Ты у меня одна

      Щека его предательски дернулась.
      – Неужели не видно? – хрипло проговорил он. – Меня тянет к тебе. Все время. Это как смертельная лихорадка.
      – И я больна той же болезнью. И меня изнуряет тот же, что и тебя, жар, – негромко призналась Сэнди, шагнув к нему. – Но между нами есть нечто большее, чем просто физическое влечение. Однажды ты попытался объяснить мне это, но, охваченные страстью, мы не смогли договорить до конца. И я сама не смогла тогда разглядеть, что кроется за нашей потребностью близости.
      – А теперь ты считаешь, что знаешь?
      Она придвинулась еще на полшага:
      – Не думаю… что я знаю. Но прошлой ночью я отчетливо поняла: совершенно неважно, какие сложности придется пережить, если мы будем рядом. Гораздо страшнее мне оказаться одной, без тебя. – Вымученная улыбка появилась на ее губах. – Как странно, что мне надо было как следует стукнуться головой, чтобы все стало на свои места и чтобы я поняла, что происходит.
      Он побледнел:
      – Ну и шуточки у тебя. А ведь ты могла погибнуть по моей вине.
      – Глупости, – нахмурилась Сэнди. – При чем здесь ты? Я сама поскользнулась на камне.
      Джордан отвернулся:
      – Иди в дом. – Он дошел до причала и поднялся на катер. – Марч накормил тебя завтраком?
      – Завтраком? – Она даже вздрогнула, как от удара. – Если мне захочется есть, я способна сама приготовить еду. Мне было необходимо поговорить с тобой. Какого черта ты уходишь?
      – Мы уже поговорили, – коротко ответил Джордан. – И вряд ли к сказанному можно добавить что-то еще.
      – Нет уж, Джордан! – голос ее дрожал. – Нельзя уходить, не сказав ничего в ответ. И я жду.
      Он замер, но так и не повернулся в ее сторону.
      – Я уже ответил.
      Какая боль! Сердце будто стянули узлом. Сэнди не представляла, что может быть так больно.
      – Нет?
      – Нет.
      Ей с трудом удалось сглотнуть комок в горле:
      – Почему?
      – Говорю тебе, что я больше не имею права рисковать… – Джордан замолчал. – Ступай домой и попроси, чтобы Марч тебя накормил, – и скрылся в каюте.
      Но ведь Джордан не сказал, что больше не любит ее. Он говорил также о том, что испытывает к ней влечение, – Сэнди ухватилась за спасительную мысль, как за соломинку. Единственное, что он сказал, так это, что больше не имеет права рисковать. Рисковать чем? – думала она и даже непроизвольно шагнула вперед, но одернула себя. Бесполезно сейчас идти к Джордану и пытаться переубедить его. Она должна осмыслить его слова, понять, что скрывается за ними, и выбрать способ пробить его защиту от нее. Она должна найти такое средство, пока их отношения окончательно не зашли в тупик.
      Повернувшись, она пошла вдоль берега до тропинки, которая вела к вершине холма.
 
      Дверь с таким грохотом распахнулась и ударилась о стену, что Марч от неожиданности выронил журнал и с удивлением посмотрел на застывшую на пороге Сэнди. Потом, сложив губы трубочкой, слегка присвистнул, видя ее смятение, и коротко спросил:
      – Что-то случилось?
      – Да, черт возьми, случилось! – она захлопнула дверь – с таким же ожесточением, с каким и распахнула ее, после чего прошла к креслу и рухнула в него. – А чего еще можно было ждать от упрямых и тупых мужчин? Но я уже сыта по горло. Хватит! И если ты не расскажешь то, что мне просто необходимо знать, я тебя задушу, – учти! И это еще будет легкая смерть!
      – Напугала! – вскинув брови, проговорил Марч, наклонился, поднял упавший журнал и положил его на столик, стоявший рядом с креслом. – Похоже, что Джордан оказался чрезвычайно несговорчивым.
      – Он такой же тупой осел, как и ты. И даже не захотел со мной разговаривать. – Слезы вдруг навернулись у нее на глаза, и ей стоило огромного труда не разрыдаться. – Марч, мне очень тяжело. Может быть, я и заслужила это, но мне так больно…
      – Нет, не обвиняй себя, – проговорил Марч мягко. – Ни ты, ни он не заслужили тех мучений, которые оба переживаете.
      – Тебе придется рассказать мне обо всем, – сказала Сэнди. – Что произошло в Бандоре?
      – Но я дал ему обещание, что никогда… – он замолчал, когда увидел выражение, появившееся на ее лице. – Не надо так на меня смотреть. У меня ощущение, что я обидел коалу. Ну ладно, – вдруг сдался Марч. – В конце концов, я всегда смогу сослаться на то, что ты вытянула из меня признание под пытками. Ведь ты пригрозила, что задушишь меня?
      Сэнди встрепенулась и подалась вперед:
      – Пойми, Марч, мне необходимо понять, что терзает его.
      – Мне тоже так кажется, – негромко заметил он. – Так с чего начать?
      – Ты обмолвился, что его что-то пугает… Чего он боится?
      – Смерти, – просто ответил Марч. – Нет, не своей. Мне кажется, он боится, что ты можешь погибнуть по его вине.
      Сэнди смотрела на него, потрясенная до глубины души:
      – Но это безумие. Он что? Сумасшедший? Пока мы жили вместе, Джордан разве что ватой меня не оборачивал. Именно это и вынудило меня уйти из дома. Я и шагу не могла сделать… – она замолчала, озаренная пониманием. – Вот, значит, почему он так надо мной трясся?
      Марч кивнул:
      – Устроил мягкую теплую норку, где ничто не могло угрожать тебе. Чтобы ты, не дай Бог, не отошла туда, где он не в состоянии уберечь тебя от опасности. Шлейф его прошлых переживаний.
      – Связанных с Бандорой?
      Помедлив, Марч снова кивнул. Он постарался преодолеть внутреннее сопротивление и окончательно решился выложить все до конца:
      – Да, с Бандорой. Что ты знаешь про нее?
      – Не много. Просто Джордан сказал, что он и отец очень любили это место.
      – Ферма принадлежала отцу, и он передал Джордану такую же любовь к ней, какую испытывал сам. – Взгляд его уперся в полоски ковра под ногами. – Необжитой район… дикая природа, куда почти никто не заглядывал. Ни единой души на много километров вокруг. Такое место можно либо полюбить навсегда, либо возненавидеть до глубины души. Так вот Джордан и его отец привязались всей душой. А мать Джордана Бандору не выносила. – Он пожал плечами. – Вряд ли найдется человек, который осудил бы ее за это. Городская девушка, родом из Аделаиды, оказалась в совершенно чужих местах. И вынуждена была проводить много времени в полном одиночестве, пока отец Джордана занимался организацией туристских маршрутов. Тогда Джордан был маленьким, и отец казался ему настоящим героем, а Бандора – самым чудесным местом на свете. Нельзя сказать, что он не любил мать. Он воспринимал ее как данность.
      Сэнди передернула плечами:
      – Как, должно быть, нелегко приходилось ей. Даже словом перемолвиться не с кем. Какой же одинокой, наверное, она себя чувствовала?
      – Да, одинокой и несчастной, – Марч помолчал. – Страшно несчастной. Но это вина не Джордана, а отца.
      – Конечно, не его. Ведь он был еще ребенком.
      – А вот Джордан считает иначе. И ему кажется, что он, несмотря на то что был мальчиком, обязан был понять, насколько одинокой чувствует себя мать. Заметить, как ей тоскливо, и придумать что-то. И как-то признался мне, что если бы дал себе труд приглядеться к ней, к тому, как она вдруг задумывается, как сидит, глядя перед собой, – то непременно догадался бы, какие чувства ее одолевают. И понял бы, что надо сделать, как помочь. Как спасти.
      Сэнди сжала подлокотник кресла:
      – Спасти?
      Марч посмотрел ей прямо в глаза:
      – За три дня до того, как Джордан с отцом должны были вернуться, она села в джип и уехала в неизвестном направлении. Поисковая партия наткнулась на нее мертвую в джипе семь дней спустя. Она не взяла с собой ни капли воды и умерла от обезвоживания.
      – Боже! – прошептала Сэнди. – Так это трагическая случайность?
      Марч отрицательно покачал головой:
      – Нет. Она оставила прощальную записку.
      В то время Джордану только-только исполнилось двенадцать лет, – вдруг осознала Сэнди, и тут же представила, что должен был переживать подросток: отчаяние, чувство вины, которые не могли не оставить след в его характере на всю оставшуюся жизнь.
      – Какой кошмар!
      Марч кивнул:
      – Джордан был просто вне себя от отчаяния, когда тело матери все же удалось найти. Смерть от обезвоживания – не из легких.
      – И отец взял его с собой? – переспросила Сэнди почти с ужасом.
      – Он не мог оставаться дома, когда вся округа отправилась на поиски его матери. – Марч сжал губы. – Когда Джордан увидел умершую мать, он убежал и целую неделю пропадал неизвестно где. Никто не знает, где он был все это время и что делал. Но именно тогда он повредил левый глаз и врач не смог спасти его – в противном случае мог пострадать правый глаз.
      – И все это пришлось пережить мальчику! – воскликнула Сэнди, и слезы снова навернулись ей на глаза. – Какое право взрослые имели брать его с собой? Ведь это его мать, ему нельзя было ее видеть в таком состоянии! Неужели никому не пришло в голову остановить их?
      – Ничто не могло заставить отца Джордана переменить принятое решение. Это был несгибаемый человек, – покачал головой Марч. – И у него было свое представление о воспитании сына. Ему казалось, что тот должен пройти через это. И, конечно, ему и в голову не приходило, что мальчик воспримет смерть матери иначе, чем он сам – смерть жены.
      – А как воспринял смерть жены отец Джордана?
      – Нашел наиболее подходящее объяснение: что у жены случился нервный срыв. Что она вообще была человеком неуравновешенным. И через год женился на моей матери. – Марч снова сжал губы. – При этом у матери оказалось достаточно денег, чтобы превратить Бандору в туристическую базу. Так сбылась его мечта.
      – Восхитительно!
      – Но любовь Джордана погасла, как костер под дождем. Оставаться в Бандоре он не мог. Нас обоих отправили учиться в Мельбурн. После смерти отца мать вернулась в Марасеф, а Джордан продал Бандору. Тогда мы купили наш первый отель в Сиднее. Так возникла фирма «Бандора». А четыре года спустя Джордан купил отель у залива. – Марч откинулся на спинку кресла. – Вот и все. Это поможет тебе, малышка?
      – Да, – в ее глазах все еще блестели слезы. – Но насколько мне было бы легче, если бы кто-нибудь рассказал мне об этом, когда мы в первый раз встретились с Джорданом. Скольких ошибок мне бы удалось избежать. – И чувство собственника, в котором она обвиняла Джордана, его боязнь оставить ее без присмотра, стремление обеспечить полную безопасность – все теперь предстало в ином свете. Она поднялась. – Что же, лучше поздно, чем никогда. Спасибо, Марч.
      Он поднялся, щелкнул каблуками и склонил голову:
      – Был рад тебе помочь. Но помни: ты вытянула этот рассказ из меня только после страшных угроз.
      – Помню, помню. Ты бы мог оказать мне еще одну услугу?
      На лице его промелькнуло недоумение:
      – Пойди к пирсу и попроси Джордана прийти сюда, в дом. Мне хочется как можно скорее поговорить с ним. – Она скривила губы. – Джордан ясно показал, что не хочет продолжать разговор.
      – Ему нелегко было принять такое решение.
      – И он напрасно его выбрал, – проговорила Сэнди, поворачиваясь к лестнице, что вела наверх. – Я сделаю, что угодно, лишь бы все прояснилось как можно быстрее. Но если он и дальше будет упрямиться, то ему несдобровать!
      Марч сначала не понял и застыл на месте, потом понимающая улыбка заиграла на его губах:
      – Готов поспорить на что угодно, что ты своего добьешься. – И, весело насвистывая, направился к входной двери.
 
      Дверь распахнулась почти сразу же вслед за торопливым стуком, и Джордан шагнул в ее комнату:
      – Марч сказал, что ты почувствовала себя хуже. Я же говорил, черт возьми, что ты слишком рано поднялась с постели. Может, вызвать врача?
      – Нет, я чувствую себя прекрасно, – Сэнди повернулась от окна лицом к нему. – Просто мне захотелось увидеть тебя.
      Он остановился прямо посреди комнаты:
      – Похоже, Марч сумел обвести меня вокруг пальца. И, надо сказать, ему удалось испугать меня до чертиков!
      – Он не виноват. Это я попросила его. И велела без тебя не возвращаться. – Она улыбнулась. – Небольшое волнение из-за моего здоровья не идет ни в какое сравнение с тем, что тебе придется пережить, когда начнется серьезное сражение.
      Джордан нахмурился:
      – Что-то я не могу взять в толк, о чем ты говоришь?
      – Сейчас поймешь, – серьезно продолжила Сэнди. – Итак. Давай с самого начала: Джордан Бандор, согласен ли ты предпринять еще одну попытку сохранить наши супружеские узы?
      На его щеках заиграли желваки. Губы сжались:
      – Не могу.
      – И тем не менее тебе придется признаться в том, что можешь и должен совершить такой шаг. – Улыбка осветила ее лицо. – Правда, мне странно, что ты вдруг отступился от своего. Скажи – ответ на твой вопрос значит для меня больше всего на свете – ты меня любишь?
      Джордан хранил молчание. Но лицо его исказила мука.
      – Да?
      – Да, – с трудом выдавил он из себя. – Да, я люблю тебя.
      – Хорошо. – Только теперь Сэнди смогла перевести дух. – Тогда все становится намного проще.
      – Ничего подобного. Не забывай, что по моей вине ты чуть не погибла, – хрипло выговорил Джордан. – И ты не оказалась бы в опасности, если бы мое несносное поведение не вынудило тебя бежать. Снова рисковать тобой – нет уж, это выше моих сил!
      – Как ты все усложняешь и запутываешь! – Любящая улыбка появилась на ее лице. – Никогда не думала, что в каких-то вопросах ты, оказывается, совершенно не в состоянии мыслить здраво. Наступило время немного проветрить твои мозги и разорвать паутину, которую ты сплел и в которой сам запутался.
      Джордан по-прежнему стоял в напряженной позе.
      – Джордан, – негромко проговорила Сэнди. – Не надо путать меня со своей матерью.
      Он застыл.
      – У Марча слишком длинный язык…
      – Ты должен был сам рассказать мне обо всем.
      Он не смотрел на нее.
      – А что я должен был рассказать тебе? Что я убил свою мать?
      – Ты здесь ни при чем. Она покончила жизнь самоубийством.
      – Нет, – ответил Джордан, словно не слышал, что она говорила. – Я должен был понять, каково ей. Должен был увидеть…
      – Ты не мог отвечать за случившееся. Это не твоя вина, – перебила его Сэнди. – Взрослый человек обязан сам отвечать за свои поступки. У нее была возможность оставить мужа и завести новую семью. Такую, о которой она мечтала.
      – Как попыталась ты? – горько проговорил Джордан. – А я рванул за тобой и чуть не погубил при этом…
      – Джордан! – Она смотрела на него с нежностью и отчаянием, которые боролись в ней. – Я счастлива, что ты бросился следом за мной. И мне было бы невыносимо жить, если бы ты этого не сделал.
      Он двинулся к двери:
      – Сердце у тебя всегда было мягким. Но жалость толкает тебя на путь, где ты забываешь о собственной безопасности.
      Теперь в голосе Сэнди звучало только отчаяние:
      – А у тебя какое сердце? Не слишком ли ты безжалостен? Ведь я люблю тебя.
      Его пальцы сжали дверную ручку:
      – Прежде ты говорила иначе.
      – И была не права.
      – Нет, именно тогда была права, – Джордан дернул дверь на себя. – Ты не можешь любить меня.
      – Я не позволю тебе убежать, – заявила Сэнди. – Ты хотел, чтобы я приехала на этот остров. И вот я остаюсь здесь. – Она помолчала. – С тобой, Джордан. И если ты уедешь, я тоже поеду с тобой. Теперь будет так. Мы будем… вместе.
      – Ты даже не понимаешь, чего сейчас требуешь от меня.
      – Увидишь. Как-то ты обмолвился насчет того, что я очень сильная личность. Но ты еще не видел, какой я могу быть.
      – Сэнди… – мотнув головой, Джордан вышел.
      Легкая улыбка блуждала на губах Сэнди, когда она повернулась и пошла в ванную.
      Это было только начало.

Глава 9

      Глядя на свое отражение в зеркале шкафа, Сэнди скорчила рожицу. Когда она начала собирать вещи по команде Пенни, то старалась брать только то, что действительно может пригодиться. И этот грубый свитер – прямой, как мешок, – конечно, оказался весьма кстати. Теплый и удобный. Но он не украшал ее. С другой стороны, изумрудный цвет очень шел к ее волосам, подчеркивая цвет глаз. Отпор, который Джордан дал ей утром, доказывал, насколько надо быть во всем предусмотрительной. Отвернувшись от зеркала, она шагнула к двери.
      Холл и гостиная были пусты, когда Сэнди спускалась по лестнице. Но она не дошла до последней ступеньки, когда в дом вошел Джордан. Настороженно глядя на нее, он помедлил, а потом, собираясь повернуть в сторону кухни, сказал:
      – Пойду приготовлю ужин.
      – Ужин уже готов. Я потушила мясо, пока вы там возились с Марчем. – И она прошла следом за ним в гостиную. – А куда, кстати, он подевался?
      – Не работает рация, и он отправился на катере в Санта-Барбару, узнать, что случилось, – Джордан отворил дверь, пропуская ее первой в кухню. – Нам так и не удалось связаться с Пенни. Он вернется либо поздно ночью, либо завтра утром.
      – Интересно, что же случилось? – проговорила Сэнди, раскладывая мясо в керамические тарелки.
      – Мы так и не поняли. Но связаться с Пенни не удалось. Она должна была быть на месте и ответить нам. Ведь мы четко договорились, что она останется дома поработать и никуда не уйдет. – Джордан помолчал. – Она верный и хороший друг.
      – Да. Хотя теперь, после поездки сюда, я, кажется, начала понимать ее немножко лучше, чем прежде. – Положив еду в тарелки, Сэнди повернулась. – Ей следовало бы… – она вдруг запнулась, встретив взгляд Джордана. И тут же все, что приготовилась сказать, вылетело из головы. Он хотел близости с ней. И это читалось и в том, как были изогнуты его губы, и по вспыхнувшему в глазах желанию. Пальцы ее начали дрожать, и Сэнди изо всех сил вцепилась в тарелки, чтобы не уронить их. Заставив себя улыбнуться, она прошла к небольшому овальному столику красного дерева. – Поскольку я готовила на троих, тебе придется приналечь. Надеюсь, ты здорово проголодался.
      – Да нет, не очень, – Джордан опустился на стул и расстелил на коленях салфетку. – Незачем было тебе браться за это дело. Я бы пришел и все приготовил сам.
      – Почему? – Она поставила перед ним полную тарелку. – Если бы я по-прежнему продолжала ощущать себя пленницей, то, конечно, не ударила бы палец о палец. Но все ведь изменилось. – Она обошла столик и поставила свою тарелку на противоположном конце. И озорно улыбнулась. – Теперь – ты мой пленник. И я приложу все силы, что скрасить твое заточение.
      – Хм-м, интересно… – не глядя на нее, он взялся за вилку. – Кстати, поломка радио и поездка Марча, – это не твоих ли рук дело?
      – Не-а, – она начала есть. – Но я воспринимаю это как знак свыше. Значит, справедливость восторжествовала.
      – Ты заговорила как средневековый рыцарь.
      – А почему бы и нет? Мне всегда казалось несправедливым, что женщинам не дозволялось становиться рыцарями. И если тебе предстоит битва с драконом, то почему я не могу тебе помочь? – Глядя на него, она проговорила: – Хотя, если ты предпочитаешь, чтобы я была не оруженосцем, а Королевой Мая, я согласна.
      Джордан не отрывал взгляда от стола:
      – Зато я не согласен.
      – Знаю. И это будет первая голова дракона, – она выпрямилась. – Но и остальные головы изрыгают из пасти огонь ничуть не менее жаркий, чем этот. Они кого угодно могут испугать.
      – Зато тебя, похоже, они не испугали.
      – Потому что цель, к которой мне нужно дойти, – очень важна. – Она помолчала. – Для меня – это ты.
      – Еще два дня назад я не был таковым.
      – Был, был, – она подняла руку, не давая ему продолжить. – Наверное, тебе хочется понять, с чего это вдруг я так переменилась? Думаешь, мне легко? У меня уже вошло в привычку возмущаться твоим диктатом. И когда я осознала, что люблю тебя, то поняла: мне надо попытаться умерить свое возмущение, чтобы мы могли вместе решить, как лучше всего построить наши отношения. Не думала, что мне придется бороться еще и с тобой. – Она поднялась из-за стола. – Но если придется, то я поборюсь. Положи вилку. Ты все равно не ешь, а только делаешь вид.
      – Что?
      Она обошла стол, вынула вилку и нож из его рук и, скрестив, положила их на тарелку:
      – Судя по всему, ты не собираешься воздавать должное горячему. Придется сразу перейти к десерту. – Она села к нему на колени и обвила шею руками. – Расслабься. Не будь таким напряженным, – и положила голову ему на грудь. – Ты застыл, как ледяная глыба.
      – Что же в этом удивительного, – голос его утонул в ее волосах. – Будь добра, слезь с моих колен.
      – Нет, – она слышала, как гулко начало биться его сердце, и еще крепче его обняла. – Мне здесь нравится. Обними меня.
      – Нет.
      – Хорошо, не буду настаивать. Конечно, было бы намного приятнее, если бы ты тоже прижал меня к себе. Но и так сойдет. – Она расстегнула пуговицы у ворота его рубашки и приложила губы к груди – в том месте, к которому ей так нестерпимо хотелось прикоснуться сегодня утром. По телу Джордана прошла дрожь. – Согласись, что это довольно приятно?
      – Почти так же приятно, как если бы к тебе прижали раскаленную сковородку.
      Она негромко рассмеялась:
      – Прежде ты никогда не сравнивал меня с чугунной сковородкой. И оставался доволен, когда мы оказывались в постели. – Сэнди потерлась щекой о его грудь. – Во всяком случае, ты уверял меня в этом.
      – Сэнди… – казалось, еще немного – и у него сорвется голос. – Мне не вынести этой пытки.
      – Замечательно. Ну, как я тебя соблазняю?
      Он молчал. Грудь вздымалась и опадала, словно он бежал в гору. Господи, до чего же упрямый!
      – Нет? Но надеюсь, у меня все же что-то получится, если я буду и дальше продолжать в том же духе. – И она коснулась кончиком языка сосков на его груди.
      Сердце его словно остановилось, чтобы через мгновение забиться еще сильнее. Джордан сделал невольное движение, как будто собирался обнять ее, но сдержался, и руки его снова повисли вдоль тела.
      Сэнди вздохнула, медленно выпрямилась и застегнула на нем рубашку.
      – Похоже, что мне и в самом деле не удастся тебя соблазнить. Придется временно отступить. Не могу же я действовать против твоего желания. И навязывать тебе свою волю, как это делала раньше.
      – Ты мне ничего не навязывала, я уже говорил.
      – А мне кажется, что навязывала. Тебе стоит пересмотреть свои взгляды относительно того, кто, кого и как может использовать. – Она снова прижалась к нему. – Лучше вместо этого научимся просто отдавать. И мне хочется так много дать тебе, Джордан. Любви, доверия, детей… – и в этот момент она почувствовала, как его неподвижное, словно одеревеневшее тело оживает, становится теплее. – Тебе не кажется странным, что мы ни разу с тобой не говорили о детях? Хотелось бы тебе иметь сына?
      – Может быть, – он так осторожно и нежно, с такой заботливостью обнял ее за плечи, словно малейшее неосторожное движение могло причинить ей вред. – Почему-то я об этом не задумывался. На первом месте у меня всегда была ты. Наверное, мне даже больше хочется иметь дочь. Похожую на тебя.
      – Это, конечно, тешит мое женское самолюбие, но в то же время и удивляет. Я считала, что большинство мужчин мечтает о сыне, наследнике – своем продолжении и отражении.
      – Наверное, потому, что большинству мужчин нравится свое собственное отражение в зеркале. В отличие от меня. Мне доставит радость видеть твое отражение. – Его ладонь с несвойственной ему неуклюжестью коснулась завитка ее волос.
      У нее снова перехватило дыхание от нежности к Джордану:
      – Думаю, что нам для равновесия нужны два наших отражения. Твое и мое. А теперь следующий вопрос: когда? В следующем году?
      – Когда сама захочешь, мне все равно, – с отсутствующим видом проговорил Джордан, продолжая играть прядками ее волос. – Когда бы ты ни… – Он замолчал, словно спохватился, и снова мука исказила черты его лица. – Не могу, Сэнди. Это невозможно… – Подняв ее, Джордан встал со стула и поставил жену на пол. – Я хочу уйти.
      – Остров совсем крошечный. И я пойду за тобой. Ты сжег за собой все мосты, когда отправил Марча на катере, – она попыталась улыбнуться. – Так что тебе от меня не ускользнуть.
      – Марч вернется завтра утром.
      – Но он встал на мою сторону. И готова поспорить на что угодно: постарается сделать все возможное, чтобы мы почти не замечали его присутствия.
      – Сэнди, – со страдальческим выражением лица ответил Джордан. – Перестань, умоляю тебя, не рви меня на части.
      – Тогда сдавайся, – прошептала она. – Пожалуйста. Мы и без того наломали дров. Не надо громоздить ошибку на ошибке. Хватит.
      – Это ты делаешь ошибку, а не я, – сдавленным голосом возразил Джордан. – Потому что не понимаешь, что тебе на пользу, а что нет.
      – Вот это мы с тобой и выясним, – она помолчала. Одно я знаю точно: мы не сможем принять правильное решение, если будем убегать друг от друга. Мало тебе моего печального опыта?
      – Ну как ты не понимаешь? Ты едва не погибла из-за меня! Хоть я и не хотел, но все равно так получилось, – он резко развернулся и вышел из кухни. И через секунду Сэнди услышала, как дверь за ним захлопнулась.
      С трудом переведя дыхание, она начала убирать со стола. «Разведка боем», можно сказать, прошла не так уж плохо. Джордан не отличается гибкостью и не может сразу уступить. Ему ведь приходится сражаться не только с ней, но и с самим собой. И вряд ли он выдержит долгую осаду. А что, если он устоит? Выступать в роли роковой соблазнительницы ей еще не приходилось. И Сэнди с трудом представляла себе, как долго она сумеет играть новую для нее роль.
      Поставив тарелки в раковину, она замерла. А что тут, в конце концов, трудного? – попыталась убедить она саму себя. До тех пор, пока Джордан еще любит ее, она все выдержит. Глядя, как дрожат пальцы рук, Сэнди встряхнула головой, отгоняя сомнения, – лучшей поддержки, чем любовь Джордана, не придумаешь. Так чего же ей бояться? Что ее страшит?
 
      Уютно подобрав под себя ноги, Сэнди сидела на диване и читала последний роман Даниэлы Стил, когда несколько часов спустя дверь распахнулась и вошел Джордан. Она непринужденно ему улыбнулась:
      – Такое впечатление, что тебя занесло в дом ветром. Холодно на улице?
      Джордан настороженно смотрел на нее:
      – Немного.
      – Но ты гулял довольно долго. Пойди прими горячий душ.
      – Непременно, – он помедлил. – Я иду спать.
      Сэнди с невинным видом подняла голову от книги:
      – Как хорошо! И я иду с тобой.
      – Нет, ночевать мы будем каждый в своей комнате, – заметил Джордан ожесточенно.
      Она с серьезным видом кивнула, а Джордан стал подниматься вверх по лестнице.
      – Сегодня, – негромко добавила Сэнди.
      Он остановился, но не повернулся:
      – Не понял?
      – Временное отступление. Тактический ход, – пояснила она. – Мне кажется, что я должна дать тебе передышку. Чтобы ты мог набраться сил. Так что не беспокойся и не жди нападения. На сегодня оно отменяется.
      – Замечательно, – безжизненным тоном проговорил Джордан, продолжая подниматься.
      – Но передышка только до завтрашнего утра, – Сэнди перелистнула страничку. – Так что – спокойной ночи.
      Она по-прежнему сидела, глядя в книгу, словно не слышала, как он негромко выругался сквозь стиснутые зубы. А секунду спустя дверь за ним захлопнулась.
      Сэнди усмехнулась. Хорошо, что у Пенни такой крепкий дом, с такими прочными дверями и косяками. Этим стенам пришлось немало выдержать с тех пор, как в «убежище» появились гости.
 
      – Боюсь, что новости тебе не понравятся, – заговорил Марч, едва ступив на причал, обращаясь к поджидавшему его Джордану. – Чертовски не понравятся.
      – Ты не смог исправить рацию?
      – Рация в полном порядке. И мы связались с квартирой Пенни. Просто Пенни не отвечает.
      Джордан сразу насторожился:
      – Ты уверен?
      Марч кивнул:
      – Мы с Жанин – инспектором телефонной компании – звонили всю ночь, не отрывая от стула зада. – Едва заметная улыбка заиграла в уголках его губ. – Кстати, до чего ж у нее красивый зад. Как жаль, что времени было так мало, и я не…
      – Тут что-то не так, – перебил его Джордан, не дав договорить Марчу о том, чем закончились бы его ухаживания. – Пенни сама назначила нам время, и она не из тех людей, которые могли бы упорхнуть куда-нибудь, никого об этом не предупредив.
      – И я пришел к такому же выводу. Поэтому попросил Жанин связаться с управляющим домом. Чтобы он поднялся на ее этаж и посмотрел, не оставила ли она какой записки. Но на звонок никто не ответил.
      – Черт!
      – Я сказал то же самое. Разумеется, после этого я позвонил в «Уорлд рипорт». Они ответили: Пенни сказала им о том, что будет работать у себя дома. Их последний разговор состоялся вчера, в час дня. После этого они ее нигде не могли найти.
      – Где же ее черти носят?
      – Что толку гадать? – успокаивая его, ответил Марч. – Со временем все выяснится. Я попросил Марию лично проверить все, и…
      – Что еще за Мария?
      – Мария Гарсия – первоклассный детектив, которая работает в полицейском управлении Санта-Барбары. Неужели я не упомянул о том, что встречался с ней?
      – Нет, – сухо ответил Джордан. – Должно быть, мысли у тебя были заняты совсем другим. – Его не удивило, что брат столько успел сделать за это время. Добродушная улыбка и вальяжные манеры могли обмануть кого угодно, но только не его. Джордан знал, что брат обладает очень острым умом. – И что Мария намеревается предпринять?
      – Связалась с полицейским управлением Сан-Франциско и попросила их открыть квартиру Пенни, чтобы найти хоть какой-то намек на то, куда она могла уйти. Мария передаст мне по радио, как только получит сообщение из полиции. Ты доволен?
      Джордан покачал головой:
      – Дай тебе волю, так ты навербуешь тьму сторонников со всего мира.
      – Зачем же мне весь мир? – возразил таким же полушутливым тоном Марч. – Я отдаю предпочтение только прекрасной его половине. И меньше всего хочу командовать. – Легкая улыбка промелькнула у него на губах. – Представь себе армию, состоящую из одних женщин. С ними будет столько хлопот, что для управления всем миром не хватит времени.
      Джордан усмехнулся в ответ и почувствовал, как напряжение немного разрядилось. Его брат всегда действовал на него умиротворяюще, с самого детства, когда они были еще подростками. Ясность и спокойствие, исходившие от Марча, передавались и ему.