- Пригнись! - громко предостерег Керила Ринн, когда кузен короля безрассудно выпрямился, чтобы посмотреть вперед поверх зарослей кизила, в которых укрывались разведчики.
      Ветки этого кустарника были усыпаны мелкими белыми цветами, и от движения Керила от потревоженных растений поплыл сладкий аромат пыльцы. Редкие листья этого кустарника почти не скрывали маленький отряд, однако лежать в любом случае было безопасней.
      Керил послушно упал на влажную мягкую землю, едва не задев свой арбалет.
      - Чего от нас хочет Мартен? Что мы должны сделать?
      Им не было нужды говорить тихо. Скрежет и стук ветряных насосов способен был заглушить и более громкие звуки. Шум водяного потока и завывание ветра, который почти постоянно дул в этом ущелье, приводили к тому, что человек почти немедленно получал здесь сильную головную боль, от которой потом было нелегко избавиться.
      Сын портного с любопытством разглядывал ветряки Роффо. Четыре огромные постройки были выше, чем самые высокие дома, которые Ринн когда-либо видел. Широкие лопасти, сделанные из парусины, натянутой на деревянные рамы, действовали как паруса, улавливая ветер и вращая механизм, который качал воду почти вертикально вверх по сложенным из камня колодцам, диаметр которых был больше человеческого роста. Отец как-то рассказывал Ринну, что тысячи ксенарских рабов трудились здесь больше десятка лет, возводя эти колодцы и прорубая тоннели в скалах. Теперь драгоценная виннамирская вода поднималась насосами до этих тоннелей и под давлением шла сквозь гору, выходя на поверхность лишь на южных склонах Серых гор. Оттуда она текла по акведукам в Занкос и Катай.
      - Чего от нас хочет Мартен? - снова спросил Керил. Он тоже повысил голос, очевидно полагая, что Ринн не расслышал его.
      - Я думаю, - печально сказал Ринн, - что Мартен был бы доволен, если бы мы сломали эти чудесные машины.
      - Но как? Ты только посмотри, какие они огромные.
      Ринн теребил себя за подбородок, заросший соломенного цвета щетиной. Затем он обернулся на двух молодых фермеров, которые залегли в кустарнике чуть позади.
      - Мне кажется, что конструкция этих насосов мало чем отличается от мельниц, на которых мелют муку, или от тех, что приводят в движение пильные станки на лесопилках.
      - Но они гораздо больше, - возразил Керил.
      - И сложнее, как мне кажется. Однако именно их размер и может оказаться их слабым местом. Нам нужно только посмотреть на них поближе.
      - Для этого нам понадобится гораздо большее количество воинов, проворчал Керил. - Я насчитал десять ксенарских солдат.
      - Двенадцать. Ты не обратил внимания на двоих, которые охраняют вход в тоннель, - Ринн показал куда-то вверх и вправо. - К тому же ты не сосчитал двух жрецов Мезона, которые засели сразу за насосами.
      - Где?
      - А вон там. Видишь непонятные фигуры в тени на другой стороне ущелья? Это торчат локти и колени. Они ни разу не пошевелились с тех пор, как мы появились здесь.
      Керил изрыгнул одно из своих самых цветистых богохульств.
      - Я вовсе не собирался здесь умирать, - закончил он. - Я вообще не собираюсь этого делать, однако когда-то это все же должно случиться. Но только не сейчас и не здесь.
      - Заткнись и дай мне подумать. И прекрати размахивать руками - если мы видим жрецов, то и они могут нас заметить.
      Пока Ринн думал, Керил оставался совершенно неподвижным. Охранников необходимо было убить, всех до одного, и Ринн взялся за свой арбалет. Это было смертоносное и точное оружие, но не очень дальнобойное. Охранников наверху у тоннеля могли снять лишь фермеры со своими длинными луками. Мартен выбрал этих двоих в спутники Керилу и Ринну потому, что оба были превосходными стрелками, и оставалось только надеяться, что эрл Нижневейлсский не ошибся в них. Остальных ксенарских солдат нужно было каким-то способом выманить на открытое пространство и перебить всех вместе. Тогда остаются только жрецы.
      Только жрецы... Эти бесполые существа, должно быть, и были той самой причиной, по которой водонапорные станции так легко охранялись. Ринн тихонько выругался про себя, однако постарался победить свое беспокойство. Шансы на успех у них все-таки были.
      Ринн потряс Керила за плечо, чтобы привлечь его внимание.
      - Мне нужно, чтобы ты упал с лошади.
      - Что?!
      - Ты должен будешь упасть с лошади, прямо здесь.
      - Ты что, с ума сошел? Меня же убьют!
      - Не убьют, если будут считать тебя мертвым. Ты должен будешь воспользоваться стрелой, вот так... - Ринн выдернул стрелу из колчана одного из лучников и зажал ее под мышкой. - Смотри, если ты будешь держать ее таким образом, то со стороны будет казаться, будто тебя прострелили насквозь.
      - Вот ты займись этим.
      - Послушай, Керил, я стреляю из арбалета лучше тебя. А ты превосходно падаешь с лошади. У тебя это получается очень естественно.
      Рыжеволосый родственник короля гневно взглянул на Ринна:
      - Мартен сказал, что мы можем вернуться за подмогой, если окажется, что водоводы очень хорошо охраняются.
      - Если мы вернемся сюда с целым войском, то нам не удастся застать их врасплох, а тогда мы наверняка понесем потери. - Керил все еще не выглядел убежденным, и Ринн продолжал наседать: - Подумай, в конце концов, о славе. Подумай о тех песнях и балладах, которые о нас сложат. Наверняка одну из них напишет сам Мартен.
      - Но мы никогда ее не услышим, если он только не придет спеть ее на наших могилах.
      Ринн вздохнул:
      - Ну, хорошо. Я упаду с лошади. А ты используй оба арбалета и держи стрелы под руками, чтобы быстрее перезаряжать. Наши друзья-фермеры возьмут на себя солдат в устье тоннеля, а ты постарайся как можно скорее прикончить жрецов. Это важно. Затем вы трое должны...
      - Нет уж, - проворчал Керил, отдавая свой самострел Ринну. - Ты не сумеешь упасть с лошади так убедительно, как я, ты слишком хороший наездник. А у меня не такое хорошее зрение и твердая рука.
      - Ты будешь героем и прославишься! - Ринн от избытка чувств хлопнул друга по спине.
      - Меня просто убьют, вот и все.
      Молодой крестьянин со шрамом над бровью вызвался сходить за лошадью Керила. Ринн уже успел позабыть имена своих спутников и проводников. Это было и не важно - они были братьями-близнецами и различить их можно было лишь по шраму у одного, и по крупным, как у кролика, передним зубам у другого.
      Кузен короля, мрачный и сосредоточенный в предвиденье злой судьбы, молча сел и смотрел прямо перед собой до тех пор, пока Ринн не похлопал его по плечу и не отвел к ожидающей лошади.
      - Пригнись за шеей лошади, - посоветовал сын портного. - Тогда они увидят лишь древко стрелы. Когда упадешь, лежи на том боку, с какой стороны будет стрела. И ради всего святого - не шевелись. Остальное - не твоя забота.
      Затем Ринн повернулся к лучникам:
      - Не спускайте глаз с тоннеля - первыми надо убить засевших там солдат, потому что им удобнее всего стрелять по нам. Договоритесь, кто в кого будет целиться, чтобы не поразить двумя стрелами одного.
      Лучник со шрамом показал на себя.
      - Беру правого.
      - А я - левого, - кивнул второй.
      - Превосходно, - подвел итог Ринн. - Пусть то же самое относится и к остальным солдатам, которые выбегут из-за мельниц. К тому времени мне надо будет уложить как минимум двоих.
      - А как быть со жрецами? - с легкой тревогой в голосе спросил лучник с кроличьими зубами.
      - Я о них позабочусь, - Ринн покосился на Керила.
      - От меня ничего не ждите, - кисло ответил королевский брат. - Я буду мертвее мертвого.
      - Тогда нам придется с этим примириться.
      Все еще ворча, Керил вскарабкался в седло и приладил стрелу. Однако когда он попробовал наклониться, наконечник царапнул его мерина по плечу, и конь подпрыгнул.
      - Осторожнее! - вырвалось у Ринна. Усталость и беспокойство подействовали даже на него. Крепко схватив лошадь под уздцы, он повел ее через кустарник, затем махнул рукой лучникам, чтобы те занимали свои места.
      - Пошел! - прошипел Ринн.
      Керил пришпорил коня и поскакал вниз по склону, а затем вывернул на поляну. Тут же из тоннеля наверху раздался предупреждающий крик, и двое солдат выступили из-за прикрытия, натягивая луки. Однако они не стали стрелять, увидев, как всадник медленно сползает с седла и безвольно падает на траву и листья. Стрела, которая огорчала" из его тела, шевелилась, но противник, похоже, этого не видел.
      Ринн удостоил своего товарища лишь одного короткого взгляда, сосредоточившись на воине, который показался из-за ближайшего ветряка. Ксенарец что-то крикнул солдатам наверху.
      - Пора! - воскликнул Ринн.
      Три стрелы были выпущены одновременно и мгновение спустя поразили цели. Один из засевших наверху солдат закувыркался вниз по склону, второй упал назад. Стрела Ринна тоже попала в цель, и он торопливо схватил второй арбалет, чтобы выстрелить во второго солдата, который появился на площадке внизу и подхватил своего тяжело раненного товарища. Оба они умерли одновременно.
      Над ухом Ринна зазвенела тетива - это братья выстрелили во второй раз. Сам он, уперев самострелы в землю, прижал их ногой и натянул снова, зацепив жилу за крючок. Затем он вложил в пазы стрелы. Все это время он не сводил взгляда со жрецов. Последние вышли из своей тени на свет, и теперь стало ясно видно, что в руках у них нет никакого оружия, а лица обоих спокойны и безмятежны.
      Следующая стрела Ринна отскочила от выкрашенной в белый цвет кирасы одного из жрецов и отлетела в сторону. Его ушей достиг какой-то смущающий душу напев, и над поляной появилось мерцающее зеленое свечение. Один раз увидев его, Ринн не мог больше оторвать от него своих глаз, совершенно загипнотизированный.
      Между тем зеленое свечение становилось все ярче и больше, превратившись в огненный шар, такой горячий, что жар его Ринн чувствовал даже на большом расстоянии. Керил вскочил на ноги и что-то беззвучно кричал, но его слова были заглушены громким гимном жрецов Мезона. Поняв, что его не слышат, Керил со всех ног бросился бежать к своим товарищам.
      Шар изумрудно-зеленого пламени колыхался в воздухе высоко над головами жрецов. Острый приступ страха, который вдруг испытал Ринн, помог ему справиться с гипнозом, и он схватил второй, заряженный арбалет как раз в тот момент, когда к нему подбежал запыхавшийся Керил.
      Над ними занялись и с треском запылали ветви ели, а зеленый шар, набирая скорость, заскользил по воздуху к Ринну и его товарищам, оставляя за собой хвост дыма.
      Ринн опустился на колено и, быстро, но тщательно прицелившись, выстрелил. Один из жрецов завертелся волчком и упал, из его левого глаза торчал короткий и толстый черенок оперенной стрелы. Огненный шар рухнул в заросли кизила, и Керил, вскрикнув, закрыл руками обожженное лицо. Ринн успел только закрыть глаза.
      Наступила тишина. Казалось, что даже огромные мельницы на секунду остановились. Остальные чувства, однако, подсказали Ринну, что он все еще жив. Огонь и жар исчезли вместе со смертью священника, но гортанный выкрик ксенарского офицера напомнил Ринну, что еще не все кончилось. Лучники-крестьяне возобновили стрельбу, а Ринн открыл глаза и сунул арбалет в дрожащие ладони Керила.
      Прошло совсем немного времени, и четверо разведчиков обнаружили, что им не в кого больше стрелять. Мертвые и умирающие противники были разбросаны повсюду, и двое братьев, ни слова не говоря, вынули кинжалы и отправились добивать тех, кто еще дышал.
      - У нас - ни единой царапины, - прошептал Керил с удивлением в голосе. - Взгляни, чего мы тут понаделали... и ни единой царапины.
      Ринн посмотрел и почувствовал подступающую к горлу тошноту. Они не могли бы позаботиться о раненых воинах противника, не говоря уже о том, чтобы взять их с собой в долины, чтобы там им была оказана помощь, так что то, что делали братья, было скорее актом милосердия, нежели жестокостью. Почему же ему тогда так скверно?
      Один из братьев, тот, что был со шрамом, вернулся первым и подошел к Ринну.
      - Все мертвы кроме одного, - доложил он. Лицо его при этом не выражало ни радости, ни сожаления. - Нигде не видно второго жреца.
      Один все-таки спасся. Теперь этот воин-монах пробирается где-нибудь в чаще леса, торопясь оказаться подальше от этой поляны.
      - Догнать его?
      - Нет, - резко возразил Ринн. - Нам нельзя терять время.
      С этими словами он пошел к ближайшему насосу, двигаясь по краю водного потока, который несся по желобу из накопительного резервуара. На пороге мельницы лежало тело солдата, и Ринн аккуратно перешагнул его, стараясь не наступить в кровавые лужицы на каменных ступенях. Изнутри постройки доносился грохот огромных шестеренок, и деревянный настил под ногами Ринна слегка дрожал.
      - Невероятно! - закричал Керил, перекрывая шум воды и работающих механизмов.
      Кузен короля стоял, разинув рот и запрокинув назад голову, чтобы лучше разглядеть длинный стальной вал, который спускался откуда-то с потолка постройки и уходил вниз, к механизму.
      Но это было больше чем невероятно. Трудолюбиво вращающийся вал был толщиной со ствол молодого кедра, таким же высоким и прямым. В Виннамире еще не умели выковывать такие большие металлические предметы. Передаточные шестерни, которые вращались внизу, тоже были огромными - размером с самое большое тележное колесо, какое когда-либо приходилось видеть Ринну.
      - Принеси мне гаечный ключ, - приказал Ринн лучнику с кроличьими зубами. - Вон он лежит - большой железный инструмент с развилкой на конце.
      Ему подали ключ, и Ринн после краткого раздумья накинул его на огромную гайку, которая удерживала в зацеплении две шестерни разного размера. Однако сколько он ни дергал, как ни налегал на рукоятку ключа, гайка не поддавалась.
      - Ну-ка, помогите! - прокричал Ринн. - Мы должны расцепить эту муфту.
      Керил налег на ключ всей своей тяжестью.
      - Откуда ты столько знаешь о ветряных мельницах? - спросил он.
      - Я работал на лесопилке в заливе Полной Луны, когда мне было двенадцать лет. Она была очень похожа на эту мельницу, только там вал вращался потоком воды, а здесь он приводится в движение ветром.
      Оттого что ему постоянно приходилось кричать, Ринн почти охрип и поэтому не стал объяснять, как в двенадцать лет сын портного решил, что ему не хочется быть портным. Его отец поступил довольно мудро, подыскав сыну работу на лесопилке: хватило трех месяцев тяжелого труда, чтобы Ринн изменил свое мнение.
      Тем временем к ним на помощь пришел один из братьев, и гайка подалась со ржавым скрежетом. Ринн продолжал орудовать ключом до тех пор, пока гайка не соскочила с резьбы и не откатилась в сторону. Тогда он схватил тяжелый деревянный молоток на длинной рукоятке и несколькими ударами вывел большую шестерню из зацепления с малой, а затем сшиб ее с вала.
      Как только зубцы передачи прекратили цепляться друг за друга, механизм внизу остановился. Только стальной вал продолжал крутиться вхолостую, стремительно наращивая обороты. Теперь, когда лязг металла затих, стало слышно, как высоко над их головами гремят лопасти крыльев мельницы.
      - Превосходно! - заорал Керил, но Ринн покачал головой.
      - Нет, все это очень легко починить.
      - А это что такое? - встревожился фермер со шрамом.
      Раздался грозный гул, и вся постройка содрогнулась. Механизм насоса под их ногами снова начал вращаться, но уже в обратную сторону.
      - Торопитесь! - вскричал Ринн и с трудом приподнял тяжелую шестерню, которую он снял. - Это вода из колодцев и тоннеля пошла обратно и давит на крыльчатку насоса. Если мы скинем эту шестерню в работающий механизм, мы надолго выведем его из строя.
      Совместными усилиями шестеренку подкатили к провалу в дощатом настиле и сбросили вниз. В механизме что-то страшно заскрежетало, и в воздух взлетел фонтан горячих искр. Затем еще раз, и еще, и Ринн скинул туда же гайку. С душераздирающим скрежетом и лязгом механизм снова остановился, и его стало заливать быстро прибывающей водой.
      - Уф-ф! - выдохнул Керил не без удовольствия. - Вот теперь-то, наверное, все. Мы сделали это!
      - Теперь нам осталось только повторить все с самого начала, - устало сказал Ринн. - Еще три раза.
      Один из братьев выглянул в узкое окно и повернул к ним бесстрастное лицо.
      - Если мы не поспешим, - заметил он ровным голосом, - нам придется выбираться отсюда вплавь.
      И верно. Вся вода, которая должна была быть поднята наверх тем ветряным насосом, который они остановили, теперь растекалась по поляне. Конь Керила, флегматичный и хорошо обученный, покорно стоял в воде уже по самые бабки. Увидев эту картину, Керил снова прибег к богохульству.
      - Если мы не поторопимся, моя лошадь утонет! - прорычал он.
      И они заторопились.
      Арлин и Мартен галопом мчались вдоль подножья гор, направляясь к Морскому проходу. Утренний туман уже почти исчез под лучами солнца, и только в складках рельефа всадников и коней опутывали его молочно-белые, соленые языки. Казалось, даже лошади рады возможности поразмять ноги. Серый жеребец Мартена то и дело взмахивал хвостом и издавал короткое радостное ржание.
      Как только армия прибыла на место, Мартен немедленно послал отряд солдат, чтобы усилить охрану тропы. Теперь, как ему казалось, пришло время своими глазами взглянуть на армию противника.
      На самом деле он решил предпринять эту вылазку ради Арлина. Беспокойному молодому южанину было бы полезно отвлечься, да и сам Мартен, не в силах сложа руки дожидаться возвращения отряда Керила и Ринна или прибытия короля, решил предпринять эту маленькую вылазку. Эрл, впрочем, настоял на том, чтобы оба надели легкие доспехи - шлемы и кирасы - и захватили с собой арбалеты и мечи.
      Отлогие, поросшие травой предгорья постепенно сменились крутыми, источенными ветром скалами. В этом месте высокие Серые горы потихоньку становились ниже, сбегая в море и превращаясь в небольшие, лишенные растительности необитаемые островки, которые грядой уходили далеко от побережья. Здешние утесы были не так высоки, как те, что формировали главный Виннамирский хребет, и до слуха двух всадников доносились крики морских птиц, которые отважно ныряли за добычей в холодные воды Западного моря. Вскоре сквозь остатки тумана показалось и само море - неприветливое, серо-зеленое, неспокойное. Оно находилось теперь гораздо ниже тропы, по которой ехали Мартен и Арлин.
      На каменистой горной дороге Мартен придержал коня, и Арлин последовал его примеру. Никто не ждал их появления, и Мартен остановился около одной заставы, выговаривая пожилому командиру отряда за невнимательность. Пока еще ни один неприятель не нашел обходного пути, чтобы провести свои войска через горы, однако Мартен знал, что когда-нибудь все случается в первый раз.
      - Привет, Марта! - донесся крик откуда-то сверху, и Мартен, задрав голову, помахал рукой знакомому стражнику, который смотрел на него сверху вниз с какого-то каменного уступа. Затем оба поехали дальше по тропе.
      - Давай снова проберемся на ту же самую скалу, - предложил Арлин. Оттуда открывается потрясающий вид.
      Мартен покачал в ответ головой:
      - Нет, впереди есть одно местечко, которое послужит нам ничуть не хуже. Может быть, оттуда открывается не такая красивая панорама, зато оно гораздо лучше защищено.
      Достигнув дальнего конца узкого ущелья с крутыми скалистыми стенами, по дну которого шла дорога, они спешились и спрятали коней в зарослях колючих вечнозеленых кустарников, которым посчастливилось найти немного земли, чтобы пустить корни. Затем Мартен провел своего спутника по разрушенной непогодой тропе, которая огибала восточную стену, а затем спустился по крутому склону, оканчивающемуся каменистой площадкой. Там возвышалась целая груда крупных валунов. Укрывшись за ними, можно было наблюдать за дорогой, а заодно видеть почти всю равнину.
      - Боги мои! - пробормотал Мартен, чье внимание немедленно было приковано раскинувшимся на равнине лагерем.
      Далеко, насколько хватало глаз, по всему плато были расставлены палатки и шатры армии Роффо. Теперь их было гораздо больше, чем в первый раз, примерно месяц назад. Теперь палатки стояли много плотнее друг к другу все, кроме аккуратных белых павильонов, которые появились на самых подступах к Морскому проходу. Повсюду между палатками суетились тысячи людей, которые с этого расстояния походили на муравьев.
      Арлин пристально следил за движением солдат внизу.
      - Как ты думаешь, - спросил он внезапно, - добьются ли чего-нибудь Керил и Ринн?
      - Не хотелось бы чрезмерно на это рассчитывать, однако армию, которая страдает от нехватки воды, победить гораздо легче.
      - Может быть, нам следовало поехать с ними?
      Мартен пожал плечами.
      - Кто знает? - в его голосе прозвучали сожаление и сомнение. - У нас были другие неотложные дела. К тому же, если им понадобится помощь, они вернутся.
      - Только не эти два безрассудных храбреца.
      Мартен обдумал слова Арлина, стараясь избавиться от чувства вины. Четырнадцатый эрл Нижнего Вейлса родился, чтобы командовать. Это пришло к нему как дыхание, непринужденно и легко, однако он понимал, что унаследованный им титул не сделает его автоматически превосходным полководцем. Он был неопытен и молод, и только время могло окончательно определить, на что годен Мартен Пелсон.
      С равнины внизу донесся протяжный, переливчатый свист, и Арлин неожиданно для самого себя поднялся во весь рост и ответил таким же свистком.
      - Что ты делаешь? - переполошился Мартен, мертвой хваткой вцепившись в кисть руки друга и пытаясь заставить его снова присесть за валунами. Немедленно укройся!
      Темноволосый лорд-южанин высвободился из его захвата.
      - Это мой брат! - объяснил он, возбужденно дыша и указывая на установленные внизу палатки.
      Там, размахивая клочком белой ткани, привязанным к шесту, двигалась какая-то фигура.
      - Маркайм! - крикнул Арлин и снова свистнул.
      - Братишка! - заорал ксенарский солдат, быстрым шагом миновав белые палатки служителей бога Мезона. Теперь он стоял один у самого подножья скалы. - Спускайся вниз!
      - Нет! - строго приказал Мартен, увидев, как Арлин оглядывает склон в поисках удобной для спуска тропы.
      - Он мой брат.
      - Он твой враг. Не будь глупцом!
      - Тебе не причинят вреда! - крикнул снизу Маркайм. - Я обещаю тебе безопасность. Захвати с собой своего друга, если желаешь. У меня есть еда, добрый эль и тысяча новостей из дома. Давай мирно посидим напоследок - ты и я, - прежде чем сойтись в битве.
      - Я иду! - крикнул в ответ молодой лорд.
      Не обращая внимания на сердитые увещевания Мартена, он выступил из-за валунов.
      - Ступай вдоль скалы справа от себя, Арлин! - подсказал снизу брат. Там есть тропа, по ней и спускайся. Это самый простой путь.
      - Не смей, - отчетливо повторил Мартен.
      Арлин заколебался было, даже оглянулся назад.
      - Я должен поговорить с ним, но я вернусь. Дождись меня... я прошу тебя.
      Мартен подумал о том, что, должно быть, горячий сухой воздух равнины, блестящее на далеком горизонте Внутреннее море и голос Маркайма сыграли с Арлином злую шутку, вызвав этот приступ тоски по дому, о существовании которой молодой лорд даже не подозревал. Он должен понять друга. Арлин как-то говорил ему, что внутри клана Д'Леланов всегда существовало соперничество, однако на этот раз доверие и любовь пересилили все остальные соображения. Арлин полагался на слово брата.
      Тем временем младший Д'Лелан прошел вдоль края скалы и, следуя указанием Маркайма, стал спускаться по указанной ему тропе. В одном месте ему пришлось даже немного подниматься, он потерял брата из вида. В конце концов он, однако, оказался на тропе.
      Дорога эта была высечена в сером камне и много петляла, спускаясь по склону - в противном случае ни одна конная упряжка ни за что не смогла бы поднять на крутизну груженые повозки и фургоны. То же самое, впрочем, относилось и к движению сверху вниз. Арлин быстро шагал по этой каменистой дороге, но на половине пути его стали одолевать сомнения. Для Ксенары Арлин Д'Лелан был навеки проклятым изменником, и он боялся, что если о его встрече с братом узнают, то у Маркайма могут быть большие неприятности.
      - Арлин!
      Маркайм появился из-за поворота дороги, слегка запыхавшись после пусть и не крутого, но быстрого подъема. Арлин увидел, что брат протягивает ему навстречу пустые руки. Даже на поясе у него болтались пустые ножны. При виде его радостной улыбки все сомнения покинули Арлина. Он бросился бегом, и братья крепко обнялись.
      Физически они были совсем не похожи друг на друга. Маркайм был на десять лет старше Арлина и пошел в мать, в чьем роду мужчины были низкорослыми, с широкой, хорошо развитой грудью и крепкими руками, очень сильные и вспыльчивые. Несмотря на последнее обстоятельство, Арлин всегда любил своего брата и старался ему подражать.
      - Мой маленький братишка! - пробормотал Маркайм и слегка отстранился. Клянусь Мезоном, я рад тебя видеть.
      Арлин снял с головы шлем и улыбнулся:
      - Я думал, мы никогда больше с тобой не встретимся. Во всяком, случае в этой жизни.
      - Но жизнь полна сюрпризов. Нам необходимо скорее добраться до моей палатки и потолковать, - Маркайм развернулся и подтолкнул Арлина вниз по дороге. - И подкрепиться. У меня есть кунжутное печенье и сладкие свежие финики. Клянусь чем хочешь, ты в жизни не пробовал ничего подобного.
      - За прошедшие восемь долгих лет - точно, - рассмеялся Арлин. Затем он вдруг помрачнел. - Отец умер?
      Маркайм посмотрел на равнину, над которой ветер кружил столбы мелкой белой пыли.
      - Да. Он умер, повторяя твое имя. Я хотел бы, чтобы ты знал это.
      Последовало молчание, и Арлин ощутил боль потери, сожалея о том, что их расставание не было ни сердечным, ни даже дружеским. Понимая, что тут он бессилен что-либо поправить, Арлин переключил свое внимания на равнину, гладкую и плоскую, которая простиралась во всех направлениях почти до горизонта. Белые шатры жрецов Мезона трепетали и хлопали на ветру, однако никого из людей поблизости не было видно. Сразу за ними, однако, начинался лагерь ксенарцев. Там стояло несколько солдат, лениво наблюдая за приближением братьев.
      Арлин непроизвольно прикоснулся к рукояти своего меча, чувствуя, как струйки пота побежали по спине под кирасой. Маркайм был одет в короткую солдатскую юбочку, камзол без рукавов и сандалии.
      - Ну, вот мы и пришли, - объявил Маркайм, отводя в сторону входной клапан большого шелкового шатра круглой формы, увенчанного высоким конусом с ксенарским флагом на вершине.
      Внутри пол был устлан дорогими толстыми коврами, по которым были разбросаны вышитые атласные подушки. Единственным предметом мебели был длинный приземистый стол и два складных стула. На матрасе у самой стены были аккуратно разложены оружие и доспехи.
      Сразу за ними вошел мальчик-слуга. Опустив взгляд, он спросил:
      - Что желает милорд?
      - Еды и вина, Райе. Только быстро.
      - Ты богато живешь, Маркайм, - заметил Арлин, рассматривая немногочисленное, но дорогое и роскошное имущество брата.
      - У меня свой большой отряд, братишка. Целая тысяча солдат, - он приглашающе махнул рукой в сторону стола. - Присаживайся. Сейчас нам подадут напитки и еду.
      Арлин отцепил от пояса меч и сел, положив меч рядом с собой на подушку. Затем он расстегнул кирасу и отложил ее в сторону вместе со шлемом. Судя по всему, на службе короля Роффо Маркайм Д'Лелан процветал. Кроме того, ему отошло все имущество Д'Леланов.
      - Я не могу остаться надолго, - предупредил Арлин, вспомнив, что Мартен остался один на скале обозревать окрестности.
      Маркайм усмехнулся:
      - Ты, конечно, простишь меня, если я попытаюсь тебя переубедить.
      Он налил в миску воду из серебряного кувшина, и они вымыли руки. Тем временем слуги принесли вино и закуски, после чего Маркайм их немедленно изгнал. На тарелках лежала горячая жареная оленина, завернутая в распаренные виноградные листья; не забыто было и печенье с финиками. В огромных кружках пенился холодный сладкий эль.
      Арлин успел позабыть, что когда ешь руками, пища приобретает совершенно особенный вкус, однако на этот раз приторно-сладкая подлива насторожила его. Подняв голову, он перехватил напряженный взгляд Маркайма.
      - Тебе не нравится? - спросил он.
      - Хорошая еда... просто превосходная. Просто в последнее время я что-то потерял аппетит.
      - Это не удивительно. Как не потерять аппетит, если восемь лет подряд питаться пресной виннамирской пищей, - с тенью раздражения в голосе заметил Маркайм. - Почему все-таки ты оставил нас и поселился на севере? Мать очень скучала по тебе, Арлин.
      Кусок печенья вдруг стал горьким во рту, и Арлин положил его обратно.
      - Я думал, что ты позвал меня к себе, потому что все еще любишь, а ты хочешь, чтобы я оправдывался.
      - Нет-нет, ты здесь совсем не за этим, - торопливо сказал Маркайм, но отвел взгляд.
      - Да, я был безответственным и неуправляемым, - признал Арлин. - Я компрометировал семью при дворе. Теперь я об этом искренне сожалею, но именно отец дал мне ясно понять, что я не могу больше оставаться в родном доме. Каково мне было после этого оставаться в Занкосе? У меня там не было будущего. Я был недисциплинирован, а твой военный образ мышления тоже мне не давался.
      - Зато теперь, похоже, ты наверстал упущенное. И поднял оружие против собственного народа... против своей семьи. Ты пошел за Рыжим Королем и опозорил всех нас.
      - Я пошел за другом. Конечно, кроме всего прочего, он и король, и маг, но самое главное - и я чувствую это - это человек, отмеченный судьбой. Виннамир стал моим домом, а его народ - моей семьей. Мы не просили об этой войне - нам ее навязали. Так что в своем позоре будете виноваты вы сами.
      - Ну, хватит об этом, - Маркайм взялся за свою кружку. - Давай не будем ссориться, ведь нам осталось так мало времени. Ешь.
      Арлин уставился в тарелку. По привычке он попытался потереть кончики бесчувственных пальцев, но ему это не удалось. Он чувствовал себя морально опустошенным.
      - Как умер отец? - негромко спросил он.
      - От рук жрецов Мезона.
      Арлин был потрясен.