немного согреюсь. – Она шагнула к нему еще ближе и взяла обе его ладони в свои руки. Руки его были холодные и жесткие. Приложить эти ледышки к своему и без того оледеневшему на ветру телу? Сэнди чуть не вздрогнула. Тем не менее решительно подняла и приложила его ладони к груди. – Согрей меня.
      Словно загипнотизированный, Джордан слегка сжал и погладил ее грудь… И холод мгновенно отступил. Жар, который начал расплываться по телу, был как расплавленный воск. Губы ее приоткрылись, чтобы вдохнуть побольше воздуха.
      – Вот так, – пробормотала она. – Помоги мне…
      – Черт! – Джордан отдернул руки, словно обжегся. – Твое безумие начинает заражать и меня… Еще минута, и я бы повалил тебя на мокрую ледяную палубу.
      Наклонившись, он схватил свитер, а потом потянул Сэнди за собой в каюту. Впрочем, это место меньше всего напоминало каюту. Здесь едва можно было поместиться только одному. Зато они были по крайней мере недосягаемы для пронизывающего ветра и холодных брызг. Джордан расправил свитер на одеяле, что лежало рядом, и накинул его на обнаженные плечи Сэнди, а потом, склонившись над сумкой, вынул оттуда термос.
      – Садись, тебе надо выпить хотя бы глоток кофе.
      – Предпочитаю глоток любви.
      Джордан замер, но рука его дрогнула, когда он наливал ей кофе в небольшой пластиковый стаканчик. Протянув его жене, Джордан сердито бросил:
      – Выпей.
      – Джордан… – Сэнди сделала глоток. Кофе был крепкий и горячий. – Как жаль, что из меня не получается роковая соблазнительница. Будь у меня хоть на гран больше способностей, мы бы сейчас с тобой катались по палубе…
      – Соблазнительница из тебя получилась хоть куда! – сухо возразил он ей. – Меня спасло только то, что так похолодало.
      – Это ты пытаешься утешить меня, – она отпила еще глоток кофе. – По-моему, мы прежде не пробовали заниматься любовью на катере.
      – И вряд ли когда-нибудь попробуем.
      Сэнди присела на надувной матрас, скрестив ноги и накинув на индейский манер одеяло на одно плечо:
      – Неужто тебе не нравится эта идея? А мне кажется, что ритм прибоя – весьма эротичен. Вот бы попробовать соединить одни колебания с другими… – она улыбнулась. – По-моему, все же стоит попробовать.
      – Сэнди, прекрати! – еще более сердитым тоном оборвал ее Джордан и сел напротив. – Допивай кофе и уходи.
      – Не могу. Мне ведь следует тебя искушать, ты не забыл?
      – Искушать? – вдруг вскинулся Джордан. – А, кстати, что ты там говорила насчет искушения… Когда упала?
      – Разве я такое говорила? Что-то не могу припомнить. Наверное, я была не в себе и плела Бог знает что.
      – Ты спросила: почему я искушал тебя. И я почувствовал себя так, словно ты выстрелила мне прямо в сердце.
      Сэнди пережила почти то же самое, так как и у нее сжалось сердце от жалости к нему:
      – Я совершенно ничего не соображала тогда. И за те свои слова не отвечаю.
      – Нет, ты была права. Я действительно искушал тебя.
      Сэнди вдруг гибко скользнула на пол и встала перед ним на колени:
      – Да перестань же себя казнить. Понятия не имею, что я тогда несла и в связи с чем. Надеюсь, ты и сам видишь разницу между любовью, соблазнением и искушением. – Она нежно провела указательным пальцем по его щеке. – Ты всегда будешь меня искушать, Джордан. Всегда. Даже когда мне удастся высветить все темные закоулки твоей души и когда я буду знать тебя всего, как свои пять пальцев, – ты все равно будешь притягивать меня к себе, зачаровывать. Неужели ты думаешь, что, если бы я не поняла этого до конца, я бы решилась сбросить свою старую кожу? – Она поморщилась. – Мое эго не позволило бы это. Я же эгоистка.
      Джордан покачал головой:
      – В тебе совсем нет эгоизма.
      Но Сэнди, засмеявшись, закрыла ему рот ладонью:
      – Наверное, мне тоже имеет смысл оставить некоторые темные пятна в своей душе для большей загадочности. Но если хочешь знать: я умею быть эгоисткой. А еще – страшной ревнивицей. – Она отвела руку от его губ. – И не надейся, что я буду смотреть сквозь пальцы на твои шашни с другими женщинами.
      – Для меня другие женщины перестали существовать, – севшим от волнения голосом прохрипел Джордан. – Словно их у меня никогда и не было. С ними был только секс. А с тобой… – он замолчал и еще плотнее закутал ее одеялом. – Допивай побыстрее кофе и беги домой, там теплее.
      – Пока ты будешь здесь, я не тронусь с места. – Закинув голову, она сделала последний глоток и поставила стаканчик в сумку. – Подумай над моим предложением. Представь, как нам будет тепло в моей постели.
      Джордан покачал головой.
      – Значит, в твоей?
      Он опять отрицательно качнул головой.
      Сэнди вздохнула:
      – Хорошо. Тогда нам остается только палуба. Какой же ты несговорчивый, Джордан. – Вытянувшись на матрасе, она попыталась устроиться поудобнее. – Подойди же и согрей меня.
      – Возвращайся в дом.
      Приподнявшись на локте, Сэнди посмотрела ему в глаза:
      – Нет, так не пойдет. – В голосе ее прозвучали стальные нотки. – Больше никогда в жизни мы не ляжем спать порознь. Твоя постель – будет моей постелью.
      – Тебе придется одной спать на больничной койке, если будешь продолжать в том же духе. Простудишься, подхватишь воспаление легких – тем дело и кончится, – устало ответил Джордан. Но Сэнди не шевельнулась, и ему ничего не оставалось, как, бормоча сквозь зубы проклятия, двинуться к ней и лечь рядом. Накрывшись сначала одним, затем вторым одеялом, Джордан надеялся, что сможет удержать хотя бы частичку своего тепла. – Сэнди, ты не права. Ты совершаешь глупость.
      В ответ она только теснее прижалась к нему:
      – Нет, я тысячу раз права. Чувствуешь, как… нам хорошо? И я почти рада, что ты не позволил мне соблазнить тебя.
      Джордан напрягся, как деревянная колонна:
      – Да?
      – Угу… Так даже уютнее. Не могу вспомнить, лежали ли мы когда-нибудь вот так: просто прижавшись друг к другу, и при этом не занимались любовью? Наверное, мне вообще не стоит пытаться тебя соблазнять. Просто сначала я решила применить то же оружие, которым пользовался ты. Вот и схватилась за него. Неудивительно, что тебя это возмутило.
      – Возмутило – не то слово.
      – Неважно. В любом случае я ошиблась в выборе оружия. А теперь мы просто полежим, обнявшись, и будем разговаривать. – Она помолчала, выжидая. – Почему же ты не говоришь со мной?
      – У меня ни единой мысли в голове не осталось. Я не знаю, о чем говорить. – Удивительно, как ему вообще удалось сложить слова в предложение, подумал про себя Джордан, когда ее грудь прижимается к его груди. Наверное, и в самом деле надо попытаться отвлечься, вспомнить что-то, чтобы только забыть о ее мягком гибком теле. – Попытайся заснуть.
      – Хм-м, это было бы чудесно, – она приникла к нему с доверчивостью ребенка и устроилась поудобнее у него на плече. А потом зевнула. – Здесь волны убаюкивают, как в колыбели. Удивительное ощущение покоя, правда?
      – Правда… – Лично он ничего подобного не испытывал. Ему казалось, будто его терзают дикие звери. И вдруг на него нахлынула волна нежности. Такая высокая, что перекрыла все другие эмоции. Вздохнув, он прижал ее к себе теснее. – Но только ты все равно напрасно стараешься, Сэнди. Я не передумаю.
      – Нет, не напрасно. – Она снова зевнула. – Тем более что все это доставляет мне массу удовольствия. А тебе?
      В том чувстве, которое его охватило, присутствовала капелька горечи, но все равно оно было очень необычным и глубоким, при всем желании он не мог это отрицать. Потом, когда Сэнди не будет рядом, он сможет мыслить более разумно. Но сегодня… Сегодня не стоит пытаться делать вид, что ее нет рядом. Уж лучше полностью отдаться этой нежности и едва уловимой боли.
      – Да, – выдохнул Джордан. – Мне тоже очень хорошо. – Он погладил ее по волосам. – Действительно, ты старалась не напрасно. Мне нравится.
      – Как ты считаешь, удалось мне тебя искусить? – промурлыкала Сэнди.
      Искусительница, соблазнительница, пытка и радость, мука и счастье – и все это дарит она. Его губы прикоснулись к ее виску. Джордан чувствовал, что Сэнди уже засыпает.
      – Да, и самым необычным образом.
      – Вот и хорошо, – едва слышно проговорила она.
      Сэнди погрузилась в глубокий сон, а Джордан все еще смотрел в темноту. Какой же легкой и хрупкой она ему казалась. Нежность и желание боролись в нем, как огонь и речная волна. Прежде ему никогда не приходилось держать себя в такой жесткой узде. А узду надо было натягивать изо всех сил, потому что его тянуло к Сэнди сильнее, чем умирающего от жажды – к воде.
      К воде… Искаженное лицо матери, ее потрескавшиеся губы снова всплыли в памяти.
      Он невольно вздрогнул и еще крепче прижал Сэнди. Сквозь сон она что-то протестующе пробормотала, и Джордан слегка ослабил объятия. Господи, он опять сделал ей больно. И всякий раз он будет причинять ей боль, хочется ему того или нет. Держать ее железной хваткой, стараться уберечь от беды, но беда все равно придет. Никуда от нее не деться.
      Сэнди этого не понимает. У них нет будущего. И есть только эта ночь. Последняя ночь.

      – Что ты делаешь? – Сэнди приподнялась на локте, глядя на Джордана, который стоял и слушал радио. «Как это замечательно, – подумала она удовлетворенно, – проснувшись, увидеть рядом с собой любимого человека». Только сейчас она поняла, что соскучилась по этому чувству и что ей не хватало этого ощущения все полтора года, что они были врозь.
      Джордан выключил радио.
      – Пришло сообщение из Санта-Барбары, – спокойно проговорил он. – Ты слышала?
      Сэнди отрицательно покачала головой и села, протирая глаза ладонями:
      – Я только что проснулась. Что-нибудь серьезное?
      – Да, – ответил Джордан. – И очень неприятное. – Он задумчиво посмотрел на нее, прежде чем пришел к какому-то решению. – Нам надо уезжать отсюда. – Он подхватил свитер, лежавший рядом с ней на матрасе, и натянул на Сэнди. – Беги к домику и скажи Марчу, чтобы он как можно быстрее собрал и принес сюда вещи. А к тому времени, как вы вернетесь, я успею завести мотор.
      Тревога, которую он пытался скрыть, заставила ее сразу проснуться:
      – Что случилось? Позвонила Пенни?
      – Нет. – Он помолчал. – Пенни исчезла.
      Глаза ее в ужасе округлились:
      – Господи, только не это!
      – Может быть, с ней ничего не произошло, – быстро заметил Джордан. – Полиция еще не нашла…
      Он не закончил предложение, со страхом отметила Сэнди. Речь шла о теле ее подруги.
      – Скажи, что там творится? Это не все, так ведь?
      – Тебе совершенно не о чем волноваться, – успокоил ее Джордан. – Пока это только предположения.
      Джордан снова пытается защитить ее, уберечь, в отчаянии подумала Сэнди и уже более требовательно проговорила:
      – Расскажи мне наконец, что случилось.
      – Нам никак не удавалось связаться с Пенни. Поэтому мы решили обратиться в полицию, чтобы они взломали дверь и вошли к ней в квартиру. Полиция обнаружила следы поспешного отъезда. – Он помолчал. – И кое-что еще. Корешок билета. До автобусной станции Грейхаунда.
      Сэнди почувствовала себя так, словно ледяные пальцы сжали ей сердце:
      – Кемп…
      Джордан кивнул:
      – Такая возможность не исключается. Полицейские считают, что преступник тщательно изучал все, что связано с его жертвой. И не мог не узнать, что Пенни не только твой редактор, но еще и близкая подруга. Взвесив все за и против, он мог напасть на нее и захватить в заложницы, чтобы выведать, где ты находишься.
      – Он коварен, как хищник, – Сэнди начала натягивать на себя свитер, пытаясь хоть немного согреться и унять охвативший ее озноб. – И безжалостен, как чудовище. Это не человек. Если бы ты видел этих бедных растерзанных женщин. Господи, Пенни!
      – Мне кажется, что полицейские снова что-то напутали, – проговорил Джордан. – Но в любом случае если мы будем оставаться здесь, то не сможем помочь твоей подруге. И не надо забывать, что ты снова в опасности. Главной мишенью остаешься ты. И он может заставить Пенни рассказать, где ты находишься.
      – Нет, кого угодно, но только не Пенни. Да она умрет скорее, чем… – Сэнди замолчала, зажав себе рот дрожащей рукой. – Джордан, он убьет ее. Если уже не убил.
      – Не стоит думать о худшем, – он помог ей встать. – Сейчас мы только знаем, что это место перестало быть безопасным. Иди в дом и скажи Марчу, что мы немедленно уезжаем.
      – Хорошо, – еле слышно ответила она и, выйдя из каюты, двинулась к сходням. Следом за ней вышел на палубу Джордан. А потом он вдруг замер и что-то крикнул. Сэнди обернулась и увидела, что он смотрит в открытое море. Тело его напряглось, как перед схваткой.
      – Что случилось? – Проследив за его взглядом, Сэнди увидела небольшое суденышко.
      – Ничего, – быстро ответил Джордан. Одним махом он преодолел расстояние, разделявшее их, подхватил ее под руки и быстро провел по сходням к тропе. – Всего лишь рыбак. Беги и предупреди Марча.
      Сэнди бросилась по тропинке наверх, подгоняемая тревогой, которая прозвучала в его голосе. Миновав береговую полосу, она обернулась. Джордан все еще стоял, глядя на нее.
      – Поторопись, – повторил он. – Беги скорее к Марчу!
      Она кивнула и начала подниматься вверх.
      «Беги скорее к Марчу!» – эта фраза продолжала вертеться у нее в голове. Несмотря на страх и ужас, которые лишили ее способности адекватно воспринимать ситуацию, что-то в его словах показалось ей подозрительным.
      Добравшись до вершины холма, она наконец поняла, что именно засело в памяти, как заноза. Почему Джордан сказал не «за Марчем», а «к Марчу»? Теперь тропа вела вниз и бежать было намного легче. Такое впечатление, что она должна была не привести Марча за собой, а найти у него защиту…
       Рыбак!
      Сэнди побледнела как полотно, когда эта мысль пронзила ее. Как же она могла проявить такую беспечность? Идиотка! Неужели какому-нибудь рыбаку пришло бы в голову рисковать собой в такую погоду? Только безумец мог отважиться выйти в море. И таким безумцем был Кемп. Ничто его не пугало и не могло остановить.
      «Джордан готов отдать за тебя жизнь», – вспомнились ей слова Пенни.
      – Нет!
      Сэнди остановилась, потом повернулась и снова устремилась вверх по холму. Она задыхалась, в легких покалывало, когда она, поднявшись снова на вершину холма, посмотрела вниз.
      Лодка причалила к берегу. Сейчас она была пуста. И Джордана нигде не было видно. Взгляд ее метнулся в одну сторону, потом в другую, пока она не заметила какое-то движение на прибрежной полосе.
      Наверное, просто игра света и тени.
      Нет! Это были два борющихся человека. Джордан и тот, на которого она с таким ужасом смотрела в зале суда в Нью-Йорке. Всхлипнув, Сэнди бросилась вниз с холма. У Кемпа наверняка есть нож. Что, если он успеет пустить его в ход до того, как она до них добежит?
      «Он готов отдать за тебя жизнь», – опять пронеслось у нее в голове.
      Но она не хочет, чтобы Джордан погиб. Ей надо остановить Кемпа. Но как же до них далеко. Успеет или нет?
      – Кемп! – крикнула она что было сил. – Я здесь, Кемп!
      И этот выродок услышал. Он поднял голову и посмотрел вверх.
      – Сэнди, не смей! – отчаянно крикнул Джордан.
      Кемп застыл с ножом, приставленным к горлу Джордана, а потом оставил противника и бросился навстречу Сэнди.
      Она остановилась. Куда бежать? Ее сковали страх и неуверенность.
      – Сэнди, беги! – закричал Джордан, успевший вскочить на ноги и бросившийся следом за маньяком.
      Зачем? Зачем он это делает? Ведь Кемп может передумать в любую минуту. Она повернулась и метнулась влево, стараясь увести Кемпа как можно дальше от Джордана.
      До чего скользкие эти камни. Однажды она уже на них поскользнулась. Что, если это повторится? Кемп постепенно догонял ее. Она уже слышала его тяжелое дыхание…
      Слезы хлынули у нее из глаз. Ей совсем не хочется умирать. Неужели это произойдет так же, как с другими женщинами, и он всадит в нее нож? Только бы не упасть!
      – Сука! Сука! Сука! – повторял Кемп, как заклинание. – Ты умрешь! Ты и твоя подруга! Сука! Сука!
      Нога соскользнула с камня, но ей удалось удержать равновесие. И Сэнди побежала дальше.
      Дыхание Кемпа походило на сопение зверя, а выкрики переходили в рычание. И они все приближались.
      Его голос раздавался почти за ее спиной. Надо бежать еще быстрее.
      – Нет! – теперь это был голос Джордана. – Куда ты, ублюдок! Иди сюда, ко мне!
      Джордан требует, чтобы Кемп выбрал его, в ужасе подумала Сэнди. Это значит, что маньяк вот-вот ее настигнет. Как быстро бегает этот человек-зверь. И его нельзя остановить. Его ничто не остановит.
      Вопль отчаяния вырвался у нее из горла. Неужели это она так кричала? Нет, не может быть. Тогда кто же? Она слегка скосила глаза и увидела, что Джордан все-таки сумел перехватить Кемпа, и как тот, пытаясь вырваться, потерял равновесие и рухнул в море. Раздался всплеск.
      Сэнди замерла на берегу, сдерживая рыдания.
      Кемп вынырнул, изо всех сил взмахнул руками, пытаясь удержаться на поверхности воды. Его голубые глаза на белом лице остановились на ней. В них светилась животная ненависть.
      – Сука! – выкрикнул он. Волна ударила ему в лицо, и он закашлялся, отплевываясь от холодной соленой воды. А потом снова выкрикнул: – Сука!
      Волна, словно щупальце осьминога, обвила его и увлекла за собой. Голова Кемпа скрылась под водой.
      Больше он не вынырнул.
      Джордан наконец схватил ее за плечи дрожащими руками:
      – Сэнди, как ты могла? Зачем? Он чуть не убил тебя!
      Прильнув к нему, она уткнулась головой в плечо:
      – Кемп умер? Да? Он утонул?..
      – Да, да, утонул, – голос Джордана дрожал, как и он сам. – Зачем ты позвала его? Ты могла сама оказаться на его месте, – повторял он, целуя ее виски, щеки, лоб, подбородок…
      Высвободившись из его рук, Сэнди обернулась в сторону моря, глядя туда, где скрылась под волной голова Кемпа.
      – Неужели он утонул, – прошептала она. – Я рада, что больше он никого не убьет. И все эти несчастные женщины…
      Тут в ее памяти всплыли слова Кемпа, и она подумала про свою подругу. Что выкрикивал этот безумец, пока бежал за ней?
      – Господи, Пенни, – она там! Бежим к ней.
 
      – Ну и как? – Пенни потрогала разбитую вспухшую губу и лицо в кровоподтеках, глядя в маленькое зеркальце. – На кого я похожа? На Мохаммеда Али? Или на Рея Леонардо? Скорее на Леонардо. За всю боксерскую карьеру никому не удавалось так отделать Али.
      – Оставь свои шуточки, – Сэнди забрала зеркальце из рук подруги и положила на кухонный стол. – И без того терзают угрызения совести, что ты пострадала из-за меня. – Она осторожно смазала антисептиком рассеченную губу Пенни. – Я чуть с ума не сошла от мысли, что он может тебя убить. И когда увидела, что ты лежишь связанная в лодке, то мне показалось, что ты никогда не была такой красивой, как в тот момент.
      Пенни чуть поморщилась.
      – А уж какими вы показались мне – я и передать не могу. После двух суток, проведенных лицом к лицу с этим ублюдком.
      – Как же все произошло?
      Пенни пожала плечами:
      – Он оказался коварнее, чем мы рассчитывали. У него нюх, как у зверя. Кемп, конечно, догадался, что ему дали возможность бежать, но был уверен, что полиции не удастся заманить его в ловушку. Пробравшись в «Уорлд рипорт» под видом одного из работников по обслуживанию техники и покрутившись там, он быстро выяснил, что тебя уже нет в городе. И что именно мне удалось убедить тебя уехать. Тогда он заявился ко мне домой – под видом газовщика, которого прислали якобы из-за утечки.
      – Каким образом ему все так легко удалось? К тебе в дом так просто пройти незамеченным?
      – У него такое неприметное лицо… – просто ответила Пенни. – Более заурядного человека трудно себе представить. Запомнить его невозможно, как тех, кто помогает тебе поднести багаж или заворачивает покупки в магазине. Он очень умело перевоплощался в того, чью маску надевал. – Она попыталась улыбнуться. – Впрочем, от его заурядности не осталось и следа, когда Кемп принялся меня обрабатывать, чтобы выяснить, где ты. И когда я послала его к чертям собачьим, он, кажется, сильно расстроился. К сожалению, обыскав квартиру, он наткнулся на квитанцию за аренду вертолета.
      – Черт побери! Неужели ты не могла сразу сказать ему, где я. Неужели мы бы с ним не справились?
      – Как видишь, ему удалось узнать об этом и без моей помощи. И потом, вряд ли я могла этим спасти свою жизнь. Он не был уверен в том, что ты действительно здесь. Именно поэтому оставил меня в живых. Пока я лежала связанной, а он обыскивал квартиру, телефон звонил почти не переставая. И я очень надеялась, что Джордан заподозрит неладное и будет настороже. – Она посмотрела на Сэнди. – Кстати, куда он делся? С того момента, как вы привели меня в дом, я его больше не видела.
      – Они с Марчем отправились к катеру, чтобы сообщить полиции по рации о Кемпе. – Отступив на шаг, она посмотрела на Пенни с досадой. – Вот и все, что я пока могла сделать. Самое лучшее – это показаться как можно скорее врачу.
      – Ну уж нет, – возразила Пенни и тоже встала. – Я в полном порядке. Мне надо принять душ и вымыть голову, прежде чем я свяжусь с Маком, – ее передернуло. – Кемп такой омерзительный… Не знаю, смогу ли когда-нибудь смыть всю эту грязь.
      – Спасибо за все, Пенни, – негромко проговорила Сэнди. – Конечно, эти слова ничего не выражают, но другие пока не могу подобрать. Остается только надеяться на то, что когда-нибудь сумею отплатить тебе за добро.
      – Отплатить? За что? Я сама решила вмешаться в это дело, – ответила ей Пенни, обернувшись, – и если бы мне пришлось выбирать, снова бы поступила так же. Зато за эти сорок восемь часов я выяснила кое-что чрезвычайно важное для себя.
      – Что именно?
      Пенни загадочно улыбнулась:
      – Что нет никакого другого святилища или убежища, кроме того, которое находится в нас самих.
      Сэнди посмотрела вслед Пенни, потом, не замечая, что делает, закрыла пузырек с антисептиком. Неужели этот кошмар кончился? Неужели смертельная угроза позади? И теперь все в прошлом? Господи, как долго этот ужас преследовал ее!
      – Ну что? Как себя чувствует Пенни?
      Сэнди повернулась к Марчу, остановившемуся в дверях. Лицо его было сосредоточенным.
      – Сказала, что в порядке. Но это не так. Мне кажется, этот ублюдок не так сильно изуродовал ее физически, сколько морально. – Она щелкнула замком аптечки первой помощи. – Пенни справится. Но на это потребуется время.
      – И ты останешься, чтобы помочь ей в этом? – негромко спросил Марч.
      – Разумеется. Думаю, мне удастся помочь ей, – улыбнулась она. – А почему Джордан не пришел вместе с тобой?
      – Готовит катер к отплытию. Он отправил меня сюда, чтобы я сказал…
      Сначала Сэнди охватила растерянность:
      – Он уезжает? – А потом на смену этому пришел гнев. – Неужели нам мало всех тревог и страхов? Неужели он не мог выбрать более подходящего времени для того, чтобы вытворять такое?
      – Сэнди, но я же не сказал…
      Но она уже не слышала его:
      – Нет, не могу поверить… Нет! Пусть не надеется, что я позволю ему отчалить вот так просто… – не закончив фразы, она бросилась вон из дома.
 
      – Ты не посмеешь уехать! – сжав кулаки, Сэнди шла по причалу. – Ты меня слышишь, Джордан? Да будь я проклята, если позволю тебе бросить меня!
      Джордан повернулся к ней:
      – Как Пенни?
      – Нормально. Мне не хочется оставлять ее одну сейчас. И у меня нет желания рыскать потом по всему белому свету, пытаясь найти тебя. Поэтому ты просто останешься здесь, и все!
      Едва заметная улыбка пробежала по его губам:
      – Ого, какая ты, оказывается, воинственная. А если я не соглашусь? Ты наденешь на меня наручники?
      – Если понадобится – да, – решительно ответила она, но из глаз ее выкатилась предательская слезинка, слезинка гнева и… отчаяния. – Я сделаю все, что в моих силах, лишь бы тебя удержать. До чего же глупо пытаться бросить меня, при том, что ты ведь меня любишь. На самом деле любишь?
      – Да, я люблю тебя, – послушно ответил Джордан.
      – Нельзя же все время думать о том, что ты можешь нечаянно причинить мне вред!.. – она замолчала, пытаясь придать голосу твердость. – Ладно! Если ты не хочешь остаться со мной, тогда я попрошу, чтобы Пенни и Мак отправили меня в самую горячую точку на земле: туда, где переправляют наркотики, где идет война…
      Улыбка тотчас сошла с лица Джордана:
      – Черта с два ты туда поедешь!
      – А если они меня не отправят, я поеду от того журнала, который согласится меня туда отправить.
      – Хочешь покончить жизнь самоубийством? – мрачно переспросил Джордан.
      – Нет, это не самоубийство. Я сделаю все, чтобы остаться в живых. Я тебе уже говорила, что не похожа на твою мать, – она шагнула ближе к нему, глаза ее сверкали, как два изумруда. – У меня хватит сил, чтобы выжить одной. Но мне чертовски не хочется этого. Хочется немного пощекотать себе нервы. И единственный способ не дать мне впасть в крайность – оставаться рядом со мной. – Слезы, перед тем застилавшие ей глаза, заструились по щекам. – Пенни пришла к выводу, что единственное несокрушимое убежище находится внутри нас. Но это не так. Если ты кого-то любишь, – то это тоже убежище. И я могу найти покой только рядом с тобой. Только так я могу обрести силы, уверенность… – голос ее сорвался. – Неужели ты думаешь, что я позволю тебе отнять все это у меня?
      – Вижу, что не позволишь, – нежность, с какой он смотрел на нее, смягчила резкие черты лица Джордана, преобразила его. Обняв Сэнди, он привлек ее к себе. – Какая ты грозная!
      – Только тогда, когда меня выводят из себя упрямые мужчины, которые…
      Он приложил палец к ее губам, не дав закончить фразу:
      – Хватит обвинений. Кто тебе сказал, что я хочу бросить тебя? Мне показалось, что Пенни надо непременно показаться врачу. Для этого я и заводил катер. Так что победа осталась за тобой.
      Сэнди замерла:
      – Правда?
      – Если, конечно, жизнь с таким человеком, как я, можно назвать победой. Скорее всего ты горько пожалеешь через несколько месяцев или через годик-другой.
      – Никогда, – она испытующе посмотрела ему в лицо.
      – Это из-за Кемпа? – спросил Джордан. – Ты была на волосок от смерти. Даже когда ты упала и ударилась, – смерть не рыскала так близко. То, чего я так боялся, то, что меня мучило по ночам, все эти кошмары, которые преследовали меня, – все они предстали наяву. И вот тогда я осознал, что, если ты останешься жива, у меня уже не будет сил отпустить тебя. И я всюду пойду за тобой, куда ты, туда и я. И буду рядом с тобой, чтобы вовремя поддержать. – Он помолчал, прежде чем договорил до конца, что далось ему не без труда. – И сделать тебя счастливой, Сэнди.
      – Это наше прибежище? – негромко переспросила она.
      – Если это то, что ты хочешь. И я постараюсь, но тебе придется нелегко. Наверное, во мне еще очень много от собственника и ревнивца.
      – И любящего человека.
      – Да, – он кивнул, обнимая ее с невероятной нежностью. – Любящего тебя больше всего на свете. Может быть, только это послужит некоторой компенсацией моих недостатков.
      Радость вспыхнула в ней, как лучи солнца в воде.
      – В полной мере, – заверила она и нежно поцеловала его в ответ. – Джордан, любовь – это то, ради чего стоит жить. Неужели ты не знал?
      Он кивнул. И его улыбка была такой же радостной, как и ее.
      – Остается надеяться, что ты будешь думать точно так же и через пятьдесят лет.
      – Буду, – прошептала Сэнди, не сводя с него любящих глаз. – И ты даже не заметишь, как пролетит это время.