Ева Дункан (№5) - Тайна античных свитков

— Если быть точнее, Цира не была приманкой. — Тревор вгляделся в ее лицо. — Но ты права, все это затянулось. Тебе пора начать мне верить. Будем над этим работать. — Тревор улыбнулся. — Завтра и начнем. — И исчез за дверями библиотеки.

«Зачем он только принял вызов», — устало подумала Джейн. В ней бушевали эмоции — замешательство, досада. Вечер получился слишком напряженным, пришлось бороться со своим влечением. На обратном пути со стадиона она с трудом сохраняла самообладание. Шагая бок о бок с Тревором, Джейн отчетливо чувствовала, как реагирует на его близость ее тело. Как это глупо! Она же не малоопытная девчонка, какой была при их первой встрече.

— Знаешь, а ты можешь ему доверять, — серьезно проговорил Бартлет. — Он, конечно, сумасброд, но в серьезных делах ни разу меня не подводил.

— Да что вы говорите? Но у вас с ним несколько иные отношения, так ведь? Спокойной ночи.

— Спокойной ночи. — Он направился к библиотеке. — До завтра.

Завтра. Завтра первым делом она пойдет в кабинет к Марио и пробудет там, пока внутренне не будет готова встретиться с Тревором. С Марио ей так спокойно, ей необходим этот покой. А сейчас она уснет и выкинет Тревора из головы. Постарается забыть, до чего же ей хочется к нему прикоснуться. Прикоснуться? Да уж… Ей хочется утянуть его в постель и отдаться дикой, безудержной страсти. Но это будет самой большой ошибкой. Необходимо сохранять ясность мысли, а если она вступит с Тревором в интимные отношения, вряд ли ей это удастся. Ни один мужчина не вызывал у Джейн такой реакции, и сейчас между ними снова возникло это непреодолимое влечение. Как и четыре года назад. Нельзя, чтобы оно одержало над ней верх.

Тогда перестань думать о том, как вы сидели рядом на большом валуне. Сосредочь свои мысли на Венабле.

Когда Бартлет вошел, Тревор как раз положил трубку. Бартлет поднял брови.

— Быстро ты. Что он там? Опять все сгущает?

— Возможно. — Тревор задумчиво хмурил лоб. — Но меня больше устраивает такой вариант, чем если бы он сидел сложа руки и ни на что не обращал внимания, как Сэбот.

— А в чем дело-то?

— Куинн пытался вскрыть досье ЦРУ на Грозака, вот Венабл и заволновался. — Он развел руками. — Это было неизбежно. Куинн — бывший фэбээровец, у него остались связи. Рано или поздно он доберется до нужной ему информации. Когда это случится, придется разбираться.

— И это все, что хотел Венабл? Тревор покачал головой:

— Еще сказал, что его швейцарский осведомитель сообщил, что кое-что интересное происходит в Люцерне.

— Что именно? Неужели Грозак?

— Едва ли. Но исключать нельзя.

Бартлет задумался:

— Тебя это беспокоит.

— Грозак меня всегда беспокоит, если я не понимаю, где он собирается нанести удар.

— А вдруг осведомитель Венабла неверно все истолковал?

— А вдруг верно? — Тревор привалился к спинке, прокручивая в уме возможные варианты. — Люцерн…

— Джок выйдет к фонтану, — сказал Макдаф, подойдя к Джейн. — Устраивает.

— Хорошо. — Она послушно опустилась на бортик фонтана и открыла альбом. — Когда он будет?

— Через пару минут. Поливает цветы. — Макдаф нахмурился. — Что это ты делаешь?

— Вас рисую. Терпеть не могу терять время. — Ее карандаш резво бегал по бумаге. — У вас очень интересное лицо. Как из скалы высеченное, только вот рот… — Джейн оттенила скулы. — Кого-то вы мне напоминаете, это я с первой секунды поняла. Никогда не смотрели сериал «Горец»?

— Нет, бог миловал.

— А вы похожи на исполнителя главной роли.

— Этого только не хватало!

— Он отлично сыграл. — Девушка лукаво улыбнулась и задумалась, как далеко удастся зайти. — И красавчик, каких поискать.

Макдаф глотать наживку не стал.

— Тебе следует рисовать Джока, а не меня.

— Я просто разминаюсь. Это как разогревать мышцы перед забегом. — Она помолчала. — Между прочим, вечером Тревор водил меня на стадион.

— Я знаю.

— Откуда? Макдаф не ответил.

— Ах, ну да. Тревор говорил, у вас тут под каждым кустом свои люди. — Она вгляделась в рисунок. — Тяжело, наверное, сдавать чужим людям такой дом. Я росла на улице, у меня никогда не было того, что принято называть родным домом. Но вчера я, кажется, начала понимать, каким он должен быть. — Она оторвала взгляд от наброска. — И Тревор, по-моему, тоже. Потому он так любит ваш стадион.

Шотландец пожал плечами:

— Вот пускай и радуется, пока дают. Я скоро этот дом у него отберу.

— Каким способом?

— Любым доступным.

— Но Тревор говорит, ваша семья вынуждена сдавать замок из финансовых соображений.

— Вот тебе и способ.

— Рассчитываете на золото Циры?

— Сдается мне, за этим золотом мы все гоняемся. И я не исключение.

— И поэтому вас беспокоит этот Грозак?

— А что Тревор сказал?

— Велел у вас спросить. Улыбка чуть тронула его губы.

— Рад, что он держит слово.

— А я совсем не рада. Я хочу знать, какое отношение ко всему этому имеет Грозак. Тоже в золоте дело?

Макдаф ушел от ответа.

— Золото — весомый мотив для любого человека, особенно для того, кто так нуждается в средствах, как я. — Он скользнул взглядом поверх головы Джейн. — А вот и Джок. — Макдаф сделал выразительное лицо. — Постарайся в его присутствии быть аккуратнее в выражениях на мой счет. Это в наших общих интересах.

Джейн обернулась. Паренек с улыбкой шагал к ним. Лицо его выражало радостное нетерпение. Бог ты мой, какое лицо… Джейн машинально перевернула страницу в альбоме.

— Доброе утро, Джок! Хорошо спалось?

— Нет. Мне сны снятся. А тебе, Джейн?

— Бывает. — Она принялась за рисунок. Интересно, удастся ей передать беспокойство, прячущееся за этой улыбкой? А надо ли? Беззащитность Джока столь очевидна, что изображать ее как-то немилосердно. — И что, тебе плохие сны снятся?

— В последнее время не такие плохие, как раньше. — Он смотрел на Макдафа с такой преданностью, что Джейн только покачала головой. — Теперь сны стали лучше. Правда, сэр! Честно!

— Хотелось бы верить, — проворчал Макдаф. — Я же говорю, все в твоих руках. Надо только проявить волю. — Он сел на бортик фонтана. — Ну, хватит на меня таращиться, дай человеку рисовать.

— Слушаюсь, сэр. — Он повернулся к Джейн: — Что от меня требуется?

— Ничего. — Она посмотрела на набросок. — Держись естественно. Разговаривай со мной. Расскажи мне про свои цветы…

— Доброе утро! — поздоровалась Джейн, входя к Марио с подносом в руках. — Как у тебя сегодня дела продвигаются? — При виде пачки бумаг на его столе она удивленно тряхнула головой. — Судя по всему, ты либо рано встал, либо поздно лег. В любом случае небольшой перерыв и чашка кофе тебе явно не повредят.

Молодой человек кивнул:

— Спасибо. Вообще-то, я сегодня почти не спал и, кажется, выпил уже слишком много кофе. — Он потянулся к кофейнику. — Но это не означает, что откажусь.

Джейн внимательно на него посмотрела:

— Увлекся, да?

— Опять такие интересные вещи пошли… — Он отпил из кружки. — Часами сидишь и мучительно пытаешься понять, а потом вдруг все открывается. — Марио радостно улыбнулся. — Как в театре, когда занавес раздвигается и начинается спектакль. Интересно… Он бросил взгляд на статую.

— От Циры никогда не устаешь. — Он перевел глаза на ксерокопию текста у себя на столе. — Надо позвать Тревора. Кажется, я нашел то, что ему нужно.

— Насчет золота?

— Да. Все, что касается золота, его крайне интересует. — Марио сдвинул брови. — Нет, подожду лучше, пока не будет готов окончательный вариант. Надо проверить кое-какие вставки. Я должен убедиться, что…

— Вам почта. — В дверях стоял Тревор, в руках у него был небольшой сверток и два конверта. — Это все тебе, Марио. Только что доставил посыльный. — Он подошел к столу. — Ты кого-нибудь знаешь в Люцерне?

Тревор говорил бесстрастным тоном, но Джейн почувствовала его напряжение.

— Из Люцерна? — Марио уставился на посылку. — Мне?

— Я же сказал. — Тревор недовольно дернул губой. — Вскрывай!

У Джейн по спине побежал холодок. Она знала, как скрупулезен Тревор в любых вопросах безопасности, и происходящее ей активно не нравилось. Что-то тут не так!

— А ты эту почту проверил? — поинтересовалась она.

— Естественно. — Тревор не сводил глаз с лица переводчика. — Ни взрывчатки, ни сыпучих веществ не обнаружено.

— Тогда почему ты… — Она умолкла, глядя, как Марио вскрывает и начинает читать письмо.

— Может, бомба и была, но только раньше, — пробормотал Тревор.

Джейн поняла. По мере того как Марио пробегал глазами письмо, замешательство на его лице сменялось ужасом.

— Марио, что случилось? Что-то не так?

— Все не так! — Он поднял глаза. — Все! Как вы можете? Почему вы мне остальные письма не передавали? А, Тревор?

— Какие письма? — удивился тот.

— Мне надо просмотреть пленку. — Он судорожно вскрыл пакет и достал черную видеокассету. — Где тут видак?

— В библиотеке, — сказал Тревор. — Я пойду с тобой и налажу.

— Нет, я уж сам, — отрывисто произнес Марио. — Мне ваша помощь не понадобится. — Он бегом бросился из кабинета.

— Что случилось? — спросила Джейн и тоже поднялась.

— Не знаю, но намерен выяснить. — Тревор подошел к столу и взял в руки письмо.

Джейн неодобрительно нахмурила брови.

— Читать чужие письма?

— Подай на меня в суд. — Тревор уже читал. — Подозреваю, что это послание в мой адрес. Марио был только… Черт! — Он швырнул ей письмо и устремился к двери. — Прочти! Сукин сын…

Джейн подняла письмо.

«Марио!

Почему ты им не отвечаешь? Они шлют тебе одно письмо за другим и предупреждают, что со мной сделают нечто страшное, если ты не откажешься от своей теперешней работы. Полагаю, кровь — аргумент повесомее любой работы. В какое же чудовище ты превратился, если ввязался в то, из-за чего они делают со мной такое?

Я не хочу умирать. Ответь им! Обещай все бросить!

Твой отец Эдуарде Донато».

Ниже рукописного текста было добавлено на машинке:

«Поскольку мы не знаем, получаешь ли ты наши письма, мы вынуждены продемонстрировать тебе и Тревору, что не шутим. Наше терпение иссякло!»

Пленка!

— Господи! — Джейн бросилась вон. Из библиотеки доносились рыдания.

— О боже!

На экране было темно. Марио сидел, низко опустив голову, плечи у него вздрагивали.

— Санта Мария! Боже милосердный! Тревор легонько взял его за плечо:

— Марио, прости ради бога.

— Не прикасайтесь ко мне! — Юноша отшатнулся. — Они его зарезали, как на бойне. Вы дали им его убить! — По его щекам катились слезы. — Он был старый человек. Всю жизнь работал, не разгибая спины, и заслужил спокойную старость. Он не заслужил того, чтобы так… — Он едва мог говорить. — Господи, что же они с ним сделали! — Он метнулся мимо Джейн и выбежал в коридор. Он ее даже не заметил.

Джейн уставилась в мерцающий экран. Ей не хотелось этого знать, но она все же спросила:

— Что с ним сделали?

— Отрезали голову.

— Что?! — Она посмотрела на Тревора. — Отрезали голову?!

— Варварство, да? — У него скривились губы. — Еще и с выкрутасами: голову выставили напоказ.

Джейн стало нехорошо. Это даже не варварство, это деяние настоящего монстра. Бедный Марио!

— Это Грозак?

— Не сам. Палач был в маске, но телосложение другое. И ростом повыше.

Джейн потерла висок. Голова плохо соображала, перед глазами живо стояла нарисованная Тревором сцена.

— Он сказал… какие-то письма?

— Никаких писем не было. Это первое письмо, пришедшее на имя Марио с того дня, как он прибыл сюда.

— Тогда зачем Грозаку…

— Ему надо было вставить нам палку в колеса, — отрывисто произнес Тревор. — Марио был нужен мне как переводчик, а Грозак захотел меня остановить или, на худой конец, замедлить наше продвижение, чтобы выиграть время и успеть сделать следующий ход. Стоит Марио поверить, что я из каких-то своих соображений утаивал от него письма насчет выкупа — и Грозак, считай, своего добился.

— Он обезглавил старика, не дав никому возможности внести за него деньги?

— Выкуп ему был не нужен. Это бы затянуло дело, а у Грозака лишнего времени нет. Ему надо во что бы то ни стало остановить перевод. И он нашел для этого самый быстрый и эффективный способ.

— Отец… — Какая-то мысль вертелась в голове у Джейн. Что-то из сказанного Марио в день ее приезда. — А разве он не говорил, что у него нет близких родственников? Это же было одним из твоих условий.

— Выходит, соврал. Глупец… — Лицо Тревора исказилось от боли, он переживал случившееся не меньше самого Марио. — Даже шанса мне не оставил! Я бы мог… — Он достал мобильник и набрал номер. — Бреннер, я в библиотеке. Ты мне нужен срочно! — Он дал отбой. — Джейн, ступай.

— Почему?

— Потому что я буду показывать Бреннеру пленку. Не думаю, что тебе стоит это видеть.

Она в ужасе повернулась к нему.

— Зачем тебе это надо?

— Между нами говоря, нам с Бреннером приходилось сталкиваться почти со всеми отморозками, с которыми стал бы работать Грозак. Если внимательно пересмотреть эту пленку, может, мы кого и узнаем.

— И у тебя хватит сил сидеть и смотреть… — Джейн знала ответ. И понимала, что значит «надо».Только крутить раз за разом такую запись — на это и у самого черствого духу не хватит. — Это так необходимо?

— Я не допущу, чтобы Грозак получил все, что хочет, и при этом задаром. — Вошел Бреннер, и Тревор устало повторил: — Джейн, уходи. Если что-то будет, я тебе сообщу.

Она колебалась.

— Ты ничего не можешь сделать! — сказал Тревор. — Будешь нам только мешать.

Он не хотел, чтобы она это видела. Господи, она и сама этого не хотела. Он прав, от ее присутствия толку не будет. Девушка повернулась и направилась к выходу.

— Пойду посмотрю, не нужно ли Марио помочь.

На негнущихся ногах Джейн пересекла холл и поднялась по лестнице. Она уже знала, что Грозак негодяй, но это было злодейство иного рода. Содеянное потрясало холодной жестокостью… Что он за чудовище?

Как она и ожидала, в кабинете Марио не было. Конечно! Он не может видеть работу, которая стоила жизни его отцу. Она постучала в дверь соседней спальни.

— Марио?

— Уходи!

Джейн захотелось подчиниться. Ему, наверное, нужно время побыть одному и оправиться от шока.

Нет, нельзя оставлять его одного в такой момент! Она решительно открыла дверь. Марио сидел в кресле, слезы уже высохли, но лицо его окаменело. Джейн шагнула в комнату.

— Я ненадолго. Я только хотела сказать: я на твоей стороне. И если тебе нужно выговориться…

— Ты мне не нужна. Мне теперь никто не нужен! — Он испепелял Джейн гневным взглядом. — Ты знала про эти письма?

— Никаких писем не было, — твердо проговорила Джейн. — Грозак хотел, чтобы ты так считал. Специально, чтобы поссорить тебя с Тревором, чтобы ты прекратил работу.

Марио с сомнением покачал головой.

— Это правда! Клянусь тебе! — сказала Джейн. — Грозак страшный человек. Вот почему Тревор не хотел, чтобы у него была мишень.

— Он дал ему убить моего отца!

— Ты же мне сам говорил, что сказал Тревору, что у тебя близких родственников нет.

Переводчик отвел глаза.

— Иначе он бы меня не взял. Было же ясно, что ему требуется. И это не была ложь в строгом смысле. Моя мама развелась с отцом задолго до смерти. Потом он переехал в Люцерн, и я с ним почти не общался. — Голос у юноши дрогнул. — Но я его любил. Надо было чаще с ним видеться! Все некогда было… — Он дрожащей рукой прикрыл глаза. — А теперь я позволил Тревору его убить.

— Его убил Грозак. Тревор даже не знал о существовании твоего отца. Ты сам скрыл это от него.

— А письма?

Не надо с ним спорить. Он сейчас сам не свой. Еще бы, такой кошмар! Джейн вспомнила лицо Тревора, когда он стоял в библиотеке. Молчание — знак согласия, а с Тревором она так поступить не может.

— Послушай, что я тебе скажу. — Она опустилась перед несчастным юношей на колени и отняла руку от его лица. — Посмотри на меня! Ты сейчас несправедлив, и я не могу это так оставить. Думаю, Грозак на это и рассчитывал — что ты станешь винить во всем Тревора. Он тебя обманул, купил. А ты купился.

Марио помотал головой.

— Ты сейчас ищешь, на кого бы возложить ответственность, а Тревор — вот он, рядышком!

Марио с презрением и недоумением воззрился на нее.

— И ты веришь Тревору? Ты ему действительно веришь?!

Она хранила молчание. Задай он такой вопрос вчера — она бы не знала, что ответить. А что, собственно, изменилось?

Ее ответ прозвучал уверенно. Ужас и потрясение от чудовищной расправы со стариком смели все сомнения и замешательство, и впервые после встречи с Тревором перед университетским общежитием ею руководила собственная интуиция, а не эмоции.

— Да, — медленно проговорила Джейн. — Я ему верю.

— Викман? — спросил Тревор, останавливая воспроизведение. — Рост его.

Бреннер прищурился.

— А мне показалось, Рендл. Мне кажется, Викман не такой худой. Правда, ты с ним больше встречался, да?

— Дважды. Один раз в Риме, потом — в Копенгагене. Скользкий тип. И все в нем какое-то скользкое. Манера говорить, манера двигаться…

— Помню, как же! Но Рендл все же поуже в кости.

— Человек может и похудеть. А вот движения остаются. — Он нажал кнопку перемотки. — Но, может быть, ты и прав. Давай еще раз посмотрим.

Бреннер скривился.

Его чувства были Тревору понятны. Он и сам много видел зверств в жизни, но от одного вида этого затравленного старика его начинало мутить.

— Надо точно знать, с кем мы имеем дело.

— И нейтрализовать? Тревор коротко кивнул:

— Особенно если это Викман. Он мастер своего дела, и я не хочу, чтобы он обратил свое мастерство против Джейн или кого-то из нас. — Он пустил запись, на экране снова возникло лицо Эдуардо — Так что, если понадобится, будем смотреть эту проклятую пленку, пока не ослепнем. Так Викман или Рендл?

10

— Они так и не выходили из библиотеки, — сказал Бартлет, когда через час Джейн спустилась по лестнице. — Тревор велел тебя не пускать. Не знаю, правда, как он себе это представляет. По-моему, тебе несложно меня переспорить. — Бартлет нахмурился. — Зато меня всегда выручает вежливость. Ты не могла бы не доставлять мне лишнего беспокойства и не ломиться туда?

— Пожалуйста. Нет никакой необходимости смотреть эту пленку, чтобы узнать, с кем мы имеем дело. Моего друга тоже они убили. — Джейн поежилась. — Но должна признать, что звериная жестокость, с какой они разделались с отцом Марио, производит жуткое, ошеломляющее впечатление.

Бартлет кивнул:

— Сразу вспоминается Аттила. Тревор мне говорил, Грозак страшный человек, но понимать начинаешь только тогда, когда…

— Бартлет, мне нужен самолет. — Из библиотеки вышел Бреннер и направился к ним. — Закажи вертолет до Абердина и распорядись, чтобы там меня уже ждал самолет.

— Уже иду. — Бартлет взялся за телефон. — Куда полетишь?

— В Люцерн. Мы с Тревором так и не сошлись во мнениях, кто проводил экзекуцию. Попробую понюхать воздух на месте, надеюсь, это поможет. — Он посмотрел на Джейн. — Как Марио?

— Плохо. Убит горем. А что ты хотел?

— Я бы хотел, чтобы он был вне себя от злости и не забивался в угол. Я бы хотел, чтобы он уже был на ногах и бился со мной за место в этом самолете, чтобы лететь в Люцерн.

— Бреннер, он же не ты! Дай ему шанс!

— Я готов дать ему шанс, если он не станет при мне винить во всем Тревора. — Бреннер был сердит. — Если хоть слово вякнет — считай, ему не повезло. — Он зашагал к выходу. — Тревор велел перед отъездом убедиться, что охрана начеку. Бартлет, позвони мне, когда станет известно насчет вертолета.

Тот уже говорил по телефону и лишь кивнул в ответ.

Все пришло в движение. Бартлет действовал с методичной дотошностью, а Бреннер отнюдь не был похож на того беспечного австралийца, каким предстал перед ней в самолете. Сейчас он был охвачен нетерпением, натянут, как тетива лука, и готов грудью встать на защиту друга. Его реакция была понятна, Джейн и сама ощущала это нетерпение и жажду действия.

Дверь в библиотеку была открыта. Она видела, как Тревор убирает кассету в конверт. Вид у него был ужасный. Никогда еще она не видела его таким измученным и раздосадованным. Джейн замялась:

— С тобой все в порядке?

— Нет. Меня тошнит. И мучит вопрос: почему человечество не достигло более высокой ступени развития и не умеет сделать так, чтобы не плодились такие выродки, как Грозак? — Он взглянул на девушку. — Ну что, Марио убедил тебя, что я черствый мерзавец?

— Не говори глупостей! Если я иногда и даю слабину, то только сердцем, а не умом. Как можно тебя обвинять? Грозак же его развел! — Она помолчала. — К тому же ты не обладаешь должной расчетливостью, чтобы намеренно утаить от Марио письмо с требованием выкупа ради того, чтобы он продолжал работу.

— Не обладаю? — Тревор приподнял брови. — Ты так уверена?

— Да, уверена. — Джейн нахмурилась. — Вообще-то я пришла не для того, чтобы защищать тебя перед тобой. Я только что закончила вразумлять Марио.

— Удалось?

— Нет. Он слишком озабочен тем, чтобы переложить на кого-то вину за смерть отца. Что, впрочем, вполне объяснимо. — Она закусила губу. — Пришлось отказаться от сантиментов и заявить ему прямо, что надо смотреть правде в глаза. Какое право он имеет обвинять тебя, пускай он и в шоке? Если он нужен тебе для продолжения перевода, ты должен найти способ его уговорить.

— Что я слышу? Ты, кажется, встала на мою сторону?

— Просто я не выношу несправедливости. Только пусть тебя это с толку не сбивает, а то возомнишь…

— И не собирался.

— И не подумай, что отныне я невзлюбила Марио. Он симпатичный парень. Надо дать ему время, и все встанет на свои места, он перестанет тебя винить и трезво оценит ситуацию.

— Не уверен, что это время у нас есть.

— А что за спешка? — Джейн опустилась в кресло напротив. — Зачем Грозаку зверски убивать старика, чтобы только выиграть время?

— У нас с Грозаком своего рода состязание. Кто первым придет к финишу — у того и приз.

Джейн покачала головой:

— Очередная игра? А приз-то какой?

— Изначально? Сундук золота.

— Изначально? Это еще что значит?

— Это значит, что приз может оказаться куда больше.

— Перестань говорить загадками. Объясни!

— Я не говорю загадками. — Тревор устало обмяк в кресле. — Я тебе еще вчера сказал: я больше ничего не утаиваю. Устал, наверное. — Он выдвинул ящик, достал свернутый в трубочку большой лист бумаги и развернул на столе. Это оказалась карта Соединенных Штатов. — Ты хочешь знать, что за приз? — Он ткнул в Лос-Анджелес. — Вот приз. — Последовал Чикаго. — И вот приз. — Палец передвинулся к Вашингтону. — А самым большим призом может стать вот этот.

— О чем это ты?

— Двадцать третьего декабря в двух городах произойдет ядерный взрыв. В каких именно, мы пока не знаем. Но взрывы будут серьезные, от радиации могут погибнуть тысячи людей.

Джейн в ужасе смотрела на него.

— Одиннадцатое сентября, — прошептала она.

— Или даже хуже. Зависит от того, сколько смертников будет задействовано.

— Смертников?

— Современный вариант камикадзе. Террористы-смертники. Когда тот, кто приводит взрывное устройство в действие, готов сунуть голову в петлю, эффект получается намного больше.

— Погоди, погоди. Ты говоришь о террористах? Грозак что, террорист?

Тревор кивнул:

— С 1994 года. Достиг своего потолка в качестве наемника и нашел себе другое применение. За эти годы он успел поработать на несколько террористических группировок ради интереса и денег. Он с детства ненавидел всех, кто «не такой», а теперь получил возможность выразить свою ненависть через насилие да еще этим и зарабатывать. Он выполнял работу в Судане, Ливане, Индонезии, России — это только то, что мне известно. Он умен. У него большие связи. И нет того психологического барьера, который остановил бы его у последней черты.

— У последней черты?

— Многие террористы доходят до определенной черты и останавливаются, если осознают, что риск слишком велик. Грозак сам сверлит дырку под болт и загоняет себя в нее по самую шею.

— Если он так опасен, почему ЦРУ бездействует?

— Несколько раз его пытались взять, но они очень распыляются, а его не считают опасностью номер один. Они, что ни неделя, получают сотни предупреждений о возможных терактах. Я уже говорил: Грозак умен. До сих пор он направлял Свои удары против других стран в Европе и Америке. Штаты пока не были его целью, как и американские объекты за рубежом. Пока.

Пока. От этого уточнения Джейн пробрал мороз.

— А почему именно теперь?

— Думаю, он все это время выжидал. Наводил контакты. К Штатам у него давно личный счет. В том, что он рано или поздно ударит, сомнения никогда не было. Вопрос только — когда?

— Почему теперь? — снова спросила Джейн.

— Для него сейчас все сошлось. У него есть оружие, есть деньги для проведения операции, недостает только исполнителей. — Тревор усмехнулся. — А лучше сказать, пушечного мяса. Это будет точнее. Для террориста самое ценное — это соратники, готовые во имя общего дела пожертвовать жизнью. И одиннадцатое сентября это доказало. Такие пойдут на все, выполнят возложенное на них дело и не заговорят потом. И ниточка от них никуда не потянется. Но становится все труднее вербовать фанатиков, которые в последний момент не вильнут в сторону. Есть, конечно, ближневосточные исламисты, но ЦРУ с них глаз не спускает.

— Как и Управление национальной безопасности. Тревор кивнул.

— Уверен, что Грозак готов терпеть у себя на хвосте хоть полсвета, лишь бы только поставить Штаты на колени. Но неоправданного риска он тоже хочет избежать.

— Безумие! Ему же придется потом забиться в нору, как Саддаму Хусейну.

— Эта нора будет обшита золотом, и у него хватает самонадеянности полагать, что ему удастся пересидеть в безопасном месте. Для своих друзей-террористов он станет героем, тут ему поддержка обеспечена.

Джейн помотала головой.

— Ты сказал, он умен. Но это же безумие!

— Он действительно умен. А еще — полон злобы, ожесточения и честолюбия. Он на это пойдет. Этот план он уже много лет вынашивает.

— Откуда ты знаешь?

— Мы с ним вместе были в Колумбии. Я и тогда знал, что он отпетый негодяй и ненавидит Штаты. Вечно разорялся о свиньях, упрятавших его за решетку. Не смешно ли? Американцы посадили его в тюрьму за преступление на почве ненависти и тем самым направили эту самую ненависть на себя. Но меня тогда больше волновали не его политические воззрения, а чтобы он на меня не обратил свою злобу. Кончилось тем, что перед отъездом из Колумбии я ему руку сломал. — Тревор усмехнулся. — Небось за это он меня так и ненавидит. Как думаешь?

— С такого станется, — рассеянно проговорила Джейн. — А как ты узнал о его планах?

— Детали мне были неизвестны. Я все эти годы за ним присматривал. Зная его мстительный характер, можно было не сомневаться, что рано или поздно он за мной явится. Восемь месяцев назад мне стали поступать на его счет какие-то странные донесения. Полгода назад удалось захватить одного из его осведомителей и разговорить.

— Разговорить?

— Пришлось применить силу, но потом я дал ему достаточную сумму, чтобы он исчез.

Мысли в голове у Джейн закружились вихрем. То, что она услышала, казалось невероятным. Однако это, по-видимому, было правдой.

— Мы можем как-нибудь это остановить?

— Только отыскав золото Циры. — Что?

— Грозаку нужны смертники. Об этом он договаривается с Томасом Рейли. Или, наоборот, тот сам на него вышел. Рейли для достижения его целей нужна была сила. Судя по всему, он решил использовать Грозака, чтобы добраться до золота.

— Использовать?

— Это весьма вероятно. Рейли любит держаться в тени и дергать за ниточки. У него фантастическое самолюбие, и он обожает демонстрировать, какой он умный. Он долгие годы активно сотрудничал с ИРА, потом прибился к другой террористической группировке и перебрался в Грецию. Затем, пять лет назад, снялся с места и исчез из поля зрения. Поговаривали, он в Штатах, на нелегальном положении.

— А как Рейли может помочь Грозаку?

— У Рейли имелась особая сфера интересов, делавшая его незаменимым. Он блистательный психолог и всегда имел острый глаз на диссидентов и разного рода людей, легко попадающих под влияние. Посредством промывания мозгов он превращал их в покорных исполнителей его воли. Этим ребятам страх был неведом. Несколько из них погибли, закладывая взрывные устройства по его указанию. Потом стали говорить, что он готовит смертников на одной террористической базе в Германии. Я знаю, что в какой-то момент он выходил на Аль-Каиду и предлагал им свои услуги.

Джейн оцепенела:

— Так это Аль-Каида? Тревор покачал головой:

— Нет, они тут ни при чем. Аль-Каида не любит иметь дело с неверными. Когда Рейли на них вышел, никто не ждал его с распростертыми объятиями. Грозаку тоже на данном этапе контакты с Аль-Каидой ни к чему. Зачем ему привлекать к себе повышенное внимание, обнаруживать свои планы? Его больше интересует побочная деятельность Рейли. Говорят, что тот набрал команду из бывших военных, имеющих на правительство зуб, и активно их натаскивает.

— То есть промывает им мозги? Готовит зомби?

— Совершенно верно. Для Грозака это заманчивая возможность. Американцы с настоящими американскими паспортами, рвущиеся отомстить правительству и готовые ради этого пожертвовать собой.

— Не поверю, что они на это способны.

— У меня тоже были сомнения. Но Рейли прислал мне видеозапись, как один из его бойцов подрывает себя перед американских посольством в Найроби. — У Тревора заходили желваки. — Он все продумал так, чтобы парень подошел не слишком близко к посольству, а взрывчатки было поменьше — чтобы не вызвать никаких разрушений и не навлечь на Рейли неприятностей. Ведь для него это была всего лишь презентация товара.