– Можно войти? – спросила она, глубоко вздохнув.

Танек отложил книгу.

– Хотите поговорить?

– Нет. – Она облизнула губы. – Спасибо.

– Добро пожаловать.

– Я хотела спросить… Вы все еще… – И поспешно закончила: – В общем, если вы не против, я хотела бы заняться с вами любовью.

Танек замер.

– Конечно, я не против. Но могу я спросить, почему вдруг такие перемены?

– Я подумала, что между нами слишком много напряжения. Будет лучше, если…

– Так это в терапевтических целях?

– Да. То есть нет. – Она глубоко вздохнула и выпалила: – Я этого хочу.

Танек широко улыбнулся, протянул ей руку.

– Ура!

Она стянула через голову ночную рубашку, пробежала по комнате и нырнула к нему под простыню.

– Я сама себя ненавижу, – яростно прошептала она. – Давно уже не чувствовала себя такой никчемной. А ведь все казалось мне таким ясным и понятным.

– Так оно и есть. – Он погладил ее по голове. – В чем, собственно, проблема?

– В чем проблема? Во-первых, я не знаю, правильно ли я поступаю. Во-вторых, я убеждаю себя, что поступаю так, как должна поступать сильная, уверенная в себе женщина, а на самом деле скорее всего я просто поддаюсь слабости. И в-третьих, у меня было всего двое мужчин, а у тебя, наверно, два миллиона женщин.

– Ну, все-таки меньше, – хмыкнул Танек.

– В общем, ты меня понимаешь…

– Понимаю. – Он поцеловал ее в висок. – Если ты нервничаешь, просто полежим рядом, привыкнем друг к другу.

Она прижалась к нему, расслабилась. Прямо у ее уха ровно билось его сердце. Все было совсем как минувшей ночью, и Нелл почувствовала себя в безопасности.

– Да, полежим немножко.

– Чтобы ты чувствовала себя уверенней, могу признаться, что мне никогда не приходилось заниматься любовью с Еленой Прекрасной.

– Что-что?

– Разве Джоэл не говорил тебе, что он решил сделать из тебя Елену Прекрасную?

– Нет. – Нелл помолчала и спросила: – Так ты поэтому захотел…

– «Захотел» – слово слишком невыразительное. Я бы сказал: «безумно захотел», «сошел с ума» или что-нибудь в этом роде.

– Не уходи от ответа. Ты захотел меня, потому у меня такое лицо, да?

– Я захотел тебя, потому что ты – Нелл Калдер. Такая, какая ты есть.

– Но с прежней Нелл Калдер ты спать бы не стал. Ты бы на меня и внимания не обратил.

– Неправда, я обратил на тебя внимание. Я запомнил твою улыбку и твои глаза.

– Но спать со мной все равно не стал бы.

Он поднял ей подбородок, заглянул в глаза.

– Что ты хочешь от меня услышать? Нравится ли мне красота? Да, нравится, но внешность в женщине для меня – не все. Ты хочешь спросить, понравилась бы мне сейчас та женщина, которую я видел на Медасе? Да, понравилась бы, потому что теперь я тебя знаю. Я знаю твой потенциал, твое упрямство, твою силу…

– Очень сексуальное описание, – скривилась Нелл.

– Сила сексуальна. Ум сексуален. А ты всегда обладала этими качествами, хоть и прятала их за робостью. – Он жалобно воскликнул: – Может быть, прекратим играть в параллели? У меня такое ощущение, что я пытаюсь соблазнить сразу двух разных женщин.

– Извини, мне просто было любопытно.

Она спрятала лицо у него на груди.

– Иногда я чувствую себя так, словно во мне два человека. Но это случается все реже и реже. Та, прежняя Нелл, постепенно угасает.

– Ничего она не угасает. Она сливается с тобой нынешней. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – И я тоже хочу с тобой слиться. Ты успела подготовиться? Я торопиться не буду, обещаю.

Нелл услышала, что его сердце бьется все быстрей и быстрей, его мускулы напряглись. Ожидание далось ему нелегко, но он все же не стал ее торопить.

Она приподняла лицо, поцеловала его и прошептала:

– Можешь не сдерживаться.

– Иди приведи себя в порядок. Сегодня у нас праздник, – объявила Таня, едва Джоэл переступил порог.

Она водрузила ему на голову пурпурное картонное канотье и закрепила его резинкой на подбородке. Вид у Джозла был усталый.

Терпеть не могу эти шляпы, – пробурчал он. – В них такой дурацкий вид.

Таня не позволила ему снять канотье.

– Глупости. Вид у тебя просто чудесный. Да и цвет в самый раз. Он хорошо сочетается с твоими волосами.

– У меня волосы не пурпурные. – Джоэл воззрился на ее розовое жоржетовое платье. – Красивое у тебя платье. Ты похожа на цветущий розовый куст. В честь чего праздник?

– Я получила отличную оценку на английском экзамене. Это очень хорошо, особенно если учесть, какой кошмарный язык английский.

Таня чмокнула его в щеку, подтолкнула к лестнице и тоже нацепила бумажное канотье, но не пурпурного, а розового цвета.

– Правда, я очень умная?

– Очень, – улыбнулся Либер.

– Я приготовила жаркое из свинины с картошкой, сделала лимонный десерт. Холестерина – минимум, очень полезно для здоровья. Поскольку ты считаешь себя стариком, тебя такое меню должно радовать.

– Я вовсе не считаю себя стариком, – обиделся Джоэл. – Просто ты для меня слишком молодая.

Она пожала плечами и отправилась в столовую, прикрикнув:

– Поживее, я тебя жду.

На столе, украшенном букетом цветов, стояли свечи. Таня зажгла их и помчалась на кухню. Когда Джоэл появился в столовой, Таня как раз вносила блюдо с жарким. Увидев, что Джоэл так и не снял канотье, Таня осталась очень довольна.

– Садись. Ешь.

За ужином она жизнерадостно болтала о всякой ерунде, а кофе они пили в гостиной.

– Видишь, какая я умница. Разве нет?

– Умница, умница, – улыбнулся он.

Таня очень любила, когда Джоэл улыбался. Она влюбилась в эту улыбку с самого первого дня, когда доктор Либер впервые появился возле ее кровати в госпитале.

– Твой кофе с кофеином. Сам понимаешь, я к тебе подлизываюсь неспроста.

– Я так и знал, что за всем этим кроется какой-то подвох. Никакой отличной оценки ты не получила.

– Получила, но это победа небольшая. Я знала, что сдам экзамен.

– Зачем тогда ты заставляешь меня сидеть в этой дурацкой шляпе?

Таня ухмыльнулась:

– Потому что тебе полезно время от времени выглядеть дураком. – Она встала, прошлась по комнате, остановилась у окна. Лицо ее посерьезнело. – Если бы у тебя было хоть немного мозгов, мы нашли бы повод для праздника. Джоэл тоже вскочил.

– У меня был тяжелый день, Таня. Я не настроен препираться.

– А ты и не препираешься. Если бы ты со мной спорил, я могла бы тебя убедить. Но ты просто говоришь «нет», и все.

– И повторю это снова. С чего ты взяла, что именно сегодня вечером все переменится?

Она резко развернулась.

– Ты дурак! – дрожащим голосом выкрикнула она. – Ты ведешь себя как паршивый Дон Кихот. Почему бы тебе не поступить так, как поступают нормальные мужики? Бери то, что тебе дают, и будь счастлив.

– А инстинкт самосохранения? Не хочу быть несчастным, когда ты наконец поймешь, что я тебе не пара… Ну что с тобой? – Он озабоченно нахмурился. – У тебя действительно расстроенный вид.

– Еще бы! А ты думал, я буду радостно смеяться? Каждая минута жизни бесценна, а ты теряешь попусту время и обворовываешь нас обоих. – Она сложила руки на груди, чтобы унять дрожь. – Откуда ты можешь знать… – но не договорила и отвернулась. – Ладно, иди. Ты ничего не понимаешь. Ты просто тупица.

– Таня, – мягко и осторожно сказал Джоал. – Я поступаю так, как считаю правильным. Жизнь действительно бесценна, и я не хочу тебе ее портить.

– Катись отсюда.

Она смотрела невидящим взглядом в окно, борясь со слезами.

– Ну, Таня же…

Она молчала, и Джоэл, немного потоптавшись на месте, вышел из комнаты.

Таня не надеялась, что ей удастся так просто его переубедить. Но сегодня вечером у нее не было ни одного шанса. Неудачно выбран момент; Джоэл устал, чувствовал себя старым и измученным. Надо было отменить всю затею, как только она увидела, в каком виде сегодня он пришел с работы.

Но не сдаваться же? Нужно пытаться снова и снова. В последние дни у Тани возникло какое-то странное чувство, будто времени у нее осталось немного…

Она смотрела в темноту. Что за бредовые фантазии? Никто за ней не следит. Иначе этот человек хоть раз да попался бы ей на глаза.

Где ты там, подонок? Что тебе от меня нужно?

Тени прошлого, это они бередят ей душу. Никого там в темноте нет.

Мариц подумал, что в этой дурацкой шляпе вид у нее особенно аппетитный. Но выражение лица совсем не праздничное, настороженное. Это благодаря ему, Марицу.

Спасибо, Таня, что пригласила меня на вечеринку. Я здесь, рядом. Я никуда не делся. Она отошла от окна, и Мариц отложил бинокль русского производства.

Все произойдет в доме – это решено.

Ведь она чувствует себя там в полной безопасности.

Нелл увернулась от удара, сделала Николасу подсечку, сбила его с ног и уселась сверху.

– Ура! – задыхаясь, воскликнула она. – Ты побежден!

– Не очень-то заносись. – Николас с трудом сдерживал улыбку. – Тебе пришлось со мной повозиться.

– Но я все-таки сделала это! – Она свирепо оскалилась. – Теперь ты в полной моей власти. – В полнейшей.

– И оставь этот снисходительный тон.

– На тебя не угодишь. Я всего лишь признал очевидный факт.

– Признайся заодно, что ты мной гордишься.

– Невероятно горжусь.

Нелл была так довольна собой, что буквально захлебывалась от радости.

– Как там насчет наград и наказаний? Что я за это получу?

Николас лукаво заулыбался.

– А чего бы ты хотела?

– Все. Хочу получить твое поместье, Сэма, а также весь мир.

– Всего за один удачный бросок?

– Это был шикарный, фантастический бросок.

– Не спорю. Но поместье и Сэма ты не получишь. А все остальное – пожалуйста.

– Ладно. – Она задрала ему рубашку и провела рукой по волосам на его груди. – Тогда тебя, прямо здесь и сейчас.

– Боже, какие мы стали агрессивные.

Она наклонилась и чуть куснула его за грудь. Жилка, едва заметно пульсировавшая у него на шее, участила биение.

– Прямо сейчас! – потребовала Нелл.

Ганек не двигался.

– Это называется – сорвать занятие.

– Я требую награду. Все должно быть по-честному.

– Ну, если ты настаиваешь. – Он сел, сорвал через голову рубашку, – Мне остается лишь подчиняться насилию.

Нелл фыркнула. Чего Николас совершенно не умел, так это подчиняться. Он бывал с ней то нежен, то груб, но неизменно тон задавал он, и умел делать это так, что каждый миг любви превращался в наслаждение. Нелл и не подозревала, как много в Николасе бурной, чисто языческой чувственности.

Да и в ней самой тоже. Казалось, в душе Нелл распахнулись какие-то невидимые ворота. Теперь она чувствовала себя совершенно свободной, не то что с Ричардом. Тогда она в первую очередь думала не о своем, а о его удовольствии, и чувствовала себя виноватой, если что-то получалось не так. С Николасом все было по-другому: в сексе они были равны, одинаково смелы и свободны.

– Я рада, что ты наконец это понял, – заявила Нелл, стягивая свитер и снимая лифчик.

Она наклонилась к нему, потерлась грудью о его торс.

– У меня нет выбора. Я полностью капитулировал.

Внезапно он приподнялся и куснул ее зубами за грудь.

Нелл задохнулась, вцепилась пальцами ему в волосы. Но Николас высвободился, чтобы снять остальную одежду.

– Быстрее! – прикрикнул он на Нелл.

Но она и сама не желала терять времени. Во все стороны полетела одежда, а затем Нелл и Николас рухнули на мат. Танек крепко взял Нелл за бедра и глубоко вошел в нее. Она вцепилась ногтями ему в плечи, отдаваясь быстрому мощному ритму.

Внезапно он перевернул ее, и Нелл оказалась сверху.

– Это еще зачем? – задыхаясь, спросила она.

– Я подумал, что сегодня ты предпочтешь занять командные высоты. – Танек улыбнулся. – Тут уж я ничем не смогу тебе противиться.

Их тела так переплелись, что казались единым целым, и Нелл выдохнула:

– Что-то не похоже…

– А на что похоже?

– Такое ощущение, будто ты берешь меня на таран.

Он рванулся кверху, и Нелл утратила дар речи.

– Двигайся живее! – прошептал он. – Работай! Чтоб я тебя чувствовал.

И она радостно, исступленно повиновалась.

Наконец достигнув высшей точки наслаждения, Нелл рухнула на Николаса, совершенно обессиленная.

Она была покрыта потом и вся дрожала, припав к его груди. Танек же с трудом удерживался от смеха.

– В чем дело? – с трудом разомкнула она уста.

– Вряд ли я теперь смогу спокойно заниматься спортом на этом мате. Каждый раз мне будет хотеться прервать тренировку и содрать с тебя одежду. – Он поцеловал ее. – Говорил же я тебе, нельзя нарушать учебную дисциплину. – Он помог ей подняться. – Идем в душ.

– Я не могу пошевелиться.

Нелл обхватила его за талию, прижалась. Ощущать рядом его тело – стройное, сильное, мускулистое – было невыразимо приятно.

– После такой награды я совсем выдохлась. По-моему, я сейчас растаю.

– Ну уж нет. Михаэла нипочем не согласится делать лишнюю работу.

Он подхватил Нелл на руки и понес ее в душ, поставил под горячую воду, сам стал рядом и стал массировать ей живот. О, какие чудесные у него руки! Нелл все не могла на них насмотреться. Николас оказался таким нежным и ласковым. Он все время то гладил, то просто касался ее тела – даже когда они не занимались любовью.

Как чудесно стоять здесь, под горячей водой, мечтательно думала она. Так безопасно, так спокойно, так уютно.

– Я слышал прошлой ночью то же самое, – прошептал Николас ей на ухо. – Опять сон?

В окутывавшем ее блаженстве появилась трещина.

– Да.

– Этого не было уже несколько дней. – Он слегка куснул ее за мочку уха. – Я надеялся, что кошмаров больше не будет.

Нелл покачала головой.

– Я хочу, чтобы сегодня ночью ты спала со мной.

– Что?

Он взял мыло, стал намыливать ей плечи.

– Хочу, чтобы ты провела ночь в моей постели. Тогда я смогу проснуться и, если понадобится, тебя успокоить.

– Ты хочешь быть рядом, чтобы разбудить меня, если начнется кошмар?

– Ну, не только это. – Он намыливал ей груди. – В конце концов, кому будет от этого хуже? Все равно ты чуть ли не всю ночь проводишь у меня в постели.

Нелл сама не могла понять, почему это предложение ей не по душе. Ведь избавиться от ночного кошмара было бы таким облегчением!

В том-то и дело, подумала она. Николас хочет опутать ее паутиной радости и покоя. Ее жизнь стала слишком приятной. Ночной кошмар – невыносимая мука, но в то же время и напоминание о долге.

– Нет, – сказала она.

Танек на мгновение замер, потом вновь принялся ее массировать.

– Как хочешь. Если передумаешь – предложение остается в силе.

Никаких уговоров, никакого нажима. С ним так легко и просто. Неужто он не понимает, что самой своей покладистостью связывает ее еще больше? Должно быть, понимает. Ведь он очень умен.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я оставила Марица в покое?

– Конечно, хочу. – Николас усмехнулся. – Я даже пожертвовал ради этого своим телом. Или ты думаешь, что мне доставляет удовольствие заниматься с тобой всем этим?

Она прижалась к нему. Нет, он ее не обманывает. Николас – человек честный. Это настоящее чудо: юмор, честность и восхитительный секс – все сразу. Можно не опасаться подвоха.

– Я подозреваю, что именно так оно и есть, – шутливо откликнулась она.

Он погладил ее по шее, и Нелл чуть не замурлыкала от удовольствия.

– И правильно подозреваешь. Рад, что избиения, которым я подвергаю тебя в спортзале, не привели к мозговой травме.

– Я тенью следую за Таней, но никаких признаков слежки не обнаружил, – сказал Джейми по телефону. – Марица не видно.

– Это еще ничего не значит, – возразил Танек.

– Конечно, не значит. Он – настоящий ас своего дела, к тому же получает удовольствие от охоты. Я стараюсь держать руку на пульсе. Фил вывел систему сигнализации в доме Джоэла Либера на мой пейджер. Если что – я тут как тут. Больше ничего сделать пока не могу. – Он помолчал. – Кроме того, мне позвонил Коннерс из Афин.

Танек насторожился.

– Подтвердилось?

– Да, причем с массой деталей. Пошлю тебе отчет по факсу.

– Ты не хочешь ей все рассказать? Смотри, у тебя будут большие проблемы.

– А то я сам не знаю. Ладно, жду твоего факса. – И Николас повесил трубку.

– Приехал мужчина. Ждет у ворот № 3. Впустить?

Михаэла остановилась в дверях спортзала, неодобрительно глядя на Нелл – та лежала на мате лицом вниз, Танек сидел на ней сверху.

– Не нравятся мне ваши забавы. Лучше занялись бы делом, чем по полу кататься.

– Какой мужчина? – спросил Танек, поднимаясь.

– Кзблер, тот самый. Он здесь уже бывал.

Нелл насторожилась, кинула взгляд на Танека.

– Он один? – спросил Николас.

– Говорит, что один. Ну же, решайтесь. У меня своих дел полно.

– Ладно, впустите. – Танек был уже возле дверей. – Тренировка окончена. Иди, Нелл, прими душ, а я с ним разберусь.

– Нет.

Он оглянулся на нее через плечо.

– Я не допущу, чтобы вы секретничали у меня за спиной. Я же сказала, когда согласилась сюда приехать: никаких тайн.

– Какие могут быт тайны? – сухо произнес Танек. – Я даже не знаю, зачем он сюда явился.

Нелл зашла к себе в комнату, наскоро умылась, сняла пропотевший спортивный костюм, надела чистую блузку.

Когда Кэблер въезжал во двор, на крыльце его встречали и Танек, и Нелл.

Дул пронизывающий ветер, в воздухе медленно порхали снежные хлопья.

– Ты без пальто, – осуждающе сказал Танек, не глядя на Нелл. – Может, подождешь внутри? Или ты сочтешь такое предложение хитрой уловкой?

– Мне не холодно.

Кэблер тем временем вылезал из машины.

– До вас добраться, Танек, все равно что в государственное казначейство проникнуть, – пожаловался он. – Здравствуйте, миссис Калдер. Вы и есть то сокровище, которое здесь так охраняют?

Нелл слегка кивнула.

– Заходите, Кэблер. Перейдем сразу к делу, – сказал Танек и первым вошел в дом.

– Как вы тут? – тихо спросил Кэблер, проходя мимо Нелл.

– Хорошо. А что, у меня неважный вид? – Вид у вас сногсшибательный.

Нелл вздрогнула. За последние недели она совсем забыла, как изменилась ее внешность.

– Со мной все в порядке. Как видите, в темнице он меня не держит. Вы ведь из-за этого приехали?

– Отчасти.

– Кэблер! – раздался голос Танека.

– Скажите, какое нетерпение, – процедил Кэблер и вошел внутрь.

Нелл последовала за ним, прикрыла за собой дверь.

– Здесь мило, – заметил Каблер, оглядываясь по сторонам. – Шикарно, но в то же время и уютно. Мне нравится. – Он остановился перед картиной Делакруа. – Новое приобретение?

– Нет, вы эту картину уже видели, – ответил Танек. – И даже высказывались по ее поводу.

– Да-да, припоминаю. – Кэблер усмехнулся. – Честно говоря, я даже проверил, законным ли путем вы ее приобрели.

– Вам-то что? Вы ведь искусством не занимаетесь.

– Надеялся хоть как-то за вас зацепиться. Никогда не знаешь, когда это может пригодиться. – Кэблер сокрушенно покачал головой. – К сожалению, все чисто. С вами трудно иметь дело, Танек.

– Зачем вы приехали?

– Миссис Калдер так неожиданно исчезла. Я знал, что сквозь землю она провалиться не могла, поэтому пожаловал сюда. – Он посмотрел Танеку в глаза. – Почему она здесь? Вы что, хотите использовать ее в качестве приманки?

– По-моему, вы сказали, что нападение на меня было случайностью, – насторожилась Нелл. – Если это так, то с какой стати Танек будет использовать меня как приманку?

– Смотрите-ка, как охотно она кинулась его защищать, – вслух заметил Кэблер. – Вам всегда удавалось втираться в доверие к людям, Танек. А вам, миссис Калдер, я напомню: Танек-то как раз верит, что нападение случайным не было. Кстати, он рассказывал вам о Найджеле Симпсоне? – Кэблер довольно улыбнулся. – Вижу, что не рассказывал.

– Так расскажите ей сами, – бесстрастно заметил Танек. – Я вижу, у вас слюни текут.

– Какая наблюдательность! Найджел Симпсон был одним из бухгалтеров Филиппа Гардо. Этот человек поставлял мне кое-какую информацию. А потом вдруг взял и исчез. – Кэблер сокрушенно покачал головой. – И произошло это как раз тогда, когда мистер Танек находился в Лондоне с деловым визитом. Вот какое совпадение.

Нелл вспомнила, что Танеку позвонили из Лондона и на следующий день он отправился туда сам.

– По-вашему, я и Симпсона здесь прячу? – спросил Танек.

– Нет, бедолагу скорее всего спрятали где-нибудь на дне океана.

– И сделал это я?

– Не исключено. – Кэблер пожал плечами. – А скорее всего вы вычислили моего агента, прижали его к стенке, заставили рисковать, и Гардо с ним расправился. Что он вам сообщил?

– Ничего. Я его в глаза не видел.

– Между прочим, я могу вызвать вас на допрос.

– На каком основании? Только потому, что я находился в Лондоне в то же время?

– Этого вполне достаточно. – Кэблер помолчал. – Ладно, не буду на вас давить. Меня интересует, поделились ли вы добытой информацией с мяссис Калдер?

– По-моему, я только что сказал вам, что ничего не знаю.

– А что вынюхивал Риардон?

– Где? – с непроницаемым видом спросил Танек.

– В Афинах.

Нелл напряглась.

– Греция – такая красивая страна, – улыбнулся Николас. – Может, Джейми решил отдохнуть. Это ответ на ваш вопрос?

– Нет. Ответ мне известен. – Кэблер помрачнел. – Я приехал, чтобы сказать вам: еще раз перебежите мне дорогу, и я вас раздавлю. Симпсон был мне нужен.

– Мне тоже. – Танек распахнул дверь наружу. – Всего хорошего, Кэблер.

Директор АБН поднял брови:

– Выставляете меня на мороз? Как негостеприимно! Не по-ковбойски. – Он сделал шаг в сторону Танека. – В душе вы так и остались бандитом, Танек.

– Не отрицаю. Себя ведь не изменишь.

Кэблер еще раз огляделся по сторонам, его взгляд задержался на старинной китайской вазе.

– А ваше ремесло давало неплохие барыши. На деньги, которые вы заплатили за эту вазу, я мог бы дать детям высшее образование. – В голосе его звучала горечь. – Роскошно живете, приятель. Не хуже, чем этот подонок Гардо. Вам никогда не приходило в голову, что…

– До свидания, Кэблер.

Тот хотел было что-то сказать, но под взглядом Танека закрыл рот.

– Проводите-ка меня до машины, – попросил он Нелл. – Хочу перемолвиться с вами парой слов. Если, конечно, Танек согласится выпустить вас из-под наблюдения.

– Ради Бога, – спокойно сказал Николас. – Надень куртку, Нелл.

Нелл сдернула с вешалки куртку и последовала за Кзблером.

Снегопад усиливался. Все ветровое стекло машины Кэблера было покрыто снегом.

– Как бы мне не застрять на обратном пути, – пробормотал Кэблер, открывая дверцу.

– Оставайтесь на ночь.

– После того, как Танек выставил меня за дверь? Предпочитаю снежную бурю.

– Николас не зверь. Если бы буря была действительно опасной, он позволил бы вам остаться.

– Он, конечно, не зверь, но и добряком его не назовешь, – устало вздохнул Кэблер. – Да и потом, я все равно не смог бы остаться. Мне нужно назад, в Вашингтон. Сын болеет. Не могу надолго оставлять жену одну.

Впервые Нелл обратила внимание, что Кэблер выглядит старым и изможденным.

– Мне очень жаль. – Она импульсивно дотронулась до его плеча. – Когда болеют дети – это хуже, чем когда болеешь сам. Что с ним?

– Возможно, грипп, – пожал плечами Кэблер. – Что-то больно долго тянется.

– Будем надеяться, все обойдется.

– Будем. – Он через силу улыбнулся. – Двое старших уже переболели. Дети – они крепкие.

Нелл кивнула:

– Я помню, у Джилл было сильнейшее воспаление легких, а через пару недель она уже вовсю носилась в парке. Вот и с вашим сыном все будет хорошо.

– Конечно. Спасибо за сочувствие. Хорошо, что вы это сказали. – Каблер оглянулся на дом. – Не доверяйте этому человеку. Бандит всегда остается бандитом.

– Вы не правы, люди меняются.

– Он не такой, как мы с вами. Это особая порода. Вы можете себе представить, чтобы он переживал из-за больного ребенка? Человек, выросший на помойке и валявшийся в грязи, черствеет душой.

– Неправда.

– Поверьте мне, я насмотрелся на эту публику за двадцать семь лет. У нас с ними мало общего. – Он стиснул кулак. – Но землей правят они, а не мы. Они играют без правил, и потому у них полным-полно денег. А им все мало, все хапают и хапают.

– Вы что, хотели сказать мне именно это?

– Он вас одурачил, я так и знал. Мне не хотелось бы, чтобы вы попали в беду.

– Он меня не одурачил, и в беду я не попаду. Теперь уже не попаду.

– Почему же он не рассказал вам о Найджеле Симпсоне?

– Понятия не имею. Но я спрошу его об этом. Кэблер поджал губы:

– Я смотрю, вы к нему здорово прикипели. Спите с ним?

– А вот это уже не ваше дело, – холодно ответила она.

– Извините, вы правы. Просто мне хочется вам помочь. У вас еще осталась моя карточка?

– Да.

– Ладно, увидимся. – Он включил зажигание. – Смотрите не упустите момент.

Нелл стояла во дворе, провожая машину взглядом.

Нет, это не так. Танек не имеет над ней никакой власти. Кеблер ошибается. Но насчет Симпсона он, кажется, прав.

Она медленно вернулась в дом.

Николас стоял у огня в гостиной.

– Иди сюда, согрейся. Что ты там делала столько времени?

Она скинула куртку, подошла к нему.

– Сильный снегопад. Я предложила Кэблеру остаться на ночь.

– А он решил, что это будет слишком рискованно, да?

– Я сказала ему, что ты не будешь возражать.

– Неужели ты не побоялась, что я выброшу его на съедение волкам?

– Не говори глупостей.

– Не выбросил бы. – Танек улыбнулся. – Если бы ты его пригласила.

Нелл обратила внимание на это уточнение.

– Он мне нравится, – сказала она.

– Вижу. Почему бы и нет? Семейный человек, надежный, заботливый…

– А ты против него что-то имеешь?

– На мой вкус, Кэблер – слишком большой праведник. Такие всегда кидают камень в грешника первыми. А грешник-то – я.

– Что там случилось с этим Найджелом Симпсоном?

– Примерно то самое, что предположил Кэблер, – Танек отвернулся. – Но если ты хочешь знать, моих ли это рук дело…

– Я тебя об этом не спрашивала.

– По-твоему, я слишком благороден для столь гнусного поступка? – насмешливо спросил Танек.

– Не знаю. Просто я не думаю, что ты пойдешь на это без достаточных… – Она запнулась и решительно закончила: – Я не верю, что ты его убил.

– Ну хорошо, в этом вопросе, по крайней мере, мы разобрались.

– Но я хочу знать, что ты у него выведал.

Танек немного помолчал, потом сказал:

– Он дал мне часть бухгалтерских счетов Гардо, а также сообщил имя еще одного бухгалтера, который живет в Париже.

– Это ценная информация?

– Возможно.

– До какой степени?

– Информация всегда полезна. Когда я жил в Гонконге, я весьма выгодно ею торговал. Некоторую, впрочем, приберегал для себя. Когда я вышел из игры, эта страховка мне пригодилась.

– Какая страховка? – не поняла Нелл.

– Занимаясь таким бизнесом, обзаводишься массой врагов. Нужно было позаботиться, чтобы меня не прикончили. Поэтому я собрал кое-какие сведения о Рамоне Сандеквесе. Не информация, а настоящий динамит. Досье продублировано и хранится в нескольких сейфах, разбросанных по всему миру. Повсюду оставлены инструкции: если со мной что-то случится, информация будет передана кому следует.

Имя показалось ей знакомым:

– Кто такой Сандеквес?

– Один из трех руководителей Медельинского наркокартеля.

Ах да, Палома, Хуарес и Сандеквес, вспомнила Нелл. Это боссы Филиппа Гардо.

– Сандеквес – не такой человек, с которым можно портить отношения. Он дал понять, что трогать меня нельзя.

Нелл вздохнула с облегчением:

– Значит, ты в безопасности?

– До тех пор, пока Сандеквес не отыщет все сейфы. Два он уже нашел. Возможен и другой вариант – Сандеквеса убьют. Или же какой-нибудь псих вроде Марица решит, что ему на Сандеквеса наплевать.

– Но, если ты будешь сидеть тихо и не высовываться, с тобой ничего не случится?

– Зарыться головой в песок? – Танек покачал головой. – Я принимаю меры предосторожности, на тот свет не тороплюсь. Но я поселился здесь не для того, чтобы прятаться.

Танек приехал сюда, чтобы пустить здесь корни, но корни эти устрашающе ненадежны.

– Не будь дураком, – сердито сказала Нелл. – Тебе нужно сидеть здесь тише воды ниже травы. Ты ведь любишь эту землю. Зачем тебе куда-то соваться?

– Есть причина.

Разумеется, рисковать есть из-за чего. Живы Гардо и Мариц. Как она могла об этом забыть?

Но в ту минуту Нелл думала только об одном: как уберечь Танека.

Ей стало стыдно. Нежность и наслаждение вторглись в ее жизнь, размягчили, лишили целеустремленности.

Нелл поспешно отвернулась.

– Пойду приму душ.

– Убегаешь? – спокойно спросил он.

– Нет. То есть да. – Не станет она ему врать. – Мне лучше уехать. Слишком уж все сложно.

– Так я и знал. Чертов Кэблер!

– Он здесь ни при чем.

– Сложно, – саркастически повторил Танек. – Он схватил ее за плечи. – Послушай меня, осе остается по-прежнему, нужно уезжать.

Нет, что-то очень важное изменилось. Нелл так испугалась за Танека, что на минуту забыла о главном.

Он отлично это понял – выражение его лица говорило об этом.

– Хорошо. Я больше к тебе не прикоснусь, – сказал он. – Все будет как раньше.

Возможно ли это? Нелл привыкла к нему и физически, и эмоционально.

– Ты еще не готова. – Он приложил ладони к ее щекам и прошептал: – Оставайся.

Легко, нежно коснулся ее лица губами.