Пролог

Грипбрайар,

Северная Каролина

– Я нечаянно! – Щеки Нелл были мокрыми от слез. – Мама, честное слово! Я держала его в руках, а оно упало и разбилось.

– Сколько раз я тебе говорила не притрагиваться к моим вещам. Твой отец подарил мне это зеркало в Венеции! – Мать зло поджала губы – инкрустированная перламутром ручка зеркала была разбита. – Испортила такую красоту!

– Мамочка, я все исправлю. – Девочка потянулась к зеркалу. – Ведь разбилась только ручка. Я склею, и она будет как новенькая.

– Нет, вещь безнадежно испорчена. Что ты вообще делала в моей комнате? Я же говорила твоей бабушке, чтобы она тебя туда не пускала.

– Она не знала. Она не виновата. – Нелл захлебывалась от рыданий. – Я просто хотела посмотреть, как я выгляжу… Я сделала себе венок из жимолости.

– Я вижу. – Мать неодобрительно дотронулась до венка, украшавшего голову девочки. – Ну и вид у тебя. – Она поднесла зеркало к лицу Нелл. – Ты на это хотела полюбоваться?

– Я думала, что в венке стану… красивей.

– Красивей? Да ты посмотри на себя. Толстая, уродливая. И будешь такой всю жизнь.

Мама права. Из зеркала на Нелл смотрело опухшее от слез лицо с налитыми кровью глазами. Ярко-желтые цветы, еще недавно такие милые, казались жалкими и чахлыми на фоне растрепанных каштановых волос. Вот какая она уродина – даже цветы утратили свою красоту.

– Прости меня, мама, – прошептала Нелл.

– Зачем вы так, Марта? – В дверном проеме остановилась бабушка. – Ведь девочке всего восемь лет.

– Ничего, пусть учится смотреть на жизнь трезво. Раз уж ей выпала такая судьба – быть серой, уродливой мышкой, – нужно как-то приспосабливаться.

– Все дети красивые, – тихо произнесла бабушка. – Может, сейчас она и не очень хорошенькая, но, как знать, может быть, все еще переменится.

Мать вырвала из рук Нелл зеркало и сунула его дочери под нос:

– Ты сама-то как считаешь? Красивая ты или нет?

Нелл отвернулась, чтобы не видеть своего отражения.

Тогда мать резко повернулась к свекрови:

– И нечего засорять ей голову всякими сказками и фантазиями. Гадкие утята в лебедей не превращаются. Из некрасивых детей вырастают некрасивые взрослые. Чтобы окружающие обращались с тобой прилично, нужно быть чистой, аккуратной и покладистой. – Она крепко взяла девочку за плечи и посмотрела ей прямо в глаза. – Ты меня поняла, Нелл?

Да, Нелл поняла. «Прилично обращаться» – это значит «любить». Такой красивой, как мама, она все равно не будет, а это значит, что нужно стараться всем угодить – иначе любить не будут.

Девочка судорожно кивнула.

Мать выпустила ее, взяла лежащий на кровати кейс и, уже направляясь к двери, скороговоркой сказала:

– У меня через двадцать минут совещание, я из-за тебя опаздываю. Не смей больше никогда входить в мою комнату, поняла? – Она раздраженно взглянула на свекровь. – Я не понимаю, неужели нельзя уследить за ребенком? – И с этими словами мать Нелл удалилась.

Бабушка обняла девочку, чтобы утешить и успокоить ее. Нелл с удовольствием уткнулась бы носом в ее теплое плечо, однако сначала нужно было сделать дело.

Наклонившись, девочка подобрала осколки перламутра. Она склеит все так аккуратно, что никто и не заметит. Нужно быть аккуратной, не раздражать маму, и тогда все устроится само собой.

Прилежание – единственное достоинство гадкого утенка. Все равно ему никогда не стать лебедем.

1.

4 июня, Афины, Греция

Танек был недоволен.

Коннер сразу это понял, едва увидев Николаса, появившегося из-за стойки таможни. Лицо Николаса Танека сохраняло всегдашнюю невозмутимость, но Коннер давно знал своего босса и умел чувствовать его настроение по мельчайшим, едва уловимым деталям. По волевому, неизменно бесстрастному лицу Танека не так-то просто было догадаться, что он раздражен и обуреваем нетерпением.

– Надеюсь, информация достоверная, – сказал Танек по телефону.

Информация, увы, была явно недостаточной, но ничего больше Коннер раздобыть не сумел.

Он шагнул навстречу и напряженно улыбнулся:

– Полет прошел приятно?

– Нет, – отрывисто бросил Танек и, не останавливаясь, зашагал к выходу. – Риардон в машине?

– Да, он вчера прилетел из Дублина. – Коннер замялся. – Но на банкет он с вами пойти не сможет. Мне удалось раздобыть только одно приглашение.

– Я же сказал: два.

– Вы не понимаете…

– Я понимаю одно: если действительно операция назначена на сегодня, я остаюсь без прикрытия. И еще я понимаю, что вы плохо отрабатываете свое жалованье.

– Банкет в честь Антона Кавинского, приглашения рассылались за три месяца! Ведь речь идет о президенте государства! Вы не представляете, сколько мне пришлось заплатить за то приглашение, которое я раздобыл. – Коннер поспешно добавил: – К тому же Риардон вам, вероятно, не понадобится. Я же говорил, что информация не проверена. Наш человек обнаружил в компьютере Агентства по борьбе с наркотиками сообщение, в котором лишь сказано, что удар может быть нанесен на острове Медас.

– И больше ничего?

– И еще список.

– Что за список?

– Шестеро из гостей. Подозрение вызывают лишь двое: Мартин Бренден, который устраивает этот банкет, и один из телохранителей Кавинского. Одна фамилия в списке помечена кружком. Это женщина.

– С чего вы взяли, что люди, включенные в список, подлежат уничтожению?

– Фамилии выделены синим. Наш человек предполагает, что у Гардо существует специальный цветовой код, обозначающий то или иное действие.

– Предполагает? – вкрадчиво спросил Танек. – Я что же, притащился сюда, чтобы выслушивать о чьих-то там предположениях?

Коннер нервно облизнулся:

– Вы же сами велели сообщать вам любые сведения, имеющие отношение к Гардо.

Как и надеялся Коннер, упоминание о Филиппе Гардо несколько урезонило Танека. Босс неоднократно заявлял, что любое дело, хотя бы косвенно касающееся Филиппа Гардо, требует особого отношения.

– Ладно, вы правы, – сказал Танек. – От кого было послание?

– У Джо Кэблера, директора АБН, среди людей Гардо есть свой осведомитель.

– Можно выяснить, кто это? Коннер покачал головой:

– Сколько я ни пытался, пока не получается.

– Что намерен делать с этим списком Кэблер?

– Ничего.

– То есть как это «ничего»? – уставился на него Танек.

– Кэблер считает, что это список людей, состоящих у Гардо на содержании.

– Значит, Кэблер не верит в теорию «рокового синего цвета»? – саркастически осведомился Танек.

Коннер глубоко вздохнул – «мерседес» был уже совсем рядом. Пусть теперь с боссом объясняется Риардон – они друг друга стоят.

– Список у Риардона, в машине, – поспешно произнес Коннер, распахивая дверцу. – Вы можете поговорить с ним сами, пока я доставлю вас в отель.

– Привет, ковбой. – Джейми Риардон тщетно попытался изобразить протяжный среднеамериканский акцент – с его ирландским прононсом это было бесполезно. – Я вижу, сапоги ты оставил дома.

Николас немного расслабился и откннулсяГна спинку.

– Надо было взять их с собой. Сапоги – незаменимая вещь, когда нужно дать кому-нибудь пинка.

– Это кому же – мне или Коннеру? – удивился Джейми. – Должно быть, Коннеру. Вряд ли ты захотел бы обидеть мою почтенную задницу.

Коннер нервно хихикнул, трогая с места. Длинная физиономия Джейми лукаво скривилась.

– Я понимаю, почему ты недоволен Коннером, – ехидно заметил ирландец. – Притащиться из Айдахо на другой конец света – и при этом непонятно для чего.

– Я предупреждал, что тревога может оказаться ложной, – подал голос Коннер. – Я ведь не говорил, что нужно приезжать.

– Но ты и не говорил, что приезжать не нужно, – возразил Джейми. – А молчание – знак согласия. Правда, Ник?

– Отстань. Все равно я уже здесь – Танек устало потянулся. – Так что,Джейми, мы тянем пустышку?

– Очень может быть. Непохоже, что АБН восприняло эту информациювсерьез. Во всяком случае, я бы не стал тратить государственные деньги на то, чтобы раздобыть приглашение на банкет.

Снова нулевой результат. До чего же мне все это надоело, подумал Николас.

– Ничего, тебе полезно хоть на время оторваться от твоих просторов, – продолжил Джейми. – С каждым разом ты становишься все больше похож на какого-то Джона Уина. Тебе вредно столько времени проводить на ранчо.

– Джон Уин уже давно умер.

– Ну вот видишь.

– А торчать с утра до вечера в пабе полезно?

– Ах, Ник. Ты ничего не понимаешь. Ирландские пабы – культурный центр Вселенной. Там поэзия и искусство расцветают, как розы летом. А какие там ведут разговоры! – Риардон мечтательно прикрыл глаза. – В других забегаловках люди просто разговаривают, а в моем заведении они ведут беседу.

Николас слабо улыбнулся.

– Что, в этом есть какая-то разница?

– Еще бы! Одно дело – решать судьбы мира, исовсем другое – обсуждать новую видеоигру. – Риардон приподнял бровь. – Впрочем, я лишь попусту трачу время, расписывая тебе достоинства моего паба. В твоем диком Айдахо тебе и поговорить не с кем, кроме быков.

– Не быков, а овец.

– Это одно и то же. Недаром про ковбоев говорят, что они сильные и немногословные. Будешь немногословным, когда поговорить не с кем.

– Не бойся, язык у ковбоя подвешен как надо. Джейми скептически фыркнул.

– Список, – напомнил Коннер.

– Ах да, наш мальчик хочет, чтобы его усилия были оценены по достоинству, – буркнул Джейми. – Знаешь, Ник, он тебя до смерти боится.

– Ерунда, – слишком уж беззаботно хохотнул Коннер.

– Я пытался втолковать ему, что ты отошел от дел, но он мне не поверил… Жаль все-таки, что ты не приехал в ковбойских сапогах. У них такой мирный, невоинственный вид.

– Отстань, Джейми, надоел, – коротко бросил Николас.

– Уж ипошутить нельзя, – усмехнулся Риардон и добавил шепотом, чтобы Коннер не слышал: – Не нравится мне этот нервный кролик. Так мельтешит, что хочется с него шкурку содрать.

– А он и не должен тебе нравиться. Главное, что у него есть свой человек в АБН.

– Много нам от этого проку, – фыркнул Риардон, полез в карман идостал оттуда свернутый листок бумаги. – По-моему, мы опять попусту тратим время.

– Так кто устраивает банкет?

– Банкир. Мартин Бренден, вице-президент банка «Континентал-Траст». «Континентал-Траст» хочет, чтобы Кавинский разместил у него свои иностранные счета. Бренден нанял дворец на острове специально, чтобы устроить банкет в честь президента.

– А что связывает Брендена с Гардо?

– Никакой связи между ними установить не удалось.

– Может быть, Гардо связан с Кавинским?

– Возможно. С тех пор как Кавинского избрали президентом в Ванаскии, одной из бывших республик Советского Союза, он пустился во все тяжкие – заключает сделки направо и налево. Не исключено, что Гардо хочет убрать Кавинского, потому что тот, возможно, препятствует переправке наркотиков в Ванаскию. – Риардон помолчал. – Но самого Кавинского в списке нет.

– Значит, версия Кэблера ближе к истине. Должно быть, речь идет о взятках. Кэблер давно руководит АБН и умеет отличать злаки от плевел. Мозги у этого парня работают, можешь не сомневаться.

– Стало быть, на Медас ты не поедешь?

Николас немного подумал. Если люди из списка – всего лишь взяточники, которых прикармливает Гардо, присутствие на банкете будет пустой тратой времени. И так слишком много времени потрачено на рыскание по ложному следу. Подобраться к Гардо до сих пор так и не удалось.

С другой стороны, если речь все же идет о боевой операции, не вредно познакомиться поближе с намеченными жертвами. Не говоря уж о том, что люди, которых хочет убрать Гардо, пригодятся Танеку живыми.

– Ну так что? – поторопил его Джейми.

– А как добраться до Медаса?

– Специальные яхты доставляют гостей на остров с причала в Афинах. Отплытие сегодня в восемь вечера. На борт впускают по приглашениям.

– Интересно, сколько людей Гардо раздобыли приглашения таким же образом, как и мы?

– Я проверил список приглашенных, – включился в разговор Коннер. – Никого подозрительного.

Может быть. Вслух Танек спросил:

– А как еще можно добраться до острова? Коннер покачал головой:

– Никак. Берег скалистый, причал только один. Сам остров размером с почтовую марку. За час его весь можно обойти. Кроме дворца, где состоится банкет, на острове домов почти нет.

– Причал охраняют телохранители Кавинского, – добавил Джейми. – Не похоже, что Гардо избрал такое неудобное место для расправы со своими недругами. – Риардон улыбнулся. – С другой стороны, до Кайфера, как ты помнишь, добраться тоже было непросто, однако мы это сделали.

– Мы были тощие и голодные, – возразил Николас. – А Гардо разжирел. Он теперь предпочитает сидеть у мышиной норы и ждать, пока добыча сама попадет к нему в лапы. Но лучше, наверно, все-таки съездить туда и посмотреть на месте.

– Хочешь, я поеду. Или пошли еще кого-нибудь.

– Нет, я сам.

– Но почему? – прищурился Джейми. – Тебе что, надоело сидеть без дела в твоей глуши?

Да, надоело. Николасу хотелось, чтобы все это поскорее кончилось. За минувший год он ни на миллиметр не приблизился к цели.

– Ты слишком привык ходить по лезвию ножа, – легкомысленно болтал Джейми. – Поверь мне, паренек, ты всю жизнь будешь тощим и голодным. Честно говоря, я и сам частенько скучаю по старым временам. – Он вздохнул. – Беседы – дело хорошее, но и они приедаются.

– Я не скучаю по прежним временам. Но мне нужен Гардо.

– Хорошо, как скажешь.

– Дай мне подробные сведения о каждом, кто включен в список.

– Уже сделано. Бумаги у тебя в номере на столе. Сам увидишь – никакой связи между этими людьми нет.

Итак, остров Медас – сплошной клубок несуразностей, предположений и гипотез.

Но имя, обведенное в списке кружком, наверняка что-то означает: либо главная мишень, либо объект, требующий особого подхода. В любом случае к женщине нужно присмотреться. Николас развернул листок и прочитал имя, помеченное кружком.

Нелл Калдер.

4 июня, Медас, Греция

–Мама, я видела чудовище, – похвасталась Джилл.

– Правда, милая?

Нелл поставила белый гиацинт слева от лилии и, наклонив голову, оценивающе посмотрела на китайскую вазу. Вот теперь аранжировка безупречна. Нелл взяла веточку сирени и спросила у дочурки, топтавшейся на пороге комнаты:

– Что же это было за чудовище? Волшебный дракон Пит?

Дочь посмотрела на нее с упреком.

– Нет, мамочка, это было настоящее чудовище, а не выдуманное. Человек-чудовище. С длиннющим серым носом и вот такими глазищами. – Она составила пальцы колечком и приложила к глазам, но потом, решив, что получилось недостаточно страшно, раздвинула колечки пошире. – И еще у него на спине был горб.

– Похоже на слона, – рассеянно заметила Нелл, добавив к букету дельфиниум. – Или на верблюда.

– Ты меня совсем не слушаешь! Я же говорю, это был Человек-чудовище, а живет он в пещере.

– В пещере? – встрепенулась Нелл, тут же забыв о цветах. – Что ты делала в пещере? Ты ведь знаешь, мистер Бренден запретил тебе даже близко подходить к их пещерам. Его предупредили, что там опасно, может захлестнуть волна и унести в море.

– Да я совсем чуть-чуть, – запротестовала Джилл и с видом оскорбленной добродетели добавила: – А потом меня позвал папа, и я тут же вышла наружу.

– Так ты была с папой?

Черт бы побрал Ричарда! Не может уследить за ребенком. Неужто он не понимает, сколько опасностей таит в себе море для четырехлетней малышки? Надо было не сидеть дома, а пойти на прогулку вместе с ними. Ричард забывает обо всем на свете, когда он в компании – ему обязательно нужно быть самым блестящим, самым остроумным, самым оригинальным.

Нелл тут же упрекнула себя: она несправедлива к мужу, он и безо всяких усилий самый блестящий, самый талантливый. А за Джилл отвечает мать. Нужно было не прятаться в номере, играя с цветочками, а вместе со всеми идти на прогулку по берегу. Тогда Джилл была бы под присмотром.

– В пещеры заходить нельзя, – строго сказала она. – Это опасно. Недаром папа велел тебе немедленно оттуда выйти.

Джилл кивнула:

– Да, это из-за чудовища.

– Вовсе нет!

Джилл была девочкой впечатлительной и чувствительной, поэтому выдумку о чудовище следовало пресечь в самом начале. Нелл присела на корточки и нежно взяла дочку за плечи.

– Никакого чудовища нет. Иногда, если попадаешь в какое-нибудь жуткое место, можно принять обычную тень за страшилище. Помнишь, как ты просыпалась ночью и кричала, что у тебя под кроваткой спряталось привидение? Мы вместе заглянули туда, а там никого не было. Помнишь?

– А чудовище было, – упрямо заявила Джилл. – И оно здорово меня напугало.

Нелл заколебалась. Может быть, пусть лучше верит в свое чудовище? Хоть в пещеры соваться не будет. Но она никогда не обманывала свою маленькую дочурку – не обманывала и не будет обманывать. Просто нужно приглядывать за Джилл получше, пока они не уедут с этого чертова острова.

– Это было не чудовище, а тень, – строго сказала Нелл и для пущего эффекта добавила: – Папа наверняка сказал тебе то же самое.

– Папа меня и слушать не стал. Он разговаривал с миссис Бренден и велел мне помолчать. – На глазах у Джилл выступили слезы. – И вот ты мне тоже не веришь.

– Когда ты говоришь правду, я верю. Сейчас ты явно выдумываешь.

Нелл запнулась, увидев, с каким упреком смотрит на нее Джилл. Мать нежно провела ладонью по шелковистым каштановым локонам девочки. Ричард называл дочку китайской куколкой – из-за темной ровно остриженной челки. В остальном же Джилл никак не была похожа на хрупкую фарфоровую игрушку – крепенькая, румяная американская девчушка, кровь с молоком.

– Вот завтра утром мы с тобой вместе сходим в пещеру, ты покажешь мне свое чудовище, и мы его прогоним раз и навсегда.

– И ты не побоишься? – шепотом спросила Джилл.

– Здесь, на острове, бояться нечего, деточка. Тут море, пляж, большой и красивый дом. Мы отлично проведем выходные.

– Нет, тебе здесь не нравится.

– Почему?

Джилл смотрела на нее с недетской проницательностью.

– Ты не умеешь веселиться. Не то что папа.

Устами младенца… – устало вздохнула Нелл.

– Да. я немножко застенчива. Но, если я помалкиваю, это еще не значит, что я не умею веселиться. – Она обняла дочурку. – Ведь мы с тобой отлично проводим время, правда?

– Конечно. – Джилл обняла мать за шею, прижалась к ней. – Можно я сегодня пойду на банкет? Тогда тебе не будет там скучно.

От Джилл пахло морем, песком и лавандой – вчера вечером, принимая ванну, девочка потребовала, чтобы ей выдали «взрослое мыло».

– Банкет – для взрослых, а не для детей, – ответила Нелл. – Тебе там не понравится.

Мне тоже, подумала она. Нелл привыкла исполнять светские обязанности при Ричарде, на многолюдных сборищах она без труда могла затеряться в толпе, но сегодня это вряд ли у нее получится. На Медас приезжают сплошь звезды да знаменитости. Среди них тихая серая мышка будет выделяться как бельмо на глазу. Мартин Бренден пригласил на празднество самые сливки общества, чтобы произвести на президента Кавинского впечатление и уговорить его заключить контракт с «Континентал-Траст».

– Тогда не ходи туда, оставайся со мной, – захныкала Джилл.

– Не могу, – поморщилась Нелл. – Папиному начальнику это не понравится. Сегодня у папы очень важное мероприятие, и мы с тобой должны ему помочь. – Увидев, что Джилл уже приготовилась расплакаться, она быстро добавила: – Но перед сном я принесу тебе целый поднос всяких вкусностей. Мы устроим пикник вдвоем.

Джилл тут же просияла улыбкой.

– И вина принесешь? – вкрадчиво спросила она. – Жан-Марку мама каждый вечер дает на ужин стакан вина. Она говорит, это полезно для здоровья.

Жан-Марк был сынишкой экономки, которая безраздельно властвовала в их парижской квартире. Рассказы о Жан-Марке Нелл выслушивала каждый день с утра до вечера.

– Нет, ты получишь апельсиновый сок, – решительно сказала она и, чтобы подсластить пилюлю, пообещала: – Но зато я принесу тебе шоколадный эклер. Конечно, только в том случае, если ты будешь хорошо есть за ужином. – Она встала, подняла дочурку на ноги. – А теперь беги в ванную. Мне нужно закончить букет. Через пару минут я тоже приду.

Джилл критически посмотрела на китайскую вазу и снисходительно улыбнулась:

– Довольно красивенько. Лучше, чем на клумбе.

С этим Нелл согласиться никак не могла. В глубине души она всегда считала, что срывать цветы – большой грех. Нет ничего прекраснее цветущего сада. Ах, какой палисадник был в том дешевеньком пансионе, где Нелл жила, когда училась в художественном училище. Истинным наслаждением было выписывать на холсте все оттенки густого, насыщенного цвета, легкую дымку раннего утра… Сердце Нелл сжалось, и она усилием воли отогнала воспоминание. В конце концов, у нее нет причин себя жалеть. Никто не заставлял ее бросать занятия живописью. Ричард в отличие от родителей относился к ее увлечению с пониманием. Он даже уговаривал ее писать картины после женитьбы. Жаль только, времени на это не было. Быть женой молодого человека с большим будущим – должность хлопотная.

Нелл подняла вазу и скривилась. Если бы Салли Бренден не попросила ее заняться букетом – а на это ушло все утро, – можно было бы сделать несколько эскизов. Здесь такой живописный берег. Хотя нет, все равно ничего не вышло бы – пришлось бы сопровождать Ричарда на прогулку. Снова выжимать из себя улыбки, терпеть общество несносной Салли, которая почитает себя ее благодетельницей. Лучше уж сидеть дома и возиться с букетом.

Нелл легонько чмокнула дочку в лоб:

– Приготовь пижамку и не вздумай высовываться на балкон.

– Ты мне это уже говорила, – с достоинством ответила Джилл.

– Не заходить в пещеру я тебе тоже говорила.

– Мама, но это же совсем другое дело.

– Нет, не другое.

Девочка направилась в сторону ванной.

– Пещера такая красивая. А балкон мне совсем не нравится – у меня голова кружится, когда я смотрю вниз, на камни.

Спасибо и на этом, подумала Нелл. Все-таки Салли – редкостная особа. Дать их семье с маленьким ребенком номер, балкон которого расположен прямо над обрывом! Хотя ничего удивительного. Ричард когда-то сказал при Салли, что любит любоваться с балкона красивым пейзажем. Салли готова в лепешку расшибиться, лишь бы угодитьсвоему ненаглядному Ричарду. Все вокруг душине чают в обаяшке Калдере.

В этот миг в номер стремительно влетел Ричард.

– Ты бы видела, сколько охранников прислал на остров Кавннский. Можно подумать, сюда приезжает Ясир Арафат, – скороговоркой зачастил он и, взглянув на букет, заметил: – Красота. Нужно отнести вазу вниз. Салли говорила, что в вестибюле не хватает букета.

– Я только что закончила, – ответила Нелл и сама на себя разозлилась – что это она все время оправдывается? – Ты же знаешь, я в этом мало что смыслю. Салли вполне могла бы заказать букет в Афинах.

Ричард поцеловал ее в щеку:

– Нет, никто не умеет делать цветочные аранжировки лучше, чем ты. Салли все время говорит, что моя жена обладает потрясающим художественным вкусом. Будь умницей, отнеси вазу вниз. – Он направился в спальню. – Я приму душ. Через час приезжает Кавинский, и Мартин собирается представить меня ему во время коктейля.

– А мне там необходимо быть? Может быть, я ограничусь одним банкетом?

Ричард немного подумал и пожал плечами:

– Не хочешь, не ходи. Все равно там будет столько народу, что никто твоего отсутствия не заметит.

Нелл вздохнула с облегчением. Много народу – это хорошо. Можно будет затеряться.

– Джилл принимает ванну, – крикнула она вслед мужу. – Присмотри за ней, пока я не вернусь.

– Ну конечно, – ослепительно улыбнулся муж. Он был в белой рубашке и белых шортах. Темные волосы растрепались от ветра, худощавое лицо покрыто загаром. Ричард прекрасно смотрелся и в смокинге, и в деловом костюме, но больше всего он нравился ей таким, как сейчас. Гораздо лучше, когда он такой домашний, свой.

Ричард помахал ей рукой:

– Давай-давай. Салли ждет.

Нелл кивнула и нехотя вышла из номера. Еще на лестнице она услышала пронзительный, тонкий голосок Салли. Просто удивительно, как это природа наделила долговязую, стремительную Салли таким писклявым, совсем не соответствующим ее облику голосом.

Жена Мартина Брендена, увидев Нелл, перестала распекать служанку и набросилась на новую жертву:

– Ну наконец-то! Я уж заждалась. – Она вырвала у Нелл из рук вазу и поставила ее на мраморный столик, под зеркалом в пышной золоченой раме. – Могли бы управиться и побыстрее, милочка. Сами знаете, у меня и без вас забот хватает. Я еще должна поговорить с тем человечком, который распоряжается фейерверком, дать указания шеф-повару, а ведь мне, между прочим, еще нужно и себя привести в порядок. Вам отлично известно, какое важное сегодня мероприятие. Все должно пройти без сучка без задоринки.

Нелл вспыхнула и пролепетала:

– Да-да, Салли, извините.

– Не мне вам объяснять, какая ответственность лежит на супруге человека, который занимает ответственный пост. Мартин никогда бы не стал вице-президентом, если бы я ему не помогала. По-моему, я не слишком обременяю вас обязанностями, не правда ли?

Нелл много раз выслушивала подобные отповеди и потому без особого труда справилась с нарастающим раздражением.

– Вы правы, Салли. Извините, – повторила она. – Могу я еще что-нибудь сделать?

Салли небрежно взмахнула наманикюренными пальцами.

– Я пригласила на банкет мадам Гере. Позаботьтесь о ней. Она в обществе ужасно комплексует.

Элиза Гере отличалась еще большей застенчивостью, чем сама Нелл. Салли всегда поручала ей опекать таких вот «неполноценных» гостей. Нелл нисколечко этим не тяготилась, наоборот, она получала глубокое удовлетворение от того, что хоть кому-то может помочь и облегчить жизнь. В первые годы жизни в Европе она и сама нуждалась в такой опеке, да только с ней никто не нянчился.

– Не понимаю, как мог Анри Гере жениться на такой, – заметила Салли, как бы ненароком взглянув на Нелл. – Весьма распространенное явление: властный, энергичный мужчина и робкая, ни на что не годная жена.

Вот так – воткнула нож и повернула, подумала Нелл, давно уже привыкшая к колкостям своей патронессы.

– А по-моему, она очень симпатичная, – сказала Нелл и быстро направилась к лестнице. – Мне нужно заглянуть к Джилл. Умыть ее перед сном и накормить.

– Вообще-то, Нелл, вам следовало бы нанять няню.

– Ничего, я сама могу заботиться о своем ребенке.

– Но ребенок вам мешает. – Салли помолчала. – Кстати говоря, я побеседовала сегодня с Ричардом на эту тему, и он совершенно со мной согласен.

Нелл замерла.

– Он так сказал?

– Конечно. Ричард понимает, что чем выше поднимается он по служебной лестнице, тем больше светских обязанностей у его жены. Когда мы вернемся в Париж, я обязательно позвоню в агентство, где мне в свое время подыскали няню для Джонатана. Благодаря Симоне у меня не было никаких хлопот.

А в результате Джонатан превратился в трудного, неуравновешенного подростка, который воспитывается где-то в частном пансионе в Массачусетсе, подумала Нелл.

– Спасибо, но я как-нибудь справлюсь. Может быть, попозже, когда девочка подрастет.

– Учтите: если Кавинский разместит капиталы в нашем банке, у Ричарда будет очень много работы. Вам придется путешествовать вместе с мужем. Без няни здесь не обойтись. С этими словами Салли развернулась и зашагала к дверям банкетного зала.

Она говорит таким тоном, словно вопрос уже решен. Нелл запаниковала. Неужели придется отдать дочь какой-нибудь мегере с кислой физиономией – из тех, что прогуливаются со своими воспитанниками в парках. Ни за что на свете! Джилл принадлежит ей и только ей! Ричард не может помышлять о таком всерьез!

Конечно же, он этого не сделает. Он знает, что весь смысл ее жизни в Джилл. Она безропотно выполнит любые его желания, но это было бы уже выше ее сил…

– Не обращайте внимания на эту старую ведьму. Ей просто нравится вас мучить. – По лестнице спускалась Надин Фаллон. – Знаю я эту звериную породу. Найдут кого-нибудь беззащитного и тешатся.

– Тише, – испуганно прошептала Нелл, оглянувшись через плечо, но Салли, слава Богу, уже удалилась.

Надин ухмыльнулась:

– Хотите, я плюну ей в рожу – от вашего имени?

– Очень хочу. – Нелл поморщилась. – Но она все равно выяснит, от кого это исходит, и Ричард будет недоволен.

Улыбка Надин поблекла.

– Ну и пусть. Он должен бы знать, что эта особа вам не по зубам. Мог бы и защитить вас от этой барракуды.

– Вы не понимаете… – начала было Нелл.

– Да, я не понимаю, – отрезала Надин и пошла дальше, прошуршав шелками и оставив аромат духов «Опиум». Красивая, рыжеволосая, экзотичная, абсолютно уверенная в себе. Напоследок сказала:

– Я выросла в Бруклине, а там меня быстро научили: кто не дает сдачи, тому каюк.

Тебе-то опасаться нечего, завистливо подумала Нелл. Надин даст сдачи кому хочешь. Она пробилась из трущоб Седьмой авеню в мир парижской высокой моды, стала одной из самых преуспевающих манекенщиц, не растеряв при атом задиристости и чувства юмора. Теперь у нее не было отбоя от приглашений, и Нелл в последнее время встречалась с Надин все чаще и чаще. Ричард говорил, что Надин – «дорогостоящий предмет интерьера» и не более того, однако Нелл относилась к этой молодой женщине с искренней симпатией. Надин остановилась, обернулась.

– Вы хорошо выглядите. Сбросили вес?

– Может быть.

Нелл знала, что выглядит, как всегда, плохо. С тех пор как они с Надин виделись в последний раз – а это было месяц назад, – Нелл нисколько не похудела. Брюки у нее измялись, прическу сделать она еще не успела. Надин просто хочет ее утешить после неприятного разговора с Салли Бренден. Что ж, Надин может себе это позволить: у нее шестой размер одежды, а у Нелл – двенадцатый… Стыдно так думать. Доброту нужно ценить, каковы бы ни были ее мотивы.

– Я пойду. Мне нужно поговорить, с Ричардом. Увидимся позднее, на банкете.

Надин приветливо помахала ей рукой.

Быстро взбежав по лестнице, Нелл пронеслась по коридору и ворвалась в номер. В гостиной Ричарда не оказалось – он был в ванной, что-то напевал там вполголоса. Нелл остановилась, попыталась успокоиться, потом распахнула дверь:

– Не нужно нам никакой няни!

Ричард, стоявший перед зеркалом, удивленно обернулся:

– Что-что?

– Салли сказала, что ты хочешь взять няню. Я против! Не нужна нам няня!

– Что ты так расстроилась?

Ричард вновь повернулся к зеркалу и стал поправлять галстук.

– Мы говорили так, между делом. Хотя она права: вредно уделять детям слишком много внимания. В конце концов, все наши знакомые пользуются услугами нянь. Это вроде как признак определенного социального статуса.

– Значит, ты и в самом деле об этом подумываешь!

– Ну, без твоего согласия я, разумеется, ничего решать не буду. – Он надел смокинг. – В чем ты сегодня будешь?

– Не знаю.

Какая разница? Что бы Нелл ни надевала, выглядела она все равно плохо.

– Допустим, синее гипюровое платье. – Она стиснула кулаки. – И вовсе я не уделяю Джилл слишком много внимания.

– Да, синее – это неплохо. На нем прекрасный вырез, подчеркивающий красоту твоих плеч.

Нелл приблизилась к мужу, прижалась лицом к его груди.

– Я сама хочу заботиться о своей дочери. Тебя часто не бывает дома, мы с ней нужны друг другу. – Она перешла на шепот. – Ну пожалуйста, Ричард.

Он погладил ее по голове.

– Я желаю тебе лишь блага. Сама знаешь, как много я работаю, чтобы вы с Джилл ни в чем не испытывали нужды. Но и ты должна мне помочь.

Нелл с отчаянием поняла, что Ричард этот вопрос уже решил.

– Я и так стараюсь тебе помогать.

– Да-да, конечно. – Он отстранился, посмотрел ей в лицо сверху вниз. – Но этого мало. – Глаза его светились радостным возбуждением. – Кавинский – ключ к успеху. Я шесть лет ждал такого случая. Тут дело не только в деньгах, речь идет о власти. Трудно даже представить, как многого смогу я добиться.

– Я буду помогать тебе еще больше. Я сделаю все, что нужно. Но не отбирай у меня Джилл.

– Ладно, поговорим завтра. – Он поцеловал ее в лоб и отвернулся. – А теперь мне пора вниз. Кавинскии должен прибыть с минуты на минуту.

Нелл тупо смотрела мужу вслед. Итак, они поговорят завтра. Он будет терпелив, нежен и немного опечален – из-за того, что не в состоянии удовлетворить ее просьбу. Закончится же тем, что Нелл сама окажется во всем виновата. А потом они вернутся в Париж, он подарит ей букет желтых роз и сам отправится в агентство выбирать няню – чтобы не травмировать жену.

– Мама, у меня вода в ванной уже совсем остыла, – с упреком заявила Джилл.

Она стояла на кафельном полу, завернутая в большое розовое полотенце.

– Правда?

Нелл судорожно сглотнула. Пока не наступило завтра, нет смысла портить себе настроение. Может быть, с Кавинским еще ничего не выйдет. Или же Ричард вдруг возьмет и передумает.

– Сейчас нальем снова горячей воды.

– Давно пора. – Джилл развернулась и скрылась за дверью.

– Ты похожа на принцессу, – объявила Джилл, обхватив колени руками.

– Скажешь тоже. – Нелл нежно уложила дочку, накрыла ее одеялом. – Ты засыпай, не бойся. Обещаю – я разбужу тебя, когда вернусь с банкета, и мы обязательно устроим пикник. В гостиной будет сидеть горничная – на случай, если к тебе явится какое-нибудь чудовище. – Нелл шутливо потрепала девочку по голове.

– Но я правда его видела, – с серьезным видом уверила ее Джилл.

– Видела, так больше не увидишь. – Она поцеловала ребенка в лоб. – Это я тебе обещаю.

Когда Нелл уже выходила из спальни, Джилл крикнула:

– Не забудь про вино!

Нелл только усмехнулась и прикрыла за собой дверь. В отличие от матери у Джилл, судя по всему, небудет проблем с настойчивостью и умением за себя постоять.

Однако когда Нелл поравнялась с зеркалом, улыбка сползла с ее лица. Только ее маленькой дочурке могло прийти бы в голову сравнить ее с принцессой. При невысоком росте Нелл была чересчур полной – полной и некрасивой. Невыразительные черты лица, единственная отличительная особенность – вздернутый нос. Короткие волосы скучного темного оттенка, бледная кожа. Одним словом, дурнушка.

Неважно. Главное, что Джилл считает ее красавицей. Да и Ричард находит ее привлекательной. Однажды он сказал, что она напоминает ему домотканый коврик: неброский, но практичный и по-простому милый.

Еще раз взглянув на свое отражение, Нелл скорбно скривилась. Вряд ли на свете найдется женщина, которая отказалась бы променять судьбу «домотканого коврика» на блеск шелкового гобелена. Зато у некрасивых женщин есть серьезные преимущества: никто не обращает на них внимания, когда они входят в переполненный зал. Да и улизнуть оттуда с подносом будет нетрудно.

Нелл остановилась на верхней площадке мраморной лестницы, глядя на заполненный гостями вестибюль.

Музыка.

Аромат цветов и дорогих духов.

Смех, шум голосов.

Боже, как же ей не хотелось туда спускаться. Высокие резные двери, ведущие в банкетный зал, были распахнуты настежь. Нелл увидела, что Ричард разговаривает с каким-то высоким бородатым мужчиной, вся грудь которого была покрыта орденами. Может, это и есть Кавинский? Скорее всего. Там же находились Мартин, Салли и Надин. На лице миссис Бренден застыло подобострастное, медоточивое выражение. Позднее Нелл тоже будет представлена президенту Кавинскому, но сейчас ей там делать нечего – она только помешает важному разговору.

Оглядев вестибюль, Нелл наконец нашла мадам Гере, пугливо жавшуюся к стене. Это была женщина лет пятидесяти, худая, болезненно застенчивая. Увидев, как француженка изо всех сил старается не привлекать к себе внимания, Нелл испытала острое чувство жалости. Как хорошо было ей знакомо это затравленное выражение лица, эта застывшая улыбка. Когда Нелл смотрела на себя в зеркало, она выглядела точно так же.

Нелл стала спускаться по лестнице. Пусть Ричард очаровывает своего Кавинского и прочих шишек. Она же окажет мужу посильную помощь, придя на выручку бедняжке мадам Гере.

– Mon dieu, – негромко сказала Элиза Гере, – этому мужчине не хватает только розы в зубах.

– Что-что?

Нелл положила на большую тарелку лимонную тартинку. Она обещала дочери принести шоколадный эклер, но эклеров что-то пока было не видно.

– Ну как же, помните фильм со Шварценеггером, где он играет шпиона? Он там умеет делать все на свете, только летать не может.

Нелл вспомнила, что, кажется, действительно был такой фильм. Здоровенный Шварценеггер с розой в зубах.

– «Истинная ложь»?

Элиза пожала плечами:

– Я никогда не помню названий фильмов, но Шварценеггера забыть трудно. – Она показала куда-то в зал. – И того мужчину тоже. Вы не знаете, кто он?

Нелл оглянулась. Мужчина, на которого показывала Элиза, не мог сравниться со Шварценеггером ни ростом, ни шириной плеч, однако он сразу же обращал на себя внимание: лет тридцати пяти, темноволосый, лицо не сказать чтобы красивое, но раз увидишь – не забудешь. В каждом движении этого человека ощущалась полнейшая уверенность в себе. Такой не попадет в ситуацию, которая застанет его врасплох. Неудивительно, что Элиза обратила на него внимание. Для застенчивой, закомплексованной личности уверенность в себе – качество завидное и абсолютно недостижимое.

– Нет, я его раньше не видела, – сказала Нелл. – Может быть, он из свиты Кавинского?

Элиза лишь покачала головой.

Нелл и сама поняла, что ошиблась. Человек с таким лицом не мог принадлежать к чьей-то свите.

– Ну и аппетит у вас, – заметила Элиза, взглянув на нагруженный снедью поднос.

Нелл вспыхнула:

– Это не для меня, это для моей маленькой дочки.

Тут уже смутилась Элиза:

– Я вовсе не хотела…

– Ничего, – вздохнула Нелл. – Я знаю, что у меня излишний вес.

– Нет, вы прекрасно выглядите, – мягко произнесла Элиза. – Я вовсе не хотела вас обидеть.

– А вы меня и не обидели. Моя беда – пристрастие к шоколадным пирожным. А прослойка жира – это защитный слой.

– Вы нуждаетесь в защитном слое, милая?

– Как и все мы, – уклончиво ответила Нелл, но тут же поправилась: – Нет, конечно же, нет. У меня все в порядке, я вполне счастлива. Если хотите, я завтра познакомлю вас с моей дочкой.

– Я была бы очень рада.

– Ага, вот и эклеры. Она обожает эклеры. – Нелл положила на тарелку долгожданный эклер и вновь обернулась к Элизе. – Извините, я вас на время покину. Нужно отнести трофеи наверх. Думаю, она не спит, ждет меня.

– Конечно-конечно. Я и так отняла у вас слишком много времени. Вы были очень добры ко мне.

– Ерунда. Я очень приятно провела вечер. Спасибо вам.

Нелл не кривила душой. Когда Элиза Гере преодолела смущение, она оказалась интересной собеседницей – наблюдательной и остроумной. За разговором время пролетело незаметно.

– Если мы сегодня уже не увидимся, я зайду к вам завтра после завтрака, – сказала Нелл.

Элиза кивнула и осмотрела зал, выискивая мужа.

– Да, мы, наверное, тоже скоро уйдем. Анри хотел встретиться с Кавинским, других дел у него здесь нет.

С подносом в руках Нелл осторожно пробиралась через толпу.

А как же вино?

У самых дверей она остановилась.

Почему бы, собственно, и нет? Несколько капель девочке не повредят. Европейцы преспокойно дают детям пить вино, и ничего страшного не происходит. Пусть Джилл сегодня почувствует себя счастливой. Неизвестно, сколько времени они еще проведут вместе.

Она обернулась лицом к залу. Шампанское? Это еще лучше. Мимо как раз проходил официант с подносом, и Нелл подцепила бокал. От резкого движения она покачнулась и чуть не рассыпала все свои сокровища.

– Позвольте, я помогу вам. – Кто-то взял у нее поднос с трофеями.

Арнольд Шварценеггер. Собственной персоной. Нет, вблизи этот человек был похож только на самого себя, больше ни на кого. Высокая концентрация энергии, предельная уверенность в себе. Инстинктивно Нелл подалась назад, отвела глаза.

– Спасибо, не нужно.

Она хотела вернуть себе поднос, но мужчина ей не позволил.

– А я настаиваю. Мне это совсем нетрудно. – Он первым вышел из зала, и Нелл была вынуждена последовать за ним. – Какой пункт назначения?

– Пункт назначения?

Незнакомец кивнул на поднос:

– У вашего друга отменный аппетит.

Нелл вспыхнула. Подумать только – дожила до двадцати восьми лет, а краснеет словно школьница.

– Это для моей дочки, – пробормотала она. Мужчина улыбнулся.

– Значит, ваш путь лежит наверх, в одну из комнат. Вам ни за что не добраться туда с подносом в одной руке и с бокалом в другой. – Он уже поднимался по лестнице. – Меня зовут Николас Танек. А вас?

– Нелл Калдер. – Она едва поспевала за этим решительным господином. – Но я не нуждаюсь в вашей помощи. Верните мне, пожалуйста…

– Калдер? Вы жена Ричарда Калдера?

Вид у него был удивленный. Вечно все удивляются, что у Ричарда такая жена.

– Да.

– По-моему, ваш муж слишком занят и помочь в настоящую минуту не может. Позвольте, я заменю его.

Отступать он явно не собирался. Что ж, решила Нелл, пусть поступает как знает. Проще уступить, чем ввязываться в долгую дискуссию. Поднимаясь по ступенькам, она не могла оторвать глаз от широких плеч и поджарого зада Танека. До чего же хорошо он сложен.

– Сколько лет вашей дочке?

Нелл поспешно подняла глаза, но, к счастью, Танек на нее не смотрел.

– Джилл почти пять лет. А у вас есть дети, мистер Танек?

Он покачал головой.

– Теперь куда?

– Направо.

– Вы тоже работаете в «Континентал-Траст»?

– Нет. А чем вы занимаетесь?

– Так, ничем. То есть я воспитываю дочь. – Когда Танек ничего на это не сказал, Нелл, словно оправдываясь, добавила: – У меня масса всяких светских обязанностей.

– Ничуть в этом не сомневаюсь.

Конечно, подумала Нелл, женщины его круга занимаются делами поважнее. Должно быть, они такие же стройные, самоуверенные и знающие себе цену.

– Вы американка?

– Да, я выросла в Ралее, штат Северная Каролина.

– Кажется, это университетский город, да?

– Совершенно верно. Мои родители преподавали в Гринбрайарском университете. Это близко от Ралея. Отец был ректором колледжа.

– Должно быть, ваша семья вела очень… размеренный образ жизни.

Он хочет сказать «скучный», догадалась Нелл и обиженно ответила:

– А мне нравятся маленькие городки.

Танек обернулся через плечо:

– Но теперь вы ведь живете совсем иначе, верно? Я слышал, что европейский филиал «Континентал-Траст» расположен в Париже.

– Да.

– И часто вы совершаете поездки в такие очаровательные местечки, как это? Отличная штука – роскошь.

– В самом деле?

– Я тут поговорил с вашим мужем. Мне показалось, что дворцовая обстановка ему по вкусу.

– Мой муж много работает и вполне достоин того образа жизни, который имеет, – огрызнулась Нелл. Танек начинал ее раздражать. К чему все эти вопросы? Ведь на самом деле ему абсолютно неинтересны ни Ричард, ни она сама.

– А чем вы занимаетесь, мистер Танек? – сменила она тему разговора. – Финансами?

– Нет, я уже отошел от дел.

Нелл удивилась:

– Не может быть! Вы ведь еще так молоды.

Танек хмыкнул:

– У меня достаточно денег, и я могу себе позволить не дожидаться пенсионного возраста и золотых часов на память о вечной и беспорочной службе. Видите ли, у меня собственное ранчо в Айдахо.

Еще один сюрприз. Трудно предположить, что такой тип живет не в большом городе, а в глуши.

– Странно. Вы не похожи на…

– Люблю одиночество. Я вырос в Гонконге, среди людского скопища. Когда у меня появилась возможность выбирать, я предпочел дикую природу.

– Извините, мне не следовало совать нос не в свое дело.

– Ничего страшного. У меня секретов нет.

Нелл была уверена, что чего-чего, а секретов у этого человека хватает. За невозмутимым выражением лица могут таиться любые омуты.

– А чем вы занимались раньше?

– Товарами потребления, – коротко ответил он. – Какая дверь?

– Последняя слева.

Танек быстро зашагал вперед по коридору, возле двери остановился.

– Спасибо, – поблагодарила его Нелл. – Я обошлась бы и сама, но…

Танек преспокойно открыл дверь и вошел внутрь. Горничная-гречанка, сидевшая на стуле, поднялась на ноги.

– Вы больше не нужны, – сказал ей Танек по-гречески. – Идите. Понадобитесь – вас позовут.

Горничная вышла, прикрыв за собой дверь, а Нелл так и стояла на пороге, ничего не понимая.

– Вам не о чем беспокоиться, – улыбнулся Танек. – Мои мотивы абсолютно чисты. – Он подмигнул. – Просто мне захотелось удрать с этого занудного приема. Я увидел, что вы направляетесь к выходу, и воспользовался удобным предлогом.

– Мама, ты принесла мне?.. – Из спальни высунулась Джилл, увидела незнакомого мужчину и замолчала. – Ты кто?

– Николас Танек, – поклонился мужчина. – А ты, должно быть, Джилл.

Девочка настороженно кивнула.

– Тогда это тебе. – Он показал на поднос. – Нектар и амброзия.

– А я просила эклер.

– Эклеры у нас тоже есть. Где устроим пир?

Джилл испытующе посмотрела на него и капитулировала:

– Мы с мамой хотели устроить пикник. Я уже расстелила на полу одеяло.

– Прекрасная идея. Я вижу, ты времени даром не теряла. – Танек принялся сгружать с подноса на одеяло бумажные тарелки. – Вы забыли салфетки, – с упреком сказал он Нелл. – Но ничего, что-нибудь придумаем.

Он заглянул в ванную, принес оттуда бумажные салфетки и два полотенца.

– Позвольте, мадам?

С этими словами он завязал одно из полотенец у Джилл на шее.

Девочка захихикала.

Досадно было видеть, как легко принимает она знаки внимания от совершенно незнакомого человека. Этот Танек, кажется, вознамерился похитить у Нелл драгоценные минуты общения с дочкой.

– Спасибо, что помогли мне, мистер Танек, – сухо сказала она вслух. – Полагаю, вам пора вернуться на банкет.

– Правда?

Танек взглянул на нее, улыбка сползла с его лица.

– Да, должно быть, вы правы. – Он поклонился девочке. – Однако я подожду, пока вы вернете мне поднос, мадам.

– Не стоит, – поспешно сказала Нелл. – Горничная уберет его утром.

– Но я настаиваю. Я подожду в гостиной. Позовите меня, когда закончите.

Он вышел из спальни.

– Это кто? – прошептала Джилл, проводив его взглядом.

– Никто. Просто один из гостей.

Нелл удивилась, что Танек так легко уступил. Впрочем, не совсем – возвращаться вниз он явно не собирался. Зачем-то ему понадобилось отсидеться у них в номере. От кого-то прячется? Должно быть, от женщины. За такими типами бабы вечно табуном бегают. Но это не ее дело. Лишь бы только не путался под ногами и не мешал общаться с дочкой.

– Он мне понравился, – объявила Джилл.

Еще бы! Обращался с ребенком как с императрицей.

Но тут Джилл увидела хрустальный бокал с шампанским и тут же забыла о новом знакомом.

– Это вино, да?!

– Шампанское. – Нелл села на пол по-турецки. – Как было велено.

Лицо девочки просияло улыбкой:

– Ты все-таки принесла его!

– У нас же пикник. – Нелл протянула дочке бокал. – Один глоток, не больше.

Джилл постаралась набрать в рот как можно больше шампанского и сморщилась:

– Какое кислое! Но зато с пузырьками. И горло согревает. – Она вновь потянулась губами к бокалу. – А Жан-Марк говорит, что…

Нелл отобрала у нее бокал.

– Все, хватит.

– Ладно. – Джилл схватила эклер. – Какой же это пикник, если музыки нет?

– Правильно.

Нелл на четвереньках подобралась к столику, взяла музыкальную шкатулку и завела пружину. На крышке закружились две маленькие панды и заиграла мелодия.

– Гораздо лучше, чем оркестр, – сказала Нелл.

Джилл подобралась к матери поближе, уткнулась головой ей в бок. Она сосредоточенно поглощала эклер, и крошки сыпались на гипюровое платье. Надо бы отодвинуться – иначе весь подол будет в шоколаде.

Ладно, наплевать. Нелл обняла дочку покрепче. Что может быть дороже таких вот моментов счастья?

Может быть, их осталось не так уж много.

Ну нет, без боя она не сдастся. Ричард не прав, нужно убедить его, что Джилл нельзя разлучать с матерью.

А если не удастся?

Стоять до последнего! Паника и отчаяние стиснули сердце. Всякий раз, когда Нелл была не согласна с мужем, он вел себя так, словно она поступает жестоко и неразумно. Ричард всегда и во всем уверен, а Нелл вечно терзается сомнениями…

Но она твердо знала: отдавать дочь чужой женщине плохо и неправильно.

– Ты меня слишком стиснула, – пожаловалась Джилл.

Мать убрала руку с ее плеча:

– Извини.

– Ладно, ничего, – пробурчала девочка с набитым ртом и великодушно добавила: – Было совсем не больно.

Как же быть? Где взять силы? Нужно дать Ричарду отпор.

Впустую потраченное время, раздраженно думал Николас, глядя в окно, на белую полосу прибоя, разбивавшегося о скалы. Кому понадобится убивать Нелл Калдер? Чем может она мешать Филиппу Гардо? Ей-богу, она не более опасна, чем большеглазая девчушка, которая сейчас в соседней комнате объедалась пирожными.

Если тут и готовится акция, то мишенью наверняка является Кавинскнй. Как президент одной из бывших советских республик, недавно получивших независимость, он может стать для Гардо либо дойной коровой, либо опасной помехой. Миссис Калдер же никому опасна быть не может. Задавая ей вопросы, Танек заранее знал все ответы, но ему нужно было последить за ее реакцией. Весь вечер он наблюдал за этой женщиной, и у него сложилось о ней вполне ясное представление: милая, скромная, очень мало похожая на всех этих акул, собравшихся в банкетном зале. Да и к коррупции она вряд ли причастна. Где уж такой тягаться на равных с Филиппом Гардо?

Конечно, может, она совсем не такая, какой кажется. Это возможно, хоть и маловероятно. Какую неожиданную настойчивость она проявила, когда выставила незваного гостя из комнаты!

Всякий человек, даже самый кроткий, способен дать отпор, если покушаются на нечто, имеющее для него первостепенную важность. А для Нелл Калдер, судя по всему, очень важно ни с кем не делить общество ее маленькой дочки.

Имена в списке Гардо явно значат что-то другое. Нужно спуститься вниз и держаться поближе к Кавинскому.

Мы взлетели, мы взлетели

Прямо в небо ясное,

Мы упали, мы упали

Прямо в розы красные.

Нелл пела колыбельную. Танек испытывал к колыбельным особую слабость – в них ощущалось умиротворение домашнего очага, то самое, чего он в жизни был лишен. С незапамятных времен матери пели своим детям эти песенки. Пройдет тысяча лет, а эта традиция сохранится.

Нелл тихонько засмеялась, сказала что-то вполголоса.

Несколько минут спустя она вышла в гостиную, бесшумно прикрыв за собой дверь. У нее было счастливое, безмятежное выражение лица.

– Никогда раньше не слышал эту колыбельную, – сказал Танек.

Нелл вздрогнула – очевидно, ока забыла, что в гостиной сидит посторонний.

– Это очень старая песенка. Мне ее пела еще бабушка.

– Ваша дочь уснула?

– Нет, но скоро уснет. Я ей завела музыкальную шкатулку. Под нее Джилл обычно и засыпает.

– Очаровательный ребенок.

– Да. – Некрасивое лицо Нелл просияло лучезарной улыбкой. – Она очень милая.

Танек заинтересованно смотрел на женщину. Если бы только она улыбалась почаще…

– И умненькая, да?

– По временам даже чересчур. У нее слишком живое воображение. Но вообще-то она рассудительная, и с ней всегда можно договориться. – Нелл запнулась и потускнела. – Но вам все это, конечно, неинтересно. Я сейчас вынесу поднос.

– Не нужно. Вы только разбудите ребенка. Горничная заберет поднос утром.

Нелл негодующе посмотрела на него:

– То же самое я сказала вам еще недавно.

Танек улыбнулся:

– А я вас не послушался. Теперь же я вижу, что вы были абсолютно правы.

– Просто вы поступили так, как вам удобнее.

– Истинная правда.

– Мне тоже нужно спуститься. Я не успела познакомиться с Кавинским.

Нелл двинулась к двери.

– Погодите, Сначала нужно отчистить ваше платье от шоколада.

– Черт! – Нелл, нахмурившись, разглядывала пятно. – Я совсем забыла. – Она повернулась к ванной, а Танеку сухо сказала: – Вы можете идти. Уверяю вас, с этой проблемой я справлюсь и сама.

Он заколебался.

Нелл бросила на него через плечо весьма нелюбезный взгляд.

У Танека больше не было предлога для того, чтобы оставаться. Это обстоятельство его, правда, само по себе ничуть не смутило бы, но, что более существенно, он не видел причины оставаться. Николас привык доверяться своим инстинктам, а в данном случае чутье подсказывало ему, что эта женщина для Гардо никакого интереса представлять не может. Нужно держать под наблюдением не ее, а Кавинского.

Танек направился к двери:

– Я скажу горничной, что она может вернуться.

– Спасибо, это очень любезно с вашей стороны, – автоматически ответила Нелл.

Вежливость, подумал Николас, результат хорошего воспитания. Симпатичная, мягкая женщина. Весь мир для нее сконцентрирован в ее ребенке. Время потрачено впустую – это яснее ясного.

В коридоре горничной не оказалось. Танек решил, что пошлет кого-нибудь из слуг снизу.

Он начал спускаться по лестнице, когда из зала донеслись выстрелы.

О Господи!

Танек стремительно бросился вниз.

Какой-то грохот. Вот и фейерверк, рассеянно подумала Нелл. Салли предупреждала, что вечер завершится салютом. Должно быть, Нелл провела наверху больше времени, чем ей показалось. Опять Салли будет ругаться.

Пятно на платье оказалось не таким уж злокачественным. Намочила, немного потерла – оно и сошло. Слава Богу, а не то пришлось бы переодеваться.

Где-то чуть слышно скрипнула дверь.

Должно быть, это горничная. Как ее звали? Гера.

– Гера, я в ванной. Сейчас выйду. Мне нужно затереть… – Нелл подняла глаза и внезапно увидела в зеркале бледное, странным образом размытое лицо.

– Это еще что такое? Взметнулась рука с занесенным ножом.

Нелл стремительно шарахнулась в сторону, клинок опустился, обжег болью плечо в взметнулся вновь. Грабитель!

– Нет! – вскрикнула Нелл. – У меня нет драгоценностей! Ради Бога!

На сей раз лезвие полоснуло ее чуть выше локтя. Нелл увидела, как под капроновой маской блеснули зубы. Нападающий забавлялся с жертвой – ему нравилось видеть ее страх и боль. Это не грабитель!

По руке и плечу ручьем стекала кровь, а боль была такая, что у Нелл закружилась голова.

Почему он это делает?

Сейчас она умрет…

Джилл!

Джилл в спальне. Если Нелл погибнет, он доберется и до девочки.

Человек в маске снова замахнулся.

Неожиданно для самой себя Нелл с размаху двинула его коленом в пах.

Убийца согнулся пополам и вырубился.

Воспользовавшись моментом, Нелл бросилась вон из ванной. Она коснулась нападающего плечом – прикосновение было каким-то странным, словно человек был не настоящий, а резиновый. На подгибающихся ногах Нелл выскочила в гостиную, чувствуя, что сейчас упадет.

– Сука! – Человек с ножом следовал за ней по пятам.

Оружие! Чем защититься?

Она схватила настольную лампу, вытянула шнур, швырнула лампу в преследователя.

Едва уловимым движением руки тот отбил импровизированный метательный снаряд.

Нелл попятилась к стене. Говорят, в таких случаях лучшее средство защиты – крик.

И она пронзительно закричала.

– Давай-давай, ори, – ухмыльнулся человек в маске. – Никто тебя не услышит, никто тебе не поможет.

Он был прав. Снизу доносился треск фейерверка, громкие крики.

Оказавшись возле дверей балкона, Нелл сорвала шелковую портьеру и швырнула ее в убийцу. Пока он барахтался под тканью, женщина попыталась прорваться в гостиную, но не успела – убийца схватил ее за руку и рывком швырнул на колени. Вновь взметнулся нож.

Нелл ударила его головой в живот и, воспользовавшись тем, что пальцы убийцы разжались, откатилась в сторону.

– Мама!

В дверях спальни стояла Джилл.

– Беги отсюда, детка!

Балкон! Если выманить маньяка на балкон, Джилл сможет убежать.

Нелл с размаху ударила человека в маске кулаком по лицу, потом стремительно развернулась и выбежала на балкон.

Убийца последовал за ней.

– Джилл, беги! Беги к папе! Девочка плакала и не трогалась с места.

– Детка, беги!

Блеснул нож, вновь полоснуло болью. Нужно сопротивляться. Накатывала слабость. Ударь его, сделай ему больно. Дай Джилл время убежать. Беги!

Но бежать некуда.

Каменные перила балкона врезались ей в спину. Нужно спихнуть его вниз. Она схватила убийцу за плечи, попыталась толкнуть его.

– Ну уж нет, подлая ты шлюха.

Убийца без труда высвободился, схватил Нелл за талию и перекинул через перила.

С отчаянным криком она рухнула вниз.

Падение.

Смерть.

Николас протолкался через перепуганных гостей в вестибюль, схватил Салли Бренден за руку.

– Что случилось?

– Пустите! – заверещала она с остекленевшими от ужаса глазами. – Это безумие! Все убиты! Кошмар!

Танек крепко стиснул ей руку.

– Кто стрелял?

– Откуда я знаю? – Она рванулась к полному мужчине, выскочившему из зала. – Мартин!

Мартин Бренден был бледен и обливался потом.

– Кавинского подстрелили! И еще двоих! Я видел, как упал Ричард. Его тоже убили!

– Сколько нападающих? – спросил Николас. – Откуда стреляли?

– Откуда-то из окна. За ними гонятся телохранители Кавинского. – Он схватил жену за руку. – Идем отсюда!

– Как это могло произойти? – лепетала Салли. – Мой чудесный банкет…

– Ничего, им не уйти, – похлопал ее по плечу муж. – На причале Кавинский оставил охрану. Никто не сможет отплыть с острова.

Салли дала себя увести, все время повторяя:

– Мой банкет, мой банкет…

Николас подбежал к окну.

Он увидел, как вдали стремительно несутся двое. Их тела странно поблескивали в лунном свете. Водолазные костюмы!

Значит, они бегут вовсе не к причалу.

Ну конечно же, Гардо не настолько глуп, чтобы пользоваться проторенными тропами. Нанеся удар по цели, его люди уходят безопасным путем.

Цель!

Нелл Калдер!

Танек развернулся и бросился вверх по лестнице.

2.

– Господи, посмотрите на ее лицо! Это чудовищно!

Голос Надин.

Чудовищно. А Джилл говорила про чудовище. Все повторяют одно и то же.

– Да не стойте вы так, черт бы вас побрал! Приведите доктора! Хватит ему возиться с Кавинским! Этой женщине нужна помощь!

Ричард? Нет, голос более жесткий, более требовательный. Танек – вот это кто. Странно, что она сразу же узнала его голос, невзирая на темноту.

Нелл попыталась открыть глаза. В самом деле Танек. Вид у него уже не такой элегантный – смокинг куда-то подевался, рубашка забрызгана кровью. Он что, ранен?

– Кровь… – прошептала она.

– Тише. С вами все будет в порядке. – Его глаза свирепо впились в нее. – Вы не умрете. Я обещаю.

Надин всхлипывала:

– Бедняжка. О господи, меня сейчас вырвет.

– Вырвет так вырвет, – холодно произнес Танек. – Но сначала приведите врача.

Значит, с ней что-то не так?

Ах да, ведь она упала, умерла.

Но почему здесь нет Ричарда? Если она умирает, муж должен быть рядом. И еще она хочет увидеть Джилл.

– Джилл…

– Тише, – прикрикнул на нее Танек. – Все будет в порядке.

Нет, не будет. Все плохо. Она умирает, рядом нет никого из близких.

Только Танек, совсем чужой человек.

– Я смотрел по телевизору, – сказал Джейми Риардон в трубку, – У тебя выдался веселый вечерок, Ник. Значит, мишенью все-таки был Кавинский?

– Не знаю. Тот телохранитель, про которого ты говорил, застрелен. Возможно, Кавинского подстрелили случайно.

– Как же они попали на остров?

– Оказывается, есть протока, соединяющая море с одной из пещер в дальней части острова. Они бросили якорь в нескольких милях от берега, надели скафандры и преспокойно пробрались в пещеру. Что сообщает пресса?

– Одни предположения. Будто бы террористы, соотечественники Кавннского, устроили на него покушение. В ходе перестрелки погибли пятеро из приглашенных.

– Четверо. Женщина еще жива. Хотя дышит на ладан. Ее три раза ударили ножом и сбросили с балкона. Она вся расшиблась. Сейчас ее везут в афинский госпиталь. Врач сказал, что она, возможно, выживет – если не умрет от шока. Я хочу, чтобы ты прислал частный самолет. Мы переправим ее в Штаты.

Джейми присвистнул:

– Кэблеру ато не понравится. Он наверняка захочет побеседовать с этой женщиной.

– Да пошел он…

– А что же ближайшие родственники? Они согласны?

– Ее муж был одним из «невинно пострадавших». Его сейчас в морг увезут. Пусть Коннер подделает необходимые документы. Братом Нелл Калдер будешь считаться ты. А Либер должен позвонить в больницу. Лично. Думаю, что в Афинах про него слышали.

– При чем здесь Либер?

– Без него здесь не обойтись. У нее все лицо разбито.

– А почему убили Ричарда Калдера? Ведь его даже в списке не было.

– Его четырехлетняя дочь тоже там не значилась.

– О господи…

Николас зажмурился, чтобы отогнать кошмарное видение. Это не помогло.

– Я сам во всем виноват, Джейми. Решил, что иду не по тому следу.

– Не только ты. Кэблер ведь тоже устранился.

– Но я-то не устранился. Я былна месте, но ничего не смог сделать.

– Тебе одному это было бы не под силу.

– По крайней мере, я мог бы ее предостеречь. Она наверняка прислушалась бы – из-за ребенка.

– Скорее всего она решила бы, что ты просто чокнутый. Да и потом, не забывай, что у Гардо с ней были какие-то счеты. Это неспроста… Кстати, тебе нужна помощь, чтобы выбраться с острова?

– Нет, если я унесу отсюда ноги немедленно. Кэблер еще не прибыл. С местными жандармами вроде бы все в порядке. Никто меня не задерживает. Ладно, встретимся в аэропорту.

И он повесил трубку.

5 июня, Миннеаполис, Миннесота

Джоэл Либер встретил их в аэропорту. Вид у него был весьма недовольный:

– Сколько раз тебе говорить, Николас, не впутывай меня в свои дела. Я слишком занят, чтобы тратить время на объяснения с типами вроде Кэблера. Это мешает моей… осторожней! – прикрикнул он на санитаров, выгружавших носилки. – Несите без рывков! – Идя за носилками к автомобилю, он кинул через плечо: – Отправляйся ко мне в офис. Сначала осмотрю ее, потом разберусь с тобой. Она в сознании?

– Ненадолго пришла в себя вскоре после падения. Ножевые ранения неглубокие, но у нее сломаны рука и ключица. В Афинах наложили гипс. Лицо я велел им не трогать.

– Значит, эта сомнительная честь достанется мне, – саркастически заметил Джоэл. – А также радость общения с Кэблером.

– Я прикрою тебя от него.

– Ты хочешь сказать, попытаешься прикрыть. Кэблер сегодня звонил уже дважды. Заявил, что не потерпит, чтобы у него из-под носа похищали важного свидетеля.

– Ты нужен этой женщине, Джоэл.

– Я нужен всему миру, – вздохнул Либер, – Таково бремя гениальности. – Он вскарабкался в автомобиль. – К сожалению, я не Бог, а всего лишь сверхчеловек. Чуть позже я сообщу тебе, могу ли я для нее что-нибудь сделать.

– По-моему, он имеет ученые степени по всем отраслям медицины, кроме ветеринарии, – почтительно произнес Джейми, разглядывая дипломы, развешанные по стенам кабинета Либера. – Что же это он зверюшек обидел?

– Не беспокойся, в ветеринарии Джоэл тоже достаточно сведущ. Когда мой Сэм угодил в капкан для койотов, Либер в два счета отремонтировал ему лапу.

– Неужто он покидает свой храм ради того, чтобы наведываться к тебе в глушь?

– Даже сверхчеловек иногда нуждается в отдыхе и устает от всеобщего поклонения.

– Нечасто, – откомментировал эти слова Джоэл, входя в кабинет. Он бросил портфель на стол и тяжело опустился в дорогое кожаное кресло. – Гений не может без всеобщего обожания. Я ежедневно принимаю большую дозу этого сильнодействующего средства.

– Могу себе представить, – кивнул Джейми.

– Как дела в пабе? – спросил Джоэл.

– Процветаю.

– Лучше бы сидел у себя в Дублине, подальше от Николаса.

– Эх, – улыбнулся Джейми, – если б мы всегда поступали разумно… Но, увы, возникают проблемы, и приходится их решать. Не так ли, Джоэл?

Хирург поморщился:

– Боюсь, эту проблему решать я не стану.

– Что, так плохи дела? – спросил Николас.

– Тут нужно переделывать все лицо. Я мог бы обойтись одной операцией, но потом понадобится психотерапия, бесконечные проверки и так далее… Ты представляешь себе, сколько на это уйдет времени? На ближайшие два года у меня все расписано. Ни одного окошка, понимаешь?

– Но она нуждается в тебе.

– Не нужно вешать на меня комплекс вины. Я не в состоянии помочь всему человечеству.

– Во время нападения у нее погибли муж и ребенок.

– Эх, черт.

– Она лишилась всего. Неужто ты хочешь, чтобы эта женщина остаток жизни прожила этаким страшилищем?

– Кроме меня, есть и другие хирурги.

– Ты лучше всех. Во всяком случае, ты сам все время об этом говоришь. Она заслуживает того, чтобы ты ею занялся.

– Хорошо, я подумаю.

– Очень милая, симпатичная женщина. Поверь мне.

– Я же сказал – подумаю, черт бы тебя побрал! – процедил Джоэл.

– Вот-вот, подумай. – Николас встал и направился к двери. – Завтра я принесу ее досье, и тогда мы обстоятельно обо всем поговорим. А сейчас, Джейми, пойдем пообедаем. – Он выдержал многозначительную паузу и спросил: – Кстати, как поживает Таня?

– Хорошо, – огрызнулся хирург. – Она была бы рада тебя видеть. Так и быть, можешь поужинать у меня дома.

– Мне трудно отказаться от столь любезного приглашения, – улыбнулся Николас, – но я все-таки, пожалуй, воздержусь. А ты посоветуйся с Таней, стоит ли тебе заниматься с Нелл Калдер?

– Да пошел ты, – выругался Джоэл.

Николас с лучезарной улыбкой закрыл за собой дверь.

– Что это еще за Таня? – спросил у него Джеими, когда они шли через приемную.

– Его домоправительница, Таня Владос, наша общая знакомая.

Танек нажал пальцем кнопку вызова лифта.

– Она сможет убедить его?

– Боюсь, он не захочет обсуждать с ней эту проблему. С Таней шутки плохи, она очень похожа на бульдозер. Мы можем обойтись и без ее помощи. Джоэл, конечно, поупрямится, но в конце концов согласится. Сам знаешь, он вырос в бедности, и ему не так-то просто совершать добрые дела в ущерб своим финансовым интересам.

Джейми оглянулся на роскошную приемную и заметил:

– По-моему, он совсем не бедствует.

– Да, но при всем при этом один день в неделю посвящает работе с детьми-сиротами. И если он возьмет Нелл Калдер, то уж, во всяком случае, не за счет детей, можешь в этом не сомневаться.

Они вошли в лифт.

– Ты мог бы предложить ему хороший гонорар, чтобы подсластить пилюлю.

– Не сейчас, это его обидело бы. Когда он примет решение, мне придется платить по самой высшей категории – уж можешь мне поверить.

– Я смотрю, ты за ценой не стоишь.

– Ну и что?

– Ничего, просто ты не виноват, что все так случилось.

– Черта с два не виноват. – Танек устало покачал головой. – Только не нужно мне говорить, что она сама во всем виновата, не нужно было связываться с Гардо. Я уверен, что никаких дел с Гардо у нее нет и не было.

– Почему же тогда он решил от нее избавиться?

– Не знаю. Не вижу логики. А она должна быть, Танек помолчал. – Обрати внимание, что, на нее и ребенка напали с ножом, хотя пуля гораздо быстрее и эффективнее.

– Мариц?

– Вероятней всего. Он когда-то служил в спецподразделении морской пехоты и виртуозно владеет холодным оружием. Судя по всему, Нелл Калдер была его персональной мишенью. Снайперы стреляли по банкетному залу, а с Нелл Калдер явно поработали индивидуально.

– Главная мишень, – кивнул Джейми. – Значит, версия с «невинно пострадавшими» не проходит.

– Хорошо. Тогда докажи, что она пострадала не невинно. Я был бы рад, если бы выяснилось, что она работала на Гардо. Но из досье, собранного Коннером, никаких сведений об этом выудить невозможно. Вот ты и разнюхай все как следует. Я должен иметь об этой женщине исчерпывающую информацию. Выясни, что она ела на завтрак в шестилетнем возрасте.

– Когда начать? – Риардон вскинул руки. – Все, понял. Сразу же после ужина, да?

– Я могу поручить это кому-нибудь другому. Работенка муторная, и еще не факт, что она даст нам выход на Гардо.

– Ничего, паб может какое-то время перебиться и без меня. Ладно, займусь этим сам. Еще что-нибудь?

– Нужно приставить к ней телохранителя. Полагаю, Гардо может расстроиться из-за того, что она осталась жива. – Николас скривился. – Только выбери кого-нибудь попрезентабельней, иначе будут проблемы с Джоэлом.

– Это легче сказать, чем сделать. Врачи – жуткие диктаторы на своей территории. – Риардон немного поразмыслил и предложил: – Может, не просто телохранителя, но еще и медбрата? Я могу позвонить в Чикаго Филу Джонсону.

– Решай сам. Но завтра утром чтобы был на месте.

– А как же нынешняя ночь?

– Я посижу с ней сам.

– Но ты ведь не спал двое суток.

– Еще одни не посплю. Ошибок больше не будет.

Снова Танек.

На сей раз он выглядел как-то иначе, Нелл не сразу поняла, в чем дело.

На нем зеленый свитер. Смокинга нет, лицо усталое, но не напряженное, не то что в прошлый раз.

Что ж, Нелл тоже устала. Так устала, что едва разомкнула веки. Какое странное у нее состояние – будто плывет по воздуху…

Наверно, она умирает. Если смерть приходит таким вот образом – значит, это совсем не страшно.

Должно быть, она застонала, потому что Танек встрепенулся и наклонился:

– С вами все в порядке. Вы будете жить. – Он чуть покривился. – Ну, может, не совсем в порядке, но опасности нет. Вы в больнице, мы доставили вас в Штаты. Есть переломы, однако это дело поправимое.

Нелл испытала странное облегчение. Для этого человека, должно быть, непоправимых ситуаций не бывает. Она почувствовала это с самой первой их встречи.

– А теперь спите, – приказал он.

Но уснуть Нелл не могла. Ей чего-то не хватало. Перед падением в черную бездну было что-то такое, что-то ужасное, о чем она непременно должна спросить.

– Джилл…

Выражение его лица не изменилось, но сердце женщины сжалось от страха. Что-то здесь не так!

– Спите.

Она быстро закрыла глаза и погрузилась в темноту, где можно было спрятаться от кошмарной правды, которую она прочла в его глазах.

И темнота унесла ее прочь.

– Ты совсем не ешь суп, – заявила Таня, присаживаясь к столу. – Он что, недостаточно хорош для тебя?

– Только не заводись, – буркнул Джоал Либер. – Просто я не хочу есть.

– Ты работаешь с рассвета до позднего вечера. Секретарша говорит, что обедать ты обычно не успеваешь. Значит, ты должен быть голоден, – спокойно и рассудительно сказала Таня. – Напрашивается вывод: тебе не по вкусу мой суп. Однако это маловероятно, поскольку ты к тарелке даже не притронулся.

Джоэл взял ложку, зачерпнул супу, поднес ко рту.

– Восхитительно, – пробурчал он.

– Чтоб тарелка была пустой. Живо. У меня жаркое остывает.

Он отложил ложку.

– Перестань командовать в моем доме!

– Это еще почему? Дом – это единственное место, где тобой можно покомандовать. Ты слишком много о себе понимаешь. – Она попробовала суп. – В больнице ты можешь вести себя как тебе заблагорассудится – там ты главный. Здесь же главная я.

– Еще бы, ведь ты у нас самая умная. Будь проклят тот день, когда ты у меня поселилась.

Таня с достоинством улыбнулась:

– Все ты врешь. Ты счастлив, что я у тебя живу. Я тебя хорошо кормлю, подставляю тебе материнское плечо, содержу твой дом в порядке. Если я уйду, ты пропадешь.

Это точно, подумал Джоэл, а вслух сказал:

– Ничего материнского в твоем плече нет. Плечи у Тани были широкие и сильные – с такими только в атаку ходить. Что ж, к войне ей не привыкать. Таня родилась и выросла в Сараеве, городе, который вот уже несколько лет представлял собой ад кромешный. Четыре года назад восемнадцатилетнюю Таню, всю израненную осколками и полуживую от голода, привезли в госпиталь. Глаза у нее были, как у столетней старухи.

– Между прочим, я отлично управлялся здесь и без тебя, – заметил Джоэл.

Таня презрительно фыркнула:

– То-то жена тебя бросила. Бедняжка Донна никогда не видела своего мужа. У мужчины должна быть не только работа, но еще и семья. Слава Богу, в твоей жизни появилась я. Я спасла тебя. – Она съела еще ложку супа. – Между прочим, Донна тоже так считает. Она сказала, что я – лучшее событие всей твоей жизни.

– Мне не нравится, что ты общаешься с моей бывшей женой, строите за моей спиной какие-то козни.

– Ничего мы не строим, а просто разговариваем. Разве это козни?

– Да.

– Я сижу целый день одна. Мне нужно практиковаться в английском, вот и я практикуюсь по телефону, – объяснила Таня и с удовлетворением добавила – Мой английский с каждым днем становится все лучше. Скоро я уже смогу учиться в университете.

Джоэл напрягся:

– Ты этого хочешь?

– Не пугайся. Я все равно буду жить у тебя в доме. Мне здесь нравится.

– Я ничуть не испугался, – огрызнулся Джоэл. – Буду счастлив, если ты отсюда уберешься. Поселилась у меня в доме, командует здесь, хозяйничает!

– А что мне остается делать? – удивилась Таня. – Если бы не я, ты тут заплесневел бы и прокис, как недозрелая маслина.

– Ас тобой я буду свежим и аппетитным, да?

– Да, – улыбнулась Таня. – Свежим ты будешь, а вот с аппетитностью все несколько сложнее.

Какая у нее обаятельная улыбка, подумал Джоэл. Лицо угловатое, слишком широкий рот, слишком глубоко посаженные глаза – одним словом, не красавица, но до чего же потрясающая улыбка! Этой улыбкой ее одарил Господь, а Джоэл всего лишь убрал с этого лица шрамы.

– Было бы куда лучше, если бы ты стал со мной спать, – спокойно заметила Таня.

Джоэл опустил глаза и поспешно зачерпнул ложкой супу.

– Я уже говорил, что не занимаюсь сексом с подростками.

– Между прочим, мне двадцать два года.

– А мне почти сорок. Я для тебя слишком стар.

– Разница в возрасте – ерунда. Современные люди не обращают на это внимания.

– А я обращаю.

– Я знаю, ты просто хочешь портить мне жизнь. Но не будем спорить. – Она встала. – Ты сегодня расстроен, а потом будешь говорить, что у тебя изжога из-за моего супа. Закончим ужин, кофе я подам в библиотеку, и ты мне расскажешь, что там у тебя стряслось.

– Ничего у меня не стряслось.

– Облегчишь душу, и тебе станет легче. Ладно, я пошла за жарким. – И с этими словами она удалилась на кухню.

– Пей свой кофе. – Таня опустилась в просторное кресло, подобрав ноги. – Я положила туда немножко корицы, тебе понравится.

– Я не пью сладкий кофе.

– Корица – это не сахар. А потом, что ты понимаешь в кофе? Я уверена, что со студенческих лет ты не пил ничего, кроме горькой черной бурды.

– Это не бурда, – возразил Джоэл. – К тому же ты все время твердишь, что кофеин вреден.

– У себя в больнице ты все равно его употребляешь.

– Это тебе твои шпионы доносят? Что хочу, то и пью. – Он с решительным видом отставил чашку в сторону. – И не хочу я сейчас никакого кофе. Мне нужно вернуться в больницу, проверить одну пациентку.

– Это из-за нее ты такой нервный? Даже есть не стал.

– Ничего я не нервный.

– Зачем тогда возвращаться в госпиталь? Это что, ребенок?

– Нет, женщина.

Таня выжидательно молчала.

– Ее привез Николас, – неохотно пояснил Джоэл.

– Николас? – Таня напряженно выпрямилась.

– Так я и знал, что тебя это заинтригует, – кисло пробормотал Джоэл. – Но это, в сущности, неважно. И не вздумай убеждать меня взяться за это дело. Мало ли что Николасу в голову взбредет! Кости лица сильно повреждены, я не смогу его восстановить. Пусть лучше ею занимается Сзмплин.

– А я тебя ни в чем и не убеждаю, – резонно заметила Таня. – Мой долг перед Николасом – мое личное дело. Так что это за женщина?

– Ее зовут Нелл Калдер. Она пострадала во время покушения на Кавинского.

– Какое отношение она имеет к Николасу?

– Можешь не ревновать. Он ее почти не знает.

– С чего ты взял, что я ревную?

Ее удивление выглядело так искренне, что Джоэл невольно вздохнул с облегчением. С деланной небрежностью пожав плечами, он сказал:

– Я же знаю, что вы с Николасом – сердечные друзья.

– Во-первых, он спас мне жизнь, а во-вторых, он привез меня к тебе. – Таня задумчиво смотрела Джоэлу в глаза. – Но нас связывает только дружба, больше ничего.

– Николас никогда ничего не делает просто так.

– Зачем ты так говоришь о нем? Ведь я же знаю, он тебе нравится.

Да, нравится. Но Джоэл чертовски ревновал к нему Таню. Внезапно он вспомнил знаменитую сцену из фильма «Касабланка», где Ингрид Бергман смотрит влюбленными глазами не на скучного и благородного Пола Хенрида, а на сомнительного красавчика Хамфри Богарта. Пускай Хенрид – герой Сопротивления, но женщины во все времена предпочитали не героев, а импозантных злодеев. Они куда как интереснее.

– Ты его не понимаешь, – сказала Таня. – Он не такой жесткий, каким кажется. И вообще, он теперь по другую сторону.

– В каком смысле?

– Жизнь круто обошлась с ним. Бывает, человека кидает то так, то этак, исполосует всего шрамами, и кажется, что ради выживания не остановишься ни перед чем. А потом вдруг все меняется… – Она смотрела на чашку. – Внезапно снова становишься нормальным человеком.

Джоэл понял, что она говорит не только о Танеке. Таня прошла через ад, но теперь и она оказалась «по другую сторону». Ему хотелось дотронуться до нее, утешить, сказать, что он дорожит ею больше всего на свете.

Вместо этого Либер взял чашку и отпил кофе.

– Очень вкусно, – соврал он.

Ну ты и молодец, сказал он себе. Николас спас ей жизнь, а ты сказал ей паршивый комплимент в адрес сваренного ею кофе.

Таня весело улыбнулась:

– А я тебе говорила!

– Да, ты все время талдычишь одно и то же. Это действует мне на нервы.

– Так почему Николас хочет, чтобы ты помог этой женщине?

Он пожал плечами:

– Кажется, он считает, что виноват в случившемся. А отдуваться за него должен я. Нет уж, на это я не куплюсь.

– Не уверена. Тебе жалко эту женщину, я вижу.

– Я не смогу вернуть ей прежнее лицо.

– Ну так сделай другое. Ты ведь сможешь ей сделать новое лицо?

– По-моему, ты обещала, что не будешь меня убеждать.

– И не подумаю. Решай сам. Но я вижу, что решение ты уже принял. В твоих силах сделать эту работу интересной. – Таня лукаво улыбнулась. – Почему бы тебе не сотворить собственную Галатею?

– Я не сказочник, – категорично заявил Джоэл. – Я хирург.

– Без сказок нельзя. А тебе они нужны больше, чем кому-либо другому. – Таня отобрала у него чашку. – Я вижу, что на самом деле мой кофе тебе не понравился.

– Да, то есть… – смешался он. – Вообще-то не очень.

– Но ты все-таки выпил его – ради меня. – Таня чмокнула его в лоб. – За это спасибо.

Она унесла поднос.

Без нее библиотека вдруг как-то потускнела.

Она сказала, что долг перед Николасом ее личное дело.

Это неправда.

Танек сделал своим должником его, Джоэла. Благодаря Николасу в его жизни появилась Таня. За этот долг ему никогда не расплатиться, даже если этот ублюдок будет каждый день привозить ему по новой пациентке.

– Черт бы вас всех побрал. Ладно, будем думать про Галатею.

– Что ты здесь делаешь? – возмущенно поинтересовался Джоэл, входя в палату.

– То же самое я хотел бы спросить у тебя, – огрызнулся Николас.

– Я здесь работаю.

– В одиннадцать часов вечера?

Джоэл взглянул на график температуры.

– Она просыпалась?

– На минуту. Ей казалось, что она умирает. И еще она спрашивала про дочь.

– Она не знает, что ее муж и дочь погибли?

– Пока нет. По-моему, у нее и без того забот хватает.

– Даже слишком. Ей предстоит сложная операция, а потом психологический шок. – Либер поморщился. – Ты же намерен усложнить мою задачу тяжелой душевной травмой. Боюсь, она такой нагрузки не вынесет. Что она собой представляет?

– Она не из железа.

Танек вспомнил, какой была Нелл Калдер рядом с дочерью.

– Мягкая, беззащитная. Безумно любила дочь. В этом заключался весь смысл ее жизни.

– Очень славно. – Джоэл устало провел рукой по вьющимся каштановым волосам. – А другие родственники у нее есть?

– Родители умерли.

– Профессия?

– Никакой.

– Совсем хреново.

– Она три года училась в художественном училище, потом перевелась на педагогический факультет в Гринбрайарский университет. Там же познакомилась со своим будущим мужем, Ричардом Калдером. Он учился в аспирантуре на экономическом. Жених, судя по всему, был завидный: талантливый, красивый, честолюбивый. Нелл бросила университет, вышла за него замуж, а в следующем году у них родилась дочь.

– Почему она перестала заниматься искусством?

Николас покачал головой.

– Пока не знаю. Мне еще предстоит это выяснить.

– Да, задача не из легких.

– Но ты берешься?

– Берусь, однако ты об этом еще пожалеешь.

Операция, которую я сделал Тане, по сравнению с этим случаем – детская игра. Придется тебе раскошелиться. Я тут как раз обустраиваю свою новую виллу на берегу озера…

Николас страдальчески поморщился:

– Ну, это уж чересчур!

– Женщина догадывается, что с ее родными дело неладно. Тянуть больше нельзя. Ты должен сам сообщить ей, что она осталась на свете совсем одна.

– Почему же именно я?

– Не хочу, чтобы мой облик ассоциировался у нее с травматической вестью. Я должен олицетворять для нее надежду и новую жизнь. Сообщи ей о случившемся и исчезни. Вряд ли она захочет когда-либо увидеть тебя вновь.

– Что, старая игра в доброго и злого следователя?

Джоэл удивленно приподнял брови:

– Не знаю. Я хуже, чем ты, разбираюсь в полицейских процедурах. Но, думаю, главную идею ты уловил. – Настроение у Джоэла явно повысилось. – Сверхчеловек должен быть в белой мантии. Завтра я снижу ей дозу транквилизатора, так что ты сможешь с ней поговорить.

– Большое спасибо.

Джоэл посерьезнел:

– Будь с ней помягче. Ведь это для нее страшный удар.

Хорошего же он обо мне мнения, подумал Николас и резким тоном сказал:

– Форма изложения тут роли не играет. Я могу быть сладкоречив, как Иисус Христос, но легче ей от этого не станет.

– Я сразу же дам ей успокоительное.

– И страдания как рукой снимет?

– В этом и состоит призвание врача. Недаром же я выбрал себе такую профессию. Уродство и болезнь – источник боли. А я помогаю человеку от боли избавиться. – Джоэл направился к двери. – Разумеется, нельзя забывать и о барышах. – Он коварно улыбнулся, кинув на Николаса взгляд через плечо. – Лечение обойдется тебе недешево. Уж я тебя обчищу как следует, можешь не сомневаться.

Весело насвистывая, хирург зашагал по коридору.

– Немедленно иди спать, – приказала Таня, появившись в дверях библиотеки.

– Да-да, сейчас, – рассеянно ответил Джоэл. Он разглядывал набросок лица на бумаге. Пред тем, как ввести данные в компьютер, Либер всегда делал эскиз карандашом.

– Не «сейчас», а немедленно.

Таня решительно направилась к столу. На ней не было ничего, кроме старой майки, когда-то принадлежавшей Джоэлу. Почему это женщины смотрятся так сексуально в мужской одежде?

– Уже глубокая ночь, – сказала Таня. – Если не выспишься, не сможешь завтра оперировать.

– Следующая операция у меня только вечером. – Джоэл устало покачал головой. – А перед этим я должен втолковать Нелл Калдер, что ей придется несколько месяцев пролежать в постели без движения. Представляешь, как она обрадуется? У нее будет масса времени, чтобы подумать и о муже, и о ребенке.

Таня разглядывала рисунок:

– Это ее будущее лицо?

– Да. Вот проверяю пропорции. Смотрю, получится ли. Должен же я ей что-то показать. У этой женщины, кроме нового лица, ничего в жизни теперь не будет.

– Ничего, ты сумеешь сделать чудо. – Таня положила ему руку на плечо. – Ведь я знаю, Джоэл Либер, что у тебя золотые руки.

Он снова склонился над рисунком, буркнув:

– Шла бы ты спать. Не мешай работать.

– Я даю тебе два часа. – Таня отошла от стола. – Потом вернусь и уведу тебя отсюда.

Джоэл проводил ее взглядом. Таня никогда не болталась по дому без дела – она всегда твердо знала, куда идет и зачем.

– Красивые у меня ноги, правда? – обернулась она с улыбкой. – Это очень кстати. Донна сказала, что ты в женщинах больше всего ценишь ноги.

– Вовсе нет. Я это выдумал, чтобы ее утешить. У Донны грудь, как у мальчика.

Таня укоризненно покачала головой:

– Опять врешь.

Она вышла из библиотеки, а Джоэл, сделав над собой усилие, вновь углубился в работу. Через два часа Таня вернется. К тому времени он должен отсюда убраться. Эта улыбка, эти длинные ноги – слишком большое искушение. Зачем ей стареющий работоголик, уже испортивший жизнь одной женщине?

Не думай о Тане. Думай о Галатее.

На сей раз Нелл увидела перед собой не Танека, а другого мужчину.

Молодое лицо, широкие скулы, сломанный нос, голубые глаза, коротко подстриженные светлые волосы.

– Привет, я Фил Джонсон.

– Кто?

– Буду вашей сиделкой.

Он похож не на сиделку, а на футболиста, подумала Нелл.

Белый халат чуть не лопался на широченных плечах.

– Вам лучше? Врач снизил дозу обезболивающего, так что сознание должно проясниться.

Нелл поняла, что мысль ее и в самом деле работает ясно. Слишком ясно. Сердце сжалось от страха.

– Не обращайте внимания на бинты, – ласково улыбнулся Джонсон. – С вами все будет хорошо. Травмы не такие уж серьезные, а вашим лицом занимается лучший в мире хирург. К доктору Либеру пациенты съезжаются со всего света.

Неужели он думает, что она беспокоится из-за себя?

– Где моя дочь?

Молодой человек помрачнел.

– Тут мистер Танек ждет. Он велел позвать его, когда вы придете в себя.

Нелл вспомнила, какое лицо было у Танека, когда она спросила его про Джилл. Сердце колотилось так сильно, словно хотело выскочить из груди. В палату вошел Танек.

– Как вы себя чувствуете?

– Мне страшно.

Почему у нее вырвались именно эти слова?

– Где моя дочь?

Танек сел на стул рядом с кроватью.

– Вы помните, что произошло?

Нож, боль, Джилл на пороге спальни, звяканье музыкальной шкатулки, падение. Нелл почувствовала, что ее бьет дрожь.

– Где моя дочь?!

Танек крепко взял ее за руку.

– Она погибла в ту самую ночь.

Нелл дернулась. Джилл? Погибла?

– Вы лжете! Разве у кого-нибудь поднялась бы рука на Джилл? – Слова вырывались бессвязно. – Вы же ее видели. Вы разговаривали с ней! Никто бы не смог ее обидеть!

– Она мертва, – грубо сказал Танек. – К сожалению, это правда.

Нет, Нелл не верила. Где Ричард? Он скажет ей правду.

– Я хочу видеть мужа. Где Ричард?

Танек покачал головой:

– Мне очень жаль…

Нелл смотрела на него непонимающим взглядом.

– Что вы такое говорите? Где Ричард? Почему его здесь нет?

– В ту ночь на дворец было совершено нападение. Ваш муж и еще три человека убиты. Кавинскии ранен.

К черту Кавинского!

Джилл! Ричард. Джилл…

О господи, Джилл…

В палате как-то вдруг стало очень темно.

«Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…»

Кто это поет? Джилл? Но ведь она мертва. И Ричард тоже. Нелл осталась совсем одна.

«Мы упали, мы упали…»

Упасть. Упасть в темноту. Может быть, там отыщется Джилл.

– Джоэл! – заорал Николас. – Иди же сюда! Она потеряла сознание, черт бы вас всех побрал!

В палату, хмурясь, вошел Либер.

– Что ты с ней сделал?

– Ничего. Просто сказал, что ее жизнь кончена. Сам не понимаю, чего это она так расстроилась?

– Представляю. Ты такой нежный, деликатный. – Джоэл быстро нащупал пульс пациентки. – Ладно, что сделано, то сделано. Вроде жива…

– Но ведь она потеряла сознание! Сделай же что-нибудь.

– Пусть сама очнется. А ты можешь идти. Вряд ли она захочет на тебя смотреть после такой беседы.

– Все, как ты говорил. – Николас смотрел на забинтованное лицо женщины. – Ладно. Я тоже больше не хочу ее видеть. Она твоя, Джоэл.

– Тогда отпусти ее руку и катись отсюда.

Надо же, Танек даже не заметил, что держит Нелл за руку.

– Я буду поддерживать с тобой связь, – сказал он, поднимаясь. – Информируй меня о положении дел.

– А ты избавь меня от Кэблера. Утром он опять звонил.

– Что ты ему сказал?

– Ничего. Я с ним не разговаривал. Чего ради, по-твоему, я содержу секретаршу?

Джоэл уселся на стул.

– Но я не хочу, чтобы Кэблер приставал к ней с расспросами, – сказал он. – Это усугубит травму.

Николас стал думать о Кэблере. Да уж, вовсе ни к чему, чтобы он появился здесь. Да и о Гардо нельзя забывать. Фил Джонсон – это еще не гарантия.

– Мог бы ты перевезти ее в свою клинику, в Вудсдейл?

– На период реабилитации?

– Нет, прямо сейчас. У тебя ведь там есть операционная?

– Я не так-то часто ею пользуюсь.

Либер оперировал в Вудсдейле лишь в тех случаях, когда имел дело с главой государства или кинозвездой, желавшими полной приватности и анонимности. Вудсдейлская клиника комфортабельностью напоминала дорогой отель, а уединенностью – исповедальню.

– Там Кэблеру будет труднее до нее добраться. Система безопасности в Вудсдейле выше всяких похвал.

– Тебе видней. Специалистов нанимал ты. – Джоэл задумчиво наморщил лоб. – Но это неудобно. До Вудсдейла больше ста миль.

– Еще неудобней будет, если придется объясняться с Джо Кэблером.

Хирург вздохнул:

– Думаю, объясняться все равно придется.

– А может быть, и нет. Все зависит от того, сколько у него других дел. Может быть, Нелл Калдер не так уж ему и нужна. Как быстро можешь ты ее перевезти?

– По-моему, я еще не дал своего согласия… Хотя, наверно, ты прав. Допустим, сегодня во второй половине дня.

– Медбрат, которого я для нее нанял, тоже поедет в Вудсдейл. – Танек немного подумал и поправился: – Нет, он приедет завтра.

– Этот парень работает на тебя? Он совсем молодой.

Николас ничего на это не ответил, лишь пояснил: – У него прекрасная профессиональная подготовка и превосходные рекомендации.

– Если они не фальшивые…

Танек ухмыльнулся:

– Хорошие рекомендации чаще всего оказываются подделками. Твоим медсестрам Фил, по-моему, нравится. Да и тебе, я уверен, он тоже придется по душе.

– Не сомневаюсь, что он симпатичнее, чем твой Жюно, которого ты назначил руководить системой безопасности в Вудсдейле. Он похож на какого-то средневекового разбойника. Я запрещаю ему приближаться к пациентам, когда они приходят в себя после анестезии. Может быть шоковый аффект. – Либер нахмурился. – У него такая ужасающая физиономия! Я предлагал ему мою профессиональную помощь, а он отказался.

– Бедняга Джоэл. Представляю, как ты обиделся. Жюно не дурак. Он понимает, что его звероподобная физиономия – прекрасный капитал.

– Так вот что у него за профессия? – покачал головой Джоэл.

– Неважно, не в этом дело. Главное, что он делает свою работу и никому не доставляет забот. У тебя были неприятности с системой безопасности?

– Вроде бы нет. Но мне не нравится, что у меня работает преступник.

– Он не преступник, – улыбнулся Танек. – Во всяком случае, теперь. Однако Фил, конечно, будет помиловидней.

Танек отправился в сестринскую, где Фил болтал о чем-то со старшей сестрой.

Та же комната, но лицо другое. Джил здесь нет. Нелл быстро зажмурилась, чтобы спрятаться в темноту.

– Я доктор Джоэл Либер. Я знаю, что вы перенесли тяжелое потрясение, но я должен с вами поговорить, – мягко, но настойчиво сказал человек. – Скоро состоится операция, но предварительно я должен получить ваше согласие.

Что ему здесь нужно? Скорей бы он уходил – из-за него тьма никак не желала возвращаться.

– Вы не хотите разговаривать? Хорошо, тогда просто слушайте, ваше лицо сильно повреждено. Я постараюсь восстановить его, однако оно не будет похоже на ваше прежнее. Пусть это вас не пугает. В результате вы станете гораздо привлекательнее, чем прежде. Повреждена костная структура, поэтому понадобится одна большая операция. Я обработаю вам верхнюю челюсть, немножко поправлю… – Он замолчал. – Хорошо, не буду вдаваться в детали, вам это ни к чему. – Он крепко стиснул ей руку. – Но я очень хороший специалист, можете мне верить.

Женщина молчала.

– Может быть, у вас есть какие-то пожелания? Если хотите, я могу придать вашему новому лицу сходство с кем угодно. Конечно, сходство будет весьма приблизительным, но все-таки…

Что же он все говорит и говорит! Где спасительная тьма?

– Ну, откройте глаза, слушайте меня. Это важно. Нет, это совершенно неважно. Все, что было важно, осталось в прошлом. Но голос врача был так повелителен, что Нелл подчинилась: открыла глаза, посмотрела на него. Приятное лицо, тупо подумала она. Квадратная челюсть, волевые серые глаза – на первый взгляд они казались холодными, но в них ощущались и ум, и сострадание.

– Так-то лучше. – Он крепче стиснул ее запястье. – Вы меня поняли?

– Да.

– Каково же ваше решение?

– Мне все равно. Делайте что хотите.

– Значит, я могу поступить так, как считаю нужным? А что, если вам не понравится результат моей работы? Вы должны мне помочь.

– Это неважно, – прошептала Нелл. Неужели он не понимает?

– Нет, важно, – устало покачал головой врач. – Сейчас вам все равно, но впоследствии, я надеюсь, вы станете думать иначе. – Он поднялся. – Сегодня вечером я перевезу вас в мою собственную клинику. Операция послезавтра. Мы встретимся завтра вечером, и я покажу вам, какие возможны варианты.

Он расстроен. Жалко, по всему видно, человек хороший. Увы, она ничем не может ему помочь.

Слава Богу, наконец-то двинулся к двери. Теперь можно спокойно закрыть глаза.

Через минуту Нелл уже спала.

В этом корпусе госпиталя посетителей совсем не было. Персонала тоже. Видно, здесь работают строго с девяти до пяти, подумал Фил Джонсон, неспешно прогуливаясь по коридору.

Навстречу ему шла хорошенькая медсестра. Темные кудряшки, румяное веснушчатое личико. Филу всегда нравились веснушки.

Он приветливо улыбнулся.

Девушка тоже улыбнулась и остановилась.

– Вы, наверно, заблудились? Это административное здание.

– Мне надо отнести бланки на страховку.

– А регистратура уже закрыта.

Фил скорбно сморщился:

– Вечно мне не везет. Вы здесь работаете, да?

Девушка кивнула:

– Да, меня перевели в регистратуру. Понимаете, я упала в обморок в операционной. После этого работаю только с бумажками.

– Обидно, – сочувственно покивал Фил и взглянул на папку, которую медсестра держала под мышкой. – Придется мне нести бланки назад в педиатрию. Приду завтра.

Девушка немного поколебалась, потом беззаботно пожала плечами:

– Ладно, я вас впущу. Положите бланки на стол Гертруды.

– Вот спасибо! – просиял Фил.

Девушка вынула из кармана ключ, вставила в замочную скважину, повернула.

– Кстати, меня зовут Фил Джонсон.

– А я – Пэт Данциг. – Она включила свет, взяла у него бланки. – Вот, кладу на видное место.

Джонсон наблюдал, как легко и грациозно движется она по комнате. Мила, очень мила.

Медсестра выключила свет, а Фил взял у нее связку ключей.

– Дайте-ка я вам помогу. – Он повернул ключ, проверил ручку.

– Вот так. Спасибо, Пэт. Вот ваши ключи. Давайте я провожу вас до паркинга.

– Ну уж это необязательно.

– Необязательно, но приятно, – улыбнулся Фил. Десять минут спустя он неохотно распрощался с Пэт, которая умчалась прочь на мотоцикле. Замечательная девушка! Жалко, нет времени познакомиться с ней поближе. Джонсон бегом пересек стоянку и нырнул в подъезд.

Через несколько минут он уже входил в темную регистратуру.

Свет включать Фил не стал, а сразу же направился к столу и включил компьютер. Свечение монитора не будет видно снаружи, а необходимости в дополнительном освещении нет.

Клавиатура ласкала пальцы знакомым прикосновением. Слишком знакомым. Как это похоже на гладкую кожу любовницы. Восхитительное ощущение, неизменно возбуждающее. Хватит слюни распускать, быстрее за работу, сказал он себе.

Пароля Фил не знал, поэтому пришлось несколько минут повозиться, чтобы войти в систему. Детские игрушки, ничего сложного.

Итак, Нелл Калдер.

Ее перевод в Вудсдейлскую клинику уже введен в файл.

Отлично. Фил стер эту информацию и отправился разыскивать карточку Нелл Калдер в бумажной картотеке. Скорее всего карточки там не окажется – но лучше все-таки проверить. Современным миром правят компьютеры. Клерки обычно ленятся делать распечатку и хранят всю информацию прямо в памяти машины. Если понадобится бумажка, проще распечатать ее, чем копаться в ящиках. Никого не удивит, если в картотеке бумажки не окажется. Ну, в крайнем случае, решат, что регистратор засунул ее куда-нибудь не туда. Люди – не компьютеры, им свойственно ошибаться.

Наклонившись к клавиатуре, Фил ввел в файл необходимые сведения и вышел из программы. Какое-то время он сидел без движения, глядя на зеленый светящийся экран. Это зрелище было ему желанней, чем самое прекрасное женское лицо. Может быть, немного позабавиться? Порыться в файлах, поискать, не найдется ли чего-нибудь интересненького.

С тяжелым вздохом Фил выключил компьютер. Дело есть дело. Увлечение компьютером – штука опасная. Недаром он продал свою любимую машину и сменил профессию – выучился на медбрата. Николас дал ему новый шанс в жизни, было бы глупостью все испортить, поддавшись искушению.

Он встал, сунул карточку Нелл Калдер под мышку и двинулся к двери. «Помогая» закрыть Пэт дверь, Фил незаметно заклеил язычок замка клейкой лентой. Повезло ему с сестричкой. Иначе пришлось бы возиться с отмычками, это сильно усложнило бы дело.

Фил оглянулся, с тоской посмотрел на компьютер и закрыл за собой дверь.

Все прошло гладко. В конце концов, не такая уж плохая у него теперь работа – Филу нравилось иметь дело с живыми людьми, помогать им, поддерживать их. Бедняжка Нелл, она так нуждается в утешении. Должно быть, попала в скверную передрягу. Иначе Николас не велел бы ввести в ее файл такую зловещую запись: «Умерла от ран в 2:04. Тело отправлено в бюро ритуальных услуг Джона Бнрнбаума».

3.

– Это она?

Таня вынула из открытой папки, лежавшей на столе Джоэла, фотографию. Внимательно изучила ее, кивнула:

– Хорошее лицо. Душевное.

– И каким же образом, позволь спросить, ты пришла к такому выводу? Где ты усмотрела душевность, в глазах?

Таня взглянула на широко расставленные карие глаза женщины на фотографии, покачала головой:

– Нет, губы. Смотри, какие они… живые. Оставь ей рот таким, какой он сейчас.

– Пожалуй, он широковат. Нарушит симметрию.

– Кому нужна симметрия? Она холодная. Я бы на месте этой женщины не хотела бы выглядеть холодной.

Тебе это не угрожает, подумал Джоэл.

– По-моему, Галатею создаю я, а не ты, – сказал он вслух.

Мне что, уйти? – обиделась Таня. – Он улыбнулся, пододвинул ей стул. – Можешь мне помочь. Пациентка на контакты не идет.

– Бедняжка. Труднее всего перенести первый удар. Когда погибли мои родители и маленький брат, я тоже хотела умереть.

Таня впервые заговорила о своей семье.

Джоэл спросил:

– Они что, погибли в один день?

– Нет, отец был солдатом. Сначала убили его. А мать и брат погибли через год, на улице, от пуль снайпера. Они шли к колодцу за водой. – Таня все смотрела на фотографию Нелл. – Хуже всего – одиночество и беспомощность. Когда у тебя отобрали все, жить становится незачем.

– В чем же ты нашла смысл?

– В гневе. Не хотела, чтобы они радовались моей смерти. – Она через силу улыбнулась. – А потом я нашла тебя, и моя жизнь снова обрела цель.

Джоэл был тронут ее словами и попытался скрыть это, пошутив:

– В чем же эта цель? Спасать меня от разрушительного воздействия кофеина?

– И от этого тоже, – задумчиво ответила Таня, а потом помолчав, сказала, постучав ногтем по фотографии: – Ты должен найти для нее цель в жизни.

– Давай займемся ее лицом вплотную.

Он нажал кнопку, и на дисплее появилось лицо Нелл Калдер.

– Скулы?

– Повыше, – ответила Таня. Джоэл поднял скулы чуть повыше.

– Достаточно?

– Еще чуть-чуть… Теперь хорошо. – Таня наморщила лоб. – Курносый нос нам ни к чему. Он по-своему симпатичен, но к скулам не идет.

Джоэл стер нос, пририсовал вместо него изящный, римский.

– Нравится?

– Пока не могу сказать. Давай дальше.

– Рот…

– Рот пусть остается.

– Тогда челюсть нужно сделать чуть помассивнее. – Он поправил линию подбородка. – А глаза?

Таня склонила голову набок.

– Можешь чуть поднять кверху уголки, как у Софи Лорен? – Для этого понадобится несколько швов.

– Зато эффект будет потрясающим, не находишь? Либер слегка изменил форму широко расставленных глаз. Все лицо сразу переменилось, в нем появилась сила, энергия, экзотичность. Однако крупный, чувственный рот придавал чертам уязвимость и женственность. Идеала классической красоты не получилось, но отвести глаз от этого лица было совершенно невозможно.

– Немножко от Софи Лорен, немножко от Одрн Хепберн, – прошептала Таня. – Неплохо, но над носом нужно еще немножко поработать.

– Еще бы, ведь я сделал его без твоих советов, – сухо заметил Джоэл.

– Он слишком тонковат. – Таня придвинулась к дисплею вплотную. – В принципе, уже хорошо. Из-за таких лиц в истории начинались войны.

– Ты имеешь в виду Елену Прекрасную? Пока наша Нелл на греческую богиню никак не похожа.

– По-моему, Прекрасная Елена не была богиней. Просто у нее было такое лицо, что мужчины никак не могли на него наглядеться. Задача ясна?

– А мы не перестараемся? – засомневался Джоэл – Перемена может оказаться слишком разительной. Ты подумала о психологической травме?

– Насколько я понимаю, она и так травмирована. Вряд ли превращение в Прекрасную Елену потрясет ее больше, чем то, что уже случилось. Если у нее больше нет смысла в жизни, пусть по крайней мере будет оружие. Это очень важно.

– Так вот почему ты захотела, чтобы я тебя оперировал?

Таня кивнула:

– Да. Шрамы для меня не имели значения, но я знала, что окружающим они не понравятся. Мне нужно было строить новую жизнь, а уродов люди сторонятся.

– Я могу сделать ей твое лицо, – улыбнулся Джоэл. – Оно не такое уж плохое.

– У меня очень хорошее лицо, но мне вовсе ни к чему, чтобы у меня появилась соперница. Рано или поздно ты признаешь, что не можешь без меня жить. Если будет две Тани, ты вконец запутаешься. Пусть уж лучше у нее будет свое собственное лицо. Давай-ка, сделай ей нос чуть-чуть потолще.

Танек встретил Джоэла, когда тот выходил из палаты Нелл. Дело было на следующий день, вечером.

– Ни о чем не спрашивай, – буркнул Джоэл и помахал листом бумаги. – Она без разговоров подписала согласие на операцию.

– Подписала?

– Да. Я стал объяснять ей, в чем будет состоять операция, показал ей компьютерную распечатку ее нового лица. По-моему, она меня не слушала. Во всяком случае, ей было наплевать. – Джоэл провел рукой по волосам. – А вдруг она потом подаст на меня в суд?

Николас покачал головой;

– Не подаст.

– Откуда ты знаешь? Это не человек, а зомби.

– Обещаю. Гарантирую тебе полную защиту от судебных и прочих неприятностей.

– В самом деле? Между прочим, опять звонил Кэблер.

– Пусть в следующий раз твоя секретарша посоветует ему обратиться на кладбище.

– Это еще почему?

– Потому что вчера Нелл Калдер скончалась.

– Что-что? – уставился на него Джоэл. – Что ты натворил?

– Ты здесь ни при чем. Просто не вступай ни в какие объяснения с Кэблером. Если он обратится в госпиталь за справкой, ему сообщат, что Нелл Калдер скончалась от ран и похоронена.

– А если Кэблер наведет справки в похоронном бюро?

– Там есть запись о кремации. Завтра в газете появится некролог.

– Я просил тебя принять меры предосторожности, но не до такой же степени! Это переходит все границы!

– Что сделано, то сделано.

– И как, по-твоему, отнесется Нелл Калдер к факту своей безвременной смерти?

– Когда все утрясется, она сможет объявить, что слухи о ее смерти несколько преувеличены.

– Что значит «утрясется»?

– Дело в том, что она не относится к категории «невинно пострадавших». Она стала жертвой спланированной акции. Возможно, ей и сейчас еще угрожает опасность.

– Господи, а ты не мог мне раньше сообщить, во что ты меня впутываешь?

– Было такое намерение, но я передумал. Процесс принятия решения стал бы для тебя более мучительным, – Танек улыбнулся. – А решение все равно было бы таким же, не правда ли?

– Значит, ты морочил мне голову, чтобы я поменьше волновался? – саркастически осведомился Джоэл.

– Ну, и к тому же мне не хотелось тратить время на пустые споры. Ставить людей перед фактом всегда проще.

– Еще бы.

– Уж можешь мне поверить.

– В регистрационной карточке написано, что лечащий врач – Джоэл Либер. Значит, я и буду отвечать за фальсификацию.

Николас покачал головой:

– У меня есть официальный документ за твоей подписью, где написано, что ты слагаешь с себя полномочия лечащего врача. Если понадобится, я предъявлю эту бумажку.

– Кто тебя знает…

– Уж в этом можешь не сомневаться. – Николас посмотрел ему прямо в глаза. – Я пообещал защитить тебя, а я всегда держу свое слово.

Либер кинул на него взгляд исподлобья. Он знал, что Танек слов на ветер не бросает, однако от этого ему было не легче.

– Терпеть не могу, когда мною манипулируют!

– Я тобой не манипулировал. Я всего лишь немного поколдовал с регистрационными записями. – Танек взглянул на листок в руках хирурга. – Ты ведь на меня не сердишься? Я знаю, ты просто психуешь из-за пациентки. Ей не стало лучше?

– Она почти в коме. Тут я бессилен. Много ли ей будет проку от нового лица, если она проведет остаток дней в психбольнице?

– Мы этого не допустим.

– Да уж, тут тебе не открутиться, – Либер ткнул Николаса пальцем в живот. – Умыть руки тебе не удастся. Не вздумай уезжать в Айдахо. Ты должен быть здесь и являться по первому моему зову. Понял?

– Понял. – Танек едва заметно улыбнулся. – Можно я буду жить в гостинице? Терпеть не могу больницы.

– Можно. Но сиди у телефона.

Николас капитулирующе поднял руки:

– Как скажешь, так и будет.

– Вот именно.

Джоэл сердито зашагал прочь.

Бельвинь, Франция

-Ты все испорил, Пол, – тихо сказал Филипп Гардо. – А я не люблю, когда мои люди ошибаются.

– Кто же мог подумать, что она будет так брыкаться? – жалобно ответил Пол Мариц. – Кроме того, я был уверен, что падение ее прикончит.

– Нельзя полагаться на гравитацию, если хочешь выполнить свою работу добросовестно. Один удар ножом, и дело было бы сделано. Подозреваю, что ты решил немного позабавиться.

– Возможно, – буркнул Мариц.

– И потом ребенок. Сколько раз тебе говорить, что детей и домашних животных убивать не следует? Это вызывает у публики больше негодования, чем устранение сотни взрослых.

– Девчонка накинулась на меня сама, орала, царапалась.

– И ты не нашел другого способа совладать с четырехлетней малюткой, – холодно обронил Гардо.

– Она могла меня опознать. Девчонка уже видела меня прежде, в пещере.

– По-моему, ты был в маске и шлеме. Хватит нести чушь! Скажи честно, что ты был в ярости и сорвал на ребенке зло. Признайся – и я тебя прощу.

– Да, возможно… – пробормотал Мариц. – Я и в самом деле погорячился.

– Ну вот, видишь, как просто? – Гардо откинулся на спинку кресла, поднес к губам бокал вина. – Достаточно признать свои ошибки, и снова все хорошо. С ребенком ты совершил промах, но не очень серьезный. Что касается женщины, то ее перевезли в одну из американских клиник. Судя по всему, она выживет. Придется тебе исправить эту оплошность, тем более что теперь эта женщина может тебя опознать. – Гардо помолчал. – В Америку ее отвез Николас Танек. Не думаю, что он оказался на Медасе по случайному совпадению. Это наводит меня на мысль, что у нас завелся предатель. Как думаешь, смог бы ты обнаружить его и устранить, не наломав при этом дров?

Мариц с энтузиазмом кивнул.

– Надеюсь, что у тебя получится, – мягко сказал Гардо. – Ты меня так расстроил. Если ты вновь меня разочаруешь, я буду вынужден придумать для себя какую-нибудь компенсацию. – Он подавил зевок. – Как ты думаешь, способен ты с твоим ножом противостоять Пьетро с его шпагой?

Мариц облизнул пересохшие губы:

– Да я его на кусочки раскромсаю.

Гардо передернулся:

– Огнестрельное оружие – кошмарная штука.

Я предпочитаю шпагу, она куда грациозней и романтичней. Иногда мне кажется, что во мне живет душа кого-нибудь из Медичи. Увы, я не создан для этого века, Он улыбнулся своему подручному. – Ты, по-моему, тоже. Так себе и представляю, как ты скачешь на коне рядом с Аттилой.

Мариц почувствовал, что этими словами хозяин хотел его уязвить, но обижаться было небезопасно. Особенно, если вспомнить, что сделал Пьетро с бедолагой, которого на днях приговорили к «дуэли».

– Я найду предателя, – пообещал Мариц.

– Не сомневаюсь. Я верю тебе, Пол. Просто нужно было слегка прочистить тебе мозги.

– И Танека я тоже достану.

– Нет! Сколько раз тебе говорить, что Танека трогать нельзя.

– Он вам мешает, я же вижу, – пробурчал Мариц. – От него одни неприятности.

– Придет время, и мы от него избавимся. Но я сам решу, когда. Ты же его не трогай. Понял?

– Папочка, смотри, что мне дала мама! – На террасу выбежала младшая дочка Гардо, размахивая игрушечной ветряной мельницей. – Видишь? Ветер дует, а она крутится все быстрей и быстрей.

– Вижу, Жанна. – Гардо посадил к себе на колени шестилетнюю девчушку. – А что получила в подарок Рене?

– Куклу. – Девочка прижалась к отцу. – Правда, красивая мельница?

– Да, кошечка, но ты еще красивей.

У девочки были переливающиеся каштановые волосы. Пожалуй, она похожа на дочку Нелл Калдер, подумал Мариц. Впрочем, все дети похожи друг на друга.

– Иди, Пол, – приказал Гардо, не глядя на Марица, – Я и так слишком мало времени провожу с семьей. Вернись, когда будут хорошие новости.

Мариц кивнул:

– Они скоро будут. Обещаю.

Он сбежал по ступенькам в сад. Гардо обычно не разрешал своим людям проходить через жилые комнаты. Можно подумать, его жена и дети о нас запачкаются, с обидой подумал Мариц. Вообще-то ребят в Бельвинь пускали лишь по большим праздникам, да и то в качестве охранников. Вот почему Мариц так удивился, когда Гардо после Медаса велел ему явиться прямо к себе домой.

Удивился и испугался.

Пройдя по подъемному мосту через ров, Мариц оглянулся на замок. Чувство страха было ему непривычно. Когда же в последний раз он так боялся? Должно быть, в детстве. Еще до того, как в нем обнаружился талант к ножу. После этого Мариц не боялся никого, наоборот, все боялись его.

Они и сейчас его боятся. Приятно вспомнить, как перепугалась та баба. Она сопротивлялась до последнего, но перетрухала до жути, это уж точно.

Чертова баба! Придется наведаться к ней еще раз. Иначе перед Гардо не оправдаться.

Мариц подумал, что он боится хозяина так же, как остальные ребята, и скривился. Сколько можно пресмыкаться?

Он еще раз оглянулся на замок. Ишь, в каких хоромах поселился, чисто король. Ничего, королей тоже свергают.

Мариц передернулся, вспомнив, как глаза Гардо сверкнули недобрым блеском при упоминании о Пьетро. Сам по себе Пьетро не страшен, но клинок в его руке – 6-р-р…

Убыстренным шагом Мариц направился к машине. Итак, сначала нужно разделаться с предателем, потом настанет очередь бабы. И все снова будет хорошо, Гардо больше не станет на него сердиться.

– Немедленно приезжай, – сказал Джоэл и повесил трубку.

Николас поморщился, обернулся к Джейми.

– Придется ехать в Вудсдейл. Там что-то случилось.

– Ты же говорил, что операция прошла успешно.

С тех пор миновала неделя. Вряд ли через столько времени могло что-то случиться.

– Не знаю, посмотрим. – Танек надел пиджак, закрыл папку, в которой лежали материалы по Нелл Калдер. – Надо ехать. Ты со мной или останешься?

– Почему бы и нет? Давненько с Жюно не виделись. – Риардон поднялся. – Знаешь, я предложил ему работать у меня в пабе вышибалой после того, как ты закрыл дело.

– Ты здорово рисковал.

– Жюно мне всегда нравился. Но в Вудсдейле ему, конечно, лучше. Меньше шансов, что он на кого-нибудь сорвется.

– Вот и я об этом.

Жюно встретил их у ворот подземного гаража. Униформы на нем не было. В свое время Николас убедил Джоэла, что охранникам ходить в форме необязательно.

– Я поставлю машину. А вы поднимайтесь к доктору Либеру, на четвертый этаж. – Только теперь Жюно с улыбкой взглянул на Джейми. – Как ты?

– Неплохо. Может, устроишь мне экскурсию, пока Николас занимается своими делами?

– Тут шикарная сигнализация. Тебе понравится. Даже ты вряд ли через нее прорвался бы.

– О, ты ранишь меня в самое сердце! Неужто ты в меня не веришь?

Николас не стал слушать дальше и направился к центральному входу, который располагался прямо в подземном гараже – специально для того, чтобы обеспечить полную приватность именитым пациентам клиники. Никто не должен видеть, как они сюда входят и выходят.

На четвертом этаже, возле лифта, Танека уже ждал Джоэл.

– Теперь за нее отвечаешь ты, – угрюмо заявил он, – Сделай что-нибудь.

– А что произошло?

– Все к черту. С каждым днем она все больше и больше замыкается в себе. Я приставил к ней целую свору психиатров, даже священника вызвал. Все без толку. Не ест. Не говорит. Пришлось со вчерашнего дня подпитывать внутривенно.

– Она что, умрет?

– По-моему, именно этого она и хочет, а воля у нее на удивление крепкая. Конечно, я могу подключить ее к жизнеобеспечивающей системе…

Николас содрогнулся, вспомнив, как Теренс умолял его отключить искусственные легкие.

– Не нужно никакой системы.

– Тогда придумай что-нибудь другое. Мои ресурсы исчерпаны. – Джоэл пожал плечами. – Иди. Третья палата слева.

Николас шел по коридору.

– Таня говорит, что нужно найти для Нелл новую цель в жизни, – сказал Джоэл ему вслед.

– И это входит в мои обязанности?

– В твои обязанности входит вселить в нее волю к жизни. Иначе моя работа пропадет зря.

– Боюсь, тебе моя методика не понравится.

– Мне не понравится, если эта женщина умрет или попадет в психлечебницу, – устало вздохнул Джоэл. – Если ты поможешь ей избежать того и другого, я не буду в претензии. Сам я для нее ничего больше сделать не могу.

Значит, подумал Николас, я должен сделать чудо? Чудесно, просто замечательно! Он раздраженно толкнул дверь.

Лицо Нелл было покрыто толстым слоем бинтов.

Она казалась совсем маленькой, хрупкой. Смотрела куда-то в пространство, прямо перед собой. На вошедшего даже не взглянула.

Цель в жизни?

Что ж, будет ей цель в жизни.

Николас Танек.

А Нелл думала, что больше никогда его не увидит. Пусть поскорей исчезнет. Ведь это он рассказал ей о Джилл…

Нелл попыталась не обращать на Танека внимания. За последние дни она очень хорошо научилась отключаться, но от Танека отключиться оказалось непросто – он занимал слишком много места в пространстве. Запаниковав, Нелл зажмурилась.

– Не надо прикидываться. Я вижу, что вы не спите, – холодно произнес Николас. – Хватит киснуть!

Нелл вздрогнула.

– Упиваетесь жалостью к себе?

Он ничего не понимает! При чем тут жалость к себе? Лишь бы ее оставили в покое, больше ничего не нужно.

– Это меня не удивляет, – продолжил Танек. – Вы всю жизнь только и делали, что прятались и убегали. Хотели стать художницей, но достаточно было папочке и мамочке прикрикнуть, как вы тут же стушевались и спрятали голову в песок. Ваш муженек вертел вами как хотел. Вас это устраивало, правда?

Это он о Ричарде? Какая жестокость! Ведь Ричард мертв, а о мертвых плохо не говорят.

– Вам рассказали, как умерла Джилл?

Нелл открыла глаза.

– Заткнитесь! Я не хочу об этом слышать! Уходите отсюда.

– Ее зарезали.

Зарезали?! О Господи!

– Убийца поразвлекся на славу. Он обожает свое ремесло.

Это правда, вспомнила Нелл. Человек с ножом все время улыбался.

– Сейчас он разгуливает на свободе. Он убил вашу дочь, лишил ее жизни, будущего. И ему ничего за это не будет. Это вы во всем виноваты!

– Нет! Я пыталась его остановить. Я выманила его на балкон…

– Но Джилл мертва, а убийца ушел. Он наслаждается жизнью, вспоминает свои подвиги. Убить ребенка так просто!

– Прекратите!

Его слова разрывали ей сердце. Зачем он вообще пришел? Как только земля носит такого человека?

– Зачем вы мне все это говорите?

– Потому что мне наплевать, страдаете вы или нет. Ваша дочь мертва, а вы ее предали. Вы валяетесь в кровати и снова прячете голову в песок, всю жизнь только этим и занимались. У вас была чудесная дочурка. Очень жаль, что с матерью ей не повезло. Вам даже все равно, понесет ли убийца наказание за свое преступление.

– Джилл умерла. Все остальное не имеет смысла…

– Оправдания, отговорки. Неужели вам не надоело прятаться от жизни? Думаю, что не надоело. – Он наклонился над кроватью, впившись в Нелл взглядом. – Так вот, слушайте. Я вам сообщу кое-что, чтобы лежалось веселей. Джилл умерла не сразу. Этот человек не любит, когда его жертвы умирают быстрой смертью.

Внутри у Нелл что-то взорвалось:

– Будь ты проклят! – выкрикнула она.

– Впрочем, вам это, должно быть, неинтересно. Куда приятнее провалиться в сон и не думать о таких нехороших вещах. – Танек выпрямился и направился к двери. – Спокойной ночи. Все равно вы ничего сделать не можете. За всю свою жизнь вы не совершили ни одного поступка.

– Как же я вас ненавижу! – звенящим голосом крикнула Нелл.

Танек взглянул на нее безо всякого интереса.

– Да, я знаю. – И вышел.

Нелл сжала кулаки так, что ногти впились ей в ладони. Хоть бы Танек вернулся! Тогда она вцепилась бы ему в горло. Бессердечный ублюдок! Она и не предполагала, что на свете бывают такие жестокие люди.

Хуже Танека только тот выродок, который убил Джилл.

Он не любит, когда его жертвы умирают быстрой смертью!

Вспомнив эти слова, Нелл скорчилась от боли. Ей невыносима была сама мысль о том, что ее бедная малютка мучилась. До этой минуты Нелл вообще старалась не думать о смерти Джилл – лишь о себе, о том, насколько пустой и бессмысленной стала ее жизнь.

Джилл наверняка прожила бы интересную, счастливую жизнь. Ведь в ней было столько энергии! Она была готова воспринять мир с раскрытыми объятиями.

Теперь ничего этого не будет. Подлое чудовище оборвало жизнь беззащитного ребенка…

Эта мысль не давала Нелл покоя. Джилл мертва, а ее убийца разгуливает на свободе.

– Нет!

Так не будет. Прошлое, настоящее, будущее не существуют.

За всю жизнь я не совершила ни единого поступка?

Ложь!

Нет, это правда.

Нет смысла себя обманывать, ведь жизнь все равно кончена.

Делай как хотят другие, иначе никто тебя любить не будет.

Вот невысказанная угроза, под знаком которой прошла вся жизнь Нелл. Сначала – родители, потом – Ричард. Не спорить, не прекословить, иначе останешься без любви.

Теперь страха больше не было, но и любить стало некого. Все в прошлом.

Кроме памяти о Джилл. И еще мыслей об убийце.

– Ну как? – спросил Джоэл, топтавшийся за дверью.

– Не знаю. Пусть к ней никто не суется. Она должна немножко очухаться.

– От чего?

– Я прижег открытую рану раскаленным железом. Без анестезии.

– Даже не хочу спрашивать, что такое ты там с ней сделал.

– И не спрашивай. Ты меня не одобришь. – Танек и Джоэл шля по коридору к лифтам. – Пожалуй, на время вернусь в Айдахо. Вряд ли Нелл захочет меня видеть. Когда она станет похожа на человека, позвони мне. Мне нужно задать ей кое-какие вопросы.

Всю ночь она не спала, смотрела в темноту. Слова Танека жгли ей душу.

Джилл.

Она могла бы вырасти, пойти в школу, на первое свидание, могла бы родить собственных детей. Ничего этого не будет.

У нее украли жизнь, украли счастье. Потеря Нелл – ничто по сравнению с тем, что убийца похитил у Джилл.

А мать убитой девочки лежит в кровати и ничего не делает.

Ярость.

Обжигающая, всесокрушительная, испепеляющая ярость.

Довольно нелепое зрелище – здоровенный детина, держащий в руках хрустальную вазу с лилиями. Однако его ручищи почему-то не выглядели дико рядом с хрупкими цветами. Как же зовут этого парня? Лицо знакомое, но Нелл тогда была в полузабытье.

– Вы Фил Джонсон, да? – медленно сказала она. Парень обернулся к ней.

– Вы помните мое имя? Он подсел к кровати.

– Как у вас дела? Я могу что-нибудь для вас сделать? Может, хотите апельсинового сока?

Нелл покачала головой:

– Нет, спасибо. Не сейчас.

Она взглянула на свои руки и с удивлением заметила, что на одной из них гипс. Казалось, прошло не меньше ста лет с тех пор, как Танек заглянул к ней в палату. Танек!

Нелл вспыхнула от ярости. Впрочем, черт с ним. Нужно не терять спокойствия, привести мысли в порядок.

– Сколько времени я здесь нахожусь? И вообще где я?

– Вы в Вудсдейле уже десять дней.

– В Вудсдейле?

Кажется, доктор Либер говорил, что собирается перевести ее в какую-то другую клинику. Фил кивнул:

– У вас была операция. Вы помните?

Нелл поднесла руку к лицу. Пальцы наткнулись на бинты.

– Доктор Либер говорит, что бинты снимать нельзя до тех пор, пока все не заживет. После пластических операций остаются синяки и кровоподтеки. Он хочет избавить вас от лишнего шока… – Фил запнулся и поспешно добавил: – Ой, извините. Я не должен говорить с вами о неприятных вещах… – Он опять скривился. – Ну вот, я как слон в посудной лавке. Молчу. Хотите, я уйду?

Нелл покачала головой.

– Я чувствую себя совсем слабой. Долго мне придется лежать в постели?

– Об этом лучше спросить доктора Либера. Но вы быстро окрепнете, если будете хорошо есть. – Фил улыбнулся. – Не надоело вам лежать, утыканной иголками?

– Я буду есть, – пообещала Нелл. – Но сначала я хочу поговорить с доктором Либером. Вы можете позвать его?

– Конечно. С утра он в городе, но скоро вернется. – Фил кивнул на цветы. – Красивые, да? Хотите, я посмотрю, кто их прислал?

Джилл тоже говорила: «Они такие красивые. Еще красивей, чем в саду».

Нелл задохнулась от острого приступа боли. Стоп. Так нельзя. Иначе ничего не получится.

– Вы в порядке? – встревожился Фил.

– Все нормально, – ровным голосом ответила Нелл. – Там есть карточка?

– Да. Просто имя: Таня Владос. Это ваша подруга?

Нелл покачала головой:

– Никогда не слышала втого имени.

– Но она вас откуда-то знает. Хорошие цветы. Такие нечасто увидишь. Как будто в джунглях выросли.

– Это дневные лилии.

Как трудно поддерживать обыкновенный разговор. Больше всего хочется закрыть глаза и уснуть. Но нет, нельзя идти на поводу у слабости. Пока все идет неплохо. Этот симпатичный парень, Фил Джонсон, кажется, не заметил в ее манере разговаривать ничего странного.

– Нужно поблагодарить эту женщину. Хоть я ее и не знаю.

Фил кивнул:

– Наверно, все цветы ждут вас там, в городской больнице. Просто их сюда не пересылают.

Он ошибается, подумала Нелл. Цветы ей мог бы прислать только Ричард, а Ричарда больше нет.

– Это неважно, – сказала она вслух. – Какой вы сильный. Вы играете в футбол?

– Да, я был в университетской команде нападающим.

– Значит, вы разбираетесь в спорте и физической подготовке.

– Разбираюсь.

– Мне надоело быть такой слабой. Нет ли каких-нибудь тренажеров, чтобы я могла делать зарядку, не вставая с постели?

– Наверно, вам еще рановато этим заниматься. Подавив раздражение, Нелл ровным голосом произнесла:

– Я бы хотела начать прямо сейчас. Вы мне покажете, как я должна двигаться, Я не буду переутомляться, чтобы не повредить своему здоровью.

Фил понимающе покачал головой:

– Я знаю, как вы себя ощущаете. Не представляю, что бы со мной было, если бы я все время лежал без движения. Я спрошу у доктора Либера.

– Спасибо.

Нелл проводила его взглядом. Не закрывать глаз. Не погружаться в темноту. Все идет нормально. Фил ей поможет, а потом она сама поможет себе. Со временем она сможет обходиться без посторонней помощи, и тогда ей будет легче.

Нелл взглянула на вазу. Кто такая Таня Владос? Может быть, она тоже была на том банкете? Нелл запомнила только Элизу Гере. И еще там была Надин. Кажется, Надин была рядом и после падения. А что произошло с Мартином и Салли? По правде говоря, это ее совершенно не интересовало.

Какое ей до них дело? Ни он, ни она никогда симпатии у Нелл не вызывали. Со светскими условностями покончено.

Ричард тоже погиб. Почему она не скорбит по нему? Ведь Ричард был достойным мужем. Однако смерть Джилл вытеснила из сердца все остальные чувства.

– Мне сказали, что вы чувствуете себя лучше. В палату вошел улыбающийся Джоэл Либер.

– Пора бы. Я уже начинал беспокоиться.

Он и в самом деле беспокоится, подумала Нелл. Такой человек врать не станет.

– Как мои дела?

– Все идет неплохо. Сломаны рука и ключица. Были и другие травмы, но шрамов не останется. Через три недели я сниму гипс.

Нелл коснулась бинтов.

– А здесь что?

– Я немного обработал лицо, но швы вокруг глаз наверняка уже зажили. Их можно снимать.

– А почему я так странно говорю?

– На челюсть поставлена скобка. Скоро вы сможете обходиться без нее. Там все распухло, но в принципе бинты можно и снять. Хотите посмотреть на себя?

– Нет. Это неважно. Я подожду. Меня интересует, сколько времени я здесь еще проведу. Месяц?

– Возможно. Если все будет в порядке и если вы будете меня слушаться.

– Буду. – Нелл собралась с силами и осторожно сказала: – Скажите, могу ли я посмотреть газеты, вышедшие на следующий день после… Медаса?

Джоэл помрачнел.

– Думаю, пока не стоит.

– Я и так ждала очень долго. Мне все равно придется рано или поздно с этим столкнуться. Обещаю, что буду держать себя в руках.

Джоэл изучающе смотрел на нее.

– Ладно, поверю. Я пришлю вам какую-нибудь из газет. Другие просьбы есть?

– Нет. Вы очень добры ко мне, доктор Либер.

– Зовите меня Джоэл.

– Обещаю, Джоэл, что вам больше не придется из-за меня нервничать.

– Пока приходится, – буркнул Джоэл.

– Извините, – с искренним сожалением произнесла Нелл.

Достойный человек, очень хочет помочь. К сожалению, доктор слишком проницателен и наверняка понял, какая опустошенность царит в ее душе. Тут уж ничего не поделаешь.

– Ничего, я скоро поправлюсь и не буду больше вам надоедать.

– Ну-ну, будем надеяться.

Джоэл недоверчиво посмотрел на нее, потом встал и вышел.

Террористы?

Нелл отложила газету, невидяще уставилась в стену. Очень может быть. Вряд ли кому-то понадобилось убивать Ричарда и остальных. Мишенью наверняка был Кавинский.

Но зачем убийца явился к ней в номер? Зачем террористу понадобилась женщина, даже не находившаяся в банкетном зале? Допустим, девочку он убил сгоряча, но для чего ему вообще понадобилась Нелл?

«Он не любит, когда жертвы умирают быстрой смертью».

Танек произнес эти слова так, будто знал, кто убийца.

Значит, он может знать, где этого убийцу найти.

– Где тебя черти носили? – набросился Джоэл на Николаса, едва тот взял трубку. – Я уже месяц не могу до тебя дозвониться!

– Меня не было в стране.

Николас потрепал Сэма за ушами, и овчарка потерлась ему о колено.

– Она хочет тебя видеть. Немедленно.

– Надо же, какой сюрприз. Как у нее дела?

– Быстро поправляется. Хорошо ест, разговаривает с Джонсоном. Он принес ей эспандер, и она разрабатывает руки и ноги.

– Тогда почему у тебя такой кислый голос?

– Кислый? Вовсе нет. Гений не может быть кислым.

– Ну извини. Я хотел спросить, что тебя тревожит?

– Она какая-то отстраненная. Механическая.

– Возможно, это и к лучшему. Во всяком случае, если я понял правильно, ее здоровье идет на поправку.

– Причем очень быстро. Она похожа на стрелу, выпущенную из лука. Несется к какой-то цели, известной ей одной.

– Что за цель?

– Это ты мне должен объяснить. – Джоэл помолчал. – Что ты ей тогда сказал?

– Я придал ее жизни смысл.

– Какой смысл?

– Месть.

– О господи…

– Других вариантов не было, А какой перспективой, по-твоему, я мог ее увлечь? Брать пример с тебя и выучиться на хирурга? Единственная сила, способная вернуть ее к жизни, – это месть.

– И что же теперь будет?

– Она в твоих руках. Возможно, душевная рана зарубцуется. Нелл – женщина мягкая, покладистая. Постарайся возродить в ней эти качества.

– Боюсь, ты плохо себе представляешь, что она за человек. Во всяком случае, характеристика, которую ты ей дал, абсолютно не соответствует действительности. На следующий день после того, как ты уехал, она потребовала газеты, где напечатаны репортажи о нападении на Медас.

– Статьи ее расстроили?

– Да. Джонсон сказал, что она была бледна и вся дрожала. Но контроля над собой не потеряла. Сразу же после этого захотела с тобой увидеться. Каждый день требовала, чтобы я тебе позвонил. Если ты не приедешь сам, она сбежит из больницы и достанет тебя из-под земли.

– Значит, нужно ехать. Сэм не любит гостей.

– Как его нога?

– Еще крепче, чем раньше.

– Так бывает. После перелома зарастает крепче, чем было… Я скажу Нелл, что ты приезжаешь завтра.

Слова Джоэла не слишком удивили Танека. Он знал, каков будет результат. Что поделаешь – ведь выбора не было. Нельзя залечить рану, не оставив шрама. Николас задумчиво сидел в кожаном кресле, рассеянно гладя Сэма по голове. Потом резко поднялся, и овчарка разочарованно улеглась на пол.

Рана еще не залечена, думал Танек. Прискорбно, если придется самому доводить дело до конца.

«Мы упали, мы упали прямо в розы красные…» Нет!

Нелл рывком поднялась на постели. Ее сердце яростно колотилось.

Это был сон, всего лишь сон.

У двери никого нет. Джилл ей приснилась…

Нелл вытерла ладонью мокрые от слез щеки. Господи, как избавиться от этого сна? Это невыносимо!

4.

– Вы хотели меня видеть?

В дверях стоял Танек. Нелл с трудом подавила вспыхнувший в душе гнев. Не терять выдержки.

– Входите, – коротко сказала она.

Танек приблизился. Он был в джинсах и бежевом свитере. В этом наряде он смотрелся так же естественно, как в смокинге. Такой уж это был человек – такого по одежке не встретишь. Он опустился на стул рядом с кроватью.

– Я думал, с вас бинты уже сняли.

– Их снимают послезавтра, а скобок уже нет. Со швами Джоэл решил повременить. – Нелл сразу же перешла в атаку: – Вы ведь знаете, кто убил Джилл?

Танек не стал увиливать.

– Я так и думал, что вы не упустите эту деталь. Да, полагаю, что этот человек мне известен.

– Вы террорист?

Он чуть улыбнулся:

– Даже если бы я был террористом, вряд ли я в этом признался бы.

– Я знаю. Но мне хотелось услышать, как вы ответите на этот вопрос.

– Недурно, – одобрительно кивнул Танек.

Но Нелл не нуждалась в его одобрении, ей нужны были ответы на вопросы.

– Я не думаю, что нападение устроили террористы, – сказала она.

– Вот как? А все остальные придерживаются именно этой точки зрения.

– Меня в банкетном зале не было. Зачем террористам понадобилось бы врываться ко мне в номер?

Николас чуть прищурился:

– Действительно, зачем бы?

– Я этого не знаю, – с вызовом произнесла Нелл. – А вы?

– Может быть, вы чем-нибудь обидели Гардо.

Нелл непонимающе уставилась на него;

– Кого? Кто такой Гардо?

Только теперь она увидела, в каком напряжении находился Танек. Услышав ее ответ, он заметно расслабился.

– Весьма неприятный субъект. Я рад, что вы его не знаете.

Он произнес это имя, чтобы проверить ее реакцию! Гардо, Гардо, мысленно повторила она, запоминая это имя.

– Зачем вы так навязывались мне в ту ночь? Вы что, были заодно с убийцей?

– Нет, Думаю, он преспокойно обошелся бы и без моей помощи. Он отлично знал и расположение комнат, И где кого найти. – Танек смотрел ей прямо в глаза. – Меньше всего я хотел, чтобы с вами случилось что-то плохое.

Нелл с трудом отвела взгляд. Танек хочет, чтобы она ему верила, а сила воли у него поистине стальная. Но доверять ему нельзя. Нужно подозревать всех, и в особенности Танека.

– Кто убил мою дочь?

– Я думаю, это сделал Пол Мариц.

– Тогда почему вы не сообщили об этом в полицию?

– Полиция считает, что нападение совершили террористы, покушавшиеся на жизнь Кавинского.

– А Мариц не террорист?

– Он работает на Филиппа Гардо, Но полиция не станет предъявлять Марицу обвинение в убийстве вашей дочери.

Снова это имя – Гардо.

– Вы расскажете мне, в чем дело? – не выдержала Нелл. – Или я так и должна буду вытягивать из вас информацию клещами?

Танек снова улыбнулся.

– Вы неплохо справляетесь со своей задачей. Итак, Гардо. Он дистрибьютор. Глава филиала колумбийского наркокартеля, которым руководят Рамон Сандеквес, Хулио Палома и Мигель Хуарес.

– Что такое «дистрибьютор»?

– Человек, ответственный за переправку наркотиков оптовым поставщикам и за выплату взяток. Филиал Гардо обеспечивает картелю связь с Европой и Ближним Востоком. А Мариц работает на Гардо.

– Значит, это Гардо послал Марица убить меня? А зачем ему понадобилась Джилл?

– Просто подвернулась под руку. Так просто. Ребенок подвернулся под руку, и его убили.

Танек смотрел ей в глаза.

– Вы в порядке?

– Нет, я не в порядке! – взорвалась Нелл. – Меня тошнит, меня душит ненависть, я хочу его убить!

– Так я и думал.

– Так вы говорите, на закон надеяться нельзя?

– В данном случае нет. Из-за убийства вашей дочери Марица никто арестовывать не будет. Возможно, удастся зацепить его на чем-то другом.

– У вас в голосе сомнение.

– Гардо оберегает своих людей для собственной же безопасности. Значительная часть средств, которые он тратит на взятки, идет в карманы полицейских и судей.

Нелл бросила на него недоверчивый взгляд:

– Вы хотите сказать, он может совершить убийство и ему за это ничего не будет? Всем наплевать, да?

– Вам не наплевать, мне не наплевать, – тихо ответил Танек. – Но вы поймите, речь идет о миллиардах долларов. Гардо запросто может подарить какому-нибудь судье виллу на Ривьере и такую прорву денег, что тот сможет весь остаток жизни жить как король. Даже если Марица арестуют и отдадут под суд, Гардо сумеет подобрать свой состав присяжных.

– Я в это не верю!

– Можете не верить, но это правда. Убедительнее всего было то безразличие, с которым он произнес эти слова. Танек не спорил – просто констатировал факт.

– Так вы советуете мне забыть про Марица?

– Нет, я ведь не дурак, я знаю, что вы никогда его не забудете. Я всего лишь прошу вас доверить это дело мне. Я намерен разобраться с Гардо, а заодно разберусь и с Марицем.

– Разобраться?

Танек улыбнулся.

– Вы что, собираетесь их убить? – шепотом спросила Нелл.

– При первой же возможности. Вас это шокирует?

– Нет. – До Медаса меня бы это шокировало, подумала Нелл, а сейчас – нет. – А что?

– Ничего.

– Вы про меня все знаете, а я про вас ничего не знаю.

– Так и должно быть. Вам достаточно знать лишь, что уже больше года я занимаюсь тем самым делом, которым вы столь страстно увлечены в настоящий момент.

Это невозможно, подумала Нелл. Ненавидеть так страстно, как ненавидит она, никто больше не смог бы.

– Я вижу, вы мне не верите, – кивнул Танек. – Ничего, в вашем нынешнем состоянии это естественно. Пройдет время, и вы сможете взглянуть на дело с иных точек, зрения.

– Где он?

– Кто, Марнц? Понятия не имею. Прячется у Гардо.

– А где Гардо?

– Ну вот что, – твердо сказал Танек, – Гардо и Мариц выставляются на аукцион в паре. По отдельности этот лот не выдается. Если же вы попробуете сунуться в логово Гардо, то наломаете дров и быстренько сыграете в ящик.

– Тогда объясните мне, как не наломать дров.

– Очень просто – держитесь от них подальше. Мариц служил в спецподразделении морской пехоты. Ему человека убить – как комара хлопнуть. А Гардо отправляет людей на тот свет по малейшему поводу, а то и вовсе без повода.

– И все же вы надеетесь до них добраться. – Я не надеюсь, я доберусь.

– До сих пор у вас это не получилось. Почему?

Тут она попала в точку. Николас поджал губы.

– Потому что я хочу не только разделаться с Гардо, но еще и сам остаться в живых, черт подери. Какая же это будет победа, если я прикончу его и погибну сам? Мне нужно найти способ…

– Значит, вы занимаетесь этим делом не так страстно, как я, – перебила его Нелл и безо всякой аффектации добавила: – Мне все равно, умру я или нет. Лишь бы они умерли. Больше мне ничего не нужно.

– О господи, – вздохнул Танек.

– Так научите меня, как это сделать. Воспользуйтесь мной. Ведь это и в ваших интересах.

– Как-нибудь обойдусь. – Танек встал и направился к выходу. – Не суйтесь в это дело.

– Почему вы разозлились? Ведь мы преследуем одну и ту же цель.

– Вы ничего не поняли! Гардо хочет вас убить, – Танек остановился на пороге. – Я не использую для мышеловки живую приманку.

– Подождите!

– Чего? По-моему, мы все уже выяснили.

– Откуда вы знаете про меня так много?

– У меня на вас досье. Я должен был понять, зачем Гардо понадобилось вас убивать.

– Но вы ведь этого не выяснили. – Нелл в отчаянии взмахнула руками. – Это невозможно объяснить логически. Абсурд какой-то!

– И все-таки причина есть, просто мы ее пока не поняли. Но ничего, работа продолжается. Теперь я могу идти?

– Нет. Вы до сих пор не объяснили мне, зачем в ту ночь пошли за мной в номер?

Выражение лица Танека нисколько не изменилось, и все же Нелл почувствовала, что этот вопрос почему-то задел его за живое.

– Какая теперь разница? – буркнул он.

– Разница есть. Я хочу знать.

– Я получил информацию, что готовящаяся акция имеет к вам отношение.

– Какое отношение?

– Информация была недостаточно ясной. Я посмотрел на вас и решил, что сигнал ложный.

– А оказалось?

– Да, черт подери! Оказалось, что я ошибся. Теперь вы довольны?

Нелл внимательно смотрела на него.

– Вы считаете себя виноватым. Вот почему вы со мной так возитесь.

Танек невесело улыбнулся.

– Видите, в ваших несчастьях виноват не только Мариц, но и я.

Какая заманчивая мысль! Переложить вину с себя на этого человека!

– Нет, я вас не виню, – сказала Нелл, – Вы здесь ни при чем.

Танек удивленно приподнял брови.

– Это очень щедро с вашей стороны.

– При чем здесь щедрость? Вы ведь ничего толком не знали. Вас даже не было в комнате, когда появился Мариц.

– Не было, а мог бы и быть.

– Да, могли бы. Если хотите мучиться виной – ваше дело, – яростно прошипела Нелл. – Это меня устроило бы. Тогда вы помогли бы мне выйти на Марица.

– Забудьте об этом.

– Не забуду! Я все равно это сделаю!

Дверь за Танеком закрылась.

Нелл лежала с яростно бьющимся сердцем. Кровь бешено пульсировала в ее жилах. Танеку удалось прорвать ее защитную оболочку, но это уже неважно. Главное, что он знает Марица и может на него вывести. Как заставить Танека помочь ей?

Нелл взяла со столика эспандер. С каждым днем силы ее прибывали. Иногда она делала зарядку даже ночью, когда не могла уснуть.

Сон перестал быть для нее отдохновением – с тех пор, как ей начали сниться кошмары.

Увидев, с каким выражением лица выходит из палаты Танек, Джоэл злорадно улыбнулся:

– По-моему, ты чем-то расстроен. Или я ошибаюсь?

– Нет, – коротко ответил Николас.

– Я же тебе говорил, что до нее теперь невозможно достучаться.

– Что?

Танек вспомнил, что Нелл и в самом деле держалась в начале их разговора холодно и сдержанно, но продолжалось это недолго. Безразличие моментально сменилось бешеным напором и неистовым натиском. Как она сказала: «Значит, вы не сможете заниматься этим делом так же страстно, как я» – или что-то в этом роде.

Да уж, страсти у нее хоть отбавляй. Той самой слепой, нерассуждающей страсти, которая привела Жанну д'Арк на костер.

– Я же тебе говорил, мне ее состояние не нравится, – покачал головой Джоэл.

– Да, и я тебя слышал. Но, по-моему, ты напрасно тревожишься. Как скоро ты намерен отпустить ее отсюда?

– Недели через две.

– Повремени с этим.

– Почему?

– Она еще не готова.

Я тоже не готов, подумал Танек. Совершенно ясно, что женщина не отступится, а значит, начнутся проблемы.

– Скажи, что у нее начались какие-нибудь осложнения, – попросил он.

– Нет, я своим пациентам не лгу. Она и так уже провела в клинике почти два месяца. – Джоэл не скрывал злорадства. – Что ты так разволновался, Николас? Ты же сам говорил, что это милая, покладистая женщина.

Танек не знал, как теперь охарактеризовать Нелл Калдер, но она изменилась, и теперь от нее можно ожидать чего угодно.

– Мне не до шуток, Джоэл. Я нуждаюсь в помощи.

– Ради Бога, но не ценой профессиональной этики.

– Хорошо, не обманывай ее. В конце концов, у нее были переломы. Пусть побудет в клинике, пока кости как следует не срастутся. Насколько я понимаю, у тебя нет проблем со свободными койками.

Джоэл немного подумал и согласился:

– Ладно, так и быть.

– Она знакома с Таней?

– Пока нет.

– Пусть познакомится. И чем скорее, тем лучше.

– Хочешь подвергнуть ее благотворному влиянию?

– Да. Влиянию человека, который справился с горем и остался в живых. – Танек обернулся к Филу Джонсону. – А ты глаз с нее не спускай.

Фил обиженно ответил:

– Ник, я и так делаю что могу.

– Я знаю, – улыбнулся Танек. – Но смотри, чтобы она от тебя не сбежала. Понял?

Фил кивнул:

– Хорошо. Вообще-то она мне нравится. Я рассказал ей, что занимался в колледже компьютерами, и она очень заинтересовалась. Все время расспрашивает о компьютерах.

Человек, интересующийся компьютерами, не мог не вызвать у Фила симпатии.

– Что именно ее интересует? – насторожился Танек.

Фил пожал плечами:

– Все на свете.

Может быть, тут и нет ничего подозрительного, успокоился Танек. Скорее всего Нелл просто хочет приручить Джонсона. Кто бы мог подумать, что женщина, перенесшая такую трагедию, способна на изощренную хитрость! Однако Нелл – уже не та робкая мышка, с которой Николас познакомился на Медасе.

– В общем, следи за ней повнимательней.

– Само собой.

Фил немедленно отправился в палату к Нелл.

– Хороший парень, – заметил Джоэл. – И медбрат неплохой.

– Я же говорил, что Фил тебе понравится.

Танек возобновил прерванный разговор:

– Так ты познакомишь ее с Таней?

– Почему бы и нет? Таня сама хочет увидеться с Нелл. – Джоэл помолчал. – Я знаю, ты боишься того, что Нелл выйдет из больницы и останется без защиты. Думаю, тревожишься зря. Она не станет совершать неосторожных поступков. Ей ведь известно, что кто-то пытался ее убить.

– «Неосторожных поступков»? – хмыкнул Танек. – Хорошо сказано. Хотя более уместно было бы говорить о самоубийственных поступках.

– Ты ведь знаешь, кто покушался на ее жизнь, – медленно произнес Джоэл и ахнул: – Неужели ты ей сказал?

– Конечно. Это называется «эффект домино». Толкнешь одну костяшку – попадают остальные. Должен же я был дать ей хоть какую-то зацепку в жизни. К тому же она имела право это знать.

– Ты совершил большую ошибку.

– Может быть. Мне случалось ошибаться и прежде. – Они направились к лифту. – Но в такой ситуации важнее всего то, что у нас называется «восстановить контроль».

– Погоди-ка, тебе тут звонили. – Джоэл порылся в кармане, достал бумажку. – Джеймн Риардон. Он в Лондоне. Хочет, чтобы ты с ним немедленно связался.

Николас взял бумажку с телефонным номером.

– Могу я позвонить из твоего кабинета?

– Ну разумеется, – шутовски поклонился Джоэл. – Моя единственная цель в жизни – быть тебе полезным.

– Наконец-то ты это понял, – невозмутимо ответил Танек. – Я уж думал, у тебя не хватит мозгов.

Джоэл выругался, а Николас, удовлетворенно улыбаясь, пошел дальше.

Джейми Риардон снял номер в отеле «Браун».

– Ну как, узнал что-нибудь?

– Коннер выяснил, кто из окружения Гардо работает на Кэблера. Этот человек живет в Лондоне. Он бухгалтер. Зовут его Найджел Симпсон. Могу на него наехать, чтобы он работал не только на Кэблера, но и на нас.

– Ты уверен, что это именно он?

– Так говорил Коннер. А наш кролик слишком осторожен, чтобы выдавать непроверенную информацию. Так что, поговорить с Симпсоном?

– Нет, я сам вылетаю первым же самолетом. А ты не спускай с него глаз.

– Можешь не волноваться. Симпсон ночует сегодня у своей любимой проститутки. Не похоже, что он намерен сорваться с места. – Джейми хохотнул. – Кажется, наш мальчик собрался поразвлечься. Насколько я слышал, его подружка – дамочка с воображением, так что Симпсону предстоит трудовая ночь. Я буду на Милфорд-плейс, возле дома 23. Старое черное такси «роллс-ройс». – Джейми сокрушенно вздохнул. – Таких теперь осталось совсем немного. Вместо них появляются отвратительные иностранные автомобили, начисто лишенные традиции. Просто трагедия.

– Ты давай следи, чтобы Симпсон не сбежал.

– Не сбежит. И разве я тебя когда-нибудь подводил?

– Вы уже можете садиться? Это хорошо.

Нелл увидела, что в дверях стоит высокая длинноногая брюнетка в джинсах, мужской рубашке с закатанными рукавами и кожаном жилете.

– Можно войти? – с улыбкой спросила незнакомка. – Вы меня не знаете, а я о вас наслышана. Меня зовут Таня Владос.

Знакомое имя.

– Ах да, это вы прислали мне цветы, – вспомнила Нелл.

Женщина кивнула.

– Они вам понравились? Я сама их выращиваю. Говорила она с легким акцентом, странно контрастирующим с таким типично американским нарядом.

– Прекрасные цветы, мисс Владос.

– Зовите меня просто Таня. – Улыбка осветила лицо брюнетки. – Я предчувствую, что мы с вами подружимся, а интуиция меня никогда не обманывает.

– Да. Моя бабушка была цыганкой. Она говорила, что я не обладаю даром видения, но зато обладаю даром слуха. – Таня села в кресло. – Что я умею слышать эхо души.

– Как интересно.

Таня усмехнулась:

– Вы думаете, что я полоумная. Ничего, я не обижаюсь. Но это правда.

– Вы работаете здесь, в клинике?

– Нет, я работаю на Джоэла. Я его экономка. – Таня вытянула ноги. – Если вас это интересует, в половых отношениях с ним я не состою.

Нелл уставилась на нее в шоке.

– Что вы, мне бы и в голову не пришло спрашивать о подобных вещах!

– Неужели? А многие не стесняются задавать такие вопросы. Ах, в нынешнем мире совсем не осталось деликатности. – Глаза Тани лукаво блеснули. – Я многим говорю, что мы с Джоэлом любовники. Он ужасно от этого бесится. Джоэл – очень старомодный, правда?

– Ну, я не знаю…

– Я зиаю, – покивала Таня. – В первые недели мало что замечаешь. Слишком много горечи. Со мной было то же самое.

Нелл напряглась:

– Никакая вы не экономка! Я знаю, вы тоже врач-психиатр! Это Джоэл вас подослал. Уходите отсюда. Я не желаю с вами разговаривать.

– Психиатр? – весело улыбнулась Таня. – Я их тоже терпеть не могу. Когда я лежала в клинике, Джоэл тоже подослал ко мне психиатра, но я быстренько его спровадила.

– Вы тоже были пациенткой?

– Да, меня привезли сюда из Сараева всю в шрамах, но Джоэл меня отлично отремонтировал. – Таня снова хмыкнула. – Ничего, я его тоже доведу до ума. Правда, он душка?

«Душка» – слово, которое никак не ассоциировалось у Нелл с Джоэлом Либером.

– Пожалуй, – осторожно согласилась она. Он очень милый.

– У него золотое сердце! Это так редко встречается. И еще он похож на розу. Я очень люблю смотреть, когда он…

В этот момент в палату вошел Джоэл.

– Ну что, будем снимать покровы? – спросил он.

– Да-да, – с нетерпением воскликнула Таня.

– Я спрашивал не тебя, а пациентку, – покосился на нее Либер.

– Я готова, – сказала Нелл.

– Надеюсь, вы не против, что Таня будет присутствовать при снятии бинтов? Она просила меня об этом с самого дня операции.

– У меня особый интерес, – объяснила Таня. – Я помогала Джоэлу создавать ваше новое лицо. Между прочим, я настояла, чтобы он оставил рот без изменений. У вас шикарный рот.

– Спасибо, – иронически улыбнулась Нелл. – Судя по всему, остальные черты моего лица вы посоветовали Джоэлу изменить?

– Более или менее.

– Твоя тактичность не устает меня потрясать, – заметил Джоэл.

Нелл с удивлением заметила, что впервые за все время ее губы расползаются в улыбке – в настоящей улыбке, а не фальшивой, какую она имитировала, чтобы убедить окружающих в своей нормальности.

Проницательный взгляд Тани подметил выражение ее глаз.

– Ничего, это нормально, – тихо сказала она. – Скоро вы поймете, что улыбка – это не предательство.

Прежде чем Нелл успела ответить, Таня обернулась к Джо злу:

– Она говорит, что ты очень милый, но совсем не похож на розу.

– Какую еще розу?! – в ужасе спросил Джоэл.

– Но ведь ты похож на розу. Я обратила на это внимание с самой первой нашей встречи. У тебя столько лепестков, и они распускаются, как бутон.

– О боже, – вздохнул Либер.

– Конечно, ты пахнешь хуже, чем роза. Я бы сравнила тебя с эвкалиптом…

– Пойду-ка я, пожалуй, кресло-каталку привезу, – поспешно пробормотал Джоэл, выскакивая в коридор.

Таня поднялась.

– Он смешной, правда? Мужчины терпеть не могут, когда их сравнивают с цветами. Хотя мне непонятно, почему цветы считаются атрибутом женственности.

– По правде говоря, мне тоже ваше сравнение показалось немного необычным, – улыбнулась Нелл. – Необычным, но интересным.

– Джоэла все время нужно встряхивать, – объяснила Таня, помогая Нелл надеть халат. – Талантливый врач быстро привыкает к всеобщему обожанию. Это непедагогично. – Она одобрительно кивнула. – Мне нравится этот халат. Все больничные халаты должны быть розового цвета. Просыпаешься утром – и сразу такой замечательный цвет лица. Хороший выбор.

– К сожалению, халат выбирала не я. Он появился сам по себе.

– Мой выбор, – с улыбкой объяснила Таня. – Это я его прислала.

– Может быть, с вашей точки зрения, я тоже похожа на розу?

– Ну вот, мы уже шутим. Это хорошо, – одобрительно кивнула Таня. – Нет, роза – это Джоел. А насчет вас я решу позднее…

– Ну вот и я. – Джоэл в сопровождении Фила вкатил в палату каталку. Кинув на Таню строгий взгляд, хирург сказал: – Не могла бы ты вести себя поприличней?

– Нет, – отрезала Таня.

Тем временем Фил осторожно усадил Нелл в кресло.

– Я слишком взволнована, – добавила Таня.

– В самом деле? – снисходительно улыбнулся Джоэл.

Да он, пожалуй, в нее влюблен, внезапно догадалась Нелл. Эта парочка поглядывает друг на друга с такой нежностью, с такой теплотой, словно они женаты уже лет пятьдесят. Ричард никогда не смотрел так на нее… Может быть, отведи им судьба больше времени…

– Ну вот мы и готовы. – Таня накрыла колени Нелл одеялом и махнула Филу. – Ну, везите ее. Мы пойдем следом.

– Ну как? – с нетерпением спросила Таня. Нелл потрясенно разглядывала в зеркале совершенно незнакомое лицо.

– Вам не нравится, – упавшим голосом произнесла Таня.

– Тише ты, – шикнул на нее Джоэл. – Дай ей присмотреться.

Нелл нерешительно коснулась пальцем щеки.

– Боже ты мой…

– Если вам не нравится, это моя вина, – сказала Таня. – Джоэл сделал свою работу по высшему классу.

– Да, сработано на совесть, – ответила Нелл. – Особенно хороша линия скул.

Она поймала себя на том, что говосрит абсолютно бесстрастно, словно обсуждая какую-то скульптуру. Но так оно и было: лицо в зеркале более всего напоминало произведение искусства – пленительное, прекрасное, почти неземное. Лишь карие глаза и рот остались без изменения. Впрочем, не совсем – уголки глаз были приподняты, от чего сами глаза стали больше, а цвет радужной оболочки приобрел особое сияние. По контрасту с высокими скулами и изящно очерченной линией подбородка рот казался необычайно чувственным и незащищенным.

Нелл дотронулась до века:

– Откуда эти темные линии?

– Немножко косметической хирургии, – пожал плечами Джоэл. – По совету Тани я чуть затемнил вам край век, чтобы вы могли обходиться без туши. Можете смело плавать и нырять – линии останутся. Даже вода не испортит вашего совершенства.

– Эти линии совсем тоненькие, вид у них абсолютно натуральный, – поспешно добавила Таня. – Мне хотелось как лучше…

– Понятно, – коротко ответила Нелл, чувствуя на себе выжидательные взгляды остальных. – Вид у меня… просто потрясающий. Я и не мечтала…

– Я же показал вам компьютерную распечатку, – встревожился Джоэл.

Нелл смутно вспомнила, что действительно видела какой-то рисунок.

– Я тогда не обратила на это внимания.

– Вам понадобится время, чтобы привыкнуть к новому лицу. Если нужна помощь психотерапевта…

Таня громко откашлялась, но Джоэл не обратил на нее внимания:

– Я говорил вам, что такая перемена может привести к душевной травме. Не нужна ли вам помощь специалиста?

– Спасибо, не нужна.

Изменилось лицо? Вряд ли это теперь так уж важно. Случись такое до Медаса – тогда другое дело, Лицо, созданное руками Джоэла, являло собой мечту любого гадкого утенка. Красота – залог уверенности в себе, а бедняжке Нелл Калдер всегда так не хватало этого качества. Зато теперь все переменилось. Ненависть придает сил. Нелл знала, что теперь она готова на что угодно ради достижения цели.

– Конечно, первое время я буду вздрагивать, ненароком заглядывая в зеркало.

– И не только вы. Мужчина, кинувший на вас взгляд, остановится как вкопанный, – мрачно пообещал Джоэл. – Боюсь, без телохранителя вам не обойтись. И вовсе не по той причине, которую имел в виду Николас.

– А разве вы не знали, что Фил – не только медбрат, но и охранник? Николас считает, что вас необходимо охранять.

– Фила нанял Николас Танек? – нахмурилась Нелл.

– Да, Фил раньше работал на Николаса. С ним вы можете никого не бояться. Николас отлично разбирается в подобных вещах.

– И зарплату Филу тоже платит он?

– Это не должно вас беспокоить, Танек оплачивает все расходы по вашему лечению.

– Ну уж нет! Пришлите счета мне.

– Да пусть Николас платит, – вмешалась Таня. – Услуги Джоэла стоят безумных денег.

– Ничего, я могу себе это позволить. У меня осталось наследство от матери. – Нелл взглянула на Таню. – А вы что, знаете Танека?

– И очень давно, – рассеянно кивнула Таня, разглядывая волосы Нелл. – Завтра нужно будет съездить в салон и закрасить седые волоски.

– Какие еще седые волоски? Нелл снова взглянула в зеркало и замерла: на левом виске явственно пробивалась седина.

– Что, раньше их не было? – тихо спросила Таня.

– Нет.

– Такое случается. Моя тетя поседела за одну ночь – после того, как у нее на глазах убили мужа. – Таня улыбнулась. – Но ничего, у вас всего несколько седых волос. В этом даже есть шик – ваши прекрасные каштановые волосы словно бы чуть-чуть приморозило инеем.

– Все это совершенно неважно.

– Еще как важно. Мне бы не хотелось, чтобы придуманное мною лицо оказалось в неподходящей раме. – Она обернулась к Джоэлу. – Я права?

– Ах, так ты все-таки намерена проконсультироваться со мной? Я-то думал, что ты все решишь сама. – Он неохотно кивнул. – Ладно, можете съездить в салон.

– Завтра в десять утра? – спросила Таня у Нелл. – Я договорюсь.

Нелл заколебалась. Вопрос прически ее совершенно не занимал. Однако Таню такое безразличие наверняка расстроило бы, а новая знакомая пришлась Нелл по вкусу. Удивительнее же всего было то, что рядом с ней Нелл чувствовала себя уютно.

– Хорошо, если вы этого хотите.

– Еще как хочу! – просияла Таня. – Вам понравится, вот увидите.

– Ваше такси, мистер Симпсон. – Джейми услужливо открыл дверцу. – Чудесный сегодня денек, сэр.

Найджел Симпсон озадаченно нахмурился.

– Я не вызывал такси.

– Совершенно верно. Такси вызвала дама.

Должно быть, это сделала Кристина, пока он был в душе. Она всегда так заботлива после ночных безумных утех. Считает, что раны нуждаются в бальзаме. Симпсон вспомнил, как бесподобна Кристина была минувшей ночью, и улыбнулся.

Однако в такси его ждал сюрприз.

Танек!

Найджел схватился за ручку двери, но поздно – Танек уже держал его за локоть.

– Сидите тихо, – задушевным голосом приказал он. – Судя по всему, вы меня узнали. Интересно, откуда? По-моему, мы никогда прежде не встречались.

Найджел облизнул пересохшие губы.

– Мне показали вас в прошлом году, когда вы приезжали в Лондон.

– Кто показал? Гардо?

– Я не знаю никакого Гардо.

– Боюсь, вы меня обманываете. Джейми, давай немножко покатаемся вокруг парка, а мистер Симпсон тем временем освежит свою память.

Джейми кивнул и уселся за руль.

– Мне нечего вспоминать, – нервно хихикнул Найджел. – Вы меня с кем-то перепутали.

– Так это Гардо показал меня вам?

– Нет, я же говорю… – Он запнулся, глянув Танеку в глаза.

Тот сидел в небрежной позе, говорил негромко, почти расслабленно, но Симпсону почему-то вдруг стало очень страшно.

– Я ничего не знаю! Остановите, я выйду.

– Насколько мне известно, вы занимаетесь бухгалтерией. Должно быть, Гардо без вас как без рук… И Кэблер тоже.

Симпсон замер.

– Эти имена мне ничего не говорят!

– Ну, Гардо-то знает, кто такой Кэблер. Хотите, я позвоню ему и скажу, что вы работаете на Кэблера?

Найджел зажмурился. Как несправедливо устроен мир! Только что жизнь была прекрасна, и тут вдруг появился этот ублюдок и все испортил.

– У вас бледный вид, – сочувственно заметил Танек, – Открыть окошко?

– Вы не сможете ничего доказать!

– А мне и не придется. Гардо решит, что лучше не рисковать.

Да, Гардо просто улыбнется, а наутро Найджела найдут мертвым. Он открыл глаза:

– Чего вы хотите?

– Информации. Вы регулярно должны будете давать мне отчет. Сначала мне, а уже потом Кэблеру.

– Не думаете же вы, что я – единственный бухгалтер у Гардо? Он никогда не доверяется одному человеку. Каждый из нас ведет лишь свой участок, причем основная часть информации зашифрована.

– Список имен на Медасе зашифрован не был.

– Но сама инструкция была под шифром!

– В чем была цель нападения?

– Я сообщил Кэблеру все, что знал.

– Так выясните подробности. Я хочу знать об этой акции все.

– Не могу. Это слишком опасно.

– Знаете, Найджел, – ласково улыбнулся Танек. – А вот на это мне совершенно наплевать.

– Это выглядит довольно… странно. – Нелл качнула головой, и по ее плечам рассыпались пышные золотистые волосы.

– Это выглядит просто великолепно, – уверенно заявила Таня, – И потом, посмотрите, какая стрижка! Вроде бы ничего особенного, а сколько мастерства. – Она обернулась к женщине-парикмахеру, – Отличная работа, Бетт.

Бетт улыбнулась:

– С таким материалом работать – одно удовольствие. Теперь не хватает только соответствующего гардероба.

– Это верно, – согласилась Таня. – Завтра мы отправимся за покупками. – И, нахмурившись, добавила: – Нет, завтра вряд ли. Джоэлу это не понравится. Придется подождать до следующей недели.

– В этом нет никакой необходимости, – заметила Нелл. – Я позвоню моей экономке в Париж, и она пришлет все, что нужно.

– Можно, конечно, поступить и так. Но Бетт права. Вы теперь новая женщина, а новой женщине нужны новые наряды.

Новая женщина. Это выражение поразило Нелл. Да, после той ночи, когда погибли Джилл и Ричард, она родилась заново, родилась в муках. Но новое существо, появившееся на свет, было неполноценным: внутри «новой женщины» царила пустота. Внезапно Нелл подумала, что эта пустота, возможно, останется в ней не навсегда. В последние несколько дней, с тех пор, как в ее жизни появилась Таня, потихоньку в душе стали оживать давно забытые чувства; симпатия, любопытство, даже веселость.

– Я не слишком на вас давлю? – спросила Таня. – Такая уж у меня привычка. В принципе, неплохая, но кое-кого раздражает.

– Меня вы не раздражаете. – Нелл спросила у Бетт: – Сколько я вам должна?

Та покачала головой:

– Мне платит клиника. Включая чаевые.

– Что ж, спасибо. У вас настоящий талант.

– Я старалась, но на самом деле задача была нетрудной. С таким лицом вы были бы прекрасны даже обритая наголо.

– Ну как, поедем за покупками? – спросила Таня, когда они вышли из салона.

Как раз об этом Нелл и думала. Было бы совсем неплохо попасть в город.

– Если Джоэл не будет возражать…

– Вот и отлично. Я скажу Джоэлу, что платить за покупки будет Николас, и Джоэл обрадуется.

– Почему? Разве он не любит Танека?

– Любит, но отношения у них довольно сложные. Джоэл не терпит конкуренции.

Нелл непонимающе уставилась на собеседницу.

– Понимаете… – замялась Таня, подбирая слова. – Николас – он такой...

– Но Джоэл – талантливый хирург!

– А Николас – необыкновенный человек. Есть люди, отбрасывающие слишком большую тень, а Джоэл терпеть не может находиться в тени. – Таня усмехнулась. – Вот почему по временам Николас его раздражает. Знаете, как Джоэл расстроился, когда вы объявили, что желаете оплатить счет за лечение сами?

Нелл подумала, что тоже не хочет находиться в тени Танека.

– Я привыкла сама оплачивать свои долги.

Таня испытующе взглянула на нее:

– Вы его ненавидите, да?

Пожалуй, нет, подумала Нелл. Но ей была крайне неприятна способность Танека проникать сквозь защитную преграду, которую она воздвигла вокруг себя. Слишком уж жестоко и бесцеремонно Танек вернул ее к жизни. И потом, видя его, она волей-неволей вспоминала ту страшную ночь на Медасе. Хуже всего, однако, было то, что он отказывался ей помочь.

– Я знаю, что он ваш друг, но мне этот человек не нравится, – сказала она вслух. – Джоэл, по-моему, куда симпатичнее… Скажите, а при клинике, кроме салона красоты, есть что-нибудь еще?

– Все что угодно – от горячих источников до пятизвездочного ресторана. Некоторые из пациентов предпочитают проводить здесь весь реабилитационный период. Скучать им не приходится. А что именно вас интересует?

– Спортзал.

Есть и спортзал, но думаю, что Джоэл пока не разрешит вам заниматься гимнастикой. Сначала кости должны как следует срастись.

– Я начну потихоньку. Мне хочется стать сильной.

– Хочется – станете. Вопрос времени.

Но ждать Нелл не хотела. Ее безумно раздражала собственная слабость. Пора готовиться к главному.

– Я начну потихоньку, – повторила она.

– Ладно, посмотрим.

– Может быть, прямо с завтрашнего дня?

Таня приподняла брови:

– Я поговорю с Джоэлом. Если вы позволите, мне бы хотелось быть рядом и следить за вашими упражнениями…

– Я не хочу мешать вашей работе и злоупотреблять вашей добротой. Вы и так слишком много для меня сделали.

– Ничем вы не злоупотребляете. Мне это доставляет удовольствие. Обязанности экономки отнимают у меня не так уж много времени. – Таня хихикнула. – А Джоэл будет только рад, что у меня не останется времени болтать по телефону.

Нелл смотрела на нее с некоторым сомнением, и Таня добавила:

– Кстати, вам понадобится спортивное снаряжение. Могу вам пока дать что-нибудь из своих вещей, а потом съездим в магазин и купим необходимое.

Нелл покачала головой – Таня была куда стройнее ее.

– У вас, наверно, восьмой размер. Мне не подойдет.

– Возможно, для вас восьмой размер великоват, но спортивная одежда и должна быть просторной.

Нелл непонимающе уставилась на Таню. Та поняла ее замешательство неверно:

– Может быть, вам не нравится надевать чужие вещи?

– Дело не в этом, но…

– Тогда проблемы нет.

Они были уже у дверей палаты.

– Вот, забирайте свою подопечную в целости и сохранности, – сказала Таня Филу. – Как причесочка?

Фил только присвистнул:

– Класс!

– Приду завтра утром в девять, – сказала Таня. – Помогу вам одеться.

Она помахала рукой и с улыбкой зашагала прочь.

– Дайте-ка уложу вас в постель, – заботливо сказал Фил. – У вас усталый вид.

Нелл действительно устала.

– Спасибо. Но мне пора делать такие вещи самой. Не могу же я все время…

Фил, не слушая, легко подхватил ее на руки и уложил в кровать.

– Можете-можете. Вы весите не больше перышка. В конце концов, именно за это мне и платят. Ну вот, теперь отдохните, а я принесу завтрак.

Легче перышка? Одежда восьмого размера слишком велика?

Нелл медленно откинула рукав халата и увидела, что ее запястье стало совсем тонким. Только теперь она заметила, как свободно облегает ее ночная рубашка. Оказывается, за минувший месяц она невероятно похудела!

Вот наиболее эффективная диета, с горечью подумала Нелл. Падаете с балкона, теряете всех близких, и стройность гарантирована. Сколько лет мучилась она с излишним весом, а теперь, когда подобные глупости утратили для нее всякий смысл, проблема разрешилась сама собой.

Ладно, все это неважно. Главное – побыстрее набрать силы. Вместо жира нужно обрасти мускулами.

5.

– Не нравится мне все это, – негромко сказал Джоэл Тане, глядя, как Нелл и Фил идут по вестибюлю. – И Николасу тоже не понравилось бы.

– Мы вернемся к трем, – пообещала Таня. – Фил отвезет нас в город, все время будет с нами. Что с ней случится за полдня?

– Ты об этом у Николаса спроси.

– И спрошу. А пока доверься мне – ей эта поездка на пользу.

– Не думаю, что обновление гардероба так уж сильно ее занимает.

– Ты прав, но покупка одежды – дело нормальное и здоровое. Для нее сейчас важнее всего быть нормальной.

– Например, заниматься гимнастикой?

Таня нахмурилась:

– В этом как раз ничего нормального нет. Ты бы видел, как она работает в спортзале! Прямо одержимая. Если бы не твой запрет, она проводила бы там двадцать четыре часа в сутки.

– Это ей на пользу. И потом, ты вовсе не должна быть при ней сиделкой. Ты за нее не отвечаешь.

– Она мне нравится, и я хочу ей помочь. – Помолчав, Таня добавила: – Она похожа на меня.

– Мне и одной такой более чем достаточно, – пробурчал Джоэл и догнал Нелл. – Смотрите не переутомляйтесь. Когда почувствуете усталость, возвращайтесь сюда.

– Хорошо.

Он сунул ей пачку купюр.

– Вот, возьмите. Не думаю, чтобы у вас было при себе много денег.

Нелл удивилась:

– Зачем мне наличные? Я вполне могу воспользоваться кредитными карточками.

– Будет лучше, если Таня запишет все на счет клиники. Рассчитаемся потом. – Он открыл перед ней дверцу автомобиля. – И зарубите себе на носу: ровно в три часа эта машина превратится в тыкву. Ясно?

– Это универмаг «Дейтон». Все основные вещи мы сможем купить здесь, а товары пошикарней продаются в бутиках. – Вылезая из машины, Таня сказала Филу: – Дайте нам три часа. Встретимся прямо здесь, в час.

Фил засомневался:

– По-моему, это не очень хорошая идея. Давайте я оставлю машину на стоянке и присоединюсь к вам в универмаге.

– Ладно, – согласилась Таня. – Идите в спортивный отдел. Мы начинаем с него.

Нелл последовала за ней в универмаг и тут же оказалась в мире мягкого света, приглушенной музыки и товарного изобилия.

– Не нужны нам никакие бутики, – сказала она. – Мне необходимы только самые элементарные предметы одежды.

– Необходимое и достаточное – не одно и то же, – заявила Таня, шагнув на эскалатор. – Не хотите же вы выглядеть черт знает как… Эй, вы куда?

– У меня есть одно дело. Встретимся там, где договорились, в час дня. – Нелл быстро обернулась и направилась к выходу.

Таня, поднимавшаяся вместе с эскалатором, закричала:

– Стойте, черт бы вас побрал!

Но Нелл уже выскочила на улицу и сразу же бросилась к стоянке такси.

– В центральную библиотеку, – сказала она водителю.

Когда Таня выбежала наружу, такси уже отъезжало от бровки.

Нелл почувствовала нечто вроде раскаяния. Таня была так добра и внимательна, а пришлось обмануть ее доверие. Но она – подруга Танека, так что лучше не рисковать.

Десять минут спустя Нелл уже была в справочно-библиографическом отделе библиотеки.

– У вас тут есть система «Нексус»? – спросила она у женщины-консультанта.

– Есть.

– Я никогда не пользовалась этой программой. Мог бы кто-нибудь из сотрудников мне помочь?

Женщина отрицательно покачала головой:

– Мы даем возможность воспользоваться «Нексусом», но времени на обучение читателей у нас нет. Кстати, пользование этой программой платное.

Нелл взглянула на табличку, висевшую на груди библиотекарши.

– Мисс Селкирк, я охотно заплатила бы не только за пользование программой, но и за обучение.

– Извините, но это невозможно.

– Давайте-ка я вам помогу.

Нелл обернулась и увидела высокого, тощего парня, взиравшего на нее с восхищенной улыбкой.

– Я тоже здесь работаю. Меня зовут Ральф Дэндридж.

– Нелл Калдер, – тоже улыбнулась она.

– Ральф, ты нарушаешь правила, – процедила мисс Селкирк.

– Для того правила и существуют, чтобы их нарушать, – легкомысленно ответил Ральф и пояснил, обращаясь к Нелл: – Если вы слабо разбираетесь в компьютерах, вам с этой программой не справиться. Давайте я вам помогу.

– Ральф, у тебя нет на это времени, – не унималась библиотекарша. – У тебя и так полно работы.

– Значит, я сделаю ее после обеденного перерыва. А обеденный перерыв у меня начинается прямо с этой минуты. – Он жестом пригласил Нелл следовать за ним. – Компьютеры в соседнем зале.

– Я не хочу, чтобы у вас были неприятности.

– Ерунда. Я все равно здесь не на постоянной работе. Вообще-то я студент, учусь на вечернем. Грейс Селкирк не такая уж вредная, просто она не любит, когда нарушают инструкции.

– Я вам так благодарна, – улыбнулась Нелл. – Прямо не знаю, что бы я без вас делала.

Ральф зачарованно смотрел на нее, не в силах оторвать глаз.

– Я с удовольствием вам помогу. «Нексус» – это система информационная. Она содержит в памяти тысячи и тысячи газетных и журнальных статей. Вам нужно ввести код интересующей вас тематики и вы получите перечень всех публикаций на эту тему за последние десять лет.

– А можно ввести имя?

– Конечно. Но тут придется отсеивать однофамильцев. Какое имя вам нужно?

– Пол Мариц.

Компьютер мог предложить две статьи, связанные с этим именем. Ральф вывел их одну за другой на дисплей. Первый из Марицов оказался киносценаристом, второй – пожарником, спасшим из огня ребенка. В общем, все не то. Нелл и не ожидала, что ее Мариц засветился в прессе, но на всякий случай решила попробовать.

– Что-нибудь еще? – спросил Ральф.

– Посмотрите Филиппа Гардо.

Имя было довольно редким, и Нелл боялась, что поиск опять окажется безрезультатным. Однако, если верить Танеку, Гардо – большая шишка в криминальном мире. Может быть, удастся найти какие-то сообщения об арестах, судебных разбирательствах и т.д.

Результат превзошел все ожидания. О Филиппе Гардо в памяти компьютера нашлось целых три статьи, причем довольно большие: одна в журнале «Тайм», одна в иллюстрированном еженедельнике «Спорт» и одна в газете «Нью-Йорк таймс».

– Будете читать? – спросил Ральф.

– Да, но не могли бы вы сделать мне распечатки?

– Нет проблем. – Ральф пометил нужные файлы, подключил принтер, откинулся на спинку стула.

– Вы что, пишете статью об этом человеке?

– С чего вы решили?

– К нам часто приходят авторы и исследователи.

– Может быть, и напишу.

Нелл с нетерпением поглядывала на принтер, откуда выползали листы с распечаткой.

Ральф собрал их, аккуратно сложил и вручил ей.

– Сколько я вам должна?

– Нисколько. У меня обеденный перерыв, и я сделал это ради собственного удовольствия.

Этого Нелл допустить не могла. Она знала, как нелегко живется студентам-вечерникам.

– Я не могу принимать такие подарки, – сказала она. Однако обижать молодого человека тоже не хотелось. Черт, как быть? Ей не терпелось побыстрей прочесть статьи.

– Ну хорошо, – вздохнула она, – может быть, по крайней мере, вы позволите пригласить вас на обед?

Парень просиял, восторженно уставившись на нее через роговые очки.

– Еще бы!

Нелл сунула распечатку в сумочку и поднялась.

– Тогда идем. Не хочу, чтобы ваша начальница злилась на вас. Гут где-нибудь можно перекусить?

– Вообще-то да… – Ральф замялся. – Но, если вы не возражаете, я бы предпочел, чтобы мы сходили в «Голодного крестьянина». Это всего в нескольких кварталах отсюда.

– Там что, лучше кормят?

– Нет, но там обычно обедают мои друзья. – Ральф улыбнулся. – Пусть посмотрят, кто делит со мной трапезу.

Нелл поняла, что он хочет показать ее своим приятелям в качестве трофея. Лицо, созданное руками Джоэла, принесло вполне практическую пользу. Однако чувствовать себя «трофеем» было неприятно. Во всем есть свои плюсы и минусы.

Но Ральф смотрел на нее так восторженно, что Нелл сдалась. В конце концов, услуга за услугу.

– Хорошо, идем в вашего «Голодного крестьянина».

К универмагу «Дейтон» Нелл вернулась без пяти час. Таня уже ждала у входа.

Увидев, какое мрачное у нее выражение лица, Нелл вся напряглась.

– Таня, я прошу прощения, но мне было совершенно необходимо…

– Ни слова! – накинулась на нее Таня. – Я так зла, что готова столкнуть тебя под первый же проезжающий автомобиль! – Она махнула кому-то рукой. – Зову Фила. Поговорим, когда вернемся в клинику.

Подъехал Фил и посмотрел на Нелл с упреком.

– Зачем вы так с нами поступили?

– Едем в клинику, Фил, – коротко сказала Таня ледяным тоном.

Раньше она так холодно не держалась. Должно быть, теперь отношения испорчены раз и навсегда, подумала Нелл.

Эта мысль ее неожиданно расстроила.

Вернувшись в клинику, Таня решительно отправилась вместе с Нелл к ней в палату.

– Умираю от жажды, – сказала она Филу. – Можешь принести нам лимонаду? Я уложу Нелл сама.

– Конечно, – кивнул Фил.

Как только дверь за ним закрылась, Таня накинулась на Нелл:

– Никогда, ты слышишь, никогда мне больше не ври!

– А я тебе и не врала.

– Ты меня обманула, а это одно и то же.

– Наверно, ты права. Но у меня было важное дело, а я боялась, что ты мне помешаешь.

– Еще бы! Конечно, я тебе помешала бы! Джоэл еле согласился на нашу поездку в город. Это я его убедила. Ты меня использовала!

– Это правда.

– Зачем? Что у тебя там было такого важного?

– Мне нужна была информация, которую мне не дает Танек. Я сходила в библиотеку.

– И об этом ты не могла мне сказать?

– Но ведь ты – подруга Танека.

– Это еще не значит, что я принадлежу ему со всеми потрохами. Тебе не приходило в голову, что я и твоя подруга тоже?

Нелл удивленно подняла брови:

– Нет, не приходило…

– А зря. Поначалу я стала с тобой возиться, потому что меня попросил об этом Николас. Но потом я делала это уже для самой себя. – Таня уперла руки в бока. – Я-то понимаю, почему Николас обратился именно ко мне. Он считал, что я могу тебе помочь. Мне тоже пришлось пережить горе, и я должна была своим примером продемонстрировать тебе, что пройдет время и с тобой все будет в порядке. Так вот, знай: ничего в порядке не будет! Мои раны не зажили, но я научилась с ними жить. И ты тоже научишься.

– Уже научилась.

– Ничего подобного. Просто Николас показал тебе морковку, и ты припустилась за ней со всех ног. Это не настоящая жизнь, а суррогат. Считай, что ты снова научилась жить, когда избавишься от кошмаров. – Она криво улыбнулась, увидев, как исказилось лицо Нелл. – Неужели ты думаешь, что кошмары по ночам снятся только тебе? В первый год после смерти матери и брата я каждую ночь просыпалась в холодном поту. Мне и сейчас они иногда еще снятся. – Она помолчала. – Но я об этом никому не говорю.

– Даже Джоэлу?

– Джоэл внимательный и заботливый, но он не поймет. Ему такого пережить не довелось. А ты поймешь. Мне нужен кто-то, кто меня понимает. Я хожу к тебе не потому, что я тебе нужна, а потому что ты мне нужна.

Нелл почувствовала, что Таня говорит правду, и испуганно пробормотала:

– Но я ничем не могу тебе помочь. Неужели ты не видишь? У меня не осталось ничего. Мне нечем делиться.

– Ошибаешься. Ты понемногу оживаешь. Но это не происходит за одну ночь. Процесс постепенный: два шага вперед, шаг назад. – Она слабо улыбнулась. – Я видела, как ты расстроилась, когда подумала, что я на тебя обиделась. Это хороший знак.

– Но скажу тебе честно: я бы сделала эта снова.

– Я знаю. Ты хочешь найти человека, который убил твою дочь.

– Хочу и найду. Все остальное неважно.

– Важно, но ты этого пока не понимаешь. Я чувствовала бы то же самое, если бы снайпер, застреливший мать и брата, был для меня не просто безличным врагом, а конкретным человеком. Но у солдат нет лиц. Враг он и есть враг.

– У моего врага есть лицо и есть имя.

– Я знаю, Джоэл мне говорил. – Она пожала плечами. – У Николаса не было выбора. Джоэл так за тебя тревожился… Между прочим, Николас спас тебе жизнь, ты это знаешь?

– Нет, не знаю. – Это сообщение пришлось Нелл не по вкусу. – Наверняка у него была на это какая-то причина. Он не производит впечатление человека, руководствующегося сантиментами.

– Сантиментами? Нет, он не сентиментален, но с чувствами у него все в порядке. Дело с Николасом иметь нелегко, но зато этому человеку можно доверять. Он никогда не нарушает слова. – Таня покачала головой. – Он привез тебя сюда, старается помочь. Почему ты ощетиниваешься всякий раз, когда звучит его имя?

– Он мне мешает.

– Что ж, в этом случае сдвинуть его с места будет нелегко.

– Ничего, сдвину. Я не такая, как ты. Боюсь, время мои раны не залечит. – И Нелл пояснила: – Кошмары не кончатся, пока жив Мариц.

– Спаси нас Боже, – вздохнула Таня. – По крайней мере, обещай, что больше не станешь меня обманывать.

Нелл поколебалась и кивнула:

– Я сделала это с нелегким сердцем. Но у меня не было выбора.

– Полагаю, ты не расскажешь мне, что ты выяснила в библиотеке?

– Нет, не хочу подвергать тебя испытанию. Ведь ты по-прежнему подруга Николаса.

– И чья еще? – в упор взглянула на нее Таня.

– Моя. – Нелл улыбнулась. – Хоть я и не понимаю, почему.

– Значит, последние пятнадцать минут потрачены зря. – Таня протянула ей руку. – Но ничего, я не в претензии. Главное, чтоб ты поняла: моя дружба – драгоценнейший из даров.

Нелл со сложным чувством смотрела на протянутую руку. Дружба. Дружба означает сердечную привязанность. Шаг за шагом Таня вытягивала ее из бесчувственной пустоты, которая так необходима для выполнения заветной цели…

Улыбка на лице Тани угасла.

– Мне трудно просить тебя об этом, – запинаясь, сказала она. – Но я хочу, чтобы у меня была подруга, которая способна меня понять.

И Нелл пожала ей руку.

Таня провела у нее еще час, а затем Фил принес ужин. Лишь после этого Нелл смогла прочесть распечатки.

На это ушло полчаса.

Никаких упоминаний об арестах, судебных разбирательствах и вообще преступной деятельности Филиппа Гардо в статьях не содержалось.

В «Нью-Йорк тайме» речь шла о благотворительном аукционе, устроенном в Нью-Йорке, чтобы собрать средства на борьбу со СПИДом. Филипп Гардо пожертвовал для этого благородного дела картину Пикассо из своей коллекции. Газета называла его европейским бизнесменом и известным филантропом.

В статье из «Тайм» сведений было чуть больше. Здесь рассказывалось о французских винопроизводителях, ведущих борьбу за повышение таможенных тарифов на импорт вина во Францию. Два параграфа были посвящены Филиппу Гардо, а также его замку в Бельвине и знаменитым тамошним виноградникам. Нелл узнала, что Филиппу Гардо сорок шесть лет, у него есть жена и двое детей. Он был назван одним из самых влиятельных французских виноделов. В Бельвине поселился недавно, всего пять лет назад. Разбогател, делая капиталовложения в экономику Китая и Тайваня. Других сведений в статье не содержалось.

Репортаж из журнала «Спорт» не имел к виноградникам никакого отношения, но зато был целиком посвящен замку Бельвинь, точнее, ежегодному турниру по фехтованию, который происходил в Бельвине и продолжался неделю – с Рождества до Нового года. Это было грандиозное событие, где гости всю неделю носили костюмы эпохи Возрождения. Турнир считался одним из главных светских событий в жизни французской Ривьеры. Там собирались знаменитые спортсмены и страстные поклонники этого древнего и благородного спорта. Все сборы от проведения мероприятия шли на благотворительные нужды. В конце статьи упоминалось о том, что Гардо обладает бесценной коллекцией старинного холодного оружия.

Итак: филантроп, влиятельный предприниматель, коллекционер, любитель спорта.

Об убийствах, наркотиках и коррупции ни слова. Неужели такой человек может использовать наемного убийцу?

Может быть, речь идет о каком-то другом Гардо?

Однако журнал «Тайм» писал о Китае и Тайване. А Танек, между прочим, вырос в Гонконге. Пусть хрупкая, но все же связь.

Нелл спрятала распечатки в сумочку. Этой информации явно недостаточно. Нужно разговаривать с Танеком.

– Еще минутку.

Нелл налегла на рычаги тренажера, дыша ртом, как ее научил Фил. Она уже знала, что можно добиться большего, если ставишь перед собой конкретную задачу: продержаться еще минуту, потом еще, потом еще. Сердце работало быстро и ритмично, по лицу стекал пот.

Ничего, еще одну минуту.

– Не могли бы вы прерваться на секунду? Я бы хотел с вами поговорить.

Она оглянулась и увидела, что в дверях спортзала стоит какой-то мужчина. Судя по виду, не врач. Приземистый, с кудрявыми седеющими волосами, в сером костюме, полосатой рубашке и спортивных туфлях. Скорее всего из администрации или бухгалтерии. В конце концов, скоро ей выписываться, и клинику должно интересовать, как она будет расплачиваться за лечение.

– Можете подождать немного? Я почти закончила.

– Я за вами наблюдаю уже пятнадцать минут. По-моему, вам давно уже пора закончить.

Неужели все-таки доктор? Не хватало еще, чтобы он наябедничал Джоэлу, как она тут усердствует.

– Вы правы. – Нелл улыбнулась и отпустила рычаги. – Но говорить будем на ходу, ладно? Фил объяснил мне, что после физических упражнений находиться в покое нельзя, нужно двигаться.

– Вы говорите о Филе Джонсоне? Так так. Значит, я не ошибся. – Мужчина слегка поморщился. – Я видел его в вестибюле, и он меня, кажется, тоже. Неудачно. Это означает, что у нас с вами совсем мало времени.

– Почему же? – удивилась Нелл. – У меня нет ограничений по приему посетителей. Я уже почти выздоровела.

– Да, вы в отличной форме. – Мужчина приноровился к ее быстрому шагу. – Либер прекрасно поработал. Я бы никогда вас не узнал.

– Джоэл показывал вам мою прежнюю фотографию?

– Не совсем.

Нелл насторожилась и замедлила шаг.

– Вы, собственно, кто такой?

– Позвольте тот же вопрос задать вам.

– Я Нелл Калдер, – раздраженно ответила она. – Раз вы видели мою фотографию или мою историю болезни, вам это должно быть известно.

– Значит, я вычислил правильно. Из-за вас я и проник на эту заповедную территорию, которую Либер охраняет как зеницу ока. – Он осмотрелся по сторонам. – Хороший спортзал. Правду говорят, что сама жена президента подтягивала здесь кожу?

– Понятия не имею, мне это безразлично. Кто вы такой?

Мужчина обаятельно улыбнулся:

– Меня зовут Джо Кэблер, я директор АБН, Агентства по борьбе с наркотиками.

Нелл выжидательно молчала.

– Неужели Танек вам обо мне не рассказывал?

– Мы с ним не делимся откровениями. Он ваш друг?

– Скажем так: мы относимся друг к другу с уважением и преследуем кое-какие общие цели. Но друзей среди преступников у меня нет.

– Преступников? – чуть дрогнувшим голосом переспросила Нелл.

– Я вижу, он вас не посвящал в секреты своей деятельности. Что он вам вообще о себе рассказывал?

– Сказал, что отошел от дел, а раньше занимался торговлей потребительскими товарами.

Это уж точно. Он работал на потребителя. При этом торговал информацией, официальными документами, произведениями искусства. У него была собственная преступная организация, доставившая немало хлопот гонконгским властям. – Кэблер пожал плечами. – Правда, наркотиками Танек никогда не занимался, поэтому столкновений с ним у меня никогда не было. Кстати, вы не знаете, где он сейчас?

– Понятия не имею.

Кэблер испытующе посмотрел ей в глаза.

– Пожалуй, я вам поверю.

– С какой стати я буду врать? У Танека есть ранчо в Айдахо. Попробуйте разыскать его там.

– Да, я навещал его там полгода назад. Попасть на территорию ранчо еще сложнее, чем проникнуть в ату клинику. Ладно, у меня нет к нему никаких срочных дел. Мне нужно было убедиться, что Танек с вами не разделался, только и всего.

Эти слова были произнесены таким небрежным тоном, что Нелл вздрогнула.

– Так вы думали, что он меня убил?

– Не был уверен. Танек человек непредсказуемый. – Кэблер улыбнулся. – На всякий случай решил вас разыскать. Но с вами, по-моему, все в порядке.

– Да, лучше не бывает, – рассеянно кивнула Нелл, думая о другом. – А почему вы его подозревали?

– Потому что Танек есть Танек. К тому же он находился на Медасе, где ему вообще-то делать было нечего. Когда я узнал, что он вас похитил и не дает никому с вами встречаться, у меня появились подозрения.

– Мне никто не говорил, что вы хотите со мной побеседовать. А что вам известно о Филиппе Гардо?

– Могу и я задать вам тот же вопрос?

– Я ничего о нем не знаю. Танек сказал, что этот человек организовал нападение на Медас, что моего мужа и дочь убили его люди.

Кэблер смутился:

– Должно быть, вы считаете, что я слишком резок. Извините. Я знаю, как много горя выпало на вашу Долю. У меня, знаете ли, у самого трое детей.

Ничего он не знает, подумала Нелл. С ним такого не случалось.

-Вы тоже считаете, что на Медас совершили нападение террористы?

Кэблер заколебался.

– Не исключено, что это дело рук Гардо.

– Но зачем ему понадобилась я? В жизни о нем не слыхала.

– Да, тут что-то не складывается. Никакой связи между вами и Гардо нам обнаружить не удалось. Должно быть, вы просто оказались случайной жертвой. Логичнее всего предположить, что главной мишенью был Кавинский. Очевидно, он мешал Филиппу Гардо. Вы с мужем занимали один из лучших номеров во дворце. Убийца мог подумать, что там живет Кавинский.

– Но Кавинский в это время находился в банкетном зале.

– Гардо любит дублировать свои действия. Боюсь, вы стали жертвой ошибки.

– Это тот самый Гардо, которому принадлежит замок Белбвинь?

Кэблер кивнул.

– Почему же вы, зная, что он собой представляет, не привлечете его к ответственности?

– Мы пытаемся, миссис Калдер. Но это непросто.

– Такое ощущение, что никто не знает, каков этот Гардо на самом деле. Танек утверждает, что, даже если убийцы будут арестованы, осудить их не удастся. Это правда?

Кэблер, поколебавшись, ответил:

– Надеюсь, что удастся.

Значит, правда, тоскливо подумала Нелл. Убивают невинных людей, и никто не несет за это ответственности.

– Если вас это хоть в малой степени утешит, знайте, что я ни перед чем не остановлюсь, – сказал Кэблер. – Я воюю с этими подонками двадцать четыре года, и меня хватит еще лет на пятьдесят.

Судя по всему, директор АБН был человеком достойным и твердым. Такой не отступится.

– Да, меня это утешает. Ведь убита моя дочь.

– И Танек обещал вам, что Гардо за это заплатит?

Нелл промолчала.

– Берегитесь, он хочет вас использовать. Он пойдет на что угодно, лишь бы расквитаться с Гардо.

Нелл кисло улыбнулась, вспомнив, что Танек как раз отказывается ее использовать.

– Нет, он не хочет иметь со мной дела.

Кэблер покачал головой:

– Как бы не так. Он пойдет на союз с самим дьяволом, если это поможет ему отомстить. Ладно, я сказал вам все, что намеревался. Вот моя карточка. Если понадобится помощь – звоните.

– Спасибо.

Нелл проводила его взглядом. У самой двери Кэблер остановился и оглянулся:

– Известно ли вам, что кто-то подделал запись в истории вашей болезни? Фил Джонсон опытен в подобных делах. Он может через компьютер проникнуть хоть в швейцарский банк. Спросите у Танека при случае, как ему удалось подделать документ о вашей кремации.

– Джоэл, мне нужно с вами поговорить, – резко сказала Нелл в телефонную трубку. – Немедленно.

– Вы себя неважно чувствуете? Наверно, перестарались с гимнастикой. Я же говорил Тане…

– Я себя чувствую нормально. Но нам нужно поговорить. – И она повесила трубку.

Джоэл вошел к ней в палату час спустя.

– Вы меня звали? Я пришел.

– Почему в моей истории болезни написано, что я скончалась девятого июня?

– Значит, вам об этом известно, – вздохнул Джоэл. – Я тут ни при чем. Николас решил, что для вашей безопасности будет лучше, если вы будете считаться умершей.

– Итак, меня вычеркнули из списка живущих. Я даже не могу пользоваться кредитными карточками! Я позвонила в банк, и мне там сообщили, что их клиент умер! – Нелл свирепо смотрела на врача. – И вы знали, что так будет. Вот почему вы совали мне наличные, когда я ездила за покупками. Вы не хотели, чтобы я воспользовалась кредитной карточкой. Неужели вы думали, что обман никогда не раскроется?

– Я надеялся, что удовольствие объясняться с вами достанется Николасу. Вечно я должен расплачиваться за его выходки! А вы-то откуда узнали?

– Ко мне приходил человек по имени Кэблер.

– Кэблер? Сюда? – Джоэл присвистнул. – Интересно, как это ему удалось проникнуть внутрь?

– Не знаю, и мне на это наплевать. Как вы могли согласиться на такое? Танек считает, что для него законы не существуют, но вы-то мне казались человеком ответственным.

– Я пошел на это, потому что это было необходимо. – Либер поднял руку, видя, что она хочет его прервать. – Вы себя очень плохо чувствовали. Я не хотел, чтобы Кэблер вам досаждал. А Николас считает, что вам по-прежнему угрожает опасность. Сам бы я, конечно, к подобному средству не прибег, но я признаю, что оно весьма эффективно.

– Да, у Танека с эффективностью все в порядке. А вы подумали, как мне жить дальше? Как, по-вашему, я должна воскреснуть из мертвых?

– Вы уверены, что это необходимо?

– Что за вопрос!

– А об опасности вы подумали?

– Но я не могу даже получить доступ к своему банковскому счету! Как я буду с вами расплачиваться?

Джоэл жизнерадостно улыбнулся:

– Это пускай Танек думает. Так ему и надо. Что ему надо – так это повесить его и четвертовать, подумала Нелл.

– Я не хочу быть ему обязанной!

– Хорошо. Будем считать, что вы – моя должница. Когда все утрясется – расплатитесь.

Нелл почувствовала, что больше не может на него злиться. Конечно же, во всем виноват Танек.

Джоэл – человек честный, он поступил так, как посчитал правильным.

– Спасибо, Джоэл. Но вы знаете, что я на это не соглашусь. Я позвоню моему адвокату и попробую выяснить, нельзя ли разморозить мои счета.

– Не торопитесь, подождите несколько дней, ладно? Ведь спешки нет. Все равно раньше, чем на следующей неделе, вас отсюда не выпишут. Я хочу сделать рентгеновские снимки, чтобы проверить, как срослись кости.

– Я здесь нахожусь уже больше трех месяцев. Мне казалось, что в вашей клинике до полного выздоровления содержат лишь самых важных клиентов.

– А также тех, кому некуда податься.

Нелл сникла. Ей и в самом деле податься некуда. Она на свете совсем одна. И дома у нее больше нет.

– Мы с Таней тут говорили о вас… Если хотите, можете перебраться из клиники к нам домой. Это поможет вам привыкнуть к новой жизни.

Нелл решительно покачала головой:

– Нет, это уж слишком…

– В моих услугах вы нуждаться не будете, зато Таня не будет слоняться без дела. – Он усмехнулся. – Вы не представляете, как это тяжело, когда она концентрирует всю мощь своей энергии на мне одном. Я вам буду признателен, честное слово.

Нелл испытала неимоверное облегчение. Она с ужасом думала о том, что придется жить в каком-нибудь тоскливом гостиничном номере.

– Ну, может быть, день-два, – протянула она. – Во всяком случае, огромное вам спасибо.

– Вот и хорошо. Я скажу Тане, что ей больше не нужно ходить в больницу, чтобы надоедать вам разговорами. Она получит вас прямо на дом. – Он поднялся. – А теперь вам нужно поспать. Хотите, я пропишу вам снотворное?

– Нет.

Снотворное непременно вызовет кошмары. Лучше уж слать легким сном, пусть прерывистым, но не мучительным. После его ухода она долго не могла уснуть.

Гнев понемногу проходил. В первый миг, узнав о том, что Танек инсценировал ее смерть, Нелл испытала обжигающую ярость. Ей показалось, что Танек лишил ее прошлого, самой основы ее существа.

А может быть, этой основы уже не осталось? Как мало напоминала она ту, прежнюю Нелл, выросшую в Северной Каролине и прекратившую существование на острове Медас!

Джовл посоветовал ей не торопиться, а хорошенько все обдумать. Ладно, попробуем. Итак, все считают, что она умерла. На первый взгляд это кажется катастрофой: у нее нет теперь ни кредитных карточек, ни водительских прав, ни паспорта. Она не может брать со счета деньги, доставшиеся по наследству от матери. Таким образом, не осталось средств к существованию. В остальном… Вряд ли ее смерть кого-нибудь огорчит. Родственников нет, подруг тоже. Выйдя замуж за Ричарда, Нелл растеряла всех своих прежних приятельниц. Муж полностью монополизировал ее жизнь, у нее не было времени завязать отношения с другими людьми.

Монополизировал? Нелл поежилась от этого слова, но заставила себя взглянуть правде в глаза. Хватит врать! Хватит прятать голову в песок! Ричард был диктатором. Пусть либеральным, но диктатором. Он хотел, чтобы она принадлежала только ему. В результате, кроме мужа, кроме семьи, у нее в жизни ничего не осталось.

Зато теперь одиночество воспринималось как серьезное преимущество. Все думают, что Нелл Калдер умерла. Это дает ей неограниченную свободу, да и повторных покушений можно не бояться.

Если на Медасе покушались именно на нее. Ведь Кэблер сказал, что на нее напали по ошибке… Иначе случившееся объяснить невозможно.

Однако Танек считает, что никакой случайности не было.

Кому верить – Танеку или Кэблеру? Танек – преступник, а Кэблер – представитель закона и человек во всех отношениях достойный. Зато первый буквально источает уверенность и силу. Нужно избавиться от его чар, принять точку зрения Кэблера, ибо она более логична.

Но отмахнуться от Танека невозможно. Этому человеку нельзя не верить. Ну и что с того, что он преступник? Существенно лишь одно: он обладает информацией о Гардо и Марице, он может ей помочь. Даже и лучше, что он преступник. Он не связан законами и правилами, по которым действует Кэблер. Он может дать то, на что директор АБН не способен. Возмездие.

– Здесь сегодня был Кэблер, – сказал Джоэл в трубку. – А ты обещал, что не подпустишь его ко мне.

– Он был у Нелл? – спросил его Николас.

– Фил сказал, что они разговаривали в спортзале. Кэблер сообщил ей, что ее уже нет на свете.

– Как она прореагировала?

– Чуть не разорвала меня на куски. Хочет затеять бюрократическую процедуру воскрешения из мертвых.

– Отговори ее.

– Лучше ты сделай это сам. Если ты не приедешь в течение трех дней, я ее выпускаю.

– Приеду.

– Как, ты сдаешься без спора?

– А почему я должен спорить? Я знал, что мне придется с ней объясняться. Но я надеялся, что время смягчит ее ожесточенность.

– Тогда тебя ждет большой сюрприз. Таня говорит, что… Ну ладно, сам увидишь. – Джоэл помолчал и ехидно добавил: – Кстати говоря, я, пожалуй, выгоню твоего Жюно с работы. Хорош начальник службы безопасности – пропустил Кэблера в клинику.

– Это я велел ему пропустить Кэблера.

– Что-что?

– Кэблер совсем не дурак. Я допускал вероятность, что он не поверит в смерть Нелл и догадается о клинике в Вудсдейле. Поэтому я оставил Жюно инструкцию: если Кэблер появится, не мешать ему.

– Но почему, черт подери?

– Чтобы избежать лишних неприятностей. Нелл уже достаточно окрепла, и допрос не повредил бы ее здоровью. А Кэблер – сущая ищейка. Выйдя на след, он не останавливается, пока не вцепится в добычу зубами. Жюно должен был сделать вид, что не заметил его. Тогда Кэблер остался бы доволен, считая, что он нас одурачил. Он получил то, что хотел – поговорил с Нелл. Теперь он оставит ее в покое.

– А если бы он решил забрать ее из клиники?

– В этом случае Фил и Жюно ему помешали бы, – спокойно ответил Николас. – Разумеется, безо всякого скандала.

– Могу себе представить, – едко заметил Джоэл. – А тебе не пришло в голову поставить меня в известность о твоих планах? Ведь это моя клиника и моя служба безопасности.

– Зачем беспокоить тебя по пустякам? Может быть, ничего бы и не произошло. Кэблер вполне мог поверить в версию о смерти Нелл. К тому же Жюно очень переживает из-за того, что его система безопасности опозорена – хотя бы фиктивно. Я благородно решил взять всю ответственность на себя.

Джоэл фыркнул.

– И мне горько слышать, что ты подвергаешь сомнению мои высокие мотивы, – с достоинством сказал Николас. – Ладно, пока. Через три дня увидимся.

6.

Когда Николас приехал в клинику, Нелл в палате не оказалось.

– Она в спортзале, – объяснил Джоэл. – Пойдем, я отведу тебя к ней.

– А я думал, что она сегодня выписывается, – удивился Николас. – Я что-то перепутал?

– Я сказал ей, что отпущу ее в полдень. Нелл не любит терять время зря. Предпочитает заниматься спортом. Мой спортзал не эксплуатировался так активно уже очень давно – с тех пор, как у меня лежала русская гимнастка.

Николас последовал за Джоэлом.

– Как она?

– В физическом смысле превосходно. В психическом…

– Ну?

Джоэл пожал плечами:

– Держится нормально. Иногда даже шутит с Филом. Если у нее и бывают приступы депрессии, она держит себя в руках.

– Даже с Таней не откровенничает? Ты же говорил, что они подружились.

– По-моему, даже с ней.

– Ты боишься, что она накапливает в себе отрицательный заряд энергии?

– Безусловно. Но с этим я ничего поделать не могу. Будем надеяться, что у нее не произойдет нервного срыва. – Он искоса взглянул на Николаса. – Между прочим, ты еще не видел, как я поработал с ее лицом. Думаю, тебе понравится.

– Наверняка. Ты всегда работаешь безупречно.

– Таня говорит, что Нелл – моя лучшая работа. Хотя, возможно, Таня делает комплимент самой себе. Ведь это она придумала новое лицо.

Он открыл дверь спортзала.

Нелл была одна в громадном, пустом помещении. Она не видела вошедших, потому что ритмично, как заведенная, подтягивалась на шведской стенке. На ней были белые шорты и просторный свитер. Танеку показалось, что за то время, что они не виделись, Нелл стала выше ростом. Нет, не выше – сильнее, мускулистее, стройней. Она была так сконцентрирована, что не слышала шагов за своей спиной.

– Господи, она всегда так вкалывает? – тихо спросил Николас.

– Нет, обычно она работает активней. Должно быть, сегодня решила немного расслабиться. – Джоэл повысил голос. – Нелл!

– Минутку, – откликнулась она и спрыгнула на землю, лишь закончив упражнение.

Николас ахнул:

– Я вижу, Таня поработала на славу.

– Это называется «Прекрасная Елена». Раз увидишь – не забудешь. – Джоэл с удовлетворенной улыбкой взирал на Нелл. – Хорошая работа, правда?

– Хорошая? Да ты создал настоящую угрозу для человечества!

– Не думаю, чтобы изменение внешности каким-то образом повлияло на психику пациентки. По-моему, она не придает особого значения своей внешности. А Таня утверждала, что новое лицо откроет перед ней двери в жизнь.

– Смотря что окажется по ту сторону этих дверей.

Николас приблизился к Нелл.

– Здравствуйте. Я вижу, вы в прекрасной форме. Нелл вытерла полотенцем пот со лба и коротко ответила:

– Да, я в порядке. И с каждым днем становлюсь все сильней. – Она обернулась к Джоэлу. – Вы не предупредили меня, что он приезжает.

– Ник хочет поговорить с вами, – улыбнулся врач. – А физических упражнений на сегодня достаточно. – Он направился к выходу. – Увидимся после обеда.

– Я хотела с вами поговорить, – решительно начала Нелл. – Здесь был мистер Кэблер.

– Знаю, Джоэл сказал мне. Кэблер вас сильно мучил?

– Нет, он был очень вежлив. Вопросов почти не задавал.

Николас удивился:

– Правда? Странно. Обычно Кэблер впивается мертвой хваткой.

– Он хотел лишь убедиться, что вы меня не прикончили. К тому же он предупредил меня, что вы преступник и что вам доверять нельзя.

Танек приподнял одну бровь:

– Неужели?

– Мне все равно, преступник вы или нет, но для меня важно, могу ли я вам верить. Таня говорит, что вы всегда держите слово. Это правда?

– Да, – чуть улыбнулся Танек. – Но не считайте меня образцом добродетели. Просто я по опыту знаю, что быть честным выгодно.

– Вы говорите о честности?

– В моем понимании этого слова. Я выполняю обещания и играю по правилам. Каждый имеющий со мной дело твердо знает, каковы правила моей игры.

– А зачем вам понадобилась я? – Нелл взглянула ему прямо в глаза. – Вы не филантроп, однако потратили на меня массу времени и сил. Вы даже хотите оплатить счет за мое лечение. Я бы еще могла это понять, если бы вы хотели меня использовать, однако от моей помощи вы отказываетесь.

– Я не нуждаюсь в вашей помощи.

– А я в вашей нуждаюсь, – с вызовом заявила Нелл. – Если вы мне не поможете, я обойдусь и сама. Но с вашей помощью у меня получится быстрее. – Она сжала пальцы в кулаки. – Я не собираюсь разыгрывать из себя жертвенную овечку и путаться у вас под ногами тоже не буду. Если не хотите меня использовать, хотя бы расскажите мне то, что я должна знать. Остальное я сделаю сама.

Николас ощутил исходивший от нее мощный заряд нервной энергии.

– Да вы знаете, какая у Гардо охрана?

– Нет. Я только знаю, что где-то там Мариц.

– Он совершил столько убийств, что наверняка сам им счет потерял. Хотя нет, беру свои слова обратно. Мариц наверняка помнит каждую из своих жертв, потому что убийства доставляют ему удовольствие. Еще там есть некий Ривил. Этот прикончил собственную мать, потому что она запрещала ему вступить в подростковую банду. Внимания заслуживает также Кен Бренди, считающий себя великим любовником. Правда, он любит не столько трахать женщин, сколько мучить их. Как-то раз Гардо пришлось заплатить кругленькую сумму, чтобы спасти Брейди от судебного преследования – тот увлекся и отрезал своей любовнице соски.

– Вы что, хотите меня запугать?

– Нет, черт подери! Я всего лишь хочу, чтобы вы поняли – задача вам не по зубам.

– Пока я поняла лишь, что вы хорошо знаете Гардо и его окружение. Расскажите мне о них подробнее.

Николас развел руками:

– Нет!

– Что ж, займусь этим сама. Я уже кое-что выяснила и о Гардо, и о замке Бельвинь.

– Это Кэблер постарался?

– Нет, я сходила в библиотеку, воспользовалась программой «Нексус».

– Так вот чем объясняется ваш внезапный интерес к компьютерам? Фил очень расстроится, когда узнает, что вы его использовали. Он относится к вам с симпатией.

– Я к нему тоже. Но мне нужна информация. – Нелл пошла к выходу. – Извините, мне нужно принять душ и одеться. Через час Таня заедет за мной, чтобы перевезти к Джоэлу.

Она дает ему отставку. Он не может принести ей пользы, а стало быть, не обладает никакой ценностью. Танек не знал, злиться ему или смеяться.

– Вы будете жить у Джоэла? – спросил он, догнав ее. – Он мне ничего об этом не сказал.

– Всего несколько дней.

Ясно – потом поедет в Бельвинь, прямо в лапы к Марицу.

– Вы из пистолета стрелять умеете?

– Нет.

– А как насчет ножа?

– Никак.

– Может быть, владеете приемами карате или тэк-вандо?

– Нет. – Она обернулась к нему, обожгла взглядом. – Вы что, хотите, чтобы я чувствовала себя беспомощной и неполноценной? Я и так знаю, что плохо подготовлена. Когда я защищалась от Марица, я швырнула в него настольной лампой – другого оружия у меня не было. Никогда еще я не чувствовала себя такой никчемной. Мы с ним боролись на балконе, и он без малейшего труда перекинул меня через перила. Сейчас ему пришлось бы труднее. С каждым днем я становлюсь все сильней. Если же одной силы недостаточно, я научусь всем нужным приемам.

– Только не от меня, – мрачно заявил Танек.

– Значит, от кого-то другого.

– Я вовсе не хочу, чтобы вы превратились в какого-то коммандос. Я говорил вам все это, желая показать: с Гардо вам не справиться.

– Спасибо, показали. Можете теперь ни о чем не беспокоиться. Больше я вас просьбами утруждать не стану. – Она хотела идти дальше, но задержалась еще на мгновение. – Только, пожалуй, одно. Вы знаете, где похоронены моя дочь и муж?

– Да. Мать вашего мужа пожелала, чтобы их похоронили в родном городе вашего мужа. Де-Мойн, штат Айова.

– И Джилл тоже?

– Да. А почему вас это удивляет?

– Эдна Калдер совершенно не интересовалась моей дочерью. Для моей свекрови существовал только Ричард, он занимал ее сердце целиком.

– Вы для нее тоже не существовали?

– Ну уж обо мне и речи нет. Вы знаете, на каком кладбище… – Она запнулась и, взяв себя в руки, продолжила: – Я хочу побывать на могилах. Вы знаете, на каком они кладбище?

– Нет, но могу выяснить. Хотя сомневаюсь, что это такая уж хорошая идея.

– Мне нет дела до вашего мнения! – свирепо воскликнула Нелл. – Это мое личное дело. У меня не было возможности попрощаться со своими близкими. Я должна сделать это сейчас, прежде чем займусь иными делами.

Танек испытующе смотрел на нее.

– Ладно, поступим так. Идите, одевайтесь. Я закажу билеты на самолет, и мы отправимся в путь. Скажите Джоэлу, что я доставлю вас и сдам Тане из рук в руки завтра утром.

Нелл от неожиданности растерялась.

– Как, мы едем прямо сейчас?

– Де-Мойн совсем недалеко отсюда. Вы же сказали, что вам эта поездка необходима?

– Но я вполне могу съездить одна. Вы не обязаны меня сопровождать.

– Это уж точно. – Танек отвернулся от нее. – Я сделаю несколько телефонных звонков. Зайду за вами через час.

«Мирные сады».

Эта надпись красовалась на каменной арке, венчавшей кладбищенские ворота. Почему-то на кладбищах всегда эти дурацкие арки, спросила себя Нелл, чтобы не думать о другом. Должно быть, чтобы напомнить посетителям о небесах и райских вратах.

– С вами все в порядке? – спросил Николас, сидевший за рулем взятого напрокат автомобиля.

– Да, – соврала она.

Нелл знала, что должна исполнить эту горестную обязанность, но надеялась, что ей на помощь придет спасительное бесчувствие. Этого, увы, не произошло. Все было, как в одном из ее ночных кошмаров: жуть, страх, безысходность.

У домика смотрителя Танек притормозил.

– Посидите в машине, я сейчас вернусь. Сейчас ему скажут, где находятся могилы, где лежат Джилл и Ричард.

– Чуть дальше, за холмом, – сказал Танек, вернувшись.

Несколько минут спустя он yже подводил ее к камню с бронзовой табличкой.

– Это здесь.

Джилл Мередит Калдер.

Мы взлетели, мы взлетели прямо в небо ясное…

Танек крепко взял Нелл за локоть – и вовремя, ибо она пошатнулась.

– Здесь нет вашей дочери, черт подери! – сердито сказал он. – Она живет в вашем сердце и вашей памяти, а не на этом кладбище.

– Я знаю. – Нелл судорожно сглотнула. – Отпустите. Я не упаду в обморок.

Она распрямила плечи, подошла к соседнему памятнику, куда более внушительному.

Ричард Эндрю Калдер, любимый сын Эдны Калдер.

Никакого упоминания о Нелл или Джилл. После смерти Ричард принадлежит только своей матери. Правда, он и при жизни принадлежал только ей. Уж во всяком случае, не своей жене.

Прощай, Ричард.

– Много цветов, – заметил Николас. Действительно, вся могила Ричарда была покрыта цветами. Множество букетов у надгробия отца, ни единого цветка у надгробия дочери.

Будь ты проклята, Эдна, подумала Нелл.

Николас покосился на нее:

– Не очень-то любящая бабушка.

– Она Джилл не бабушка, – отрезала Нелл, не желая, чтобы старую стерву называли этим словом. – Джилл не была дочерью Ричарда.

Она побрела по кладбищенской дорожке.

Прощай, Джилл. Мне так горько, что тебя хоронила она, а не я. Прости меня за все. Господи, как тяжело…

– Я хочу, чтобы ей на могилу каждую неделю клали свежие цветы, – сдавленным голосом сказала она. – Много цветов. Вы можете это устроить?

– Хорошо.

– Я осталась без денег. Мне нужно будет связаться с адвокатами Моей матери, и тогда я с вами расплачусь…

– Заткнитесь, – прикрикнул на нее Танек. – Я же сказал, что сделаю.

Его грубость почему-то подействовала на нее лучше, чем любые утешения. С Танеком можно не притворяться. Этот человек не признает условностей.

– Я хочу уехать отсюда, – сказала она. – Сегодня вечером есть обратный рейс?

– Я уже заказал два места.

– Но ведь мы собирались возвращаться завтра утром.

– Я знал, что вы не захотите здесь задерживаться. Прощание с покойниками дело тухлое. Я давно с этим завязал. Не нужно вам было сюда приезжать.

– Нет, тут вы ошибаетесь. Я должна была это сделать.

Сердитые морщины на его лбу разгладились.

– Ну как знаете, – устало сказал он, открывая дверцу автомобиля. – Вам видней.

Они прилетели в Миннеаполис после полуночи. В аэропорту их встретил мужчина, которого Нелл видела впервые.

– Джейми Риардон, Нелл Калдер, – коротко представил их друг другу Николас. – Спасибо, Джейми, что приехал.

– Пожалуйста, – ответил Риардон, не сводя глаз с Нелл. – Ну и красотка, – присвистнул он.

Его грубоватая физиономия и ирландский говор пришлись ей по вкусу.

– Красотка, но не натуральная, – улыбнулась Нелл. – Произведение искусства доктора Джоэла Либера.

– Это детали, – откликнулся Джейми. – Если бы вы заглянули в мой паб, парни стали бы сочинять стихи в вашу честь.

– Стихи? Я думала, что поэзия – мертвое искусство.

– Только не для ирландцев. Дайте нам капельку вдохновения, и мы немедленно сочиним поэму. – Риардон обратился к Танеку: – Наш дружок звонил из Лондона. Кажется, у него кое-что для нас есть. Хочет, чтобы ты сам с ним связался.

– Позвоню. – Они вышли на автомобильную стоянку. – Только сначала отвезу Нелл к Джоэлу Либеру.

– Не сегодня, – ответила она. – Слишком поздно. К тому же они ждут меня только завтра. Я проведу ночь в отеле.

– Хорошо, – кивнул Танек. – Снимем для вас номер в нашей гостинице, если вы не возражаете.

– Мне все равно.

Что там такое происходит в Лондоне? Надо бы выяснить. Но Нелл валилась с ног от усталости, к тому же Танек наверняка ей не ответил бы. Вот и долгожданная бесчувственность. Жаль только, пришла слишком поздно.

– Ваша гостиница меня вполне устроит. Спасибо.

Джейми галантно распахнул перед ней дверцу.

– У вас усталый вид. Через час уже будете спать в постельке.

– Да, я устала, – с усилием улыбнулась она. – Спасибо, мистер Риардон, что встретили нас в столь поздний час.

– Зовите меня Джейми. И не благодарите – я всегда встречаю Николаса. Он не любит такси. Никогда не знаешь, настоящее оно или нет.

Нелл зябко поежилась. Каково это – жить в мире, где каждый человек может оказаться врагом?

– Понятно, – вздохнула она.

– Ничего вам не понятно, – буркнул Николас. – Вы даже не представляете себе, что это такое.

Эти слова были произнесены с едва сдерживаемой злобой, так что Нелл даже растерялась. Она почувствовала, что в своем нынешнем состоянии не способна препираться с Танеком, а потому откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

– Извините, но я бы хотела немного помолчать, – сказала она.

– У вас чудесные манеры, – съязвил Танек. – Гардо тоже отличается изысканной вежливостью. Сначала проведет с вами галантную беседу, а потом прикажет Марицу перерезать вам горло.

– Ник, ты же видишь, что она устала, – вмешался Джейми. – Дай ей немного отдохнуть.

– Не дам, – коротко ответил Николас.

Нелл подумала, что не позволит ему взять над собой верх, и с усилием открыла слипающиеся веки.

– Не стесняйтесь, говорите все, что считаете нужным.

Танек посмотрел на нее долгим взглядом, потом отвернулся, процедив:

– Позже.

Танек снял ей номер на том же этаже, где располагался «люкс», зарезервированный Риардоном. Прощаясь с Нелл, Джейми сказал:

– Желаю вам спокойной ночи. К сожалению, мне вряд ли удастся поспать – буду сочинять поэму, которую завтра утром положу к вашим ногам.

– Все-то он врет, – махнул рукой Николас. – Через десять минут уже захрапит.

– Черствый, бездушный человек, – вздохнул Джейми, скрываясь за дверью «люкса». – Вот что происходит, когда живешь среди овец и прочих грубых животных.

– Спокойной ночи, Джейми, – с улыбкой сказала ему вслед Нелл.

Николас первым вошел в ее номер, включил свет, отрегулировал термостат.

– Вы сегодня обедали? – спросил он.

– Нет.

Танек позвонил в бюро обслуживания.

– Принесите, пожалуйста, овощной суп, молоко и фрукты. – Оглянулся на Нелл. – Что-нибудь еще?

– Я не хочу есть.

– Больше ничего, – сказал Танек и, насмешливо улыбаясь, положил трубку. – Поесть вам все-таки придется. Кто не ест, теряет силы, а для вас теперь сила – религия и культ, не так ли?

– Хорошо, я поем. Может быть, вы наконец уйдете?

– После того, как уйдет официант.

Нелл вяло улыбнулась:

– Который может оказаться вовсе не официантом?

Танек не ответил.

Нелл осмотрелась по сторонам. Большой, просторный номер. Серый палас, элегантный диван, парчовые занавески, за ними – стеклянная дверь, ведущая на балкон.

Балкон!

Она услышала, как Танек вполголоса чертыхнулся.

– Я забыл, что у всех номеров, расположенных с этой стороны, балконы. Хотите, поменяем номер?

Нелл почувствовала, что после такого тяжелого дня еще одно испытание – это уже чересчур. Больше всего ей сейчас хотелось разрыдаться и спрятаться под кровать, подальше от балконной двери. Но прятаться больше нельзя. С этим покончено.

– Это еще почему? – с невозмутимым видом поинтересовалась она и направилась прямо к застекленной двери. – Она открывается?

– Да.

– Очень хорошо. Во многих гостиницах балконы выполняют чисто декоративную функцию. Должно быть, администрация предпочитает оставлять балконные двери закрытыми, чтобы избежать несчастных случаев, но Ричарда это всегда выводило из себя. – Нелл говорила скороговоркой, чтобы заглушить страх. – Ричард всегда любил балконы. Говорил, что ощущение высоты его возбуждает.

– Должно быть, он воображал себя диктатором вроде Муссолини, выступающим с балкона перед восторженной толпой.

– Не слишком деликатное замечание с вашей стороны.

– А я вообще не деликатный. Отойдите вы от этой двери, черт бы вас побрал!

Нелл распахнула створки, и в лицо ей дунул холодный резкий ветер. Это не Медас, сказала она себе. Балкон совсем другой – маленький, функциональный. Да и пейзаж не похож – ни скал, ни моря. Она вплотную подошла к перилам и посмотрела вниз, на уличные фонари и поток автомобилей, похожих на вереницу светлячков.

Две минуты. Она должна продержаться здесь две минуты, а потом можно будет уйти.

Что это? Музыкальная шкатулка?

Мы упали, мы упали…

– Достаточно, – рявкнул Николас и за руку втащил ее обратно в комнату. Захлопнул дверь, задвинул засов.

Нелл несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, чтобы не дрогнул голос.

– Что это вы на меня так накинулись? – насмешливо спросила она. – Боитесь, я прыгну вниз?

– Нет, просто я вижу, что вы решили устроить себе экзамен. Хотите показать, какая вы сильная. По-моему, для одного дня вы перенесли уже достаточно. Лучше уж сунуть руку в пламя. Проще и эффективней.

Нелл через силу улыбнулась:

– Пламени близко не оказалось.

– Очень остроумно.

– Вы ошибаетесь, – сказала Нелл, скрестив руки на груди, чтобы не было видно, как дрожат пальцы. – Никакого экзамена я себе не устраивала. Вы ничего не понимаете.

– Ну так объясните.

– Мне было страшно. Я никогда не отличалась храбростью. Но я больше не могу позволить себе бояться. Единственный способ преодолеть страх – идти навстречу тому, чего боишься.

– Поэтому вы и отправились на кладбище?

– Нет, это другое…

Прости, Джилл. Прости меня, детка.

Ее охватила паника. Было такое ощущение, что сейчас она распадется на куски. Быстро отвернувшись, Нелл скороговоркой произнесла:

– Я хочу, чтобы вы ушли. Несчастный официант ничего мне не сделает. И на балкон я больше выходить не буду – обещаю.

Танек положил ей руки на плечи.

Нелл замерла.

Развернув ее лицом к себе, Николас сказал:

– Никуда я не уйду.

Она не смотрела ему в глаза.

– Прошу вас, – прошептала Нелл.

– Не обращайте на менявнимания. – Он притянул ее к себе. – Расслабьтесь. Мое присутствие не имеет значения. Просто я нахожусь рядом, ничего особенного.

Нелл стояла, словно окоченев, и мысленно повторяла: «Мы взлетели, мы взлетели…»

Медленно, безвольно ее голова наклонилась, уткнулась ему в грудь. Танек обнял ее, но каким-то отстраненным, безличным жестом. Он просто находится рядом, ничего особенного. Живой человек. Его прикосновение утешает.

Они долго простояли без движения. Потом Нелл взяла себя в руки, сделала шаг назад.

– Я не собиралась докучать вам своими переживаниями. Простите меня.

Танек улыбнулся:

– Снова изысканные манеры. Они очаровали меня с первой же встречи. Это вас мама так воспитала?

– Нет, она была преподавателем математики, и у нее на меня вечно не хватало времени. Меня воспитала бабушка.

– Она умерла, когда вам было тринадцать лет, да? Нелл удивленно взглянула на него, потом вспомнила про досье.

– У вас хорошая память. Должно быть, вы собрали обо мне исчерпывающие сведения.

– В досье ничего не сказано о том, что Джилл – не дочь Калдера.

Нелл напряглась, однако тут же сказала себе: это уже не имеет значения. Джилл больше нет. Родителей тоже. Почему бы не рассказать правду? Он и так знает о ней очень многое.

– Конечно, в вашем досье этого нет. Мои родители предприняли все меры предосторожности. Сначала они хотели, чтобы я сделала аборт, а когда я отказалась, устроили мой брак.

– Кто же отец ребенка?

– Его звали Билл Вазински, он учился вместе со мной в художественной школе.

– Вы его любили? Любила или нет?

– Тогда мне казалось, что да. Во всяком случае, мне нравилось заниматься с ним любовью. – Нелл покачала головой. – Наверно, не любила. Просто нам обоим нравилась жизнь, нравился секс, нравились наши картины. Мы были уверены, что станем великими мастерами. Я впервые вырвалась из-под опеки родителей и опьянела от ощущения свободы.

– И что, этот Вазински не захотел взять на себя ответственность?

– Он не знал о ребенке. Я сама во всем виновата. Сказала ему, что принимаю противозачаточные пилюли. Его отец был шахтером из Западной Виргинии. Билл жил на стипендию. С какой стати я должна была портить жизнь ему и себе? Как только выяснилось, что я беременна, я уехала к родителям.

– Проще всего было бы сделать аборт.

– Я не захотела. Думала, закончу колледж, найду работу. – Нелл с горечью добавила: – Родители были иного мнения. Они хотели избежать позора. Как же – мать-одиночка, со стыда сгореть.

– И это в наши-то дни?

– Мои родители считали себя людьми современными, однако свято верили в самодисциплину. Сначала семья, потом дети. Жить нужно цивилизованно, по плану. Вернувшись из колледжа беременной, я нарушила их жизненные правила. Альтернатива была такая: или аборт, или замужество.

– Насколько я помню, Джилл родилась через год после вашего возвращения.

– Через семь месяцев. Я же говорю, мои родители времени даром не теряли. За Ричарда я вышла через два месяца после возвращения под родительский кров. Ричард работал ассистентом у моего отца, он знал, что я беременна. – Нелл устало улыбнулась. – Впрочем, я не делала из этого секрета. Дома каждый день были скандалы. Родители не привыкли видеть меня такой. И тут подвернулся Ричард. Компромисс, который устроил всех: я могла родить ребенка, а родителям не пришлось бы возиться с матерью-одиночкой. Мы поженились и уехали.

– А что Ричард получил взамен?

– Ничего, – сердито взглянула Нелл на Танека. – Он был вовсе не такой бессердечный карьерист, каким вы его воображаете. Я оказалась в отчаянной ситуации, и Ричард пришел мне на помощь. Взамен он получил дочь, рожденную не от него, и жену, доставившую ему впоследствии немало хлопот. По своему происхождению я вполне годилась в жены будущему банкиру. Только вот характер подкачал.

– А мне показалось во время нашей первой встречи, что вы прекрасно справляетесь со своими обязанностями.

– Чушь собачья, – отмахнулась от него Нелл. – Даже слепой увидел бы, что я болезненно застенчива и неуклюжа. Неужто вы не помните?

– Я помню лишь, что вы произвели на меня впечатление очень милой и симпатичной женщины, – улыбнулся Танек. – И еще у вас была поистине удивительная улыбка.

Нелл уставилась на него, не зная, что на это сказать.

В дверь постучали, и раздался голос:

– Ваш ужин.

Танек сам открыл дверь.

Вошла официантка, пожилая латиноамериканка. Она поставила поднос на стол, жизнерадостно улыбнулась и подождала, пока Нелл подпишет счет.

– Не такая уж она опасная, – сухо заметила Нелл, когда официантка вышла.

– На первый взгляд это определить трудно, – заметил Николас. – Закройте за мной дверь, никого не пускайте, кроме нас с Джейми. Я зайду за вами в девять утра.

И он вышел, плотно прикрыв за собой дверь. Его неожиданное исчезновение удивило Нелл не меньше, чем все его сегодняшнее поведение.

– Поверните ключ, – раздался голос Николаса из коридора.

Нелл раздраженно подошла к двери и заперла ее.

– Так-то лучше.

Нелл не слышала звука удаляющихся шагов, но чутье подсказало ей, что Танека за дверью уже нет. Наконец-то я от него избавилась, подумала она. Зачем только он сегодня за мной увязался?

Лучше было бы пройти это испытание одной.

Нелл вовсе не собиралась с ним откровенничать. Прояви он сочувствие или жалость, она немедленно замкнулась бы в себе. Но Танек вел себя так ненавязчиво и бесстрастно. Он был как подушка, в которую можно выплакаться. Вряд ли ему понравилось бы сравнение с подушкой, подумала Нелл. Может быть, и к лучшему, что она наконец дала волю чувствам. Словно шагнула из глубокой тени на солнечный свет. Стыда она не испытывала – лишь ощущение свободы.

Нелл остановилась возле стола. Есть она не хотела, но это не имело никакого значения. Раз нужно, значит, нужно. Потом – душ и спать. После такого утомительного дня можно надеяться, что ночь пройдет без сновидений.

Она решительно села за стол лицом к балкону и принялась есть.

7.

– Я нашел то, что вы хотели, – сказал по телефону Найджел Симпсон. – Я знаю, чем было вызвано нападение.

– Чем? – спросил Николас.

– Приезжайте, и я все вам расскажу. – Симпсон помолчал. – И не забудьте двести тысяч долларов. Наличными.

– Так дело не пойдет, – отрезал Николас.

– Мне нужно оторваться. По-моему, за мной следят, – нервно зачастил Найджел. – Это вы во всем виноваты. Вы заставили меня рисковать. Я работал с Кэблером больше года, и все было чисто. Из-за вас я должен все бросить и пуститься в бега.

– Мой гонорар за ваши услуги – молчание.

– Да говорю же вам, мне нужны деньги!

– Джейми сообщил мне, что у вас счет в швейцарском банке, куда поступают деньги от Кэблера. По-моему, этой суммы вполне достаточно, чтобы начать новую жизнь в каком-нибудь тропическом раю.

Симпсон замолчал и уже другим тоном сказал:

– Ладно. Сто тысяч, и я передам вам бухгалтерские книги, которые веду для Гардо.

– Что мне проку от ваших книг? Вы сами говорили, что в них нет ничего криминального.

– Если их сопоставить с книгами, которые ведет Пардо… Тогда картина станет ясной.

– Кто такой Пардо?

– Франсуа Пардо, проживает на Рю-де-Жермен, дом 412. Это мой парижский коллега. – Найджел заискивающе добавил: – Видите, как честно я с вами сотрудничаю. Дал такую информацию – и ничего не попросил взамен.

– Неизвестно еще, принесут ли мне бухгалтерские книги какой-нибудь прок. Я вовсе не собираюсь сажать Гардо за решетку.

– А Кэблер собирается. Я мог бы обратиться к нему.

– Не пытайтесь стравить меня с Кэблером. Сами знаете, от него вы денег быстро не получите. Бюрократическая процедура и все такое. Особенно если речь идет о подмазке таких размеров.

– Так вы хотите бухгалтерские книги или нет?

– Хочу. Взамен даю пятьдесят тысяч, фальшивый паспорт, удостоверение личности и безопасный выезд из Англии. И без торговли.

– Этого мало! Я надеялся…

– Если вы сами займетесь поиском документов, Гардо об этом пронюхает и раздавит вас как букашку.

Симпсон замолчал.

– Как быстро вы можете это организовать?

– Джейми понадобятся сутки, чтобы подготовить бумаги. Я вылетаю завтра утром, к вечеру буду у вас.

– Только ко мне не заходите. Меня не должны с вами видеть. Оставьте деньги и документы в ящике для пожертвований в церкви святого Антония. Послезавтра, в десять утра.

– А как же книги и информация? Я, конечно, сторонник благотворительных пожертвований, но не до такой степени.

– В ящике будет лежать ключ от автоматической камеры хранения на станции Бат. Вы должны мне верить.

– От Лондона до Бата час езды.

– Ближе автоматических камер хранения нет. В Лондоне их все позакрывали после террористических актов. Боевики из Ирландской республиканской армии оставляли там бомбы.

– Ловко же вы устроились.

– Между прочим, это я рискую, а не вы! – взвизгнул Симпсон. – А если за мной слежка?

– Слежку я вам гарантирую. С того самого момента, как вы заберете деньги из ящика, за вами будут следить мои люди. До того момента, пока я не позвоню Риардону из Бата и не сообщу, что с камерой хранения все в порядке. После этого он пришлет за вами человека, который переправит вас за границу. – И Танек повесил трубку.

– Бухгалтерские книги? – спросил Джейми, сидевший в кресле.

– Симпсон до чертиков перепуган. Предлагает продать бухгалтерские книги Гардо, а также информацию о Медасе. Взамен хочет получить кругленькую сумму наличными и гарантию безопасности.

– Зачем тебе бухгалтерские книги? Николас пожал плечами:

– Сам не знаю. Так, на всякий случай. Чтобы разобраться в отчетности Симпсона, нужно еще раздобыть в Париже бухгалтерские книги Пардо.

– Зачем же ты платишь за это деньги?

– Тут не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. Никогда еще мы не подбирались к Гардо так близко. Главное же – я хочу знать, чем было вызвано нападение на Медасе.

– Хочешь, чтобы я подготовил Симпсону бумаги? – Джейми встал, подошел к телефону. – Увы, снова погружаюсь в тяготы бренного мира. Очень жаль. А я как раз собирался написать бессмертную оду, воспевающую прекрасные глаза Нелл.

…Особняк Джоэла Либера был похож на дом, построенный Фрэнком Ллойдом Райтом, который Нелл когда-то видела в журнале по искусству: сплошь стекло и ясные, четкие линии, идеально гармонирующие с садом, камнями, маленьким водопадом.

– Здесь очень красиво, – сказала Нелл, выбираясь из машины.

– Еще бы, – хмыкнул Николас. – Ведь этот дом построила красота, на ниве которой трудится Джоэл.

– Таня говорит, что он не забывает и о благотворительности,

– А я вовсе не хотел, чтобы мои слова прозвучали критически. Я – убежденный сторонник капитализма. Всякий человек имеет право пользоваться плодами своего труда.

– Привет, Николас. Рад тебя видеть.

Нелл с удивлением увидела, что им навстречу по садовой дорожке идет Фил Джонсон в джинсах, потертой майке и с мотыгой в руке.

– А что вы здесь делаете? – спросила она.

Фил радостно улыбнулся:

– Николас хочет, чтобы я пока побыл с вами. Не дай Бог, со здоровьем что-нибудь. А доктор Либер дал мне работу в саду. Когда я учился в колледже, я зарабатывал на жизнь разведением семян. Приятно снова иметь дело с цветами. – Он уселся на траву возле ручья. – Если я вам понадоблюсь, позовете.

Нелл обернулась к Николасу:

– Вы отлично знаете, что со здоровьем у меня все в порядке.

– Как знать, – неопределенно ответил тот и сменил тему. – Джоэл говорил, что вы намерены исправить бюрократическую ошибку и воскреснуть. Почему вы мне об этом ничего не сказали?

– Потому что я передумала.

– Правильно. Могу я спросить, по какой причине?

– Так удобнее. Хочу, чтобы меня теперь звали Ева Биллингс. Мне понадобится паспорт на это имя и водительское удостоверение. Можете сделать?

– На это понадобится несколько дней.

– Кроме того, мне нужны деньги. Откройте счет на мое имя и положите туда достаточную сумму, чтобы хватило на первое время. А потом я каким-нибудь образом получу доступ к материнскому наследству. Я выпишу вам вексель.

– Уж это обязательно. Скорее всего мне придется получать долг не с вас, а с ваших наследников. Ведь вы, кажется, твердо вознамерились покинуть этот мир.

– Вы сделаете то, о чем я прошу?

– Хорошо. Сегодня же утром я открою счет на имя Евы Биллингс в банке Джоэла. Документы получите по почте.

– Спасибо. Кэблер нашел меня очень легко. Возможно ли, что Мариц проделает это с такой же легкостью?

– Нет.

В его голосе звучала непоколебимая уверенность. Должно быть, принял какие-то меры предосторожности, подумала Нелл.

– А запись о моей операции?

– Все следы уничтожены. Кроме данных, которые Джоэл хранит у себя дома. Я попрошу его, чтобы он и от них избавился.

– Хорошо. – Нелл нажала на кнопку звонка. – Я знаю, я говорила, что больше никогда вас ни о чем не попрошу. Эта моя просьба и в самом деле была последней. Прощайте, Николас.

– Погодите прощаться. Мы с вами еще увидимся. Если, конечно, вас не прикончат…

– Ага, явились. – На пороге стояла Таня. – И Николас. Очень хорошо. Входите, посмотрите, какие чудеса я сотворила с домом.

– В другой раз, я спешу, – улыбнулся Танек. – Мне на самолет. Всего хорошего.

Нелл проводила его взглядом. Куда это он собрался? Может быть, в Лондон?

– Ну, входи. – Таня потянула ее за собой в прихожую. – Хочу показать тебе все свои…

– …Чудеса, – закончила за нее Нелл. – Снаружи дом смотрится просто восхитительно.

– Только холодноват. Джоэл – хирург, поэтому ему нравится четкость и ясность линий. Зато изнутри дом должен быть теплым. Я убеждала его, что интерьер не должен напоминать аккуратный хирургический шов. – Они вошли в гостиную. – Тут нужен цвет, нужно чувство.

– С этим у тебя все в порядке.

Кресла и диваны были современными и удобными, выдержанными в различных оттенках верблюжьей шерсти.

Повсюду были разбросаны красные, бежевые и оранжевые подушки. Непривычное сочетание цветочного, линейного и оттеночного орнаментов не резало глаза, а создавало экзотичную и в то же время уютную атмосферу. Паркет был покрыт ковром из верблюжьей шерсти, придававшим всей комнате теплоту и мягкость.

– Бабушка говорила, что, если не скупиться на подушки, самый твердый пол станет мягким, – сказала Таня. – Бабушка не во всем была права, но в данном случае – несомненно.

– Она была цыганка? Таня кивнула.

– Ты бы видела, на что этот дом был похож раньше. Скандинавский модерн. – Она передернулась. – Холодный, как лед. Джоэлу совсем не подходит. Он из того разряда людей, которые отчаянно нуждаются в тепле. – Тут она радостно улыбнулась. – Уж чем-чем, а теплом я его вполне обеспечила.

– Какой необычный интерьер. Может быть, тебе имеет смысл заняться дизайном профессионально?

Таня покачала головой:

– Осенью я пойду учиться в университет. Хочу стать писательницей. – Она потянула Нелл за собой. – Пойдем, покажу тебе твою комнату. Окна выходят на водопад. Журчание тебе понравится. – Они поднялись по спиральной лестнице на второй этаж. – Ну как?

В этом помещении преобладали алые, золотые и багряные тона. Цвета осени. Деревянная кровать была накрыта темно-зеленым пушистым покрывалом. В медных горшках рос плющ; в хрустальной вазе горделиво высились белые хризантемы. Вдоль стен громоздились полки, уставленные фолиантами в кожаных переплетах.

– Очень уютно, – сказала Нелл.

– Я так и думала, что тебе понравится. Вообще-то считается, что для глаза спокойней синий цвет, но я почему-то была уверена, что осенние тона понравятся тебе больше. А хризантемы принес Фил – утром нарвал в саду.

Нелл была растрогана.

– Ты так готовилась к моему приезду, а ведь я пробуду здесь совсем недолго.

– Достаточно долго, чтобы оценить мой дом по достоинству. Я оставлю тебя, немножко отдохни перед обедом. А заодно примерь одежду, она вон там, в гардеробе.

– Какую одежду?

– Ту самую, которую я купила для тебя в универмаге. В тот самый день, когда ты так невежливо от меня сбежала.

Нелл удивилась:

– Но ты не говорила, что сделала в тот день какие-то покупки.

– А чем, по-твоему, я должна была заниматься? Топтаться без дела и ждать, пока ты соизволишь вернуться?

– Но почему ты мне ничего не сказала?

– Это еще зачем? Я была на тебя зла, хотела, чтобы тебя мучили угрызения совести. Не дан Бог, ты догадалась бы, что я совсем не скучала в твое отсутствие.

Дверь за Таней закрылась, а Нелл все еще улыбалась. Какая милая, славная девушка. Она похожа на животворный, освежающий ветерок.

Нелл взглянула на гардероб и решила, что туалетами займется позже.

Пока же она подошла к окну, чтобы полюбоваться видом. До водопада было не больше ста метров. Как и обещала Таня, журчание воды ласкало слух. У ручья трудился Фил, обрабатывая клумбу с желтыми розами.

Ричард всегда дарил ей только желтые розы. Он знал, что подобные маленькие знаки внимания способны согреть женское сердце. Ричард был такой обаятельный, все окружающие просто души в нем не чаяли.

И вот Ричарда нет. Почему же она совсем не скорбит о нем?

Смерть дочери опустошила ее сердце. На скорбь по Ричарду душевных сил не осталось. Неужели она его не любила? Может быть, она подменяла любовь благодарностью? Трудно сказать… Во всяком случае, Нелл была уязвлена тем, что мать Ричарда ни словом не упомянула о невестке на могильном камне. Нелл этого не заслужила. Она изо всех сил старалась любить своего мужа, но лишь Эдна любила его по-настоящему.

Фил оглянулся на дом и снова склонился над розовыми кустами. Его дело – следить, чтобы Нелл не улизнула потихоньку. Николас приставил к ней своего сторожевого пса, который не должен пускать ее в запретную зону. Но Танек зря тревожится. Он прав – пока Нелл не готова сразиться с Гардо и Марицом. Она бросит им вызов, лишь когда будет уверена в своих силах.

Однако мирно жить под присмотром добродушного охранника в ее планы тоже не входило. Нужно составить какой-то план. У Нелл возникла одна идея, но ее еще нужно было как следует обмозговать.

Неужели слежка? Найджел Симпсон запаниковал.

Быстро оглянулся, но не увидел сзади ничего подозрительного. На всякий случай ускорил шаг. Возможно, слежки все-таки нет?

Нет, черт подери, вечером, возле церкви, он почувствовал неладное.

Квартира Кристины совсем недалеко отсюда. Очень кстати. Симпсон быстро взбежал по ступенькам, позвонил.

Кто это там прячется в тени соседнего подъезда?

– Кто там? – раздался в домофоне голос Кристины.

– Это я. Пусти меня скорей!

Щелкнул замок. Найджел проскользнул внутрь, захлопнул за собой дверь.

– Что случилось, котик? – Кристина смотрела вниз, перегнувшись через перила лестничной площадки. Ее губы лукаво улыбались. – Что, приспичило?

– Да.

Симпсон с самого начала собирался после церкви заглянуть сюда, но страх заставил его на время забыть об удовольствии.

Кристина вроде бы ничего особенного собой не представляла, но в своей специализации могла заткнуть за пояс любую другую профессионалку. Прежде чем навсегда покинуть Лондон, Симпсон хотел провести с ней последнюю ночь. Дай Бог, чтобы это решение не оказалось ошибкой. Может быть, лучше было бы заползти в какую-нибудь дыру и сидеть там, затаившись, до завтрашнего утра.

– Ну так поднимайся.

Когда Симпсон вошел в квартиру, Кристина сказала: – Я приготовила для тебя кое-что новенькое. Страшное наказание для непослушного мальчишки.

Симпсон даже вспотел от нахлынувшего вожделения. Что-то новенькое! В последний раз Кристина обработала его такой штуковиной, что он чуть не лопнул от удовольствия. Симпсон пугливо посмотрел вниз. Кажется, в подъезд следом за ним никто не вошел. Во всяком случае, у Кристины безопасней, чем на улице. Во всем подъезде всего две квартиры, и обитатели второй, кажется, уехали куда-то за границу.

– Пойдем-пойдем, – поторопила его Кристина. – Не будешь слушаться – накажу еще сильней.

Найджел сглотнул слюну. Вот оно, начинается. Сейчас она поставит его на колени и задаст ему хорошую трепку.

Он приблизился к Кристине и увидел, что под халатом на ней ничего нет. Зато тонкие каблуки, похожие на иглы, были высоченными – сантиметров десять, никак не меньше. Кристина пропустила его вперед.

– Сколько раз тебе говорить, что мои приказы должны выполняться сразу и беспрекословно? – строго спросила она.

– Прости, – пролепетал Найджел. – Да, я заслужил наказание. Что ты там для меня придумала?

– На колени!

Симпсон с готовностью плюхнулся на четвереньки.

– Так-то лучше. – Она пошире расставила ноги, посмотрела на него сверху вниз. – Ну, так о чем ты меня просишь?

– Покажи мне, что ты для меня приготовила! Она схватила его за волосы, рывком подняла голову вверх. От боли Найджел блаженно зажмурился.

– Ну-ка, попроси меня как следует, – приказала Кристина.

– Госпожа, ради Бога, покажи мне новую игрушку – прошептал он.

– А больше ты ничего не хочешь? Только посмотреть на нее? Или, может быть, испытаешь ее на собственной шкуре?

– А мне будет больно?

– Еще как!

Симпсон весь дрожал от нетерпения. Кристина умела завести его! Но он знал, что торопиться некуда, все должно идти своим чередом.

– Если госпоже угодно, я стерплю любое наказание.

– Ты уверен? Он кивнул.

– Что ж, быть по сему. – Она зловеще улыбнулась. – Но я не намерена пачкать о тебя руки. Тобой займется мой дружок.

– Какой еще дружок?

В следующую секунду спину Симпсона обожгла невыносимая боль. Что это? Это уж чересчур!

Он в агонии вцепился Кристине в колени.

Она шарахнулась в сторону, и Симпсон рухнул ничком на ковер.

– Не надо! – просипел он. – Прекрати!

Но Кристина смотрела куда-то поверх него.

– Мариц, ты обещал, что все будет быстро и чисто. Смотри, что ты натворил! Весь ковер в крови!

– Ничего, Гардо купит тебе новый.

– Заканчивай скорей и убери его отсюда.

– Нет! – захныкал Найджел.

Оказывается, никакой слежки не было. Мариц был здесь, у Кристины.

– Еще минуточку, – попросил Мариц.

– Никаких «минуточек»! Иначе я скажу Гардо, что ты опять увлекся и чуть не испортил все дело.

– Сука, – пробурчал Мариц и поставил точку.

Ключ лежал в ящике для пожертвований, как и было обещано.

Николас внимательно рассмотрел его, сунул в карман. Ключ как ключ. Может быть, Симпсон решил напоследок пошутить.

Однако пакет с деньгами и документы Танек все-таки положил на место. Махнув рукой Риардону, сидевшему в такси, Николас направился к автомобилю, взятому напрокат. Теперь предстояла поездка на железнодорожный вокзал в Бат.

– Бухгалтерские книги у меня, – сказал Николас в радиотелефон. – Похоже, что они настоящие, хотя кто их знает, Я толком еще не успел их просмотреть. Проверю в самолете, на обратном пути.

– Странно, – сказал Джейми. – А я думал, что Симпсон струсил и передумал.

– Почему?

– Он не забрал свой приз.

– Что-что?

– У церкви он так и не появился. Что мне делать с деньгами? В восемь часов вечера ящик уносят.

Николас задумался. Шел уже шестой час. Трудно представить, что Симпсон так припозднился. Разве что Гардо обо всем пронюхал.

Но, если Симпсон убит, почему ключ был в ящике? Вряд ли Гардо отправил Симпсона на тот свет, не выпытав перед этим, где спрятаны книги.

А может быть, Гардо и не знал о сделке с Танеком? Не исключено, что он лишь установил, что бухгалтер работает на Кэблера.

– Что ты молчишь? – раздался в трубке голос Джейми. – Я же спрашиваю, как мне быть?

– Я слышал. Жди еще один час. Если Симпсон не появится, забери деньги и документы, а заодно проверь его квартиру.

– Что потом?

– Дай ему еще двадцать четыре часа. За квартирой установи наблюдение. Если увидишь его – вступи, в контакт.

– Попусту потратим время. Мы оба знаем, что с ним приключилось.

– И все-таки дадим ему еще сутки. Ведь я обещал.

– Хотите кофе, мистер Танек?

Он улыбнулся стюардессе, покачал головой:

– Не сейчас.

Когда стюардесса отошла, Николас открыл первую из книг, быстро перелистал ее. Названия компаний ему ничего не говорили. Должно быть, они были закодированы. Кое-где в записях были пробелы, помеченные какими-то стрелками.

Возможно, недостающая информация имелась в документации, которую вел Пардо.

Однако, даже если раздобыть книги Пардо, понадобится настоящий маг бухгалтерского дела, чтобы расшифровать и сопоставить цифры. Вряд ли имело смысл затевать операцию с Пардо. Во-первых, неизвестно, будет ли прок. Во-вторых, Гардо не сегодня, так завтра обнаружит, что записи Симпсона исчезли. Охрана Пардо будет удвоена. Лучше подождать, пока переполох уляжется.

Николас взял следующую книгу, увидел, что она как две капли воды похожа на первую, и убрал документы в портфель. Теперь у него в руках был конверт, на котором размашисто значилось: «Медас».

Танек вскрыл конверт, внутри оказалась стопка бумаг. На первом месте были те же имена, которые Николас уже видел в Афинах. Зато на втором листке было написано такое, что Танек, не удержавшись, воскликнул:

– Господи Боже!

– Мне нужно поговорить с Нелл, – сказал Николас прямо с порога. – Где она, Таня? Я должен немедленно ее отсюда увезти.

– Спасибо, что не забыл поздороваться, – ответила Таня, закрывая за ним дверь.

– Извини. Так где она?

– Ее уже нет. Уехала.

– Как так уехала? Куда? Таня покачала головой:

– Провела здесь три дня, а вчера утром исчезла. Правда, оставила записку. – Она подошла к столу, открыла ящик. – Очень вежливая записочка. Поблагодарила за гостеприимство, пообещала, что даст о себе знать. – Она протянула Танеку листок. – С собой ничего не взяла – только несколько пар спортивных туфель и джинсы. Можно предположить, что она отлучилась ненадолго.

– Это еще не факт.

Что такое задумала Нелл? Танек просмотрел записку. Вежливая, даже теплая, но информации – ноль.

– Она получила по почте пакет?

– Да. Позавчера.

Значит, документы и деньги у нее есть. Она свободна как птица.

– Где Фил?

– В саду. – Таня нахмурилась. – Он ни в чем не виноват. Парень и так места себе не находит.

– Еще как виноват – Танек открыл дверь наружу. – Но ты не бойся, я его не пристрелю.

– Вид у Фила был понурый. Увидев Николаса, он встрепенулся.

– Я знаю, я не справился, – начал он, не дав Танеку сказать и слова. – Я приглядывал за ней, глаз не спускал. Даже спал во дворе.

– Вот именно – «спал».

Фил мрачно кивнул.

– Я не ожидал. Казалось, ей тут так нравится… Николас тоже этого не ожидал. Во всяком случае, не так скоро. Он думал, что Нелл не сразу придет в себя после поездки на кладбище.

– Ладно, что произошло, то произошло. Ты пробовал ее найти?

Фил кивнул.

– Мисс Владос сказала, что на имя Евы Биллингс открыт счет в банке «Ферст Юнион». В банке мне сказали, что она сняла деньги со счета. Потом выяснил, что она отправилась на вокзал. Это было несложно – у Нелл такое лицо, что люди его запоминают надолго.

– Куда она поехала?

– В Престон, штат Миннесота. Там она взяла автомобиль напрокат. Автомобиль был возвращен в чикагском аэропорту. Там след потерялся. Авиакомпании хранят списки пассажиров в тайне. Ну а расспрашивать в аэропорту мне показалось бессмысленным. – Фил помолчал и продолжил: – Вот если бы я мог проникнуть в компьютерную систему аэропорта…

– Все это чушь, – отрезал Николас. – Она ведет нас по ложному следу. Наверняка она взяла билет под чужим именем. Кредитной карточки у нее нет, поэтому платила она наличными. Ничего у нас не выйдет.

Фил скривился:

– Да уж, не повезло.

– Она может быть где угодно. Ведь у нее есть даже паспорт. – Танек немного подумал и сказал: – Нужно попробовать еще вот что. Если Нелл отправилась в какое-то определенное место, вполне возможно, что она звонила туда из дома. Она могла воспользоваться телефонным автоматом, пока жила здесь?

– Один раз она и мисс Владос ездили в супермаркет, но я все время был рядом. К телефону она и близко не подходила.

– Тогда пойдем. – Николас зашагал назад, к дому. У порога ждала Таня.

– Ну что?

– Филу нужен компьютер. Кажется, у Джоэла в библиотеке есть терминал.

– Да. – Таня скептически взглянула на Фила. – Но Джоэл так трясется над своим компьютером, никого к нему не подпускает. Если Фил что-нибудь напутает в программах…

– Не беспокойтесь, – пообещал Фил. – Все будет нормально, да и времени это много не займет. Максимум – полчаса.

– Компьютер Джоэла будет в надежных руках, – сказал Николас. – Фил благоговейный раб «Майкрософта».

– Кого-кого?

– Неважно. В общем, ты не волнуйся. Ничего с компьютером Джоэла не случится.

Таня пожала плечами и повела их за собой по коридору.

– Библиотека здесь.

– Сколько в доме телефонов? – спросил Фил.

– Одни общий и один у Джоэла в кабинете.

– Какие номера?

Таня назвала оба номера и спросила:

– Записать?

– Нет, я запомню. У меня хорошая память на цифры.

Фил решительно скрылся в библиотеке.

– Что он будет делать? – спросила Таня.

– Проникнет в компьютер телефонной компании и выяснит, куда звонила Нелл.

– Но ведь это противозаконно.

– Безусловно.

– А если его застукают?

– Исключено. Для Фила это сущие пустяки. Он запросто может проникнуть хоть в файлы ЦРУ, и никто об этом не узнает. – Танек сменил тему: – В какой комнате жила Нелл? Я хочу там побывать.

– Ты ничего там не найдешь. Я уже сделала уборку.

– И все-таки.

Она отвела его на второй этаж, открыла дверь и стала смотреть, как Танек обыскивает комнату. Oн взял блокнот, лежавший возле телефона.

– Там не было никаких записей, – сказала Таня.

Николас поднес блокнот к свету. Никаких отпечатков. Заглянул в шкаф.

– Ты говоришь, она уехала налегке?

– Да, с маленькой сумкой. Что ты ищешь?

Танек рылся в одежде.

– Сам не знаю.

Закрыв дверцу гардероба, он еще раз внимательно огляделся по сторонам. На полке у кровати лежала стопка журналов.

– Эти журналы лежали здесь раньше?

– В основном да. Правда, несколько штук Нелл купила в супермаркете.

Танек сел на кровать, стал перелистывать журналы.

– Какие именно она купила?

– Не знаю, я не обратила внимания. Таня села рядом, проглядела всю стопку.

– Я не видела раньше «Космо» и «Ньюсуик». Остальные, по-моему, старые.

– А этот? – Танек достал снизу тоненький журнальчик. – Не думаю, что ты держишь у себя в доме такое чтиво.

– «Солдат фортуны»? – наморщила лоб Таня. – Никогда раньше не видела такого журнала. Что он собой представляет?

– Очаровательное издание, дающее советы и рекомендации, как стать наемником. Настоящая библия для фанатов выживания и рыцарей плаща и кинжала.

– Зачем же его купила Нелл? – удивилась Таня. – Она что, хочет кого-нибудь нанять?

– Черт знает, что у нее на уме.

Танек принялся внимательно просматривать страницы, надеясь обнаружить карандашные пометки или загнутые уголки. Лишь в самом конце, в разделе рекламных объявлений, он заметил легкий сгиб, как бы деливший страницу пополам.

– Что-нибудь есть? – спросила Таня.

– Страничка с объявлениями. Тут их не меньше сотни, – развел руками Танек.

Чего только здесь не было! Наемные солдаты предлагали свои услуги, ветераны разыскивали товарищей по оружию, оружейные фирмы предлагали свой товар. Могла бы хоть галочку поставить!

– По-моему, нашел, – объявил Фил, появившись в дверях. – Три телефонных номера показались мне любопытными. – Он протянул Николасу клочок бумаги. – Это лагеря, в которых преподают курс выживания. Один находится недалеко от Денвера, штат Колорадо; другой возле Сиэтла, штат Вашингтон, и третий недалеко от Панама-Сити, штат Флорида.

– А что такое «курс выживания»? – спросила Таня.

– Это такие лагеря, где собираются люди, которые считают, что Америка находится в опасности. Если страна превратится в полицейское государство или подвергнется нападению извне, эти люди надеются выжить, уйдя в партизаны. – Николас вел пальцем по странице рекламных объявлений. – Обычно преподавателями в таких лагерях работают бывшие наемники, отставные диверсанты из спецотрядов или же просто вояки-любители, которые хотят немного подзаработать.

Все три лагеря на странице присутствовали, но ни один из них не был помечен.

– В какой из лагерей она звонила последним, Фил?

– В Сиэтл.

– Ты думаешь, Нелл действительно могла туда отправиться? – спросила Таня.

– Да.

– Но зачем?

– Потому что она упрямая дура, которая хочет, чтобы ее прикончили.

А также потому, мысленно добавил Танек, что он совершил ошибку – хотел ее припугнуть, а вместо этого только раззадорил.

– Не думаю, что она собирается умирать, – спокойно ответила Таня. – Во всяком случае, теперь. Она возвращается к жизни. И никакая она не дура. Раз она так поступила, значит, этого требуют обстоятельства. Там очень опасно?

– Все зависит от того, кто руководит лагерем. Иногда это просто спектакль, но попадаются и такие лагеря, где всем заправляют настоящие фанатики. Им доставляет удовольствие доводить почтенных граждан, решивших немного укрепить здоровье, до инфаркта.

– Вряд ли Нелл туда возьмут, – рассудительно заметила Таня. – Ведь там наверняка одни мужчины.

– Как знать. Нелл – такой лакомый кусочек, что ее могут принять в порядке исключения.

– И потом изнасилуют, да?

– Это не исключено.

– А нельзя позвонить в эти лагеря и спросить, не договорилась ли она, чтобы ее туда приняли?

– В таких заведениях членство держится в тайне. Придется проверять все три лагеря, – вздохнул Танек.

Куда же она все-таки отправилась? Она хочет действовать самостоятельно. Дальше всего расположен Сиэтл, к тому же она звонила туда в последнюю очередь.

– Я поеду в Сиэтл, – сказал он вслух, – а Фил отправится в Денвер.

– Позвонить Джейми, чтобы он взял на себя Панама-сити? – спросил Фил.

– Джейми еще в Лондоне. Может быть, нам с тобой повезет. Я проверю, нет ли ее в Сиэтле, и мы созвонимся.

– Николас, я очень за нее волнуюсь, – сказала Таня.

– И правильно делаешь.

8.

Окачоби, штат Флорида

-Нам в лагере бабы не нужны, – язвительно проскрипел полковник Картер Рэндалл. – Вы меня поняли, маленькая леди? Раз поняли – уносите отсюда свою феминистскую задницу подобру-поздорову.

Нелл отмахнулась от мухи, которая проявляла к ней неослабный интерес с той самой минуты, как началась беседа. В кабинете начальника лагеря было так жарко и душно, что Нелл вся обливалась потом. Должно быть, полковник считал, что кондиционер – изобретение баб и слюнтяев.

– Я не феминистка. Впрочем, я об этом никогда не думала. Я мало что знаю о феминистском движении. А вы?

– Я-то знаю. К нам сюда приезжали эти поганые лесбиянки, просили, чтобы я научил их быть настоящими мужчинами.

– Ну и как, научили?

Полковник неприятно улыбнулся:

– Нет. Зато мои ребята научили их, как быть настоящими женщинами.

Он явно хотел запугать посетительницу. И, по правде говоря, у полковника это неплохо получалось, но Нелл изо всех сил старалась не показывать страха. Этот ублюдок явно из разряда садистов и диктаторов.

– Вы хотите сказать, что этих женщин изнасиловали? – спокойно спросила Нелл.

– По-моему, я этого не говорил. – Полковник откинулся на спинку кресла. – Но у нас в Окачоби нет женских бараков. Только общие.

– Меня это не пугает.

– Тех лесбиянок тоже не испугало. Но после первой же ночи они передумали.

– Я не передумаю.

Нелл вытерла влажные ладони о джинсы. Она уже сама не знала, от чего потеет – от жары или от страха.

– А почему, собственно, вы не принимаете женщин? Наши деньги ничуть не хуже.

– Зато кровь пожиже. – Полковник демонстративно уставился на ее грудь. – Женщины должны знать свое место. Пусть делают то, что у них так хорошо получается.

Нелл подавила раздражение. С этим поганым шовинистом в раздраженном состоянии объясняться нельзя.

Но зато, пожалуй, стоит вывести его из себя, внезапно подумала она.

– Я видела, как на плацу здоровенные мужики никак не могут вскарабкаться на деревянную стену, – презрительно обронила она. – Должно быть, вы боитесь, что женщина утрет им нос.

Полковник насупился.

– Эта группа тренируется первую неделю. К концу месяца они будут перелетать через стену в мгновение ока.

– Ха-ха.

Рэндалл вспыхнул:

– Вы что, считаете меня хвастуном?

– Честно говоря, я сомневаюсь, что человек, не способный поддержать дисциплину в лагере, может всего за несколько недель превратить этих слабаков в настоящих солдат.

– Да у меня в Окачоби железная дисциплина!

– То-то у вас в бараках женщин насилуют. О какой дисциплине тут может идти речь? Что вы вообще за офицер? – Не дав полковнику опомниться, она продолжила: – Может, вы никакой не полковник? Наверно, купили себе форму в магазине, да и дело с концом.

– Я был полковником рейнджеров! Слышишь ты, сука?

– Это когда же было? – хмыкнула Нелл. – И если так, то почему вы не в армии, а в этом болоте? Старость – не радость, да?

– Мне всего сорок два года, – прохрипел Рэндалл. – Я любому из своих парней сто очков вперед дам!

– Уж в этом-то я не сомневаюсь. Ваши парни и через забор-то перелезть не могут. Представляю, какое наслаждение – чувствовать себя сильнее, чем они.

– Я имел в виду не новобранцев! – Полковник задыхался от ярости. – Похоже, вы думаете, что перелезть через стену – пара пустяков. Между прочим, в ней тридцать футов! Попробуйте, маленькая леди, по зубам ли вам эта задача.

– Ладно. Но если я справлюсь, вы меня примете? Полковник недобро улыбнулся:

– О да! Мы примем вас с распростертыми объятиями. – Он встал и с язвительной галантностью показал на дверь. – После вас, маленькая леди.

Нелл вышла из кабинета, скрывая довольную улыбку. Пока все шло неплохо.

Хотя кто его знает…

Приблизившись к деревянному барьеру, она увидела, что он поднимается чуть ли не в самое небо, да к тому же еще весь покрыт скользкой грязью.

– Посторонитесь-ка, парни, – крикнул Рэндалл и сунул Нелл в руки толстый канат. – Сейчас маленькая леди покажет нам класс.

Нелл решила не обращать внимания на хохот и улюлюканье. Она крепко вцепилась в канат и полезла вверх по отвесной стене. Это оказалось гораздо труднее, чем подниматься по канату в спортзале. Колени все время ударялись о дерево, скользили. Приходилось упираться подошвами в стену, подтягиваясь на руках.

Четыре фута.

Нога соскользнула со стены, и Нелл с размаху ударилась головой о дерево.

Как больно!

Мужчины радостно загоготали.

Не обращать внимания. Подниматься выше. Не отпускать канат.

Нелл снова уперлась ногами в стену, полезла дальше.

Семь футов.

Снова соскользнула нога, канат обжег кожу ладоней, и Нелл чуть не упала – полетела вниз, но успела зацепиться.

– Вы не бойтесь, – насмешливо крикнул Рэндалл. – Будете падать – поймаем.

Все снова загоготали.

Не обращать на них внимания. Не обращать внимания на боль. Движение за движением, фут за футом. На свете нет ничего – только стена и канат.

Нелл снова заработала руками.

Три перехвата.

Соскользнула, ударилась о стену.

Четыре раза переставила ноги.

Далеко ли еще?

Неважно. Любую задачу можно выполнить, если разделить ее на маленькие этапы.

Прошло еще десять мучительных минут, прежде чем Нелл добралась до вершины стены и перекинула через нее ногу.

Она посмотрела на Рэндалла и его людей сверху вниз. Минутку помолчала, регулируя дыхание. Потом крикнула:

– Что, съел, сукин сын? Дал слово – держи.

У полковника физиономия была мрачнее тучи, но он больше не смеялся. Остальные тоже помалкивали.

– Слезай! – крикнул он.

– Полковник, вы обещали меня принять, если я поднимусь на стену. Как насчет офицерского слова?

Рэндалл ледяным тоном процедил:

– Маленькая леди, мы счастливы принять вас в наши ряды. Завтра утром начинаются маневры. Знаю, они вам понравятся.

Это означало, что он попытается превратить ее жизнь в пытку. Нелл стала спускаться вниз по канату.

– Это сержант Джордж Уилкинс, – сказал полковник. – Он выдаст вам необходимое снаряжение. Кстати, учтите, что сержант терпеть не может баб, которые изображают из себя вояк.

Нелл молча кивнула сержанту – приземистому коротышке.

– На эту стену любой хлюпик залезет, – сказал Уилкинс. – Вот болото – дело другое.

Он развернулся и отошел в сторону.

– Не отставайте от своего командира, – задушевно произнес Рэндалл. – На вашем месте я бы рученьки забинтовал. Знаете, сколько в болоте всяких бактерий и паразитов. Нам бы очень не хотелось, маленькая леди, чтобы вы подцепили какую-нибудь заразу.

Нелл взглянула на свои ладони и увидела, что они кровоточат. Но это ее ничуть не испугало.

– Может, я и леди, – сказала она, – но уж никак не маленькая.

С этими словами она отправилась следом за Уилкннсом.

Когда Нелл вместе с Уилкинсом вошла в барак, там воцарилась тишина.

– Вот твоя койка. Сержант показал на кровать, стоявшую под затянутым москитной сеткой окном. – Здесь и будешь спать.

Сразу же после этого Уилкинс удалился.

Раскладывая на койке полученное снаряжение, Нелл старалась не смотреть на мужчин. Правда, у нее не очень-то это получалось. Их взгляды обжигали ее, словно раскаленное железо. Что я здесь делаю? – в отчаянии спросила себя Нелл. Я сошла с ума! Наверняка можно было найти способ и попроще.

Проще, но не быстрее, возразила она себе. Раз есть план, его нужно выполнять.

Она уставилась на винтовку «М-16» и пистолет, выданные Уилкинсом. Что нужно делать с этим оружием? Чистить? Разбирать? В каком-то военном фильме она видела эпизод, где новобранец получает взыскание за то, что плохо вычистил свое ружье.

– Хотите, я вам помогу?

Нелл вздрогнула и медленно обернулась.

Рядом стоял парнишка, совсем еще мальчик. Вряд ли ему было больше семнадцати. Крючковатый нос, веснушки, застенчивая, почти робкая улыбка.

– Я Питер Дрейк. – Парнишка сел на койку. – Я видел, как вы лезли на стену. По-моему, полковнику не понравилось, что вы справились с задачей. А мне понравилось. Я люблю, когда людям что-то удается.

Его лицо просияло детской улыбкой. Да он совсем ребенок! Ну и скотина же Рэндалл, что принимает в лагерь таких сосунков.

– В самом деле? – ласково спросила она. – Да, когда у людей что-то получается, это приятно.

Питер нахмурился:

– А я залезть не смог. Сержант на меня рассердился. Он меня не любит.

– Почему ты тогда в лагере?

– Папа заставил. Он тоже был солдатом, как полковник Рэндалл. В армию меня не берут, а папа хочет, чтобы я стал настоящим мужчиной.

У Нелл сжалось сердце.

– А что говорит мама?

– Ее больше нет, – как-то туманно ответил Питер, – Я живу в Селене, штат Миссисипи. А вы откуда?

– Я из Северной Каролины. Судя по твоему выговору, не скажешь, что ты с Юга.

– А я дома почти не жил. Папа все время отправлял меня учиться в разные интернаты. – Питер рассеянно потрогал ее рюкзак. – По-моему, полковнику вы не понравились. Почему?

– Потому что я женщина, – усмехнулась Нелл. – К тому же я смогла залезть на стену.

Питер оглянулся и понизил голос:

– Кое-кому из ребят вы тоже не нравитесь. Сюда заходил полковник Рэндалл и сказал им, что они могут делать с вами все что захотят.

Этого следовало ожидать, подумала Нелл.

– Но я помогу вам, – улыбнулся Питер. – Может, я не очень умный, зато сильный.

– Спасибо, но я справлюсь сама.

Питер расстроился:

– Вы, наверно, не верите, что я сильный, раз я не смог залезть на стену.

– Дело не в этом. Я уверена, что ты молодец.

Но Питер все равно смотрел на нее с обидой. Однако не могла же она подвергать опасности этого мальчика!

– Ты очень поможешь мне, если расскажешь поподробнее о тех, кто живет в бараке, – сказала Нелл. – Ты даже не представляешь, как мне это пригодилось бы.

– Я не очень их знаю. Со мной они почти не разговаривают.

– Кто из них особенно опасен?

Питер кивком головы показал на плечистого, лысого детину, чье место находилось в четырех койках от Нелл.

Скотт. Он жутко злой. Он прозвал меня Тупицей.

– Кто еще?

– Санчес.

Питер показал на маленького, жилистого латиноамериканца, взиравшего на Нелл с недоброй улыбкой.

– И еще Блюмберг.

Нелл внимательно посмотрела на молодого светловолосого парня лет двадцати пяти.

– Они приставали ко мне в душе. Если бы не Скотт…

– Он помешал им?

– Нет, просто они не хотели, чтобы он видел. – Питер сглотнул. – «Ничего, – сказали они, – мы еще продолжим».

Если Санчес и Блюмберг гомосексуалисты, их можно не бояться, подумала Нелл. Хотя есть такие гомосексуалисты, которых распаляет беззащитность жертвы. Хотели же они поиздеваться над бедным мальчишкой.

– Питер, тебе нужно уехать из этого лагеря.

Он помотал головой:

– Нет, папа не согласится. Он говорит, что я рохля. Мне необходимо закалиться.

Среди головорезов и гомосексуалистов? Ну и папаша! Наверняка знает, через что приходится проходить сыну. Нелл подавила приступ ярости. К сожалению, помочь Питеру она не может. Дай Бог себя уберечь.

– Твой папа не прав, – сказала она. – Тебе здесь нельзя оставаться. Отправляйся домой.

– Он все равно отошлет меня обратно, – пожал плечами Питер. – Я ему там не нужен.

Вот еще не хватало, мысленно чертыхнулась Нелл. Не в таком она положении, чтобы позволить себе роскошь кому-то сочувствовать, кого-то жалеть. Она растерянно посмотрела на Питера и отвела глаза.

– Ты разбираешься в оружии?

Питер просиял:

– Да, нас научили разбирать винтовку еще в самый первый день. И потом, каждое утро мы ходим на стрельбище.

– А пистолет?

– Тоже немножко знаю. Умею разбирать и заряжать.

Нелл опустилась на койку.

– Ну, так научи меня.

– Есть известия? – спросил Танек, едва Таня взяла трубку.

– Никаких. Она в Сиэтле?

– Нет. Фил говорит, что в Денвере ее тоже нет. Мы не угадали.

– Значит, она во Флориде?

– Не знаю. – Николас потер затылок. – Возможно, она пустила нас по ложному следу. Сейчас она может быть где угодно.

– Что ты намерен предпринять?

– Как что? Через полчаса вылетаю во Флориду. К полудню буду в Окачоби. Фил едет к вам – на случаи, если она объявится.

– Это не обязательно. Ведь здесь я.

– Нет, обязательно, – мрачно заявил Танек, – Я должен быть уверен, что она больше никуда не денется до тех пор, пока я с ней не потолкую.

Идут!

Нелл услышала шорох в темноте и вся напряглась. Она ждала этого момента уже несколько часов.

Не слишком-то они и таятся. С какой стати? Ведь никто не придет ей на помощь.

Разве что Питер. Но ты, Питер, лучше спи. Иначе тебе не поздоровится.

Они уже совсем рядом. Четыре тени в темноте. Кто же там четвертый? Неважно. Тут каждый – враг.

– Включите-ка свет, ребята. Я хочу видеть ее мордашку.

Вспыхнул свет.

Скотт. Санчес. Блюмберг, Четвертый был старше, с редкими волосами и невзрачной физиономией.

– Не спит. Смотрите-ка, мужики, она нас ждет. – Скотт шагнул вперед. – У нас в лагере с заносчивыми лесбиянками разговор короткий.

– Оставьте меня в покое!

– Ну уж нет. Должны же мы доказать тебе, что тоже умеем преодолевать преграды., К утру мы залезем на тебя столько раз, что ты счет потеряешь. – Скотт облизнулся. – Лежи тихонько и делай что тебе говорят. Во-первых, нам не нравится, когда бабы одеваются по-солдатски. Ну-ка раздевайся.

– Отстаньте от нее! – раздался голос Питера.

Парнишка приподнялся на койке. В майке цвета хаки и трусах он выглядел совсем ребенком.

– Заткнись, Тупица, – бросил Скотт не оглядываясь.

– Не обижайте ее! Она ничего плохого вам не сделала!

– Тут уж от нее зависит, будем мы ее обижать или нет. Пусть делает как ей говорят и получит массу удовольствия, – сказал Санчес.

– Катитесь отсюда, – прошипела Нелл. Питер вскочил и подошел к ее койке.

– Не троньте ее!

Нелл видела, что мальчик испуган. У него на щеке дергался мускул, руки дрожали.

– Питер, иди к себе, – сказала она.

– Может, Тупица тоже хочет позабавиться, – ухмыльнулся Скотт. – Нет, он не мужчина, ему слабо.

– А мужчина тот, кто насилует женщин? – спросила Нелл.

– Сейчас я тебе покажу.

Он рывком сдернул с нее одеяло и увидел ствол пистолета, уставленный ему прямо в пах.

– Если ты немедленно не уберешься, я тебя кастрирую, – стараясь не показать переполнявший ее страх, проговорила Нелл.

Скотт инстинктивно подался назад.

– Ах, зараза!

– Кинемся на нее все разом, – предложил Санчес. – Отберем у нее пушку и засунем ей кое-куда.

– Вот-вот, киньтесь на меня, – кивнула Нелл, боясь только одного – что у нее дрогнет голос. – Давай первым. Скотт. Всех вас я, может, и не перестреляю. Но первая пуля сделает тебя евнухом, а вторая достанется Санчесу. Потом, конечно, я уже не смогу целиться и начну палить куда придется.

– Побоится, – подзадорил приятелей Блюмберг. – На убийство она не пойдет.

– По-моему, убийство не хуже, чем изнасилование. – Нелл крепко стиснула рукоятку револьвера. – Я так считаю.

– Тебя засадят за решетку на всю жизнь.

– Там посмотрим. – Она посмотрела нм в глаза – каждому по очереди. – Но вы со мной ничего не сделаете. Я прикончу всякого, кто сделает хоть шаг.

О Господи, подумала она. Прямо сцена из дешевого боевика.

Скотт не сводил глаз с дула пистолета.

– Психопатка чертова, – прошептал он.

– Очень может быть. Скотт попятился.

– Ты что, сдрейфил? – спросил Санчес.

– Она целится не в тебя, – буркнул Скотт. – Почему же, теперь я целюсь в него. – Нелл чуть шевельнула пистолетом.

Санчес заморгал.

– А ты говорил, это будет пара пустяков, – воскликнул четвертый.

– Заткнись, Глейзер, – прикрикнул на него Скотт.

– Нет, мужики, мы так не договаривались. – Глейзер попятился по проходу.

– Ничего, заглянем к ней попозже. Не будет же она сидеть с пистолетом всю ночь. – Скотт зловеще улыбнулся. – Спи, детка. Мы еще встретимся.

Он протянул руку и выключил свет. Нелл судорожно вздохнула. Никогда еще не чувствовала она себя такой одинокой и испуганной. Из темноты раздался голос Скотта:

– Что, страшно в темноте? Ничего, долго ты не выдержишь. Не получится здесь – нам вместе еще по болоту гулять. Или ты думаешь, тебя Уилкинс защитит?

– В болоте вам всем будет не до жеребятины, – крикнула Нелл.

Кто-то выругался в темноте, раздались удаляющиеся шаги.

Расслабляться было рано, но непосредственная угроза миновала. До чего же ей было страшно! Нелл сидела на кровати, вся дрожа.

– Спите, я посторожу, – сказал Питер. Она совсем забыла про мальчика.

– Нет, ты сам спи. Завтра предстоит тяжелый, день. Тебе понадобятся все силы.

– Нет, я посторожу, – упрямо повторил он и сел на пол возле ее кровати.

– Питер, не нужно.

Нелл поняла, что уговаривать его бесполезно. Но и сама спать она не собиралась. Ничего, до рассвета осталось всего несколько часов.

– Мне было так страшно, – сказал Питер.

– Мне тоже.

– А со стороны это было незаметно.

– Ты тоже держался молодцом, – солгала она.

– Правда? – обрадованно спросил он. – Нет, думаю, Скотт догадался. Он похож на моего папу. Его не обманешь.

– Это тебе отец сказал, что его не обманешь?

– Да. Он говорит, что нужно всех видеть насквозь. Он бы не стал мэром нашего городка, если бы не умел разбираться в людях. Так он говорит.

Нелл почувствовала, что ненавидит Дрейка-старшего, хотя никогда в жизни его не видела.

– Уверена, что ты храбрей, чем твой отец. На его месте я бы тобой гордилась.

После паузы Питер сказал:

– Нет, он никогда мной не гордится. Говорит, что я слишком туп.

Эти слова были сказаны так просто, что у Нелл сжалось сердце.

– А я тобой горжусь.

– В самом деле? Я тоже вами горжусь. – Он помолчал. – Значит, мы друзья, да?

Больше всего ей хотелось оттолкнуть его. Не нужна ей ни его помощь, ни лишняя забота. Но паренек заступился за нее перед этими головорезами. Ему за это придется расплачиваться. Значит, на ней лежит ответственность…

Слишком поздно. Она уже не имеет права его оттолкнуть.

– Да, мы друзья.

– Мы показали им, правда?

– Это уж точно, – тяжело вздохнула Нелл.

– Ева Биллингс? Впервые слышу это имя, – пожал плечами Рэндалл. – Мы не принимаем женщин, мистер Танек.

Николас бросил перед ним на стол фотографию:

– Возможно, она записалась под другим именем.

– Красотка, – хмыкнул полковник, отодвигая снимок. – Я ее не видел.

– Очень странно. Она взяла машину на прокат в аэропорту. – Николас открыл записную книжку. – У вас на стоянке «форд» с точно таким же номером.

Улыбка сползла с лица Рэндалла.

– У нас в лагере не любят тех, кто вынюхивает.

– А я не люблю тех, кто мне врет, – тихо сказал Николас. – Где она, Рэндалл?

– Я же сказал, ее здесь нет. – Полковник небрежно взмахнул рукой. – Не верите – ищите сами.

– Если я ее не найду, вас ждут большие неприятности.

Рэндалл вскочил:

– Это что, угроза?

– Мне нужна эта женщина. Если вы не скажете, где она, у вас будут большие проблемы.

– Нас проблемами не испугаешь. Я у себя в лагере как раз учу людей, как справляться с проблемами.

– Хватит чушь пороть! Местные власти вас на дух не выносят. Если сообщить им, что вы занимаетесь здесь преступной деятельностью, ваш лагерь в два счета прикроют.

– Какой еще преступной деятельностью?! – взревел полковник. – Никто ее и пальцем не трогал.

– Речь идет о похищении человека.

– Она явилась сама. Навязалась мне. Спросите у нее сами!

– Я скажу, что вы ее сначала похитили, а потом накачали наркотиками. Отличная будет история для газет. – Николас улыбнулся. – Как по-вашему?

– По-моему, ты сукин сын, – прорычал полковник. – Кто она тебе? Жена?

– Да.

– Так держал бы эту сучку у себя дома.

– Вы мне скажите, где она, и я вас от нее избавлю. Рэндалл замолчал, потом злорадно улыбнулся.

– Почему бы и нет? – Он достал из ящика карту, разложил ее на столе. – Она на учениях. Хочет доказать всем, какая она крутая. Не знаю, где они сейчас, но к ночи будут вот здесь. – Он ткнул пальцем в карту. – Ночной привал всегда устраивают на Кипарисовом острове. То-то она обрадуется, когда вы за ней явитесь. Денек ей наверняка покажется долгим. – Улыбка полковника стала еще шире. – Но и вам прогулка вряд ли придется по нраву. Идти-то надо через топь.

– А подъехать туда нельзя?

– Нет, это самая середина болота. От дороги две мили. – Он ткнул пальцем в карту. – Видите?

– Вижу, что вы очень собой довольны.

– Можете подождать в лагере. Они вернутся через четыре дня.

Николас взял со стола карту и направился к двери.

– Желаю приятной прогулки. Большой привет маленькой леди.

Николас остановился. Полковник начинал действовать ему на нервы. Но нет, сейчас не время. Как-нибудь в другой раз. А жаль.

Он вышел.

– Биллингс, не отставать! – прикрикнул Уилкннс. Вода доходила ему до пояса. – Ты всех задерживаешь! Никто тебя ждать не будет!

Нелл не обратила на сержанта внимания. Она не была последней – за ней тащились еще четверо.

– Всякий, кто отстанет, станет добычей для аллигаторов.

Врет, хочет запугать. Однако ей стало не по себе. Несколько часов назад она видела в грязи одну из этих жутких тварей.

– Я здесь, – прошептал сзади Питер. – Не бойтесь.

Но ей и в самом деле было страшно. Она выбилась из сил и всей душой ненавидела это мерзкое болото. Уже семь часов они брели через грязь и трясину. Ремни рюкзака врезались ей в плечи.

Прямо возле нее по воде скользнула бесшумная тень.

Змея!

Нелл всегда терпеть не могла змей.

– Живее, Биллингс, живей!

Нелл отвела взгляд от змеи и двинулась дальше. Шаг за шагом. Минута за минутой. Этот кошмар когда-нибудь кончится.

Кошмары, которые снятся ей по ночам, еще страшней.

Николас оставил машину на обочине шоссе, предварительно экипировавшись для прогулки через болото: обвязал голову платком, сунул в карман джинсов нож. К сожалению, этим экипировка и исчерпывалась.

Он немного постоял у края болота, мрачно глядя на буро-желтую воду. Если верить карте Рэндалла, отсюда было ближе всего до Кипарисового острова. Танек потуже завязал шнурки теннисных туфель. В этой чертовой топи вполне можно было остаться и без обуви.

До чего же он ненавидел болота! Неужели Нелл не могла выбрать какой-нибудь милый, чистенький горный лагерь где-нибудь в штате Вашингтон. Нет, ей обязательно нужно было залезть в эту грязную, топкую дыру, где полным-полно москитов, аллигаторов и двуногих хищников вроде Рэндалла. Взять бы эту Нелл и придушить. Скрипнув зубами, Танек спрыгнул в воду и медленно побрел через болото.

– У нас тут маленькая проблема, – плотоядно улыбнулся Уилкинс. – Нужен доброволец.

Нелл тупо смотрела на сержанта, совсем одурев от усталости.

– Кто хочет?

Она думала, что Уилкинс вызовет ее, но он остановил свой взгляд на Питере.

– Должно быть, ты, Дрейк? Вот и отлично. Задание в самый раз для тебя. Тут нужна резвость. Иди вперед.

– Что я должен сделать?

– Очистить путь. Впереди препятствие.

– Ладно.

Питер пошел вперед.

Нелл насторожилась. Какая еще резвость? На всякий случай она поспешила за Питером.

О боже!

Нелл замерла на месте.

На нижней ветке раскидистого дерева висела змея, похожая на разноцветную гирлянду. Тропа проходила прямо под веткой, и чтобы двигаться дальше, нужно было змею каким-то образом согнать.

– Красота, правда? – сказал Уилкинс. – Ну-ка, сними ее оттуда, Дрейк.

– Постойте, – Нелл облизнула пересохшие губы. – Что это за змея?

– Не ядовитая. Это молочная змея.

– Почему бы нам ее не обойти?

– Солдаты не убегают от проблем, а решают их.

Молочная змея? Нелл лихорадочно пыталась вспомнить. Есть другая змея, смертельно ядовитая, очень похожая на молочную. Только цвет полосок у нее другой. В детстве дедушка читал ей какой-то стишок про двух этих змей. Как же там было?

Но Нелл, как ни пыталась, вспомнить не могла.

– Марш вперед, Дрейк, – приказал Уилкинс. Парнишка сделал шаг вперед.

Коралловая змея – вот как она называется. Очень похожа на молочную, но укус смертелен.

– Стой!

Питер оглянулся на нее и улыбнулся:

– Не беспокойтесь, я не боюсь змей. У меня в детстве был собственный полоз. Надо только схватить змею чуть пониже головы, и тогда она не укусит.

– Не делай этого, Питер. Она может быть ядовитой. Знаешь, молочная змея очень похожа на коралловую.

– Это молочная, я вижу. Желтые полоски и красные. Коралловая другая.

Уилкинс подогнал Питера:

– Пошевеливайся, паренек. Как же там было, в стишке? «Если красный рядом с черным…» Нет, не так.

– Ну-ну, не пугайся, – приговаривал Питер, приближаясь к змее. – Я тебе больно не сделаю, красотка. Мне только нужно убрать тебя отсюда.

Нелл подумала, что с парнишки вполне станется взять и погладить гадину по спине.

Уилкинс наблюдал за происходящим с улыбкой.

Нелл знала, что сержант ее ненавидит, но с какой стати он подвергает опасности мальчишку? Только из-за того, что считает его рохлей? Или она ошибается – и змея безопасна?

Но Уилкинс тоже мог ошибиться…

«Если черный рядом с красным…»

– Нет! – выкрикнула она и, оттолкнув Питера, бросилась вперед. Не задумываясь, Нелл схватила змею чуть ниже головы и с размаху отшвырнула в сторону. С громким всплеском радужная лента плюхнулась в воду.

– Зачем вы так? – с упреком сказал Питер. – Ведь сержант поручил это мне.

– Закрой рот, – рявкнула на него Нелл.

Возможно, это была молочная змея, но лучше уж не рисковать. О господи, меня сейчас стошнит, подумала она. Пальцы до сих пор ощущали отвратительную холодную слизь. Нелл увидела, как змея испуганно чертит зигзаги по воде.

– Парнишка прав, – строго сказал Уилкинс. – Задание было дано ему.

– По-моему, сержант, вы искали добровольца? Я и есть доброволец.

Нелл все никак не могла справиться с дрожью.

– Зачем так грубо? – все не мог успокоиться Питер. – Вы сделали ей больно.

Что это там впереди, на дереве? Змея? Нет, всего лишь мох.

– Извини, я не хотела.

– Мой полоз был с зеленоватым оттенком. Не такой красивый, как эта. Видели, она вся желтая и красная – красота. Что это с вами?

– Ничего.

Нелл вспомнила стишок:

Если с красным черный цвет,

Это значит – яда нет.

Если с красным желтый цвет,

То тебе большой привет.

9.

До Кипарисового острова они добрались перед самым закатом. Это была сухая полоска земли, вся поросшая мхом. После вязкой трясины островок показался настоящим раем.

– Добрый день, – раздался голос Танека. Нелл от неожиданности замерла как вкопанная. Николас сидел на земле под кипарисом.

– Вы уж извините, что я не встаю, – сказал он. – Мне сейчас не до светских условностей. Не скрою, вы вызываете у меня легкое раздражение.

Судя по его глазам, это было слишком мягко сказано. Танек был весь грязный, мокрый, и глаза его светились яростью.

– Что вы здесь делаете? – пролепетала Нелл.

– Тот же самый вопрос я хотел бы задать вам.

Уилкинс отодвинул ее в сторону:

– Ты кто такой? Вали-ка отсюда подобру-поздорову.

– По-моему, не я один пренебрегаю правилами вежливости. – Танек поднялся. – А ты кто?

– Сержант Рональд Уилкинс.

– А я – Николас Танек. – Он кивнул на Нелл. – Эту леди я забираю с собой.

Уилкинс нахмурился:

– Вас прислал Рэндалл?

– Нет, но он сказал мне, где вас найти.

– Я отвечаю за своих людей и без письменного приказа никого никуда не отпущу, – заявил Уилкинс к немалому удивлению Нелл.

– Чушь собачья, – устало вздохнул Танек.

– Никуда я с вами не пойду, – воскликнула Нелл. Танек несколько раз глубоко вздохнул, досчитал до десяти и отошел в сторонку.

– Нам нужно потолковать.

– Некогда ей лясы точить, – вмешался Уилкинс. – Я отдал приказ готовиться к ночлегу.

Танек косо взглянул на сержанта и очень тихо ответил:

– Не надоедай мне, парень. Я не с тобой разговариваю.

Уилкинс пожал плечами:

– Ладно, поговорить можно, но она останется здесь. Скотт! Ко мне!

– У вас все в порядке? – встревожеино спросил Питер.

– Все отлично. Я сейчас вернусь. – И Нелл пошла за Танеком.

Едва они отошли в сторону, как Танек свирепо зашипел:

– Вы совсем с ума сошли! Какого черта вы здесь делаете?

– Я делаю то, что считаю необходимым.

– Но это опасно!

– Вы же сами сказали, что без подготовки с Марицом и Гардо мне не справиться.

– Я помню, что я сказал. Но блуждание по грязи вам вряд ли поможет.

– Там увидим. Меня здесь научат многим полезным вещам. Вчера впервые в жизни я научилась обращаться с оружием.

Танек лишь развел руками.

– Да вы посмотрите на себя. – Он провел пальцем по ее щеке, и палец стал черным. – Грязная, мокрая, валящаяся с ног от усталости.

– Ничего, не свалюсь.

Николас стиснул зубы.

– Я знаю. Вы будете храбриться до тех пор, пока не сдохнете.

– Вот именно. – Она смотрела ему прямо в глаза. – Вы отказались мне помочь, и я решила обойтись без вас. Вот почему я здесь.

Николас молчал, борясь с гневом.

– Чтоб вам провалиться, – с досадой вздохнул он и отвернулся. – Отдайте сержанту рюкзак и эту чертову винтовку. Они вам больше не понадобятся. Я забираю вас с собой.

– Я же сказала, никуда не пойду отсюда.

– Я сделаю то, чего вы хотите, – зло воскликнул Танек. – Я помогу вам.

Нелл задохнулась от радости:

– Обещаете?

– Да, обещаю. Я сделаю все, что вы хотите. Желаете быть приманкой для Гардо? Пожалуйста! Только бы вы были счастливы!

– Да, я счастлива.

Нелл немедленно сняла с плеча винтовку и рюкзак, швырнула их на землю.

На душе у нее было легко и радостно. Она повела плечами, чувствуя, что избавилась от тяжкого бремени.

– Идем.

– Ты куда? – рявкнул Уилкинс, высунувшись из-за кустов. – С оружием так не обращаются, Биллингс.

– Я ухожу.

– Черта с два.

– Тебе-то что? – удивилась Нелл. – Ты с самого начала хотел от меня избавиться.

– Нельзя подавать солдатам плохой пример. Без приказа полковника ты никуда не пойдешь.

Нелл пожала плечами и отвернулась.

– До свидания. Сержант схватил ее за руку:

– Баба есть баба. Чуть хвост прижмут, сразу в кусты…

– Ну-ка, отпусти ее, – негромко сказал Танек.

Уилкинс рявкнул на него:

– Да пошел ты… Танек улыбнулся:

– Счастлив слышать эти слова! – Он шагнул вперед и легким, неуловимым движением обрушил удар ладони на толстую шею сержанта, проворковав; – Спасибо за доставленное удовольствие.

Взгляд Унлкинса затуманился, и сержант мешком осел на землю.

Нелл внимательно посмотрела Танеку в глаза:

– Я вижу, вы и в самом деле довольны.

– Еще бы! – хищно осклабился Николас. – Правда, с еще большим удовольствием я врезал бы не ему, а вам. – Он спрыгнул в воду. – Идем! Нам еще два часа тащиться до шоссе, а скоро стемнеет.

– Сейчас…

Нелл остановилась, оглянулась. Неподалеку стоял Питер, беспомощно глядя ей вслед.

Нужно выкинуть его из сердца. Мальчишка будет путаться у нее под ногами, мешать. Ведь цель достигнута – Танек капитулировал. К чему лишние осложнения?

– Вы куда? – спросил Питер.

Вид у него был несчастный и заброшенный. Оставить его на съедение Скотту и прочим подонкам?

– Подождите, – сказала Нелл Танеку и вернулась к Питеру. – Идем с нами.

Он нерешительно топтался на месте. Нелл взяла его за руку:

– Все будет хорошо. Ты должен уйти со мной, Питер.

– Но папе это не понравится.

– Об этом не беспокойся. Мы все устроим. Ты ведь не хочешь здесь оставаться, правда?

Питер замотал головой:

– Это плохое место. Я не хочу быть тут без вас.

– Тогда снимай рюкзак, винтовку и ступай с нами.

– Но сержант говорил, что солдат не имеет права бросать оружие.

– Нелл, я жду! – крикнул Танек.

Она потянула Питера за руку:

– Все, уходим.

Парнишка уставился на нее, ничего не понимая.

– Почему он называет вас Нелл? Ведь вас зовут Ева.

– Есть люди, у которых не одно имя, – нетерпеливо объяснила она и негромко, со значением продолжила: – Мы с тобой друзья, Питер. Друзьям нужно верить. Я тебе говорю: будет лучше, если ты пойдешь с нами.

Лицо Питера просияло улыбкой:

– Да, мы друзья. Я совсем забыл. – Он положил винтовку на землю, снял рюкзак. – Друзьям расставаться нельзя.

Нелл облегченно вздохнула и догнала Танека.

– Он идет с нами.

– Я уже догадался. Возьмем с собой кого-нибудь еще?

Нелл пропустила мимо ушей это саркастическое замечание и зашлепала вперед по воде.

– Питер, догоняй!

Питер с сомнением смотрел на Танека.

– Он что, на меня рассердился?

– Нет, просто он всегда такой.

Они шли довольно быстро, но затем продвижение замедлилось.

Ночью болото казалось еще более жутким. Каждый всплеск, каждый шорох таил в себе угрозу. Нелл старалась не сводить глаз с белой рубашки Танека и держалась подальше от нависавших над головой веток.

– Дорога уже близко, – бросил Танек через плечо. – Вот и берег. Машина где-то в двух шагах отсюда.

Нелл вздохнула с облегчением. Кажется, мука закончилась.

Увы, главные испытания были еще впереди.

Танек стоял на шоссе, ругаясь последними словами. Нелл и Питер кое-как вскарабкались на обочину.

– Что такое?

– Машины нет.

– Украли?

Танек огляделся по сторонам.

– Нет, вот этого дерева я не помню. Должно быть, мы не туда вышли. – Он нахмурился. – Где же эта чертова машина?

Нелл уставилась на него в изумлении:

– Вы заблудились?

– Я не заблудился! – рявкнул Танек. – Просто хотел сократить дорогу и вышел куда-то не туда.

Нелл рассмеялась.

– Не вижу ничего смешного!

Но она ничего не могла поделать с собой. Его возмущение казалось ей необычайно потешным.

– Надо же, он ошибся! Может, вы все-таки не Арнольд Шварценеггер? Уж он-то в болоте не заблудился бы.

– При чем здесь Шварценеггер? Что за чушь вы несете? И потом, я не заблудился. Просто вышел не туда.

И он с гордым видом зашагал по дороге.

– Вот и на вас он рассердился, – вздохнул Питер. – Давайте поможем ему найти машину.

– Хорошая мысль.

Нелл потащилась за Танеком по дороге. От веселья не осталось и следа. Она еле переставляла ноги, в ботинках хлюпала вода, одежда прилипла к телу. Бесконечные поиски на пустынном, темном шоссе отняли у нее последние силы.

В конце концов машина нашлась, но значительно севернее того места, где они вышли из болота.

– Ни слова! – прорычал Танек, садясь за руль. – Я вымок, устал и чертовски зол.

Питер тихонько шмыгнул на заднее сиденье и шепнул:

– Я же говорил, он сердится.

Нелл села вперед, не удержавшись от последней шпильки:

– А ключи вы не потеряли?

– Вы что, совсем меня идиотом считаете?! – взорвался Николас.

– Ну потеряли же вы машину. – Нелл сделала вид, что смутилась под его взглядом, и смиренно добавила: – Нет, я не считаю вас идиотом.

Он включил двигатель.

– Куда мы едем?

– В Панама-Сити. Найдем мотель, куда пустят троицу, от которой несет, словно она побывала в канализации.

Питер хихикнул.

– Кто это такой? – спросил Танек.

– Питер Дрейк. А этого человека зовут Николас Танек. – Нелл откинулась на спинку, вытянула ноги. – Ты можешь пока подремать, Питер.

– Есть хочется.

– Приедем в город, что-нибудь перекусим.

– Жареных цыплят?

– Можно.

– А там есть «Жареные цыплята Кентукки»? Я их больше всего люблю.

– Хорошо, получишь своих «Кентукки». Питер с довольным видом умолк.

– Не уверен, что в этом Панама-Сити есть «Жареные цыплята Кентукки», – вполголоса произнес Николас. – Найдем что-нибудь другое. С Питером договориться нетрудно.

– Зачем он вам нужен?

– Поговорим об этом позже, ладно? – тихо попросила Нелл. – Или вы намерены выкинуть бедного мальчика из машины?

Танек посмотрел в зеркало заднего вида, на мирно дремавшего Питера.

– Нет.

– Как здорово вы разделались с Уилкинсом. Прямо как в кино. Это было карате?

– Нет, тэквандо.

– А вы научите меня таким приемам?

– Об атом тоже поговорим позже.

Нелл хотела было настоять на своем, но передумала. Сегодня она и так многого добилась. Прислонившись головой к стеклу, она закрыла глаза. Мерно рокотал мотор, автомобиль несся по гладкому шоссе, бояться было нечего. Впервые за последние дни Нелл чувствовала себя в безопасности.

Она уже почти заснула, когда Танек нарушил молчание:

– Почему вы выбрали именно эту дыру? – раздраженно спросил он. – Окачоби – самый худший лагерь во всех Соединенных Штатах! Или вы думали, что вся Флорида – сплошной курорт?

– Вовсе нет.

– Тогда почему вас не устроили Денвер и Сиэтл? Нелл заколебалась. Наверное, лучше оставить этот вопрос без ответа. Правда Танеку не понравится. И все же она не удержалась:

– Там было недостаточно скверно.

Танек непонимающе уставился на нее.

– Мне нужна была ваша помощь, – пояснила Нелл. – Я должна была показать вам, что ни перед чем не остановлюсь.

Николас долго молчал, потом сказал:

– Господи, вы обвели меня вокруг пальца. Вы знали, что я буду вас разыскивать.

– Не знала, но надеялась. Вы чувствуете себя передо мной виноватым, пошли ради меня на большие затраты. Вряд ли вы предоставили бы меня собственной судьбе.

– Так вот зачем понадобились телефонные звонки.

– Я знаю, что Фил может проникнуть в любую компьютерную сеть. Должна же я была оставить вам след.

– И вы заняли такую позицию, которая давала вам преимущества, – ледяным тоном сказал Танек. – Нелл, я очень не люблю, когда мной манипулируют.

– Вы были мне нужны. Я должна была это сделать. А если вам мои действия не нравятся – это ваше дело.

– Между прочим, я могу и отказаться.

– Нет. Таня говорит, что вы всегда держите слово.

– Таня никогда не пыталась мной вертеть. – Он помолчал. – А что бы вы стали делать, если бы я за вами не приехал?

– Осталась бы в лагере. Прошла бы курс обучения. Постаралась бы научиться всему, чему можно.

– Вас бы изнасиловали, или убили бы, или вы сами умерли бы от изнеможения.

– Нет, не умерла бы.

– Кажется, вы уверены в своей способности творить чудеса.

– Бессмысленный разговор, – устало сказала Нелл. – Ведь я уже не в лагере. Давайте двигаться дальше. Я сказала вам правду, потому что не хочу, чтобы наши отношения строились на лжи. Терпеть не могу обман. – Она закрыла глаза. – А сейчас я буду спать. Разбудите меня, когда мы приедем в мотель.

– Выходите.

Нелл с трудом разомкнула веки.

– Что?

Он за руку вытянул ее из машины.

– Отсюда три шага до двери вашего номера. Дойдете до кровати и можете спать дальше.

– Где мы? – спросила Нелл, стряхнув сон.

– Мотель «Лучший на Западе». – Танек отпер дверь, подтолкнул Нелл внутрь и зажег свет. – Не забудьте запереться.

– А Питер?

– У них было всего два свободных номера. Питер ночует со мной. Через две двери отсюда.

– Нет, он вас боится. Я не могу этого допустить!

– Ничего я не сделаю с вашим цыпленком, – грубо оборвал ее Танек. – Смойте с физиономии грязь и ложитесь спать.

– А еда? Я обещала мальчику жареных цыплят.

– Я же сказал: я о нем позабочусь. – И Танек захлопнул дверь.

Нелл медленно обернулась, осмотрела комнату. Ничего особенного – мотель как мотель: кровать, стол, два стула, окно, выходящее на автомобильную стоянку. Мебель довольно потрепанного вида, на постели – невзрачное серое покрывало.

Зато все чистенькое, аккуратное, не то что сама Нелл.

Она с тоской посмотрела на мягкую кровать и все-таки отправилась в ванную.

После горячего душа ей стало гораздо лучше. Нелл с отвращением взглянула на груду грязной одежды, сваленной на полу. Чтоб она провалилась, эта камуфляжная форма. Кое-как постирав нижнее белье, Нелл обмоталась полотенцем и вернулась в комнату. Сушить волосы сил уже не было. Рухнув на подушку, Нелл еще успела подумать, что бабушка ее наверняка осудила бы. Разве можно ложиться спать с мокрой головой? Обязательно простудишься.

Мы упали, мы упали…

– Джилл!

Никакой Джилл нет. Это снова кошмар. Нелл сидела на постели, по ее лицу ручьем текли слезы. А она надеялась, что после такого тяжелого дня будет спать беспробудным сном.

Нелл зашла в ванную, выпила воды. Руки дрожали.

Вернуться в кровать, попытаться уснуть. Главное, что Танек согласился ей помочь. Завтра она должна быть в форме.

Но разве можно уснуть, когда снятся такие сны?

Ночь тянулась мучительно долго.

Танек постучал в дверь ровно в восемь. Нелл закуталась в простыню и подошла к двери.

– Очень импозантный наряд, – заметил Николас, вручая большой пакет с надписью «Сувенирный магазин Пеликан». – Но лучше все-таки надеть что-нибудь другое. Здесь шорты и майка. В такой ранний час все остальные магазины закрыты.

– Спасибо. – Нелл посторонилась, чтобы он мог войти. – А где Питер?

– Одевается.

– С ним все в порядке?

Танек кивнул.

– Продрых всю ночь, как бревно. На завтрак съел дюжину пончиков и выпил целый галлон апельсинового сока. Боюсь, будет животом маяться. – Он протянул ей еще один пакет. – Это кофе. Сахар положить?

– Только сливки. Присядьте, я пойду оденусь.

В ванной она надела выстиранное белье и достала из пакета одежду. Зеленые резиновые сандалии, ярко-красные шорты, зеленая майка с розовыми фламинго. Ну и видок. Зато удобно и никакой грязи.

Танек сидел за столом у окна, перед ним стояла большая пластиковая кружка с кофе.

– Вот. Выпейте. Нам нужно поговорить.

Нелл недоверчиво взглянула на Танека, взяла кружку.

– Вы считаете, что без дозы кофеина я ваших слов Не выдержу?

– Кофеина или чего-то другого, но стимулятор вам явно нужен. Выглядите вы просто ужасно. Вы что, совсем не спали?

Нелл заглянула в кружку.

– Так, чуть-чуть. – Она отпила кофе и сказала; – Ну, говорите.

– Значит, так. Я дал слово и сдержу его, но условие такое: во всем меня слушаться. Я не допущу, чтобы вы из-за нетерпения все испортили. Это может стоить мне жизни. Планы составляю я, а вы мне беспрекословно подчиняетесь.

– Хорошо.

Танек удивленно взглянул на нее.

– Я же не дура, – объяснила ему Нелл. – Я знаю, что задача предстоит нелегкая. Если смысл ваших действий мне понятен, я не намерена препираться по пустякам.

– Какое поразительное великодушие.

– Но я не допущу, чтобы вы меня обманывали или держали в стороне от принятия решений.

– Ладно, не буду. Итак, если вы не передумали, мы можем начать.

– Не передумала. – Она отхлебнула еще кофе. – Других целей у меня в жизни нет.

– Но время, как известно, залечивает раны…

– Время? – Она взглянула ему в глаза. – Я не понимаю, что вы хотите этим сказать.

– Операция будет готова не раньше, чем в конце декабря.

– Но сейчас еще только сентябрь!

– А план был составлен еще в апреле.

– Слишком долго.

– Зато так безопасней.

– Декабрь… – Нелл стала вспоминать, что она вычитала о Гардо. – Фехтовальный турнир и маскарад а-ля Ренессанс?

– Вот именно. Прекрасный случай проникнуть в замок.

– Но там повсюду будет охрана.

– В том числе и Марнц, – Танек улыбнулся. – И Гардо, и Мариц, и еще несколько сотен гостей, в присутствии которых Гардо будет вынужден веста себя прилично.

– На Медасе гости не очень-то помогли.

Танек посерьезнел.

– Это верно. Но на сей раз удар наносим мы.

Нелл отрывисто бросила:

– Я не хочу ждать так долго.

– Или мы действуем по-моему, или никак.

– Но ведь это больше трех месяцев!

– За это время вы сможете подготовиться.

– Как?

– Об этом мы поговорим позже. Уж по болотам, во всяком случае, вам ползать не придется. И швыряться коралловыми змеями тоже.

– Это Питер вам рассказал?

– Да, он сообщил мне массу интересного о том, как вы развлекались в лагере. – Танек поднялся. – В одиннадцать часов вылетает самолет. Тане я позвонил еще вечером. Но сейчас мне нужно сделать еще несколько телефонных звонков. Летим в Бойсе, штат Айдахо.

– В Бойсе?

– Да, а оттуда поедем на джипе. Мое ранчо находится в пятидесяти милях к северу от Ласитера. Надежное местечко, там вы от меня не сбежите. Я не намерен снова гоняться за вами по всей стране, если вы решите, что подготовка идет слишком медленно.

– А Питер?

Николас оглянулся на дверь:

– А что Питер? У него есть своя семья. Питер несовершеннолетний, по закону его полноправным опекуном является отец.

– Отец загнал его в этот жуткий лагерь. Если Питер вернется, его в два счета упекут обратно.

– Может, да, а может, нет. Какое вам дело? Мальчишка – лишнее препятствие на пути вашей вендетты. По-моему, кроме мести, у вас других интересов в жизни нет.

– Вы достаточно общались с Питером, чтобы заметить – он не вполне нормальный.

– Вы хотите сказать, что у него немножко замедленное развитие.

– У него психика ребенка. Он такой… беззащитный.

Танек посмотрел на нее в упор и с нажимом повторил:

– А вам-то какое дело?

Нелл вспылила:

– Такое! Неужто вы думаете, что мне очень хочется взваливать на себя ответственность за какого-то мальчишку? Но так уж случилось, ничего тут не поделаешь. Он поддержал меня в трудную минуту, и теперь я не могу его бросить. Отцу Питер не нужен. Папаша – мер маленького городка в Миссисипи, своего сына он стесняется, хочет от него избавиться. Я думаю, мальчику не следует туда возвращаться.

– Я догадывался об этом и заказал три билета на самолет.

– Неужели? – поразилась Нелл.

– Но я не хочу, чтобы меня обвинили в похищении несовершеннолетних, ведь Питеру всего семнадцать. Вот почему я должен немедленно позвонить его отцу.

– Вы думаете, вам удастся его убедить…

– Удастся. Я скажу ему, что, если он станет упрямиться, в газетах появится дивная история о том, как почтенный мэр одного из южных городков отправил своего умственно отсталого сына в лагерь для головорезов – лишь бы избавиться от столь неудачного отпрыска. Можно поместить фоторепортаж о лагере. – Танек улыбнулся. – Ведь вы уже пообещали мальчишке, что все будет хорошо, верно? Значит, у меня нет выбора.

– Танек…

– Что?

– Спасибо, что вы это делаете. Я знаю, как много хлопот доставит вам Питер.

– Я этого не допущу, – нахмурившись, пообещал он. – И делаю это вовсе не для вас. Взрослые пусть живут как хотят, но я терпеть не могу, когда шпыняют детей.

– С Таней было то же самое?

– Таня умела за себя постоять даже в более нежном возрасте. – Он ожесточенно добавил: – Не то что ваша Джилл. На вашем месте я предоставил бы Марица мне. Можете мне поверить, легкой смертью он не умрет.

Нелл почувствовала, что Танек говорит серьезно, и ее охватила свирепая радость. Значит, Танек делает все это не только из-за чувства вины, он тоже считает, что за Джилл нужно отомстить. Стало быть, Нелл не так уж одинока.

– Нет, я должна это сделать сама. Танек коротко кивнул и вышел.

Три месяца ожидания – слишком долго.

Но нужно подготовиться как следует. Она не имеет права умереть, пока жив Мариц. Танек хорошо знает мир, в котором живет Гардо, знает все опасности и подводные камни. Он давно бы уже нанес удар, если бы у него была такая возможность.

Три месяца.

Их нужно потратить на подготовку.

Значит, нечего и голову ломать. Если Танек не готов провести операцию раньше, необходимо использовать время с максимальной эффективностью. Возможно, Танек думает, что в изоляции, на лоне природы, Нелл размягчится и ее решимость ослабнет. Как бы не так.

Минут через пять к ней заглянул Питер. Он был в Шортах цвета хаки, яркой майке с зубастым аллигатором на груди и в бейсбольной шапочке. Голубые глаза парнишки возбужденно сияли. – Мы едем на ранчо к Николасу! Он уже сказал вам?

– Да, сказал.

Питер плюхнулся на кровать.

– У него там лошади, овцы и еще овчарка, которую зовут Сэм.

– Замечательно.

– У меня никогда не было собаки. Папа говорит, что они все время лают.

– Но у тебя была змея.

Питер кивнул.

– Николас сказал, что на ранчо много собак. Для того чтобы сторожить отару, нужны специальные овчарки. Джин разрешит мне ухаживать за ними.

– Джин? Кто это?

– Помощник Николаса. Джин… – Питер запнулся. – Забыл фамилию.

Нелл ласково улыбнулась:

– Но ты же запомнил, как зовут овчарку – Сэм.

– Сэм овец не пасет, это собака Николаса, немецкая овчарка. А овец стерегут шотландские овчарки, они называются колли.

Ну вот, Питер уже знает о частной жизни Николаса больше, чем я, подумала Нелл с веселым удивлением.

– Странно, что ты не выяснил, как зовут всех собак, которые живут на ранчо.

– Не успел. Николас сказал, чтобы я заткнулся и не мешал ему спать.

Вспомнив, в каком расположении духа был вчера Танек, Нелл поразилась, что он вообще ответил хоть на какие-то вопросы. Да и Питер тоже герой – не побоялся расспрашивать.

– Ты его не бойся, – сказала она. – Он в общем-то не злой.

– Не злой? – удивился Питер. – Вы хотите сказать, что он уже не сердился? Я знаю. Он просто хотел спать.

Очевидно, Танек умеет быть терпеливым, подумала Нелл. Раньше она за ним этого качества не замечала.

– Ты не будешь скучать по дому? – спросила она.

Питер слегка приуныл и отвел глаза.

– Нет. Я бы лучше остался с вами и Николасом.

– Питер, я не могу тебе этого обещать… – Она запнулась, увидев, что улыбка сползла с его лица.

– Знаю, – тихо сказал он. – Я вам скоро надоем. Но это ничего.

– Нет, дело совсем не в этом. Мне придется уехать.

– Это ничего, – повторил он. – Все уезжают. Или меня усылают.

Нелл молча смотрела на него, не зная, что сказать.

– Но ведь это произойдет еще не скоро? – с надеждой спросил Питер. – Сначала я увижу собак, да?

Черт! Нелл проглотила комок в горле, отвернулась.

– Да, у нас еще много времени.

Три месяца. Время – штука относительная. Ей эти три месяца покажутся вечностью, а для Питера пролетят как одно мгновение.

Нелл через силу улыбнулась:

– Может быть, мы что-нибудь для тебя придумаем и после того, как я уеду.

– Правда? – Улыбка вновь озарила лицо мальчика. – Вам нравится моя майка? А шапка? Видите, на ней написано: «Команда „Храбрецы“?

– Отличная шапка, да и майка хоть куда. – Нелл взглянула на дверь. – Мне нужно найти Николаса.

– Что удалось выяснить про Симпсона? – спросил Танек у Джейми.

– Исчез. Квартира перевернута вверх дном. Я спрашивал у домохозяйки. Она сказала, что два дня назад он уехал в Париж.

– Ты получил фотокопии документов?

– Да, вчера.

– Займись ими.

– Бухгалтерскими счетами? Ты же говорил, что они бесполезны без…

– Нет, не счетами, а информацией о Медасе. Если все правда, копни поглубже.

– Ты расскажешь Нелл?

– Ни в коем случае.

– Смотри. Если она узнает, что ты утаиваешь от нее такое, будет скандал.

Скандал – это мягко сказано, подумал Танек, но выбора у него не было: неизвестно, что случится с Нелл, если она узнает правду.

– В общем, займись этим. – В этот миг раздался стук в дверь. – Мне пора. Если что, звони на ранчо.

Он повесил трубку.

– Войдите.

Вошли Питер и Нелл, похожие в своих пестрых нарядах на обитателей Диснейленда. Такие молодые, беззащитные, что Николас невольно скрипнул зубами. Запереть бы их куда-нибудь в надежное место, чтобы целее были. Зачем он только ввязался в эту историю?

– Мы готовы, – объявила Нелл. – Не знаю только, пустят ли нас в самолет в таком виде?

Николас окинул взглядом ее фигуру: стройные обнаженные ноги, высокая грудь, плотно обтянутая майкой. Его кинуло в жар.

Господи, только не это. С кем угодно, только не с ней!

Он резко отвернулся, взял саквояж.

– Пустить-то вас пустят, – сказал он. – Но стюардесса наверняка выдаст вам обоим по маске Микки Мауса.

10.

– Еще один забор? – спросила Нелл у Танека, который вылез из джипа и направился к воротам. – Уже третий. Это не ранчо, а настоящая крепость.

– Хочу остаться в живых. Но этот забор – последний.

Танек набрал комбинацию на электронном замке, и ворота бесшумно открылись.

– Забор под напряжением, – сказал Николас и посмотрел на Питера. – Не прикасайся к нему, иначе ударит током.

– А собакам не больно? – озабоченно спросил мальчик.

– Сэм знает, что к забору подходить нельзя, а стадо и остальные собаки находятся по ту сторону ограждений. Здесь моя резиденция, а само ранчо в нескольких милях к северу.

– Это хорошо, – успокоился Питер и с любопытством огляделся по сторонам. – Здесь так… непривычно.

Нелл поняла, что он имеет в виду. На горизонте возвышались величественные горы, а все остальное пространство занимала плоская безбрежная равнина. И все же этот пейзаж не создавал ощущения заброшенности. Казалось, природа здесь не спит вечным сном, а чего-то ждет.

– Какой у вас тут простор, – сказала она вслух.

– Это уж точно. Я ведь вырос в Гонконге, среди людских толп, и всегда мечтал о чем-то в атом роде.

«Я хочу остаться в живых», – так он сказал.

Нелл покосилась на Танека. Вспомнила, как в аэропорту Риардон сказал, что Танек не любит садиться в такси. Для этого человека закон бытия – выживание. Лишь теперь, увидев его обиталище, настоящую крепость, Нелл до конца осознала, в каком опасном мире живет Танек.

– Здесь вы должны чувствовать себя спокойно, – негромко произнесла она. – Ваш замок неприступен.

– Неприступных замков не бывает. Конечно, я сделал все что мог. – Он нажал кнопку на приборной панели, и ворота за ними закрылись. – Через этот забор никто не перелезет. Однако один хороший ракетный удар с вертолета, и от дома ни черта не останется.

– Ракетный удар? – недоверчиво улыбнулась Нелл. – По-моему, это уже попахивает паранойей.

– Возможно. Но такая вероятность не исключена. У южноамериканских наркобаронов ракет сколько угодно.

– Значит, от воздушного налета вы не застрахованы?

– Никто не вечен, – пожал плечами Танек. – Может быть, ракетный удар, а может просто налететь торнадо. Человек готовится к неприятностям как может. – Он коротко взглянул на нее. – Жить нужно так, словно каждый миг – последний.

Он затормозил перед домом и крикнул:

– Михаэла!

– Здесь я, здесь. Нечего кричать!

Из дома вышла высокая худая женщина лет сорока пяти. Она была в джинсах и просторной ковбойской рубашке, но держалась так величественно, что этот незамысловатый наряд казался на ней изысканным и элегантным.

– Я слышала звонок, когда ты открыл ворота. – Женщина посмотрела на Нелл, на Питера. – Вижу, у тебя гости. Что ж, добро пожаловать.

В ее сдержанной вежливости было что-то странное, чужеземное.

Нелл присмотрелась к женщине повнимательней. Волевое, решительное лицо, чем-то напоминающее древнеегипетские миниатюры.

– Это Михаэла Этчбаррас, – сказал Танек. – Она считается тут экономкой, но на самом деле главнее человека на ранчо нет. – Он помог Нелл выбраться из машины. – Михаэла, это Нелл Калдер и Питер Дрейк. Они поживут у нас.

– А ты? – спросила у него Михаэла. Он кивнул.

– Хорошо. Сэм по тебе соскучился. Не нужно заводить собаку, если все время бросаешь ее одну. Пойду, выпущу его.

Она скрылась в доме.

– Этчбаррас, – внезапно воскликнул Питер. – Вот как его звали – того человека, у которого овчарки.

– Джин – муж Михаэлы, – объяснил Танек. – Она правит в доме, а Джин – на ранчо. Два раза в неделю Михаэла отправляется к мужу, а вместо нее по хозяйству помогает одна из ее дочерей.

– А сколько у нее дочерей? – спросила Нелл.

– Четыре.

– Меня удивляет, что к вам так запросто приходят и уходят посторонние люди. В гостинице вы вели себя куда осмотрительней.

– Они не приходят, они жили тут всегда и опасности не представляют. Семейство Этчбаррас пасет здесь овец уже лет сто. Они баски, приехали из Испании. Тут вообще много басков. У них своя община, своя жизнь. Я здесь чужак.

– Но вы хозяин.

– Хозяин? Я заплатил деньги за землю. Они же платят за право существовать здесь всей своей жизнью. – Танек стиснул зубы. – Но вы правы, это моя собственность, и я учусь ею управлять.

Решительность, с которой были произнесены эти слова, удивила Нелл. Оказывается, у Танека очень развито чувство собственности. И ранчо для него – не просто крепость, а нечто большее.

– У вашей экономки фантастическое лицо, – сказала Нелл рассеянно. – Вот с кого портреты писать.

Николас иронически приподнял бровь:

– Неужто в этой жестокой груди зародилось нежное чувство любви к искусству? Живопись – пустая трата времени.

Нелл и сама на себя поражалась. Впервые после Медаса она вспомнила о своем давнем увлечении.

– Просто так, к слову пришлось. Я же не говорила, что буду писать ее портрет. Вы правы, у меня нет времени на такую ерунду.

– Как знать. – Танек взглянул в сторону гop. – Время здесь движется совсем иначе.

В ату секунду дверь распахнулась, и прямо Танеку на грудь обрушилось серо-коричневое мохнатое торнадо. Николас едва удержался на ногах под натиском овчарки устрашающего размера.

Пес захлебывался от восторга, пытаясь лизнуть Танека в лицо.

– Сэм, сесть!

Но овчарка не слушалась.

Тогда Танек обреченно вздохнул и присел на землю, чтобы овчарка могла облизать его как следует.

– Ладно, давай. Только быстро.

Нелл не верила своим глазам, видя такую покорность.

Танек скривился, пытаясь закрыть лицо, но у него не очень-то получилось.

– Ну, что вы на меня уставились? – сварливо спросил он. – Я же не дрессировщик. Единственная команда, которую выполняет этот зверь: «Иди обедать!»

Властный, самоуверенный Танек не может справиться с собакой! Невероятно!

– Красивый пес, – сказала Нелл.

– Да, я его люблю. – Танек потрепал собаку за уши.

Никогда еще Нелл не видела его таким довольным и расслабленным.

– А можно мне его погладить? – спросил Питер.

– Не сейчас. Он не любит чужих людей.

Нелл отнеслась к атому высказыванию с недоверием: Сэм развалился на спине, раскинув лапы, и блаженно повизгивал – Танек послушно чесал ему грудь.

Но стоило Нелл приблизиться к овчарке на один-единственный шаг, и она тут же вскочила на лапы, ощерив зубы.

Нелл испуганно замерла.

– Отставить! – тихо приказал Танек. – Все в порядке, дружище.

– Вы говорили, он не натренирован, – воскликнула Нелл.

– Жизнь научила, – объяснил Танек. – Сэм не доверяет людям. Когда мы познакомились, он был тощим, злым и умирающим от голода. – Танек с улыбкой взглянул на Питера. – Дай ему привыкнуть к тебе.

Питер кивнул, но вид у него был явно разочарованный.

– Я хочу, чтобы он меня полюбил.

– Полюбит. – Николас направился к двери. – Завтра утром Михаэла отвезет тебя на ранчо. Овчарки там гораздо дружелюбней, чем Сэм.

– И я могу там на какое-то время остаться? – просиял Питер.

– Нет, – покачал головой Танек. – Через несколько дней пастухи начнут перегонять отары на зимовку в горы.

– Но ведь потом они вернутся?

– Все будет зависеть от того, понравишься ли ты Джину.

Питер взглянул на Нелл и, как бы оправдываясь, сказал:

– Только не подумайте, что я хочу от вас сбежать. Вы такая добрая… Просто…

– Там собаки, – улыбнулась Нелл. – Я все понимаю.

– Ну что вы тут застряли? – В дверях появилась Михаэла. – Мне прохлаждаться некогда. Нужно показать вам ваши комнаты, а через час уже стемнеет. Сегодня вечером возвращается Джин, надо ужин приготовить.

– Немедленно идем, – шутливо поклонился Танек. – Михаэла, ты отведи Питера в его комнату, а я пока покажу нашей гостье дом. Вот увидишь, никаких хлопот с нами у тебя не будет.

– Это уж точно. Кастрюля в духовке, обслуживайте себя сами. Идем со мной, Питер.

Мальчик послушно кинулся за ней следом. Сразу за прихожей находилась гостиная.

– Дом гораздо больше, чем кажется снаружи, – удивилась Нелл. – Он как бы разрастается во все стороны.

– Да, я его перестроил и расширил. Люблю пространство – но об этом я вам уже говорил.

Нелл увидела большую комнату с огромным каменным камином, обставленную кожаной мебелью в мягких песочных тонах. В бронзовых вазах стояли белые цветы, в углу возвышалась напольная китайская урна с золотыми хризантемами. А стены! Они были сплошь увешаны картинами – да какими!

Нелл остановилась возле камина как вкопанная.

– Это Делакруа?

– Неужто вы думаете, что я такой эгоист и варвар? Прятать от людей подлинного Делакруа – фу, как некрасиво.

Нелл вспомнила, каким неистовым инстинктом собственника светились его глаза еще недавно.

– Да, вы именно такой, – с убеждением сказала она.

– Вы правы, – усмехнулся Николас. – Сокровища нужны тем, кто умеет их находить и ценить.

– Находить? Вы хотите сказать, что эту картину…

– Нет, я ее не крал. Купил на аукционе. В своей нынешней жизни я исключительно законопослушен. – Он уже вел ее длинным коридором. – Тут пять спален, в каждой своя ванная. В другом крыле кабинет и скромный, но хорошо оснащенный спортзал. – Танек распахнул дверь. – А вот и ваша комната. В доме всего один телевизор – в кабинете. Зато книг всюду полным-полно. Надеюсь, вам здесь будет удобно.

Комната выглядела просто, но уютно: двуспальная кровать с легким пуховым одеялом, кресло-качалка с мягкими подушками; книжные полки вишневого дерева, сплошь уставленные томами и цветочными горшками.

– Здесь очень мило. Гости, наверно, не хотят от вас уезжать.

– У меня редко бывают гости. Это мой дом, и я не люблю его ни с кем делить.

Нелл взглянула на него искоса:

– Представляю, как вас раздражает мое присутствие. Обещаю, что не буду путаться у вас под ногами.

– Я сам принял это решение. И привез вас сюда, верно? – Он показал на дверь в углу. – Там ванная. Перед ужином советую принять душ.

– Что это он задумал? – прошептала Нелл, глядя на Питера.

Мальчик сидел, поджав под себя ноги, и не сводил глаз с Сэма, который мирно лежал на полу возле камина.

– Он что, хочет собаку загипнотизировать? Тоже дрессировщик змей нашелся!

– Если Питер не соврал, то дрессировщица змей как раз вы, – сухо заметил Николас.

Она покачала головой:

– Он тогда так расстроился. Решил, что я слишком грубо обошлась со змеей. Неужели Питер думает, что он может заставить собаку полюбить его?

– Всякое бывает. – Танек подлил ей кофе. – Если чего-то очень хочешь, можно творить чудеса. А собаки очень чутко улавливают настроение человека.

– Но весь ужин Сэм на Питера даже не смотрел.

Николас наклонился вперед:

– Вам-то что? Что вы все брюзжите?

– Я не брюзжу. Мне просто… Мне просто жаль Питера. У него жизнь и так нелегкая. Не хочу, чтобы он расстраивался. Что стоит вашей чертовой псине хотя бы вильнуть хвостом?

– У Сэма своя голова. Он знает цену осторожности. – Как и вы. Со всеми вашими электрическими заборами.

– Невзирая на ваше нынешнее умонастроение, жизнь не такая уж плохая штука. Я не собираюсь лишаться ее преждевременно и намерен барахтаться до последней возможности.

Нелл знала, что он говорит правду. За невозмутимой внешностью в Николасе таились энергия и страсть. Он был умен, силен, полон жизненных сил. Ничего не скажешь, завидная комбинация. Нелл с трудом оторвала взгляд от собеседника.

– Но вы готовы рискнуть жизнью ради того, чтобы сразиться с Гардо.

– Постараюсь обойтись без риска. – Он поднес чашку к губам. – Я хочу быть победителем.

– А если не получится?

– Получится. – Он немного помолчал. – И я не позволю все испортить из-за того, что вы так нетерпеливы.

– Вы не понимаете. Я решила, что должна сделать это, и сделаю. Ожидание дается мне нелегко. – Она крепко сжала чашку. – Думаете, я не понимаю, зачем вы меня сюда привезли? Вы все надеетесь меня переубедить.

– Это одно. Но есть и другое: мне надоело гоняться за вами и бояться, что вы попадете в ловушку.

– Никто не заставлял вас за мной гоняться.

– Как бы не так.

– Я ведь сказала вам, что вы не виноваты в случившемся.

– Каждый сам решает, в чем он виноват, а в чем нет.

– Значит, вы чувствуете себя ответственным за меня?

– До поры до времени, – улыбнулся Танек. Нелл вовсе не хотела, чтобы кто-то брал на себя ответственность за нее, уж, во всяком случае, не Танек. Ответственность означает определенную близость.

У Нелл и так уже появились близкие люди – Таня и Питер. Николас же пусть остается для нее чужим.

– Не нравится? – насмешливо улыбнулся Танек. – Но вы ведь сами хотели, чтобы я взял вас под свою опеку. Нужно быть последовательной.

Пожалуй, с Танеком проблем не будет. Он не из тех, кто легко сходится с людьми.

– Я хочу отвечать за себя сама, – отрезала Нелл и сменила тему разговора: – Почему вы хотите убить Гардо?

Улыбка моментально исчезла с лица Танека.

– Он это заслужил.

– Отвечайте на вопрос.

Танек молчал. В конце концов сказал:

– По той же самой причине, что и вы. Он убил близкого мне человека.

– Кого? – Нелл вновь подумала, что почти ничего о Танеке не знает. – Жену? Ребенка?

– Нет, друга.

– Наверно, очень близкого?

Нелл видела, что Николас замкнулся в себе.

– Да, очень, – коротко ответил он. – Хотите еще кофе?

Нелл мотнула головой. Было ясно, что больше говорить о себе он не станет.

Тогда она попробовала зайти с другой стороны:

– Расскажите мне о Гардо.

– Что именно вас интересует?

– Все, что знаете.

Танек криво улыбнулся:

– Уверяю вас, вряд ли мой рассказ доставит вам удовольствие.

– Когда вы с ним впервые столкнулись?

– Несколько лет назад, в Гонконге. Мы занимались одним и тем же бизнесом, хотя сфера его интересов была шире, чем у меня.

– То есть и вы, и он были преступниками, – подытожила Нелл.

Танек пожал плечами:

– Однако моя организация была компактней. Это мой стиль работы.

– Почему?

– Я вовсе не собирался заниматься такого рода бизнесом всю свою жизнь. – И Танек с важным видом добавил: – Вообще-то я всегда мечтал стать нейрохирургом.

Нелл недоверчиво уставилась на него, и Танек хмыкнул:

– Шучу. На самом деле я хотел заработать побольше денег и уйти на покой. Когда человек слишком успешно делает карьеру в незаконном бизнесе, он рискует впасть в одну из двух крайностей; либо заняться наркотиками и навсегда увязнуть в войне с обществом, либо свихнуться на жажде власти, а это еще хуже. Вот почему я всегда действовал крайне деликатно.

– В это трудно поверить, – скептически заметила Нелл.

– О, я был весьма деликатен. – И Танек добавил: – Насколько это было возможно.

– А Гардо, стало быть, деликатным не был.

– Нет, Гардо с самого начала хотел стать Господом Богом. – Николас немного подумал и поправился: – Или же Цезарем Борджиа. Не знаю точно. Возможно, все-таки именно Богом. Таинственность и интриги, окружавшие Цезаря Борджиа, нашему другу, несомненно, импонируют, но вряд ли ему нравится конец жизненного пути прославленного герцога.

Нелл нахмурилась, чувствуя, что Танек пытается увести разговор в сторону.

– Как же вы с ним все-таки встретились?

– Там была одна древнекитайская ваза, на которую мы оба положили глаз. И Гардо велел мне посторониться. Гардо был сильнее, а начнись война, мне это обошлось бы дороже, чем дюжина ваз.

– Понятно.

– Нет, вряд ли вам это понятно, – покачал головой Танек. – На моем месте вы приняли бы вызов и сцепились с оскорбителем не на жизнь, а на смерть.

– Я этого не говорила.

– Я еще в раннем возрасте уяснил: прежде чем ввязываться в драку, нужно прикинуть все «за» и «против». Мне было что терять, и к тому же от меня зависели мои друзья.

– Такие, как Фил Джонсон?

– Да, он был одним из них.

– Он ведь и сейчас работает на вас?

– Время от времени. Когда я скопил достаточно денег, я распустил свою организацию. Кое-кто из моих товарищей не захотел переходить на работу в другие аналогичные организации, где бы их приняли с распростертыми объятиями.

– И вы помогли им начать новую жизнь, да?

– Конечно, не мог же я их просто взять и бросить, – пожал плечами Танек. – Я за них отвечал.

Итак, Танек не предает друзей. Жаль. Нелл не хотела, чтобы этот человек вызывал в ней восхищение. Затеяв разговор, она надеялась как можно больше узнать о Гардо, но получилось так, что одновременно она как бы узнавала и Танека. Решив вернуться к главному, она спросила:

– Вы уступили ему, но он не угомонился и убил вашего друга, да?

– Нет, это произошло позднее. – Танек встал, потянулся. – Однако пора спать.

Снова он от нее отгородился.

– Вы мне почти ничего не рассказали о Гардо, – быстро сказала Нелл.

– Ничего, времени у нас еще много.

– Я не хочу тратить его попусту. – Она встала. – Я знаю, у вас обширные связи. Если мы будем сидеть здесь без дела, не могли бы вы пока выяснить, зачем Гардо понадобилось меня убивать?

– Почему вас это интересует? – То есть как «почему»? Я должна разобраться в той истории. Мне надоело блуждать в потемках.

– Это что, может изменить ваши планы?

– Нет.

– Тогда не отвлекайтесь на второстепенные вещи.

– Для меня это не второстепенная вещь.

Танек смотрел на нее и ничего не говорил. Она поняла, что ее просьба выполнена не будет.

– Ладно. Но прямо с завтрашнего дня вы станете учить меня. Я хочу уметь драться так же, как и вы.

– Вы никогда от своего не отступаетесь, верно?

– Если бы я могла за себя постоять, Марицу не удалось бы сбросить меня с балкона.

И Джилл осталась бы жива…

Эти непроизнесенные слова подразумевались сами собой.

– Начнем послезавтра, – коротко сказал Танек. – Завтра я должен съездить с Джином на ранчо.

– Вы что, тянете время? – с подозрением взглянула на него Нелл.

– Ничего подобного. Успеете еще научиться убивать и калечить. Правда, Гардо и Мариц преподали бы вам эту науку лучше, чем я.

– С меня хватит и вас.

– Не хватит. Кстати говоря, вы подумали, что с вами будет потом? Не так-то просто жить, чувствуя себя убийцей.

– Это будет не убийство, – возразила Нелл.

– Вот видите, вы уже сейчас занимаетесь самообманом. То, что вы намерены предпринять, – самое настоящее убийство. Вы хотите лишить жизни другого человека. Неважно, какими при этом вы руководствуетесь мотивами. Люди с вашим воспитанием приучены с самого детства относиться к акту убийства с отвращением.

– Люди с моим воспитанием нечасто получают такой стимул, какой получила я.

– Это верно. Вы не похожи на ту женщину, с которой я познакомился на Медасе. Но душа-то у вас та же самая. Себя не переделаешь.

– Чушь собачья.

– Вот как? Вы хотите быть холодной, жесткой и решительной. Но с Таней и Питером у вас, по-моему, не очень-то получилось.

– Таня и Питер – одно, Мариц и Гардо – совсем другое.

– Но вы есть вы.

– Вы думаете, у меня это не получится? Ошибаетесь.

– Хотелось бы думать, что не ошибаюсь, – устало вздохнул Николас.

Нелл упрямо покачала головой.

– Послезавтра в восемь утра начинаем. Будьте в спортивной одежде. Завтрак не ешьте. – С этими словами он повернулся и вышел.

Он ошибается, сказала себе Нелл. Она не проявит слабости. Даже если не удастся сохранить холодную отчужденность, ее главную опору и защиту, обратного пути все равно нет.

– Питер, – позвала она. – Пора идти спать…

Оказывается, овчарка и Питер за это время успели отлично подружиться: голова Сэма покоилась на коленях мальчика, и лицо Питера лучилось счастьем.

Значит, если чего-то очень хочешь, может произойти чудо. Танек прав.

Нелл была очень рада за Питера. Парнишка ужасно хотел подружиться с овчаркой, и ему это удалось.

Я тоже своего добьюсь, подумала она. Вспомнила, с какой уверенностью возражал ей Танек, и нахмурилась. Николас – человек с железной волей, он сделает все от него зависящее, чтобы прав оказался он, а не Нелл.

Но ведь Нелл – не овчарка. Она к нему ластиться не будет.

– Идем, Питер, – резко сказала она. – Пора спать. Поиграешь с Сэмом завтра.

Отлично. Оказывается, баба сдохла.

Мариц положил трубку и удовлетворенно улыбнулся. Все устроилось самым наилучшим образом. Правда, Нелл Калдер умерла не на Медасе, а чуть позже, но это, в сущности, неважно. Можно доложить боссу, что работа выполнена.

А вдруг это не так?

Довольная улыбка сползла с его лица. Гардо говорил, что баба осталась в живых. Надо отдать ему должное – ублюдок редко ошибается.

Мариц будет выглядеть полным идиотом, если окажется, что на самом деле Нелл Калдер жива, а запись о ее смерти – липа. Гардо не любит идиотов.

На всякий случай нужно проверить.

Мариц сосредоточенно стал изучать собранные данные. С чего начать? С больницы?

Нет, там слишком много народа.

Лучше начать с погребальной конторы Джона Бирнбаума, занимавшейся похоронами и кремацией.

Приняв решение, Марнц вновь заулыбался.

– Вот подарок. – Танек бросил на диван рядом с Нелл большой сверток.

Она удивилась:

– Я думала, что вы поехали на ранчо.

– Поехал. Но на обратном пути завернул в город. Разворачивайте.

Развязывая ленту, Нелл сказала:

– А Питер еще не вернулся.

– Он и не вернется. Парень понравился Джину, и тот разрешил ему остаться на несколько дней. Если они споются, Джин возьмет его с собой в горы.

– С Питером там ничего не случится?

– С ним все в порядке. Он просто счастлив – там ему и овцы, и собаки.

Да, подумала Нелл, перед таким искушением Питеру трудно было устоять. Наконец она развернула пакет. Холст, краски, кисти.

– Что это?

– Вы же сами сказали, что с Михаэлы нужно портреты писать.

– Я не говорила, что буду заниматься этим сама.

– Но вам ведь этого хочется.

– У меня не будет для этого времени.

– Ах да, мы же будем готовиться к убийству, я совсем забыл. Кстати, мои уроки небесплатны. В качестве вознаграждения вы должны написать несколько картин, которыми я украшу стены своего дома.

– И повесите их рядом с Делакруа? – ехидно осведомилась Нелл.

– А что такого? Я люблю и поощряю искусство родного края. Мои горы, мои слуги и все такое.

Опять тот же инстинкт собственника.

– Наймите себе другого художника, – сказала Нелл, кладя холст на пол.

– А я хочу, чтобы художником были вы. Условия такие: один час подготовки к убийству за два часа работы с холстом. Договорились?

– Зачем вам все это нужно? – возмутилась Нелл. – Вы что же, думаете, что целительная сила искусства сотворит в моей душе чудо?

– Как знать. Хуже от этого, во всяком случае, не будет.

– Не хочу попусту тратить время.

– Когда-то вы не считали искусство пустой тратой времени. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Я дал вам слово, и я его сдержу. Один час тренировки в день вы получите от меня бесплатно. Но, если хотите иметь дополнительные задания, придется расплачиваться работой.

– На моей живописи вы не разбогатеете.

– Но и не разорюсь. – Он улыбнулся. – Вам от этого тоже хуже не будет.

Нелл отрицательно покачала головой.

– Ну так что, договорились? – настаивал он.

А собственно, почему бы и нет? Можно будет самой регулировать продолжительность тренировок. Нелл взглянула на холст и краски, сердце ее сжалось от волнения. С кухни доносился грохот посуды – Мнхаэла готовила ужин. Какое интересное у нее лицо…

– С одним условием: вы сами убедите Михаэлу чтобы она согласилась мне позировать.

– Ну уж нет. Вы художница, вы ее и уговаривайте.

– Это что, очередной сеанс психотерапии?

– Нет, просто я до жути ее боюсь, – улыбнулся Танек.

Похоронная контора Бирнбаума сияла в темноте огнями, похожая на помещичью усадьбу: классические колонны были подсвечены прожектором, установленным на аккуратно подстриженном газоне.

Пустая трата денег, подумал Мариц. К чему покойникам столько церемоний?

Хотя, конечно, дело не в покойниках. Избавляясь от трупов, гробовщики зарабатывают кучу денег. Кровососы проклятые! Сколько на них деньжищ ушло, когда нужно было похоронить отца.

Но у «Максвелла и сына» заведение, конечно, было попроще. Оно находилось на шумной улице в самой гуще детройтских трущоб. Мариц тогда был слишком беден, чтобы его сочли важным клиентом. Папаша Максвелл до Марица не снизошел, отправил голодранца к сыну. Мариц сидел напротив прыщавого сосунка, вознамерившегося обобрать его до последнего цента, и кипел от беспомощной ярости.

Больше всего он хотел в тот момент вцепиться ублюдку в горло руками, пока у того глаза из орбит не вылезут.

Тогда еще Мариц не умел обращаться с ножом.

Двери конторы распахнулись, оттуда вышла группка скорбящих. Заплаканные глаза, приглушенные голоса, а сами, поди, не нарадуются, что возвращаются из мира мертвых в мир живых.

Мариц взглянул на часы. Девять. Контора должна закрываться. Еще пятнадцать минут подождать, и можно приступать к делу.

Скорбящие расселись по машинам, и через пару минут стоянка опустела. Мариц тоже когда-то был скорбящим. Ведь он любил своего отца. Жалко, что отец умер так рано. Лучше бы мамаша сдохла, подлая сука. Все произошло само собой, Мариц ни в чем не виноват. Он лишь слегка толкнул папашу, а тот уж сам грохнулся с лестницы. Эх, надо было мать-стерву спихнуть.

Из здания вышел молодой человек в темном костюме, свернул на служебную автостоянку. Должно быть, какой-нибудь из подручных вампира. А может, у Бирнбаума тоже есть сын. Насвистывая, молодой человек уселся в голубой «олдсмобиль», припаркованный возле роскошного «кадиллака».

Между прочим, «кадиллак» совершенно новый. Судя по полученной информации, куплен всего через неделю после предполагаемой кремации Нелл Калдер. За покупку Бирнбаум заплатил наличными.

Интересная деталь, ее Мариц сразу отметил.

В вестибюле погас свет.

Мариц подождал, пока «олдсмобиль» скроется за углом, затем вышел из машины, подошел к дверям и позвонил.

Никакого ответа.

Он позвонил еще раз, потом, минуту спустя, еще.

Свет в вестибюле зажегся, дверь приоткрылась. Изнутри пахнуло холодом и терпким ароматом цветов.

Джон Бирнбаум оказался толстячком в строгом сером костюме, с прилизанными седыми волосами.

– Вы что, хотели попрощаться с телом? Сожалею, но мы уже закрылись.

Мариц покачал головой:

– Нет, хочу задать кое-какие вопросы. Я знаю, что уже поздно, но все-таки позвольте войти.

Бирнбаум заколебался. Не хочет куш упускать, подумал Мариц. – У вас утрата? – сочувственно спросил Бирнбаум и посторонился.

Мариц вошел, плотно закрыл за собой дверь, улыбнулся.

– Вот-вот, утрата. Об атом мы и потолкуем.

Нелл стояла в дверях, наблюдая, как Михаэла орудует в кухне. Руки Михаэлы по локоть были перепачканы мукой. Она раскатывала на доске тесто быстрыми, четкими, грациозными движениями.

– Вам что-нибудь нужно? – спросила она, не поднимая головы.

От неожиданности Нелл ляпнула первое, что пришло в голову:

– Что это вы делаете?

– Бисквиты.

– За завтраком вы угостили нас превосходным печеньем.

– Знаю.

Разговор обещал быть нелегким.

– Вы очень заняты, да?

Михаэла кивнула.

– Очень мило с вашей стороны, что вы позволили Питеру пожить у вашего мужа на ранчо.

– Он там никому не помешает. – Михаэла отложила скалку и стала нарезать тесто. – Если бы он мешал, его бы не оставили. У Джина нет времени на глупости. Мальчишка простоват, но он совсем не дурак. Он как ребенок, а детей можно учить. – Она говорила короткими, отрывистыми фразами, в такт движениям рук. – А что нужно вам?

– Ваше лицо.

Михаэла на миг замерла.

– По-моему, ваше лицо будет получше моего, – ответила она.

– Я имела в виду… Мне хотелось бы сделать ваш портрет.

Михаэла уже раскладывала бисквиты на противне.

– У меня нет времени позировать.

– Я могу делать наброски, пока вы работаете. Это займет не так уж много времени.

Михаэла ответила не сразу.

– Вы что, художница?

– Не совсем. У меня нет на это времени. Я пишу картины, только когда…

Нелл запнулась, поймав себя на том, что автоматически дает точно такой же ответ, как в прежней жизни, до Медаса. Но ведь у нее теперь нет ни Ричарда, ни Джил. Подавив приступ боли, она поправилась:

– Да, я художница.

Ей самой показалось странным, как прозвучали эти слова.

Михаэла испытующе посмотрела на нее и кивнула:

– Валяйте, рисуйте. Только под ногами не путайтесь.

Нелл обрадовалась:

– Сейчас, только альбом принесу.

– Я ради вас на месте стоять не буду.

– Ничего, я приспособлюсь.

Однако это было легче сказать, чем сделать. Михаэла ни секунды не стояла на месте. Для женщины с таким бесстрастным лицом она обладала слишком неуемной энергией. Испортив несколько листов. Нелл решила сделать наброски отдельных деталей лица. Начала она с глубоко посаженных глаз.

Дело сразу пошло на лад. Потом она соединит детали вместе…

– Что вы здесь делаете?

Нелл вздрогнула. Впервые за последний час Михаэла разомкнула уста.

– Ничего. Я здесь в гостях.

Михаэла чуть качнула головой:

– А Николас сказал, что вы останетесь до зимы. Столько времени не гостят.

– Я постараюсь вам не мешать.

– Мне-то что? Если Николасу так лучше, я могу и потерпеть. – Он сказал, что настоящие хозяева здесь вы и Джин.

– Так оно и есть, но Николас постепенно обвыкнется. Должно пройти время.

– Обвыкнется?

Михаала пожала плечами:

– Ему трудно прикипеть душой к месту. Но он этого хочет, а это главное. Поживем – увидим.

– Вы хотите, чтобы он здесь остался?

Михаэла кивнула.

– Он нас понимает и не мешает нам. А другой хозяин может оказаться глупым и неподдающимся воспитанию.

– Значит, вы воспитываете Николаса? – Удивилась Нелл.

– Конечно. Его воспитывать легко. Он человек волевой, умный. Со временем приноровится.

– А мне казалось, что сила волн мешает человеку приспосабливаться к обстоятельствам.

– Здешняя земля слабаков не любит. – Михаала взглянула на Нелл. – Пережевывает их и выплевывает.

Карандаш замер над листом бумаги.

– Вы думаете, что я слабая?

– Не знаю. А вы сами-то как думаете?

– Я не слабая.

– Тогда вам не из-за чего тревожиться.

– Вы ведь не хотите, чтобы я здесь оставалась.

– Мне все равно. – Михаэла достала из духовки противень. – Только не увозите отсюда Николаса. Можете с ним разговаривать, улыбаться, даже спать с ним. – Теперь она взялась за сковородку. – Но когда уедете, оставьте его здесь.

Нелл возмущенно встрепенулась.

– Я не собираюсь с ним спать! Я прнехала сюда не за этим.

Михаэла пожала плечами:

– Рано или поздно это произойдет. Он мужчина, а до вас ближе, чем до женщин в городе. – Она потыкала спичкой в бисквиты. – Такая женщина, как вы, не оставит мужчину равнодушным.

– Он смотрит на меня другими глазами.

– Все мужчины смотрят на женщин одинаковыми глазами. Естественная реакция. Уже потом они понимают, что, кроме тела, у нас еще есть и душа.

– С вашей точки зрения, решать будет Николас, а не я?

– Вам нравится на него смотреть. Вы все время на него смотрите.

Неужели? Ну разумеется, Михаэла права. На Николаса трудно не смотреть. Он и в толпе-то сразу обращает на себя внимание.

– Это неважно. Между нами ничего такого нет.

– Ну, вам виднее. – Михаэла отвернулась. – Некогда мне болтать. Обед скоро. Нужно посуду расставлять.

Нелл вздохнула с облегчением. Конечно, Михаэла ошибается, но разговор принял слишком уж щекотливое направление.

– Вам помочь? – спросила она.

– Нет. – Михаэла доставала из шкафа посуду. – Сходите лучше в конюшню, позовите Николаса.

Нелл отложила альбом, встала.

– Иду.

Когда она вошла в конюшню, Николас чистил скребницей гнедого жеребца.

– Пора обедать, – сказала Нелл, останавливаясь в дверях.

– Сейчас приду.

Нелл смотрела, как он ровными, аккуратными движениями расчесывает коню гриву. Он всегда действует так – расчетливо и эффективно, подумала она. В старых джинсах и свитере Танек выглядел не хуже, чем в смокинге. Сразу было видно, что работой конюха он ничуть не гнушается. Можно подумать, он всю жизнь только этим и занимался. Как мало был похож Танек, которого Нелл впервые увидела на Медасе, на этого ковбоя.

– Что это вы затихли? – спросил Николас, не поднимая головы. – О чем вы думаете?

– У вас хорошо получается. Вы разбираетесь в лошадях?

Он улыбнулся.

– Учусь. До того как я здесь поселился, лошадей я видел только в британском клубе по конному поло.

– Вы состояли в британском клубе?

– Не совсем. Мальчишкой я работал там на кухне, мыл посуду.

– Трудно себе представить вас, моющим посуду.

– Правда? А в то время это было для меня большой удачей. До того я мыл полы в борделе, где работала моя мать.

– О Господи…

Танек оглянулся через плечо.

– Весьма вежливый комментарий с вашей стороны. Я вас смутил?

– Нет, но я… – Нелл запнулась и тут же разозлилась сама на себя. – Это не мое дело. Я не собиралась вмешиваться в вашу частную жизнь.

– Ничего страшного. Я свою мать почти не помню. Гораздо лучше ко мне относились другие шлюхи. Мать была американкой, приехала в Китай с другими хиппи, чтобы найти «истинный свет». К сожалению, «истинный свет» она видела, лишь когда накачивалась наркотиками, поэтому пребывала в этом состоянии почти все время. Она умерла от слишком большой дозы, когда мне было шесть лет.

– И долго вы прожили в публичном доме?

Танек призадумался.

– Мне было лет восемь, когда я перебрался в клуб. А в двенадцать лет меня оттуда вышибли.

– Почему?

– Повар сказал, что я украл три коробки черной икры и продал ее на сторону.

– Это правда?

– Нет, повар сам стащил икру, но на меня свалить вину было проще. – Голос Танека звучал совершенно бесстрастно. – Я не мог за себя постоять, заступиться за меня тоже было некому.

– И вы можете говорить об этом так спокойно?

– Дело давнее. К тому же я получил ценный урок. Во-первых, я научился себя защищать, а во-вторых, стал осторожным.

– Что произошло потом? Вам было куда податься?

– На улицу. – Танек отложил скребницу и погладил жеребца по морде. – Там мне преподали еще более полезные уроки, но вам о них лучше не знать. – Закрывая двери конюшни, Танек поправился: – Хотя теперь мои знания могут вам и пригодиться. В основном это были всякие гнусные трюки и способы делать другим больно.

Нелл попыталась представить, что такое – жить в гонконговских трущобах одинокому мальчику двенадцати лет.

Танек насмешливо заметил:

– Вы смотрите на меня так же жалостно, как на Питера. И глаза стали добрые-добрые.

Нелл быстро отвернулась.

– Я ненавижу тех, кто измывается над детьми. Вы, насколько я помню, того же мнения.

– Но я, в отличие от вас, при этой мысли не раскисаю.

– Я и не думала раскисать.

– А то я не видел. Не думайте, что все дети похожи на Джилл. Я был маленьким жилистым ублюдком с острыми зубами и цепкими когтями. – Он смотрел ей прямо в глаза. – Вам кажется, что вы сильно изменились, но в глубине души вы остались такой же чувствительной. А чувствительность означает слабость. Слабость же приводит к смерти.

– Значит, я избавлюсь от чувствительности. –

Нелл направилась к дому.

– Если обед остынет, Михаэла оторвет нам голову.

– Этого мы не допустим. – Танек ускорил шаг. – Как вы с ней уживаетесь?

– Неплохо. Она позволила мне рисовать ее. – Нелл поморщилась. – При условии, что я не буду путаться у нее под ногами.

– Ну и как, получается?

– Вроде бы ничего. – Нелл покосилась на него. – Но не надейтесь, что за этим приятным занятием я забуду о главном.

– Надеяться никогда не вредно. Пока все идет по плану.

– Я сегодня рисовала три часа. Это значит, что за вами должок.

Танек саркастически улыбнулся, открывая перед ней дверь.

– Значит, вот чем объясняется ваша любовь к искусству.

Нелл отрицательно покачала головой. Странный человек Танек: холодный, жесткий, но в то же время с твердыми представлениями о справедливости и ответственности. Поразительное сочетание, особенно если учесть, в каких условиях формировался его характер.

Поистине Танек – человек незаурядный.

«Вы на него все время смотрите».

Кажется, именно так сказала Михаэла. Нелл передернулась от одной мысли, что между ней и Танеком может возникнуть близость. Полнейший абсурд! Если Танек – человек незаурядный, это еще не означает, что она хочет с ним переспать. В ее нынешней жизни нет места для секса. Что же касается Танека, то ни в качестве любовника, ни даже в качестве друга он ей не нужен. Танек для нее – всего лишь средство расквитаться с Марицом. Не надо было расспрашивать Танека о прошлом. Чем меньше она о нем знает, тем лучше.

Нет, это неправда. Она не случайно стала задавать ему вопросы. Ей было интересно узнать, как сформировался такой человек. Интерес, любопытство – качества естественные, ничего криминального в них нет. Тут ей в голову пришел еще один вопрос – опять из любопытства:

– А тот повар. Вы с ним с тех пор не встречались?

– Почему же? Встретились.

И Танек улыбнулся.

11.

«Никто за мной не следит, все это нервы, – сказала себе Таня. – Хватит разыгрывать из себя идиотку».

И тем не менее, въехав в ворота, она испытала неимоверное облегчение. Наконец-то дома, в безопасности.

Какое-то время она сидела неподвижно, глядя в зеркало заднего вида. Никого. Только проехал микроавтобус, битком набитый детишками.

Паранойя в чистом виде. Здесь ведь не Сараево, а Миннеаполис. Таня вышла из машины, открыла багажник, стала доставать пакеты с продуктами.

– Разрешите я вам помогу, – раздался сзади голос, и Таня чуть не подпрыгнула.

Это был Фил Джонсон.

– Извините, я вас испугал.

– Я не слышала, как вы подошли…

Фил забрал у нее пакеты, локтем захлопнул багажник.

– Что же вы не позвали меня помочь?

– Думала, справлюсь, – улыбнулась Таня. – К тому же это не входит в ваши обязанности.

– Все равно делать нечего. Лето кончилось, в саду работы почти нет. – Фил скривился. – Лучше бы я уехал в Айдахо с Николасом и Нелл.

– Ну зачем так, вы нам очень помогаете.

Открывая входную дверь, Таня спросила, не глядя на Фила:

– Это Николас… велел вам приглядывать за мной?

Фил непонимающе нахмурился:

– В каком смысле? Он велел мне оставаться здесь до тех пор, пока я не получу дальнейших распоряжений. Я должен выполнять любые ваши поручения.

– В том числе следить за мной, не попадаясь мне на глаза?

– Нет. – Фил озабоченно прищурился. – За вами кто-то следил?

– Нет. – Таня вошла в прихожую, повела Фила на кухню. – Должно быть, воображение разыгралось. Я никого не видела. Просто такое чувство, будто за мной следят. Но кому я могу быть интересна?

Фил ухмыльнулся и присвистнул:

– Не скажите. – Однако тут же посерьезнел. – Мало ли вокруг всяких маньяков. Нужно быть осторожней. В следующий раз я поеду с вами.

– Ну уж нет, тогда я буду чувствовать себя полной дурой.

– Ну и что? – пожал плечами Фил, выкладывая из пакетов содержимое. – Хоть будет чем мне заняться.

– Ладно, посмотрим. Спасибо за предложение.

Фил, немного смущаясь, сказал:

– Вы и доктор Либер очень ко мне добры. Я не хотел бы, чтобы вы нервничали из-за пустяков. В общем, я с удовольствием составлю вам компанию.

Таня ласково улыбнулась ему и закрыла за ним дверь. За последние недели Фил стал почти членом семьи. Он с удовольствием выполнял любую работу по хозяйству – колол дрова, мыл машины, ухаживал за садом. Всякий раз, когда Таня проходила мимо, он жизнерадостно улыбался и махал ей рукой.

Таня собрала пустые пакеты. На сердце у нее было тревожно. Николас приставил к ней Фила не случайно. Но почему? Ведь опасность угрожает не ей, а Нелл Калдер. Здесь Америка, а не Югославия. Все тихо, спокойно, никаких снайперов.

Однако инстинкт подсказывал Тане, что ей угрожает опасность. Америка тоже не рай земной, здесь звучат выстрелы, льется кровь.

И потом, слишком уж острым было ощущение, что кто-то за ней следит.

Может быть, и в самом деле взять в следующий раз с собой Фила?

Но Таня тут же решительно покачала головой. На следующей неделе начнутся занятия в университете. Что, бедный Фил должен сидеть в коридоре и ждать, пока не закончатся лекции? Во всем виноваты нервы. Отзвук старых переживаний. Воспоминания, вырвавшиеся наружу из подсознания.

Таня отогнала навязчивые видения прочь. Нужно действовать по обстоятельствам. К чему ломать над этим голову сейчас? Когда нужно будет куда-нибудь ехать, тогда она и решит, брать с собой Фила или нет. В доме, во всяком случае, ей ничто не угрожает.

Девчонка уверена, что в доме она в безопасности, думал Мариц. Ей там спокойно и уютно, она ничего не боится.

Он устроился на сиденье автомобиля поудобней, достал из пакета бигмак. Хорошо контролировать ситуацию, самому определять правила игры. Вовсе ни к чему так уж усердствовать со слежкой. Все равно Нелл Калдер сейчас в доме нет. Однако она там была. Мариц опросил соседей, и они рассказали, что в доме жила гостья.

Возможно, что это была и не Нелл Калдер. Ту красавицей никак не назовешь, а про гостью Либера соседи в один голос говорили, что она красотка хоть куда. Но общеизвестно, что Либер – хирург-косметолог, а Именно он, судя по истории болезни, был лечащим врачом Нелл Калдер. Зачем, спрашивается, нужен хирург-косметолог, если не для пластической операции? Мариц с аппетитом чавкал, продумывая дальнейший план действий.

Проблему с Нелл Калдер пора решить раз и навсегда. Не такая уж сложная задача. Если баба действительно жива, то доктор или его экономка знают, где она сейчас. Когда Мариц доберется до них, они выложат все начистоту. Нужно только выбрать момент. Либер – светило, это не какой-то там владелец погребальной конторы, тут придется повозиться. Если нужно будет прикончить и Либера, и его экономку, разразится такой там тарарам… Лучше подождать еще недельку. Глядишь, Калдер объявится сама.

К тому же Мариуу доставляло истинное наслаждение следить за Таней Владос. Уже на второй день, к немалому своему удивлению и удовольствию, он обнаружил, что она чувствует слежку. Мариц не совершил ни единой ошибки, и все же девчонка его расколола. По ее поведению, быстрым взглядам через плечо, нервной походке было видно: она настороже.

Давно уже Мариц ни с кем не играл в кошки-мышки. Гардо – сторонник быстрого, эффективного убийства. Раз-два, и готово. Где уж ему понять, что такое азарт охоты, как восхитительно видеть страх в глазах загнанной жертвы.

Мариц проглотил последний кусок, скомкал пакет. Еще полчасика подождать, а там можно сделать кружок вокруг дома. Не похоже, что девчонка собирается куда-то выходить.

Она чувствует себя дома в полной безопасности.

Нелл со всего размаху ударилась о пол.

– Встать, – приказал Николас. – Быстрей. Сбили с ног – немедленно вскочить. Когда человек лежит, он беззащитен.

Немедленно? Нелл не то что встать – вздохнуть не могла. Все вокруг кружилось.

– Встать!

Она встала, но медленно.

– Через секунду после падения вы были бы уже мертвы, – сказал Николас и жестом велел ей снова нападать. – Вперед!

– А может быть, сначала вы все-таки научите меня защищаться? – зло спросила Нелл.

– Нет, сначала я научу вас подниматься после падения. Как бы хорошо вы ни владели приемами боя, все равно падать придется. Вам нужно научиться полностью релаксироваться в момент падения, чтобы не получить травмы. На следующем этапе вы научитесь делать кувырок и вскакивать на ноги.

– Сначала я хочу научиться давать сдачи. У вас какая-то странная метода обучения.

– Возможно. Но это моя метода. Вперед, нападайте…

Нелл бросилась на него.

Легким движением Николас швырнул ее на мат и уселся сверху.

– Теперь, будь я на месте Марица, я бы ударил вас ладонью по носу снизу вверх, чтобы кость прошла в мозг. И вам конец.

Нелл свирепо смотрела на него снизу вверх. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной и ни на что не годной.

– Нет, он этого не сделал бы!

– Почему? Неужто вы думаете, что он бы вас пожалел?

– Вы сами говорили, что Мариц действует ножом. Если бы он сбил меня с ног, он не упустил бы возможности позабавиться.

На лице Николаса мелькнуло удивление, тут же сменившееся суровостью.

– В любом случае вы были бы покойницей.

– Сегодня – да. Но завтра у меня будет получаться лучше. А послезавтра еще лучше.

Танек посмотрел на нее с очень странным выражением.

– Я знаю, что так и будет, – сказал он и с неожиданной нежностью провел костяшками пальцев по ее щеке. – Чтоб вам провалиться.

Внезапно Нелл осознала, в какой двусмысленной позе она находятся: его мускулистые ноги прижаты к ее бедрам, сильные пальцы прижимают ее запястья к мату. От Танека пахло потом и туалетным мылом. Какое странное ощущение! Она отвела глаза.

– Дайте мне подняться, и начнем сначала.

Она почувствовала, что его колени притиснулись к ней еще ближе, но в следующую секунду Танек уже вскочил. Он помог ей подняться и отрывисто бросил:

– На сегодня хватит.

Нелл удивилась:

– То есть как? Мы едва начали.

– Тренировка прошла успешней, чем я ожидал. – Танек стремительно направлялся к двери. – На сегодня все.

– Но вы обещали! Вы задолжали мне время!

– Значит, за мной будет должок. – Он оглянулся через плечо. – Уверен, что вы не дадите себя обсчитать. Примите горячую ванну, а не то будут синяки. Завтра в то же время.

Нелл в негодовании сжала кулаки, но за Танеком уже захлопнулась дверь. Опять его штучки! Выставил ее полным ничтожеством и поскорее ретировался, пока она не успела взять реванш. Очевидно, в этом и состоит его стратегия. Он надеется, что сумеет подорвать ее веру в себя, и тогда Нелл откажется от своего предприятия.

Однако слишком уж неожиданным выглядело его бегство. Похоже, Танек и сам не знал, что занятие закончится так быстро.

Неважно, что там с ним произошло, но день упущен. Больше этого повториться не должно. Она непременно разыщет его и все выскажет…

Но что это даст? Ведь насильно в спортзал его не притащишь. Аргументы на него тоже не подействуют.

Придется смириться. День пропал зря, но есть надежда, что завтра от занятия будет больше прока.

Час спустя Нелл уже сильно сомневалась, что сможет на следующий день выдержать тренировку. Она лежала в горячей ванне, чувствуя себя совершенно разбитой. Мускулы плеч и спины с каждой минутой ныли все больше. На бедре красовался огромный кровоподтек, еще один – на левом боку, а на правом запястье отпечатались пять багровых пятен – след пальцев Танека.

Да уж, уныло подумала Нелл, Танек умеет обращаться с женщинами. После такого свидания того и гляди на куски рассыплешься.

Что означало то нежное прикосновение к ее щеке? Это, пожалуй, был единственный момент сегодня, когда он не сделал ей больно.

И все же именно эта нежность почему-то тревожила ее больше всего.

Выкинуть из головы, забыть. Она закрыла глаза и расслабилась, пусть тело растворится в горячей воде. Нужно готовиться к завтрашнему дню.

– Готовы? – Танек поманил ее рукой. – Нападайте.

Нелл смотрела на его бесстрастное лицо.

– Сегодня вы от меня не сбежите?

– Ни в коем случае. И вы об этом пожалеете. Нелл бросилась на него и тут же плюхнулась на мат.

– Не напрягаться. У вас нет костей. Вы должны быть как желе. Откатились, перевернулись, вскочили.

Не напрягаться, повторила про себя Нелл и поднялась на ноги. Быть как желе.

Легко сказать. Когда летишь вверх тормашками, мускулы напрягаются сами собой. Естественная реакция.

К концу часа она валилась с ног от усталости и совершенно не чувствовала собственного тела. – Хватит? – спросил Танек, стоя над поверженной Нелл.

– Нет. – Она с трудом поднялась на ноги, покачнулась. – Еще.

Полчаса спустя Танек взял ее на руки, отнес к ней в комнату, положил на кровать и грубовато сказал:

– В следующий раз я сам буду решать, когда хватит. Иначе тренировка закончится летальным исходом.

Он вышел из комнаты.

Нелл решила, что полежит всего одну минуточку, а потом отправится в ванну. Как же у нее все болело! Она закрыла глаза. Завтра на тренировке она не будет напрягаться. Будет делать кувырок и вскакивать на ноги…

Ее бессильно свесившейся руки коснулось что-то мокрое и холодное.

Нелл открыла глаза.

Сам. Должно быть, протиснулся в дверь следом за Танеком.

– Хочешь на улицу? – спросила она. – Подожди минутку. Я пока не могу двигаться. Сам видишь, в какой я форме.

Овчарка внимательно посмотрела на нее и разлеглась на полу возле кровати.

Кажется, Сэм зачислил ее в число своих друзей. Он-то знает, что такое боль. Знает и по-своему выражает сочувствие.

Нелл осторожно потянулась к его башке и почесала за ухом.

На следующий день Нелл уже не напрягалась при падении, но кувырок у нее не получался.

На четвертый день ей довольно ловко удалось перевернуться и откатиться, но зато она очень быстро выдохлась.

На пятый день Нелл впервые и расслабилась, и перевернулась, и вскочила на ноги. У нее было такое ощущение, словно она создала великое произведение искусства. Дело шло на лад!

– Хорошо, – сказал Танек. – Еще разок.

Но в следующий раз комплекс получился у нее лишь два дня спустя. Танек стал швырять ее сильнее, темп тренировки значительно ускорился.

Ежедневно Нелл проводила в спортзале всего два часа, но на это уходили все ее физические и духовные силы. Остаток дня она отдыхала и готовилась к следующей тренировке. При этом Нелл продолжала делать эскизы, разговаривала с Михаэлой, ела, спала, но все эти события проходили как во сне. Реальным был только спортзал, жестокий и непреклонный Танек да еще бесчисленные падения.

Нелл чувствовала, что становится сильней, подвижней, пружинистей. Вскоре Танеку будет уже не так легко ее одолеть.

Николас услышал звуки легких шагов по коридору.

Нелл снова бродит по ночам. Значит, ей опять приснился кошмар.

Николас перевернулся на спину, глядя невидящим взглядом в темноту.

Таня рассказывала ему о том, как скверно Нелл спит по ночам. Но одно дело – рассказ, другое – наблюдать это собственными глазами. Несколько раз Танек украдкой следовал за бродящей по ночному дому Нелл. Подойти к ней он не решился. Лицо ее было мокрым от слез, вряд ли она захочет, чтобы он застал ее в момент слабости.

Обычно Нелл приходила в гостиную, садилась с ногами на диван и смотрела на картину Делакруа или же вставала у окна и подолгу вглядывалась в силуэт ночных гор. Иногда это продолжалось час, иногда два. Потом она возвращалась к себе.

Что она там делала? Спала? Или, может, просто лежала?

Если и спала, то самую малость. Днем она всегда на нервах, словно висела на тоненькой ниточке – того и гляди оборвется.

Но Танек знал, что бессонница никак не влияет на ее решимость и напористость. Он нарочно делал ей больно, но Нелл не сдавалась, требовала еще и еще. Невероятное мужество, несгибаемая сила в столь хрупкой, прекрасной оболочке. Если Нелл допускала ошибку, она никогда не повторяла ее вновь. Усталая, покрытая синяками, она держалась.

Ее не могли сломить ни боль, ни физические нагрузки, ни его жесткость.

Скорей бы уж она возвращалась к себе в комнату…

Во вторник у Нелл наконец стало получаться. Падать было уже не больно. Она легко откатывалась в сторону и вскакивала на ноги, готовая к обороне и нападению.

– Слава тебе Господи! – воскликнул Танек. – Ну-ка еще.

Он швырнул ее со всей силы, но через секунду Нелл уже стояла на ногах.

– Отлично. Теперь можно начинать учебу. Завтра примемся за приемы обороны и нападения.

– Правда? – просияла улыбкой Нелл.

– Или, может быть, вам больше нравится кататься по полу?

– Нет, этим я уже сыта, – с достоинством ответила Нелл.

– Первая задача выполнена. Теперь вы не будете бояться боли и сможете полностыо сконцентрироваться на учебе. – Он кинул ей полотенце, чтобы она вытерла пот с лица.

– Вы были молодцом.

Впервые Нелл услышала от него слова похвалы, и сердце ее сжалось от радости.

– Я медленно училась. Мне казалось, что у меня ничего не получится.

– Вы научились этому быстрее, чем в свое время.

– Он тоже вытер лицо и шею. – Мне было четырнадцать лет, я обладал незаурядным инстинктом самосохранения. Он мешал мне во время тренировок, к тому же на складе, где мы с Теренсом занимались, не было матов. Раз десять я чуть не свернул себе шею, прежде чем научился падать.

– Теренс?

– Да. Теренс О'Мэлли.

Танек насупился и замолчал.

– Кто такой Теренс О'Мэлли? – спросила Нелл.

– Друг.

Он явно не хотел говорить на эту тему, но Нелл вцепилась мертвой хваткой. В конце концов, этот человек знает о ней все. Пора и ей узнать о нем побольше.

– Тот друг, которого убил Гардо?

– Да. – Танек сменил тему. – Вы заслуживаете награды. Чего бы вы хотели?

– Награды? – удивилась Нелл. – Мне ничего не нужно.

– Не стесняйтесь. Я – приверженец педагогической системы наград и наказаний. Наказаний, по-моему, с вас уже достаточно.

– Но мне и в самом деле ничего не нужно. – Нелл подумала и поправилась: – Разве что…

– Ну?

– Вот вы говорили, когда сбили меня с ног… – Она запнулась. – Помните, про то, как можно убить ударом по носу. Не могли бы вы обучить меня этому приему? Прямо сейчас?

Танек захлопал глазами, потом расхохотался.

– Понятно. Конфет, цветов и бриллиантов нам не нужно. Мы хотим еще один урок. Я мог бы догадаться. – Его улыбка почти сразу же исчезла. – Жаль. Я надеялся, что вам надоело насилие. Вы получаете его большими дозами каждый день.

Насилие? Нелл удивилась. Была боль, была усталость, но никакой враждебности в действиях Танека она не чувствовала. При чем здесь насилие?

– Мне не кажется, что вы были со мной грубым, – сказала она.

– Да? А мне кажется. – Он пожал плечами. – Знаете, я как-то не привык избивать женщин, которые в два раза меньше меня.

Только теперь Нелл поняла, что все это время, сохраняя видимость бесстрастия, Танек чувствовал себя не в своей тарелке.

– Но ведь это я сама вас попросила…

– Что верно, то верно. – Он сделал шаг в ее сторону, стиснул ей руку. – Вот и теперь вы просите меня сделать вам очаровательный подарок. Хорошо, я научу вас, как убить Марица одним ударом. – Он поднес ее руку к своему лицу, на миг коснулся губами ее ладони. – Вот этой маленькой рукой.

Его жест застал ее врасплох. Нелл замерла, не в силах отвести глаз от его лица. Ее ладонь горела огнем, не было сил вздохнуть – совсем как в те моменты, когда она с размаху падала на пол.

– Неужели убить человека приятней, чем написать картину? – негромко спросил Танек, выпустил ее руку и вышел из зала.

На следующий день Мкхаэла привезла с ранчо две большие картонные коробки.

Нелл, сидевшая в углу, на стуле, и, как обычно, трудившаяся над эскизами, заметила эти коробки не сразу.

– Что это? – спросила она. Покосившись на коробки, Михаэла ответила:

– Так, старая одежда. Сегодня Баскское благотворительное общество устраивает в Ласитере распродажу. Мне нужно загрузить коробки в грузовичок. Все утро копалась в этом тряпье, проверяла, не нужно ли что зашить или заштопать. – Она пожала плечами. – Одежда на детишках прямо горит.

– На каких детишках?

– У меня двое внуков. Разве я не говорила? Странно было представить себе Михаэлу бабушкой, пестующей внучат.

– У моей дочки Сары сын и дочка. Шесть и восемь лет. Отложите-ка свой альбом и помогите мне погрузить коробки.

Нелл послушно отложила в сторону незаконченный набросок и поднялась.

– Берите вот эту. – Михаэла показала на одну из коробок. – Пикап стоит возле конюшни.

Подхватив второю коробку, она первой вышла из кухни.

Нелл состроила гримасу, подумав, что Михаэле больше подошло бы быть не бабушкой, а генералом. Легко можно представить, как она командует войсками.

Из коробки что-то выпало, и Нелл нагнулась подобрать.

Крошечная спортивная туфелька.

Сколько раз Нелл собирала за дочкой разбросанную одежду и обувь!

Она застыла, чувствуя, что силы внезапно ее оставили.

Джилл…

– Скорей, у меня на кухне еще полно дел! – нетерпеливо позвала ее Михаэла.

Усилием воли Нелл опустилась на колени, взяла туфельку да так и замерла. Какое чудесное, забытое ощущение.

– О Господи, – прошептала она, прижимая туфельку к груди. – Нет… Нет… Нет…

– Ну что там еще? – В дверях показалась Михаэла, на секунду задержалась, потом решительно вошла в кухню. – Уронила туфельку? – Она отняла у Нелл туфельку и бросила ее в коробку. – Ладно, справлюсь сама. Идите умойтесь. Черт знает на кого похожи.

С этими словами Михаэла удалилась. Медленно поднявшись, Нелл побрела в ванную. Ее щеки были мокрыми от слез. Как глупо! Так расклеиться из-за какой-то туфельки. Во сне она не властна над своим подсознанием, но днем-то могла бы держать себя в руках. Пора уже зачерстветь душой. Неужели придется так мучиться всю жизнь?

– Да что вы там застряли? – снова раздался голос Михаэлы. – Помогите мне почистить картошку.

Михаэла никогда не просила ее прежде о помощи, считая кухню своим царством, куда посторонним доступ закрыт. Значит, просто хочет отвлечь Нелл от горьких мыслей. Доброте не всегда нужны ласковые слова.

– Иду. – Нелл распахнула дверь. – Извините, что я…

– Чего извиняться? Ну, уронила туфельку, подумаешь. – Михаэла кивнула головой в сторону кухни. – Некогда мне с вами болтать. Лучше займитесь делом.

– Неплохо. – Николас поднес набросок к лампе. – Вам удалось схватить выражение лица. Нелл покачала головой:

– Не совсем, Михаэлу невозможно рисовать – она не стоит на месте, все время вертится волчком.

– Неподходящее выражение для столь солидной дамы.

– Но точное. – Нелл отобрала у него рисунок, спрятала в папку. – Пожалуй, завтра я могу начать работать маслом. – Сквозь опущенные ресницы она метнула на него насмешливый взгляд. – За это я получу особую премию?

– Не надейтесь. – Николас опустился на колени возле огня, перекладывая дрова. – Я и так уделяю вам достаточно времени. Если будете тренироваться больше – надорветесь.

Нелл так и знала, что он откажется, но ведь попытка не пытка. Скорее всего Танек прав. Она была вполне удовлетворена своим прогрессом. Всю неделю Танек учил ее основным приемам защиты и нападения. Однако пройдет еще немало времени, прежде чем техника ведения боя станет ее второй натурой.

– В Окачоби меня не успели научить стрелять, – осторожно сказала она.

– Это не по моей части. Любитель стрельбы у нас Джейми. Если он приедет сюда, поговорите с ним. Может, согласится.

– И еще ножи…

Танек посмотрел на нее в упор:

– Я научу вас защищаться от ножа, но не орудовать им. В любом случае здесь вам с Марицом не совладать. У вас три месяца, а он постигал эту науку всю жизнь. – Он встал, налил себе кофе. – Если вы будете иметь дело с Марицом, вам нужно иметь при себе другое оружие. Или же хороший план. А еще лучше – чтобы на вашей стороне была удача.

– А Гардо? Как мне быть с ним?

– Предоставьте его мне.

– Нет. Ведь приказ отдал он. – Нелл поднесла чашку к губам. – Расскажите мне про этого человека.

Танек опустился на корточки, сложил руки на коленях.

– Вы же говорили, что собрали о нем какие-то сведения.

– Я знаю о нем лишь то, что написано в прессе. Хочу знать больше.

– Он умен. Осторожен. Мечтает сделать карьеру в наркокартеле.

– По-моему, он уже сделал карьеру.

– Высших эшелонов Гардо еще не достиг. Он хочет быть одним из боссов, править картелем вместе с Сандеквесом, Хуаресом и Паломой. Только там – настоящая власть, а Гардо честолюбив. Еще он любит Деньги, красивых женщин, а также антикварные мечи и шпаги. Нелл вспомнила, что в статье упоминалась какая-то коллекция холодного оружия.

– Страстный коллекционер?

Танек пожал плечами:

– Несомненно. Вероятно, в атом тоже проявляется его жажда власти.

– Фаллическая символика?

– Можно выразиться и так, – улыбнулся Танек. – Но на самом деле все обстоит сложнее.

– Жена у него есть?

– Он женат уже больше двадцати лет. Прекрасный семьянин, обожает своих детей. – И добавил: – Но это не мешает ему содержать в Париже любовницу.

– Кто она?

– Симона Ледо, манекенщица. Но через нее к нему не добраться, если вы имели в виду это. Гарде очень хорошо объясняет своим подружкам, какая участь их ожидает, если они его предадут.

– Как он это делает?

– Скорее всего дает возможность своим любовницам поприсутствовать на одном из так называемых «фехтовальных турниров в узком кругу». У него в замке есть специальный зал для этой цели. Виновный должен сразиться на шпагах с молодым фехтовальщиком, выполняющим роль палача. Гардо уверен, что это очень стильно.

– Палача?

– Да. Хотя осужденный тоже получает шпагу.

– А вдруг он победит?

– В этом случае Гардо обещает ему свободу. Однако вот уже более двух лет в замке один и тот же фехтовальщик, Пьетро, которого никому одолеть не удалось. Сами понимаете, фехтование на шпагах – искусство не слишком распространенное.

– Но предыдущего фехтовальщика ведь кто-то победил. Значит, шанс все-таки есть. – Нелл проницательно взглянула на Танека. – Может быть, победителем были вы?

– Нет, не я. – Николас смотрел куда-то вниз. – И победитель все равно в живых не остался.

– Значит, Гардо его не отпустил?

– Отпустил. – Танек резко поднялся. – Мне нужно в город.

– Прямо сейчас? Но почему?

– Мне надоело отвечать на вопросы. И я не хочу больше думать о Гардо и Марице. – Танек направился к двери. – Меня от них тошнит.

Однако до того момента, пока речь не зашла о фехтовальных поединках, Танек выглядел вполне спокойным. Здесь что-то не так.

– Извините, если я вас расстроила, – тихо сказала Нелл.

Дверь громко захлопнулась.

Через минуту во дворе взревел мотор джипа. Нелл стояла у окна, провожая взглядом огни отъезжающего автомобиля. Впервые за все время Танек уехал из поместья поздно вечером. Нелл почему-то почувствовала себя одинокой, брошенной.

Идиотизм. Уехал – и ради Бога. Слишком уж она привыкла к его обществу, к вечерам вдвоем.

Михаэла говорила что-то про женщин в городе.

Нелл вздрогнула.

Женщины! Конечно же, Танек не может жить в этой глуши без женской ласки. Даже удивительно, что он не наведывался в город раньше.

Интересно, у него там какая-то определенная женщина или они меняются?

Это не ее дело. У него своя жизнь, у нее своя.

Никаких причин чувствовать себя брошенной.

Что-то мягкое коснулось ее ноги – рядом стоял Сэм, глядя снизу вверх.

– Ну что, дружок. – Она потрепала его по голове – Его нет. Уехал. Хочешь спать в моей комнате?

Они остались вдвоем, лучше держаться вместе. Беднягу Сэма тоже бросили.

– Еще! – задохнулась Мелисса, подавшись ему навстречу всем телом. – Вот так! Еще!

Танек неистово стиснул ее, но его пыла хватило ненадолго. Обессилев, он обмяк всем телом.

Мелисса тоже достигла высшей точки наслаждения, обхватив его руками и ногами, но Николас перекатился на бок и отодвинулся. Он знал, что для женщин нежность сразу после акта очень важна, но прикасаться к Мелиссе ему не хотелось.

Зачем он вообще сюда приехал?

– Как хорошо, – шептала она ему на ухо. – Я так рада, что ты приехал.

Танек погладил ее по голове. С Мелиссой Роулинс проблем по части секса не было и быть не могло. Она довольствовалась немногим и не скупилась на ласки. Тридцатичетырехлетняя женщина, разведенная, ценящая легкость в любовных связях. Финансово независимая – владеет собственной фирмой по торговле недвижимостью. Одним словом, идеальная партнерша.

Но Танеку сейчас хотелось быть подальше отсюда.

Она поцеловала его в плечо.

– Я так боялась, что больше тебя не увижу. Мне говорили, что у тебя на ранчо завелась женщина. Она еще там?

Думать о Нелл ему сейчас тоже не хотелось.

– Да.

– Значит, она не так уж хороша, – захихикала Мелисса и ущипнула его. – Ты так на меня накинулся, прямо изнасиловал.

– Изнасилование – это секс без согласия одной из сторон, – возразил Танек и поцеловал ее в висок. – Так что в данном случае термин неподходящий.

– Что ж, я не сопротивлялась, потому что соскучилась по тебе. – Она игриво погладила его. – И ты по мне тоже.

– Само собой.

Уходить так, сразу, было нельзя. Ведь Мелисса – не какая-нибудь дешевка. Есть свои правила приличия.

Скажи же ей что-нибудь доброе, скотина. Николас заставил себя обнять ее.

– Извини, если я был слишком груб.

– Ничего, мне понравилось. – Она зевнула. – Мне нравится все, что ты со мной делаешь. Каждый раз это по-разному. – Она прижалась к нему, устраиваясь поудобнее. – Ничего, если я посплю? У меня был очень тяжелый день.

– Хочешь, я пойду?

– Нет, я только немножко подремлю. – Она по-кошачьи потерлась о его плечо. – Я же знаю, скоро тебе снова захочется.

– Главное, чего хочется тебе.

– Тогда ты остаешься на ночь. Я не отпущу тебя, раз уж дождалась в кои-то веки.

Танек подавил нетерпение. Она имеет право требовать от него внимания. Ведь обычно он оставался на ночь.

– Тогда спи. Я буду рядом.

– Ладно, – сонно пробормотала она и некоторое время спустя, когда Танек был уверен, что она уже спит, спросила: – Кто она?

– Знакомая.

– Я не хочу влезать в твою жизнь. Просто… любопытно. Ты сделал мне больно.

– Просто давно не занимался любовью. – Он провел пальцем по линии ее губ. – Умолкни и спи.

– Ты не хочешь о ней разговаривать.

– Не о чем разговаривать.

Он не хотел ни говорить о Нелл, ни думать о ней. Самое лучшее средство для этого – секс. Танек всегда использовал секс для того, чтобы расслабиться, снять нервное напряжение. Чего-чего, а нервного напряжения в последнее время было слишком много.

Но на сен раз секс не помог. Ему хотелось поскорей убраться отсюда, вернуться домой и просто сидеть, наблюдая за Нелл. Смотреть, как она рисует, как гладит по голове Сэма. Ни к чему себя обманывать.

Он хочет совсем не этого – он хочет затащить ее в постель и измучить любовью.

А она не готова. Возможно, она никогда не захочет его. Да так оно и к лучшему. Танек слишком много сил потратил на то, чтобы устроить свою жизнь максимально разумным образом. Нелл все испортит. Она и так уже принесла ему немало вреда. Это не такая женщина, которую можно держать про запас, наведываясь к ней когда заблагорассудится.

Больше всего ему не нравилось, когда она молчит. Это вселяло в него беспокойство.

Проще всего было бы держаться от этой женщины подальше, но это исключается. Придется и дальше существовать бок о бок, с каждым днем все глубже увязая в интимной взаимозависимости.

О Господи…

– Николас не вернулся? – спросила Михаэла.

– Еще нет, – ответила Нелл, не поднимая головы от альбома.

– Уже темно. Обычно он у нее так долго не задерживается.

Нелл едва удержалась, чтобы не спросить, кто это – она.

– Зачем вы его отпустили? – упрекнула ее Михаэла.

– Он вправе поступать как ему нравится.

– Вы могли его остановить. Та женщина для него ничто. В следующий раз дайте ему то, чего он хочет, и тогда он не уедет.

– Что-что? – вскинулась Нелл.

– Сами слышали.

– Не уверена, что правильно поняла. Мне-то казалось, что вы хотите поскорей от меня избавиться.

– Я передумала. Пожалуй, я смогу к вам привыкнуть.

– Спасибо, – сухо ответила Нелл.

– А вы можете привыкнуть к этой земле. Помогите Николасу пустить здесь корни.

– Очень рада, что могу сослужить вам службу.

– Вы злитесь. А я только желаю всем добра.

– На ваших условиях, да?

– Конечно, – улыбнулась Михаэла. – Но я готова идти на уступки. Согласна сидеть неподвижно пятнадцать минут в день, чтоб вам было удобней меня рисовать.

– Ваша щедрость безгранична.

– Это верно, – согласилась Михаэла, поворачиваясь к двери. – Я терпеть не могу сидеть на месте.

– Слишком мягко сказано.

Когда дверь за Михаэлой закрылась, Нелл отложила альбом.

Поразительная женщина. Для нее не существует ничего, кроме собственных интересов.

Но ведь и сама Нелл такая же. В чужом глазу соринку…

Нелл встала, беспокойно прошлась по кухне. Небо было темным. Она с удовольствием вспомнила утреннюю тренировку. Физические упражнения стали неотъемлемой частью ее жизни, задавали ритм всему существованию.

Да, она привыкла к Танеку.

В этом нет ничего противоестественного. Само по себе это ничего не значит. Ведь к Михаэле и Сэму она тоже привыкла.

Куда же он подевался?

Внезапно Нелл похолодела. А что, если женщина здесь ни при чем? Ведь Михаэла сама сказала, что так надолго он никогда не отлучается. Человек, живущий в Доме-крепости, подвергает себя опасности, когда покидает укрытие.

Внезапно Сэм разразился пронзительным лаем и бросился вон из комнаты. В следующую секунду раздался звук мотора. Джип!

Нелл, не удержавшись, вышла на крыльцо. Овчарка прыгала вокруг машины, едва уворачиваясь от ворот.

Нелл улыбнулась, услышав, как Танек ругает Сэма.

– Вы припозднились, – сказала она, спускаясь по ступеням. – У Михаэлы давно готов ужин. Она очень расстроена… – Нелл запнулась, увидев, что Танек в машине не один.

Из джипа вылез Джейми Риардон.

Танек, опустившись на колени, успокаивал пса.

– Вот, заехал в аэропорт встретить Джейми. Он всего час как прилетел.

Риардон с улыбкой шел навстречу Нелл.

– Ник позвонил мне утром в Миннеаполис и сказал, что я понадобился прекрасной леди. Вид очаровательного создания с оружием в руках мне глубоко отвратителен, но тем не менее я явился по вашему зову. – Он огляделся по сторонам и передернулся. – Вы не представляете себе, какая это для меня жертва. Ни один цивилизованный человек по своей воле в такую глушь не заберется.

Нелл поняла, что Риардон имеет в виду огневую подготовку. Разговор с Танеком об этом зашел только вчера, кто бы мог подумать, что Николас отнесется к ее пожеланию так серьезно.

– Спасибо, что приехали.

К крыльцу подошел Танек:

– Полюбуйся на мою хибару, Джейми. Она не так ужасна, как тебе казалось.

– Раз Нелл выдержала здесь несколько недель, значит, и я как-нибудь выживу.

Все трое вошли в дом.

Джейми с улыбкой взглянул на Нелл:

– Может, я тут третий лишний? Мне уехать?

– Вовсе нет, – поспешно ответила она. – Просто я вас не ждала. Такой сюрприз…

– Я в общем-то тоже не собирался… – Джейми скорчил гримасу. – Но от Николаса разве отвяжешься. Обещаю, что не буду вам докучать.

Теперь все переменится, подумала Нелл. Еще один человек в доме – это конец ее двусмысленному тет-а-тет с Николасом.

Должно быть, именно этого Танек и добивался. Ему надоело проводить вечера наедине с ней.

Эта мысль неприятно кольнула ее. Ладно, подумала Нелл, все это ерунда. Главное – извлечь из приезда Риардона пользу.

– Вы не будете нам мешать, – сказала она. – Я очень рада, что вы приехали.

Мариц начинал понимать, что попусту теряет время. Нелл Калдер сюда не вернется. Придется кончать игру. А жаль. За время слежки он очень сблизился с Таней Владос.

Можно сказать, полюбил ее.

Он наблюдал за ней из укрытия, наслаждаясь ее страхом. Она не видела его, но чувствовала его присутствие. Занималась своими делами, отказывалась поддаваться панике, и Мариц даже начал испытывать к ней нечто вроде уважения. Охота доставляла ему истинное наслаждение.

Обычно он не испытывал к своим жертвам никакого сексуального влечения, однако на сей раз подумывал, не сделать ли Тане прощальный подарок. Пусть это будет комплиментом, знаком уважения. Она не такая, как другие. Правда, это несколько усложняло задачу. Акцию нужно будет провести у нее дома, во второй половине дня, чтобы Либер не путался под ногами. Днем, кроме Тани и садовника, в доме никого нет. С садовником можно разобраться во дворе, без шума. Главное, чтобы все прошло тихо. Прежде чем прикончить девчонку, нужно получить от нее информацию. Если Таня что-то знает, развязать ей язык будет сущим удовольствием.

Мариц подумал, что такая крепкая девчонка быстро не расколется. Как храбро переносит она слежку!

Да, ради нее можно сделать исключение.

12.

Провожая Нелл взглядом, Джейми сказал:

– Она способная.

– Да, у нее получается. – Танек вытер пот со лба полотенцем.

– Чертовски напористая. – Джейми ухмыльнулся. – Один раз она чуть не сбила тебя с ног.

– Я же говорю, у нее получается.

– Интересно наблюдать за тобой. Заваливаешь женщину на пол, усаживаешься сверху, а дальше ничего интересного не происходит.

– Ты выяснил, о чем я тебя просил? – перебил его Танек.

Джейми покачал головой:

– Кое-какие наметки есть, но слишком уж там все запутано. Придется еще попотеть. Я наткнулся на любопытную информацию, которая может тебя заинтересовать. Звонил Филу, спрашивал, как у него дела. И вдруг он говорит, что видел в газете заметку. Несколько недель назад исчез Джон Бирнбаум.

Бирнбаум. Прошла целая минута, прежде чем Танек вспомнил, кто это такой. Владелец похоронной конторы, которому заплатили за то, чтобы он подделал документы о смерти Нелл.

– Что-нибудь подозрительное?

– Вроде бы нет. Я ничего такого не обнаружил. Из сейфа исчезла большая сумма денег. Однако дверца не взломана. Исчезла также машина Бирнбаума. У старика шел затяжной бракоразводный процесс. Возможно, он решил удрать, чтобы не платить алименты. – Риардон немного помолчал и добавил: – Но его сын утверждает, что пропал один из сосновых гробов, которые обычно используются при кремации.

– Кремация, говоришь? Гардо – большой любитель аккуратности. Чтоб не оставалось следов.

– А в Миннесоте полно озер, где можно утопить автомобиль. – Джейми пожал плечами. – Конечно, это всего лишь предположение. Скорее всего Бирнбаум просто сделал ноги.

– А может быть, и нет. Ради осторожности, давай предположим, что Гардо или Мариц вышли на Бирнбаума и получили от него информацию о Нелл. Ты сказал Филу, чтобы он как следует опекал Таню и Джоэла?

– Он и сам знает. Фил не дурак. Он говорит, что ничего подозрительного не заметил, но несколько недель назад Таня призналась ему, что у нее странное чувство – будто за ней следят. С тех пор ничего такого не было.

– Плохо.

– Ну почему же? Никаких новостей – это уже хорошие новости.

– В доме обыска не было? Джейми помотал головой:

– У них там мощная система сигнализации.

– Все равно мне это не нравится.

– Но не можешь же ты приставить к дому вооруженную охрану только из-за того, что Тане померещилась слежка.

– Я обещал Джоэлу, что обеспечу ему полную защиту, если он мне поможет. На Медасе я уже совершил ошибку. Она не должна повториться. – Танек задумался. – Позвони Филу, Пусть свяжется с нами, если появится что-то…

– Уже позвонил.

– Ну разумеется. Извини.

– Как только ты разрешишь мне уехать из этой дыры, я немедленно отправлюсь в Миннесоту и применю все свои незаурядные способности, чтобы разобраться в этом деле.

Стало быть, снова придется остаться наедине с Нелл, подумал Танек. Что ж, это судьба. Видно, ничего не поделаешь. Черта с два, тут же одернул он себя. сам выдумываю для себя оправдания. – Я тебя прошу задержаться здесь на три дня. Научи ее всему, чему успеешь. Она не должна ни о чем подозревать, иначе немедленно сядет на самолет и отправится в Миннеаполис.

Джейми кивнул.

– За три дня я смогу научить ее лишь самым элементарным вещам. Но этого достаточно – остальное достигается тренировкой. – Он вздохнул с облегчением. – Честно говоря, с удовольствием сбегу отсюда. Тут слишком много простора, да и тишина действует на нервы.

– Где ты видел тишину? От тебя столько шума!

– Твоя неблагодарность разбивает мне сердце. – Риардон направился к двери. – Пойду поищу Нелл. Она добрее, чем ты.

– Снова промазала, – огорчилась Нелл.

– Ничего, зато не в молоко, – утешил ее Джейми. – Меткость со временем придет.

– Когда?

– Вы слишком нетерпеливы. Всего день потренировались, а уже хотите в десятку попадать. – Он отправился менять мишень. – У вас хороший глаз, твердая рука. Больше ничего и не нужно. Главное – сконцентрироваться.

– Я концентрируюсь.

– Значит, концентрируйтесь меньше, – засмеялся Джейми. – Вы слишком хотите попасть. Это мешает.

Возможно. Нелл действительно очень хотела попасть. Она крепко стиснула рукоять дамского «кольта», которым вооружил ее Риардон.

– Я всякий раз думаю, что теперь уж точно в цель.

– Не всякий рождается на свет снайпером. А в человека попасть легче, чем в десятку. Если вы научитесь быстро, не целясь, посылать пули в мишень из любого положения, этого уже вполне достаточно.

– Нет, недостаточно. Я хочу стрелять отлично.

– Скажите уж, не отлично, а виртуозно.

Нелл улыбнулась и кивнула:

– Вот-вот.

– Что ж, тренируйтесь, и все у вас получится. – Джейми вздохнул. – Господи, упаси меня от одержимых. – Он взял у нее револьвер. – Пойдемте-ка, выпьем кофе.

– Я не устала.

– А я устал. – Он твердо повел ее за собой. – У меня от свежего воздуха голова болит. Слава Богу, на свете существуют пабы. Их изобрел сам Господь.

– А я думала, что пабы изобрел человек.

– Широко распространенное заблуждение. Пабы – это заповедник Божий. – Джейми махнул рукой в сторону равнины и гор. – Когда Господу надоела пустыня, он перебрался в паб.

– Если вы так любите свой паб, почему вы здесь?

– Ник вызвал. – Риардон пожал плечами. – К тому же я сам немного одержимый. Мы с Теренсом были старыми друзьями.

– Вы имеете в виду Теренса О'Мэлли?

– Ник вам про него рассказывал?

– Сказал лишь, что Гардо его убил. Теренс и Николас очень дружили, да?

– Теренс был Нику вроде отца. Подобрал мальчишку в канаве. Тот совсем одичал, превратился в звереныша. Но Теренсу парнишка понравился. Он взял его к себе, обогрел, накормил, научил уму-разуму. Ник схватывал все на лету. Он хотел научиться всему на свете. В скором времени ученик обогнал учителя и продолжал карабкаться все выше и выше. Теперь уже Теренс у него учился. – Джейми смиренно склонил голову. – И ваш покорный слуга тоже.

– И куда же вы все карабкались?

– Не куда, а откуда. Из сточной канавы.

– В преступный мир?

– Другого выбора у нас не было. Мы с Теренсом занимались контрабандой, кое-что подворовывали – в общем, работали по мелочи. Но Ник… Он был настоящий артист. Ник всегда знал, чего он хочет и как этого добиться.

– А чего он хотел?

– Выбраться. Накопить столько денег, чтобы раз и навсегда покончить с такой жизнью.

– Судя по всему, он своего достиг.

Джейми кивнул:

– И дал каждому из нас, чего мы хотели. Я охотно принял дар и обустроился в новой жизни, но Теренс обустраиваться не захотел. Слишком долго он существовал в мире, где правят риск и азарт. Поэтому Теренс распрощался с Ником и продолжал заниматься прежними делами.

– Что было дальше?

– Он перебежал дорогу Гардо. – Риардон стиснул зубы. – А потом вернулся к Нику – умирать.

– Что с ним случилось?

– Гардо решил на его примере дать острастку остальным. – Джейми распахнул перед Нелл дверь. – Делается это так: на кончик шпаги наносится немного колоньи. В девяноста семи процентах случаев инфекция приводит к летальному исходу, причем болезнь протекает в невероятных мучениях. Ник должен был наблюдать, как страдает перед смертью его лучший друг.

– Колонья? Что такое?

– Болезнетворные микробы из амазонских джунглей. С тех пор как там стали вырубать леса, расплодилось множество новых бактерий. Колонья незаразна, потому что инфицируется только через кровь. Ближайший по симптомам родственник этого заболевания – синдром Эбола. Уж о нем-то вы наверняка слышали.

Нелл передернуло. Она читала в газетах о страшной болезни, которая постепенно разъедает внутренние органы и сопровождается тяжкими мучениями.

– Да, я о ней слышала.

– Наркокартель всегда держит про запас некоторое количество болезнетворной сыворотки – чтобы расправляться с недовольными. Одной угрозы бывает вполне достаточно. Гардо тоже регулярно получает этот препарат.

– Чудовищно!

– А вы как думали? Наматывайте на ус. – Джейми смотрел ей в глаза. – Не случайно Ник проявляет такую осторожность. Гардо – мишень не из легких.

Какой, должно быть, ужас – смотреть, как на твоих глазах мучается и умирает друг, будучи не в состоянии чем-либо ему помочь.

– Я все понимаю и проявляю терпение. Сами видите.

– А как же стрельбище?

– Ну, разве что на стрельбище, – улыбнулась она.

– А я думала, что он пробудет здесь дольше, – с разочарованием произнесла Нелл, глядя вслед джипу – Михаэла увозила Риардона в аэропорт. – Хотела поучиться еще.

– У него, между прочим, есть и другие дела. Джейми сказал, что вы знаете уже достаточно, чтобы дальше продолжать занятия самостоятельно, – ответил Николас. – К тому же Риардону здесь не нравится. Слишком дико.

– Здесь совсем не дико. – Она кинула взгляд на горы. – Здесь все по-настоящему.

– Это точно. – Танек все смотрел вслед джипу. – Так вам здесь нравится?

Нелл не задавалась этим вопросом. Для нее поместье было просто учебным плацем, где она должна была пройти курс подготовки. Но сейчас вдруг поняла, что успела привыкнуть к покою и величию этого пейзажа. Она чувствовала себя здесь… как дома.

– Да, нравится. Здесь чувствуются настоящие корни.

– Потому-то я его и купил. – Танек помолчал, Потом резко развернулся. – Надевайте джинсы, теплую куртку. Встретимся у конюшни.

– Зачем? – удивилась Нелл.

– Вы верхом ездите?

– Немного, но в ковбои не гожусь.

– Это и не понадобится. Объезжать мустангов вам не придется. Мы просто прокатимся в горы, к Джину и Питеру. Они с отарой уже должны спуститься к отрогам.

– Зачем нам туда ехать?

– Потому что мне этого хочется. – Танек беззаботно улыбнулся. – Мне надоело быть занудным и ответственным. Буду вести себя так как мне заблагорассудится. Разве вам не хочется посмотреть, как приспособился Питер к жизни пастуха?

– Хочется… Но сколько его займет времени?

– Мы будем у скалы, где пастухи обычно разбивают лагерь, перед закатом. Заночуем в лагере, а утром вернемся. – Он насмешливо улыбнулся. – У вас еще будет время поупражняться с вашей новой игрушкой.

– Я могла бы взять пистолет с собой.

– Нет, нельзя. Сначала научитесь стрелять как следует. Не дай Бог, попадете в овцу или собаку.

– Тогда я лучше останусь здесь.

– Господи, хотите – езжайте, не хотите – оставайтесь, – раздраженно воскликнул Танек.

Нелл знала, что ей хочется ехать. Любопытно будет познакомиться с Джином Этчбаррасом, повидаться с Питером. Можно же устроить себе небольшой отдых, в конце концов. Завтра она все отработает.

– Ладно, встретимся у конюшни, – сказала она.

Джин Этчбаррас оказался невысоким мускулистым крепышом. Его круглое, изборожденное морщинами лицо то и дело освещалось озорной улыбкой. Нелл показалось, что величественной Михаэле он был явно не пара.

– Рад познакомиться, – приветливо проговорил Джин. – Моя Михаала говорит, что вы очень славная.

– Правда? – удивилась Нелл.

Джин кивнул и обернулся к Танеку.

– Одну овцу задрал волк. В остальном все в порядке.

Николас улыбнулся:

– Хорошо. Нелл приехала посмотреть на Питера. Где он?

Джин махнул рукой куда-то в сторону.

– Там. У парня тоже все в порядке.

Питер радостно махал гостям рукой, ко присоединиться к ним не спешил.

– Охраняет овец, – пояснил Джин, ласково улыбнувшись. – Парень частенько забывает всякие мелочи, но к работе относится добросовестно. Да и учится быстро.

– Можно я к нему схожу? – спросила Нелл. Джин кивнул:

– Да, все равно пора устраиваться на ночь. Скажите ему, пусть разведет собак, и будем ужинать.

Нелл передала Танеку поводья лошади и пошла вдоль плотно сбитой отары. Пахло от овец не очень-то приятно, да и шерсть их при ближайшем рассмотрении оказалась не белоснежной, а грязно-серой. Вот тебе и белые овечки, подумала она.

– Правда, они красивые? – первым делом спросил у нее Питер. – Они вам нравятся?

– Главное, что они нравятся тебе.

Нелл обняла парнишку, а потом отодвинулась, чтобы получше его рассмотреть.

Он загорел, хоть еще и не стал таким коричневым, как Джин. На Питере было потрепанное шерстяное пончо, ковбойские сапоги и кожаные перчатки. Глаза его светились счастьем, рот расползался до ушей.

– Вижу, что ты доволен жизнью, – кивнула Нелл.

Питер показал на черно-белую шотландскую овчарку, которая гонялась за отбившейся от стада овцой.

– Это Джонти. Он тоже пастух, как и я. Ночью, когда не нужно сторожить, мы с ним спим рядом.

– Очень мило, – ответила Нелл, подумав, что от Питера пахнет точь-в-точь так же, как от отары.

Впрочем, это неважно. Главное, что ой счастлив и доволен собой.

– Джин говорит, что, когда у подружки Джонти родятся щенки, я смогу взять одного себе. Джин научит меня, как его воспитывать.

Кажется, мальчик собрался поселиться здесь постоянно, подумала Нелл и спросила:

– Но ведь на это уйдет очень много времени?

Взгляд Питера потускнел.

– Мне нужно уезжать, да? – Он покачал головой. – Не хочу. И Джин не хочет. Он говорит, что из меня получится хороший пастух. – И просто прибавил: – Мне здесь самое место.

Нелл почувствовала, что у нее вот-вот на глазах выступят слезы.

– Вот и хорошо. – Она откашлялась. – Джин сказал, чтобы ты выпустил собак и шел ужинать.

Питер кивнул и суровым голосом крикнул:

– Бесс, сторожи! Джонти, сторожи!

Вдвоем они отправились обратно.

– Здесь так красиво, – болтал Питер. – Жалко, вы гор не видели. Там все зеленое, цветущее. А когда посмотришь на горы, они нависают прямо над головой. Вроде жутко, а на самом деле совсем не страшно…

– Он совершенно счастлив, – сказала Нелл, отхлебывая кофе.

Питер и Джин сидели у костра чуть поодаль. Джин учил мальчика резать по дереву, а Питер сосредоточенно внимал.

– Он просто на крыльях летает, – вздохнула Нелл.

– Да, это хорошо, – кивнул Танек.

– Хочет остаться здесь навсегда, пусть остается.

– Спасибо.

– За что? Парень отрабатывает свой хлеб. Быть пастухом не так-то просто. Жизнь в одиночестве, тяжелый труд, палящее солнце, снег. Я пробовал жить с пастухами.

– Зачем?

– Думал, что смогу лучше понять эти места.

– Ну и как?

– Получилось.

– Вы настоящий собственник.

Танек кивнул:

– Когда я был мальчишкой, у меня не было ничего, кроме собственной одежды. Я хотел завладеть всем миром. Этот пламень во мне еще не угас.

– Не сомневаюсь, – улыбнулась Нелл.

– Но я несколько умерил свои притязания. – Он поворошил в костре палкой. – К тому же в нынешней жизни я не беру то, что мне нравится, а покупаю.

– Вы любите эту землю, да? – спросила она, глядя на горы.

– Влюбился в нее с первого взгляда. Иногда такое случается.

– Питер тоже. Он сказал, что ему здесь самое место. – Нелл взглянула на мальчика. – Я ему верю. У него такой… успокоенный вид.

– Успокоенный?

– Да, он больше не похож на гадкого утенка, – пояснила Нелл свою мысль.

– Ну, на мой взгляд, он немного загорел, а в остальном остался таким, каким был.

– Я имела в виду не внешность. Когда я была маленькой, бабушка рассказывала мие о гадком утенке, который превратился в прекрасного лебедя. – Нелл пожала плечами. – Потом я выросла и узнала, что так на самом деле не бывает.

– А вы сами?

– Это было чудо. Чудо, которое сотворил Джоэл. Однако в последнее время я стала думать, что у каждого гадкого утенка есть шанс стать прекрасным лебедем. Главное – что у тебя внутри. Если выяснишь, кто ты на самом деле, если обретешь внутренний мир, то чудо обязательно произойдет. Когда в юности мы боремся с неопытностью и сомнениями, этот поиск особенно интенсивен. Тогда-то, наверное… – Нелл запнулась и поморщилась. – Господи, что это я расфилософствовалась? Не понимаю, почему вы не смеетесь.

– Я счастлив, когда вы начинаете думать о чем-то, кроме Медаса. Стало быть, Питер теперь успокоенный?

– Нет, вы все-таки смеетесь. – Когда он не ответил, Нелл сказала: – Во всяком случае, он сделал важный шаг к самоусовершенствованию.

– Гадкий утенок сделал гусиный шаг? – Танек тут же вскинул руку. – Извините, сорвалось. Увлекся орнитологическими аллегориями. На самом деле вы совершенно правы. Значит, Джоэл сотворил лебедя не только внешне, но и внутренне?

Нелл покачала головой:

– Нет, я еще далека от совершенства. Какое там – я вся в смятении. Но вы, например, знаете, кто вы и зачем живете. И Таня тоже знает.

Она посмотрела ему в лицо и увидела, что Николас больше не улыбается, а смотрит на нее с напряженным вниманием.

Отведя взгляд, она попыталась свести разговор к шутке:

– Таня – прекрасный лебедь, а вы – хищный ястреб, охотящийся за цыплятами.

– Очень может быть, – рассеянно обронил Танек, по-прежнему глядя на нее все тем же странным взглядом.

Нелл поежилась – с гор дунуло ледяным ветром.

– Застегните куртку, – сказал Танек.

Она не пошевелилась.

– Застегните куртку, – повторил он. – Ночью здесь холодает.

Ей ужасно не хотелось ему подчиняться, но упрямиться было глупо, и Нелл застегнулась.

– Не учите меня жизни, – все же огрызнулась она. – Я долго обходилась на свете и без вас.

– Обходились, но не слишком хорошо, – с неожиданным ожесточением произнес Танек. – Об вас вытирали ноги все кому не лень. Отказались от профессии, вышли замуж за человека, которому было на вас наплевать, а потом…

– Ничего подобного! – возмутилась Нелл, застигнутая врасплох этой атакой. – Ричард любил меня. Это я не могла ответить ему тем же.

– Не верю. Он манипулировал вашими чувствами. Даже сейчас это продолжается…

– Ричард умер. Перестаньте говорить о нем гадости.

– Не перестану! – Танек посмотрел ей в глаза. – Признайтесь же наконец, что этот сукин сын вас использовал! Обзавелся милой, хорошо воспитанной женушкой, которая беспрекословно ему подчинялась, никогда не говорила «нет», да еще считала себя по гроб обязанной благородному красавцу, который снизошел до брака с ней.

– Заткнитесь! – крикнула Нелл. – Почему вы суете нос не в свое дело?

– Почему? Да потому, что вы мне нравитесь и я вас хочу, черт подери!

У нее перехватило дыхание:

– Что-что?

– Что слышали. – Николас повысил голос. – Может быть, мне использовать более расхожее выражение? Какой язык предпочитаете – английский, китайский?

– Я вообще не желаю этого слышать, – тихим голосом ответила она.

– Знаю. Я сказал вам это вовсе не для того, чтобы затащить вас в постель. Я прекрасно понимаю, что к этому вы не готовы.

– Зачем тогда нужно было…

– Захотел – и сказал, – отрезал Николас. – Мне надоело воевать с самим собой. К тому же не вредно было натолкнуть вас на эту мысль. Вдруг мне все-таки повезет.

Она облизнула губы:

– Лучше бы вы ничего не говорили. Теперь нам будет некомфортно.

– До сих пор некомфортно было только мне. Вдвоем веселей.

Взгляд Нелл непроизвольно скользнул вниз по его телу и тут же воровато метнулся в сторону.

– Простите. Я не имела в виду… То есть я хочу сказать…

– Вы, наверно, предпочли бы спрятать голову под подушку и делать вид, что ничего такого не происходит? – зло спросил Танек. – По-моему, именно этим вы и занимаетесь все последние недели.

– Ничего подобного! Я не знаю…

– Знаете. Это было трудно не заметить.

– Вы умеете скрывать свои чувства.

Он криво улыбнулся.

– Не до такой степени. Чувства такого рода скрыть трудно.

Может быть, она и в самом деле прятала голову в песок? Очевидно, так. Проигнорировала слова Михаэлы, потому что не хотела об этом думать.

– Я не хочу, чтобы это произошло…

– Еще бы! Ведь секс отвлекает, не правда ли? Может быть, все-таки втиснем немного эротики где-нибудь в антракте между убийствами?

– К чему этот сарказм?

– Сарказм – единственное удовлетворение, которое мне доступно.

– Используйте кого-нибудь другого в качестве мишени для своих острот. – Тут ей в голову пришла неожиданная мысль. – Вы что же, прекращаете уроки?

– Нет, вы просто фантастическая женщина! – воскликнул Танек.

– Да или нет?

– Я способен справиться со своим телом. – Но же он добавил: – В большинстве случаев.

– Вот и хорошо. – Нелл отставила в сторону остывший кофе. – Значит, это не помешает нашим занятиям.

– Если вы уляжетесь со мной в постель, это тоже ничему не помешает. Я же не прошу вас связывать со мной всю вашу жизнь.

– Вы не понимаете. Я – человек другой породы. – Нелл прикусила губу. – Я не могу вот так просто… Поймите вы, за всю свою жизнь я занималась сексом всего с двумя мужчинами.

– Но вам нравилось это занятие?

– Конечно, нравилось.

– Так попробуйте третьего. Вы ведь сами говорили, что Нелл Калдер умерла. Зачем же цепляться за обрывки морали. – Он беззаботно улыбнулся. – Я приглашаю в постель не Нелл Калдер, а Еву Биллингс. Это живая полноценная женщина, которая меня вполне устраивает.

Нелл нахмурилась.

– Не говорите глупостей. Мне жаль, что вы завели этот пустой и никчемный разговор.

– Не такой уж никчемный. Теперь вы знаете, что у меня в голове не только спортзал. – Он расстелил на земле одеяло. – Подумайте только, как хорошо нам будет вместе. – Лег, закрыл глаза. – Все будет восхитительно, Нелл. Недаром же меня воспитали в борделе.

Нелл вспыхнула и насмешливо ответила:

– Вы покинули бордель, когда вам было восемь лет.

Он открыл один глаз:

– Я был вундеркиндом.

Тут уже Нелл зажмурила глаза и натянула на лицо одеяло.

– Чушь собачья.

– А вы проверьте.

Пора спать, сказала себе Нелл. Танек сделал ей предложение, она ответила отказом. Только и всего. Никаких причин для расстройства, Он человек цивилизованный, понимает, что «нет» значит «нет».

Но в то же время Танек привык своего добиваться. Такой легко не сдастся, Насиловать ее он, конечно, не станет, но домогаться все равно будет.

Домогательства – это не страшно. На любые слова найдется ответ. Вовсе ни к чему ей теперь эмоции и безрассудства, неразрывно связанные с сексом. Нужно сохранить хладнокровие и целеустремленность, а также отрешенность.

Она открыла глаза и увидела, что Танек уже спит, откинув руку в сторону. Это была сильная, красивая, мужественная рука с аккуратно подстриженными ногтями, Нелл очень хорошо успела изучить эту руку. Она может быть опасным, даже смертельным оружием. Но сейчас рука выглядела вовсе не опасной, а просто мужественной… Когда-то Нелл очень любила рисовать руки, в них есть что-то мистическое. Руки могут построить город, создать великое произведение искусства, быть жестокими или нежными, доставлять боль или наслаждение.

И Танек тоже таков.

Глядя на его руку, Нелл неожиданно для себя млела, как последняя дура. За что такая напасть? Чувственности в ее нынешней жизни не место.

Увы, она разбужена, и теперь ее не усыпить. Если усыпить нельзя, то можно контролировать. Глядишь, как-нибудь обойдется.

Она вновь зажмурилась, вдыхая запах травы, костра, ночи. Никогда еще ее чувства не были так обострены. Нелл ощущала мельчайшие запахи, все звуки, грубоватое прикосновение шерстяного одеяла к коже.

Но это ничего не меняло. Джилл мертва, а значит, и тело ее матери не имеет права жить.

Черт бы побрал Танека…

– Резче, – прикрикнул на нее Танек. – Вы сегодня совсем дохлая. Я уже два раза мог сбить вас с ног.

Нелл резко развернулась и нанесла ему удар ногой в живот.

Танек покачнулся, но тут же выпрямился и перехватил ее руку. Бросил Нелл через плечо, оседлал.

– Я же говорю: резче.

– Пустите, – задыхаясь, прошептала она.

– Я-то пущу, а Мариц не выпустит.

– Я отвлеклась. С Марицом я не отвлекусь.

Танек встал, помог ей подняться.

– На что это вы отвлеклись?

– Так, просто не выспалась.

– Вы никогда не высыпаетесь. Бродите по дому как привидение.

А она и не предполагала, что он знает о ее ночных блужданиях.

– Извините, если мешаю вам спать.

– Да, мешаете. – Танек отвернулся. – Идите, примите ванну и поспите. Я хочу, чтоб завтра утром вы были в хорошей форме.

Как это на него похоже! После ночного разговора у костра Танек стал нервным и раздражительным. По правде говоря, Нелл ждала совсем другого. Казалось, она теперь ему абсолютно безразлична.

Нет, не безразлична. Он испытывает к ней те же чувства, в том и проблема. Холодность – не более чем маска.

Да и Нелл сама к нему не безразлична.

И даже весьма.

Пора спать, – Николас захлопнул книгу и поднялся. – Уже поздно.

– Через минуту. Вот только закончу эскиз, – ответила Нелл, не поднимая головы. – Спокойной вам ночи.

– Мне казалось, вы уже закончили все эскизы.

– Несколько последних, а потом начну писать маслом.

Она знала, что он смотрит на нее, но не поднимала глаз.

– Не засиживайтесь допоздна. Иначе утром от вас будет мало проку.

– Постараюсь вас не разочаровать, – огрызнулась Нелл.

– Если разочаруете, я вас накажу. Будете неделю без тренировок. Помните, я говорил вам, что придерживаюсь системы наград и наказаний.

– А может быть, вы просто ищете предлог, чтобы уклониться от тренировок? – негромко спросила Нелл.

– Очень возможно. Ваше дело – не давать мне такого предлога.

Когда он вышел, Нелл вздохнула с облегчением. Ей все время приходилось бороться с собой, чтобы не смотреть на него. Ни к чему ей любоваться его стройным, поджарым телом, его пальцами, переворачивающими страницы книги. Вот и сейчас в комнате остался запах его мыла и лосьона.

Она сделала несколько последних штрихов. Рука дрожала, и это не на шутку ее раздосадовало. Как противно быть такой слабой. Нельзя вести себя, как самка в течке. Ничего подобного она не испытывала ни с Ричардом, ни даже с Биллом. Что же это такое, в конце концов?

Нелл отложила карандаш и еще раз рассмотрела рисунок. Это был портрет Танека. Она надеялась, что, изобразив Николаса на бумаге, избавится от наваждения. Портрет получился очень похожим: ум, сила, сосредоточенность, чувственная линия рта…

Была ли эта чувственность раньше или Нелл ее выдумала? Трудно сказать. Но в портрете не заметить ее было невозможно.

Она вскочила, сунула альбом в папку. Щеки пылали, мысленно Нелл крыла себя последними словами.

Дура, дура, дура! Зачем только нужно было рисовать этот портрет? Чего она надеялась таким образом добиться? Ведь уже не девушка, ошалевшая от гормонов перед первым свиданием!

Но Нелл чувствовала себя именно как девушка, А ей казалось, что все эти глупости остались в прошлом. Разве можно ощущать себя уверенной и сильной, когда всякая ерунда способна так вывести из равновесия!

Выкинуть из головы. Спать. Завтра будет новый день.

Если удастся уснуть. Прошлой ночью Нелл час за часом металась на кровати, не в силах сомкнуть глаз.

Нет, она будет спать!

Снова тот же сон.

Танек замер в коридоре, услышав, как из спальни Нелл доносится тихий жалобный плач.

У нее снова кошмар.

Пора бы уже привыкнуть. Он помочь ей ничем не может. Нужно идти к себе. Да и не хочет он ей помогать!

Если он сумеет избавить ее от кошмаров, связь между ними станет еще тесней, а он как раз хотел бы от нее отдалиться.

Ему нужна не ее исстрадавшаяся душа, а ее упругое красивое тело.

Не думать о ней, отключиться….

«Мы упали, мы упали прямо в розы красные…»

Нелл с трудом вырвалась из пучины сна. Лежала, вся дрожа, не в силах справиться с рыданиями.

Джилл, детка, прости меня.

Она села, спустила ноги, надела шлепанцы.

Подальше из этой спальни!

Там просторно, там окна, там горит камин.

Она быстро шла темным коридором, впереди гостеприимно светилась гостиная. Все будет в порядке. Нужно успокоиться, а потом снова можно будет уснуть.

В дверях гостиной Нелл замерла.

– Входите. Я вас жду.

На кожаном диване возле камина сидел Танек в белом махровом халате.

– Нет, я вовсе не хотела….

Нелл попятилась.

– Я все равно не сплю. Сижу здесь, думаю о вас. Давайте уж сидеть вместе. Или вы предпочитаете мучиться в одиночестве?

– Я не мучилась.

– Как бы не так! – воскликнул он, но тут же взял себя в руки. – Извините. Я знаю, что с вами все в порядке. Это я мучаюсь. А вы просто пытаетесь выжить. Ладно, идите сюда, придумаем что-нибудь вместе.

Нелл колебалась. Она не хотела быть с ним рядом, когда все ее чувства и мысли были в таком смятении. Танек невесело улыбнулся:

– Да входите же, я вас не укушу.

Никакого раздражения, никакой злости в его голосе не было. Нелл медленно придвинулась. Так-то лучше, смотрел на огонь, не на нее, Нелл осторожно присела на краешек стула.

– Расслабьтесь. Я на вас не накинусь, ни словесно, ни физически. Мой принцип – не добивать раненых.

– А вы меня и не добиваете.

– Еще как добиваю. Впрочем, откуда вам знать мои принципы. – Он достал из кармана платок, бросил ей„ – Утритесь-ка.

Она провела платком по лицу.

– Спасибо.

Наступила тишина, лишь потрескивали дрова в камине. Понемногу Нелл успокаивалась. Молчаливое присутствие Танека почему-то действовало на нее умиротворяюще. Это лучше, чем сидеть одной в ночной тиши. Никслас помогал ей избавиться от кошмаров.

– Так дальше продолжаться не может, – тихо сказал он. – И вы сами это знаете.

Она молчала, не зная, что ответить.

– Мне Таня рассказала про ваши кошмары. Не лучше ли поговорить? Иногда это помогает. Расскажите хоть, что вам снится.

– Нет! – Она кинула на него взгляд, пожала плечами. – Медас.

– Об этом я догадываюсь. Но что еще?

– Джилл, – нервно ответила Нелл. – Кто же еще?

– Что такое горе – мне понятно. Но я не понимаю, зачем нужно себя истязать.

– Джилл мертва, а Мариц разгуливает на свободе.

– Уже лучше. Не самоистязание, а гнев.

Нелл чувствовала себя загнанной в угол. Она была не в состоянии защищаться от его выпадов.

– В общем, я не хочу об этом говорить.

– А надо бы. И вы сами это понимаете. Потому-то и вошли в гостиную. Что еще происходит в вашем сне?

Она нервно сжимала и разжимала пальцы.

– Ну а как вы думаете?

– Вы деретесь с Марицом?

– Да.

– А где Джилл?

Нелл молчала.

– В спальне?

– Я не хочу об этом говорить.

– А где находитесь вы? На балконе?

– Вы слышите выстрелы, доносящиеся снизу?

– Нет. Я слышу только музыкальную шкатулку. «Мы упали, мы упали прямо в розы красные».

Почему он не оставит ее в покое? Она не хочет возвращаться в тот темный страшный мир.

– Где находится Джилл?

Отстань от меня, мысленно молила Нелл, отстань!

– Где она?

– В дверях! – выкрикнула Нелл. – Она стоит в дверях, плачет и смотрит на нас. Теперь вы довольны?

– Да, теперь я доволен. Почему вы не хотели мне это рассказать?

Нелл крепко сжала кулаки.

– Потому что это не ваше дело.

– И все-таки.

«Мы упали, мы упали…»

– Почему вы так скрытничали?

– Да потому что я кричала! – По ее лицу бежали слезы, – Я совершила страшную ошибку! Меня всегда учили, что нужно кричать, если на тебя напали. Я закричала, и Джил выбежала из спальни. Я сама во всем виновата. Если бы я молчала, Джилл бы не проснулась. Он даже не знал бы, что она в спальне. И тогда она осталась бы жива.

– О Господи…

Нелл механически раскачивалась на стуле.

– Это я во всем виновата. Джилл прибежала на крик, и он ее увидел.

– Ни в чем вы не виноваты.

– Не утешайте меня! – свирепо зашипела Нелл. – Вы что, оглохли? Говорю вам: я закричала.

– А что вы еще должны были делать, когда вас режут?

– Я взяла на себя страшный грех. Я погубила свою дочь. Я должна была думать не о себе, а о ней.

Танек схватил ее за плечи и яростно потряс:

– Вы поступили так, как считали правильным. А Мариц все равно до нее добрался бы. Он никогда не оставляет свидетелей.

– Да он бы и не узнал, что она в спальне.

– Он знал.

– Нет, это я закричала и…

– Прекратите! Вы сами сказали, что играла музыкальная шкатулка. – Танек крепко держал ее за плечи. – Поэтому Мариц не мог не понимать, что в соседней комнате есть кто-то еще. Он обязательно бы это проверил.

Нелл потрясенно смотрела на него.

– Вы об этом не подумали?

Она помотала головой.

– Неудивительно. – Танек отвел с ее лица прядь волос. – Теперь я понимаю, почему вы не вините в случившемся меня. Вам непременно нужно было взвалить всю вину на себя.

– Неужели вы думаете, что вы меня успокоили? Я все равно во всем виновата.

– И будете виноваты – до тех пор, пока не простите себя за то, что остались живы.

– Я прощу себя, когда умрет Мариц.

– Вы уверены?

– Не знаю, – прошептала Нелл. – Но надеюсь.

– Я тоже надеюсь, – Он притянул ее к себе. – Я тоже на это надеюсь, Нелл.

Она чувствовала запах его волос, грубая ткань его халата царапала ей щеку. Не было ни страсти, ни чувственности – лишь спокойствие и мир. Долго они простояли так без движения, и Нелл почувствовала себя обновленной и исцеленной.

В конце концов она подняла голову и сказала:

– Вернусь к себе, усну. Иначе завтра буду не в форме. Вы же сами жалуетесь.

– Хорошо. – Но Такек усадил ее рядом с собой на диван, обнял за плечо. – Поговорим об этом завтра.

Нелл расслабилась, ни о чем не думая. Поразительно, что Танек, человек резкий и жесткий, навевал на нее такое спокойствие. Она посидит с ним рядом еще чуть-чуть, а потом пойдет к себе…

Танек же сидел и с отвращением думал, что вынужден выполнять роль не то мамки, не то няньки.

А ведь ему хочется совсем не этого.

Немножко ни к чему не обязывающего секса и эмоциональная дистанция – вот что ему нужно.

В результате секса он не получил, а об эмоциональной дистанции теперь говорить просто смешно.

Сам во всем виноват. Нечего было изображать из себя добрую мамашу.

Но как иначе мог он помочь Нелл? У него затекла рука, но Танек не решался ее убрать.

Ладонь Нелл безвольно лежала у него на бедре, на коже отпечатались следы от ногтей – тактильно стиснула она кулак. Танек нежно провел рукой по красноватому полукружью. Это тоже шрам. Шрам, который вскоре исчезнет. Но есть и иные шрамы, следы душевных ран. Их не видно, но они сохраняются надолго. Что ж, у Танека в душе тоже есть свои шрамы. Стало быть, его и Нелл кое-что объединяет.

Нелл пошевелилась, пробормотала что-то неразборчивое.

– Тише, – прошептал Танек, обнимая ее крепче.

Раз уж я мамаша, думал он, то нужно вести себя соответственным образом. Утешать, убаюкивать, отгонять ночные кошмары.

Он кисло вздохнул. Ему хотелось совсем другого.

13.

Нелл чуть приоткрыла сонные глаза, когда Танек укладывал ее в постель.

– Все нормально. Спите дальше. – Он накрыл ее одеялом.

Нелл взглянула на него своими прекрасными глазами и прошептала;

– Спокойной ночи.

– Если что-нибудь будет нужно, позовите меня.

– Все хорошо. Спасибо…

Он ушел. Ушел, но в комнате осталась его аура. Умиротворенность и чувственность – как могут уживаться друг с другом два эти ощущения? В данную минуту умиротворенность значила для Нелл гораздо больше, чем секс, но Нелл знала, что это продлится недолго. Однако такая перспектива ее теперь почему-то не пугала. Минувшей ночью их отношения неуловимым образом изменились.

Глупо сопротивляться, сказала она себе, погружаясь в сон. Человек, охраняющий твой сон, не может быть опасен. Да и секс не опасен. Его тоже можно контролировать, а физическая разрядка, кроме пользы, ничего не принесет. Им сидеть здесь, на ранчо, еще несколько недель. Зачем же усложнять друг другу жизнь? Завтра же вечером она сама скажет ему об этом.

От сладостного предвкушения ее охватила дрожь, но Нелл взяла себя в руки. Не стоит придавать сексу значения больше, чем он того заслуживает.

– Ты ее до сих пор не нашел? – негромко спросил Гардо. – Чем же ты там занимаешься, черт бы тебя побрал?

Мариц крепко вцепился в телефонную трубку.

– У меня есть след. Она подружилась с экономкой одного здешнего врача. Может быть, эта баба знает, где ее искать. Я слежу за домом.

– Следишь и больше ничего?

– Я разыщу ее, обещаю.

– Теперь она мне нужна живая. Понял? Обстоятельства изменились. Она стала ключевой фигурой.

– Понял. Вы мне уже говорили.

– Я-то говорил. Но ты-то уразумел?

Вот ублюдок, подумал Мариц и стиснул зубы.

– Я же обещал – я ее найду.

– Ты не можешь справиться с такой элементарной проблемой. Может быть, прислать кого-нибудь в помощь?

– Нет, не нужно, – быстро ответил Мариц. – Ладно, мне пора. Я еще позвоню.

Он повесил трубку. Прислать кого-то в помощь? Испортить всю охоту? Ну уж нет! Ни за что на свете.

Танек отложил книгу. В дверях стояла Нелл.

– Да?

Она смотрела на него, видела, как свет лампы освещает его обнаженные плечи и темные волосы на груди. Под простыней на нем, кажется, ничего не было.

– Можно войти? – спросила она, глубоко вздохнув.

Танек отложил книгу.

– Хотите поговорить?

– Нет. – Она облизнула губы. – Спасибо.

– Добро пожаловать.

– Я хотела спросить… Вы все еще… – И поспешно закончила: – В общем, если вы не против, я хотела бы заняться с вами любовью.

Танек замер.

– Конечно, я не против. Но могу я спросить, почему вдруг такие перемены?

– Я подумала, что между нами слишком много напряжения. Будет лучше, если…

– Так это в терапевтических целях?

– Да. То есть нет. – Она глубоко вздохнула и выпалила: – Я этого хочу.

Танек широко улыбнулся, протянул ей руку.

– Ура!

Она стянула через голову ночную рубашку, пробежала по комнате и нырнула к нему под простыню.

– Я сама себя ненавижу, – яростно прошептала она. – Давно уже не чувствовала себя такой никчемной. А ведь все казалось мне таким ясным и понятным.

– Так оно и есть. – Он погладил ее по голове. – В чем, собственно, проблема?

– В чем проблема? Во-первых, я не знаю, правильно ли я поступаю. Во-вторых, я убеждаю себя, что поступаю так, как должна поступать сильная, уверенная в себе женщина, а на самом деле скорее всего я просто поддаюсь слабости. И в-третьих, у меня было всего двое мужчин, а у тебя, наверно, два миллиона женщин.

– Ну, все-таки меньше, – хмыкнул Танек.

– В общем, ты меня понимаешь…

– Понимаю. – Он поцеловал ее в висок. – Если ты нервничаешь, просто полежим рядом, привыкнем друг к другу.

Она прижалась к нему, расслабилась. Прямо у ее уха ровно билось его сердце. Все было совсем как минувшей ночью, и Нелл почувствовала себя в безопасности.

– Да, полежим немножко.

– Чтобы ты чувствовала себя уверенней, могу признаться, что мне никогда не приходилось заниматься любовью с Еленой Прекрасной.

– Что-что?

– Разве Джоэл не говорил тебе, что он решил сделать из тебя Елену Прекрасную?

– Нет. – Нелл помолчала и спросила: – Так ты поэтому захотел…

– «Захотел» – слово слишком невыразительное. Я бы сказал: «безумно захотел», «сошел с ума» или что-нибудь в этом роде.

– Не уходи от ответа. Ты захотел меня, потому у меня такое лицо, да?

– Я захотел тебя, потому что ты – Нелл Калдер. Такая, какая ты есть.

– Но с прежней Нелл Калдер ты спать бы не стал. Ты бы на меня и внимания не обратил.

– Неправда, я обратил на тебя внимание. Я запомнил твою улыбку и твои глаза.

– Но спать со мной все равно не стал бы.

Он поднял ей подбородок, заглянул в глаза.

– Что ты хочешь от меня услышать? Нравится ли мне красота? Да, нравится, но внешность в женщине для меня – не все. Ты хочешь спросить, понравилась бы мне сейчас та женщина, которую я видел на Медасе? Да, понравилась бы, потому что теперь я тебя знаю. Я знаю твой потенциал, твое упрямство, твою силу…

– Очень сексуальное описание, – скривилась Нелл.

– Сила сексуальна. Ум сексуален. А ты всегда обладала этими качествами, хоть и прятала их за робостью. – Он жалобно воскликнул: – Может быть, прекратим играть в параллели? У меня такое ощущение, что я пытаюсь соблазнить сразу двух разных женщин.

– Извини, мне просто было любопытно.

Она спрятала лицо у него на груди.

– Иногда я чувствую себя так, словно во мне два человека. Но это случается все реже и реже. Та, прежняя Нелл, постепенно угасает.

– Ничего она не угасает. Она сливается с тобой нынешней. – Он провел пальцем по ее нижней губе. – И я тоже хочу с тобой слиться. Ты успела подготовиться? Я торопиться не буду, обещаю.

Нелл услышала, что его сердце бьется все быстрей и быстрей, его мускулы напряглись. Ожидание далось ему нелегко, но он все же не стал ее торопить.

Она приподняла лицо, поцеловала его и прошептала:

– Можешь не сдерживаться.

– Иди приведи себя в порядок. Сегодня у нас праздник, – объявила Таня, едва Джоэл переступил порог.

Она водрузила ему на голову пурпурное картонное канотье и закрепила его резинкой на подбородке. Вид у Джозла был усталый.

Терпеть не могу эти шляпы, – пробурчал он. – В них такой дурацкий вид.

Таня не позволила ему снять канотье.

– Глупости. Вид у тебя просто чудесный. Да и цвет в самый раз. Он хорошо сочетается с твоими волосами.

– У меня волосы не пурпурные. – Джоэл воззрился на ее розовое жоржетовое платье. – Красивое у тебя платье. Ты похожа на цветущий розовый куст. В честь чего праздник?

– Я получила отличную оценку на английском экзамене. Это очень хорошо, особенно если учесть, какой кошмарный язык английский.

Таня чмокнула его в щеку, подтолкнула к лестнице и тоже нацепила бумажное канотье, но не пурпурного, а розового цвета.

– Правда, я очень умная?

– Очень, – улыбнулся Либер.

– Я приготовила жаркое из свинины с картошкой, сделала лимонный десерт. Холестерина – минимум, очень полезно для здоровья. Поскольку ты считаешь себя стариком, тебя такое меню должно радовать.

– Я вовсе не считаю себя стариком, – обиделся Джоэл. – Просто ты для меня слишком молодая.

Она пожала плечами и отправилась в столовую, прикрикнув:

– Поживее, я тебя жду.

На столе, украшенном букетом цветов, стояли свечи. Таня зажгла их и помчалась на кухню. Когда Джоэл появился в столовой, Таня как раз вносила блюдо с жарким. Увидев, что Джоэл так и не снял канотье, Таня осталась очень довольна.

– Садись. Ешь.

За ужином она жизнерадостно болтала о всякой ерунде, а кофе они пили в гостиной.

– Видишь, какая я умница. Разве нет?

– Умница, умница, – улыбнулся он.

Таня очень любила, когда Джоэл улыбался. Она влюбилась в эту улыбку с самого первого дня, когда доктор Либер впервые появился возле ее кровати в госпитале.

– Твой кофе с кофеином. Сам понимаешь, я к тебе подлизываюсь неспроста.

– Я так и знал, что за всем этим кроется какой-то подвох. Никакой отличной оценки ты не получила.

– Получила, но это победа небольшая. Я знала, что сдам экзамен.

– Зачем тогда ты заставляешь меня сидеть в этой дурацкой шляпе?

Таня ухмыльнулась:

– Потому что тебе полезно время от времени выглядеть дураком. – Она встала, прошлась по комнате, остановилась у окна. Лицо ее посерьезнело. – Если бы у тебя было хоть немного мозгов, мы нашли бы повод для праздника. Джоэл тоже вскочил.

– У меня был тяжелый день, Таня. Я не настроен препираться.

– А ты и не препираешься. Если бы ты со мной спорил, я могла бы тебя убедить. Но ты просто говоришь «нет», и все.

– И повторю это снова. С чего ты взяла, что именно сегодня вечером все переменится?

Она резко развернулась.

– Ты дурак! – дрожащим голосом выкрикнула она. – Ты ведешь себя как паршивый Дон Кихот. Почему бы тебе не поступить так, как поступают нормальные мужики? Бери то, что тебе дают, и будь счастлив.

– А инстинкт самосохранения? Не хочу быть несчастным, когда ты наконец поймешь, что я тебе не пара… Ну что с тобой? – Он озабоченно нахмурился. – У тебя действительно расстроенный вид.

– Еще бы! А ты думал, я буду радостно смеяться? Каждая минута жизни бесценна, а ты теряешь попусту время и обворовываешь нас обоих. – Она сложила руки на груди, чтобы унять дрожь. – Откуда ты можешь знать… – но не договорила и отвернулась. – Ладно, иди. Ты ничего не понимаешь. Ты просто тупица.

– Таня, – мягко и осторожно сказал Джоал. – Я поступаю так, как считаю правильным. Жизнь действительно бесценна, и я не хочу тебе ее портить.

– Катись отсюда.

Она смотрела невидящим взглядом в окно, борясь со слезами.

– Ну, Таня же…

Она молчала, и Джоэл, немного потоптавшись на месте, вышел из комнаты.

Таня не надеялась, что ей удастся так просто его переубедить. Но сегодня вечером у нее не было ни одного шанса. Неудачно выбран момент; Джоэл устал, чувствовал себя старым и измученным. Надо было отменить всю затею, как только она увидела, в каком виде сегодня он пришел с работы.

Но не сдаваться же? Нужно пытаться снова и снова. В последние дни у Тани возникло какое-то странное чувство, будто времени у нее осталось немного…

Она смотрела в темноту. Что за бредовые фантазии? Никто за ней не следит. Иначе этот человек хоть раз да попался бы ей на глаза.

Где ты там, подонок? Что тебе от меня нужно?

Тени прошлого, это они бередят ей душу. Никого там в темноте нет.

Мариц подумал, что в этой дурацкой шляпе вид у нее особенно аппетитный. Но выражение лица совсем не праздничное, настороженное. Это благодаря ему, Марицу.

Спасибо, Таня, что пригласила меня на вечеринку. Я здесь, рядом. Я никуда не делся. Она отошла от окна, и Мариц отложил бинокль русского производства.

Все произойдет в доме – это решено.

Ведь она чувствует себя там в полной безопасности.

Нелл увернулась от удара, сделала Николасу подсечку, сбила его с ног и уселась сверху.

– Ура! – задыхаясь, воскликнула она. – Ты побежден!

– Не очень-то заносись. – Николас с трудом сдерживал улыбку. – Тебе пришлось со мной повозиться.

– Но я все-таки сделала это! – Она свирепо оскалилась. – Теперь ты в полной моей власти. – В полнейшей.

– И оставь этот снисходительный тон.

– На тебя не угодишь. Я всего лишь признал очевидный факт.

– Признайся заодно, что ты мной гордишься.

– Невероятно горжусь.

Нелл была так довольна собой, что буквально захлебывалась от радости.

– Как там насчет наград и наказаний? Что я за это получу?

Николас лукаво заулыбался.

– А чего бы ты хотела?

– Все. Хочу получить твое поместье, Сэма, а также весь мир.

– Всего за один удачный бросок?

– Это был шикарный, фантастический бросок.

– Не спорю. Но поместье и Сэма ты не получишь. А все остальное – пожалуйста.

– Ладно. – Она задрала ему рубашку и провела рукой по волосам на его груди. – Тогда тебя, прямо здесь и сейчас.

– Боже, какие мы стали агрессивные.

Она наклонилась и чуть куснула его за грудь. Жилка, едва заметно пульсировавшая у него на шее, участила биение.

– Прямо сейчас! – потребовала Нелл.

Ганек не двигался.

– Это называется – сорвать занятие.

– Я требую награду. Все должно быть по-честному.

– Ну, если ты настаиваешь. – Он сел, сорвал через голову рубашку, – Мне остается лишь подчиняться насилию.

Нелл фыркнула. Чего Николас совершенно не умел, так это подчиняться. Он бывал с ней то нежен, то груб, но неизменно тон задавал он, и умел делать это так, что каждый миг любви превращался в наслаждение. Нелл и не подозревала, как много в Николасе бурной, чисто языческой чувственности.

Да и в ней самой тоже. Казалось, в душе Нелл распахнулись какие-то невидимые ворота. Теперь она чувствовала себя совершенно свободной, не то что с Ричардом. Тогда она в первую очередь думала не о своем, а о его удовольствии, и чувствовала себя виноватой, если что-то получалось не так. С Николасом все было по-другому: в сексе они были равны, одинаково смелы и свободны.

– Я рада, что ты наконец это понял, – заявила Нелл, стягивая свитер и снимая лифчик.

Она наклонилась к нему, потерлась грудью о его торс.

– У меня нет выбора. Я полностью капитулировал.

Внезапно он приподнялся и куснул ее зубами за грудь.

Нелл задохнулась, вцепилась пальцами ему в волосы. Но Николас высвободился, чтобы снять остальную одежду.

– Быстрее! – прикрикнул он на Нелл.

Но она и сама не желала терять времени. Во все стороны полетела одежда, а затем Нелл и Николас рухнули на мат. Танек крепко взял Нелл за бедра и глубоко вошел в нее. Она вцепилась ногтями ему в плечи, отдаваясь быстрому мощному ритму.

Внезапно он перевернул ее, и Нелл оказалась сверху.

– Это еще зачем? – задыхаясь, спросила она.

– Я подумал, что сегодня ты предпочтешь занять командные высоты. – Танек улыбнулся. – Тут уж я ничем не смогу тебе противиться.

Их тела так переплелись, что казались единым целым, и Нелл выдохнула:

– Что-то не похоже…

– А на что похоже?

– Такое ощущение, будто ты берешь меня на таран.

Он рванулся кверху, и Нелл утратила дар речи.

– Двигайся живее! – прошептал он. – Работай! Чтоб я тебя чувствовал.

И она радостно, исступленно повиновалась.

Наконец достигнув высшей точки наслаждения, Нелл рухнула на Николаса, совершенно обессиленная.

Она была покрыта потом и вся дрожала, припав к его груди. Танек же с трудом удерживался от смеха.

– В чем дело? – с трудом разомкнула она уста.

– Вряд ли я теперь смогу спокойно заниматься спортом на этом мате. Каждый раз мне будет хотеться прервать тренировку и содрать с тебя одежду. – Он поцеловал ее. – Говорил же я тебе, нельзя нарушать учебную дисциплину. – Он помог ей подняться. – Идем в душ.

– Я не могу пошевелиться.

Нелл обхватила его за талию, прижалась. Ощущать рядом его тело – стройное, сильное, мускулистое – было невыразимо приятно.

– После такой награды я совсем выдохлась. По-моему, я сейчас растаю.

– Ну уж нет. Михаэла нипочем не согласится делать лишнюю работу.

Он подхватил Нелл на руки и понес ее в душ, поставил под горячую воду, сам стал рядом и стал массировать ей живот. О, какие чудесные у него руки! Нелл все не могла на них насмотреться. Николас оказался таким нежным и ласковым. Он все время то гладил, то просто касался ее тела – даже когда они не занимались любовью.

Как чудесно стоять здесь, под горячей водой, мечтательно думала она. Так безопасно, так спокойно, так уютно.

– Я слышал прошлой ночью то же самое, – прошептал Николас ей на ухо. – Опять сон?

В окутывавшем ее блаженстве появилась трещина.

– Да.

– Этого не было уже несколько дней. – Он слегка куснул ее за мочку уха. – Я надеялся, что кошмаров больше не будет.

Нелл покачала головой.

– Я хочу, чтобы сегодня ночью ты спала со мной.

– Что?

Он взял мыло, стал намыливать ей плечи.

– Хочу, чтобы ты провела ночь в моей постели. Тогда я смогу проснуться и, если понадобится, тебя успокоить.

– Ты хочешь быть рядом, чтобы разбудить меня, если начнется кошмар?

– Ну, не только это. – Он намыливал ей груди. – В конце концов, кому будет от этого хуже? Все равно ты чуть ли не всю ночь проводишь у меня в постели.

Нелл сама не могла понять, почему это предложение ей не по душе. Ведь избавиться от ночного кошмара было бы таким облегчением!

В том-то и дело, подумала она. Николас хочет опутать ее паутиной радости и покоя. Ее жизнь стала слишком приятной. Ночной кошмар – невыносимая мука, но в то же время и напоминание о долге.

– Нет, – сказала она.

Танек на мгновение замер, потом вновь принялся ее массировать.

– Как хочешь. Если передумаешь – предложение остается в силе.

Никаких уговоров, никакого нажима. С ним так легко и просто. Неужто он не понимает, что самой своей покладистостью связывает ее еще больше? Должно быть, понимает. Ведь он очень умен.

– Ты по-прежнему хочешь, чтобы я оставила Марица в покое?

– Конечно, хочу. – Николас усмехнулся. – Я даже пожертвовал ради этого своим телом. Или ты думаешь, что мне доставляет удовольствие заниматься с тобой всем этим?

Она прижалась к нему. Нет, он ее не обманывает. Николас – человек честный. Это настоящее чудо: юмор, честность и восхитительный секс – все сразу. Можно не опасаться подвоха.

– Я подозреваю, что именно так оно и есть, – шутливо откликнулась она.

Он погладил ее по шее, и Нелл чуть не замурлыкала от удовольствия.

– И правильно подозреваешь. Рад, что избиения, которым я подвергаю тебя в спортзале, не привели к мозговой травме.

– Я тенью следую за Таней, но никаких признаков слежки не обнаружил, – сказал Джейми по телефону. – Марица не видно.

– Это еще ничего не значит, – возразил Танек.

– Конечно, не значит. Он – настоящий ас своего дела, к тому же получает удовольствие от охоты. Я стараюсь держать руку на пульсе. Фил вывел систему сигнализации в доме Джоэла Либера на мой пейджер. Если что – я тут как тут. Больше ничего сделать пока не могу. – Он помолчал. – Кроме того, мне позвонил Коннерс из Афин.

Танек насторожился.

– Подтвердилось?

– Да, причем с массой деталей. Пошлю тебе отчет по факсу.

– Ты не хочешь ей все рассказать? Смотри, у тебя будут большие проблемы.

– А то я сам не знаю. Ладно, жду твоего факса. – И Николас повесил трубку.

– Приехал мужчина. Ждет у ворот № 3. Впустить?

Михаэла остановилась в дверях спортзала, неодобрительно глядя на Нелл – та лежала на мате лицом вниз, Танек сидел на ней сверху.

– Не нравятся мне ваши забавы. Лучше занялись бы делом, чем по полу кататься.

– Какой мужчина? – спросил Танек, поднимаясь.

– Кзблер, тот самый. Он здесь уже бывал.

Нелл насторожилась, кинула взгляд на Танека.

– Он один? – спросил Николас.

– Говорит, что один. Ну же, решайтесь. У меня своих дел полно.

– Ладно, впустите. – Танек был уже возле дверей. – Тренировка окончена. Иди, Нелл, прими душ, а я с ним разберусь.

– Нет.

Он оглянулся на нее через плечо.

– Я не допущу, чтобы вы секретничали у меня за спиной. Я же сказала, когда согласилась сюда приехать: никаких тайн.

– Какие могут быт тайны? – сухо произнес Танек. – Я даже не знаю, зачем он сюда явился.

Нелл зашла к себе в комнату, наскоро умылась, сняла пропотевший спортивный костюм, надела чистую блузку.

Когда Кэблер въезжал во двор, на крыльце его встречали и Танек, и Нелл.

Дул пронизывающий ветер, в воздухе медленно порхали снежные хлопья.

– Ты без пальто, – осуждающе сказал Танек, не глядя на Нелл. – Может, подождешь внутри? Или ты сочтешь такое предложение хитрой уловкой?

– Мне не холодно.

Кэблер тем временем вылезал из машины.

– До вас добраться, Танек, все равно что в государственное казначейство проникнуть, – пожаловался он. – Здравствуйте, миссис Калдер. Вы и есть то сокровище, которое здесь так охраняют?

Нелл слегка кивнула.

– Заходите, Кэблер. Перейдем сразу к делу, – сказал Танек и первым вошел в дом.

– Как вы тут? – тихо спросил Кэблер, проходя мимо Нелл.

– Хорошо. А что, у меня неважный вид? – Вид у вас сногсшибательный.

Нелл вздрогнула. За последние недели она совсем забыла, как изменилась ее внешность.

– Со мной все в порядке. Как видите, в темнице он меня не держит. Вы ведь из-за этого приехали?

– Отчасти.

– Кэблер! – раздался голос Танека.

– Скажите, какое нетерпение, – процедил Кэблер и вошел внутрь.

Нелл последовала за ним, прикрыла за собой дверь.

– Здесь мило, – заметил Каблер, оглядываясь по сторонам. – Шикарно, но в то же время и уютно. Мне нравится. – Он остановился перед картиной Делакруа. – Новое приобретение?

– Нет, вы эту картину уже видели, – ответил Танек. – И даже высказывались по ее поводу.

– Да-да, припоминаю. – Кэблер усмехнулся. – Честно говоря, я даже проверил, законным ли путем вы ее приобрели.

– Вам-то что? Вы ведь искусством не занимаетесь.

– Надеялся хоть как-то за вас зацепиться. Никогда не знаешь, когда это может пригодиться. – Кэблер сокрушенно покачал головой. – К сожалению, все чисто. С вами трудно иметь дело, Танек.

– Зачем вы приехали?

– Миссис Калдер так неожиданно исчезла. Я знал, что сквозь землю она провалиться не могла, поэтому пожаловал сюда. – Он посмотрел Танеку в глаза. – Почему она здесь? Вы что, хотите использовать ее в качестве приманки?

– По-моему, вы сказали, что нападение на меня было случайностью, – насторожилась Нелл. – Если это так, то с какой стати Танек будет использовать меня как приманку?

– Смотрите-ка, как охотно она кинулась его защищать, – вслух заметил Кэблер. – Вам всегда удавалось втираться в доверие к людям, Танек. А вам, миссис Калдер, я напомню: Танек-то как раз верит, что нападение случайным не было. Кстати, он рассказывал вам о Найджеле Симпсоне? – Кэблер довольно улыбнулся. – Вижу, что не рассказывал.

– Так расскажите ей сами, – бесстрастно заметил Танек. – Я вижу, у вас слюни текут.

– Какая наблюдательность! Найджел Симпсон был одним из бухгалтеров Филиппа Гардо. Этот человек поставлял мне кое-какую информацию. А потом вдруг взял и исчез. – Кэблер сокрушенно покачал головой. – И произошло это как раз тогда, когда мистер Танек находился в Лондоне с деловым визитом. Вот какое совпадение.

Нелл вспомнила, что Танеку позвонили из Лондона и на следующий день он отправился туда сам.

– По-вашему, я и Симпсона здесь прячу? – спросил Танек.

– Нет, бедолагу скорее всего спрятали где-нибудь на дне океана.

– И сделал это я?

– Не исключено. – Кэблер пожал плечами. – А скорее всего вы вычислили моего агента, прижали его к стенке, заставили рисковать, и Гардо с ним расправился. Что он вам сообщил?

– Ничего. Я его в глаза не видел.

– Между прочим, я могу вызвать вас на допрос.

– На каком основании? Только потому, что я находился в Лондоне в то же время?

– Этого вполне достаточно. – Кэблер помолчал. – Ладно, не буду на вас давить. Меня интересует, поделились ли вы добытой информацией с мяссис Калдер?

– По-моему, я только что сказал вам, что ничего не знаю.

– А что вынюхивал Риардон?

– Где? – с непроницаемым видом спросил Танек.

– В Афинах.

Нелл напряглась.

– Греция – такая красивая страна, – улыбнулся Николас. – Может, Джейми решил отдохнуть. Это ответ на ваш вопрос?

– Нет. Ответ мне известен. – Кэблер помрачнел. – Я приехал, чтобы сказать вам: еще раз перебежите мне дорогу, и я вас раздавлю. Симпсон был мне нужен.

– Мне тоже. – Танек распахнул дверь наружу. – Всего хорошего, Кэблер.

Директор АБН поднял брови:

– Выставляете меня на мороз? Как негостеприимно! Не по-ковбойски. – Он сделал шаг в сторону Танека. – В душе вы так и остались бандитом, Танек.

– Не отрицаю. Себя ведь не изменишь.

Кэблер еще раз огляделся по сторонам, его взгляд задержался на старинной китайской вазе.

– А ваше ремесло давало неплохие барыши. На деньги, которые вы заплатили за эту вазу, я мог бы дать детям высшее образование. – В голосе его звучала горечь. – Роскошно живете, приятель. Не хуже, чем этот подонок Гардо. Вам никогда не приходило в голову, что…

– До свидания, Кэблер.

Тот хотел было что-то сказать, но под взглядом Танека закрыл рот.

– Проводите-ка меня до машины, – попросил он Нелл. – Хочу перемолвиться с вами парой слов. Если, конечно, Танек согласится выпустить вас из-под наблюдения.

– Ради Бога, – спокойно сказал Николас. – Надень куртку, Нелл.

Нелл сдернула с вешалки куртку и последовала за Кзблером.

Снегопад усиливался. Все ветровое стекло машины Кэблера было покрыто снегом.

– Как бы мне не застрять на обратном пути, – пробормотал Кэблер, открывая дверцу.

– Оставайтесь на ночь.

– После того, как Танек выставил меня за дверь? Предпочитаю снежную бурю.

– Николас не зверь. Если бы буря была действительно опасной, он позволил бы вам остаться.

– Он, конечно, не зверь, но и добряком его не назовешь, – устало вздохнул Кэблер. – Да и потом, я все равно не смог бы остаться. Мне нужно назад, в Вашингтон. Сын болеет. Не могу надолго оставлять жену одну.

Впервые Нелл обратила внимание, что Кэблер выглядит старым и изможденным.

– Мне очень жаль. – Она импульсивно дотронулась до его плеча. – Когда болеют дети – это хуже, чем когда болеешь сам. Что с ним?

– Возможно, грипп, – пожал плечами Кэблер. – Что-то больно долго тянется.

– Будем надеяться, все обойдется.

– Будем. – Он через силу улыбнулся. – Двое старших уже переболели. Дети – они крепкие.

Нелл кивнула:

– Я помню, у Джилл было сильнейшее воспаление легких, а через пару недель она уже вовсю носилась в парке. Вот и с вашим сыном все будет хорошо.

– Конечно. Спасибо за сочувствие. Хорошо, что вы это сказали. – Каблер оглянулся на дом. – Не доверяйте этому человеку. Бандит всегда остается бандитом.

– Вы не правы, люди меняются.

– Он не такой, как мы с вами. Это особая порода. Вы можете себе представить, чтобы он переживал из-за больного ребенка? Человек, выросший на помойке и валявшийся в грязи, черствеет душой.

– Неправда.

– Поверьте мне, я насмотрелся на эту публику за двадцать семь лет. У нас с ними мало общего. – Он стиснул кулак. – Но землей правят они, а не мы. Они играют без правил, и потому у них полным-полно денег. А им все мало, все хапают и хапают.

– Вы что, хотели сказать мне именно это?

– Он вас одурачил, я так и знал. Мне не хотелось бы, чтобы вы попали в беду.

– Он меня не одурачил, и в беду я не попаду. Теперь уже не попаду.

– Почему же он не рассказал вам о Найджеле Симпсоне?

– Понятия не имею. Но я спрошу его об этом. Кэблер поджал губы:

– Я смотрю, вы к нему здорово прикипели. Спите с ним?

– А вот это уже не ваше дело, – холодно ответила она.

– Извините, вы правы. Просто мне хочется вам помочь. У вас еще осталась моя карточка?

– Да.

– Ладно, увидимся. – Он включил зажигание. – Смотрите не упустите момент.

Нелл стояла во дворе, провожая машину взглядом.

Нет, это не так. Танек не имеет над ней никакой власти. Кеблер ошибается. Но насчет Симпсона он, кажется, прав.

Она медленно вернулась в дом.

Николас стоял у огня в гостиной.

– Иди сюда, согрейся. Что ты там делала столько времени?

Она скинула куртку, подошла к нему.

– Сильный снегопад. Я предложила Кэблеру остаться на ночь.

– А он решил, что это будет слишком рискованно, да?

– Я сказала ему, что ты не будешь возражать.

– Неужели ты не побоялась, что я выброшу его на съедение волкам?

– Не говори глупостей.

– Не выбросил бы. – Танек улыбнулся. – Если бы ты его пригласила.

Нелл обратила внимание на это уточнение.

– Он мне нравится, – сказала она.

– Вижу. Почему бы и нет? Семейный человек, надежный, заботливый…

– А ты против него что-то имеешь?

– На мой вкус, Кэблер – слишком большой праведник. Такие всегда кидают камень в грешника первыми. А грешник-то – я.

– Что там случилось с этим Найджелом Симпсоном?

– Примерно то самое, что предположил Кэблер, – Танек отвернулся. – Но если ты хочешь знать, моих ли это рук дело…

– Я тебя об этом не спрашивала.

– По-твоему, я слишком благороден для столь гнусного поступка? – насмешливо спросил Танек.

– Не знаю. Просто я не думаю, что ты пойдешь на это без достаточных… – Она запнулась и решительно закончила: – Я не верю, что ты его убил.

– Ну хорошо, в этом вопросе, по крайней мере, мы разобрались.

– Но я хочу знать, что ты у него выведал.

Танек немного помолчал, потом сказал:

– Он дал мне часть бухгалтерских счетов Гардо, а также сообщил имя еще одного бухгалтера, который живет в Париже.

– Это ценная информация?

– Возможно.

– До какой степени?

– Информация всегда полезна. Когда я жил в Гонконге, я весьма выгодно ею торговал. Некоторую, впрочем, приберегал для себя. Когда я вышел из игры, эта страховка мне пригодилась.

– Какая страховка? – не поняла Нелл.

– Занимаясь таким бизнесом, обзаводишься массой врагов. Нужно было позаботиться, чтобы меня не прикончили. Поэтому я собрал кое-какие сведения о Рамоне Сандеквесе. Не информация, а настоящий динамит. Досье продублировано и хранится в нескольких сейфах, разбросанных по всему миру. Повсюду оставлены инструкции: если со мной что-то случится, информация будет передана кому следует.

Имя показалось ей знакомым:

– Кто такой Сандеквес?

– Один из трех руководителей Медельинского наркокартеля.

Ах да, Палома, Хуарес и Сандеквес, вспомнила Нелл. Это боссы Филиппа Гардо.

– Сандеквес – не такой человек, с которым можно портить отношения. Он дал понять, что трогать меня нельзя.

Нелл вздохнула с облегчением:

– Значит, ты в безопасности?

– До тех пор, пока Сандеквес не отыщет все сейфы. Два он уже нашел. Возможен и другой вариант – Сандеквеса убьют. Или же какой-нибудь псих вроде Марица решит, что ему на Сандеквеса наплевать.

– Но, если ты будешь сидеть тихо и не высовываться, с тобой ничего не случится?

– Зарыться головой в песок? – Танек покачал головой. – Я принимаю меры предосторожности, на тот свет не тороплюсь. Но я поселился здесь не для того, чтобы прятаться.

Танек приехал сюда, чтобы пустить здесь корни, но корни эти устрашающе ненадежны.

– Не будь дураком, – сердито сказала Нелл. – Тебе нужно сидеть здесь тише воды ниже травы. Ты ведь любишь эту землю. Зачем тебе куда-то соваться?

– Есть причина.

Разумеется, рисковать есть из-за чего. Живы Гардо и Мариц. Как она могла об этом забыть?

Но в ту минуту Нелл думала только об одном: как уберечь Танека.

Ей стало стыдно. Нежность и наслаждение вторглись в ее жизнь, размягчили, лишили целеустремленности.

Нелл поспешно отвернулась.

– Пойду приму душ.

– Убегаешь? – спокойно спросил он.

– Нет. То есть да. – Не станет она ему врать. – Мне лучше уехать. Слишком уж все сложно.

– Так я и знал. Чертов Кэблер!

– Он здесь ни при чем.

– Сложно, – саркастически повторил Танек. – Он схватил ее за плечи. – Послушай меня, осе остается по-прежнему, нужно уезжать.

Нет, что-то очень важное изменилось. Нелл так испугалась за Танека, что на минуту забыла о главном.

Он отлично это понял – выражение его лица говорило об этом.

– Хорошо. Я больше к тебе не прикоснусь, – сказал он. – Все будет как раньше.

Возможно ли это? Нелл привыкла к нему и физически, и эмоционально.

– Ты еще не готова. – Он приложил ладони к ее щекам и прошептал: – Оставайся.

Легко, нежно коснулся ее лица губами.

– Видишь? Никакого секса. Братский поцелуй. В чем ты видишь сложности?

Нелл прильнула к нему. Боже, как же ей хотелось остаться. Мысль об отъезде казалась невыносимой. Танек прав, она еще не готова. Может быть, ничего непоправимого не случилось. Теперь она будет осмотрительней.

– Хорошо. Я побуду еще немного.

Николас сразу успокоился:

– Умное решение.

Нелл не была уверена, что решение такое уж умное. Она теперь вообще ни в чем не была уверена. Она знала лишь, что у Николаса сильные ласковые руки, в объятиях которых она чувствовала себя так хорошо.

– Пусти меня.

– Сейчас. Тебе нужно еще немного побыть со мной. Это правда. Танек слишком хорошо ее изучил. Он научился угадывать каждое ее желание, каждую потребность, даже неосознанную. Когда Нелл нуждалась в утешении, он утешал ее. Когда ей хотелось любви, он любил ее – да так, что лучше и не бывает. Он умный, проницательный. По-хорошему это должно было бы ее пугать, но почему-то не пугало. Наоборот, создавало ощущение безопасности и защищенности. В конце концов, Нелл оттолкнула его и направилась к двери.

– Увидимся за обедом.

– Хорошо.

В дверях Нелл остановилась.

– Ты не рассказал мне, зачем Джейми летал в Грецию.

– Проверял кое-какие версии относительно Медаса.

– Что-нибудь выяснил?

– Пока рано судить.

Слова эти были произнесены небрежным тоном. Пожалуй, слишком небрежным. Нелл с самого начала хотела расспросить Танека о Джейми, но разговор перешел с Симпсона на Сандеквеса, и она отвлеклась. Должно быть, Танек нарочно увел беседу в сторону.

– Ты говоришь правду?

– Конечно.

– Для меня это очень важно, – медленно произнесла Нелл. – Я должна знать, что могу тебе верить.

– Ты это уже говорила. Разве я сделал что-то такое, чем мог подорвать твое доверие?

Она покачала головой.

Танек ослепительно улыбнулся:

– Тогда перестань меня терзать, детка.

Обаятельная, теплая улыбка. Нелл не смогла удержаться и тоже улыбнулась. В последние дни у нее губы расползались в улыбке сами собой.

– Извини. – Она взглянула в окно. – Снег пошел еще пуще.

– Волнуешься о Кэблере? – вздохнул Танек. –

Хочешь, я съезжу и посмотрю, не застрял ли он по дороге в город?

– Правда съездишь? – Нелл поразилась такому человеколюбию.

– Если ты этого хочешь. На душе у нее стало тепло.

– Нет, а то я буду за тебя волноваться.

– Приятно слышать, что я тебе дороже, чем добродетельный мистер Кэблер.

– Может быть, снег скоро кончится.

– Вряд ли. По радио сказали, что снег будет идти всю неделю. – Он взглянул на снежные хлопья, залепившие окно. – Через пару дней циклон дойдет до Миннеаполиса, Джоэл и Таня тоже без снега не останутся.

14.

– Что-нибудь купить в магазине – Фил стоял в дверях кухни и принюхивался. – Здорово пахнет. Что это?

– Гуляш. – Таня улыбнулась ему, оглянувшись. – Я тебе оставлю на ужин.

– Отлично. – Он подошел к плите. – А можно попробовать прямо сейчас?

Просто мальчишка, хоть и здоровенный, снисходительно подумала Таня и зачерпнула гуляш ложкой. Фил попробовал, зажмурился и вздохнул:

– Старинный семейный рецепт. Меня бабушка научила. – Она повернула ручку терморегулятора, – Пусть несколько часов потомится. Будет вкусней.

– Вкусней не бывает. – Фил посмотрел в окно. – Сколько снега! Через несколько часов будет не проехать. Так, может купить молока или хлеба?

– Молока. За завтраком допила последнее. – Таня тоже посмотрела в окно. – Но ради этого ехать не нужно. На улицах наверняка гололед.

– Я все равно должен съездить в одно место. Что-то машина барахлит. Нужно отвезти ее в гараж.

– Что с ней?

– Сам не пойму. До вчерашнего дня все было нормально, а вчера вдруг мотор начал кашлять. – Фил пожал плечами. – Может, некачественным бензином заправился. Через пару часов вернусь. Проводите меня до двери и включите сигнализацию. Зачем было устанавливать сигнализацию, если вы ею не пользуетесь?

– Я всегда ее включаю. Должно быть, Джоэл, уходя утром на работу, забыл нажать кнопку.

Таня проводила Фила в прихожую, выпустила его на улицу и тут же включила сигнализацию. Метель крутила такой снежный хоровод, что в двух шагах ничего не было видно.

– Ну и погодка. Может, все-таки не поедете?

– Не могу же я оставаться без колес. – Фил усмехнулся. – Ничего, я привык водить машину в плохую погоду. – Он помахал рукой и стал осторожно спускаться по обледенелым ступенькам. – Про молоко тоже не забуду.

Через секунду его уже не было видно.

Таня прикрыла дверь и направилась было в кухню, но остановилась. Странное дело – на дубовом полу прихожей стояла лужица воды. Фил всегда отличался аккуратностью и вытирал ноги насухо. Должно быть, разволновался из-за отключенной сигнализации и забыл. Нужно сходить за тряпкой, пока паркет не разбух.

Мариц расстроился. Девчонка не догадалась, что он уже в доме.

Он наблюдал, как она вытирает воду, оставленную его ботинками. Мариц проскользнул в дом следом за садовником и не успел вытереть ноги. Пришлось снять ботинки и быстренько взбежать на второй этаж.

Я здесь, красотка. Посмотри наверх, и ты меня увидишь.

Но Таня, орудуя тряпкой, наверх не смотрела. Потом вернулась в кухню.

Зря он так расстроился. Люди слепы, ничего не видят и не чувствуют. Особенно, когда ощущают себя дома, в полней безопасности.

Но Таня не такая, как все. Могла бы и догадаться.

Однако все к лучшему. Тем больше она удивится и испугается.

Где бы с ней позабавиться?

Из кухни доносился ее голос – что-то напевает. Сегодня утром у нее прекрасное настроение.

Отличное место – кухня. Центр дома, основа уюта.

Почему бы и нет? Мариц стал спускаться.

На повороте Фила занесло, но он легко выровнял машину. Он отлично водил, прекрасно чувствовал себя за рулем. Это было почти так же здорово, как стучать пальцами по клавишам компьютера, ныряя из одной программы в другую.

Жаль только, в автомобилях Фил разбирался куда хуже, чем в компьютерах. Теперь придется платить за ремонт бешеные деньги.

А может, и не придется. В последний раз масло он менял в том же самом гараже. Там работают не какие-нибудь халтурщики, а нормальные ребята. Пока техник возился с машиной, Фил обычно болтал о том о сем с Ирвином Джессапом, владельцем гаража.

А вот и гараж.

Фил въехал в распахнутые ворота.

Даже в такую скверную погоду впереди уже ждал чей-то автомобиль. Ничего не поделаешь, придется набраться терпения. Хороший признак, когда у гаража много клиентов. А торопиться некуда, можно подождать.

Таня решила, что нужно добавить в гуляш еще немного перца. Отложила поварешку, приподнялась на цыпочки, чтобы снять со шкафа хрустальную, перечницу. Правда, Фил сказал, что гуляш и так хорош, но он никогда не пробовал, как готовила покойница-бабушка. Таня очень любила рецепты своей семьи, это воскрешало в ее памяти безоблачные воспоминания детства. Вот бабушка сидит за столом, чистит картошку и рассказывает о своих молодых годах и странствиях. Потом приходит с работы мама, возвращается отец, все смеются…

– Все, Таня, пора, – раздался сзади чей-то голос. Она резко обернулась и увидела улыбающегося мужчину с ножом в руке.

Сердце чуть не выскочило у Тани из груди. Это он! Больше некому. Мужчина кивнул:

– Ты знала, что я приду. Ты ведь меня ждала.

– Нет, – прошептала Таня.

Совершенно обыкновенный человек, ничем не примечательный. Чуть выше среднего роста, карие глаза, каштановые волосы. Похож на продавца из магазина или страхового агента. А она воображала, что за ней следит какое-то чудовище.

Но у безобидного на вид человека в руке сверкал нож.

– Зачем вам это нужно? – скороговоркой проговорила Таня, облизнув губы. – Вы ведь меня не знаете. Уходите отсюда. Ничего страшного пока не произошло.

– Я тебя знаю. Лучше, чем кто бы то ни было. – Мужчина сделал шаг вперед. – И мне очень хочется сделать то, что я сделаю. Давно хочется.

– Но почему?

– Потому что ты – особенная. Я понял это с первого же дня.

Прорваться к двери? Нет, он загораживает путь!

Таня лихорадочно пыталась выиграть время.

– Зачем вы за мной следили?

– Из-за этой бабы, Калдер. Надеялся, что она вернется или свяжется с тобой. – Мариц сделал еще один шаг. – Но потом я понял, какая ты особенная, и решил просто доставить себе удовольствие.

– Я не знаю, где Нелл.

– Я знал, что ты это скажешь. Скоро я выясню, врешь ты или нет. – Он улыбнулся. – Надеюсь, ты долго будешь отпираться. Мне не хочется, чтобы все быстро закончилось.

Рядом выдвижной ящик, а в нем ножи. Но пока она откроет его, будет поздно.

– Кто вы?

– Ах да, я забыл представиться. У меня ощущение, что мы очень давно знакомы. Меня зовут Пол.

О Господи! Чудовище из кошмара Нелл воплотилось в реальность. Что делать?

– Я соврала, – быстро сказала Таня. – Я знаю, где Нелл. Если вы меня убьете, я унесу эту тайну с собой.

– Я же говорил, нам торопиться некуда. Чем больше времени это займет, тем лучше.

Между ними оставалось всего два метра.

– Давайте поговорим обо всем спокойно!

Неожиданным движением Таня разбила хрустальную перечницу о край стола и метнула ее содержимое Марицу в глаза.

Тот на миг ослеп и громко выругался, размахивая ножом.

Тогда Таня схватила кастрюлю с кипящим гуляшом и швырнула ее прямо ему в голову.

Мариц заорал, схватился за обожженные щеки.

Воспользовавшись заминкой, Таня бросилась мимо него к двери, ведущей в прихожую.

Сзади раздавалась бешеная ругань.

Таня была уже у наружной двери, трясущимися Пальцами отпирая замок.

Но тут мощная рука схватила ее за плечо и оттащила от двери.

Таня ударилась спиной о стену и едва удержалась на ногах.

– Подлая сука! – По его багровому, опухшему лицу текли слезы. – Неужто ты думала, что тебе это удастся?

Она швырнула в него бронзовую вазу, стоявшую на столе, и снова кинулась к двери.

На этот раз замок поддался, и Таня успела ткнуть пальцем в кнопку сигнализации.

На крыльце сна поскользнулась и кубарем покатилась по ступенькам. Она совсем забыла о гололеде!

Мариц медленно, уверенно спускался вниз, зная, что она никуда от него не денется.

Отчаянно выла сирена, и Таня очень надеялась, что кто-то прибежит на этот звук. Левая лодыжка горела огнем, и Таня с трудом ковыляла через лужайку к воротам.

– Куда же ты, любимая? – раздался сзади насмешливый голос. – К соседям? Тебе до них не добежать. Да и кто выйдет на улицу в такую бурю? Может, ты надеешься на сигнализацию? Охрана приедет не так уж скоро.

Таня изо всех сил пыталась ускорить бег, Мариц же следовал за ней по пятам, не слишком торопясь.

– Вот он я, сзади. Лучше остановись. Все равно никуда не денешься.

Она вновь поскользнулась и чуть не упала. Он дышал прямо ей в затылок.

– Ты давно знала, что это неизбежно, – торжествовал Мариц.

Поврежденная нога подломилась, и Таня рухнула наземь.

Она рывком перевернулась на спину и посмотрела на своего преследователя снизу вверх.

Он опустился на колени рядом с ней, погладил ее рукой по голове.

– Красивая Таня. Я хотел, чтобы у нас все получилось по-другому. Думал, сделаю тебе подарок. А теперь вот приходится возиться в снегу. Ничего не поделаешь – ты сама все испортила. Включила сигнализацию, и у меня совсем немного времени.

– Но про Нелл я так тебе ничего и не сказала, – с вызовом выкрикнула Таня.

– Так скажи.

– Она во Флориде. Отпусти меня, и я все тебе расскажу.

Он покачал головой:

– Думаю, ты врешь. Я всегда это чувствую. Не скажешь ты мне ничего, я знаю. Придется потолковать с твоим доктором.

– Нет!

– Ты не оставляешь мне выбора. – Он крепко взял ее за волосы и поднял нож. – Не буду делать тебе больно, хотя ты меня не пожалела. Один удар, и все будет кончено.

Сейчас я умру, подумала Таня. Неужели спасения нет? Выжить в сараевском аду, чтобы погибнуть здесь, в Миннеаполисе.

Спасения не было. Нож неторопливо приближался к ее горлу.

Спасения нет!

Джейми Риардон был у себя в номере, когда запищал его пейджер, подключенный к системе сигнализации в доме Либера.

Дорога заняла у Риардона двадцать минут. У ворот он увидел полицейскую машину, в кабине которой никого не было. Из дома доносился вой сирены. Почему ее до сих пор не отключили?

Джейми выскочил из машины, побежал по дорожке к дому.

По заснеженному двору тянулась цепочка кровавых следов.

Внутри у Риардона все сжалось. Только не это!

Сгибаясь под метелью, Риардон бежал по следу. Впереди стояли двое полицейских, глядя куда-то вниз.

Все кончено, он опоздал.

– Мне нужно поговорить с Ником. Срочно.

– Он уехал к пастухам, Джейми. – Нелл взглянула на часы. – Сейчас, должно быть, уже едет обратно. У нас сильный снегопад, не знаю, когда Ник доберется до дому. Сказать, чтоб он вам позвонил?

– Да. Немедленно.

– Вы в гостинице?

– Нет. Я сейчас скажу номер телефона.

Нелл записала цифры.

– Что-то случилось? Может быть, Нику что-то передать?

Джейми помолчал и сказал:

– Ничего.

Нелл насторожилась. Кажется, ее опять водят за нос, как в той истории с Снмпсожш. Но ведь Николас обещал, что секретов от нее у него больше не будет.

– Джейми, я хочу знать, что случилось.

– Так спросите Ника, – устало ответил Джейми. – Не хочу, чтобы он мне башку оторвал.

И повесил трубку.

Нелл медленно опустилась в кресло. На душе у нее было скверно. Итак, ее все-таки обманывают. Николас запретил Риардону сообщать ей какие-то важные сведения. Возможно, от нее вообще многое скрывают.

Она еще раз посмотрела на номер телефона. Что-то знакомое. Код Миннеаполиса?

Она уже когда-то звонила по этому телефону.

Трясущимся пальцем Нелл набрала номер.

– Алло, – ответил мужской голос.

– Джейми? Что вы делаете в доме Джоала Либера?

– Вот те на, – опешил Риардон.

– Что вы там делаете? Дайте мне Таню.

– Это невозможно.

Нелл задрожала от страха.

– С ней что-то случилось?

– Я не могу с вами говорить, – ответил Риардон. – Пусть мне позвонит Ник.

Раздался щелчок, и связь отключилась. Нелл вскочила на ноги и бросилась к себе в комнату, крикнув:

– Михаэла!

Дорога заняла у нее восемь часов. Ворота в дом Либера были открыты, но огорожены желтой полицейской лентой. Расплачиваясь с таксистом, Нелл думала только об одном: так выглядит место, где произошло преступление. Сколько раз видела она эту желтую ленту по телевизору! Но только не в Танином доме, только не здесь!

В воротах дежурил коренастый полицейский, совсем закоченевший от холода.

– Нелл?

Из припаркованной неподалеку машины выскочил Риардон.

– Зачем вы приехали? – с упреком спросил он. – Именно этого Ник и хотел избежать.

– Что тут произошло?

– Мариц. Он выследил Таню, надеясь выйти на вас.

У Нелл было такое чувство, будто ее с размаху ударили под дых. Она навлекла на Таню беду! Таня и Джоэл хотели ей помочь, а она натравила на них кровожадного убийцу.

– Она умерла?

Риардон покачал головой:

– Нет, у нее сломана нога. Она в больнице. От облегчения Нелл вся обмякла.

– Слава Богу!

Что же тогда означает желтая лента? Ей снова стало страшно.

– А Джоэл?

– Его не было дома. – После паузы Риардон продолжил: – Погиб Фил. Мариц вывел из строя его машину, чтобы Фил отогнал ее в гараж и покинул свой пост. В гараже механик сразу сказал, что кто-то баловался с карбюратором. Фил вскочил в грузовичок автосервиса и примчался сюда, Таню спасти он успел. А сам погиб, – Джейми стиснул зубы. – Мариц убил его. Но схватка продолжалась долго, и Мариц не успел зарезать Таню – приехали охранники из службы безопасности.

Фил. Милый, славный Фил. На глазах у Нелл выступили слезы. Она прошептала:

– Он мне так нравился!

– Мне тоже. – Джейми откашлялся, глаза у него подозрительно блестели. – Классный был парень.

– Я хочу видеть Таню. Отвезете меня к ней?

– Да, потому я здесь и торчал. – Он взял ее за локоть и повел к своей машине. – Ник велел мне дождаться вас и не спускать с вас глаз.

– Вы с ним разговаривали?

– Через три часа после того, как вы уехали в аэропорт. Он готов задушить и вас, и меня.

– А почему вы находились здесь? Вы знали, что Тане угрожает опасность!

Он пожал плечами:

– Пропал директор похоронной конторы. На всякий случай мы взяли Джсэла и Таню под защиту.

– Но защитить не сумели. – Нелл села в машину. – И Фил погиб.

– Послушайте, мне и без вас тошно, – огрызнулся Джейми. – Фил был моим другом.

– Мне наплевать, тошно вам или нет. Мариц убил Фила и пытался убить Танго, потому что ему нужна я. А Николас мне даже ничего не сказал.

– Он знал, что вы немедленно примчитесь сюда. Хотел вас уберечь.

– Да какое он имел право… – Она замолчала.

Срывать зло на Риардоне бессмысленно – во всем виноват Танек. – Я не хочу больше об этом говорить. Отвезите меня к Тане.

– Она на пятом этаже, – сказал Риордан, подъезжая к больнице. – Подняться с вами?

– Нет.

Она вышла из машины, хлопнув дверцей.

Джоэл стоял в коридоре возле палаты.

– Как вы ужасно выглядите, – сказала Нелл. – Как Таня?

– Сломана лодыжка, несколько порезов, шок. Фила убили у нее на глазах. – Он горько улыбнулся. – В остальном все в порядке.

– Это я виновата.

– Нет, виноват я. Уезжая иа работу, я забыл включить сигнализацию. И этот ублюдок запросто проник в дом. – Он сокрушенно покачал головой. – Просто вошел, и все.

– Простите меня, Джоэл.

– Она чуть не умерла. – Либер смотрел на Нелл застывшим взглядом. – Не ходите к ней. Я не хочу, чтобы вы к ней приближались.

Нелл поежилась. Она не могла обижаться на Джоэла, но его слова больно ранили ее.

– Я обещаю, что после сегодняшнего дня не буду пытаться с ней встретиться. Просто хочу сказать ей… Можно я войду?

Он пожал плечами:

– Когда оттуда уйдет Кэблер.

Нелл встревоженно взглянула на дверь.

– Появился несколько минут назад. Сказал, что хочет задать ей несколько вопросов про Марица.

– Есть шанс, что его схватят?

– Кэблер говорит, что он наверняка уже улетел из страны. – Но ведь Таня его видела. Можно потребовать выдачи Марица из-за границы.

– Требовать выдачи преступника возможно, лишь когда его нашли и арестовали.

– Гардо возьмет его под защиту.

– Не знаю, – пожал плечами Джоэл. – Я хочу только одного: чтобы этот ублюдок держался подальше от Тани.

– Я тоже этого хочу. – Нелл взяла его за руку. – Он не посмеет сюда вернуться. Ведь его видели.

– Не посмеет? Да он псих. Он способен на что угодно. Он долго выслеживал ее, потом пробрался в дом и… – Джоэл запнулся. – Можете с ней поговорить, но после этого чтобы духу вашего здесь не было. Хватит с нее…

– Я ждал вас, миссис Калдер. – Из палаты появился Кэблер. – А где Танек?

– Я одна. – Нелл спросила у Джоэла: – Я могу войти?

– Сначала я должен проверить, не учинил ли над ней что-нибудь Кэблер. – Джоэл зашел в палату.

– Жалко Фила, – заметил директор АБН. – Вы его хорошо знали?

– Да. То есть нет. А что вы здесь делаете?

– С тех пор, как исчез Бирнбаум, я отправил в Миннеаполис одного из своих сотрудников – следить за развитием событий. Помните, я еще в самом начале заинтересовался похоронной фирмой.

Нелл прислонилась к стене.

– Судя по всему, ваш сотрудник так и не уследил за развитием событий.

– И вы не знали, что Мариц следит за мисс Владос?

– Конечно, не знала, – нетерпеливо ответила Нелл. – Неужели вы думаете, что я стала бы рисковать ее жизнью?

– Ну-ну. – Кэблер успокаивающе поднял руку. – Уж и спросить нельзя. Однако Риардон был неподалеку, а это значит, что Танек был в курсе. – Он покачал головой. – Я же предупреждал вас, этому человеку доверять нельзя. Мисс Владос он использовал в качестве наживки. С вами он намерен поступить таким же образом.

– Он не использовал ее в качестве наживки.

– Тогда к чему такая скрытность? – Нелл промолчала, и Кэблер сокрушенно вздохнул. – Я вижу, вы все еще ему верите.

Невозможно представить, что Николас се обманул.

– Он не стал бы подвергать Таню опасности, – сказала Нелл вслух.

– Он рассказал вам про Найджела Симпсона?

– Да.

– Нет, ничего он вам не рассказал. Иначе вы не были бы так спокойны. – Кэблер поджал губы, а Нелл отвернулась. – Я не допущу, чтобы это повторилось. Когда поговорите с мисс Владос, спуститесь вниз по лестнице. Я буду ждать вас в вестибюле.

– Хочу доказать вам, что Танеку доверять нельзя. Ни на грош.

Нелл проводила его взглядом. Она была сердита на Николаса и все же инстинктивно кинулась его защищать. Дура! Цепляется за соломинку, лишь бы не утратить веру в Николаса.

Никогда еще она не чувствовала себя такой одинокой.

– Можете войти. – В дверях палаты появился Джоэл. – Но на несколько минут, не больше. Тане нужно отдохнуть.

Таня казалась бледной и очень хрупкой. Однако голос ее звучал, как всегда, энергично;

– Перестань на меня пялиться. Со мной все в порядке. Подумаешь, лодыжка сломана.

– Ты не представляешь, как я переживаю. – Нелл подошла к кровати. – Мне и в кошмарном сне не могло присниться, что произойдет такое. На твоем месте должна была быть я. Это ведь за мной он охотится.

– Не льсти себе. Сначала, может, он охотился и за тобой, но потом всей душой полюбил меня. – Таня невесело улыбнулась. – Он сказал, что я «особенная». Правда, милый комплимент?

– Ты еще можешь шутить?

Таня помрачнела.

– А что мне остается? – прошептала она. – В жизни не была так напугана. Он как бульдозер, его невозможно остановить. С тобой тоже было так?

Нелл кивнула.

На глазах Тани выступили слезы:

– Он убил Фила.

– Я знаю.

– Фил спас меня, а Мариц его убил. Это было как в фильме ужасов: злой дух, которого невозможно уничтожить, что с ним ни делай. – Таня крепко стиснула руку Нелл. – Он одержимый. Это было совсем не так, как в Сараеве. В Сараеве у убийц не было лиц, а у Марица есть. Он такой невзрачный, такой обыкновенный, совсем как нормальный человек.

– Пожалуй, я пойду. Ты разволновалась, и Джоэл мне за это голову оторвет.

Таня попыталась улыбнуться.

– Да, он совсем с ума сошел. Пожалуй, ты лучше иди. Я сегодня неважная собеседница. Но не исчезай, ладно?

– Ладно. Обещаю. – Нелл наклонилась и поцеловала Таню в щеку. – Поправляйся.

Таня кивнула.

Нелл оглянулась:

– Будь осторожней, – прошептала Таня. – Это не человек, а злой дух.

В коридоре ждал Танек.

– Как она?

– Плохо, – холодно ответила Нелл. – А ты как думал? Ее чуть не убили, прямо у нее на глазах зарезали Фила.

Она пошла дальше по коридору.

– Ты куда?

– Сейчас? Выпить чашку кофе. Встреча с Таней была не самым приятным моментом а моей жизни.

Нелл вся дрожала и не хотела, чтобы Танек видел ее в таком состоянии. Он как никто другой умел воспользоваться слабостью. Остановившись возле кофейного автомата, Нелл стала искать в кошельке мелочь.

– И вообще отстань от меня. Все это тебя не касается, – бросила она.

– Как бы не так. – Николас опустил в прорезь монетки, и черная жидкость потекла в бумажный стаканчик. – Почему ты меня не дождалась? Я бы сам тебя сюда привез.

Нелл взяла стаканчик.

– Кто тебя знает. Ты ведь даже не сообщил мне, что Мариц за ней следит.

– Мы не знали это наверняка. Только подозревали.

– Однако Риардона ты все-таки сюда прислал.

– Мера предосторожности. Я не хотел, чтобы повторилась история с Медасом.

Нелл отпила кофе.

– А она все-таки повторилась. Фила больше нет.

Танек кивнул.

– Мне тяжело думать об этом. Ведь это я прислал сюда Фила.

– Честно говоря, мне наплевать, о чем ты там думаешь.

Лицо Танека посуровело.

– Ну хорошо, я сообщал тебе не все, Я не хотел, чтобы ты сюда ехала.

– Решать это должна была я.

– Я не хотел, чтобы тебя убили, черт бы тебя побрал!

– Если бы я была здесь, Мариц напал бы не на Таню, а на меня.

– Вот именно.

– Ты что, воображаешь себя Богом? Какое право ты имеешь принимать такие решения?

– Я сделал то, что считал правильным.

Нелл двумя глотками осушила стаканчик и выбросила его в мусорную корзинку.

– Я тоже сделаю то, что считаю правильным. Она отправилась к лифту.

– Куда ты?

Нелл не ответила.

– Слушай, я понимаю, что ты расстроена, но в принципе ситуация осталась такой же, как прежде. Мариц наверняка вернулся к Гардо. Наш план остается в силе.

Нелл вызвала лифт.

– Я не верю, что твой план сработает. Он должен был строиться на взаимном доверии.

Танек посмотрел ей в глаза:

– Ты мне не поверишь, но знай: наступит время, когда я вновь заслужу твое доверие.

– Ну уж нет, я не такая дура. – Нелл вошла в лифт, а когда Танек хотел последовать за ней, остановила его. – Нет, я хочу остаться одна.

Танек кивнул и не стал спорить:

– Хорошо, не буду на тебя давить.

Нелл несколько удивилась. Обычно Николас так легко не сдавался. Дверь закрылась, и Нелл прислонилась к стенке кабины. Она чувствовала себя такой изможденной, словно только что вышла из боя. А ведь еще предстояло объясняться с Кэблером.

Директор АБН ждал ее возле киоска с сувенирами.

– Купил игрушки для моего мальчика, – объяснил он. – «Красный рейнджер». В нашей глуши таких не продают.

– Вряд ли вы хотели поговорить со мной об атом, – резко сказала Нелл.

– Я видел Танека. Что он вам сказал?

– Вы обещали мне что-то показать.

Кэблер взял ее за руку.

– Это не здесь. – Он повел ее за собой к автостоянке. – У вас усталый вид. Расслабьтесь и доверьтесь мне.

Почему бы и нет? Этому человеку, похоже, верить можно. Надо же верить хоть кому-то. Нелл села в машину, откинулась на сиденье, закрыла глаза.

– Ладно, я расслаблюсь, а вы не расслабляйтесь. Что-то Танек слишком уж легко меня отпустил. Уверена, что Джейми Риардон где-то неподалеку. У него серый «таурус».

– Вижу, он держится сзади, дистанция – пять машин. Это неважно. Оторвемся.

– Она с Кэблером? – Николас вполголоса выругался. – Сиди у них на хвосте. Что ему от нее нужно?

– Они от меня оторвались. Я звоню из аэропорта. Кэблера здесь ждал частный самолет.

– Куда летит?

– Сейчас выяснить не могу. Нужно будет проникнуть к диспетчерам.

Николас знал, что это потребует времени. Но он догадывался, куда Кэблер везет Нелл. Кто бы мог подумать, что директор АБН отважится на такое.

– Ладно, еду. Закажи мне частный рейс. Чтоб к моему приезду самолет был на взлетной полосе, понял?

– Значит, ты догадался, куда они отправились?

– В Бейкерсфильд, штат Калифорния.

Большой викторианский дом находился в стороне от дороги, окруженный газонами и высокими дубами. В сумерках особняк казался необычайно стильным и немного загадочным.

– Ну же, идите, – поторопил ее Кэблер.

– Я вам не верю, – прошептала Нелл. – Это неправда.

Кэблер открыл дверцу машины. – Можете проверить сами.

Нелл медленно поднялась по широкой лестнице, позвонила в дверь.

Сквозь матовое стекло было видно, как в прихожую спускается какая-то женщина.

Вспыхнул фонарь на крыльце, дверь распахнулась.

– Чем могу помочь?

Нелл замерла на месте, утратив дар речи. Женщина недоуменно наморщила лоб:

– Вы что-нибудь продаете?

– Кто там, Марла? – раздался мужской голос.

Нелл почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

Нет, ни за что на свете! О Боже!

В прихожую вышел мужчина, нежно обнял женщину за плечи.

– Что вам угодно? – спросил он с улыбкой.

– Ричард… – пробормотала Нелл. Мужчина нахмурился.

– Вы ошибаетесь. Должно быть, ошиблись адресом. Меня зовут Ноэл Тиллинджер. А это моя жена Марла.

Нелл встряхнула головой, чтобы прийти в себя.

– Нет! – крикнула она и взглянула на женщину.

– Что происходит, Надин?

Взгляд Надин изменился.

– Да кто же вы?

– Оставь нас, Марла, – сказал мужчина. – Я сам разберусь.

– Не надо, вы и так уже совершили достаточно подвигов, – раздался сзади голос Кэблера. – Не самых выдающихся.

Ричард вскинул брови:

– Кэблер? А вы-то что здесь делаете?

Не обращая на него внимания, Кэблер спросил:

– Миссис Калдер, вы в порядке?

Нет, Нелл не была в порядке. Теперь ничто и никогда для нее в порядке не будет.

– Не верю! – повторяла она.

Ричард смотрел на нее во все глаза.

– Это ты, Нелл? О Господи!

– Думаю, нам лучше войти, – сказал Ричард посторонился, не сводя глаз с Нелл.

– Мне сказали, что тебе сделали пластическую операцию, но я и представить не мог… Ты просто сногсшибательна.

Нелл с трудом подавила истерический смех.

Значит, главный сюрприз для Ричарда – изменение ее внешности!

Кэблер деликатно коснулся ее локтя:

– Идем внутрь. Первое правило в программе защиты свидетелей: не привлекать к себе внимания.

Надин с трудом выдавила улыбку:

– Да уж, заходите, если пришли.

Через широкий вестибюль они прошли в гостиную, обставленную дорого и со вкусом; пальмы в горшках, цветы, резная мебель темного дерева.

– Садись, Нелл, – сказала Надин, показывая на удобный диван.

Красивая, самоуверенная – такая же, как прежде, подумала Нелл.

– Что все это значит, Надин?

– Я люблю его. Когда он меня позвал, я пришла, – просто ответила Надин. – Ты всегда мне нравилась. Мне жаль, что все так вышло. Никто не хотел сделать тебе больно.

Нелл облизнула пересохшие губы:

– И долго это продолжалось?

– Мы были любовниками больше двух лет.

Два года. Два года он спал с Надин, а Нелл ни о чем не подозревала. Каков хитрец! А она просто дура.

– Зачем вы привезли ее сюда? – спросил Ричард. – Вы же обещали, что она никогда не узнает. Никто не узнает.

– Нужно было кое-что ей доказать. Нелл попала в беду. А ей и так пришлось немало перенести.

– А как же я? – возмутился Ричард. – Вдруг она кому-нибудь проболтается?

– Вряд ли она проболтается людям, которые убили ее дочь.

Ричард покраснел.

– Это верно. И все равно зря вы ее сюда привезли.

– Я ничего не понимаю, – хрипло сказала Нелл. – Объясните мне, Кэблер.

– Нападение на Медас было направлено против вашего мужа, – объяснил Кэблер. – Дело в том, что он работал на Гардо, используя свой банк для отмывки денег. Когда возник проект, связанный с президентом Кавииским, ваш муж сообщил Гардо, что выходит из игры. Весьма опрометчивый поступок. Гардо никогда и никого не выпускает из своих сетей. Поэтому вашего мужа решили предупредить.

– Каким образом?

– Прикончив его жену. Все это было затеяно из-за вас.

– Они хотели убить меня, чтобы наказать Ричарда?

– Весьма распространенная методика в их мире.

– А Джилл? – истерически воскликнула Нелл. – Ее они тоже должны были убить?

– Этого мы не знаем. Вряд ли. Скорее всего Мариц проявил инициативу. У него с психикой не все в порядке.

Не все в порядке с психикой. Злой дух, которого невозможно остановить.

– Если удар был нацелен на меня, почему ранили Ричарда? – спросила Нелл и тут же сама ответила: – А его не ранили, верно? Вы все подстроили.

Кэблер кивнул.

– За несколько часов до приема нам стало известно, в чем состоит план операции и что она направлена против вас. – Кэблер помолчал. – Но план немного изменился. Люди Гардо должны были убрать и Ричарда. Гардо выяснил, что Калдер не просто отмывал деньги, а оставлял солидный куш для себя, переправляя средства в швейцарский банк. У меня в распоряжении было всего несколько человек, которые могли успеть на остров.

– Почему вы не приставили охрану к Джилл? – яростно спросила Нелл. – Почему вас самого там не было?

Ричард насмешливо улыбнулся:

– Скажите ей правду, Кэблер. Пусть знает, что вы за тип. – Он обернулся к Нелл. – В том-то все и дело, милая. Они предложили мне сделку, обещая, что в случае согласия защитят меня и мою семью. Я должен был дать показания против Гардо, а за это они гарантировали мне новую, безопасную жизнь.

– Я думал, у нас еще есть какое-то время, – пояснил Кэблер. – Кроме того, я надеялся, что вы будете в банкетном зале, среди гостей. У меня там был свой человек, приставленный к вам.

– Но главная ваша задача была сцапать Гардо, – вмешался Ричард. – Вы действовали по плану. А план был таков: среди гостей находился один из ваших агентов, врач. Я должен был изобразить сердечный приступ, и врач немедленно увез бы меня с острова. – Ричард скривился. – Но Гардо вас переиграл, верно?

– Вас, по-моему, все-таки вывезли, – ответил на это Кэблер.

– И загнали меня в эту дыру. Я-то хотел жить в Нью-Йорке.

– Там небезопасно.

– Кроме того, вы обещали мне пластическую операцию.

– Всему свое время.

– Уже прошло полгода, черт побери!

– Заткнитесь, Калдер, вы мне надоели. – Кэблер повернулся к Нелл. – Ну, вы слышали достаточно?

Более чем достаточно. Ложь, подлость, предательство.

Нелл повернулась, чтобы уйти прочь отсюда.

– Нелл! – Ричард взял ее за руку. – Я знаю, что ты расстроена, но не вздумай кому-нибудь проболтаться обо мне.

Он улыбался ей все той же очаровательной; мальчишеской улыбкой, которая всегда приходила ему на помощь в трудную минуту.

– Отпусти меня.

– Я тоже любил Джилл, – нежно сказал он. – Я бы ни за что на свете не стал подвергать опасности тебя и ее.

– Пусти меня.

– Сначала обещай, что будешь молчать. Ты ведь понимаешь, что я прав. Послушай меня…

– Ричард, ради Бога, оставь ты ее в покое, – сказала Надин.

– А ты помолчи, – рявкнул Ричард, не глядя на нее. – Это касается только меня и Нелл. Я не виноват, что Джил погибла. Я был внизу, в зале. А ты, Нелл, между прочим, была наверху и могла бы ее защитить.

Нелл замерла, не веря собственным ушам. Ричард пытается манипулировать ею, пробудив в ней комплекс вины. Почему бы и нет? Ему так славно удавалось манипулировать ею все годы совместной жизни.

– Сукин ты сын, – сказала она.

Ричард вспыхнул и стиснул ее руку еще сильней.

– Я хотел двигаться по жизни быстрее, – сказал он. – Тебе и Джилл жилось со мной не так уж плохо.

– Отпусти, – процедила она сквозь зубы.

– И не подумаю…

Она резко ударила его в живот, а когда Ричард от боли согнулся пополам, двинула еще и ребром ладони по шее. Он рухнул на пол, и Нелл стала избивать его ногами. Вот кто истинный виновник всех ее бед! Это он погубил Джилл. Один хороший удар, и ему конец. Она занесла руку.

– Нет! – Кэблер оттащил ее от распростертого тела. – Этого делать нельзя.

Нелл рванулась:

– Еще как можно!

– Я не позволю! Он мне нужен как свидетель. – Кэблер поморщился. – Хотя вообще-то на вашем месте я поступил бы так же.

Он крепко держал ее за руки, но теперь Нелл знала, как освободиться от любого захвата. Она глубоко вздохнула и сказала себе: это Кэблер, он не сделал тебе ничего плохого. Наоборот, он хотел помочь.

– Ладно, отпустите меня, – сказала она вслух. – Я его не трону.

Кэблер тут же разжал руки.

Ричард сел на полу, ошарашенно хлопая глазами.

– Что с тобой произошло, Нелл? – пролепетал он, держась за живот.

– Что со мной произошло? Ты и Мариц, вот что со мной произошло. Квблер, если вы хотите, чтобы я не разорвала вашего свидетеля на куски, уведите меня отсюда.

– Я бы не возражал, чтобы вы с ним разобрались. С удовольствием переехал бы его самосвалом.

Кэблер взял ее за руку и повел к двери, но Нелл вырвалась.

– У меня еще один вопрос, – сказала она, обращаясь к Ричарду. – Почему ты на мне женился?

Ричард злобно ухмыльнулся.

– А как ты сама думаешь? Стал бы я связывать свою жизнь с уродиной да к тому же еще и брюхатой? Твой папаша выписал хороший чек и дал мне блестящую рекомендацию в банк Мартина Брендена.

Ричард думал, что этими словами уязвит ее в самое сердце. Но на самом деле Нелл почувствовала себя окончательно свободной. Последняя хрупкая нить, все еще связывавшая ее с бывшим мужем, прервалась.

– Зря ты ей это сказал, – посетовала Надин, помогая Ричарду подняться. – Иногда ты ведешь себя, как последний подонок.

Кэблер увел Нелл в прихожую.

– Извините, что подверг вас этому испытанию. Но у меня не было другой возможности показать вам, как лжив и коварен Танек.

– Он знает об атом?

– Да, от Найджела Симпсона.

– Почему вы так в этом уверены?

– Риардон был в Афинах, встречался там с врачом, который подписал липовое свидетельство о смерти Калдера. Потом Риардон пошел по следу и выяснил, где мы спрятали вашего мужа.

– Итак, Николас знал, что Ричард жив, и ничего мне не сказал?

– Я ведь вас предупреждал, в преступном мире все люди похожи друг на друга. Они не такие, как мы, – Кеблер через плечо оглянулся на дом. Они уже подходили к стоянке. – Здорово вы его отделали. Это Танек вас научил?

Нелл не слушала его.

– Почему Танек скрыл от меня это?

– У него свои планы на вас. Он хочет вас использовать. Поэтому ему ни к чему, чтобы вы отвлекались на такие мелочи, как воскресший муж.

Может быть, Кэблер все-таки прав и Николас действительно хочет использовать ее в качестве приманки? Танек очень хитер. Вполне возможно, что он обвел ее вокруг пальца, создавая видимость, будто условия диктует она. Да нет, она почувствовала бы фальшь, но…

Нелл одернула себя. Все размышления – потом, на спокойную голову. Сейчас она слишком потрясена и разгневана.

– Я надеюсь, вы никому об этом не расскажете? – спросил Кэблер. – Привезя вас сюда, я поставил под удар всю свою карьеру. Вы ведь не будете отправлять Гардо анонимные письма, сообщая об адресе Калдера?

– А Гардо догадывается, что Ричард жив?

– Риардон – не единственный, кто разыскивал Калдера. Не забывайте и про Симпсона, который был в курсе дела.

Нелл почувствовала, как в ней вновь нарастает бешеная ярость.

– Нет, Гардо я писать не буду, – ледяным тоном сказала она. – Но вполне возможно, что я прикончу этого ублюдка Ричарда собственными руками.

– Этого я и боялся, – вздохнул Кэблер. – Придется прятать Калдера в каком-нибудь другом месте.

– Мы едем или нет? – нетерпеливо спросила Нелл.

Резко развернувшись, она увидела Танека, который неторопливо шел им навстречу.

– Вы хотели знать, известно ли Танеку, что ваш муж жив, – прошептал Кэблер. – Вот вам и доказательство… Вы опоздали, Танек. Теперь она с вами не поедет.

– Так ты знал… – выдохнула Нелл.

До последнего момента она цеплялась за надежду, не хотела верить, что Танек способен на такой чудовищный обман.

– Ты все знал и ничего мне не сказал.

– Сказал бы – в свое время.

– Когда? Через год? Через пять?

– Когда это было бы безопасно. – Танек обернулся к Кэблеру. – Вы все-таки притащили ее сюда. Знали, что на Калдера объявлена охота, но это вас не остановило. Ей нельзя было появляться рядом с ним!

– Здесь, в Бейкерсфильде, он в полной безопасности. С кем ей нельзя появляться рядом, так это с вами. Но теперь она знает, что вы собой представляете. Вам больше не удастся ее…

В следующую секунду Нелл полетела наземь, словно сбитая с ног невидимым мощным кулаком.

Что это?!

Николас тоже упал, но сразу же закрыл ее своим телом, чтобы защитить ее от летящих обломков.

Что за обломки? – не могла понять Нелл. Что вообще произошло?

Она приподнялась и увидела, что викторианского особняка больше нет. Нет ни крыши, ни стен, ни величественного крыльца. Лишь охваченные пламенем руины. Языки огня – и больше ничего.

– Что это такое? – тупо спросила Нелл.

Кэблер стоял на коленях, вытирая кровь с лица. В бессильной ярости он потряс кулаками.

– Они все-таки до него добрались!

Это он о Ричарде. Значит, Ричард мертв, и Надин тоже мертва.

Только что она разговаривала с ними, и вот их нет.

Нелл позволила Николасу взять ее за руки, поднять.

– Идем отсюда. Нам нельзя здесь оставаться.

Кэблер тоже с трудом выпрямился.

– Сволочи, чтоб им в аду гореть!

Николас тянул Нелл за руку к своему автомобилю, припаркованному у обочины.

– Куда вы ее уводите? – крикнул Кэблер.

– Подальше отсюда. Или вы хотите, чтобы ее тоже убили?

– Может, Гардо здесь ни при чем. Почем я знаю, не ваша ли это работа. Уж больно кстати вы тут появились.

– Удобная версия. Тогда никто вас не обвинит в смерти Калдера. – Танек смотрел на Кэблера в упор. – Вы отлично знаете, что я здесь ни при чем. Вы совершили ошибку. Нельзя было привозить ее сюда. За Нелл наверняка следили еще с того момента, когда она появилась в доме Либера. Проследовали за вами и подложили бомбу, пока вы объяснялись с Калдером.

– За нами не могли проследить! Я распорядился, чтобы авиадиспетчеры держали маршрут в тайне.

– Гардо хотел добраться до Калдера. А секретность мало что значит, если дать большую взятку. Вы знаете это не хуже, чем я.

Кэблер хотел было возразить, но скис:

– Да, это правда.

Вид у него был несчастный, подавленный.

– Так что вы позволите мне увезти Нелл отсюда, пока ее не прикончили?

Кэблер ответил не сразу. Потом отрешенно махнул рукой:

– Делайте что хотите. – Обернувшись к Нелл, он сказал; – Мне нужно восстановить контроль над ситуацией. С вами я свяжусь позднее. Будьте умницей, не забывайте все, что я вам сказал. Не позволяйте этому человеку манипулировать вами. – Он оглянулся на горящий дом. – Иначе вам не избежать участи Калдера.

– Я пять месяцев оберегаю ее, и она жива! – крикнул Николас, волоча Нелл к машине.

Нелл все еще была в прострации. Она вяло оглядывалась по сторонам. Из соседних домов выбежали люди, вдали выла пожарная сирена.

Садись, – приказал Николас, открывая дверцу.

Нелл заколебалась, оглянулась на Кэблера, но тот уже не смотрел на нее. Он стоял у открытой дверцы своей машины, лихорадочно говоря что-то в телефонную трубку.

Восстановить контроль над ситуацией – так он сказал.

Какой может быть контроль, когда жизнь превратилась в ад? Вот и Ричард с Надин погибли.

Нелл села в машину, и Николас захлопнул дверцу.

15.

– Ты в порядке? – тихо спросил Николас, ведя машину по пустынной улице.

Вместо ответа Нелл спросила:

– У Кэблера теперь будут неприятности?

– Возможно. Он совершил большую ошибку. Но человек он влиятельный, и с работы его не выгонят.

– Он не виноват. Он же не знал, что за нами будет слежка.

– Я не хочу сейчас говорить о Кэблере, мне на него наплевать. Все ли с тобой в порядке?

Нелл нервно теребила ремень своей сумочки. Ей казалось, что мир вдруг утратил незыблемость и чтобы не упасть, нужно покрепче за что-то схватиться.

– Где Джейми? Он прилетел с тобой?

– Ждет в аэропорту. Туда мы и едем.

– Я с тобой не полечу.

– Неужели ты думаешь, что я намерен увезти тебя насильно?

– Я не знаю, на что ты способен.

– Я всего лишь хочу увезти тебя подальше из этого города.

– Кто тебя знает… Разве я могу тебе верить?

Танек коротко выругался и внезапно остановил машину у тротуара.

– Хорошо. Давай поговорим.

– Не хочу я с тобой разговаривать.

У нее было такое чувство, что она сейчас рассыплется на куски.

– Посмотри на меня.

Но Нелл упрямо смотрела в одну сторону. Тогда Николас взял ее за подбородок, повернул лицом к себе.

– Тебе нечего бояться. Я не буду тебя ни к чему принуждать.

– Это у тебя и не получилось бы.

– Верно. Такая способная ученица может своему учителю и шею свернуть. – Он провел пальцем по ее щеке. – Но сейчас мои знания и опыт тебе не помогут. Дыши глубже и жди, пока пройдет шок.

– Какой шок? О чем ты говоришь? – горько усмехнулась Нелл. – Подумаешь, на моих глазах только что погибли два человека. Во всем виноват Ричард. Я охотно подорвала бы его сама.

– Ах, какие мы жестокие и непреклонные.

– Заткнись. – Ее била дрожь. – Включи двигатель. Я не желаю с тобой разговаривать.

Танек попытался притянуть ее к себе, но Нелл не далась.

– Отпусти меня. Не прикасайся!

– Отпущу, когда ты перестанешь дрожать.

Она вжалась в спинку сиденья.

– Ну хорошо, я – коварный лжец, ты мне не доверяешь. Но, по крайней мере, воспользуйся мной. Эксплуатируй меня. И все встанет на свои места.

– Убери руки!

Танек отодвинулся.

– По крайней мере, поговори со мной. Иногда это помогает.

– Не хочу.

– Расскажи о Калдере.

Она покачала головой.

– Вот уж не думал, что смерть этого ублюдка так тебя потрясет.

– Я его ненавижу! – воскликнула Нелл уязвленно. – Если бы он не связался с Гардо, Джилл была бы жива. Если бы Кэблер меня не остановил, я бы Ричарда собственными руками убила. Я хотела его убить!

– А ее ты тоже хотела убить?

– Кого, Надин? Нет. Не знаю. Не думаю, что она желала мне зла… Ей-Богу, не знаю.

– От тебя здесь ничего не зависело.

– Это верно.

– Тебе страшно, потому что ты чувствуешь себя беспомощной. Но невозможно все контролировать. Иногда остается лишь принимать удары судьбы.

– Заведи машину.

– Куда ты хочешь поехать?

– Ты отвезешь меня в аэропорт.

– Мы поедем на ранчо?

– Шутишь?

– Так я и думал. Каковы же твои планы?

– Они не изменились.

– Просто я в них больше не участвую, да?

– Я тебе не верю.

– Но я тебе нужен. Ведь ничего не изменилось. По-моему, ты ведешь себя неразумно, поддаешься эмоциям. – Он искоса взглянул на нее. – Да, я тебя обманывал. Во всяком случае, рассказывал тебе не все. Но неужели ты веришь Кэблеру, что я пытаюсь использовать тебя в качестве приманки?

– Мне кажется, ты способен на любую подлость.

– Это не ответ.

– Нет, я так не думаю, – сухо сказала Нелл.

– Разве я подвергал твою жизнь опасности?

– Нет.

– В чем же тогда моя вина?

– Ты меня обворовал! – яростно ответила она. – Ты утаил от меня самое главное. Это моя жизнь, понял? Я имела право знать о Ричарде. И рядом с Таней я тоже имела право быть – ведь ей угрожала опасность.

– Да, – кивнул Танек. – Я тебя обворовал и сделал бы это снова.

– И после этого ты хочешь, чтобы все было по-прежнему?

– Нет, я хочу, чтобы ты поняла: я буду обманывать тебя и дальше, если это спасет тебе жизнь. Знай об этом и приспосабливайся. Кроме того, я не возражаю, чтобы ты меня использовала. Ведь с самого начала ты хотела только этого, верно? Так в чем же дело? Будь спокойна, рассуждай логично. По-моему, я прав.

Но ей хотелось не рассуждать логично, а кричать и драться. Он предал ее, заставил страдать, так пусть тоже страдает.

– Ты не знаешь правил этой игры, – продолжил Танек. – Тут я – профессионал. Неужели смерть Калдера тебя ничему не научила?

Нелл содрогнулась, вспомнив охваченные пламенем руины. Взрыв поверг ее в смятение. Но Николас – тот сразу догадался, что все это значит. Этот человек в самом деле ей нужен. Нужно забыть об обиде и гневе. Многое изменилось, но без помощи Танека ей по-прежнему не обойтись.

– На ранчо я не вернусь.

– Это я уже понял.

– И конца года ждать я не стану. Я немедленно вылетаю в Париж.

– Как хочешь.

Она подозрительно покосилась на него – слишком быстро Танек согласился.

– Как только доедем до аэропорта, закажу билеты. Не возражаешь, если Джейми полетит с нами? От него будет много пользы.

– Нет, не возражаю.

– Хорошо. Расслабься и предоставь все мне.

– Не дождешься. Больше никогда не повторю этой ошибки. – Она в упор взглянула на него. – И других ошибок – тоже. Не думай, Николас, что все будет, как раньше.

– Я уже догадался. – Он завел двигатель. – Ничего, я тоже умею приспосабливаться.

– Где мы остановимся? – спросила Нелл, садясь в синий «фольксваген», который Джейми взял напрокат в аэропорту имени Шарля де Голля.

– У меня есть своя квартира на окраине города, – ответил Николас. – Скромненькая, но зато уединенная. Проведем ночь там.

– Какое уединение может быть в Париже? – заметил Джейми, усаживаясь на заднее сиденье. – Гардо наверняка знает про твою квартирку.

– Возможно. – Николас вырулил с автостоянки. – Вот почему завтра же найду другое жилище где-нибудь в провинции. Не хочу рисковать. Кто-то из людей Гардо может засечь Нелл. Они знают, что она жива, но им неизвестно, как она выглядит. В этом наше преимущество.

Нелл вопросительно взглянула на него.

– Если я пошлю тебя в клетку с тиграми, это пригодится, – пояснил Николас. – Может быть, Кэблер прав и я с самого начала хотел тебя использовать в качестве приманки.

– Нет, не хотел, – качнула она головой.

– Какая мне, в сущности, разница? – пожал он плечами. – Ведь ты сама этого хочешь. Но концы с концами у Кэблера не сходятся. Ты теперь никакой ценности не представляешь. Гардо больше не будет на тебя охотиться.

– Это еще почему?

– Тебя собирались убрать в наказание Калдеру. Во второй раз Мариц на тебя вышел, чтобы проверить, не знаешь ли ты, где Калдер скрывается.

– Ты позаботился, чтобы я этого не знала, да? – горько усмехнулась Нелл.

– Гардо об этом осведомлен не был. С его точки зрения, логично было предположить, что жене известно, где скрывается муж.

– Значит, Нелл теперь бояться нечего? – спросил Джейми.

– Как сказать. Для Гардо она больше интереса не представляет, но еще остается Мариц. – Николас взглянул на Нелл. – А Мариц – псих.

Не псих, а злой дух, мысленно поправила его Нелл.

– Да, я знаю. – Она вздрогнула. – Но и из этого можно извлечь пользу.

– Хотя кто знает. Возможно, Мариц отнесся к тебе без личного интереса. Просто как к работе.

– Поисками жилища займусь я, – объявил Джейми. – Отвезу вас на квартиру и поеду присмотрю что-нибудь.

Николас отпер дверь квартиры, пропустил Нелл вперед.

– Очень мило. – Она огляделась по сторонам.

Уютно, элегантно, просторно. Ведь Николас не любит тесноты. – Где моя комната? Он показал налево.

– Не распаковывай все вещи. Только то, что тебе понадобится сегодня вечером и завтра. Я попросил Михаэлу, чтобы она переслала твою одежду на новый адрес, который, надеюсь, Джейми нам скоро сообщит.

– Ладно.

Нелл направилась к двери, на которую показал Танек.

– Когда приведешь себя в порядок и освежишься, иди на кухню. В холодильнике должно быть полно продуктов. Ты ведь в самолете ничего не ела. Я приготовлю омлет.

– Я не… – Нелл не договорила. К чему ломаться? Она голодна. А изводить себя голодом, чтобы досадить Николасу, – просто глупо. – Спасибо.

– Вот-вот, нужно подкрепиться, – кивнул Танек. – Впереди большая охота.

Нелл проигнорировала иронию, прозвучавшую в его голосе, и отнесла сумку к себе в комнату. Она чувствовала себя вконец измотанной. Труднее всего было не терять контроль над собой.

В ванной она как следует умылась, удивляясь тому, что перенесенные испытания совершенно не сказались на ее внешности. Из зеркала на нее смотрело немного бледноватое, но оттого не менее прекрасное лицо – творение Джоэла Либера.

Ах, Джоэл! Нелл вздохнула, вспомнив, с какой враждебностью врач смотрел на нее во время их последней встречи. Что ж, его трудно винить. Он любит Таню, а из-за Нелл Таня чуть не погибла. Но если Танек прав, опасность для Нелл миновала. А значит, и Тане бояться нечего. Будем надеяться, что это так.

Она вытерлась и отправилась на кухню.

– Налей себе кофе и садись. – Николас вынимал тарелки из шкафа. – Омлет сейчас будет готов.

Нелл налила кофе из кофеварки в две чашки и отнесла их к столу.

Николас уже раскладывал по тарелкам омлет.

– Bon appetit, – сказал он.

Нелл взяла вилку и попробовала омлет. Он оказался невероятно вкусным – с грибами, сыром и какими-то приправами.

– Это тебя в Гонконге, на кухне, научили так готовить?

– Везде понемногу. Омлет готовить легко, – с набитым ртом ответил Танек. – Какие планы?

– Буду разыскивать Марица.

– Для этого нужен план, черт бы тебя побрал!

– Знаю. Он у меня будет.

– А мой совет ты выслушаешь?

– Если снова придется ждать – то нет.

Танек яростно стиснул вилку.

– Немногим больше месяца, только и всего. Она не ответила.

– Понимаешь, Гардо – человек осторожный, но у него есть одна слабость. Он страстный коллекционер. Как ты думаешь, согласился бы он приобрести меч Карла Великого?

– Карла Великого? – Нелл вспомнила, что, кажется, видела этот меч в музее. – Ты что же, собираешься его выкрасть?

Танек покачал головой:

– Нет. Но я скажу Гардо, что я украл меч из музея, подменив его копией.

– Гардо не поверит.

– Почему бы и нет? – улыбнулся Танек. – Гардо знает, что я проделывал такие штучки и раньше.

– Неужели? – поразилась Нелл.

– Правда, с мечами я до сих пор дела не имел, – Он отпил кофе. – Но в принципе это одно и то же. План у меня такой. С апреля месяца один оружейник в Толедо изготавливает для меня точную копию меча Карла Великого. Сделает так, что не отличишь. Я отправлю Гардо фотографии, предложу прислать эксперт га для проверки. Без химических тестов эксперт подделки не определит. Потом я потребую встречи с Гардо один на один, чтобы показать ему меч. Уверен, Гардо перед таким искушением не устоит.

– Но ведь он знает, что ты хочешь его убить.

– Знает.

– Что же он, с ума сошел – с тобой встречаться?

– На собственной территории, среди охраны и многочисленных гостей он будет чувствовать себя в безопасности.

– Тогда убьют тебя.

– Только не Гардо. Он знает, что в этом случае его ждут большие неприятности.

Нелл поняла, что Николас намекает на Сандеквеса, свою пресловутую «страховку».

– Твой план очень рискован.

– Да, но осуществим… Если ты согласишься подождать.

– А как быть с Марицем?

Танек заколебался:

– Конечно, не исключено, что в Бельвине его не будет. Гардо мог спрятать его куда-нибудь подальше после неудачного нападения на Таню.

– Тогда где же искать Марица? – Нелл пытливо смотрела ему в глаза.

– Джейми поговорит со знающими людьми, попытается выяснить.

– Ты же знаешь, я рассчитывала на то, что Мариц будет в замке.

– Может, и будет. Но гарантий я не даю, – Танек допил кофе. – Между прочим, это по твоей инициативе мы сюда приехали, а не по моей.

– Без Марица Гардо мне не нужен.

– Хорошо, найдем тебе Марнца.

– И больше никаких проволочек. Не морочь мне голову.

– Ты меня совсем дураком считаешь. Я же понимаю, что ты больше не дашь себя одурачить. – Он откинулся на спинку стула. – Итак, ждать ты не желаешь?

– Не вижу смысла.

– По-моему, я назвал тебе очень важную причину. У меня есть план, он вполне надежен.

– Ты сказал мне только, что Гардо не станет тебя убивать.

– Ну, разве что в том случае, если почувствует опасность. И еще одно: моя «страховка» на тебя не распространяется.

Нелл вскочила на ноги:

– Все, мое терпение лопнуло. Или ты находишь мне Марица, или я ищу его сама.

Она отправилась к себе в комнату, чувствуя, что спор становится бесполезным. Возможно, Танек и прав, но у нее уже не было сил на пустые препирательства. Мир перевернулся. Черное стало белым, белое черным. Безумие продолжается слишком долго. Пора положить ему конец.

Нелл приняла горячий душ, потом позвонила Тане в больницу. Ей сказали, что пациентка выписалась утром. Тогда Нелл позвонила домой.

– Как ты себя чувствуешь? Как лодыжка?

– Ноет. Хожу с палкой. Откуда ты звонишь?

– Из Парижа.

Таня, помолчав, спросила:

– Мариц?

– Попытаюсь его найти. Николас говорит, что в Бельвине его может не оказаться. Возможно, Гардо разозлился на Марица за неудачное нападение на тебя. Ничего, я найду способ встретиться с Марицом. – Нелл поморщилась. – Правда, это будет нелегко. Николас не исключает, что у Марица нет личного интереса, и теперь, когда охота на меня отменена, он обо мне просто забудет.

– Слава Богу! – воскликнула Таня и тут же с любопытством спросила: – Отменена? Почему?

Нелл крепко стиснула телефонную трубку, вспомнив охваченные пламенем обломки викторианского особняка.

– Расскажу когда-нибудь потом. Утром мы отсюда переезжаем, но я тебе еще позвоню.

– Только не завтра. – Голос Тани внезапно охрип. – Завтра похороны Фила. Мы с Джоэлом летим в Индиану. Там живут родители Фила. Вернемся поздно вечером.

– Но ведь ты едва ходишь. Я думаю, Фил бы тебя не осудил, если…

– Он спас мне жизнь. Ценой собственной жизни. Конечно, я полечу на похороны.

Глупо спорить, подумала Нелл. Таня на эти похороны и на четвереньках поползла бы.

– Ну, береги себя. И наилучшие пожелания Джоэлу.

– Нелл, – нерешительно сказала Таня. – Ты на него не сердись. Перемелется – мука будет. Сейчас он очень зол и на всех кидается, потому что винит во всем себя.

– А я его не виню. Он совершенно прав. На твоем месте должна была быть я… Мы так поспешно улетели из Миннеаполиса, что я даже не успела заказать для Фила цветы. Сделаешь это за меня?

– Прямо сейчас этим и займусь.

– Тогда прощаемся. Тебе нужно отдохнуть. До свидания.

Таня повесила трубку и обернулась к Джоэлу.

– Она в Париже.

– Отлично. Было бы еще лучше, если бы она улетела куда-нибудь в Тимбукту.

– Ты несправедлив к ней. Нелл ни в чем не виновата.

– Плевать мне на справедливость. Я всех убить готов.

– Убей себя. Ведь это ты не включил систему сигнализации. Однако я тебя, между прочим, не виню.

– А зря, – раздраженно ответил Джоэл. – Я проявил преступную неосторожность.

– Ты же не знал об опасности. И никто не знал. У меня было смутное предчувствие – не больше.

– Но со мной ты своими подозрениями не поделилась.

– У тебя и без меня забот хватает. Стала бы я тратить твое время и внимание на всякую ерунду.

– Ты обязана была это сделать!

Таня покачала головой.

– Черт, ты ведь чуть не погибла!

– А ты совсем рехнулся. Отменил все операции, торчишь дома, я без тебя даже в туалет сходить не могу! – Таня улыбнулась. – Стыд и срам.

– Ничего стыдного. Ведь я доктор. – Джоэл нервно прохаживался по комнате. – И как доктор требую, чтобы ты немедленно легла в кровать. – Он взял ее на руки и понес вверх по лестнице. – Не спорь со мной.

– Я не спорю. Я и вправду устала. – Она зарылась лицом ему в грудь. – Когда на сердце тяжесть, очень быстро устаешь. Бедный мальчик…

– Не думай о нем.

– Только о нем все время и думаю. Такое несчастье…

Джоэл положил ее на постель, накрыл одеялом.

– Больше несчастий в твоей жизни не будет, – яростно пообещал он.

Таня едва заметно улыбнулась.

– Именно поэтому ты и отменил все операции, да?

Джоэл сел рядом, взял ее за руку.

– Я, конечно, не Танек, – уязвленно сказал он. – Где уж мне до Хэмфри Богарта. Я всего лишь Пол Хенрид. Но тем не менее даю торжественную клятву: никто и никогда больше не причинит тебе вреда.

– Какой еще Пол Хенрид? О чем ты говоришь?

– Это из фильма «Касабланка». Неважно. – Он отвел прядь волос с ее лица. – Важно то, что отныне тебе гарантируется полнейшая безопасность на всю оставшуюся жизнь.

Таня насторожилась:

– По-моему, ты хочешь мне сказать что-то очень существенное. Только делаешь это весьма неуклюже. Если я правильно поняла, ты отказался от благородного намерения исторгнуть меня из своего сердца?

– Вообще-то следовало бы. С моей стороны просто подло…

– Тише. – Она приложила палец к его губам. – Ты все испортишь. Скажи мне те слова, которые я так хочу услышать.

– Я люблю тебя, – просто сказал он.

– Это я как раз знаю. Ты другие слова скажи.

– Я хочу, чтобы ты жила вместе со мной и никогда меня не покидала.

– Хорошо, но недостаточно.

– Ты выйдешь за меня замуж?

Ее лицо просияло счастливой улыбкой.

– С удовольствием! – Она притянула его к себе. Тебе со мной будет хорошо, обещаю. Ты будешь счастлив.

– Я уже счастлив. – Он обнял ее и пробормотал: – Не понимаю, зачем я тебе нужен, но я в твоем распоряжении.

Таня громко чмокнула его в щеку.

– Вот-вот, будь и впредь таким же скромным. Скромность украшает мужчину. – Но в следующую секунду улыбка сползла с ее лица. – Мы выбрали неудачный момент. Я так давно мечтала затащить тебя в постель, а теперь вот нога сломана…

– Ничего страшного. Я подожду.

– Дело даже не в ноге. Мы потеряли доброго друга.

Джоэл кивнул и нежно поцеловал ее в щеку.

– Я ухожу. Приготовлю ужин.

Таня покачала головой.

– Ну уж нет. Ты останешься здесь, мы будем сидеть рядом и разговаривать. Сегодня необычный вечер. – Она подвинулась, чтобы он сел на кровать. – Видишь, как хорошо?

– Да, хорошо, – дрогнувшим голосом ответил Джоэл.

– А когда у нас кончатся слова, будем смотреть телевизор.

– Телевизор? – удивился Джоэл. – С чего это вдруг?

– Не телевизор, а видеомагнитофон. – Она поцеловала его в шею. – Поставишь мне «Касабланку». Хочу посмотреть, что это за Пол Хенрид такой.

– Убирайся отсюда, Мариц, – сказал Гардо. – Тебе ничего поручить нельзя. После Медаса сплошные неудачи. – Он налил себе бокал вина. – Я же запретил тебе здесь появляться!

Мариц побагровел.

– Но мне нужно было увидеться с вами. Вы же отказываетесь говорить со мной по телефону.

– Вот именно.

– Мне нужна защита. Меня разыскивает полиция. Таня Владос видела меня, знает, кто я.

– Сам виноват. Неудачники мне не нужны.

– Я еще могу быть вам полезен. Если бы вы не приказали мне уехать из Штатов, я разобрался бы с Ричардом Калдером сам. Вовсе ни к чему было поручать это дело чужаку.

– Я решил обойтись без риска. Ты потерял мое доверие.

– Элементарное дело! Достаточно вернуться и прикончить Таню Владос. И все, свидетеля нет.

– Даже и думать не смей! Еще попадешься, упаси Боже. Ты слишком много знаешь. Нет, оставайся во Франции, но спрячься получше.

– А вы вернете меня, когда станет поспокойнее?

– Само собой. Ты оставь свои координаты.

Как бы не так, подумал Мариц. Он что, меня идиотом считает? Я буду сидеть в убежище, а потом явится кто-нибудь из Людей Гардо и уберет меня, потому что я слишком много знаю.

– Мне нужны деньги.

Гардо внимательно посмотрел на него и ничего не сказал.

– Я не прошу в долг. Мне причитается.

– Я плачу за успех, а не за провал.

– Я работал на вас шесть лет. Мне просто не повезло.

– Ты у меня больше не работаешь.

– А как же быть с Нелл Калдер?

– Она меня больше не интересует.

Мариц лихорадочно соображал.

– Танек! Ривил сказал мне, что Танек сегодня прилетел в Париж. Хотите, я займусь Танеком?

– Я тебе уже говорил, что Танека трогать нельзя.

– Вы его ненавидите, я знаю. В чем же дело? Позвольте, я с ним разберусь.

– Пока нельзя. Он под защитой. – Гардо улыбнулся. – Но ждать осталось недолго.

– Я подожду. Дайте мне эту работу.

– Ладно, подумаю. – Гардо открыл дверь. – Оставь Брасо свой адрес и жди вызова.

– Хорошо, – кивнул Мариц, подумав, что скорее всего вместо вызова он получит пулю в лоб.

Дверь за Марицом закрылась.

Он шел по коридору, размышляя о своем будущем. Ясно, что Гардо поставил на нем крест. Фактически он уже покойник. Но нельзя отчаиваться. Нужно затаиться и выждать. Может быть, Гардо еще сменит гнев на милость.

Выход один: залечь на дно, но своих координат людям Гардо не оставлять.

Надо спасать шкуру.

– Звонок по секретной линии, господин Гардо.

– Анри Брасо с улыбкой протянул боссу телефон. – Звонят из Медельина.

Гардо, не здороваясь, спросил:

– Сделано?

– Десять минут назад, – ответил голос в трубке.

– Проблемы были?

– Ни малейших.

Гардо отдал Брасо трубку. Секретарь смотрел на него вопросительно.

– Позвони Ривилу, – сказал Гардо. – Пусть займется делом, о котором я ему говорил. Срочно.

– Хорошие были похороны. – Джоэл открыл входную дверь, включил свет в прихожей. – У Фила очень приятные родители.

– Хороших похорон не бывает.

Прихрамывая, Таня поднялась на крыльцо, стараясь не смотреть на заснеженную лужайку перед домом. Желтой полицейской ленты там уже не было, но разве забудешь кровавые пятна на снегу?

– Любые похороны кошмарны.

– Ты ведь знаешь, что я имел в виду.

– Извини, я просто устала. – Она подошла к окну. – День выдался трудный.

– Я тоже устал. Сядь, отдохни. Я сделаю кофе.

Но Таня не села. Она не отрываясь смотрела на снег, где чуть не оборвалась ее жизнь, где от ножа Марица погиб Фил…

– Вот держи. – Вернулся Джоел с чашкой кофе.

Должно быть, Таня простояла у окна дольше, чем ей казалось.

– Что-то ты бледна, как привидение, – заметил Джоэл. – Не нужно было тебе ездить на похороны. Слишком большая нагрузка.

– А Мариц все еще на свободе, – прошептала Таня.

– Теперь он ничего тебе не сделает. Полиция уверена, что он покинул страну.

– Нелл не знает, где он. Говорит, что ей придется его приманивать.

– Лучше бы она доверила это дело властям.

– Полиция этого маньяка не остановит. Он будет выискивать все новые и новые жертвы…

– Таня, ведь это не какой-нибудь демон, а всего лишь человек.

Джоэлу не понять. Он не видел Марица. Но Нелл его видела и знает его силу. Он и в самом деле как демон.

Таня вновь отвернулась к окну.

– Как же я его ненавижу!

Джоэл положил ей руку на плечо:

– Да, Фил был славный парень.

– Не только из-за Фила. Он заставил меня бояться. Мне казалось, я знаю, что такое страх, но подобное мне не снилось и в кошмарном сне. – Она вздрогнула. – Я и сейчас боюсь.

– Хочешь, уедем отсюда? Продадим дом, переберемся в другое место.

– И что, всю оставшуюся жизнь прятаться? Марицу это понравилось бы. Он счел бы себя победителем.

– Чего же ты тогда хочешь?

Тане показалось, что в комнате внезапно стало очень холодно. Она зябко поежилась, обхватила себя руками.

– Не знаю… Нелл не уверена, что ей удастся заманить Марица.

Джоэл насторожился.

– Мне не нравится направление, которое принимает наш разговор.

– А на меня он клюнул бы…

– Нет, – отрезал Джоэл.

– За Нелл он охотился, потому что это была его работа. Со мной же Мариц играл в кошки-мышки ради собственного удовольствия. Видел бы ты его лицо в тот миг, когда он понял, что не успеет меня прикончить! Такое разочарование, такое отчаяние! – Она горько улыбнулась. – Уверена, что на меня он клюнул бы.

Джоэл рывком развернул ее лицом к себе.

– Я же сказал: нет.

– Мне не нравится испытывать страх. Пока я не избавлюсь от страха, Мариц все время будет рядом.

– Ты меня слышала? Ты никуда не поедешь. Я с тебя глаз не спущу.

– Ты хочешь, чтобы я всю жизнь пугливо оглядывалась через плечо? – Ее лицо посуровело. – Он меня не победит. Я этого не допущу.

– Господи, что ты говоришь? Ведь это не игрушки!

– Для него я – игрушка.

Джоэл придвинул ее ближе к себе:

– Немедленно заткнись! Я тебя никуда не пущу, слышишь?

Таня позволила себе расслабиться. Да, Джоэл, не отпускай меня. Спаси меня и сохрани. Согрей! Будь все время рядом.

Джейми подыскал небольшой коттедж на побережье Атлантического океана. Дом стоял на высокой скале, ниже которой пенился прибой.

– Ничего, что здесь такой обрыв? – встревоженно спросил Николас. – Джейми об этом не подумал.

Риардон вполголоса чертыхнулся.

– Меня это не беспокоит, – ответила Нелл и не солгала.

Она стояла на самом краю скалы, но совершенно не боялась смотреть вниз. Ничто здесь не напоминало балкон, с которого она когда-то упала. Может быть, прошло уже достаточно времени и рана затянулась. Нелл вернулась обратно в коттедж. Он был обставлен просто, но удобно и опрятно.

– Я идиот, – виновато сказал Джейми. – меня прощаете?

– Не за что прощать. Очень милый домик.

– Поживите тут одна несколько дней, подышите морским воздухом, а мы с Ником вернемся в Париж.

– Это еще почему? – вскинулась Нелл.

– Нужно разыскать Пардо, это бухгалтер нашего приятеля. Ник хочет с ним потолковать.

Ах да, ведь Танек – любитель подстраховываться.

– А как насчет Марица?

– Попробуем кое-что узнать, – ответил Николас, стоявший в дверях. – Ты здесь будешь в безопасности. Никто тебя не знает, место тут надежное. Номер моего автомобильного телефона написан в блокноте, который лежит на столике.

– А почему я не могу поехать с вами?

– По той же самой причине, по которой мы переехали в эту глушь. Я не хочу, чтобы они знали тебя в лицо. Гардо наверняка уже информирован, что я приехал в Париж. Если тебя увидят со мной, он сопоставит факты и обо всем догадается. Мы лишимся важного преимущества. Поняла?

– Да, – медленно протянула Нелл. – Когда вы вернетесь?

– Через пару дней. Я могу надеяться, что ты не сбежишь отсюда?

– Какой мне смысл уезжать, если я не знаю, где Мариц.

– Дай слово.

– Я буду здесь. Ты доволен?

Он криво улыбнулся:

– Нет, я уже забыл, что означает слово «доволен». – Отвернувшись, Танек отрывисто бросил: – Пойдем, Джейми. Пора.

– Будь осторожен, – непроизвольно вырвалось у Нелл.

Николас слегка приподнял бровь:

– Это что, дружеское участие? Я прощен?

– Нет. Но зла я тебе не желаю.

– Спасибо и на том.

Нелл проводила их до двери. «Фольксваген» вырулил на проселочную дорогу и вскоре скрылся из виду.

Нелл осталась одна.

Она сказала себе, что одиночество пойдет ей на пользу. Будет время пораскинуть мозгами, составить план действий. Несколько месяцев она все время была рядом с кем-то. Николас не оставлял ее в одиночестве – он разговаривал с нею, учил, любил…

Нет, это была не любовь, а секс. Любви между ними нет.

Но иногда ей казалось, что это было нечто большее.

Вот и хорошо, что между ними больше ничего нет. Она и Николас – слишком разные люди. Он с самого начала дал понять, что не хочет серьезных отношений. Да и какое будущее может ожидать ее с таким мужчиной?

Будущее?

Нелл спохватилась. Оказывается, она способна думать о каком-то будущем. Раньше целью ее существования была месть Марнцу. Может быть, она начинает выздоравливать?

Возможно. Пока рано говорить, но, если выздоровление и в самом деле наступит, благодарить за это нужно Николаса.

Он обманывал ее, делал ей больно, но он же ее и вылечил.

Слишком много она думает о Николасе. Лучше вообще выкинуть его из головы.

16.

– Пардо перепуган до смерти, – сказал Джейми, возвращаясь к автомобилю, припаркованному возле дома № 412 на рю де Жер мен. – Расколоть его будет непросто.

– Деньги? – спросил Николас, отъезжая от обочины.

– Ему и хочется, и колется. Он знает, что случилось с Снмпсоном. Говорит, что, если Гардо узнает о нашем разговоре, ему конец. В прошлый раз мне показалось, что мы с ним договоримся. – Риардон покачал головой. – Но теперь что-то стряслось. Слишком уж он нервничает.

– Что это значит? Джейми пожал плечами:

– Сам не знаю… Заладил, что теперь у нас ничего не получится. Говорит, что Гардо его и из-под земли достанет.

– Подумаешь, новости, – заметил Николас и тут же предположил: – Должно быть, в руки Пардо попала какая-то более взрывоопасная информация, чем просто махинации с деньгами.

– Я тоже так подумал, – улыбнулся Джейми. – Но мне удалось вытянуть у него лишь один любопытный фактик. Два дня назад Пардо получил распоряжение прекратить операции по счету нашего приятеля Марица. Гардо сказал, что Мариц с довольствия снимается.

Значит, Гардо выпустил своего палача в свободное плавание. А может быть, Марица вообще больше нет. Хотя маловероятно – слишком уж осторожен и хитер этот ублюдок. Наверняка забился в какую-нибудь щель и ждет своего часа.

– Хотел бы я знать, где нам разыскать… – начал было Николас, но Риардон его перебил:

– За нами следят. Третий автомобиль сзади. Танек напрягся и посмотрел в зеркало заднего вида.

В сумерках были видны лишь фары идущих сзади автомобилей.

– Давно?

– От дома Пардо. Темно-зеленый «мерседес». Он стоял у тротуара и отъехал следом за нами.

– За Пардо следят?

– Возможно. Но, если так, зачем им было следовать за нами?

Непонятно. Возможно, Пардо нервничал не зря, и его босс что-то пронюхал. Танека это не слишком беспокоило. Он знал, что Гардо хочет быть осведомлен обо всем. Стоило Танеку где-то появиться, как за ним тут же привязывался хвост. Все бы ничего, но как теперь вернуться к Нелл?

– Попробуем оторваться? – предложил Джейми.

Николас кивнул:

– Они, конечно, знают город лучше, чем мы, но в пригороде есть участки, где можно затеряться. – Он нажал на акселератор. – Давай попытаем счастья.

Лишь за городом Танек вдруг понял, что «мерседес» не следит за ним, а пытается его нагнать.

Погоня?

Темно-зеленый автомобиль прижимался вплотную, потом рванулся вперед и ударил в задний бампер.

– Ого!

– Скверное местечко, – мрачно заметил Джейми, оглядываясь по сторонам. – Больно холм крутой. Если нас спихнут с дороги, будем катиться вниз до самой реки. И не свернешь никуда, вот незадача!

«Мерседес» прилип намертво, нанося удар за ударом по багажнику.

Николас вдавил педаль газа в пол, и «фольксваген» рванулся вперед.

– Тебе от него не оторваться, – сказал Джейми. – У «мерседеса» движок сильней. Да и железо в нем, как в танке.

– Знаю.

Почему это произошло? Как Гардо осмелился пойти на такое?

«Мерседес» вновь нагонял их. Можно побарахтаться еще немного, но рано или поздно он непременно спихнет их с дороги.

Что ж, если так, то лучше самому выбрать время и момент.

– Отстегни ремень безопасности. Джейми беспрекословно повиновался.

На сей раз «мерседес» ударил их в левый бок.

«Фольксваген» вильнул в сторону, и Николас едва успел вывернуть руль. Джейми ударился головой о боковое стекло и громко выругался.

– Если так пойдет и дальше, я лучше пристегнусь, – пожаловался он, потирая висок.

– Не стоит. Мы сейчас будем выпрыгивать.

– Я уже догадался. Где именно?

– На следующем повороте. Видишь, там склон не такой крутой. Я вырулю на самую обочину, и будем катапультироваться. Приоткрой дверцу. Постараюсь сбросить газ, но не слишком явно. Они должны не сразу заметить, что нас в машине уже нет.

Поворот был уже совсем близко. Николас добавил еще газу, и «фольксваген» немного оторвался от преследователей.

– Не уверен, что это очень хорошая идея, – пробормотал Джейми.

– Я тоже, – буркнул Николас, отстегивая ремень.

Как только изгиб шоссе закрыл их от «мерседеса», Танек резко нажал на тормоза, и машину занесло.

– Поганая идея, я же говорил! – выкрикнул Джейми.

Николас направил замедлившую ход машину к обочине и, открыв дверцу со своей стороны, крикнул:

– Прыгай!

«Фольксваген», прыгая по ухабам, катился вниз по склону.

На первом же ухабе Танека выкинуло из кабины – прыгнуть он так и не успел.

Со всего размаху Николас ударился о землю и, задохнувшись, покатился вниз.

Что там с Джейми?

Впереди со все убыстряющейся скоростью подпрыгивали фары брошенного «фольксвагена».

Наконец Танек ухватился за куст и припал к земле.

Лишь теперь он смог оглянуться назад.

Вверху горели фары «мерседеса», остановившегося на обочине. Трое мужчин застыли на месте, вглядываясь во тьму.

Заметили ли они Танека и Риардона?

Скорее всего нет – смотрят на «фольксваген».

Тот перевернулся и лежал внизу, у подножия холма. Будут они спускаться вниз или нет?

Тускло блеснул ствол автомата.

Несколько очередей, и «фольксваген» взорвался, охваченный пламенем.

Чисто сделанная работа. Проверять будут? Нет, садятся в «мерседес». Ах, лентяи. Так дела не делают. Слава Богу, что лентяи. Минуту спустя шоссе опустело. Где же Джейми?

– Ник! – раздался из темноты знакомый голос. Танек вздохнул с облегчением.

– Я здесь! – крикнул он, поднимаясь на ноги. – Ты в порядке?

– Правый бок болит. А ты как?

– Жив. А пару минут назад прощался с жизнью.

– О, как я тебя понимаю.

Джейми лежал, спрятавшись за большим камнем всего в десяти шагах от обочины.

– Ты был совсем близко, – сказал Николас, – Видел, кто это?

– Из автомата стрелял Ривил.

Ривилл! Один из киллеров Филиппа Гардо. Такому профессионалу не поручили бы следить за каким-то там бухгалтером. Ривила используют лишь по прямому назначению.

– По-моему, твои дела плохи, – сказал Джейми.

Нелл проснулась в темноте, охваченная паникой. В доме кто-то был!

Из гостиной доносились едва слышные, осторожные шаги.

Мариц?

Но откуда он узнал?

Таню его появление не удивило бы, ведь она уверена, что Мариц – злой дух.

Нелл бесшумно выдвинула ящик столика, достала свой «кольт».

Выскользнув из постели, она неслышно шагнула к двери.

В гостиной по-прежнему кто-то возился. Что он там делает – ищет дверь в спальню?

Нелл решила не ждать.

Крепко стиснув рукоятку «кольта», она распахнула дверь и включила свет.

Возле ванной стоял Николас. Его лицо и руки были в крови.

– Не могла бы ты направить пистолет в другую сторону? – спокойно спросил он. – Я пока не очень уверен в твоих снайперских способностях. – Он подошел к умывальнику, включил воду. – Я старался не делать шуму, чтобы тебя не разбудить…

– Что стряслось?

– Дорожно-транспортное происшествие. – Он тщательно смывал кровь с лица. – Боюсь, автопрокатной фирме придется покупать новый «фольксваген».

– А Джейми?

– Нормально. Правда, ударился ребрами. Я завез его в больницу, чтобы ему сделали рентген.

– А почему ты сам не остался в больнице? Ты посмотри на себя! Впору новую голову пришивать.

– Хотел вернуться сюда. Сегодня странная ночь. Этого не должно было произойти. Нужно было убедиться, не обнаружили ли они тебя.

– Они? – шепотом спросила Нелл. – Гардо, да?

– Джейми узнал Ривила, а это один из подручных Гардо. Там были еще двое.

– Сядь, я обработаю твои раны.

– Не нужно. Я умею сам себя штопать.

– Может, дать тебе иголку и нитку?

– Как негуманно с твоей стороны шутить в такой момент. Я, можно сказать, не думая о собственном здоровье, кидаюсь ей на выручку, а она…

– Ладно, садись. – Нелл силком усадила его на стул. – Нужно все хорошенько продезинфицировать.

Она намочила кухонное полотенце.

– Если машина разбита, как ты сюда добрался?

– Из больницы меня подвез фермер. – Нелл стала вытирать ему кровь с лица, Танек заметил: – Не нужно все это. Подумаешь, несколько царапин.

– В самом деле, ерунда, – кивнула Нелл, промакивая глубокую ссадину чуть ниже линии волос. Руки Нелл дрожали. – Крови много, но ничего серьезного.

– Это вообще не кровь, – уверил ее Танек. – Я купил по дороге бутылку кетчупа. Теренс всегда учил меня: хочешь найти путь к сердцу женщины – сумей ее разжалобить.

– Он ошибался. Мне тебя совсем не жалко.

– Врешь, жалко. Ты бледней, чем я, – улыбнулся Танек. – Я-то знаю, что Теренс плохому не научит.

Нелл казалось, что она сейчас упадет в обморок.

– По-моему, ты способен обойтись без моей помощи. – Она отшвырнула полотенце. – Пойду-ка я подышу воздухом.

Выскочив на улицу, она глубоко вдохнула холодный воздух. Тошнота отступила.

– Если ты не можешь видеть крови, ты занимаешься не своим делом, – раздался сзади голос Танека.

Нелл шагнула в сторону.

– Ничего подобного. Просто захотелось выйти на свежий воздух. К крови я отношусь спокойно.

– Меня ты не одурачишь.

– Ты же говорил, что Гардо тебе не опасен.

– Похоже, я ошибся.

– Почему на тебя напали? Как же твоя знаменитая «страховка»?

– Видимо, она больше не работает.

– Ты хочешь сказать, что Сандеквеса убили?

– Напрашивается такой вывод.

– Почему же тогда ты так спокоен? Тебя сегодня чуть не убили. – Нелл взволнованно расхаживала взад-вперед. – Гардо ведь на этом не успокоится, верно?

– Да, он будет пытаться вновь и вновь.

– Значит, покою тебе теперь не будет.

– Не совсем так. Просто мне понадобится некоторое время, чтобы вновь укрепить свои позиции.

– Если доживешь.

– Совершенно справедливая поправка. Разумеется, если доживу.

– Перестань скалиться, – прошипела Нелл. – Не вижу здесь ничего смешного.

– Я тоже. Но ты такая серьезная, что хватит на двоих.

Ей очень хотелось как следует его треснуть.

– Я знаю, ты живешь минутой и хочешь получить от жизни максимум наслаждений. Неужели тебя не пугает, что защита, на которую ты так надеялся, больше не существует?

Танек испытующе смотрел на нее.

– Мне нравится, что тебя так волнует перспектива меня потерять.

Зато ей это совсем не понравилось. Увидев Танека в таком виде, Нелл от паники чуть не потеряла голову.

– Что ты намерен делать?

– То же самое. Только с большей осторожностью.

– Теперь тебе нельзя приближаться к Гардо. – Нелл отвела взгляд. – Знаешь… Я не буду возражать, если ты откажешься от своего плана.

Улыбка исчезла с лица Танека.

– По-моему, ты забыла, что я ввязался в это дело не из-за твоих красивых глазок. И я не отступлю.

Нелл не знала, какое чувство в этот момент было у нее сильнее – испуг или облегчение.

– И все-таки я должна была тебе это сказать… Разумеется, ты не отступишь. – Нелл, все будет нормально, – спокойно сказал Танек. – Просто мне нужно восстановить контроль над ситуацией.

И этот тоже «восстанавливает контроль над ситуацией». Такие же слова произнес Кэблер, глядя на пылающий дом, где погибли Ричард и Надин. Как у них все просто получается: смерть и разрушения – это всего лишь вышедшая из-под контроля ситуация.

– Как скажешь. – Она облизнула пересохшие губы. – Однако положение изменилось. Придется несколько сбавить темп. Лучше дождаться декабря.

Танек торжествующе улыбнулся:

– Если таково ваше желание, сударыня…

– Нет, мое желание тут ни при чем. – Нелл отвернулась и направилась назад, к дому. – Просто я не хочу, чтобы тебя убили.

Джейми появился наутро со свежими газетами и еще более свежими круассанами. Круассаны он отдал Нелл, а газеты швырнул на стол перед Николасом.

– Так я и знал, что у нас проблемы.

– Сандеквес?

– Его прикончили. Спецподразделение колумбийской полиции по борьбе с наркотиками. Совершило налет на его гасиенду в горах. Камня на камне не оставили.

– Когда это произошло?

– За три часа до того, как мы наведались к Пардо. Очевидно, наш приятель Гардо узнал о случившемся раньше, чем журналисты.

– Или же сам навел полицию на Сандеквеса. Добраться до Сандеквеса было непросто, полиции это не удавалось много лет.

Джейми присвистнул.

– Ты хочешь сказать, что Гардо сдал им Сандеквеса? Ну и фрукт.

– Разве такое возможно? – спросила Нелл. – Вы же сами говорили, что Гардо работает на Сандеквеса?

– Ну, во-первых, Гардо давно хотел со мной расправиться, а во-вторых, исчезновение Сандеквеса ему на руку.

Джейми кивнул:

– Теперь он продвинется на следующую ступеньку в картеле. Да еще получит от колумбийского правительства пять миллионов долларов – награда за голову Сандеквеса. Денежки осядут в каком-нибудь швейцарском банке, и никто ничего не узнает. Так ты думаешь, он заложил Сандеквеса колумбийцам?

– Скорее всего, – пожал плечами Николас. – Впрочем, это сейчас несущественно. Сандеквес мертв. А это значит, что мне лучше затаиться до того момента, пока мы с Нелл не вступим в игру.

Нелл постаралась скрыть облегчение.

– Очень разумно, – сухо заметила она, кладя круассаны в микроволновую печь. – Но я таиться не собираюсь. Ведь меня никто не знает в лицо.

– Могу я спросить, что ты намерена делать? – спросил Николас.

– Еду в Париж.

– И что ты там будешь делать?

– Работать.

– Где?

– Еще не знаю. Ты мне подскажешь. – Она обернулась к нему. – В каком агентстве работает та манекенщица, любовница Гардо?

– «Маламбр». – Николас обеспокоенно смотрел на нее. – Что ты задумала?

– Я должна попасть на Бельвнньский турнир. Вряд ли Гардо пришлет мне персональное приглашение. А подделывать приглашение – предприятие слишком рискованное. Я читала в журнале «Ньюсуик», что на Празднике Возрождения в замке обязательно устраивают показ мод. Сейчас Жак Дюмуа готовит новую коллекцию. Наверняка Гардо захочет произвести впечатление на гостей. А где он наймет манекенщиц? Разумеется, в том агентстве, где работает его любовница.

– Да, обычно именно так он и делает.

– Вы хотите поступить на работу в агентство? – Джейми улыбнулся. – Ах, какая умница. Представляешь, Ник, как бы она нам пригодилась в добрые старые времена?

– Ты никогда не работала манекенщицей, – обронил Николас.

– Ничего, зато я много раз бывала на показе мод. Как-нибудь прикинусь. – Она обернулась к Джейми. – А вы сделайте мне липовые рекомендации и набор профессиональных фотографий.

– У меня в Ницце есть надежный фотограф, – кивнул Риардон. – Дайте мне три дня.

– Не нравится мне все это, – насупился Танек.

– Мало ли что тебе не нравится, – с вызовом сказала Нелл. – Вопрос в другом: возьмут ли они меня на работу?

– Конечно, возьмут, – хмуро улыбнулся Николас. – Кто же откажется от Елены Прекрасной?

– Хорошо бы получилось. Мне нравится эта идея. В ней есть своего рода… справедливость.

– Справедливость? В каком смысле? – не понял Джейми.

– Она имеет в виду, что получила красоту благодаря Марицу и Гардо, – объяснил Танек. – Теперь же она хочет воспользоваться этим подарком, чтобы с ними расквитаться.

Естественно, Николас отлично понял смысл ее слов. Он слишком хорошо ее изучил.

Нелл вынула круассаны из печи, поставила на стол.

– Для профессиональной манекенщицы, работающей на подиуме, я маловата ростом. Вы уж постарайтесь, Джейми, чтобы рекомендации были безупречными.

– Положитесь на меня. Кроме того, увидев ваше лицо, они ни на что другое и не посмотрят.

– Поживем – увидим, – усомнилась Нелл.

– Должно быть, ты давно уже вынашиваешь этот план, – задумчиво произнес Николас.

– Я два дня провела здесь одна. Что мне было делать? Ногти грызть?

– Упаси Боже. – Он встал и отошел в сторону. – В будущем никогда не буду оставлять тебя наедине с собой.

На следующее утро темноволосый молодой человек в черной кожаной куртке привез на мотоцикле «меч Карла Великого». Его лицо сияло самоуверенной улыбкой.

Он элегантно вручил Николасу длинный сверток в кожаном чехле.

– Держите, сеньор. Лучшее из произведений моего отца.

– Спасибо, Томас. – Видя, что парень не двигается с места, завороженно уставившись на Нелл, Николас добавил: – Познакомьтесь: Томас Армандарис, Ева Биллингс.

Томас горделиво заявил:

– Я тоже великий мастер. Когда-нибудь я буду очень знаменитым.

– Рада за вас, – рассеянно ответила Нелл, приблизившись к Николасу.

Парень не отставал от нее.

– Тут есть часть и моего труда.

Николас осторожно вынимал меч из ножен.

– Отец сказал, что в награду я могу устроить себе каникулы – съездить на несколько дней в Париж. – Томас кокетливо улыбнулся. – Может, махнем вдвоем?

– Все, Томас, до свидания, – сказал Николас, разглядывая клинок.

Но юноша, похоже, не слышал.

– Я учился в Сорбонне, знаю все тамошние кафе…

Николас замахнулся на него мечом: – До свидания, я сказал!

Томас испуганно моргнул и попятился к двери.

Нелл не могла его за это осуждать. Таким рассвирепевшим она не видела Танека с того самого дня, когда не поздоровилось сержанту Уилкинсу.

– Уж и пошутить нельзя, – обиженно пробормотал парень.

– Я так и понял, что ты шутишь, – сменил гнев на милость Николас. – Скажи отцу, что я мечом доволен. А теперь тебе пора в Париж.

– Да-да, уезжаю. – И Томас пулей вылетел на улицу.

– Зачем ты его так испугал? – упрекнула Танека Нелл. – Сказал бы просто «нет», и все.

– Слишком уж он нахальный. – Танек разглядывал эфес. – К тому же он действовал мне на нервы.

Но Нелл уже забыла о парнишке, всецело углубившись в созерцание меча. Когда-то она видела оригинал, и ей показалось, что копию отличить от него невозможно.

– Ты доволен? – спросила она.

Танек кивнул:

– Да, это настоящий шедевр.

– Разве ты не отказался от своего плана?

– Теперь, когда Сандеквес мертв, этот меч – единственное оружие, которое у меня осталось. И в прямом, и в переносном смысле.

– Неужели ты сунешь голову в пасть льна? – Нелл, поколебавшись, произнесла: – Я тут подумала… Если мне удастся проникнуть в Бельвинь, ты можешь вообще там не появляться. Попробую справиться сама.

Танек уставился на нее, утратив дар речи.

– А что такого? – скороговоркой продолжила Нелл. – Бог с ним, с мечом. Тебя там знают в лицо, живым тебе не выбраться.

– По-моему, ты собираешься оттереть меня в сторону, – ледяным тоном сказал Танек. – Это называется «воровство».

Кажется, примерно такие же обвинения выдвигала против него сама Нелл.

– Сейчас – совсем другое дело, – сказала она.

– Еще бы! Когда воруют не у тебя, а воруешь ты сам. – Танек улыбнулся. – Это я прекрасно понимаю. Но тебе не приходило в голову задуматься, почему я старался удержать тебя на ранчо и уберечь от беды?

– Потому что ты слишком высокого о себе мнения. Тебе кажется, что никто, кроме тебя, не в состоянии…

– Дело совсем не в этом. Ты сама знаешь. – Он смотрел ей в глаза. – Однако я вижу, что ты по-прежнему предпочитаешь прятать голову в песок.

Нелл замахнула на него кулаком:

– Не нравится мне этот разговор!

– Знаю. Но ничего, потерпишь. Я от тебя тоже натерпелся немало. – Он вновь поднес к глазам клинок. – У меня есть в запасе кое-какие трюки, которые помогут мне в трудную минуту.

– Восстанавливаешь контроль над ситуацией?

– Вот именно.

Танек достал из ящика стола фотографии, на которых был запечатлен подлинный меч, и стал сравнивать их с копией.

– Потрясающе, – пробормотал он.

Разговор явно закончился. Нелл хотела было выйти из комнаты, но тут Николас вдруг сказал;

– Марица в Бельвине не будет.

Она резко развернулась:

– Ты уверен?

Он кивнул:

– Гардо его уволил. Придется разбираться с ними по очереди. Сначала разделаемся с Гардо, потом будем думать о Марице.

Разочарование, страх, отчаяние – все смешалось в ее душе.

– Но сумеем ли мы его найти?

– Найдем. – Танек разглядывал фотографию эфеса. – После того, как ты уедешь в Париж, не возвращайся сюда.

– Почему?

– Слишком опасно. Раз ты – Ева Биллингс, будь ею. Подружись с другими манекенщицами. Никаких таинственных исчезновений на выходные. Все время будь на виду.

– Хорошо.

Нелл знала, что он прав, но все равно расстроилась. Однако ничего не поделаешь – поездка в Париж была ее идеей.

– Но ведь нам нужно будет обо всем договориться?

– Позже, когда я свяжусь с Гардо и выясню все обстоятельства. В ночь перед тем, как отправиться в Бельвинь, я загляну к тебе на квартиру. До того момента никаких контактов. Только при чрезвычайных обстоятельствах.

– Что ж, это разумно, – выдавила из себя улыбку Нелл.

– Завтра поедешь с Джейми в Ниццу фотографироваться. Он уже снял тебе маленькую квартирку возле Сорбонны. Скромненькая такая конура, в которых живут студентки или начинающие манекенщицы.

– Джейми невероятно распорядителен.

– Ты даже не представляешь себе, до какой степени.

Это верно, подумала Нелл. Ведь она совсем мало знает о прошлом этих людей. Как только их общая цель будет достигнута, каждый вновь заживет своей собственной жизнью.

– Ты будешь себя беречь? – внезапно спросила она к собственному удивлению.

Танек коротко взглянул на нее, улыбнулся.

– От кого? От чаек? Больше тут никого нет. Или мне спрятаться у себя на ранчо?

Да, подумала Нелл. Спрятаться и запереть за собой ворота.

– Окружающая среда так загрязнена, – с деланной шутливостью сказала Нелл. – Можно заразиться от чайки какой-нибудь гадостью… Ну ладно, пойду укладываться.

Клинок манил, как голос Сирены.

Гардо разглядывал цветную фотографию с увеличительным стеклом.

Если и подделка, то гениальная.

А возможно, и не подделка. Танек большой мастер своего дела.

От возбуждения у Гардо дрожали пальцы. Меч великого завоевателя! Возможно, самого великого из всех императоров, когда-либо живших на земле.

Именно на такую реакцию Танек и рассчитывал – это очевидно. Пытается вести свою игру.

Но меч Карла Великого…

Может ли Танек подсунуть ему подделку? Это ловушка, смертельно опасная ловушка.

Ничего, Карла Великого враги тоже не раз хотели убить, но он всякий раз оказывался умнее и сильнее.

По сравнению с Танеком он, Гардо, – настоящий колосс.

Гардо нежно провел пальцем по фотографии. Невероятно, великолепно!

Меч будет принадлежать ему.

– Извините, мадемуазель, но вы нам не подходите, – объявил Пьер Маламбр, постукивая костяшками пальцев по разложенным веером фотографиям. – Снимки превосходны, но мы работаем лишь на подиуме. Фотомодели нас не интересуют.

– Я что, недостаточно высока ростом?

– Сколько в вас – пять футов семь дюймов? Дело даже ие в этом. В вас не хватает оригинальности. Платье нужно уметь подать. Может быть, для нью-йоркских шоу вы и годитесь, но наши дизайнеры более придирчивы. – Кутюрье пожал плечами. – Советую вам работать с фотографиями. Здесь у вас большое будущее.

– Модных журналов не так уж много. Я хотела бы попробовать себя и на показах.

Кутюрье закрыл папку и отодвинул ее.

– Увы, мне очень жаль.

Разговор был окончен. Нелл встала, забрала папку.

– Всего хорошего, мсье Маламбр.

Полный провал.

Лбом стену не пробьешь. Значит, придется ее обойти.

– Что вам угодно, мадемуазель Биллингс? – безразличным тоном спросила Селин Дюмуа.

Что ж, на радушный прием Нелл рассчитывать не могла. Жак Дюмуа – один из ведущих кутюрье мира. Эти люди привыкли к красоте, для них она не более, чем сырье для обработки.

– Я хотела бы поговорить с вашим мужем, мадам.

Селин Дюмуа раздраженно ответила:

– Это невозможно. Салоном управляю я. Со мной и будете разговаривать. Все желают разговаривать непосредственно с Жаком! Мой муж – занятой человек. Он готовит новую коллекцию.

– Я знаю, для Праздника Возрождения. Там я и хотела бы выступить.

– Жак пользуется услугами агентства «Маламбр». Обращайтесь туда.

– Я пробовала, но они мне отказали. Говорят, что у меня не хватает оригинальности.

Мадам Дюмуа внимательно осмотрела ее и сказала:

– Не согласна. В вас есть оригинальность, но ее не так просто заметить.

– Мне нужна эта работа.

– Тоже мне аргумент, – пожала плечами мадам Дюмуа.

Да уж, подумала Нелл, этот айсберг на жалость не возьмешь.

– Понимаете, мадам, я хочу попробовать работать в Европе. Праздник Возрождения – отличный шанс проявить себя.

– Не только для вас, милочка. В Париже тысячи манекенщиц.

– Но я идеально подхожу для костюма эпохи Возрождения.

– С чего вы взяли?

– Оденьте меня в историческое платье, и увидите сами.

– У нас манекенщиц вполне достаточно, – отрезала мадам Дюмуа, однако тут же передумала. – в вашем лице есть что-то необычное. Попробуем, как будете выглядеть в восьмом номере.

«Восьмой номер» оказался великолепным платьем темно-красного цвета с длинными узкими рукавами и широким вырезом на шее.

Корсет был так тесен, что Нелл чуть не задохнулась.

– Какая вы жирная, – осуждающе заметила Селин Дюмуа, надевая Нелл на голову жемчужную сетку. – Но что-то в вас есть, что-то есть. – В этот миг в комнату вошел высокий мужчина. – Жак, вот и ты.

– Зачем я тебе понадобился? – жалобным тоном спросил Жак Дюмуа. – Я сейчас очень занят, дорогая.

– Знаю, любимый. – Она показала на Нелл. – Что скажешь?

– Толстая. Пусть фунтов на десять похудеет.

– Значит, по-твоему, она годится? – спросила Селин.

– Конечно, годится. Потрясающий типаж. Куртизанка времен Ренессанса. Лицо – как с картин Леонардо да Винчи. Ну, теперь я могу идти?

– Конечно, дорогой. Я больше не буду тебя отрывать. – И пусть зеленое платье тоже наденет, – кинул на ходу маэстро. – Но от жира избавиться. Немедленно.

– Хорошо, Жак. – Мадам повернулась к Нелл. – Оставьте секретарше ваш номер телефона. Будьте готовы по первому же вызову являться на примерки. Хоть раз пропустите – вы уволены.

– Хорошо, мадам.

– Даю вам две недели, чтобы похудеть.

– Хорошо, мадам.

– Вы должны быть нам благодарны. Мы даем вам блестящий шанс.

– Я очень благодарна, мадам Дюмуа.

– Естественно, никакого жалованья вы получать не будете. Вообще-то это вы должны были мне платить.

Вот акула, подумала Нелл, но вслух сказала:

– Да-да, огромное вам спасибо.

Селин Дюмуа удовлетворенно кивнула, и на этом беседа закончилась.

Пока ассистентка расстегивала на платье многочисленные пуговицы, Нелл разглядывала себя в зеркало. Ее новое лицо все-таки сработало, обеспечило доступ в Бельвинь. Куртизанка эпохи Ренессанса? Что ж, это звучит не хуже, чем Елена Прекрасная. Благодаря хозяйку, Нелл не покривила душой.

Она и в самом деле была ей весьма признательна.

Хотя благодарить на самом деле следовало бы Джоэла Либера.

– Танек, как я рад слышать ваш голос, – любезно проговорил Гардо в трубку.

– Да, Ривил передал мне ваш привет. Фотографии получили?

– Соблазнительная наживка. Но я не такой дурак, чтобы поверить в подлинность вашего меча.

– Что ж, придется вам осмотреть его самому. Первоначально я собирался встретиться с вашим экспертом, но теперь всякие контакты опасны для моего здоровья, поэтому придется воздержаться.

– Значит, вы слышали о смерти Сандеквеса? Такое несчастье!

– Для кого как.

– Ну на моем положении это не отразится. Зато вам теперь будет гораздо сложнее. – Гардо выдержал паузу. – Я бы не хотел, чтобы вы приезжали ко мне на праздник. Выберите другое время и место.

– Я бы на это согласился, если бы не последние события. Нет уж, встреча подождет до праздника. Среди такого количества почтенных гостей я буду чувствовать себя в безопасности. Если вы вдруг решите от меня избавиться, вам это будет не так-то просто сделать.

– Насколько я понимаю, вы намерены поступить со мной таким же образом, – заметил Гардо – Напрасно вы расстроились, Танек, из-за какого-то там О'Мэлли. Он того не стоил.

– Стоил.

– Не согласен. Абсолютно неинтересный экземпляр. Вы, конечно, гораздо любопытней. Моему Пъетро вы тоже очень нравитесь.

– У вашего Пьетро не будет шанса со мной познакомиться. Я в ваши игры играть не намерен.

– Никуда не денетесь.

– Так вам нужен меч или нет?

– Я позвоню. Оставьте ваш номер телефона.

– Я сам позвоню. – Танек повесил трубку и сказал, обращаясь к Джейми: – Клюнуло. Истекает слюнями, иначе не вступил бы в переговоры. Джейми смотрел на меч.

– Красивая игрушка. Но стоит ли из-за нее расковать?

– Гардо считает, что стоит. И слава Богу. Кажется, развязка близилась. Еще месяц, и все осунется позади – и тревоги, и ожидание, и нетерпение.

– Что я должен делать теперь? – спросил Джейми.

– Сиди здесь, в коттедже. Вдруг Нелл позвонит. С ней не встречайся – без крайней необходимости. Твое лнцо слишком хорошо известно. Я тебе позвоню и сообщу номер, по которому со мной можно будет связаться.

– А ты куда?

– Первым же самолетом вылетаю в Париж.

17.

8 декабря, Париж

-Нет, Таня, так не пойдет. – Нелл нервно стиснула телефонную трубку. – Сиди дома. Там ты в безопасности.

– Мариц позаботился о том, чтобы я нигде не чувствовала себя в безопасности, даже дома. Он лишил меня покоя.

– Я ни за что не соглашусь использовать тебя в качестве наживки. За кого ты меня принимаешь?

– А я тебя ни о чем не прошу, просто информирую. Можешь помочь мне, можешь отказаться – дело твое.

– Ты знаешь, что я не брошу тебя одну… Таня, не делай этого! Я никогда не прощу себе, если с тобой что-нибудь случится.

– Я делаю это не для тебя, а для себя.

– А что говорит Джоэл?

– Что я сошла с ума, что он никуда меня не пустит, что он сам будет охотиться на Марнца. В общем, с Джоэлом проблемы.

– Он совершенно прав, ты сошла с ума.

– Нет, с ума сошел Мариц. А я поступаю совершенно разумно. Я не могу допустить, чтобы этот ублюдок портил мне жизнь… Я должна это сделать, Нелл. У меня нет выбора. Как и у тебя. И не будем больше спорить. Я вешаю трубку.

– Погоди, когда ты прилетаешь?

– Узнаешь из газет.

23 декабря, Марсель

Она сама пришла к нему!

Какой счастливый у нее вид.

Мариц разглядывал фотографию, напечатанную в отделе светской хроники одной из парижских газет, Таня в белом костюме, с ослепительной улыбкой взирающая на Джоэла Либера.

Именно так и должна выглядеть невеста.

Мариц еще раз прочел подпись: «Джоэл Либер, хирург с мировым именем, и его супруга, урожденная Таня Владос, прибыли сегодня в аэропорт имени Шарля де Голля. Молодожены решили провести медовый месяц в Европе. Из Парижа они отправятся в Канн, где остановятся в отеле „Карлтон“.

А он-то думал, что удача отвернулась.

Очаровательная Таня возвращается в его жизнь.

Если убрать этого опасного свидетеля, Гардо может сменить гнев на милость.

Но на самом деле Мариц чувствовал себя таким счастливым вовсе не из практических соображений.

Снова начиналась большая охота.

Увидев статью в газете, Джейми присвистнул.

Нику это не понравится. Как бы с ним связаться? Два дня назад Танек в очередной раз сменил квартиру и пока еще не сообщил свои новые координаты.

Тогда Риардон позвонил Нелл:

– Вы газеты видели?

– Да, я очень за них счастлива. По-моему, Таня выглядит просто сногсшибательно.

– Зачем она сюда приехала? – У нее медовый месяц. Там написано.

– И вы об этом ничего не знали?

– Когда я с ней разговаривала в последний раз, она даже не упомянула о свадьбе.

– Вам нельзя с ней встречаться. Джоэл Либер – слишком заметная фигура.

– Знаю. Я не собираюсь с ней встречаться. А как дела у Николаса?

– Хорошо. – Джейми сменил тему: – Как вам новая работа?

– Скука смертная.

– Ничего, послезавтра уже Рождество. Ждать осталось недолго… Не нравится мне, что Таня приехала.

– Мне тоже. До свидания, Джейми.

Положив трубку, Нелл озабоченно покачала головой. Она Риардону не соврала, но сообщила ему не все, что знала. Так же поступил с ней когда-то Танек.

Снимок в газете перепугал ее до смерти.

Она и не предполагала, что Таня выполнит свое обещание буквально.

Даже сообщила этому мерзавцу свой адрес!

Зазвонил телефон.

– Правда, я хорошо получилась на снимке? – спросила Таня. – Костюм, между прочим, от «Армани». Мы с Джоэлом закупили в Нью-Йорке полный гардероб для меня.

– Превосходно. Ты даже не сказала мне, что выходишь замуж.

– Джоэл настоял, чтобы мы поженились сразу же. Кажется, он думает, что таким образом сможет меня лучше контролировать.

В трубке раздался неразборчивый шум голосов, и потом Таня сказала:

– Да-да, Джоэл, ты мой повелитель, успокойся.

– Где ты сейчас?

– В отеле «Карлтон». Здесь все очень шикарно. Ты знаешь, что именно в этой гостинице останавливаются кинозвезды во время фестиваля?

– У тебя такой счастливый голос.

– Я на седьмом небе. Но Джоэл еще счастливей, чем я. Ничего удивительного. Ведь ему досталась я, а мне – лишь раздражительный, пожилой докторишка. – Таня хихикнула. – Ну, прощаюсь. По-моему, на меня сейчас будет совершено нападение. Еще позвоню.

Она явно имела в виду, что позвонит, когда появится Мариц. Таким образом, лишь эта последняя, небрежно брошенная фраза была ключевой. Вся остальная болтовня предназначалась для Джоэла.

И тем не менее голос у нее счастливый, печально подумала Нелл. Такое ощущение, что даже нависшая над Таней угроза не способна омрачить ее блаженство. Ничего не скажешь, Таня умеет наслаждаться жизнью.

Как и Николас.

За три недели, проведенные в Париже, он ни разу с ней не связался. Приезду Тани он, очевидно, важности не придал.

Все идет нормально, жаловаться не на что.

Они выжидают.

До праздника остается девять дней.

– Может, мне надеть к ужину одно из моих новых платьев? – спросила Таня у Джоэла, повесив трубку. – Думаю, розовое. Я буду в нем такая шикарная. Все официанты решат, что я кинозвезда.

– Как хочешь. – Джоэл смотрел, как она разгуливает по просторной комнате, распахивая окна. – Как там Нелл?

– Забыла спросить. Мне так нравится мое розовое платье! Мне так нравится этот отель! – Она вдохнула свежий воздух полной грудью. – Мне так нравится море! – Она оглянулась через плечо. – И мне нравишься ты, Джоэл Либер.

– Отлично. Я в твоем списке последний. – Они вышли на балкон, и он обнял ее за плечи. – По крайней мере, могла бы поставить меня перед розовым платьем.

– Должен же у тебя быть какой-то стимул. – Она прижалась к нему. – Не хочу лишать тебя цели в жизни.

– У меня есть цель в жизни. – Он зарылся лицом в ее волосы. – Чтобы тебя не убили.

Таня откинула голову назад. Он ее любит. Какое счастье! Но вмешивать его в эту историю нельзя. Как бы этого добиться?

– Не стоит об этом говорить. – Она чмокнула его в щеку. – Думаю, Марну не появится. А твое дело – любить меня так страстно, чтобы я в следующий раз сказала, что ты мне нравишься больше, чем розовое платье.

27 декабря

-Ладно, Танек, я разрешаю вам приехать на праздник, – сказал Гардо. – Естественно, с мечом.

– Привезу.

– Вот и хорошо. Вас не пустят на порог, пока вы не предъявите меч.

– У вас что, охрана всех гостей на предмет оружия проверяет? Прямо как в ковбойском фильме.

– Проверят только вас.

– Нет уж, меч я вам покажу, но при посторонних.

– Неужели вы думаете, что я буду разглядывать краденый меч в присутствии четырехсот гостей?

– Скажите им, что это копия. Никому и в голову не придет, что меч настоящий. Ведь у вас такая безупречная репутация.

– А если я просто возьму и отберу у вас меч?

– Как? В присутствии премьер-министра и прочих почетных гостей, на которых вы так хотите произвести благоприятное впечатление? Мне достаточно будет просто публично рассказать присутствующим, кем вы на самом деле являетесь. Гардо помолчал.

– Ничего у вас не выйдет. Вы слишком обнаглели, и за это будете наказаны. Я решил, что и вас постигнет та же участь, что вашего дружка О'Мэлли. Надеюсь, вы не забыли, как он корчился?

Нет, Танек этого не забыл.

– Итак, скоро увидимся, – сказал он. – В одиннадцать часов.

Он повесил трубку и обернулся к Джейми:

– Дело сделано.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Я тоже надеюсь на это…

Гардо сидел, задумчиво глядя на телефонный аппарат. Волноваться вроде бы было не с чего – все козыри у него на руках.

Но Танек – человек одержимый. Если и не сможет уничтожить Гардо, то, во всяком случае, постарается ему навредить. Чего стоит хотя бы угроза устроить сцену в присутствии важных гостей? В Бельвине Гардо изо всех сил пытался создать видимость респектабельности и солидности. Если произойдет публичный скандал, репутации владельца замка будет нанесен непоправимый урон.

Ерунда, ничего этого не будет. Танека согласно плану должны сцапать по-тихому. Он и пикнуть не успеет. В крайнем случае, всегда можно будет отшутиться, сказать, что этот крикун пьян или сошел с ума.

Но Танек весьма опасен. А картелем заправляют настоящие параноики. Если огласки избежать не удастся, с Медельином будут проблемы. Гардо – надводная часть айсберга. Он должен быть безупречен.

Значит, нужно принять дополнительные меры предосторожности. Танек не сумеет нанести удар по его репутации.

Гардо снял трубку и быстро набрал номер.

28 декабря

-Правда, очаровательный шарфик? – спросила Таня у Джоэла.

В витрине маленького бутика был выставлен шелковый шарф с древнеегипетским рисунком.

– Обожаю все египетское! Элегантность, лишенная временных границ.

– Зато наш заказ на столик в ресторане временные границы имеет, – улыбнулся Джоэл. – Остается пять минут, и время заказа кончится. Ты торчишь у каждой витрины, но при этом не разрешаешь ничего тебе покупать.

– Я не собственница. С меня вполне достаточно полюбоваться красивой вещью. – Таня взяла его под руку. – В Древнем Египте ты бы тоже преуспел. Они хорошо разбирались в хирургии.

– Предпочитаю современные инструменты и препараты.

– Да, без хорошей анестезии делать операцию на мозге довольно трудно, но с другой стороны…

Джоэл вопросительно посмотрел на нее.

– Что «с другой стороны»?

Таня улыбнулась:

– С другой стороны, я, пожалуй, согласилась бы принять от тебя в подарок тот шарфик. Вернись и купи его, ладно? А я загляну вон в тот магазин, посмотрю на сумочки.

Джоэл обреченно развел руками:

– Значит, на ужин мы опоздали.

– Ничего, успеем. Я больше не взгляну ни на одну витрину. Обещаю.

– Так я тебе и поверил.

Джоэл отправился покупать шарф, а Таня тут же посерьезнела.

Мариц здесь, близко, он следит за ней.

Об этом Таню предупреждал инстинкт. Впредь она будет ему доверяться, чтобы не повторить ошибки.

Таня как бы ненароком оглянулась через плечо.

Марица она, разумеется, не увидела – тот слишком хитер.

Но он знал, что она его заметила, и его эта игра явно забавляла. Ему нравилось сознание того, что Таня его боится.

Приходилось хитрить вдвойне: чтобы Мариц ни о чем не догадался и Джоэл ничего не заподозрил.

Таня остановилась возле витрины магазина и сделала вид, что рассматривает сумочки.

Вновь быстро оглянулась через плечо.

Теперь ты доволен, ублюдок?

Наслаждайся. На сей раз игра пойдет по-другому.

– Мне очень за тебя страшно, – сказала Нелл.

– Пока бояться нечего. Я соблюдаю осторожность, а он не торопится. Хочет растянуть удовольствие, – утешила ее Таня. – Подходящее место есть?

– Да, коттедж на берегу моря. Его арендовал Николас. Пустынное место, Марицу понравится. Джейми и Николас сейчас находятся там, но вскоре они оттуда уедут. – Нелл объяснила, как проехать к коттеджу. – Ты уверена, что Мариц вышел на след? Ведь ты его даже не видела.

– Уверена. Мне не нужно его видеть. Мы с ним как сиамские близнецы. Как только он проглотит крючок, я тебе позвоню.

– Послезавтра я уезжаю в Бельвинь.

– Что ж, в таком случае с наступающим Новым годом, Нелл.

30 декабря, Париж

-Ты похудела, – сказал Николас, когда Нелл открыла ему дверь. – Ты что, болела?

Она покачала головой:

– Мне заявили, что я «чудовищно жирна» и должна похудеть на десять фунтов. Видела бы мадам Дюмуа меня до Медаса.

Вид у Танека был такой же, как всегда: решительный, жесткий, самоуверенный.

– Может быть, можно войти? – поинтересовался он.

– Конечно, заходи.

Она поспешно посторонилась.

Должно быть, она пялилась на него так, словно никогда в жизни не видела живого мужчину.

– Я не знала, появишься ты сегодня или нет.

Танек снял пальто, бросил его на спинку стула.

– Я же сказал, что приеду.

– Но с тех пор прошел месяц.

– Мы оба с тобой были очень заняты, но тем не менее эта встреча необходима. Должен же я посвятить тебя в подробности плана. – Он чуть приподнял бровь. – Угостишь кофе?

– Кофе уже готов.

Нелл отвела его на кухоньку, разлила кофе.

– Какие новости с ранчо?

– На прошлой неделе звонил Михаэле. Питер в порядке. Он теперь все время с отарой. Я просил Михаэлу передать ему привет.

– А как Джейми?

– Нормально.

– Он все еще в коттедже?

– Нет, он приехал со мной в Париж. Остановился в отеле «Интерконтиненталь».

– Он едет с тобой в Бельвинь?

Танек покачал головой:

– Нет, мы с Гардо договорились, что я прибуду один. – Он шутливо поклонился. – Если не считать вас, мадам.

С чашкой в руке Танек перешел в гостиную и остановился возле камина.

– Газовый?

Нелл кивнула, и он нажал выключатель.

– Так-то лучше. Терпеть не могу холодные, промозглые ночи.

Нелл снова кивнула. Да что с ней такое, в конце концов? Смотрит на него и никак не может оторваться.

– Ты садись.

Оба сели на кушетку перед камином. Все очень Просто, подумала Нелл. Она ужасно по нему соскучилась. Как же ей его не хватало!

– Джейми сказал мне, что приехала Таня.

Нелл насторожилась:

– Да, но она не в Париже.

– Ты с ней встречалась?

– Ну вот еще. У нее как-никак медовый месяц.

Танек искоса взглянул на нее, и Нелл вся напряглась. Иногда ей казалось, что он способен читать ее мысли. Сейчас этого допустить ни в коем случае нельзя.

Но Танек сменил тему:

– Когда назначен показ коллекции Дюмуа?

Стараясь не выдать облегчения, Нелл ответила:

– В час дня. Нас привезут в Бельвинь завтра рано утром. После шоу мы должны разгуливать среди гостей в своих нарядах.

– Весь день?

– Да, а вечером, перед банкетом, мы должны будем сменить туалеты.

– Отлично.

Танек опустился на колени перед камином, достал из кармана сложенный листок бумаги и аккуратно разложил его на полу.

– Вот схема замка Бельвинь. Здесь находится главное здание, где будут проходить все основные мероприятия праздника. Я прибуду в одиннадцать часов вечера, когда банкет будет в самом разгаре. – Он постучал карандашом по длинному прямоугольнику, расположенному немного в стороне. – Это спортзал, где происходят фехтовальные турниры. Последний начинается в три часа дня, призы вручаются в шесть. Поэтому к вечеру зал опустеет.

Спортзал. Нелл содрогнулась, вспомнив рассказ Джейми о смертельном вирусе, нанесенном на острие шпаги. Зловещая месть Филиппа Гардо. Нелл взглянула на Николаса.

– Зачем ты мне рассказываешь о спортзале?

– Гардо отведет меня именно туда.

– Нет! – вскрикнула Нелл, чуть не расплескав кофе.

– Да, – спокойно откликнулся Николас. – Именно на это и рассчитан мой план. Если Гардо клюнул на мою удочку, он отведет меня подальше от гостей.

– Но ведь там будут охранники! Это ловушка!

– Ничего, я с ней справлюсь. Меня обыщут, чтобы проверить, нет ли оружия. Поэтому еще в начале вечера проберись в спортзал и приклей клейкой лентой под сиденье вот этот пистолет. – Он вынул из кармана «магнум-44» и протянул ей. – Первый ряд, середина.

– Ты в самом деле думаешь, что выйдешь сухим из воды? Какой у тебя план?

– Я должен обвести Гардо вокруг пальца. Тогда ему крышка.

– Но как ты это сделаешь?

– В спортзале мне придется действовать по вдохновению. Это для меня дело привычное.

– Он тебя убьет.

Танек улыбнулся:

– Мы оба знаем, что такую вероятность исключать нельзя, верно? Но на сей раз все будет нормально. Во всяком случае, если ты мне поможешь.

– А как же твой друг О'Мэлли?

– Нелл, другого выхода у нас нет. Сделай все как надо.

Итак, обратного хода нет.

– Только оставить пистолет и все? – дрогнувшим голосом спросила она.

Танек ткнул карандашом в другую точку на карте.

– Это подъемный мост. Его охраняют, но он будет опущен – ведь гости наверняка разбредутся по всей территории. К одиннадцати сорока пяти ты должна снять охрану. Ровно в одиннадцать сорок пять тебе надо быть возле вот этой двери. В пяти метрах от нее находится распределительный щит.

Он показал на южную стену спортзала.

– Выключишь свет в спортзале и беги со всех ног. За подъемным мостом и рвом будет ждать Джейми с машиной. Я последую сразу за тобой.

– Если тебе повезет.

Это замечание Танек предпочел проигнорировать.

– Гардо наверняка выставит охранника у дверей спортзала, когда меня поведут внутрь. Этот охранник – тоже твоя задача. Только сделай все тихо, иначе меня могут убить. Ну как, хватит с тебя ответственности?

– Это больше, чем я рассчитывала. Я боялась, что ты будешь тянуть одеяло на себя.

Внутренне же Нелл решила, что сейчас лучше не ломать голову над тем, справится ли она с поставленной задачей.

– Я и так тяну одеяло на себя. Моя задача – Гардо. – Он посмотрел ей в глаза. – Меня удивляет, что ты не требуешь уступить эту честь тебе.

Нелл покачала головой:

– Гардо должен умереть, и я охотно этому посодействую. Но исполнителем можешь быть и ты. Гардо для меня… не вполне реален. Я никогда его не видела, не слышала его голоса. Я знаю, что он виноват в случившемся не меньше, чем Мариц. Даже больше. Но для меня он какой-то неживой. Не то что для тебя. – Она поджала губы. – Только учти; Мариц – мой. И не вздумай меня обмануть.

– Давай сначала разберемся с Гардо.

– Это что, уклончивый ответ?

– Черт подери, я не желаю сейчас думать о Марице. Мне безумно страшно оттого, что я взвалил на тебя столько всякого.

– В самом деле? Ты что же, думаешь, я не справлюсь?

– Если бы я думал, что тебе это не под силу, я бы подсыпал в твой кофе снотворное и запер бы тебя в квартире до лучших времен. – Николас улыбнулся. – Ты умна и хорошо подготовлена. Джейми прав: жаль, что мы не работали вместе в добрые старые времена. – Тут он посерьезнел. – Но я отдал бы что угодно, лишь бы ты держалась в ста милях от замка Бельвинь.

– У меня есть право там находиться.

– Да, есть, – скривился Танек. – Но не забывай про кофе.

Нелл улыбнулась:

– Глаз не спущу со своей чашки.

– Сейчас она будет нам мешать. – Танек взял чашку и отставил ее в сторону. Потом, притягивая Нелл к себе, спросил шепотом: – Можно?

Еще как можно! Нелл крепко стиснула его в объятиях. Наконец-то она обретет успокоение, утешение, страсть.

– Да!

– Что-то больно легко ты сдалась. Надо мне почаще уезжать. – Он поцеловал ее. – Или ты даришь утешение лишь солдатам, отправляющимся на войну?

– Заткнись, – прошептала Нелл. – Я ведь тоже иду на войну.

Нелл нуждалась в нем, отчаянно нуждалась. Откинувшись назад, она стала расстегивать блузку.

– Это ты должен дать мне утешение.

– Только не здесь. – Он потянул ее за собой. – Где тут спальня? Я не позволю, чтобы меня соблазнили перед камином. Здесь слишком тесно.

Комната была окутана предрассветным мраком. Танек одевался, похожий на светлую, невесомую тень. – Будь осторожен, – прошептала Нелл.

– Я все-таки разбудил тебя? – Он присел на краешек кровати. – Почему ты это сделала?

Она взяла его за руку:

– Потому что я в этом нуждалась. Нуждалась в поддержке и утешении.

– Ты дала мне больше, чем я тебе. Куда вдруг подевался весь твой гнев?

– Не знаю. Я так скучала по тебе. Ни о чем меня не спрашивай: я сейчас плохо соображаю.

– Значит, по-прежнему прячешь голову в песок. – Он нежно провел рукой по ее волосам. – Я думаю, что как раз сейчас ты мыслишь четко и трезво. Иногда лучше полагаться не на разум, а на инстинкт. – Он улыбнулся. – Во всяком случае, это гораздо приятней.

Она крепко стиснула его руку.

– Мне не нравится твой план, Николас. Слишком много риска.

– Времени составить другой план уже нет. – Танек помрачнел. – Мне до смерти все это надоело. Мне противно думать, что этот жирный кот Гардо наслаждается жизнью в своем замке. Мне больно вспоминать о Теренсе, о том, как бессмысленно закончилась его жизнь. И еще я устал бояться за тебя. Сделаю работу, и тогда мы поедем домой. – Он поцеловал ее в лоб. – Скажи мне только, Нелл. Ты уверена, что не совершаешь ошибку?

– Нашел время спрашивать.

– И все-таки ответь.

– Ты хочешь открыть мне лазейку для отступления? Не нужно. – Она спокойно встретила его взгляд. – Мою дочь убили. Убили жестоко, преднамеренно. Никто за это не поплатился. Эти мерзавцы будут и дальше убивать невинных людей до тех пор, пока… – Она запнулась. – Нет, не буду кривить душой. Я делаю это не из-за каких-то там «невинных людей». Интересы общества меня волнуют, но не до такой степени. Я делаю это из-за Джилл. Только из-за нее. – Что ж, я знал, что ты именно так и ответишь. Однако учти: если ты увидишь, что план сорвался, немедленно уноси ноги. Поняла?

– Поняла.

– Но я вижу, что ты не согласна. Хорошо, сформулирую по-другому. Если в Бельвине ты погибнешь, Гардо и Мариц останутся живы. Никто не отомстит за смерть Джилл.

Нелл дернулась, как от боли.

– Я так и знал, что мои слова подействуют. – Он встал, шагнул к двери. – Не забудь; одиннадцать сорок пять.

18.

31 декабря, 22.35

Гардо оказался весьма представительным господином – солидным, обаятельным, импозантным в зеленом с золотом наряде средневекового вельможи. Он с улыбкой переговаривался о чем-то со своей женой, не обращая внимания на теснившихся вокруг него важных гостей.

Очаровательная семейная сценка.

Постороннему человеку и в голову бы не пришло, что здесь же, совсем неподалеку, находится любовница хозяина замка. Или то, что этот господин – убийца детей, мысленно добавила Нелл.

– Что вы застыли? – прошипела на нее вынырнувшая нз толпы мадам Дюмуа. – Вас привезли сюда не для того, чтобы вы глазели по сторонам. Двигайтесь, не стойте на месте. Пусть люди посмотрят на платье.

– Извините, мадам.

Нелл поставила бокал на поднос и двинулась вдоль зала. Ее пышное платье отлично гармонировало с карнавальной атмосферой празднества. Затеряться в толпе не представляло ни малейшего труда.

До появления Николаса остается всего двадцать пять минут.

В зале было жарковато, оркестр играл слишком громко.

Вот он, Гардо, убийца детей. Как он может беззаботно улыбаться, если намерен совершить еще одно убийство – уничтожить Николаса?

Нелл почувствовала, что ей очень страшно.

Гардо отвернулся от жены, приветливо улыбнулся и протянул руку невысокому мужчине, явно не привыкшему носить смокинг.

Нелл замерла.

Неужели Кэблер?

Да, это он! Кэблер с улыбкой пожал руку Гардо, отпустил какое-то шутливое замечание и хлопнул собеседника по плечу.

Не может быть! Ведь Кэблер ненавидит Гардо. Директору Агентства по борьбе с наркотиками здесь не место.

И все же это был Кэблер. Он держался так, словно они с Гардо лучшие друзья.

Наверное, удивляться тут нечему. Кэблер – полицейский и, должно быть, выполняет секретное задание.

Нелл подобралась к ним поближе.

Она услышала, как Гардо представляет гостя своей жене, говорит, что это его добрый друг, Джо Кэблер, директор американского Агентства по борьбе с наркопсами.

Итак, он знает, кто такой Кэблер! Называет его добрым другом.

Николас как-то сказал, что за деньги можно купить любого. Но Нелл не предполагала, что это относится и к Кэблеру.

Директор АБН улыбнулся хозяйке, похвалил праздник, поблагодарил за приглашение. Ошибки нет и быть не может: Кэблер куплен.

Хуже всего то, что он знает Нелл в лицо.

Она ощутила приступ паники. Нельзя попадатьсяему на глаза! Нелл попятилась, двигаясь по направлению к двери.

Видел ее Кэблер или нет?

Оглядываться она не решалась. Если и видел, то лишь в профиль.

Но этого вполне достаточно. Кэблер хорошо знает ее в лицо.

Она выскочила в фойе.

Только бы Кэблер ее не заметил!

Не задерживаясь в вестибюле, Нелл стала спускаться по лестнице во двор и только здесь решилась оглянуться.

Кэблер протискивался через толпу следом за ней. Вид у него был весьма суровый.

На нижней площадке лестницы он догнал ее и схватил за руку.

– Отпустите! – зло процедила Нелл. – Вокруг люди. Я закричу.

– Не закричите. Не захотите провалить операцию. Вы ведь здесь оказались не случайно? По-моему, я предупреждал вас держаться подальше от Танека. Посмотрите только, куда он вас втянул! – В голосе Кэб-лера звучало страдание. – Я не желаю вам зла. Откажитесь от своего замысла. Я все еще могу спасти вас.

– Как? Заступитесь за меня перед своим другом Гардо? – горько спросила Нелл.

– Этот мерзавец мне никакой не друг. На мое заступничество он наплюет – если будет знать, кто вы.

– Разве вы ему еще не сообщили?

– Нет, я просто сказал, что увидел старую знакомую. Я не хочу, чтобы вас убили, Нелл. Пусть лучше убьют Танека. Он такой же подонок, как все они.

– А вы-то сами кто? Кэблер дернулся.

– У меня больше не было сил бороться. Война шла слишком долго. В тот день я вернулся из Айдахо к себе домой и узнал, что у моего сына лейкемия. Меня уже поджидал человек от Гардо… Мой сын ни в чем не виноват. Теперь я могу заплатить за лечение. А с этими… С ними не справишься. У них слишком много денег, слишком много власти. Никто не может их победить.

– И вы перешли на их сторону. Много он вам платит, Кэблер?

– Достаточно. Моя жена наконец-то зажила достойно. Мои дети учатся в хороших учебных заведениях. Я обеспечил им будущее. Теперь они ни в чем не будут нуждаться.

– Как мило. Только вот у меня ребенка нет. И виноват в этом Гардо.

– Зато сами вы живы. И я хочу, чтобы вы остались живы. Вы не такая, как все остальные.

– Вы хотите сказать, что я такая, как вы?

Кэблер кивнул.

– Мне все равно, что случится со всеми этими. На Калдера и на его бабу мне тоже было наплевать. Они такое же дерьмо, как Гардо.

Нелл в ужасе уставилась на него.

– Так это вы их убили!

Кэблер покачал головой:

– Нет, я просто сообщил Гардо, где их найти. Но он хотел, чтобы я отвез туда вас. Тогда у меня было бы оправдание – мол, за вами была слежка. – Он хитро улыбнулся. – Понимаете, для Гардо я представляю большую ценность. Он не хочет подставлять меня под удар.

– Вы меня использовали! А еще обвиняли Николаса.

– Я считал, что вы имеете право знать правду о Калдере.

– А что вы делаете сегодня здесь? Ведь вашим подчиненным отлично известно, кто такой Гардо.

– Приехал собирать информацию. Работа у меня такая. – Он оглянулся. – Мы слишком долго тут торчим. С минуты на минуту должен прибыть Танек. Убирайтесь отсюда и не мешайте нам.

– Вы поможете ему убить Николаса?

– Он не нуждается в моей помощи. Я приехал сюда вовсе не за этим. Гардо хочет, чтобы я пообщался с ним на публике – на тот случай, если Николас задумает устроить скандал. – Кэблер взял ее под руку. – Я отведу вас в мою комнату. Не отойду от вас ни на минуту. Когда все закончится, я вас отпущу.

Когда все закончится… То есть когда Николас будет мертв.

– А если я с вами не пойду?

– Тогда мне придется сообщить Гардо, кто вы такая. Он прикончит вас вместе с Танеком. – Кэблер проникновенно сказал: – Я правда не хочу этого. Вывести вас отсюда целой и невредимой – вот моя задача. Вы пойдете со мной?

Нелл поняла, что он не блефует. С него станется выдать ее Филиппу Гардо. Да, он действительно хочет ее спасти, но рисковать ради нее своими отношениями с Гардо не станет.

– Хорошо, я пойду.

Кэблер взял ее под руку, и они вернулись в вестибюль.

– Учтите, у меня в кобуре пистолет, – сообщил Кэблер. – Это я вам говорю на всякий случай. Улыбайтесь.

Нелл взглянула на часы. Ее пальцы так и приросли к перилам.

Десять пятьдесят пять.

23.10

Во дворе остановился лимузин. Оттуда вышли четверо: две женщины в шикарных средневековых платьях и бархатных плащах, с ними двое мужчин в смокингах. Веселая болтовня, смех.

Отличная возможность проникнуть внутрь и смешаться с толпой. Николас выскользнул из зарослей и быстро пересек подъемный мост.

Он догнал четверых гостей, небрежной походкой направился к парадному входу.

– А вот и Танек. – На ступеньках стоял Гардо. На гостей он даже не взглянул. – Стою вот, поджидаю вас.

Николас постарался держаться поближе к гостям.

– Обожаю празднества.

– Увы, на этот праздник вы не попадете. – Гардо сделал едва уловимый жест, и четверо «гостей» послушно расступились в стороны. – Боюсь, вы тут в одиночестве.

Николас увидел, что дамы и джентльмены как ни в чем не бывало возвращаются к лимузину.

– Это ваши люди?

– Естественно. Неужели вы думали, что попадете в замок так просто? Я знал, во сколько вы прибудете. Остальное – дело техники. Не могу же я допустить, чтобы вы проникли в зал. От вас можно ждать любых неприятностей. – Гардо оглянулся. – Ривил, мы проводим мистера Танека в спортзал. Вы помните Ривила, Танек?

– Разве такого забудешь? Встреча с ним произвела на меня неизгладимое впечатление.

Рядом с Ривилом был еще один телохранитель, маленький невзрачный человечек. Николас узнал его: Марпл – жестокий, опытный убийца, прекрасно владеющий гарротой. Мобилизованы лучшие силы.

– Да, не повезло вам, – заметил Гардо. – Но я надеюсь, вы не слишком расстроены. Впереди нас ждет еще столько интересного. – Он посмотрел на кожаный чехол в руках у Николаса, и на его лице появилось радостное возбуждение. – Это он?

Танек кивнул.

Гардо сбежал по ступенькам и взял меч.

– Столько времени готовились и так глупо попались. Вы слишком зарвались, Танек. – Он хотел немедленно вынуть меч из чехла, но передумал. – Идем-ка отсюда. – А если я не пойду?

– Тогда Ривил стукнет вас по голове, и вас отнесут. – Гардо пожал плечами. – Все очень просто.

Танек решил, что посопротивлялся достаточно. Если бы он уступил сразу, Гардо заподозрил бы недоброе.

Рнвил и Марпл взяли Танека под руки и повели вперед.

23.20

Едва за ними закрылась дверь спортзала, как Гардо нетерпеливо вытащил меч из чехла и ножен, поднес клинок к свету.

– Фантастика, – прошептал он. – Просто чудо! Какая мощь исходит от этого меча.

Он любовно погладил лезвие и стал спускаться вниз по длинному проходу.

– Вы ведь еще не видели мой знаменитый спортзал? Сегодня здесь состязались лучшие фехтовальщики Европы. Правда, моего Пьетро среди них не было. Уверен, что он дал бы любому из них сто очков вперед.

Гардо остановился возле арены и жестом показал на высокого стройного человека в фехтовальной маске.

– Позвольте представить. Пьетро Даньело. Фехтовальщик был неподвижен, как привидение.

– Я давно хотел, чтобы вы познакомились. – Насмешливым жестом он протянул Николасу меч Карла Великого. – Можете воспользоваться мечом императора, чтобы сразиться с Пьетро. Меч принесет вам удачу.

Николас даже не притронулся к мечу.

– Я не буду с ним драться. В мои планы не входит участвовать в аттракционах.

– Пьетро, подойдите сюда.

Фехтовальщик спрыгнул с арены и приблизился, слегка помахивая шпагой. Ривил и Марпл пугливо попятились.

– Покажите Танеку вашу шпагу. Наш друг в последнее время проявляет интерес к холодному оружию.

Пьетро сделал выпад, зафиксировав острие клинка в дюйме от груди Николаса.

– Обратите внимание на наконечник, – сказал Гардо.

Танек увидел, что острие смочено какой-то жидкостью.

– Это колонья. Специально для вас заказал новую порцию из Медельина. Достаточно чуть-чуть коснуться кожи, и… Вы помните, какая маленькая ранка была у вашего Друга О'Мэлли? Но этого оказалось вполне достаточно. Сначала вокруг царапины появляется легчайшая припухлость. Потом человек весь превращается в сплошную кровоточащую язву. Вирус сжирает его изнутри.

Николас как зачарованный смотрел на шпагу.

– Да, я помню.

– Если Пьетро чуть кольнет вас, всему конец. Воспользуйтесь предоставленным шансом, берите меч. Вы же умный человек. Воспользуйтесь предоставленной возможностью.

– Какой смысл? Если я одержу победу, Ривил и Марпл возьмут меня на мушку, а вы собственноручно проткнете меня шпагой Пьетро.

– Я же не говорил вам, что перспектива заманчива. Но другой нет.

– А вы будете изображать из себя Господа Бога?

– Да, очень люблю это ощущение, – кивнул Гардо. – Берите меч.

Пьетро на миллиметр приблизил острие к груди Николаса.

– Берите же, – мягко советовал Гардо.

Все происходит слишком быстро, подумал Николас. Нелл выключит свет лишь через двадцать пять минут.

– Или вы предпочитаете умереть прямо сейчас? – осведомился Гардо.

Танек вспомнил, как корчился от боли Теренс, и сделал шаг назад.

– Нет, не хочу.

Он взял меч, вспрыгнул на арену и воскликнул:

– Ладно, приступим.

23.35

Нелл отдернула бархатную занавеску и увидела, что в спортзале горит свет.

Значит, Николас уже там. Гардо отвел его туда, чтобы убить.

– Отойдите от окна, – приказал Кэблер. Нелл резко развернулась.

– Как вы можете? Ведь вы знаете, что они там с ним делают.

– Нет, не знаю. Меня такие детали не интересуют, – Кэблер изучающе посмотрел на нее. – Что-то мне не нравится ваш вид. Боюсь, придется принять кое-какие предосторожности. – Он вынул из кобуры пистолет и навел на нее. – Сядьте. Я не Калдер, я знаю, на что вы способны. Меня вы врасплох не застанете.

– Вы что же, готовы сами меня убить?

– Мне этого не хочется.

– И тем не менее вы это сделаете. А еще называете Гардо подонком.

Кэблер сжал губы:

– Я не такой, как он.

– Если убьете меня, станете таким же. – Она решительно направилась к двери. – Но вы не будете стрелять.

– Не подходите к двери!

– Вы позволили бы Гардо убить меня, но сами этого не сделаете. Мы ведь с вами не такие, как они. – Она нарочно старалась подладиться под его тон. – Если вы меня убьете, вам никогда перед собой не оправдаться.

– Остановитесь! Я не могу вас отсюда выпустить.

Но Нелл не остановилась. Ей было очень страшно, но рука, коснувшаяся дверной ручки, не дрожала.

Кэблер выругался и бросился за ней.

Тогда Нелл стремительно развернулась и ударила его ногой в живот. Вскрикнув, Кэблер сложился пополам.

Еще один удар ногой в пах, потом ребром ладони по шее. Кэблер был парализован, но сознание не потерял. Значит, нужно добавить еще. Нелл подобрала упавший пистолет и с размаху ударила Кэблера рукояткой по голове.

Он рухнул на пол и отключился.

Нелл открыла дверь и бегом понеслась по коридору. Слетела вниз по лестнице, взглянув на часы. О Господи! Одиннадцать пятьдесят! Нет времени снять охранника, который стоит у спортзала. Хуже того – нет времени выключить свет, чтобы обеспечить Николасу спасительную темноту.

Она опоздала…

23.51

Где же ее черти носят?

Пьетро сделал изящный выпад, едва не коснувшись груди Николаса шпагой, потом так же грациозно отступил назад.

Играет, как кошка с мышкой, развлекает своего хозяина. За последние десять минут он мог уже раз пятнадцать проткнуть Танека насквозь. Николас размахивал мечом неуклюже, как медведь.

Он еще раз взглянул на часы, висевшие на стене.

Одиннадцать пятьдесят две.

– Что, Танек, притомились? – спросил Гардо, сидевший в первом ряду.

Николас отбил следующий выпад Пьетро и сделал несколько шагов назад.

– А я думал, вы сильнее, – поддразнивал егоГардо. – Пьетро может фехтовать несколько часов подряд.

Одиннадцать пятьдесят три.

Больше ему не продержаться.

Танек опустил меч.

– Сдаетесь? Я разочарован.

Внезапно Николас швырнул меч, словно дротик, в Пьетро. Итальянец завопил – острие попало ему в бедро, после чего меч с лязгом покатился по полу.

Не теряя ни секунды, Николас прыгнул с арены и понесся к тому месту, где Нелл должна была спрятать пистолет.

Мимо его уха просвистела пуля.

– Идиот, не стреляй! – крикнул Гардо. Хозяин замка не желал, чтобы его лишали такого удовольствия.

Николас нащупал пальцами «магнум», но развернуться не успел – Ривил мощным ударом выбил пистолет у него из руки. Гардо неспешно приближался с торжествующей улыбкой.

Точно так же он улыбался, взирая на беспомощного Теренса, подумал Николас, и его захлестнула волна жгучей ненависти.

– Ах ты, сукин сын!

Он ринулся вперед и с размаху ударил Гардо кулаком по лицу.

В следующую секунду Ривил нанес Танеку удар ногой в живот, а Марпл врезал ему рукояткой пистолета по виску. Николас осел на пол. В глазах у него потемнело.

Когда сознание к нему вернулось, он увидел прямо над собой лицо Гардо. У владельца замка была рассечена губа, он уже не улыбался.

– Подайте-ка мне шпагу Пьетро, – приказал Гардо.

Ривил вернулся к арене.

Танек хотел подняться, но Гардо поставил ногу ему на грудь.

– Что, Танек, чувствуете себя беспомощным? Вам страшно? Хочется блевать? – В руке у него появилась шпага. – Ничего, через пару дней вам будет куда паршивей. – Он занес клинок над левым плечом Танека. – Сейчас нанесу укол, но не слишком глубокий. Вы будете умирать долго.

Острие медленно приблизилось к плечу Танека. От острой боли Николас чуть не вскрикнул. Он закрыл глаза, чувствуя, как по коже струится кровь.

– С Новым годом! – сказал ему Гардо, но тут случилось нечто неожиданное.

Двери спортзала распахнулись, и внутрь хлынула целая толпа весело распевающих гостей.

– Что за чертовщина? – ошеломленно пробормотал Гардо.

Трещали шутихи, вверх взлетали ленточки серпантина.

– С Новым годом!

– Господи, сам премьер-министр здесь! – Гардо покосился на лежащего Николаса. – Ривил, немедленно убери его отсюда. Через дальнюю дверь. Гости его пока не видели.

Он вытер кровь с клинка и сунул шпагу Пьетро под стулья. Потом вынул из кармана платок, приложил к рассеченной губе.

– Марпл, меч Карла Великого лежит на полу, возле арены. Пусть Пьетро унесет его, пока кто-нибудь из этих идиотов не наткнулся.

Гардо изобразил на лице сияющую улыбку и двинулся навстречу гостям.

Ривил поставил Николаса на ноги, поволок к выходу.

За дверью им навстречу шагнула Нелл.

– Я сама, – сказала она.

Ривил хотел оттолкнуть ее в сторону, но Нелл вскинула руку с пистолетом и дрожащим голосом произнесла:

– Я же сказала, я сама о нем позабочусь. Отпусти его, ублюдок.

Ривил пожал плечами, отступил назад.

– Ради Бога. Гардо сказал, чтобы я вывел его из зала, и больше ничего. Этот парень больше никому не опасен.

С этими словами Ривил вернулся в зал. Нелл обхватила Николаса за талию.

– Обопрись на меня.

– Придется. Чувствую я себя хреновато.

– Прости меня, – прошептала Нелл. По ее щекам текли слезы. – Я пыталась, но Кэблер… У меня не получилось…

– Я плохо понимаю, что ты говоришь. Голова кружится. Потом расскажешь. – Танек оглянулся назад. – Откуда взялись все эти люди?

– Я опаздывала, – срывающимся голосом начала рассказывать Нелл. – Не было времени убрать охранника, сторожившего вход в спортзал. Тогда я побежала туда, где играет оркестр, и крикнула, что Гардо приглашает всех гостей отметить Новый год в спортзале. Больше мне ничего в голову не пришло.

– Неплохо.

– Очень плохо! – яростно воскликнула Нелл. – Я опоздала. Тебя ранили. Все плохо, да?

– Стукнули по башке, ткнули шпагой в плечо. Нелл задохнулась:

– Шпагой? Какой шпагой?

– Паршивой шпагой. Думаю, меня нужно поскорее отвезти в больницу.

– О Господи…

С каждой минутой Танек чувствовал себя все хуже.

– Отведи меня к Джейми, ладно?

Нелл кивнула, и они вдвоем кое-как пересекли двор. Охранники, стоявшие на подъемном мосту, даже не посмотрели в их сторону.

– Ты приказал мне их убрать, а я не успела, – виновато сказала Нелл.

– Видишь, им на нас наплевать.

– И Гардо тоже утратил к нам всякий интерес. Танек свирепо стиснул ей плечо:

– Будь он проклят!

Ну вот, вместо того, чтобы ее утешить, он сделал ей больно. Ничего, потом он все исправит. Потом, не сейчас.

Приемный покой больницы был переполнен, и доктор Мнно, дежурный врач, был не в настроении потакать капризам пациентов.

– Ваша рана неопасна, мсье, – сказал он Танеку. – Мы обработаем ее антибиотиками, сделаем противостолбнячный укол. Вовсе ни к чему брать анализ крови.

– И все-таки сделайте это, – настаивал Николас. – Мы, ипохондрики, такие мнительные.

– Извините, но у меня нет времени на глупости. Если хотите, могу послать вашу кровь в лабораторию. Через пару дней получите результат.

– Результат нужен мне прямо сейчас.

– Это невозможно.

Нелл шагнула к врачу:

– Вы сделаете это, – прошипела Она. – Немедленно. Не завтра, а прямо сейчас.

Молодой врач поневоле попятился, потом выдавил улыбку:

– Разумеется, мадам. Ради такой очаровательной женщины – все, что угодно.

– Сколько времени вам понадобится?

– Пять минут. Не больше. – И доктор поспешно ретировался.

Николас устало улыбнулся:

– Что бы ты с ним сделала, если б он отказался?

– Bce, что угодно. Убила бы, затащила в постель – неважно. – Она встревоженно спросила: – Как ты себя чувствуешь?

– Под надежной защитой.

– В Бельвине я не сумела тебя защитить.

– Что поделаешь. Ты же не знала, что появится Кэблер. И я не знал. А где Джейми?

– Ждет в коридоре. Сюда впустили только одного сопровождающего. Мино сможет определить, проникла в твою кровь инфекция или нет?

Николас кивнул:

– Да, эти бациллы ни с чем не спутаешь. Под микроскопом их сразу видно.

– И что же мы тогда будем делать?

– Сначала пусть найдут микробы, – уклонился от ответа Танек.

– Заткнись, – дрожащим голосом прикрикнула на него Нелл. – Сейчас не до шуток.

– Ладно, – улыбнулся Танек. – Подождем. Врач вернулся не через пять минут, а через пятнадцать.

– Ну, сделали, – со скучающим видом сообщил он. – Все в норме. Зря только время потратили. Теперь вы довольны?

Нелл потрясенно уставилась на него.

– Все в норме? – переспросил Николас.

– Абсолютно.

Тогда Танек облегченно откинулся на подушки.

– Ну, слава Богу.

– Я пропишу вам антибиотики и еще, пожалуй, успокаивающее…

– Принесите-ка мне лучше телефон, – перебил его Николас, садясь на кровати.

– Можете позвонить потом из моего кабинета, – сказал врач, но, пугливо взглянув на Нелл, поправился: – Сейчас медсестра принесет.

– Что такое? – прошептала Нелл. – Ничего не понимаю. Это чудо, да?

– Никакое не чудо. – Танек выхватил у медсестры телефон и набрал номер Гардо, – Все гораздо примитивней.

Гардо все еще находился в спортзале. Гости веселились вовсю и расходиться явно не собирались.

– Прошу прощения, – извинился Гардо перед собеседниками, беря трубку. – Если человек звонит в такое время, значит, ему нужна помощь.

– Или хочет выпить, – рассмеялся премьер-министр. – Пригласите его сюда. У вас лучшее вино во всей Франции.

Гардо улыбнулся и отошел в сторонку. Конечно, звонок от Танека можно было бы и проигнорировать, но зачем же лишать себя удовольствия?

– Ну, что там еще, Танек? – спросил он. – Страшно стало, да? Теперь пощады просить поздно. Противоядия нет, сами знаете.

– Я звоню, чтобы сообщить вам, что меч Карла Великого – подделка.

Лицо Гардо исказилось от гнева.

– Вы сказали бы это, даже если бы меч был подлинным.

– Копия изготовлена мастером Эрнандо Армандарисом из Толедо. Можете проверить.

Гардо глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.

– Черт с ним, с мечом. Все равно я вас победил. Вы покойник. А теперь, извините, я должен вернуться к гостям.

– Еще одну минутку. Завтра утром из госпиталя Пресвятой Богоматери вам доставят копию моего анализа крови. – Он выдержал паузу. – А заодно уж сходите, посмотрите на себя в зеркало. – И Танек повесил трубку.

Гардо нахмурился. Что за чушь? С какой стати идти смотреться в зеркало? Должно быть, Танек имел в виду, что он, Гардо – чудовище, и пусть полюбуется в зеркале на свой звериный оскал. Или что-нибудь в этом роде. Победа одержана, это очевидно. Нет причин для беспокойства.

Гардо стоял в туалете, разглядывая себя в зеркале. Все в полном ажуре: удачливый, могущественный мужчина в расцвете лет. Настоящий завоеватель. Он хотел уже отойти, но в этот миг взгляд его упал на едва заметную ранку, оставшуюся на губе после удара кулаком. Вокруг ранки образовалась небольшая, но явная припухлость.

И Гардо истошно завопил.

– Что-что? – недоверчиво спросила Нелл, усаживая Николаса в автомобиль. – Гардо заразился вирусом колоньи? Не может быть. Ничего не понимаю.

– Что, сработало? – оглянулся Джейми, сидевший за рулем, и лицо его озарилось довольной улыбкой. – Ты все-таки уделал этого ублюдка?

– Видимо, да, – кивнул Николас, откидываясь на сиденье. – Завтра утром это выяснится. Но я уверен, что он уже сейчас мчится в ближайшую больницу.

– Как тебе это удалось? – спросила Нелл. Николас вынул платок и осторожно снял с безымянного пальца перстень-печатку.

– Современная версия средневекового кольца с ядом, – объяснил он, – Я знаю, что Гардо обожает эпоху Возрождения, поэтому решил сделать ему приятное. – Он аккуратно завернул перстень в платок и спрятал в пепельницу, – При нажатии из перстня выдвигается крошечная игла, впрыскивающая под кожу яд.

Нелл содрогнулась, представив, как рисковал Николас, нося на руке этот перстень.

– Я все время о нем помнил, – заметил Танек, словно прочитав ее мысли.

– Тебе повезло. Но где ты раздобыл яд колоньи?

– Там же, где Гардо. В Медельине. Подарок от Паломы и Хуареса.

Палома и Хуарес? Но ведь это партнеры покойного Сандеквеса по наркокартелю!

– Они снабдили тебя ядом, чтобы ты убрал их же подручного?

– Все было не так просто. Я две недели провел в Медельине, ведя сложнейшие переговоры. Они могли закончиться чем угодно. До последней минуты я не был уверен. Даже сегодня. – Он откинул голову назад. – События стали развиваться слишком быстро. Я решил, что смерть Сандеквеса может стать моим козырем. Отправился в Париж, как следует прижал Пардо. Он как раз вел бухгалтерские счета, где регистрировалось поступление сумм из Колумбии нашему приятелю Филиппу Гардо. Я сказал бухгалтеру, что еду в Медельин. Пусть выбирает сам – с кем ему лучше иметь дело: со своим боссом или со всем наркокартелем. И тогда Пардо расшифровал мне все записи.

– Ты смог доказать Паломе и Хуаресу, что это Гардо подставил Сандеквеса?

– Да. И им это ужасно не понравилось. В картеле все построено на единстве и взаимном доверии. Без этого им не выжить. Раз Гардо устранил Сандеквеса, где гарантия, что он не захочет избавиться от остальных? С другой стороны, картель не может себе позволить чинить над Гардо расправу. Это породило бы смятение в организации. К тому же Гардо продолжал приносить картелю ощутимую пользу. В общем, я не знал, к какому решению они придут.

– И все же они приняли твою сторону?

– Я сказал, что беру на себя решение этой щекотливой проблемы. Если Гардо погибнет от руки чужака, единство организации не пострадает.

Они совещались две недели, потом сказали, что принимают мое предложение. Гардо как раз заказал им новую партию яда. Они подменили жидкость, а мне вручили перстень с настоящим ядом.

– Почему же ты не сказал мне об этом с самого начала? – обиделась Нелл.

– Потому что я не знал, можно ли им верить. Вполне возможно, думал я, что они решили избавиться от нас обоих – и от Гардо, и от меня. Не исключалось также, что в перстне яд не настоящий. В общем, могло произойти все что угодно.

– Если у тебя было кольцо, зачем ты попросил меня спрятать в тайнике пистолет?

– Страховка. Я знал, что телохранители не подпустят меня к Гардо. Вот почему мне нужно было, чтобы ты погасила свет. Я рассчитывал подобраться к нему в темноте.

Увы, Нелл не смогла предоставить ему этот шанс…

– Я не успела вовремя.

– Но пистолет ты все-таки спрятала. В конечном итоге он-то и помог мне. – Танек покачал головой. – Но все чуть не сорвалось.

– Главное, что дело сделано, – заметил Джейми. – Что будет дальше? Гардо кинется тебе мстить?

– Ему теперь не до меня.

– Куда поедем? В коттедж?

– Нет, – быстро ответила Нелл. – Только не туда. Я хочу вернуться в Париж.

Николас кивнул:

– Почему бы и нет, Джейми? Я хочу, чтобы ты на пару дней спрятал Пардо. Пока мы не убедимся, что его боссу конец. Я ведь обещал бухгалтеру защиту.

– Конечно, – усмехнулась Нелл. – Без твоей защиты все живое на земле пропадет.

Джейми с опаской покосился на нее и завел двигатель.

– Ты на меня сердита? – негромко спросил Николас.

Нелл не ответила. Он закрыл глаза.

– Тогда, если не возражаешь, немного отдохну. Нужно подкопить сил. Разбудите меня, когда мы приедем в Париж.

Захлопнув дверь квартиры, Нелл приказала:

– Николас, марш в кровать. Я иду в аптеку за лекарствами.

– Это ни к чему.

– То есть как это? Или ты считаешь, что я даже с таким заданием не справлюсь?

Николас страдальчески вздохнул:

– Ну вот, снова началось.

– Фактически ты решил обойтись без моей помощи!

– Неправда, ты мне помогла.

– Ты мог бы предупредить меня насчет яда. Мог посвятить в свой план!

– Да, мог.

– Но нет, ты надавал мне кучу заданий, а сам… – Нелл не договорила и устало закончила: – Впрочем, наверно, ты поступил правильно. Ведь я с твоими заданиями не справилась. Из-за меня ты чуть не погиб.

– Ты сделала, что могла.

– Этого было недостаточно. Нужно было разобраться с Кэблером раньше. Я была обязана погасить свет в зале! – По ее лицу текли слезы. – Я подвела тебя!

– Нет, ты меня не подвела. Просто ты ие сверхчеловек, а обыкновенная женщина. Мало ли какие неожиданности могут случиться, – грубовато сказал Николас и крепко взял ее за плечи. – А про колонью я тебе не сказал, чтобы тебе не взбрело в голову рассмотреть кольцо поближе. Это опасно. Я видел, что яд сдеал с Теренсом.

– Ты решил, что будешь рисковать один? Как, по-гвоему, я себя чувствовала, когда решила, что ты отравлен?

– Ну, и как ты себя чувствовала?

– Сам знаешь.

– Нет уж, ты мне скажи.

– Мне было ужасно страшно, я чувствовала себя виноватой, и еще…

– Ты не хотела меня терять.

– Да. Я не хотела тебя терять.

– Почему?

– Потому что я к тебе привыкла, потому что…

– Ну?

– Потому что я тебя люблю, черт подери! – Она прижалась лицом к его груди, – Мне очень больно. Я не хотела, чтобы это произошло. Я сопротивлялась изо всех сил. Уж если и влюбляться, то, во всяком случае, не в тебя! Ты умрешь, как умерла Джилл, и второй раз я этого не переживу.

– Все умрут. Я не обещаю тебе, что буду жить вечно. – Он обнял ее. – Но буду любить тебя, пока жив.

– Этого мне недостаточно. Ты слышишь? – Она оттолкнула его. – Ладно, иди в кровать. Я не желаю тебя видеть. Где твой рецепт? – Она схватила со стола сумочку и направилась к двери. – И не слишком воображай. Я не позволю тебе… Я с собой справлюсь, вот увидишь.

– Даже не надейся. – Он улыбнулся. – Лучше смириться и плыть по течению.

Она громко закрыла за собой дверь и остановилась на лестничной площадке, чтобы вытереть слезы. Смириться?

Нн за что! Когда она думала, что Николас отравлен и умирает, у нее чуть сердце не разорвалось.

И вновь на Нелл нахлынула боль, как в тот день, когда она узнала о смерти Джилл. Ужасно, если придется пережить такое вновь.

Нет, она не смирится.

19.

2 января, Париж

Вчера Гардо лег в больницу, – объявил Джейми, размахивая газетой. – Причина: неустановленное заболевание. Состояние здоровья – критическое. – Он ухмыльнулся. – Такое несчастье! После триумфального успеха Праздника Возрождения!

– А что слышно про Кэблера?

Джейми пожал плечами:

– У меня нет информации. Думаю, он возвращается в Вашингтон в тягостных раздумьях. Не знает, как будет выкручиваться из ситуации.

– Он наверняка в курсе того, что случилось с Гардо, – сказала Нелл. – Ник, он может тебе повредить?

– С его стороны это было бы глупо. Ведь у меня в руках бухгалтерские книги Пардо. Он там фигурирует чуть ли не на каждой странице.

– Еще одна страховка?

– В сочетании с бухгалтерскими книгами Симпсона – самая что ни на есть пуленепробиваемая.

– И что же, Кэблер останется директором АБН?

– Конечно, он тертый калач. Начальство вряд ли его в чем-нибудь заподозрит. Погоди, он еще на пенсию выйдет с золотыми наградными часами.

Нелл покачала головой.

– Что поделаешь, мы не в силах исправить этот мир, – спокойно заметил Николас. – Кэблер мне еще пригодится.

– Я кое-что слыхал о Марице, – сказал Джейми. – Поговаривают, что он где-то на юге Франции. Его видели в Монте-Карло.

Нелл резко обернулась:

– Когда?

– Несколько дней назад. Я проверю, так ли это на самом деле.

– И сообщите мне?

Николас подозрительно прищурился:

– Что-то ты не слишком обрадовалась.

– За последние дни мои эмоции несколько подыстощились, – сухо ответила Нелл, отворачиваясь. – Кстати говоря, я должна вернуть мадам Дюмуа ее платье. Она звонила уже несколько раз, грозила пожаловаться в полицию. – Нелл вынула помятое, забрызганное кровью платье и поморщилась. – Думаю, без полиции здесь все равно не обойдется.

Она перекинула платье через руку, взяла сумочку и попрощалась:

– Пока. Вернусь через несколько часов.

– Он не в Монте-Карло, он здесь, – сказала. Таня, когда Нелл связалась с ней по телефону. – Но мы с Джоэлом на днях съездили в Монте-Карло.

– И он там следил за тобой?

– Да. Он был везде. По-моему, он перевозбужден и оттого стал неосторожен. Вчера я его даже видела.

– Где?

– На набережной. Правда, всего секунду – в витрине.

– Про Гардо знаешь?

– Да. Он действительно болен? Я ожидала чего-то другого.

– Я тоже. Николас сделал нам сюрприз. – Нелл помолчала. – Скоро?

– Очень скоро. Я должна убедиться, что Мариц дозрел. Позвоню тебе. Не отлучайся надолго от телефона.

– Недолго же ты гуляла, – удивился Николас. Нелл отлучилась лишь затем, чтобы позвонить Тане, а также взять напрокат машину. Скоро. Очень скоро.

– Она сильно возмущалась? – спросил Николас.

– Кто? Мадам Дюмуа?

– А кто же еще?

Нелл мысленно чертыхнулась. Вряд ли ее оплошность осталась незамеченной.

– Да, она была в ярости, – улыбнулась Нелл. – Сказала, что разрушит мою карьеру. Что мне не бывать манекенщицей.

– Жаль. Придется тебе, видимо, заняться разведением овец.

Улыбка Нелл потускнела.

– Да ладно тебе, не дергайся, – успокоил ее Танек. – Я ведь тебя не тороплю. – Он встал. – Может, сходим пообедать? Мы никогда еще не обедали с тобой в ресторане. Это будет настоящее приключение.

Таня просила не отлучаться от телефона.

– Нет, что-то я устала, – ответила Нелл, покачав головой. – Давай лучше поедим дома. Тут недалеко магазин. Может, купишь чего-нибудь пожевать?

Николас удивленно приподнял брови:

– Как хочешь. Скоро. Очень скоро.

Мариц побывал у них в номере.

Таня заметила, что ее шкатулка с драгоценностями оказалась не на тумбочке, а в ванной.

Белый костюм «от Армани», в свое время попавший на газетную полосу, был небрежно переброшен через спинку стула.

Мариц хотел, чтобы она знала о его визите.

Значит, он дозрел.

4 января, 7.00

Зазвонил телефон. Через несколько секунд Нелл уже была в гостиной, возле аппарата.

– Сегодня, – сказала Таня. – В шесть часов вечера уезжаю на побережье. Буду там к восьми. Не опаздывай.

– Не опоздаю.

Достаточно того, что Нелл опоздала в Бельвине, и это чуть не стоило Николасу жизни. Теперь ее ничто не остановит.

– Но твое дело его выманить. Потом он мой.

– Посмотрим.

– Нет, так не пойдет. Он мой. Ты свое дело сделала.

– Мне это не нравится…

– Он убил мою дочь!

После долгой паузы Таня сказала:

– Ладно, твой так твой. – И повесила трубку.

Нелл вернулась в спальню и нырнула под одеяло.

– Кто это был? – спросил Николас.

Она не ответила, внезапно почувствовав, что больше не может ему врать.

– Ошибка?

Нелл молча кивнула и прижалась к нему. Разумеется, Танек догадался, что это никакая не ошибка. Просто он давал ей возможность уйти от ответа. Он никогда ни к чему ее не принуждал. Таков уж его стиль – наблюдать и выжидать.

– Николас, давай займемся любовью, – прошептала она. – Если не возражаешь.

– То же самое ты сказала, когда пришла ко мне впервые. – Он притянул ее к себе. – Нет, я не возражаю. И никогда не буду против этого возражать. Во всяком случае, в течение ближайших пятидесяти лет. Всегда рад быть тебе полезным.

Нелл сжала его в объятиях так яростно, что Танек хмыкнул:

– Не знаю только, выдержат ли мои ребра.

– Я люблю тебя, Николас.

– Я знаю. – Он откинул одеяло и наклонился над ней. – Не волнуйся, я хорошо это знаю…

18.35

-Она едет на юг, – сообщил Джейми.

– Смотри не потеряй ее из виду. Я выезжаю.

Николас положил трубку и, не теряя ни минуты, вышел из квартиры. Он знал, что ночной звонок не был ошибкой. Ему понадобилась вся его выдержка, чтобы позволить Нелл уйти.

Итак, она едет на юг. В Монте-Карло?

Он сел за руль, тронулся с места. Поди догадайся, куда она собралась. Во всяком случае, ясно одно: ей нужен Мариц. От этой мысли Танека бросало в озноб.

18.50

Итак, красотка Таня решила закончить игру.

Она мчалась по шоссе в красном открытом «триумфе», ее каштановые волосы развевались по ветру.

Одна, совсем одна.

Мариц держался поодаль – не отставал, но и не догонял.

Она знает, что он сзади.

Знает, что ей не уйти.

Знает, что охота близится к концу.

Мариц с вожделением вспоминал потасовку в снегу. Теперь все еще интересней, чем тогда.

Куда же ты едешь, моя Таня?

– Она едет в наш коттедж, – сообщил Джейми по телефону. – Может быть, Ник, это не то, что ты думаешь.

То, то самое. Раз она едет в коттедж, значит, там Мариц. Или скоро будет там. О Господи…

– Мне ехать туда? – спросил Джейми. Да, скорей туда, остановить ее, спасти…

– Ник, не слышу? Танек глубоко вздохнул:

– Нет, оставь машину под холмом и жди меня.

19.55

Когда Нелл подрулила к коттеджу, там было темно.

На стоянке ни одной машины, в окнах не горел свет.

Отлично. Значит, хоть сегодня она не опоздала.

Нелл вышла из автомобиля и быстро направилась к входной двери. Открыла замок, положила свой «кольт» на ступеньку и включила свет на крыльце. Сегодня луна светила ярко, но лишнее освещение не помешает.

Нелл подошла к краю скалы, посмотрела вниз, на пенящуюся полосу прибоя. Несколько раз глубоко вздохнула, размяла мышцы плеч.

Она думала, что будет нервничать или бояться. Но ни страха, ни даже злости Нелл сейчас не испытывала – лишь спокойную уверенность и чувство неизбежности. Мариц близок. А значит, близка цель, к которой Нелл так долго стремилась.

Вдали на шоссе появились огоньки. Нелл напряглась, хоть и не была уверена, что это Таня.

Но нет, машина – красная, с открытым верхом, свернула к коттеджу, и через несколько секунд перед Нелл стояла Таня.

– Он близко? – спросила Нелл. Таня оглянулась назад.

– Да, совсем рядом.

Из-за поворота неспешно, почти лениво выехал еще один автомобиль.

– Иди в дом. Дверь отперта.

Таня заколебалась.

– Я не хочу бросать тебя одну. У тебя есть пистолет?

– Лежит на крыльце.

– Почему? Разве он тебе не нужен?

– Если я с Марицем не справлюсь, ты его пристрелишь.

– Ради Бога, возьми пистолет! Нелл покачала головой:

– Нет, такая смерть для него слишком быстрая. Моя дочка умерла не сразу. Я хочу сделать ему больно. Пусть как следует поймет, что его смерть неизбежна.

Таня взбежала по ступенькам, схватила пистолет.

– Возьми же его! Иначе я никуда не пойду.

Времени спорить не было, и Нелл подчинилась. Вторая машина уже подъезжала к коттеджу.

– Быстрей!

Таня скрылась за дверью.

Нелл стояла, освещенная светом фар.

Из машины вышел мужчина, остановился у дверцы.

– А где Таня?

Мариц! Она не видела в темноте его лица, но голос узнала сразу – очень часто он звучал в ее кошмарах.

– Внутри. Но ты до нее не доберешься.

Мариц медленно приближался, разглядывая женщину: кроссовки, джинсы, в руке – пистолет.

– Неужели она вызвала полицию? Я разочарован.

– Я не из полиции. Мы с тобой знакомы, Мариц.

Он прищурился.

– Впервые вижу… Калдер? Нелл Калдер?

– Видишь, какой ты сообразительный.

– Лнбер хорошо поработал. Ты должна быть мне благодарна.

Нелл ощутила прилив ослепительной ярости:

– Благодарна? За то, что ты убил мою дочь?

– Ах да, я совсем забыл про девчонку.

Мариц не врал. Он действительно не помнил о таком пустяке!

Он сделал еще один шаг вперед.

– Но теперь я вспомнил. Она хныкала, путалась под ногами.

– Заткнись!

– К тому же она видела меня в пещере, Я говорил Гардо, что девчонка может меня узнать. Соврал, конечно. Просто прикончить ребенка – это особый кайф. Они такие мягонькие, от них исходит такой острый запах страха.

У Нелл дрожали руки. Она знала, что Мариц говорит все это специально, хочет ее вывести из равновесия.

– Я раз пырнул ее ножичком, но этого было недостаточно. Девчонка…

Не договорив, Мариц прыгнул вперед и молниеносным движением выбил у нее из руки пистолет, а в следующий миг ударом слева сбил Нелл с ног. Оседлав ее, Мариц зловеще улыбнулся.

– Я хочу тебе рассказать, как она пищала, когда…

Удар кулаком заставил его заткнуться. Нелл перекатилась на бок, высвободившись.

Тогда в его руке блеснул нож.

Нелл вскочила на ноги, отступила на несколько шагов. Страшные воспоминания парализовали ее.

Все как на Медасе! Я ничего не могу сделать! Не убивай меня! Не убивай Джилл! Как его остановить?

– Меня остановить нельзя, – процедил Мариц, словно подслушав ее мысли. – Не получилось тогда, не получится и теперь.

Не человек, а злой дух. Такого не остановишь.

– Не спеши, – мурлыкал Мариц. – Я хочу закончить свой рассказ. Знаешь, сколько раз пришлось проткнуть мне твою дочурку? Рассказать?

– Нет, – прошептала Нелл.

– Слабая, трусливая баба. Лицо новое, нутро старое. Сейчас я прикончу тебя, и тогда займусь Таней.

Эти слова вернули Нелл к жизни. Ее слабость будет стоить жизни Тане! Джилл уже нет. Это не Медас. А главное, что она, Нелл, изменилась.

– Как бы не так!

Нелл развернулась на одной ноге и с размаху пнула его в живот.

Мариц охнул от боли и согнулся пополам, однако тут же распрямился и отскочил в сторону.

Нелл крикнула:

– Таню ты не убьешь. Ты вообще больше никого не убьешь.

– Очень хорошо, – улыбнулся Мариц, – Давай подеремся.

Нелл ударила ногой по его кулаку, выбила нож.

Мариц выругался и бросился за ножом так стремительно, что Нелл не успела его остановить.

Распрямившись, он молниеносно полоснул клинком по ее плечу.

Снова он маячил перед ней с ножом в руке, улыбаясь.

Нелл отступала, зажимая пальцами рану.

Сзади был обрыв. Пятиться некуда. Мариц неспешно приближался, внизу рокотали волны.

Снова Медас!

Нет, это не повторится.

Нелл была готова, она ждала.

– Ну что? – прошептал Мариц. – Вот и конец. Слышишь, как она тебе нашептывает?

Он говорит о смерти.

– Да, я готова.

Мариц ринулся на нее, но Нелл сделала обманное движение и вывернула руку, сжимавшую нож. В следующий миг она со всей силы ударила его ребром ладони в основание носа – как учил Танек. Пусть осколки кости вопьются ему прямо в мозг!

Мариц зашатался и рухнул с обрыва вниз.

Нелл перегнулась, увидела, как волны переворачивают искореженное тело.

Мы упали, мы упали…

Нелл обессиленно опустилась на землю. Все, Джилл, все, детка. Дело сделано.

– Нелл…

Как сквозь сон она увидела перед собой Николаса.

– Он мертв, Николас.

– Я знаю. Я все видел. Танек обнял ее.

– На миг мне показалось, что я с ним не справлюсь… – Нелл встрепенулась. – Ты все видел?

Срывающимся голосом Николас сказал:

– Да. И больше такого видеть никогда не хочу.

– Все видел и не вмешался?

– Ты так хотела сделать все сама… Я знал, что ты никогда меня не простишь. – Он запнулся и добавил: – И все же был момент, когда я едва не вмешался.

– Я должна была сделать это сама.

– Знаю. – Он наклонился, посмотрел на ее раненое плечо. – Кровь остановилась, но лучше поскорей перевязать.

Из коттеджа выглянула Таня.

– Сделано? – тихо спросила она.

Нелл оглянулась на обрыв.

– Да, мы сделали это.

Джоэл вышел из травмопункта мрачнее тучи. Таня вздохнула. Она знала, что он рассердится.

– Как ее плечо?

– Нормально. Потеряла немного крови, поэтому ее оставят в больнице на ночь.

– Ты хочешь со мной развестись, да?

– Как раз думаю об этом.

– Не нужно. Твоя бывшая жена все объяснила мне про алименты. Я хитрее ее, поэтому ты останешься оборванцем.

– Я сейчас не настроен шутить.

– Я должна была это сделать, Джоэл. – Она бросилась ему в объятия, прижалась головой к груди и прошептала: – Конечно, ты защитил бы меня, но я не хотела тобой рисковать. Ты мне слишком дорог. Обещаю, в следующий раз, когда на меня нападет головорез, я позволю тебе с ним расправиться. Хочешь, я сама разыщу какого-нибудь бандита? Я слышала, что в нью-йоркском Центральном парке полным-полно всякой шпаны. Мы можем специально заехать в Нью-Йорк…

Джоэл хмыкнул, и Таня, воровато поглядев на него, поняла, что, кажется, все обойдется. Буря миновала.

– Тебе не понравилась моя идея?

– С тебя станется. – Он смотрел на нее сверху вниз. – Но учти, это никогда больше не должно повториться.

– Обещаю. Хотя, по правде говоря, никакая опасность мне не угрожала.

Джоэл скептически покачал головой.

– Нет, честно. – Она улыбнулась. – В данном случае я была всего лишь Полом Хенридом, а роль Хамфри Богарта сыграла Нелл.

Николас сел на стул возле кровати, взял Нелл за руку:

– Как ты?

Она знала, что он имеет в виду не только ее физическое состояние.

– Не знаю. – Она покачала головой. – Я чувствую себя опустошенной. И умиротворенной.

– Джоэл очень аккуратно зашил тебе рану. Даже шрама не останется.

– Хорошо.

– Завтра улетаем. Я заказал билеты. Увожу тебя назад, на ранчо.

Нелл снова покачала головой.

– Хочешь, чтобы мы задержались во Франции? Господи, как трудно произнести эти слова:

– Я хочу, чтобы ты вернулся на ранчо без меня.

Танек остолбенел.

– Один?

Нелл кивнула.

– Мне нужно побыть в одиночестве.

– Долго?

– Не знаю. Я вообще больше ничего не знаю.

– Зато я знаю. Знаю, что ты меня любишь.

– Мне страшно, Николас, – прошептала она.

– Страшно из-за чего? Что я когда-нибудь умру? Ну, эту проблему я для тебя решить не могу. – Он провел пальцем по ее щеке. – Придется довольствоваться тем, что какое-то время мы проживем вместе.

– Легко сказать. А вдруг я ошибусь? Ведь такое бывает… Помнишь, мы когда-то говорили о том, что человек движется к самосовершенствованию постепенно. Я тогда еще сказала, что чувствую себя расколотой. Вот и сейчас у меня такое же ощущение.

– Я тебе помогу. – Ты не можешь мне помочь. Ты только можешь меня защитить. А с внутренним разладом должна справиться сама.

Танек криво улыбнулся:

– Утенок улетает, чтобы стать лебедем?

– Мне нужно побыть одной, чтобы окончательно залечить раны, помудреть и склеить осколки своей жизни.

– Что ты будешь делать?

– Стану писать картины, найду работу, буду общаться с людьми. Сама не знаю.

– Без меня?

– Пока без тебя.

– Но ты приедешь на ранчо, когда будешь готова?

– Если ты меня впустишь.

– Конечно, впущу. – Он поднялся, посмотрел ей в глаза. – Я дам тебе свободу, но не обещаю, что оставлю тебя в покое. – Он быстро, почти яростно поцеловал ее. – Только не заставляй меня долго ждать, черт бы тебя побрал.

С этими словами он вышел.

Глаза Нелл наполнились слезами. Она хотела окликнуть Николаса, попросить его вернуться. Улететь с ним вдвоем, никогда больше не оглядываться в прошлое – каким это было бы счастьем!

Но нельзя его обманывать. Чтобы принадлежать Николасу, сначала она должна стать цельной.

И себя обманывать тоже нельзя.

Эпилог

– Кто-то позвонил в ворота, – сказала сказала Михаэла.

Николас отложил книгу.

– Кто? Питер? Кажется, Джин хотел привезти его. Они собирались показать мне щенков, которых родила Джонти.

– Нет, это не они. – Михаэла отвернулась. – Пойди сам посмотри.

– С какой стати? Открой ворота, да и дело с концом.

Внезапно Николас заметил, что у Михаэлы подозрительно довольный вид. На ее каменном лице намечалось нечто, похожее на улыбку.

Танек медленно поднялся.

– Кто там?

Не дожидаясь ответа, он выбежал на крыльцо и закрыл ладонью глаза от яркого осеннего солнца.

У ворот стояла она, одетая в джинсы и ковбойскую эубашку. Лучи солнца вспыхивали золотыми бликами на ее волосах.

Танек медленно двинулся к воротам. Ему казалось, что время остановилось.

У ворот он замедлил шаг, во все глаза глядя на Нслл. Она выглядела просто чудесно – красивая, сильная, свободная.

– Долго же ты собиралась… Больше года прошло.

– Я из породы тугодумов. Зато теперь все в порядке.

Он слегка наклонил голову:

– Мадам Лебедь, если не ошибаюсь?

– Не ошибаешься. – Лицо Нелл озарилось счастливой улыбкой. – Открывай ворота, Танек. Я хочу войти.