— Ты говоришь, что готова его ударить?

— Макдафа? Да я бы его своими руками задушила! — За ее спиной Макдаф что-то проворчал. — Он не должен с тобой так обращаться! Будь ты поумнее, давно бы съездил ему в морду.

— Я бы не посмел. — Юноша долго рассматривал рисунок, потом медленно убрал шнурок в карман. — И ты не должна. Моя обязанность — его оберегать. — Он еще раз взглянул на рисунок и улыбнулся. — Спасибо тебе.

— Не за что. — Джейн улыбнулась в ответ. — Если правда хочешь меня отблагодарить, сделай мне одно одолжение. Мне бы хотелось нарисовать тебя. Обещаю, получится намного лучше, чем цветок.

Джок неуверенно посмотрел на хозяина. Тот помялся и нехотя кивнул:

— Валяй. Но только в моем присутствии, Джок.

— Макдаф, вы мне не нужны. — Она заметила, как насупился Джок, и покорно вздохнула. Этого Джока ничем не возьмешь. Макдаф прочно держит его под пятой. — Ладно, ладно. — Она развернулась и направилась к выходу. Пора возвращаться к Цире с Юлием, а красивый юноша пусть остается со своим хозяином, который ему и дохнуть не дает. — До завтра, Джок.

— Постойте! — Макдаф поспешил за ней к выходу из конюшни. — Мне надо с вами поговорить.

— А я не имею желания с вами разговаривать! Мне не нравится, как вы обращаетесь с этим парнем. Если у него проблемы, ему надо помогать, а не третировать.

— Я ему помогаю. — Он сделал паузу. — Но вы тоже можете ему помочь. Там, в оранжерее, его реакция была не такой, как я ожидал. Ее можно назвать… нормальной, что ли…

— Пожалуй, это нормальная реакция — рассчитывать, чтобы тебя воспринимали как человека, а не робота.

Шотландец пропустил колкость мимо ушей:

— Правила для вас и для него одинаковые. Будете его рисовать в моем присутствии. Без вариантов.

— Что-то еще?

— Если вы расскажете о своей затее Тревору, он вам запретит. Решит, что Джок для вас представляет опасность. Он знает, у парня с психикой проблемы. — Макдаф встретился с девушкой взглядом. — Он для вас действительно небезопасен.

— Да он сама приветливость!

— Поверьте мне, достаточно минимального толчка. Она внимательно посмотрела на Макдафа, прокручивая в голове только что разыгравшуюся сцену.

— Но этот толчок может исходить только от вас. Он о вас очень печется. Вы должны объяснить ему, что…

— Думаете, я не пробовал? — перебил он. — И слышать ничего не хочет!

— Но почему? Вы не производите впечатления беззащитного человека.

— Я обошелся с ним по-человечески, и он чувствует себя в долгу. Надеюсь, со временем это пройдет.

Джейн покачала головой. Она помнила, как среагировал Джок, когда Макдаф сказал, что недоволен им. Безоговорочная преданность. И подчинение.

— Если сидеть и ждать, полжизни пройдет.

— Полжизни так полжизни! — отрезал Макдаф. — Зато я не прячу его в психушку и не отдаю в руки бессердечным эскулапам, которые бы закололи его препаратами до полного беспамятства. Я о нем забочусь, но на свой лад.

— Бартлет сказал, он из деревни. Джок что-то говорил про маму. А другая родня у него есть?

— Два младших брата.

— И его родные ему не помогают?

— Я им не даю. — Он раздраженно добавил: — Я не прошу многого. Вашу безопасность я беру на себя. Просто общайтесь с ним, разговаривайте. Вы сами сказали, что хотите его нарисовать. Или раздумали? Не хотите рисковать? Да или нет?

Как раз сейчас у нее и без этого паренька забот хватало. Да, у нее было желание его нарисовать, но дополнительные осложнения сейчас совсем ни к чему. С трудом верилось, что у парня, как говорит Макдаф, такие проблемы с психикой. С другой стороны, зачем бы Макдаф стал ее предупреждать?

— Почему именно я? Он пожал плечами:

— Я не знаю. Он увидел у Тревора статую Циры и стал спрашивать, что Тревор тут делает. У него богатое воображение, а я откопал в Интернете связанную с Цирой историю, в которой вы занимали не последнее место.

Снова Цира.

— И он считает, что я и есть Цира?

— Нет, он не глуп. Но с отклонениями. — Макдаф поправился: — Ну… иногда ему легко задурить голову.

Судя по всему, Макдаф опекал юношу ничуть не меньше, чем тот — его. Джейн впервые почувствовала к этому типу симпатию. Ведь он заботился о парнишке не по обязанности.

— Вы его любите.

— Он вырос на моих глазах. Его мать служила в нашем доме экономкой, и он с детства часто бывал в замке. Джок не всегда был таким. Он был смышленый, веселый… — Он умолк. — Да, я привязан к Джоку. Так вы сделаете, что я прошу?

Девушка медленно кивнула:

— Сделаю. Только я не знаю, как долго здесь пробуду. — Она посмотрела на Макдафа в упор. — Мне показалось, вы недовольны моим присутствием.

— Ситуация и без того запутанная. — И рассудительно добавил: — Но это хорошо, что от вас будет какая-то польза.

Джейн в изумлении уставилась на него:

— Я к вам не нанималась и не позволю, чтобы меня использовали… — Она осеклась, увидев, что Макдаф улыбается. — Фу-ты! У вас, оказывается, есть чувство юмора?

— Только Тревору не говорите. Нельзя терять бдительность. Вы скажете ему, что будете рисовать Джока?

— Посмотрим. — Но она поняла, на что он намекает. С того момента, как Тревор опять вошел в ее жизнь, она все время в напряжении. — Впрочем, это его совершенно не касается.

— Он бы с вами не согласился. Стал бы он вас сюда тащить, если бы ваши дела его не касались. — Макдаф распахнул ворота конюшни. — Если вы завтра не придете, я отнесусь с пониманием.

Мерзавец! Он сказал именно то, что могло укрепить ее в намерении прийти. Такой же ловкий манипулятор, как и Тревор. Но почему это ее нисколько не раздражает?

— Приду утром, в девять.

— Буду признателен. — Макдаф встретил ее взгляд. — А я привык отдавать долги.

— Отлично! — Джейн шагнула за порог. — Значит, и от вас будет какая-то польза, Макдаф.

Сзади послышался удивленный смешок, но Джейн не обернулась. Пожалуй, она делает ошибку, связываясь с Джоком Гэвином. Что ей до него? Ни один рисунок не стоит такого риска, а если верить Макдафу, риск действительно есть. И немаленький.

Ну, и плевать. У нее, похоже, слабость к сиротам и белым воронам. Она никогда не пасовала перед трудностями. Это не в ее натуре. Пускай это ошибка, но это ее ошибка — ей и выкручиваться.

Интересно, Цира ведь тоже взяла в дом мальчишку с улицы. Лео.

Джок Гэвин не Лео, а она не Цира, так что прочь сравнения. Надо пойти к Марио, может, удастся ускорить его работу над вторым свитком.

В доме ее поджидал Бартлет. Он был явно встревожен.

— Я видел, как ты пошла с мальчишкой на конюшню. Вы там долго пробыли. Все в порядке?

— Абсолютно. Он забавный. — Джейн помахала альбомом. — Я немного порисовала.

Бартлет укоризненно покачал головой:

— На конюшню ты зря пошла… Тревор нам всем запретил там появляться. Это территория Макдафа.

— Макдаф меня видел и не выгнал, так что все в порядке. — Джейн стала подниматься по лестнице. — Мне надо к Марио. Позже увидимся. — С верхней площадки она оглянулась. Бартлет все тем же встревоженным взглядом смотрел ей вслед. Джейн кротко проговорила: — Бартлет, все в порядке. Перестаньте тревожиться!

Тот через силу улыбнулся и кивнул:

— Постараюсь. — Он отвернулся. — Раньше со мной такого не бывало. Чем старше становлюсь, тем больше убеждаюсь, что жизнь полна опасностей. Тебе это пока непонятно. Молодые думают, что они бессмертны.

— Вы не правы. Я никогда не считала себя бессмертной, даже в детстве. Я всегда знала: чтобы выжить, надо бороться. — Она шагнула на следующую ступеньку. — Но я не собираюсь отравлять себе жизнь пустяшными волнениями — если только для них нет весомых оснований.

— Тревор, можно войти? — Макдаф приоткрыл дверь библиотеки и кивком головы поздоровался со стоящим возле письменного стола Бартлетом. — Я видел, как вы стояли во дворе и смотрели на конюшню с ненавистью Дон Кихота, взирающего на ветряную мельницу, и понял, что вы бегом припустили докладывать, — сказал он и плюхнулся в кресло. — Решил избавить тебя от необходимости меня искать, ты же у нас человек занятой, — с улыбкой повернулся он к Тревору.

— Ты обещал, что будешь держать парня подальше от девушки, — упрекнул Тревор. — Убери его отсюда!

Макдаф перестал улыбаться.

— Пожалуй, я вас оставлю. — Бартлет поднялся и двинулся к двери. — И чтоб вы знали, Макдаф, я никогда не сражаюсь с ветряными мельницами. Хотя и убежден, что благородства в Дон Кихоте было намного больше, чем глупости.

Дверь за Барлетом закрылась, и Тревор повторил:

— Убери отсюда Джока! Не то я это сделаю сам. Макдаф покачал головой:

— Не сделаешь. Я тебе нужен. А если он уедет, то и я с ним.

— Зря блефуешь. — Он с прищуром посмотрел на хозяина замка. — Ты мне можешь вообще не понадобиться. Если Марио не подведет, я сумею сам найти это золото. Откуда мне знать, что у тебя действительно есть подсказка? Может, она ошибочна?

— Выполни мое условие, и сам увидишь.

— Кровожадный ублюдок!

— Да, я такой. Мог бы давно догадаться, раз я так рвусь получить свой шанс. — Макдаф развалился в кресле и рассеянно огляделся по сторонам. — Странно сидеть в этом кресле, когда ты сидишь в моем. Жизнь выделывает причудливые кульбиты, да?

— Не уходи от разговора!

— Это так, к слову. — Он перевел взгляд на Тревора. — Я велел ему к ней не приближаться, но пока не сработало. Больше такое не повторится.

— Он будет держаться подальше?

— Нет, просто я больше не оставлю их без присмотра. — Тревор выругался, Макдаф жестом остановил его. — Она хочет написать его портрет. Я предупредил, что Джок может быть опасен. Не уверен, что она поверила, но это неважно, поскольку я все время буду рядом.

— Этому не бывать!

— Так поговори с ней, попробуй разубедить. — Он вздернул подбородок. — Если от этого будет толк.

— Сукин ты сын!

— Вообще-то ты прав — моя мамаша была форменная сука, так что я не обижаюсь. — Шотландец поднялся. — Я сделаю так, чтобы он позировал Джейн во дворе, тогда кто-нибудь из твоих, кому ты доверяешь, сможет держать их в поле зрения. Это, естественно, буду не я. — Он еще раз обвел взором библиотеку и покачал головой. — Чудно…

— Вижу, мое пребывание здесь тебе как кость в горле, — процедил Тревор.

Макдаф покачал головой:

— Нет. Этот дом не отражает моей сути. Люблю ли я его? Всей душой. Но у меня нет потребности постоянно находиться здесь, достаточно носить его в своем сердце. — Он улыбнулся. — Прекрасно смотришься в этом кресле, Тревор. Настоящий хозяин. Пользуйся, пока я добрый. — Он посерьезнел и направился к выходу. — Буду тебе признателен, если ты не станешь вмешиваться. В первый раз за все годы вижу, чтобы мальчишка положительно реагировал на кого-то, кроме меня. Она на него хорошо действует. Это для меня главное.

— Торг здесь неуместен.

Но Макдафа уже и след простыл.

Тревор сделал глубокий вдох и попытался погасить вспышку раздражения. Не нужен ему этот Макдаф, чтоб ему пусто было! Он-то уже начал воспринимать его как второстепенную фигуру, но чем больше узнавал о визитах шотландца в Геркуланум, тем сильнее в нем крепло подозрение, что разгадка именно в нем.

Блефует или нет? Может, и да, но рисковать нельзя. Так. Спокойно разберем ситуацию. Макдаф не захочет, чтобы Джейн пострадала. Это не в его интересах. Он обещал присутствовать, а свое слово он держит. Правда, это не избавляет от необходимости подстраховаться с помощью Бреннера.

Дьявол! Все можно решить куда проще: пойти к Джейн и запретить. Но это не выход.

Если Макдаф ее предостерег, а она все равно решила рисовать мальчишку, значит, вмешательство Тревора не поможет. Она поступит, как считает нужным, и он только навредит.

Но Джейн не упрямится ради упрямства, здравый смысл для нее превыше всего. Значит, надо постараться ее убедить, что разумнее держаться от мальчишки подальше. А пока этого не произошло, он сделает все, чтобы, не вмешиваясь лично, обеспечить ее безопасность.

Тревор достал телефон и набрал номер Венабла.

— У меня к тебе просьба. Нужна кое-какая информация.

Когда в четверть девятого Тревор постучал в дверь, Джейн все еще была у Марио. Не дожидаясь ответа, Тревор вошел.

— Простите, что врываюсь, — сухо произнес он. — Джейн, я не могу позволить, чтобы ты и дальше отвлекала Марио от работы.

— Она меня не отвлекает, — быстро проговорил Марио. — Наоборот, успокаивает. Она очень тихо сидит.

— Успокаивает? Какая прелесть! А Бартлет говорит, она спускалась на кухню и сооружала вам поднос с едой. Она, похоже, открывается тебе с неизвестной мне стороны.

— С разными людьми ведешь себя по-разному, — сказала Джейн. — Я не хотела беспокоить Марио.

Марио улыбнулся:

— Она хочет, чтобы я побыстрее закончил этот свиток.

Джейн улыбнулась:

— Я думала, ты поспешишь, и завтра я уже получу новую порцию текста.

— Я же сказал, с этим свитком у меня проблемы. Тут местами целых слов недостает, и никакой подсказки. А может быть, я нарочно тяну время, чтобы подольше здесь тебя видеть.

— Вот это ты напрасно, — заметил Тревор.

— Тревор, это шутка, — поспешил оговориться Марио. — Все нормально.

— Есть что-нибудь?

— Пока нет.

— Вы это о чем? — встряла Джейн.

— О золоте, о чем же еще? — ответил Тревор. — Если ты читала первое письмо Циры, то должна понимать, что золото не обязательно было спрятано в катакомбах, его могли перевезти в другое место.

— Тогда тебе, считай, не повезло.

— Если только мы не найдем ключ к разгадке, куда она его прибрала.

— Точнее — куда его прибрала Пия. Кто такая эта Пия?

Он развел руками:

— Раз ты читала свиток, то знаешь столько же, сколько я. — Он встретился с ней взглядом. — Ты говорила, что хочешь сходить на стадион. Не передумала?

— Нет. С чего бы?

— Мне показалось, ты увлеклась Марио и его учеными штучками. — Он развернулся. — Идем!

— Подожди минутку! — Но он уже был в коридоре. — Пока, Марио. До завтра.

Тревора она нагнала только на лестнице:

— Все-таки ты грубиян!

— Знаю. Это для меня не новость. Я сам себе дал это право.

— Удивляюсь, как все тебя терпят.

— Никто не неволит. У них есть такое же право послать меня к лешему.

— Ты прав. — Она остановилась. — Пошел ты к лешему!

Тревор обернулся:

— Другого и не ожидал. Не советую обращаться со мной, как с… — Он осекся. Его лицо вдруг озарила улыбка. — Неотесанный мужлан, да?

— Да.

— И ты меня сегодня успешно провоцируешь. — Он скорчил мину. — Я тебе облегчил задачу. Ты точно знала, на какую точку нажать. Я всегда так гордился уверенностью в себе, а ты меня ее лишила. Я ведь приревновал тебя к Марио. — Он жестом не дал ей возразить. — И не говори, что не думала меня попрекать. Ты злишься, что находишься здесь, и хочешь в отместку разозлить меня. Что ж, тебе это удалось. Мы квиты. Мир?

Квиты они не были, но Джейн обрадовалась возможности забыть о трениях. Последние сутки дались нелегко.

— Я бы ни за что не стала пользоваться Марио тебе в отместку. Я не играю на чужих чувствах. И он мне очень симпатичен.

— Верю. Но ты же не откажешь мне в праве задать вопрос? Я проявил слабость, а ты за нее ухватилась. Наверное, ты подсознательно наказываешь меня за то, что четыре года назад я тебя оттолкнул.

Джейн провела языком по губам:

— Я не хочу сейчас об этом говорить. Ведешь меня на этот твой стадион или нет?

Он кивнул и шагнул к двери:

— Идем.

У ворот замка их остановил охранник — в точности, как накануне Тревора.

— Джейн, это Патрик Кэмпбелл. Пат, мы только до стадиона и обратно. Как сегодня? Все спокойно?

Тот кивнул:

— Дуглас три часа назад делал обход. Вблизи замка никого. — Он вынул мобильник. — Я прикажу ребятам по периметру, чтоб держали ухо востро.

— Будь добр. — Тревор взял Джейн за локоть и подтолкнул к воротам. — Обогнем замок по тропинке и дальше пойдем к скалам. Минут десять хода. — Он взглянул на небо. — Сегодня полнолуние. Думаю, разглядишь.

Они свернули за угол и направились к краю утеса. Джейн ничего не видела, кроме расстилающегося впереди моря.

— Что это? Что мне полагается разглядеть?

Они достигли вершины скалы, за которой оказалось широкое пространство, заросшее травой. Эта равнина подступала к самому замку, но только с задней его стороны. Трава была тщательно подстрижена, и с каждой стороны поле огораживали несколько рядов валунов.

— Это и есть «стадион Макдафа», — объявил Тревор.

— Что это за хреновина? — Джейн опять вспомнила свой подростковый лексикон. — Похоже на место друидских сборищ.

— Это и было место сборищ. Ангус Макдаф питал страсть к спортивным состязаниям. Он был кем-то вроде воровского барона и восхищался силой в любых ее проявлениях. В 1350 году он закончил строительство замка и уже на следующий год провел здесь первые Шотландские игры.

— В четырнадцатом веке? Тревор кивнул.

— В 844 году король скоттов Кеннет Макалпайн провел трехдневный турнир, желая занять чем-нибудь своих воинов в ожидании благоприятных знамений перед битвой с пиктами. А Малькольм Кэнмор, вступивший на престол в 1058 году, регулярно проводил турниры, где выявлял самых сильных и быстрых скоттов, чтобы потом взять их в свою отборную гвардию.

— А я думала, это называлось Горными играми.

— Макдафы родом из горной Шотландии. Наверное, они и игры привезли оттуда. Судя по немногим сохранившимся протоколам состязаний, игры были главным событием года. Игра в шары, борьба, бег, традиционные местные виды спорта, которые теперь воспринимаются с удивлением. Все молодые мужчины, состоявшие у Макдафов на службе, непременно в них участвовали. — Он улыбнулся Джейн. — А иногда и женщины. Например, к участию в забегах была допущена Фиона Макдаф. Два года подряд первое место брала!

— А потом, надо думать, женщин отстранили? Он покачал головой:

— Нет, потом она забеременела и сама отказалась от участия в соревнованиях. — Тревор подошел к валуну. — Садись. Предполагаю, что впоследствии для зрителей начали расставлять кресла, но первыми трибунами были эти камни.

Она медленно опустилась на валун рядом с ним.

— А ты сюда зачем ходишь?

— Нравится мне тут. — Его взгляд скользнул к дальнему краю стадиона. — Здесь хорошо думается. Мне здесь очень комфортно. У меня такое чувство, что с Ангусом Макдафом мы бы нашли общий язык.

Джейн смотрела на него и думала, что он прав. Ветер с моря теребил волосы над его высоким лбом, а очертания рта говорили о его бесшабашном нраве. Глаза прищурились, словно оценивая сложность предстоящего турнира. Она так и видела, как Тревор сидит бок о бок с хозяином замка, обменивается шутками и готовится к следующему забегу. Жаль, что альбома с собой нет.

— В каком бы ты виде стал участвовать?

— Не знаю. Бег или шары… — Он повернулся к ней. Его глаза озорно сверкали. — А лучше — я бы устроил спортивный тотализатор. Уверен, это у них широко практиковалось.

Джейн улыбнулась:

— Да, уж ты бы свою выгоду не упустил.

— А может, я бы занялся и тем и другим. Я бы со скуки помер делать одну ставку в год.

— Господи, помилуй и прости! — Она огляделась. — Не ожидала, что здесь есть такое место.

— Ясное дело. Небось решила, что стадион — это так, эвфемизм для какой-то моей неблаговидной затеи.

— Да. Почему ты мне сразу не сказал?

— Потому что решил тебя сюда привести сам, — ответил Тревор. — Мне здесь нравится, и захотелось, чтобы тебе тоже понравилось.

Он был совершенно искренен. И ей это место тоже понравилось, это факт. На этом древнем ристалище значение имели только простые ценности, все остальное отходило на второй план. Джейн почти слышала звуки горна и ощущала содрогание земли под ногами атлетов.

— Неужели трудно было просто сказать, что и как?

— А как ты это себе представляешь? В последние дни тебе даже смотреть на меня невмоготу, моментально воздвигаешь глухую стену. А потом я еще все усугубил, когда… Ну вот, ты снова напряглась. Посмотри на меня, черт побери! Джейн, это на тебя не похоже.

— Тебе-то откуда знать? Ты меня четыре года не видел. — Она через силу повернулась и посмотрела на Тревора. Господи, зачем она это сделала? Как теперь отвернуться?

— Тяжело, да? Вот и мне тоже. — Он посмотрел на ее руку, опирающуюся на валун. — До чего же меня тянет к тебе прикоснуться!

Он сдержался, но от этого было не легче. Джейн накрыло горячей волной, перехватило дыхание. Его взгляд остановился на девичьей руке.

— Однажды ты до меня дотронулась. Положила мне руку на грудь, а я должен был стоять и не показывать виду. Я тогда чуть не умер!

— И жаль, что не умер. Ты тогда вел себя очень глупо.

— Тебе же было всего семнадцать!

— Как раз тот возраст, чтобы знать, чего хочешь. — Она поспешила добавить: — Вообще-то ничего особенного в тебе не было. Просто до тебя ни к одному мужчине я такого не чувствовала. По части секса я была не очень продвинутой.

— А держалась вполне. Я думал, ты мне врежешь.

— Ты обозвал меня школьницей!

— Я специально тебя злил, иначе я бы за себя не поручился.

Эту злость она чувствовала и сейчас. А еще — обиду и горькое раскаяние.

— Бедняжка Тревор!

— Я тебя обидел?

— Меня нельзя обидеть. Или ты думаешь, что навсегда отвратил меня от мужчин? Да ни боже мой.

Он помотал головой.

— Ты предупредила, что станешь искать, пока не найдешь кого-то лучше меня. И ты сдержала слово. — Он посмотрел на море. — Кларк Питерс был славный парнишка, но не прошло и двух месяцев, как стал проявлять частнособственнические наклонности. Тэд Кипп — очень умный и честолюбивый, но, когда ты привезла его домой, он невзлюбил твою собаку Тоби. Джек Ледборн, профессор археологии, руководивший твоей второй экспедицией. Он не сказал, что женат, а ты, когда узнала, решительно вычеркнула его из своей жизни. Питер Брэк, полицейский-кинолог из участка Куинна. Идеальная пара! Собачница и полицейский. Но он допустил какой-то промах, потому что ты…

— Что за черт? — Джейн не верила своим ушам. — Ты что, посылал своих людей за мной следить?

— Да, когда не мог делать это сам. — Он посмотрел на нее. — Но в большинстве случаев я сам за тобой следил. Хочешь, чтобы я продолжил список? Или лучше я расскажу о том, как я гордился тобой, когда ты победила в художественном конкурсе. Я попробовал купить ту работу, но оказалось, они их в течение пяти лет выставляют по всей стране. — Тревор улыбнулся. — Конечно, я мог бы ее выкрасть, но решил, ты будешь недовольна. Правда, кое-что из принадлежащего тебе я все-таки выкрал.

— Что именно?

— Твой альбом. Два года назад ты была в Метрополитен-музее и оставила его на банкетке, когда пошла с друзьями в кафетерий. Я пролистнул — и не смог удержаться. Все собирался тебе вернуть, да так и не смог.

— Я помню тот случай. Я страшно злилась.

— Мне казалось, эти наброски были не для того, чтобы делать на их основе большие полотна. Они были… более личные, что ли.

Личные. Джейн попыталась вспомнить, не было ли в том альбоме портретов Тревора. Может, и были.

— Зачем? — прошептала она. — Зачем ты все это делал?

— Уезжая из Неаполя, ты сказала, что это еще не конец. Выяснилось, что и для меня тоже. Господи, я даже молился об обратном. Ты упрямая, Джейн, с тобой нелегко.

— Тогда почему же ты…

— Ты сказала, что в ближайшие четыре года мне нет места в твоей жизни. Я хотел дать тебе возможность убедиться, правильное ли это решение.

— А если бы я пришла к выводу, что правильное?

— Правду сказать? Я не святой. Я бы начал действовать и разрушил тот маленький мирок, который ты для себя соорудила.

— Что ты такое говоришь? Я что-то смысла не улавливаю.

— Смысла? — Тревор накрыл ее руку своей. Она почувствовала его тепло. — Я так хочу тебя, что у меня развилась мания. Я тебя уважаю. Преклоняюсь перед тобой. Ты как-то обвинила меня в том, что я одержим Цирой, но это ничто в сравнении с тем, что я чувствую к тебе. Меня это бесит! Я не знаю, что будет дальше. Бывает, я молюсь, чтобы закончилось. Такое объяснение тебя устраивает?

— Да. — У Джейн перехватило горло, пришлось откашляться. — Если только это правда.

— Есть способ проверить. По крайней мере — очевидную часть.

Он сжал ее руку.

Она затрепетала. Нет, это не было волнение. Это было вожделение.

Невыносимое вожделение. Джейн отдернула руку: — Нет!

— Ты же этого хочешь!

Лгать она не могла. Она чувствовала себя, как самка в течку.

— Еще не время.

— Ничего себе!

— И секс… — это еще не все. Я даже не знаю, можно ли тебе доверять.

— Все такая же недоверчивая.

— Есть причины.

— Да? Убит твой друг. Считаешь, я виноват?

— Не знаю.

— Знаешь. Я хочу, чтобы между нами все было ясно. Потому и привез тебя сюда. Подумай как следует. Прими решение.

— Если бы ты не гонялся за этим золотом и не перешел дорожку Грозаку, Майк был бы сейчас жив.

— Ты обвиняешь меня в том, что произошла цепная реакция?

— Да нет, — устало проговорила Джейн. — А может, и да. Я больше ни в чем не уверена. Я не понимаю, что происходит.

— Если бы я мог, я бы его спас. Но, увы, время назад не повернешь.

— Но от золота все равно бы не отступился, да? Он помолчал:

— Нет, не отступился бы. Я не могу тебе лгать. Мне нужно это золото.

— Зачем? Ты же такой талантливый человек. Зачем тебе все это? Я не верю, что для тебя это что-то значит — разве что сам процесс игры увлекает.

— Ты ошибаешься. На этот раз деньги имеют для меня большое значение. Их или получаю я, или они достаются Грозаку.

— Это месть?

— Отчасти. Но ты и сама знаешь, что такое месть, а, Джейн?

— Да, знаю. — Она встала. — Но я бы не стала мстить таким образом — лишая убийцу его горстки золота. Мы с тобой мыслим в разных категориях.

— Иногда мыслить необязательно. Ее снова бросило в жар.

— Для меня — обязательно.

— Это мы посмотрим. — Тревор тоже поднялся. — Но предупреждаю: если вздумаешь опять положить мне руку на грудь, не рассчитывай на мою сдержанность. — Он направился к тропе. — И Ангус Макдаф меня бы отлично понял.