– Я пойду. Мне нужно поговорить, с Ричардом. Увидимся позднее, на банкете.

Надин приветливо помахала ей рукой.

Быстро взбежав по лестнице, Нелл пронеслась по коридору и ворвалась в номер. В гостиной Ричарда не оказалось – он был в ванной, что-то напевал там вполголоса. Нелл остановилась, попыталась успокоиться, потом распахнула дверь:

– Не нужно нам никакой няни!

Ричард, стоявший перед зеркалом, удивленно обернулся:

– Что-что?

– Салли сказала, что ты хочешь взять няню. Я против! Не нужна нам няня!

– Что ты так расстроилась?

Ричард вновь повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.

– Мы говорили так, между делом. Хотя она права: вредно уделять детям слишком много внимания. В конце концов, все наши знакомые пользуются услугами нянь. Это вроде как признак определенного социального статуса.

– Значит, ты и в самом деле об этом подумываешь!

– Ну, без твоего согласия я, разумеется, ничего решать не буду. – Он надел смокинг. – В чем ты сегодня будешь?

– Не знаю.

Какая разница? Что бы Нелл ни надевала, выглядела она все равно плохо.

– Допустим, синее гипюровое платье. – Она стиснула кулаки. – И вовсе я не уделяю Джилл слишком много внимания.

– Да, синее – это неплохо. На нем прекрасный вырез, подчеркивающий красоту твоих плеч.

Нелл приблизилась к мужу, прижалась лицом к его груди.

– Я сама хочу заботиться о своей дочери. Тебя часто не бывает дома, мы с ней нужны друг другу. – Она перешла на шепот. – Ну пожалуйста, Ричард.

Он погладил ее по голове.

– Я желаю тебе лишь блага. Сама знаешь, как много я работаю, чтобы вы с Джилл ни в чем не испытывали нужды. Но и ты должна мне помочь.

Нелл с отчаянием поняла, что Ричард этот вопрос уже решил.

– Я и так стараюсь тебе помогать.

– Да-да, конечно. – Он отстранился, посмотрел ей в лицо сверху вниз. – Но этого мало. – Глаза его светились радостным возбуждением. – Кавинский – ключ к успеху. Я шесть лет ждал такого случая. Тут дело не только в деньгах, речь идет о власти. Трудно даже представить, как многого смогу я добиться.

– Я буду помогать тебе еще больше. Я сделаю все, что нужно. Но не отбирай у меня Джилл.

– Ладно, поговорим завтра. – Он поцеловал ее в лоб и отвернулся. – А теперь мне пора вниз. Кавинскии должен прибыть с минуты на минуту.

Нелл тупо смотрела мужу вслед. Итак, они поговорят завтра. Он будет терпелив, нежен и немного опечален – из-за того, что не в состоянии удовлетворить ее просьбу. Закончится же тем, что Нелл сама окажется во всем виновата. А потом они вернутся в Париж, он подарит ей букет желтых роз и сам отправится в агентство выбирать няню – чтобы не травмировать жену.

– Мама, у меня вода в ванной уже совсем остыла, – с упреком заявила Джилл.

Она стояла на кафельном полу, завернутая в большое розовое полотенце.

– Правда?

Нелл судорожно сглотнула. Пока не наступило завтра, нет смысла портить себе настроение. Может быть, с Кавинским еще ничего не выйдет. Или же Ричард вдруг возьмет и передумает.

– Сейчас нальем снова горячей воды.

– Давно пора. – Джилл развернулась и скрылась за дверью.

– Ты похожа на принцессу, – объявила Джилл, обхватив колени руками.

– Скажешь тоже. – Нелл нежно уложила дочку, накрыла ее одеялом. – Ты засыпай, не бойся. Обещаю – я разбужу тебя, когда вернусь с банкета, и мы обязательно устроим пикник. В гостиной будет сидеть горничная – на случай, если к тебе явится какое-нибудь чудовище. – Нелл шутливо потрепала девочку по голове.

– Но я правда его видела, – с серьезным видом уверила ее Джилл.

– Видела, так больше не увидишь. – Она поцеловала ребенка в лоб. – Это я тебе обещаю.

Когда Нелл уже выходила из спальни, Джилл крикнула:

– Не забудь про вино!

Нелл только усмехнулась и прикрыла за собой дверь. В отличие от матери у Джилл, судя по всему, небудет проблем с настойчивостью и умением за себя постоять.

Однако когда Нелл поравнялась с зеркалом, улыбка сползла с ее лица. Только ее маленькой дочурке могло прийти бы в голову сравнить ее с принцессой. При невысоком росте Нелл была чересчур полной – полной и некрасивой. Невыразительные черты лица, единственная отличительная особенность – вздернутый нос. Короткие волосы скучного темного оттенка, бледная кожа. Одним словом, дурнушка.

Неважно. Главное, что Джилл считает ее красавицей. Да и Ричард находит ее привлекательной. Однажды он сказал, что она напоминает ему домотканый коврик: неброский, но практичный и по-простому милый.

Еще раз взглянув на свое отражение, Нелл скорбно скривилась. Вряд ли на свете найдется женщина, которая отказалась бы променять судьбу «домотканого коврика» на блеск шелкового гобелена. Зато у некрасивых женщин есть серьезные преимущества: никто не обращает на них внимания, когда они входят в переполненный зал. Да и улизнуть оттуда с подносом будет нетрудно.

Нелл остановилась на верхней площадке мраморной лестницы, глядя на заполненный гостями вестибюль.

Музыка.

Аромат цветов и дорогих духов.

Смех, шум голосов.

Боже, как же ей не хотелось туда спускаться. Высокие резные двери, ведущие в банкетный зал, были распахнуты настежь. Нелл увидела, что Ричард разговаривает с каким-то высоким бородатым мужчиной, вся грудь которого была покрыта орденами. Может, это и есть Кавинский? Скорее всего. Там же находились Мартин, Салли и Надин. На лице миссис Бренден застыло подобострастное, медоточивое выражение. Позднее Нелл тоже будет представлена президенту Кавинскому, но сейчас ей там делать нечего – она только помешает важному разговору.

Оглядев вестибюль, Нелл наконец нашла мадам Гере, пугливо жавшуюся к стене. Это была женщина лет пятидесяти, худая, болезненно застенчивая. Увидев, как француженка изо всех сил старается не привлекать к себе внимания, Нелл испытала острое чувство жалости. Как хорошо было ей знакомо это затравленное выражение лица, эта застывшая улыбка. Когда Нелл смотрела на себя в зеркало, она выглядела точно так же.

Нелл стала спускаться по лестнице. Пусть Ричард очаровывает своего Кавинского и прочих шишек. Она же окажет мужу посильную помощь, придя на выручку бедняжке мадам Гере.

– Mon dieu, – негромко сказала Элиза Гере, – этому мужчине не хватает только розы в зубах.

– Что-что?

Нелл положила на большую тарелку лимонную тартинку. Она обещала дочери принести шоколадный эклер, но эклеров что-то пока было не видно.

– Ну как же, помните фильм со Шварценеггером, где он играет шпиона? Он там умеет делать все на свете, только летать не может.

Нелл вспомнила, что, кажется, действительно был такой фильм. Здоровенный Шварценеггер с розой в зубах.

– «Истинная ложь»?

Элиза пожала плечами:

– Я никогда не помню названий фильмов, но Шварценеггера забыть трудно. – Она показала куда-то в зал. – И того мужчину тоже. Вы не знаете, кто он?

Нелл оглянулась. Мужчина, на которого показывала Элиза, не мог сравниться со Шварценеггером ни ростом, ни шириной плеч, однако он сразу же обращал на себя внимание: лет тридцати пяти, темноволосый, лицо не сказать чтобы красивое, но раз увидишь – не забудешь. В каждом движении этого человека ощущалась полнейшая уверенность в себе. Такой не попадет в ситуацию, которая застанет его врасплох. Неудивительно, что Элиза обратила на него внимание. Для застенчивой, закомплексованной личности уверенность в себе – качество завидное и абсолютно недостижимое.

– Нет, я его раньше не видела, – сказала Нелл. – Может быть, он из свиты Кавинского?

Элиза лишь покачала головой.

Нелл и сама поняла, что ошиблась. Человек с таким лицом не мог принадлежать к чьей-то свите.

– Ну и аппетит у вас, – заметила Элиза, взглянув на нагруженный снедью поднос.

Нелл вспыхнула:

– Это не для меня, это для моей маленькой дочки.

Тут уже смутилась Элиза:

– Я вовсе не хотела…

– Ничего, – вздохнула Нелл. – Я знаю, что у меня излишний вес.

– Нет, вы прекрасно выглядите, – мягко произнесла Элиза. – Я вовсе не хотела вас обидеть.

– А вы меня и не обидели. Моя беда – пристрастие к шоколадным пирожным. А прослойка жира – это защитный слой.

– Вы нуждаетесь в защитном слое, милая?

– Как и все мы, – уклончиво ответила Нелл, но тут же поправилась: – Нет, конечно же, нет. У меня все в порядке, я вполне счастлива. Если хотите, я завтра познакомлю вас с моей дочкой.

– Я была бы очень рада.

– Ага, вот и эклеры. Она обожает эклеры. – Нелл положила на тарелку долгожданный эклер и вновь обернулась к Элизе. – Извините, я вас на время покину. Нужно отнести трофеи наверх. Думаю, она не спит, ждет меня.

– Конечно-конечно. Я и так отняла у вас слишком много времени. Вы были очень добры ко мне.

– Ерунда. Я очень приятно провела вечер. Спасибо вам.

Нелл не кривила душой. Когда Элиза Гере преодолела смущение, она оказалась интересной собеседницей – наблюдательной и остроумной. За разговором время пролетело незаметно.

– Если мы сегодня уже не увидимся, я зайду к вам завтра после завтрака, – сказала Нелл.

Элиза кивнула и осмотрела зал, выискивая мужа.

– Да, мы, наверное, тоже скоро уйдем. Анри хотел встретиться с Кавинским, других дел у него здесь нет.

С подносом в руках Нелл осторожно пробиралась через толпу.

А как же вино?

У самых дверей она остановилась.

Почему бы, собственно, и нет? Несколько капель девочке не повредят. Европейцы преспокойно дают детям пить вино, и ничего страшного не происходит. Пусть Джилл сегодня почувствует себя счастливой. Неизвестно, сколько времени они еще проведут вместе.

Она обернулась лицом к залу. Шампанское? Это еще лучше. Мимо как раз проходил официант с подносом, и Нелл подцепила бокал. От резкого движения она покачнулась и чуть не рассыпала все свои сокровища.

– Позвольте, я помогу вам. – Кто-то взял у нее поднос с трофеями.

Арнольд Шварценеггер. Собственной персоной. Нет, вблизи этот человек был похож только на самого себя, больше ни на кого. Высокая концентрация энергии, предельная уверенность в себе. Инстинктивно Нелл подалась назад, отвела глаза.

– Спасибо, не нужно.

Она хотела вернуть себе поднос, но мужчина ей не позволил.

– А я настаиваю. Мне это совсем нетрудно. – Он первым вышел из зала, и Нелл была вынуждена последовать за ним. – Какой пункт назначения?

– Пункт назначения?

Незнакомец кивнул на поднос:

– У вашего друга отменный аппетит.

Нелл вспыхнула. Подумать только – дожила до двадцати восьми лет, а краснеет словно школьница.

– Это для моей дочки, – пробормотала она. Мужчина улыбнулся.

– Значит, ваш путь лежит наверх, в одну из комнат. Вам ни за что не добраться туда с подносом в одной руке и с бокалом в другой. – Он уже поднимался по лестнице. – Меня зовут Николас Танек. А вас?

– Нелл Калдер. – Она едва поспевала за этим решительным господином. – Но я не нуждаюсь в вашей помощи. Верните мне, пожалуйста…

– Калдер? Вы жена Ричарда Калдера?

Вид у него был удивленный. Вечно все удивляются, что у Ричарда такая жена.

– Да.

– По-моему, ваш муж слишком занят и помочь в настоящую минуту не может. Позвольте, я заменю его.

Отступать он явно не собирался. Что ж, решила Нелл, пусть поступает как знает. Проще уступить, чем ввязываться в долгую дискуссию. Поднимаясь по ступенькам, она не могла оторвать глаз от широких плеч и поджарого зада Танека. До чего же хорошо он сложен.

– Сколько лет вашей дочке?

Нелл поспешно подняла глаза, но, к счастью, Танек на нее не смотрел.

– Джилл почти пять лет. А у вас есть дети, мистер Танек?

Он покачал головой.

– Теперь куда?

– Направо.

– Вы тоже работаете в «Континентал-Траст»?

– Нет. А чем вы занимаетесь?

– Так, ничем. То есть я воспитываю дочь. – Когда Танек ничего на это не сказал, Нелл, словно оправдываясь, добавила: – У меня масса всяких светских обязанностей.

– Ничуть в этом не сомневаюсь.

Конечно, подумала Нелл, женщины его круга занимаются делами поважнее. Должно быть, они такие же стройные, самоуверенные и знающие себе цену.

– Вы американка?

– Да, я выросла в Ралее, штат Северная Каролина.

– Кажется, это университетский город, да?

– Совершенно верно. Мои родители преподавали в Гринбрайарском университете. Это близко от Ралея. Отец был ректором колледжа.

– Должно быть, ваша семья вела очень… размеренный образ жизни.

Он хочет сказать «скучный», догадалась Нелл и обиженно ответила:

– А мне нравятся маленькие городки.

Танек обернулся через плечо:

– Но теперь вы ведь живете совсем иначе, верно? Я слышал, что европейский филиал «Континентал-Траст» расположен в Париже.

– Да.

– И часто вы совершаете поездки в такие очаровательные местечки, как это? Отличная штука – роскошь.

– В самом деле?

– Я тут поговорил с вашим мужем. Мне показалось, что дворцовая обстановка ему по вкусу.

– Мой муж много работает и вполне достоин того образа жизни, который имеет, – огрызнулась Нелл. Танек начинал ее раздражать. К чему все эти вопросы? Ведь на самом деле ему абсолютно неинтересны ни Ричард, ни она сама.

– А чем вы занимаетесь, мистер Танек? – сменила она тему разговора. – Финансами?

– Нет, я уже отошел от дел.

Нелл удивилась:

– Не может быть! Вы ведь еще так молоды.

Танек хмыкнул:

– У меня достаточно денег, и я могу себе позволить не дожидаться пенсионного возраста и золотых часов на память о вечной и беспорочной службе. Видите ли, у меня собственное ранчо в Айдахо.

Еще один сюрприз. Трудно предположить, что такой тип живет не в большом городе, а в глуши.

– Странно. Вы не похожи на…

– Люблю одиночество. Я вырос в Гонконге, среди людского скопища. Когда у меня появилась возможность выбирать, я предпочел дикую природу.

– Извините, мне не следовало совать нос не в свое дело.

– Ничего страшного. У меня секретов нет.

Нелл была уверена, что чего-чего, а секретов у этого человека хватает. За невозмутимым выражением лица могут таиться любые омуты.

– А чем вы занимались раньше?

– Товарами потребления, – коротко ответил он. – Какая дверь?

– Последняя слева.

Танек быстро зашагал вперед по коридору, возле двери остановился.

– Спасибо, – поблагодарила его Нелл. – Я обошлась бы и сама, но…

Танек преспокойно открыл дверь и вошел внутрь. Горничная-гречанка, сидевшая на стуле, поднялась на ноги.

– Вы больше не нужны, – сказал ей Танек по-гречески. – Идите. Понадобитесь – вас позовут.

Горничная вышла, прикрыв за собой дверь, а Нелл так и стояла на пороге, ничего не понимая.

– Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулся Танек. – Мои мотивы абсолютно чисты. – Он подмигнул. – Просто мне захотелось удрать с этого занудного приема. Я увидел, что вы направляетесь к выходу, и воспользовался удобным предлогом.

– Мама, ты принесла мне?.. – Из спальни высунулась Джилл, увидела незнакомого мужчину и замолчала. – Ты кто?

– Николас Танек, – поклонился мужчина. – А ты, должно быть, Джилл.

Девочка настороженно кивнула.

– Тогда это тебе. – Он показал на поднос. – Нектар и амброзия.

– А я просила эклер.

– Эклеры у нас тоже есть. Где устроим пир?

Джилл испытующе посмотрела на него и капитулировала:

– Мы с мамой хотели устроить пикник. Я уже расстелила на полу одеяло.

– Прекрасная идея. Я вижу, ты времени даром не теряла. – Танек принялся сгружать с подноса на одеяло бумажные тарелки. – Вы забыли салфетки, – с упреком сказал он Нелл. – Но ничего, что-нибудь придумаем.

Он заглянул в ванную, принес оттуда бумажные салфетки и два полотенца.

– Позвольте, мадам?

С этими словами он завязал одно из полотенец у Джилл на шее.

Девочка захихикала.

Досадно было видеть, как легко принимает она знаки внимания от совершенно незнакомого человека. Этот Танек, кажется, вознамерился похитить у Нелл драгоценные минуты общения с дочкой.

– Спасибо, что помогли мне, мистер Танек, – сухо сказала она вслух. – Полагаю, вам пора вернуться на банкет.

– Правда?

Танек взглянул на нее, улыбка сползла с его лица.

– Да, должно быть, вы правы. – Он поклонился девочке. – Однако я подожду, пока вы вернете мне поднос, мадам.

– Не стоит, – поспешно сказала Нелл. – Горничная уберет его утром.

– Но я настаиваю. Я подожду в гостиной. Позовите меня, когда закончите.

Он вышел из спальни.

– Это кто? – прошептала Джилл, проводив его взглядом.

– Никто. Просто один из гостей.

Нелл удивилась, что Танек так легко уступил. Впрочем, не совсем – возвращаться вниз он явно не собирался. Зачем-то ему понадобилось отсидеться у них в номере. От кого-то прячется? Должно быть, от женщины. За такими типами бабы вечно табуном бегают. Но это не ее дело. Лишь бы только не путался под ногами и не мешал общаться с дочкой.

– Он мне понравился, – объявила Джилл.

Еще бы! Обращался с ребенком как с императрицей.

Но тут Джилл увидела хрустальный бокал с шампанским и тут же забыла о новом знакомом.

– Это вино, да?!

– Шампанское. – Нелл села на пол по-турецки. – Как было велено.

Лицо девочки просияло улыбкой:

– Ты все-таки принесла его!

– У нас же пикник. – Нелл протянула дочке бокал. – Один глоток, не больше.

Джилл постаралась набрать в рот как можно больше шампанского и сморщилась:

– Какое кислое! Но зато с пузырьками. И горло согревает. – Она вновь потянулась губами к бокалу. – А Жан-Марк говорит, что…

Нелл отобрала у нее бокал.

– Все, хватит.

– Ладно. – Джилл схватила эклер. – Какой же это пикник, если музыки нет?

– Правильно.

Нелл на четвереньках подобралась к столику, взяла музыкальную шкатулку и завела пружину. На крышке закружились две маленькие панды и заиграла мелодия.

– Гораздо лучше, чем оркестр, – сказала Нелл.

Джилл подобралась к матери поближе, уткнулась головой ей в бок. Она сосредоточенно поглощала эклер, и крошки сыпались на гипюровое платье. Надо бы отодвинуться – иначе весь подол будет в шоколаде.

Ладно, наплевать. Нелл обняла дочку покрепче. Что может быть дороже таких вот моментов счастья?

Может быть, их осталось не так уж много.

Ну нет, без боя она не сдастся. Ричард не прав, нужно убедить его, что Джилл нельзя разлучать с матерью.

А если не удастся?

Стоять до последнего! Паника и отчаяние стиснули сердце. Всякий раз, когда Нелл была не согласна с мужем, он вел себя так, словно она поступает жестоко и неразумно. Ричард всегда и во всем уверен, а Нелл вечно терзается сомнениями…

Но она твердо знала: отдавать дочь чужой женщине плохо и неправильно.

– Ты меня слишком стиснула, – пожаловалась Джилл.

Мать убрала руку с ее плеча:

– Извини.

– Ладно, ничего, – пробурчала девочка с набитым ртом и великодушно добавила: – Было совсем не больно.

Как же быть? Где взять силы? Нужно дать Ричарду отпор.

Впустую потраченное время, раздраженно думал Николас, глядя в окно, на белую полосу прибоя, разбивавшегося о скалы. Кому понадобится убивать Нелл Калдер? Чем может она мешать Филиппу Гардо? Ей-богу, она не более опасна, чем большеглазая девчушка, которая сейчас в соседней комнате объедалась пирожными.

Если тут и готовится акция, то мишенью наверняка является Кавинскнй. Как президент одной из бывших советских республик, недавно получивших независимость, он может стать для Гардо либо дойной коровой, либо опасной помехой. Миссис Калдер же никому опасна быть не может. Задавая ей вопросы, Танек заранее знал все ответы, но ему нужно было последить за ее реакцией. Весь вечер он наблюдал за этой женщиной, и у него сложилось о ней вполне ясное представление: милая, скромная, очень мало похожая на всех этих акул, собравшихся в банкетном зале. Да и к коррупции она вряд ли причастна. Где уж такой тягаться на равных с Филиппом Гардо?

Конечно, может, она совсем не такая, какой кажется. Это возможно, хоть и маловероятно. Какую неожиданную настойчивость она проявила, когда выставила незваного гостя из комнаты!

Всякий человек, даже самый кроткий, способен дать отпор, если покушаются на нечто, имеющее для него первостепенную важность. А для Нелл Калдер, судя по всему, очень важно ни с кем не делить общество ее маленькой дочки.

Имена в списке Гардо явно значат что-то другое. Нужно спуститься вниз и держаться поближе к Кавинскому.

Мы взлетели, мы взлетели

Прямо в небо ясное,

Мы упали, мы упали

Прямо в розы красные.

Нелл пела колыбельную. Танек испытывал к колыбельным особую слабость – в них ощущалось умиротворение домашнего очага, то самое, чего он в жизни был лишен. С незапамятных времен матери пели своим детям эти песенки. Пройдет тысяча лет, а эта традиция сохранится.

Нелл тихонько засмеялась, сказала что-то вполголоса.

Несколько минут спустя она вышла в гостиную, бесшумно прикрыв за собой дверь. У нее было счастливое, безмятежное выражение лица.

– Никогда раньше не слышал эту колыбельную, – сказал Танек.

Нелл вздрогнула – очевидно, ока забыла, что в гостиной сидит посторонний.

– Это очень старая песенка. Мне ее пела еще бабушка.

– Ваша дочь уснула?

– Нет, но скоро уснет. Я ей завела музыкальную шкатулку. Под нее Джилл обычно и засыпает.

– Очаровательный ребенок.

– Да. – Некрасивое лицо Нелл просияло лучезарной улыбкой. – Она очень милая.

Танек заинтересованно смотрел на женщину. Если бы только она улыбалась почаще…

– И умненькая, да?

– По временам даже чересчур. У нее слишком живое воображение. Но вообще-то она рассудительная, и с ней всегда можно договориться. – Нелл запнулась и потускнела. – Но вам все это, конечно, неинтересно. Я сейчас вынесу поднос.

– Не нужно. Вы только разбудите ребенка. Горничная заберет поднос утром.

Нелл негодующе посмотрела на него:

– То же самое я сказала вам еще недавно.

Танек улыбнулся:

– А я вас не послушался. Теперь же я вижу, что вы были абсолютно правы.

– Просто вы поступили так, как вам удобнее.

– Истинная правда.

– Мне тоже нужно спуститься. Я не успела познакомиться с Кавинским.

Нелл двинулась к двери.

– Погодите, Сначала нужно отчистить ваше платье от шоколада.

– Черт! – Нелл, нахмурившись, разглядывала пятно. – Я совсем забыла. – Она повернулась к ванной, а Танеку сухо сказала: – Вы можете идти. Уверяю вас, с этой проблемой я справлюсь и сама.

Он заколебался.

Нелл бросила на него через плечо весьма нелюбезный взгляд.

У Танека больше не было предлога для того, чтобы оставаться. Это обстоятельство его, правда, само по себе ничуть не смутило бы, но, что более существенно, он не видел причины оставаться. Николас привык доверяться своим инстинктам, а в данном случае чутье подсказывало ему, что эта женщина для Гардо никакого интереса представлять не может. Нужно держать под наблюдением не ее, а Кавинского.

Танек направился к двери:

– Я скажу горничной, что она может вернуться.

– Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, – автоматически ответила Нелл.

Вежливость, подумал Николас, результат хорошего воспитания. Симпатичная, мягкая женщина. Весь мир для нее сконцентрирован в ее ребенке. Время потрачено впустую – это яснее ясного.

В коридоре горничной не оказалось. Танек решил, что пошлет кого-нибудь из слуг снизу.

Он начал спускаться по лестнице, когда из зала донеслись выстрелы.

О Господи!

Танек стремительно бросился вниз.

Какой-то грохот. Вот и фейерверк, рассеянно подумала Нелл. Салли предупреждала, что вечер завершится салютом. Должно быть, Нелл провела наверху больше времени, чем ей показалось. Опять Салли будет ругаться.

Пятно на платье оказалось не таким уж злокачественным. Намочила, немного потерла – оно и сошло. Слава Богу, а не то пришлось бы переодеваться.

Где-то чуть слышно скрипнула дверь.

Должно быть, это горничная. Как ее звали? Гера.

– Гера, я в ванной. Сейчас выйду. Мне нужно затереть… – Нелл подняла глаза и внезапно увидела в зеркале бледное, странным образом размытое лицо.

– Это еще что такое? Взметнулась рука с занесенным ножом.

Нелл стремительно шарахнулась в сторону, клинок опустился, обжег болью плечо в взметнулся вновь. Грабитель!

– Нет! – вскрикнула Нелл. – У меня нет драгоценностей! Ради Бога!

На сей раз лезвие полоснуло ее чуть выше локтя. Нелл увидела, как под капроновой маской блеснули зубы. Нападающий забавлялся с жертвой – ему нравилось видеть ее страх и боль. Это не грабитель!

По руке и плечу ручьем стекала кровь, а боль была такая, что у Нелл закружилась голова.

Почему он это делает?

Сейчас она умрет…

Джилл!

Джилл в спальне. Если Нелл погибнет, он доберется и до девочки.

Человек в маске снова замахнулся.

Неожиданно для самой себя Нелл с размаху двинула его коленом в пах.

Убийца согнулся пополам и вырубился.

Воспользовавшись моментом, Нелл бросилась вон из ванной. Она коснулась нападающего плечом – прикосновение было каким-то странным, словно человек был не настоящий, а резиновый. На подгибающихся ногах Нелл выскочила в гостиную, чувствуя, что сейчас упадет.

– Сука! – Человек с ножом следовал за ней по пятам.

Оружие! Чем защититься?

Она схватила настольную лампу, вытянула шнур, швырнула лампу в преследователя.

Едва уловимым движением руки тот отбил импровизированный метательный снаряд.

Нелл попятилась к стене. Говорят, в таких случаях лучшее средство защиты – крик.

И она пронзительно закричала.

– Давай-давай, ори, – ухмыльнулся человек в маске. – Никто тебя не услышит, никто тебе не поможет.

Он был прав. Снизу доносился треск фейерверка, громкие крики.

Оказавшись возле дверей балкона, Нелл сорвала шелковую портьеру и швырнула ее в убийцу. Пока он барахтался под тканью, женщина попыталась прорваться в гостиную, но не успела – убийца схватил ее за руку и рывком швырнул на колени. Вновь взметнулся нож.

Нелл ударила его головой в живот и, воспользовавшись тем, что пальцы убийцы разжались, откатилась в сторону.

– Мама!

В дверях спальни стояла Джилл.

– Беги отсюда, детка!

Балкон! Если выманить маньяка на балкон, Джилл сможет убежать.

Нелл с размаху ударила человека в маске кулаком по лицу, потом стремительно развернулась и выбежала на балкон.

Убийца последовал за ней.

– Джилл, беги! Беги к папе! Девочка плакала и не трогалась с места.

– Детка, беги!

Блеснул нож, вновь полоснуло болью. Нужно сопротивляться. Накатывала слабость. Ударь его, сделай ему больно. Дай Джилл время убежать. Беги!

Но бежать некуда.

Каменные перила балкона врезались ей в спину. Нужно спихнуть его вниз. Она схватила убийцу за плечи, попыталась толкнуть его.

– Ну уж нет, подлая ты шлюха.

Убийца без труда высвободился, схватил Нелл за талию и перекинул через перила.

С отчаянным криком она рухнула вниз.

Падение.

Смерть.

Николас протолкался через перепуганных гостей в вестибюль, схватил Салли Бренден за руку.

– Что случилось?

– Пустите! – заверещала она с остекленевшими от ужаса глазами. – Это безумие! Все убиты! Кошмар!

Танек крепко стиснул ей руку.

– Кто стрелял?

– Откуда я знаю? – Она рванулась к полному мужчине, выскочившему из зала. – Мартин!

Мартин Бренден был бледен и обливался потом.

– Кавинского подстрелили! И еще двоих! Я видел, как упал Ричард. Его тоже убили!

– Сколько нападающих? – спросил Николас. – Откуда стреляли?

– Откуда-то из окна. За ними гонятся телохранители Кавинского. – Он схватил жену за руку. – Идем отсюда!

– Как это могло произойти? – лепетала Салли. – Мой чудесный банкет…

– Ничего, им не уйти, – похлопал ее по плечу муж. – На причале Кавинский оставил охрану. Никто не сможет отплыть с острова.

Салли дала себя увести, все время повторяя:

– Мой банкет, мой банкет…

Николас подбежал к окну.

Он увидел, как вдали стремительно несутся двое. Их тела странно поблескивали в лунном свете. Водолазные костюмы!

Значит, они бегут вовсе не к причалу.

Ну конечно же, Гардо не настолько глуп, чтобы пользоваться проторенными тропами. Нанеся удар по цели, его люди уходят безопасным путем.

Цель!

Нелл Калдер!

Танек развернулся и бросился вверх по лестнице.