Ева Дункан (№2) - Миллион за выстрел

— Нет, спасибо.

— Уверена? У меня яблочный пирог. Барри крошил тесто, чтобы посыпать сверху.

Она улыбнулась сыну.

— Тогда придется попробовать.

— Я помогу. — Барри вскочил и кинулся за Галеном на кухню.

Она слышала, как они болтают и смеются.

— Ему нравится Гален. — Доминик помолчал. — Но меньше, чем тебе.

Елена сидела молча. Она все время ждала, когда он выскажется. Доминик слишком хорошо ее знал, чтобы не понять, что происходит между ней и Галеном. Надо быть слепым, грустно решила она. Гален никогда не касался ее в чьем-либо присутствии, но обещание свое он сдержал. При малейшей возможности он ее трогал, и она, забыв про осторожность, уже ждала этих прикосновений. Впрочем, зачем врать самой себе? В его присутствии ее одолевала похоть.

— Не огорчайся, — заметил Доминик. — Я тебя не сужу. Знаю, через какой ад тебе пришлось пройти. Если Гален помогает тебе обрести себя, я ему благодарен. — Он поколебался. — Но должен признаться, я беспокоюсь. Ты ведь очень мало о нем знаешь. Он человек сложный и не слишком стабильный.

Она понимала, что это еще слабо сказано.

— Я не ищу в нем партнера на всю жизнь, Доминик. Возможно, мы уедем отсюда, и я больше никогда его не увижу.

Он все еще выглядел озабоченным.

— Прости меня. Это не мое дело.

— Да нет, ваше. — Она наклонилась и положила ладонь на его руку. — Мы ведь одна семья.

Он улыбнулся.

— Все правильно. — Он сжал ее руку, прежде чем отпустить — Я говорил тебе, что Барри теперь умеет играть новую мелодию?

— Господи! — Гален перевернулся вместе с ней. Он дышал с трудом, хватал воздух ртом. — Или мне правильнее будет сказать… эврика?

Господи, как же ее трясло. Елена впилась ногтями в его плечи.

— Помолчи.

— Не могу — очень счастлив, — Он теснее прижал ее к себе. — Я удивительно хорош или что?

— Не льсти себе, — ответила она дрожащим голосом. — Всего лишь оргазм.

— Так это же как первый миллион на Уолл-стрит заработать.

— И ты вне себя от радости.

— Угу. — Он снова сжал ее в объятиях. — Видишь, не так уж много потребовалось времени. Ничего с тобой нет такого, чего Гален не может исправить.

— Классный проблеморешатель. — Она перестала улыбаться. — Вызов принят. Проблема решена.

— Ничуть. — Он поцеловал ее. — Просто гигантский шаг в нужном направлении. Для достижения идеала потребуется еще очень много времени.

«Сколько?» — внезапно подумала она.

«Ты ведь очень мало о нем знаешь», — прозвучал у нее в мозгу голос Доминика.

Тем не менее, ей казалось, что она знает его хорошо. Она знала его тело, его шутки. Она смеялась с ним вместе и делила с ним опасность. Но Доминик был прав. Разве можно по-настоящему понять человека, прежде чем узнаешь, что сделало его таким, какой он есть?

Он поднял голову.

— Что-то не так? — спросил Гален.

Он, как обычно, мгновенно почувствовал ее настроение.

— Что может быть не так?

— Это ты мне скажи.

Она отвернулась.

— Хотелось бы немного больше узнать о человеке, который подарил мне мой первый оргазм.

— Да брось, таинственные мужчины всегда более сексуальны. — Он вгляделся в нее. — Ты говоришь серьезно.

— Я понимаю, что не имею права лезть…

— Заткнись, — грубо перебил он. — Ты хочешь знать. Валяй, спрашивай.

— Почему ты занимаешься такой работой? Похоже, денег у тебя хватает. Зачем рисковать?

— Привык. Я начинаю тосковать. Попытался бросить несколько лет назад, так едва не свихнулся. У меня нет никакого призвания. Я не могу рисовать, как Джадд. Я всего лишь палочка-выручалочка и, как ты говоришь, проблеморешатель.

— Ты непоседлив, — заметила она.

— А ты разве нет?

Елена покачала головой:

— У меня есть якорь. Барри.

— Я тебе завидую. — И рассеянно добавил: — Как говаривала моя матушка, нет ничего лучше влияния, помогающего остепениться.

— Она в самом деле так говорила?

Улыбка исчезла с его лица.

— Нет, я своей матери не знал. Вырос в приюте. Меня нашли в картонной коробке в переулке.

Она в шоке смотрела на него.

— Значит, все эти трогательные цитатки — сплошное вранье? Зачем?

Он пожал плечами:

— Все началось, когда я еще был подростком. Кажется, я тогда был здорово пьян. Мне показалось это забавным. Вложить этакую домашнюю мудрость в уста женщины, которой было на меня абсолютно наплевать… Позднее это вошло в привычку.

— Ты не знаешь, с чем ей пришлось столкнуться. Возможно, она вынуждена была тебя отдать.

— Нет, — резко произнес он.

— Я же едва не отдала Барри. Чего на свете не бывает.

— Ты ведь не бросила бы новорожденного ребенка на улице при минусовой температуре?

— Она так поступила?

— Да. Она хотела, чтобы я умер. Но я ее надул. Вырос в самого здорового и подлого сукиного сына, когда либо родившегося в Ливерпуле. — Он вздохнул. — Теперь я никогда уже не смогу процитировать тебе мою дорогую мамочку. Боюсь, мне будет трудно разговаривать.

— Я рада. Не желаю ничего больше о ней слышать. — Елена завернулась в простыню и встала. — Если только ты не хочешь назвать цену, о которой мы говорили раньше.

— Цену?

— Я же сказала, что сделаю все, что ты попросишь. Я бы с удовольствием прикончила твою дорогую матушку.

— Господи, ну ты и злючка. — Он засмеялся. — Так и знал, ты вся растаешь и ударишься в сентиментальность при мысли о младенце, брошенном на морозе.

— Не говори глупостей. Я не настолько чувствительна.

— Я знаю. — Он взял ее руку и поднес к губам. — Именно потому этот момент просто чудесен.

Она почувствовала, что тает.

— Черт бы тебя побрал.

Он перевернул ее руку и поцеловал ладонь.

— И у нас было немало таких чудесных моментов, верно?

— Несколько.

— Ну и скупа же ты на похвалы. — В глазах мелькали чертики. — Возвращайся в постель, прежде чем снова начнешь величать меня задницей.

— Мне пора в свою комнату.

— Еще чуть-чуть, — уговаривал он. — Никакого секса, одни ласки.

Она немного покапризничала и снова легла.

Он обнял ее.

— Как здорово, — прошептал он. — Неужели ты прикончила бы для меня мою дорогую старую матушку? Нет, ты явно в меня влюблена.

— Помолчи. — Она положила руку ему на плечо. — Это так, мимолетный импульс. Даже младенцем ты, скорее всего, заслуживал, чтобы тебя выбросили на мороз.

— Опять ужалила. — Он погладил ее по волосам. — И вообще, мне не нравится мысль о том, чтобы ты меня защищала. Я чувствую себя ущербным. — Он помолчал. — Я был бы рад взять инициативу в свои руки.

— Насчет твоей матушки?

— Нет, насчет Чавеза.

Она застыла.

— Ш-ш-ш. — Он начал ласково массировать ее шею. — Я и об этом не хочу сейчас говорить. Но не хочу, чтобы ты что-то делала, предварительно не обсудив со мной.

— Что тут обсуждать?

— Ты же знаешь, что рано или поздно Чавез появится.

— Ты сказал, тебя предупредят, если он возникнет на горизонте.

— Обязательно. Но зачем делать из себя подсадных уток? Почему бы мне не отправиться на охоту и не прикончить Чавеза?

— Нет!

— Почему нет? Было бы вполне разумно. Не пришлось бы втягивать в битву тебя и Барри. — Он сделал паузу. — Ты ведь не собираешься впутывать сюда Барри?

— Еще чего!

— Ну вот, значит, куда умнее было бы позволить мне все сделать, прежде чем он узнает, где ты находишься. Тогда, если ему повезет больше, вы с Барри сможете сбежать.

— Получается, что я не очень-то разумна. — Голос ее дрожал. — Или совершенно бессердечна.

— Ты подумай, — тихо уговаривал ее Гален. — Я хотел сделать это, ничего тебе не говоря, но будет безопаснее, если мы скоординируем наши планы и…

— Я не собираюсь об этом думать. Это моя жизнь и моя битва.

— Как насчет Барри?

— Я защищу Барри. Никогда не стану им рисковать. Я найду способ сделать и то, и другое.

Он немного помолчал.

— Я могу это сделать, Елена. Я очень много умею и, слава богу, в хорошей форме. Оставайся с Барри и позволь мне разобраться с Чавезом.

— Ты полагаешь, что мне не хочется согласиться? — с яростью спросила она. — Я хочу, чтобы он умер. Для меня не должно иметь значения, кто его прикончит. Но, черт побери, имеет. Имеет!

— Почему?

— Потому что я… Неважно. Имеет — и все.

— Ясно. — Он хмыкнул. — Не потому ли, что ты начала понемногу в меня влюбляться? Да, наверное, так оно и есть.

— Почему я должна влюбляться в такую задницу, как ты?

— Ну, скорее всего, потому, что ты чувствуешь, что я готов вырвать свое сердце, швырнуть его на землю и позволить тебе его растоптать.

— Прекрати свои дурацкие шуточки.

— Кто шутит? — Он поцеловал ее в висок. — Я сам не перестаю удивляться, но с тобой я чувствую себя чертовски беспомощным. Но ты не волнуйся. Я парень терпеливый, к тому же я знаю, что ты не все еще свои проблемы решила.

— Не волноваться? Какой же ты добрый. Но ты мне говоришь, что…

— Я думаю, тебе лучше это знать. Неизвестно, что будет дальше и куда нас это заведет, но я не считаю, что нужно скрывать свои чувства.

— Особенно когда ты собираешься сбежать и подставиться под пулю.

— Что за глупости? Я не из тех, кто кричит «ура» и лезет на амбразуру. Я только…

— Не хочу больше разговаривать. — Она обхватила руками его шею. — И мне надоели ласки.

— Секс? Рад стараться. — Он мгновенно оказался сверху. — Секс хорош, даже когда пытаешься с его помощью от чего-то спрятаться. — Он улыбнулся. — Но должен тебя предупредить, что наступит время, когда он будет нужен не только для этого.

Он спал.

Елена осторожно сняла руку Галена со своего плеча и соскользнула с кровати.

Остановилась на мгновение, чтобы взглянуть на него. Он лежал на боку, даже во сне сохраняя кошачью грацию. Большинство людей во сне кажутся беззащитными, но только не Гален. Он выглядел так, будто прилег отдохнуть и в любую минуту может вскочить и снова кинуться в драку.

Так, перестать немедленно на него глазеть и быстро убираться отсюда. Сегодня он ее смутил и испугал. Она так погрузилась в наслаждение, что не могла ни о чем другом думать. Ей не верилось, что Гален все это время думал как раз о другом.

Может быть, чувства Галена к ней неотделимы от его усилий ей помочь? Через полгода он займется чем-нибудь другим и забудет о ее существовании.

А как насчет ее отношения к нему? Она сразу же попыталась выбросить эту мысль из головы. Она не может позволить себе размякнуть, находясь рядом с ним. У нее Барри и Доминик, она должна о них беспокоиться. Она и так уже дала изрядную слабину. Почему она не позволила ему пойти за Чавезом? Самое важное для нее — Барри, и не имеет значения, кто с ним покончит.

Но она не смогла позволить Галену выйти на охоту.

Это означало, что скоро наступит время, когда на охоту придется идти ей самой.

— Твой пилот, Кармишель, мертв, — сказал Манеро. — И он тяжело умирал. Если он знал что-то, чего Чавезу знать не следует, тебе лучше перегруппироваться.

— Он не знал, — ответил Гален. — А то, что это я вытащил Елену и Барри из Колумбии, Чавез узнал бы все равно, рано или поздно. Когда его убили?

— Не могу сказать точно. Примерно недели четыре назад. Он исчез из Рио. Тело нашли в деревне недалеко от города.

Месяц. У Чавеза было полно времени, чтобы организовать широкий поиск Галена. Он надеялся получить предупреждение раньше.

— Чавез все еще в Колумбии?

— Сидит, как толстый кот, на своем холме. Я же говорил, сообщу, как только он тронется с места.

— Ладно, ладно. — Гален предполагал такую возможность. Требовалось срочно все проверить. — Есть несколько людей, знающих, где меня найти. Джон Логан, Сэм Дестин и Поль Рассел. Мне надо знать, где они и нет ли у них проблем. Скажи им про Чавеза. Предупреди Дестина и Рассела, пусть на время уйдут в подполье. Логан может сам о себе позаботиться. Скорее всего, они его побоятся тронуть.

— Обычно я не действую вне Латинской Америки. У каждого должна быть специализация.

— Но у тебя везде есть связи. У меня нет времени обращаться к кому-то еще. Заплачу вдвойне.

— Почему ты не поговорил с Дестином и Расселом раньше?

— Если есть много денег, то даже честного человека можно купить. Я не хотел, чтобы у них было время прикинуть, а не продать ли меня.

— Я тоже люблю деньги.

— Но ты по-своему честен. Плохо для тебя, хорошо для меня.

Манеро вздохнул:

— Двойная плата?

— Двойная.

— Дай мне необходимые сведения.

— Про Логана ты знаешь. Поль Рассел спрятал все документы, касающиеся того места, где я сейчас. Порекомендовал мне его Сэм Дестин. Сэм живет в Новом Орлеане. Рассел в основном обретается в Сан-Франциско. Дестина найти будет нетрудно, но у Рассела были неприятности с налоговой службой, и он на одном месте не задерживается. Его, как правило, можно найти через мать, Клару Рассел, она работает в универмаге «Мейси».

— Понял. Сделаю.

— Спасибо, Манеро. — Гален повесил трубку.

Черт. Ему нравился Кармишель. Когда он доставил его в Медельин, Гален предупредил его, что будет лучше убраться из Латинской Америки. Какого черта его понесло в Рио? Он должен был… Стоп. Прекрати о нем думать. Кармишель знал, во что он впутывается, когда соглашался работать с ним. Гален ничего от него не скрывал. Он знал, насколько большую власть имеет Чавез в Латинской Америке, сделал ошибку и за нее поплатился. Не время сокрушаться по поводу ошибок Кармишеля. Надо постараться не наделать своих собственных.

Время поджимало.

Возможно, его вообще не осталось.

— Проблемы?

Он повернулся и заметил стоящую в дверях Елену.

— Пока нет. — Он встал. — Иди сюда, помоги мне готовить ужин. Барри меня бросил, Доминик учит его новым мелодиям. Ужасно трудно в наше время найти надежную прислугу.

— Ты что-то скрываешь.

— Кармишель мертв, скорее всего, убит Гомезом. — Он пошел в кухню. — Но он не знал ничего существенного. Пока мы в безопасности.

— Где Чавез?

— Все еще в Колумбии. Фартук нравится? Джадд купил его в городе. — Гален надел кричащий зеленый фартук, по которому танцевали красные перцы в балетных пачках и синих кроссовках. — Он решил, что я его ни за что не надену.

— Ужасно нелепый.

— Ну да, но мне это неважно. Я такой мужчина весь из себя, мне ничего не страшно. Кроме того, я улыбаюсь, глядя на него. — Он вытащил сковородку. — А улыбка мне сейчас не помешает. Мне нравился Кармишель.

— Мне очень жаль. Вы были хорошими друзьями?

— Нет. Но я знал его с давних времен.

Она немного помолчала.

— Он умер из-за меня.

— Он умер, потому что вовремя не унес ноги. Ты тут ни при чем.

— Но я чувствую себя виноватой. — Она посмотрела ему прямо в глаза. — Но я все равно бы все повторила, если понадобится. Я не могу всерьез беспокоиться ни о ком, кроме Барри. Не могу допустить, чтобы что-то еще имело значение.

— Ты имеешь в виду не Кармишеля. Я ведь тебя испугал прошлой ночью? Я знал, что так будет. — Он достал из ящика нож. — Достань красный картофель из коробки, пожалуйста.

— Ты меня слышишь?

— Разумеется, слышу. Ты боишься, что можешь испытывать ко мне какие-то чувства, поэтому предупреждаешь, что способна принести меня в жертву на алтарь Барри. — Он сам достал картошку. — Не имеет значения. Я это всегда знал. Пройдет. Переживем. Барри, конечно, главное, но дай мне полгода — удивишься, как глубоко я сумею пробраться.

— Гален, я не хочу…

— Ты хочешь сказать, что мы не должны больше спать вместе. Не спеши. Последнее время тебе очень нравилось. Ты меня не оттолкнешь, как бы ни старалась, так что мы вполне можем получать удовольствие и дальше. Я прав?

— Нет.

— Ладно, согласен на компромисс. До тех пор, пока мы не узнаем, что Чавез тронулся с места.

— Это нечестно.

— Ты волнуешься по поводу моих нежных чувств? — Он усмехнулся. — Без проблем. Может, ты мне надоешь. Ты же знаешь, насколько я непоседлив.

Елена несколько секунд молчала, потом с трудом улыбнулась:

— Ты и в самом деле выглядишь забавно в этом фартуке.

— За это тебе придется чистить картошку. — Он передал ей картофелину и нож. — Садись за стол, чтобы я мог тебя видеть.

— Ты боишься, что я не умею чистить картошку?

— Не в этом дело, — тихо ответил он. — Мне просто приятно поднять голову и увидеть тебя. Мне от этого… теплее.

— Будь ты проклят, Гален.

— Не очень-то расстраивайся. Ничего не могу с собой поделать. Матушка всегда говаривала, что я оптимист, который… Приехали.

— Именно, приехали.

— Я предупреждал, что мне будет трудно не полагаться больше на старенькую мамочку.

— Которая знала, что ты — оптимист.

Он кивнул и продолжил:

— И я считаю, что всегда следует пользоваться моментом. Поэтому садись там и дай мне возможность насладиться этим зрелищем. Ладно?

Она смотрела на него со странным выражением, потом медленно подошла и села на указанный стул.

— Неси сюда картошку.

9

Сан-Франциско

— Миссис Рассел?..

— В чем дело?

Клара Рассел оглянулась через плечо и увидела внизу, у лестницы, двух мужчин. Она машинально сжала в руке ключи и нащупала газовый баллончик, надетый на кольцо. Сын дал ей его полгода назад и велел пользоваться при малейшей угрозе. Поль всегда волновался по поводу ее ночной работы в городе, где полно бандитов. Эти мужчины не были похожи на бандитов. Она всегда умела отличить дорогой костюм от дешевого. Многие годы Клара проработала в отделе мужской одежды универмага «Мейси», прежде чем ее перевели в обувь. Не похожи они были и на работников налоговой инспекции. Слишком… приглаженные. Оба темноволосые и смуглые. Возможно, мексиканцы. Такое впечатление, что мексиканцы оккупировали Калифорнию.

— Что вам надо? — спросила она.

— Можно войти?

— Нет. Кто вы такие?

— Я — Карлос Гомез. — Мужчина улыбнулся. — Хотел бы видеть вашего сына.

Может быть, все-таки налоговая. Она напряглась.

— Я не знаю, где он. Я его много лет не видела.

— Не думаю, что вы говорите правду. Нам надо поговорить.

— Знаете что? Ищите его сами.

Гомез шагнул вперед.

— Вы не хотите нам помочь? Не слишком умно.

— Убирайтесь отсюда ко всем чертям. — Она подняла газовый баллончик. — Я не хочу…

Клара ахнула, потому что Гомез отпрыгнул в сторону и схватил ее за запястье. Связка ключей упала на пол.

— Возьми ключи. Открой дверь, — сказал Гомез мужчине поменьше ростом, закрывая другой рукой рот Кларе. — Быстрее.

Она сопротивлялась, исхитрилась попасть ногой по лодыжке Гомеза, услышала его рычание, когда вцепилась зубами в его руку.

— Черт. — Он втолкнул ее в квартиру и захлопнул дверь. — Сука. — Он ударил ее в живот, а затем по лицу.

Дикая боль. Она не могла дышать. Упала на колени, хватая ртом воздух. Через темную пелену видела, как он стоял над ней.

Гомез улыбнулся:

— Теперь начнем все сначала. Мне нужен твой сын.

— Нам надо поговорить, Гален. — Джадд Морган стоял в дверях библиотеки. — Минутка найдется?

Гален кивнул и отложил книгу.

— В чем дело?

— Уже прошло несколько месяцев, а Логан все еще не смог вывести меня из-под удара агентства.

— Он сделает, что обещал.

— Но сколько мне еще ждать? Мне нравится твое ранчо, но не нравится чувствовать себя пленником, особенно когда эти подонки в Вашингтоне наслаждаются свободой. Я устал ждать. Самое время мне что-то сделать самому.

— Что именно?

— Еще думаю. — Он криво улыбнулся. — Когда решу, ты узнаешь первым. Я не ною. Я просто хочу, чтобы ты знал, что отныне я уже не твоя проблема. — Он повернулся и пошел к двери. — Ничего, если я здесь поболтаюсь некоторое время, пока не решу, куда податься?

Гален кивнул.

— Прекрасно, — мрачно заявил Джадд. — Потому что я жду не дождусь, когда ты снова наденешь этот фартук. Я тебе уже говорил, что ты выглядишь в нем очень мило?

— Дестин, его жена и ребенок мертвы, — сообщил Манеро. — Машина Дестина сорвалась с дороги и упала в океан недалеко от Антигуа.

— Когда? — коротко спросил Гален.

— Вчера. При странных обстоятельствах. Я послал человека в Сан-Франциско, чтобы встретиться с Кларой Рассел. Она не отвечает на звонки.

— Человека он послал, черт. Вытащи ее оттуда. Скажи, чтобы поторопились.

Гален повесил трубку. Скорее всего, уже поздно. Он только один раз видел Клару Рассел, и она произвела на него впечатление решительной, трудолюбивой и домашней женщины, излишне преданной своему сыну.

Прошел всего лишь день, как умер Дестин, но люди Чавеза терять времени не станут. Он нависает над ними, погоняет их.

Они подбираются все ближе к Елене. Он должен сесть и подумать, какой можно найти выход.

— Женщина позвонила Полю Расселу, — сообщил Гомез Чавезу. — Мы должны с ним встретиться через два часа. Она говорила убедительно. Он ничего не мог заподозрить.

— Вам пришлось с ней повозиться, — заметил Чавез.

— Семь часов. Очень оказалась упрямой. С матерями всегда так?

— Да, действительно, — несколько раздраженно согласился Чавез. — Будем надеяться, что сын окажется не таким упрямым. Мне уже надоело ждать.

— Я перезвоню через пять часов. — Гален повесил трубку.

Пять часов. Чавез почувствовал возбуждение. Через короткое время он получит нужную информацию и сможет найти своего сына.

И ту суку, которая его украла.

— Чавез вылетел из Колумбии на своем личном самолете два часа назад, — сообщил Манеро.

— Господи! — Гален знал, что рано или поздно это произойдет, но все равно новости прозвучали для него громом с ясного неба. — Клара Рассел?

— Мой человек только что нашел ее в ее же квартире. Сказал, что лучше бы ему такого не видеть. Страшное дело. Не знаю никого, кто выдержал бы такие пытки и не рассказал бы всего, что знает. Что мне теперь делать?

— Я перезвоню. — Гален положил трубку и встал. Им следует двигаться. Немедленно.

Он поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньку.

— Елена!

Она подняла голову от книги, которую читала вместе с Барри.

— В чем… — Замолчала, разглядев выражение его лица. — Это произошло?

Он сделал шаг вперед и присел перед Барри.

— Настало время для нового приключения. Хочешь разбить лагерь в горах?

Глазенки Барри зажглись:

— Правда?

— Правда. — Гален шлепнул его по попке. — Иди и скажи Доминику. Мы все отправляемся в горы.

Барри выбежал из комнаты. Елена встала.

— Сколько у нас времени?

— Точно не знаю. Чавез вылетел из Колумбии два часа назад, но Гомез здесь давно. Короче, нам пора отсюда убираться. Быстро собери все необходимое.

Она пошла к стенному шкафу.

— У меня почти все собрано. — Она достала большую сумку, встала на цыпочки и достала с верхней полки пистолет. Засунула его в сумку. — Вот теперь я готова полностью.

— Мне это нравится. Женщина, которая всегда наготове, — заметил Гален. — Наверное, иного от тебя и ждать было глупо.

— Верно.

— Но вот какой я вопрос себе задаю: к чему ты готовилась — к поспешному отъезду или собиралась сбежать? — задумчиво произнес Гален.

— Какая разница.

— Нет, разница есть. — Он сжал губы. — Но пока об этом не будем. Позови Барри и Доминика. Я скажу Джадду, что нам пора двигаться.

— Он едет с нами?

— А ты предпочла бы оставить его Чавезу? Он бы получил удовольствие, допрашивая Джадда. Настоящий вызов — попытаться сломать такого человека, как он.

— Да. — Она направилась к двери. — Но он получит большее удовольствие, пытаясь сломать тебя. Не забывай об этом.

Джадд складывал свои чемоданы в багажник машины. Он поднял голову, когда Елена с Галеном вышли из дома.

— Я отвезу собаку и котят к соседям и попрошу их за ними приглядеть. Надо о них позаботиться, раз уж такие гости ожидаются. — Он осторожно поставил коробку с тремя котятами на пол машины и свистнул собаке. Мак запрыгнул в кабину, и Джадд повернул ключ зажигания. — Встретимся в лагере.

Гален рассеянно кивнул, и Джадд уехал.

Елена не слышала почти ничего из сказанного Джадом, она швыряла вещи Барри в машину.

— Ты совершенно уверен, что Чавез приближается?

— Абсолютно. Гомез оставил за собой гору трупов, чтобы обнаружить это ранчо, а Чавез улетел из Колумбии два часа назад. Резонно было бы предположить, что они узнали, что хотели.

— Он приближается…

Она посмотрела на горы. Чавез скоро будет здесь, спустится вот по этой дороге. С того мгновения, как Гален сказал ей о Чавезе, она почувствовала себя застывшей, онемевшей. Она ждала этого момента шесть лет, а когда он наступил, ощутила шок. Еще она поняла, что испытывает страх. Она не ожидала, что может испугаться. Думала, что ненависть будет настолько яростной, что победит любой страх. Но память о том, что было, делала ее слабой.

«Забудь. Страх — твой враг».

Чавезу только это и нужно. Она не даст ему такого шанса.

— Елена, Она перевела взгляд на лицо Галена.

— У тебя есть взрывчатка? — спросила она.

Он улыбнулся:

— Ты собираешься взорвать мой дом вместе с Чавезом?

— Да.

— У меня нет взрывчатки. Когда я здесь, я не держу ее под рукой. Так что мой дом может тебя не бояться.

— Я бы нашла способ заплатить тебе за него, — серьезно произнесла Елена.

— Я шучу. Но вижу, что твое чувство юмора в данный момент не на высоте.

— Мы действительно разбиваем лагерь?

— Ненадолго. Я знаю эти предгорья. Там сотни маленьких пещер, где можно спрятаться. Несколько дней назад я попросил Джадда разбить лагерь, где мы были бы в безопасности, но одновременно могли бы наблюдать за ранчо. Полагаю, вряд ли Чавез подумает, что мы торчим поблизости. Уж слишком он привык, что люди удирают от него без оглядки. Я хочу убедиться, что Чавез действительно здесь.

— Я тоже. — Она снова посмотрела на горы. — Я тоже…

— Их здесь нет? — Чавез вылез из машины у ранчо. — Ты хочешь сказать, их здесь нет? Ты снова подвел меня, Гомез.

— Они были здесь недавно. В холодильнике — свежие продукты. Одежда в стенных шкафах. — Гомез показал детскую книжку. — Это я нашел в одной из спален.

— Но они сбежали. Она снова улизнула?

— Мы проверили сарай и все вокруг.

— Будь ты проклят! — заорал Чавез.

Гомез поспешно сделал шаг назад.

— Видимо, их кто-то предупредил.

— Ты и про виноградник говорил то же самое. Все дело в том, что ты недостаточно проворен. — Он взглянул на горы. — Поищите в предгорьях.

— Они бы там не остались, если знают о нашем появлении. Они наверняка уже на пути в Портленд.

— Все равно поищи. Она была с повстанцами. Она выросла среди них. Она чувствует себя в горах, как дома.

— Придется подождать до утра. Уже совсем темно. Мои люди не следопыты. Они только зря будут бродить вокруг. Нам надо дождаться дневного света.

Чавез сжал кулаки.

— На рассвете. Отправь всех на рассвете. — Он снова повернулся и взглянул на горы.

«Ты там, Елена? Я иду за тобой, сучка».

Он повернулся к дому.

— Пойду просмотрю личные бумаги Галена. Может, что-то откопаю. Надеюсь, там нет ловушек?

Гомез покачал головой:

— Все чисто. Никакой опасности.

— Безопасность — хрупкая вещь. — Он начал подниматься по ступенькам на веранду. — Лучше не забывай об этом, Гомез.

— Высокий, мускулистый, недурен, седые виски. — Гален подкрутил бинокль. — Чавез?

— Похоже, — ответила Елена. — Дай мне бинокль.

Она медленно поднесла его к глазам. Господи, как же ей не хотелось видеть его снова. Она заставила себя взглянуть на стоящего на веранде мужчину.

Властность. Сила. Жестокость.

Мат. Спортзал.

Она поспешно опустила бинокль.

— Он.

— Тогда ты оказалась права: Барри вытащил его сюда, — заметил Гален. — Я не думал, что такой эгоистичный негодяй кинется за ребенком.

— А я была уверена. Ребенок ему нужен только чтобы потешить собственное самолюбие. Он хочет казаться богом. — Она сжала губы. — Но не с моим Барри.

— Остынь. — Он сжал ее плечо. — Ты вся как в узел завязана.

— А как, ты думаешь, я должна себя чувствовать? — Она глубоко вздохнула. — Когда мы отсюда уедем?

— Завтра утром. — Он снова поднял бинокль к глазам. — Я насчитал восемь человек в двух машинах. Похоже, они располагаются на ночь в доме. Напомни, чтобы я сжег все постельные принадлежности, когда вернемся. Пошли, пора возвращаться в лагерь. — Он стал подниматься по склону. — Я еще раз проверю их попозже.

Она бросила еще один взгляд на дом и медленно пошла за Галеном к лагерю.

Барри сидел около Джадда Моргана.

— Джадд учит меня вырезать. Ты видела его большой нож?

Она мысленно вспомнила лезвие, прижатое к горлу Галена.

— Видела.

Джадд улыбнулся.

— Я ему его не дам. Только демонстрирую. — Он взглянул на Галена. — Видел что-нибудь интересное?

— Что и ожидал. Там несколько амбалов. Не о чем беспокоиться, но все же лучше подежурить по очереди.

— Я первая, — сказала Елена.

— Я и не собирался оскорблять тебя, не доверив дежурства, — сказал Гален. — Но ты будешь второй. Сначала уложи спать Барри. — Он направился к пещере. — Не думаю, что нам стоит сегодня разжигать костер, лучше поесть всухомятку. Но, надеюсь, я сумею сотворить что-нибудь потрясающее.

Сотовый Галена зазвонил, когда они кончали ужинать.

— Где ты, Гален? — Низкий голос с сильным акцентом.

Гален замер:

— Чавез?

Елена быстро подняла на него глаза.

— Да. Знаешь, мне это начинает надоедать. Мне нужен мой сын. Отдай его мне.

— Пошел ты. — Он встал и вышел из пещеры, чтобы Барри не мог его слышать. — У тебя нет сына. Он принадлежит Елене. И так оно и останется.

— Ничего подобного. — Чавез сопел в трубку. — Твое вмешательство меня сильно разгневало, и я собирался тебя наказать. Но я человек разумный и умею оценивать шансы. Я готов тебе заплатить, если ты передашь мне сына. Пять миллионов долларов. Ты сам скажешь, как произведем обмен.