Дуэт-1 (№1) - Моя голубка

— Временное помутнение рассудка, несомненно, — фыркнула Шина. — Подходящее завершение твоих фантазий обо мне. Однако, когда дело дошло до действительно серьезных обязательств, то ты оказался на удивление практичным, разве не так, Рэнд?

— Не знаю, понимаешь ли ты сама, о чем говоришь, но я ни слова не понял! Чего еще ты от меня хочешь, Бога ради?

— Да мне ничего от тебя не надо! — закричала Шина, чуть не плача от ярости и отчаяния. — Почему тебе просто не уйти и не оставить меня в покое?

— Потому что я не отпущу тебя, пока у тебя в голове такая путаница. Я хочу добраться, наконец, до сути. Может, ты скажешь мне, из-за чего ты так ужасно расстроилась?

Шина упрямо сжала губы, не желая отвечать.

Глаза Рэнда сузились, как у кошки.

— Ну, значит, я должен сам догадаться, — медленно сказал он. — Но не думаю, что это улучшит мое мнение о тебе, Шина. Если ты не хотела сбегать, то почему вот так ушла?

Шина нервно облизнула губы. Куда легче было иметь дело с Рэндом, когда он выходил из себя от гнева, чем когда он так настойчиво и безжалостно анализировал ее поведение.

— Я просто хотела побыть одна и немного подумать, — уклончиво сказала она. — Откуда я знала, что ты начнешь рыскать по всей долине Рио-Гранде, чтобы найти меня?

— Ты знала, — медленно сказал он, не отрывая внимательного взгляда от ее лица. — Но была, по-видимому, слишком расстроена, чтобы волноваться об этом. И теперь я хочу понять, что же привело тебя в такое состояние.

Шина почти зримо ощущала ход его мысли, поэтому быстро отвела глаза и залилась краской.

Естественно, для Рэнда это послужило последним доказательством правильности его рассуждений.

— Черт меня побери, — растягивая слова, проговорил он, словно бы еще не веря. — Это все из-за таблеток!

Шина упрямо молчала, устремив взгляд на пуговицу его рубашки.

— Да я убить тебя готов! — прорычал Рэнд, крепче сжимая ее плечи. — Так, значит, я провел такой жуткий день только из-за этих проклятых таблеток? И тебе не пришло в голову сначала обсудить вопрос со мной, а не убегать, как испуганный ребенок?

— А что тут было обсуждать? — колко сказала она. — Твои действия говорили сами за себя. Уж не из-за этого ли доктор Ноултон был так тщателен в своем обследовании?

Челлон покачал головой.

— Он думал, что ты уже беременна. Когда тебе стало плохо за столом, он решил, что это вполне может быть ранний токсикоз. Он знал, как я сходил по тебе с ума, и не поверил своим ушам, когда узнал, что между нами ничего не было.

— И тогда он дал тебе таблетки, — язвительно сказала Шина. — Тебя окружают такие заботливые друзья, Рэнд! И все они стараются уберечь тебя от неприятных сторон твоего увлечения!

— Я сам попросил у него таблетки, черт возьми! — грубо оборвал ее Челлон. — Почему-то я думал, идиот, что ты сама нуждаешься в защите. Пойми, Шина, это твое тело должно будет выносить нашего ребенка. Я не имел права лишать тебя свободы выбора, — В уголках его губ появились горькие складки. — Конечно, уже сейчас может быть поздно, но я все-таки решил проявить благородство и дать тебе возможность самой решать свою дальнейшую судьбу. — Его лицо помрачнело. — Маленькая дурочка, разве ты не понимаешь, каким искушением для меня было ничего не предпринимать и предоставить природе полную свободу? Уверяю, ты ни за что не оставила бы меня, если бы была беременна. Все стало бы намного проще. Но я не хотел привязывать тебя к себе таким образом. Я вообще не хотел давить на тебя! Я терпеливо ждал, чтобы ты сама захотела жить со мной, без малейшего принуждения, даже такого.

— Мне очень жаль, что я все не так поняла, — сдавленным голосом проговорила Шина, глядя на Рэнда с раскаянием. — Я подумала, что ты не хочешь брать на себя ответственность.

Лицо Челлона было все так же сурово.

— А ты никогда и не стараешься понять, причем никогда не сомневаешься в своих выводах относительно меня. — Он холодно усмехнулся. — Подумать только, я даже воображал, что ты будешь мне благодарна! Ну до какой степени глупости я с тобой дойду?

Шина чувствовала, как слезы застилают глаза при виде горечи, написанной на лице Рэнда. На какой-то момент его взгляд выдал, как глубоко ранило его происшедшее. Но затем выражение на его лице опять приобрело холодную отчужденность.

Внезапно он отпустил ее и резко встал.

— Ну ладно, похоже, что я ошибся в своих благородных рассуждениях, — холодно сказал он. — Если ты думаешь, что я боюсь связать себя таким образом, то есть только один способ доказать, что это не так. — Он начал быстро расстегивать рубашку, а потом небрежно бросил ее на траву. Его мускулистые загорелые плечи казались медными в свете вечернего солнца. — И я готов начать прямо сейчас!

— Что ты собираешься делать? — воскликнула пораженная Шина, когда он нагнулся и подхватил ее на руки. Ее сердце отчаянно колотилось от страха и странного волнения, когда она вцепилась в обнаженные плечи Рэнда. Он быстро понес ее к пруду. — Отпусти меня! Рэнд!

— Не раньше, чем я продемонстрирую тебе свою готовность к решительному шагу, — с издевкой сказал он. — Я же не могу обмануть твои надежды!

— Я же сказала, что сожалею, — жалобно проговорила Шина. Рэнд направлялся прямо к пруду, и она не могла отделаться от неприятного ощущения, что он хочет ее туда бросить.

— А я ни о чем не жалею! И собираюсь наслаждаться каждым мгновением.

Неожиданно они оба оказались в облаке кружевных ветвей, потому что Рэнд нырнул под сень большой плакучей ивы, склоняющейся к самому берегу пруда. Затем листья остались позади, и они оказались почти в полумраке. Рэнд уложил ее на что-то очень мягкое, что оказалось толстым слоем мха, и опустился рядом на колени, сразу же начав расстегивать ей блузку.

Шина озиралась вокруг в немом изумлении. Опускающиеся до земли гибкие ветви ивы образовывали вокруг них словно плотную занавеску, полностью отгораживая от окружающего мира. Солнце пробивалось сквозь ветви лишь отдельными лучами, рисуя изменчивые узоры на земле.

— Это словно свой, особый мир, — с восхищением проговорила Шина. — Я и не догадывалась, что здесь скрывается такое чудо!

— Когда я был ребенком, я убегал к ивовому пруду при первой же возможности. Лора так и не могла этого понять, ведь в Кресент-Крик было столько развлечений! Я никогда не говорил ей, что для меня это было нечто вроде собственного святилища, куда никто другой не знает дорогу. Это же мечта каждого ребенка.

— И поэтому, когда ты вырос, то купил это ранчо, — задумчиво сказала Шина, вглядываясь в склоненное над ней лицо, как будто желая представить непослушного, проказливого мальчишку, который прибегал сюда много лет назад.

— Я купил ранчо, потому что это хорошее вложение денег, — холодно возразил Рэнд, твердо встречая ее взгляд. — Чувства здесь роли не играли.

— Ты уверен? — мягко спросила Шина, нежно глядя на него. — А мне кажется, что играли. Челлон пожал плечами.

— Думай что хочешь. Ты еще узнаешь, что меня никто не считает особенно романтичным. Это качество больше подходит тоскливым ирландским певицам.

Шина подавила улыбку. Что могло быть романтичнее, чем пятилетнее увлечение незнакомой девушкой?

Челлон расстегнул последнюю пуговицу ее рубашки и был уже готов снять ее, когда Шина остановила его, взяв за руки.

— Почему ты делаешь это, Рэнд? — тихо спросила она.

Он насмешливо скривил губы.

— Мы будем иметь ребенка, — холодно сказал он. — Или, по крайней мере, хорошенько постараемся. Надеюсь, тогда-то ты избавишься от своих необоснованных сомнений на мой счет?

— Я никогда не говорила, что хочу забеременеть, — сдержанно сказала Шина. — Я знаю, что обидела тебя своим недоверием, но это не способ, чтобы наказывать меня, Рэнд. Ты потом об этом горько пожалеешь.

— Вероятно, — признал Челлон, отводя ее руки и стаскивая с ее плеч рубашку. — Но сейчас уже поздно думать об этом. Теперь меня уже ничто не остановит.

И тогда в первый раз Шина заметила, как дрожат его руки и как быстро пульсирует жилка на его виске, выдавая внутреннее волнение. Он перевел взгляд с ее лица на обнаженную грудь, и взгляд его потеплел. Он судорожно вздохнул и протянул руки, чтобы коснуться нежных полушарий.

— А может быть, я просто ищу предлога, — осипшим голосом сказал он, наклоняясь к ней почти вплотную. Сопровождая каждое слово легким поцелуем, он продолжал: — Я весь день изнемогал от желания, словно меня сжигала лихорадка. Видимо, я пристрастился к сексу и испытываю к нему непреодолимую силу, как наркоман.

Шина теперь и сама дрожала, остро ощущая его близость. Едва дыша, она спросила:

— Так ты больше не сердишься? Рэнд покачал головой, не переставая касаться при этом ее губ.

— Ну как я могу сердиться на тебя в такой момент, моя голубка? Все, о чем я сейчас могу думать, это увидеть тебя обнаженной, лежащей на этой подстилке из мха. Как же я этого хочу! — Большими пальцами он нежно ласкал ее соски, и Шина почувствовала, как ее тело бурно отзывается и на его ласковые слова, и на его действия.

Она посмотрела на него странно торжественно.

— Кажется, я тоже этого хочу, — глухо сказала она. Она пододвинулась поближе к его сильному телу, как будто в нем был притягивающий ее магнит. Конечно, был, подумала она, обнимая его за талию и прижимая свою нежную грудь к его твердой мускулистой груди. Ему достаточно было только дотронуться до нее, как в бедрах запульсировала знакомая сладкая боль.

Мощная судорога сотрясла тело Челлона, когда он почувствовал, как напряглись ее соски от соприкосновения с его грудью.

— Ты уверена? — спросил он, прерывисто дыша и притягивая ее еще ближе. — Я постараюсь предохраниться, но ничего не могу гарантировать. Я просто схожу с ума, когда я рядом с тобой.

Шина приникла к нему, покрывая легкими поцелуями гладкую кожу его плеча.

— Уверена, — выдохнула она и затаила дыхание, испытывая невероятное наслаждение от прикосновения мужских рук, гладящих ее спину. — И можешь не думать о предохранении, я не против.

— Боже, голубка, я тоже! — Рэнд жадно впился в ее губы, изнемогая от желания, и она ответила ему с не меньшей страстью. Его язык скользнул внутрь, полный горячего нетерпения, и принялся играть с ее языком, пока они с Шиной не начали дрожать и задыхаться от страсти. Руки Рэнда с несвойственной им неловкостью боролись с «молнией» на ее джинсах, в то время как Шина так же неуклюже пыталась расстегнуть его ремень.

— Лучше я сам, дорогая, — дрожащим от возбуждения голосом сказал Челлон, отводя ее руки. — Мне хочется, чтобы в этот раз все длилось подольше, а твои руки доводят меня до экстаза. — Он быстро снял с нее джинсы и опять уложил на мох, так что она лежала перед ним во всей красе, разметав длинные цыганские кудри, а маленькое нежное тело трепетало от желания в томительном ожидании его ласк.

— Да просто смотреть на тебя — и то наслаждение! — Он положил дрожащую руку на мягкий и плоский живот Шины и начал осторожно ласкать его, отчего она выгнулась, как будто через нее пропустили заряд электрического тока. — Ты такая маленькая! — с удивлением произнес он. — И как я только в тебе помещаюсь?

Он нагнулся и поцеловал там, где только что гладил рукой.

— Ты вся — сама мягкость и теплота, и ты так потрясающе пахнешь! — Его язык начал ласкать ее чувствительную плоть, и она чуть не задохнулась от нахлынувших ощущений. — Я люблю в тебе все, ты это знаешь? Даже твой вкус на меня действует. — Его губы добрались до ее напрягшихся в ожидании сосков и стали неторопливо ласкать ее грудь.

Шина не могла бы на его месте быть столь терпеливой. Каждое его прикосновение действовало, как разряд тока, каждая ласка разжигала лихорадку, неизбежно усиливающую боль внизу живота. Она начала издавать негромкие гортанные стоны, вне себя от желания. Рэнд поднял голову, удовлетворенно посмотрел на нее и улыбнулся с безмерным удовольствием, а потом возобновил свою игру.

Шина чувствовала, что сейчас взорвется, и прикусила губу, не в силах дольше выносить его медлительности. У Рэнда, может быть, достаточно опыта и самоконтроля, чтобы вести такую игру, но у нее — нет. Ее руки судорожно вцепились в его крепкие плечи так, что ногти впились в кожу, оставляя красные следы.

Рэнд засмеялся счастливым смехом и сел, его золотые глаза сияли возбуждением и радостью.

— И правильно! Оставь на мне свои метки, маленький котенок. Я хочу смотреть на них потом и вспоминать, как ты выглядела в этот момент. — Он неторопливо раздвинул ее бедра, отчего она ощутила себя полностью в его власти, и посмотрел на нее потемневшими от желания глазами. — Ты сейчас, словно девушка, приготовленная для жертвоприношения древнему языческому божеству, — прошептал он, лаская пальцами внутреннюю поверхность ее бедер.

Но Шина уже не могла больше терпеть. Рэнд явно собирался продолжать свои ласки до тех пор, пока она действительно не сойдет с ума от желания. Значит, надо заставить его потерять над собой контроль, хитро подумала она. Одним быстрым движением она сжала бедра, поймав его пальцы в ловушку. В тот же момент она грациозно села и игриво посмотрела на него.

— Но у меня нет желания становиться жертвой, — сказала она прерывающимся от возбуждения голосом и поднялась на колени. — Эта роль слишком пассивна. Лучше я буду главной жрицей.

Она пододвинулась к нему поближе и потерлась грудью о его грудь, как чувственная кошка, а затем стала осторожно покусывать его за плечо.

— Я буду достаточно деликатной и не буду использовать свои руки, — подчеркнуто кротко сказала она. — Ведь я же не хочу сводить тебя с ума.

Так она и делала. Ее губы и язык двигались по твердым мужским соскам, дразня их так же, как только что он проделывал с ней. Очевидно, что Челлон воспринял ее действия не менее возбуждающими, чем она, ибо Шина услышала, как быстро забилось его сердце, Она проложила дорожку из поцелуев к его твердому животу и почувствовала, как напряглись его мышцы, когда она стала нежно целовать его. Когда ее маленький язычок начал ласкать его пупок, Рэнд решил, что дошел до предела своего терпения.

Со стоном, который напоминал рев дикого животного, он снял ее с себя и опрокинул на землю. Он сорвал с себя последнюю одежду, став таким же обнаженным и уязвимым, как и она. И тогда он стремительно вошел в нее со всей страстью слишком долго подавляемого голода.

На секунду Шина вздрогнула, испугавшись этого почти болезненного проникновения, но тут же ее захватил столь огненный ритм, что она забыла обо всем. Она видела нависшее над ней лицо Рэнда, выражавшее одно только голое желание. Он весь олицетворял собой золотую мощь и красоту страсти в их тенистом кружевном убежище. У Шины мелькнула мысль: не так ли выглядел Адам, когда показывал Еве рай более прекрасный, чем сам Эдем.

Затем она уже ни о чем не способна была думать, захваченная все растущим возбуждением, которое вело их к самой радостной близости, известной людям. Наконец напряжение достигло наивысшего пика и разрешилось водопадом волшебных ощущений.

Шина и Рэнд не покидали своего убежища до тех пор, пока заходящее солнце не стало напоминать огненный шар. Шина смутно помнила неразборчивый лепет страсти, когда они раз за разом сливались в безумном порыве в одно целое. Никакие слова не были нужны в эти упоительные моменты. Время словно остановилось, и для них существовал только язык горячей жаждущей плоти и зовущих взглядов.

И лишь когда Челлон заметил, что Шина начала дрожать, даже лежа в его горячих объятиях, они были вынуждены прервать идиллию. Рэнд начал одеваться, не сводя восхищенных глаз с ее бледного, расслабленного тела, которое в сумерках приобрело зеленоватый оттенок.

— Ты выглядишь прямо как прекрасная инопланетянка, — улыбнулся он, глядя, как она медленно садится и начинает приводить в порядок спутанные волосы.

— Я и чувствую себя соответственно, — мечтательно сказала Шина и неуверенно оглянулась в поисках одежды. Она изнемогала от сладкой истомы, так что двигаться не хотелось, и она не стала искать одежду, а с удовольствием наблюдала, как Рэнд натягивает свою. Следя за его грациозными движениями и игрой мускулов, когда он натягивал рубашку, она вдруг ощутила знакомый жар.

— О нет, только не сейчас, любовь моя, — засмеялся Рэнд, сразу угадав ее состояние по возбужденному блеску глаз. — Сначала надо вернуться домой. Я не хочу, чтобы ты простудилась, пока я наслаждаюсь твоим роскошным телом. — Он закончил застегивать рубашку и быстро собрал ее одежду, в спешке раскиданную вокруг.

Протянув ей все вещи, он встал рядом на колени и крепко поцеловал ее.

— Я бы с удовольствием постоял тут и посмотрел, как ты одеваешься но уже не доверяю себе. Я лучше пока искупаю лошадь, а ты убери все соблазны с моего пути. — Еще раз поцеловав ее, он раздвинул длинные ветви и вышел из убежища.

Шина секунду посидела без движения, потом стала быстро одеваться. Она задрожала, внезапно почувствовав, каким прохладным стал воздух. Ей показалось, что Рэнд, уходя, забрал с собой все тепло. Темные тени и странный, таинственный полумрак уже не казались красивыми, в них появилось что-то угрожающее. Шина торопливо натянула джинсы и белую рубашку, спешно застегиваясь, и оглянулась в поисках туфель. Они стояли рядом, у корней дерева. Сев опять на землю, Шина надела их, потом встала и заправила блузку в джинсы. Неожиданный порыв ветра заколебал ивовые ветви, и она снова присела, глядя на мощный силуэт Рэнда на берегу пруда, шагах в десяти от нее. Стоя около гнедой кобылы, он казался героем картины Ремингтона, изображающей ковбоев.

Шина опять поднялась на колени и хотела уже встать, но, услышав рядом странный звук, похожий на треск горошин в металлической миске, остановилась, больше от удивления, чем от страха. Когда она повернулась в направлении звука, то застыла от ужаса, увидев плоскую, треугольную голову и злые, блестящие, как бусинки, глаза гремучей змеи.

Змея была в двух шагах от Шины и почти вровень с ней, все еще стоящей на коленях. Она свернулась, готовясь напасть. Угрожающий звук погремушки послышался опять, и Шина сдавленно закричала от страха. Только мгновения назад она сравнивала это место с Эдемом. Какая ирония судьбы, что их счастье тоже будет разрушено змеей!

— Шина! — раздался поблизости голос Рэнда. Но он был по ту сторону ветвей и казался бесконечно далеким. На свете существовали только она и пестрое чудовище. Гремучий звук послышался снова, и Шина начала всхлипывать.

— Шина, как далеко от тебя змея? — повелительно спросил Рэнд. Как далеко? Да практически рядом. На мгновение она удивилась, откуда Рэнд узнал про змею, но тут же сообразила, что он тоже слышал треск, а также ее испуганный крик.

— Шина, проклятье, да говори же! Я не вижу сквозь ветки и не могу бить вслепую, если она близко. На каком она расстоянии от тебя?

— Три фута, — пролепетала Шина непослушными губами, наблюдая за ритмичным раскачиванием плоской головы. Неудивительно, что дьявола представляют в образе змеи. В ее глазах было что-то на редкость злобное.

Она услышала, как чертыхнулся Рэнд, потом он опять спросил:

— Я должен точно знать, где она. Ты меня слышишь? Возьми себя в руки и быстро говори.

У нее в горле так пересохло, что она с трудом выдавливала слова.

— Она передо мной в трех футах и в шести футах от берега, около ствола дерева.

— Молодец! Теперь не шевелись, поняла?

Уж это ей точно не грозит, мелькнуло у нее в голове. Она даже дышать боялась, куда там двигаться! Ее ужас еще усиливался от напряженного ожидания момента, когда змея нападет. На какой-то короткий момент она боролась с искушением двинуться, чтобы ускорить развязку и раз и навсегда прекратить этот затянувшийся кошмар.

То, что случилось потом, было гораздо хуже, чем это леденящее душу ожидание. С быстротой молнии Рэнд внезапно появился позади змеи, схватил ее чуть ниже головы и со всей силы шарахнул о дерево. Шина слышала тошнотворный хруст сломанных позвонков, когда змея ударилась о ствол, затем таким же резким движением Рэнд зашвырнул ее далеко в пруд.

Шина дико глядела на него, не в силах прийти в себя, а он спокойно вытер руки о замшевые штаны и повернулся к ней. В ее глазах все еще отражался пережитый ужас, и Рэнд, тревожно нахмурившись, шагнул к ней.

— Нет! — С душераздирающим криком Шина вскочила на ноги и ринулась через завесу из листвы к окружающему миру, озаренному светом заходящего солнца.

— Шина! — недоуменно прозвучал позади голос Рэнда. Она не остановилась, пока не добежала до пруда. Там она наклонилась, прижимая руки к животу и борясь с накатившей дурнотой. Наконец, после нескольких глубоких вдохов, спазмы прошли.

— Ну успокойся, голубка, — ласково сказал Рэнд, нежно кладя ей руку на плечо.

Шина издала нечеловеческий вопль, словно разъяренная тигрица, и резко повернулась к нему. Со всего размаха она ударила его по щеке.

— Будь ты проклят! — кричала она, ничего не видя от ярости. — Будь ты проклят, Рэнд Челлон! Я убить тебя готова!

Кулаками она стала колотить его по груди, а Рэнд лишь молча смотрел на нее в полной растерянности.

— Да что с тобой такое? — возопил он наконец, пытаясь защититься от ударов, но так, чтобы не сделать ей больно.

— Со мной? — возмущенно крикнула она, заехав ему кулаком прямо в живот. — Да это же с тобой что-то не то! Ты самый тупой, самый жестокий, самый противный осел на земле! Я все в тебе ненавижу! Ты ужасный, ужасный! — Она лягнула его прямо в коленную чашечку, заставив вскрикнуть от неожиданности и боли.

— Тебя надо запереть вместе с другими сумасшедшими, чтобы ты хотя бы не смог причинить себе вред! — истерично выкрикивала она, не чувствуя слез, бегущих по лицу. — Ну кто бы решился на такое? Ты схватил змею прямо голыми руками! А если бы она тебя укусила? Если бы она убила тебя, черт тебя побери? — Она еще раз с силой лягнула его по ноге. — И тебе было бы поделом, раз ты такой идиот. Очень жаль, что она тебя не ужалила!

Рэнд сгреб ее за плечи и слегка встряхнул, стараясь избежать ударов ногами.

— Послушай меня, Шина, — очень серьезно сказал он. — Это было совсем не так опасно, как казалось. Змея, вероятно, была вялой от вечерней прохлады. — Он еще раз встряхнул ее. — Я же все-таки умею обращаться со змеями, слава Богу. Когда я был ребенком, мы каждый год ходили в горы на змеиные облавы.

— Не опасно! — все еще неистовствовала она, пытаясь вырваться. — Я же сама все видела, ты забыл? И не было в ней ничего вялого. Единственное, что было вялым в этой ситуации, это твои мозги. — Заметив, как успешно он избегает ее ударов ногами, она подняла колено, целясь прямо в самое чувствительное место. Это был не самый сильный удар, но его хватило, чтобы Рэнд охнул и ослабил хватку.

Шина вырвалась и понеслась вперед. Она успела отбежать достаточно далеко, пока он пришел в себя, чтобы ее преследовать, но зато потом погоня была быстрой и решительной. Шина почувствовала, как ее крепко схватили и повалили на землю. Удар от падения был довольно чувствителен, несмотря на густую траву, и мгновение она не могла двигаться. Рэнд воспользовался этим, заведя ее руки за голову и прижав к земле. Он быстро сел на нее верхом и тряхнул головой, отводя волосы со лба.

— Пусти меня! — грозно потребовала Шина, пытаясь вырваться. Она быстро пришла в себя от неожиданности, и ее гнев только усилился от ощущения своего бессилия. — Ты не только ненормальный, ты еще и нападаешь на беспомощную женщину!

— Беспомощную! Да ты меня чуть не лишила моего мужского достоинства! Я не отпущу тебя, пока не докопаюсь до причины твоего помешательства! — Он посмотрел на ее горестное лицо, и глаза его сузились. — Что произошло? Чем ты так расстроена? Я могу, конечно, понять, что подобное происшествие может выбить из колеи, но не до такой же степени!

Шина упрямо молчала. Ответом на его слова послужили только еще более яростные попытки освободиться. Пусть этот дурак сам догадается, сердито думала она.

Видимо, он догадался, потому что его глаза счастливо заблестели, а лицо озарила сияющая улыбка.

— Ты волновалась из-за меня, — проговорил он задумчиво, словно еще не до конца веря. — Ты до смерти перепугалась, что змея меня ужалит.

— Зачем мне волноваться из-за тупого, бесчувственного…

— И правда, зачем? — перебил ее Рэнд. — Почему ты была так напугана, что чуть не сошла с ума при мысли, что я в опасности? Почему ты волновалась из-за меня больше, чем из-за себя самой?

— Да не боялась я за тебя! Чего бы я стала переживать за настолько глупого человека, который способен хватать гремучую змею голыми руками? — Несмотря на возмущение, Шина содрогнулась при этом воспоминании.

— Я думаю, мы оба знаем ответ на этот вопрос, правда, голубка? — мягко спросил Рэнд. Его счастливые глаза внимательно изучали ее лицо. — Но мне этого недостаточно. Я хочу услышать слова.

Упрямо сжав губы, она молча смотрела ему в глаза.

— Ну ладно, значит, мне придется применить более суровый метод, — обреченно вздохнул Челлон. — Так вот: я лгал тебе, и ты это отлично знаешь. Я действительно мог не волноваться, что она ужалит меня в руку, но была возможность, что она достанет до моего горла, когда я ударил ее о дерево. А укусы змеи так близко к сердцу всегда смертельны.

— Прекрати! — Нарисованная им картина встала перед глазами Шины с пугающей реальностью.

— Конечно, если оказать медицинскую помощь сразу, то летального исхода можно было бы избежать, — невинно продолжал он, внимательно следя за ее реакцией. — Но здесь мы так оторваны от цивилизации…

— Ты чудовище, садист, — прошипела Шина.

Она перестала брыкаться, но глаза ее продолжали гореть боевым огнем. Она не собиралась сдаваться.

— Мне нужны слова, — настойчиво потребовал он. — Ты хочешь, чтобы я перечислил тебе симптомы отравления змеиным ядом?

— Нет! — хрипло закричала она. — Ну почему ты это делаешь?

— Мне нужны слова, Шина, — требовательно повторил Рэнд. — Скажи их мне.

— Черт возьми, я люблю тебя! — закричала она. — Так как, теперь ты замолчишь наконец?

Рэнд победно усмехнулся.

— С превеликим удовольствием, дорогая, — довольно сказал он и припал к ее губам в жарком поцелуе.

Его губы были такими горячими, такими живыми, а руки, обнимавшие ее, такими нежными! Не успев подумать, Шина сама обвила руками его плечи, дотянувшись ладонями до волос на затылке. Какой он чудесный, просто замечательный! И с какой легкостью он рисковал ради нее своей жизнью!

— Ты такой глупый, — задыхаясь, сказала она, когда он оторвался от нее. — Ты не имел права так рисковать. — Как она могла описать свои чувства в тот момент, когда увидела его с жуткой змеей в руке? Это было равносильно тому, что весь мир сошел со своей оси и пошел кувыркаться в пространстве. Все прежние взаимоотношения, все привычные ценности потонули в леденящем душу ощущении, что Рэнд может так же бесследно уйти от нее, как это случилось с Рори. Она осознала с пугающей отчетливостью, что Рэнд Челлон — главное в ее жизни, и если с ним что-нибудь произойдет, то останется только безграничная пустота.

— Да, я знаю, любовь моя, — успокаивающе проговорил он, заботливо отводя локоны с ее лица. — Я такой глупый и жестокий, как ты говоришь. Так, может, перестанешь плакать?

Она всем телом содрогалась от рыданий, а лицо было залито слезами.

— Ты не имел права, — повторяла она. — Не имел права…

Рэнд скатился с нее и лег рядом на траву, к ней лицом. Он прижал ее к груди, как ребенка, и начал нежно поглаживать по спине.

— Ну пойми, мне так жаль, голубка, — успокаивал он. — С моей стороны было жестоко подвергать тебя такому испытанию, но у меня тоже есть свои страхи. Я должен был услышать, что ты меня любишь.

— Ну и как, теперь ты доволен? — возмущенно фыркнула Шина, вытирая щеки об его рубашку. — Ты добился своего и почти довел меня до нервного срыва. Я бы не удивилась, если бы оказалось, что ты все это подстроил.

— Жалко тебя разочаровывать, но, к великому сожалению, я не всемогущ, — усмехнулся Рэнд. — И я тебя уверяю, я ни за что на свете не хотел бы подвергать тебя такому испытанию еще раз, что бы это мне ни дало. Я сам чуть не сошел с ума, увидев тебя лицом к лицу со змеей.

Шина вздрогнула и прижалась к нему крепче.

— Но я ее хотя бы не хватала руками! — обвиняюще сказала она, зажмурившись, чтобы отогнать страшное воспоминание. — Ну все, я не хочу об этом даже думать.

— Вот и правильно. Давай лучше перейдем к более важным вещам. Так когда мы поженимся?

Нет, это самый бесчувственный тип, которого она когда-либо встречала! Невзирая ни на что, он упорно шел к намеченной цели с присущей ему настойчивостью и надеялся, что она не окажет сопротивления в своем теперешнем состоянии. Ничего не выйдет, на сегодня ему хватит побед! Сейчас она ни за что не признается, что он добился своего, и она готова следовать за ним хоть на край света, когда он пожелает. Она прибережет это на то время, когда он не будет так отвратительно доволен собой.

Шина притворно оттолкнула Челлона и села. Аккуратно отряхнувшись, она оглядела свою одежду, и только потом спокойно ответила:

— Я не понимаю, почему ты решил, что ситуация изменилась? Почему я должна выходить за тебя замуж, если я увидела, до какого идиотизма ты можешь дойти? На мой взгляд, это очень весомый аргумент против.

Челлон сел, также отряхиваясь, потом встал и помог встать ей. Он отнюдь не выглядел растерянным. Выражение его лица было вполне довольным, а в золотистых глазах светилась нежная ирония. Взяв Шину за руку, он повел ее к своей лошади, пасущейся на берегу пруда.

— Ты очень упряма, Шина Риардон, — мягко сказал он ласкающим, как нежный теплый бархат, голосом. — Я пока больше не буду торопить тебя, любовь моя. Твоего признания мне более чем достаточно, чтобы чувствовать себя счастливым.

Рэнд вскочил в седло, затем нагнулся, бережно поднял с земли Шину и посадил ее впереди себя, зарывшись лицом в ее волосы. Он поцеловал ее в затылок, отчего ее сердце забилось быстрее, а душа запела от счастья.

— Но ведь мы оба знаем, что я выигрываю, не так ли, любовь моя? — прошептал он. — Битва почти закончена.

Шина обернулась, чтобы посмотреть ему в глаза. Она не увидела в них и намека на торжество; но их выражение заставило ее горло судорожно сжаться, и на глаза навернулись слезы умиления. В глазах Рэнда светилась искренняя радость маленького мальчика, который должен вот-вот получить заслуженную награду за выигранное в нелегкой борьбе соревнование. Боже, какой он все-таки замечательный! Отвернувшись, она услышала, как Рэнд усмехнулся и, крепко обняв ее, пустил коня рысью.