Гризелды дома не оказалось: дворецкий сообщил Мейну, что его сестра на скачках. Но на скачках ее тоже не было: она уехала с Дарлингтоном много часов назад, когда ей стало дурно. Дарлингтон... Дарлингтон!
      Чтобы окончательно увериться в своей догадке, Мейн отправился в городской особняк Гризелды, в котором она не жила уже два года – с тех пор как согласилась опекать девиц Эссекс, – однако там никого не оказалось.
      Мейн молча вернулся в карету с ощущением, будто все бремя мира обрушилось ему на плечи.
      У его сестры связь!
      А у него? Невеста вернула ему кольцо и высказалась на этот счет весьма недвусмысленно; собственно, невесты у него теперь вообще не было. Сильви бросила его, и как раз в тот момент, когда маленькая Джози подверглась насилию.
      Гаррет чувствовал себя так, будто внутри его образовалась пустота, как в высохшей тыкве; он все пытался сообразить, какое же из этих трех событий наиболее важное.
      Гризелда... Разумеется, не ему осуждать ее за связь с мужчиной.
      Сильви он любил, но теперь у него возникли сомнения: может ли он вообще кого-нибудь любить? Скорее всего нет, иначе их разрыв причинил бы ему большее страдание.
      А вот Джози... Внезапно на глаза ему навернулись слезы, и Мейн, яростно смахнув их, крикнул Уигглзу:
      – Пошел!
      – Куда? – последовал ответ.
      – К Фелтонам!
      Джози подверглась насилию, она обесчещена; возможно, у нее будет ребенок.
      В таком случае, если она не хочет выходить замуж за отца ребенка, катастрофы можно избежать только одним способом. Почему бы ей, черт возьми, не выйти замуж за него?
      Пока Мейн сидел в коляске, это решение неуклонно крепло в его душе. Впервые на его пути появился кто-то, нуждающийся в нем, и это не могло его не волновать.
      После того как они проехали несколько кварталов, Гаррет окликнул Уигглза и велел ему ехать во дворец епископа. Дядя Гаррета однажды уже выписывал ему лицензию на брак. В темноте экипажа, мчавшегося по Сент-Джеймс-стрит, он дал себе клятву, что женится на Джози, а потом найдет мерзавца, кто бы тот ни был, и убьет.

      – Знаете, что мне больше всего нравится в этой истории? – спросила Аннабел, сидя на пуфе в будуаре Тесс. – То, что его рот был раскрыт, когда ты вывалила на него лопату навоза.
      – Я бы предпочла бросить ему в лицо не навоз, а лопату, – решительно заметила Тесс.
      Джози только что приняла горячую ванну с жасминовой эссенцией. Теперь все произошедшее представлялось ей кошмаром, к счастью, столь удачно закончившимся. В конце концов, благодаря заботе Мейна ее никто не видел.
      – Бедный Мейн! – произнесла Тесс. – Его жизнь на удивление тесно переплетена с нашей. Сначала я собиралась за него замуж, а Аннабел хотела перехватить эту привилегию. Одна Имоджин нарушила традицию...
      Джози вдруг почувствовала, что Аннабел пристально смотрит на нее, и сразу притворилась, что поправляет пояс халата.
      Тесс продолжала говорить, не обращая внимания на наэлектризованную атмосферу в комнате и будто нe замечая ее.
      – Ну а ты, Джози? Разве ты не говорила, что не вышла бы за человека старше двадцати пяти лет?
      В комнате воцарилось молчание, и Джози почувствовала, что краснеет.
      – Конечно, не вышла бы! – воскликнула она. – И вообще: нельзя ли нам пообсуждать что-нибудь другое?
      – Не понимаю, как ты решилась пойти с этим известным своим распутством молодым человеком, – словно не слыша ее, сказала Тесс. – И где была Гризелда?
      Аннабел бросила на нее мрачный взгляд.
      – Это не имеет отношения к делу. Джози явно влюблена в Мейна, разве нет?
      – Я не влюблена в него! – выкрикнула Джози запальчиво.
      Тесс отложила щетку для волос.
      – При всей рассеянности, которую ты мне приписываешь, Аннабел, думаю, ты демонстрируешь редкостную тупость. У Мейна уже есть невеста – Сильви. Если даже Джози немного в него влюблена, то нам не стоит углубляться в это.
      – Ну, раз уж об этом зашла речь... – Джози вдруг замолкла.
      Сестры сразу насторожились.
      – Нет! – воскликнула Аннабел.
      – Да. Она дала ему пощечину! – Джози не смогла сдержать улыбки.
      – Пощечину? Сильви? Сильви де ла Бродери дала пощечину Мейну? Ради всего святого, что он такого сделал? Впрочем, я уверена, что он это заслужил.
      – Вовсе нет! – возмутилась Джози.
      – Откуда ты знаешь? – подозрительно спросила Тесс.
      – Я слышала их разговор.
      – Ты подслушивала!
      – Конечно, она подслушивала! – Аннабел усмехнулась. – И что же, Сильви расторгла помолвку?
      Джози кивнула.
      – Потрясающе!
      – Но может быть, мне лучше не рассказывать подробности, раз Тесс не одобряет? – предположила Джози.
      Глаза Тесс чуть не вылезли из орбит.
      – Дело сделано, так чего же теперь стесняться. Давай, выкладывай!
      – Сперва он ее поцеловал...
      – И что?
      – И ничего. А потом она дала ему пощечину.
      – Неужели? Всего один невинный поцелуй, и Сильви больше не хочет стать графиней?
      – Вероятно, Джози что-то упустила, – предположила Тесс.
      – Может быть, он положил руку ей на грудь? – Глаза Аннабел загорелись любопытством. – Откровенно говоря, не многим понравится, когда их тискают и щекочут.
      – Ничего подобного, – возмутилась Джози. – Мейн никогда бы не позволил себе...
      – О, а ты бы...
      – И я тоже... – огрызнулась Джози и тут же невольно вспомнила о Термане и его грязных лапах.
      Аннабел продолжала испытующе смотреть на нее.
      – Значит, Терман заслужил эту лопату навоза...
      – Так вот оно что! – возмущенно воскликнула Тесс. Джози нехотя кивнула:
      – Это было ужасно.
      – Ужасно, – согласилась Аннабел. – Вот почему молодые девушки должны всегда находиться под надзором старших.
      – Да, ну и денек, – заметила Тесс и покачала головой: – Где это, черт возьми, Мейн ухитрился поцеловать Сильви так, чтобы ты это видела?
      – Все там же, в конюшне, – призналась Джози. – Но они не могли меня видеть.
      – И что он сказал после того, как она дала ему пощечину? – поинтересовалась Аннабел. – Я каждый раз собиралась дать пощечину тому, кто осмелится меня поцеловать но потом почему-то забывала это сделать.
      – Мейн сказал что-то вроде «Сильви, какую игру ты затеяла, черт возьми?». Возможно, в его вопросе содержалось одно-два ругательства, но я их пропустила мимо ушей.
      – Ну-ну, а Сильви?
      – Сильви ответила: «Мейн, я полагала, что вы покончили со своей недостойной жизнью, но, похоже, вы хотите и меня втянуть в грязь!» – Джози постаралась придать фразе как можно более драматическое звучание.
      – Так, ну а теперь, Джозефина Эссекс, – обратилась к сестре Аннабел, – не желаешь ли ты сообщить нам, когда Мейн целовал тебя?
      После недолгого молчания Джози ответила:
      – Это был всего лишь один поцелуй.
      – Один поцелуй?
      – Ну не то чтобы настоящий поцелуй... Он поцеловал меня, когда показывал, как следует правильно ходить.
      – И тебе это понравилось?
      Джози почувствовала, что краснеет.
      – Не очень. Поцелуй получился каким-то фальшивым. – Она попыталась непринужденно пожать плечами.
      – Итак, всего лишь поцелуй. – Тесс прищурилась. – Знаешь, Аннабел, что во всем этом самое интересное? Мейн ведь и меня однажды поцеловал.
      Джози бросила на сестру удивленный взгляд.
      – Да-да, и я тоже не получила от этого удовольствия. Мы поцеловались лишь раз, когда решили пожениться. Кстати, Имоджин Мейн тоже целовал.
      Джози сглотнула. По-видимому, она оказалась последней в длинной веренице девиц Эссекс, которых Мейн целовал, только чтобы убедиться, что из-за их холодности нет никакого смысла заводить с ними интрижку.
      – Теперь вот Сильви охарактеризовала Мейна как мужчину ,не умеющего целоваться, – констатировала Аннабел. – Бедный Мейн! Похоже, у него с этим большие проблемы...
      – А вот и неправда! – не сдержавшись, воскликнула Джози. – Он... он.
      Она тут же прикусила язык, но было уже поздно.
      – Он что?
      – Давайте прекратим балаган! – Тесс повернулась к Джози: – Если тебе понравилось целоваться с Мейном, это и к лучшему. Но ведь он влюблен в Сильви...
      Джози пожала плечами:
      – Я знаю, что влюблен. Он и сам мне об этом говорил.
      – До того, как поцеловал тебя, или после?
      – После. И до. Мейн хотел убедиться, что я не приняла его поцелуй всерьез.
      – Разве это не благородно? – В голосе Аннабел прозвучала ирония. – Мейн заслуживает гораздо большего, чем любой другой мужчина! Как он посмел сначала заявить, что влюблен в другую женщину, а потом целовать тебя?
      – Он только хотел помочь. А сейчас он испытал удар – потерял Сильви.
      – Так она не вернется к нему? – поинтересовалась Аннабел. – Мы уже знаем четырех женщин, которым его поцелуи не понравились: леди Годуин, Тесс, Имоджин и теперь Сильви. Мы знаем также одну, которой они пришлись по вкусу...
      Джози почувствовала, что щеки ее горят.
      – Ничего подобного я не говорила!
      – А нам этого и не надо. Но если ты хочешь за него выйти, то твои сестры должны обеспечить тебе такую возможность.
      – Вы что, спятили? – возмутилась Джози. – Я не могу! Безумие даже говорить об этом вслух. Я молода, а он... К тому же я толстая.
      Тесс выразительно посмотрела на сестру:
      – Я устала говорить про это, устала читать в твоих глазах, что ты постоянно об этом думаешь. Неужели последние несколько дней ничему тебя не научили? Почему, ты думаешь, гнусный Терман попытался сорвать у тебя несколько поцелуев? Потому что ты красива, и после того, как отказалась от корсета, делавшего тебя похожей на колбаску, любой мужчина готов стать твоим рабом. Если ты думаешь, что Мейн этого не заметил, то глубоко ошибаешься. Я видела, как он смотрел на тебя...
      – Чепуха! Мейн никогда не попросит моей руки.
      – Это почему же?
      – Я изучила все романы, выпущенные издательством «Минерва пресс» за последние пять лет, и знаю, что мужчины просят женщин выйти за них, только когда они потрясены их красотой и изяществом. Еще иногда их заманивают в брачные сети хитростью, но это не то... Мейна не потрясла моя красота и изящество, и, если уж на то пошло, хитростью его не так просто заманить.
      – Что ты имеешь в виду, говоря о хитрости? – Аннабел с любопытством посмотрела на сестру.
      – Уловки. Стратегию. Это слово используют, чтобы не называть по имени множество грехов. Любой брак, заключенный необычным образом, как, например, твой.
      – Я думаю, мой тоже можно отнести к этой категории, – спокойно заметила Тесс. – Я вышла за Лусиуса после того, как он пошел на хитрость, чтобы устранить со своего пути Мейна.
      – А вот второй брак Имоджин заключен самым обычным образом.
      – В некотором роде, – согласилась Аннабел.
      – Но первый ее брак состоялся благодаря хитрости.
      – Похоже, хитрость перевешивает все остальное, судя по успеху, – подытожила Тесс. – Думаю, нам следует подойти к Мейну именно с этой стороны.
      – Это легче сказать, чем сделать, – возразила Джози. – Хитрость срабатывает, когда речь идет о таких восхитительных женщинах, как вы, но не я...
      – Тс-с, довольно об этом! – скомандовала Тесс. – Я согласна с Аннабел. Раз тебе нужен Мейн, то, Господь свидетель, ты его получишь, потому что, похоже, ты единственная, кто пойдет за него замуж.
      – Неправда! И я не стану поддерживать вас в этом начинании. – Джози явно была в отчаянии. – И я не собираюсь выходить замуж в такой спешке.
      – Даже если речь идет о браке с Мейном? – хитро спросила Аннабел.
      Джози колебалась.
      – Итак, наш путь ясен. – Аннабел обернулась к сестрам.
      – Нет! – завопила Джози. – Нет!
      – Да! Отныне мы, твои сестры, возьмемся за устройство твоей судьбы!

      Последние двадцать часов Смайли провел в качестве городского дворецкого мистера Фелтона. Он привык к спокойной жизни, однако сегодня выдался особенный вечер! Когда пробило десять, Смайли почувствовал, что испытывает легкое раздражение.
      Сначала граф Мейн привез молодую мисс Эссекс. Потом прибыли граф Ардмор с женой. Конечно, они члены семьи, но Смайли считал, что и члены семьи должны знать свое место.
      Наконец наступило время, когда он обычно удалялся в свою уютную маленькую гостиную, где миссис Смайли, должно быть, уже приготовила кастрюлю горячей воды, чтобы он мог попарить ноги...
      – Ваше сиятельство! – Он почтительно поклонился только что прибывшему Мейну.
      – Добрый вечер, Смайли. Будьте любезны, сообщите о моем появлении, а также о том, что я прибыл в обществе дяди, епископа Рочестерского.
      Приняв от графа и епископа плащи, Смайли провел их в гостиную. Внезапно он почувствовал, что ноги его уже не так болят, как раньше. Неужели дело идет к свадьбе? Скорее всего да, вряд ли существовала какая-либо иная причина выволакивать из постели епископа в столь поздний час.
      Когда Смайли открыл дверь кабинета, граф Ардмор говорил что-то – по-видимому, весьма забавное – о поцелуях.
      – Граф Мейн и епископ Рочестерский, – доложил Смайли с некоторым удовлетворением. Значит, поцелуи? Но его опыт показывал, что поцелуи поцелуям – рознь. Поцелуи, ведущие к появлению епископа в доме в столь поздний час, означали...
      Он встал справа от двери и превратился в подобие мраморной статуи. На его счастье, граф Мейн заговорил, не дожидаясь, пока дворецкий уйдет.
      – Я привез сюда моего дядю...
      – К моему величайшему разочарованию, – вставил епископ, стремительно опускаясь на диван, словно марионетка, лишившаяся поддержки.
      – Это несчастье можно разрешить только одним способом.
      – И значит... – начал было епископ, но тотчас же умолк, поскольку племянник метнул на него суровый взгляд.
      Обычно безукоризненно одетый, граф выглядел сегодня как проситель самого низкого звания: волосы взъерошены, на щеках и подбородке проступила щетина...
      Но особенно поразило Смайли выражение его сжатого рта и его осанка. Мейн выглядел скорее как человек, решившийся на самоубийство, а не на брак.
      И все же речь, несомненно, шла о браке. Мейн объяснил, что его дядя-епископ здесь для того, чтобы сочетать браком его и мисс Эссекс. Никакие протесты не могли поколебать этого утверждения, даже возражения епископа, убеждавшего племянника, что лучше всего заключать браки между восемью часами утра и полуднем.
      Мейн повернулся к дяде и посмотрел на него взглядом достойным самого Вельзевула.
      – При солнечном свете, хотите вы сказать? В таком случае мне придется обратиться к помощи мамы.
      – Твоей матери? – Голос епископа зазвучал как-то неуверенно.
      Смайли кое-что знал о матери графа Мейна: она была аббатисой одного из немногих католических женских монастырей, оставшихся в Англии, и, судя по отзывам, обладала большой властью: распоряжалась многими сотнями акров земли и имела доступ к самой королеве.
      Смайли не раз замечал, что шотландцы всегда тяжелы на подъем и вообще большие тугодумы, поэтому он вышел в холл и послал лакея привести горничную хозяйки Грисси. Та вылупила глаза, услышав его лаконичное распоряжение, а двумя секундами позже миссис Фелтон и ее сестра графиня Ардмор уже летели вниз по лестнице, шурша шелками.
      Смайли снова открыл дверь кабинета, и миссис Фелтон милостиво улыбнулась ему, когда он сказал, что хотел бы удалиться.
      Хороший дворецкий знает, что если приказать лакею повертеть бутылки с шампанским в кадке со льдом, то вино можно охладить быстро, довольно подумал Смайли, закрывая за собой дверь.

      – Вы пригласите Джози, – снова повторил Мейн, стараясь сделать так, чтобы речь его звучала вежливо, – дядя совершит свадебную церемонию, и дело сделано.
      – Но, дорогой друг, – возразила Тесс, – хотя моя сестра и я ценим вашу галантность, разве вы не обручены с Сильви де ла Бродери?
      Мейн, скрипнув зубами, пояснил:
      – Мисс Бродери передумала. Это произошло сегодня днем.
      – Сомневаюсь, что Мейн предложил бы руку девушке, если бы она была обещана другой, – рассудительно сказал Фелтон. – Но нужна ли такая жертва?
      – Да, очень! – Мейн явно не был настроен на дискуссии. Черт возьми, разве они не говорили с Джози, разве не видели, в каком она состоянии? Впрочем, ему не хотелось ни с кем обсуждать подробности случившегося.
      – Мы, разумеется, благодарны вам за то, что вы пришли на помощь нашей сестре, – сказала Аннабел, глядя на Мейна с нежностью. – Ей нужен защитник. Конечно, ей трудно общаться с джентльменами после столь тяжкого испытания.
      Мейн вздохнул. Наконец кому-то пришло в голову серьезно отнестись к непростой ситуации!
      – Ну так не будете ли вы любезны попросить Джози спуститься? Или я должен подняться и сам привести ее сюда?
      – А вы вполне уверены, что не собираетесь помириться с Сильви? – осторожно спросила Тесс.
      – Она вернула мне кольцо – разве этого не достаточно?
      – Но прежде у меня сложилось впечатление, что вы горячо любите мисс Бродери, – настаивала Тесс. – Джентльмен в вашем положении может сгладить мелкое недоразумение и на следующий же вечер вновь обрести расположение своей дамы.
      – Даже если бы я не собирался жениться на Джози, – нетерпеливо перебил Мейн, – я не имею ни малейшего намерения гоняться за мисс де ла Бродери, как комнатная собачонка. То, что произошло между нами, вполне закономерно. Сильви решила, что я ей не пара, и скорее всего она права. Что до моих чувств, то они не были приняты во внимание.
      – Однако для нас они имеют значение, раз вы женитесь на нашей сестре, – рассудительно сказала Тесс.
      Мейн с трудом удержался от того, чтобы не выругаться, и тут Аннабел сделала шаг по направлению к нему и положила руку на его рукав.
      – Простите нас за нашу озабоченность, – проговорила она, – Тесс вовсе не думает, что вы готовы жениться на Джози, по-прежнему питая нежные чувства к мисс Бродери. Это так любезно с вашей стороны, что вы предлагаете Джози руку. По правде говоря, это рыцарский поступок.
      Мейн не мог придумать, что ответить на столь идиотское замечание. Как она смеет подмигивать ему, когда такое ужасное несчастье произошло с ее сестрой?! Он сжал зубы, чтобы не высказать ей всего, что думает о ней. Вместо этого он отдал поклон, повернулся и открыл дверь. Джози вышла из спальни, как раз когда он добрался до верхнего этажа. Она была бледна, но казалась очень спокойной. А еще она была так хороша, что Мейн испытал нечто вроде удара; от одного взгляда на нее он почувствовал головокружение.
      – Я пришел, чтобы жениться на вас, – без предисловий начал он и тотчас же подумал, что прозвучало это не слишком умно. Он ведь намеревался наказать мерзавца, потом убить, а потом...
      – Вы хотите жениться на мне? – Джози еще больше побледнела. – Но почему? Моя сестра... Аннабел говорила с вами?
      – Потому что вам нужно выйти замуж, так как вы опозорены...
      – Я? Вы уверены?
      Конечно, она была так невинна, что, возможно, не понимала, какие последствия может иметь это несчастье. Вероятно, Джози даже не знала слов, способных описать, что с ней произошло.
      Мейн провел рукой по волосам.
      – Да, уверен.
      Ему показалось, что Джози странно поежилась, потом ее глаза сузились.
      – Это мои сестры сказали вам, что я обесчещена?
      – Нет никакой необходимости в том, чтобы ваши сестры подтвердили случившееся. Я понимаю, вам, должно быть, мучительно говорить об этом...
      – Но я совсем не такая, как Сильви, – сказала Джози через минуту. – Сильви красивая... Если я выйду за вас замуж только потому, что вы одержимы желанием проявить себя рыцарем в сияющих доспехах, это будет неправильно. Вы решили жениться на Сильви, потому что влюбились в нее. Разве вам не хочется снова попытать счастья с другой женщиной?
      – Нет.
      – К тому же я вряд ли стану самой лучшей хозяйкой дома. Вы умный, обаятельный и привыкли к городу а я не приспособлена для светской жизни и не имею успеха в обществе.
      – Успех непременно придет, – упрямо возразил Мейн, – если, конечно, вы сами захотите бывать в обществе. Мы поженимся немедленно. – Он взял ее за руку и повел вниз, не дожидаясь, пока она выразит согласие или откажется. Никогда еще за всю свою жизнь граф не был так уверен, что поступает правильно.
      Когда они вошли в библиотеку, то застали епископа спящим на диване, тогда как сестры Джози и их мужья, по-видимому, собрались поглазеть на старика и, стоя поодаль негромко переговаривались.
      Мейн энергично потряс дядюшку за плечо, и тот, проснувшись, сразу разразился бранью, неподобающей его сану.
      – Если бы не твоя мать, – недовольно ворчал он, – я бы не стал это делать даже для самого короля.
      – Моя мать будет вам очень признательна, – примирительно произнес Мейн.
      Минутой позже все уже заняли свои места; епископ зевал над молитвенником и шуршал особой лицензией на брак. Аннабел с мужем держались за руки, а Фелтон стоял рядом с Мейном.
      – А где Гризелда? – внезапно спросила Тесс. – Мейн, вы не можете жениться, раз при этом не присутствует ваша сестра: в противном случае она никогда не простит нас.
      – Гризелда сейчас занята, – коротко ответил Мейн и кивнул дяде, после чего тот послушно начал:
      – Возлюбленные чада мои, мы собрались здесь сегодня...
      Мейн не слушал его бормотание, он смотрел на темно-каштановые волосы своей без пяти минут жены и никак не мог поверить, что все это происходит не во сне.
      – В болезни и в здравии, – бубнил епископ.
      Мейн крепче сжал руку Джози. «Я приму на себя заботы о тебе, – молча пообещал он. – Я буду тебя защищать, и никто на этой земле никогда больше не обидит тебя».
      Когда церемония закончилась, Джози подняла на него глаза, и сердце Мейна учащенно забилось. В этот момент она выглядела ослепительно красивой. Темные волосы, собранные на затылке в безупречный узел, оставались влажными после ванны, кожа в пламени свечей мерцала, как жемчуг.
      Впрочем, преображение Джози отчасти произошло не без его содействия: ведь именно он заставил ее избавиться от корсета и научил целоваться. Это произошло прямо у него на глазах, как и на глазах у всей мужской половины лондонцев. В том, как расцвела соблазнительная красота Джози, было нечто гипнотическое, завораживающее. А потом он позволил какому-то негодяю изнасиловать ее.
      Мрачная правда этих слов мгновенно отрезвила Мейна.
      Должен ли он поцеловать ее в щеку? Нет! После всего, что она испытала... Поднеся к губам руку Джози, Мейн осторожно ее поцеловал.
      В глазах новобрачной он заметил разочарование, но она тут же повернулась к сестрам, и Аннабел засмеялась чему-то, сказанному ею. Она смеялась так неудержимо, что все ее тело сотрясалось. Впрочем, в этом не было ничего удивительного: где бы Джози ни появлялась, ей сопутствовал смех.
      Заметив, что епископ снова упал на диван и глаза его закрылись, Мейн решил, что пора отвезти дядю домой.
      – Ваш дядя сообщил, что за ужином выпил три бутылки кларета, – заметил Ардмор. – Удивительно, что он вообще держится на ногах. Думаю, проводить его следует мне; а вы что скажете?
      – Какая жалость, что здесь нет Рейфа! – посетовал Лусиус.
      – Вне всякого сомнения, его бы все это очень позабавило, – согласился Мейн и повернулся к жене. К своей жене! Неужели он действительно наконец обзавелся женой?
      Теперь рядом с ним находилась молодая женщина с блестящими каштановыми волосами, бровями вразлет, смеющимися глазами и прелестным ртом, и с этого момента всему свету надлежало называть ее графиней Мейн. Эта мысль была столь ошеломляющей, что Гаррет взял бокал с шампанским, который кто-то сунул ему в руку, и не раздумывая осушил.

      Аннабел все еще смеялась, поднимаясь по лестнице, а когда остановилась, сказала тихонько, но язвительно:
      – Не стоит задевать сестер Эссекс!
      Зато Джози никак не могла успокоиться.
      Граф Мейн внизу, и он на ней женился. А может, это она вышла за него замуж? Впрочем, не все ли равно?
      Как только они добрались до спальни, Джози повернулась к Аннабел:
      – Мне надо тебя спросить кое о чем очень важном. Это ты сказала Мейну, что меня обесчестили?
      Смех Аннабел тотчас же прекратился.
      – Слава Богу, этого не случилось...
      – Но тогда почему Мейн так уверен в этом? – Джози обернулась к Тесс: – Вы обе наговорили ему бог знает чего и заставили на мне жениться, так?
      – Мы никогда бы не сделали ничего подобного, дорогая. – Тесс отрицательно покачала головой. – Никогда. Это было бы глупо и неправильно.
      Джози недоверчиво прищурилась:
      – Тогда почему Мейн считает, что я опозорена? Я всегда считала, что для того, чтобы обесчестить девушку, требуется нечто большее, чем поцелуй.
      – Мужчины существуют, чтобы совершать ошибки, – подняла вверх указательный палец Аннабел. – Они, конечно, об этом не знают, но это так. Похоже, что Мейн впал в заблуждение и переоценил нанесенный ущерб. Но правда заключается в том, что он никогда бы на тебе не женился, если бы сам не хотел этого.
      Джози стало трудно дышать. Не вообразит ли теперь Мейн, будто все это подстроено исключительно для того, чтобы ввести его в заблуждение?
      Тесс обняла сестру за плечи.
      – Никто из нас не вступил в брак обычным путем, Джози, и при этом теперь все мы счастливы.
      Но Джози впадала во все большую панику.
      – Должно быть, я потеряла разум! Он в самом деле думает, что меня изнасиловали...
      – И будет в восторге, когда узнает, что это не так.
      – Вы обе совершенно аморальны! – воскликнула Джози. – И о чем я только думала?
      – Ты думала, что хочешь замуж за Мейна. Кстати, как его имя? – поинтересовалась Аннабел.
      – Гаррет.
      – Вот! Думаю, ты, если не считать Гризелды, единственная женщина, знающая христианское имя графа Мейна. Правда заключается в том, что ты хотела выйти замуж за Гаррета, а он хотел жениться на тебе, и совершенно не важно, какой предлог он придумал для этого.
      – Кстати, Лусиус наврал, что Мейн бросил меня, – за метила Тесс.
      – Это совсем другое! – воскликнула Джози, и тогда Аннабел обняла ее.
      – Обещаю, что к завтрашнему утру все вопросы решатся сами собой.
      – То есть мне надо влюбить его в себя. К завтрашнему утру?
      Тесс свернулась клубочком в кресле у огня, но Джози никак не могла успокоиться и все еще стояла посреди комнаты, не зная, что делать дальше.
      – Я бы не стала обсуждать вопрос о насилии, пока не минует брачная ночь, – призналась Аннабел, поразмыслив минуту.
      – Вот об этом-то мне и надо узнать, – сказала Джози смущенно. – О первой брачной ночи. И не пытайтесь отделаться от меня, я больше не младенец! Более того, я состою в браке с мужчиной, переспавшим со столь многими женщинами, что...
      Тесс добродушно улыбнулась сестре:
      – Просто получай наслаждение, и все.
      – Верно, получай наслаждение, – присоединилась к этому мнению Аннабел.
      Джози упрямо наклонила голову:
      – Не хочу казаться нахальной, но мне нужно услышать от вас подробности.
      – Есть вещи, о которых не принято говорить вслух, – строго заметила Аннабел, и Джози тут же повернулась к ней:
      – Но я прошу!
      – Лучше заставь свое воображение работать, – посоветовала Тесс.
      – Мое воображение, – повторила Джози, вдруг осознав всю безмерность того, что она не могла видеть. – При чем тут воображение? Как я понимаю, мужчина оказывается лежащим сверху и делает то... что ему полагается делать. Не вижу никакого простора для фантазии. К тому же это больно. Миссис Фиддл в деревне говорила, что при этом бывает кровь.
      – Только в первый раз, – попыталась успокоить Тесс. – Кстати, я почти не почувствовала боли.
      – И я, – кивнула Аннабел. – Чуть-чуть больно, и совсем без крови. Думаю, миссис Фиддл – истеричная особа и все преувеличила.