– А ты не веришь, что он заслужил это? Он, который всю жизнь жаждал только власти? Он, купивший папство кровью и золотом?! На его руках кровь бесчисленного множества невинных людей.

– Ни один человек не скажет, что мир станет хуже без него. – Лион помедлил. – Но ведь это невозможно. Это просто немыслимо. Оба Борджиа постоянно окружены охраной. Как ты собираешься выполнить задуманное?

– Пока не представляю. Но что-то обязательно придумаю. – Лоренцо помолчал. – В одном вы можете не сомневаться – их смерть окажется нелегкой.

«Он спрашивал, легко ли умерла Катерина, – вспомнила Санчия, – и я ответила тогда, что в Мандаре не было тех, чью смерть можно было бы назвать легкой».

– Итак, Дамари мой, – подвел черту Лион.

– И Санчии. Не будь эгоистом, Лион. – Лоренцо повернулся к двери. – Я направляюсь в Чезену, чтобы навести там кое-какие справки о герцоге Валентино. Я вернусь через несколько дней. Ты еще будешь здесь?

Лион кивнул:

– Я решил продать верфь Базала и оставить себе только одну – в Марселе. Мне понадобится время, чтобы завершить сделку и передать все дела.

Санчия с удивлением посмотрела на нега:

– Ты собираешься покинуть Италию?

– Мы вместе уедем отсюда. Здесь у нас уже ничего не осталось. Я как-то говорил тебе, что Мандара – моя страна. – Он пожал плечами. – А теперь Мандары больше нет.

Лоренцо кивнул:

– Все осталось в прошлом. – И добавил, открывая дверь:

– Но о наших планах мы поговорим подробнее, когда я вернусь.

Лоренцо вернулся к вечеру, как и обещал.

– Борджиа отбыл в Рим, – сообщил он. – И отбыл фазу после того, как его посетил Дамари. Говорят, что он находился в отличном расположении духа. А это означает, что он отправился к отцу не с пустыми руками. Он повез в подарок Танцующий Ветер.

– А Дамари? – спросил Лион.

– Он собирается вернуться в Солинари, чтобы подготовить ловушку для Лиона, – с горечью напомнила Санчия.

– Но он не задержится там надолго. Его станет беспокоить мысль, почему я не напал на Солинари, не заразился ли я и не стал ли источником болезни, чтобы в этом случае переложить вину на меня. Скорее всего, он первым делом приедет в Пизу. – Лион нахмурился. – И приведет с собой достаточно людей, чтобы быть уверенным, что нам не выстоять под натиском его сил.

– Поэтому я считаю, что наступило время разработать наш план, – сказал Лоренцо с мягкой улыбкой. Лион кивнул:

– И привести его в исполнение.

На следующее утро Лоренцо покинул Пизу и отправился в Рим.

А еще через несколько дней Лион и Санчия отбыли во Флоренцию.

Странное чувство охватило Санчию, когда она вновь увидела ворота Сан-Фриано, через которые они проезжали так много месяцев назад. «Нет, на самом деле вовсе не так давно», – с удивлением подумала она. Они выехали из Флоренции в начале марта, а сейчас всего лишь конец июля. А такое впечатление, что целая жизнь прошла с того момента, как Лион пришел в лавку Джованни за испуганным, встревоженным ребенком.

Она вспоминала об этой девочке так, словно это был кто-то другой, а не она сама. Что же, так оно и было на самом деле.

– Ты что-то притихла, – спросил Лион. – Устала? Постоянная опека Лиона в последнее время начала тяготить Санчию. Он относился к ней как к слабому беззащитному ребенку, а она чувствовала себя окрепшей и готовой к борьбе.

– Я думала о том, как много всего случилось с того момента, как я покинула Флоренцию. Теперь я совсем другой человек.

Он искоса посмотрел на нее.

– А кто бы не изменился после тех мук, которые я принес тебе.

– Ты не принес мне никаких мук.

– Но я ничего не сделал, чтобы избавить тебя от них. Я виноват более других.

Санчия понимала, что Лион хочет уберечь ее теперь от любого рода волнений, потому что чувствует себя виноватым. Поэтому он и ведет себя с ней не как с женщиной, которую желает, а так, словно уже при жизни причислил ее к лику святых.

– Кто может знать, какого рода муки пережила бы я, если бы осталась здесь, – произнесла она мягко. – Все могло бы оказаться гораздо хуже. Нет места на земле, где бы нас ждал полный покой.

– Если бы я не забрал тебя, ты бы не узнала, кто такой Дамари.

– Но в моей жизни существовал Каприно.

– Это не одно и то же.

Боже, какой же он упрямый! Очевидно, здесь нужны не только слова, чтобы он наконец перестал так думать?!

– Ты считаешь, что Джулия поможет нам? – произнесла Санчия.

– Вскоре мы узнаем об этом. Ее дом… – Он замолчал, задержав дыхание, словно его ударили.

Санчия беспокойно посмотрела на него:

– Что такое?

– Ничего. Просто забыл про эти двери. – Лион остановился, глядя на великолепные бронзовые двери Флорентийского собора. Его глаза внезапно подозрительно заблестели – Райские ворота Гиберти <Гиберти Лоренцо (ок. 1381-1455) – итальянский скульптор и ювелир>. – Когда Марко и я были мальчишками, отец всегда брал нас с собой во Флоренцию, навещая Лоренцо ди Медичи. Отец настаивал на том, чтобы я, как старший, шел с ним во дворец и принимал участие в его делах. А Марко он позволял свободно гулять по городу. И Марко это больше всего нравилось. Великолепные палаццо, статуи, фрески знаменитых мастеров в соборах – все приводило его в восхищение-. Часто он замирал перед какой-нибудь картиной, не в силах отвести от нее взор. – Лион замолчал, пытаясь справиться с волнением. – Но больше всего на свете он любил эти бронзовые двери. Он вскакивал до рассвета, чтобы увидеть, как первые лучи солнца освещают их. Однажды он сказал мне: «Лион, если бы я мог создать нечто столько же прекрасное, как эти двери, я бы ничего больше не попросил у бога. Я бы стоял весь день снаружи и спрашивал всех прохожих, видели ли они их? В самом ли деле они рассмотрели их?» Санчия почувствовала, как слезы подступили к ее глазам.

– Я настолько привыкла пробегать мимо собора, что перестала замечать их.

– Но не Марко. Прекрасные вещи всегда будто заново восхищали его. – Он покачал головой. – Большинство из нас перестает видеть прекрасное в привычном. И только утратив это, мы понимаем, чего лишились. Но уже слишком поздно!

– Это правда. – Санчии очень хотелось утешить его, отвлечь от нахлынувших на него печальных воспоминаний, но она понимала, что это не в ее силах. – И все-таки, может быть, наша память способна продлить…

– Этого мало. – Его руки сжали поводья. – Я хочу вернуть его! Я хочу вернуть их всех, Санчия!

Он отвернулся, пряча от нее свое искаженное болью лицо.

– Я веду себя очень глупо, – сказал он горько после некоторого молчания. В его голосе звучала горечь. – Я не ребенок, чтобы плакать из-за того, что лежит за пределами моих возможностей. – Он внимательно посмотрел на нее. – Я огорчил тебя?

– Огорчил меня? – Как он может так говорить? Это был один из тех редких моментов, когда Лион открылся перед ней в своей незащищенности, и она ощутила его боль как свою. – Это ты огорчен.

– Чепуха! Со мной все в порядке. – И он пустил Таброна вперед. – Едем. Дом Джулии на следующей улице.

Джулия Марцо внимательно просматривала книгу счетов, когда горничная ввела Лиона и Санчию в ее комнату.

– Какой сюрприз, что я снова вижу тебя, Лион. Я была уверена, что ты уехал с намерением больше никогда не появляться здесь. – Она переводила взгляд с Санчии на Лиона. – Как я вижу, ты все еще со своей маленькой рабыней. Доставляет ли она тебе удовольствие?

– Больше, чем я ей. – Он мягко усадил Санчию в кресло у двери. – Садись, любимая. Пока Джулия будет демонстрировать свою вежливость, нам надо устроиться настолько удобно, насколько это возможно.

– А разве ты когда-нибудь поступал иначе? – сухо спросила Джулия. – Насколько я помню, ты всегда делал так, как тебе нравилось. – Она помолчала. – Например, когда ты расправился с Каприно.

– Разве его смерть огорчила тебя?

Она покачала головой.

– По правде говоря, я должна сказать тебе спасибо. Многое из того, что было в руках Каприно, теперь перешло ко мне. Будучи женщиной, я не в состоянии занять его место, но все же теперь я имею гораздо большую власть, чем в те дни, когда мы в последний раз виделись с тобой.

– Я весьма доволен как твоим успехом, так и тем маленьким вкладом, который мне удалось внести в это дело. – В тоне Лиона прозвучала насмешка. – Хотя, должен признаться, был момент, когда я еле удержался от искушения свернуть твою хорошенькую шейку, как я сделал это с Каприно.

Джулия перевела дыхание, и ее взгляд остановился на шнурке от колокольчика. Но все-таки она заставила себя улыбнуться:

– Почему же тебе захотелось сделать это?

– У Каприно была только одна возможность узнать про намеченную нами поездку в Солинари. Естественно, я задал ему несколько вопросов о том, откуда он получил нужные сведения. – Лион улыбнулся. – Я не поспешил после этого к тебе, Джулия, лишь по одной причине: мне надо винить только себя самого в излишней болтливости. И к тому же Каприно упомянул о том, как ты старалась придержать сведения до того момента, пока не сочла, что они уже ему не пригодятся. Его злоба на тебя была так велика, что я вынужден был поверить ему.

Джулия с облегчением вздохнула.

– Мне не хотелось причинять тебе вреда. Это была всего лишь возможность заработать.

– А ты в самом деле очень деловая женщина, не так ли? – Лион шагнул к ней поближе. – Вот почему я здесь. У меня есть к тебе предложение.

В глазах Джулии сверкнула искра заинтересованности.

– Всегда готова выслушать любое предложение, если оно может пригодиться.

– Оно тебя весьма заинтересует. Я хочу, чтобы ты заманила Дамари во Флоренцию. Санчия сказала, что одно время ты вела с ним дела.

– Всего лишь однажды. – Джулия изменилась в лице. – Однако я действовала через Каприно.

– Но он знает твое имя?

– Конечно, все знают мой дом. Он запрашивал у Каприно женщину с определенными наклонностями.

– А знаешь ли ты, что он сделал с ней? – с нажимом спросила Санчия.

– Это меня не касается, – быстро ответила Джулия. – Девушка могла и не ехать. Но она почему-то была исполнена счастливых предвкушений.

– Если бы она знала, что ее ждет, – покачала головой Санчия. – Этот человек – чудовище.

– Это меня не касается, – повторила Джулия и добавила чуть тише:

– Я не думала, что он убьет ее. Он обманул меня.

Санчия смотрела на нее недоверчиво и открыла было рот, чтобы заговорить, но Лион быстро оборвал ее:

– Мы хотим, чтобы ты отправила послание Дамари о том, что у тебя находятся Лионелло Андреас и его рабыня Санчия. Ты напишешь, что мы прибыли во Флоренцию и попросили принять нас. А также о том, что ты услышала о его намерении дорого заплатить тому, кто поможет схватить его злейшего врага – Лиона Андреаса.

– А почему ты приехал ко мне, а не в Мандару?

– Мандары больше не существует.

– В самом деле? – Джулия удивилась. – Похоже, что у тебя гораздо больше причин для мести, чем я думала. А он тоже жаждет встретиться с тобой? Ты уверен, что, получив мое послание, он сразу же примчится сюда?

– Несомненно.

– И как много ты собираешься заплатить мне за помощь?

– Пять сотен дукатов.

– Этого недостаточно. Риск слишком велик.

– Он того стоит. И больше я не дам.

– Мне надо подумать. – Джулия встала. – Приходи завтра.

– Твой ответ мне нужен сейчас, – отрезал Лион. – И я получу его немедленно.

Джулия нежно улыбнулась.

– Ты, как всегда, нетерпелив. – И, сдвинув брови, нахмурилась, раздумывая. – Хорошо, считай, что сделка состоялась.

– Тогда мы поговорим о подробностях попозже. – Лион помог Санчии встать. – У нас нет места, где мы могли бы остановиться до приезда Дамари. Ты не выделишь для нас две комнаты?

– Две? – улыбка осветила лицо Джулии. – Если ты просишь две комнаты, значит, она не доставляет тебе такого удовольствия, о котором ты говорил. Я предупреждала тебя об этом.

– Санчия болела. – Лион повернулся к двери. – И еще не пришла в себя. Так ты дашь нам приют?

– Конечно. С большим удовольствием. – Джулия грациозно прошла к двери. – Может быть, это и лучше, если ты будешь находиться у меня на виду. Думаю, что небезопасно дразнить Дамари, показав ему приманку, а потом не иметь возможности предъявить ее.

– Твое дело только предложить, а не предъявить, – с внезапной резкостью ответил Лион.

Джулия оглянулась на него с сияющей улыбкой:

– Поменьше яда, любимый. Идите сюда. Ты, естественно, займешь ту же комнату, в которой располагался раньше. А для девочки мы найдем что-нибудь подходящее.

– Я вовсе не больна, – прошипела Санчия, обращаясь к Лиону, пока они шли за Джулией. – Мне уже лучше. Почему ты сказал ей…

Джулия остановилась перед дверью и быстро повернулась к ним:

– Это для тебя, Санчия. – Она открыла дверь. – Я отдала распоряжение, чтобы слуги приготовили горячей воды в кадке для купания. – И ехидно добавила:

– Этот лошадиный запах напомнил мне немного тот «аромат», который ты издавала, когда появилась здесь в первый раз. Надеюсь, ты преодолела свое отвращение к воде и мылу.

Санчия прикусила губу, чтобы удержать готовый сорваться с языка ответ. Нельзя позволять себе сердиться на эту женщину. Лион говорил, что им нужна Джулия.

– Спасибо, мне нравится купаться.

– Я тебе нужен? – спросил Лион, нахмурившись, глядя на нее.

– Нет, не нужен. Я и в самом деле хорошо себя чувствую. – Санчия вошла в комнату, заперла за собой дверь и тотчас услышала, как рассмеялась Джулия.

Этой женщине явно доставляет удовольствие насмехаться над ней! Но Санчия не позволит, чтобы мелкие уколы Джулии и ее язвительные намеки разрушили с таким трудом обретенное спокойствие. Ведь раньше злые слова Джулии совершенно не задевали ее. Почему?

Ответ пришел сам собой – раньше она не знала, что любит Лиона.

Она не знала того горячего болезненного удовольствия, которое он давал ей, с неистовством входя в нее и подчиняя ее своей страсти.

Санта Мария, ее тело оживает и наполняется желанием при одной только мысли об этом.

Но вместе с желанием пришла и ревность – чувство, прежде незнакомое ей. Ревность к тем часам, которые Лион провел в постели Джулии. Зависть к ее красоте и умению доставлять мужчине удовольствие. Ясно, что Джулия все еще хочет привлечь его к себе. Она не делала явных предложений, но намеки ее оставались достаточно прозрачными. Как отнесется к этому Лион?

У него не было других женщин с тех пор, как он взял Санчию в башне замка той ночью. И никто лучше Санчии не знал, насколько сильным может быть его желание. Пережитые испытания опустошили их обоих, не оставив ничего, кроме нежности и стремления к покою. Но чувства возрождаются вновь, она знает это по самой себе.

Вдруг Джулии удастся, воспользовавшись благоприятным моментом, вызвать у Лиона желание и пробудить в нем страсть?

Нет! Эта мысль причинила ей боль. Санчия внезапно осознала, что, пройдя через столько ужасов, она хочет вновь наслаждаться жизнью, хочет зачать ребенка, хочет любить и быть любимой.

Если уж Медуза оставила ее в живых, если все святые вступились за нее, она будет жить полной жизнью и возделывать свой розовый сад, как учила ее Катерина.