Как только карета въехала в Аскот, Сильви поняла: ей предстоит удачный день.
      Мейн уехал рано утром; он был весьма серьезен, поскольку дело касалось его лошади.
      – Как, ради всего святого, мы узнаем, когда очередь лошади Гаррета? – спросила Сильви Гризелду. – Кажется, ее зовут Джига?
      – О, тут есть что-то вроде расписания, целая книга, – рассеянно ответила Гризелда, и Сильви в очередной раз позавидовала ее способности отвлекаться от реальности.
      По правде говоря, рассуждала Сильви, без Гризелды Мейн не явился бы столь желанной партией, хотя она не встречала еще мужчины, в такой степени отвечавшего ее требованиям. Тем не менее бывали минуты, когда она находила своего жениха ужасно нудным и даже вызывавшим у нее представление о жидкой овсяной кашице.
      Впрочем, разве не таковы все мужчины?
      – Может, мне стоит сдвинуть эту шляпу чуть назад? – Гризелда внимательно оглядела себя в маленькое зеркальце. На ней была шляпа величиной с круг сыра и очаровательное платье для прогулки цвета дельфиниума.
      – По-моему, так тоже неплохо, – решила Сильви, серьезно рассмотрев этот вопрос. – Повернитесь боком! Теперь, по контрасту с синим цветом, ваши волосы сверкают, как солнце. Интересно, Дарлингтон встречается с нами в ложе?
      – Да, но я предпочла бы, чтобы вы его не приглашали.
      – Понимаю. – Сильви притворно вздохнула. – Теперь я уже жалею, что пригласила его без всякой нужды.
      Гризелда пожала плечами: она уже заметила, что Дарлингтон не отрываясь смотрит на нее. Впрочем, теперь она ничего не могла с этим поделать. Да и надо ли было что-то делать? С Дарлингтоном все было иначе, чем с другими. Временами Гризелда вдруг просыпалась среди ночи, и все ее тело вибрировало от сна, которой она не могла вспомнить, хотя инстинктивно догадывалась о его содержании. В конце концов, она ведь действительно хотела обзавестись детьми, хотела иметь собственного маленького Сэмюелчика.
      – А каков возраст Дарлингтона? – как бы невзначай спросила Сильви.
      – Понятия не имею, – ответила Гризелда, отчаянно стараясь не показать, что этот вопрос ее в какой-то мере интересует.
      – Но вы непременно должны это узнать, – настаивала Сильви.
      – Мужчины не то что женщины. Раз они не дебютируют в обществе, то появляются в лондонском свете по собственному разумению и расписанию.
      – Вы хоть помните, когда он появился впервые?
      Разумеется, Гризелда помнила, как это случилось: не каждый год в обществе появлялись столь высокие мужчины с таким залихватским и плутовским видом.
      – Возможно, это произошло в Лондоне около четырех лет назад. Если тогда он был только что выпущен из университета, то сейчас ему около двадцати четырех...
      – А вам нет и тридцати. Это не слишком большая разница в возрасте.
      – Вы мне льстите! Я уже перешла упомянутый вами рубеж, и вам это отлично известно!
      – Ну, в таком случае вам, возможно, на один год больше, чем тридцать, – примирительно сказала Сильви, и в ее голосе Гризелда расслышала искреннюю заинтересованность. – Кстати, Дарлингтон смотрит на вас так, будто готов проглотить.
      Гризелда невольно улыбнулась.
      – Я бы никогда не выдержала подобной страсти. – Сильви принялась обмахиваться веером, словно от одной мысли об этом ей стало жарко. – Вы не возражаете, если я кое-что спрошу у вас о Мейне?
      – Конечно, нет. – Гризелда чуть прикрыла глаза. – Хотя если вы будете сетовать на то, что он из-за вас делает себя посмешищем, то это я уже знаю. Мой бедный брат совершенно без ума от вас.
      – Согласна, – кивнула Сильви. – Но сейчас я хочу поговорить с вами о его недовольстве собой. Возможно, он всегда ощущал себя несчастным и его терзало беспокойство?
      – Вовсе нет, – возразила Гризелда. – Мейн был веселым мальчиком и умел радоваться жизни до тех пор, пока не влюбился...
      – Ах вот оно что! – Сильви всплеснула руками. – Я так и знала, что за всем этим кроется любовная история. Скорее расскажите мне о ней!
      – Да тут нечего и рассказывать. Ее имя леди Годуин, она стройна, питает страсть к музыке...
      – И Мейн, конечно, в нее влюбился!
      Гризелда окинула Сильви внимательным взглядом.
      – Да, влюбился. У графини, полагаю, была мысль завести с ним интрижку, но потом она подумала и осталась с мужем. Теперь они счастливы, и я слышала, что скоро у нее появится второй ребенок.
      – И как давно у Мейна был роман с графиней?
      – Года два назад. Насколько я помню, тогда Рейф еще не стал опекуном девиц Эссекс.
      – Выходит, у вашего брата в течение двух лет не было любовницы? – Сильви явно потрясло это сообщение. – Впрочем, вы можете и не знать о его личных делах.
      – Это не исключено, – согласилась Гризелда. – Кстати, он был помолвлен с Тесс Эссекс, которая вышла замуж за Фелтона. Потом он некоторое время ухаживал за Имоджин Мейтленд, но та только что сочеталась браком с Рейфом.
      – Так вот отчего Мейн впал в меланхолию, – протянула Сильви. – Хоть я ему и сочувствую от всей души, должна вам признаться, что питаю инстинктивную антипатию к мрачным и унылым людям. Мой отец ужасно страдал после смерти матери, но, к счастью, недавно встретил очень милую вдову, женился на ней и теперь заметно повеселел. Вот только, к сожалению, я не могу его убедить приехать в Лондон хотя бы на один сезон.
      В это время они въехали на территорию Аскота, и когда коляска остановилась, Сильви с любопытством огляделась.
      Со всех сторон молодые девушки в развевающихся платьях и кокетливых шляпках выпрыгивали из карет и колясок; они походили на ожившие пионы, гурьбой направившиеся в сторону беговых дорожек.
      – Скажите, нам далеко идти? – поинтересовалась Сильви.
      – О нет, – успокоила ее Гризелда. – Мы остановились как раз возле нашей ложи.
      Сильви слабо улыбнулась, но эта улыбка не обманула Гризелду, в душе которой нарастало смутное беспокойство. Сильви вовсе не казалась счастливой. Что будет с Мейном, если его во второй раз отвергнет нежно любимая женщина? При одной мысли об этом Гризелду бросало в дрожь.

      Ложа Лусиуса Фелтона в Аскоте, вне всякого сомнения, была самой роскошной; даже королевская ложа, обитая изнутри красным бархатом, с помпезными, но неудобными, похожими на троны стульями выглядела намного проще. Фелтон решился обставить ложу в Аскоте только после женитьбы, а до того питал особую привязанность к закрытым ложам. Теперь же в ложе, как с удовольствием выяснила Джози, была даже дамская комната с шезлонгом.
      – У Тесс прекрасная жизнь, – заметила Джози, вздыхая при виде всей этой красоты.
      Комната отдыха представляла собой оазис непритязательной роскоши, обитый шелком цвета весенних листьев вяза. Когда Джози туда вошла, Сильви старательно перекрашивала свои розовые губки в более яркий цвет.
      – Ваша Тесс и в самом деле счастливая женщина, – согласилась Сильви. – Жаль, что я не познакомилась с мистером Фелтоном раньше ее.
      Джози улыбнулась.
      – А вдруг бы он вам не понравился?
      – Мне нравится любой мужчина со средствами, и я рада уже тому, что не выставлена на ярмарке невест теперь, когда появились вы. – Она оглядела Джози с головы до ног. – Расставшись с корсетом, вы становитесь опасной соперницей.
      Джози от души расхохоталась:
      – Вам не откажешь в любезности, Сильви.
      – Я всегда говорю правду. – Сильви пожала плечами. – Конечно, я стройнее вас и нос у меня, пожалуй, чуть поменьше, но зато я не обладаю таким, как бы это сказать...
      – Смею вас заверить, вы выглядите обольстительно, Сильви, – перебила собеседницу Джози.
      – Вовсе нет, потому что я и не могу быть такой. Меня не очень интересуют подобные вещи. К счастью для меня, среди нас есть мужчины, думающие, как я.
      – Мейн? – Отчего-то Джози внезапно испугал оборот, который принял их разговор.
      – Именно так. – Сильви отложила губную помаду и взяла в руки маленькую эмалевую шкатулку с пудрой.
      – Вы уверены, – начала Джози нерешительно, – что Мейн не...
      – О, мне известно, что у него ужасная репутация! – Сильви нетерпеливо взмахнула рукой. – Но мужчины не ждут от жен того, что ищут в случайных подругах. Если я не ошиблась, мой жених вовсе не ждет проявления плотского интереса к нему с моей стороны. А так как я тоже не испытываю подобного интереса, мы с ним просто прекрасная пара. Мейн влюбляется только в тех женщин, которых считает недосягаемыми, и, насколько я могу судить, в прошлом он был влюблен всего один раз.
      Сердце Джози защемило от мысли, что Мейн способен влюбиться только в недоступную женщину. Конечно, после свадьбы Сильви будет проявлять больше интереса к плотской стороне брака, если пользоваться ее собственным выражением... а возможно, и нет. Если принять как данность то, что Сильви помолвлена с ним и все же он ее не слишком заинтересовал...
      На этом месте Джози велела себе остановиться, поскольку все это не имело к ней ровно никакого отношения.

      Если предположить, что Дарлингтон должен был заниматься поисками будущей супруги, то, надо признать, делал он это не слишком старательно – во всяком случае, так показалось Гризелде. Зато он пользовался каждым удобным моментом, чтобы нашептывать ей скандальные вещи; это придавало жизни остроту, но, разумеется, добродетель требовала, чтобы она прогнала его прочь.
      – Вы должны бы сейчас расточать комплименты где-нибудь в другом месте, – пожурила она его, когда они, не спеша двигаясь по направлению к королевской ложе, каким-то образом чуть опередили Мейна, державшего под руки Сильви и Джози. – Вам следует найти молодую леди и ухаживать за ней.
      Неожиданно в глазах Дарлингтона появилось выражение, от которого у Гризелды закружилась голова. Кажется, она ведь тоже решила найти себе мужа...
      – Я побуду здесь и помогу вам выбрать будущего супруга. – Дарлингтон будто прочел ее мысли. – Вот смотрите, к нам приближается лорд Грейсток...
      Повернув голову, Гризелда убедилась, что лорд Грейсток – кудлатый малый с веселым лицом и острым носом – в самом деле рысцой направляется к ним.
      – С этим белым клоком волос он похож на добродушного барсука, – заметил Дарлингтон. – С ним вы сможете осесть в деревне и основать барсучью семью.
      – По-моему, вы чересчур злоязычны, – чуть поморщилась Гризелда.
      – Не более чем всегда, – ответил Дарлингтон с ухмылкой. – Есть здесь еще ваши поклонники?
      – В конце концов я должна выйти за достойного человека, а вам следует жениться на достойной женщине. – Гризелда опустила зонтик от солнца, чтобы видеть его лицо.
      – То есть ваш муж должен обладать барсучьим достоинством?
      Гризелда с трудом удержалась от вздоха. В глазах своего спутника она видела то же разочарование, что и в глазах брата в те дни, когда у него в руках оказывалась игрушка, которой он ни с кем не хотел делиться.
      – Вы читали мемуары Хеллгейта? – поспешила она сменить тему.
      – Эту чушь? Конечно, нет.
      – Большинство считает, что в основу их положена жизнь моего брата, но я бы не хотела, чтобы это было так. Герой книги предстает таким жалким и ребячливым...
      – Не понимаю, почему вы так уверены, что моделью послужил ваш брат. – Дарлингтон пожал плечами. – У меня создалось впечатление, что Хеллгейт женат, тогда как ваш брат – нет.
      – Зато Хеллгейт цитирует различных поэтов, а я вас уверяю, что мой брат мог бы читать стихи с утра до вечера, если бы пожелал.
      – Неожиданные глубины, – пробормотал Дарлингтон. – А вы? Вам не жарко? Вы не устали? Может, нам найти более уединенное местечко?
      – Ни в коем случае.
      – У вас разгоряченный вид.
      Гризелда в упор посмотрела на него. Ей вовсе не было жарко. Дарлингтон хочет сказать, что ее лицо раскраснелось и это выглядит непривлекательно? С ее точки зрения, в мире не существовало ничего более прозаического, чем женщина, проверяющая с помощью маленького зеркальца, как она выглядит.
      – Я прекрасно себя чувствую! – В голосе Гризелды прозвучало некоторое раздражение.
      – Позволю себе не согласиться. – При этих словах Дарлингтон посмотрел на нее с таким обеспокоенным видом, что она и в самом деле заподозрила, что в ее внешности что-то не так. Неужели искусно наложенная косметика растаяла на солнце и размазалась? О Боже, только не это!
      Внезапно сердце Гризелды бешено забилось, и вовсе не из страха, что лицо ее выглядит хуже, чем утром.
      – Что вы хотите этим сказать? – спросила она слабым голосом. Его рот был всего в дюйме от ее губ, но ведь не мог же он поцеловать ее прямо здесь, посреди толпы...
      Словно угадав мысли Гризелды, Дарлингтон схватил ее за руку и потянул за собой. Вскоре они уже были возле стоянки карет.
      – Я не могу ехать с вами домой, – почти шепотом сказала Гризелда.
      Не слушая возражений, Дарлингтон усадил ее в экипаж, а сам встал на подножку так, чтобы ни у кого не возник соблазн заглянуть внутрь.
      – Очень даже можете, – усмехнулся Дарлингтон. – Я закутаю вашу голову в попону и сделаю вид, что вы растение в горшке.
      – Нет!
      – Да! По правде говоря, я ни разу не приглашал женщину к себе, но вас, Элли, мне бы хотелось пригласить.
      – Элли – имя для прислуги! – Гризелда выпятила нижнюю губу. – И потом, что подумает кучер, увидев ваше тело наполовину внутри, наполовину снаружи?
      Дарлингтон только усмехнулся.
      – Вам когда-нибудь приходилось бывать в квартире джентльмена?
      – Конечно, нет!
      – В таком случае это будет славное приключение для нас обоих.

      Мейн сознавал, что ему следует считать себя счастливейшим человеком на свете: Джига выиграла скачки, и это означало не только то, что он стал богаче на несколько тысяч фунтов, но и то, что лошадь Рейфа проиграла. Нет ничего приятнее, чем обойти близкого друга, разве не так?
      К тому же он вел под руку самую восхитительную женщину на свете, и она проявляла признаки живейшего интереса к Аскоту. На Сильви был смелого покроя французский плащ из роскошного атласа цвета бутонов лаванды. Она уже сообщила ему о своем костюме все до мельчайших подробностей, так что теперь Мейну был известен даже цвет ниток, которыми он сшит.
      Разумеется, костюм Джози выглядел намного проще: на ней было платье для прогулок ярко-алого цвета, очень простое и почти без всяких украшений. Она держала ее шляпку в руке и размахивала ею, не обращая внимания на замечания Сильви. Казалось, Джози была полностью поглощена созерцанием лошадей, несущихся по беговой дорожке, будто никогда прежде не видела ничего подобного. При этом она представляла собой обворожительный образец женственности, и никакая одежда в мире не смогла бы сделать ее плоской как доска, и неудивительно, что каждый встречный мужчина плотоядно оглядывал ее.
      – Дорогой!
      Мейн скосил глаза и убедился, что его невеста вопросительно смотрит на него.
      – Алые бархатные сапожки... – с нажимом сказала она.
      – В самом деле! – Мейн сразу вспомнил годы общения с Гризелдой.
      – Но только не сочетание золота и жемчуга! – продолжала Сильви недовольно. – Это уж слишком, вы так не думаете?
      – Да, разумеется...
      В этот момент Джози привстала на цыпочки, чтобы было удобнее наблюдать за лошадьми, проносившимися мимо, словно ураган.
      – Смотрите! – закричала Джози. – Если я не ошибаюсь, одна из лошадей Рейфа выиграла!
      Мейн вгляделся в линию финиша и, убедившись, что победившая лошадь в самом деле принадлежит Рейфу, великодушно решил, что может позволить Рейфу иногда и выиграть.
      – Расходится на лбу, как рожки, – услышал он рядом голос Сильви.
      – Несомненно. – Им пора было вернуться в ложу, откуда наблюдать за скачками гораздо удобнее.
      – Мейн!
      Только тут Гаррет осознал, что Сильви над ним потешается.
      – Вы не обращаете на меня ни малейшего внимания. Я только что заметила, что у герцогини Пидлсуорт на лбу рожки из жемчуга, и вы согласились!
      – Прошу прошения, это непростительная небрежность. – Мейн слегка поморщился. – Не желаете ли вернуться в ложу: отсюда трудно наблюдать за скачками...
      – Ах, там такая скука! – Сильви нахмурилась. – Я бы предпочла поискать графиню Митфорд, потому что мне надо рассказать ей, как обставляют гостиные во Франции.
      Внезапно Мейна охватило безумное желание убежать куда-нибудь подальше.
      – Да-да, пора поискать графиню Митфорд, – покорно сказал он. – Уверен, что она будет слушать вас, затаив дыхание.
      Сильви слегка прикрыла глаза, но ничего не сказала – нельзя вступать в пререкания на публике.
      – Прошу прощения, – извинился он.
      – Вы так похожи на моего отца! – Сильви снисходительно улыбнулась. – Понимаете, он помешан на своих собаках. Здоровы ли они, сильны ли, нужна ли им очередная порция ячменной воды для отличного самочувствия – батюшка готов обсуждать эти вопросы часами.
      – Насчет ячменной воды?
      Сильви кивнула:
      – Если, не дай Бог, у бедной псины белки глаз окажутся желтоватыми, он сажает ее на особую диету и дает ячменную воду.
      Мейн содрогнулся:
      – Неужели есть сходство между мной и вашим отцом?
      Джози отпустила руку Мейна и стояла теперь возле ограды, наблюдая за лошадьми, поворачивающими на крутом изгибе беговой дорожки.
      – Джози! – крикнула ей Сильви. – Идите сюда скорее, иначе вы будете вся в пыли!
      Но Джози ее не услышала – она хлопала в ладоши, любуясь бегом стройной гнедой, вырвавшейся вперед и мчавшейся, словно ветер.
      Даже издали Мейн узнал стать победительницы.
      – Кто? – крикнула ему Джози.
      – Похоже, цвета Палмонта...
      Лошади промчались мимо них, и теперь уже крупный поджарый мерин явно выигрывал...
      – Нет! – отчаянно завопила Джози, не слишком вежливо опираясь на стоявшего рядом с ней джентльмена.
      Сильви издала негромкий звук, явно означавший неодобрение.
      – Что это за человек рядом с Джозефиной?
      – Лорд Толлбойз. – Мейн даже не обернулся.
      Ему было отлично видно, что Толлбойз гораздо внимательнее разглядывает Джози, чем лошадь. Сама Джози казалась совершенно поглощенной скачками – щеки ее раскраснелись, руки в перчатках судорожно вцепились в изгородь.
      – Его представили Джози на балу у леди Маклоу.
      – Он уважаемый человек?
      Мейн хмуро кивнул:
      – Вы полагаете, я позволил бы Джози находиться в его обществе? Толлбойз – хороший человек, и состояние у него вполне приличное.
      – Он, случайно, не женат? – Сильви понизила голос. – Приличное состояние, говорите?
      В этот момент гнедая лошадь, по-видимому, собралась с силами и, вытянув шею, вихрем промчалась мимо зрителей за пределы столба, обозначавшего финиш.
      Джози энергично замахала шляпкой, после чего Толлбойз, издав восторженный рев, подхватил ее и закружил в каком-то первобытном танце.
      Глядя на них, Сильви рассмеялась:
      – Думаю, маленькая Джозефина уже одержала победу.
      – В самом деле, – отозвался Мейн, однако в голосе его не чувствовалось особого восторга. Пожалуй, Толлбойз для нее слишком молод, решил он.
      – Очаровательное проявление энтузиазма, – сказала Сильви, подходя к Толлбойзу, но тот, похоже, даже не слышал ее. – Возможно, вы сделали ставку на эту лошадь?
      Опустив Джози на землю, он вытащил расписание скачек.
      – Видите, ее имя Файрбранд, – ткнул он в книжку пальцем. – Отличное имя, правда, мисс Эссекс?
      – Не думаю, что имя имеет какое-нибудь значение, – засмеялась Джози. – Вы видели, как она прядала ушами? Будто знала, что выиграла.
      – Конечно, она знала: хорошая лошадь всегда это знает.
      – А вот некоторые лошади моего отца чувствовали себя подавленными, когда проигрывали...
      Они прошли дальше, беседуя о конюшнях отца Джози. Сильви повернулась к Мейну.
      – Думаю, лорд Толлбойз нашел то, что искал, – продвигала она. – Он составит жестокую конкуренцию Скевингтону.
      – Вы так думаете? Но он совсем молод...
      – Зато они смогут играть вместе, как двое котят.
      По мнению Мейна, то, как Толлбойз смотрел на Джоне имело ничего общего с играми котят, и это его отнюдь не радовало.
      – Нам пора вернуться в ложу, – с нажимом сказал он, при этом намеренно не приглашая Толлбойза. Только сейчас Мейну пришло в голову, что Толлбойз – довольно пустой малый, можно сказать, полный болван. Удивительно, что прежде он этого не замечал, и еще удивительнее, что Джози смеется его жалким шуткам.
      «Правда заключается в том, – сказал себе Мейн, пытаясь быть честным с самим собой, – что ты помолвлен, но не чувствуешь себя вполне связанным. Где поцелуи, где украдкой встретившиеся взгляды?»
      Впрочем, Мейн, разумеется, вовсе не хотел иметь такую же легкомысленную жену, как те женщины, с которыми он спал когда-то. В результате ему и самому было непонятно, хочет он обмениваться поцелуями со своей невестой или нет.
      Джози уныло плелась за Сильви и Мейном, когда внезапно чей-то голос произнес над ее ухом:
      – Мисс Эссекс?
      Обернувшись, Джози увидела дородного молодого человека, улыбавшегося ей так, будто он давно знает ее. Его лицо показалось ей знакомым, но она не могла припомнить, где его видела, и потому вежливо ответила:
      – Добрый день, сэр.
      – Мы встречались на прошлой неделе на балу. Я мистер Элиот Терман. Могу я предложить вам руку?
      Мейн ушел далеко вперед, поэтому Джози ничего другого не оставалось, как только принять предложенную руку, и прежде чем она успела что-нибудь сообразить, они уже двигались в сторону, противоположную той, где находилась ложа Тесс, приближаясь к палаткам с прохладительными напитками.
      Джози откровенно скучала. Мейн опекал свою бесстрастную невесту, Гризелда удалилась с Дарлингтоном...
      Ах, если бы только Аннабел приехала в Аскот! Но она не хотела тащить сюда Сэмюела. Имоджин уехала в свадебное путешествие, а Тесс оставалась с мужем...